«Трудная роль»

Лондон

2 декабря 1814

Он был горяч, нетерпелив и жаждал только одного – любить ее, чтобы хоть на время забыть о рыскавших вокруг чудовищах, которые доводили его до отчаяния. Эта женщина должна была вернуть ему душевное равновесие, к которому он так стремился.

– Извини, – сказал он голосом, трепетавшим так же, как и его душа. – Извини, – повторил он, с трудом понимая, кто с ним рядом и где он находится.

В момент яростного взрыва он терял ощущение самого себя, забывал об окружающем, рассыпался на кусочки и блаженно плыл по воле волн, впадая в краткое забытье. Но острое наслаждение быстро проходило, и он снова становился невероятно одиноким. И снова вспоминал о поджидавшем его в ночи зле.

Он медленно отодвинулся от нее, с трудом приходя в себя, и увидел тени, отбрасываемые пламенем камина на противоположную стену. В углах спальни тени сгущались, окутывая все вокруг серой пустотой. Нет, эта серая пустота была у него внутри, хотя сам он был еще жив.

Он повернулся к женщине. Та лежала на спине, вытянув ноги и положив на белый живот нежную руку, сжатую в кулак. Он взял эту руку в ладонь и слегка приподнял.

– Извини, – снова сказал он. – В следующий раз исправлюсь.

Она не собиралась утешать его. Он видел в ней не цель, а средство, и это было самым главным. Она знала его два года. Не так уж долго, чтобы до конца познать такого сложного, гордого и неистово сексуального мужчину, каким был Ричард Кларендой, но вполне достаточно для женщины, которая не уступала ему в дерзости и, кстати, тоже привыкла видеть в других лишь средство, с помощью которого можно испытать удовольствие.

– Ты вовсе не был беспечным и эгоистичным любовником. Что-то случилось?

Он легко коснулся губами руки, опустил ее на прежнее место, погладил пальцы и заставил выпрямить их.

– Ты была прекрасна, – сказал он с отсутствующим видом, как будто и думать забыл о ее существовании.

– Да, знаю, но это неважно. Ты тоже был прекрасен. И все же, что случилось?

Он неторопливо встал и подошел к камину. Пламя успокоилось, теперь оно горело мягко и ровно. Ричард сладко потянулся; его статное тело омыл золотистый свет. Она восхищалась его телом не меньше, чем душой: и то и другое было исполнено силы, изящества и благородства.

– Ты устал, – сказала она, чтобы нарушить молчание.