«Соловей для черного принца»

Тетушка в те далекие времена была мне почти посторонней. Она и моя мать были совершенно не похожи друг на друга. Мать была высокой, стройной женщиной с чертами лица, словно высеченными из мрамора. Она была постоянно озабочена состоянием своего мужа и не обращала внимания на окружавших ее людей. Тетя Гризельда была старше матери. Но в отличие от нее так и не вышла замуж. Раньше я думала, что она не способна любить, так как считала себя глубоко практичным и рациональным человеком, жившим по велению разума, а не минутной слабости. Тетя была полной и высокой. На румяном лице пронзительно сверкали глаза. Когда она смеялась, их почти не было видно, а смеялась тетя довольно громко, что не нравилось маме и "слишком отражалось" на ее нервах.

— Мисс Гризельде, как старшей дочери, по завещанию достался небольшой домик от какой-то дальней родственницы. Эта родственница, как раз вовремя почила…ой, ну вы понимаете, что я имею в виду… чтобы в этот дом могли въехать наши голубки.

— Получается, тетя Гризельда была так добра, что отдала свое наследство матушке?

— Каждый чем-то жертвует во имя других, моя маленькая мисс Роби, — отмахнулась кухарка. — Вы еще слишком малы, чтобы это понять. А теперь марш отсюда, мне надо готовить к обеду. А то отвлекаете меня тут.

После этого, я обычно забиралась на чердак, где среди сундуков с вещами дальней родственницы, так вовремя почившей, и развешенных под крышей веников чилиги, размышляла о нашей жизни в Литтл-Хаусе, о древнем замке, о жутком графе Китчестере и еще мечтала когда-нибудь, хоть одним глазком, заглянуть в таинственные подземелья.

24 декабря было как никогда холодно. Накануне вечером ждали снежной бури, и Мэг радовалась, что на Рождество на улице будет девственно чистый снег. А значит, мы сможем выйти в сад и вылепить настоящую снежную бабу, а не как на прошлое рождество — месиво из грязного, талого снега. Она даже припасла самую лучшую морковь, чтобы снежная баба могла пощеголять большим оранжевым носом.

Помню, в то утро я лежала в холодной постели и смотрела на грязную морось за окном. Никакой бури не было, и чистый снег не выпал. Можно было никуда не торопиться. Но потом я резко соскочила на студеный пол. Мы не держали ковров и обходились небольшими плетеными из обрезков ткани ковриками. Босыми ногами я прошлепала до одного из них и пододвинула его к комоду, чтобы одеваться было хоть немного теплее.