«Поляна страсти»

Москва: Гелеос; Клеопатра, 2008. – 160 с.

(Кружева любви).

ISBN 978-5-8189-1255-4

Эта трогательная история любви совсем не похожа на сказку о Золушке, по мановению волшебной палочки ставшей принцессой.

Дарья, дочь горничной и конюха, выписанного богатой помещицей из Испании, всегда мечтательно смотрела на барский дом, в самых ярких красках представляя его роскошь и великолепие. У нее и в мыслях не было, что она имеет такое же право жить в особняке, как и его обитатели.

Поэтому девушка, всем сердцем полюбив хозяйского сына Павла, даже не надеется на ответное чувство. Но будущее манит и пугает своей неизвестностью, а жизнь преподносит свои сюрпризы.

Деревня Поляна насчитывала сто двадцать дворов. Старожилы рассказывали, как давным-давно старый помещик, живший в ближайшем городе, ссылал непокорных крестьян в непроходимый лес. Здесь, в лесной чащобе, нашли крестьяне поляну, пригодную для строительства домов, да и обосновались на ней. С тех пор так и повелось называть новое поселение Поляной.

Шло время, и деревня разрасталась. А вскоре нашелся и покупатель – некий купец Наумов. Построив в деревне свою усадьбу, он занялся хлебопашеством, и это приносило ему немалый доход. С приходом нового хозяина Поляна преобразилась. При въезде в деревню поставили деревянные ворота – «Большие Наумовские», построили часовенки, и засияли вскоре свежевыкрашенными резными оконными наличниками избы местных крестьян, чьи земельные наделы носили особые прозвища – «штаны», «Воробьевы полосы», «корчевки», «длинные полосы».

Родовое поместье купца Ивана Наумова производило впечатление. Это был великолепный каменный дом с высоким деревянным крыльцом о пяти ступенях и резной деревянной дверью из светлого дерева, которая была настоящим украшением усадьбы. Дом состоял из четырех этажей: трех жилых и одного чердачного, сложенного в виде треугольной крыши, из которой, словно гигантская печная труба, возвышалась круглая башенка. Окружающий усадьбу сад был похож на сказочный лес. Раскидистые кроны лип, яблонь и вишен, пышные кустарники смородины да крыжовника, яркие клумбы цветов, разделенные узкими тропинками, – все это располагалось словно в беспорядке, будто каждое растение существовало само по себе, и беспорядок этот придавал саду особую атмосферу таинственности.