«Соблазни меня на рассвете»

Лондон, 1848 год

Зима

Уин всегда знала, что Кев Меррипен красив особой суровой красотой, под стать строгому зимнему пейзажу. Он был впечатляюще-большим и бескомпромиссным в каждом своем действии. Его экзотическая внешность проявлялась прежде всего в глазах, настолько темных, что радужная оболочка практически сливалась со зрачком. Волосы были густыми и угольно-черными, как вороново крыло, также как и резко очерченные прямые брови. Его крупные губы практически всегда искривляла задумчиво-ироническая ухмылка, которую Уин считала совершенно неотразимой.

Меррипен. Ее любовь, но никогда любовник. Они были знакомы с самого детства, а точнее с того времени, когда его приняли в ее семью. И хотя все Хатауэи всегда относились к нему, как к члену семьи, он воспринимал и вел себя, как слуга. И защитник. И чужак.

Он зашел в спальню Уин и встал у порога, молча наблюдая, как она заканчивает укладывать вещи в чемодан. Расческа, горсть булавок, стопка носовых платков, которые специально для Уин вышила ее сестра Поппи. Судя по напряженности жестов, с которыми она запихивала предметы в свой кожаный саквояж, она знала о присутствии Меррипена. Знала и то, что скрывается за его напряженной неподвижностью, потому что чувствовала то же самое - прилив тоски.

Мысль о расставании с ним разбивала ее сердце. И все же, другого выхода не было. Девушка стала инвалидом с тех пор, как два года назад переболела скарлатиной. Она была исхудавшей и ослабленной, страдала частыми приступами смертельной усталости. Слабые легкие - так говорили все врачи. И с этим ничего нельзя поделать. Сначала жизнь в постели, а затем неминуемая ранняя смерть.

Уин не хотела такой судьбы.

Она всеми силами стремилась выздороветь, чтобы иметь все то же самое, что большинство людей считают само собой разумеющимся. Танцевать, смеяться, гулять на открытом воздухе. Хотела иметь возможность любить… выйти замуж… завести собственную семью, когда-нибудь.