«Похищение строптивой»

Хелен Смолетт Похищение строптивой

Пролог

Лондон, 1776 г.

Двухэтажный дом в восточной части Лондона с фамильным гербом на фронтоне был для Уильяма Мидлсборо тюрьмой. Ему, единственному наследнику старинного аристократического рода, предстояло стать заложником. Заложником той судьбы, которую уготовило ему происхождение, которой желал ему отец, но не он сам.

Впервые оказавшись в порту в девятилетнем возрасте, Уильям потерял покой. Эта манящая синяя даль стала для него недосягаемой мечтой и символом свободы. Мальчик потом неоднократно просил гувернера мистера Клеменса нанять кеб и отвезти его к докам (о том, чтобы воспользоваться каретой, на которой также красовался герб, не было и речи), но пожилой человек слишком дорожил своим местом, поэтому занятия по географии отныне проходили в душной библиотеке, среди старинных и современных фолиантов, рукописей, карт и портретов великих мыслителей.

Повзрослев, Уильям убегал из дома в предрассветные сумерки, нанимал экипаж и мчался в свой любимый порт, еще тихий и малолюдный, чтобы встретить первые лучи солнца, и снова мчался домой, боясь выдать свое отсутствие.

Пожалуй, отец сделал большую ошибку, что отправил его в Кембридж. Через год Уильяма выгнали за дерзость и непослушание. Сэр Филипп Мидлсборо задействовал тогда все связи, чтобы его единственного отпрыска простили. Во второй раз Уильям продержался чуть больше полугода. Вернувшись в Лондон, он больше не скрывал своего увлечения кораблями. Молодой человек свел дружбу с моряками. Старый Уолтер Малли научил его всему, что знал, а за это получил в подарок от «славного малого Уильяма» клипер.

Потом появилась другая страсть, такая же изменчивая и такая же волнующая, как море. Женщины. Нет, не те бледные барышни с жеманными улыбками или почтенные матроны с едкой усмешкой в уголках губ, которых встретишь на балах или в салонах, манили его, хотя, надо признаться, среди них оказывались весьма очаровательные создания (и об одной из этих женщин он хотел забыть навсегда). Не привлекали Уильяма Мидлсборо и развязные портовые шлюхи, боже упаси. Ему нравились просто женщины. Дочь пекаря, цветочница, жена лавочника, модистка… Естественный румянец, живая речь и отсутствие ложного стыда привлекали Уильяма. Ах, какой восхитительный запах у Оливии, молочницы из предместья! А Грета, сестра мясника, всегда весела и приветлива. У Флоранс, швеи из мастерской мистера Бринкинса, такие нежные пальчики! Да, наверное, все эти наслаждения могла дать ему всего одна, но как можно променять такую жизнь на заседания Парламента? В Верхней палате прекрасно могут обойтись и без него.

Однако барон Филипп Мидлсборо думал иначе. Слухи, которые поползли по Лондону о его единственном наследнике, могли помешать политической карьере сэра Филиппа, да и самого Уильяма. Да, его сын молод, необуздан, но, в конце концов, перебесится. И что тогда? Подмоченная репутация и загубленная карьера – не те вершины, к которым следует стремиться Уильяму. В двадцать четыре года пора, наконец, взяться за ум. Филипп Мидлсборо, к слову, в этом возрасте уже был женат. Да, это выход – женить шалопая, пока еще весть о его похождениях не разнеслась по всему Лондону! И невесту сыну он найдет сам.

После завтрака отец и сын уединились в библиотеке для серьезного разговора. Оба уселись в массивные кожаные кресла напротив друг друга и закурили яванские сигары. Миссис Мидлсборо также хотела присутствовать при этом, однако супруг остановил ее взглядом, от которого сердце ее сжалось.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить, отец? – беспечно спросил Уильям, выпуская кольца дыма. – Прекрасный табак.

Сэр Филипп посмотрел сыну прямо в глаза и медленно, тщательно подыскивая нужные слова, заговорил:

– Уильям, ты мой единственный наследник, и я хочу, чтобы ты занял достойное место в обществе.

При этих словах лицо Уильяма стало каменным, и весь он напрягся от внутреннего беспокойства.

– Я не понимаю…

Глава семейства предупреждающе поднял руку и продолжил:

– Твой образ жизни не достоин аристократического сословия. Не забывай, мы бароны Редбриджи.

Уильям сжал кулаки.

– Я долго закрывал глаза на твои шалости, думая, что все это скоро пройдет. Я сам был молод. Но, как вижу, ты встал не на ту дорогу, дорогой мой. И я готов помочь своему единственному сыну, а если понадобится, и заставить – образумиться. Первым делом, тебе нужно изменить статус.

– Отец, уж не намекаешь ли ты, что… Нет, не думаю, что человека можно силой заставить…

Беспечная улыбка мигом слетела с лица Уильяма.

– Я вижу, ты догадываешься, к чему я клоню. Что ж, тем лучше.

Филипп Мидлсборо озабоченно потер руки. Синий сапфир, вправленный в массивное золотое кольцо на безымянном пальце левой руки, зловеще подмигнул Уильяму, а сэр Филипп продолжил:

– Думаю, граф Валленстайн будет счастлив породниться с нами.

– Но я не горю желанием породниться с Валленстайном и с кем бы то ни было. Тем более дочь графа… Это ужас, отец!

– Сьюзан Хемпшир, например, и Нора Локк внешне довольно привлекательны. Как видишь, у тебя даже есть выбор. Как бы то ни было, накануне Рождества мы должны объявить о твоей помолвке. Иначе…

– Иначе? И что же иначе?

Лицо Уильяма обрело прежнее высокомерное выражение. Он слегка наклонился вперед, словно приготовился сделать резкий прыжок.

– Я лишу тебя наследства, – теперь голос сэра Филиппа гремел. – Я прокляну тебя!

Уильям вскочил с кресла, как будто только и ждал внезапного гнева отца:

– Сделай же это немедленно, так будет лучше для всех!

Неожиданно Уильям рассмеялся. Казалось, молодой человек сошел с ума. Страх в глазах отца еще больше развеселил его. Давясь от смеха, Уильям произнес:

– Мой кузен Арчибальд должен наследовать тебе. Может быть, так он станет меньше думать о рогах, которыми я его увенчал.

Разрыв с отцом, семьей и даже со своей страной Уильям воспринял на удивление спокойно. Может быть, потому, что это был сознательный выбор, а главное – это был ЕГО выбор! Пересекая Атлантический океан на пассажирском фрегате «Вольный ветер», молодой человек в полной мере осознал, к чему все эти годы стремился. Название корабля отражало настроение молодого пассажира. Да, теперь он может изъявлять свою волю: он свободен от условностей света, от необходимости делать карьеру и заседать в Парламенте, он свободен от обязанности жениться, наконец, и свободен от денег.

Но теперь это не имело значения. У него есть несколько безделушек, продав которые, он может несколько месяцев безбедно существовать. А потом с божьей помощью он найдет выход, и, может быть, даже не один. Свобода, Новый Свет и новая жизнь – вот что сейчас главное.

Погода стояла великолепная, и на палубе фрегата после обеда появилось несколько пассажирок, причем две из них были без сопровождения и явно скучали.

Глава 1

Ричард Смартон, товарищ Уильяма Мидлсборо по Кембриджу, был землевладельцем и жил неподалеку от Бостона. Именно к нему и решил в первую очередь наведаться Уильям. Собственно, больше на американской земле у него знакомых и не было. Ричард в отличие от Уильяма университет все-таки закончил, хотя имел скверную привычку спорить с вышестоящими, а его склонность к риску и авантюре отталкивала от него всех, кроме, конечно, Уильяма. Молодой Мидлсборо предпочитал дружбу с сыном сквайра отношениям с отпрысками аристократических семейств и, как оказалось, не напрасно.

Друзья не виделись всего три года, и Уильям несказанно удивился, когда, лишь только он покинул дилижанс, в объятья его сгреб здоровенный детина и знакомым баском Ричарда Смартона произнес, вернее, прокричал:

– Уил, дружище, как я рад! Из всех англичан только ты человек!

– Ты как всегда бестактен и как всегда прав, – рассмеялся в ответ Уильям.

Одноэтажный просторный дом Смартона, окруженный открытой верандой, гостю сразу же понравился. Здесь было уютно и светло, а от неизящной добротной мебели веяло спокойствием и основательностью. За то время, что друзья не виделись, Ричард не только раздался вширь сам, но и приумножил свою фамилию. Его жена Маргарет, такая же дородная и простоватая на вид, три месяца назад родила чудесных близнецов – Уильяма и Ричарда.

То, что университетский приятель назвал старшего сына в честь него, Уильяма Мидлсборо даже растрогало. Но он не любил в себе этой «проклятой сентиментальности», потому что именно из-за нее его отвергла женщина, с которой он собирался однажды связать свою судьбу.

Вместо того чтобы предаваться глупым воспоминаниям, Уильям подмигнул Ричарду:

– Так, свадьба, говоришь, полгода назад была?

Смартон добродушно рассмеялся:

– Да уж! Папаша Маргарет до сих пор меня за глаза чудовищем называет, но, поверь, это был единственный способ заставить старика отдать свою дочку за меня! Правда, когда старый лис увидел моих мальчиков, прослезился. У него-то самого только три дочки, и ни одна, кроме Маргарет, внука ему не подарила. Так-то!

И все же радость приятеля показалась Уильяму Мидлсборо несколько натянутой, причем связано это было, скорее всего, с его прибытием. Ричард явно чего-то недоговаривал.

Только на четвертый день пребывания на ранчо Смартона Уильям наконец понял, чем занимается его друг, – контрабандой. Да, колониальная политика Англии не оставляла таким, как Ричард Смартон, другого выхода. Необычайно высокие налоги и пошлина на товары попросту разоряли их.

– Я только пытаюсь обеспечить свою семью должным образом, – оправдывался Смартон. – Я просто торговец, у меня даже нет каперского свидетельства.

По тону здоровяка Уильям догадался, что тот действительно напуган его визитом. Уильям англичанин и вполне может выдать Смартона красным мундирам. Соединенные Американские штаты не имели своего военно-морского флота, поэтому правительство для защиты интересов страны разрешило частным торговым судам нападать на неприятельские корабли. И, конечно же, больше всего доставалось англичанам.

– Я тоже сторонник беспошлинной торговли и считаю блокаду ваших портов чудовищной ошибкой, – поспешил успокоить Смартона Уильям. – Если не возражаешь, я бы хотел присоединиться к твоей команде. Отличный повод вспомнить все, чему меня учил старина Уолтер Мали. Так, когда мы выходим?

– Завтра на рассвете. Повезем французам шерсть, а обратно ром, – Смартон пожал протянутую руку Уильяма и обменялся с ним многозначительными взглядами.

Теперь Уильям Мидлсборо не беспокоился о своем будущем. Он с детства грезил морем и у него, как и у многих, живущих на этой земле, есть свой счет к Британии (и бывшие соотечественники заплатят за свою жадность!).

Над Ла-Маншем стояла ненастная ночь. Шлюп контрабандистов, преследуемый сторожевым таможенным судном под названием «Шторм», перекатывался по гребням волн, пытаясь удержаться на плаву. Ночь была то, что надо, пока противный ветер не спутал команде Смартона все карты. Вначале выползла блудница-луна и позволила таможенникам их обнаружить, а теперь еще и буря разыгралась не на шутку. Корабль, преследовавший шлюп Смартона, мог запросто столкнуться с ним. Это понимали и контрабандисты, и таможенники. По иронии судьбы шторм сыграл со «Штормом» злую шутку.

Команда сторожевого судна была крайне озабочена тем, чтобы благополучно добраться до гавани, не упустив при этом контрабандистов и их товар. Эта странная погоня с риском для жизни настолько увлекла и преследователей и преследуемых, что никто не заметил маячивший позади парусник. А когда капитан «Шторма» послал за подзорной трубой, то увидел мощную бригантину без каких-либо опознавательных знаков. Судя по очертаниям, корабль водоизмещением был на пятьдесят тонн больше, чем «Шторм». Капитан благоразумно приказал прекратить преследование шлюпа и что есть мочи гнать в порт.

Не успел шлюп отвязаться от одной погони, как пришлось снова менять курс: бригантина, похоже, всерьез заинтересовалась судном Смартона. После изнурительной полуторачасовой гонки бригантина подняла пиратский флаг и, прибавив скорость, пошла вровень со шлюпом. Весь левый борт пиратского корабля ощетинился пушками. Затем события стали развиваться стремительно. Пираты в считанные секунды взяли шлюп на абордаж и, изрыгая проклятия и угрозы, устремились на судно. Замелькали ножи, сабли, но все закончилось без человеческих жертв. Людей Смартона попросту связали, всех до одного. Вскоре морские разбойники уже деловито шныряли по захваченному шлюпу контрабандистов.

– Так-так, что у нас здесь?

К связанным контрабандистам подошел здоровенный детина, на могучих плечах которого красовался красный мундир капитана английской армии. Левый глаз пирата закрывала черная повязка.

– Ну и не везет же вам, а? Сначала таможенники, теперь мы. – Он задумчиво поскреб поросший щетиной подбородок. – У вас довольно приличный шлюп. Кто же его капитан?

– Я, – раздался в ответ звучный голос.

Пират с любопытством оглядел с головы до ног высокого, стройного, поразительно красивого юношу. Его светлые волосы при свете луны блестели, как золотые дублоны.

– Что же ты отправился на дело при полной луне, сынок? – назидательно произнес бывалый «морской волк».

У него явно поднялось настроение: судя по всему, громила считал, что отхватил неплохую добычу.

Капитан шлюпа с вызовом посмотрел на одноглазого:

– Когда мы вышли в море, стояла кромешная тьма. Проклятый ветер разогнал облака, и сторожевой корабль обнаружил нас.

– Как тебя зовут, приятель? – добродушно спросил дородный пират.

– Мидлсборо, Уильям Мидлсборо, – нехотя ответил капитан шлюпа.

– Ого! К нам в сети попала благородная рыбка, – крепкие белые зубы пирата заблестели в широкой улыбке.

– А я Клайв Ларсон, – пират выразительно взмахнул при этом рукой.

По-видимому, он ожидал, что его имя произведет должное впечатление. Когда не последовало никакой реакции, детина недоуменно замер.

– Одноглазый дьявол… – подчеркнул он, желая вызвать трепет у пленников.

К Ларсону подскочил одетый в лохмотья тщедушный морячок с саблей за поясом.

– Капитан! Тюки с шерстью! Одни тюки! – закричал он тоненьким голоском, и Уильям усмехнулся, глядя на этого «грозного» пирата.

В слабом свете зарождающегося утра было видно, как посерело обветренное лицо Клайва Ларсона. Игривая улыбка разом слетела с его лица.

– Шерсть?! Проклятье!

Он злобно уставился на Уильяма.

– Проклятые полуночники! Тайком продаете вонючую шерсть, чтобы не платить пошлину. Жалкие торгаши.

– Да, я приверженец беспошлинной торговли, – с вызовом заявил Мидлсборо.

– Приверженец… Тьфу! Видать, слишком начитанный.

Клайв Ларсон сплюнул, как будто само слово «начитанный» оскверняло его язык, затем окинул внимательным взглядом остальных пленников: из некоторых получились бы неплохие моряки. Да, люди ему нужны. После того как люди Грязного Вилли прирезали Али и Рика, Джо смыло волной во время шторма, а Бади внезапно умер от какой-то неизвестной болезни, охотников поступить к ним на корабль поубавилось.

Ларсон отошел к поручням и задумчиво уставился вдаль, а его команда сгрудилась возле пленных контрабандистов, ожидая дальнейших приказаний относительно никчемного трофея. Проще всего было бы выбросить шерсть за борт, и дело с концом!

Тот же тщедушный пират подошел к Ларсону и, отчаянно жестикулируя, начал что-то горячо шептать ему на ухо, указывая при этом на Уильяма. Лицо Ларсона снова расплылось в широкой улыбке, и он направился к красавцу-капитану захваченного шлюпа.

– И все же ночь прошла не зря. Оказывается, к нам в сети попалась благородная рыбка, за которую дадут хороший выкуп. Один из моих моряков узнал тебя, ты известный лондонский кутила, сын барона. Ведь это ты подарил старине Уолтеру клипер, не так ли? Видать, у твоего папаши слишком много денег.

Точеные черты лица Мидлсборо исказила едкая усмешка.

– А твой всезнающий моряк разве не сказал тебе, что я лишен наследства? Тем более мой отец не станет выкупать контрабандиста, по которому плачет тюрьма.

Мидлсборо говорил это слишком спокойно и даже отстраненно, как будто речь шла совсем о другом человеке. Это заставило Ларсона взглянуть на молодого капитана другими глазами. Да, довольно хладнокровный тип, подумалось ему. Интересно, что может вывести из себя этого повесу?

– Куда ты вез свой товар?

– Тебя это не касается, – контрабандист «благородных кровей» высокомерно вскинул голову.

Широкое лицо Клайва Ларсона расплылось в хитрой улыбке.

– Вот тут ты ошибаешься, приятель. Впрочем, я догадываюсь. Скорее всего, ты держал курс к берегам Франции, но теперь это не имеет значения, – пират испытующе взглянул на остальных членов команды захваченного шлюпа. – Добро пожаловать на мой корабль! Теперь вы в шайке одноглазого дьявола Клайва Ларсона!

Пират сдвинул черную повязку на лоб – под ней оказался совершенно нормальный, здоровый глаз! Он заговорщицки подмигнул Уильяму Мидлсборо, а затем снова прикрыл глаз повязкой.

Среди контрабандистов послышался недовольный ропот, а Уильям Мидлсборо попытался одним рывком подняться на ноги. Однако твердая рука одного из пиратов не позволила ему это сделать.

– Не хочешь ли ты сказать, что силой вынудишь нас стать пиратами?!

– Именно так, приятель. Мне нужны люди. Или ты предпочитаешь отправиться в тюрьму? Это отвратительное и мерзкое место, я бывал там пару раз. Или ты хочешь, чтобы по тебе ползали тараканы и чтобы тебя два раза в день кормили помоями? А у меня великолепный кок, итальянец.

Клайв Ларсон схватил связанные руки Мидлсборо и, не заметив на его крепких ладонях ни одной мозоли, процедил сквозь зубы:

– Ну, ничего. Скоро твои холеные ручки станут руками настоящего мужчины. Держу пари, ты умеешь читать карту, а мне позарез нужен штурман.

Уильям вырвал руки и презрительным взглядом смерил шайку Ларсона. Одетые в лохмотья, беззубые, небритые… Этим терять нечего.

– Ты не можешь заставить остальных, у некоторых есть семьи… жены и дети.

Ларсон, явно разочарованный этим известием, нахмурился.

– И все же им лучше остаться на моем корабле, чем гнить в тюрьме.

Семейные контрабандисты с мольбой уставились на Уильяма, а настоящий капитан шлюпа, Ричард Смартон, напротив, закрыл глаза и плотно сжал губы. Мидлсборо перевел взгляд на «одноглазого дьявола» и неожиданно предложил:

– Мы всех женатых высадим около Плимута, продадим шерсть, а на вырученные деньги возьмем ром.

При слове «ром» среди людей Ларсона прошел гул одобрения. Уильям, кажется, попал в точку. «Одноглазый» с удовлетворением отметил, что Мидлсборо не включил себя в список тех, кого следует высадить на берег, а упомянул только женатых. Итак, этот контрабандист полон благородства. Единственное, что настораживало пирата, – уверенность, с которой держался пленный, причем без видимых оснований. Клайв Ларсон усмехнулся, и они обменялись рукопожатием. Сделка состоялась.

Уильям бросил быстрый взгляд на своего приятеля Смартона. Истинный капитан бота прошептал одними губами: «Спасибо».

Глава 2

Клайв Ларсон был доволен новым штурманом, этот красавчик Мидлсборо с холеными ручками действительно прекрасно умел читать карту. К тому же, этот парень явно обладал и коммерческим талантом: ему удалось выгодно сбыть шерсть и затариться прекрасным ромом. Молодой штурман сразу вызвал к себе уважение со стороны команды, причем особой симпатией к нему прониклись Гарри, правая рука Ларсона, и повар-итальянец Луиджи.

Они держали курс к Виргинским островам, точнее, к их западной части, которую контролировали голландцы. Сейчас встреча с британским кораблем или таможенным судном была бы очень некстати для пиратов. Ларсон пока не очень-то доверял этим троим парням с захваченного шлюпа, который к тому же приходилось тащить на буксире. Сейчас они были уязвимы и неповоротливы.

На острове Санта-Круз у пиратов был дом, точнее два дома: небольшой двухэтажный особняк, принадлежавший капитану, и длинное одноэтажное строение – наполовину склад, наполовину жилой дом для тех, кто не был приближен к Ларсону настолько, чтобы занимать комнаты в его особняке. Вся эта недвижимость досталась Ларсону по наследству от знаменитых каперов братьев Литтлов – Сэма и Арки. Поговаривали, что с губернатором Санта-Круза их связывала не только дружба, но и общие дела, причем весьма специфического толка. В любом случае, теперь этим двум отчаянным парням их дома больше не понадобятся: Сэм упокоился на морском дне, но прежде он таки успел отправить на тот свет не меньше десятка красных мундиров. Арки повезло меньше. Проклятые британцы схватили его и вздернули на рее, причем не поленились для этой процедуры привезти его в Лондон. Да, братья Литтлы были знамениты по обе стороны океана.

Непомерные колониальные аппетиты англичан здорово злили и голландцев, и французов, и испанцев, и датчан. Поэтому губернатор Санта-Круза закрывал глаза на выходки каперов и даже пиратов и негласно разрешил им появляться на острове, с условием, что те не будут трогать голландские корабли.

Во время обеда Уильям убедился, что Ларсон не солгал: его кок действительно готовил хорошо. Конечно, до поваров в особняке Мидлсборо ему было далеко, но для корабля пиратов Луиджи – просто находка. Гарри успел рассказать Уильяму, что они отбили кока у других пиратов, сунувшихся на их территорию.

– К вечеру, если ничто не помешает, будем дома.

Ларсон снова задрал свою черную повязку на лоб, словно она мешала ему разглядеть содержимое тарелки.

В каюте капитана бригантины находились еще двое – тщедушный Гарри и Уильям Мидлсборо. Остальные члены команды питались отдельно, и для них Луиджи готовил блюда попроще. В то время как у матросов была на обед чечевица с солониной, Клайв Ларсон и его сотрапезники наслаждались изысканной похлебкой из моллюсков.

– Кстати, Уильям, – Ларсон поморщился, – тебе надо сменить имя. Твое годится лишь для какого-нибудь неженки из высшего общества, но не для пирата.

– Ну и что бы ты мне посоветовал, Клайв? – криво усмехнувшись, спросил Уильям.

Ларсон, не замечая иронии штурмана, отложил ложку и задумался. Наконец в глазах его промелькнула искра, и он, привычным жестом опустив повязку на левый глаз, изрек:

– Эдди! Это имя принесет тебе удачу: ни один корабль не сможет улизнуть от тебя[1].

Капитан захохотал своей шутке и, поднеся тарелку к губам, с шумом втянул остатки похлебки.

Уильям не успел ответить. Раздался грохот орудий, а потом послышался страшный треск, и бригантина резко качнулась. Все трое как по команде вскочили из-за стола и бросились к лестнице, ведущей наверх. Первым на палубу выбежал Клайв Ларсон.

– Они повредили бушприт! – пират был вне себя от ярости. – Полный назад!

В следующую секунду раздался еще один залп. Треугольный кливер беспомощно повис, раскачиваясь на ветру.

Уильям, выбежавший следом за Ларсоном на палубу, увидел, как совсем близко к их кораблю подошло торговое судно под британским флагом. Английский корабль стремительно развернулся, и капитан пиратов резко выругался при виде ощетинившегося десятком пушек на борту напавшего на них судна.

Разбираться, почему приближающееся судно англичан разглядели слишком поздно, было некогда. Ларсон отдавал лихорадочные команды, пытаясь увести бригантину от выстрелов. Еще два ядра взорвались совсем радом. О, если бы не захваченный шлюп, бригантина могла бы улизнуть в считанные секунды от этой старой английской посудины.

Уильям понимал, что с четырьмя пушками на борту и тремя десятками головорезов они не смогут отбиться от хорошо вооруженных англичан. В худшем случае их всех перестреляют, а в лучшем… О том, что было бы в лучшем случае, Уильям подумать не успел: еще два ядра достигли своей цели, и на борту бригантины в нескольких местах начался пожар. «Если огонь доберется до порохового погреба, мы пропали», – пронеслось в голове Уильяма.

Он прыгнул за борт, его примеру последовало еще четыре матроса. Нужно было срочно поднимать паруса на шлюпе, потому что уже было ясно, что бригантина обречена. Огонь вот-вот должен был добраться до крюйт-камеры, где хранились запасы пороха.

Ларсон также понимал, что сопротивление бесполезно. Пожар стремительно распространялся по кораблю пиратов. Ответные выстрелы не нанесли урона англичанам, но хотя бы заставили их сбавить скорость.

На шлюпе уже подняли паруса. Одноглазый дьявол отдал команду покинуть бригантину и перебираться на шлюп Уильяма. Приказ Ларсона заглушил оглушительный залп, и в следующую секунду раздался мощный взрыв…

Клайв Ларсон силился поднять веки. Он чувствовал, что лежит на свежих простынях, пахнущих его любимым лавандовым маслом. «Наверное, меня по ошибке запустили в рай», – подумал морской волк, но вдруг отчетливо уловил шепот знакомого голоса.

– Кажется, он очнулся, я видел, как он пошевелил рукой.

– Клайв, – кто-то тихонько позвал Ларсона. – Эй, одноглазый дьявол, ты слышишь меня?

Пират застонал и открыл глаза, но сразу же зажмурился от яркого света. Затем он приоткрыл один глаз. Напротив него стояли Уильям Мидлсборо и какой-то незнакомый юноша, худой и долговязый, едва ли достигший пятнадцатилетнего возраста.

«Привет, красавчик», – едва шевеля губами, произнес Ларсон, но в ответ эти двое услышали лишь нечленораздельное мычание.

По узору на ткани, которой были обиты стены, Ларсон понял, что находится дома, в особняке на Санта-Круз. Значит, он каким-то чудом уцелел после того несчастного взрыва. А кто еще спасся и что это за мальчик рядом с Мидлсборо? Эти мысли на мгновение промелькнули в сознании раненого и уступили место спокойному и глубокому сну. Впервые за последние десять дней Ларсон заснул, как младенец.

На следующее утро пират пришел в себя. Он встал с кровати, но, сделав пару шагов, упал – Ларсон был еще слишком слаб, и ноги не держали его массивное тело. Однако главное, что Клайв Ларсон для себя понял, что скоро он окончательно поправится, и что руки, ноги у него на месте, а голова соображает так же ясно, как и до взрыва.

Клайв Ларсон поднялся с пола, сделал два неуверенных шага по направлению к кровати. Он с удовлетворением заметил, что боль его не беспокоит. Дверь спальни скрипнула, и на пороге появился Мидлсборо. Пират был рад видеть красавчика, такого загорелого и веселого, и в то же время с легким чувством зависти отметил, что Мидлсборо стал еще привлекательнее. «Наверное, все местные женщины от него без ума, то-то у него прищур, как у довольного кота».

– С возвращением с того света, приятель! Ты родился в рубашке, Клайв Ларсон. Самое удивительное, что ты даже не ранен.

– Расскажи мне, как все произошло.

Было заметно, что пират с трудом ворочает языком, последние два слова он буквально вытолкнул из себя.

– Я отправил шлюпку к твоей бригантине. – Уильям Мидлсборо взял плетеный стул, придвинул его к кровати и уселся так, чтобы хорошо видеть выражение лица пирата. – Я подумал, что ты сделаешь то же самое и прикажешь своим людям покинуть корабль.

Ларсон отметил, что Мидлсборо не хочет вспоминать о том злополучном взрыве. И действительно, помолчав полминуты, Уильям сказал лишь:

– Тебя отбросило взрывной волной. Джим и Толстяк успели подобрать тебя.

– А Гарри?

– Не думаю, что кому-то повезло, как тебе. Взрыв был такой силы, что щепки летели на расстояние полумили, не меньше. И потом, нам нужно было удирать. Англичане начали и по нам палить, только преследовать все же не стали.

То, что потом рассказал Мидлсборо, Ларсона удивило, хотя старый морской волк готов был поклясться, что его уже больше ничего не удивит. Красавчик оказался прирожденным пиратом, вот кому надо быть капитаном! И, судя по всему, это уже произошло. Из команды Ларсона, включая его самого, выжили четыре человека. А Мидлсборо за эти две надели (Ларсон не мог поверить, что провалялся без сознания две недели) успел собрать людей и – самое главное – добыть корабль! Он отомстил англичанам за него, Клайва Ларсона, и сумел захватить британский фрегат.

– Если не возражаешь, мы назовем его «Одноглазый дьявол», – Уильям широко улыбнулся. – Кстати, я подумал над твоим последним предложением и решил кое-что изменить в своем имени. Отныне я Уил Мидл, приятель.

– Это надо отметить! – с трудом улыбаясь, прохрипел Клайв.

– Мы обязательно устроим вечером пирушку, а сейчас Роберт принесет тебе обед и кружку рома.

– Роберт?

– Этот мальчик. Ты, наверное, видел его вчера. Несколько моряков перебежали к нам от Грязного Вилли, а заодно и мальчишку прихватили с собой. Он сирота, случайно попал на корабль Вилли, был у него на побегушках. Говорят, этот гнусный хорек, заставлял мальчишку быть мишенью: ставил ему на голову кружку с элем и стрелял из мушкета.

Ларсон сжал кулаки:

– Я же сказал этому ублюдку не появляться на острове!

– Он воспользовался твоим состоянием. Но теперь, когда у нас два корабля…

– У тебя, – буркнул Ларсон.

– У нас, – Мидлсборо протянул пирату руку. – Твой авторитет и твои знакомства помогут нам собрать отличную команду. С меня – корабли, а с тебя – люди.

Клайв пожал протянутую Уильямом руку, однако не удержался от едкого замечания:

– Авторитет, говоришь? Ты прав, у меня он есть, но чеканят на этом авторитете не мой портрет. Кстати, где моя повязка, Уил?

Глава 3

Штат Массачусетс, 1779 г.

Ранним июльским утром, когда в престижной части города Согуса все еще спали, Бланш Пристли уже одевалась в своей полутемной спальне. Вот уже четыре года подряд она встает в половине седьмого, завтракает и уходит на работу. Бланш одела чулки, стараясь, чтобы штопка оказалась на не видимом постороннему глазу месте. Но едва девушка затянула корсет, как материя треснула, и шнурок оказался у нее в руках.

– Господи, за что мне это?

Бланш отшвырнула шнурок от корсета в сторону. Ну почему господь наградил ее телом, части которого совершенно не сочетаются друг с другом?! Тонюсенькая талия, слишком полная грудь, а плечи совсем не женские!

Однако стоять и сокрушаться по поводу того, что нельзя изменить, – непозволительная роскошь для Бланш. Девушка решительно принялась стаскивать ненавистный корсет. Она облачилась в серое шерстяное платье и принялась как можно туже зашнуровывать лиф. Покончив с этим, Бланш раздвинула тяжелые шторы, подошла к зеркалу и с досадой отметила, что строгий силуэт платья безнадежно испорчен неблагопристойной пышностью ее грудей. Если бы ее увидела бабушка, она бы поджала свои тонкие губы, да еще сказала бы резкое словцо.

При воспоминании о бабушке, Бланш закусила нижнюю губу – еще одна привычка, которую Мариса так не любила. Бабушка воспитывала ее с пяти лет. Мать Бланш, итальянка по происхождению, была жизнерадостной и энергичной женщиной, пока не заболела. Паола Пристли сгорела в считанные дни от какого-то неизвестного недуга, оставив дочь на попечение матери своего мужа.

В свои двадцать Бланш осталась за старшую, потому что Мариса полгода назад умерла, а папа просто большой ребенок. В городке его называли чокнутым изобретателем, а кое-кто считал сумасшедшим и даже опасным для общества.

Состроив недовольную рожицу отражению в зеркале, Бланш Пристли привычным движением скатала из длинных темных волос тугие валики и закрепила их на затылке черепаховыми гребнями. Жаль, что непослушные пряди скоро вырвутся из плена прически, и Бланш приобретет сходство с мальчишкой, поучаствовавшим в уличной драке.

В этот момент Нэнси, низенькая плотная служанка, внесла в спальню Бланш огромный медный чайник с горячей водой.

– Извините, что я опять опоздала, мисс Бланш, – пробормотала Нэнси. – Но миссис Адамс послала меня в лавку к мистеру Дартсону, потому что ей уже стыдно показываться ему на глаза. Я вернулась, и сразу к вам. Завтрак уже готов.

Бланш, чувствуя нарастающее раздражение, мысленно посчитала до десяти в обратном порядке. Горячая вода была единственной роскошью, которую она могла себе позволить. Но что толку от воды, если каждое утро ее приносят слишком поздно?

– Спасибо, Нэнси. Ты свободна.

– Как же, свободна! Миссис Адамс уже придумала, чем я буду заниматься ближайшие два часа, – фыркнула служанка и удалилась, высоко подняв голову, будто это она, а не Бланш, была хозяйкой дома.

Конечно, Нэнси достается: она вынуждена помогать на кухне миссис Адамс, экономке. Преданная семье экономка готовит сама, так как кухарка уволилась, недовольная маленьким жалованьем. Но разве Бланш виновата? Нет, она не виновата в том, что англичане высадились на побережье и наводят здесь свои порядки. В эти тяжелые времена им всем приходится много работать, и неразумно ожидать мгновенного исполнения всех своих желаний, пусть даже самых скромных. А Бланш Пристли как раз и считалась очень разумной молодой женщиной.

Подняв чайник с водой, Бланш поспешила по темному коридору, ориентируясь по памяти: в доме давно не осталось свечей, чтобы вставить их в великолепные старинные канделябры, украшавшие стены. Элегантные деревянные панели также напоминали о былом процветании дома. Дед Бланш, Арчибальд Пристли, построил этот великолепный трехэтажный особняк и являлся владельцем лучшей на побережье торговой и фрахтовой компании. Однако за последние десять лет дом заметно пришел в упадок. Мариса, овдовев, в дела мужа, как истинная леди, не вникала, а ее единственный наследник был просто не от мира сего. Харви жил среди иллюзий и фантазий и даже удивительно, что при такой оторванности от мира он умудрился жениться и завести дочь. В шестнадцать лет Бланш вынуждена была взять управление компанией в свои руки, и если бы она не сделала этого, то от состояния Пристли уже давно не осталось бы и следа.

На протяжении четырех лет каждое утро девушка вставала с первыми лучами солнца и отправлялась на работу. Она, внучка самого Арчибальда Пристли, ничем не отличалась от обыкновенных служанок или работниц обувной фабрики! Бланш забыла, когда в последний раз ее пальцы прикасались к клавишам рояля. Зато теперь она все чаще и чаще, если к концу дня оставалось хоть немного сил, садилась за шитье и штопанье.

Сегодняшним утром большая центральная гостиная показалась Бланш особенно пустой: в ней уже не было персидских ковров, зеркал, мраморных столиков… Девушка ускорила шаг, не желая лишний раз растравлять себе душу, однако некогда элегантная столовая в стиле королевы Анны также встретила ее голыми стенами, с четко проступающими на них выцветшими квадратами от картин и мебели. На дубовом резном столе стояла нехитрая еда, пахло желудевым кофе. Скатерти не было, все равно ее некому стирать. Многие изысканные предметы мебели, ранее являвшиеся гордостью дома Пристли, теперь украшали совершенно другие гостиные.

Бланш взяла теплую лепешку, когда в дверях с кофейником в руках показалась миссис Адамс. Тяжело ступая, экономка медленно приблизилась к столу, и по грохоту, с которым она поставила кофейник, Бланш поняла: сейчас начнется.

– Это меня не должно касаться… – миссис Адамс всякий раз начинала именно так, – но весь город только об этом и говорит.

Экономка сложила на животе пухлые руки и объявила:

– Нам все отказали.

– Как отказали? – потерянно переспросила Бланш.

– А вот так! Пока не расплатимся с долгами и не докажем свою платежеспособность, мы не получим мяса от Дартсона, от Вирлока мы не получим хлеба, от Шульца – сахара, а Колридж нам не дает молока с начала лета.

– А деньги, полученные от продажи столового серебра? – Бланш густо покраснела под проницательным взглядом экономки.

Миссис Адамс сделала вид, что не расслышала вопроса, и продолжала гнуть свою линию:

– Молодая девушка не может одна вести и дом, и дела. Вам нужен мужчина, мисс Бланш.

– У меня есть отец! – взвилась Бланш, но тут же прикусила язык, чтобы не сказать лишнее.

Она прекрасно понимала, что миссис Адамс имеет в виду совсем другого мужчину. И если экономка упомянет при ней имя этого мерзкого толстяка, она, несмотря на всю свою воспитанность, взорвется. Бланш выскочила из-за стола и взглянула на пустующий стул на противоположном конце стола.

– Где он?

– Он..? – миссис Адамс отступила назад и растерянно взглянула на только что вошедшую Нэнси с подносом в руках.

– Где мой отец? – сердито спросила Бланш, подозревая, что служанка и экономка что-то от нее скрывают. – Где он? Отец всегда первым выходит к завтраку…

По спине Бланш пробежал холодок.

– Хорошо, я сама его найду! – воскликнула девушка и бросилась к парадной лестнице.

Она уже догадывалась, где может находиться отец – на чердаке!

Там он изобретал вечный двигатель, открывал новые небесные тела, пытался трансформировать солнечный свет в золото… Да, Харви Пристли был самим настоящим чудаком. Он жил в гармонии с музыкой небесных сфер, которую кроме него никто, по крайней мере в Массачусетсе, больше не слышал. Унаследовав огромное состояние, Харви, к сожалению, не сумел им распорядиться, поскольку в нем совершенно отсутствовала коммерческая жилка. Философия, медитация, исследование необычных природных явлений – вот чем он жил. Со дня смерти своей любимой жены (это произошло почти пятнадцать лет назад) он все глубже и глубже погружался в мир мистических и псевдонаучных изысканий. Харви Пристли потерял контроль над делами компании. Слава богу, у Бланш вполне хватало ответственности и благоразумия, чтобы удержать семейный бизнес на плаву. Только дедушка Арчибальд вряд ли был бы доволен ее работой: фургонов не осталось, торговля почти заглохла, а тут еще конкуренция в лице ненавистного Генри Торна и, конечно, война.

Бланш быстро поднималась по лестнице в сопровождении запыхавшихся миссис Адамс и перепуганной Нэнси. Она остановилась перед чердачной дверью, чтобы перевести дыхание, а затем решительно вошла внутрь. Ослепительный свет и запах расплавленного воска заставили ее тут же отшатнуться и закрыть ладонью глаза. Затем, присмотревшись внимательнее, Бланш поняла, что горит не меньше сотни свечей, а развешанные на нитках по всему периметру зеркальца только усиливали и без того яркий свет.

В центре чердака прямо на полу, скрестив ноги, сидел сам Харви Пристли. Он был в бежевом парадном сюртуке и белых бархатных бриджах. Его все еще красивое с тонкими выразительными чертами лицо сияло. У ног Харви лежали хрустальные подвески от люстры, которая некогда украшала центральную гостиную дома Пристли, а теперь была продана, по крайней мере такое распоряжение отдала Бланш на прошлой неделе миссис Адамс.

– Бланш! Разве это не восхитительно?! – воскликнул Харви, заметив наконец вошедшую в его «святилище» дочь.

Затем он с укоризной взглянул на Нэнси и миссис Адамс:

– Я собирался сам позвать сюда Бланш, только немного позже. Эксперимент еще не закончен.

– Ради бога, отец, что здесь происходит?! – Бланш наконец обрела дар речи. – Ты собираешься спалить дом? Погаси свечи сейчас же!

Харви даже же шевельнулся, тогда девушка яростно принялась задувать их сама. Отец схватил Бланш за руки.

– Девочка моя, не надо. Этот свет должен усилить энергию добра, и тогда король снимет блокаду наших портов! Скоро в колониях наступит мир.

– Энергию чего? – Бланш в ужасе уставилась на отца.

– Разум короля Георга погружен во тьму. Я собираюсь сфокусировать излучение…

– Не-е-ет! – Бланш зажала ладонями уши, не желая слышать этот несусветный бред. – Ради бога, отец, этот свет не может перелететь через океан. Самые сильные маяки не видны на расстоянии нескольких миль!

Дрожа от возмущения, Бланш растерянно смотрела на почти растаявшие свечи. В последние два дня у нее не было даже огарка, чтобы осветить себе дорогу в спальню! Девушка бросила на миссис Адамс полный негодования взгляд. Вот куда идет значительная часть денег, вырученных от продажи мебели, картин, фарфора. Господи, неужели она единственная в этом треклятом доме, у кого осталась хоть капля здравого смысла?!

Бланш продолжила гасить свечи. Задыхаясь и кашляя, она старалась изо всех сил, потом вдруг остановилась, ослепленная слезами, и повернулась к отцу. Что сделало с ним время! Где тот улыбчивый человек, который так баловал свою дочурку? Неужели эти висящие плетьми руки когда-то подбрасывали малышку Бланш к потолку?

– Твоя сумасшедшая выходка оставила нас без еды, света и тепла. Мы почти разорены! Папа, ты разве не видишь этого?

На лице Харви отразилось страдание, и Бланш едва не разрыдалась у него на груди. Но нет, нужно быть сильной, нужно перебороть свою слабость. Иначе Бланш даже не хотела думать о том, что может произойти, если она воспользуется единственным выходом. Увы, жизнь, кажется, не оставляла ей выбора.

– А вы! Вы потворствуете этим диким выходкам, зная, в каком мы положении, – Бланш повернула разгневанное лицо в сторону экономки и служанки.

Миссис Адамс состроила недовольную гримасу, а Нэнси опустила голову и принялась теребить край передника.

– Немедленно наведите здесь порядок! – приказала Бланш миссис Адамс и Нэнси. – Что можно продать, продайте и заплатите Дартсону и Вирлоку.

Экономка потупилась, заметив, что хозяйка едва сдерживает слезы.

Отдав распоряжения, девушка бросилась к двери. Нэнси и миссис Адамс испуганно отскочили в разные стороны, давая ей дорогу. Такой они свою юную хозяйку еще не видели. Мисс Бланш, всегда такая спокойная и уравновешенная, напоминала сейчас фурию.

Глава 4

Сорвав с вешалки бархатную накидку, уже потертую местами, Бланш через парадную дверь выскочила из особняка. По мощеным булыжником улицам уже началось движение: туда-сюда сновали слуги, выполняя различные поручения хозяев; чиновники спешили на службу; одни торговцы распахивали двери своих магазинов, проветривая помещения, другие развозили свой товар в тележках. Бланш уверенной и твердой походкой направлялась к докам, отвечая на приветствия рассеянным кивком.

Вероятно, всякий, кто видел, как она выскочила из дома и зашагала по улице, заметил отсутствие на ее голове старенькой, уже давно вышедшей из моды шляпки. Однако вряд ли кто-нибудь догадывался о том, что творится в душе у Бланш и в каком она состоянии. Лишь чрезвычайно быстрая походка свидетельствовала о бушевавшем внутри нее огне.

Бланш считалась очень порядочной молодой женщиной. Одевалась она довольно скромно, румянами не пользовалась и обувь выбирала на маленьком каблуке, хотя была чуть ниже среднего роста. Ее темно-каштановые волосы отливали медным блеском, который не могла погасить даже слишком строгая прическа. Лицо Бланш с высокими скулами, красиво очерченными бровями и пухлыми губами неизменно привлекало внимание противоположного пола. Нежные щеки плавно переходили к твердо очерченному подбородку с ямочкой посередине. Но самым примечательным во внешности Бланш Пристли был медовый цвет ее глаз. Порой в глазах Бланш светился холодный блеск монет, а иногда они пылали жаром предзакатного солнца. В прежние времена Мариса Пристли частенько подзывала к себе маленькую Бланш и подолгу всматривалась в ее глаза, с тем чтобы потом критически заявить:

– Надеюсь, они все-таки потемнеют.

Откровенно говоря, Мариса не одобряла и красноватый оттенок пышных волос своей внучки, утверждая, что он достался Бланш от ее «итальянской» матери. Признаться, Мариса даже обрадовалась возможности снова взять в свои руки бразды правления, после того как ее красивая невестка оказалась «настолько глупа», чтобы умереть, оставив пятилетнюю дочурку и обезумевшего от горя мужа.

С тех пор в доме Пристли воцарился закон добродетели. По мере того как Бланш взрослела, она должна была неукоснительно соблюдать строгий распорядок дня и вырабатывать в себе такие качества, как сдержанность, способность к самоотречению и ответственность. Она рано стала самостоятельной, а вскоре и вовсе превратилась в единственную опору для всей семьи. Бланш пришлось научиться шить, поскольку Мариса терпеть не могла этого занятия; она научилась быстро считать, так как цифры вызывали у Харви головную боль. Бланш сама стирала свою одежду и растапливала камин у себя в спальне, потому что служанки всегда были загружены работой. Она научилась экономно вести домашнее хозяйство, что оказалось немаловажно, поскольку уже тогда появились первые признаки надвигающегося разорения. Именно ответственность за других стала главным предназначением Бланш в этой жизни, ибо, как верно подметила Мариса, у внучки оказались вполне подходящие для такой миссии плечи.

Мнение бабушки о том, как должна быть сложена «порядочная» леди, оставило неизгладимый след во впечатлительной душе Бланш. Со временем она научилась маскировать соблазнительную женственность своей фигуры и прятать под ресницами дерзкий блеск необычных глаз. Впрочем, это сослужило ей хорошую службу. Во всем Согусе не было замужней женщины, считавшейся более порядочной, чем Бланш.

Она оказалась одной из немногих, которой во время оккупации штата англичанами удалось сохранить девственность и незапятнанную репутацию. Когда «красные мундиры» оказались в Согусе, многие добропорядочные жители спешно покинули городок, не желая мириться с вторжением англичан. Оставшиеся женщины были или ярыми монархистками, или явно пытались извлечь выгоду от присутствия англичан, раскрывая им свои объятия в прямом и в переносном смысле. Некоторые девушки с дурной репутацией удачно вышли замуж благодаря оккупации колоний англичанами.

Бланш стала заметным исключением из общего правила. Она буквально разрывалась на части между домом, где лежала больная Мариса, магазином и товарным складом. Ее чрезвычайно раздражали назойливые интенданты с их сальными шуточками и грязными намеками. Вскоре Бланш прозвали «самой неприступной и холодной леди» во всем городе. Благо, вокруг было полно женщин, всегда готовых услужить «красным мундирам».

Утренняя прогулка несколько остудила воинственный пыл Бланш. Однако не успела она войти в обшарпанное помещение Торговой и фрахтовой компании Пристли, как ей навстречу бросился Майкл Фолджер – клерк, многие годы проработавший в компании, – и огорошил известием о том, что последний фургон с товарами не достиг места своего назначения. По словам кучера, неделю спустя добравшегося до ближайшего аванпоста, на них напали люди, которые говорили по-английски «с непонятным акцентом».

О господи, только этого ей не хватало! Сообщение Фолджера повергло девушку в уныние: они и так почти разорены, а их еще грабят! Бланш надеялась, что после ухода англичан состояние ее дел заметно улучшится, однако в городе благодаря спекуляции расплодились мелкие лавочники. Бывшие поставщики и покупатели мгновенно приспособились к новым условиям, и дела торговой компании Пристли пошли из рук вон плохо.

Бланш подавила подступающие слезы, стараясь не дать отчаянию окончательно сломить себя. Неприятности сыпались на нее как из рога изобилия. Пропавший фургон должен был доставить товары для магазина: полупустые полки давно уже отпугивали покупателей. Над семейством Пристли нависла угроза полного разорения.

Девушка заглянула на склад, чтобы в очередной раз вздохнуть при виде пустых полок. Здесь даже мышам поживиться нечем! Она отправилась в магазин, чтобы навести там порядок и расставить по своим местам жалкий товар. Повязав видавший виды передник, Бланш с ожесточением принялась за работу, надеясь таким образом отвлечься от мрачных мыслей. Однако каждый взмах щетки, каждое движение влажной тряпки напоминали ей об упадке, в котором находился теперь некогда процветающий бизнес Пристли.

Ощутив странную боль внутри, девушка, наконец, поняла, что это пустой желудок дает ей сигнал, что давно пора завтракать. Господи, она осталась голодной из-за глупой стычки, с экономкой, а потом еще и с отцом. Бланш закрыла глаза и утомленно прислонилась к полкам возле двери, ведущей в помещение склада. От входа в магазин с улицы до нее донеслись приглушенные голоса, которые она сразу же узнала.

– Уже несколько месяцев нет новых товаров, – громко прошептала миссис Рэнгл, совершенно не заботясь о том, что ее могут услышать. – Не знаю, зачем я вообще сюда захожу, наверное, только из жалости к бедному Харви.

– И к его дочери, – довольно различимо прозвучал в ответ «шепот» тучной Сьюзан Хендрик.

Сьюзан Хендрик и Майла Рэнгл были самыми известными сплетницами в Согусе. Они регулярно обходили все магазины, собирая пикантные подробности о «покупательских» пристрастиях той или иной знатной горожанки, и несказанно раздражали лавочников тем, что сами практически никогда ничего не покупали.

– Бедная Бланш, – понизила голос Майла. – Мне кажется, все беды идут от ее воспитания. Весь город знает, что она засиделась в девках: скоро двадцать один, а у нее ни жениха, ни приданого. Разумеется, раньше Бланш была слишком хороша для местных парней, а сейчас, когда Харви разорился… Ей давно следовало бы окрутить какого-нибудь английского офицера, как это сделала моя Фиби. Однако Бланш такая своенравная и строит из себя королеву.

Ну, нет, с нее довольно! Бланш была возмущена наглым поведением этих дамочек: стоят себе посреди ее магазина и сплетничают как ни в чем не бывало, обвиняя ее во всех несчастьях семейства Пристли! Сейчас она им покажет!

– Бланш совершенно забыла, как должна вести себя настоящая леди, – поддакнула в этот момент Сьюзан Хендрик. – Одного взгляда на ее руки достаточно! А одежда?! Бланш одевается словно поденщица в каком-нибудь богатом доме.

Гнев Бланш мгновенно улетучился. Она уставилась на свои грубые покрасневшие от работы руки и, вспыхнув от стыда, торопливо спрятала их под передник. Слова Сьюзан глубоко задели ее гордость. Ведь у нее действительно не осталось хорошей одежды: Бланш давно продала все более или менее приличное. К тому же у нее просто не было времени, чтобы делать себе замысловатые прически или украшать свою одежду вышивкой.

Она оставила надежду когда-нибудь выйти замуж. Ей уже, наверняка, никогда не испытать волнения невесты, готовящейся к свадьбе. Судя по всему, судьба уготовила Бланш совершенно иную, одинокую жизнь, наполненную лишь чувством долга. Бедный ее отец, бедная она сама!

Но жалость к самой себе тут же уступила место новому приступу гнева. Она, внучка Арчибальда Пристли, не должна терпеть унижения и оскорбления, тем более в своем собственном магазине, тем более от этих сплетниц, выслуживающихся перед оккупантами!

– Леди, вы желаете что-нибудь купить? – с вызовом спросила она, появляясь перед двумя сплетницами.

Уперев руки в бока, Бланш скользнула взглядом по Сьюзан Хендрик, затем уставилась прямо в лицо Майлы Рэнгл, ощупывающей белый муслин с высокомерием и, как показалось Бланш, с некоторой долей брезгливости. Оставив в покое материю, рука Майлы судорожно вцепилась в большую все еще пустую хозяйственную корзинку.

– Пожалуй, у вас не найдется подходящей ткани для подвенечного платья, – произнесла Майла. – Моя Фиби, как вам известно, скоро выходит замуж за лейтенанта Лайнуса Гринвуда… британского гренадера.

– В таком случае передайте ей мои соболезнования. – Бланш нахмурилась, а затем неожиданно для себя выпалила: – Я уверена, вы непременно найдете достаточное количество ярдов нужной вам ткани где-нибудь в другом месте.

Майла сразу стала пунцовой, поскольку ее дочь, Фиби Рэнгл, славилась своими внушительными размерами в ширину. Дверь магазина негодующе захлопнулась, и Бланш снова осталась одна. В ушах у нее все еще звучали обрывки случайно услышанного разговора: «…засиделась в девках… ее вина… совершенно забыла, как себя вести».

Господи, что это с ней? Почему она приняла эти слова так близко к сердцу? Бланш всегда удавалось держать себя в руках. Нет, нельзя давать волю чувствам! У нее всегда это получалось, получится и на этот раз.

К полудню Бланш удалось продать несколько фарфоровых чашек, какую-то хозяйственную мелочь и несколько ярдов шелка. Она поручила клерку купить немного продуктов и отнести их в дом Пристли. Майкл Фолджер с радостью согласился: все равно у него на данный момент не было никакой работы, а слоняться без дела и получать за это жалованье, было не в его духе.

Когда Фолждер ушел, Бланш подосадовала на себя, что не дала ему немного денег, с тем чтобы он купил для нее какой-нибудь еды. Пустой желудок настойчиво требовал к себе внимания. С каким удовольствием она бы сейчас выпила желудевый кофе, который готовит миссис Адамс. И как ей не пришло в голову захватить с собой пару лепешек?

Девушка осталась совершенно одна. Продавщица Дора на работу сегодня не вышла; правда, прибегал ее младший братишка и сказал, что Дора заболела. Значит, увольняться она пока не собирается, хотя бы это хорошо.

Во время обеденного перерыва Бланш решила вздремнуть немного в кабинете отца, впрочем, фактически это был ее рабочий кабинет. Громоздкую конторскую мебель Бланш недолюбливала. Секретер и шкафы с выдвижными ящиками, набитыми бумагой и документами, напоминали ей о пресловутом чувстве долга, которое на протяжении стольких лет внушала ей Мариса.

На стене, возле двери, висел документ, выданный деду Бланш и подтверждающий его право основать собственную торговую компанию. Этот документ был вставлен в рамочку и успел изрядно пожелтеть от времени. Посреди комнаты стоял добротный стол орехового дерева, который видел лучшие времена и был свидетелем процветания дома Пристли.

Устало опустившись в старое кожаное кресло, Бланш потерла закрытые веки, стараясь избавиться от навязчивых колонок цифр, то и дело возникающих у нее перед глазами. Бланш размяла онемевшие плечи. Господи, сколько всего еще нужно сделать! Но сейчас ей больше всего на свете хотелось горячей еды и благословенной тишины. Цифры, мелькавшие у нее перед глазами, постепенно исчезли, зато вместо них стали возникать картинки аппетитных дымящихся блюд. Бланш отдала бы сейчас все, что угодно, за бифштекс или горячий пирог с мясом, или ломоть яблочного пирога, не говоря уже о ее любимом десерте с миндалем! В конце концов, девушку сморил сон, и она уснула прямо в кресле, в котором сиживал еще ее дедушка.

Но вскоре что-то растревожило сон Бланш, что-то не очень приятное. Запах чеснока. Этот неприятный запах, смешанный с «ароматом» эля, вызывал в ее мозгу только одну ассоциацию. Нет, только не это! На сегодняшний день с нее хватит приключений: сначала выходка отца, потом известие о нападении на фургон, а теперь еще этот отвратительный запах Генри Торна.

Окончательно проснувшись, Бланш увидела прямо перед собой круглое красное лицо с лоснящимся подбородком и мясистым носом. Опираясь толстыми руками о подлокотники кресла, над ней склонился Генри Торн. Его крепкие обтянутые бархатом ноги прижимались к ее коленям, лицо кривилось в плотоядной ухмылке.

– Спишь за штурвалом, Бланш Пристли? Так ты вряд ли ты продашь много товара. Женщины только одной профессии могут зарабатывать, когда они спят.

Генри засмеялся, пахнув на Бланш очередной порцией чесночного смрада. Сморщив носик, Бланш помахала перед собой рукой, отгоняя пары тяжелого дыхания.

– Тебе бы тоже не мешало прилечь после обеда.

– Только с тобой, моя лапочка. – Генри Торн опустил свою лапу на колено Бланш.

– Дай мне встать! – потребовала она. – И немедленно убери от меня свои лапы!

Генри, не переставая похотливо улыбаться, выпрямился и отступил назад ровно на столько, чтобы позволить Бланш подняться с кресла. Не успела она это сделать, как Торн схватил ее, словно в тиски, и, не давая опомниться, прильнул толстыми влажными губами к ее нежному рту.

Бланш отчаянно пыталась вырваться. Она сжала кулаки и принялась молотить по толстому телу Генри Торна. Наконец ей удалось освободиться и глотнуть немного воздуха.

– Пошел вон, негодяй! Убирайся!

Но Торн не обратил на слова Бланш никакого внимания. Он снова схватил девушку за талию и впился губами в ее шею.

– Как ты смеешь, немедленно отпусти меня…

Бланш с силой оттолкнула мужчину от себя и пятилась назад до тех пор, пока не оказалась прижатой спиной к стене между шкафом и секретером.

Торн лишь похотливо хохотнул и, желая подчеркнуть, насколько смехотворны эти усилия, буквально пригвоздил Бланш к стене. С виду Генри Торн казался несколько рыхлым, но под мясистой оболочкой этого наглеца скрывалась недюжинная сила. Несколько раз он уже предпринимал попытки «познакомиться поближе», однако Бланш давала ему резкий отпор, чем, похоже, только веселила толстяка. Оставалось надеяться, что и эта стычка закончится для него еще одним разочарованием.

В конце концов, не осмелится же Торн овладеть ею тут же, на полу кабинета, хотя сейчас он как никогда был близок к этому. Охваченный безумным желанием, Торн, не мигая, смотрел в ее необыкновенные медовые глаза. Изящно изогнутые полуоткрытые губы девушки сводили его с ума. Он плотоядно облизнулся и, не долго думая, приник ко рту Бланш. Его пропахший чесноком язык властно раздвинул ее губы. Этого Бланш выдержать уже не могла: ее просто вырвало.

Генри Торн был вполне нормальным мужчиной, с естественными мужскими потребностями, но его гастрономические пристрастия стали главной причиной, по которой утонченные женщины Согуса всячески избегали общения с ним. Бланш не была исключением. Но, откровенно говоря, не только запах чеснока стоял между Торном и предметом его вожделений.

Генри Торн принадлежал к числу тех людей, которые всего добиваются сами, не брезгуя, правда, никакими средствами в достижении цели. Он жаждал завоевать уважение высших слоев общества почти так же, как богатства и власти. Желания плоти находились у Торна не на первом месте, но присутствие Бланш действовало на них, как красное полотнище на быка. Торн хотел стать владельцем Торговой и фрахтовой компании Пристли, но еще больше он хотел обладать телом Бланш. Поскольку одно желание не исключало другого, Торн собирался приложить все усилия для достижения заветной цели. Он всегда славился своим умением доводить до конца любое начатое дело. Его терпение было поистине безграничным. Но, оказывается, и безграничное терпение однажды может лопнуть.

– Проклятье! – взревел Торн, отпрянув от Бланш.

Девушка зажала рот рукой и поспешила встать за письменный стол так, чтобы он находился между ней и Генри. Торн в этот момент испытывал невероятное унижение. Бланш даже побледнела, увидев, как он яростно ударил кулаком по стене. «Хорошо, что я не успела пообедать», – подумала девушка.

– Я пыталась предупредить тебя… что неважно себя чувствую, – пролепетала Бланш.

Торн оперся руками о крышку стола и угрожающе подался вперед.

– Ты возомнила себя королевой, Бланш Пристли. Считаешь себя самой умной? Но я думаю иначе, – с этими словами толстяк схватил со стола испещренные цифрами листы бумаги и потряс ими в воздухе: – Вот! Это подтверждение того, что женщине место в постели мужчины, а не в кабинете. Ты разорена, и, тем не менее, слишком упряма, чтобы признать это. Ваш последний фургон с товаром стал легкой добычей каких-то налетчиков, а все потому, что тебе нечем платить за охрану! В твоем магазине нет ничего стоящего…

Итак, Торн рылся в ее бумагах и разгуливал по ее магазину, прежде чем наброситься на нее. К тому же он знает о нападении на фургон. А не его ли рук это дело? Зная Торна, Бланш могла предположить, что тот не побрезгует нанять отъявленных негодяев и налетчиков, если это сулит ему выгоду.

Бланш, конечно же, не стала бездоказательно обвинять Генри, чтобы не разозлить его еще больше. Вместо этого она как можно спокойнее сказала:

– Тебя не должно волновать, как идут у меня дела и что лежит на полках моего магазина. Моя жизнь тебя не касается. А теперь уходи, мне нужно работать.

– Я сам решаю, что меня касается, а что – нет. Так вот: Торговая компания Пристли меня очень даже интересует, – Торн попытался через стол схватить Бланш за руку, но она увернулась. – Я собираюсь завладеть этой компанией. А также и тобой в придачу, нравится тебе это или нет. Еще до Рождества, моя дорогая, ты станешь миссис Торн. Я одену тебя как принцессу и заезжу как кобылу.

Глаза Торна плотоядно блеснули, и он захохотал, обдав Бланш очередной порцией чесночного смрада.

– Надеюсь, что твои мечты так и останутся мечтами.

Торн смерил девушку таким взглядом, что у нее внутри все похолодело. Похоже, Генри негласно объявил ей войну. Сумеет ли она одна противостоять ему? Бланш к ужасу своему поняла, что обречена.

Глава 5

Впервые Торн так открыто угрожал ей. Однако Бланш, несмотря на то, что Генри действительно становился опасен, не стала скрывать своего презрения. Она лишь засмеялась в ответ.

– Посмотри на себя, Генри! Не будь смешон, этого не произойдет никогда!

– Напротив, моя киска, ты будешь принадлежать мне, и это случится даже раньше, чем ты думаешь. Я был с тобой слишком мягок. Пора повзрослеть, Бланш.

Темные глаза-щелки Торна сузились еще больше, отчего его лицо приобрело зловещее выражение. Генри обошел стол и весь напрягся, словно готовясь к решительному броску.

– Пораскинь мозгами, глупая: я могу быть очень великодушным мужем. – Торн зловеще понизил голос. – Меня, например, можно будет уговорить не прятать под замок твоего сумасшедшего папашу.

– Мой отец не сумасшедший! – вспыхнула Бланщ, лихорадочно обдумывая путь к отступлению.

А Торн, упиваясь ее беспомощностью, продолжал:

– Этот безумец несколько месяцев назад заложил ваш драгоценный дом, а джентльмен, у которого находится вексель, сейчас попал в крайне затруднительное положение. Помочь ему выбраться из этого положения для меня – вопрос нескольких дней.

Воспользовавшись замешательством девушки, Торн одним прыжком оказался возле нее и схватил за плечи.

– Ты омерзителен, Генри, не трогай меня! – отбиваясь, закричала Бланш.

Но Торн только крепче вцепился в нее и попытался опрокинуть на стол, наваливаясь на Бланш всем своим грузным телом.

– Ты моя, – прорычал он, положив свою пухлую руку на ее грудь.

Затем Торн вновь попытался поцеловать Бланш. Он прижал девушку к столу и завладел ее ртом. Повинуясь чисто животному инстинкту, Бланш вцепилась в мясистую шею насильника как раз в тот момент, когда он начал стягивать с ее плеча платье. Взвыв от боли, Торн на мгновение ослабил хватку. Одновременно раздался шум открываемой двери, и на пороге кабинета возник Майкл Фолджер, который как вкопанный застыл на месте.

– Мисс Бланш? – растерянно пробормотал клерк.

Глаза Фолджера готовы были вылезти из орбит при виде распятой на столе его работадательницы и кем: Генри Торном! Майкл бросился хозяйке на помощь, но убийственный взгляд Торна словно пригвоздил его к полу.

Торн прекрасно понимал, что клерк не представляет для него особой угрозы, и все же решил отступить, чтобы избежать скандала. Зажав ладонью расцарапанную шею, он отпустил Бланш и отошел в сторону.

– Убирайся, Генри! И запомни: тебе никогда не достанется ни наш дом, ни наша компания. Я сожгу все дотла!

Торн бросил на Бланш жуткий взгляд, от которого у нее мороз пробежал по коже.

– Ты еще пожалеешь об этом, Бланш Пристли. Клянусь, у меня непременно будет то, что я захочу. Я сделаю так, что ты проклянешь тот день, когда ответила отказом на мое великодушное предложение.

С этими словами толстяк бросился к выходу, едва не сбив с ног бедного Фолджера.

Бланш вздрогнула от грохота входной двери и в изнеможении сползла на пол. Только теперь она осознала весь ужас случившегося. Все уже давно шло к этому: Генри Торн преследовал Бланш с первого дня своего появления в Согусе, то есть чуть больше года. Поначалу девушке не слишком досаждали его ухаживания, но с каждым днем Торн становился наглее и настойчивее, а в голосе толстяка все чаще звучали мстительные нотки. Сегодня Бланш перешла все границы. Надо же: ее стошнило прямо во время поцелуя! Да, ей крупно повезет, если Торн не зарежет ее спящей!

– Мисс Бланш? Вы в порядке? – осторожно спросил Фолджер, слегка дотрагиваясь до плеча Бланш.

– Да… спасибо, Майкл, все хорошо, – с трудом уняв дрожь, выдавила она из себя. – Слава богу, вы появились вовремя. Впредь не пускайте даже на порог этого омерзительного типа! Вы слышите? Чтобы ноги его здесь больше не было!

– Конечно, мисс, – затряс головой субтильный клерк и, нацепив очки, принялся разбирать бумаги, тщетно ломая голову над тем, как спасти положение.

Бланш твердо решила бороться до конца. Она не позволит унижать себя Генри Торну, каким бы богатым и мстительным он ни был. От этой мысли девушку бросило в жар. Господи, ведь Торн, действительно, будет мстить. Ее жизни теперь угрожает опасность, и никто не в силах ей помочь!

Бланш медленно сняла с дверного крючка передник и безжизненным голосом спросила:

– Есть какие-нибудь посетители?

– Две минуты назад в магазине никого не было, мисс, – ответил клерк, с опаской взглянув на ее бледное лицо. – Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? Может быть, вам следует пойти домой и прилечь?

Бланш ответила не сразу.

– Что? О… я в порядке, Майкл. Если бы Дора вышла на работу, я воспользовалась бы твоим советом обязательно. Но я чувствую, что в состоянии работать дальше.

Фолджер недоверчиво покачал головой и снова уткнулся в свои расчеты.

– Майкл, – окликнула его Бланш.

– Да, мисс Бланш? – клерк оторвался от бумаг и уставился на хозяйку сквозь круглые стекла очков.

– У нас найдется какая-нибудь еда?

Фолджер грустно покачал головой.

– Не думаю.

Бланш тяжело вздохнула и, повязав передник, поплелась в помещение магазина.

А в это время ее преследователь направлялся в небольшое, не отличающееся чистотой и уютом заведение «Хью и Картер». Казалось бы, чем могла привлечь владельца крупной торговой компании Согуса подобная забегаловка? И все же Генри Торн неизменно появлялся именно здесь каждый день ровно в полдень, поскольку считал, что человеку, ведущему столь деятельный образ жизни, непременно следует расслабляться за кружкой эля.

Сегодня Торн пришел позже, чем обычно, но в сопровождении своего компаньона по имени Зак. По обыкновению толстяк уселся за столик в дальнем углу.

Чуть позже в таверну вошли двое. Один из них поинтересовался, где найти Генри Торна. Дородная подавальщица с любопытством осмотрела посетителя с головы до ног, пожирая его взглядом, и молча указала на нужный им столик. Вскоре перед Генри Торном, с жадностью поглощавшим свой обед, предстали два незнакомца. Они с удивлением взирали на гору тушеной телятины и чесночной шелухи. Торн все еще негодовал по поводу своей неудачи с Бланш Пристли, но, взглянув на мужчин, сразу понял, что они пришли по делу.

Генри тут же сосредоточился: он никогда не позволял чувствам вмешиваться в дела.

– Мистер Торн, если не ошибаюсь, – густым баритоном проговорил тот, кто повыше и пошире в плечах.

Торн опустил вилку с нанизанным на нее куском мяса и исподлобья взглянул на незнакомца. Один глаз его скрывала черная повязка, что придавало мужчине сходство со старым морским волком или даже пиратом.

– Да, это я, – ответил Торн, вытирая жирные губы тыльной стороной ладони, – чем могу быть полезен?

Стоящий перед ним мужчина был широкоплечим, даже массивным, одет он был нарочито небрежно. А вот его спутник! Да, такие красавчики, как он, быстро завоевывают сердца несговорчивых наследниц. Достаточно взглянуть на подавальщицу: она просто не сводит с незнакомца восхищенных глаз. Генри Торн сразу же невзлюбил этого щеголя.

– А вы кто будете, сэр?

– Меня зовут… Уил. Я капитан, а это Клайв, мой помощник, – ответил красавчик, указывая на одноглазого.

Забыв на время о телятине с чесноком, Торн внимательно оглядел обоих мужчин. Да, первый, похоже, действительно морской волк: повязка на глазу и все прочее…

– Итак, почему вы обратились именно ко мне?

Компаньон Торна тут же обратился в слух. По многолетнему опыту он отлично знал: вежливый и обходительный Генри Торн намного опаснее Торна-грубияна.

– Возможно, мы окажем вам услугу, – начал тот, кто в повязке.

Однако быстрый взгляд капитана заставил его замолчать. Торн удивился, что здоровяк побаивается щеголя, хотя на вид он и старше и мощнее своего капитана. Наверное, этот капитан не такой неженка, каким кажется.

– Нам сообщили, что «Торн» – самая крупная фрахтовая компания в вашем городе, – зазвучал сочный голос Уила. – У нас есть предложение, которое, возможно, вас заинтересует. Вот почему мы обратились именно к вам.

– Предложение?

Смежив веки, Торн какое-то время обдумывал слова незнакомца, затем взмахнул рукой, и Зак в мгновение ока раздобыл еще два стула. Когда джентльмены, наконец, уселись, Торн поднял кружку с элем и поинтересовался:

– Какое предложение?

– Очень выгодное, – холодно улыбнулся капитан.

Торн снова с неприязнью подумал, что многие женщины, наверняка, с ходу попадаются на удочку этому проходимцу.

– Корабль с отличным товаром: шелк, фарфор, перец, индиго, тюки с шерстью, скобяные товары…

– А откуда у вас этот… отличный товар? – вкрадчиво спросил Торн и начал медленно пить эль, не спуская при этом глаз с Уила.

Про себя Торн отметил, что тот ответил не сразу.

– Товар отнят у англичан.

– У вас есть каперское свидетельство? – осведомился Торн и уткнулся в тарелку, возобновляя прерванную трапезу.

Что-то подсказывало ему, что свидетельства, дававшего право нападать на неприятельские корабли, у этих двоих нет.

– Разумеется, – последовал незамедлительный ответ.

Торн скорчил недовольную гримасу, но секунду спустя на его лице расползлась приторная улыбка.

Вытерев подбородок тыльной стороной ладони, толстяк вкрадчиво произнес:

– Я был бы рад сотрудничеству с такими деловыми джентльменами, но, к сожалению, у меня на складе практически нет свободного места. Я только что принял товар с трех, таких же, как ваш, кораблей. Однако… – Торн приложил ко лбу указательный палец, словно что-то припоминая. – Я могу направить вас к тому, кто наверняка примет ваше предложение. У него толстый кошелек и огромный интерес к такому товару. Кстати, его торговая компания – старейшая в Согусе.

Новые посетители обменялись явно разочарованными взглядами, а улыбка Торна стала еще шире.

– Я говорю о Торговой и фрахтовой компании Харви Пристли. Мы только что беседовали с ним сегодня утром.

– Они разгружают суда, у них есть фургоны и складские помещения? – сухо спросил капитан.

– Ну конечно, – кивнул Торн. – Я же говорю: это старейшая в городе компания. Но хочу вас предупредить: Пристли, действительно, сколотил огромное состояние, но он не из тех, кто сорит деньгами. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Такие, как Пристли, не желают тратить свои деньги, даже если это сулит им еще большую прибыль. Вам придется поторговаться. Ну а если ничего не получится или останется кое-какой товар… приходите ко мне. Пожалуй, я смогу купить у вас немного.

В глазах Уила промелькнул какой-то странный огонек. Поднявшись со стула, он в знак благодарности протянул Торну руку. Тот пожал ее, не вставая, и тот час же принялся уплетать свой любимый чеснок.

Не сказав больше ни слова, красавчик вместе со своим помощником направился к двери. Подавальщица проводила Уила плотоядным взглядом, тая от улыбки, которой он наградил ее перед уходом. Торна даже всего передернуло от злости.

– Но, мистер Торн, – нерешительно начал Зак, – ведь нам тоже нужны новые товары. У нас вполне хватает места на складе. Зачем вы отправили их к Пристли?

– Они еще вернутся, – заверил Торн, сурово взглянув на компаньона, – и непременно примут мои условия, после того как Бланш Пристли даст им отпор.

Мстительная улыбка исказила его полное лицо.

Своим появлением эти джентльмены только раздразнят Бланш, а столь необходимый ей товар в конце концов окажется у него!

– Но ведь у Пристли нет ни фургонов, ни денег.

– Вот именно, – затрясся от смеха Торн. – Их единственная ценность – это то, что находится у Бланш под юбкой.

Глава 6

– Вполне нормальный тип, – заметил Клайв Ларсон, оглядываясь на дверь заведения.

– Ты хочешь сказать, для «порядочного человека»? Ты бы решил иначе, если бы почувствовал, как от него разит чесноком и элем. Ну да после взрыва ты стал нечувствителен к запахам, а я чуть не умер.

Уил остановился посреди улицы и раздраженно уставился на Клайва Ларсона:

– От этих городов я всегда заболеваю: они все отвратительно пахнут. Кроме того, не я придумал остановиться здесь.

– Да, это была моя идея, – согласился Ларсон.

Несмотря на чисто выметенные мощеные улицы, в воздухе действительно пахло водой из сточных канав, немытыми телами и раскаленным жиром. Уил брезгливо поморщился. Чем дольше он вместе с Клайвом плавал на корабле, тем восприимчивее становился к запахам. Скорее бы закончить дела и вернуться в море!

Оглядевшись по сторонам, Уил обнаружил, что его с интересом рассматривают несколько остановившихся неподалеку женщин. Его стройная широкоплечая фигура и классические черты лица неизменно притягивали женские взгляды. Мидлсборо (теперь уже Мидл) давно привык к тому, что его внешность является предметом восхищения. Вот и сейчас, не обращая на женщин никакого внимания, он хлопнул Клайва по руке, предлагая продолжить путь. Но Ларсон не спешил уходить. Сняв обшитую золотым галуном треуголку, он обаятельно улыбнулся стоявшим неподалеку дамам. Его крепко сколоченная, мускулистая фигура разительно контрастировала с худощавой фигурой Уила, что делало эту пару еще более заметной.

На углу улицы Мидл заглянул в открытую дверь булочной. Он спросил у булочника, как найти магазин Харви Пристли, но тот молча скрестил на груди руки и выразительно посмотрел на свежеиспеченный хлеб, от которого шел восхитительный аромат. Уил со вздохом извлек из кармана несколько медных монет. Продавец сунул ему в руку ванильную булочку и указал нужное направление.

Не зная, что делать со столь неожиданным приобретением, Мидл разломил булку пополам и рассовал ее по карманам своего элегантного сюртука, решив, что сейчас у него более важные дела. Он кивнул Клайву, и они быстро зашагали в сторону доков.

– Мне заранее не нравится этот скупердяй Пристли, – Уил взъерошил свои пепельные вьющиеся волосы, – да и любитель чеснока Торн не показался мне внушающим доверия. Неужели нельзя было выбрать город покрупнее? Бостон или Филадельфию, например?

– Город тут ни при чем. Вокруг полным-полно других торговцев, – раздраженно фыркнул Ларсон. – Давай сами кого-нибудь найдем. Дались нам эти Торн и Пристли.

– Но у других нет фургонов, – холодно взглянул на своего партнера Мидл. – А нам необходимы фургоны. Мы не нуждались бы в них, если бы вошли в док по каналу для разгрузки, как настоящие торговцы.

– И нос к носу столкнулись бы с властями, – Ларсон понизил голос, поймав удивленные взгляды прохожих. – Ведь у нас нет надлежащих бумаг, и тебе это известно.

Ну, сколько еще можно говорить на эту тему? Они спорили об этом и вчера, и на прошлой неделе, и в прошлом месяце, когда решили взять курс на Массачусетс. Теперь им нужен торговец, готовый без лишних вопросов купить товар. Главное, чтобы он сразу же заплатил наличными без всяких счетов и отсрочек.

Они свернули на узкую улицу, ведущую к окраине города.

– Эх, нужно было бы продать все это на Сан-та-Крузе и устроить себе небольшой отдых! – Клайв мечтательно закатил глаза.

– Продать товар за десятую долю того, что он стоит, и остаться ни с чем, – возразил Уил, изо всех сил стараясь не злиться. – Не забывай, у нас теперь большая команда, и все хотят заработать.

Клайв всегда жил одним днем, а если у него появлялись деньги, тут же их проматывал. Принимая во внимание все награбленное им за эти годы, он давным-давно должен был сказочно разбогатеть. Впрочем, то же самое относилось и к Уильяму.

– Хочешь показать, какой ты респектабельный? – потянул его за рукав Клайв.

– Тебе известно мое мнение о «респектабельном» сброде, – огрызнулся Уильям. – Те, у кого есть деньги, издают свои законы, заставляя остальных подчиняться их правилам. Эти люди лживы и двуличны. Единственное, что мне хотелось бы сделать респектабельно, – так это умереть в своей постели в преклонном возрасте.

Некоторое время они шли молча. Да, приехав сюда, они совершили ошибку. Никогда еще им не приходилось опускаться так низко: иметь дело с торговцами, владеющими целыми компаниями! Клайва не покидало чувство тревоги, и он решил вечером как следует развлечься с девушкой из трактира, чтобы успокоить свои нервы.

Спустя пару минут Уил Мидл и Клайв Ларсон уже стояли напротив нужного им здания, глядя на него с нескрываемым удивлением. Огромное потемневшее от времени кирпичное строение, пустые витрины за давно немытыми стеклами не внушали оптимизма. Полустертые буквы на металлической табличке были едва различимы, а дверь нуждалась в покраске.

Клайв даже приподнял повязку, чтобы лучше видеть:

– И это процветающая компания? Старейшая в городе? Видать, с самого ее основания здесь ничего не меняется и не ремонтируется.

– Торн предупреждал, что Пристли скряга, – напомнил Мидл. – Скупость – довольное типичное явление среди людей такого сорта. Пошли. Я хочу быстрее покончить с этим делом, раз мы уже в него ввязались.

Одернув полы сюртука, Уил первым вошел в здание. Внутри магазин выглядел не лучше, чем снаружи. Внушительных размеров помещение казалось еще просторнее из-за отсутствия товаров. Дверного колокольчика тоже не было, лишь стук закрывшейся двери сообщил о появлении посетителей.

– Подождите секунду, я сейчас! – послышался мелодичный женский голос.

Он доносился откуда-то сверху, и мужчины разом задрали головы. На лестнице, приставленной к бесконечным полкам, балансировала девушка. Она стояла к ним спиной, давая возможность созерцать свою соблазнительную округлость ниже спины. Девушка смахивала пыль со стеклянных колпаков для керосиновых ламп, стараясь дотянуться до самой последней. Не дождавшись ответа, она оглянулась и нечаянно задела локтем одну из ламп, которая полетела вниз и разбилась вдребезги.

– О-о-о!

От неожиданности девушка покачнулась, и если бы Клайв не поддержал ее за бедра, свалилась бы вслед за лампой. Она тут же лягнула своего спасителя, желая, чтобы он убрал руки. Рассмеявшись, Клайв звучно шлепнул ее по мягкому месту. Девушка, а это, разумеется, была Бланш, поспешила спуститься с лестницы, намереваясь разобраться с нахалом.

Вне себя от гнева, еще не совсем остывшая после стычки с Торном, Бланш повернулась, полная решимости, и увидела перед собой двух совершенно незнакомых мужчин. Один из них хохотал во все горло, а другой криво ухмылялся, глядя на растрепанную разгневанную продавщицу. Прежде чем Бланш успела сообразить, что делает, ее рука помимо воли отвесила этому ухмыляющемуся лицу звонкую пощечину.

– Как ты смеешь прикасаться ко мне?

Ей почему-то даже не пришло в голову, что вполне возможно получить и сдачу. Кроме того, истинный виновник происшествия продолжал ухмыляться, как ни в чем не бывало. Хохотавший мужчина мгновенно посерьезнел и схватил ее за руку.

– Успокойся, ведь ничего не произошло…

Резко выдернув руку, Бланш зашла за прилавок.

– Уходите! – приказала она вне себя от гнева.

Уил потер щеку и с изумлением уставился на девушку.

– Поскольку я уже заплатил, думаю, мне следует получить награду, – он одним махом оказался возле Бланш.

Не успела она опомниться, как Мидл крепко прижал ее к своей груди и потянулся губами к ее губам.

Бланш попыталась увернуться, но усилия ее оказались тщетны. Голова ее запрокинулась, спина уперлась в высокий прилавок. Бланш чувствовала себя, словно в тисках и не могла сделать ни одного движения. «Господи! Второй раз задень!», – пронеслось у нее в голове.

Как ни странно, но сейчас она не чувствовала отвращения. Губы незнакомца были одновременно мягкими и требовательными. Сердце девушки вдруг бешено заколотилось, а по телу разлилась приятная истома. Никогда прежде ей не доводилось испытывать подобных ощущений. Это пугало и одновременно волновало Бланш.

Девушка попробовала освободиться, но не тут-то было! От незнакомца пахло чем-то очень приятным, так, наверное, пахнет свежеиспеченный хлеб. Бланш сразу вспомнила, что ничего не ела с самого утра и вдруг почувствовала какой-то иной, ранее неведомый ей голод. Это ощущение разливалось по всему ее телу. Бланш словно таяла в объятиях незнакомца.

Уил почувствовал, как обмякла девушка, и ослабил свою хватку. Поцелуй, которым он хотел наказать эту сварливую особу, стал для них обоих сладкой пыткой. Мидл еще теснее прижался к девушке. О боже, он наслаждался поцелуем?! Девушка вздрогнула, а Уил почувствовал, как в нем разгорается желание. Очевидно, он застонал, потому что Клайв многозначительно кашлянул, пытаясь прервать затянувшийся поцелуй.

Мидл почувствовал прилив возбуждения и мгновенно отпрянул от теплого тела девушки. Боже, что это с ним, почему поцелуй с незнакомкой на него так подействовал? У Мидла от неожиданности пересохло горло.

Бланш по-прежнему чувствовала слабость, колени у нее дрожали, а сердце бешено колотилось. Девушка была в полном смятении, не зная, как объяснить свое состояние.

Ларсон громко хмыкнул, и это несколько отрезвило Бланш. Она сурово посмотрела на двух незнакомых мужчин, вторгшихся к ней в магазин, отступила к двери, ведущей на склад, и внезапно охрипшим голосом крикнула:

– Немедленно покиньте магазин! Убирайтесь!

Бланш резко развернулась и скрылась за дверью. Мидл постепенно приходил в себя. Поймав вопросительный взгляд Клайва, он покраснел:

– Это было ужасно глупо… Ты и твои похотливые руки – добавил Уил, вспомнив, что зачинщиком всему стал непосредственно Клайв.

– Да я только легонько шлепнул ее по заду! И не я целовал ее, – парировал Ларсон, отражая нападки Уила.

– Ладно, что будем делать? Старый Пристли наверняка вышвырнет нас вон.

Бланш тем временем лихорадочно рыскала по складу в поисках Фолджера, все время окликая клерка по имени. Наконец она разыскала его за огромными бочками: Фолджер, свернувшись калачиком, мирно спал! Девушка растолкала клерка и потащила за собой.

Около кабинета Фолджер окончательно проснулся и поинтересовался:

– Что случилось, мисс Бланш?

– Майкл, соберитесь же, наконец. Я уже объяснила: в магазине какие-то подонки, – прошипела она. – Я хочу, чтобы вы выставили их вон.

Бланш захлопнула за собой дверь кабинета, а Фолджер прерывисто вздохнул и поправил очки: он явно не спешил расправляться с «подонками». Клерк решил понаблюдать из склада за типами, которые так раздосадовали хозяйку, и с облегчением вздохнул, увидев, что все спокойно. В помещении магазина находились два джентльмена весьма приятной наружности. Один из них был одет элегантно и со вкусом, другой больше походил на морского офицера.

– Чем могу служить, джентльмены? – с достоинством спросил Фолджер, заходя за прилавок.

Оба незнакомца замолчали и разом повернулись к нему.

– Мы пришли повидать мистера Пристли по одному важному делу, – доверительным тоном произнес Уил.

– Разумеется, сэр. Как о вас доложить?

– Капитан Уил Мидл и мистер Клайв Ларсон.

– Секундочку, джентльмены, – Фолджер с радушной улыбкой засеменил в сторону кабинета.

Все как в старые добрые времена: капитан корабля и его доверенное лицо! Фолджер как на крыльях подлетел к кабинету и постучался.

– Войдите, – отозвалась Бланш:

– Вас хотят видеть джентльмены с корабля, – сообщил довольный клерк. – У них важное дело.

– Дело? – сконфуженно переспросила Бланш.

Ну вот, у кого-то к ней дело, а она в таком виде! Бланш вскочила и принялась лихорадочно развязывать передник.

– Проводите их сюда. Что они хотят, Майкл?

Но клерк уже вышел, и ее вопрос повис в воздухе. Бланш едва успела сунуть передник в ящик стола, как дверь открылась, и в кабинет вошел Майкл Фолджер в сопровождении двух джентльменов, при виде которых у Бланш гневно раздулись ноздри.

– Вы?!

А когда клерк представил ее как мисс Пристли, а их как капитана Уила Мидла и мистера Клайва Ларсона, в кабинете воцарилась гробовая тишина.

Все закончилось тем, что бедняга Фолджер оказался под перекрестным огнем: Бланш допытывалась, почему он не выставил их за дверь, а эти двое утверждали, что подобная шутка ему дорого обойдется.

– Мы пришли повидать самого Пристли, хозяина, – заявил Уил, стараясь не смотреть на разгоряченное лицо девушки и ее чувственные коралловые губы, – а не тратить время на женщину, жалящую как оса!

– Оса..?! Да я и есть хозяин Пристли! – воскликнула Бланш, невольно взглянув в лицо тому, кто…

Господи, какой он высокий, какие у него широкие плечи! На его красивом лице не было ни следов порока, ни презрения к людям, а только осознание своей силы. Этот человек подавлял ее своей несокрушимой силой и твердостью. Все существо Бланш протестовало против подобного натиска. Она корила себя за то, что кровь быстрее бежала по ее жилам при одном взгляде на своего обидчика.

– Я четыре года веду дела вместо отца и никогда не имею ничего общего с людьми сомнительной репутации, – отчеканила Бланш, стараясь смотреть поверх головы капитана.

Она боялась откровенно залюбоваться капитаном, боялась, что их взгляды встретятся, и тогда она не сможет выставить этих наглецов из магазина. И потом, почему они пришли именно сюда?

– Но это же смешно, – недоверчиво произнес Уил, глядя на перепуганного клерка.

– Мисс Бланш действительно управляет компанией, – пролепетал Фолджер. – Все дела ведет именно она.

– Я не собираюсь вести с вами дела, прощайте! – Бланш демонстративно скрестила руки на груди, невольно подчеркнув ее пышность.

– Послушайте, мисс Пристли, – Клайв выступил вперед, загораживая собой Уила. – Поверьте, мы вовсе не хотели вас обидеть. Просто увидели, как вы падаете с лестницы и решили поддержать. Мы приняли вас за продавщицу. Откуда нам было знать, что вы владелица этой компании? Мы пришли предложить отличную сделку.

Прежде чем Бланш успела возразить, Клайв пустился подробно описывать привезенный ими товар. Однако до Бланш почти не доходил смысл сказанного. Она физически ощущала на себе взгляд «капитана Мидла», словно он шарил по ней не глазами, а руками. Девушка снова почувствовала головокружение. Дурманящий запах свежего хлеба по-прежнему не давал ей покоя, наполняя рот слюной. Она чувствовала этот упоительный аромат, как тогда, когда Уил прижимал ее к себе. Господи, наверняка, это просто голод, этим все объясняется! Она ведь ничего не ела с раннего утра! Бланш вцепилась в край стола, чувствуя, как лицо медленно заливается краской, она едва слышала, о чем говорит Ларсон.

Фургоны?.. Но у нее нет ни одного фургона. Деньги?.. Денег у нее тоже нет. Неожиданно прозвучало знакомое имя; это заставило Бланш вслушаться в слова Ларсона.

– …и мистер Торн был настолько любезен, что послал нас прямо к вам.

Клайв ожидал, что это имя возымеет на хозяйку магическое действие, однако результат оказался совершенно противоположным.

– Вас послал Торн? Генри Торн?! Да таким, как вы и этот гнусный толстяк, я бы не доверила и медяка, даже если бы от этого зависела моя жизнь! – взорвалась Бланш.

Несмотря на выработанное с годами хладнокровие, сейчас она не смогла сдержать свой гнев и подняла на Уила горящие золотым огнем глаза. Ей хотелось уничтожить этого проходимца своим презрением, прежде чем вышвырнуть из магазина.

– Уходите, я не желаю иметь с вами никаких дел.

Клайв огорошено уставился на Бланш, затем перевел взгляд на Уила. Мидл словно окаменел, и это не предвещало ничего хорошего.

«Нужно срочно уводить его отсюда, – подумал Клайв, – немедленно».

– Не смеем вас больше беспокоить, – пробормотал Ларсон, потянув товарища за рукав, но было уже поздно.

Уил, сжав кулаки, угрожающе сверкнул глазами:

– Ты… ты еще пожалеешь об этом, ведьма!

От его раскатистого голоса все присутствующие содрогнулись. Наконец Уил позволил Клайву вывести себя из кабинета. Фолджер потрусил вслед за ними, желая удостовериться, что «джентльмены» все же покинут магазин.

Оставшись одна, Бланш некоторое время стояла в оцепенении. Подумать только: дважды за один день! Дважды ее поцеловали и подвергли угрозам и оскорблениям! Соленая влага подступила к ее глазам. Бросившись к двери, Бланш поспешно захлопнула ее, затем опустилась в кресло и, уткнувшись в ладони, горько зарыдала. Так горько она плакала только в далеком детстве.

Уил кипел от негодования, буквально ничего не замечая вокруг. Ведьма, самая настоящая ведьма, а в глазах ее – адский огонь. Не удивительно, что и характер у нее прескверный. Клайв впервые видел его в таком состоянии и поспешно затащил в безлюдный переулок.

– Черт побери! – наконец взорвался Уил.

Клайв даже отступил на шаг. Пожалуй, никогда еще Уил не был так взбешен, а ведь он славился своей невозмутимостью.

– Кем, черт возьми, она себя вообразила?! Проклятая ведьма! – воскликнул Уил, со злостью ударив ладонью по кирпичной стене. – Подняла такой шум из-за ничтожного прикосновения к своей «драгоценной» особе! Уставилась на меня, словно прожечь хотела. Поверь, в ее глазах я увидел адский огонь! Ведьма, вне всякого сомнения…

Клайв смотрел на Уила с нескрываемым восхищением. Оказывается, его компаньон тоже умеет выпускать пар. Признаться, Ларсон просто обожал, когда вокруг него кипели страсти и люди выплескивали наружу свои истинные чувства.

– Чтобы я еще когда-нибудь связался с людьми из так называемого «высшего общества» и особенно с женщинами! – бушевал Уил. – Боже, да они хуже всех: вероломные притворщицы!

– Она не раскрыла нам свои карты, это точно, – поддакнул Клайв, заметив, что к Уилу возвращается способность реально смотреть на вещи. – Но откуда эта мисс узнала, что мы пираты? Почему она вдруг решила, что у нас сомнительная репутация? Может, мы не учли какую-нибудь мелочь? О чем-то забыли?

Мидл закрыл глаза и ровным голосом отчеканил.

– Мы не пираты, мы частные торговцы на частном корабле. Если мы убедим в этом остальных, то тем самым спасемся от виселицы.

– Поднимая полосатый флаг, мы не становимся «сыновьями свободы». Да, мы торгуем сами по себе, но не платим налоги. Это и делает нас пиратами, старина! – возразил Ларсон. – Как же она все-таки узнала?

– Ничего она не узнала, – успокоил приятеля Мидл. – Если бы ты не приложился к ее мягкому месту, эта ведьма не обозвала бы нас проходимцами. Поверь, женщины из высшего общества помешаны на своих добродетелях. Да кому она нужна? Эта слива еще долго будет висеть на своем суку!

Так, ругая Бланш на чем свет стоит, они добрались до рыночной площади. Клайв Ларсон настаивал на том, чтобы вернуться на корабль и приготовиться к отплытию, но Уил Мидл решил во что бы то ни стало распродать свой товар в Согусе. Они зашли сначала в трактир, потом в контору Генри Торна, но нигде толстяка не нашли.

К неудовольствию Клайва, Уил принялся расспрашивать всех встречавшихся им на пути торговцев. Те в один голос заявляли, что свинец для переплавки на пули, порох или мушкеты, или, на худой конец, солдатские одеяла они бы приобрели. Поскольку шла война за независимость, и многие купцы в штате наживались именно на таком товаре, продавая его той стороне, которая больше платит.

Уже стемнело, когда компаньоны остановились перед открытой дверью одной из таверн, затем, не сговариваясь, вошли внутрь. Заведение оказалось довольно приличным, здесь вполне можно было поужинать, но Клайв и Уил заказали только выпивку.

Через некоторое время, заметив, что его компаньон изрядно набрался, Ларсон предложил:

– Давай еще по одной – и на корабль.

Клайв подозвал официантку, заказал по порции хорошего рома, не забыв при этом хлопнуть подавальщицу по округлому заду.

– К черту! Я непременно закончу это проклятое дело, – не унимался Уил.

Клайв нахмурился, но воздержался от возражений, тем более в душе он поддерживал решение Уила не допускать посторонних в свои дела. Чтобы открыто торговать в Чарлстоне, им бы пришлось платить дань карибским пиратам. Но Уил наотрез отказался это сделать, заявив, что самостоятельно найдет рынок сбыта. Однако в Согусе пристроить порядком поднадоевший товар оказалось не легче, чем на черном рынке Чарлстона.

Наконец принесли ром. Не успел Клайв опомниться, как Уил залпом осушил свою порцию. Это было не похоже на капитана: обычно он потягивал крепкие напитки медленно. Парню необходимо расслабиться, решил Ларсон, пусть уж лучше напьется.

Признаться, в глубине души Клайв опасался, что в один прекрасный день Уил останется на берегу и начнет вести жизнь респектабельного купца. Ведь он родом из знатной семьи, получил прекрасное образование, кажется, в Кембридже, а с родными не поладил из-за того, что был отчаянным повесой. И хотя Уил всячески старался показать презрение к так называемым «высшим слоям общества», где гарантия, что его опять не потянет к прежней беззаботной жизни.

«Нужно немедленно сниматься с якоря», – подумал Клайв и повторил заказ. Пока Уил напивался, он ломал голову над тем, где раздобыть деньги и, главным образом, как? Клайв перебрал множество различных способов: поджог, мародерство, похищение с целью выкупа… Но все это было «серьезной» пиратской работой, требующей участия всей команды. Впрочем, стоп… похищение с целью выкупа! Возможно, он сумеет справиться в одиночку и доставит на корабль «курочку», несущую золотые яйца.

От Уила не укрылась довольно странная ухмылка, вдруг заигравшая на губах компаньона. Однако ром сделал свое дело, и когда Клайв предложил снять на ночь комнату, Уил молча кивнул и, пошатываясь, поднялся. Он решил сначала выспаться, а завтра утром непременно найти покупателя. А эта ведьма еще пожалеет, что так обошлась с ним. Ну и пусть любуется на полупустые полки своего магазина, если ей так больше нравится.

Глава 7

Последние лучи солнца погасли за горизонтом. Бланш отпустила преданного Фолджера, заверив клерка, что с ней все будет в порядке.

– Вот только закончу разбирать бумаги, и сразу же домой.

Прошло больше часа. Бланш устало потерла виски и поняла, что больше не в силах продолжать работу. Обычно она не ходила пешком так поздно, но если она не отважится сейчас прогуляться по ночному городу, ей придется провести ночь в кабинете, в неудобном кожаном кресле.

Боже, как хочется спать! Но, кроме голода и усталости, Бланш беспокоило и то, как поведать отцу о своем намерении продать склад и магазин; ведь без его согласия она не сможет этого сделать. Бланш вышла из магазина и закрыла дверь. Ее губы искривились при этом в невеселой усмешке. Действительно, зачем запирать магазин, если в нем нечего украсть?

Узкая улица была безлюдна и темна, но девушка знала: за поворотом горят фонари и ходят люди. Неожиданно сзади послышались чьи-то шаги, и, прежде чем Бланш успела что-либо сообразить, ее крепко схватили сильные мужские руки. Она дернулась, пытаясь вырваться и позвать на помощь, но ей тут же в рот засунули кляп. На голову Бланш набросили одеяло, повалили на влажный булыжник, потом тщательно «запеленали» с головы до ног.

Бланш уже не сопротивлялась, опасаясь задохнуться: сквозь плотную ткань было очень трудно дышать. Затем она почувствовала, что ее подняли и куда-то понесли. Вначале Бланш пыталась считать шаги, но очень скоро поняла, что это ничего ей не даст: она не знает, в каком направлении ее несут, а, кроме того, не поможет ей спастись.

Вскоре девушка почувствовала, что ее бросили на застеленные сеном доски. Связанная по рукам и ногам, Бланш беспомощно лежала на дне повозки. Край одеяла случайно отогнулся, и она смогла высунуть наружу нос, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. Это несколько взбодрило ее, и Бланш принялась изо всех сил брыкаться, пытаясь освободиться от веревок. Но эти попытки закончились тем, что она лишь еще глубже погрузилась в сено. Бланш затихла, чувствуя, как ее отчаяние перерастает в настоящую панику. Господи, ее связали, увозят неизвестно куда, и никто не знает, где она! Но вскоре мерное покачивание повозки убаюкало Бланш. Совершенно вымотанная, она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Едва забрезжил рассвет, как повозка подкатила к заливу. Ларсон обменялся условным сигналом с вахтенным на корабле, и к берегу тут же бесшумно заскользила лодка с тремя гребцами. Затем «одноглазый дьявол» отдал, распоряжение высадившимся пиратам. Они перенесли бесчувственную Бланш в лодку, после чего лодка отчалила от берега.

Бланш очнулась только тогда, когда чьи-то грубые руки начали переворачивать ее, освобождая от одеяла. Она поняла, что находится на палубе корабля. Над девушкой склонились кошмарные, безобразные лица, и она в ужасе закрыла глаза.

– Свяжите ее как следует, – прозвучал приказ.

Связанную по рукам и ногам, Бланш поволокли на нижнюю палубу и бросили на койку в одной из кают. Лежать было крайне неудобно, поскольку руки ее были связаны за спиной. Бланш с трудом перекатилась на бок. В следующий миг над ней нависло широкое обветренное лицо, искаженное недоброй ухмылкой.

– Здесь ты будешь в безопасности… пока, – проговорил Ларсон.

Бланш что-то сдавленно промычала в ответ.

– В чем дело, мисс Пристли?

Бланш опять замычала, и пират, наконец, выдернул кляп у нее изо рта.

– Во-ды… – прохрипела девушка, ощущая мучительную сухость в горле.

Клайв поднес к ее губам огромную кружку с холодной водой. Бланш с наслаждением выпила все до последней капли. Едва почувствовав облегчение, она заорала во все горло.

От неожиданности Клайв отшатнулся, выронил кружку, но быстро пришел в себя и вогнал в ее рот кляп.

– Будешь сидеть с этой затычкой, пока мы не выйдем в открытое море!

Клайв вышел, хлопнув дверью.

Бланш попыталась осмотреться. Вне всяких сомнений, это была каюта. На одной стене висело чучело совы, на другой – шкура тигра. Посреди каюты возвышался столик из черного дерева, на котором Бланш заметила медный поднос и высокий кувшин. Вдоль всех стен каюты тянулись встроенные полки, на которых красовались статуэтки из слоновой кости, причудливые вазы, шкатулки, морские раковины. В углу стоял сундук, а рядом обыкновенный письменный стол, который никак не вязался с экзотическим убранством каюты.

Почему она оказалась здесь? Что все-таки произошло? О, Пресвятая Дева, ее похитили! Мозг Бланш лихорадочно заработал, раскладывая по минутам вчерашний день. Вечером, когда она вышла из магазина… Нет, все началось значительно раньше. В памяти всплыло лицо Клайва Ларсона. Да, те двое проходимцев, они ведь угрожали ей, точно так же, как и… как Генри Торн!

Ну конечно, кто же еще?! Наверняка, это толстяк Генри подослал тех проходимцев в магазин, якобы заключить сделку, а когда она раскусила их, приказал похитить ее! Вот почему он так победно улыбался и так открыто угрожал ей. Он все знал заранее, знал, какое испытание уготовано Бланш, и просто издевался над ней.

Тем временем Клайв Ларсон приказал поднять паруса и подготовить корабль к быстрому отплытию. Пираты прекрасно понимали, чем вызвана такая спешка. Все видели, как на борт подняли молодую красивую женщину, наверняка предназначенную для выкупа. Команда рьяно принялась за работу, зная, что чуть позже им непременно расскажут о том, что произошло на берегу. Главное, что старина Клайв Ларсон жив и невредим, а красавец-капитан Уил Мидл мирно похрапывает на мокром мотке якорного каната.

На закате Клайв благополучно провел корабль через лабиринт французских судов, стоящих на рейде. В это время офицеры обычно обедали на нижних палубах и потягивали бренди, а вахтенным морякам заходящее солнце било прямо в глаза. Единственное, что они отчетливо видели, это американский флаг, под которым ходили многие частные торговые суда.

Пиратский корабль радостно вышел в открытое море. Это был великолепный фрегат, окрашенный в черный цвет до самого фальшборта, белого с позолоченной каемкой. Дополнительные паруса делали фрегат маневренным и быстроходным, а утяжеленный киль позволял удерживать равновесие практически при любом ветре. Когда-то это судно принадлежало британскому морскому флоту, но его нынешние владельцы, Уил Мидл и Клайв Ларсон, переделали корабль на свой лад, окрестив его «Фаст»[2]. От названия «Одноглазый дьявол», столь лестного для Ларсона, по ряду соображений пришлось отказаться.

Клайв покосился на компаньона, все еще крепко спавшего на палубе, и решил зря его не тревожить. В конце концов, Уил сам напился до беспамятства, вынудив его действовать на свой страх и риск.

Солнце уже клонилось к закату, когда Мидл наконец проснулся. Он сел, обхватив руками раскалывающуюся от боли голову. Его опухшие глаза смотрели на знакомую палубу и матросов, деловито снующих туда-сюда, как это бывает, когда корабль идет полным ходом. Краем глаза Уил увидел стоящего за штурвалом Клайва, что было нормальным, хотя и несколько неожиданным явлением. С трудом поднявшись на ноги, Уил, никем не замеченный, поплелся вниз. Дважды он оступался на лестнице, пока, наконец, не добрался до узкого прохода, ведущего к двери его каюты. Он мучился от ужасной рези в пустом желудке. Вот и знакомая дверь, а за ней долгожданный покой! Уил вошел в каюту и побрел к койке, мечтая попасть в ее призывные объятия. Однако вместо этого он оказался «в объятиях» полусонной Бланш, придавив своим телом ее плечо и грудь.

Девушка испуганно открыла глаза, сердце ее бешено колотилось. Она долгие часы ждала этого момента, боролась со сном, не спускала глаз с двери, стараясь буквально вжаться в стену, пока ее не сморил сон. Теперь этот час настал, и ей придется рассчитывать только на себя. Бланш поклялась сделать так, чтобы Генри Торн проклял тот день, когда родился!

Она повернула голову, пытаясь отодвинуться от подушки, закрывшей пол-лица. Но что это? Тот, кто навалился на нее, даже не шевелится! Неужели он спит?! Бланш попробовала отодвинуться, чтобы сбросить с себя длинную худую ногу. Худую?! Значит, это не Генри Торн?! Час от часу не легче. Бланш принялась отчаянно извиваться всем телом, пытаясь столкнуть негодяя на пол.

Уил вдруг почувствовал, что его кровать ожила и начала шевелиться. Господи, неужели он допился до чертиков? Его явно выталкивали из кровати. Оказывается, на койке лежал кто-то еще. Уил с трудом приподнял голову и первое, что увидел, была тряпка, вокруг которой белело чье-то лицо.

Вытаращив глаза, он, наконец, рассмотрел женское лицо, обрамленное темными волосами и обезображенное торчащей изо рта тряпкой. О господи, в его постели находилась… женщина! А ведь он никогда не приводил женщин на корабль, да и никто не отваживался это делать, Уил вгляделся внимательнее. Боже праведный! Это была…

Он!.. Тот, кто назвался «капитаном Мидлом»! К огромному удивлению Бланш, «капитан» выглядел изумленным не меньше, чем она сама. Бланш могла поклясться, что Мидл тоже не ожидал этой встречи. Он вытащил кляп у нее изо рта. Бланш облегченно застонала и сделала несколько судорожных вдохов.

Уил смотрел на бледное лицо Бланш, на пленительную ямочку на подбородке, на красиво очерченные пересохшие губы. Но самыми удивительным в облике девушки были все-таки глаза. Яркие, цвета только что отчеканенных золотых дублонов, они завораживали.

В следующий миг пронзительный крик разорвал тишину каюты, и Уилу показалось, что его голова раскололась на две части. Сжав голову ладонями, Уил заорал сам:

– Черт побери, Клайв Ларсон!

Снаружи послышался топот, затем дверь распахнулась, и в каюту ворвался Клайв. Он с изумлением обнаружил здесь Уила, гневно уставившегося на него налитыми кровью глазами.

– Итак, ты уже все знаешь, – проговорил Клайв.

– Какого черта она здесь делает? – прорычал Мидл.

Клайв сказал только одно слово, объяснявшее сразу все:

– Выкуп.

– Выкуп? – переспросил Уил. – Ты с ума сошел!

– Она заложница, – жестко произнес Клайв. – Ее скряге папаше придется раскошелиться, чтобы выкупить драгоценную шкурку дочери.

От этого наглого заявления Уил и Бланш округлили глаза, но каждый по своей причине. Уила поразило, что Клайв самовольно втянул их в столь сурово наказуемое дело, как похищение с целью выкупа. А Бланш несказанно удивило, что ее отца считают скупердяем и притом очень богатым!

– Да ты… – Уил осекся, заметив настороженный взгляд Бланш. – Не здесь, – коротко бросил он и, схватив Клайва за руку, потянул его к двери.

Признаться, Уил не хотел обсуждать это щекотливое дело в присутствии всей команды, но Клайв именно этого и добивался. Вскоре они оказались на палубе, с вызовом глядя друг на друга в свете догорающего заката. Остальным членам команды особого приглашения не потребовалось.

Здесь присутствовали и Беппо, судовой врач, и Беззубый Уолтер, и Харрисон с безобразным шрамом на лице, одноногий Мэтью и еще два десятка таких же, как они, молодцов. Взгляды присутствующих были прикованы к взбешенному красавцу-капитану и его возбужденному компаньону.

– Ты сам говорил, что нужно что-то делать, – запальчиво произнес Клайв. – Мы заполучили курочку, несущую золотые яйца.

– Ты хочешь сказать, мы заполучили пропуск на виселицу! – прогремел Уил.

– Уил Мидл, ты рассуждаешь, как старая баба! Мы рискуем оказаться повешенными каждый день!

– Англичанами, но не колонистами, – возразил капитан. – Мы торгуем с колониями, плаваем под их флагом.

– К черту, Уил! Мы ведь на самом деле пираты, – загудела команда.

Уил зловеще понизил голос и, чеканя каждое слово, произнес:

– Мы не пираты, мы честные торговцы и имеем право нападать только на британские корабли.

Наконец Клайв собрался с духом и не слишком уверенно заговорил:

– Уже поздно что-либо изменить. Эта Пристли у нас, а ее скупой отец, скорее всего, уже получил записку. Через три недели мы разбогатеем.

Уил разозлился еще и потому, что большинство членов команды явно одобряло поступок «одноглазого дьявола». Как посмел Ларсон подобным образом зарабатывать себе авторитет?! Уил невольно сжал кулаки, готовый наброситься на компаньона, но вовремя одумался. Отчасти он сам виноват в случившемся – напился до бесчувствия, предоставив Клайву полную свободу действий.

– Ты получил то, что хотел, старый морской волк. Ты опять погряз в разбое. Но предупреждаю: это только твои проблемы, Пристли на твоей совести. Забери эту девицу из моей каюты и смотри, чтобы она не попадалась мне на глаза!

После этого Уил развернулся и зашагал прочь.

– Заметано, капитан, – глаза Клайва радостно засверкали. – Я заберу эту птичку в свою каюту, и ты не увидишь ее до тех пор, пока за нее не отдадут выкуп.

Уил медленно повернулся и увидел похотливую улыбку на лице Клайва, плотские аппетиты которого хорошо знали во всех портах Карибского моря. Говорят, когда он был помоложе, то не пропускал ни одной молодой девушки, встретившейся ему на пути. Судя по всему, Клайв вознамерился вернуться к своим прежним привычкам.

Шумно втянув носом воздух, Уил отрывисто приказал:

– Девица вернется домой в том состоянии, в каком ее доставили сюда.

Всей команде было известно, что нарушение приказа капитана влечет за собой суровое телесное наказание, а возможно, и того хуже.

– Черт возьми, Уил, с нее не убудет. Наоборот, научится кое-чему, а потом поделится опытом с кавалерами из высшего общества!

– Она останется в моей каюте, а вы все держитесь от нее подальше, – предупредил капитан и тяжело затопал вниз по лестнице.

Почесав обнаженную грудь, Клайв Озорно улыбнулся и подмигнул своим товарищам. Судя по всему, спектакль удался. Он прекрасно знал Уила Мидла и намеревался сыграть на его джентльменском представлении о кодексе чести.

Уил вошел в полуосвещенную каюту и быстро направился к девушке. Бланш испуганно дернулась, открыв рот, чтобы снова истошно закричать, но Мидл вовремя закрыл его ладонью. Другой рукой он притянул пленницу к себе и негромко сказал:

– Тс-с, глупая женщина. Я здесь вовсе не для того, чтобы изнасиловать тебя, но еще один такой крик, и я буду вынужден принять особые меры, – в его голосе зазвучали угрожающие нотки. – Ты на моем корабле, мы находимся в открытом море. Ни одна живая душа не придет тебе на помощь, ведьма Пристли. Смирись со своим положением, и я тебя развяжу.

Тяжело дыша, Бланш внимала каждому слову. Что-то в голосе Мидла заставило ее поверить ему. Судорожно сглотнув, она утвердительно кивнула.

Глава 8

Уил убрал ладонь от губ девушки и облегченно вздохнул. Кажется, она не собирается кричать снова. Боясь спугнуть ее резким движением, он осторожно принялся развязывать веревку у нее за спиной, не спуская при этом глаз с ее лица и действуя на ощупь.

Как только руки девушки освободились от веревок, она тотчас уперлась кулачками в его крепкий торс. Это несколько отрезвило Уила. Он, наконец, осознал, что буквально навалился на Бланш, сжимая ее в своих объятиях.

– Немедленно убери свои руки! – прохрипела она, яростно отталкивая Уила. – Не смей прикасаться ко мне… ничтожество!

Кровь бросилась в лицо Уилу. Он отпрянул от Бланш и резко выпрямился. Ни одна женщина еще не разговаривала с ним так, а тем более в подобной ситуации! Его высокая стройная фигура и поразительно красивые черты лица являлись своеобразной гарантией успеха у любой женщины. Уилу достаточно было посмотреть своими ясными зелеными глазами, и женщины тут же оказывались у его ног. Стиснув зубы, чтобы не взорваться, он наклонился к ее ногам, но Бланш – подумать только! – пнула его.

– Я сказала, – повысила она голос, – не прикасайся ко мне!

– Я только собирался развязать твои проклятые ноги, – проскрежетал Уил.

В этот момент дверь каюты с шумом распахнулась, и на пороге возник Клайв. Из-за его спины выглядывали одноглазый Уолтер и Старый Мэтью. Очевидно, они давно уже стояли под дверью: на корабле не существует такого понятия, как личная жизнь. Лица всех троих выражали разочарование. Недовольно взглянув на Клайва и его дружков, Уил повернулся к Бланш.

– Можешь мне поверить, ведьмочка, но у меня и в мыслях не было допускать какие-либо вольности по отношению к твоей… драгоценной персоне.

Все молча наблюдали, как Бланш безуспешно пытается справиться с хитроумным узлом. Наконец Уил не выдержал и, резко оттолкнув ее руки, сам развязал его. Едва веревки соскользнули со щиколоток на пол, Бланш проворно поднялась на ноги и отпрыгнула в сторону.

– Лучше не прикасайтесь ко мне! – воскликнула она, с трудом держась на ногах от голода и долгой неподвижности.

Вцепившись в край стола, Бланш с вызовом смотрела на ухмыляющиеся рожи пиратов. «Боже, ну и уроды, – пронеслось у нее в голове, – Торн специально нанял для похищения этих страшилищ. Понятно, почему: по сравнению с ними Генри просто красавец».

– Где он? – хрипло спросила пленница. – Я хочу его видеть…

– Кого? – раздраженно произнес Уил, считая что Бланш ломает комедию.

– Генри Торна, кого же еще?!

– Генри Торна? – несказанно удивился Уил. – С какой стати он должен находиться на моем корабле?

– Уверена, вы прекрасно помните того, кто вас нанял. Полагаю, Торн находится на борту. Приведите его ко мне, и немедленно!

– Думаешь, Торн нанял нас похитить тебя? Зачем ему это?

– Он надеется, что сумеет заставить меня выйти за него замуж, – сверкнула глазами Бланш. – Но Торн глубоко ошибается, и я намерена сообщить ему об этом.

– Но с какой стати? Зачем ему заставлять тебя это делать?

– Мне кажется, это вполне очевидно, – Бланш вздернула подбородок.

– Не совсем, – язвительно ухмыльнулся Уил. – Меня, например, удивляет, что кто-то хочет на тебе жениться.

– Торн… хочет заполучить Торговую и фрахтовую компанию Пристли, – с трудом выдавила Бланш; ей казалось, что она куда-то погружается: в глазах у нее потемнело, звон в ушах стал совершенно невыносимым. – Он хочет…

– Торн здесь ни при чем, – вмешался Клайв. – Мы похитили тебя ради выкупа. Ты до тех пор не увидишь Согус, пока твой отец не заплатит за тебя золотом.

Бланш видела, как пират раскрывает рот, но не слышала ни слова. Глаза ее закрылись, и, обессилев, она упала на пол.

– Что это с ней? – воскликнул Клайв, бросаясь вперед, однако Уил остановил его:

– Женщины из высшего общества просто обожают такие «штучки». Как раз этого они и ждут: чтобы кто-то хлопотал вокруг них.

Ларсон и рад был довольствоваться объяснением Уила как большого знатока знатных дам, но ему не понравилось вмиг посеревшее лицо девушки.

– Пожалуй, мне следует положить ее на койку… до тех пор, пока она не придет в себя, – негодующе пробубнил Уил.

– Да-да, сделай это, – с облегчением произнес Клайв, радуясь, что Уил берет ответственность на себя. – Только не трогай того, что не должен, – напомнил он, оглянувшись на остальных, и все трое покинули каюту.

Итак, Уил снова остался наедине с лживой вероломной женщиной из высшего общества. Он скользнул взглядом по изящной фигуре Бланш, затянутой в зеленое шерстяное платье, и, стараясь не замечать соблазнительной округлости ее груди, посмотрел на бледное лицо и спутанные густые темные волосы. Похоже, она не притворялась: это действительно глубокий обморок.

Уил присел рядом и взял Бланш за руку. Она казалась совершенно безжизненной. Не на шутку встревожившись, он решил отнести девушку на кровать и расшнуровать корсет. Однако, подняв Бланш, Уил понял, что на ней нет корсета, который обычно становится причиной обмороков женщин. А если с ней, действительно, что-то серьезное? Не хватало, чтобы эта девица отдала богу душу прямо в его каюте!

Уил зажег фонарь и поднес его поближе к лицу Бланш. Заметив запавшие щеки и заострившийся нос, он, нахмурившись, отвернулся. Мидл тяжело вздохнул и вдруг почувствовал ужасную жажду. Допив оставшуюся в графине воду, он тщательно умылся, затем переоделся. Это немного взбодрило его. Однако жажда не отступала. Тогда Уил крикнул Старому Мэтью, чтобы тот принес еще воды. Мэтью тут же притащил огромный кувшин.

Внезапно капитана осенило, что она, наверняка, тоже страдает от жажды. Связанная, с кляпом во рту… Это продолжалось, должно быть, почти сутки! Ну, конечно же, в этом и заключается причина ее глубокого обморока.

Уил обхватил девушку за плечи и поднес к ее губам кружку с водой. Сначала вода стекала по подбородку, потом Бланш начала жадно глотать воду. Он потянулся к столу, чтобы снова наполнить кружку, но Бланш сползла на подушку и вновь погрузилась в забытье.

В прибрежной части Согуса этой ночью было особенно оживленно. Прилегающий к гавани район наводнили подвыпившие моряки и солдаты. Выпивка и женщины шли нарасхват. В особенности веселились два дружка, Рикки и Шон. Накануне они отхватили большие деньги за сущую безделицу: похитили одну девицу для какого-то моряка. А еще получили дополнительное вознаграждение за согласие доставить записку в магазин, находившийся недалеко от доков. Записку следовало отнести только на следующее утро.

Ближе к полуночи Рикки и Шон забрели в дешевые номера, где к ним сразу же привязались две девицы и потащили изрядно набравшихся мужчин наверх, в одну из комнат. Как только все четверо оказались в пропахшей сыростью комнатушке, одна из женщин достала бутылку дешевого пойла. За этой бутылкой последовала другая, и вскоре оба дружка уже валялись на полу с вывернутыми карманами.

В маленькой металлической жаровне обугливались клочки записки, найденной в кармане Рикки. Женщина не умела читать, но по виду бумажки догадалась, что это отнюдь не ценный вексель…

Солнце стояло уже высоко, когда Бланш проснулась от тихого позвякивания и шуршания. С минуту девушка лежала неподвижно, чувствуя ужасную слабость. Кажется, она потеряла сознание… А потом Бланш вскочила как ошпаренная и осмотрела свою одежду. К счастью, все было на месте, ее даже не пытались раздеть.

Внезапно рот ее наполнился слюной, ноздри затрепетали: по каюте разливался дурманящий запах еды… аромат свежеиспеченных булочек, шоколада, свежезаваренного чая и острого сыра…

Бланш сглотнула и огляделась, обнаружив, к огромному удивлению, на круглом черном столе серебряный поднос, заставленный всевозможными яствами. Вот омлет с ветчиной, посыпанный кусочками острого сыра; горячие булочки с изюмом; густой горячий шоколад; нарезанные ломтиками тропические фрукты…

Охваченная поистине первобытным чувством голода, она набросилась на все эти яства, словно не ела несколько дней. Впрочем, так оно и было! Насытившись до предела, она налила себе ароматного чая и выпила подряд целых две чашки. Только после этого Бланш откинулась, наконец, на спинку кресла и принялась не спеша слизывать с пальцев остатки джема. Как раз в эту минуту открылась дверь. В каюту вошел Уил Мидл, пронзив девушку холодным взглядом.

Наслаждаясь завтраком, Бланш совсем забыла, где находится. Теперь настало время «спуститься с небес на землю» и разобраться в ситуации. Она вызывающе вздернула подбородок, однако когда Уил приблизился к столику, поспешно отступила к койке. «А этот Уил высокий и стройный», – отметила про себя Бланш, невольно любуясь его широкоплечей фигурой.

– Проснулась, – констатировал очевидное Уил, также осматривая девушку с головы до ног.

Как ни странно, но сегодня она выглядела такой румяной и свежей, одним словом, очень аппетитной, а ее округлые формы… Уил усилием воли оторвал взгляд от груди девушки и посмотрел ей в глаза.

– Я требую, чтобы привели Генри Торна, – заявила Бланш, скрестив на груди руки. – Почему вы не хотите признать, что выполняете для него грязную работу?

– Мы все обсудили еще вчера вечером. Его нет на борту. Твой мистер Торн не имеет ничего общего с твоим пребыванием на корабле.

– Но ведь это он послал вас в мой магазин, не так ли?

– Ну, – замялся Уил, – в общем-то да, но…

– А когда я не согласилась на вашу грязную сделку, Торн приказал похитить меня, – категорично заявила Бланш.

– Ошибаешься. Ты заложница. Лучше молись о том, чтобы твой прижимистый отец отдал за тебя деньги. Иначе ты станешь «добычей». Кстати, среди членов нашей команды принято всем делиться. Это значит, что каждый должен будет получить с тебя свою долю удовольствия. – Уил понизил голос и зловеще повторил: – Каждый.

Бланш не могла поверить. Нет, это только угрозы. Он лишь пытается запугать ее, а заодно и унизить, совсем как Генри Торн. Видимо, толстяк приказал как следует проучить ее. Возможно, через пару дней он сам заявится сюда – предлагать свои условия.

После ночи, проведенной на палубе, Уил страшно проголодался и не мог больше думать ни о чем, кроме еды. Нахмурившись, Уил отставил в сторону грязную тарелку, затем приподнял одну крышку, другую…

– Что, черт побери, произошло с моим завтраком?! – прорычал он, – сжав кулаки, и вставая из-за стола.

– С т-твоим за-завтраком?

Ну, разумеется, еда предназначалась для него! Бланш залилась краской. Конечно, пленницу не стали бы так кормить. Как же она сразу не догадалась!

– Ты его съела? Весь? Ты съела весь мой завтрак! – не поверил своим глазам Уил: он знал, что женщины из высшего общества едят как птички. – Проклятье!

Одним прыжком он оказался возле девушки и схватил ее за плечи.

– Запомни, ты находишься на моем корабле. И если тебе что-то нужно, ты, прежде всего, должна спросить у меня.

– Отвези меня домой, – потребовала Бланш. – Можешь передать толстяку, что он добился своего. Кстати, если не секрет, сколько эта жирная свинья заплатила вам за мое похищение?

Уил встряхнул ее как следует.

– Это не Торн! Ты что, глухая или такая непонятливая?! Это мой партнер, Клайв Ларсон, доставил тебя на борт моего корабля, и ты останешься здесь, пока твой отец не выкупит тебя.

– Но это невозможно, у моего от…

– Выкупит, если захочет снова увидеть. – В голосе Уила зазвучали стальные нотки. – До тех пор, леди, ты останешься в моей каюте, а когда будешь выходить, то постарайся держаться подальше от команды. Моя команда – отъявленные негодяи с пиратских кораблей всего Карибского моря.

– Пираты? – фыркнула Бланш. – Вздор! Пираты не… – она едва не сказала «не бывают такими красивыми». – Они не говорят так правильно по-английски.

– Можно подумать, ты разбираешься в пиратах и в их образе жизни. Полагаю, своими лилейно-белыми ручками…

Уил взял Бланш за руку и почувствовал, что краснеет. Ее пальцы оказались вовсе не лилейно-белыми. На ладонях бледнели следы от мозолей, кисти рук были обветренными и красными.

– Оставайся здесь и не попадайся мне на глаза, – прорычал он, резко отпустив руку девушки, и вышел.

Бланш поразило презрительное выражение его лица. Почему он все еще не желает признать, что за всем этим стоит Генри Торн? Может, Торн хочет, чтобы она приняла их за пиратов, потом он якобы спасет ее, а затем потребует благодарность… Отец обрадуется столь благополучному возвращению, и, конечно же…

Боже всемилостивый, отец! Кто будет приглядывать за ним, чтобы он ненароком не навредил себе своими фантазиями? Кто будет стирать и гладить, когда Нэнси выбьется из сил? Сумеет ли Фолджер самостоятельно продать склад и магазин? Окончательно Бланш сразила мысль о том, кто же теперь остановит Торна в его стремлении завладеть домом и имуществом Пристли? Возможно, Торн уже мстительно наслаждается, вышвыривая на улицу всех домочадцев, чтобы самому поселиться в старинном особняке Пристли!

Что касается обитателей особняка Пристли, то, признаться, они не сразу заметили исчезновение Бланш, а, заметив, почувствовали, скорее, раздражение, чем тревогу. Нэнси как всегда принесла воду. Увидев, что кровать Бланш застелена, она поставила чайник на пороге спальни и ушла. Харви Пристли позавтракал в одиночку и, пожалуй, даже обрадовался, что Бланш уже ушла. У него возникли новые идеи, которые гораздо легче будет осуществить в отсутствие дочери. Экономка поразилась, когда Бланш прошлым вечером не появилась проверить, все ли в порядке на чердаке, а сегодня утром ушла так рано, что миссис Адамс не успела поделиться с ней последними новостями.

Так прошел еще один день. Тревогу забил преданный Майкл Фолджер. Прождав Бланш полый день, он решил, что ее задержали неотложные домашние дела. Но когда она не появилась и на следующее утро, он забеспокоился и в полдень нанес визит своему непосредственному работодателю, Харви Пристли. Однако тот лишь озадаченно поскреб затылок в ответ на вопрос о местонахождении Бланш. Тогда они позвали миссис Адамс, которая заявила, что Бланш вот уже три дня не появляется в столовой. Спросили Нэнси, и она огорченно призналась, что три дня ей никто не помогает в уборке и стирке.

– Но где же все-таки Бланш? – спросил Фолджера совершенно сбитый с толку Харви.

Неожиданно появился еще один посетитель. Без лишних церемоний в комнату вломился Генри Торн.

– Здравствуйте, Пристли, – с порога заявил он, намеренно игнорируя присутствие Фолджера. – Я пришел поговорить с вами и с вашей дочерью по одному очень важному делу.

Достав из кармана какую-то бумагу, Торн многозначительно потряс ею в воздухе. Это была закладная дома Пристли.

– Бланш… ее сейчас нет. Она уехала… – пробормотал Харви, явно шокированный бесцеремонностью Торна.

– Уехала? Как это уехала? Где она? – Генри начал озираться по сторонам, словно пытаясь воочию убедиться в отсутствии Бланш.

– Ну… Бланш испарилась… – начал Харви и неожиданно поймал испуганный взгляд Фолджера, который за спиной Торна подавал ему какие-то знаки.

Харви понял, что клерк призывает его не открывать всю правду о дочери.

– Уехала в Бостон к своей тете, упорхнула, едва предупредив нас об этом.

– Странно. Вот уж не думал, что мисс Бланш способна на столь опрометчивые поступки. – Торн задумчиво барабанил пальцами по сложенному вдвое листу бумаги. – Признаюсь, для меня это явилось большой неожиданностью. И как долго она собирается отсутствовать?

– Несколько недель. Может, несколько месяцев… Кто знает? – почти одновременно ответили Фолджер, Харви и миссис Адамс.

Торн с подозрением уставился на них, но Харви быстро нашелся:

– В этом-то и загвоздка: Бланш ничего толком не объяснила. Дело в том, что моя сестра, Розанна, давно уговаривала ее приехать. Ума не приложу, почему Бланш отправилась именно сейчас.

Сам Торн догадывался о причине столь внезапного отъезда и был ужасно разочарован. Он явился в дом Пристли с твердым намерением припугнуть Бланш тем, что выбросит на улицу всех обитателей дома. Ему хотелось, чтобы она умоляла его о пощаде и сама предложила себя… Впрочем, когда дело касалось возмездия, Торн мог проявить незаурядное терпение и подождать. Убрав в карман закладную, он договорился с Харви о новой встрече, затем сухо попрощался и вышел.

– Слава богу, все обошлось, – выдохнул Фолджер, промокнув лицо носовым платком.

– Вы считаете неразумным рассказывать по сторонним об исчезновении Бланш? – спросил Харви.

– Особенно мистеру Торну, – Фолджер протер очки и вновь водрузил их на свой острый нос. – Мисс Бланш питает к нему отвращение.

– Неужели? – удивился Харви, взглянув на седеющие виски своего служащего: боже, как он постарел! – А мне Торн кажется вполне приятным человеком.

– Извините, сэр, но вы порой неправильно судите о людях. Но пора перейти к делу и обсудить кое-какие вопросы.

– Вы так считаете? – Харви взглянул на клерка глазами невинного младенца, – Дела – это так скучно, у Бланш все получается намного лучше.

– Вероятно, вам следует связаться с вашей сестрой Розанной в Бостоне и узнать, приехала ли к ней Бланш, – осторожно предложил Фолджер.

– У него нет никакой сестры, – заявила миссис Адамс и торжественно выплыла из комнаты.

Фолджер изумленно уставился на мистера Пристли. Тот лишь пожал плечами и смущенно пролепетал:

– Но мне всегда хотелось иметь сестру.

Глава 9

Вынужденное безделье было для Бланш невыносимо. Она привыкла действовать, принимать решения и сейчас совершенно не знала, чем себя занять. Единственный, с кем она виделась в течение дня, был тщедушный тип на деревянной ноге – Старый Мэтью, как он представился ей. Старик сообщил, что обслуживает каюты Уила и его партнера, Клайва Ларсона. По его словам, раньше у них было два корабля, но барк Клайва «погубили проклятые англичане».

Отчаянно желая хоть чем-нибудь занять себя, Бланш принялась разглядывать всевозможные безделушки, развешанные по стенам каюты и расставленные на полках. Уил Мидла… Это имя никак не выходило у Бланш из головы. Интересно, что он за человек? Во всяком случае, наглости ему не занимать! Впрочем, он имеет склонность и к изящным вещицам, отметила она. На одной из полок находилась потрясающая коллекция морских раковин, удивительных радужных расцветок и самых фантастических форм. Потом ее внимание привлекли статуэтки из слоновой кости. Интересно, зачем капитану столь элегантные предметы роскоши?

Но больше всего Бланш поразили две полки с книгами. Девушка получила хорошее образование, однако могла читать лишь по-английски и немного по-французски и по-итальянски. Но здесь она увидела книги не только на английском и французском языках, но и на итальянском, и на латыни, и греческом. Бланш обнаружила книги по истории, естествознанию, философии, каталоги растений и животных, земли и океана. На глаза ей попались два изящных томика стихов на итальянском языке, подписанных женским почерком. Скорее всего, Уил Мидл получил их в подарок от какой-нибудь итальянской леди.

На закате Бланш в задумчивости стояла перед дверью каюты, запустив пятерню в спутанные волосы. Нужно привести себя в порядок, чтобы произвести впечатление на Клайва и уговорить его высадить ее на берег. Divide et impera[3] – вот девиз, который ей следует взять на вооружение.

Приоткрыв дверь, она выглянула наружу: коридор был совершенно пуст. Бланш увидела еще три двери и отполированную десятками ног лестницу, ведущую на палубу. Она поднялась по ступенькам наверх.

Клайв Ларсон как раз стоял за штурвалом. Он сразу же заметил появившуюся на палубе Бланш и, глядя на ее пышные волосы и изящную фигуру, пожалел, что девушка живет в каюте Уила.

Несколько минут Бланш с интересом разглядывала все вокруг. Прежде она никогда не бывала на корабле. Ее поразили огромные паруса, высокие мачты и отмытая до блеска палуба, но самое сильное впечатление произвели на нее бескрайние морские просторы. Куда бы ни посмотрела Бланш, везде была вода. Теперь она по-настоящему поняла, как далеко находится от дома!

Почувствовав на себе любопытные взгляды, Бланш напомнила себе, что ей нужно поговорить с Клайвом Ларсоном. Повернувшись, она обнаружила нескольких полуодетых, дочерна загорелых моряков. Бланш подавила зарождающийся в душе страх и решительно подошла к Клайву Ларсону.

– Извините, сэр. Мне хотелось бы с вами поговорить.

Клайв приказал одному из моряков встать за штурвал и только после этого повернулся к ней, подняв на лоб черную кожаную повязку. Бланш с изумлением обнаружила, что у него два совершенно здоровых глаза.

– Да, мисс? Что я могу сделать для вас?

– Скорее всего, это я могу для вас кое-что сделать. Похитив меня, вы попали в весьма затруднительное положение. Власти расценят ваш поступок как пиратство и применят самые суровые меры наказания.

Клайв театрально почесал подбородок.

– Пиратство?! Вы слышали, парни?

Позади раздался дружный взрыв хохота.

– Послушайте, мистер Ларсон. Я настаиваю на том, чтобы вы высадили меня на берег и как можно скорее. Я готова подписать бумагу, в которой будет сказано, что я оказалась на корабле по собственной воле. Это спасет вас от суда… как пиратов.

– Очень великодушно с вашей стороны, мисс, но мы на самом деле пираты. Нам все равно, что о нас подумают ваши власти, ведь они нас еще не поймали!

Тут же раздался новый взрыв хохота. На щеках Бланш запылал румянец:

– Так вы… действительно, пираты?

– Мисс Пристли, вам посчастливилось оказаться в когтях человека, известного как «Капитан Сатана». Это Уил Мидл. Он самый хитрый и беспощадный капитан, самый коварный среди пиратов. Не поддавайтесь его ласковым взглядам и шелковым речам. Он такой же пират, как и все мы, только более изобретательный.

Пираты дружно загудели, подтверждая слова Клайва.

– Но это же нелепо, – Бланш судорожно сглотнула.

Господи, предупреждал же ее Мидл держаться подальше от команды! В это время неизвестно откуда раздалось ужасное проклятие, за которым последовала грубая брань. Сердце Бланш бешено заколотилось. Затем послышались протестующие крики, и неожиданно прямо перед ней появился Уил Мидл.

– Что, черт возьми, здесь происходит? Почему ты здесь? – этот вопрос уже относился к Бланш. – Я же приказал тебе не выходить из каюты и не приближаться к моим людям.

Бланш боязливо подняла глаза. Уил стоял, широко расставив ноги, олицетворяя собой уверенность и праведный гнев. Как ни странно, но она вдруг почувствовала огромное облегчение. Угораздило же ее попасться на удочку Клайва!

– Я ведь приказал тебе оставаться в каюте, – повторил капитан. – Ты не послушалась, а я этого не потерплю.

Бланш не придала особого значения тону Уила и не заметила, как предусмотрительно отошли в сторону пираты.

– И что ты сделаешь, капитан? – заходящее солнце отразилось в ее глазах адским огнем. – Выбросишь меня за борт из этого проклятого корыта? Или высадишь на необитаемом острове?

Как ни странно, присутствие Уила вселило в девушку уверенность. Раз они хотели посмотреть спектакль – пожалуйста, только в главной роли будет она, Бланш Пристли. Просто так она не сдастся и не позволит этой шайке страшилищ себя запугать!

– Замолчи. Спускайся в каюту и не выходи оттуда.

Мидл схватил девушку за руку, пытаясь увести с палубы, но она вырвалась. Гордо вздернув подбородок, Бланш обвела глазами тех членов команды, которые не были в данный момент заняты делом и подошли поближе, чтобы посмотреть представление.

– Вы называете себя пиратами, – подбоченилась Бланш. – Ха! Да вы все просто надутые индюки. Вот, полюбуйтесь, – указала она на Старого Мэтью и Уолтера. – Беззубые и совсем старые! А этот, – Бланш резким движением опустила повязку на глаз Клайва, – строит из себя опасного одноглазого разбойника.

– Ты заходишь слишком далеко, леди, – напрягся Уил, заметив, как Клайв яростно срывает с себя повязку.

– А ты со своими итальянскими сонетами и безделушками, – повысила голос Бланш, – хотел заставить меня поверить, что твои люди жестоки, коварны и безжалостны? На самом деле они жалкие отбросы общества, не гнушающиеся выполнить грязную работу для Генри Торна…

Терпение Уила, наконец, лопнуло. Схватив Бланш на руки, он потащил ее в каюту. Только когда он со своей «ношей» скрылся в каюте, пираты начали вспоминать, из-за чего разгорелся этот сыр-бор. Ах, да! Появившаяся на палубе пленница обозвала столь обожаемый всеми корабль «проклятым корытом»! Затем она имела наглость бросить им в лицо, что они не пираты, а «отбросы общества». Это невыносимо! Ни один настоящий мужчина не потерпит таких оскорблений, надо что-то предпринять.

Уил Мидл придерживался такого же мнения. Какая наглость: так унизить его и команду! Ворвавшись в каюту, он бесцеремонно швырнул Бланш на кровать. Изловчившись, она пнула Уила ногой в живот. К счастью, он вовремя заметил ее маневр и успел увернуться, затем навалился на нее всем телом. Схватив Бланщ за руки, Уил завел их ей за голову.

– Я тебя предупреждал, ведьма, – задыхаясь, проговорил он, глядя Бланш прямо в глаза. – Я приказал тебе оставаться в каюте и держаться подальше от моих людей. Каждый из этих парней пролил немало чужой крови. Поверь, они жестоко отомстят женщине, посмевшей издеваться над ними. А я и пальцем не пошевелю ради спасения твоей драгоценной шкуры.

Жар его тела постепенно передался Бланш, наполняя ее до краев. Прямо над ней нависало точеное загорелое лицо Уила. Бланш чувствовала на своих щеках его дыхание, слышала биение его сердца, ощущала слабый запах миндаля. Она даже не сразу поняла: этот запах исходил именно от него.

– А скольких человек убил ты, Уил Мидл?

Вопрос застал Уила врасплох. Он был поглощен созерцанием нежной кожи Бланш и ее манящих полураскрытых губ.

– Лучше спроси… скольких женщин…

Но Бланш не успела этого сделать. В следующее мгновение Уил накрыл своими губами ее губы.

Бланш отчаянно замотала головой, пытаясь оторвать его от себя, но Уил следовал за каждым ее движением. В конце концов, она сдалась. Почувствовав, как обмякло тело Бланш, он перестал давить на ее губы, а начал целовать по-настоящему. Бланш вдруг захотелось чего-то еще, гораздо большего… Она приоткрыла губы, а Уил тут же принял это за приглашение, его язык соприкоснулся с ее языком. Бланш тотчас пришла в себя. Ей удалось, наконец, оторваться от его губ и прошептать:

– Скольких… женщин… капитан?

– Сотни… тысячи, – проговорил Уил заплетающимся языком, словно принял изрядную порцию рома.

Он и в самом деле опьянел от Бланш, от медовой сладости ее губ. Бланш была не в силах как-либо отреагировать на эти слова. Она никогда еще не испытывала ничего подобного и даже не подозревала, что такое возможно. Ей хотелось теснее прижаться к Уилу, вобрать его в себя без остатка, слиться с ним воедино.

Уил снова прильнул к ее губам. Он уже давно отпустил ее руки, и теперь они скользили по его твердым гладким плечам, перебирали густые жесткие волосы.

Эти легкие прикосновения разбудили в Уиле непреодолимое желание. Со стоном откинувшись на бок, он принялся нетерпеливо расшнуровывать лиф ее платья. Задыхаясь, девушка извивалась под его разгоряченным телом. Приподнявшись на локте, Уил ловким движением освободил ее груди и взял их в свои ладони, глядя на Бланш с нескрываемым вожделением. Ее медовые глаза подернулись дымкой желания, роскошные волосы в беспорядке разметались по подушке. Уил поцеловал один сосок, потом взял его в рот.

Бланш с головой окунулась в пучину наслаждения. Неожиданно ее пронзила мысль о «тысячах» других бывших до нее женщинах. Почувствовав холодок в груди, она слабыми руками оттолкнула плечи Уила:

– Пожалуйста, не надо…

Уил слегка откинулся назад, не сводя настойчивого взгляда с ее манящих губ. Он чувствовал, что Бланш тоже желает его, и вознамерился взять ее прямо сейчас. Но его внезапно остановила одна мысль…Он хочет эту ведьму?! Кажется, он совсем потерял голову!

Уил резко отпрянул от разгоряченного тела девушки и поднялся. Это произошло так стремительно, что у обоих слегка закружилась голова. К Уилу, наконец, вернулось самообладание. Ему хотелось лишь укротить ведьму Пристли, заставить подчиняться своим приказам. И вот Бланш лежит перед ним, сломленная его страстным натиском. Однако Уил не чувствовал себя победителем, прекрасно понимая, что и сам желает ее.

Из этой унизительной ситуации существовал только один выход.

– Хорошенько запомни этот урок, ведьма Пристли, – отчеканил Уил и окинул Бланш с ног до головы презрительным взглядом.

Бланш так и подпрыгнула, услышав эти слова. Урок?! Оказывается, Уил всего-навсего преподал ей урок. Как тогда, в магазине… Она торопливо зашнуровывала лиф платья, сгорая от стыда. Так ее еще никто не унижал.

– Вот пример того, что может произойти с пленницей на пиратском судне. Учись уважать других, ведьмочка, – добавил Уил, заметив, как смятение в глазах Бланш сменилось гневом.

– Ты не осмелишься обидеть меня, – с достоинством попыталась произнести Бланш. – Если Генри Торн узнает, что ты меня погубил, он…

– Погубил тебя? – хрипло засмеялся Уил. – Смешно, когда праздник плоти связывают с гибелью. Так может говорить только ханжа. В высшем свете девушка считается погубленной, если отдает свою девственность тому, кто недостаточно хорошо за нее заплатил. О, я совсем забыл, ты ведь тоже из «высшего общества», – с издевкой заметил Уил, затем посмотрел на ее кое-как спрятанную под платьем роскошную грудь, и его вдруг осенила ужасная догадка. – Господи, не хочешь ли ты сказать, что…

– Да.

Бланш залилась краской, вспомнив, как близко она подошла к тому, чтобы… Возможно, идея Генри Торна как раз и заключалась в том, чтобы ее обесчестили, а уж затем вернули ему. В таком случае она обрадовалась бы любой возможности выйти замуж и Торн мог бы помыкать ею как угодно. Содрогнувшись от этой мысли, Бланш уставилась на Уила испуганными глазами.

– Проклятье! – Уил внимательно посмотрел на сидящую перед ним девушку.

Господи, как же это сразу не пришло ему в голову?! Бланш с самого начала вела себя так, как… невинные девицы. О боже, она девственница, благопристойная девственница из высшего общества! Уил резко повернулся и вышел, с грохотом захлопнув дверь.

Бланш совсем сникла. Что он за человек, этот «погубитель женщин», размышляла она. «Сотни, может, тысячи…», – вспомнились ей слова Уила. Да, наверняка, так и есть. Еще немного, и она стала бы тысяча первой. Бланш потрогала вспухшие от поцелуев губы. Судя по всему, она находилась в большей опасности, чем ей это представлялось.

Уил появился на палубе в отвратительнейшем настроении. Громовым голосом он принялся отдавать приказы направо и налево. Вес подобострастно засуетились, гордясь тем, что у них такой грозный капитан. Выпустив пар, Уил остановился на носу корабля, подставив свежему ветру свое разгоряченное тело.

Как можно было позволить какой-то девчонке выбить почву у него из-под ног? Она вероломная, жадная ведьма, убеждал себя Уил. Бланш театрально упала в обморок, унизила их всех, а в довершение всего завлекла его, распалила, чтобы потом заявить, что девственница! И теперь, согласно своему же нелепому приказу, Уилу придется защищать ее добродетель.

– Ну? – прервал Клайв размышления Уила. – Вижу, ты преподал ей пару уроков.

– Она девственница.

Клайв даже передернулся от отвращения.

– До сих пор? Ты хочешь сказать, что…

– Я уже сказал и повторяю еще раз, что она возвратится к семье в том же состоянии, в каком оказалась здесь. Так оно и будет.

Судя по разочарованному лицу Клайва, его партнер поверил ему. Откуда Уилу было знать, что когда Клайв повернулся и пошел прочь, на его губах играла довольная улыбка.

Глава 10

«Фаст» решил бросить якорь в удобной бухте неподалеку от Норфолка. Уил решил остаться здесь, пока они не получат выкуп и не избавятся от пленницы. Заодно можно будет закупить продовольствие и пополнить запасы пресной воды.

Два дня после сцены на палубе Уил держал Бланш в капитанской каюте. Однако его привычной размеренной жизни на корабле пришел конец. Иногда Уилу удавалось поспать в каюте Клайва, когда тот не храпел; есть приходилось где попало; он уже не брился три дня и целых три дня не менял рубашку. И каждый раз, когда кто-либо из матросов спускался вниз, Уил срывался следом и проверял, не зашел ли тот в каюту к Бланш.

В обращении с командой Уил стал заметно грубее и жестче, но пираты беспрекословно сносили его гнев и придирки. А вот чего они не могли забыть – так это оскорбления со стороны пленницы. Команда решила непременно проучить ее и как можно скорее.

Бланш жестоко страдала из-за отсутствия ключа от каюты: дверь могла открыться в любую минуту, впустив кого угодно, включая, разумеется, самого Уила Мидла. Однако благодаря беспрекословному выполнению приказов капитана, в каюте появлялся только Старый Мэтью, доставляя пленнице еду и воду. К утру третьего дня Бланш так соскучилась по человеческому общению, что, не выдержав, заговорила со стариком, когда тот принес поднос с завтраком:

– Я хочу спросить насчет еды. Она всегда такая вкусная? Я думала, что на кораблях плохо кормят.

– Только не на нашем. Капитан Уил кормит всех одинаково, даже… – Старый Мэтью взглянул на Бланш и с видимым удовольствием изрек, – даже заключенных.

Бланш съежилась под его пронзительным взглядом. Было совершенно ясно: он не забыл обидных слов, брошенных в свой адрес. Бланш и сама не очень-то гордилась своим грубым поведением, но оправдывала это тем, что ее просто вынудили так поступить.

– Ты сам готовишь еду? – спросила она как можно ласковей, чтобы смягчить сердце старого пирата.

– Я?! – фыркнул Старый Мэтью. – У нас есть камбуз, в котором хозяйничает Вертляк, он называет себя «кусинир».

– Cuisinier? Повар? – склонила голову набок Бланш. – Он француз?

– Ага, – подтвердил старик. – Однажды его попытался украсть Грязный Вили. В ту ночь мы потеряли двух отличных парней, а я лишился ноги.

Бланш невольно перевела взгляд на его деревянную ногу.

– Ты потерял ногу в битве за повара?

– Не веришь? – не на шутку обиделся Мэтью. – Пойдем, я его покажу!

Не успела Бланш возразить, как он схватил ее за руку и потащил в коридор, затем подтолкнул к лестнице, ведущей в трюм. Они прошли мимо оружейного склада, где остро пахло порохом. Вскоре до них донесся запах готовящейся еды.

Наконец они оказались в камбузе. Взору Бланш предстал настоящий продовольственный склад: мешки с мукой, картофелем, луком, бочки с капустой; на огромных крюках висели копченые окорока. Неожиданно из дальнего угла послышался поток французских ругательств, вслед за тем что-то взметнулось в воздух. Старый Мэтью схватил Бланш за плечи и повалил на груду пустых мешков, находившуюся справа. В то же мгновение острый нож со свистом разрезал воздух, затем просвистел еще один и вонзился в ящик рядом с головой Бланш. Из ее груди вырвался леденящий душу крик. Она не помнила, как вскарабкалась по лестнице и оказалась в оружейном складе.

– Убедилась?! Наш кок – француз, – проговорил Мэтью.

– Он мог нас убить!

– Не-а! Вертляк всегда метает ножи влево, поэтому, чтобы остаться в живых, нужно всего лишь отклониться вправо.

Гневной тирады Бланш старик не услышал: ее голос заглушил топот бегущих со всех сторон людей. Толпу возглавлял Уил с огромным ножом в руках. Он резко остановился перед Бланш.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – прогремел Уил, увидев, что девушка бессильно прислонилась к одной из пушек.

– Просто познакомилась с вашим поваром. Правда, меня при этом чуть не убили, – с вызовом ответила Бланш.

– Ты снова вышла из каюты без разрешения и снова устроила проблему и себе, и моим людям.

Спрятав кинжал, Уил шагнул к Бланш.

– О, нет…

Не обращая внимания на протесты, капитан легко поднял пленницу, перебросил через плечо и под одобрительные вопли команды потащил по проходу оружейного склада. Он ногой распахнул дверь капитанской каюты и сбросил девушку прямо на пол, затем поспешно захлопнул за собой дверь.

– Тебя могли убить! – от голоса Мидла по спине Бланш побежали мурашки. – А мертвая ты доставишь мне больше хлопот, чем живая.

– Ты не можешь держать меня взаперти в течение… – Бланш осеклась, вдруг осознав, что не имеет ни малейшего представления о том, сколько длится ее заточение. – Когда ты вернешь меня Генри Торну?

– Мы вернем тебя твоему отцу, как только он заплатит за тебя золотом.

– И когда это произойдет? – требовательно спросила Бланш.

Уил наклонился и рывком поставил ее на ноги.

– Через три недели. Если, конечно, он захочет тебя вернуть. И все это время ты будешь сидеть в каюте, ни с кем не общаясь, даже со Старым Мэтью. Он не так стар, как ты думаешь, и вполне способен польститься на женские прелести.

Бланш охватила нервная дрожь.

– Я этого не вынесу! Я не могу неделями сидеть в этой ужасной норе без глотка свежего воздуха!

Уил как зачарованный смотрел на ее вздымающуюся грудь. Какая у нее чудесная кожа… Черт побери, кажется, он снова начал терять самообладание. Но что это она сказала?

– «Ужасная нора»? – взвился Уил, оглядывая свою просторную уютную каюту. – Радуйся, что тебе не приходится спать по пояс в затхлой воде! Ты занимаешь капитанскую каюту, хотя не имеешь на это…

– Значит, я должна поблагодарить тебя за то, что меня схватили и держат под замком? Мало того, что я страдаю от безделья, меня еще лишили солнца и воздуха…

Лицо Уила окаменело. Впрочем, чего еще ожидать от взбалмошной, избалованной девицы? Ладно, пусть погуляет среди головорезов, возможно, тогда запоет по-другому.

– Хорошо. Тебе будет позволено выходить на палубу, после полудня, на один час. Я за тобой приду. Но ты покинешь палубу по первому моему требованию, и никаких капризов. Ясно? – Уил говорил все громче, под конец он уже орал на Бланш. – Если что-то произойдет, ты сама будешь в этом виновата, поняла?!

На палубе, перехватив любопытный взгляд Клайва, Уил заметил:

– В жизни не встречал такой злючки. На месте ее папаши я сделал бы вид, что никогда не слышал о ней.

Войдя на следующий день в каюту, Уил обнаружил Бланш сидящей на коленях перед раскрытым сундуком и пришел в неистовую ярость от того, что она влезла в его святая святых. Бланш подняла на него огромные золотистые глаза, и ее лицо стало пунцовым. Ей было ужасно стыдно: ведь ее застали роющейся в чужих вещах.

– Я искала что-нибудь для волос: щетку или расческу. Я просто…

Бланш осмотрелась. Господи! Оказывается, она так увлеклась, что вытащила содержимое почти половины сундука.

– Это как раз в духе женщины из высшего общества – бери все, что не прибито гвоздями! – кипятился Уил. – Положи все на место, все до последнего!

– Мне нужна щетка для волос, – повторила Бланш, задетая его резким тоном. – Мои волосы совсем спутались. А впрочем, не нужно щетки, дай мне лучше ножницы. Я отрежу волосы, и одной проблемой станет меньше.

Да, эта девица вполне способна на такое, подумал Уил. Он молча достал с верхней полки черную блестящую шкатулку, инкрустированную золотом, и вытащил оттуда вырезанную из слоновой кости щетку для волос и такую же расческу.

– Приступай! – проворчал Мидл, сунув их девушке в руки.

Решив не терять времени даром, он налил в таз воды, чтобы освежиться до пояса, а потом переодеться. Сбросив рубашку, Уил невольно посмотрел на Бланш: закусив губу, девушка неподвижно сидела на краю кресла, судорожно сжимая в руке щетку. Он мигом оказался возле нее.

– Что на этот раз?

– Они так запутались…

Бланш подняла глаза и увидела прямо перед собой великолепный мужской торс. Какая у Уила гладкая загорелая кожа! На его груди курчавились светлые волосы и, сужаясь, аккуратной полоской сбегали вниз, исчезая за широким черным ремнем.

– Мне… нужно зеркало, – пролепетала она.

Уил направился к умывальнику, чтобы достать из ящичка зеркало, которым пользовался во время бритья.

– Удивляюсь, что ты до сих пор его не нашла, – язвительно заметил он. – Женщина не может без зеркала прожить и одного часа.

Бланш с остервенением дернула спутанные волосы. Уил взял щетку у нее из рук. Девушка решила, что он отбирает щетку, и вцепилась Уилу в локоть.

– Ты не можешь…

– Будь добра, попридержи язык. Если ты будешь так возиться, мы здесь проторчим весь день.

Разделив волосы на ровные пряди, Уил принялся постепенно расчесывать одну за другой, пока щетка свободно не заскользила по волосам. После этого он швырнул изящную вещицу на столик.

– Что-нибудь еще, моя леди? – с сарказмом спросил он.

– Да, – проговорила она, поднимаясь. – Я должна сменить одежду. Мне приходится постоянно носить это платье и даже спать в нем. И мне нужна вода, чтобы принять ванну.

От неожиданности у Уила даже отвисла челюсть.

– Ванну?! Черт знает что!

Схватив девушку за руку, Уил бесцеремонно потащил ее за собой, но на палубе сразу же отпустил, процедив сквозь зубы:

– Помни, ты сама за себя отвечаешь. После этого он с угрюмым видом подошел к Клайву. Заметив, что Клайв прячет улыбку, предупредил:

– Не смей ничего говорить! Клянусь, я тебя убью!

Секундой позже, отыскав глазами Бланш, Уил снова вскипел от возмущения.

– Вот тебе образец женщины из высшего общества, Клайв, – он указал на Бланш, которая стояла у поручней, вглядываясь вдаль. – Эта маленькая ведьма ест за двоих, спит на моей постели. Я застал ее копающейся в моих вещах! Она имела наглость потребовать щетку для волос. Но и это еще не все. Ей вдруг захотелось переодеться: видите ли, она спит в своем проклятом платье, – голос Уила превратился в тихое рычание. – И ванна… Она желает принять ванну!

При этом он грозно посмотрел на Клайва, давая понять, что во всем случившемся винит только его.

– Разрази меня гром! – воскликнул тот. – Ванна! Боже праведный, Уил, она не могла бы потребовать больше, даже если бы ты был ее настоящим мужем.

Уил вздрогнул, словно ему дали пощечину. Крутанув штурвал, он отправился в оружейный отсек, надеясь в тишине обрести душевное равновесие.

Бланш с интересом осматривала корабль. Судно оказалось внушительных размеров и удивительно аккуратным и чистым. Она поднялась на полубак, где два матроса чинили парус, и остановилась, заворожено наблюдая, как ловко они орудуют иглами. Поймав на себе прищуренный взгляд одного из моряков, она принялась оправдываться.

– Я только любовалась вашей работой. Удивительно, как ровно вы кладете стежки.

Теперь уже оба моряка смотрели на нее с явным негодованием. Бланш уловила скрытую угрозу и принялась поспешно вышагивать взад-вперед по палубе. Вскоре она остановилась, привлеченная доносившимися откуда-то сверху криками. Задрав голову, девушка пыталась разглядеть, как матросы что-то там поправляли на главной мачте. Не прошло и минуты, как ее окружили ухмыляющиеся мужчины. Они наблюдали за ней, словно пауки за мухой. Неожиданно прямо перед Бланш возникло чье-то небритое изуродованное шрамом лицо.

– Ты стоишь на дороге, девушка.

Бланш отпрянула в сторону и оказалась перед другой, такой же заросшей щетиной физиономией. Она торопливо опустила глаза, только сейчас заметив, что стоит в луже воды.

– Почему не работаете, проклятые лентяи?! – раздался грозный окрик.

Вслед за этим, расталкивая собравшихся, на палубе появился коренастый тип в темно-синем сюртуке и сердито взглянул на Бланш.

– Они драят палубу, а ты тут стоишь на дороге.

Бланш собрала все свое мужество, чтобы вскинуть подбородок и гордо удалиться, поэтому не обратила внимания, как перемигнулись матросы.

Неожиданно перед ней возник Уил Мидл и, протянув руку, коротко бросил:

– Пора.

Его теплая рука показалась для Бланш спасением. Девушке хотелось поскорее уйти отсюда, чтобы не видеть этих свирепых лиц и алчущих ее тела глаз. Неожиданно раздался такой душераздирающий крик, что у Бланш по спине пробежал холодок… Все, кто находился на палубе, тут же бросились на этот крик. Уил выругался и, сжав руку девушки, устремился вслед за матросами.

В кругу пиратов стояли двое. Они держали наготове кинжалы и злобно сверлили друг друга глазами. Бланш сразу узнала одного из них. Это был Старый Мэтью. Второй тоже показался ей знакомым: такой же седой и беззубый, как и его противник, да еще и без глаза. Бланш вспомнила, как пару раз при ней этого матроса называли Одноглазым Уолтером.

Судя по всему, он в чем-то обвинял Старого Мэтью. Из ободряющих криков команды Бланш поняла, что этого человека подбивают напасть на Мэтью и что большинство на его стороне. Она посмотрела на Уила, взгляд которого вдруг стал колючим и злым.

– Ты вонючий хорек, мерзкое отродье! Я убью тебя, убью! – вопил Одноглазый Уолтер.

К ссорящимся подошел Клайв Ларсон.

– Прекратить! Все по местам!

– Он украл мои зубы! – горячился Уолтер, вспарывая ножом воздух.

– Что украл? – отшатнулся от него Клайв.

– Мои деревянные зубы, которые я отобрал у того жирного англичанина.

– Он не умеет с ними обращаться, – защищался Старый Мэтью. – Тем более, у него есть четыре своих зуба, а у меня ни одного. Это несправедливо.

Так драка произошла из-за деревянных зубов?! Это открытие шокировало Бланш. Господи, два плешивых, беззубых чудака готовы убить друг друга из-за фальшивых зубов! Она огляделась и заметила вокруг возбужденные, жаждущие кровавого зрелища лица.

Между тем, Уил отпустил руку Бланш и, коротко кивнув, одним прыжком оказался возле Одноглазого Уолтера, в то время как Клайв повернулся к Старому Мэтью. Затем Уил пообещал драчунам на ночь посадить их на цепь, а потом решить: подвергнуть порке или другому, более суровому наказанию.

Не выдержав, Бланш шагнула вперед.

– Порке? Это же несерьезно. Нелепость какая-то – драться из-за деревянных зубов!

Не успел Уил опомниться, как Бланш резко повернулась и, разорвав кольцо матросов, исчезла в люке. Все пораженно уставились друг на друга, потом на побелевшего от гнева капитана и, пожимая плечами, начали расходиться по своим местам. Ну и штучка эта пленница. Ничем ее не испугать, даже поножовщиной. Все-таки жаль, что все так быстро закончилось. Судя по всему, драка обещала быть отменной: два приятеля, наверняка, изуродовали бы друг друга…

Уил не сразу отправился вслед за Бланш, прежде проследил, чтобы на забияк надели наручники и отвели их в трюм.

– Если хочешь сохранить на плечах свою глупую голову, никогда не вмешивайся в свару среди моих людей! – сказал он, входя в каюту.

– Но эта «свара» была абсолютно нелепа. Неужели ты ждешь, что я поверю, будто пираты дерутся из-за деревянных зубов?

– Все это серьезно, леди. Они бы непременно покалечили друг друга, а может, даже убили, если бы я вовремя не вмешался. И ты в ответе за эту стычку.

– Я?! – изумилась Бланш. – Как ты смеешь меня обвинять?!

– Мэтью никогда не переживал из-за своих проклятых зубов, пока ты не обозвала его беззубым стариком, – заметил Уил, зловеще понизив голос. – У Мэтью тоже есть своя гордость, гордость пирата.

У Уила просто чесались руки от желания задушить эту ведьмочку Пристли. Но он решил не прикасаться к ней, зная, чем все это может закончиться, и, повернувшись, вышел из каюты, оглушительно хлопнув дверью.

Бланш без сил рухнула в кресло. Ее первый выход на палубу «Фаста» закончился Полным провалом.

Глава 11

На следующее утро вместо Старого Мэтью завтрак в каюту принес паренек лет шестнадцати, долговязый и неловкий. К тому же он оказался крайне застенчив и всякий раз, чувствуя на себе взгляд Бланш, торопливо опускал большие карие глаза. За трапезой ей, впрочем, удалось выяснить, что зовут его Роберт.

Признаться, Бланш очень удивилась, услышав, что Роберт очень доволен и горд тем, что плавает на таком корабле как «Фаст».

– Всякий раз, когда мы где-нибудь бросаем якорь, а поблизости находятся другие суда, нам приходится буквально отбиваться от желающих перебраться на наш корабль.

– Неужели? Мне трудно в это поверить, – сухо заметила Бланш. – Ведь здесь случаются драки с ножами, применяют телесные наказания.

– Мисс, я говорю правду. – Роберт часто-часто заморгал глазами. – Это все из-за капитана, но главным образом – из-за еды.

– Из-за еды? – недоуменно сдвинула брови Бланш.

– Мы все здесь питаемся одинаково. Наш повар – француз. Вы сами знаете, как хорошо он готовит. А на других кораблях, ну, не на всех, прежде чем съесть хлеб, нужно сначала вытрясти из него червяков.

Бланш даже содрогнулась от отвращения и, почувствовав внезапный приступ тошноты, брезгливо отодвинула тарелку. Роберт удивленно взглянул на нее и начал молча убирать посуду.

– А ты тоже нанялся на этот корабль, потому что здесь хорошо готовят? И как родители отпустили тебя в море? Тебе, наверное, лет шестнадцать?

– Мне осенью будет уже восемнадцать! – гордо ответил Роберт, а потом покраснел и опустил глаза. – А своих родителей я не помню, они давно умерли.

– О, прости, я не знала.

– Все в порядке, мисс. Вы не знаете, какой Уил Мидл хороший человек. Мне есть с чем сравнивать, поверьте! Если бы не он, я бы давно погиб.

– А что ваш капитан сделает с Мэтью и Уолтером?

Бланш озабоченно наморщила лоб.

– Он уже выпорол их. Мэтью получил пятнадцать ударов, но даже не пикнул. Уолтер – семь.

– Боже милосердный! – побледнела Бланш.

– Могло быть и хуже, – серьезно заметил Роберт. – Кража вещей у товарища на пиратском корабле расценивается как уголовное преступление, которое даже карается смертью. Иногда виновному вырывают ноздри или отрезают кусочек уха. Это делается для того, чтобы все знали: этому человеку нельзя доверять, но Уил, как морской офицер, чаще всего прибегает к порке.

Бланш поежилась. Оказывается, Уил, «как морской офицер», наказывает виновных поркой… Господи, как же мало знает она о грубом и жестоком мире мужчин! Похоже, Роберт считает драку с ножом, порку самым обычным явлением и, судя по всему, восхищается Уилом Мидлом…

– Роберт? – окликнула Бланш юношу, который с подносом уже направился к двери. – Где Старый Мэтью? Ему очень плохо?

– Он внизу, под оружейным складом. Возможно, ему совсем тяжко, мисс.

– Ты можешь отвести меня к нему? – умоляющим тоном попросила Бланш. – Пожалуйста. Твой капитан и не заметит, если я отлучусь из каюты всего на пару минут.

Роберт начал отнекиваться, но Бланш уговорами заставила его уступить. Роберт повел ее в так называемое «спальное помещение». Бланш ожидала увидеть только койки, но вместо этого обнаружила лишь тюки, бочки, ящики и корзины – словом, настоящий склад.

В дальнем углу помещения они заметили Мэтью, лежащего ничком на узкой койке. Спина несчастного, на которой практически не осталось кожи, была густо смазана жиром с примесью лечебных трав. Услышав шаги, Мэтью резко повернулся, держа наготове нож. Однако при виде Бланш его воинственный оскал превратился в сконфуженную улыбку. При этом он метнул злобный взгляд на Роберта, и тот поспешно убрался в камбуз.

– Здравствуй, Мэтью. Я пришла тебя проведать.

– Почему? – удивился Мэтью, одновременно польщенный и озадаченный ее визитом; никогда еще женщина из высшего общества не проявляла к нему интереса.

– Ты один из немногих, кого я знаю на корабле, и мне захотелось тебя навестить.

Бланш посмотрела на вздувшиеся красные полосы на его спине.

– Тебе очень больно?

Увидев сочувствие в глазах Бланш, Мэтью решил, что ему просто невыносимо больно.

– Я едва могу выносить эту боль. Но бывало и хуже. – Мэтью посмотрел на ее трясущийся подбородок и продолжил: – Когда мне отрезали ногу… пилой… меня держали шестеро парней. Я при этом стиснул зубами ремень, но кожа оказалась такой жесткой, что у меня повылетали все зубы.

Бланш проглотила подступивший к горлу комок и, опустившись на колени возле койки, спросила:

– Принести тебе чего-нибудь?

– Принести мне? – Карие глазки Мэтью сначала расширились от удивления, потом сузились и вовсе закрылись, словно от боли. О, он ни за что не упустит такую возможность! – Ну… если бы я мог поесть похлебки из моллюсков, которую так замечательно готовит Вертляк… Моллюски обладают целебной силой.

– Хорошо, я посмотрю, что смогу сделать, – проговорила она дрожащим голосом.

Мэтью опять застонал, и Бланш неожиданно для себя выпалила:

– Я принесу тебе похлебку, обещаю.

Дотронувшись до его руки, она встала. Пораженный столь нежным прикосновением, Мэтью даже забыл для пущей убедительности еще раз поморщиться от боли. Но едва Бланш скрылась за тюками и ящиками, на лице Мэтью появилась плутовская улыбка.

Бланш в нерешительности стояла перед лестницей, ведущей в ад, где властвовал Вертляк. Глубоко вздохнув, она попыталась собрать в кулак всю свою смелость. Старому Мэтью нужна похлебка из моллюсков, убеждала себя Бланш, и она обещала ее добыть. Она должна хоть как-то облегчить участь пострадавшего из-за нее пирата. Только сейчас Бланш осознала, во что ввязалась. У нее еще были свежи воспоминания о первом посещении камбуза.

Вот и огромные мясные туши, подвешенные на крюках. Через несколько шагов Бланш заметила стоящего к ней спиной среди кухонной утвари тощего темноволосого человека в поварском колпаке и фартуке. Она откашлялась. Человек резко повернулся, и Бланш молниеносно бросилась вправо, на мешок с какими-то овощами. В то же мгновение что-то пролетело над ней и шумно ударилось о стену.

– Non! Je vous prie… arrete![4]

Поскольку Вертляк, а это был именно он, все еще не пустил в ход огромный кухонный нож, Бланш по-французски произнесла:

– Если вы не возражаете, я лучше приму смерть стоя.

Конечно, говорила она ужасно, но эффект оказался поистине потрясающим. Изумленный француз отступил на шаг и дал ей возможность подняться. Гнев все еще клокотал в нем, поэтому кок обрушил на Бланш поток таких грязных ругательств, которые она едва могла перевести в силу своего порядочного воспитания. Девушка лишь поняла, что он оскорблен вторжением в его царство. Выпустив пар, повар потребовал, чтобы она объяснила цель своего визита.

Бланш упрекнула повара в том, что он швыряет ножи в леди, которая пришла похвалить его мастерство и попросить об одолжении. Он ведет себя как настоящий дикарь, добавила она, ничуть не лучше всех тех, кого ему приходится кормить.

– Mam'selle!

Вертляк схватил Бланш за руку. На его худом лице отразилось умиление.

– Где вы научились говорить на моем прелестном языке?

Бланш удивленно заморгала. Оказывается, она разговаривала по-французски…

– У меня… был учитель, – объяснила Бланш.

– Здесь никто не говорит на моем языке, никто, кроме Уила! Скажите что-нибудь еще, – попросил Вертляк неожиданно тоскливым голосом.

Бланш поняла, что между ними установилось взаимопонимание. Она дипломатично начала с похвал, а затем плавно перешла к основной цели своего визита. Победа! Гюи (кок ненавидел кличку Вертляк) согласился приготовить похлебку из моллюсков!

– О спасибо, Гюи, – Бланш восторженно приложила ладони к сердцу.

В ответ француз расплылся в улыбке и поцеловал Бланш руку.

После полудня «Фаст» бросил якорь в небольшой уютной бухточке. Часть команды тут же отправилась на берег, чтобы пополнить запасы продовольствия, а остальные принялись «вылизывать» и без того сверкающий чистотой корабль.

Бланш в это время стирала в каюте свою нижнюю юбку. Подняв голову, чтобы откинуть со лба непослушную прядь волос, она увидела в окне лицо с расплющенным о стекло носом. Крайне рассерженная этим, Бланш огляделась в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы завесить окно. Ее взгляд упал на сундук Уила. Правда, она поклялась больше не прикасаться к его вещам, разве что в крайнем случае, но, заметив в окне очередную любопытную физиономию, поняла, что такой момент настал.

Бланш открыла сундук и на секунду замерла, восхищенная обилием всевозможных изысканных платьев и тканей. Она выбрала отрез полупрозрачного шелка с великолепной нежной расцветкой, решив, что именно это ей и нужно: ткань будет пропускать свет, но закроет доступ любопытным взорам.

Поразмыслив, Бланш решила выстирать нижнюю батистовую сорочку. Теперь ее платье было надето прямо на голое тело. Еще никогда она не чувствовала себя такой обнаженной! За этим занятием несколько минут спустя и застал ее Уил.

– Чем, черт возьми, ты занимаешься?

Бланш тут же вскочила на ноги, одернула юбку и скрестила на груди руки.

Только теперь Уил заметил висящее на веревке белье. Глаза его вспыхнули негодованием: один конец веревки был привязан к стулу из бивней слона. Это же трофей!

– А это?! – Уил ткнул рукой в сторону окна.

– Мне понадобилось постирать свою одежду, – оправдывалась Бланш. – Таким образом, я решила оградить себя от любопытных взглядов твоей команды.

– Не удивительно! Судя по тому, как ты одета, вернее полураздета, им есть на что посмотреть, – подойдя ближе, проговорил Уил. – Ты выставила себя напоказ, словно бесстыдная девка.

Он схватил ее за плечи, охваченный внутренним жаром.

– Нет, я вовсе не была раздета! – Бланш оттолкнула его от себя, зная, что если он поцелует ее, она ответит на этот поцелуй. – Пожалуйста, не прикасайся ко мне. Ты не имеешь права…

Господи, его губы так близко, а ей так хочется, чтобы Уил ее поцеловал! Бланш хотелось, чтобы Уил обнял, поцеловал ее, заставил забыть, что похитил для другого мужчины.

«Не имеешь права. У тебя нет прав…» Как все это знакомо, как напоминает другую женщину, когда-то близкую сердцу Уила! Она отдалась ему, проводила с ним жаркие ночи, а когда он пожелал дать ей свое имя и навсегда привязать к себе, вдруг заявила, что у него нет на это никакого права. Уил настаивал, тогда она изменила ему с другим. Ее вероломство и жестокость навсегда отвратили Уила от дам из высшего общества. Даже сейчас, спустя шесть лет, слова «не имеешь права» продолжали эхом отдаваться в его душе.

Бланш почувствовала глубокое разочарование, когда Уил убрал руки и отошел вглубь каюты.

– Чего ты добиваешься?

– Я просто решила постирать свою одежду. Что в этом плохого?

Уил подскочил к девушке и схватил ее покрасневшую от воды руку. Его почему-то ужасно волновало, что руки Бланш не такие нежные, как все остальное, к чему он уже успел прикоснуться.

– Ты собираешься пожаловаться на плохое обращение? Якобы тебя заставляли работать, да?

– Нет, я… я просто хотела чем-нибудь заняться. Я не привыкла сидеть без дела, – выдавила Бланш, пораженная внезапной сменой его настроения. – Мне необходимо было постирать кое-что из вещей, и я захотела укрыться от посторонних глаз. А это не так-то просто на твоем корабле, Уил Мидл.

Имя, невольно сорвавшееся с ее губ, поразило их обоих. У Уила сладко заныло в груди, а Бланш вся сжалась, словно допустила непростительный промах. В том, что она назвала Уила по имени в его присутствии, заключалась какая-то интимность.

Уил отступил на шаг, пожирая Бланш глазами. Что, черт возьми, происходит?! Вот она стоит перед ним, едва прикрытая каким-то нелепым платьем, и больше напоминает служанку, чем избалованную даму из высшего общества. Да ни одна знатная леди не будет сама стирать свою одежду! Уил метнул быстрый взгляд на незамысловатое нижнее белье и чулки Бланш, потом обратил внимание на грубые руки девушки. Ни одна дама из высшего общества не поднимет ничего, тяжелее иглы. Господи, что же у Бланш за отец, если позволяет ей работать и заниматься делами в конторе?

– Мне нужно во что-то переодеться, – прервала Бланш его мысли, покраснев при этом до корней волос.

Шагнув к сундуку, Уил откинул крышку и великодушно разрешил:

– Вот, найди что-нибудь подходящее.

– Я не могу это носить. Все такое необычное и… неудобное. Я даже не знаю, как это надевается. Кроме того, мне будет не по себе, что я надену вещи, которые… – она не договорила и опустила глаза, вспомнив его слова о «тысячах женщин».

– Ах, какие мы чопорные! – воскликнул Уил, догадавшись, что Бланш имела в виду. – Тогда, может, твои пальчики умеют держать иголку?

Он полез на дно сундука и достал обтянутую шелком коробочку.

– Ты найдешь здесь все необходимое. Сшей себе что-нибудь подходящее. Можешь брать любую ткань.

Он поставил коробочку на стол, затем подошел к одной из полок, снял с нее небольшую шкатулку и извлек оттуда зеленый флакончик с притертой крышкой.

– Возьми. Смажь свои ужасные руки, а то они похожи на вареных раков.

Когда за ним захлопнулась дверь, Бланш почувствовала подступающие к глазам слезы. У нее даже заныло в груди. Да, Уил прекрасно знает, как больнее унизить человека. С каким отвращением он смотрел на ее руки! Наверняка, Уил ненавидит и ее. Как бы ей хотелось отплатить ему тем же! Но он такой сильный, такой красивый и загадочный, и ей так нравятся его поцелуи. Бланш никогда не думала, что ей так понравится целоваться.

Во флакончике оказалось миндальное масло. Так вот почему от Уила исходил запах миндаля и вот почему у него такие нежные руки, догадалась Бланш. Теперь девушка начала думать о капитане с благодарностью. Она втирала масло в огрубевшие руки осторожно, по капельке, невольно думая о том, как это может делать сам Уил Мидл.

Клайв не спеша прохаживался но опустевшей палубе, наслаждаясь теплым солнечным днем. Он видел, как на берегу идет заготовка лесоматериалов, слышал, как поют старую морскую песню те, кто остались на корабле и теперь драили его корпус. Удрученный вид Уила еще больше поднял настроение Клайва. Он с трудом скрыл ликование, когда капитан потер руками лицо и устало произнес:

– Она повесила занавески. Представляешь, она постирала свое проклятое белье и повесила занавески…

Уил дождался, пока солнце начнет клониться к закату, и только тогда решился зайти в каюту. На этот раз он с облегчением обнаружил, что Бланш полностью одета, и ее можно вывести на прогулку.

Оставив Бланш на палубе, он подошел к длинной очереди стоящих за ромом моряков. Не удержавшись, Бланш поинтересовалась у проходившего мимо Роберта о назначении этой очереди. Тот охотно объяснил, что Уил, придерживаясь старинной традиции военных моряков, выдает ром в порядке очереди.

Бланш видела, как Уил что-то сказал распределявшему напиток «офицеру». Среди членов команды раздался восторженный крик:

– Миндаль!

Роберт, тут же забыв про Бланш, побежал пристраиваться в очередь. Заметив недоумение девушки, к ней подошел Клайв.

– Мы отобрали миндаль у английских купцов, несколько мешков. Парни его обожают. Кажется, Уил сегодня расщедрился. С чего бы это? Кто это на него так благотворно влияет?

– Уж конечно, не вы, мистер Ларсон. Из-за вас люди только попадают в беду, – вспыхнула она и ушла на другую сторону палубы.

Настроение Клайва улучшилось еще больше. Громогласно рассмеявшись, он подошел к очереди и встал за спиной Уила.

Глава 12

«Похлебка из моллюсков». Эти слова вызвали на «Фасте» всеобщее оживление. Такое удовольствие команда могла себе позволить только на отдыхе, в полной безопасности. Поэтому это блюдо знаменовало собой не только восхитительный обед, но также мир и спокойствие на судне.

Все члены команды принялись с энтузиазмом добывать моллюсков. Они сновали вдоль берега, подкапывая влажный песок и доставая из него все, что попадалось под руку. Пираты веселились как дети, от избытка чувств бросая друг в друга песок.

Вскоре на корабле запахло маслом, чесноком и травами. Все ждали, глотая слюну, восхитительное блюдо, но первой отведать деликатес пригласили Бланш. Вертляк сам послал за ней Роберта, и она вошла в камбуз, чтобы снять пробу с кушанья, на которое вдохновила вспыльчивого француза.

Кок протянул ей деревянную ложку с золотистым густым варевом. Попробовав бульон, Бланш в преувеличенном экстазе на французский манер закатила глаза.

– Потрясающе, Гюи!

Лицо кока озарилось довольной улыбкой, и Бланш попросила его налить первую миску Старому Мэтью, который отлеживался после перенесенных побоев. Вертляк задумчиво почесал затылок, но все-таки согласился.

– Как я и обещала, – робко улыбнулась Бланш, поднося миску прямо к носу Мэтью. – Похлебка из моллюсков.

Мэтью приподнялся на локте, с изумлением уставившись на девушку. Господи, неужели она, действительно, это сделала: принесла ему похлебку, не побоявшись отправиться в камбуз и уговорить строптивого француза?! От удивления Мэтью не мог есть, точнее, почти не мог есть. Он причмокивал и постанывал от удовольствия, но все же любопытство, в конце концов, пересилило его аппетит.

– Как тебе удалось уломать Вертляка?

– Я вспомнила, в какую сторону нужно падать.

Старик понимающе кивнул. Эта женщина так не походила на всех, кого он встречал прежде. Сам того не ожидая, Мэтью принялся рассказывать Бланш о прежних днях, проведенных с Уилом и Клайвом, о том, как они спасли его после кораблекрушения, когда он болтался в море на утлой лодчонке возле Азорских островов. Наконец с похлебкой было покончено. Мэтью блаженно завалился на бок, заявив, что давно не чувствовал себя таким удовлетворенным, разве что…

– Что? – забеспокоилась Бланш.

– Ну… Я привык к вечерней порции рома… помогает мне заснуть. – Он поморщился и поерзал на своей жесткой койке. – Проклятая спина! Вот если бы глотнуть рома…

– Ладно, сегодня вечером я пришлю твою порцию рома, – пообещала Бланш более уверенным тоном, чем обещала добыть похлебку.

Надо же, удивилась она про себя, никто и не подумал отправить Старому Мэтью его порцию рома. Сначала изуродовали человека, а теперь и вовсе забыли про него. Что за порядки на этом корабле? А еще, Роберт говорит, что Уил Мидл – хороший человек и отличный капитан!

Заходящее солнце окрасило небо в нежно-розовый цвет и расчертило горизонт широкими золотыми полосами, когда Уил появился в каюте, чтоб отвести Бланш на палубу. Взяв девушку за локоть, он нахмурился, сразу почувствовав ее напряженность и отчужденность.

– Тебе понравился обед? – наконец нашел Уил безопасную тему для разговора, ожидая, что она начнет восторгаться искусством повара, и, намереваясь поддержать ее в этом.

– Было вкусно, – сдержанно ответила Бланш; между ними опять воцарилось молчание.

– Вижу, ты кое-что сшила.

– Только одно платье.

Уил злился на самого себя. Ну почему он так остро реагирует на ее холодность? Разве не этого следовало ожидать от леди из «высшего общества»?! Повернувшись, Уил молча отправился на нижнюю палубу искать успокоения. Бланш облегченно вздохнула. Она едва могла выдержать его присутствие, с трудом владея собой. Ей хотелось смотреть на Уила, слушать его голос, прикасаться к его телу…

Погруженная в свои мысли, Бланш не сразу заметила, как началась дележка рома. Она разыскала Роберта, который, судя по блаженной улыбке, уже глотнул спиртного. Оказывается, Уил распорядился выдать сегодня двойную порцию, так сказать, чтобы отпраздновать великолепный обед.

Бланш сразу же подумала о Мэтью и о том, как он обрадуется, услышав эту новость.

– Как ты думаешь, команда не станет возражать, если я подойду и попрошу порцию для Старого Мэтью? – Бланш обратила на Роберта ясные золотистые глаза.

– Н-но вы не можете, мисс, – возразил юноша. – Ром только для моряков и только для тех, кто исполняет свои обязанности на корабле. Каждый должен встать в очередь и получить свою, порцию.

– Но Мэтью не может заснуть без рома. Он все еще плохо себя чувствует. И я обещала.

С этими словами Бланш взяла из рук Роберта пустую кружку и направилась к очереди.

– Ладно, – остановил ее юноша. – Раз вы так настаиваете, я пойду вместо вас.

Роберт встал в самый конец очереди. Бланш наблюдала за ним, думая о том, какой он все-таки хороший, работящий молодой человек. Жаль только, что его юность проходит в таких условиях. Неожиданно она заметила, что на Роберта косо смотрят те, кто уже получил свою порцию. Вероятно, они вспомнили, что он второй раз стоит в очереди.

– Разрази меня гром! – вскричал обезображенный шрамом Харрисон. – Среди нас завелась крыса, которая хочет урвать еще одну порцию рома.

Роберта выпихнули из, очереди и начали толкать от одного пирата к другому. Вскоре юношу окружило плотное кольцо разъяренных моряков; то тут, то там засверкали ножи.

Господи! Они напали на Роберта! Бланш в панике искала глазами Уила, но ни его, ни Клайва на палубе не оказалось.

– Это не для меня, – оправдывался Роберт. – Это для Старого Мэтью.

– Рассказывай сказки! – прорычал Харрисон, размахивая кинжалом. – Мэтью отлеживается внизу, и ему не полагается рома.

– Мы этого не потерпим! Его нужно проучить! – раздались нестройные голоса.

Не выдержав, Бланш порывисто бросилась вперед и стала протискиваться сквозь толпу.

– Прекратите! – потребовала она. – Роберт не сделал ничего плохого! Это я обещала Мэтью принести ему порцию рома. Я хотела сама встать в очередь, но Роберт не пустил меня и встал сам! Он сделал это, чтобы помочь мне сдержать слово, данное одному из вас!

Бланш едва могла дышать, но все же нашла в себе силы схватить Роберта за руку и потащить его за собой. Она попыталась пройти к люку, но пираты не расступились. Наоборот, они все плотнее и плотнее смыкали круг, приближая к ней злобные, заросшие щетиной лица.

– Красотка в наших руках, парни, – протянул Харрисон, поигрывая ножом; сузив глаза он сверлил Бланш недобрым взглядом. – Она думает, будто может нами командовать. Ее Высочество! Мы ведь не какие-нибудь зеленые юнцы, да, братцы?! Нам известно, как усмирять строптивых женщин.

Раздался непристойный, гадкий смех, и Бланш с ужасом поняла, что они имеют в виду. Она оглянулась, ища глазами Уила. Ведь он ее предупреждал, и не раз, он наверняка и пальцем не шевельнет в подобной ситуации. Да, Бланш сама во всем виновата. Судя по всему, настал час расплаты.

Пираты подталкивали ее все ближе и ближе к поручням. Но она не забывала о Роберте, опасаясь, как бы его просто-напросто не вышвырнули за борт.

– Мне наплевать на то, что вы сделаете со мной, но клянусь, если этот юноша пострадает из-за меня… – она запнулась, понимая, что ей нечем их запугать.

Толкнув юношу вдоль перил, она крикнула:

– Беги!

Роберт ошалело бросился прочь, и Бланш неожиданно осталась совсем одна в окружении разъяренных пиратов.

Подойдя ближе, Харрисон принялся размахивать ножом перед ее широко распахнутыми от ужаса глазами. Затем рядом засверкали еще несколько кинжалов. Если ей суждено умереть прямо здесь, пусть это произойдет, по крайней мере, быстро.

– Тогда сделайте это! Убейте меня, пока у вас есть такая возможность! Прикончите меня прямо сейчас! – воскликнула Бланш, сверкнув глазами. – Лучше воспользуйтесь своими проклятыми кинжалами. Потому что если вы этого не сделаете, я…

Бланш не знала, что сказать, поэтому ляпнула первое, что пришло на ум:

– …я возьму двойную порцию рома и отнесу ее Старому Мэтью. А вы все можете идти к черту!

Запальчивые слова Бланш и ее королевская стать произвели впечатление на пиратов. Подумать только: она не сникла перед их общей угрозой!

Но особенно их поразили ее золотистые глаза. Они заставили пиратов сконфуженно переглядываться. Да, на это стоило посмотреть! Ведь говорил же капитан, что эта Пристли – настоящая ведьма. Ее глаза так и полыхнули адским огнем.

Первым опустил кинжал Харрисон, его примеру последовали остальные. Затем посреди круга образовался просвет, и Бланш медленно направилась к бочке с ромом. Она знала, что пираты идут за ней, чувствовала за спиной их учащенное дыхание. Ей без лишних слов налили полную кружку, и Бланш решительно повернула к люку.

Пираты проводили ее до спального помещения, где лежал на своей койке Старый Мэтью. Те, кто стоял прямо за спиной девушки, заметили потрясение на лице Мэтью, когда она вручила ему кружку с ромом. Не сказав ни слова, Бланш повернулась и пошла к себе в каюту.

Когда она, наконец, добралась до каюты Уила Мидла, силы почти покинули ее. Боже милосердный, вдруг осенило Бланш, эти люди – действительно пираты! Она на самом деле похищена пиратами! Бланш доковыляла до койки и без сил рухнула на нее.

Но почему? Почему это случилось именно с ней?! Да потому что она, Бланш Пристли молодая одинокая женщина, которую совершенно некому защитить. У нее нет ни денег, ни богатых родственников, ни семьи. Долгие годы она работала как простая служанка, ела что попало, донашивала старые вещи; у нее не было возможности растопить в комнате камин и зажечь свечи. Она просто-напросто оказалась легкой добычей для таких мужчин, как Генри Торн и Уил Мидл.

Господи, до чего же она уязвима. Все эти годы Бланш упорно не замечала своего одиночества, убедив себя в том, что может сама справиться со всеми трудностями; она взвалила на свои плечи всю ответственность за семью. «Посмотри, что из этого вышло», – насмешливо произнес ее внутренний голос. Бланш верила, что сумеет помочь отцу вернуться в реальный мир, она думала, что сможет вести дела семьи и компании, но и это закончилось провалом. Она верила, что когда-нибудь встретит любовь, испытает в жизни счастье.

Теперь Бланш не сомневалась: у нее никогда не будет ни жизни, ни семьи, ни любви. Бланш вдруг почувствовала, что ей не хватает воздуха. Затем все расплылось перед глазами, и по щекам Бланш заструились горячие жгучие слезы.

Ослепленный яростью, натыкаясь на все подряд, Уил Мидл, наконец, выбрался из грузового трюма. За ним по пятам следовал Клайв; его угрюмое выражение лица могло испугать кого угодно. Несколько минут назад Роберт с трудом отыскал капитана на самом дне корабля и с ходу выпалил, что Бланш угрожает смертельная опасность.

Держа наготове нож, Уил решительно поднялся на палубу, представляя себе картины одну ужаснее другой: то ему виделась Бланш, связанная по рукам и ногам и окруженная толпой озверевших головорезов; то он воображал ее лежащей в луже крови…

– Куда они ее увели?! – завопил Уил и схватил первого попавшегося матроса за грудки.

– В… с-спально-о-ое… – с трудом выдавил тот.

Отшвырнув его от себя словно ненужную тряпку, Уил тяжело затопал вниз по ступенькам. В спальном помещении он обнаружил многих из своих матросов, толпившихся вокруг койки Старого Мэтью. Это было совсем не то, что ожидал увидеть Уил.

– Где она? Что вы с ней сделали?!

Он готов был растерзать любого, попавшегося ему под руку.

– Она… пошла в свою каюту, капитан, – сообщил Старый Мэтью. – Притащила мне порцию рома, а затем сразу же отправилась в каюту.

Уил обвел всех зловещим взглядом.

– Если хоть кто-нибудь из вас обидел ее, клянусь, вас всех перевешаю, – произнес он, чеканя каждое слово.

Уил направился к своей каюте, испытывая некоторое облегчение. Слава богу, они не тронули ее, она жива и даже не ранена. Прекрасно, тогда он убьет ее собственными руками! Так его напугать!

Уил едва сдерживал себя, когда вломился в каюту. Он увидел Бланш сидящей на коленях на койке. Она даже не пошевелилась, несмотря на страшный грохот захлопнувшейся двери.

– Почему мне пришлось иметь дело именно с тобой? – с порога обрушился на Бланш Уил. – Ты приносишь больше хлопот, чем того стоишь!

Надо же такому случиться: из всех слов, существующих на земле, ему удалось выбрать именно то, которое окончательно разбило сердце Бланш. Оказывается, Уилу хотелось знать, зачем он связался с глупой, никчемной, беззащитной женщиной! Значит, она ничего не стоит…

Постепенно гнев вытеснил обиду, и вскоре Бланш уже всю трясло от ярости.

– Я ничего не стою, да? Неужели Генри Торн мало заплатил за твои хлопоты?! Можешь убить меня, но я не собираюсь больше сносить оскорбления!

Казалось, что-то взорвалось внутри Бланш. Круто повернувшись, она схватила первое, что попалось под руку – бронзовый кувшин – и запустила им в Уила. Кувшин с грохотом ударился о стену, упал на пол и подкатился к его ногам. Бланш принялась хватать с полок все подряд, и поначалу Уил только успевал увертываться.

– Проклятая ведьма! – взревел он, когда Бланш угодила ему в плечо огромной морской раковиной. – Оставь хотя бы музыкальную шкатулку!

В следующую секунду музыкальная шкатулка угодила в дверь каюты и со звоном рассыпалась.

– Я не просила себе ни Генри Торна, ни сумасшедшего отца, ни проклятых англичан, – бушевала Бланш, продолжая швырять вещи, – ни о чем я не просила! И я не просила меня похищать! Ты сделал это, и ты поплатишься. Я больше не намерена терпеть твоих издевательств. Убирайся! Вон! И оставь меня одну!

С каждым разом Бланш все точнее и точнее попадала в цель. Шкатулка, в которой находились расческа и зеркальце, угодила капитану в плечо, а деревянная статуэтка – в голову. Бросившись вперед, Уил ловко перехватил поднятую для броска руку с буддой из нефрита, затем прижал девушку к себе, чтобы утихомирить ее. Бланш сопротивлялась изо всех сил, отбиваясь ногами. Применив уже испытанный прием, Уил повалил девушку на койку, подмяв под себя ее тело.

Неожиданно к ее горлу подступили рыдания. Бланш торопливо сомкнула ресницы, пытаясь сдержать непрошеный соленый поток, но было уже поздно – слезы вовсю заструились по щекам. Уил поднес ладонь к ее щеке, и Бланш вздрогнула от его прикосновения.

– О, господи, они обидели тебя. Клянусь, я убью их одного за другим своими собственными руками, – произнес он неожиданно для себя, а потом так же неожиданно прикоснулся к влажной щеке Бланш губами.

Уил сел и притянул ее к себе. На мгновение Бланш напряженно застыла, затем обхватила его руками и горько заплакала у него на плече.

– Скажи мне, ведьмочка, – неуклюже погладил он ее по голове, но, почувствовав, как она вздрогнула, прикусил язык и немного погодя произнес: – Бланш.

– Мои люди обидели тебя? – осторожно спросил он.

Бланш отрицательно покачала головой. Уил посадил ее к себе на колени. Бланш не сопротивлялась. Он молча гладил ее спину, шею, плечи, и тепло его рук постепенно успокаивало Бланш.

– Мой отец… ему нравятся только магниты и призмы… – Слезы снова ручьем полились из ее глаз. – Миссис Адамс стыдится показываться на глаза мяснику. А я оказалась не способна управлять компанией.

Бланш прижалась к груди Мидла и нежно потерлась щекой о его рубашку. Это простое прикосновение подействовало на Уила как удар электрического тока. А ведь он только хотел утешить ее, понять, чем вызвано ее негодование. Она подняла голову, и их взгляды встретились. Ее соблазнительные губы слегка приоткрылись. Только святой мог устоять перед ними, а Уил Мидл вовсе не был святым.

Бланш видела, как он наклоняет голову, не отрывая взгляда от ее манящих губ, но не сделала ничего, чтобы помешать неизбежному. Как только их губы соприкоснулись, она, наконец, дала волю страсти, упиваясь этим сладостным поцелуем, готовая на все, лишь бы он длился вечно.

Ласки и поцелуи Уила уняли боль в сердце Бланш и разбудили в ее теле сокровенные желания. Она не противилась, когда он, приподняв юбки, начал неистово гладить ее бедра. Бланш только ахнула и подалась ему навстречу.

– Целуй меня, Уил Мидл, ласкай меня…

Все существо Уила отозвалось на этот страстный призыв. Никогда еще он так хорошо не чувствовал и не понимал женщину. Уил хотел дать ей то, чего так жаждала ее душа и тело. Он будет любить Бланш так, чтобы доставить ей неземное удовольствие. Он поклялся себе, что она испытает блаженство в его объятиях. Уил поймал доверчивый взгляд Бланш, излучавший тепло и любовь. Да, этот взгляд говорил о том, что она готова подарить ему больше, чем простое соединение тел. Бедро девушки слегка качнулось под рукой Уила, и это робкое движение окончательно убедило его в том, что она готова ему принадлежать. Неожиданно Уила охватило смятение. Господи, что же он делает? Собирается овладеть беззащитной ранимой пленницей, да к тому же еще и девственницей?! Гром и молния! Что с ним? Ведь это скорее похоже на попытку изнасилования, правда, не грубого и жестокого, зато коварного по своей сути.

Бланш почувствовала в нем перемену, но не могла понять причины. Протянув руки, она погладила Уила по щеке, потом провела кончиками пальцев по его нижней губе – ей так давно хотелось это сделать.

– О боже, – вырвалось у Уила, и сердце Бланш испуганно забилось.

После этого он начал медленно подниматься, отодвигаясь, удаляясь от нее… Бланш хотелось удержать Уила, умолять не покидать ее, просить любить ее, заставив забыть обо всем на свете. Но слова застряли у нее в горле.

Уил прошелся по каюте, заправляя рубашку, затем остановился и повернулся лицом к Бланш. Девушка сидела на смятой постели, взъерошенная и совершенно беззащитная. Он не вправе пользоваться ее слабостью и доверчивостью, не вправе что-либо обещать ей или давать. Уил подавленно молчал. Да разве можно найти слова утешения после того, как он так разбередил ее душу?! Нет, он просто не имел права что-либо обещать! Уил попятился к двери и, резко повернувшись, вышел из каюты.

Бланш оставалась неподвижной, чувствуя себя совершенно раздавленной. Она раскрылась ему навстречу, готовая отдать всю себя. А Уил вдруг отвернулся от нее. Он не захотел ее. По щекам Бланш катились слезы, тихие слезы огромного горя.

Как только Уил вышел из каюты, Клайв поспешил сообщить ему подробности об инциденте на палубе.

– Похоже, эта мисс Бланш Пристли решила самовольно изменить принятые на нашем судне правила. Она понесла ром тому, кому он не полагался: Старому Мэтью. А когда парни попытались ее образумить, пошла им наперекор. Никто не тронул драгоценную шкуру это девицы, разве что… ты? – Клайв испытующе покосился на Уила.

– Черт бы тебя побрал… – Уил схватил Клайва за грудки и зловеще понизил голос почти до шепота. – Придержи свой проклятый язык! Я не приказывал ее похищать, это ты ввязал нас в глупую историю.

Отпустив Клайва, капитан побрел прочь, с трудом подавляя желание до смерти избить своего беспечного и самовлюбленного партнера. На носу корабля Уил остановился, подставив себя ветру, чтобы несколько остудить свой пыл. Неожиданно он понял, что, несмотря на всю свою напускную жестокость, очень уязвим.

Глава 13

Матросы слышали, как бушевала Бланш. Как только дверь капитанской каюты захлопнулась, они затаились и навострили уши. Согласно принятому на корабле кодексу, каждый был вправе находиться в курсе всего происходящего на борту «Фаста», включая ссоры, драки и другие представления.

Пираты слушали, как пленница яростно нападает на их капитана, и одобрительно закивали, когда стало ясно, что Уил все-таки одержал над ней верх. Уж кто-кто, а Уил, несомненно, знал, как совладать с разъяренной женщиной.

Затем все стихло. Никто не сомневался, что означает эта тишина: кто-кто, а Уил умел ублажить женщину, даже такую, как эта. Избегая смотреть друг на друга, пираты начали медленно подниматься на палубу. Каково же было их изумление, когда немного погодя из люка показался Уил Мидл. По мрачному выражению его лица все догадались: ничего не произошло, их капитан не потерял над собой контроль. Раз он сказал, что пленница останется нетронутой, значит, так тому и быть. А впрочем, команда не стала бы возражать, если бы Уил переспал с этой девушкой.

А что это за девушка! Какая у нее выдержка! Пожалуй, Бланш Пристли – самая храбрая женщина на земле. Оказывается, она умеет держать слово. Бывают же и среди женщин такие!..

Ночь Уил провел на палубе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Скорее всего, его просто выбил из колеи неожиданный гнев Бланш, потому она показалась ему такой юной и беззащитной и вместе с тем такой неотразимой… Дьявольщина какая-то! Поскорее бы Бланш покинула его корабль! Слава богу, ждать осталось недолго.

Когда Роберт на следующее утро принес завтрак, Бланш была не в настроении поддерживать разговор, но все же нашла в себе силы извиниться за то, что втянула его в неприятную историю. Ее мало утешили горячие заверения юноши в том, что ради нее он готов совершить и не такой подвиг. Бланш отослала поднос почти нетронутым, попросив извиниться перед французом, ссылаясь на отсутствие аппетита.

Никогда еще Бланш не чувствовала себя такой одинокой. Она со стоном обхватила себя руками. Господи, ей ведь так мало нужно от Уила: поговорить с ним, прикоснуться к нему! Она была совершенно сбита с толку его нежностью и внезапной холодностью. Ну почему из всех мужчин ее похитил именно он, загадочный и чувственный Уил Мидл?!

Бланш не знала, сколько она просидела на кровати, уставившись в одну точку. В таком положении и застал ее Уил. Он осторожно кашлянул, напоминая о своем присутствии. Бланш торопливо спрыгнула на пол. Припухшие веки прекрасных глаз явно свидетельствовали о том, что Бланш много плакала этой ночью. Мысль об этом болью отозвалась в его сердце.

– Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

– Я в порядке, капитан. Прошу извинить мое поведение прошлым вечером. Думаю, я была немного не в себе. Постараюсь исправиться.

Это окончательно добило его.

– Не тебе, а мне следует извиниться, – возразил Уил. – Вся моя команда вела себя совершенно непростительно. Если ты назовешь имена зачинщиков…

– Нет, – поспешно ответила Бланш. – Ты ведь меня сам предупреждал, не так ли? В любом случае, я не хочу нести ответственность еще за кого-то, наказанного по моей вине.

– Еще за кого-то?

– Старый Мэтью, – напомнила Бланш, убирая руки за спину и нервно сплетая пальцы. – Разве ты забыл: ведь я в ответе за то, что его высекли.

Уил был в полном смятении. Оказывается, Бланш чувствовала себя виноватой в том, что Мэтью выпороли, и поэтому считала себя обязанной принести ему ром! Черт! А ведь это он, Уил Мидл, натолкнул Бланш на мысль о ее вине, сказав, что она в ответе за драку Мэтью и Уолтера. Но он никак не ожидал, что девушка примет это так близко к сердцу.

– Еще раз заверяю тебя: ты вернешься к своему отцу в том же состоянии, в каком попала сюда. – Уилу очень хотелось, чтобы Бланш поверила ему. – Ты почему-то решила, будто к твоему похищению причастен Генри Торн. Уверяю тебя: он здесь совершенно ни при чем. Я бы не стал иметь дело с подобным человеком, а уж тем более способствовать ему в желании насильно жениться на тебе. Это обычное похищение ради выкупа, вот и все. Мы искали в Массачусетсе новые рынки сбыта товаров, но безуспешно. Тогда мой партнер решил разбогатеть вот таким образом.

Не удержавшись, Бланш все-таки посмотрела на Уила. Его открытый взгляд сказал ей о многом, но главное о том, что все это правда.

– Генри Торн… просил тебя выйти за него замуж? – спросил Уил.

– Нет, он приказал мне, – как можно спокойнее ответила Бланш.

Уил хотел задать Бланш еще несколько вопросов, но почувствовал, как она наглухо отгородилась от него, и вряд ли будет сейчас откровенничать. Уилу ничего не оставалось, как молча повернуться и уйти.

Бланш ладонями сжала виски. Так ее похитили ради выкупа?! Значит, это действительно настоящие пираты, и Генри Торн здесь совершенно ни при чем! Господи, какая ирония! Она захвачена бандой головорезов и до сих пор жива только потому, что они считают ее «курочкой, несущей золотые яйца». А что будет, когда пираты узнают, что она нищая?!

* * *

– Фолджер? – При виде клерка, входящего в парадную дверь дома, у Харви Пристли возникло ощущение, что сейчас его за что-то будут ругать. – Что ты здесь делаешь?

– Предположительно мы должны были встретиться с вами ровно в два часа, сэр. Вы разве не помните?

Майкл Фолджер недовольно уставился на Харви и направился вслед за хозяином дома в практически пустую гостиную.

– Сегодня вы встречаетесь с мистером Торном, – напомнил Фолджер.

– С мистером Торном? А по какому поводу? – озадаченно почесал затылок Харви.

– Думаю, у него есть к вам деловое предложение.

Харви с недовольным видом плюхнулся на диван.

– Опять дела. Почему этим не может заняться Бланш?

– Мисс Бланш пропала, сэр. С тех пор прошло уже две недели! – теряя терпение, вскричал Фолджер. – О господи, неужели вы не в состоянии вспомнить, что ваша дочь исчезла?!

– Моя Бланш исчезла? – в глазах Харви появилась тревога.

Клерку на миг показалось, что хозяин наконец-то спустился с небес на землю. Может быть, оно и к лучшему, что Бланш пропала. Она носилась с отцом, как с ребенком, и Харви это вполне устраивало. Теперь-то он вынужден «повзрослеть». Наконец-то мистер Пристли перестанет претворять в жизнь бредовые идеи и займется делами компании, а когда он увидит, что почти разорен…

– Простите, Майкл, – прервал размышления клерка мистер Пристли, – вы полагаете, что моя дочь и вправду исчезла? Я не думаю, что Бланш может оставить меня.

– И, тем не менее, это так! – клерк едва сдерживал раздражение. – Вы даже не задумываетесь о том, где может находиться ваша дочь, что с ней, возможно, приключилась беда…

Фолджер продолжал бы и дальше упрекать Харви, но в это время послышались чьи-то тяжелые шаги, а вскоре появился Генри Торн. После прохладного обмена приветствиями Харви велел подать шерри, но миссис Адамс принесла ячменный кофе. Торн огляделся по сторонам в поисках стула, но, не обнаружив ничего подходящего, вынужден был примоститься на кушетку рядом с Фолджером.

– До меня дошли слухи, сэр, что вашей компании необходимо вливание капитала, – сразу перешел к делу Торн. – Я уже разговаривал на эту тему с мисс Бланш, и мы почти достигли согласия, но она так неожиданно уехала к своей тетушке. Кстати, как наша дорогая мисс Бланш проводит время в Бостоне?

При этих словах Торн приложил руку к сердцу, проявляя искренний интерес. Фолджер нервно поперхнулся.

Лицо Харви засветилось от радости.

– У нее все превосходно! – Неожиданно он принялся шарить по карманам, вытаскивая и просматривая многочисленные листки, которые тут же разлетались по всей гостиной. – Мы только что получили письмо… – Харви нахмурился. – Ума не приложу, куда я его положил? Ну, да бог с ним, я помню все слово в слово. У Бланш новый кавалер. Я безумно рад за мою дочурку.

– Новый кавалер? – Торн даже побледнел и подался вперед. – Поклонник?

Фолджер ущипнул хозяина за руку, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Разве это не чудесно? – продолжал Харви. – Впрочем, я нисколько не удивлен. Бланш – вылитая мать. Паола, как вы знаете, была итальянкой…

– Конечно, все это замечательно, – сухо прервал его Торн. – Но я надеюсь, мисс Бланш не станет ничего решать на скорую руку, до возвращения домой. Она говорила, когда вернется?

– Думаю, к Рождеству она вернется. Бланш не пропустит Рождество… У нас всегда бывает кокосовый торт, ее любимый.

Харви ангельски улыбнулся, и Генри Торну ничего не оставалось, как поверить ему на слово.

– Теперь о моем предложении, – Торн огляделся в поисках места, где можно было бы разложить бумаги, но поскольку единственный столик оказался заставлен чашками с недопитым кофе, ему пришлось примостить их у себя на коленях. – Я предлагаю заем.

После подписания бумаг Торн победно удалился, а Фолджер совершенно сник. Он сделал все возможное, чтобы как-то повлиять на условия договора, изменив их в лучшую сторону, но «заем» представлял выгоду только для Генри Торна. И все-таки преданный клерк решил не сдаваться. Он настоял на том, чтобы Харви Пристли ежедневно приходил в магазин и лично просматривал все счета.

– И еще, – Фолджер погрозил хозяину пальцем. – Почему вы сказали Торну, что у мисс Бланш появился новый ухажер?

– Я думал, молодая девушка во время своего пребывания в Чарлстоне могла бы встретить кого-то… – сконфузился Харви.

– В Бостоне, – раздраженно поправил Фолджер. – Ваша сестра Розанна живет в Бостоне.

– Вы уверены? А когда она переехала?

– Ради бога, Харви, нет никакой Розанны! И, пожалуйста, не упоминайте больше при Торне о «женихах». Он сам надеется жениться на Бланш, а если вы будете его дразнить, то еще больше увязнете в долгах.

– Торн хочет жениться на Бланш? – оживился Харви. – Как замечательно!

– Это ужасно! Бланш его ненавидит, разве вы забыли? А он пытается навязать ей себя.

– Навязать себя? – Кажется, Харви начал кое-что понимать. – Какой негодяй! Тогда почему мы ведем с Торном дела?

– Потому что мы разорены. А в таком состоянии люди порой совершают невыгодные сделки.

Фолджер устало потер ладонями лицо и взял с хозяина обещание завтра ровно в восемь часов утра явиться в магазин.

* * *

В ожидании выкупа «Фаст» остался стоять на якоре еще на неделю. Команда, привыкшая к ежедневной тяжелой работе и постоянной опасности, буквально томилась от скуки. Мысли пиратов все чаще и чаще обращались к необычной пленнице. По кораблю разнесся слух, что она ничего не ест и, кроме того, отказывается выходить на палубу для прогулки.

К вечеру третьего дня Уил, не выдержав, вломился в каюту, намереваясь силой вытащить Бланш на палубу, если, конечно, она не пойдет добровольно. Бланш сидела на койке, пожав под себя ноги. Из-за сильной жары она распустила шнуровку платья, а волосы зачесала наверх. На коленях Бланш держала порванную рубашку, его рубашку. Несколько других, уже починенных, лежали в стороне.

Уил вырвал рубашку из ее рук и, стараясь не замечать соблазнительную грудь, виднеющуюся в вырезе платья, произнес:

– Тебе незачем зашивать мои рубашки. Это работа Роберта.

– Я не привыкла сидеть сложа руки. Это невыносимо.

Бланш смущенно замолчала. На самом деле, она совершенно случайно наткнулась на его рваные рубашки, когда искала что-нибудь подходящее, чтобы одеть на ночь.

– Да, быть женщиной из высшего общества действительно тяжело, – съязвил Уил Мидл.

– Я всегда работала дома и в конторе отца. Меня приучила Мариса.

– Кто это? – Уил скрестил на груди руки.

– Моя бабушка. Она не так давно умерла. Мариса воспитывала меня после смерти матери.

– А твой отец? Почему он сам не ведет дела? – Уил недоумевал, почему джентльмен, каким бы скупым он ни был, позволяет своей дочери работать не покладая рук.

– У него… другие заботы, – уклончиво ответила Бланш. – Он никогда не интересовался торговым делом.

– Здесь настоящее пекло. Я не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я зажарил тебя живьем. Пойдем на палубу, ведьмочка, – насмешливо бросил Уил и, схватив ее за руку, повел за собой.

Вскоре весть о том, что пленница вышла на палубу, разнеслась по всему кораблю. Один за другим на палубе начали появляться пираты, делая вид, что у них здесь остались незавершенные дела. Два здоровенных детины поспорили, кому драить палубу, а кто-то уже, наверное, в сотый раз полез на мачту, проверяя, хорошо ли закреплены снасти.

Клайв тоже поднялся наверх, но исключительно ради того, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится капитан. Ларсону отнюдь не понравилось увиденное: Уил буквально пожирал глазами ладную фигурку своей подопечной, пока та медленно прогуливалась вдоль поручней. Интуиция подсказала Клайву, что девушка притягивала капитана не только физически.

Несколько последующих дней Уил выводил Бланш на прогулку и после полудня, и вечером, не принимая никаких отговорок. Провожая Бланш наверх, Уил старался взять ее за руку или обнять за талию, но как только они оказывались на палубе, тотчас убирал руки. Бланш страшилась каждой прогулки, думая, что она может оказаться последней. Однако, к ее немалому удивлению и облегчению, враждебность пиратов по отношению к ней исчезла. Напротив, Бланш порой замечала, как кое-кто из моряков кивает или подмигивает ей, словно в знак приветствия. Постепенно она осмелела настолько, что стала выслушивать их рассказы о бесчисленных обязанностях на корабле.

Каждому пирату хотелось объяснить ей, как обращаться с пушкой, как залатать парус, что такое оснастка корабля. Бланш старалась не подавать виду, что боится общаться с теми, кто всего несколько дней назад едва не перерезал ей горло. Однако порой взрыв грубого смеха настолько пугал ее, что у нее останавливалось сердце.

Мало-помалу вся команда прониклась симпатией к Бланш и принимала близко к сердцу ее тоскующий взгляд, устремленный куда-то вдаль, туда, где, очевидно, находился ее родной дом.

Старый Мэтью окончательно поправился, и теперь между ним и Робертом часто разгорались споры, кому сопровождать Бланш на прогулках по палубе, во время которых девушка знакомилась то с одним, то с другим пиратом. Постепенно она узнавала не только их имена, но и род занятий. Например, Беппо был судовым врачом, Стенли – плотником, а Харрисон – главным канониром.

Как-то Уил увидел, как Бланш вместе с пиратами взбирается по веревочной лестнице. Оказывается, ей расхвалили все прелести вида сверху, и она решила сама в этом удостовериться. Громовым голосом Уил приказал Бланш немедленно спуститься.

– Не хватало еще, чтобы на моем корабле ты сломала себе шею!

Когда девушка оказалась в пределах его досягаемости, он схватил ее за талию и снял с лестницы. Бланш, гордо вскинув голову, удалилась в каюту. Пираты совершенно ничего не понимали. Странно, почему капитан так злится из-за каких-то пустяков!

Уил видел, как увиваются вокруг нее пираты, как смягчаются при ее виде их лица. Удивительно, как Бланш сумела расположить к себе команду, не прилагая к этому никаких усилий! Стоило Бланш зардеться от смущения, когда кто-то вскользь упомянул о ее босых ногах, так уже на следующее утро возле двери капитанской каюты появилась пара самодельных башмачков.

Как-то раз у Бланш разболелась голова от палящего солнца, и она поспешила удалиться с палубы. Немного погодя ей принесли прелестную шляпу, чтобы она могла гулять и в солнечные дни. Но самым поразительным было, когда на палубу поднялся Вертляк с большой тарелкой, до краев наполненной миндалем в шоколаде. Миндаль предназначался Бланш… для восстановления утраченного аппетита. Разумеется, она со своей неповторимой улыбкой настояла на том, чтобы лакомство разделили между всеми членами команды.

Этот повышенный интерес к Бланш со стороны пиратов ужасно раздражал Уила. Особенно действовали ему на нервы ее улыбки и то внимание, которое она оказывала этим неотесанным парням. Так и хотелось хорошенько встряхнуть Бланш и заставить обратить внимание на него, Уила Мидла. Как же так?! Она ест его пищу, спит в его постели, носит его одежду, находится под его защитой и не желает одарить хотя бы улыбкой! Уил вздрогнул, неожиданно узнав это знакомое ему чувство.

Ревность! Самая обыкновенная ревность. Уил был сам себе противен. Он ведь поклялся никогда больше не считать женщину своей собственностью. Только в высшем обществе существуют брачные контракты, только там права женщин продаются и покупаются.

Спустя несколько дней Уил окончательно убедился, что уже не может контролировать ситуацию. Это произошло во время раздачи рома. Старый Мэтью подошел к Бланш и, ко всеобщему изумлению, протянул ей свою кружку.

– Возвращаю долг, – проговорил он с лукавой улыбкой. – Все по-честному: двойная за двойную.

Бланш вдруг поняла, что ей предлагают нечто большее, чем банальную кружку рома. Вокруг них мгновенно собралась толпа, на лицах пиратов застыло ожидание. Кто-то затянул, а остальные дружно подхватили старинную пиратскую песню, побуждающую пить до дна. Возможно, Бланш все-таки отказалась бы от рома, но ее спровоцировал не кто иной, как сам Уил.

– Что за глупости, – проговорил он, окидывая недовольным взглядом собравшихся. – Она не будет пить.

Бланш резко повернулась к нему, вздернув подбородок. Песня сразу смолкла, повисла напряженная тишина. Тогда Бланш, задержав дыхание, залпом выпила все до дна. Раздались радостные вопли. Бланш закашлялась, и Уил, чертыхнувшись, собрался уйти, но передумал и решил понаблюдать за девушкой.

Покачиваясь, Бланш сделала шаг и тут же схватилась за поручень. К ней с двух сторон подскочили Старый Мэтью и Роберт, предлагая отвести в каюту. Бланш с трудом сосредоточила взгляд на бледном лице Роберта, затем начала медленно оседать на палубу. Уил в два прыжка оказался возле нее и подхватил на руки.

– Она же леди, а леди не пьют ром, – он с упреком посмотрел на Мэтью. – Пусть это вам всем послужит уроком.

Уил отнес Бланш в каюту и опустил на койку. Она тут же села, вяло замотав головой, Уил захлопнул дверь от любопытных глаз.

– Ты пьяна, ведьмочка.

– Б-бла-анш, – поправила она.

– Ложись в кровать, Бланш, и спи, – усмехнулся он, глядя на соблазнительные линии ее тела.

– Хочу д-достать ночную рубашку. – Бланш указала на полку со стопкой одежды.

Усадив ее на койку и приказав не двигаться, Уил сам отправился за ночной рубашкой, которая оказалась не чем иным, как одной из его же собственных сорочек. Боже, значит, она спит в его рубашке!

Без всякого сомнения, Бланш была явно не в себе, поскольку без малейшего колебания начала стаскивать платье. Поначалу Уил хотел вести себя как настоящий джентльмен и отвернуться, но потом решил поступить как истинный пират. Да, он начал смотреть на Бланш, подвергая себя настоящей пытке. У него пересохло горло при виде ее прелестей, едва прикрытых тончайшей нижней сорочкой. Боже, какие бедра, какие длинные стройные ноги… Не осознавая, что делает, Уил подошел к Бланш и, дрожа с головы до ног, торопливо натянул на нее «ночную рубашку».

– С-спасибо, – с трудом выдавила она, одарив его полным восхищения и обожания взглядом.

Ревность Уила как рукой сняло. Господи, какой, оказывается, силой может обладать одно маленькое слово! Никогда раньше он даже не задумывался над этим. Но… ему нужно убираться отсюда и поскорее.

Бланш вдруг обвила руками его торс, прижавшись щекой к животу. Судорожно сглотнув, Уил с трудом оторвал от себя Бланш, уложил в постель и накрыл одеялом, затем, не медля ни секунды, вышел из каюты. Пылая как в огне, он поднялся на палубу. Уил желал Бланш Пристли больше всего на свете и не сомневался, что она также желала его.

Глава 14

Наконец «Фаст» поднял якорь и, подгоняемый попутным ветром, направился к Виргинским островам. На борту корабля царило мрачное настроение. Пираты понимали, что, получив выкуп за Бланш Пристли, они расстанутся с ней. Удивительным образом они привязались к этой ведьмочке и по-своему успели полюбить ее. Даже в разговорах между собой они называли ее не иначе как «наша Пристли».

Судя по всему, Бланш также не радовала перспектива возвращения домой. Она стала грустной и замкнутой, и некоторые особо наблюдательные замечали, что она нет-нет да и смахнет со щек набежавшую слезу. Пиратам это казалось весьма странным, но они решили, что девушка просто успела к ним привязаться и не хочет расставаться.

В этом, действительно, была доля правды, но все-таки основная причина уныния Бланш заключалась в другом. Она страшилась той минуты, когда откроется правда, и все узнают, что их пленница – вовсе не богатая наследница, а ее отцу нечем платить выкуп. Что они тогда сделают с ней? Бланш видела, какими жестокими они могут быть.

Существовала еще одна причина, и именно из-за нее Бланш плакала, не желая расставаться с кораблем, – Уил Мидл! Девушка поняла, что влюбилась. Красавец капитан безраздельно завладел ее сердцем, и теперь она не представляла, как будет жить без него.

Условленным местом встречи являлся поросший кустарником мыс. На нем легко могла спрятаться целая дюжина пиратов на случай непредвиденной ситуации во время передачи заложницы и получения выкупа. «Фаст» стоял наготове, ожидая сигнала к отплытию. Как только солнце оказалось в зените, на воду спустили лодки, и несколько пиратов отправились в разведку. В последней лодке плыла Бланш.

Усадив пленницу на огромный валун, капитан принялся нервно вышагивать взад-вперед. Встреча была назначена на полдень. Бланш дрожала под своей короткой накидкой и чувствовала себя бесконечно несчастной. Она не спускала с Уила глаз и видела, как он подошел к Клайву, о чем-то переговорил с ним, то и дело, поглядывая в ее сторону, затем опять возобновил свое беспокойное хождение.

Дважды разведчики подавали сигнал ложной тревоги, и всякий раз всадники равнодушно проезжали мимо. Клайв все чаще совещался с Уилом, который, судя по всему, уже начал заводиться, бросая по сторонам сердитые взгляды, в том числе и на Бланш. К тому времени, когда солнце начало спускаться за горизонт, Уил уже весь кипел от негодования. Он отвел Клайва в сторону, обрушившись на него с гневными упреками. Впрочем, эти предосторожности были излишни: крики Уила оглашали всю округу.

Клайв тоже не остался в долгу и заорал на своего партнера. Потом они разом смолкли, увидев поникшую Бланш, и медленно направились к пленнице. Бланш поняла, что ужасный момент, которого она так боялась, наконец, настал.

– Возможно, он… не придет. Мой отец не придет, – выдавила она из себя.

– Проклятье! – взорвался Уил. – Что же это за отец, который не хочет спасти дочь от шайки пиратов? Невероятно!

– Но у нас… нет денег.

Она сжалась, ожидая нового потока брани.

– Нет денег?! – воскликнул Клайв. – Не рассказывай сказки, девушка. Торн сообщил нам, как богат твой отец и какой он известный скупердяй.

Погрозив пальцем, Клайв пообещал, что прижимистый Пристли еще пожалеет о том, что не заплатил выкуп. Несмотря на гнев, Уил заметил, как побледнело лицо Бланш, а в ее необыкновенных глазах отразилась боль. Он вдруг понял: Бланш говорит правду.

– Неужели, ведьмочка? Нет денег?!

– Действительно, нет. Торн просто отомстил за то, что я… он… все наврал.

Повернувшись, Уил пошел прочь, пытаясь взять себя в руки. Клайв догнал его. Некоторе время они шли молча. Потом Уил остановился, резко развернулся и направился к валуну, где сидела ссутулившаяся Бланш.

– Ну, что ты теперь намерен делать? – поинтересовался у Мидла Клайв.

– Я? – Уил был зол на всех и вся, а в особенности на Бланш Пристли. – Я собираюсь вернуться на корабль и там во всем разобраться.

Он грубо схватил девушку за руку и потащил к лодке. Спотыкаясь, Бланш изо всех сил пыталась приноровиться к шагам Уила. Ей было мучительно стыдно, она вся просто пылала, чувствуя на себе косые взгляды пиратов. Уил без лишних церемоний схватил Бланш в охапку и с размаху усадил на жесткое деревянное сиденье лодки. Подкрепляя свои слова бранью и проклятиями, Уил приказал плыть к кораблю.

Бланш посадили в некое подобие качелей и подняли на борт корабля. Она не могла заставить себя посмотреть в глаза тем, кто с нетерпением дожидался ее на палубе. Роберт, Старый Мэтью, Дуглас, Харрисон и еще несколько пиратов тут же обступили Бланш, требуя объяснений. Но тут появился Уил и быстро увел ее в каюту.

С грохотом закрыв дверь, Уил схватил Бланш за подбородок и заставил ее посмотреть себе в глаза.

– Я хочу все знать, – тихо произнес он.

– Мой отец не богат, – начала она дрожащим голосом. – Но даже если бы у него и были деньги, он все равно не знал бы, что делать с вашей запиской.

– Что значит: «не знал бы, что делать»?

– Отец… немного не в себе, – почти шепотом призналась Бланш и в страхе зажмурилась.

– Похоже, что так, раз позволил девчонке вести дела, – проворчал Уил и вдруг вспомнил пустые полки магазина. – Боже, да вы же разорены! Он, что, сумасшедший?

– Нет! Отец не сошел с ума, просто иногда забывает, где находится, и совершенно не задумывается о таких вещах, как еда и дрова для камина. Но я справлялась. Я вела дела в магазине. Однако пришли англичане и сказали, что все будет хорошо, если…

Бланш стыдливо отвела глаза, и Уил прекрасно понял, что скрывалось за этим «если». Да, слишком многие, в том числе и он сам, хотели бы обладать ее телом.

– Торговля заглохла, – продолжала Бланш. – Мне пришлось продавать вещи из дома, чтобы как-то выжить…

Постепенно в голове Уила вырисовывалась довольно четкая картина ее существования; многое становилось ясно. Теперь он понял, почему в первую встречу принял Бланш за служанку. А ее руки! Теперь понятно, почему они были в мозолях и такие красные. Она выполняла всю работу сама.

Бланш сжалась под его взглядом. Слезы градом катились у нее по щекам.

– Мне так жаль…

Уил совсем растерялся. Подумать только! Они похитили Бланш, угрожали ей, а она еще стоит и извиняется за то, что такая добродетельная и такая бедная! Господи, как все это объяснить своим людям?! Уил нашел всю команду на палубе и по серьезному виду пиратов догадался, что они уже в курсе постигшей их неудачи. Но не успел он и рта раскрыть, чтобы все как следует объяснить, как к нему приблизились Харрисон и Шарки.

– Капитан, – пробасил Харрисон. – Клайв Ларсон рассказал нам о заложнице: что у нее нет денег, и что мы похитили не того, кого следовало.

Уил побледнел и обвел пиратов убийственным взглядом.

– Я и все остальные, – заторопился Харрисон, опасаясь его гнева, – мы все обсудили и проголосовали. Мы все решили отказаться от нашей доли, даже Клайв Ларсон. Полагаем, ты сам знаешь, как с ней поступить, ведь ты тоже когда-то принадлежал к высшему обществу.

Уил потер ладонями лицо, раздираемый гордостью за свою команду. Да, у этих грубых, неотесанных парней все же есть сердце, и ведьмочка каким-то образом сумела их разжалобить. Уил пробормотал что-то насчет того, что такое решение все упрощает, хотя сам ни минуты не верил в это. Они лишь переложили всю ответственность за судьбу Бланш на его широкие плечи, так и не ответив на вопрос: что же с ней делать?

Полчаса спустя Уил вернулся в каюту в более удрученном состоянии, чем вышел оттуда. Логика подсказывала ему, что нужно немедленно избавиться от Бланш Пристли, высадить ее на берег. Слишком глубоко затронула она его сердце, и, кроме того, ей удалось каким-то образом смягчить сердца его людей. Что, если это приведет их к гибели? Ведь для того чтобы выжить в суровой борьбе за существование, пират должен быть жестоким и беспощадным.

– Ты им сказал? – Бланш поднялась с койки, вопросительно посмотрев в глаза Уила, она вдруг прочитала в них что-то такое, от чего у нее по спине пробежал холодок.

– Они все знают.

Она просто не могла оторвать взгляда от лица Уила и, облизнув внезапно пересохшие губы, спросила:

– Что вы теперь со мной сделаете?

– Мои люди отказались от своей доли, все до одного, – произнес Уил, пожирая глазами Бланш; по сути дела, пираты уступили ему это соблазнительное тело.

– Значит, я свободна? – Бланш с трудом проглотила комок в горле.

Уил взглянул на это милое лицо, на великолепно очерченные губы, на длинные густые ресницы… Господи, ну как он может ее освободить, когда весь сгорает от желания обладать ею?!

– Не совсем, – хрипло ответил Уил. – Кое-кому ты все же осталась должна.

– Кому? – выдохнула Бланш, догадываясь, о ком идет речь.

– Мне, – он сказал это почти шепотом.

Бланш облизнула внезапно пересохшие губы, ее сердце готово было выскочить из груди. Что Уил имеет в виду? Неужели он стремится к тому же, что и она? Господи, Бланш так хотелось стать желанной, нужной кому-нибудь. Интересно, что означает этот жадный взгляд Уила? Возможно, он, действительно, желает ее?

– Почему бы тогда тебе не взять то, что ты хочешь? – Бланш вдруг поняла, как похожа сейчас на своего рехнувшегося отца. Да, нужно быть сумасшедшей, чтобы произносить вслух подобные вещи.

Уил не верил своим ушам. Бланш подняла голову и твердо произнесла:

– Люби меня, Уил Мидл, люби меня прямо сейчас.

На секунду Уила словно парализовало. Она стояла перед ним смущенная и взволнованная, предлагая то, чего он хотел с такой страстью, – себя.

Шагнув вперед, Уил взял лицо Бланш в свои ладони и жадно приник к ее губам, затем, словно опомнившись, оторвался от нее и пытливо посмотрел в глаза. Бланш ответила ему улыбкой, которую он так долго ждал. Уил просто обезумел от радости и желания. Обрисовав ладонями шею и плечи Бланш, он порывисто привлек ее к себе. Бланш прижалась к нему всем телом и вытянула губы для поцелуя.

Охваченные возбуждением, они неистово ласкали друг друга, желая еще большей близости. Внезапно Уил подхватил Бланш и отнес на койку. Он усадил ее к себе на колени, затем распустил ее волосы, которые пышной волной упали девушке на плечи. После этого его ловкие пальцы быстро расшнуровали лиф платья. Бланш затаила дыхание, когда оно вместе с нижней сорочкой соскользнуло вниз.

– Ты такая красивая, Бланш, – хрипло проговорил Уил.

«Красивая»… Это слово отдавалось у нее в ушах звоном праздничных колоколов. Он сказал, что она красивая, значит, желал ее. Уил Мидл, действительно, желал ее! Признаться, никто и никогда не называл ее красивой.

Уил уперся коленом в край постели и привлек к себе Бланш. Она со счастливым вздохом доверчиво прильнула к нему, упиваясь близостью его тела. Полностью освободив Бланш от одежды, Уил кончиками пальцев обрисовал контуры ее ног, начиная от щиколоток и заканчивая очень чувствительной внутренней поверхностью бедер, затем, сгорая от возбуждения, быстро обнажился сам.

Уил прижался к ней своим сильным мускулистым телом, продолжая целовать и ласкать, гладить грудь. Затем его рука скользнула вниз. Бланш вздрогнула от такого смелого прикосновения.

– Я не сделаю тебе больно, доверься мне, Бланш, – прошептал он ей на ухо.

Этот страстный шепот постепенно рассеял все страхи Бланш. Она зашла слишком далеко, чтобы останавливаться на полпути. Бланш притянула голову Уила, приникнув к его губам, с трепетом ожидая, когда сольются их тела. И Уил не заставил себя долго ждать, ободренный смелым поцелуем.

Бланш вскрикнула, но не от боли, а от сильного ощущения, пронзившего все ее тело. Она оплела ногами ноги Уила и подалась к нему навстречу.

– Наконец-то ты моя, Бланш, – прошептал Уил ей на ушко, затем провел языком по мочке уха.

Бланш охватила дрожь возбуждения. Она крепче прижалась к Уилу и подчинилась его ритму.

Глава 15

Он погладил ее влажное от пота лицо и прошептал в самое ухо:

– Как ты?

– Или я наверху блаженства, или мертва, – так же шепотом ответила она, немного напуганная случившимся и своими необычными ощущениями.

Уил нежно поцеловал губы, лицо, шею Бланш, затем приподнялся на локте и заглянул ей в глаза.

– Я не причинил тебе боли?

Бланш отрицательно покачала головой.

– Так и должно быть? Я имею в виду то… что я почувствовала?

– Разве тебе не понравилось? – Уил встревожился: кажется, она чем-то обеспокоена.

– Это было так сильно, – Бланш никак не могла подобрать подходящего слова. – Настоящее землетрясение. Господи, не удивительно, что все пытаются уберечь от этого молодых девушек.

Уил расслабленно улыбнулся и притянул Бланш к себе.

– Поверь, не каждая женщина испытывает подобное. Некоторые вообще ничего не чувствуют и не замечают.

Бланш пыталась осмыслить услышанное. Интересно, как может женщина этого не заметить? Неожиданно ей на ум пришел Генри Торн. Вспомнив о его грубых руках и отвратительных поцелуях, она поняла, что вряд ли смогла бы испытать с ним нечто подобное. Бланш снова посмотрела на Уила, начиная кое-что понимать. Господи, до чего же она наивна!

– Очевидно, все дело в тебе, не так ли? Ты знаешь, как доставить женщине удовольствие, – Бланш густо покраснела.

– Хотелось бы так думать. Но, если честно, все дело в тебе.

Перед мысленным взором Уила прошла череда совершенно безликих женщин, с которыми ему удалось пережить амурные приключения. Однако среди них не было ни одной, отдавшей себя без остатка, как это сделала Бланш. Самое удивительное – он сам испытал с ней то, чего никогда не испытывал с другими женщинами.

– Во мне? – не поверила Бланш.

– Тебе очень повезло, – засмеялся Уил. – Не многие девственницы в первый же раз могут побывать на вершине блаженства. Смею надеяться, я тоже помог тебе в этом.

Обняв Бланш, Уил прижал ее к своей груди, упиваясь прикосновениями нежного тела. Бланш блаженствовала, уткнувшись лицом в грудь Уила.

– Это было чудесно, Уил.

Она проснулась, когда слабый утренний свет робко проник в окошко каюты. Бланш тут же вспомнила, что произошло вчера между ней и Уилом, и ужаснулась своему поведению, впрочем, нисколько не жалея об этом. Вздохнув, она посмотрела на спящего Уила. Господи, как же он красив! Как нежны его поцелуи, как искусны руки!

Не удивительно, что в его объятиях побывали сотни, тысячи женщин. Тысячи и одна, поправила она себя, чувствуя, как неожиданно защемило в груди. Не желая больше думать об этом, Бланш осторожно высвободилась из объятий Уила – нужно успеть умыться, пока он не проснулся.

Бланш торопливо натянула рубашку. Однако Уил уже наблюдал за ней из-под опущенных век. Как же она соблазнительна! Когда Бланш наклонялась, в распахнутом вороте виднелась ее восхитительная грудь, а тонкая материя туго натягивалась, обрисовывая ягодицы. Почувствовав возбуждение, Уил решительно откинул покрывало. Ничего не замечая, Бланш ставила на стул то одну, то другую ногу, протирая их влажной тканью. Поглощенная своим занятием, она не слышала его приближения.

– О-ох! – Бланш подпрыгнула от неожиданности, когда Уил вдруг схватил ее за талию и прижал к себе.

– Никогда не думал, что обтирание холодной водой может быть так волнующе, – проговорил он, покрывая поцелуями шею Бланш, потом запустил руки под рубашку, чтобы погладить ее прохладные груди. Капитан подтолкнул Бланш к кровати, но она крепко вцепилась в край стола.

– Не надо, пожалуйста…

Тогда Уил опустился в кресло и притянул ее к себе, обнажив в улыбке белые ровные зубы.

– Хорошо, дай хотя бы посмотреть на тебя.

– Мне кажется, ты уже достаточно видел, – покраснев, Бланш уставилась куда-то поверх его головы.

– Недостаточно, – возразил Уил, опуская с ее плеч рубашку. – Знаешь ли ты, как красива и как желанна? Какие восхитительные плечи…

– Слишком широкие, – запротестовала Бланш.

– А упругие груди с розовыми сосками, которые так и манят к себе…

– Они слишком большие… – Бланш закрыла глаза, когда он поцеловал ее левую грудь. – И выступают из корсета.

Уил засмеялся и погладил ягодицы Бланш.

– У тебя бесподобная попка, моя милая Бланш.

– Я плохо разбираюсь в этом, – чуть слышно пролепетала она.

О господи, чем она занимается?! Стоит совершенно обнаженная перед мужчиной и обсуждает с ним такие вещи! Невероятно!

– Тебе нужно как следует себя изучить. Поверь, я отлично разбираюсь в женских прелестях, так что можешь мне доверять.

При этом Уил так лукаво изогнул бровь, что Бланш не смогла удержаться от смеха.

– Итак, на чем я остановился? А! Ноги! Боже правый, женщина, какие у тебя ноги – такие длинные, такие стройные!

Его ладони заскользили вниз по ее ногам, затем медленно поползли вверх, по внутренней стороне бедер. Когда пальцы Уила коснулись темных завитков внизу живота Бланш, она испуганно вздрогнула, стыдливо залившись краской, но он схватил ее за руку.

– Ты не должна так краснеть, милая. Оставь это для невинных девушек. У тебя очень тонкая талия и прелестный маленький животик, с таким соблазнительным пупком посередине.

Уил притянул ее к себе и легонько куснул возле пупка.

Бланш ахнула, а он тут же принялся усердно зализывать место «укуса». Уил почувствовал ее напряжение, и его рука застыла на пушистом холмике внизу ее живота.

– Не думаю, что мне хочется снова заняться этим, – прошептала Бланш, в ее глазах промелькнул страх.

– Я думал, тебе понравилось.

Уила вдруг осенило, что, несмотря на страстность своей натуры, Бланш Пристли, очевидно, совершенно непривычна к любым наслаждениям. Ему следует постепенно приучать ее получать удовольствие от любовных ласк. Он должен сдерживаться, а вместо этого ведет себя как неопытный подонок, одним словом, как пират. Вскоре его искусные руки заставили Бланш забыть обо всем на свете, кроме одного – желания принадлежать ему. Уил дважды возносил Бланш на вершину блаженства, а на третий раз сам присоединился к ней.

Это было просто чудесно! Бланш испытала полное удовлетворение, чувствуя уже не опустошенность, а приятную пресыщенность. По всему телу разливалась сладкая истома. Пожалуй, никогда в жизни ей еще не было так хорошо и радостно. И все благодаря Уилу Мидлу, этому красивому, суровому, непредсказуемому пирату.

– Это похоже на музыку. Я слышала арфу, – прошептала Бланш, проводя кончиками пальцев по его щеке и губам.

– Да, ясноглазая, я тоже слышал музыку, – согласился Уил, устраиваясь рядом с ней и поправляя влажную прядь волос, закрывающую ее лицо.

Бланш взяла руку Уила и начала по очереди целовать кончики его пальцев, вдыхая неповторимый мужской аромат.

– У тебя такие нежные руки, – вздохнула она, приложив его ладонь к своей груди. – Ты собираешь красивые, изящные вещи, читаешь стихи, знаешь языки, разговариваешь как джентльмен. Как же ты стал пиратом?

Уил искоса посмотрел на Бланш.

– Меня постигла неудача. Нет, это просто судьба. Я занимался контрабандой и пересекал Ла-Манш… Короче, той ночью меня арестовали, и если бы не Клайв, то уже давно бы повесили. Он отбил меня у таможенников и захватил шлюп. Первое время я плавал у него штурманом. Потом корабль Ларсона затонул.

Уил прикрыл глаза, словно вспоминая события давних лет.

– Я слышала, что его потопил английский корабль. Мне рассказал Шарки. Но я спрашивала не об этом, – Бланш замолчала, не решаясь задать мучивший ее вопрос: кажется, Уил не любил вспоминать свое прошлое.

Мидл и сам не понимал, почему он вдруг решил рассказать Бланш о себе, но, как ни странно, он говорил о своей семье, о Лондоне, о старине Уолтере Малли, научившем его ходить под парусом и читать карту, одинаково ровно и, как показалось Бланш, с некоторой долей грусти.

– В прошлом я не ладил с отцом, позорил семью. Меня дважды выгоняли из Кембриджа. Я как паршивая овца портил все стадо.

Бланш ласково погладила его по щеке.

– Твой отец… был важной персоной?

– В общем, да, – нехотя отозвался Уил.

Честь семьи… Кембридж… Кажется, Бланш начала кое-что понимать. Любой при взгляде на Уила, наверняка, понял бы, что он рожден, чтобы быть, по меньшей мере, принцем.

Между, ними воцарилось недолгое молчание, затем Бланш сонно окликнула:

– Уил?

– М-м-м?

– Расскажи мне об Индии…

Уил посмотрел на спящую Бланш и, несмотря на усталость и пресыщение, сразу расхотел спать. Неожиданно ему захотелось прыгать, бегать, орать во все горло. Но он осторожно слез с койки и, стараясь не шуметь, вышел из каюты. Найдя Роберта, тут же приказал ему отыскать большую деревянную лохань и наносить из камбуза много горячей воды.

– Зачем тебе целая лохань горячей воды? – осведомился Роберт.

– Чтобы принять ванну.

Видя недоумение юноши, Уил взорвался:

– Черт возьми, если я хочу, чтобы она приняла ванну, значит, так тому и быть!

Едва он ступил на палубу, как сразу почувствовал на себе любопытные взгляды Клайва, Вилли, Харрисона и многих других. Пираты сразу заметили его гладко выбритое лицо, тщательно причесанные волосы и необычную упругость походки. Все прекрасно знали, где их капитан провел эту ночь, и слышали, как он заказал для пленницы ванну. Ванну! Уил все-таки сделал это – переспал с ней. Они отказались от своей доли, доверили ему ее судьбу, а Уил пошел и тут же подмял ведьмочку Пристли под себя! Команда не знала, что и думать, поскольку из каюты не доносилось ни криков, ни стонов.

Но Клайв обо всем догадался. Одного взгляда на пресыщенную физиономию Уила было достаточно, чтобы понять, что произошло. Да, Бланш Пристли разочаровала Клайва Ларсона. Мало того, что она оказалась нищей, так еще и затащила его партнера в постель! Гром и молния!

Клайв подошел к Уилу:

– Вижу, у тебя отличное настроение.

– Никогда не чувствовал себя лучше, – согласился тот и обнажил в улыбке два ряда ровных белых зубов.

– Полагаю, раз ты уже насытился ею, пора высадить эту ведьмочку Пристли на берег.

Улыбка мигом улетучилась с лица Мидла, он нахмурил брови.

– Это тебя не касается.

– Вот здесь ты ошибаешься, – поскреб подбородок Клайв. – Еще как касается, причем, не только меня, но и всей команды. Раз ты с ней переспал, значит, она теперь не добыча, а подружка. Согласно нашим правилам, женщинам не место на корабле.

– Бланш не добыча и не подружка. К чему ты клонишь, говори прямо.

Уил скрестил на груди руки и посмотрел партнеру прямо в глаза.

– Какие у тебя насчет нее планы, Уил? Мы в курсе, что ты переспал с ней.

Заметив, как окаменело лицо Уила, Клайв понял, что попал в больное место.

– Я еще не решил.

– А что тут решать? Нужно либо высадить ее на берег, либо продать, чтобы возместить наши убытки.

– Проклятье, Клайв! Мне бы не хотелось, чтобы ты вынудил меня всадить в тебя нож.

Клайв отступил назад.

– Ты что, собираешься оставить ее на борту? Это же безумие! Ты видел, что она сделала с командой. Они бегают за ней как собачонки. Опомнись! Ты же знаешь этих женщин. Она уже вьет из тебя веревки. Ванна! Одно это чего стоит!

– Если я решу оставить ее, Клайв, я непременно сделаю это, черт возьми! – зловеще прохрипел Уил. – И нечего мне указывать!

– Кто-нибудь тебя все-таки образумит, – заскрежетал зубами Клайв. – Если она останется, ты сам не заметишь, как начнешь развешивать на стволах пушек ее нижние юбки, а пороховой склад превратишь в детскую! Сам же говорил, что семя, попавшее в…

– Хватит! – Уил побелел от гнева. – Если ты скажешь еще хотя бы слово, клянусь, высажу тебя на остров без воды и одежды!

Клайв резко повернулся и удалился. Некоторое время Уил стоял на палубе в полном одиночестве. Он понял, что только ухудшил и без того сложную ситуацию. Он так сильно желал Бланш, что забыл обо всем на свете, в том числе и об ответственности перед своими людьми.

Господи, что же делать? Бланш Пристли по своей сути глубоко порядочная девушка. Кроме того, она принадлежит к высшему обществу. После всего случившегося свет, наверняка, отвернется от нее. Бланш будет страдать от всеобщего презрения. Боже, что он натворил! Он поступил как последний подонок, воспользовавшись ее слабостью и неопытностью. Рано или поздно Бланш это поймет.

Уил побледнел, чувствуя в душе пустоту. Как же он может оставить ее на борту, если не знает, что случится с ним через минуту? Пират есть пират. Никто не застрахован от гибели. А если у Бланш появится ребенок? Проклятье! Уил с надеждой посмотрел на небо, желая, чтобы его сейчас поразила молния, положив конец самоистязанию. Но небо было голубым и безоблачным, а море тихим и ласковым.

Впрочем, Уил знал, что ему делать: он отправит Бланш домой.

Глава 16

Наблюдая, как Роберт сновал туда-сюда, таская бесчисленные ведра горячей воды, Бланш не могла поверить своим глазам. Только когда он удалился, кивнув на прощание, она убедилась, что посреди каюты действительно стоит деревянная лохань, почти до краев наполненная горячей водой. Схватив кусочек мыла, Бланш сбросила покрывало и залезла в воду.

Какое блаженство! Как давно она не принимала горячую ванну! Бланш с нежностью подумала о своем благодетеле. Перед ее мысленным взором возникло его точеное лицо с чувственным ртом. Она начала медленно намыливаться, представляя, что это Уил ласкает ее своими умелыми руками.

Роберт уже два раза стучался в дверь, и Бланш дважды прогоняла его, желая как можно дольше насладиться удовольствием, получаемым от горячей ванны. Затем она очень долго одевалась и причесывалась. Бланш облачилась в новое бархатное платье, которое сшила из роскошных нарядов, обнаруженных в сундуке Уила. Наконец Роберт принес уже трижды подогретый завтрак. Бланш с улыбкой извинилась за то, что провозилась так долго. Роберт, конечно, тут же растаял и принялся с энтузиазмом таскать воду обратно из ванны.

Перед полуднем в каюту зашел Уил. Бланш торопливо поднялась ему навстречу, сияя от счастья.

– Извини, что я так долго занималась своим туалетом, но ты тоже виноват в этом. Ванна была восхитительна. Спасибо.

Уил только кивнул, стараясь не пожирать ее глазами, но она была так красива, так желанна…

– Это… – прохрипел он и поспешно откашлялся, – платье, которое ты сшила?

Уил не отрывал взгляд от выреза платья, обшитого бельгийскими кружевами. Как соблазнительно оно обрисовывает ее полную грудь. Какая же Бланш красивая, желанная. Нет, он должен быть сильным. Он должен расстаться с ней, пока не поздно. Или уже поздно? Почему так ноет сердце при мысли о расставании с ней? Не хватало еще, чтобы он влюбился! Когда-то Уил дал себе зарок никогда больше не любить женщину.

Бланш повертелась во все стороны, давая себя рассмотреть.

– Тебе нравится?

Ее полуоткрытые губы и пылающие щеки говорили о том, что она жаждет его прикосновений.

– Ты… очень искусная портниха, – пробормотал Уил, направляясь к книжной полке.

Бланш было лестно это слышать, но почему он так натянуто улыбается? Он собирается ей что-то сообщить, вдруг догадалась Бланш и поняла, что любые его слова будут ужасны. У нее похолодели руки.

Уил рассеянно выдвинул ящик с картами, порылся в них, затем снова подошел к Бланш.

– Я решил… – Уил медлил. – Я решил отослать тебя домой, Бланш. Твое похищение было сплошной ошибкой. Нельзя ее усугублять, оставляя тебя на борту дольше необходимого. Все как один согласны с этим, поэтому отказались считать тебя «добычей».

– Отослать меня домой? – Бланш не верила своим ушам. – Ты собираешься отослать меня домой?

Она смотрела на окаменевшее лицо Уила, чувствуя, как кровь застывает в жилах. Ужасная ошибка?! Неужели их любовь была ошибкой? Разве Уил сам не хотел этого?

– Все было неправильно, все.

Его слова прозвучали словно удар хлыстом. Значит, Уил жалеет о том, что ласкал ее, шептал нежные слова, рассказывал о своем прошлом, жалеет, что любил ее?!

– Это не твоя вина, – тихо произнесла она. – Я одна во всем виновата. Я вела себя непристойно.

– Я не хотел обидеть тебя. – Уил шагнул к Бланш, но его ноги словно приросли к полу. – Я не хотел тебя погубить.

Погубить?! Неужели теперь она падшая женщина, растерялась Бланш. Уил доставил ей столько радости и наслаждения и, оказывается, тем самым и погубил ее! Бланш всегда была добродетельной, честной девушкой, и вот теперь она падшая. Но почему-то мысль об утрате «добродетели» страшила ее меньше, чем мысль об утрате Уила Мидла.

– Ты не должен чувствовать себя ответственным за мое падение, – проговорила она. – Люди все равно будут думать, что я падшая, независимо от того, трогал ты меня или нет. Раз меня похитили пираты, значит…

Уил шагнул к Бланш, но вовремя остановился, прекрасно зная: если сейчас коснется ее, то уже не сможет отпустить от себя. Будь он проклят! На его совести и так уже слишком много бед. Бланш тоже сделала шаг вперед и застыла в нерешительности, поскольку Уил не стремился преодолеть возникшую между ними пропасть. Жгучие слезы покатились по ее щекам; Бланш закрыла глаза. Услышав удаляющиеся шаги, она поняла, что все потеряно. Он даже не поцеловал ее на прощание!

Днем Бланш появилась на палубе. Пираты молча наблюдали за ней. Бланш робко улыбнулась одному, потом другому, но, прочитав презрение в их хмурых взглядах, вспыхнула от стыда. Разумеется, они презирают ее за то, что она нищая, а теперь к тому же и «падшая женщина». Даже Роберт сегодня смотрел на нее с укором и разочарованием.

Пираты видели, как Бланш вся сжалась при появлении Уила. Ее глаза словно прилипли к палубе, когда он подошел к ней, приветствуя кивком головы. Никто не сомневался: Уил заставил пленницу заплатить ему. Клайв также уловил перемену в отношениях Уила и Бланш, на этот раз она его обрадовала. Ларсон решил подойти к ним, чтобы нарушить напряженную тишину.

– Ну, мисс Пристли, скоро вы будете дома.

– Вы, верно, очень радуетесь этому. Что ж, так действительно будет лучше для всех, – Бланш опустила голову.

Клайву вдруг стало жалко ведьмочку Пристли, к которой он, оказывается, тоже успел привыкнуть.

Неожиданно Бланш потянула руку и, опустив повязку ему на глаз, прошептала:

– Вам она вправду очень идет.

При одном взгляде в ее медовые глаза у Клайва болезненно сжалось сердце.

– Я тут кое-что придумала, – снова обратилась Бланш к Клайву, поскольку не могла взглянуть на Уила, не то чтобы заговорить с ним. – Есть способ возместить ваши убытки.

Клайв весь превратился в слух. Краем глаза Бланш заметила, что Уил тоже прислушивается к ее словам.

– Вы можете послать еще одну записку с требованием выкупа… Генри Торну. Все равно я попаду ему в руки. Если же я напишу, умоляя его о помощи, возможно, он заплатит.

– Проклятье! – взорвался Уил.

– Погоди, – Клайв схватил его за рукав. – У девчонки есть здравый смысл. Она возвращается домой и, возможно, пойдет с Торном к алтарю. Почему бы не заставить его раскошелиться?

Уил вздрогнул, представив обнаженную Бланш в объятиях этого негодяя Генри Торна: как его грязные сальные лапы тискают ее нежную грудь, как он грубо вторгается в это прекрасное тело… Он схватил Клайва за грудки.

– Я не позволю продать Бланш этому негодяю! Это все равно, что отправить ее прямо в бордель. Она вернется домой на первом же корабле, который встретится нам на пути! – Уил как следует встряхнул своего партнера. – И я оплачу ее проезд, будь ты проклят!

Уил приказал Шарки докладывать о любых проходящих мимо судах, а сам встал к штурвалу, давая понять, что больше ничего ни с кем обсуждать не собирается.

После обеда Шарки крикнул, что видит на горизонте какой-то корабль. Уил поднес к глазам подзорную трубу и сразу заметил парус. Господи, неужели это судьба? Уже через несколько минут он пересадит Бланш на этот торговый шлюп и постарается забыть о ней навсегда.

Уил приказал поднять «флаг для переговоров», затем повернулся к Клайву и вручил ему подзорную трубу.

– Этот нам вполне подойдет. Груженый, идет на север, – заявил он и послал Роберта предупредить Бланш, чтобы она собирала вещи.

Быстро упаковав свой нехитрый багаж, Бланш остановилась посреди каюты, оглядывая ее на прощанье. Возможно, это даже и к лучшему, думала она. Сейчас она покинет корабль, и все останется в прошлом. Последние три дня были для нее просто невыносимыми. Уил избегал ее, пираты смотрели с явным неодобрением. Бланш набросила на плечи накидку и покинула каюту.

Сдерживая слезы, Бланш молча наблюдала за приближением корабля, который должен был увезти ее от Уила Мидла. А Уил тем временем громовым голосом отдавал приказы, то и дело поднося к глазам подзорную трубу.

Что-то в поведении незнакомого судна показалось Уилу странным. Он тщетно вглядывался в подзорную трубу, пытаясь отыскать опознавательные знаки.

– Буква «А», – пробормотал Уил, – и никакого флага.

– Сколько пушек? – спросил Клайв.

– Около двенадцати, а, вижу еще четыре. Судно называется «Ангел», тебе это что-нибудь говорит?

Уил выжидающе уставился на Клайва. На душе его почему-то было тревожно, Клайв почувствовал взгляд капитана и понял его состояние.

– Кажется, они собираются на нас напасть. Я чую запах пороха.

– Это при том, что ты вообще не чувствуешь запахов, – съязвил Уил, – но, признаться, твое чувство опасности не раз спасало наши шкуры и головы.

Уил вновь посмотрел в подзорную трубу и уже встревожился не на шутку, заметив на палубе судна красные мундиры. Англичане…

– Красные мундиры. Разрази меня гром!

Уил бросил взгляд на побледневшее лицо Бланш, и его охватили сомнения. Отдать ее в лапы англичан, которых она ненавидит, или найти причину, чтобы оставить на корабле? Нет, пора кончать с этим, одернул он себя. Все решено, и незачем подвергать ни себя, ни Бланш пыткам. Дальше будет еще хуже.

– Поднять флаг королевства, – гаркнул Уил. – Мы будем британцами.

Вскоре на ветру забился флаг королевства. Однако по мере сокращения расстояния между кораблями Уил все больше и больше склонялся к мысли, что им придется драться. Странная возня на «Ангеле» и беготня матросов, которую он наблюдал в подзорную трубу, еще больше усиливала подозрения Уила.

Капитан приказал Харрисону заняться подготовкой пушек, и на палубе закипела работа. Бланш с испугом наблюдала за этими приготовлениями. В суматохе о ней все забыли, и даже Уил не сказал, что ей теперь делать: оставаться на палубе или отправляться обратно в каюту.

То ли на англичан так подействовал флаг, то ли внушительные размеры и скорость «Фаста», но «Ангел» неожиданно сбавил ход. Среди команды пронесся вздох облегчения. Уил приказал немного спустить паруса и занять позицию для переговоров. Затем ему подали рупор, и вскоре над морем раздался его оглушительный голос.

– Эй, там, на судне! Остановитесь для переговоров!

Спустя несколько секунд на «Фасте» не столько услышали, сколько увидели ответ «Ангела»: грозная вспышка огня и клубы серого дыма вырвались с борта судна, затем в море упало ядро.

Но Клайв уже знал, что нужно делать, и только осклабился, прежде чем крикнуть:

– Заряжай!

Вскоре еще одно ядро упало совсем близко от «Фаста», и Уил сам бросился к пушкам, на ходу отдавая приказы. Пираты быстро заняли свои позиции; в воздухе едко запахло порохом. Бланш стояла ни жива, ни мертва посреди этого ада.

– Иди вниз! – Уил подтолкнул Бланш к люку. – Или в каюту, и оставайся там. Иди же, черт побери!

Очнувшись, Бланш, начала спускаться вниз. Корабль весь сотрясался от залпов орудий. Немного придя в себя, Бланш начала различать «голоса» пушек. Неожиданно в каюту ворвался Уил с саблей в одной руке и с револьвером в другой. Уил сам сунул ей в руку оружие и заглянул в лицо.

– Если вдруг понадобится, возьми револьвер обеими руками и нажми на курок. И не дрожи! Ты меня слышишь?

Бланш молча кивнула. Ему многое хотелось сказать ей, но он предпочел не делать этого, а только быстро поцеловал ее в губы. Они еще долго горели после того, как Уил выскочил из каюты, захлопнув за собой дверь.

Бланш стало страшно: а вдруг «Фаст» взорвется, как когда-то взорвался корабль Клайва? Бланш тут же упрекнула себя в трусости. Как смеет она поддаваться панике, когда вся команда участвует в сражении, а она отсиживается здесь и боится всего, даже револьвера, который дал ей капитан. Роберт, Харрисон, Уил, Клайв, Беппо и Старый Мэтью – они там, наверху. О господи! Эти люди гибнут из-за нее! Из-за нее началось это сражение, потому что Уил хотел отправить ее домой. Возможно, половина команды уже погибла, а она трусливо прячется здесь, пронеслось у нее в голове.

Охваченная внезапной яростью, Бланш решительно взялась за дверную ручку и распахнула дверь. Едкий дым проникал в ее легкие, жег глаза, но она мужественно пробиралась туда, откуда доносились крики, стоны и звон сабель.

Вот по ступенькам скатился Стенли, сцепившись с каким-то небритым моряком. Бланш едва успела отскочить в сторону. Она бросилась на палубу, думая об Уиле.

Палубу сплошь окутывал дым, со всех сторон раздавались крики. Бланш увидела Клайва, который яростно сражался с британцем в красном мундире. Неподалеку от них схватился в рукопашной Харрисон. Вот Старый Мэтью вонзил кинжал в моряка «Ангела», и тот со стоном свалился за борт. Бланш, не в силах понять, кто же все-таки побеждает, заметалась по палубе в поисках Уила. Наконец она заметила его неподалеку от штурвала, сражающегося на шпагах с долговязым британским офицером. Внезапно, откуда ни возьмись, появился еще один с окровавленной шпагой в руках. Он бросился на помощь долговязому, чтобы помочь тому прикончить Уила.

Бланш пронзительно закричала, но ее вопль потонул в общем шуме. Неожиданно она вспомнила слова Уила: «Двумя руками нажми курок…». Охватив оружие, Бланш направила его на второго офицера.

Раздался выстрел, и англичанин, хрюкнув, осел на палубу. Секундное замешательство его напарника позволило Уилу нанести решающий удар. Внезапно все стихло. Раздавались только хрипы и стоны раненых, ни выстрелов, ни звона шпаг, ни грохота пушек… Тишина казалась зловещей, но Бланш поняла одно, сражение закончилось.

Постепенно пираты начали собираться. Кто-то поднимался с нижней палубы, кто-то возвращался с побежденного «Ангела». Уил отыскал среди пленных капитана «Ангела», и ему стало ясно, почему тот отказался идти на переговоры с «Фастом». Однажды, будучи еще членом команды третьеразрядного британского судна, нынешний капитан «Ангела» проиграл сражение с командой Уила и, конечно же, затаил зло на везучего капитана. Он узнал корабль и решил взять реванш.

Распорядившись очистить палубу от трупов и оказать помощь раненым, Уил направился к Бланш. Клайв следовал за ним по пятам. При их появлении Бланш поднялась с колен, с ужасом глядя на распростертое у ее ног окровавленное тело. В руке она по-прежнему сжимала револьвер.

Клайв поднял ее руку и понюхал дуло револьвера, затем взглянул на лежащего офицера.

– Ты стреляла в него?

Бланш почувствовала, что ей становится дурно.

– Он хотел вонзить в Уила шпагу. Не думаю, что он мертв… Я проверяла… Я не собиралась его убивать, но их было двое… на одного.

Бланш пыталась сосредоточить свой взгляд на лицах. Вот Клайв… Роберт, Уил…

– Она спасла тебе жизнь, Уил! – воскликнул Мэтью, расплываясь в беззубой улыбке.

– Он истекает кровью.

Бланш хотела наклониться к раненому офицеру, но пошатнулась и упала прямо на руки Уила. Она все еще слышала вокруг себя голоса, но не могла открыть глаза.

– Ты оказался прав, Клайв, – донеслось до Бланш как из-под земли. – Она все-таки упала в обморок. – Уил прижал ее к себе и победно взглянул на партнера. – Но только после того, как спустила курок и спасла мою шкуру.

Уил отнес свою спасительницу в каюту, осторожно положил на койку, аккуратно накрыл ее одеялом и нежно поцеловал в бледную щечку.

Глава 17

Воодушевленные успехом пираты принялись перетаскивать с захваченного корабля продукты и боеприпасы. Однако заниматься этим им пришлось недолго.

– Вижу парус! – вдруг раздалось с наблюдательного пункта.

Уил сам поднялся на мачту. Его опасения подтвердились: британские военные корабли.

– Три корабля! – заорал он и приказал поднимать паруса.

Пираты в считанные секунды отцепились от «Ангела» и подняли паруса. Два корабля попытались их преследовать, но «Фаст» имел преимущество во времени и скорости. Через пару часов напряженной гонки корабли отстали, и пираты смогли спокойно начать уборку палубы.

Когда в каюту заглянули последние лучи солнца, Бланш, наконец, очнулась от тяжелого сна. Она прислушалась: все тихо и спокойно, лишь поскрипывает мачта да плещутся волны. Но ведь это же было на самом деле: сражение, кровь, крики, стоны.

Сбросив с себя одеяло, она поспешно выбралась из постели, решив выяснить, кто ранен… и кто убит. От этой мысли у нее пересохло во рту. Бланш поднялась на палубу, в лицо ей ударил сильный запах уксуса. Старый Мэтью и Роберт ползали на коленях, старательно оттирая какие-то красные пятна. Увидев ее, они заулыбались.

– Отмываем уксусом кровь, пока она не въелась и дерево, – пояснил Роберт.

– Завтра будет блестеть, как новенькая, – поддакнул Старый Мэтью.

Бланш лишь молча кивнула и направилась дальше, чувствуя на себе любопытные взгляды. Постепенно вокруг Бланш собралась толпа. Все наперебой поздравляли ее с меткой стрельбой и справлялись о здоровье. Обрадованная дружелюбием пиратов, Бланш отважилась спросить о тех, кого не было видно на палубе. Ей объяснили, что пострадавшие находятся в «лазарете», где ими занимается Беппо.

– Беппо – лучший врач во всей Атлантике, – заявил Дуглас. – Он мигом их поставит на ноги.

– Я в этом нисколько не сомневаюсь, – улыбнулась Бланш своей самой очаровательной улыбкой; кажется, пираты не презирают ее, а, напротив, восхищены тем, что она спасла от смерти капитана.

В это время сквозь толпу протиснулся Уил.

– Каждый мало-мальски знающий лекарь объяснит тебе, что небольшое кровопускание даже полезно для здоровья, – громко заявил он, – а для пиратов это полезно вдвойне. Сражение лишь проверяет нас на прочность.

Окинув Бланш взглядом собственника, капитан взял ее за руку и повел ее на ют. Ларсона при виде этой сцены охватила тревога. Сверхъестественное чутье подсказывало ему, что в воздухе пахнет страстью. Клайв тоже поспешил на ют и подозрительно уставился на вспыхнувшие неярким румянцем щеки девушки. Боже, а как горят у нее глаза! Он перевел взгляд на Уила и увидел в его глазах тот же огонь. Нет, это просто невыносимо!

– … только шестеро раненых, – разглагольствовал Уил, описывая итоги сражения. – Могло быть и хуже.

Итак, судьба снова свела их вместе, значит, так тому и быть. Уил был не из тех, кто дважды испытывает свою судьбу. Теперь он твердо знал, что не отпустит от себя Бланш ни на шаг. Она его женщина, и должна принадлежать только ему. Продолжая расписывать подвиг команды, Уил как бы невзначай гладил плечо Бланш, брал ее за руку, отводил от лица якобы мешающую прядь волос.

Клайв больше не мог этого выносить. Он приблизился к голубкам, чтобы немного отрезвить их. Прищурив глаза, Клайв вкрадчиво проговорил:

– Вышла небольшая задержка с отправкой тебя домой, Пристли. Не переживай, мы посадим тебя на другой корабль. Не всем же им быть британскими.

Его слова больше предназначались для Уила, чем для Бланш. Повисло напряженное молчание. Уил и Клайв сверлили друг друга глазами. Пираты чувствовали, что обстановка накаляется.

– Ни черта мы ее не посадим, – Уил взял Бланш за плечи и заглянул ей в глаза. – Она остается!

Его слова прозвучали как гром среди ясного неба. Все еще продолжая держать Бланш за плечи, он торжествующе посмотрел на собравшихся.

– Черт возьми, – начал было Клайв, никак не желая с этим мириться.

– Она моя! – взревел Уил. – И будь я трижды проклят, если кто-либо посмеет это опровергнуть!

Бланш лишилась дара речи и изумленно уставилась на Уила. Она понимала, что больше всего на свете хотела именно этого: Уил не желает с ней расставаться и готов пойти наперекор команде. Но если пираты возненавидят ее за это?

– Господи, Уил, она же женщина из высшего общества! – Клайв опешил.

– А я отъявленный разбойник, пират! – загремел Уил, и все притихли. – Ты ведь хотел, чтобы капитаном «Фаста» был пират, вот и получил его! Я жестокий пират, который берет все, что хочет. А я хочу ее!

Он нагнулся, молниеносным движением перекинул Бланш через плечо и без лишних слов потащил ее в каюту. Пираты, разинув рты, молча смотрели ему вслед, а Бланш принялась молотить кулачками по его широкой спине, требуя немедленно отпустить ее. Однако Уил крепко держал ту, которую, желал больше всего на свете.

Уил ногой открыл дверь, затем так же закрыл ее за собой, в три шага пересек каюту и сбросил Бланш с плеча прямо на койку. Широко расставив ноги и склонив голову набок, он наблюдал, как Бланш одергивает юбки и приводит в порядок волосы.

– Что ты делаешь? – смогла, наконец, произнести Бланш. – Бросаешь меня словно мешок с мукой…

– Наверстываю упущенное, моя милая.

С этими словами Уил начал медленно, одну за другой расстегивать пуговицы своей рубашки, затем яростно сдернул ее с плеч и отшвырнул в сторону. Он тяжело дышал, с вожделением глядя на Бланш.

– Мне следовало бы заняться этим с первой минуты нашей встречи: наброситься на тебя подобно обезумевшему от похоти пирату. Возможно, тогда я сумел бы выбросить тебя из головы.

– Н-но, – запинаясь, проговорила Бланш, приходя в ужас от его намерений. – Т-ты не можешь… Что ты делаешь?!

– Сейчас узнаешь, – многозначительно посмотрел на нее Мидл, берясь за пряжку ремня. – Я собираюсь овладевать тобой снова и снова, пока не почувствую, что насытился.

Как, он собирается насытиться ею?! Хочет силой овладеть ее телом?! Господи, что на него нашло? У него было точно такое же выражение лица, как и во время сражения.

– А что потом? После того, как ты насытишься мной? Собираешься отправить меня домой?

– Я решу, когда придет время, – пробормотал Уил, стягивая сапог. – Но не рассчитывай так скоро попасть домой. Похоже, мое желание обладать тобой поистине ненасытно.

Бланш отказывалась верить во все происходящее. В оцепенении она смотрела, как Уил снимает второй сапог, расстегивает брюки. Еще немного и…

– Иди ко мне, ясноглазка.

Но Бланш даже не шевельнулась. «Порядочная женщина скорее умрет, чем позволит себя использовать», – с отчаянием думала она. Бланш не могла уступить ему и жить после этого как ни в чем не бывало. Но, может быть, лучший способ вытравить Уила из своего сердца – это самой насытиться им?!

– Нет, – выдохнула она, отводя взгляд. – Я не буду.

– Будешь, Бланш. Это судьба, и нет никакой возможности ее избежать.

– Это не судьба, – возразила Бланш, удивляясь, что еще в состоянии спорить с ним. – Это твоя несчастная похоть.

– Значит, мне предначертано судьбой быть похотливым пиратом, а тебе – предметом моих вожделений.

Рывком притянув к себе Бланш, Уил прижал ее к своему горячему телу и впился в ее губы. Мидл провел ладонями по контуру обнаженного тела Бланш, затем прильнул губами к ее груди.

– Я хочу тебя, Бланш, – то ли простонал, то ли прорычал он. – И я намерен взять тебя, такова судьба.

Как бы скрепляя печатью свои слова, Уил приник к ее губам. Его язык начал свое безудержное странствие во влажных глубинах ее рта. Бланш чувствовала, что еще немного, и она сама запылает в огне страсти. Жадные руки Уила неистово ласкали ее тело. Она знала: Уил хочет ее, но придет время, и это желание исчезнет. «Помни об этом», – твердил Бланш внутренний голос.

– Нет… пожалуйста, – слабеющими руками Бланш попыталась оттолкнуть его от себя.

– Ты хочешь меня так же, как и я тебя, – настаивал он, покрывая поцелуями шею Бланш, в то время как его опытные руки освобождали ее от одежды.

– Прошу тебя, не надо, – едва вымолвила она внезапно осипшим голосом.

Уил поднял голову и посмотрел Бланш в глаза.

– Тогда откажись от меня, прогони прочь! Скажи, что не хочешь, чтобы я любил тебя, и я тут же перестану.

Отказаться от него?! Прогнать?! Нет, это было выше ее сил! Она страстно желала его ласк и объятий, но вместе с тем ей хотелось большего. Бланш мечтала заполучить Уила Мидла всего, без остатка. Ей было нужно не только его тело, но и его душа. Она хотела остаться с Уилом навсегда.

Уил медленно опустил Бланш на койку и накрыл жарким покрывалом своего желания. Его руки и губы окончательно сломили ее волю. Она поддалась искушению вновь испытать наслаждение и, сгорая от возбуждения, раскрылась ему навстречу. Ласки Уила довели Бланш до исступления, и она сама не заметила, как начала отвечать ему. Вскоре не только он горел страстью: они оба дарили и получали.

Уил осыпал горячими поцелуями лицо и шею Бланш, называл ее своей женщиной, своей любовью. Ее сердце с упоительным восторгом вбирало в себя эти волшебные слова, и Бланш отзывалась на них сладостным стоном.

Их страсть разгоралась все сильнее и сильнее. В жарком сплетении тел они стремились одновременно достичь вершины наслаждения, и это им удалось. Узы любви связали их на всю жизнь, хотя сами они еще до конца не постигли этого. Отдышавшись, Бланш трепетно прижалась к Уилу. Чувствуя во всем теле сладкую истому, она облизнула пересохшие губы и прошептала:

– Волшебно, восхитительно, потрясающе…

Уил не спешил разъединять их тела и, повернувшись на бок, увлек ее за собой.

– О, да, моя златоглазка, – удовлетворенно улыбнулся он.

Старый Мэтью, хромая, вышагивал взад-вперед по узким проходам «спального помещения». Остальные молча наблюдали за ним. Они также сгорали от нетерпения узнать, что же происходит там, наверху. Именно это желание удерживало их на месте, заставляя прислушиваться к любым звукам.

– Это несправедливо, – мрачно проговорил Шарки, и все согласно загудели, кивая головами.

– Она не кричит, – заметил Клайв, разглядывая свой кинжал. – Может, он не…

– Ошибаешься, – возразил Мэтью. – Можешь не сомневаться, Уил взял то, что хотел. Да и какая женщина в силах устоять перед нашим капитаном, особенно если он настроен так решительно?

– Действительно, старина Уил лучше всех в этом деле, – поддакнул Дуглас. – Помните, как в Венеции его преследовала графиня София или как ее там? Она даже наняла гондолу, чтобы преследовать нас. Да, Уил дьявольски хорошо умеет ублажать женщин.

Матросы заулыбались, вспоминая забавный случай. Конечно, это было слабое утешение, но все же Старый Мэтью глубокомысленно заметил:

– По крайней мере, нашей пленнице достался самый лучший.

Бланш сладко потянулась. Нога Уила, перекинутая через ее бедро, ничуть ей не мешала. Бланш хотела бы всю жизнь просыпаться, чувствуя на себе такую приятную тяжесть.

Уил в свою очередь наслаждался прикосновением к ее удивительно гладкой коже. «Хорошо бы, просыпаясь, всякий раз находить возле себя Бланш», – подумал он.

– Ты моя, Бланш Пристли, – в голосе Уила прозвучали собственнические нотки.

По телу Бланш пробежала сладкая дрожь. «Уил прав, – призналась самой себе Бланш. – Я действительно принадлежу ему».

Неожиданно она поняла, что любит Уила Мидла. Да, она – благоразумная добропорядочная Бланш Пристли – влюбилась в пирата! Полюбила того, кто ее похитил, лишил невинности и против воли сделал своей любовницей! «Против воли, но не против желания», – напомнил ее внутренний голос.

Именно собственное бесстыдство способствовало ее падению. Рано или поздно Уил высадит ее на берег, вернет домой. Да, она принадлежит Уилу Мидлу, вот только на какой срок?

Бланш повернулась, чтобы Уил не видел ее лица, и зажмурилась, пытаясь сдержать непрошенные слезы. Ее плечи начали мелко вздрагивать.

– Бланш?

Уил попытался обнять ее, утешить, но Бланш оттолкнула его, словно страшась этих прикосновений. Уил сел и в полном недоумении уставился на вздрагивающую от рыданий фигурку. Какого черта она заливается слезами? Она не плакала после того, как он лишил ее дев…

«О господи! – вдруг осенило Уила. – На этот раз я лишил Бланш гораздо большего, чем девственности и репутации, – я забрал у нее будущее». От этой мысли у капитана защемило сердце.

«Но Бланш желала этого не меньше, – пытался оправдать себя Уил. – Он доставил ей удовольствие, которое она вряд ли смогла бы получить с другим. Во всяком случае, этот мешок с салом Генри Торн не только не дал бы Бланш этого, но и окончательно испортил бы ей жизнь».

Уил молча оделся и покинул каюту, подавляя желание броситься к Бланш и утешить ее в своих объятиях. Интуиция подсказывала ему, что ей нужно время, чтобы все переосмыслить.

Выплакав наконец все слезы, Бланш зажгла фонарь, умылась и оделась. Она принялась ходить по каюте, со стоном заламывая руки. Падшая… шлюха… За то, что она себя так вела, ей придется теперь страдать. Страдать? Ну, если то, чем они занимаются с Уилом, называется страданием, то она готова страдать до конца своих дней. Не так уж много радостей она познала в жизни! Но каждое удовольствие имеет свою цену, тут же убеждала себя Бланш, и ей придется заплатить болью утраченной любви! Господи, что же ей делать?

Проснувшись на следующее утро, Бланш с удивлением обнаружила возле себя Уила. Вероятно, от переживаний и усталости она так крепко уснула, что не слышала, как он вернулся в каюту.

Боясь разбудить Уила, Бланш осторожно выбралась из постели и быстро прошлепала босиком к умывальнику. Умываясь и укладывая волосы, она то и дело поглядывала на Уила, любуясь точеными чертами его лица, которое не портила даже рыжеватая щетина. Спящий, он казался мягче и добрее, чем был на самом деле. А впрочем, знает ли она его по-настоящему?

Нежные и ласковые прикосновения, приятные поцелуи – разве может одаривать ими жесткий или злой человек? Размышления Бланш прервал осторожный стук в дверь. Впуская Роберта, она приложила палец к губам, указав глазами на Уила. Роберт прочитал обожание в медовых глазах Бланш и залился краской.

Закончив сервировку, Роберт выпрямился, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

– Я принес еще и кофейник, – прошептал Роберт, указывая на стол. – Уил любит по утрам кофе.

– Я люблю по утрам не только кофе, – неожиданно раздался за их спиной густой баритон. Бланш и Роберт одновременно вздрогнули и повернулись. – Я люблю, чтобы мне не мешали по утрам.

Уил приподнялся на локте, показывая свой великолепный обнаженный торс. При этом он многозначительно уставился на Роберта, и тот мгновенно удалился.

Затем Уил поднялся с постели в чем мать родила. Бланш торопливо отвела взгляд и принялась бесцельно переставлять с места на место чашки и тарелки. Усмехнувшись, Уил зашуршал одеждой. Вскоре он присоединился к ней, полностью одетый, причесанный и гладко выбритый.

– Да, ты меня явно не ждала, – улыбнулся Уил, указывая на ее полупустую тарелку. – Думаю, в будущем нам будет очень приятно завтракать вместе.

Что ж, отличное начало. Он сам заговорил о будущем. Бланш тут же ухватилась за прекрасную возможность развить эту тему.

– У нас не может быть будущего, Уил Мидл. – Она судорожно сглотнула. – Ты должен отправить меня домой.

Его лицо вмиг посуровело.

– Я никому ничего не должен, – заявил Уил, затем положил на тарелку кусок ветчины и принялся яростно разрезать ее на мелкие кусочки.

– Но мой отец… он нуждается во мне.

– Прежде всего, я нуждаюсь в тебе. – Уил стукнул кулаком по столу. – Я хочу видеть тебя каждый день, говорить с тобой, смотреть на тебя, ложиться с тобой в постель. И я не потерплю отказа.

– Несправедливо держать меня против моей воли. – Глаза Бланш потемнели. – Я воспитывалась в ином духе, ты и сам это знаешь.

– По-моему, твоя натура не против наслаждений…

Побледнев, Бланш резко вскочила и отошла к окну. Уил мысленно обругал себя – кажется, он обидел ее своим замечанием. Весь облик Бланш говорил о том, что настроена она очень и очень решительно и явно собирается что-то ему сказать.

– Ты действительно подарил мне много приятных мгновений, – начала Бланш охрипшим голосом и смело взглянула на Уила. – Я хочу смотреть на тебя, прикасаться к тебе, знать о тебе буквально все. Ты заставил меня почувствовать себя красивой. Признаться, я никогда не считала себя красивой.

Уил словно проглотил язык. Он никак не предполагал, что женщина способна говорить о подобных вещах. Своим признанием Бланш совершенно сбила его с толку.

– Ты так печально говоришь об этом.

– Ведь ты же скоро отошлешь меня домой, – проговорила Бланш дрожащим голосом, едва сдерживая подступившие к глазам слезы.

– Скоро?! Да кто вообще говорит о том, чтобы отослать тебя? Я собираюсь еще долго наслаждаться тобой. А взамен я дам тебе все, что ты захочешь.

– Но как долго это продлится? Рано или поздно тебе все-таки придется отправить меня домой.

Глаза Бланш наполнились слезами, и Уил почувствовал, что тонет в этом золотом океане. Гарантии! Внезапно осенило его. Ну, разумеется, ей нужны гарантии. Как это похоже на «порядочных» женщин! Он обнял Бланш и начал гладить по голове, как маленького ребенка.

– Однажды ты встретишь кого-нибудь лучше меня, женщину действительно красивую, с которой у тебя не будет хлопот, – прошептала Бланш, истязая себя.

– Нет, – покачал головой Уил. – Я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя.

Он вдруг понял, что это правда.

– С нами всякое может произойти, – недоверчиво сказала Бланш. – А если я заболею и не смогу больше доставлять тебе удовольствие? Тогда ты….

– Тогда, черт побери, я позабочусь о том, чтобы тебя вылечили!

– Но может произойти и другое. Допустим, я здорова, но… беременна? Тогда тебе, наверняка, придется отправить меня на берег. Не можешь же ты, в конце концов, держать на борту пиратского корабля беременную, любовницу или младенцев? – с каждым словом сердце Бланш билось все сильнее и сильнее.

– Запомни, Бланш Пристли, в болезни или в здравии, с детьми или без, ты моя. Я никуда тебя не отпущу, даже если для этого мне придется держать тебя на цепи.

И тут Бланш нанесла ему последний удар.

– Пожалуйста, я не могу остаться с тобой, я…

– Что? Что такое? – загремел он. – Почему ты не можешь остаться с мужчиной, которого, по твоим словам, ты хочешь?! Потому что ты слишком горда и порядочна?!

Слезы градом покатились по щекам Бланш. Уил требует от нее сказать последнюю правду. Что ж, возможно, тогда он действительно отпустит ее, и она получит свободу, которую, впрочем, вовсе не желает.

– Потому что мне кажется, я начинаю любить тебя, Уил Мидл.

Уил стоял словно пораженный громом. Она, возможно, его любит? С желанием, страстью он еще мог бы совладать, но с ее любовью… На лице Уила отразились самые противоречивые чувства.

Заметив его смятение, Бланш подумала, что поступила правильно, сказав ему о своих чувствах.

Теперь-то Уил точно отправит ее домой. Он не из тех, кто будет терпеть приставания влюбленной женщины. Правда, Бланш никогда не льнула к кому бы то ни было, но опасалась, что рано или поздно, ослепленная любовью, не заметит, как переступит заветную черту. Тогда Уил, наверняка, пожалеет, что вовремя не спровадил ее домой.

Но Уил думал иначе. Да, такая женщина, как Бланш, безусловно, заслуживает обещаний и гарантий. Однако у него нет никакого права их давать. Нет такого права!

– Я не могу обещать, что никогда не причиню тебе боль, Бланш. Но я постараюсь не допустить этого. Ты нужна мне, и я дам тебе все, что смогу: наслаждение, вещи, деньги. Надеюсь, этого будет достаточно, потому что я не в силах отправить тебя домой.

– А если я полю… – Бланш не смогла закончить.

– Когда ты поймешь, что я негодяй, ты не полюбишь меня, – он запнулся, – или разлюбишь. Я благодарен «Ангелу», что он напал на «Фаст» и мне не пришлось расстаться с тобой, моя ясноглазка. Это судьба, неужели ты не понимаешь? Мы оба хотим быть вместе, и это наша судьба. Так не противься ей, милая.

У Бланш задрожал подбородок, и слезы вновь покатились по щекам. Значит, Уил не отпустит ее, несмотря на то, что она может влюбиться в него. Господи, помоги ей! Она так желает этого мужчину.

Глава 18

В первую же неделю пребывания Бланш в новом качестве на «Фасте» были введены два новшества. Во-первых, на судне теперь находился постоянный запас воды, достаточный для принятия ванны. Во-вторых, все без исключения должны были стучаться в двери, особенно капитанской каюты.

Каждый день Уил приказывал опорожнять бочки с дождевой водой, относить на камбуз и греть ее там, чтобы Бланш могла принять ванну. Пираты озадаченно переглядывались, задаваясь вопросом: что же такое капитан вытворяет с Бланш, что наутро ей требуется как следует мыться? Не нравилось им все это, нет, не нравилось…

Но самое большое негодование вызывала у пиратов необходимость стучаться в дверь. Впрочем, все началось из-за ерунды. Как-то раз Бланш и Уил дольше обычного провалялись в постели, не в силах оторваться друг от друга и забыв обо всем на свете.

С каждой минутой Клайв становился все мрачнее. Давно уже необходимо было скорректировать курс и поднять дополнительные паруса. Не выдержав, он, в конце концов, решительно затопал вниз. Возле двери капитанской каюты Клайв задержался и прислушался. За дверью было поразительно тихо, затем раздался негромкий смех Уила. Не задумываясь о последствиях, Клайв без стука распахнул дверь.

Охнув, Бланш поспешно натянула на себя одеяло. Но Клайв и выглядывающие из-за его широкой спины пираты успели заметить изящную ножку и соблазнительный изгиб бедра. Уил стоял перед умывальником в одних штанах. Половина его лица была выбрита, половина покрыта мыльной пеной. Он повернулся к Клайву и спокойно, даже слишком спокойно спросил:

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Нужно установить штурвал… Мы ждем приказаний.

– Я установлю вам курс прямо в ад, если вы еще когда-нибудь войдете в мою каюту без стука, – проскрежетал Уил.

– Стучаться? – у Клайва отвисла челюсть.

– Да, стучаться, разрази вас гром! Вы должны несколько раз ударить по двери своими проклятыми костяшками пальцев и подождать разрешения войти.

С пеной на лице Уил подошел к Клайву, поднял кулак и постучал. Пираты как завороженные наблюдали за действиями капитана, некоторые сжали кулаки и вслед за Уилом повторили этот несложный прием.

– Но капитан, – возразил Ларсон, – мы привыкли видеть тебя тогда, когда нам нужно.

– Что ж, теперь кое-что изменилось, – спокойно заметил Уил, всем своим видом предостерегая Клайва от дальнейших возражений.

– Это точно! – Клайв еще раз недобро взглянул на койку и, расталкивая пиратов, пошел прочь.

Смерив остальных уничтожающим взглядом, Уил захлопнул перед ними дверь. Подойдя к кровати, он отогнул край одеяла и взглянул на пунцовое лицо Бланш.

– Теперь они будут стучаться, – Уил улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы.

Когда Уил добрился и ушел, Бланш оделась, собрала посуду и остатки завтрака на поднос. Вскоре раздался стук в дверь. Помедлив, Бланш пригласила войти. Мимо нее с кислым выражением лица проковылял Старый Мэтью и молча забрал поднос. Да, теперь ей часто придется видеть такие лица. Бланш понимала, что пираты не довольны тем, что их капитан держит на борту свою любовницу. Тем более считалось, что женщина на корабле приносит несчастье.

Всякий раз, когда Бланш появлялась на палубе, пираты внимательно присматривались к ней, пытаясь отыскать в ее лице и поведении указания на то, что она живет с Уилом по принуждению. Признаться, Бланш выглядела вполне цветущей и здоровой, однако их смущало то, как она краснеет и стыдливо опускает глаза, встречаясь взглядом с кем-то из них.

Наверное, Бланш все-таки несчастлива, решили пираты. Ведь до того как Уил сделал ее своей любовницей, она была порядочной женщиной из высшего общества. Клайв с видом знатока заверил всех в том, что леди скорее умрет, чем ляжет в постель с мужчиной без благословения церкви. Это было уж слишком – предпочесть смерть отношениям без венца. А впрочем, кто их разберет, этих «респектабельных» женщин!

С каждым днем обстановка на корабле становилась более напряженной. Когда выяснилось, что «Фаст» направляется «домой», на острова, многие выразили откровенное недоумение и недовольство. Когда же они, наконец, займутся делом?! Пираты бросали на Уила негодующие взгляды и замолкали при его приближении.

Бланш замечала все это, считая себя виновной в трениях между Уилом и командой. Одно дело, когда пираты отворачивались от нее, но совсем другое, когда они негодовали на своего капитана. И она бы никогда не заикнулась о своем пропавшем платье, если бы знала, к какой это приведет взрывоопасной ситуации.

Тем злополучным утром Бланш появилась на палубе в красивом голубом платье, расшитом великолепными кружевами. Уил приветствовал ее теплой улыбкой, заставившей Бланш покраснеть и опустить глаза. Еще никогда он так открыто не любовался ею в присутствии своей команды. Все без исключения, в том числе и сам Уил, заметили это смущение.

– Ты выглядишь словно сахарный торт, Бланш, – проговорил он. – Мне нравится это платье.

– Я надела его только потому, что что-то произошло с моим другим платьем. Я не смогла найти его сегодня утром.

Бланш вдруг испугалась, что Уил жестоко накажет виновного, и поспешила добавить:

– Я никого не обвиняю, просто оно исчезло.

Уил задумчиво почесал подбородок и посмотрел на Клайва.

– Ну, вряд ли это Харрисон, – неуверенно начал тот. – Платье ему будет явно мало. И Дуглас больше этого не делает. – Клайв оглянулся, ища поддержки у Мэтью и остальных. – Дуглас ведь больше не надевает женскую одежду, верно?

– Только шляпы, – серьезно подтвердил Старый Мэтью.

– Вот видишь, только шляпы. – Клайв повернулся к Бланш. – Никаких платьев. Вряд ли кто-нибудь из парней стащил твое платье.

Пираты согласно загудели, кивая головами.

У Бланш запылали уши. Она не знала, куда деться от любопытных взоров. Почему же молчит Уил?

– Мне известно, что это не они, – наконец произнес он, и Бланш почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев. – Это я.

Все изумленно ахнули. По кораблю прошел недовольный ропот, а Клайв даже присвистнул.

– Я выбросил его за борт. В жизни не видел более уродливого платья, – Уил произнес это спокойно, с некоторой долей гордости, как показалось Бланш.

Трудно сказать, кого это признание потрясло больше: Бланш или пиратов. Уил выбросил платье за борт! Господи, о чем он только думает, молча возмущались пираты. Он что, хочет, чтобы ведьмочка Пристли осталась без одежды и ходила голой? Или он таким образом желает ее запереть в своей каюте?

Не выдержав, Бланш бросилась прочь. Уил хмуро посмотрел ей вслед, огорченный тем, что Дуглас не успел все сделать, прежде чем она проснулась и обнаружила пропажу.

– Ну, что разинули рты? Занимайтесь своими делами! – рявкнул Уил и решительно направился вниз.

Пираты молча переглянулись. Невероятно! Выбросил ее платье! Похоже, их капитан совсем потерял голову, он просто обезумел от страсти.

– Я его предупреждал, – печальным голосом произнес Клайв, – я советовал ему не оставлять Пристли на корабле. Он не послушал меня, вот что из этого вышло. Но попомните мое слово – это только начало.

Уил вошел в каюту и обнаружил, что Бланш сидит у окна. Он встал у нее за спиной.

– Ты огорчена. Наверное, мне следует все объяснить.

– Зачем? – с горечью спросила Бланш. – Это твой корабль, а я твоя женщина.

Облизнув пересохшие губы, Уил вокруг совершенно неожиданно для себя самого признался:

– То платье напоминало мне о вещах, которые я хотел бы забыть. Оно из твоего прошлого.

Он подошел к сундуку и откинул крышку.

– У тебя сейчас другая жизнь. Можешь сшить себе новые вещи, ты ведь так хорошо шьешь.

Уил уже второй раз за сегодняшний день похвалил Бланш, но почему-то это не принесло ей радости. Она не могла ему объяснить, что то «уродливое» платье дорого для нее как память. Возможно, она излишне сентиментальна, но, что поделаешь?

– Извини, Бланш. Я не знал, что то платье так много для тебя значит. Поверь, в этом ты выглядишь гораздо лучше.

Уил осторожно погладил пышный рукав платья, затем обвил рукой талию Бланш и привлек ее к себе. Бланш задрожала то ли от удовольствия, то ли от отвращения. Желая выяснить это, Уил властно взял ее за подбородок.

Едва их губы соприкоснулись, Бланш вмиг забыла о своей обиде, растворяясь в его нежности. Она подняла глаза и увидела, что он, действительно, сожалеет о содеянном.

– Возможно, ты прав. Нужно начать все сначала, – прошептала Бланш, но по ее щеке все же скатилась одна-единственная слезинка, которую Уил смахнул кончиком пальца.

– Наверное, мне следовало сначала посоветоваться с тобой.

Господи! Вот уже пять лет, как Уил ни с кем не советовался, даже с Клайвом, принимая все решения самостоятельно. Но теперь он понял, что ему придется считаться с мнением Бланш, особенно, когда дело будет касаться непосредственно ее самой.

– Скоро тебе понадобятся более теплые вещи. Ноябрь – отвратительный месяц.

– Ноябрь?!

Боже, она совсем потеряла счет времени!

– Только не говори, что уже ноябрь.

– Еще нет, – успокоил ее Уил. – Пока еще октябрь, семнадцатое, кажется. Если хочешь, я могу заглянуть в судовой журнал.

– Семнадцатое? – глаза Бланш расширились. – Уже семнадцатое?

Уил уловил смятение в ее голосе.

– Почему тебя это так тревожит. Это какой-то особенный день?

– Нет. То есть… Господи, два дня назад мне исполнилось двадцать!

– Хочешь, мы отпразднуем твой день рождения сегодня? Вертляк испечет торт, – виновато пробормотал Уил. – Как обычно проходили твои дни рождения, Бланш? Какой ты хочешь подарок?

– Скучно. Я ненавижу этот никчемный праздник. Хотя… в этот раз все по-другому. А подарок от тебя я уже получила, очень приятный.

Бланш игриво улыбнулась Уилу.

Страстно прильнув к ней губами, он жадно поцеловал ее, затем сорвал платье и набросился на Бланш, как самый настоящий изголодавшийся по женщине пират. Бланш выскользнула из его объятий и подбежала к открытому сундуку.

– Я уже давно сгораю от любопытства, – призналась она, доставая оттуда экзотическую женскую одежду. – Интересно, как это надевают? – Бланш повертела в руках нечто похожее на шелковые панталоны.

Уил засмеялся и приподнялся на локте, любуясь соблазнительными изгибами ее фигуры. Длинные темные волосы составляли к тому же великолепный контраст с молочно-белой кожей Бланш.

– Иди сюда. Я тебе помогу, – предложил он.

Сев на край койки, Уил взял из рук Бланш странное изделие из шелка и парчи, помог ей в него облачиться, и они вместе рассмеялись над странными панталонами. Сделанный из парчи верх плотно обтягивал живот и ягодицы Бланш, далее шел сплошной шелк, черный и прозрачный, сквозь который по всей длине просвечивались ее стройные ноги.

Она зарделась, собираясь снять с себя шаровары. Но Уил удержал ее, охваченный жгучим желанием.

– Нет, – с трудом выдавил он, пожирая глазами соблазнительные формы. – На тебе это сидит отлично. Примерь остальное.

Бланш нерешительно посмотрела на две чашечки из парчи, соединенные между собой несколькими золотыми цепочками – Уил приложил их к ее груди и застегнул на спине золотые цепочки.

Чашечки из парчи словно две позолоченные раковины облепили полную грудь Бланш и немного приподняли ее. Внезапно ее осенило.

– Признайся, ты видел, как женщины носят подобные вещи? Но где можно показаться в таком наряде?

– Разумеется не на улице: в обществе других женщин или наедине с мужчиной.

– Где же ты наблюдал такое?

– В Персии и Турции, точнее в гареме.

– В гареме?!

– Старший сын паши был мне очень благодарен за то, что я спас его во время кораблекрушения. А на Востоке благодарность не знает границ. В итоге я получил в награду гарем. Но, конечно же, отказался от столь роскошного подарка. А это решил просто сохранить на память. И очень рад.

Голос Уила вдруг совсем охрип.

– Иди ко мне.

Бланш медленно приблизилась к нему, чувствуя невероятное возбуждение под его восхищенным взглядом. Бланш впервые ощутила силу своей власти над ним. Да, ее тело покорило его, он стал рабом собственных страстей, но она вовсе не собиралась пользоваться этим. Бланш хотела лишь дарить ему радость и наслаждение и получать их от него.

Бланш сама начала снимать свой соблазнительный наряд, но от волнения никак не могла справиться с застежками.

– Как мне избавиться от этого?! – возбужденно хохотнув, воскликнула она.

Уил, сгорая от нетерпения, принялся помогать ей, и вскоре благодаря общим усилиям шелковые вещицы оказались на полу. Они начали свой танец страсти, вместе устремляясь куда-то к звездам, даже выше звезд, туда, где их ожидало ни с чем не сравнимое блаженство. Когда Бланш, наконец, без сил рухнула на Уила, он в изумлении уставился на нее, словно не веря, что она могла подарить ему такое чудо.

Пираты недовольно переглядывались между собой. Подумать только, их капитан до самого вечера так и не удосужился появиться на палубе! А когда, наконец, вышел, то заказал ванну для Бланш, проверил посты, дал рулевому правильный курд и… был таков.

Пираты негодовали. Надо же, Уил подкладывает под себя Бланш даже днем! И это после того, как он выбросил за борт ее платье! Если кто из мужчин и спал ночью, то только сам Уил. Утром он появился свежим и отдохнувшим. Это еще больше настроило против него команду.

Вскоре на палубе, шурша нижней юбкой, появилась Бланш. Вся команда напряженно следила за каждым ее движением, перешептываясь у нее за спиной. Полагая, что пираты презирают ее за то, что она стала любовницей Уила, Бланш, не поднимая глаз, направилась к нему в поисках утешения.

– А, соня! – шумно приветствовал ее Уил. – Опять спишь целыми днями, понимаю.

– Я не спала, капитан. – Глаза Бланш весело сверкнули. – Пришлось поломать голову над тем, что же мне надеть. И это благодаря тебе.

Их разговор долетел до ушей пиратов.

– Разрази меня гром! – воскликнул кто-то из моряков.

Всей гурьбой они двинулись к Уилу, и вскоре он оказался в окружении враждебных лиц.

– Ты выбросил за борт ее одежду, – с пеной у рта шепелявил Одноглазый Уолтер. – Чего ты добивался? Чтобы она не смела выходить на палубу? Ты ведешь себя с ней как последний подонок!

– Выбросил одежду Бланш, как будто на ней было полно вшей! – раздался чей-то голос.

– Какая низость! – возмущенно гудели пираты.

– Это вас не касается! – прорычал Уил, обняв Бланш одной рукой. – Бланш моя женщина, и я не собираюсь отчитываться перед вами за свои поступки.

Неожиданно для всех заговорил всегда молчаливый и угрюмый Стенли.

– Ошибаешься, нас это тоже касается. Хоть я и отказался от своей доли, но хочу сказать: ты не можешь держать ее в каюте голой.

Его слова были встречены одобрительным гулом, и Бланш вдруг поняла, что они защищают ее… от Уила. Пираты нападают на него из-за нее! Оказывается, им не понравилось, что он выбросил за борт ее платье!

– О, пожалуйста, не надо, – умоляла она.

– Нет, Пристли, теперь ты одна из нас, и мы не позволим никому плохо обращаться с тобой, даже капитану.

Глядя на эти негодующие лица, Уил поймал себя на мысли, что понимает своих людей. Возможно, он вел бы себя точно так же. Ведь дело вовсе не в платье. Просто их мучает ревность. Они отказались обладать ее телом, но хотели внимания Бланш, улыбок, расположения и… ее благополучия. Теперь ему стало ясно, как справиться с ситуацией.

– Роберт! – завопил он, но в его тоне не было гнева.

Когда запыхавшийся Роберт появился на палубе, Уил приказал:

– Спустись вниз, найди Дугласа и Шарки и приведи их сюда немедленно! Пусть принесут свою работу!

После этого Уил по очереди оглядел каждого пирата. Немногие сумели выдержать его взгляд.

– Давайте внесем ясность, – многозначительно начал он. – Пристли – моя. Я открыто заявил об этом, и я забочусь о ее благополучии. Многие знают меня не один год. Разве когда-нибудь я плохо обращался с женщиной? Или не держал своего слова?

Среди собравшихся послышалось бормотание, выражающее, судя по всему, согласие. Но все же Клайв рискнул высказать общее мнение.

– Да, это так, но Пристли – совсем другое дело.

Бланш закрыла ладонями пылающее от смущения лицо.

– Да, Пристли – совсем другое дело. И я это знаю как никто другой. Она очень дорога мне, и я сделаю все, чтобы ей было хорошо. Я намерен держать ее у себя, пока она сама не захочет уйти.

Лица пиратов заметно смягчились, некоторые из них даже заулыбались. Между тем, расталкивая собравшихся, к Уилу стали пробираться Дуглас и португалец Шарки с какими-то вещами в руках.

– Вот они, – Дуглас протянул Уилу пару сапожек. – Одна юбка уже закончена, но рубашка…

Не дослушав, Уил взял у него из рук юбку из мягкой тонкой кожи, затем повернулся к Бланш и отвел от лба ее руки.

– Я попросил Дугласа и Шарки сшить тебе что-нибудь подходящее для жизни на корабле. Правда, они еще не все сделали, но лучше посмотри прямо сейчас.

Он сунул в руки Бланш юбку.

Бланш торопливо принялась рассматривать вещь. Это оказалась юбка, но сшитая на манер мужских брюк. Ее сердце подпрыгнуло от радости. Уил сделал это для нее! Он заботится о ней! Бланш прижала к себе юбку-брюки и бросилась ему на шею.

– О, спасибо, спасибо, спасибо!

– Подожди. Ты ведь еще не все видела, – растерялся Уил, удивленный ее порывом. – Еще есть сапожки.

Уил покраснел как рак.

Заметив его смущение, Бланш сама залилась краской и, повернувшись к Шарки и Дугласу, начала забирать у них вещи. В руках Дугласа вдруг мелькнуло что-то до боли знакомое, что-то зеленое.

– Мое платье! – воскликнула Бланш. – Ты заставил меня поверить… О, это действительно было подло с твоей стороны, Уил Мидл!

– Я лишь хотел сделать тебе сюрприз, – проворчал Уил.

Бланш поняла, что его задело, что она так обрадовалась своему старому платью и при этом едва взглянула на другие вещи. Господи, какой же он еще мальчишка! Бланш поднесла к лицу сапожки и потерлась о них щекой, бросив при этом на Уила полный нежности и обожания взгляд.

Несмотря на протесты Дугласа, Бланш забрала у него недошитую кожаную рубашку и побежала в каюту.

Уил посмотрел ей вслед, затем обвел всех торжествующим взглядом.

– Еще возражения будут?

Сконфуженные пираты начали медленно расходиться, но, им так хотелось увидеть новый наряд их Пристли, что они не спешили покидать палубу. Слава богу, что Уил не выбросил ее платье, думали они, и, кажется, Пристли довольна тем, что стала его женщиной.

Тем временем Бланш быстро сбросила платье и начала примерять странную на вид обновку. Под кожаную юбку-брюки Дуглас сшил такую же нижнюю юбку. Рубашка, в которой он сомневался, сидела отлично. На ней не хватало лишь несколько пуговиц. Поверх рубашки полагалась кожаная жилетка, подбитая шелком, плотно, как корсет, обхватывающая фигуру. Эта одежда позволяла ей двигаться совершенно свободно, и Бланш осталась очень довольна. Кожаные сапожки тоже оказались впору. Бланш закружилась по каюте.

Вспомнив, что все с нетерпением ждут ее, Бланш поспешила на палубу и снова запечатлела на щеке Уила невинный поцелуй, но ее глаза обещали ему нечто большее.

Пираты восхищенно рассматривали новую одежду Пристли, поражаясь догадливости и вкусу Уила. Да, их капитан знает, во что одеть женщину на корабле!

Глава 19

До завтрака в доме Пристли оставалось полчаса, а хозяин еще не ложился. Всю ночь Харви Пристли работал над изобретением поглотителя боли. Медный обруч, который предполагалось одевать на голову, был утыкан толстыми шипами, к нескольким из них Харви прикрутил небольшие спиральки. Некоторые из спиралек он увенчал маленькими стеклянными шарами. «Лобовая» часть этой непонятной конструкции сверкала маленьким круглым зеркальцем, а к «височным» изобретатель подвесил свой золотой перстень и серебряное колечко Бланш.

С гордостью осматривая свою работу, Харви неожиданно взглянул в кругляш зеркала и нахмурился. Отражение нахмурилось в ответ.

«Неужели этот седой лысеющий старик я? – пронеслось у него в голове. – Столько морщин, красные воспаленные глаза. И совсем один! Моя единственная дочь пропала. Надо найти Бланш, нанять детектива, надо бить тревогу…»

Харви резко вскочил с места, но вдруг непонятная сила отбросила его назад. Мистер Пристли упал и почувствовал, что ему не хватает воздуха. Боль разлилась по груди, онемела рука.

– Бланш! – позвал он слабеющим голосом. – Бланш!

Какая невыносимая боль. Господи, прекрати эту пытку. Если бы рядом была его Бланш, она бы помогла обязательно. Ах, да, вот что ему поможет – поглотитель боли, его новое изобретение.

Мистер Пристли встал на четвереньки, дополз до стола и нахлобучил на голову обруч. Вот сейчас боль уйдет… Но почему ему еще больнее, еще невыносимее? Господи, совсем нечем дышать…

– Бла-а-нш, – прохрипел Харви из последних сил и упал навзничь.

Перед его глазами на миг мелькнула картинка: беременная Паола, а он на коленях – прислонился ухом к ее животу. Они в саду возле яблони… Тяжелые ветки со спелыми плодами опустились к земле. Харви почувствовал неповторимый аромат спелых яблок и потерял сознание.

* * *

Клайв Ларсон негодовал, крайне недовольный поведением команды. Сначала они были готовы разорвать Уила на части, а потом размякли и виновато поджали хвосты! Их восхищение этой леди из высшего общества уже перешло в настоящее обожание. Пираты готовы локтями распихивать всех, лишь бы оказаться поближе к ней. Они учат ее метать нож, заряжать мушкет, играть в карты. Хуже всего, что она отвечает им взаимностью и каждого старается одарить своим вниманием, но на первом плане у нее, разумеется, Уил.

Клайв Ларсон держал свое недовольство при себе, зная, что заикнись он сейчас о чем-нибудь подобном, ему быстро заткнут глотку. Однако скрывать истинные чувства было очень трудно. К тому же, по предложению Бланш, Уил взял за правило приглашать на ужин по несколько человек из команды, причем каждый раз новых. И только Клайв неизменно оказывался в числе приглашенных. Ему претило наблюдать за тем, как пираты стараются орудовать ножом и вилкой, как говорят «пожалуйста» и «спасибо» и во всем подражают Уилу. Морские волки в считанные дни превратились в комнатных собачек. Как же они будут сражаться?!

Больше всего, конечно, Клайва бесило то, что матросы теперь рады, что едут домой на острова. У некоторых из них там были женщины и даже дети. Глядя на влюбленную парочку, пираты все чаще думали о том, чтобы как можно быстрее сойти на берег.

Довольно скоро, раньше, чем ожидал Клайв, команде «Фаста» пришлось пройти проверку на храбрость. Они уже находились в трех днях пути от дома, и у всех было приподнятое настроение. За долгих четыре месяца пираты успели истосковаться по твердой земле под ногами. После завтрака Бланш принесла на палубу кофе для Уила и Клайва и обнаружила, что они напряженно всматриваются куда-то в даль. Крикнув, чтобы ему подали подзорную трубу, Уил принялся внимательно изучать едва заметную точку на горизонте, затем передал подзорную трубу и взял чашечку кофе из рук Бланш.

– Что там? – тревожно прошептала она.

– Похоже, торговое судно.

– Судно нагружено до предела! – воскликнул Клайв. – Старое корыто. С ним, наверняка, не будет никаких хлопот! Будем нападать!

Клайв испытующе посмотрел на Бланш, затем снова перевел взгляд на Уила, словно спрашивая: смогут ли они напасть на корабль с Бланш на борту. Сейчас капитан покажет, кто он на самом деле – пират или подкаблучник. Решения Уила все ждали с нетерпением, повисла напряженная тишина.

Уил понимал: если им не удастся провернуть это дело, тогда он конченый человек. Вся жизнь пирата связана с захватом чужих кораблей. Чтобы продолжать налеты, ему придется расстаться с Бланш, а он уже не представлял без нее своей жизни. Отвернувшись, Уил принялся задумчиво рассматривать паруса, физически ощущая, как Клайв буквально сверлит глазами его спину. Но он чувствовал на себе и другой, ласковый доверчивый взгляд.

– Если это британское судно, мы захватим его, – твердо заявил Уил.

Лицо Клайва расплылось в довольной улыбке. Он был уверен, что корабль, наверняка, окажется британским, поскольку англичане контролировали восточную часть– Виргинских островов. Клайв отдал приказ готовиться к сражению. Пираты завопили от радости, Клайв начал энергично раздавать мушкеты. Вскоре все вооружились до зубов, готовясь к захвату корабля. Уил даже не пытался их остановить, понимая, что пиратам просто необходима разрядка, иначе они совсем озвереют или сойдут с ума от безделья.

Он снова поднял подзорную трубу: «двойной крест».

– Британский флаг! – проревел Уил и, перекрывая восторженный рев команды, добавил: – Нам лучше тоже сделать вид, что мы британцы!

Бланш не сразу поняла, о чем идет речь, пока на главной мачте не заплескался знакомый ненавистный флаг. Вскоре появился Роберт с темно-синими кителями для Уила и Клайва. Затем оба нахлобучили отороченные золотой тесьмой головные уборы британских морских офицеров.

Бланш догадалась, что они готовят ловушку тому судну, и вцепилась в Поручень, чувствуя, как сильно колотится сердце. В ее памяти еще были свежи картины прошлого сражения.

– Ты останешься в каюте, как в прошлый раз, – Уил обнял Бланш за талию.

– Нет! В прошлый раз я, наверное, тысячу раз умирала в каюте, не ведая, что происходит наверху. – Бланш решила во что бы то ни стало не покидать Уила во время сражения. – Дай мне револьвер, даже два. Я постараюсь не лезть на рожон, но я не уйду и не буду отсиживаться внизу.

Убедившись, что спорить бесполезно, Уил чмокнул Бланш в щеку и приказал Роберту принести ей револьверы.

Вскоре оба корабля оказались в пределах видимости, и пираты быстро попрятались за фальшборт. Бланш взошла на ют, присоединившись к Уилу и Клайву, которые напряженно наблюдали за приближением «Фортуны».

Присутствие на палубе Бланш невольно сыграло на руку пиратам: общеизвестно, что морские разбойники не держат на борту женщин. Капитан торгового судна и сопровождавшие его офицеры облегченно вздохнули, решив, что некий британский фрегат с пассажиркой на борту мирно следует своим курсом. Естественно, никто не стал бросаться к пушкам.

Уил и Клайв не верили своим глазам: на «Фортуне» не замечалось совершенно никаких приготовлений.

– Они увидели Бланш на борту и решили, что мы торговцы, – догадался Уил.

– Сейчас мы им покажем, – злорадно пробормотал Клайв.

Уже через пару минут «Фаст» осуществил свой излюбленный прием – резко развернулся, показывая свои зубы. Уил видел в подзорную трубу, как у капитана «Фортуны» отвисла челюсть при виде ощетинившегося десятка пушек борта корабля.

– Дать залп по носу судна! – скомандовал Уил. – Пусть знают, что мы не шутим. Снять этот паршивый флаг! Поднять звездно-полосатый!

Один за другим последовали три залпа. Повисла напряженная тишина; пираты ждали ответа. Наконец зычный голос капитана «Фортуны» оповестил всех о том, что они сдаются. В считанные минуты за фальшборт судна ухватились абордажные крюки, и два корабля приблизились друг к другу настолько, чтобы можно было перекинуть между ними доски.

На «Фасте» с энтузиазмом принялись за привычную работу. У капитана «Фортуны» и его первого помощника отобрали ключи, затем пираты деловито разбежались по трюмам. Капитан «Фаста» с несколькими пиратами отбирал у захваченной команды оружие и отделял моряков от пассажиров, что было обычным делом при захвате корабля.

Вскоре на палубе с крайне недовольным видом появился Клайв. Все эти приготовления, выстрелы, волнующее ожидание были напрасны. Все это из-за бочек с сахарным сиропом и сушеных кокосов! На Санта-Крузе хватает этого добра. Они ничего не смогут продать!

Клайв решил пошарить по каютам. Ворвавшись в одну из кают, он неожиданно оказался лицом к лицу с молодой особой с льняными волосами и небесно-голубыми глазами. Женщина боязливо попятилась к противоположной стене, дрожа всем телом и зажимая рукой рот, Клайв пораженно уставился на нее, не в силах произнести хоть слово.

Женщина медленно опустила руку, и ее пухлые розовые губки шевельнулись. Она что-то умоляюще произнесла на незнакомом языке, который, впрочем, показался Клайву, знакомым. Разумеется, это был голландский. Бессознательным движением Клайв сорвал с головы повязку, чтобы как следует рассмотреть женщину.

Взгляд голландки беспомощно скользнул по крепко сбитой фигуре пирата, его квадратной челюсти и чувственному рту. На ее щеках выступил бледный румянец. Его глаза, прикованные к ее груди, странно взволновали женщину. Боже правый, она не встречала такого мужчины с тех самых пор, как…

Женщина бочком скользнула к сорванной с петель двери и выскочила наружу. Бросившись следом, Клайв увидел, как она поскользнулась и упала. Тогда он сгреб ее в охапку и понес наверх. Уил несказанно удивился необычному зрелищу: бывалый морской волк нес на руках перепуганную молоденькую блондинку. Но еще больше его поразила улыбка Клайва, похотливая и в то же время какая-то мечтательная. Клайв поставил белокурую леди рядом с другими пассажирами, и она начала что-то быстро говорить им на своем языке.

– Полнейшая неудача, Уил, – заговорил Клайв, с трудом оторвав взгляд от ее соблазнительной фигурки. – Ничего нет, кроме всякого хлама и проклятого сахарного сиропа. В Бостоне мы могли бы продать эту гадость, но мы идем не на север.

Разочарование Клайва передалось и капитану. Он посмотрел на «Фаст», на палубе которого стояла встревоженная Бланш. Клайв перехватил этот взгляд, и вдруг его осенила блестящая идея.

– Но все-таки у нас есть возможность извлечь выгоду. Кое за кого, наверняка, дадут отличный выкуп.

– Черт побери! – взорвался Уил. – Опять твои безрассудные идеи!

Однако Клайв решительно отвел его в сторону и принялся что-то горячо доказывать. Вскоре они вместе начали отбирать среди пассажиров тех, кто мог представлять интерес для голландского губернатора в Санта-Крузе: два плантатора, священник, правительственный служащий, который по счастливому стечению обстоятельств оказался двоюродным братом губернатора, и, конечно, блондинка. Пленных перевели на «Фаст».

Бланш всплеснула руками при виде заложников, и на ее лице появилось сочувственное выражение. Уил стиснул ей руку, кивнув в сторону блондинки.

– Извини, Бланш, но другого выхода у нас не было. Послушай, ты не могла бы за ней присмотреть?

Заметив Бланш, голландка несколько успокоилась и позволила увести себя в каюту. Там Бланш усадила женщину в кресло, ободряюще похлопала по плечу и, взяв ее руки в свои, заверила, что все будет хорошо.

Пленница вдруг выпрямилась и отняла свои руки, настороженная сочувствием этой привлекательной девушки и ее необычным нарядом.

– А ты… кто ты? Почему ты здесь?

Этого вопроса Бланш боялась больше всего, но знала, что рано или поздно на него придется отвечать.

– Я Бланш Пристли; я, как и ты, была заложницей. Но у моих родных нет денег, чтобы меня выкупить, и капитан… – Бланш осеклась, заметив в глазах женщины нарастающий ужас. – Решил… оставить меня себе.

Незнакомку всю передернуло.

«Шлюха, пиратская шлюха», – читалось в ее взгляде.

– А как тебя зовут? – Бланш пыталась хоть как-то наладить отношения.

– Матильда, – сухо откликнулась блондинка. – Матильда Брюстнер, вдова Винсента Брюстнера.

– Вдова… – Бланш не знала, о чем еще говорить.

Матильда Брюстнер демонстративно отвернулась, а Бланш встала, вытирая о юбку потные ладони.

– Пойду проведаю остальных. Возможно, они беспокоятся о тебе. Но бояться нечего. Уил Мидл – отличный капитан и справедливый человек.

Однако Матильда так и не повернулась. Бланш вышла из каюты на ватных ногах. То, чего она всегда опасалась, наконец, произошло. Это была ее первая встреча с теми, кто принадлежал к «высшему обществу», первая встреча после того, как… Впрочем, реакция Матильды немногим отличалась от ее собственной в отношении тех несчастных молодых девушек, которые попали в лапы англичан во время оккупации.

Но их отношения с Уилом – другое дело. Она любит его, а он обещал заботиться о ней. Уил был единственным мужчиной в жизни Бланш. Единственное, что огорчало ее, – невозможность опереться на любовь Уила. Если бы Бланш знала, что он ее любит, ей было бы наплевать на всеобщее презрение.

Пленников разместили на нижней палубе и, по настоянию Бланш, выдали им гамаки и одеяла. Клайва же заботила только белокурая Матильда. Он даже предложил поселить ее в своей каюте, что поначалу вызвало у Уила шок. Он не доверял Клайву, смущенный похотливым блеском его глаз. Однако тот клялся и божился не тревожить леди и, в конце концов, сумел-таки убедить Уила в том, что действует исключительно из рыцарских побуждений.

Итак, Матильду Брюстнер решили поместить в каюте Клайва, чему тот несказанно обрадовался. Уил лишь хмыкнул и отправился предупредить заложников, чтобы они держались подальше от его команды, поскольку это самые жестокие и коварные пираты во всем Карибском бассейне.

Вскоре к Уилу подошла Бланш, и четыре пары мужских глаз с интересом уставились не нее. Их изумило то, что Бланш принесла им вкусный ужин и вела себя очень учтиво. Разумеется, они были заинтригованы ее присутствием на корабле, но как настоящие джентльмены не позволили себе задать столь бестактный вопрос.

Вечером Бланш вывела Матильду Брюстнер на прогулку. В это же время на палубе находились товарищи Матильды по несчастью. У Бланш даже защемило сердце, когда она увидела, насколько радостно они встретили друг друга.

Бланш подошла к Уилу, в объятиях которого ей сразу стало легче, но совсем ненадолго. Бланш заметила, что пятеро заложников уставились на нее с осуждением и презрением. Очевидно, Матильда Брюстнер успела поведать соотечественникам о том, что представляет из себя Бланш Пристли. Мужчины, еще недавно взиравшие на нее с благодарностью, если не с восхищением, теперь смотрели с холодным презрением. Она почувствовала дрожь, которую не могло унять даже теплое прикосновение Уила.

На следующий день пленников дважды выводили на палубу и каждый раз, завидев Бланш, они отворачивались и презрительно фыркали, ясно выказывая свое пренебрежение к ней и ко всем прочим, находящимся в этот момент на палубе. Разумеется, это не осталось незамеченным. Кроме того, и Клайв, и Мэтью, и Роберт, и Уил видели, как при этом покраснела Бланш, быстро опустив глаза. Пираты не сразу поняли, в чем дело. У них просто не укладывалось в голове, что кто-то может презирать их Пристли.

Зато Уил теперь понял, чем объяснялась необычная холодность Бланш в предыдущую ночь. Поначалу он принял это за очередные женские «штучки», но все оказалось гораздо серьезнее. Черт возьми, ему хотелось задушить этих напыщенных снобов! Как смеют они осуждать великодушную и очень ранимую Бланш?

Кипя от злости, Уил яростно погнал пленников вниз, и его вопли еще долго сотрясали корабль. Только заметив, как побелели от страха лица заложников, он немного поостыл, но приказал не выпускать их на палубу.

Клайв пытался протестовать, однако Уил велел ему заткнуться и держаться подальше от заложников. Услышав весь этот шум, Бланш поспешила выяснить причину. Уил схватил ее за руку и потащил за собой в каюту.

– В чем дело? – удивилась Бланш. – Они что-то сделали?

– Скорее, они чего-то не сделали, – Уил посмотрел Бланш в глаза. – Они не вели себя, как подобает нормальным людям, поэтому будут сидеть взаперти, пока их не выкупят.

– Уил! – воскликнула Бланш. – Ты не можешь так поступить! Это же живые люди. Мне слишком хорошо известно, каково сидеть без глотка свежего воздуха.

– Господи, как это похоже на тебя. Ты заботишься о них даже после того, как они…

Наконец Бланш догадалась, в чем истинная причина гнева капитана. Оказывается, Уил заметил, какую боль причиняют ей косые взгляды пленников, и рассердился. Он защищал ее! Бланш благодарно обняла возлюбленного.

– Бланш, – хрипло проговорил Уил, целуя ее волосы. – Я не хочу, чтобы ты стыдилась наших отношений. Пусть думают, что хотят.

– Это не их вина. Эти люди не заставили бы меня стыдиться, если бы в глубине души я не разделяла их мнение о подобных мне женщинах.

У Уила внезапно пересохло во рту.

– Ты жалеешь… – он не смог закончить фразу.

– Нет, я не жалею, – Бланш чмокнула его в небритый подбородок. – И я переживу косые взгляды порядочных вдов и голландских священников, сколько бы их ни было!

Уил страстно поцеловал ее, чувствуя огромное облегчение, затем его пальцы начали привычно расстегивать одежду Бланш. Она, в свою очередь, тоже принялась торопливо раздевать Уила. Потом в мире не осталось ничего, кроме их жарко сплетенных тел. И никто не смог бы им доказать, что этого следовало стыдиться.

– Ты разрешишь пленникам ходить на прогулку? – чуть позже спросила Бланш.

– Вероятно, – расслабленно ответил Уил, не в силах ей в чем-либо отказать.

Глава 20

Они высадились на острове, от которого до Санта-Круза было полдня пути. Широко открытыми глазами Бланш восхищенно смотрела на сапфировое море, обрамленное белой как сахар песчаной полоской, на бархатные сине-зеленые холмы. Это действительно был рай на земле. Теперь Бланш поняла, почему многие пираты отзывались об островах с благоговейным трепетом.

Выбравшись из лодки, Уил подхватил Бланш на руки и отнес на берег, где их уже встречали местные жители. Уил обменялся с ними приветствиями, представил Бланш, затем повел ее и заложников в дом на холме, чуть в стороне от деревни. Здание в испанском стиле со всех сторон окружали веранды, с которых открывался чудесный вид на бухту. Этот дом принадлежал Уилу. Невдалеке находилось еще несколько строений, служивших пристанищем для остальных пиратов. В одно из таких сооружений Уил решил поселить заложников.

Привлеченная сказочным ароматом, Бланш тут же поспешила в сад. Оказалось, это пьяняще пахли гибискусы, обрамлявшие дорожку к крыльцу. Бланш остановилась, чтобы потрогать грозди лиловых цветов, как вдруг услышала позади себя хруст гальки.

Повернувшись, она увидела Матильду Брюстнер и Клайва Ларсона с кожаным саквояжем вдовы в руках. Лицо Матильды было непроницаемым, зато Клайв просто весь светился.

– Убедил Уила, что ей лучше жить в доме, с нами, – заявил он, весьма довольный своими успехами. – Никогда не знаешь, чего ожидать от наших парней, особенно, когда они зальют глаза.

Клайв галантно посторонился, пропуская миссис Брюстнер вперед и указывая ей на парадную дверь. Женщина бросила на Бланш полный страха и неприязни взгляд и неохотно направилась к дому.

Клайв провел блондинку через заставленную массивной мебелью большую затененную комнату, служившую одновременно и гостиной, и столовой. По дороге он сообщил Матильде, что в их отсутствие за домом присматривает пожилая пара из деревни и что Вертляк готовит для всех на берегу. Затем он открыл тяжелую дверь, и они оказались в просторной спальне с кроватью, комодом и умывальником.

– На время это станет твоей комнатой. – Клайв опустил на пол саквояж. – Отсюда открывается чудесный вид.

Распахнув дверь на веранду с решетчатыми стенами, он вдохнул полной грудью свежий воздух и неожиданно спросил, почему-то переходя на «вы».

– А где ваш муж, леди?

Матильда заметила устремленный на ее кольцо взгляд Клайва.

– Мой муж умер три года назад.

– О, примите мои соболезнования. – Клайв отвернулся, чтобы блондинка не заметила радости, промелькнувшей в его глазах.

– Он был капитаном, имел свой корабль, – с трудом подбирая английские слова, продолжала Матильда. – Перевозил сахар… Нью-Йорк… острова. У моего брата плантация.

В ее голосе слышалась печаль. «Неужели она все еще тоскует по мужу?» – удивился Клайв и присвистнул, выражая уважение к покойному капитану.

– Имел свой корабль, да? У меня тоже был корабль, но затонул несколько месяцев назад. Мы с Уилом частные торговцы, но после того как он захватил ради выкупа эту девушку, на него напала жажда наживы. Уил одержим как черт, о, пардон, мадам, и заставляет нас заниматься разбоем.

Матильда невольно отпрянула в сторону и оказалась в полосе солнечного света. Клайв как зачарованный смотрел на ее волосы.

– Извините меня, леди, но я никогда еще не видел таких красивых волос, – выпалил он, не в силах оторвать взгляд от золотого ореола вокруг ее лица.

Сердце Матильды неожиданно смягчилось.

Конечно, этот Клайв Ларсон грубоват и выражается не всегда культурно, но чего еще ожидать от бывалого моряка? Ее дородный, сильный Винсент Брюстнер был точно таким. Матильда с грустной улыбкой посмотрела на Клайва. Тот едва не растаял.

– Ваш дом на островах, мадам?

– Нет, на островах живет мой брат. Мой дом в Нью-Йорке. У меня хороший дом. Но после того как мой Винсент погиб во время урагана, мой брат сказал, что я должна жить с ним. Но сейчас я направлялась домой.

Матильда задумчиво посмотрела на море. Клайв подошел поближе, пожирая глазами ее покатые плечи и полную грудь.

– Вы… едете домой?

Кровь бешено стучала у него в висках, и он боялся, что не расслышит ответа.

– Мне не нравятся острова… Конечно, море, солнце… но слишком жарко. Я не люблю жару, почти не сплю.

Клайв как зачарованный наблюдал за ее рукой, скользящей по груди, затем опустившейся к талии. Похоже, Матильда даже не замечала, что за ней наблюдают.

«Разрази меня гром! Она явно томима желанием!» – подумал Клайв.

Он почувствовал, что сердце его от близости Матильды начинает биться чаще, а ладони предательски вспотели. Еще секунда – и он вопьется губами в эту соблазнительную шею.

Вздрогнув, Матильда подняла на него свои голубые глаза. Господи, эта квадратная челюсть, решительный взгляд, широкие плечи в два обхвата! Какой он большой и сильный. Она едва могла дышать. Этот человек… этот Клайв Ларсон… Матильда задрожала всем телом, но это была дрожь желания, а не страха. Господи, что он с ней делает?!

Матильда испуганно метнулась в дальний угол веранды. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвались Уил и Бланш. Оба облегченно вздохнули: Матильда вовсе не была распростерта на кровати, а спокойно стояла на веранде.

Клайв громогласно заявил, что прежде чем войти в комнату леди, нужно сначала постучаться. Схватив Уила за руку, он выволок его из спальни, затем остановился у двери и многозначительно постучал по ней костяшками пальцев.

Наблюдая эту сцену, Бланш кусала губы, давясь от смеха. Она вышла на веранду и заверила Матильду в том, что та находится в полной безопасности. Матильда промолчала. Немного расстроившись, Бланш проверила постель и пообещала принести свежее белье.

Вечером ее ожидало еще большее огорчение. Заложники встретили ее очень холодно. На все вопросы об их нуждах они отвечали односложно, а на приглашение поужинать с Уилом, Клайвом и с нею ответили вежливым отказом. Матильда тоже отклонила приглашение на ужин и даже не вышла из комнаты, что окончательно расстроило Бланш.

Пираты немало удивлялись поведению «джентльменов». Как они могут презирать Бланш, когда она так заботится об их благополучии?! И только Клайв Ларсон направил их размышления в нужное русло. Он пришел проверить посты и, услышав их разговор, решил внести ясность.

– Во всем виноват Уил, – категорично заявил Клайв.

– Уил? Каким образом? – не поняли пираты.

– Я говорил ему, что эту девушку нельзя оставлять на борту, ее нужно отправить домой. Но она уже успела влезть ему в душу, и он меня не послушался. Вы знаете, Уил спит с ней. А в высшем обществе это считается большим грехом. – Клайв обвел взглядом пиратов и, заметив, как вытянулись их лица, пояснил: – Я говорю о браке. Уил не женат на Пристли, и поэтому все смотрят на нее как на обыкновенную портовую шлюху. Разумеется, она очень переживает.

– Они презирают Пристли за то, что Уил не женился на ней?! – негодующе воскликнул Харрисон. – Мы отказались от своей доли, поверили ему, думали, он поступит с ней как с порядочной леди, но Уил обманул нас!

Пираты неодобрительно загудели.

– Мы должны непременно все уладить. Что нужно для того, чтобы пожениться? – Клайв почесал подбородок.

– Сказать несколько слов перед священником, – фыркнул Харрисон. – А остальное Уил уже сделал.

– Несколько слов? И все? – Старый Мэтью решительно оглядел присутствующих: – Тогда мы сами скажем Уилу несколько слов.

На следующее утро Клайв отвел Уила подальше от дома, и всю дорогу распинался о том, как лучше обставить дело с выкупом. Внезапно он замолчал. Подняв глаза от носков своих сапог, Уил вдруг обнаружил, что окружен плотным кольцом пиратов.

– Мы тобой недовольны, капитан! – с ходу заявил Старый Мэтью. – Ты позоришь Пристли тем, что спишь с ней, не взяв ее в жены.

– Вас не касается, с кем я сплю и на каких условиях. – Уил исподлобья взглянул на Старого Мэтью. – Что это на вас нашло, парни? Возможно, вам больше нечем заняться? Так я найду вам работу.

– Дело не в том, что на нас нашло, а в тебе, капитан. Пристли – одна из нас, поэтому мы недовольны, когда видим ее пристыженное и печальное лицо, – возразил Беппо. – И после того, что ты с ней сделал, она уже не может ходить с гордо поднятой головой, не может разговаривать с порядочными людьми. Они презирают ее, считают шлюхой.

Уил заметил, что Клайв, скрестив руки, с ухмылкой наблюдает за происходящим.

– Ты! – бросился он к партнеру, но Шарки и Харрисон преградили ему путь. – Ты подал им эту идею!

– Натанцевался, Уил Мидл, пришло время платить музыкантам, как подобает мужчине, – с вызовом заявил Клайв, сжимая кулаки. – Ты оставил ее у себя, не продал и не отправил домой, как поступил бы на твоем месте любой порядочный пират. Теперь женись на ней, черт побери, как порядочный мужчина.

– К черту! Я не женюсь! – дрожа от ярости, воскликнул Уил. – Вы с ума сошли. Вы предлагаете мне, своему капитану…

К нему подошел угрюмый и неразговорчивый Стенли и веско заметил:

– Или женись на Пристли, или ищи себе другой корабль, потому что ты больше не будешь нашим капитаном.

Уил внимательно посмотрел на своих людей. Все как один твердо выдержали его взгляд, все. Значит, они настаивают на том, чтобы он сделал то, что всегда считал ненужным и презренным?! Ведь это оковы для Бланш на всю жизнь! Странно, но мысль, что ему самому придется связать свою жизнь с Бланш, ничуть не пугала Уила. Он искренне полагал, что не нуждается ни в какой другой женщине. А вот Бланш, определенно, достойна лучшего. Когда-нибудь она, наверняка, встретит настоящего джентльмена, который женится на ней и будет любить ее так, как она того заслуживает. От этой мысли у Уила внезапно закружилась голова: Бланш в объятиях другого мужчины, делит с ним радость и наслаждение…

Нет, Уил не хотел, чтобы его Бланш любил кто-то другой. Он хотел сам любить ее, заботиться о ней, защищать ее, спать с ней, дать все, что она пожелает: дом, детей. Но у него нет права обещать ей свою любовь, ведь он пират! У Мидла вдруг заныло сердце. А если она откажется выйти замуж за пирата?

Прошло бесконечно долгих полчаса, прежде чем Уил решился отправиться к Бланш. Он нашел ее на кухне, где она помогала Вертляку разделывать огромного морского окуня. Бланш радостно улыбнулась, ополоснула руки и позволила увести себя в сад.

Там Уил поцеловал ее, чтобы немного успокоиться, затем произнес:

– Я хочу на тебе жениться и как можно скорее… сегодня.

Затаив дыхание, он ожидал ответа, но все равно оказался не готов к тому, что она спросила:

– Почему ты хочешь на мне жениться? Почему именно сейчас?

Она видела в глазах Уила боль и гнев. Почему, делая ей предложение, он смотрит на нее так, словно ему ненавистна даже сама мысль об этом! Бланш порывисто взяла его за руку.

– Простого «да» или «нет» будет достаточно.

– Ты всегда говорил, что никогда не женишься… Я пытаюсь понять…

– Я хочу тебя, Бланш. Мне казалось, этого вполне достаточно. Однако мир слишком тесен, и я не сумел уберечь тебя от насмешек и презрительных взглядов. Я готов отдать за тебя жизнь. Мое имя будет тебе лучшей защитой, если ты этого, конечно, хочешь.

– Ты действительно это сделаешь? – Глаза Бланш наполнились слезами. – Действительно отдашь жизнь? Но почему? Почему ты готов это сделать?

– Ты мне не безразлична. Ты нашла место в моем сердце, и я хочу дать тебе все, что смогу.

– Возможно, ты меня немножко любишь? – с надеждой спросила Бланш.

– Думаю, да.

– Тогда я согласна. Да, да, да! Я выйду за тебя замуж, когда ты захочешь: сегодня, здесь, сейчас! – она бросилась ему на шею.

Уил оторвал ее от земли и закружил.

– Тогда сегодня вечером, – заявил он. – Я должен все успеть организовать. Если голландский священник не захочет нам помочь, тогда мы поднимемся на борт «Фаста» и заставим Клайва провести церемонию.

Пираты с нетерпением ожидали вестей от Уила. Когда он, наконец, появился с улыбкой до самых ушей, они истошно завопили от радости. Клайв взял на себя труд уговорить голландского священника совершить обряд. Ему удалось-таки уломать его при помощи изрядной доли лести. Церемонию решили провести на берегу, перед заходом солнца, а потом сесть за праздничный ужин с самым лучшим вином, копченым мясом, рыбой и огромным свадебным тортом.

Случайно оказавшись на веранде, Матильда Брюстнер стала невольной свидетельницей объяснения Уила и Бланш и поняла, что молодые люди безумно любят друг друга. Вернувшись в комнату, она с рыданиями бросилась на кровать, чувствуя себя маленькой и одинокой. Господи, неужели она завидует Бланш и поэтому держится с ней так холодно? Здесь есть над чем подумать, а возможно, и кое-что исправить.

Бланш очень удивилась неожиданному предложению Матильды помочь ей подготовиться к свадьбе. Покрасневший нос и припухшие глаза голландки красноречиво свидетельствовали, как та провела сегодняшнее утро. Однако Бланш не стала ни о чем расспрашивать, решив, что каковы бы ни были причины столь разительной перемены, женское общество ей нисколько не помешает.

В назначенное время за Бланш пришел Старый Мэтью и повел по каменистой дорожке к берегу, где собрались все пираты и жители деревни. Бланш нарядилась в то самое бархатное платье с роскошными кружевами, которое очень нравилось Уилу. Матильда дала ей изящные туфельки, Клайв протянул букет цветов, за что она поблагодарила его поцелуем в щеку.

Но при виде Уила Бланш сразу же забыла обо всех остальных. На нем был тот самый наряд, в котором он впервые появился в ее магазине, в Согусе. Уил выглядел настоящим джентльменом.

Преподобный Йоргенс, голландский пастор, торжественно заговорил об обязанностях мужа и жены, о радостях любви… и далее в том же духе, затем попросил Уила и Бланш произнести слова клятвы. При этом все на берегу даже затаили дыхание.

Когда священник поинтересовался насчет обручального кольца, наступило минутное замешательство. Признаться, в суматохе приготовления к свадьбе об этом как-то позабыли. Матильда Брюстнер порывисто стянула кольцо со своего пальца. Винсент Брюстнер был хорошим человеком, он, наверняка, не стал бы возражать, подумала она, вкладывая кольцо в руку Уила.

Благодарно улыбнувшись, Уил надел кольцо на палец Бланш, тем самым скрепил свои обещания. Потом они поцеловались с разрешения священника и со всех сторон на них тут же посыпались поцелуи, поздравления, объятия. Наконец все расселились за длинными столами, собираясь как следует отпраздновать свадьбу капитана.

Бланш как никогда чувствовала себя счастливой. Надо же – в один день выйти замуж и узнать, что любима! Теперь ей хотелось только одного: оказаться в его объятиях, но уже в новом качестве – в качестве жены. Очевидно, Уил угадал ее желание. Поднявшись из-за стола, он пожелал всем спокойной ночи и увел Бланш за собой. На полпути к дому Уил подхватил ее на руки и так нес по тех пор, пока не опустил на широкую кровать. Бланш обняла его за шею и притянула к себе. Оба учащенно дышали, трепеща от желания.

– Я люблю тебя, – впервые произнесла она вслух.

– Я тоже люблю тебя, Бланш Пристли Мидлсборо, люблю до безумия.

Бланш засмеялась, запрокинув голову.

– Что ж, тогда придется мне снова стать благоразумной. А теперь будь хорошим пиратом: сорви с меня одежду и овладевай мною до тех пор, пока я не перестану разумно мыслить.

Уил в изумлении открыл рот, потом тоже рассмеялся, схватив Бланш за плечи.

– Ведь это брачная ночь пирата. – Она взяла его ладони и накрыла ими свои груди. – Люби меня.

Бланш подняла руку, так, чтобы в лунном свете сверкнуло обручальное кольцо.

– Уил, – Бланш запнулась, словно что-то вспомнив. – Уильям! Когда пастор спросил, хочу ли я взять в мужья Уильяма Филиппа Мидлсборо, у меня едва не вырвалось: «Кого?». Интересно, как ты превратился в Уила Мидла?

Глаза Уила слегка затуманились.

– Это все Клайв. Он хотел сделать из меня настоящего свирепого пирата, и ему казалось, что «Уильям» звучит слишком нежно.

– Тебе как раз требуются два имени, – засмеялась Бланш. – Одно для джентльмена в тебе, а другое – для смелого пирата. Мне это даже нравится. Ведь немногие женщины получают в мужья сразу двух интересных мужчин.

Уила восхитило ее шутливое распутство.

– Ну, что ты за девушка!

– Нет, – улыбнулась Бланш. – Я уже жена. Жена пирата.

Глава 21

Веселье продолжалось и без новобрачных. Пираты развели костер, вокруг которого тут же начались танцы. Празднику, казалось, не будет конца, и, что удивительно, ни разу не вспыхнула ссора, не завязалась драка.

Разгоряченный ямайским ромом Клайв не сводил глаз с соблазнительной вдовы Матильды Брюстнер. Какое-то время женщина с тоской наблюдала за танцующими парами, затем вдруг встала и побрела вдоль берега, глядя себе под ноги. Клайв, давно поджидавший удобного момента, тут же направился следом. Он позволил Матильде отойти подальше от костра и только тогда догнал ее.

– Мадам…

Матильда ускорила шаг. Клайву пришлось схватить ее за руку.

– Нет, пожалуйста, – рванулась она в сторону, однако не из страха.

Почувствовав это, Клайв схватил Матильду за обе руки и заставил повернуться к себе лицом.

– Почему вы не веселитесь со всеми, мадам?

– Я не люблю шумных компаний… Я решила немного прогуляться в одиночестве.

– О нет, леди, только не это. Остров кишит пьяными пиратами. Но я могу вас проводить.

Клайв галантно согнул в локте руку и предложил блондинке ухватиться за нее, чтобы легче было идти по песку. Матильда на секунду заколебалась, не решаясь прикоснуться к его крепкому мускулистому телу, столько раз уже виденному его в своих снах. Но она все же взяла Клайва под руку, стараясь ничем не выдавать волнения. Они медленно направились вдоль берега моря.

– Вы любите уединение? – спросил Клайв, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

– Не думаю, – блондинка немного помолчала. – Мне приходится вести уединенный образ жизни. С тех пор как умер мой Винсент…

– Мне так жаль, мадам…

– Матильда, – поправила она. – Меня зовут Матильда.

Клайв улыбнулся, довольный тем, что вдова не прочь перейти на «ты», и от радости чуть не забыл, что собирался сказать.

– Мне так жаль, что тебя захватили для выкупа, но, надеюсь, тебе не слишком тяжело.

– Нет, не слишком. Не тяжелее, чем… одиночество.

Клайв вздрогнул: ему показалось, будто Матильда погладила его по руке. Неожиданно Матильда выдернула руку и уселась на поваленную ветром пальму. Не теряя времени даром, Клайв примостился рядом.

– Мой брат очень зол на меня. – Матильда опустила глаза. – Я долго оплакивала моего Винсента. Очень трудно любить так сильно, а потом все… конец. Мой Винсент надолго уходил в море, но потом возвращался ко мне. – Она вся трепетала от близости Клайва. – Каждый раз все происходило будто впервые. Нам всегда было так хорошо, так упоительно… как гром и молния. Я могла бы ждать его еще дольше.

Матильда вздрогнула от дуновения ночного ветерка, и Клайв обнял ее. В этот момент она повернулась, прикоснувшись к нему упругой грудью. Не сдержавшись, Клайв со стоном потянулся к ее губам. Перед ним была совершенно другая Матильда Брюстнер – страстная, зовущая, желанная… Клайв поцеловал ее, и его многолетний опыт в подобных делах подсказал, что Матильда готова отдаться ему.

Она не протестовала, когда они вместе соскользнули на теплый песок. Клайв почти наполовину накрыл ее своим могучим телом, затем, опираясь на одну руку, другой принялся расшнуровывать корсаж платья. Как только его старания увенчались успехом, он с жадностью прильнул к тяжелой полной груди, целуя ее, покусывая нежную кожу.

Застонав, Матильда схватила Клайва за плечи и выгнулась ему навстречу. Запрокинув голову, она в порыве страсти выкрикнула его имя.

О, как давно ее никто не ласкал! Как долго она ждала этого мгновения! О, какой он сильный и как точно знает, чего ей хочется!

Да, Клайв действительно знал это. Он щедро одаривал ее ласками, не забывая целовать ждущие полуоткрытые губы, нежную шею, плечи и ложбинку между грудями. Матильда прижималась к нему всем телом, словно подстегивая его. Клайв моментально задрал ее юбки, заскользив рукой по гладкой теплой коже бедер и ягодиц. Матильда продолжала извиваться под его пальцами, побуждая Клайва к более смелым ласкам. Женщина вздрогнула, когда он коснулся сокровенного места, и Клайв решил немного умерить свой пыл. Чутко улавливая изменения в поведении Матильды, он опасался спугнуть ее неосторожным движением. Но пока все шло хорошо.

Матильда постанывала от удовольствия, когда грубые пальцы Ларсона осторожно прикасались к ее нежной плоти.

О, какую радость доставляет ей этот мужчина! Но ведь Клайв Ларсон – это не Винсент Брюстнер, вдруг пронеслось у нее в голове. Она не имеет права предаваться плотским утехам с загадочным Клайвом Ларсоном! Какое безрассудство! Какое бесстыдство! Она ведет себя как… как шлюха… портовая девка… как презираемая ею женщина капитана!

Резко оттолкнув Клайва, Матильда быстро поднялась на ноги, не давая себя удержать.

– О, боже праведный, что я наделала?! О, нет, пожалуйста, – умоляюще проговорила она. – Я прошу меня простить… я не распутная женщина. Просто ты такой большой и сильный. Я немного потеряла голову. Но это нехорошо…

Не успел Клайв опомниться, как Матильда уже бежала в сторону костра, где все еще продолжался праздник. Он не стал догонять ее, потому что просто не мог это сделать. Клайв с трудом поднялся на ноги. Все тело требовало удовлетворения, боль в паху буквально сводила его с ума. Сжав кулаки, он потряс ими в воздухе.

Ему удалось так хорошо подготовить ее, довести до умопомрачительного состояния, а она… сбежала! Сбежала, будто он хотел ее изнасиловать.

Да, это послужит ему хорошим уроком: нечего было строить из себя джентльмена. Он мог бы уже давным-давно получить свое. Ох, уж эти порядочные женщины! Быстро раздевшись, Клайв бросился в ласковую кристально-чистую воду, пытаясь найти в ней успокоение. Он плавал и нырял до изнеможения и только спустя час, пошатываясь, вышел на берег. И все равно в его воспаленном мозгу продолжали звучать сладострастные стоны молодой вдовы Матильды Брюстнер.

Вся первая неделя супружеской жизни прошла в любовных утехах. Порой молодожены забывали о еде, чем очень огорчали Вертляка, хотя подобная любовь к наслаждениям вызывала у него, как у истинного француза, огромное одобрение.

Но не только повара огорчало постоянное отсутствие Уила. Клайву теперь приходилось работать за двоих: следить за кораблем, «пасти» заложников и присматривать за командой, чтобы, не дай бог, не возникло стычек с местным населением. Самым ужасным было то, что ему приходилось ужинать наедине с Матильдой Брюстнер. Опасаясь ненароком изнасиловать ее, Клайв начал приглашать за стол других пленников. При этом за трапезой Матильда едва поднимала глаза от тарелки. Она явно избегала общения с соотечественниками, чаще всего пропадая целыми днями в своей комнате. После ужина Матильда быстро исчезала в конце коридора, оставляя Клайва играть в шахматы с пастором или плантаторами.

Признаться, Матильда страдала не меньше Клайва. Стоило ей взглянуть на его квадратный подбородок, чувственные губы и широкие плечи, как в памяти сразу всплывали сладкие минуты, подаренные Клайвом тем вечером. Он вызывал в ней откровенное желание, и Матильда боялась остаться с ним наедине, не ручаясь за себя. Никогда еще, даже с Винсентом Брюстнером, она не испытывала такой страсти.

Пылкая любовь Бланш и Уила делала ее еще более несчастной. Заметив, что с Матильдой творится что-то неладное, «товарищи по несчастью» как-то за ужином пристали к ней с расспросами. Клайв встрепенулся и пытливо уставился в ее глаза. Но Матильда быстро отвела взгляд, заверив всех, что с ней все в порядке, просто она плохо спит из-за жары.

После ужина Клайв отказался от партии в шахматы и подстерег Матильду в саду, представ перед ней во всей своей красе: мощный, широкоплечий, с пронзительными карими глазами и легкой проседью на висках.

– Что с тобой происходит? – спросил он без обиняков. – Любой дурак заметит, что ты явно нездорова.

– Это просто жара… Я плохо сплю… – ответила Матильда, не поднимая глаз.

Клайва вдруг осенило: а не отголоски ли это той ночи? Наверняка, она страдает из-за того, что вела себя слишком вольно. Порядочная женщина скорее умрет, чем позволит себе не освященные церковью наслаждения, вспомнились ему собственные слова.

– То, что произошло межу нами той ночью, – начал Клайв, подходя ближе.

Матильда вдруг разнервничалась и с хрустом сжала сплетенные пальцы рук.

– Пожалуйста, прости меня. Я вовсе не хотела оставить тебя таким… неудовлетворенным, – проговорила она, поразив Клайва своей откровенностью. – Ты имеешь полное право злиться на меня. Женщина, которая берет и ничего не дает…

Матильда осеклась и смущенно отвернулась. Клайв словно окаменел, оторопело уставившись на нее.

– Я не должна была позволять тебе прикасаться ко мне, ласкать. Нехорошо было и убегать от тебя. Мне нельзя отдаваться тебе. Потом мне будет очень больно. – Матильда приложила руку к своей восхитительной груди. – Уже больно.

Неужели Матильда желает его, как и он ее? Нет, Клайв решительно ничего не понимал. Зачем избегать наслаждений только потому, что когда-нибудь они закончатся? Право, у порядочных женщин здравого смысла не больше, чем у морской губки. Дай им лишь немного радости, а они тут же начнут переживать о грядущих страданиях. Матильда торопливо прошмыгнула мимо него. Клайв зашагал к берегу. Похоже, скоро у него войдет в привычку плавать до изнеможения в холодном ночном океане.

Приближался день выкупа, но пираты, пожалуй, ждали его с большим нетерпением, чем сами заложники, которые успели по-своему привыкнуть к этому острову. Они здесь, можно сказать, отдыхали. Отличная еда, развлечений хоть отбавляй – с пиратами не соскучишься – и никаких тебе забот! Страдала одна только Матильда Брюстнер.

Опять ей придется выслушивать нравоучения брата о том, что вдова, мол, не должна жить одна, и все такое прочее. Но больше всего Матильду страшила предстоящая разлука с Клайвом Ларсоном, хотя и находиться с ним рядом было мучительно.

А вот Уил, кажется, ни о чем не думал, кроме своей семейной жизни, и это начинало серьезно беспокоить Бланш. Возвращение заложников все-таки было связано с определенным риском. Хорошо, если все пройдет, как задумано, а вдруг придется вступить в неравный бой?!

Бланш настояла на том, чтобы ее взяли с собой. Обмен договорились провести на маленьком каменистом острове. Команда «Фаста» отправилась туда на своем корабле в полном составе, с полным запасом продовольствия на два-три дня. Заметив на горизонте одинокую шхуну, Уил приказал бросить якорь.

Бланш стояла около Матильды, удивляясь печальному лицу молодой вдовы. Неужели ей так плохо жилось у брата, что она не хочет к нему возвращаться? Когда Матильда подняла полные слез глаза, Бланш, не удержавшись, горячо обняла ее и предложила сопровождать на остров. Женщина благодарно улыбнулась ей. Уил сам отнес Матильду на берег, затем вернулся за Бланш.

На острове всем распоряжался Клайв. Он проявил себя настоящим тактиком и умело расставил заложников на крутом берегу, чтобы все видели, что они в полном порядке. Клайв подошел и к Матильде, сделав ей несколько замечаний по поводу процедуры обмена. В ответ та лишь молча опустила голову. Чертыхнувшись, Клайв пошел прочь, спотыкаясь о камни.

Вскоре на противоположной стороне острова показалась небольшая группа людей во главе с губернатором Санта-Круза, темноволосым мужчиной лет пятидесяти. Его свита состояла из двух британских офицеров, одетых по всей форме, и капитана «Фортуны». Остановившись на некотором расстоянии, они вызвали к себе пастора, чтобы тот подтвердил, что с заложниками действительно обращались по-человечески. Затем преподобный Йоргенс, получив молчаливое согласие Уила, отправился к своим освободителям. Последовал обмен рукопожатиями, похлопывание по плечу и косые взгляды в сторону Уила и Клайва.

После этого один из британских офицеров поднял с земли тяжелый металлический ящичек, принес его пиратам и поставил прямо под ноги Бланш. При этом он смерил ее таким презрительным взглядом, что если бы не Клайв, Уил непременно набросился бы на него с кулаками.

Наконец заложникам разрешили перейти к своим. К Матильде подошел офицер, взял ее саквояж, затем галантно предложил руку. Она послушно оперлась на нее и направилась навстречу освободителям, но на полпути вдруг круто повернулась и побежала назад, прямо к ошарашенному Клайву Ларсону. Матильда бросилась ему на шею, а он приник к ее губам в пылком поцелуе. Признаться, она ждала от него именно этого и, прижавшись к нему всем телом, старалась запомнить каждый мускул, каждый изгиб его крепкой фигуры. Затаив дыхание, все наблюдали за этим неожиданным поцелуем. Наконец Матильда оторвалась от Клайва. Ее щеки были мокрыми от слез. Она молча перевела рукой по лицу Клайва и вернулась к шокированным ее поведением спасителям.

Первым пришел в себя губернатор.

– Уил Мидл! Мне нужно с тобой поговорить.

Распорядившись отвести заложников в лодку и подготовить шхуну к отплытию, он в сопровождении британских офицеров сам направился к Уилу. Уилу уже приходилось встречаться с губернатором Санта-Круза, но при более благоприятных обстоятельствах. Судя по выражению его лица, тот собирался сообщить ему сейчас плохие новости.

– Сожалею, если причинил вам беспокойство, – почтительно поклонился Уил.

– Я хочу поговорить с тобой не об этом. Раньше нападения на британские корабли, действительно, всячески поощрялись правительством, но сейчас все изменилось. Теперь нам приходится совместно с британцами противостоять Пиратской Лиге. Мы решили очистить от пиратов Виргинские острова и заключили договор с англичанами. С этих пор любое нападение на британский корабль будет расцениваться как выпад против правительства и караться соответствующим образом.

Уил напрягся. Англичане и голландцы теперь заодно. Вперед выступил англичанин с лицом как у бульдога.

– Через пять дней наши корабли сотрут с лица земли то, что вы называете своей «базой», если вы не уберетесь оттуда. Берегитесь, если мы обнаружим в этих местах ваше проклятое корыто! Что касается меня, то я бы с удовольствием отправил вас всех прямо в ад уже давно, если бы не заложники. Они находились на острове, поэтому нам пришлось ждать. Так что благодарите их.

Губернатор нетерпеливо дернул офицера за рукав, желая прекратить его воинственную болтовню, затем серьезно посмотрел на Уила и Клайва.

– Уходите. Уходите в отведенный вам срок. Вас предупредили.

– Я приму ваше предупреждение как совет.

Сдержанно кивнув на прощание, Уил направился к лодкам, уводя за собой остальных. Пираты настороженно поглядывали на горизонт, ожидая ловушку. Но, кажется, губернатор действительно приезжал на остров только для того, чтобы забрать заложников и сделать предупреждение.

Глава 22

Весть об ультиматуме губернатора мгновенно облетела весь корабль. Реакция пиратов была далеко не однозначной и крайне противоположной. Клайв пытался утихомирить и тех, и других, а Уил замкнулся в себе, озабоченный, казалось, только тем, чтобы команда четко выполняла его приказы, готовя корабль к отплытию.

Их изгоняли с чудесного острова, который они называли «своей базой» и который находился под покровительством голландцев. Правда, пираты бывали здесь только раз в год, но все равно считали этот остров символом некоей стабильности в их бродячей полной опасностей жизни.

Несколько раз Бланш подходила к Уилу, и всякий раз он встречал ее натянутой улыбкой, ясно давая понять, что не желает об этом говорить. Тем временем на острове велись лихорадочные приготовления к отъезду. Пираты перебирали свои вещи: что-то брали с собой, что-то оставляли местным жителям или просто выбрасывали. Кое-кто из команды успел обзавестись на острове женщинами и даже детьми. Большинство из них предпочли послать море ко всем чертям и остаться со своими семьями. Уил с пониманием отнесся к такому выбору, освободив этих людей от пиратской присяги.

«Фаст» снялся с якоря на день раньше указанного срока. Пираты старательно делали вид, будто заняты своими повседневными делами, но когда остров начал медленно таять на горизонте, столпились на палубе, чтобы бросить прощальный взгляд на живописный клочок земли. Больше всех переживал Клайв.

Он подошел к Уилу и раздраженно спросил:

– Ну, и куда же мы все-таки направляемся?

– В Порт-о-Пренс.

По улыбкам пиратов и довольному лицу Клайва Бланш догадалась, что Порт-о-Пренс – это что-то вроде «пиратского рая». И она оказалась недалека от истины. Клайв поведал ей о том, что, будучи французским, этот остров ничего не имеет против присутствия «Фаста», нападающего только на английские корабли. Благодаря французам на острове процветает торговля сахаром, а Порто-Пренс – это город, который принимает товары от всех: как от частных торговцев, так и от пиратов. Там можно будет избавиться от лишнего груза, да и пираты смогут поразвлечься.

Однако Бланш понимала, что продажа товара лишь временная мера. На вырученные деньги можно только пополнить запасы продовольствия, а дальше? Вечером она обратилась с этим вопросом к Уилу.

– Что мы будем делать после того, как покинем Порт-о-Пренс?

– Пока у нас есть деньги, мы сможем завернуть еще в один – два порта и, конечно, будем ждать подходящих кораблей, чтобы напасть на них.

Увидев беспокойство в глазах жены, Уил добавил:

– А также займемся поисками маленького острова с уютной бухточкой.

От этих слов у Бланш потеплело на душе. Значит, Уил думает о ней и об их будущем и понимает, что в жизни необходимо иметь что-то постоянное.

– О, обязательно с уютной бухточкой, – обнимая мужа за шею, засмеялась Бланш.

Порт-о-Пренс имел широкую удобную гавань. После выполнения некоторых формальностей «Фасту» предоставили хорошее место у причала. С продажей груза все устроилось удивительно быстро благодаря тому, что служащий порта сообщил имена торговцев, заинтересованных в товарах подобного рода. Но тут произошло непредвиденное: Клайв заметил в гавани три корабля с желтыми парусами, которые трудно было спутать с какими-нибудь другими.

– Грязный Вилли, – с отвращением проговорил капитан, – Клайв, скажи парням, что с увольнением на берег придется подождать.

– Кто такой Грязный Вилли? – нахмурилась Бланш.

Уил многозначительно взглянул на партнера и ушел без объяснений.

– Грязный Вилли возглавляет Лигу Пиратов и несколько месяцев назад прислал нам с Уилом приглашение.

– Вы отклонили это приглашение, я что-то слышала об этом.

– Да, нам не понравилось, как он это сделал.

Клайв повернулся, поискал кого-то глазами, затем указал на одного из пиратов. Тот задрал рубашку и повернулся спиной к Бланш. Та ахнула, не веря своим глазам. На спине было начертано: «Присоединяйтесь». Причем каждую букву вырезали таким образом, чтобы оставить глубокий шрам.

Бланш вдруг почувствовала приступ дурноты. Тропический воздух вокруг показался ей чересчур холодным.

– Какой же безумец способен на такое?

– Грязный Вили действительно безумец. Он хитер и опасен. Под его контролем находится торговый путь до Чарлстона. Грязному Вилли наверняка не понравится наше присутствие здесь. Он не любит независимых.

Клайв понял, что начинает заводиться, и пошел разыскивать Уила.

Расставив на корабле посты, Уил и Клайв предприняли первую вылазку на берег. Понимая, что столкновение с Грязным Вилли неизбежно, они решили сами выбрать место и время встречи. Кроме всего прочего им предстояло еще сбыть товар и разгрузить «Фаст». Они довольно быстро нашли покупателя, затем подыскали подходящую для переговоров таверну в испанском стиле, с грубыми столами и скамейками.

На следующий день, согласно договоренности с торговцем, команда отгрузила товар, а Уил с Клайвом, прихватив с собой Бланш и нескольких пиратов, отправились за деньгами. Им не пришлось долго ждать. Похоже, шпионы Грязного Вилли находились буквально повсюду. Не успели они выйти от торговца, как сразу почувствовали вокруг себя странную возню.

Уил остановился и, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, осмотрел площадь и таверну, с удовлетворением отметив, что все его люди находились на местах. Он обменялся с Клайвом многозначительными взглядами, затем взял за руку Бланш, еще раз напомнив ей, что стрелять нужно только в крайнем случае.

– Запомни, револьвер имеет большую власть до того, как он выстрелит.

Судорожно сглотнув, Бланш потрогала рукоятку висящего у нее на боку оружия. Прикосновение холодного металла было пугающим и странно незнакомым, хотя ей уже приходилось не только держать револьвер, но и стрелять из него. Едва Бланш успела подумать об этом, как перед ними возникла зловещая фигура Грязного Вилли.

Он был долговяз и нескладен, с руками, похожими на крюки. Грязный Вилли был одет в видавший виды алый камзол, ботфорты и заляпанные жирными пятнами бриджи. На узкие плечи пирата длинными сальными прядями спадали давно не мытые волосы; глаза лихорадочно блестели.

Уил остановился у входа в таверну. К нему подошли Шарки и Харрисон; еще семь пиратов маячили за его спиной. Грязный Вилли окинул с ног до головы Бланш, одетую в сшитый для нее наряд из тонкой кожи, затем посмотрел на Уила.

– А, Уил Мидл, – произнес он, обнажая желтые гнилые зубы. – Думал, свидимся только в аду. За это нужно выпить.

Кивнув в сторону таверны, Грязный Вилли вошел внутрь, за ним потянулись его люди. Когда все расселись, Грязный Вилли крикнул, чтобы принесли самого лучшего рома. Хозяин таверны лично бросился за бутылкой, а главарь пиратов снова принялся рассматривать Бланш.

– Теперь ты плаваешь с женщиной. – Он скривил тонкие губы. – Привлекательная сучка.

– Она моя жена. – Это были первые слова, произнесенные Уилом.

Грязный Вилли запрокинул назад голову и гортанно засмеялся.

– Именно за это я тебя и презираю, Мидл: ты всегда был проклятым джентльменом.

Грязный Вилли снова взглянул на Бланш и заметил, что она рассматривает его двоих парней, усевшихся за его спиной. Стрельнув по сторонам глазами, он молниеносно взмахнул плеткой с металлическими наконечниками. Концы плетки пришлись по лицу сидящего справа пирата. Тот взвыл, вскакивая с места и зажимая ладонями залитое кровью лицо.

– Сукины дети! Вы не должны сидеть в присутствии леди.

Затем Грязный Вилли обратил на Бланш свои злобные глазки.

– Уил Мидл не единственный, кто знает, как вести себя с леди.

Бланш постаралась ничем не выдать своего испуга и отвращения. Она снова взглянула на свиту Грязного Вилли. Какие же они все грязные и вонючие! Многие лица украшали шрамы, скорее всего, от плетки главаря. У некоторых были порваны ноздри и мочки ушей. Но все они смотрели на Бланш одинаково жадным взглядом.

В это время подавальщица принесла на огромном подносе ром и поставила его на стол. Она испуганно отпрянула, когда Грязный Вилли схватил ее за руку, требуя разлить ром по кружкам. Дрожа всем телом, девушка подчинилась. Едва она закончила разливать ром, один из пиратов схватил несчастную за руку, притянул к себе, посмеиваясь над ее протестующими криками.

Бланш умоляюще посмотрела на Уила, но тот ответил ей предостерегающим взглядом. Заметив, что Грязный Вилли внимательно наблюдает за реакцией Уила, Бланш вскипела от гнева. Значит, это все подстроено?! Очевидно, они хотят вывести Уила из себя, сыграв на его «джентльменских» чувствах. Бланш понимала, что он не мог позволить спровоцировать себя, какова бы ни оказалась участь несчастной девушки. Но кто помешает вступиться ей?

– Скажи им, чтобы прекратили! – твердо приказала Бланш.

Грязный Вилли смерил ее взглядом, с удивлением уловив гнев в медовых глазах, затем зловеще улыбнулся, ясно давая понять, что и не подумает выполнить это требование.

Не долго думая, Бланш выхватила револьвер. Она видела, как дернулся Уил, и напрягся за столом Грязный Вилли.

Решительно направив оружие в сторону обидчиков девушки, она повторила:

– Отпустите ее, вы, грязные подонки!

Бланш взвела курок и качнула дулом револьвера. От неожиданности пираты безвольно отпустили руки. Подавальщица тут же бросилась вон из таверны.

Окинув негодяев уничтожающим взглядом, Бланш вздернула подбородок и положила револьвер себе на колени. Обе стороны облегченно вздохнули. Скривив рот, Грязный Вилли придвинул к ней кружку рома.

– За женщин! – провозгласил он и сделал глоток.

Уил и Клайв последовали его примеру.

– Почему ты не пьешь за себя? – спросил пират, заметив, что Бланш даже не притронулась к рому.

– Спасибо, я не пью ром.

Опустошив кружку, Грязный Вилли повернулся к Уилу.

– Перейдем к делу. Ты присоединяешься к нам или предпочитаешь, чтобы мы затравили тебя? – Сузив глаза, он переводил взгляд с Уила на Клайва.

– Мы не собираемся ни от кого зависеть, но мне нужны твои рынки в Чарлстоне и на Багамах, Думаю, мы сможем договориться. Ведь тебе это тоже выгодно.

Грязный Вилли испытующе посмотрел на Уила, и на его лице появилось наигранное добродушие.

– Моя пошлина будет высока.

– Сколько? – стиснул зубы Уил.

– Половину!

– Это же грабеж, – подался вперед Клайв, но Мидл остановил его.

– Слишком много, – стараясь не выходить из себя, сдержанно проговорил Уил.

– Это цена независимости. Или да, или нет. Два давних врага, не мигая, уставились друг на друга, вкладывая в свой взгляд всю накопившуюся ненависть.

– Я согласен, – Уил встал.

Грязный Вилли тоже поднялся, протягивая длинную в синих прожилках руку. Уил пожал ее.

– Выпьем за наше партнерство, – предложил Грязный Вилли и налил из графина рому себе и Уилу.

Взяв кружку, Клайв тоже встал. Однако Грязный Вилли не спешил пить, сверля глазами разъяренную Бланш.

– И ты тоже, женщина. Выпей за сделку своего мужа.

Бланш вовсе не собиралась подчиняться подобному приказу, но, поймав многозначительный взгляд Уила, поняла: он призывает ее не противиться и не лезть на рожон. Поднявшись со стула, Бланш прикрепила к поясу револьвер и только после этого взяла кружку с ромом. Посмотрев сначала на Уила, потом на его «партнера», она залпом опустошила кружку, как и подобает жене пирата, и, передернув плечами, поставила кружку на стол.

Грязный Вилли засмеялся, наблюдая за ней, затем предложил:

– Поужинай со мной, Мидл. Мы это отпразднуем.

– Я готовлюсь к отплытию, – отклонил предложение Уил. – Голландцы и британцы объединились. Они собираются очистить от пиратов Виргинские острова и защищать торговые суда с сахаром. Поэтому я намерен отправиться как можно раньше.

– И не забывай, Мидл: я должен иметь свою долю.

Грязный Вилли снова посмотрел на Бланш.

– Ты получишь свою долю, – спокойно ответил Уил. – Обещаю.

Переговоры закончились так же внезапно, как и начались. Обе компании разошлись в разные стороны, направляясь к своим кораблям.

Оказавшись на корабле, Уил тут же принялся отдавать приказы.

Бланш встала прямо перед Уилом, прерывая бесконечный поток приказаний:

– Неужели ты, действительно, собираешься поднять якорь и отправиться за добычей, чтобы заплатить этому мерзавцу?!

– Не сейчас, Бланш.

Уил взял ее за плечи и решительно отодвинул в сторону.

– Нет, именно сейчас! – с вызовом продолжила Бланш. – Как ты можешь?! Ты дал ему слово и пожал руку!

Разинув от изумления рты, пираты переглядывались между собой. Тогда Уил опять схватил жену за плечи и как следует встряхнул.

– Я сказал, не здесь!

– Ты согласился платить половину, половину своей добычи! Делать грязную работу!

– Я солгал! – в конце концов взорвался Уил. – Солгал, чтобы выиграть время и уйти в открытое море. Грязный Вилли отлично знает об этом.

Медленно отпустив Бланш, Уил позвал с собой Харрисона и Мэтью и ушел в каюту. Бланш просто не знала, что думать.

К ней поспешил Клайв.

– Послушай, Бланш, Уил нашел единственно правильный выход. Если бы он не дал это липовое обещание, пролилось бы много крови.

– Но Уил сказал…

– Пойми, Уил просто стремился выиграть время. Грязный Вилли позволит нам покинуть порт и тут же отправится следом. Я видел, что он делает с теми, кто попадает ему в руки. Уж лучше сразу покончить с собой, поверь мне. А теперь он хочет тебя, если ты еще не догадалась об этом. Как видишь, еще одна причина, чтобы нас преследовать.

Бланш побледнела. Господи, Клайв совершенно прав, подумала она, вспомнив похотливый взгляд Грязного Вилли.

Глава 23

Подняв паруса, «Фаст заскользил по каналу. В условленном месте он несколько замедлил ход, чтобы взять на борт Харрисона. Тяжело дыша и отплевываясь, тот победно поднял кверху нож и два пальца, что означало: два якоря уже не поднимутся с морского дна. Это позволяло «Фасту» выиграть время. Даже отчаянные капитаны Грязного Вили не отважатся пуститься в путь без надежного якоря. А третий корабль не отважится преследовать их в одиночку: эти мерзавцы передвигаются только стаями.

Вскоре Порт-о-Пренс почти скрылся из вида, но напряжение не спало.

– Как ты думаешь, мы сумеем вырваться в открытое море? – спросила Бланш у Клайва.

– «Фаст» – быстроходное судно. У нас есть шанс.

– Грязный Вилли омерзителен, – передернула плечами Бланш.

– Мы с Уилом всегда ладили с губернатором Санта-Круза. Но когда появляются такие, как Грязный Вилли и его дружки, – Клайв выразительно посмотрел на Бланш; ему вдруг захотелось поделиться с ней своими сокровенными мыслями, – моря становятся тесными. Теперь их бороздят военные корабли, и пиратство постепенно отмирает. Мы, наверное, последние.

Накрыв ладонью огромную руку Клайва, Бланш слегка погладила ее.

– Если вы последние, Клайв Ларсон, то еще и самые лучшие. Раз уж мне суждено было быть похищенной пиратами, я рада, что это сделали лучшие.

От этих слов у Клайва даже защемило в груди. После ухода Бланш ее лицо еще долго стояло у него перед глазами, вот только волосы вдруг стали светлыми, глаза – голубыми, а губы более пухлыми. Боже, очевидно, он грезит наяву! Да это же Матильда Брюстнер!

Клайв закрыл глаза, стараясь не спугнуть видение. Какой же он глупец! Зачем поддался на ее слезы, вместо того чтобы овладеть ею?! Теперь неудовлетворенное желание, наверняка, будет преследовать его всю жизнь. Клайв убеждал себя, что хотел Матильду только потому, что никогда не обладал ею.

Но едва он закрыл глаза, как снова увидел Матильду Брюстнер. Она трепетала в его объятиях, желала его… Матильда – вовсе не наивная девственница, напомнил себе Клайв. Она отлично знает, что такое „изголодавшийся по женщине мужчина, особенно моряк. Матильда сама призналась, что всегда с нетерпением ждала мужа, чтобы наслаждаться с ним словно в первый раз. Клайв вздрогнул, возбужденный подобными мыслями, и вдруг представил, что его ждет Матильда, такая соблазнительная и страстная…

Что с ним происходит?! Проклятье! Ведет себя как помешанный юнец! Матильда Брюстнер – порядочная женщина. Ему просто повезло, что он не связался с ней. Достаточно только взглянуть на Уила, чтобы понять, что бывает с теми, кто находит усладу между ног женщины из высшего общества. Повернувшись, Клайв заметил, как Бланш нежно положила руку на плечо Уила. При этом они так нежно посмотрели друг на друга, что любые слова казались просто лишними. Клайв торопливо отвернулся, и перед его мысленным взором опять возникла – Матильда Брюстнер.

Уил задерживался, на ужин, и Бланш поджидала его, стоя у окна. Из головы у нее никак не выходило столкновение с настоящими пиратами, да, именно с настоящими. По сравнению с головорезами Грязного Вилли команда Уила и Клайва представляла собой нечто среднее между военными моряками и мелкими предпринимателями. Да, они живут по своим довольно жестоким законам, но у них есть моральные принципы, есть сердце.

Бланш вдруг с ужасом поняла, что Уилу и Клайву не выиграть эту борьбу. Их вовлекали в заведомо неравный бой. Какими бы храбрыми, отважными, сильными, умными ни были эти люди, они всего одна команда, один корабль, один капитан. А этих ужасных «псов» – целая свора. Они будут без конца преследовать их, кусать, разрывать на части.

Похожие мысли одолевали всех на корабле. Уил, Клайв и команда решали вопрос: как быть. Перспективы их дальнейшего плавания рисовались весьма и весьма мрачными: нет рынков сбыта, нет портов, в которые они могли бы заходить безбоязненно, нет уверенности в завтрашнем дне. Зато есть угроза преследования со стороны Грязного Вилли.

Впрочем, каждый из пиратов знал, что играет со смертью, и даже был уверен: это предназначено ему судьбой, другого не дано. В конце концов, рано или поздно все они окажутся на морском дне, будь то шторм, сражение, болезнь. Да, они будут продолжать плавать, сражаться, защищать друг друга и, возможно, когда-нибудь погибнут все вместе.

– Мы будем плавать, – выразил общее мнение Старый Мэтью.

Уил опустил глаза, погруженный в свои невеселые мысли, а когда снова поднял их, увидел неподалеку Бланш; она все слышала.

– Так вот что вы собираетесь делать! Продолжать бороздить моря и океаны, пока Грязный Вилли вас не прикончит?! Ведь существует же какой-то другой выход! – с вызовом бросила она.

– У нас нет другого выхода, – произнес Харрисон. – Мы навсегда связаны с морем и не можем ему изменить из-за таких, как Грязный Вилли.

– Мы не можем плыть просто так, неизвестно куда! Мы все можем жить на земле, все! – простонала Бланш, отбиваясь от цепких рук Уила, а когда он неожиданно отпустил ее, торопливо продолжила:

– Каждый из вас что-то делает на корабле. На берегу за это вам хорошо заплатят. Стенли – отличный плотник, Гюи может стать шеф-поваром в любом отеле или устроиться в богатый дом. Беппо – врач. Дуглас и Шарки могут открыть магазинчик готовой одежды. Боже мой, да для каждого найдется дело! Вы все сумеете обосноваться в каком-нибудь городе! – с волнением закончила Бланш.

– Стать порядочными людьми? – первым нашелся Клайв.

– Во всяком случае, это лучше, чем идти на морское дно или медленно гибнуть от издевательств Грязного Вилли! – отчаянно воскликнула Бланш.

– Мы уже все решили, Бланш, – Уил поднял ее на руки. – Мы не хотим слышать о мире «порядочных людей», – прорычал он, направляясь вниз.

Быстро спустившись по ступенькам, Уил ногой открыл дверь каюты, бросил Бланш на койку и встал над ней, сверля ее горящим взором.

– Обратной дороги нет. Я считал, ты понимаешь это, – заявил он, четко проговаривая каждое слово. – Они для меня как семья. Я не могу взять их на берег и бросить на растерзание «порядочным людям». Мне слишком хорошо известно, с чем они столкнутся. Общество не примет их.

Уил посмотрел на вздрагивающие плечи жены, ее мокрые ресницы.

– Господи, Бланш, я так виноват перед тобой, – пробормотал он и бросился прочь из каюты.

Уил вернулся обратно уже глубокой ночью; несколько часов подряд они с Клайвом и еще несколькими пиратами горячо обсуждали, как им быть дальше. Уил решил отвезти Бланш домой. Он пытался найти иной выход из положения, но не нашел его. Следовало посмотреть правде в глаза: они для всех останутся пиратами – для властей, для британцев, контролирующих практически все острова. Кроме того, им придется постоянно воевать с Пиратской Лигой, господствующей на всех торговых путях и во всех портах. А что есть у них? Только корабль, но ни прав, ни дома, ни будущего.

Рано или поздно они, непременно, нарвутся на английский военный флот или на армаду пиратских кораблей Грязного Вилли. Мысль о том, что Бланш может попасть в руки пиратов, его страшила. Если ее не ранят и не убьют, то захватят как добычу. Таким образом, он не может предложить ей ни дома, ни защиты, ни будущего. Господи! Зачем он только женился на ней, поддавшись на уговоры команды?! Если бы она не стала Бланш Мидлсборо, то смогла бы со временем забыть его, встретить приличного человека и выйти замуж.

На следующий день все заговорили о Багамских островах. Пираты рассказывали Бланш о чудесных пляжах и уютных бухточках, казалось, совсем не принимая во внимание тот факт, что Багамы принадлежат англичанам.

«Фаст» плавно скользил по волнам на большой скорости с поднятыми парусами. Если бы у них с Уилом все было так же гладко, с грустью думала Бланш. В последнее время Уил ложился очень поздно, когда она уже крепко спала. Теперь они редко занимались любовью и каждый раз так, словно это было в последний раз.

Однажды на закате солнца Бланш решила начистоту поговорить с Уилом. Проходя мимо приоткрытой двери каюты Клайва, она услышала голоса и невольно замедлила шаг.

– … после того как мы, закончим дела в Массачусетсе, – вдруг донеслось до нее.

Бланш остолбенела. Значит, «Фаст» идет в Массачусетс? А как же Багамы? В это время в дверях показался Харрисон, но, заметив Бланш, испуганно отпрянул назад. Клайв решил сам выяснить, в чем дело, и настежь распахнул дверь. Перед ним стояла бледная как смерть Бланш.

– Бла-анш? – заикаясь, выдавил он.

– Массачусетс? – прошептала Бланш. – Я думала, мы ищем новый…

О, господи, она вдруг все поняла! Они направляются в ее родной штат из-за нее, они везут ее домой, в Согус! Повернувшись, Бланш бросилась наверх, едва не сбив с ног Старого Мэтью. Она сразу заметила Уила, который что-то горячо обсуждал с Дугласом. Не обращая внимания на изумленные взгляды пиратов, Бланш схватила Уила за руку.

– Массачусетс! Я хочу знать!

Все, кто находился на палубе, застыли на месте. Итак, то, чего боялся Уил, все-таки произошло.

– Я не хочу лгать… Я везу тебя домой, Бланш.

Бланш показалось, будто в ее сердце вонзили кинжал.

– Проклятье! – вырвалось у нее впервые в жизни. – Значит, сам ты не хочешь жить на берегу, как не желаешь подвергать свою команду ужасам «приличной» жизни. Но меня ты выбрасываешь, как ненужную вещь?! Я твоя жена!

– Я вовсе не избавляюсь от тебя! – вспыхнул Уил, затем подхватил Бланш на руки и потащил в каюту.

– Это как раз в твоем духе, Уил Мидл: тащить меня прочь, словно протухший кусок говядины.

При этом Бланш с такой силой ударила мужа по спине, что он даже поморщился от боли.

В каюте Уил бросил Бланш на койку и, навалившись всем телом, попытался утихомирить ее.

– Я везу тебя домой для твоего же блага, черт побери! Послушай меня…

– Нет! Ты обещал, что никогда не отправишь меня от себя, если только я сама не захочу этого. Ты обещал!

– До сих пор я не нарушал своего обещания. Но сейчас речь идет о твоей безопасности. Мне невыносимо думать, что могут сделать с тобой озверевшие пираты! Я должен отвезти тебя домой, я должен обеспечить твою безопасность!

– Ты просто отказываешься от меня, – хрипло проговорила Бланш.

– Я никогда не откажусь от тебя, черт возьми! – в сердцах воскликнул Уил. – Я просто везу тебя домой, к семье.

– Я даже не знаю, есть ли у меня еще семья и дом. Генри Торн собирался выкупить закладную на наш дом и стать его владельцем.

– Тогда я куплю тебе домик. Клянусь, я буду постоянно заботиться о тебе, снабжать всем необходимым и сделаю это непременно, с твоей помощью или без. Не нужно спорить со мной, мне и так тяжело.

Уил вскочил на ноги, нервно провел рукой по волосам и отвернулся.

– Я рожден под несчастливой звездой, и мне суждено всю жизнь провести среди воров и разбойников. Мы допустили ошибку, восхитительную, но все же ошибку. И теперь должны расплачиваться за нее. Такова наша судьба.

Бланш села на кровати, внимательно глядя на строгий профиль Уила.

– Что за чепуху ты несешь! Это не судьба, это Грязный Вилли! Это он виноват в том, что у тебя нет рынков сбыта и что тебя выгнали с острова. Нет такой вещи как «судьба», Уильям Филипп Мидлсборо. То, что ты называешь судьбой, это лишь решения, принимаемые тобой под давлением других, или решения, которые принимаешь ты сам, а затем заставляешь подчиниться им других. Разве не так? Ты стал пиратом под давлением Клайва Ларсона, потому что был нужен ему. Ты вовсе не рожден под несчастливой звездой. Нет ничего удивительного в ваших отношениях с отцом. Это происходит сплошь и рядом: вечная борьба отцов и детей.

– Уже не важно, как все это началось и кто в этом виноват, Бланш. Пойми, ничего нельзя изменить. Мы по-прежнему пираты.

– Нет! Вы не пираты, во всяком случае, не такие, как Грязный Вилли, и никогда не были ими, – с отчаянием возразила Бланш. – Ты можешь выбирать. Например, ты можешь остаться в Согусе под другим именем.

– Нет, черт возьми, не могу! Я никогда не смогу вернуться к прежней жизни, никогда!

– Ты хочешь сказать, что решил не возвращаться! – воскликнула Бланш.

– Правильно! – загремел Уил. – Я не вернусь в то прогнившее общество и не стану уговаривать сделать это свою команду. Нас будут преследовать, разыскивать и, в конце концов, повесят. Я не смогу так жить, Бланш!

– Но ты сможешь жить без меня, – упрекнула она, чувствуя в душе нестерпимую боль.

Кровь разом отлила от лица Уила. Он не мог говорить, не мог дышать. Господи, как же объяснить Бланш, что он отсылает ее не потому, что может жить без нее, а потому что без нее может умереть?! Не сказав ни слова, Уил бросился прочь.

Глава 24

По мере того как «Фаст» плыл на север, становилось все холоднее и холоднее. Вскоре все надели теплые сюртуки и сапоги. Небо постоянно затягивалось серыми тучами, словно старалось подыграть невеселому настроению Бланш. Бродя по палубе, она то и дело ловила на себе такие же мрачные, унылые взгляды пиратов. Команда как бы готовилась проститься с ней, сохранив в своих сердцах ее образ.

Погода резко ухудшилась. Корабль то и дело зарывался в волны, поэтому пришлось надежно закрепить все, что можно, начиная от пушек и кончая бочками и кружками. На палубе натянули канаты, чтобы можно было передвигаться, не рискуя упасть за борт. Большую часть времени Бланш лежала на полу, на одеяле, цепляясь за койку, поскольку не могла ни сидеть, ни стоять. Она неустанно молилась о том, чтобы никого из команды не смыло за борт, искренне полагая, что несет ответственность за случившееся. Не будь ее, они бы не плыли сейчас в северном направлении, и их бы не застиг шторм.

Один раз корабль тряхнуло так, будто он обо что-то ударился левым бортом. Уил сразу же послал Клайва проверить трюмы на случай пробоины. После нескольких минут томительного ожидания тот сообщил, что повреждений нет.

Шторм начал постепенно стихать, и Клайв отправил часть людей вниз отдохнуть. Уил не помнил, как добрался до каюты, как рухнул на койку. Он даже не почувствовал, как Бланш сняла с него всю одежду, насухо вытерла полотенцем его холодное тело и легла рядом, пытаясь согреть его своим теплом.

Постепенно все успокоилось, а к вечеру второго дня Уил встал к штурвалу уточнить курс. Взяв подзорную трубу, он начал тщательно всматриваться в горизонт в поисках звезд или края земли, но вдруг увидел какие-то неподвижные огни в три линии. Судя по всему, поблизости находился огромный корабль, трехпалубный. Не зная, видит их судно или нет, решили на всякий случай принять боевую готовность. Теперь вахтенные наблюдали не за штормом, а за таинственным кораблем.

Едва забрезжил рассвет, Уил и Клайв снова принялись рассматривать корабль. Теперь он уже находился гораздо ближе, хотя «Фаст» не делал никаких попыток к сближению. Вопреки опасениям Уила, это оказался не военный корабль, а торговое судно, принадлежащее англичанам. Судно было явно перегружено, поскольку глубоко сидело в воде. Кроме того, у него оказалась повреждена топ-мачта, поэтому корабль был слегка накренен.

Уил и Клайв обменялись изумленными взглядами: у них под боком находится добыча! Когда Бланш появилась на палубе, там уже вовсю шли приготовления к захвату английского корабля. Пираты носились как угорелые, радуясь привалившей удаче. Взяв Бланш за плечи, Уил приказал ей спуститься в каюту, но она лишь упрямо вздернула подбородок.

– Не уйду. Я все еще жена пирата и теперь умею плавать.

Уил засмеялся впервые за все эти дни. Да, его Бланш настоящий боец! С легким сердцем он приказал принести ее револьверы, отвел ей место на палубе, а после этого сосредоточил все свое внимание на корабле, который им предстояло взять на абордаж.

На «Фасте» все было готово к нападению: пушки наведены на цель, команда расставлена по местам. Английский флаг был уже виден и без подзорной трубы. На всех лицах горело желание как можно быстрее захватить сулящий наживу барк.

По палубе «Оливии» носились «красные мундиры», но вряд ли они могли существенно изменить положение. Еще до начала сражения было ясно, кто победит. Даже находясь в своей лучшей форме, малоподвижная и тяжелогруженая «Оливия» вряд, ли сумела бы удрать от «Фаста».

Началась беспорядочная пальба. Устроившись на мачтах, стрелки время от времени с криками падали вниз. Вскоре стрелки остались только на мачтах «Фаста». Они старались попасть в отдающих приказы английских офицеров. Затем в воздухе мелькнули абордажные крюки, и команда «Фаста» лавиной устремилась на борт «Оливии».

Бланш с замиранием сердца следила за рукопашной. Тем временем Уил бесстрашно пробирался через всю эту сумятицу к капитану «Оливии». Мудро решив избежать ненужного риска, тот без лишних слов отдал Уилу свою шпагу, затем приказал своим людям бросить оружие и сдаться. Таким образом, в течение часа после восхода солнца «Фаст» захватил свою самую большую добычу.

Несколько успокоившись, Бланш наблюдала знакомую картину: пираты отбирали оружие, ключи, осматривали трюмы. Уил отправлял своих раненых на «Фаст», где Беппо оказывал им помощь.

Вскоре на палубе «Оливии» появился Клайв с горящими от возбуждения глазами.

– Пушки! Много пушек и тонны пороха!

Запрокинув голову, он издал ликующий вопль. Подумать только: корабль, снабжающий армию оружием! Теперь они сказочно богаты!

Шторм отнес их дальше на север, чем они ожидали, и теперь, по подсчетам Уила, они находились совсем близко от Массачусетса.

Бланш с грустью наблюдала, как бурно радуется команда «Фаста» богатой добыче. Неожиданная удача временно оттеснила на задний план истинную цель их поездки на север. Но Бланш ни на секунду не забывала об этом. Она просто не могла чему-то радоваться, зная о предстоящей разлуке с Уилом.

Вечером Бланш стояла на палубе, наблюдая закат солнца и время от времени поглядывая на Уила, который в прекрасном расположении духа потягивал вместе с командой ром. Бланш помахала ему, но неожиданно ее грудь сдавило тревожное предчувствие.

– По правому борту паруса! Три! – вдруг послышался крик с наблюдательного пункта.

Все бросились к поручням правого борта, а Уил послал Роберта за подзорной трубой. В напряженной тишине он долго всматривался в горизонт, Заметив, как окаменело его лицо, Бланш поняла: произошло нечто ужасное. Наконец Уил опустил подзорную трубу и, окинув всех тяжелым взглядом, вынес приговор:

– Желтые. Будем удирать.

Желтые… Три желтых паруса… Грязный Вилли… Бланш побледнела как полотно. В одиночку против трех кораблей «Фасту» не выстоять. Кроме того, Уил собирался сделать все, чтобы не подвергать опасности Бланш, поэтому бегство – единственный выход.

Уил отдал приказ поднять все паруса и спасаться бегством. Команда дружно принялась за работу. Вскоре «Фаст» устремился вперед. Постепенно стемнело, и лишь слабый свет луны позволял определять расстояние между преследуемыми и преследователями. Если верить звездам, «Фаст» находился совсем близко от побережья. Возможно, к утру они будут в Согусе.

Корабли Грязного Вили гнались за ними всю ночь. К утру они уже были на расстоянии выстрела от «Фаста», который тем временем успел войти в залив. Вскоре раздался залп, затем другой, но ни один из них не достиг цели. Пиратские корабли лихорадочно перестраивались после каждого выстрела. Воспользовавшись заминкой, «Фаст» развернулся под прикрытием дымовой завесы и открыл ответный огонь.

Бланш с ужасом увидела, что с севера на них надвигаются еще корабли.

– Проклятье! – Уил бросился к поручням, приказав подать подзорную трубу. – Французские! Три корабля французского флота. Проклятье!

– Они нападут на нас?! – простонала Бланш, схватив Уила за руку.

– Бог их знает!

Он снова приник к подзорной трубе, отчаянно пытаясь разобраться в намерениях французов.

Теперь «Фаст» оказался зажат между тремя пиратскими и тремя французскими кораблями. У них не было ни малейшего шанса выиграть битву с любым из трех кораблей Грязного Вилли, что уже говорить о шести!

Тем не менее «Фаст» продолжал вести неравной бой. Ему удалось повредить оснастку ведущего корабля пиратов, и это несколько замедлило ход желтой армады. Получив передышку, Уил решил взглянуть на французские корабли. Каково же было его изумление, когда он понял, что они собираются преследовать Грязного Вилли, даже не думая нападать на «Фаст»!

Уил повернулся к Бланш и указал ей на главную мачту. Там все еще развевался звездно-полосатый флаг.

– Нас принимают за колонистов! Какая удача!

Он приказал стрелять только по желтым кораблям. Вскоре три французских корабля и «Фаст» одновременно двинулись на пиратов. Последовал дружный залп, затем еще один, и армада Грязного Вилли обратилась в бегство. Да, он был не из тех, кто сражается до конца, особенно, если противник превосходит его в силе. Один из желтых кораблей, подбитый «Фастом», несколько отстал от других и угрожающе накренился. К нему тут же подошел французский корабль, заставляя сдаваться.

Схватив Бланш в охапку, Уил радостно закружил ее по палубе. «Фаст» отделался небольшими повреждениями. Правда, пострадала каюта капитана: один из снарядов угодил в корму и пробил стенку каюты. Но главное – они живы, живы!

Между тем к ним вплотную подошел французский корабль. Его капитан, увидев Бланш, захотел во что бы то ни стало подняться на борт «Фаста», чтобы предложить «американскому» судну свои услуги и помочь ему благополучно добраться до гавани.

Сначала капитаны обменялись обычными в подобных случаях приветствиями, затем энергичный француз, капитан Виктор Деларю, перебрался на «Фаст», даже не пытаясь скрыть своего желания познакомиться с Бланш. Поинтересовавшись для приличия повреждениями корабля, он приблизился к заинтересовавшей его особе. Виктора Деларю окончательно сразило то, что Бланш отвечала ему по-французски. Родная речь из уст прелестной женщины несколько сгладила его разочарование при известии о том, что она является женой красавца-капитана. Уил хмурился, недовольный столь явным интересом к Бланш, но она так обворожительно улыбнулась ему поверх плеча француза, что он немного смягчился и великодушно разрешил Виктору Деларю немного поболтать со своей женой. Присутствие на борту француза беспокоило Уила и по другой причине: теперь они неизбежно попадут прямо к властям порта.

Бланш угадала тревогу Уила. Действительно, их ведь могут обвинить в ее похищении и в пиратстве. Господи, это из-за нее они попали в такой переплет! И все потому, что им взбрело в голову отвезти ее домой! Бланш решила кое-что исправить. Хотя Уилу, возможно, это не понравится.

Она пыталась улучить минуту и остаться с мужем наедине, но темноглазый француз никак не мог наговориться и отпустил Бланш только после того, как она заявила, что ей нужно переодеться, прежде чем сойти на берег.

В это время Шарки и Роберт спасали из поврежденной каюты капитана все, что еще можно было спасти, перетаскивая вещи в каюту Клайва.

Увидев, что Бланш спустилась вниз, Уил тоже нашел какой-то предлог и покинул палубу. Она уже умылась и собиралась надеть ставшее любимым бархатное платье, когда Уил вошел в каюту: Шурша нижними юбками, Бланш бросилась к нему на шею и страстно поцеловала в губы.

– Мы в безопасности! Ты можешь в это поверить?!

– Во всяком случае, на данный момент.

Уил, конечно, разделял ее радость, но знал, что все не так просто:

– По крайней мере, мы не лежим на дне. Французы, кажется, спасли нас.

Бланш уловила тревогу в голосе мужа и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Мы пираты, Бланш, разве ты забыла?

– Потому что похитили меня? – лукаво блеснула она глазами. – Да будет тебе известно, меня никто и никогда не похищал, сэр. Просто-напросто я без памяти влюбилась в поразительно красивого капитана и сбежала, чтобы выйти за него замуж. Конечно, это неожиданно, но вполне официально. Неужели ты опровергнешь мои слова? Да будет тебе известно, что я очень порядочная женщина.

От удивления у Уила даже отвисла челюсть.

– Да, я порядочная женщина, Уильям Филипп Мидлсборо, во всяком случае, в Согусе. Они не смогут обвинить ни тебя, ни Клайва в том, что вы похитили законную жену одного из вас. Всем известно: у Пристли немного осталось от былого богатства, но у нас уважаемое имя. Думаю, мы не будем вдаваться в подробности, как я из Пристли превратилась в Мидлсборо.

Уил продолжал изумленно смотреть на Бланш. Они не успели еще сойти на берег, а она уже превратилась в настоящую светскую даму. Невероятно! Эта перемена произошла прямо на его глазах!

Сияя довольной улыбкой, Бланш подошла к окну, выплеснула из тазика использованную воду, затем налила в него свежей воды, достала бритву, мыло и чмокнула Уила в щеку.

– Ты бы лучше побрился, дорогой.

Глава 25

Гавань оказалась переполнена, но благодаря французскому эскорту «Фаст» приняли без очереди, и он получил удобное место у причала.

Клайв встретил Уила и Бланш на пристани возле таможни. В руках он держал декларацию судового груза; вид у него был крайне встревоженный. Клайв тоже нашел время, чтобы побриться и немного привести себя в порядок. На его лице, как всегда, красовалась черная повязка. Приветливо кивнув Бланш и отпустив комплимент по поводу ее внешности, он поздравил Уила с удачным избавлением от «желтых дьяволов» Грязного Вилли, затем, бросив украдкой взгляд на француза, понизил голос и сквозь стиснутые зубы произнес:

– Ну, дружок, теперь нам конец. И по тебе, и по мне плачет веревка. Мерзавцы Грязного Вилли, наверняка, выдали им все сполна, и власти только и ждут, когда закончатся формальности, и мы запляшем на виселице.

– Вы не похищали меня, поэтому вы не пираты. Я подтвержу это, – тихо заверила Бланш, ободряюще похлопав Клайва по руке.

Однако следующая фраза Клайва заставила ее задуматься.

– Возможно, это и так, но мы все еще не имеем каперского свидетельства.

Бланш почувствовала внезапную слабость. Как! Нет каперского свидетельства?! Возможно, его у них никогда и не было? Так вот почему Клайв частенько заявлял, что они настоящие пираты. По бледному лицу Уила и плотно сжатым губам Клайва Бланш поняла, что это действительно так. Господи, а она-то была уверена, что их единственная вина в том, что они похитили ее ради выкупа! Значит, все, что имели Уил и Клайв, они захватили пиратским способом. Бланш едва могла передвигать ноги, потрясенная этим открытием.

Генри Торн был потрясен не меньше; его заплывшие жиром глазки расширились от изумления. Это казалось невероятным: в сопровождении французского офицера на пристань сходила… Бланш Пристли! Позади нее шел высокий светловолосый джентльмен.

– Какого черта?! – выругался Торн. – Когда она вернулась домой?!

Он заторопился к таможне, обмахиваясь зажатой в руке шляпой. Вот те раз! Бланш Пристли в Согусе, а он даже не слышал об этом. Как это могло произойти?! Почему ему не донесли?! Нет, кто-то непременно заплатит за такой промах!

До его слуха донеслись слова Бланш:

– Спасибо, сэр.

Бланш сняла накидку в жарко натопленном кабинете начальника порта, открыв взорам присутствующих великолепное бархатное платье и свою еще более великолепную фигуру, затем грациозно опустилась на предложенный ей стул.

– Что ж, господа, – повернулся к Уилу и Клайву лысеющий начальник порта. – Мне сообщили, – он указал на французского офицера, – что вы самые настоящие герои. Вы сумели захватить английский корабль, полный оружия и пороха. Мне хотелось бы первым поздравить вас с такой удачей.

С этими словами начальник пожал руку Уилу, а затем Клайву.

После этого Клайв предъявил документы захваченного судна. Таможенный служащий быстро пробежал глазами бумаги и выжидающе посмотрел на Уила.

– А на ваш корабль, сэр…

– Бланш?! – раздался вдруг чей-то вопль, и вслед за ним в кабинет вломился Генри Торн.

– Бланш Пристли! – он пробирался к ней, расталкивая французских офицеров. – Ты дома?!

Побледнев, Бланш вскочила со стула, меньше всего на свете она желала сейчас видеть Генри Торна.

– Бланш Пристли Мидлсборо, – поспешила представиться она, чтобы опередить возможные обвинения в ее похищении. – Миссис Мидлсборо. Да, я приехала домой.

«Если у меня все еще есть дом!» – с горечью подумала Бланш и, забыв, что Генри Торн уже встречался с Уилом и Клайвом, представила их:

– Познакомьтесь с моим мужем, капитаном Уильямом Мидлсборо, а также его партнером, капитаном Клайвом Ларсоном.

– Миссис?! Ты хочешь сказать, что уже замужем?! – побагровел Торн и уставился на Бланш, невольно залюбовавшись ее вопиющей женственностью. – Ты вышла замуж за того парня из Бостона? Но твой отец говорил…

– Мой отец? – При упоминании об отце у Бланш подкосились ноги. – У нас не было времени послать за ним, чтобы он смог присутствовать на церемонии, мистер Торн. Я знаю, он будет очень удивлен моим возвращением и моим замужеством.

Значит, отец все еще там и по-прежнему витает в облаках, пронеслось в голове Бланш. Боже! Они решили, что Уил увез ее в Бостон. Интересно, почему Торн говорит так, словно почти ожидал, что она выйдет замуж… за «того парня» из Бостона?!

– Но Уильяму пришлось так внезапно сняться с якоря, – добавила Бланш, с обожанием взглянув на мужа. – А я и представить себе не могла, чтобы расстаться с ним и дожидаться его, сидя в Согусе.

– Уильям? – Торн вдруг вспомнил, что уже слышал это имя. – Постой, да я тебя знаю! – Он подошел к Уилу и смерил его подозрительным взглядом. – Ты тот самый капитан! – Затем Торн ткнул пальцем в сторону Клайва. – Они частные торговцы, каперы!

– Так оно и есть, сэр. – Уил выступил вперед с непроницаемым лицом. – И гордимся этим. Мы захватываем английские корабли, помогая тем самым воевать за независимость. Мы только что захватили английский корабль со снаряжением для армии. Десятая доля того, что там есть, пойдет на защиту этого славного города.

Торн лихорадочно размышлял, как бы очернить столь «доблестных» капитанов. Единственное, что пришло ему на ум, так это то, что они собирались иметь с ним дело. Он посмотрел на Бланш, держащую перевязанные ленточкой документы, и с вызовом потребовал:

– Тогда покажите ваши бумаги, сэр, ваши каперские свидетельства!

– Я не должен вам ничего показывать, сэр, – негромко, но внятно произнес Уил.

– Все документы «Фаста» унесло потоком воздуха, который ворвался через пробоину в каюте капитана, сэр, – вмешалась Бланш, подходя к таможенному офицеру, смотревшему на нее с некоторым изумлением.

– Часть моей каюты, действительно, повреждена пиратским снарядом. Капитан Деларю может подтвердить это. – Уил махнул рукой в сторону французского офицера, и тот громко щелкнул каблуками, кивком головы выражая свое согласие. – Боюсь, вам придется поверить мне на слово, сэр, или искать доказательства на дне залива.

– Я не верю ни единому сказанному слову, – злобно сузил глаза Торн. – Пусть покажут документы.

– Месье! – возмутился капитан Деларю. – Очевидно, вы просто не в курсе событий и ничего не знаете о моряках и о кодексе чести. Думаю, вам следует прекратить этот спор, господа. Не так ли?

Наградой ему стала благодарная улыбка Бланш.

– Покажите бумаги, или груз будет конфискован! Кажется, такие здесь правила? – не унимался Торн; он выжидательно уставился на начальника порта.

– Да как ты смеешь, Генри Торн! – с негодованием воскликнула Бланш. – Фамилия Пристли всегда олицетворяла собой честь и достоинство, незапятнанную репутацию, которой некоторые, между прочим, могли только позавидовать. Вы ведь знаете, кто такие Пристли, сэр, все в Согусе знают!

– Конечно, м-мисс… мадам, – заикаясь, проговорил начальник порта и залился краской; он давно это знал.

– Тогда вам, должно быть, известно и обо мне, Бланш Пристли. Я вела дела своего отца, а потом вышла замуж. У меня репутация одной из самых порядочных женщин в городе, сэр!

– Да, мадам.

Разумеется, все в городе знали о неприступной, замкнутой мисс Пристли и о ее трениях с англичанами. Неужели это восхитительное создание, действительно, та самая молодая неудачница?!

– В таком случае, сэр, разве можете вы представить, что я выйду замуж за кого-нибудь, кроме истинного джентльмена?! Я Пристли в четвертом поколении! Нет, это становится просто невыносимым! Но я все-таки докажу!

Бланш направилась к раскаленной металлической печке, с помощью края своей юбки ухватилась за горячую ручку, открыла дверцу и бросила в огонь бумаги.

– Вот! – Она вздернула подбородок, затем подошла к Уилу и взяла его за руку. – Слово чести, сэр, и всех поколений Пристли, а также восьми поколений Мидлсборо, графов Саффингтонских, потому что Уильям – сын ныне здравствующего лорда.

Бланш с обожанием посмотрела на аристократическое лицо Уила, и тот выжал из себя улыбку. Вместе они являли собой поистине превосходную пару.

В напряженной тишине снова послышалось недовольное сопение Генри Торна. По спине Бланш пробежал холодок; она приготовилась к его новой выходке.

– Что ж, конечно, раз документы унесло из каюты, – заикаясь произнес начальник порта. – О, господи! Бумаги! Одни сгорели, другие. – на морском дне! Но тот факт, милорд, что вы здесь, собственной персоной, с таким ценным грузом… и желаете отдать часть колонии… Вашего слова будет вполне достаточно, – начальник порта почтительно кивнул.

После этих слов Генри Торн бросился прочь, проклиная все на свете.

– Не стоит извиняться, сэр. Ваше дело все как следует проверить, – галантно проговорил Уил. – Согусу повезло, что у него такой надежный и верный слуга. – Начальник порта расцвел от похвал Уила. – Правда, я не совсем лорд, сэр. Это мой отец имеет титул.

Когда они, наконец, вышли из таможни, на гавань уже опустились холодные зимние сумерки. Капитан Деларю распрощался с ними на одной из мощеных улиц. Едва он ушел, у Бланш от перенапряжения подкосились ноги, и Уил придержал ее за талию.

– Ты в порядке, дорогая? – обеспокоено спросил он, с изумлением глядя на Бланш.

Точно такое же изумление она прочла и во взгляде Клайва. Бланш провела рукой по своему бледному лбу.

– Мы были на грани провала. Увидев Генри Торна, я решила, что все кончено. Никогда в жизни мне еще не было так страшно!

Страшно?! Клайв с Уилом удивленно переглянулись. Подумать только: она вела себя с таким достоинством, с таким высокомерием, очаровала всех присутствующих, беззастенчиво лгала, чтобы спасти их от виселицы, и после этого заявляет, что ей было страшно!

– Господи, Бланш, какой такой граф Саффингтонский?! – покачал головой Утил. – Да такого зверя вообще не существует в природе.

– У меня это просто сорвалось с языка. Боюсь, меня немного занесло. Да, я истинная дочь Харви Пристли, большого любителя сочинять небылицы.

– Сорвалось у тебя с языка или нет, но ты спасла нас от виселицы, – расплылся в улыбке Клайв.

Уил тоже улыбнулся:

– Признаться, мне было интересно узнать о твоей известности в. Согусе. А что это за парень в Бостоне?

– О, это явно придумал мой отец! – встрепенулась Бланш. – Нужно скорее повидать его.

– Конечно!

Уил обнял Бланш за плечи, хотя мысль о встрече с ее семьей его пугала.

– Но сна-ала мы вернемся на корабль и обо всем расскажем нашим парням, а потом я на извозчике отвезу тебя домой. Не можем же мы допустить, чтобы невестка графа шла пешком, – добавил он с лукавой улыбкой.

По узким улочкам окраины Согуса тащилась весьма странная повозка. Она была со всех сторон облеплена грубыми, заросшими щетиной моряками, которые больше походили на морских разбойников, чем на команду торгового судна. Сердитый извозчик чертыхался всю дорогу, удивляясь, как еще лошадь может тащить такую тяжесть.

А что касается пиратов, то они были просто счастливы поскорее соскочить с повозки, когда она, наконец, остановилась перед домом Пристли. Бланш стояла перед домом, глядя на знакомые двойные двери и медный молоточек. От волнения у нее даже вспотели ладони и пересохло во рту. Здесь прошла вся ее жизнь, за исключением последних четырех месяцев. Но кому сейчас принадлежит этот дом?

Все с сочувственными лицами молча наблюдали за Бланш. Уил взял в свои ладони ее холодные руки и ободряюще улыбнулся, затем бросил на Клайва красноречивый взгляд. Понимающе кивнув, тот решительно постучал молоточком в дверь.

Все ждали, затаив дыхание, настороженно поглядывая на занавешенные окна. Наконец за дверью послышался резкий женский голос, и на пороге возникла усталая недовольная миссис Адамс.

При виде живой и невредимой Бланш в окружении каких-то странных мужчин она приложила руки к груди, потом закрыла ладонями рот; глаза ее стали огромными и, казалось, заняли пол-лица.

– Мисс Бланш?!

– Да, это я, миссис Адамс, – хрипло проговорила Бланш.

Экономка в замешательстве провела рукой по лбу и, покачнувшись, отступила назад. Бланш поспешила поддержать ее. Так они вместе и вошли в дом, за ними последовали остальные. Прикосновение Бланш мгновенно привело в себя миссис Адамс.

– Слава богу! Ты здесь, собственной персоной! – радостно всплеснув руками, она горячо обняла Бланш, затем разгладила на груди передник. – Господи, девочка, где же ты пропадала? Мы так волновались.

– Как отец? Все в порядке? – обеспокоено спросила Бланш.

– Твой бедный отец… Несколько недель назад у него случился сердечный приступ. Теперь он поправился и опять почти все дни проводит в магазине. Мистер Харви очень переживал.

– Сердечный приступ? – дрогнувшим голосом повторила Бланш. – Где отец?

– Он недавно вернулся из магазина. Но лучше я сама сообщу ему эту новость. Не хочу слишком расстраивать его.

Миссис Адамс пересекла холл и поспешила в гостиную.

– Бланш? – раздался вдруг голос отца, едва за экономкой закрылась дверь. – Моя Бланш дома?!

Выскочив из гостиной, Харви Пристли в изумлении уставился на дочь, которая стояла перед ним такая красивая, женственная. Ему не верилось, что она жива и вернулась домой.

Бланш тоже удивленно смотрела на отца, впервые уловив в его голубых глазах здравый смысл. Наконец они бросились в объятия друг другу и заплакали от радости. Команда «Фаста» смущенно уставилась в черно-белый мраморный пол.

Оторвавшись от отца, Бланш взяла его за руку и подвела к Уилу.

– Это мой муж, Уильям Мидлсборо.

Харви изучающе уставился на высокого красивого незнакомца.

– Ты замужем? За ним?

Он указал на Уила. Бланш кивнула, смахивая последние слезы.

– А твой муж хороший человек? Он тебе нравится? – спросил Харви, удивив Уила столь простодушными вопросами.

– О, да, Уильям очень хороший человек. Он мне очень нравится.

Бланш с обожанием посмотрела на мужа, заставив его покраснеть.

– Значит, твой муж мне тоже понравится. Добро пожаловать, мистер Мидлсборо.

Пожав руку Уилу, Харви представился его «партнеру» Клайву Ларсону и всем остальным. После этого Харви повел дочь и ее мужа в гостиную.

– Вы случайно не в Бостоне поженились? – поинтересовался Харви, когда все устроились.

– В Бостоне? – вздрогнула Бланш. – А почему я должна была оказаться в Бостоне? И что там за парень? Генри Торн сказал…

– А, значит, ты его уже видела? – перебил ее Харви. – Полагаю, он очень расстроен тем, что ты вышла замуж за другого. Фолджер заверил меня, что Торн сам хотел жениться на тебе. Но почему ты сбежала, Бланш? Мы ждали, ждали и уже начали думать, что произошло самое ужасное. Если уж тебе так захотелось выйти замуж за этого молодого человека, я не стал бы тебе мешать.

– Разве вы не получили мою записку? – спросил Уил, выразительно посмотрев на Клайва; тот лишь в недоумении пожал плечами.

– Какую записку? – Харви перевел взгляд с Уила на Бланш, потом на Клайва. – Вы писали нам? Но почему мы ничего не получили? О, господи, мы так переживали.

Харви начал лихорадочно рыться в карманах, вытаскивая пожелтевшие от времени листки бумаги и тщательно просматривая каждый из них. Бланш затряслась от беззвучного смеха; Уил и Клайв тоже с трудом сдерживались. Оказывается, никто даже не знал, что Бланш похитили пираты?! Поэтому об этом ничего не известно властям! «Морские волки» начали фыркать и тихонько хихикать. Харви недоуменно вскинул голову и слегка покраснел.

– Не обращай внимания, папа, и не ищи записку. Это не имеет теперь значения. Главное – я дома, и мы все вместе.

Харви согласно улыбнулся, заметно расслабившись, затем обратился с вопросом к Уилу.

– А чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Мидлсборо?

– Я капитан собственного корабля. А это моя команда, не вся, конечно.

Уил махнул рукой в сторону «пиратов».

Харви хлопнул в ладоши; глаза его сияли.

– Великолепно! Знаете, я еще никогда не был на борту корабля, а мне всегда хотелось совершить морское путешествие. Вы когда-нибудь покажете мне свое судно, сэр?

– О, сочту за честь, – ответил Уил.

Немного погодя домой вернулась Нэнси. Она привела с собой Фолджера, чтобы тот поужинал, а заодно обсудил с хозяином кое-какие дела. Нэнси радостно обняла Бланш и вспыхнула от сердечного приветствия Уила. Фолджер позволил Бланш поцеловать себя в щеку, затем обменялся рукопожатием с Уилом.

Ужин стал достойным завершением этого беспокойного дня. Подали его поздно и при весьма необычных обстоятельствах. Все дружно помогали накрывать на стол, и миссис Адамс очень переживала из-за того, что «гости» внимательно разглядывали каждую фарфоровую тарелку, каждый столовый прибор. Экономка без конца носилась взад-вперед, потом она куда-то отлучилась, а мгновение спустя весь дом замер от доносящегося из кухни душераздирающего крика. Бросившись туда, Бланш и Уил обнаружили бледную как смерть миссис Адамс, которая испуганно прижалась к стене и, хватаясь за грудь, причитала, что этот «сумасшедший» хотел ее убить. Бланш попросила Нэнси принести нюхательные соли, а сама принялась терпеливо объяснять экономке необычное поведение повара-француза. Потом перепуганную женщину усадили на стул, и ухмыляющийся Харрисон принялся усердно обмахивать ее салфеткой.

Наконец все расположились за столом, чтобы насладиться блюдами, приготовленными Гюи. Во время ужина Уилу и Бланш пришлось ответить на несколько вопросов Харви насчет их знакомства и свадьбы. К счастью, благодаря находчивости Бланш и уклончивым замечаниям Уила, любопытство Фолджера было удовлетворено, и разговор перешел на проблемы Торговой компании Пристли. Фолджер объяснил Бланш, что им удалось удержаться на плаву только потому, что Генри Торн специально тянул время, желая, чтобы они как можно больше увязли в долгах.

– Все долги можно выплатить. Кстати, мне всегда хотелось заняться торговлей, – заявил Уил, быстро посмотрев на Бланш; она поймала его взгляд и залилась румянцем. – Если вы не против, Харви, я мог бы стать вашим новым партнером, чтобы все оставалось в семье.

– О, конечно, думаю, это было бы замечательно! – Харви повернулся к Фолджеру, и тот обрадовано закивал в ответ.

Бланш лично проследила за тем, чтобы Клайв и остальные разместились в комнатах для гостей. Кроватей, конечно, на всех не хватило, поэтому многие улеглись прямо на полу и на узких кушетках. После этого Бланш взяла последнюю свечу и повела Уила в свою спальню, в которой стояла очень удобная кровать.

– Это моя девичья кровать, – Бланш посмотрела на большую кровать под балдахином и чувственно прошептала: – Пойдем, ты поможешь превратить ее в брачное ложе, Уильям Мидлсборо.

– Господи, миссис Мидлсборо, ты меня удивляешь, – спустя некоторое время, наконец, смог хрипло проговорить Уильям, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть в лицо Бланш.

На ее щеках все еще горел румянец страсти, в глазах отражалось удовлетворение.

– Барон Редбридж, – неожиданно произнес Уил.

Бланш озадаченно взглянула на мужа.

– Филипп Мидлсборо, барон Редбридж, – мой отец. Ты невестка барона, а не графа. Ты разочарована?

Рассмеявшись, Бланш положила голову на грудь Уильяма.

– Нисколько. Обещаю никому не говорить об этом.

Он погладил ее по щеке.

– Бланш?

– М-м-м?

– А какую бумагу ты сожгла сегодня в кабинете начальника порта?

– Наше брачное свидетельство, – сонно пробормотала Бланш. – Теперь у меня нет абсолютно никаких доказательств, что ты мой законный супруг, и я вся в твоей власти.

Уильям на секунду замер, обдумывая эти слова, затем с грозным рычанием навалился на Бланш всем телом.

– Да, ты вся в моей власти!

Глава 26

Следующие несколько дней оказались очень хлопотливыми для всех обитателей особняка. Уильям и Клайв нашли покупателя ценного груза, захваченного у англичан, и, наконец-то, освободили трюмы «Фаста» от некоторых залежалых товаров.

Бланш хлопотала по дому, частенько наведываясь в магазин, чтобы помочь расставить новые товары. Вертляк хозяйничал на кухне, Дуглас и Шарки открыли на третьем этаже дома Пристли нечто вроде ателье, решив, в первую очередь, пополнить гардероб Бланш.

Харви настоял на том, чтобы Бланш и Уильям считали особняк Пристли своим домом: ведь все равно рано или поздно он будет принадлежать Бланш, как законной наследнице. Большинство «пиратов» предпочитали спать на корабле, а вечера проводить в портовой части города, где в изобилии было то, чего недоставало в доме Пристли – пиво и портовые шлюхи.

Харви искренне радовался присутствию в доме Бланш и ее мужа. Наблюдая за ними, он убедился, что молодые люди действительно любят друг друга, подтверждая это нежными взглядами и жестами.

Весть о замужестве Бланш Пристли быстро распространилась по Согусу. Все только и говорили о том, что в магазине Пристли появились новые товары; что капитан Уильям Мидлсборо вроде бы родом из Бостона и что он вложил свои средства в Торговую компанию Пристли, оплатил все их долги, выкупил все закладные и заново обставил дом. Ходили слухи, что муж Бланш – очень опытный предприниматель, никогда не упускающий своей выгоды.

Когда Бланш со своим капитаном появлялась на людях, все головы поворачивались в направлении этой красивой пары. Никто не придавал серьезного значения слухам о том, что все их богатства награблены, а доброе имя капитана добыто обманным путем. Миссис Адамс также немало способствовала поднятию престижа дома Пристли-Мидлсборо, рассказывая о том, что теперь у них шикарные обеды готовит настоящий повар-француз. Самые злостные сплетницы, всем известные кумушки Сьюзан Хендрик и Майла Рэнгл, любопытства ради зашли в магазин Пристли и были поражены изобилию товаров. Вскоре на чету Мидлсборо со всех сторон посыпались приглашения на светские рауты. Вне всяких сомнений, процветающий бизнес способен открыть любые двери и сделать приветливыми любые лица.

Еще раз поправив широкий черный ремень, Клайв вышел на палубу. Сегодня он собирался совершить сделку с голландцем, пожелавшим купить львиную часть добычи. Но, что это? Неужели ему опять мерещится Матильда Брюстнер?

Нет, это действительно была она. Разве можно забыть эти пронзительные голубые глаза, льняные волосы… Клайв на миг остолбенел. Матильда Брюстнер здесь, на палубе «Фаста»?! Между тем покупатель, Ларе Рейнбот, церемонно представил свою жену Марту и Матильду. Ни от него, ни от Марты Рейнбот не укрылось странное поведение Клайва и Матильды. Похоже, они были знакомы…

Марта изъявила желание осмотреть корабль. Клайв подозвал Харрисона и приказал ему показать гостям судно. Как только супруги удалились, он схватил Матильду за руку и потащил на ют.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Клайв, с трудом сдерживаясь, чтобы не заключить ее в объятия.

– Я живу в Согусе у родственников, потому что англичане заняли мой дом в Нью-Йорке. – Она внимательно посмотрела ему в глаза. – А ты? Как ты оказался здесь?

– Мы привезли в Согус Бланш. Здесь живет ее отец, у него магазин. Вот, мы с Уилом привезли ее домой, – бессвязно повторял одно и то же Клайв.

– Я слышала о геройском захвате английского корабля и представить не могла, что это «Фаст»! Ларе Рейнбот, двоюродный брат моего покойного Винсента, снабжает нашу армию… Да, твоя женщина должна гордиться тобой.

– У меня нет женщины.

Клайв, наверняка, очень удивился бы, если бы прочитал мысли Матильды: «О, у тебя есть женщина, Клайв Ларсон!». Сделка между Клайвом и Ларсом Рейнботом завершилась удивительно быстро. К этому моменту как раз подошел Уил и несказанно удивился, увидев Матильду Брюстнер. Их представили друг другу, причем оба сделали вид, что совершенно не знакомы. Прощаясь, Матильда Брюстнер пригласила Клайва Ларсона на ужин к Рейнботам… чтобы отпраздновать сделку.

Запинаясь и краснея, Клайв принял предложение, а потом долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Он даже не заметил, что за ним наблюдают. Уил никогда не думал, что у Клайва Ларсона может быть такой взгляд.

Клайв прибыл в дом Рейнботов ровно в семь. Перед этим он принял горячую ванну, тщательно оделся, вот только долго ломал голову над тем, надевать или нет на глаз черную повязку. В конце концов, по совету Бланш, Клайв решил оставить ее дома. Оказавшись в гостиной Рейнботов и увидев Матильду, он понял, что старался не напрасно.

Ужин был великолепным, хотя Клайв больше наслаждался соседством с Матильдой, чем изысканными блюдами. После уроков Уила и Бланш он вполне уверенно чувствовал себя за столом, ловко орудуя ножом и вилкой.

После ужина, когда время близилось к десяти, Марта зевнула, прикрываясь ладошкой. Заметив это, Матильда отослала ее и Ларса спать. Супруги удивленно посмотрели на нее, но потом решили, что ей лучше знать, что делать, и, извинившись, ушли к себе.

Матильда расположилась на небольшом диванчике, предложив Клайву сесть рядом. Он с радостью принял предложение, и между ними тут же завязался непринужденный разговор.

Матильда расспрашивала Клайва об Уиле и Бланш, о Вертляке и обо всех остальных. Он подробно отвечал на все ее вопросы и даже рассказал о стычке с Грязным Вилли. Клайв сказал Матильде, что очень рад тому, что она не держит на них зла за похищение. Эти слова сразу напомнили им о вечере на острове, и оба замолчали.

– Я думала о тебе, Клайв Ларсон, – первой нарушила молчание Матильда. – Часто.

– Да?! – Он едва мог говорить из-за внезапно вспыхнувшего желания.

Исходящий от нее аромат кружил ему голову. Матильда сладко пахла розами, мускусом и вином.

– Я почти сожалею о том, что оставила тебя той ночью, – неожиданно призналась Матильда. – Жизнь коротка и тяжела. Нельзя терять прекрасные мгновения любви.

– Я… – Клайв с трудом сглотнул, – я тоже думал о тебе.

Он робко взял ее за плечи, и Матильда сама прильнула к его груди. Тогда Клайв крепко прижал ее к себе. Они начали целоваться, забыв обо всем на свете.

– Клайв, мой Клайв, – простонала она, отрывая от него распухшие губы. – Я хочу тебя.

– Господи, Матильда, я тоже хочу тебя, – пробормотал он, уткнувшись лицом в ее шею.

Матильда взяла голову Клайва в свои ладони и повернула так, чтобы видеть его глаза.

– Мне двадцать семь лет. Я не так молода, но и не стара. Я пять лет была замужем. Однако Винсент Брюстнер, не дал мне детей. Не знаю, смогу ли я родить. Но… женись на мне, Клайв Ларсон. Уплывай на «Фасте» куда тебе нужно и возвращайся ко мне домой, в мою постель, когда сможешь.

В ее голосе звучала надежда и желание. Клайв вздрогнул. «Жениться на ней?! Жениться!» – застучало у него в висках. Он напрягся, чувствуя, как постепенно исчезает желание, уступая место смятению и страху. Клайв мягко отстранил ее от себя. Господи, неужели Матильда не понимает? Он пират, разбойник, а она порядочная женщина!

Клайв вскочил на ноги, не зная, что сказать, как поступить. Он буквально разрывался на части: его тянуло к Матильде, хотелось ее любви, но в то же время ужасала одна только мысль о том, чтобы стать пленником порядочной леди.

– Матильда, – задыхаясь, проговорил Клайв, – Матильда…

Нет, Клайв не смог заставить себя сказать ей хоть что-нибудь. Бросившись к двери, он выскочил наружу. Матильда осталась сидеть на диванчике, обливаясь слезами, униженная и по-прежнему бесконечно одинокая. Подумать только, Клайв Ларсон, смелый, отважный пират, позорно сбежал от нее в холодную ночь!

Клайв словно ураган носился по холодным ночным улицам, пока не забрался в первую попавшуюся таверну. Он заказал хорошую порцию рома и крепкого темного пива и теперь пил, не замечая ни подмигиваний разудалой девицы, ни призывных прикосновений к своему плечу ее пышной груди. Клайв думал о Матильде Брюстнер. Боже, как он позволил себе попасться на эту удочку! Ведь знал же, к чему это может привести! Стоит только взглянуть на Уила!

Да, вот именно, посмотри на Уила, сказал ему внутренний голос. Он доволен, счастлив и сейчас, наверное, занимается любовью со своей женой, в то время как ты, Клайв Ларсон, сидишь в одиночестве в таверне и напиваешься до бесчувствия. Да, у Мидла есть жена, он с ней постоянно спит, и, более того, ему есть с кем поделиться своими мыслями, есть с кем поговорить, посмеяться. Внезапно перед ним вновь явственно возник образ Матильды Брюстнер. Клайв вдруг понял, что постоянно думает о ней так, как Уил думает о своей Бланш! Ведь они с Матильдой тоже обменивались понятными только им взглядами. Клайву очень хотелось иметь женщину, с которой он мог бы поговорить, поделиться своими мыслями. Матильда, наверняка, сумела бы его понять, понять душу моряка.

«Плыви на «Фасте» сказала она, готовая ждать его дома, отдать ему всю себя без остатка. А что же он, Клайв Ларсон? Что он за подлый, трусливый негодяй! Впрочем, можно сколько угодно бичевать себя, сидя в заплеванной дешевой таверне, а Матильда будет по-прежнему лежать в холодной постели. Внезапно Клайв понял, что ему нужно нечто большее, чем его пресловутая свобода.

Он вскочил и быстро направился к выходу. Клайв еще мог передвигать ноги, но был уже достаточно пьян, чтобы осознать: его решение немедленно увидеть Матильду может показаться окружающим весьма скандальным. Морозный декабрьский воздух немного освежил Клайва, и ему удалось вспомнить дорогу к дому Ларса Рейнбота.

Его громкий стук и вопли могли бы поднять из могил мертвецов. На шум вскоре выбежали Ларе и Марта. Насмерть перепуганная служанка предпочла дать возможность хозяину самому разобраться с незваным гостем. Едва открылась дверь, в нее ввалился Клайв, требуя немедленно позвать ему Матильду.

Ларе попытался выпроводить его из дома, но тут раздался пронзительный крик Матильды. Клайв поднял голову и увидел, что она стоит на лестнице в одной ночной рубашке.

– Чего ты хочешь? – спросила Матильда, глядя на него покрасневшими глазами.

Клайв сразу догадался, что она плакала, плакала из-за него.

– Через два года мне стукнет сорок, – заявил он, уповая на то, что для нее это не имеет значения. – Я весь покрыт шрамами.

– И?

Клайву показалось, что в ее голосе прозвучала надежда.

– И я хочу тебя, Матильда Брюстнер. – Стряхнув руку Ларса Рейнбота, он подошел к Матильде. – Если, конечно, ты не прогонишь меня.

Повисло напряженное молчание. Служанка быстро закрыла входную дверь и шмыгнула в свою комнату.

– Все в порядке, Ларе, Марта, – заверила Матильда, не отводя взгляда от Клайва. – Ложитесь спать. Нам с мистером Ларсоном еще нужно поговорить.

Однако Рейнботы не сдвинулись с места.

– Что ты сказал? – спросила Матильда, и ее сердце тревожно забилось.

– Выходи за меня замуж. Стань моей женщиной, моей… – он сглотнул, – женой.

– Ты серьезно? – прошептала она; это был одновременно и вопрос и мольба.

Клайву вдруг показалось, что он может ее потерять.

– Выходи за меня замуж, Матильда!

– Да, – прошептала она. – Я выйду за тебя замуж. О, да, выйду!

Клайв порывисто прижал к себе Матильду, а она обвила руками его шею. Тогда он оторвал ее от пола и закружил так, что ночная рубашка задралась вверх, обнажая ноги Матильды. Клайв торопливо поставил Матильду, поправил рубашку, и они снова поцеловались.

Рейнботы пораженно смотрели на них.

– Мати… – начала было Марта, но муж закрыл ей ладонью рот и повел за собой наверх.

Матильда и Клайв остались совсем одни. Оба так распалились от страсти, что, казалось, еще немного, и Клайв прямо здесь овладеет ею, а Матильда с готовностью отдастся ему. Клайв опомнился первым.

– Я знаю, ты порядочная женщина, и не хочу опозорить тебя перед твоей родней и овладеть тобой перед свадьбой.

– Теперь я уже никогда не откажу тебе, Клайв Ларсон.

Однако храбрый пират отступил назад и произнес:

– Я тебя подожду до завтра. Завтра устроим свадьбу.

На глаза Матильде навернулись слезы.

– Прекрасно, мой дорогой. Но сегодня ты не должен оставлять меня одну. Подожди.

Она побежала куда-то наверх и быстро вернулась с большим одеялом в руках, затем повела Клайва в гостиную, где они оба уютно устроились на диванчике и принялись обсуждать свои планы на будущее. Здесь их и нашли утром Ларе и Марта мирно спящих в объятиях друг друга.

В действительности свадьба состоялась только через два дня. И Марта, и Бланш считали, что нужно подготовиться к такому событию и как следует отпраздновать его. Клайву и Матильде пришлось терпеливо дожидаться того момента, когда они смогут, наконец, произнести свои клятвы в уютной гостиной дома Рейнботов. После произнесения клятв все перебрались в огромный особняк Пристли, где Вертляк устроил настоящий пир, разумеется, со свадебным тортом.

Чета Рейнботов с благодарностью приняла приглашение Уила и Бланш переночевать у них, в особняке, чтобы предоставить свой дом в полное распоряжение новобрачных.

Оставшись одни в доме, где им предстояло провести брачную ночь, Матильда и Клайв молча поднялись по лестнице в спальню. Там Клайв подбросил в камин поленьев, а Матильда начала распускать свои великолепные волосы. Он как зачарованный следил за ее движениями. Да, не часто ему приходилось видеть, как женщина расчесывает волосы, а уж тем более жена. Клайв вдруг подумал о том, что ничего не знает о порядочных женщинах, даже не представляет, каковы они в постели.

Клайв налил в бокалы вино, специально оставленное Ларсом на ночном столике, один отнес Матильде, затем опустился перед ней на одно колено, взял в руки прядь ее блестящих волос и зарылся в них лицом, вдыхая неповторимый аромат. Матильда повернулась к нему; ее корсаж бы полураспущен, розовые губки призывно трепетали.

Вскоре великолепное шелковое свадебное платье оказалось на полу, и Матильда осталась в одной прозрачной нижней рубашке. Клайв поднял Матильду на руки, осторожно, словно драгоценную вазу, отнес на кровать и положил на прохладные свежие простыни, затем начал раздеваться сам. Клайв почувствовал, как ее взгляд задержался на огромном ужасном шраме, перечеркнувшем его бок. А если она найдет его тело отталкивающе безобразным? Стараясь не думать об этом, Клайв сел на край кровати, стаскивая сапоги. Матильда подползла к нему на коленях и начала нежно гладить шрамы от старых ран, затем, обхватив его руками, прижалась к спине Клайва полной нежной грудью. Вслед за этим она принялась легонько покусывать его плечи, оставляя едва заметные следы на коже.

Обернувшись, Клайв обнаружил Матильду совершенно обнаженной; ее голубые глаза подернулись дымкой желания. Да, перед ним была отнюдь не девственница, трепещущая в первую брачную ночь, а настоящая женщина, желающая удовлетворения в объятиях мужчины.

Уил и Бланш праздновали свое первое семейное Рождество. После все разошлись; в гостиной остались только Старый Мэтью, Вертляк, Роберт и Харрисон.

– Мы тут подумали и решили… – заговорил Старый Мэтью от имени присутствующих «пиратов».

Признаться, они уже не первые подходили к Уилу. На многих парней сильно повлияла неожиданная женитьба Клайва. Это явилось ударом и для самого Уила, поскольку сразу встал вопрос об их дальнейшем партнерстве. Уже на следующий день после свадьбы к нему пришел Стенли и попросил вычеркнуть его из списков пиратов, так как он решил остаться на берегу и плотничать. Этим же утром, но чуть позже, с подобной просьбой к Уильяму обратились Дуглас и Шарки: один из них собирался открыть ателье, а другой – парикмахерскую.

– Я могу стать дворецким миссис Бланш, – заявил Старый Мэтью. – Роберт будет помогать мистеру Харви Пристли в магазине; ему понравилось заниматься торговлей.

Он оглянулся на Роберта, и тот согласно закивал головой.

– А Вертляк вполне счастлив на такой огромной кухне.

Француз при этом важно кивнул.

– Что касается Харрисона, то он собирается возить фургоны с товаром для мистера Харви. Он отлично справляется с мулами. А когда ты, Уил, уйдешь в море, Харрисон будет охранять нашу Бланш. Ты должен освободить нас от присяги.

Уил внимательно посмотрел на каждого из своих парней, прекрасно понимая, чего стоило им подобное заявление. За годы плаваний они сроднились так, будто были рождены одной матерью.

– Надеюсь, вы все хорошо обдумали? Тогда желаю вам удачи в новой жизни. Я рад, что вы решили остаться… поблизости.

Уил пожал им руки, а когда все вышли, мрачно уставился в окно.

Бланш молча встала рядом, не касаясь мужа. Она прекрасно понимала его состояние, но в данную минуту ничем не могла помочь ему. Это нужно было пережить. С первой же ночи в этом доме никто из них больше не заговаривал о будущем, хотя каждый знал: рано или поздно вопрос о том, как им жить дальше, непременно потребует обсуждения. Впрочем, Бланш надеялась, что время само все расставит по своим местам. Она видела, как Уил постепенно менял отношение к так начинаемым «респектабельным» людям. Этому во многом способствовало то, что он чувствовал себя относительно свободно в ее необычной семье и с удовольствием занимался делами компании, связанными как с сушей, так и с морем.

– Все меняется, Бланш, – наконец заговорил Уил.

– Да, все меняется, – подтвердила она.

Эпилог

– О-о-о! – простонала Бланш, напрягаясь изо всех сил.

Вскоре, с первыми лучами солнца, на свет появился первый Мидлсборо, рожденный на американской земле. Всю ночь бушевал шторм, сверкали молнии, гремел гром. Последние дни уходящего лета вовсю заявляли о себе, как заявил о себе своим криком крошечный мальчик.

Беппо осторожно взял его в руки и передал беременной Матильде Ларсон, чтобы она вымыла и запеленала младенца. В это время в дверях послышался какой-то шум. Экономка миссис Адамс укоризненно посмотрела на летящего, словно стрела, Уильяма:

– Ну, наконец-то!

– Меня застал шторм, – начал было Уиьям, но потом махнул рукой: сейчас были дела поважнее, чем оправдание за опоздание. – Как она? Все в порядке?

– Да. Твой врач знает свое дело.

Уильям нерешительно приблизился к кровати и облегченно вздохнул, увидев улыбку на лице Беппо, затем опустился на колени, взяв руки Бланш в свои ладони.

– Ты его видел? – спросила она, открывая глаза, сияющие гордостью и любовью.

– Его?! – Уил принялся осыпать поцелуями ее руки, потом, едва касаясь, словно боясь причинить боль, поцеловал в губы.

– Твоего сына, – улыбнулась Бланш; Матильда передала ей маленький сверток, и она прижала сына к груди. – Какой он красивый, просто вылитый ты.

– Конечно, красивый, – сдавленным голосом проговорил Уильям. – У него ведь самая красивая мама на свете. Как ты? Я имею в виду…

. – Все хорошо. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, Бланш. Я самый счастливый пират из всех, когда-либо живших на земле.

В дверь протиснулся Харви и со слезами на глазах подошел к кровати дочери. Взглянув на внука, он снова подбежал к двери и, распахнув ее, крикнул:

– Мальчик!

Дом тут же огласили радостные вопли пиратов. Миссис Адамс, Нэнси и Харви поспешили увести всех в гостиную, чтобы оставить новоиспеченных родителей наедине.

– Интересно, кем ты станешь, когда вырастешь? – ласково спросила Бланш у сына.

– Состоятельным купцом, как отец? – прошептал Уильям Мидлсборо, с благоговением глядя на крошечное красное личико.

– Или пиратом, как мама? – засмеялась Бланш.

Уильям с улыбкой погладил жену по щеке и мысленно поблагодарил судьбу за самый большой подарок – любовь в необыкновенных глазах Бланш.

1

Eddy – водоворот, воронка (англ).

(обратно)

2

Стремительный (англ.).

(обратно)

3

Разделяй и властвуй (лат.)

(обратно)

4

Нет, прошу вас… остановитесь! (франц.)

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Эпилог

Реклама на сайте