«Вызов гордости»

Кейси Майклс Вызов гордости

Пролог

Что до бомонда, то в 1811 году, когда Париж, к сожалению, оказался во власти выскочки-корсиканца и стал недоступен высшему свету, центр цивилизованного мира переместился в Лондон.

За первые несколько серых и сырых месяцев года было изобретено много забавных bon mots,[1] которые обсуждались, подвергались критическому разбору, о которых спорили в гостиных тех немногих могущественных особ, что властвовали над светским обществом при помощи своей воли и железных правил.

Принц Уэльский, очаровательный Флоризель, в конце концов, уговорил парламент принять билль о регентстве, добившись, таким образом, некоторой власти; ослепляя несчастных кредиторов своей значимостью, он в то же время все глубже погружался в долги.

Несносный «маленький капрал» вполне мог объявить всю Европу собственной вотчиной, но Англия по-прежнему оставалась владычицей морей, а до тех пор, пока французские шелка и бренди контрабандой попадали в страну, общество многоречиво игнорировало шумную суету за английским каналом – Ла-Маншем.

Гораздо интереснее для изнеженных баловней Мейфера[2] были последние сплетни о чудаковатости странного, но безобидного пэра, сэра Ламли Скеффингтона, больше известного как Скиффи, который начал писать посредственные пьески, а также – о ужас! – рисовать, к тому же щедро поливал себя духами и разгуливал по городу в атласных костюмах разных, но одинаково отвратительных оттенков.

Дамы хихикали, прикрываясь веерами, и строили нелепые догадки касательно тех персон, которых имел в виду лорд Олвенли, когда царапал в книге для записей пари своего клуба: «Лорд Олвенли заключает пари с сэром Джозефом Копли на двадцать гиней о том, что некая персона проживет дольше, чем другая персона». Неужели его светлость имел в виду принца-регента и самого беднягу безумного короля Георга?

С приближением весеннего сезона внимание общества все больше сосредотачивалось на предстоящем открытии «Олмака» – лондонского клуба, куда допускались лишь безупречные аристократы, чтобы глотнуть тамошних безвкусных теплых «освежительных» напитков, сыграть скучную партию в карты на скучные ставки и потанцевать под мелодии, которые вымученно пиликали час за часом какие-то равнодушные музыканты.

Именно в вечер открытия клуба «Олмак», в период первого упоения регентством, перед жадными взорами этого самого экзальтированного общества, ценившего хороший скандал превыше всего на свете, была разыграна особенно возбуждающая, восхитительная шарада.

Глава 1

Джаред Делани склонился над рукой своей партнерши, вернул ее хлопотливой мамочке и отошел, оставив девушку услаждать слух почтенной вдовы в тюрбане дословным пересказом всего, что привлекательный и весьма завидный жених лорд Сторм говорил ей во время танца.

Его губы изогнулись в потаенной улыбке – он вспомнил, как вспыхнула девушка, когда он отметил «соблазнительный» вырез ее платья во время очередного па скучнейшего контрданса.

Разволновавшись, девушка больно наступила ему на ногу; оставалась надежда, что она от ужаса рухнет в обморок прямо посреди зала, а ради этого можно было потерпеть и боль. Все, все что угодно, лишь бы избавиться от невыносимой скуки этого вынужденного посещения ярмарки невест.

Краем глаза Джаред заметил, что его манит тетушка Агата прижавшая к себе одну из девиц Четсворт, разукрашенную, как рождественский пудинг. Ради тети Агаты Джаред был готов почти на все, но будь он проклят, если станет ухаживать еще и за этим рвотным порошком! Мисс Черити Четсворт косила одним глазом, поэтому при разговоре с ней трудно было выбрать, в какой глаз смотреть, – впрочем, вряд ли она за всю свою жизнь сказала хоть одно интересное слово. Ни одна из девиц Четсворт не дотягивала даже до обычных стандартов, что страшно расстраивало барона Четсворта – уж слишком много дочерей у него было.

Не обращая внимания на раздраженные сигналы тетушки, Джаред вышел в фойе, надеясь укрыться там до тех пор, пока не сумеет вежливо улизнуть. Он был крупным мужчиной, почти на голову выше большинства, и сложен, как истинный коринфянин: широкие плечи и спортивные узкие бедра. Профиль, отразившийся в ближайшем зеркале, представлял собой сплошные грани и углы и смягчался только поразительными голубыми глазами, обрамленными на удивление длинными, угольно-черными ресницами. Джаред лениво обозрел свое отражение и равнодушно откинул непокорную черную прядь, выбившуюся из прически в стиле «продуманный беспорядок». Он простоял у зеркала еще несколько минут, и тут его внимание привлекла какая-то суета у двери.

Первой в «священный портал» вошла похожая на мышку маленькая женщина – ее тюрбан слегка сбился набок. Ее растрепанный вид был вполне объясним: время приближалось к одиннадцати, а после этого часа даже сам принц-регент не рискнул бы появиться в Собрании.

Должно быть, ее подопечная невероятно уродлива, раз ей потребовалось столько времени на туалет, подумал Джаред. Он оторвался от стены, приготовившись увидеть очередную «несчастненькую», но тут дверь широко распахнулась – и в фойе вошла невысокая девушка, закутанная в черную бархатную вечернюю накидку.

Она тряхнула головой, скидывая капюшон, и Джаред с присвистом выдохнул. У нее были черные, как ночь, волосы, пронизанные золотыми искорками, словно подсвеченные изнутри. Волосы ниспадали каскадом соблазнительных локонов из узла на макушке, а нежную белую шейку ласкали отдельные тонкие завитки.

Джареда пленило ее лицо, он не мог оторвать от него взгляд. Брови цвета воронова крыла изгибались над чуть раскосыми глазами цвета старинных золотых монет. Густые черные ресницы, дерзкий носик, темно-розовые губы и упрямый острый подбородок – все восхитительно смотрелось на этом небольшом личике. Девушка окинула взглядом помещение, глаза ее задержались на Джареде, и высоко на нежных щеках вспыхнули два красных пятна.

Взгляд сделался надменным, одна бровь насмешливо приподнялась, и Джаред в замешательстве отвернулся. Кто эта девушка? Почему она так откровенно высмеивает его?

В этот самый миг лакей помог девушке снять накидку, и маленькая мышка ахнула, увидев платье, до сих пор прятавшееся под роскошным бархатом.

Даже сильные духом мужчины бледнели, когда лорд Сторм смотрел на них в свой знаменитый монокль. Значительно увеличившийся в размерах глаз пристально рассматривал платье из темно-золотистого шелка – цвет, какой не осмелится надеть ни одна дебютантка, тем более в «Олмак»; его простой покрой подчеркивал совершенство хрупкой фигурки. Крохотные рукава-буфф прикрывали сливочно-кремовые плечи, а дальше ткань словно обрывалась в глубокий квадратный вырез, не делающий чести модистке: местами он морщинился и заламывался неаккуратными складками, а несколько чересчур больших стежков бросались в глаза даже несведущему наблюдателю.

Черная бархотка на шее девушки, черные бархатные ленты, подчеркивавшие высокую линию талии, а также крохотные бантики, пришитые по подолу, никоим образом не сглаживали чрезмерную броскость платья. На девушке не было никаких драгоценностей, кроме двух тонких золотых, усыпанных топазами браслетов, надетых поверх длинных, до локтя, перчаток. Сочетание невинности и дерзости вывело лорда из состояния привычной скуки, и он от души забавлялся увиденным.

Девушка вновь кинула оценивающий взгляд на Джареда, видимо пытаясь понять, как он отреагировал на ее внешний вид, и ее глаза загорелись от удовольствия, когда она увидела, что этот высокий красивый мужчина с моноклем в глазу стоит, открыв рот от изумления. Девушка вознаградила Джареда ослепительной улыбкой, обнажившей небольшие белые зубы и превратившей ее хорошенькое личико в лицо настоящей красавицы. Монокль выпал из глаза Джареда, но он, казалось, не заметил этого – он поспешил подойти к девушке. Да благословит Господь Агги, подумал он, за то, что она заставила меня прийти на первый бал в «Олмаке». Это обещает быть куда интереснее, чем «фараон»[3] до утра в клубе «Уайтс».[4]

На самом деле вся эта сцена заняла лишь несколько мгновений, но этого времени хватило, чтобы маленькая серая мышка настроилась на истерику. Она простонала:

– О, мисс Аманда! – и колени ее подогнулись. Не вмешайся Джаред, она рухнула бы прямо на пол, но лорд одной рукой легко подхватил даму, после чего лакей поставил для нее кресло в укромной нише.

С сокрушенным видом, противоречившим озорному выражению лица, девушка по имени Аманда порылась в ридикюле в поисках нюхательной соли, опустилась на колени рядом с креслом своей жертвы и занялась потрясенной женщиной.

– Милая, милая миссис Хэлси, простите меня за то, что я вас шокировала. Мне следовало открыть вам мой маленький секрет, чтобы вы знали, чего ожидать.

Джаред рассмеялся.

– Я понимаю, как мудро вы все продумали, мисс Аманда, так, кажется? – весело вмешался он. – Если речь идет о вашем наряде, то посвящение в этот секрет бедняжки миссис Хэлси избавило бы ее от обморока, потому что она бы лишилась чувств еще дома и вы бы сюда просто не попали.

Аманда выпрямилась в полный рост; ее макушка оказалась вровень с галстуком собеседника.

– Я не помню, чтобы давала вам разрешение разговаривать со мной, сэр. Будьте так любезны, призовите на помощь все, что вам известно о приличиях, и убирайтесь отсюда, пока я помогаю моей компаньонке. Не сомневаюсь, что как в самом Собрании, так и вокруг вполне достаточно зрелищ, над которыми можно вдоволь повеселиться. – Она снова повернулась к миссис Хэлси, но, вспомнив о хороших манерах, еще раз обратила лицо к незнакомцу: – Я должна поблагодарить вас за помощь, сэр, – нехотя добавила девушка. – Разрешаю вам удалиться. – Негромкий голос звучал хрипловато, и Джаред решил, что он подходит ей как нельзя лучше.

Он низко поклонился, выпрямился и подмигнул девушке:

– Тысяча извинений, мисс Аманда, но, возможно, вам следует приберечь негодование для более подходящего момента. – Наклонившись, Джаред взглянул на злополучную миссис Хэлси. – Похоже, ваша компаньонка все еще нуждается в нашей помощи, поскольку она дала сильный крен на левый борт.

Аманда повернулась как раз вовремя, чтобы подхватить вновь падающую миссис Хэлси, и с ее уст сорвалось совершенно невероятное «черт побери», что заинтриговало Джареда еще сильнее.

Он стоял молча, пока миссис Хэлси медленно приходила в себя, потом шагнул вперед и склонился над рукой пожилой дамы.

– От всей души надеюсь, что вы совершенно оправились, мадам. Позвольте представиться: я Джаред Делани. – Он поднес ее дрожащую руку к губам. – Ваш покорный слуга, мадам. – Как обычно, Джаред опустил свой титул, предпочитая ему фамильное имя.

Ничто в предшествующей жизни, полностью лишенной каких бы то ни было событий, не подготовило миссис Хэлси к достойному поведению в подобной бедственной ситуации. Только подумать – ведь она могла остаться в деревне компаньонкой у восьмидесятилетней леди Форсайт! Но нет, ей захотелось волнений лондонского сезона. В следующий раз она предпочтет нянчиться с невоспитанными детьми или засушивать в книжках цветы для восьмидесятилетних стариков. А сейчас миссис Хэлси сделала единственно возможную вещь – сдалась на милость его светлости, посмотрев на известного повесу снизу вверх с испуганной мольбой во взгляде.

– Лорд… лорд Сторм? – с недоверием спросила она.

– Он самый, дорогая леди. Но обещайте, что это никак не повлияет на ваше мнение, и окажите мне любезность, представьте меня своей очаровательной подопечной. Похоже, она не будет разговаривать со мной до тех пор, пока мы не будем представлены друг другу как полагается – и должен добавить, это совершенно правильно.

– О, разумеется, да, чтобы удостовериться… – залепетала миссис Хэлси, и после долгих заиканий и колебаний представление все же состоялось.

– Бойнтон? – спросил Джаред у девушки, принявшей воинственный вид. – Вы случайно не родственница покойному сэру Роджеру Бойнтону, тому джентльмену, что держал конский завод?

– Это мой отец, – сердито выпалила Аманда, и по ее виду стало понятно, что об отце следует говорить либо хорошо, либо вообще ничего.

Значит, подумал Джаред, можно отбросить предположение о том, что это юная актрисулька, изображающая леди на пари каких-нибудь юных хлыщей, чтобы шокировать патронесс «Олмака». Пусть у нее скандальный наряд, но она по крайней мере порядочная девушка.

– Я всегда восхищался лошадьми от вашего отца, и у меня в конюшне, в Сторм Хейвене, есть несколько животных с его завода, – серьезным тоном сообщил Джаред и заметил, что задел нужную струнку. Девушка определенно заинтересовалась.

– Вы знали моего отца? – выдохнула она, и суровость из ее взгляда исчезла.

– Разумеется, мисс Бойнтон, хотя мне было всего лишь двадцать лет, когда он умер. В его лице Англия потеряла превосходного человека: в молодости он был отличным солдатом, а потом – одаренным конезаводчиком. – Джаред понял, что плутовка наполовину завоевана. Он повернулся к миссис Хэлси и спросил, не позволит ли она ему пригласить мисс Бойнтон на следующий танец. Тон его не допускал отказа, и перевозбужденная миссис Хэлси поспешно согласилась, ибо даже она понимала, что никто не смеет сказать нет богатому лорду Сторму. Кроме того, ей требовалось какое-то время, чтобы придумать подходящую историю для отчима Аманды, своего нанимателя Перегрина Дентона.

К несчастью, музыканты выбрали именно этот момент, чтобы заиграть вальс.

– Прошу прощения, мисс Бойнтон, – произнес лорд Сторм, – но вам нельзя вальсировать, если на это нет разрешения дам-патронесс. Утомительное, но необходимое требование, могу вас заверить. У вас есть такое позволение?

– Разумеется, – хладнокровно соврала Аманда.

Миссис Хэлси мысленно упаковала свой потрепанный дорожный саквояж и переехала к леди Форсайт и трем ее мопсам. Она готова была снова лишиться чувств.

– Мисс Аманда, вы же знаете, что у вас нет этого разрешения. Вас с позором выгонят! Подумайте о своем отчиме: как он старался найти для вас поручителя! Как он разгневается!

– Эта приятная мысль радует меня больше всего, миссис Хэлси, – сладким голосом ответила Аманда и протянула руку Джареду: – Отважны ли вы, милорд, или глупые правила общества заставят вас остановиться у первого же препятствия?

Вместо ответа он предложил ей свою руку, и она положила узкую ладонь в перчатке на его рукав. Они вместе направились в танцевальный зал. Джаред предупреждающе мотнул головой в сторону приближающейся разгневанной графини Джерси – главной патронессы, которую здесь боялись больше всех. Ее лицо неприлично побагровело: она увидела платье Аманды. Лорд Сторм не знал, что за дерзкую игру ведет его партнерша, но в любом случае его это очень развлекало.

– Я бы не отказался от этого ни за какие блага мира, мисс Бойнтон. Не сомневайтесь – завтра нас обоих будут наперебой приглашать на завтрак по всему Мейферу.

Присоединившись к танцующим, Аманда и Джаред откровенно игнорировали аханье и повернутые в их сторону головы. Джаред чувствовал, что юное тело Аманды напряжено, но она отважно улыбалась. «У этой девушки есть характер, – подумал он. – Она мужественна до мозга костей, видит Бог!»

Некоторое время они танцевали молча, потом Джаред негромко произнес:

– Мы производим настоящую сенсацию, мисс Бойнтон.

– Я знаю, милорд.

– Ваше платье столь же очаровательно, сколь неуместно, мисс Бойнтон.

– Вы мне льстите, лорд Сторм. Его главная цель быть неуместным.

Он еще раз попытался вразумить ее:

– Сегодня вам раз и навсегда запретят появляться в этом клубе. Вас будут избегать все, кроме самых бесстрашных членов общества, мисс Бойнтон.

– Ура, лорд Сторм.

Джаред окинул взглядом ряд сидевших вдоль стены вдов:

– Не смотрите туда прямо сейчас, но ваша компаньонка опять упала в обморок, мисс Бойнтон.

– Жаль, но это было неизбежно, лорд Сторм.

Он выгнул бровь и посмотрел девушке в лицо:

– Похоже, вы спланировали свой позор весьма тщательно, моя золотая лисичка.

Аманда ответила, обращаясь к его галстуку:

– Остерегитесь, или мне придется поставить себя в еще более неловкое положение, пощечиной убрав эту глупую ухмылку с вашего лица, милорд. Этот танец ваша идея.

Джаред запрокинул голову и расхохотался:

– Вы меня восхищаете, мисс Бойнтон, и я с радостью понесу это наказание. Вы, несомненно, дочь своего отца: у него была такая же склонность к скандальным ситуациям и точно такой же свирепый нрав.

– Благодарю за комплимент, милорд, потому что могу воспринять ваши слова только так. Однако я должна извиниться за то, что втянула друга моего отца в этот план. Я не рассчитывала, что найдется кто-нибудь достаточно храбрый, чтобы потанцевать со мной. Для общего возмущения должно было хватить и платья.

– Вы не можете испортить мою репутацию сильнее, чем успел это сделать я, мисс Аманда. Я называю вас мисс Аманда, потому что наверняка видел вас в доме вашего отца, когда вы еще были ребенком. Вы не против?

Она пожала восхитительными плечами:

– Это не имеет никакого значения, потому что после сегодняшнего вечера мы с вами больше не увидимся.

Танец закончился раньше, чем Джаред успел ответить, поэтому он повел девушку сквозь глазеющую, на них толпу к уединенной кушетке, спрятавшейся за отвратительным высоченным растением. Джаред сел рядом с Амандой и спросил с очень серьезным лицом:

– Зачем вы сотворили все это? За вашими насмешками я угадываю гнев, и он подсказывает мне, Что вы в большом расстройстве.

Аманда окинула взглядом зал – все смотрели на них. Она не собиралась оставаться тут дольше нескольких минут и теперь отчаянно хотела, чтобы сидевший рядом мужчина куда-нибудь исчез.

– Это не ваша забота, лорд Сторм, – отрезала девушка. – Пожалуйста, проводите меня к миссис Хэлси, и я уведу ее отсюда, пока с ней не случился удар. Цель, ради которой я сюда пришла, достигнута.

Она попыталась встать, но Джаред усадил ее обратно. Аманда процедила сквозь зубы:

– Отпустите меня, милорд, пока я не сделала вам какую-нибудь гадость. Я хочу уйти.

– Даже и не пытайтесь напугать меня своим высокомерным тоном, – процедил он в ответ. – Я требую от вас объяснений, поскольку мне тоже пришлось принять посильное участие в попытке раздразнить общество. – Стоит добавить, что я ничуть не против, – сказал он с лукавой улыбкой, от которой его небесно-голубые глаза засияли.

Аманда неохотно села.

– Понимаете, у меня нет на это времени. Но поскольку вы сильнее меня и вырваться я не могу, объясняю: я пришла сюда сегодня в этом скандальном платье, чтобы разрушить планы отчима.

– И кто же этот несчастный?

– Перегрин Дентон, самая гнусная змея на этой земле.

– Ах, Дентон, – вздохнул его светлость. – Мои соболезнования, дорогая. Не хотел бы я иметь его своим родственником.

Аманда ненадолго замолчала, очевидно вспоминая что-то особенно неприятное.

– Он сказал, что продаст Урагана. Да раньше он попадет в преисподнюю! – пробормотала она себе под нос, но Джаред услышал.

– Урагана? Что еще за Ураган?

Аманда вскинула голову, и золотистые глаза посмотрели в голубые.

– Моя лошадь. Последняя из породы, которую вывел мой отец в Фокс Чейзе, и единственное существо на свете – кроме няни и Хэрроу – которое я по-настоящему люблю. Он выгнал няню и отвратительно обращается с Хэрроу, но Урагана он не продаст!

Джаред отмахнулся от неизвестной ему няни и затравленного Хэрроу, чувствуя, что они не имеют отношения к сути этой захватывающей истории, и снова обратился к лошади.

– Возможно, я невыносимо туп, но каким образом этот конь – э-э-э… Ураган – связан с вашим несколько эксцентричным появлением здесь?

Аманда в бешенстве повернулась к нему:

– Что же тут непонятного, я же все объяснила! О, все вы, лондонские денди, одинаковы. Чего ради я трачу на вас драгоценное время?

Джаред ухмыльнулся, чем разозлил девушку еще сильнее.

– Я задет за живое, мадам. Я вовсе не лондонский денди. Я просто щеголь.

– Не вижу никакой разницы, милорд, но уверена, что вы меня сейчас просветите:

Вместо ответа Джаред поднес монокль к глазу и осмотрел помещение.

– Ага, вон там один яркий образец денди. Будьте любезны, обратите свой взор направо, мисс Аманда. Видите молодого человека, который беседует с тем кошмаром в оборочках? А теперь взгляните на его сиреневый атласный сюртук с подплечниками и на то уродство, которое он называет шейным платком. Обратите внимание на розовый парчовый жилет и на десять – нет, их двенадцать – кармашков для часов на груди. Не забудьте также отметить темно-розовые брюки и бургундские туфли на высоких каблуках…

Аманда с трудом подавила смешок.

– Теперь, мадам, прошу вас посмотреть на мой наряд. Простой синий атласный сюртук и брюки в тон – лучшее, что мне могли предложить у Вестона. Замечательный, но в приглушенных тонах жилет. Замысловатый, но при этом самый обычный галстук…

– Хватит, хватит! – Аманда, смеясь, подняла руку. – Приношу свои извинения. Не следовало называть вас денди. Извините мое невежество. Но прошу вас, проводите все же меня к моей компаньонке. У меня совсем мало времени.

– Вы опять говорите о времени. Признаюсь, вы заинтриговали меня, и я не отпущу вас до тех пор, пока вы не объясните мне свою одержимость временем.

– Кажется, у меня нет выбора – если я откажусь, вы будете удерживать меня здесь до тех пор, пока все мои планы не рухнут. В общем, раз уж вы так хотите знать, я собралась сбежать от отчима.

Джаред выгнул бровь:

– Сбежать? Хорошо, ответ принимается. Он невыносимо скучен, однако скандал в «Олмаке» имеет не больше смысла, чем все остальное, сказанное вами сегодня вечером. Я настаиваю, чтобы вы объяснили мне, какое отношение все это имеет к вашему клоунскому наряду?

– Я переделала платье, пока миссис Хэлси отдыхала, – со вздохом объяснила Аманда, раздраженная его непонятливостью. – Мне кажется, все отлично получилось. Понимаете, отчим требует, чтобы я удачно вышла замуж, то есть дала ему возможность составить выгодный брачный контракт и привела в дом богатого зятя, а тот бы оплачивал все его расходы до конца жизни. Я отказалась, а он начал грозить, что продаст Урагана, если я не подчинюсь. Сегодня я устроила это представление, чтобы после него уже никто не захотел предложить мне руку и сердце, а заодно задумала так смутить отчима, чтобы он и носа в город не высунул до конца сезона. Если, конечно, его вообще можно смутить, в чем я сильно сомневаюсь. А теперь, если вы позволите, я вернусь в его дом и соберу свои пожитки для побега в Фокс Чейз. Там, – добавила она, – я оседлаю Урагана и исчезну навсегда. – Аманда глубоко вздохнула, довольная своим маккиавеллистическим планом, и снова попыталась встать. – Теперь, когда ваше любопытство утолено, могу я уйти?

И тут же поспешно села на место, услышав слова Джареда.

– Из всех идиотских планов, о которых мне доводилось слышать, этот, безусловно, заслуживает пальму первенства! Сейчас уже слишком поздно делать что-либо с вашей глупостью, но, может быть, еще не поздно спасти вашу жизнь от полного краха. Отправляйтесь домой, просите отчима о милосердии – и он, быть может, отвезет вас в Фокс Чейз, где вы сумеете искупить свой позор. Вашему сегодняшнему появлению здесь поудивляются дней девять, а к следующему сезону вы сможете повторить дебют.

Аманда пришла в бешенство:

– Вы болван! Вы что, не услышали ни одного моего слова?! Отчим хочет продать меня в замужество, которого я не желаю и в котором не нуждаюсь!

Джаред пожал плечами:

– И что? Такова судьба сотни, а то и больше девиц, которых вы здесь сегодня увидели. Правда, к вам проявляют повышенное внимание из-за исключительно красивого наряда. Поверьте, вы сможете выбирать из немалого числа молодых щеголей; им не помешает даже отсутствие у вас денег.

– Какой вы низкий человек! Я выйду замуж только по любви, как мои родители, а не по приказу отчима.

– А что мешает вам влюбиться во время сезона? Кроме того, вы еще поймете, как понял я, что значение любви сильно преувеличено.

– Наверняка вы не видели, что такое большая любовь, а я видела. В любом случае я не позволю тому, кого полюблю, попасть в жадные лапы моего отчима! Как вы только могли такое предположить?! – С жаром воскликнула Аманда.

Джаред в притворном страхе поднял вверх руки:

– Сдаюсь, сдаюсь, не нападайте на меня! Но если вы говорите правду – а я уверен, что да, – то как же вы собираетесь вырваться из лап отчима? Что-то я очень сомневаюсь, что вы умеете как следует драться, имея на своей стороне только то и дело умирающую миссис Хэлси.

– Не говорите глупостей – или хотя бы говорите их поменьше. Я поеду одна.

– Ага, все проясняется. Вы собираетесь путешествовать общественным дилижансом.

– Я собираюсь нанять экипаж и буду править им сама, – не без гордости заявила Аманда.

– Правда? – фыркнул Джаред. – И где вы его найдете среди ночи?

– Буду идти пешком, пока не найду, – ответила Аманда с убежденностью провинциалки.

– А как насчет разбойников? – спросил Джаред, и в глазах его заплясали озорные искорки.

– Разбойников?

– Да, глупышка, разбойников. Воров, грабителей и прочего отребья, которые за пенни перережут вашу хорошенькую глотку. Юная девушка одна на улице? О, вы будете мечтать, чтобы они вас просто убили! Это не деревня, где вы знаете всех, и где вас знают все. Это Лондон, где после наступления темноты даже сильные мужчины предпочитают ходить группами.

Ее лицо вытянулось.

– О, понятно… Разбойники…

Джаред наклонился и похлопал ее по руке в перчатке.

– Приободритесь, моя дорогая. Может быть, ночной патруль заберет вас раньше, чем вы встретите разбойников. Хотя я слышал, что наши местные тюрьмы – это тот опыт, которым лучше пренебречь.

– О, замолчите! Я вас больше не слушаю! Я уже все решила и уезжаю из Лондона сегодня же. Вообще не нужно было вам ничего рассказывать! Вы просто повели себя нечестно – воспользовались моей слабостью, хорошо отозвавшись о моем отце. – Аманда отвернулась от Джареда и уже сделала несколько шагов в сторону компаньонки, как вдруг снова повернулась к нему и просияла своей обворожительной улыбкой: – Большое спасибо за вальс, лорд Сторм. Мне будет о чем рассказать правнукам. – Надменно вскинув голову, она удалилась.

Джаред дождался, пока Аманда с компаньонкой не ушли из Собрания, причем Аманда горделиво вышагивала впереди плетущейся следом миссис Хэлси с таким видом, словно пребывание в «Олмаке» ей смертельно наскучило. Тогда он подошел к своей тетушке и увел ее в карету, не дав ей вымолвить ни единого слова.

Впрочем, она наверстала упущенное по дороге в городской дом Джареда на Хаф-Мун-стрит, чем очень позабавила его племянника.

– Кто, скажи на милость, эта возмутительная женщина, Джаред? Салли Джерси чуть не лопнула от гнева и как раз собиралась велеть ей уйти. – Следующие слова тетушка подчеркнула, ударяя своим веером из слоновой кости по руке племянника. – А заодно и тебе, молодой человек, как раз когда эта девица с таким запозданием сообразила удалиться сама. Салли очень сердита на тебя за то, что ты ее поддержал. Зачем ты так отвратительно поступил? – Она в смятении покачала седой головой. – Зачем, о, зачем я заставила тебя сегодня пойти туда? Следовало сообразить, что ты сумеешь устроить безобразие где угодно, даже в «Олмаке».

Леди Агата Чезвик была знаменита своими монологами, и этот не стал исключением. Джаред воспользовался тем, что она, переводя дыхание, замолчала, и спокойно произнес:

– Ее зовут Аманда Бойнтон: она дочь сэра Роджера Пойнтона из Фокс Чейза.

Леди Чезвик презрительно фыркнула.

– Ее имя не имеет никакого значения. – Тетушка выпрямилась на бархатных подушках кареты. Хрупкое тело ее напряглось, переполнившись праведным гневом. – Сегодня она оскорбила все светское общество, а ты – ты ей помог! Я чуть сквозь землю не провалилась! А потом вы сидели и болтали, как старые друзья. Гонория решила, что она наша родственница! У тебя вообще нет стыда, Джаред?

– Да ну ее к черту, эту женщину. Гонория Эпплтон вечно сует нос не в свои дела и сплетничает. Не обращай на нее внимания, тетя, умоляю. И не нужно винить меня за беседу с девушкой. Она меня позабавила.

– Позабавила тебя? Позабавила! Если тебе так сильно хочется позабавиться, отправляйся в Друри-Лейн. Я слышала, на этой неделе они дают превосходный фарс. Но устраивать посмешище из «Олмака»? Как ты мог?

– Это было очень просто, тетя. Я попросил ее компаньонку представить меня, потом пригласил девушку на танец, и дело сделано, – весело ответил Джаред.

– Не испытывай моего терпения, племянник! – вспылила тетушка и еще раз негодующе ударила его веером по руке, причем так сильно, что сломала две пластинки. Она посмотрела на веер, хмыкнула и швырнула его на пол. – Что ты намерен делать теперь? Я хочу быть уверена, что ты не собираешься снова встречаться с этим бесстыдным созданием. Или у тебя денежные затруднения и срочно требуется получить наследство от любящей тетушки, которую ты таким образом преждевременно отправишь в могилу?

По лицу лорда Сторма неторопливо расплылась улыбка, и глаза его засверкали даже в темноте кареты.

– Встречаться с ней, тетя? Нет, я намерен поступить гораздо лучше. Я собираюсь жениться на этой плутовке.

И во второй раз за вечер лорду Сторму пришлось помогать лишившейся чувств даме.

Глава 2

Было уже почти четыре утра, когда из комнаты отчима наконец-то послышался пьяный храп. Аманде казалось, что она просидела на краешке кровати много часов подряд, все ее тело одеревенело и болело из-за вынужденной неподвижности. Она попыталась вытянуться на кровати, но оказалось, что лежать так слишком удобно, и ей приходилось постоянно ворочаться, чтобы не уснуть.

Но теперь ожидание закончилось, и она сможет спокойно покинуть дом. Аманда осторожно взяла плащ, в который заранее завернула единственную смену белья, и подняла с пола башмаки, засунув их под мышку. В одних чулках она бесшумно, на цыпочках спустилась по узкой черной лестнице в кухню и выбралась наружу, к конюшням. Аманда прислонилась к двери, чтобы перевести дыхание. Казалось, она не дышала с того момента, как вышла из комнаты. Сердце ее колотилось так сильно, что она боялась, как бы отчим этого не услышал. Но самое худшее все же осталось позади.

Ступив на влажный от росы камень, Аманда вспомнила про башмаки и, балансируя на одной ноге, надела правый. Юбки сильно мешали, а стоять на одной ноге было очень сложно, поэтому она обрадовалась, когда чья-то сильная рука поддержала ее под локоть.

Рука? Аманда резко обернулась, чтобы посмотреть в лицо нападавшему – а кто еще это мог быть? Подняв над головой туфлю, как оружие, она замерла, увидев дьявольскую улыбку Джареда Делани.

– А вы, черт возьми, ни капли не торопитесь, мадам. Я уже собирался вас бросить.

– Что вы здесь делаете? – ахнула Аманда.

– Тише, моя маленькая беглянка, тише, или вы перебудите весь дом.

Аманда бросила испуганный взгляд на темные окна и повторила вопрос свирепым шепотом.

– Разве не странно, – хладнокровно протянул Джаред, – что люди настойчиво повторяют свои слова, если им скажешь, что они говорят слишком громко? Впрочем, неважно. Я без промедления отвечу на ваш вопрос – на любые ваши вопросы, только давайте сначала уберемся отсюда. За конюшней ждут две лошади; надеюсь, вы умеете ездить верхом. Пойдемте, плутовка, пока нас не обнаружили. Что-то мне не хочется любоваться Перегрином, выряженным в ночной колпак.

Не оглядываясь, чтобы убедиться, идет ли Аманда следом, он повернулся и пошел к конюшне; она поспешила за ним, подпрыгивая, потому что пыталась на ходу надеть вторую туфлю.

За несколько мгновений, потребовавшихся, чтобы дойти до лошадей, у Аманды лопнуло терпение.

– Я повторюсь, хотя и понимаю, что вас утомит услышать это в третий раз: что вы здесь делаете?

Джаред отвесил ей изысканный поклон:

– Услышав про ваш побег и ребяческие планы, я счел своим долгом перед старым другом предложить свои услуги его дочери. Я здесь, как вы совершенно без нужды подчеркнули, чтобы сопроводить вас в Фокс Чейз и куда вы там в конце концов захотите. Разве я не галантен, мисс Аманда?

Аманда с отвращением швырнула на землю свой сверток:

– Глупее ничего нельзя придумать! Какое право вы имеете вмешиваться не в свои дела? И не нужно болтать ерунду о моем отце. Вы думаете о нем не больше, чем обо мне!

– О! Как жестоко! Я так искренен, а вы на меня клевещете. – Джаред схватился за сердце, словно оно вдруг смертельно заболело.

Аманда раздраженно всплеснула руками.

– У меня нет времени стоять тут и браниться с нами. Я принимаю ваше предложение насчет лошади, но только до ближайшего постоялого двора, где я смогу нанять экипаж. А там я буду более чем счастлива увидеть вашу спину. А теперь помогите мне сесть в самое мерзкое седло, какое мне доводилось видеть на лошади.

Джаред сокрушенно покачал головой.

– Всю жизнь я сталкиваюсь с неблагодарностью. Похоже, и вы не исключение. Ну что ж, – добавил он, – давайте подсажу.

После весьма неджентльменского толчка Аманда приземлилась на спину кобылы с такой силой, что нелепая дешевая шляпка, которую она решила здесь не оставлять, сбилась набок.

– Мерзавец, – прошипела девушка; в тот же миг Джаред хлопнул кобылу по крупу, и та помчалась в ворота. Аманда вцепилась в гриву, тщетно пытаясь дотянуться до поводьев. К счастью, кобыла оказалась спокойной и почти сразу перешла на неторопливый шаг, каким, похоже, собиралась пройти всю дорогу до постоялого двора.

Джаред, чей конь был куда крупнее, чем лошадка Аманды, догнал ее сразу же, как только копыта лошадей коснулись булыжников мостовой.

– Сначала я хотел обвязать копыта тряпками, чтобы приглушить грохот, но потом подумал, что это будет очень уж похоже на сюжет из «Ужасов за пенни». Вы согласны?

Аманда в бешенстве повернулась к нему:

– Вам это доставляет удовольствие, да? Для вас это просто забава, рассказами о которой можно будет развлекать своих невоспитанных друзей в одном из этих ваших кошмарных клубов, которые вам, мальчишкам-переросткам, просто необходимы, чтобы выжить.

– Ну, моя дорогая, согласитесь, что сопровождать при лунном свете незамужних дам, совершающих побег от тиранов-отчимов, – занятие не из обычных. Да, признаюсь, мне это действительно доставляет огромное удовольствие.

Аманда решила, что нет смысла спорить с человеком, не желающим быть серьезным.

– Где я могу нанять карету? Далеко отсюда?

Джаред осадил коня и выпрямился с таким видом, словно раздумывал над ее вопросом. Он старательно постукивал себя по лбу, поводил в разные стороны глазами, словно надеясь на подсказку со стороны, и что-то бормотал себе под нос. Через несколько минут Аманда окончательно разозлилась, что-то приглушенно воскликнула, ударила лошадь пятками и поскакала по переулку.

– Аманда, пустоголовая вы девица, подождите! Вам нельзя ехать одной! – закричал ей вслед Джаред и пришпорил коня, но в спешке уронил на землю сверток с одеждой, который Аманда ему доверила. Он был вынужден спешиться и подобрать рассыпавшиеся вещи. К тому времени, как Джаред снова вскочил в седло, Аманда успела свернуть в боковую улочку, и он потерял девушку из виду.

– Сумасшедшая, – пробормотал он себе под нос, – вот в чем дело. А я позволяю ей водить себя на цепочке, как ручного медведя. Да будь я проклят, если не брошу ее прямо сейчас!

В этот самый миг он услышал пронзительный женский крик и тотчас повернул коня в темный переулок, откуда, как ему показалось, кричали. Издали Джаред увидел Аманду, пытавшуюся поднять свою лошадку на дыбы и отбиться от двух одетых в лохмотья фигур, стиснувших ее с боков. Размахивая хлыстом, он поскакал к месту стычки, вопя во все горло:

– Эй! Тут разбойники! Вперед, ребята, сейчас мы им зададим жару!

Две пары испуганных глаз уставились на летевшего на них безумного всадника. Бандиты отскочили от лошади и поспешно скрылись во тьме.

К тому времени, как Джаред поравнялся с Амандой, она уже настолько пришла в себя, что сердито воскликнула:

– И где вы были, идиот? Я уже решила, что мне придется отбиваться от них самой.

Джаред, ожидавший истерики и слез, запрокинул голову и расхохотался:

– Вот это я понимаю, девочка моя! В вас нет никакого жеманства, правда?

– Никакая я не ваша девочка. Спасибо за то, что вовремя меня выручили, но не надейтесь, что я брошусь к вам на шею со слезами благодарности. Если бы не вы, я бы вообще не попала на эту улицу. А теперь, если вы не против, я бы хотела отправиться к ближайшему постоялому двору.

– Забавно, что вы заговорили об этом, мадам, но как раз перед тем, как вы ускакали от меня, я решил, что лучше всего будет, если мы проделаем весь путь до Фокс Чейза верхом.

– А мне показалось, милорд, я уже ясно дала вам понять, что не нуждаюсь в ваших услугах.

Джаред обвел взглядом темный переулок, в котором воняло грязью и мусором.

– Вы хоть знаете, где находитесь?

– Я справлюсь сама.

– Как справились несколько минут назад?

– Ой, помолчите! Мне нужно подумать.

Джаред вытащил ногу из стремени и поставил ее на седло.

– Подумать, значит? Отлично, дорогая моя, только поспешите, пожалуйста. Я уверен, что оба наших приятеля давно исчезли, однако здесь наверняка шастает множество других, а мне не хочется включать их в число своих знакомых. Кроме того, позвольте вам напомнить, что, наняв карету, вы оставите за собой весьма заметный след, по которому ваш отчим вас и отыщет. – Он нахально улыбнулся. – Или вы оставили ему прощальную записку? Искренне надеюсь, что нет.

– Разумеется, я оставила ему записку. – Джаред застонал, но она прервала его негодующим восклицанием. – Я не хочу, чтобы за мои поступки отвечала миссис Хэлси! Я рассказала ему, что произошло сегодня в «Олмаке», смею добавить, не упоминая вашего имени, – и сообщила, что купила билет на судно, отходящее из Дувра, и собираюсь пересечь Ла-Манш. Это направит его по ложному пути. – Джаред хмыкнул, и Аманда немедленно спросила: – Что в этом смешного?

– Ничего. Ничего! Но готов побиться об заклад, что даже Дентон не попадется на эту чушь. Никто, умница вы моя, не бежит на континент в разгар войны, даже такие бестолочи, как вы.

– Это грубо, сэр. Кроме того, я стараюсь никогда не делать того, что от меня ждут, – сказала Аманда, но чувство юмора взяло в ней верх над досадой, и она засмеялась вместе с ним: – Вы правы. Уж это я бы сделала в последнюю очередь, даже если бы у меня были деньги на проезд, а их нет.

Тут Джаред услышал какой-то звук и мгновенно посерьезнел.

– Вперед, плутовка, пора выбираться из этого воровского логова. Смотрите не отставайте. Мы отправляемся в Фокс Чейз! – Не дав ей времени ответить, он повернул коня и пустил его в галоп.

Аманда мгновение поколебалась, но тут из подворотни появилось чье-то грязное лицо, при виде девушки расплывшееся в беззубой улыбке. Дальнейших уговоров ей не потребовалось.

– Подождите меня! – крикнула она и во всю прыть поскакала вслед за Джаредом.

Аманде показалось, что они молча ехали целую вечность, но в конце концов выбрались из перенаселенного города и оказались в сельской местности. Занималась заря, когда Джаред остановился у первой оказавшейся на пути гостиницы.

Обернувшись к ней, он скомандовал:

– Слушайте внимательно. Вы моя сестра, мы направляемся в дом к нашей тетушке. Мы попросим завтрак в отдельной столовой и разные комнаты, чтобы освежиться. После завтрака вы сможете несколько часов поспать, а потом мы поедем дальше. Если нам повезет, то к вечеру мы доберемся до Фокс Чейза.

Аманда молча кивнула – она слишком устала, чтобы спорить. Напряжение последних часов и бессонная ночь все-таки взяли свое, и она позволила проводить себя в отведенную ей комнату.

Умывание на скорую руку освежило Аманду вполне достаточно, чтобы она смогла отдать должное деревенскому завтраку из яиц и толстых ломтей ветчины. Джаред тоже ел жадно, с наслаждением опустошив тарелку и запив еду кружкой эля. Поев, он встал и направился к выходу из комнаты.

– Куда вы идете, милорд? – осведомилась Аманда.

– Для человека, который маниакально стремился избавиться от меня, вы до странности любопытны. Если уж вы так хотите знать, то я собираюсь покурить на свежем воздухе, а заодно посмотреть, не видно ли где-нибудь вашего отчима, хотя и сомневаюсь, что он уже знает о вашем побеге, – ответил Джаред. – Почему бы вам не пойти и не отдохнуть несколько часов? Когда я решу, что пора ехать, я вас позову.

Только через час, проснувшись, Аманда сообразила, что лорд Сторм полностью взял на себя руководство их рискованным предприятием и отдает распоряжения ей. Да как он смеет?! Она вполне способна позаботиться о себе! Ну да, она благодарна ему за помощь там, в переулке. Тут Аманда вспомнила, что если бы ее не вынужденная попытка избавиться от него, она, скорее всего, никогда и не оказалась бы на той улочке, и снова разозлилась.

От него необходимо избавиться! Она несколько минут мерила спальню шагами, погрузившись в раздумья, потом резко остановилась, и по ее лицу расплылась зловещая улыбка. Аманда пересекла комнату и позвонила, вызывая горничную.

Через несколько мгновений в комнате появилась юная девушка, и Аманда быстро посвятила заинтригованную служанку в свой план.

– Тот мужчина внизу похитил меня из родительского дома, чтобы вынудить выйти за него замуж. Ты должна помочь мне, Бетси. Ведь ты сказала, что тебя так зовут?

– Да, мэм, так. Я сразу заметила, что его светлость малость с душком. Вы-то даже и верхом ездить не привыкли. Похищение, да? Я-то сразу увидела, что вы настоящая леди, как только взглянула на вас. Чем я могу вам помочь, миледи?

Аманда подавила смешок и стала объяснять дальше. Обмануть девушку оказалось до смешного просто. Через несколько минут Бетси уже вела ее вниз по черной лестнице, а потом через двор к конюшне. Лошадей так и не расседлали, поэтому Аманда не стала зря тратить время, хотя и задержалась на минутку возле коня Джареда. Бетси помогла ей забраться в седло и вспыхнула, рассыпавшись в благодарностях, когда Аманда сунула ей в руку монету. С громким улюлюканьем Аманда вылетела на своей кобыле из ворот конюшни, проскакала через двор и едва не задела оторопевшего Джареда.

– Можете забрать свою лошадь в Фокс Чейзе, милорд! Прощайте! – крикнула она, оглянувшись, и скрылась на дороге.

Джаред выругался себе под нос и бегом помчался в конюшню. Он уже собирался сесть верхом, как на него налетели дородный хозяин гостиницы и молоденькая горничная, которая верещала, не переставая:

– Это он, тот мерзавец, который хотел сбежать с той хорошенькой мисс! Хватай его, пап, надери ему уши!

Джаред окинул взглядом надвигавшуюся на него громадину и быстро спрятался за конем.

– Стой там, трактирщик. Не знаю, что тебе наговорила твоя дочь, но та девушка – моя сестра. Она сбежала из школы с каким-то молодым шалопаем, и я вез ее домой. А вы позволили ей улизнуть.

Он заметил, что во взгляде трактирщика появилось сомнение, и воспользовался этим, надавив посильнее:

– Ну же, трактирщик, я что, похож на мужчину, которому нужно похищать женщину? – И широко улыбнулся, глядя, как трактирщик окидывает взглядом безукоризненно одетого джентльмена.

– Не-е-ет, – взволнованно заключил тот.

– Разумеется, нет. Аманда всегда была озорницей и сорвиголовой. Я вполне понимаю, что ваша дочь подпала под ее обаяние, но заверяю вас, что ничего подобного и близко не было. И, пожалуйста, отпустите меня – если я промешкаю еще немного, ока опять сбежит, и вам придется отвечать за ее падение и бесчестие.

Бетси улучила минуту и вмешалась:

– Не верь ему, па! Я-то знаю, что миледи правду говорила! И потом – он же собирался улизнуть, не заплатив нам!

Хозяин гостиницы опять сжал громадные кулаки. Джаред поспешно вытащил несколько монет и протянул ему. Успокоившись, огромный трактирщик отступил назад, дав Джареду возможность вывести коня во двор. Тот взлетел в седло и пришпорил коня, пуская его с места в галоп, но буквально через несколько ярдов седло сползло набок, жеребец встал на дыбы, и Джаред плюхнулся на грязную землю.

Едва не потеряв сознание, он помотал головой, пытаясь собраться с мыслями, и увидел прямо перед глазами пухлые ножки Бетси.

– Ее светлость сыграла с вами отличную шутку, да-да. Эта леди – настоящая умница, вот что, – фыркнула девушка. Джаред поднял глаза и увидел, что та любовно придерживает на своей пышной груди золотую булавку, совсем недавно украшавшую платье Аманды.

Конюх долго не мог успокоить перепуганного жеребца, и прошло еще несколько минут, прежде чем Джаред смог покинуть постоялый двор.

– Побраните ее хорошенько, милорд, когда отыщете, – напутствовал его трактирщик.

– Побранить? Да я придушу паршивку! – крикнул, оглянувшись, Джаред, чем окончательно убедил трактирщика, что девушка и вправду его сестра, и ускакал прочь, однако Аманда успела опередить его на добрый час.

Аманда подгоняла свою лошадку около часа, а потом перешла на более спокойный шаг, от души наслаждаясь тем, что снова едет верхом. Мысль о том, что несносный лорд Сторм оказался в руках у разгневанного трактирщика, вооруженного вилами, или же iшляется в луже, сброшенный собственным конем, то и дело заставляла ее улыбаться.

Теперь она ехала по знакомой местности и вскоре собиралась свернуть в поля, где ее не отыщет даже Джаред Делани. Она доберется до Фокс Чейза гораздо раньше, чем он, а уж когда окажется верхом на Урагане, Джаред просто не сможет ее догнать, даже если догадается, в каком направлении она уехала.

Он приедет сюда как раз вовремя, чтобы забрать свою кобылу у Хэрроу и вернуться в Лондон. Время от времени Аманда ощущала укол совести, вспоминая своего незадачливого спасителя, но говорила себе, что он получил по заслугам за то, что лез, куда не просят. Честное слово, думала она, в жизни своей не встречала мужчины, который до такой степени выводил бы меня из себя!

Она ехала все дальше и дальше, ища взглядом место, где находился нужный ей поворот, уводивший от возможной погони, и уже была готова свернуть, как вдруг увидела на обочине скорчившуюся маленькую фигурку. Аманда медленно проехала мимо и услышала приглушенные всхлипыванья. Она проехала еще немного, пробормотала: «Черт возьми!» – и повернула назад.

Спешившись, девушка подошла к фигурке и обнаружила, что это ребенок – ребенок настолько грязный, что невозможно было понять, мальчик это или девочка. Она опустилась рядом на колени.

– Что случилось, малыш? – мягко спросила Аманда.

Ребенок подскочил на месте и бросился было бежать, но Аманда успела схватить его за руку:

– Послушай, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты потерялся? Как тебя зовут? У тебя что-нибудь болит?

Чумазое личико повернулось в ее сторону, глазенки уставились на Аманду. Очевидно, что-то в ее взгляде убедило ребенка, что леди и впрямь не сделает ему ничего плохого, потому что он снова упал к ее ногам.

– Меня Томом звать, – сказал ребенок, – и ничего у меня не болит. – Грязный подбородок вызывающе вздернулся. – Я просто убёг.

Аманда заговорщицки улыбнулась.

– В таком случае, малыш Том, у нас с тобой есть кое-что общее. Потому что я тоже убежала. От кого бежишь ты?

– От Джейка.

– Это твой хозяин? – спросила Аманда.

Том неистово закивал и начал выкладывать свою историю короткими бессвязными предложениями. Похоже, Джейк забрал Тома из приюта и заставил побираться по деревням. На Джейка работали еще десять таких же детей, как Том, но только одному Тому хватило мужества сопротивляться. Когда он отказывался просить милостыню, Джейк его бил; Том больше не мог этого выносить и убежал. Он был в бегах дня три – точнее он не знал – и как минимум два из них ничего не ел.

Рассказав все это, он снова горько заплакал. Аманда невольно протянула к нему руки и обняла мальчика, не думая о том, сколько грязи останется на ее и без того заляпанном дорожном платье.

– А сколько тебе лет, Том? – прошептала она.

– Не знаю я, мэм, – ответил мальчик. – Мне кажется, двенадцать.

Двенадцать! Аманда пришла в ужас. Он был таким маленьким и выглядел самое большее на семь или восемь. В душе девушки боролись мысль о необходимости торопиться и жалость. Жалость победила. Она не оставит Тома одного. Она посадит его на лошадь перед собой и отвезет к Хэрроу. Дальнейшие планы, как всегда, представлялись ей весьма смутно. Аманда мыслила масштабно, оставляя детали более слабым умам вроде Джареда Делали.

Делани! О нем-то она совершенно забыла! Аманда посмотрела на дорогу и, конечно же, увидела вдали клубы пыли.

– Вот теперь я точно попалась! Вставай, Том. Нам нужно удирать. – Но Том заснул в ее объятиях, и хотя был худеньким, оказался слишком тяжелым для Аманды. Она вздохнула и покорилась судьбе.

Прошло совсем немного времени, и Джаред осадил коня рядом с сидевшей на земле Амандой. Глаза его расширились от удивления при виде внезапно проснувшегося в ее объятиях мальчика.

Взяв себя в руки, Джаред спешился и обошел сидевшую парочку кругом. Две пары испуганных глаз следили за каждым его движением. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и даже весело:

– У вас действительно есть склонность к утешению самых нелепых существ, постреленок вы эдакий.

Том почувствовал, как обнимавшие его руки спасительницы напряглись, и вскочил, чтобы защитить прекрасную леди от противного дядьки, напугавшего ее.

– Идите отсюда и оставьте леди в покое, хозяин! Она хорошая леди и мой друг. Не хотите, чтобы вам надавали по башке, так и убирайтесь прочь!

Джаред примирительно вскинул руки:

– Ладно, ладно, Аманда. У вас опять появился защитник. Сначала мне пришлось спорить с разгневанным трактирщиком и его глупой дочерью, а теперь за вас собирается сражаться этот юный кавалер. Должен признаться, я впечатлен. – Он обернулся к мальчику: – Не бойся, парень, я не буду обижать твою леди. Мы с ней старые друзья. – И подмигнул Аманде: – Разве я не прав, дорогая моя?

Аманда переводила взгляд с Тома на Джареда и обратно. Она поняла, что, продолжая конфронтацию, ничего не добьется, только окончательно расстроит Тома – мальчик и так вот-вот собирался кинуться в драку.

– Это правда, Том. Лорд Сторм и в самом деле мой друг – и твой тоже. – Она свирепо посмотрела на Джареда: – На самом деле лорд Сторм собирается посадить тебя на своего коня и отвезти ко мне домой, где мой грум, Хэрроу, накормит тебя всякими вкусными пещами и уложит в постель. – Она широко улыбнулась Джареду: – Разве я не права, милорд?

Джаред присмотрелся в мальчика и увидел испуг на его лице. Он пожал плечами, наклонился и подхватил Тома на руки.

– Вы правы, мадам. Иди сюда, парень, садись на Дьявола и посиди, пока я помогу мисс Бойнтон сесть верхом. Я присоединюсь к тебе через минуту.

Он протянул руку Аманде, прошипев сквозь стиснутые зубы:

– Если вам так нужна компаньонка, Аманда, думаю, та девчонка из гостиницы подошла бы гораздо больше. Она защищала вас, как настоящий дракон.

Аманда хихикнула, аккуратно расправляя юбки.

– Как хорошо, что вы это заметили, милорд! Мне кажется, Том – самая подходящая для меня компаньонка, поэтому будьте осторожны: по-моему, мальчик мне предан. Вы поступите мудро, если перестанете, по своему обыкновению, сыпать оскорблениями. Он запросто может осуществить свою угрозу… э-э-э… надавать вам по башке.

Джаред несколько раз открыл и закрыл рот, словно собираясь что-то сказать, но только что-то буркнул себе под нос и взлетел в седло позади грязного мальчишки, гладившего жеребца по холке и неразборчиво бормотавшего ласковые слова в приподнятое ухо.

Аманда ехала впереди, а черный конь Джареда приплясывал следом, почти не ощущая дополнительного веса. Во второй половине дня троица добралась наконец до Фокс Чейза.

Всадники остановили лошадей на вершине холма и окинули взглядом открывшуюся им небольшую долину. Джаред, пораженный обветшалым видом особняка и конюшен и общей запущенностью окружающих полей, повернулся к Аманде. В его глазах светился вопрос.

Она обвела рукой печальную панораму и с горечью в голосе произнесла:

– Посмотрите, во что Перегрин Дентон превратил самое красивое имение в округе. Вы и теперь будете спрашивать, почему я убежала от него и от всего, что он собой представляет?

Джаред поудобнее усадил уснувшего Тома и тронул коня:

– Простите, Аманда. Я не знал.

– Да, – согласилась она. – Никто не знает. Никто и не хочет знать. Все друзья моего отца куда-то испарились, когда он умер, и оставили меня с мамой на милость Дентона. Он пообещал ей, что будет заботиться о нас, если они поженятся, а потом начал вытягивать каждое пенни из земли и дома. Раз уж вы здесь, прогуляйтесь по дому, милорд, – вы увидите, как он вынес оттуда все, что можно было продать на рынке. Даже… – тут ее голос дрогнул, – даже портреты моих родителей.

Внезапно Джареду стало очень стыдно за планы, которые он строил по отношению к этой девушке. Но специальная лицензия, выпрошенная у друга Каннаннгема перед тем, как ехать к Аманде, все еще лежала у него в кармане, а богатый муж – такой, как он – сможет многое сделать, чтобы облегчить бремя, которое она несла все эти годы.

– И сколько времени вы прожили здесь с Дейтоном? – Мысль о том, что Аманда жила под одной крышей с Дентоном, не имея других защитников, кроме слуг, беспокоила Джареда сильнее, чем он хотел признать.

– Три года, – ответила Аманда. – После смерти мамы няня еще некоторое время жила здесь, но потом отчим выгнал и ее. Теперь она живет в Сассексе со своей сестрой, и я поеду к ним, когда возьму Урагана.

Тут она сообразила, что проболталась, и вскинула голову. Будь проклят ее болтливый язык!

Джаред сделал вид, что ничего не услышал, – он не собирался позволить ей осуществить эти планы, – и просто поманил Аманду за собой, начав спускаться с холма к Фокс Чейзу.

Приблизившись к конюшням, Аманда закричала:

– Хэрроу! Хэрроу, старый плут, где ты? Мисс Менди снова вернулась домой!

Она осадила кобылу, спрыгнула с нее на землю и, высоко взметнув юбки, стремглав помчалась к согбенному старику, шаркавшему ей навстречу, широко раскинув руки. Аманда кинулась к нему в объятия, восклицая:

– О, Хэрроу! Как я рада тебя видеть!

– А уж я-то как рад вас видеть, мисси! Рад и счастлив. Но что это вы тут делаете и, – тут он покосился на коня, как раз вошедшего во двор, – что это вы за людей с собой привезли?

Аманда высвободилась из объятий старого грума и ослепительно улыбнулась Джареду.

– Хэрроу, это мой избавитель, лорд Сторм, и мой новый друг Том. Лорд Сторм сопровождает меня от самого Лондона, а Том… в общем, с Томом мы встретились по дороге. – Она обернулась к Хэрроу и произнесла с мольбой в голосе: – Том очень голоден, Хэрроу, и я тоже. Может, у тебя что-нибудь варится на огне?

– Да, девочка, ты прям как будто знала. Ну-ка, вы все, заходите в дом, я вас покормлю.

Джаред протянул руку Тому, осторожно за нее взявшемуся, и оба пошли вслед за стариком в комнатку в дальнем конце когда-то чудесной конюшни; пошли на аппетитные запахи, витавшие в воздухе.

Аманда за ними не пошла. Она кинулась к забору и негромко свистнула. Там, на лугу, вскинулась вверх гордая голова и раздалось ответное ржание. Гнедая шкура огромного жеребца блестела под весенним солнцем. Он поскакал к забору; его рыжеватые грива и хвост развевались на ветру.

Аманда вскарабкалась на забор, прижалась лицом к холке коня и обняла его за шею. Жеребец ласково покусывал ее за плечо.

– О, Ураган, дорогой мой, любимый дружочек, как я по тебе скучала!

Джаред с изумлением наблюдал из тени конюшни, как хрупкая девушка поманила огромного рыжего жеребца, и тот послушно пошел вдоль забора, чтобы хозяйка могла на него сесть. Вцепившись в гриву, она уселась верхом. И мгновенно оба они вспышкой молнии ринулись через луг, как единое совершенное существо – в их плавном движении чувствовалась свобода поступков и духа; юбка Аманды и ее распущенные волосы развевались по ветру.

Джаред стоял как вкопанный до тех пор, пока они не исчезли из вида – великолепный жеребец и прекрасная юная девушка.

– Я так и знал, что она не сможет есть, пока не проедется на Урагане, – хмыкнул Хэрроу. Старик незаметно подошел к Джареду, и тот вздрогнул, услышав его голос. – Не волнуйтесь, милорд. Моя девочка знает, что делает. Этот конь ей вреда не причинит.

– Я в жизни своей не видел ничего подобного! Она села на него верхом – на неоседланного! Такая хрупкая девушка! – Джаред покачал головой.

Старик снова фыркнул.

– Мисс Менди стала ездить верхом раньше, чем научилась ходить. Ее папа учил, знаете ли. – Внезапно голос его сделался серьезным. – Я накормил мальчика, но если его оставить одного, он съест и вашу порцию, и порцию мисс Менди тоже. Только прежде, чем мы вернемся туда, могу я задать вам вопрос, милорд? Что здесь делает моя мисси? Я думал, она прекрасно проводит время в Лондоне.

Джаред повернулся к старику и мягко объяснил:

– Дентон угрожал Аманде, что продаст Урагана, если она не выйдет замуж за мужчину по его выбору, вот она и сбежала. Теперь я вижу, как сильно она привязана к этому животному. В любом случае она собиралась уехать верхом на Урагане к своей старой няне и жить с ней.

– Но она не может! Мистер Дентон наверняка отыщет ее, и тогда ей придется чертовски тяжело расплачиваться! – Хэрроу немного помолчал и спросил: – А нам-то какое до всего этого дело, милорд, простите мне мою дерзость?

– Я… э-э-э… познакомился с Амандой в клубе «Олмак», и она рассказала мне о своих планах. Я знал ее отца и не мог допустить, чтобы она совершила такой глупый поступок. И поскольку я не сумел ее переубедить, пришлось приехать вместе с ней.

– Никто не может отговорить мисс Менди, если уж она решит что-то сделать, милорд, поэтому нечего вам и тревожиться. Но вы сказали, что знали его светлость? Кажись, я не расслышал вашего имени, сэр.

– Джаред Делани, Хэрроу. Или по титулу – лорд Сторм. В моей конюшне живет несколько потомков породы, выведенной в Фокс Чейзе, хотя сейчас их кровь сильно разбавлена, конечно. Лучшие лошади, какие у меня когда-либо были.

Из глаз Хэрроу исчезла настороженность.

– Ага, ага, теперь-то я вспомнил, милорд. Уже сколько лет прошло, однако. Спасибо, что привезли мою девочку домой. Но что нам теперь делать?

Джаред кинул взгляд на луг, но не заметил и намека на возвращение Аманды. Он по-дружески приобнял старого конюха за плечи и произнес:

– Видишь ли, Хэрроу, как раз об этом я и хочу с тобой поговорить за миской обещанной тобой похлебки.

Когда голод все же вынудил Аманду вернуться, она обнаружила Джареда сидящим в скромной комнате Хэрроу с кружкой в руках, положив ноги на стол. Том уже засыпал в углу, грязный, как и раньше, а Хэрроу как раз наливал еще одну миску похлебки.

Втайне удивившись, что лорд Сторм снизошел до того, чтобы провести вечер в конюшне, Аманда, не обращая на него внимания, подошла к старому конюху и поцеловала его в щеку:

– Это мне, дорогой Хэрроу? Я просто умираю с голоду.

– Тебе, девочка, тебе. Садись и наворачивай, а я пойду почищу Урагана. Бьюсь об заклад, ты заездила его до полусмерти!

– Хэрроу! Как будто я могу такое сделать! Да мы всю дорогу назад шли шагом, и ты это прекрасно знаешь. – Аманда скорчила шаловливую гримаску в спину старому другу и послушно схватила ложку.

Джаерд молча подождал, пока она поест, потом опустил ноги на пол и выпрямился:

– Ну что ж, плутовка, раз вы наелись, думаю, пора обсудить дальнейшие планы. Куда мы направимся отсюда?

Аманда аккуратно положила ложку и уставилась ни Джареда.

– Мы никуда не направимся, милорд. Я еду к няне, и вы можете отправляться хоть в преисподнюю, мне все равно.

– А что будет с малышом Томом?

Аманда перевела взгляд на маленькую фигурку, свернувшуюся на узкой кровати Хэрроу, и тоненьким голоском ответила:

– Не знаю.

Джаред воспользовался этим:

– А вы подумали о Хэрроу? Когда ваш отчим узнает, какую роль он сыграл в этой вашей шальной выходке, то наверняка выгонит старика. Вы хоть на минутку задумались об этом – и вообще о чем-нибудь, кроме своих эгоистичных желаний, мадам?

Аманда расстроилась. Она знала, что плохо все продумала, но желание как следует задеть отчима и спасти Урагана заставило ее действовать поспешно. Делани, конечно, прав. Отчим уволит Хэрроу, и старик окажется на улице. А значит, и Тому будет негде жить. Подумав еще немного, она отчетливо представила себе, как отчим выследит ее и появится на пороге у няни. О, она так устала… Она слишком измождена, чтобы думать.

– Ладно, – вздохнула Аманда, – вы правы. Я действительно устроила ужасный кавардак. – Она положила голову на руки, представляя собой картину глубочайшего уныния.

Джаред с готовностью предложил ей свой вариант выхода из затруднительного положения.

– Я с радостью заберу Хэрроу в Сторм Хейвен. Если ему доверял ваш отец, у меня есть все основания взять его к себе на работу. Более того, я согласен, чтобы он забрал с собой и Тома. Похоже, ему понравился Дьявол, а Хэрроу сможет обучить мальчишку выполнять всякие мелкие работы в конюшне.

Аманда резко вскинула голову:

– Вы сделаете это ради меня? После всех неприятностей, которые я учинила? О, спасибо, милорд, спасибо вам! – Тут она заметила, как сверкают глаза Джареда, и щеки ее медленно покраснели. – А с чего это вы такой добрый?

Джаред встал и зашагал туда-сюда по маленькой комнатке. Казалось, он вот-вот ударится головой о балки.

– Я оскорблен. Я опять со всей искренностью предложил вам свою помощь, а вы подвергаете сомнениям мои мотивы. – Он повернулся и посмотрел на Аманду, ухмыляясь, как кот из пословицы, только что поймавший канарейку. – Но в данном случае вы совершенно правы. У меня есть условия, на которые вам придется согласиться прежде, чем я предложу вашим друзьям крышу над головой.

Аманда слишком устала, чтобы спорить.

– Выкладывайте, – вздохнула она, откидываясь на спинку стула и глядя ему в лицо.

– Вы позволите мне сопровождать вас до дома вашей няни.

– Согласна.

– Не соглашайтесь чересчур поспешно, Аманда, я еще не закончил. Вы позволите мне сопровождать вас – да, в конечном итоге, но прежде вы отправитесь со мной… в мой дом, в Сторм Хейвен. Мне хочется провести несколько недель в вашем обществе в деревне.

Аманда, уронив стул, вскочила на ноги. Она пылала гневом.

– Да как вы смеете?! – вскричала девушка и залепила Джареду звонкую пощечину.

Он поднял руку и потер горящую щеку:

– Это вы напрасно, Аманда. Мне казалось, что вы нише подобных предрассудков.

– А мне кажется, что вы низкий человек! Должно быть, вы пьяны, если думаете, что Хэрроу позволит нам силой отвезти меня в ваше имение!

– Хэрроу и знать ничего не будет, потому что вы не поставите под угрозу его будущую спокойную жизнь в Сторм Хейвене. Однако если вы будете настолько глупы, что все-таки расскажете ему, я не возьму с собой ни его, ни мальчика, а вас все равно увезу, даже если вы будете визжать, лягаться и кусаться. Я решил приручить вас, маленький тигренок, и я вас приручу. Вы в долгу передо мной за то происшествие в трактире.

Аманда медленно попятилась к двери с лицом, исказившимся от душевной боли.

– Да вы чудовище! – крикнула она, повернулась и бросилась бежать в ночь, едва не столкнувшись с Хэрроу, печально покачавшим головой.

– Вы слишком суровы с этим ребенком, милорд, если позволите мне сказать. Я-то стоял снаружи. И не котел бы, так все услышал, – произнес старик, войдя и комнату и сев перед очагом.

– Она нуждается в хорошем уроке. Только подумай – проехать через всю Англию без компаньонки! Кроме того, по-другому я бы ни за что не сумел убедить ее поехать со мной в Сторм Хейвен. Я показывал тебе лицензию, Хэрроу, и я говорю чистую правду, когда обещаю, что женюсь на мисс Аманде. Но неужели ты всерьез считаешь, что она мне поверит, и если даже поверит, то согласится?

Хэрроу печально покачал головой:

– Нет, милорд, только не моя мисси. Но она все поймет, когда увидит, что вы просто хотите защитить ее от отчима.

Джаред сделал большой глоток эля из кружки, стоявшей рядом:

– Надеюсь, ты прав, Хэрроу. Куда она пошла?

– Насколько я знаю мисс Менди, она сейчас в своей комнате наверху, сыплет проклятьями на вашу голову. Я все эти годы говорил при ней напрямую, милорд, и боюсь, она подцепила от меня несколько недамских выражений. Попозже она заснет, очень уж устала, а утром сможет отправиться в путь. Я посажу мальчишку с собой на лошадку, на которой ехала мисс Менди. Мои пожитки займут мало места.

Джаред встал и направился к двери:

– Хорошо, друг мой, но на всякий случай я лягу спать рядом с Ураганом. Мне уже доводилось ночевать в конюшне. – Он бодро помахал старику рукой и вышел из комнаты.

Оказавшись во дворе, Джаред поднял глаза и увидел свет в одной из спален. Он подождал, пока свет не погаснет, потом вошел в конюшню, устроил себе ложе из соломы и одеяла, полученного от Хэрроу, и лег, не раздеваясь. Если бы Симмонс, его лакей, увидел его сейчас, он бы непременно подал в отставку. Джаред фыркнул и почти моментально крепко уснул.

Проснулся он от того, что Том распевал непристойную песенку голосом, который готов был сломаться на любой высокой ноте, а таких в песенке оказалось несколько.

– Прекрати этот омерзительный кошачий концерт, ты, юный негодяй, или я засуну тебя головой в поилку! – крикнул Джаред.

Мальчик обернулся и подбежал к Джареду:

– Вставайте уже, хозяин. Старик готовит что-то для меня, а вам нужно идти в дом.

– Хорошо, Том. Принеси-ка мне мои вещи, они лежат на седле, ладно? Я уже иду.

Джаред вошел в особняк и, не обращая внимания на обшарпанную мебель и более светлые места на обоях, где когда-то висели картины, направился прямо на кухню. Там, склонившись над грязным кухонным столом, стояла неопрятная женщина – из деревни Дентона, как сказал Хэрроу.

– А ну пошевеливайся, женщина, – поторопил ее Джаред. – Через десять минут принесешь мне наверх, в комнату хозяина, горячую воду и полотенца. А через полчаса накроешь на двоих плотный завтрак и столовой.

Женщина не сделала ни малейшей попытки сдвинуться с места. Джаред с угрожающим видом шагнул в ее сторону, и женщина поспешно присела в глубоком реверансе, хнычущим голосом обещая все исполнить.

Аманду он встретил на лестнице. Отдохнув, она выглядела гораздо свежее, хотя потрепанная амазонки была ей заметно мала.

– Доброе утро, дорогая, – улыбнулся Джаред.

Аманда вздернула подбородок и с достоинством фыркнула.

– Убирайтесь к дьяволу! – объявила она ледяным тоном и, не оглядываясь, прошествовала мимо.

Джаред рассмеялся и поднялся наверх в поисках комнаты Дентона. Как он и подозревал, это оказалась самая уютная комната в доме. Он быстро вытащил бритву и чистую рубашку, которые захватил с собой, разделся до пояса и взревел, призывая служанку с горячей водой.

Вскоре он снова встретился с Амандой в столовой. Некоторое время они в молчании поглощали безвкусный завтрак, наконец Аманда не выдержала.

– Чего вы хотите от меня, милорд? Зачем делаете все это? – взмолилась она.

– Прошу вас, не надо хныкать, Аманда. Это вам не идет. Было бы куда больше в вашем стиле, если бы вы швырнули в меня эту тарелку.

Она потянулась за тарелкой – так он ее раздражал! – но Джаред расхохотался, и Аманда замерла.

– Думаете, вы меня перехитрили, да? Поманили меня Хэрроу и Томом и решили, что я упаду к вам в руки, как спелая слива? Да раньше я увижу вас в аду!

Джаред откинулся на спинку стула и зааплодировал.

– О, это гораздо лучше! На какой-то миг я решил, что вы разбиты наголову. Признаюсь, такой вы мне нравитесь намного больше, дорогая. Это возбуждает.

– Счастлива, что развлекла вас, милорд, но может быть, вам лучше нанять шута? Я буду плохим спутником.

– Я доверяю своим инстинктам, Аманда, а они подсказывают мне, что пройдет очень много времени, прежде чем вы сумеете меня утомить.

– У вас что, вообще нет никакого стыда? Вы в самом деле считаете, что сможете удерживать леди аристократического происхождения в качестве своей любовницы, и никто в обществе не начнет возмущаться?

– Я польщен тем, что вы тревожитесь о моей репутации. Но будь я на вашем месте, я бы беспокоился о своей – точнее, о ее отсутствии. Вы в самом деле думаете, что хоть какой-нибудь ваш поступок, в том числе и жизнь со мной в Сторм Хейвене, удивит утонченных дам, которых вы так расстроили всего два дня назад в клубе «Олмак»?

Аманда зажмурилась и сжала губы, резко выдохнув через нос и едва не ударившись подбородком о грудь. Он прав, черт его побери! После того как она выставила себя в Собрании полной дурой, никто и бровью не поведет, если она станет любовницей лорда Сторма. Она разбита наголову и знает это.

– Очень хорошо, милорд. Похоже, у вас все карты на руках. Когда мы отправляемся?

Джаред вытащил часы и сверился с ними:

– Хэрроу и малыш Том уехали около часа назад. Мы можем отправиться сразу, как только вы захотите.

Аманда стукнула кулаком по столу:

– Почему вы отправили их вперед? Я могла бы и отказаться ехать с вами наедине.

– А я не собираюсь тащиться через всю Англию с конюхом и мальчишкой-постреленком. Мы поедем вдвоем, Аманда. Как вы сами заметили, все карты у меня. По моим прикидкам, если мы отправимся в путь прямо сейчас, то приедем в Сторм Хейвен завтра к вечеру. По дороге мы обгоним ваших друзей, и вы сможете убедиться, что я честно выполняю условия сделки. Я дал Хэрроу денег, чтобы они смогли провести на постоялом дворе те две ночи, которые им потребуются для того, чтобы добраться до Сторм Хейвена на вашей кобыле. – Он встал из-за стола: – У вас есть еще вопросы или мы можем отправляться? Служанка вашего отчима стоит за дверью, прижавшись к ней ухом, и слышит каждое наше слово. Поскольку Дентон наверняка уже недалеко, а она непременно расскажет ему, куда мы направляемся, думаю, имеет смысл немного поторопиться.

– Может, я еще захочу остаться и поздороваться с отчимом.

– В самом деле? – Джаред подошел к двери и распахнул ее, давая Аманде возможность выйти. Девушка пожала плечами и прошла в дверь, показав Джареду язык – детский жест, но она не смогла от него удержаться. Он в ответ игриво шлепнул ее пониже спины, вынудив Аманду опрометью кинуться в конюшню.

Когда оба всадника поднялись на холм, с которого Джаред впервые увидел Фокс Чейз, он осадил коня, чтобы Аманда в последний раз взглянула на родительский дом.

Она наклонилась и потрепала Урагана по холке:

– Когда-нибудь мы вернемся, мой красавчик, я тебе обещаю. И приведем здесь все в порядок.

Джаред повернулся к ней и увидел в уголках глаз слезы. Странно, подумал он: несмотря на все, что Аманде довелось пережить за последние несколько дней, он впервые увидел ее плачущей.

Они тронулись дальше, и Джаред тоже оглянулся на Фокс Чейз. Сжав губы так крепко, что кожа вокруг них побелела, он мысленно дал себе клятву.

Глава 3

Весна в том году наступила рано. Цветущие деревья и кусты обрамляли дорогу, по которой они ехали, но Аманда не замечала ни прекрасного вида, ни дивной погоды. Она ехала позади Джареда, отказываясь разговаривать и, похоже, пытаясь взглядом пробуравить дырку в его спине.

Часа три назад они обогнали Хэрроу и мальчика. Кажется, старый друг ничуть не был обеспокоен тем, что его хозяйка находится в обществе ужасного лорда Сторма: Хэрроу весело помахал им и пожелал приятного путешествия.

Аманда никогда в жизни не чувствовала себя настолько одинокой. Даже когда умерла мама, рядом были няня и Хэрроу, утешавшие ее. А теперь все ее бросили, и она оказалась в лапах человека, явно решившего взять ее силой. Сердце в ее груди бешено колотилось при одной мысли об этих большущих руках на ее теле. Аманда до сих пор толком не знала, чем занимаются в постели мужчина и женщина, но помнила, как целовались и обнимались ее родители, а однажды за конюшней она наткнулась на кухонную работницу в страстных объятиях одного из конюхов. Юбки ее были задраны кверху, а рука конюха лежала на голой ноге девушки.

Джаред не тронет ее! Она его раньше убьет, а если не сумеет, убьет себя. Аманда в сотый раз поднесла руку к груди, чтобы прикоснуться к холодной стали стилета отчима, спрятанного в складках дорожной амазонки. Это ее успокаивало. Если никто не придет к ней на помощь, она и сама сумеет себя защитить.

О, почему она не осталась в Лондоне? Отчим не смог бы сделать ничего хуже того, что ждет ее в Сторм Хейвене. По крайней мере, Дентон собирался выдать ее замуж. А после того, что сделает с ней Джаред, она останется навеки опозоренной. Аманда прищурилась, глядя в широкую спину Джареда и представляя себе, как у него между лопаток торчит рукоятка ее ножа. Этот мужчина пролез к ней прямо в душу: она даже в мыслях называет его по имени!

Джаред чувствовал жаркий гнев Аманды сквозь ткань дорожного сюртука. Он оглянулся и насмешливо протянул:

– Вы планируете мою кончину, Аманда?

Она промолчала, пустив Урагана в легкий галоп, и промчалась мимо Джареда, не замедляя ход до тех пор, пока не оказалась далеко впереди. Если бы не Хэрроу и не Том, она бы уже давно дала деру!

Джаред фыркнул и покрутил головой. Он уже много лет так не веселился. С каждой минутой он все сильнее и сильнее убеждался, что хочет обвенчаться с Амандой Бойнтон – и уложить ее в постель! После стольких лет, проведенных рядом с женщинами вроде Бланш Уэйд и ей подобных, невинность Аманды и ее прямота казались ему глотком свежего воздуха после долгих месяцев, проведенных в подземелье.

Он никогда раньше всерьез не думал о женитьбе, наперекор заветным мечтам своей тетушки, и втайне удивлялся самому себе – что за странное желание влечет его к этой худышке? Почему он готов подарить ей право называться леди Стром?! Но все остальное казалось неправильным. И это не имело никакого отношения к давно покойному Роджеру Бойнтону: Джаред Делани всегда брал то, что хотел, и тогда, когда хотел.

Все дело было в беспокойной мысли, копошившейся в глубине сознания: прикоснуться к Аманде, не обвенчавшись с ней, означает уничтожить это прекрасное строптивое создание.

О да, он хотел ее укротить. Он хотел, чтобы эти золотистые глаза смотрели на него страстно и покорно. Но не за счет ее великой гордости. Он укротит Аманду, как укротил Дьявола, объяснит ей, кто здесь хозяин, не сломив ее духа.

Как удачно получилось – сравнить Аманду с горячим конем! Ах, как он, Джаред, будет на ней скакать! Он тихонько рассмеялся над собственным остроумием.

Аманда впереди осадила коня и, дождавшись, когда Джаред с ней поравняется, спросила:

– Мы нигде не остановимся, чтобы поесть, милорд? Я уже слегка проголодалась. – Ей ужасно не хотелось ни о чем его просить, но последние несколько миль в желудке бурчало, и больше невозможно было не обращать на это внимания.

– Если вы пообещаете не повторять вчерашнего безрассудного поступка, можно остановиться в «Трех перьях», это чуть дальше по дороге. У меня нет ни малейшего желания ссориться с еще одним разгневанным трактирщиком.

Аманда покраснела.

– Слово Бойнтон, милорд.

Они плотно, хотя и в молчании, поели в «Трех перьях». Джаред выпустил Аманду из виду только на время, необходимое для того, чтобы она могла освежиться. Его бдительный надзор слегка ослаб после того, как девушка дала ему слово не делать глупостей, и она опять потихоньку закипала гневом.

Когда они уже собирались отправиться в дальнейший путь, у Аманды появилась возможность сквитаться – Джаред спросил, нельзя ли ему проехаться милю-другую верхом на Урагане.

Она вовремя успела прикусить язык, уже готовый сказать «нет», и мило улыбнулась, разрешая. Джаред подошел к рыжему жеребцу, обернулся и увидел, что Аманда кротко улыбается, сцепив за спиной руки, а в ее золотистых глазах пляшут озорные искорки.

Что эта плутовка опять задумала? Он пожал плечами, отбрасывая подозрения. Разве не вела она себя вполне осмотрительно во время трапезы? Джаред сунул ногу в стремя и взлетел в седло – Аманда, не придерживаясь условностей, ездила в мужском седле, а Джаред, забавляясь этим, не спорил. Подумаешь, еще раз будут нарушены правила приличия – какая разница! За последние дни они уже успели нарушить столько правил!

Ураган почувствовал на спине непривычный вес и повернул голову к Джареду, пытаясь понять, что это за новый всадник. Конь стоял спокойно, и Джаред с удовлетворением улыбнулся Аманде. Она сладко улыбнулась в ответ.

И тут случилось нечто странное. Ураган опустился на передние колени! Джаред дернул поводья, пытаясь заставить коня встать, но в этот миг тот опустил вниз и круп. Джаред едва успел отпрыгнуть, как Ураган кувыркнулся на спину и издал звук, который – Джаред мог бы в этом поклясться! – был настоящим лошадиным смехом.

Джаред сидел на земле, упершись локтями в колени. Аманда и, как показалось лорду, половина посетителей трактира хохотали и улюлюкали. Конюх от смеха держался за бока, а трактирщик вытирал глаза краем передника.

Когда Джаред через несколько минут снова посмотрел на Аманду, та опять стояла скромница скромницей, а Ураган нежно покусывал ее за шею. Паршивая хулиганка, подумал лорд. Это она научила коня такому трюку.

Он неторопливо поднялся, отряхнулся, подошел к Дьяволу, сел на него верхом и крикнул, обернувшись:

– Ваш мул довольно неплохо научился выполнять дешевые фокусы, мадам, а рысью он бегать умеет?

Как Джаред и предполагал, с лица Аманды мгновенно исчезла улыбка. Она кликнула конюха, чтобы тот помог ей сесть на коня.

– Да если Ураган захочет, он и на трех ногах обгонит вашу клячу, пригодную только для плуга! Вызываем вас на скачку! – крикнула она с совершенно не дамским азартом.

Толпа во дворе одобрительно взревела, но ее радость оказалась недолгой. Джаред подъехал к Аманде и прошептал ей на ухо:

– По-моему, вы устроили отличное представление, и этого вполне достаточно, вам не кажется, Аманда? Предлагаю просто поехать дальше, и пусть эти люди возвращаются к своим делам.

– Фу, как вы быстро пали духом, – парировала Аманда, уже понимая, что он прав. Они действительно оказались в центре всеобщего внимания, и трактирщик их непременно вспомнит, если отчим сюда наедет. Избавление от Джареда, если в нем будет участвовать Дентон, вовсе ей не улыбалось.

– Хорошо, я согласна, милорд, но только в том случае, если вы окажете мне честь и возьмете назад свои слова про Урагана, как только мы окажемся подальше отсюда.

– Мы еще посмотрим, кому придется брать назад свои слова, Аманда, но я согласен. А скачка непременно состоится.

Они выехали со двора под приглушенные протесты разочарованных зевак, которые уже начали биться об заклад на исход скачек и доставать наличные. Джаред вряд ли остался бы доволен, узнай он, что на Аманду, как на всеобщего фаворита, ставили пять к одному.

Они проехали несколько миль и добрались до большого, еще не засеянного поля. Джаред повернулся в седле:

– Думаю, если мы поскачем галопом отсюда и до той дальней ограды, это будет достаточным испытанием для наших животных. Согласны?

Аманда согласилась, и они поскакали на счет три. Дьявол сразу вырвался вперед и некоторое время лидировал, но, кинув взгляд назад, Джаред увидел на лице Аманды торжествующую улыбку. Она в открытую придерживала Урагана! Когда они приблизились к ограде, ее жеребец пронесся мимо так, словно конь Джареда стоял на месте. Аманда не замедлила хода, и жеребец вместе с наездницей легко перемахнул через высокую ограду.

Она проехала еще несколько ярдов, потом осадила коня и обернулась, чтобы увидеть выражение лица Джареда. Он тоже собрался перепрыгнуть через ограду! Сумасшедший, в отчаянии подумала Аманда, ни одна лошадь, кроме Урагана, не возьмет этот барьер! В ужасе смотрела она, как Дьявол приблизился к забору, и ее сердце прыгнуло прямо в горло, когда вороной конь приготовился к прыжку. Казалось, он все-таки сделает это, но тут задняя нога Дьявола зацепилась за ограду, и наездник вместе с конем кувыркнулись через забор и приземлились на мягкую траву.

Аманда соскользнула с Урагана и подбежала к Джареду. Дьявол уже поднялся и стоял с оцепенелым видом в нескольких футах от его светлости. Аманда упала на колени рядом с неподвижным телом лорда и затаила дыхание, пытаясь отыскать в нем хоть какие-то признаки жизни.

Джаред лежал так неподвижно, что в первый миг ой показалось, будто он сломал себе шею. Аманда прижалась ухом к его груди, услышала, что сердце бьется, и негромко облегченно вскрикнула.

Она торопливо провела руками по его телу, пытаясь нащупать переломы, но не обнаружила никаких повреждений. Потом ее пальцы наткнулись на быстро опухающую шишку на голове лорда. Аманда осторожно приподняла его голову и уложила ее к себе на колени, откинула черные волосы со лба молодого человека и тихонько окликнула его:

– Джаред, Джаред, пожалуйста, не умирайте! Вы глупый упрямец! Как можно было делать такое? Пожалуйста, пожалуйста, очнитесь!

Она прижалась щекой к его лбу и покачивалась взад и вперед, продолжая ворковать до тех пор, пока Джаред не начал проявлять признаки жизни.

Аманда поспешно устроила его голову на траве и вскочила на ноги, так что первым, что Джаред увидел, придя в сознание, была ножка мисс Аманды Нойнтон, постукивающая по земле. Он медленно поднял глаза на ее лицо и был вознагражден за свой подвиг колким замечанием:

– Теперь нам не только известно, какой конь лучше, милорд, – мы также точно знаем, кто из нас лучший наездник.

Джаред на мгновение пришел в замешательство, но почти сразу увидел смешную сторону ситуации.

– Я выставил себя дураком, не так ли? Склоняюсь перед вашим превосходством, Аманда. Ой! – Он прижал ладонь к пульсирующей шишке на голове и попытался встать, но все же успел увидеть, как Аманда быстро протянула к нему – и так же быстро отдернула руку.

– Я не уверен, что смогу сам добраться до коня, Аманда. Будьте так добры, позвольте мне опереться на вас.

– Я бы предпочла увидеть, как вы к нему ползете, милорд, но меня учили помогать глупым бессловесным тварям. Ладно уж, обопритесь.

За исключением неудобства, которое причиняла ему шишка на голове, Джаред почти полностью пришел в себя. Он вовремя почувствовал, что сейчас упадет с коня, и успел сгруппироваться и направить траекторию падения в мягкий клевер. Так что, помимо того, что из него вышибло дух – а с тех пор, как он познакомился с Амандой, это случалось постоянно, – он лишь слегка ушиб свою очень твердую голову.

Однако он очень громко стонал, положив руку на плечи Аманды и ощущая боком мягкую округлость ее груди, пока они медленно шли к его коню. Уцепившись за седло, Джаред сделал вид, что сейчас потеряет сознание. Аманда схватила его за плечи и легонько потрясла:

– Не падайте в обморок, Джаред! Помогите мне подсадить вас на коня, и мы отправимся на ближайшую ферму за помощью.

Внезапно Джаред словно чудом исцелился. Он обнял Аманду за талию и внимательно посмотрел в ее потревоженные глаза.

– Я не разрешал вам называть меня по имени, мадам!

– Джаред, сейчас не время для шуток. Вы могли серьезно покалечиться, а я вела себя просто отвратительно.

– Да, – важно согласился Джаред, – вы правы. – Его небесно-голубые глаза озорно поблескивали, глядя в обеспокоенные янтарные, и Аманда постепенно застыла под этим взглядом.

– Вы меня дурачите! Вы совершенно здоровы! Негодяй!

В глазах Джареда плясали искры, а объятие его становилось все крепче. Неторопливо и неотвратимо ни притягивал ее к себе все ближе и ближе, и она ошеломленно смотрела, как он медленно склоняет голову и прижимается к ее губам в нежном поцелуе.

Аманда широко распахнула глаза, глядя на длинные ресницы Джареда, отбрасывающие тень на его щеки. Она даже не пыталась сопротивляться, понимая, что это бессмысленно, и решив, что лучше всего оставаться в его объятиях неподвижной. Но тело предало ее, запылав от его прикосновения. Губы прижимались к ее губам все сильнее, и ей казалось, что сердце подскочило к горлу, да так высоко, что она едва не задохнулась.

Аманда, ахнув, приоткрыла губы, и Джаред тотчас же воспользовался этим – его язык погрузился в глубину ее рта. По позвоночнику Аманды пробежал трепет возбуждения, а ее руки вдруг зажили самостоятельной жизнью, обвившись вокруг его шеи. В голове бушевала буря, сознание слало одно предостережение за другим, но тело их игнорировало. Ресницы ее затрепетали, и янтарные глаза закрылись.

Джаред внезапно отпустил ее, и она бы упала, если бы он не удержал ее. Аманда чувствовала, как он дрожит, и, открыв глаза, посмотрела на лорда, проверяя, подействовал ли на него этот поцелуй так же сильно, как на нее.

Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными, лицо побледнело, а голос слегка дрожал, когда он насмешливо произнес:

– Вы меня совершенно исцелили, Аманда. Клянусь, так хорошо я не чувствовал себя уже давно. У вас в запасе есть еще какие-нибудь чудодейственные средства?

– О-о-о, вы чудовище! – выкрикнула она и подняла руку, чтобы изо всех сил залепить ему пощечину. Но Джаред схватил ее за запястье, сжав его своими длинными пальцами.

– Тс, тс, милая, вы что, ударите раненого? – Ее атака вернула ему обычное расположение духа. Джаред отбросил все смутные мысли, решив подумать об этом позже, и приготовился к очередной схватке. – Еще одно насилие с вашей стороны, и я тяжело заболею. На данный момент я уже трижды упал с лошади, мне угрожали разбойники и трактирщики, мне пришлось испытать невыразимые неудобства – и все по вашей милости. Предупреждаю, Аманда, подумайте дважды, прежде чем вы снова на меня накинетесь, – потому что теперь я твердо намерен отплатить вам тем же.

Аманда вырвала руку и отступила на несколько шагов с перекошенным от ярости лицом:

– Вы просто дьявол! Только посмейте прикоснуться ко мне, и я вырву ваши внутренности и скормлю их воронам, я…

– А! Хэрроу рассказывал мне о вашей образной манере выражаться, Аманда. Должен признаться, у меня уже коленки дрожат. Однако нам предстоит проехать еще много миль до гостиницы, где я хочу остановиться на ночь, поэтому, я думаю, мы можем пока повременить с этими излияниями, вы согласны?

Аманда вздернула подбородок и огрызнулась:

– Если бы вы силой не увезли меня в ваше имение, то провели бы время куда лучше, милорд.

– Увез вас? Что за чушь, дорогая моя? Заверяю вас, вы вольны покинуть меня в любой момент.

– О, в самом деле? А как же насчет Хэрроу и… и Тома? – парировала Аманда.

– Ага! Пусть с запозданием, но вы вспомнили о своих друзьях? А про Перегрина Дентона и его планы не забыли?

– Его планы были ничуть не хуже ваших, лорд Сторм, – саркастически бросила Аманда.

Джаред выгнул бровь:

– В самом деле?

Аманда еще какое-то время сердито смотрела в его глаза, – но потом отвела взгляд, вынужденная признаться – по крайней мере, себе самой, – что уж лучше она останется с Джаредом, чем с любым мужчиной, которого выберет отчим. Она ненавидела Джареда, но «первые за три года чувствовала себя по-настоящему живой!

Девушка вздохнула и пошла к своему коню, лениво щипавшему нежную молодую траву.

– Вы зря теряете время, милорд. Как вы сами скапали, становится поздно, а нам предстоит дальний муть. Если вы считаете, что уже в состоянии ехать верхом, предлагаю двигаться дальше. – Она самостоятельно села на Урагана и тронулась с места.

Джаред какое-то время смотрел ей вслед. Он не мог понять, что успел почувствовать во время того импульсивного объятия, и еще меньше знал о чувствах Аманды. На несколько секунд она просто расплавилась в его объятиях, и он не сомневался, что ощутил на своих губах первые порывы ее страсти.

И это его смущало. Всю жизнь женщины преследовали его либо в погоне за его состоянием, либо пленившись красивой внешностью, либо желая того и другого вместе, а эта девушка его напрочь отвергает. Он просто обязан заполучить ее! Только после того, как он уложит Аманду в свою постель, эта пытка прекратится.

Он взлетел в седло и тронул Дьявола, направив его следом за Ураганом.

Давно стемнело, когда всадники въехали в маленькую деревушку, которую Джаред выбрал для ночевки. Аманда чувствовала себя уставшей, грязной и совершенно подавленной, когда они ехали по деревне к маленькой гостинице.

Она была слишком измождена, чтобы заметить чересчур оживленное движение на узкой улочке. Нескольких хорошо одетых мужчин, слонявшихся у гостиницы, она тоже не заметила до тех пор, пока двое из них не отделились от группы и не подошли к Джареду.

– Лопни моя селезенка, Во, если это не Джаред! Джаред, старый чертяка, мы уж думали, ты не приедешь. Мы заехали на Хаф-Мун-стрит, и нам сказали, что тебя нет дома. Я говорил Бо, что ты ни за что не забудешь про состязания по боксу и рано или поздно объявишься, поэтому заказали тебе комнату. Будешь мне за это должен. – Прежде чем Джаред успел ответить, мужчина обернулся к своему приятелю и ухмыльнулся: – Ну, и как тебе наш дружок, а, Бо? Он не только сам объявился, но еще и привез собственную птичку, чтобы согреть любовное гнездышко.

Взгляд Аманды метнулся к лицу Джареда, она уже открыла рот, чтобы высказаться, но не могла найти нужных слов. Как он посмел привезти ее на матч по боксу! Тут девушка заметила, что Джаред выглядит таким же изумленным, как и она сама, и решила подождать. Ей хотелось услышать, что он скажет в иное оправдание.

– Ах ты черт! – прошипел он, быстро соскользнул с коня и подошел к приятелям. По мере того как он что-то говорил, бурно жестикулируя, их ухмылки увяли, и взгляды то и дело обращались к хрупкой девушке на огромном коне. Наконец тот, кто заговорил с Джаредом, подошел к Аманде и помог ей спешиться.

– Тысяча извинений, мисс Бойнтон, за мою неучтивость. Если вы прикажете, я вырву свой язык! Джаред только что объяснил, что у вашей кареты в нескольких милях отсюда отлетело колесо, но, к счастью, мой друг проезжал мимо и привез вас в деревню, чтобы вам не пришлось ночевать на дороге. Как удачно, что лошадь вашего дядюшки была привязана к карете! – Он посмотрел вокруг. – Кстати, а где сам дядюшка?

– Э-э-э… он… гм… дядя Роско решил остаться в карете, сэр, а я поехала с лордом Стормом, мистер… э-э. Извините, не знаю, как к вам обращаться. – Аманда лихорадочно пыталась понять, в чем состоит план Джареда. Очевидно, он не собирался рассказывать правду, но кого он прикрывает этой ханжеской историей – ее или себя?

Высокий изящный мужчина взял руку Аманды и склонился над ней.

– Я еще раз приношу свои извинения, мисс Бойнтон. Я – достопочтенный Кевин Ролингс, старый друг и соотечественник вашего сопровождающего и ваш покорный слуга, мадам.

К этому времени к ним подошли остальные двое. Один из них, молодой, весьма дородный мужчина с буйной рыжей шевелюрой, бесчисленными веснушками, покрывавшими его покрасневшие щеки, с хрипловатым голосом, тоже склонился над рукой Аманды.

– Чевингтон, мэм… очень приятно… ваш слуга и все такое, – пробормотал он себе под нос и спрятался за спиной Джареда.

– Вы только что имели удовольствие познакомиться с достопочтенным Бафордом Чевингтоном, Аманда, – усмехнувшись, пояснил Джаред.

Ролингс кинул на Джареда быстрый взгляд, когда тот назвал мисс Бойнтон по имени. «Здесь что-то не то, – подумал он, – и если я не ошибаюсь, за появлением этой красивой черноволосой девушки скрывается пикантная история. Вроде ходили какие-то слухи насчет Джареда и черноволосой красавицы в «Олмаке»?»

– Да, в самом деле, мисс Бойнтон, вам оказана честь куда большая, чем вы можете подумать. Наш Бо вообще редко разговаривает с женщинами, – сказал он, обращаясь к Аманде. Она наклонила голову, пытаясь заглянуть за спину Джареда и рассмотреть забавного невысокого человечка.

– О, – произнесла Аманда. – В таком случае я чувствую себя польщенной, мистер Чевингтон, и приветствую вас тоже. – Ее обворожительная улыбка выманила мистера Чевингтона из его укрытия. Он обратился к Джареду в своей обычной сжатой манере:

– Холодно здесь, Джаред. И обед пропустили. Дурной тон держать леди на улице. Люди глазеют, и все такое.

– Ты совершенно прав, Бо, – согласился Джаред и протянул руку, за которую Аманда с благодарностью уцепилась. – Кевин, я полагаю, вы потребовали отдельную столовую, где мисс Бойнтон сможет пообедать после того, как освежится?

Прежде чем Ролингс успел ответить, Аманда скапала:

– Я предпочту пообедать в моей комнате, милорд, если это удобно. – Она почувствовала, что он предупреждающе сжал ей руку, но не обратила на это внимания. – А поскольку моя камеристка осталась в карете, мне потребуется горничная, чтобы помочь принять ванну. – Она предусмотрительно отвела глаза, в которых плясали лукавые искорки, от взбешенного лица Джареда.

Он понял, что проиграл, и с достоинством принял поражение. Глядя, как Аманда поднимается по лестнице, а позади поспешает горничная с маленькой шляпной коробкой – единственным багажом, который девушка смогла приторочить к седлу Урагана, когда они покидали Фокс Чейз, – он услышал вопрос Кевина:

– Разве ты не пошлешь кого-нибудь к карете, чтобы забрать дядюшку?

Джаред мгновение поколебался – и поспешно согласился, но Кевин знал его слишком давно, чтобы попасться на такую жалкую выдумку.

– Нет никакого дядюшки, правда, Джаред? И никакой камеристки. Более того – никакой кареты. Скажи, хотя бы мисс Бойнтон в самом деле существует?

– О, мисс Бойнтон существует, и ты ее только что видел. Что до всего остального, Кевин, то я это придумал. – Джаред обнял друга за плечи и повернул в сторону буфета. – Давай позовем Бо и раздавим пару бутылочек. Это не та история, которую мне захочется рассказывать дважды.

– Прежде чем ты начнешь, Джаред, скажи мне одну вещь. Ты помнил, что сегодня мы собирались встретиться здесь на боксе?

– Кевин, после встречи с Амандой я не всегда помню, как полагается стоять – на ногах или на голове. Все, что я помнил, – это где находится гостиница. Извини за прямоту, но меньше всего я хотел столкнуться во время этого путешествия с тобой или с Бо.

Бо присоединился к ним после того, как они уединились в отдельной столовой. Джареду пришлось поздороваться с целой кучей знакомых, но он ни с кем не остановился поболтать.

– Бойнтон… Бойнтон… – заказав обед, Кевин постукивал себя по губам ухоженным пальцем, роясь в памяти. – Это не тот ли Бойнтон, который лет десять назад сорвался с причала? Конезаводчик?

– Тот самый, Кевин, хотя, если быть точным, это случилось восемь лет назад. Аманда – его единственная дочь, – ответил Джаред.

– Отличный человек Бойнтон, – вмешался Бо. – Стыдись, Джаред. Грязное дело – сбежать с его дочкой.

Джаред сделал большой глоток вина из своего бокала и поднял руку, призывая друзей к молчанию.

– Похоже, мне придется начать с самого начала и рассказать вам все, пока мой лучший друг не вызвал меня на дуэль за то, что я соблазнил порядочную юную леди.

Бо повернул удивленное лицо к Кевину:

– Стреляться, Кевин? Это ведь Джаред. Он мне друг.

– Успокойся, Бо, – ответил Кевин. – Я никогда не подниму руку на Джареда. Он и мой друг, а кроме того, – Ролингс подмигнул Джареду, – он куда более меткий стрелок, чем ты или я.

Джаред заказал еще бутылку вина и начал свой рассказ, прерываемый сочувственными восклицаниями вроде:

– Хо-хо! Отлично, честное слово! Просто отлично!

– Выставил себя дураком, друг, вот что.

– Клянусь Богом, хотел бы я это видеть!

– Молодец, девушка! Сколько отваги, да еще и дьявольски хорошенькая!

Но главные лучшие замечания были сделаны в конце рассказа Джареда. Кевин подскочил и буквально выкрикнул:

– Жениться? Да ты шутишь!

Реакция Бо оказалась более сдержанной. Услышав, что неуловимый лорд Сторм всерьез обдумывает женитьбу, он сказал:

– Так и надо. Хотя девушку жаль. Ты всегда был с придурью, Джаред. На мой взгляд.

Джаред спокойно произнес:

– Спасибо вам, добрые мои друзья, за такие трогательные поздравления, но я уже все твердо решил. Мы поженимся завтра вечером, когда приедем в Сторм Хейвен.

Кевин всерьез рассердился:

– Такая спешка, Ромео, просто непристойна.

– О, в самом деле? Может, по-твоему, мне нужно подождать, пока Дентон согласится отдать мне невесту в церкви Святого Георгия? Пожалуйста, избавьте меня и Аманду от этого фарса.

– Это точно, Кевин, – поддакнул Бо. – Я бы тоже не хотел Дентона. Не нравится он мне.

Три друга спорили и разговаривали допоздна, и Джаред ушел только после того, как заставил их пообещать не раскрывать его план Аманде.

– Очень гадко с твоей стороны, Джаред! Заставить девушку мучиться неизвестностью, думать, что ее в любой момент изнасилуют. Не подобает так обращаться с будущей женой, – заметил Кевин.

Джаред осторожно потрогал свою покрытую синяками спину – результат многочисленных падений.

– Позволь мне самому решать, Кевин. А сейчас я должен пожелать вам спокойной ночи. День был трудным.

– А где ты будешь ночевать? В твоей комнате мисс Бойнтон.

– Если позволите, я переночую у кого-нибудь из вас. Но сначала я должен пожелать доброй ночи своей нареченной. Чувствую, что она меня ждет, а я ни за что не позволю себе разочаровать женщину.

После того как он вышел, его друзья переглянулись.

– Джаред Делани собирается надеть на себя оковы. Не могу поверить. – Кевин в замешательстве покачивал головой. – Почему?

– Втюрился, – услышал он в ответ.

– Джаред? Влюбился? Бо, ты рехнулся! – Кевин налил себе еще бокал вина. – Влюбился! Хорошая шутка! – Он посмотрел на дверь, через которую минуту назад вышел Джаред, нахмурился и надолго замолчал.

Хотя Аманда уже едва не падала от изнеможения, она все же не разделась и не сняла старое муслиновое платье, которое прихватила с собой из Фокс Чейза: сейчас она сидела в комнате, ожидая неизбежного.

После освежающей ванны и сытного ужина она почувствовала себя лучше и была готова встретиться с Джаредом, но ожидание делалось непереносимым. Аманда нащупала стилет, спрятанный в кармане платья, и подошла к зеркалу. В нем отразилась юная девушка с широко распахнутыми, тусклыми от страха глазами. Аманда распустила свои длинные черные волосы, чтобы просушить их, и обнаружила, что в этом старомодном платье выглядит очень юной. Может быть, он сжалится над ней и отпустит…

Мысли вернулись к двоим мужчинам, которых она тут встретила. Нельзя ли обратиться за помощью к ним? Впрочем, Аманда в этом сомневалась. Вполне возможно, что все трое там, внизу, сейчас тянут жребий – кто из них вторгнется в ее спальню. Она почувствовала, что ее нижняя губа задрожала, и заставила себя встряхнуться. Не хватало еще расплакаться!

Ничего не поделаешь, придется покориться Джареду. Но после того, как он сделает то, что собирался, она будет свободна. Во всяком случае Хэрроу и Том пристроены… Аманда, сама не зная почему, верила, что Джаред выполнит свое обещание. Значит, оставалось подумать только о собственном будущем. Когда-то она подумывала стать гувернанткой, но теперь этот путь для нее навсегда закрыт.

Может быть, остричь волосы и притвориться юношей? Тогда она сможет стать знаменитым жокеем и ездить на Урагане на всех больших скачках! Она для этого достаточно хрупкая. Аманда мысленно пнула себя хорошенько. Хватит уже, пора перестать жить в вымышленном мире.

Почему, о, ну почему она не осталась в Лондоне и не подчинилась требованиям отчима? В конце концов, разве замужество – это так плохо? Да! С любым, кого избрал бы отчим, – да, плохо. И ее план был вовсе не так уж паршиво продуман. Если бы она не нацепила это дурацкое платье, ничего бы и не случилось. Она бы смиренно сходила в «Олмак», а потом, ночью, тихонько ускользнула бы из дома и никогда не встретила бы Джареда Делани.

Эта мысль заставила Аманду вскочить с места, да так резко, что она едва не перевернула табуретку. Никогда не познакомиться с Джаредом? Она мысленно вернулась назад, к событиям прошедших нескольких дней. Он был по-настоящему любезен с нею, когда предложил проводить ее в Фокс Чейз, и только ее собственная глупость заставила его вести себя, как упрямый бык.

А Хэрроу и Том? Не так уж много мужчин посадили бы грязного сироту на свою лошадь и повезли бы его через всю страну, а Джаред еще шутил с мальчиком, и помог ему почувствовать себя непринужденно. А к Хэрроу он отнесся еще добрее – Хэрроу когда-то был лучшим конюхом в стране, но это время давно осталось позади. Джаред мог бы бросить ее старого друга, предоставив его самому себе, уехать вслед за Амандой из Фокс Чейза, и все равно похитить ее по дороге.

Да, он и вправду вел себя очень хорошо, особенно если учесть все ее безобразные выходки по отношению к нему. И он на самом деле попытался защитить ее доброе имя той историей, которую сочинил для своих друзей. И в конце концов – ведь это тоже немаловажно, – он просто красивый мужчина, на которого приятно посмотреть.

Аманда оказалась в затруднительном положении! Какая-то ее часть ненавидела Джареда, а вот другая часть смотрела на него почти с благоговением.

Она вспомнила тот поцелуй на лугу, и щеки ее запылали. Аманду раньше никто не целовал, так что она не знала, правильно ли отреагировала – знала только, что ей это очень понравилось. А он больше и не пытался ее поцеловать. Может, ему не понравилось? Странно, но эта мысль расстроила девушку.

Она снова заметалась по комнате. Почему он не приходит, чтобы покончить с этим? Тут Аманда услышала, как поворачивается дверная ручка, дернувшись, посмотрела на дверь и возблагодарила Бога за то, что попросила у горничной ключ. Теперь, когда Джаред все-таки пришел, она вдруг решила, что не очень-то хочет его видеть.

Аманда медленно подошла к двери и спросила:

– Кто там?

– Не Санта-Клаус, если вы так подумали, то напрасно. Откройте дверь, Аманда, иначе мы разбудим весь дом. Я хочу с вами поговорить.

– Уходите, милорд. Мне нечего вам сказать.

– Ну а мне есть что вам сказать, причем много, маленькая вы ведьма, и если вы не хотите, чтобы это услышала вся гостиница, лучше впустите меня – и поторопитесь!

Аманда неохотно отперла дверь и быстро спряталась за большим креслом.

– Говорите, что хотели, и убирайтесь. Я устала.

Джаред осмотрел большую уютную комнату и подошел к пылающему камину.

– Очень хорошая комната, Аманда – и между прочим, я ее вам уступил. И кровать выглядит весьма привлекательно. Как, по-вашему, мы уместимся на ней вдвоем?

Аманда стиснула рукоятку ножа в кармане и сердито сверкнула глазами.

– Нет? Как это скучно. Все мои надежды пошли прахом, – произнес Джаред, не услышав ответа.

Аманда, не обращая внимания на его слова, огрызнулась:

– Вы, кажется, хотели поговорить со мной, милорд?

Джаред уселся в кресло и сказал:

– Ну что ж, раз вы хотите быть серьезной, думаю, нам стоит обсудить планы на утро. Я убедил Кевина и Бо в том, что вы та, за кого себя выдаете, а поскольку они рано утром уходят на бокс, мы с ними в любом случае больше не увидимся. Предлагаю встать как можно раньше и позавтракать где-нибудь по дороге. На мой вкус, в этой гостинице слишком много моих знакомых.

Аманда усмехнулась:

– Вы боитесь, что один из тех любезных джентльменов снизу придет ко мне на помощь?

Джаред покачал головой:

– На самом деле нет. Совсем напротив, я боюсь, что они попытаются опередить меня и будут считать, что это честная игра. Приличные леди не останавливаются там, где проходят состязания по боксу.

Лицо Аманды запылало.

– О!

– Именно – о! Поэтому, чтобы нам обоим избежать затруднений, предлагаю сделать так, как я сказал.

– Хорошо, Джаред.

– А, снова «Джаред»? Должен признать, это мне нравится больше, чем «милорд» или «лорд Сторм». Это значит, что мы друзья? – Он поднялся и подошел к Аманде: – Бо храпит, а я бы предпочел в постели более нежного напарника.

– Вы ведете себя нагло, милорд. – Аманда выскользнула из-за кресла и хотела уже выскочить из комнаты, но тут рука Джареда метнулась вперед и легко ее перехватила.

– А вы – неисправимая зануда. Вы что, и вправду думаете, что я предприму что-нибудь решительное здесь, где ваши вопли – а быть может, крики наслаждения – услышат все без исключения? Я с вами шучу, дитя мое. Заверяю вас, я запросто проживу без ваших прелестей еще одну ночь.

Аманда резко повернулась и залепила ему звонкую пощечину. На лице Джареда появилось жесткое выражение. Он шагнул к взбешенной девушке:

– Я предупреждал, что отплачу вам, если вы еще хоть раз поднимете на меня руку, плутовка. Придется положить вас поперек колена.

Аманда отскочила, лихорадочно зашарила в кармане в поисках стилета, стиснула рукоятку и вытащила нож:

– Отойдите, милорд, или я вырежу вашу печенку и ни жарю ее на завтрак!

Джаред остановился и посмотрел на узкое лезвие, блестевшее в свете пылавшего в камине огня:

– Вы не перестаете изумлять меня, Аманда. Сначала, вы грозились вырвать мои кишки и скормить их воронам. Теперь покушаетесь на мою печень. Право же, постарайтесь быть немного последовательней, хотя, осмелюсь сказать, мне не нравятся оба варианта. – Он медленно подходил к девушке: улыбка из его глаз исчезла. – А теперь хватит валять дурака, отдайте мне нож, вы можете кого-нибудь поранить.

– Ни за что! Отойдите, или мне придется вонзить клинок в себя! – Джаред, не зная как поступить, взъерошил свои волосы. Кажется, шутка зашла слишком далеко.

– Из всех неразумных, глупых женщин, с которыми мне приходилось сталкиваться, вы самая…

– Тупая? Слабоумная? – холодно предположила Аманда. – Безмозглая? Будет ли конец очаровательным оскорблениям, которыми вы меня постоянно осыпаете?

– Ну вот, пожалуйста! Теперь вы обижаетесь на мои слова. – Джаред низко поклонился, не обращая внимания на грозное лезвие. – Прошу вас, примите мои смиренные извинения за то, что я задел ваше тщеславие. – Он выпрямился; на лице его снова играла улыбка. – Любой дурак поймет, что последние несколько дней вы вели себя в высшей степени умно, а вершиной вашей мудрости стал игрушечный ножик, направленный на лучшего фехтовальщика Англии. – Джаред оглянулся на дверь: – Правда, Кевин? Расскажи Аманде, как мало у нее шансов воспользоваться кинжалом – хоть против меня, хоть против себя, потому что я ее мгновенно разоружу.

Аманда повернулась в сторону нежданного гостя, чтобы попросить о помощи, но, прежде чем она успела сообразить, что в комнате по-прежнему только она и Джаред, лорд метнулся и выдернул у нее из руки стилет.

– О, чтоб вас повесили! – вскричала Аманда, потирая занывшее запястье. – Вы меня обманули!

Джаред подошел к окну, распахнул его и выбросил стилет в темноту.

– Это было несложно, Аманда. На самом деле вы очень легковерны. – Он повернулся и снова надвинулся на нее: – Так, теперь о наказании…

Аманда и шагу не успела сделать, как Джаред подхватил ее и бесцеремонно швырнул на кровать. Она посмотрела на его светлость перепутанными глазами, но он не лег рядом. Вместо этого он перевернул девушку на живот и несколько раз звонко шлепнул ее по ягодицам. Как Аманда ни пыталась, вырваться она не смогла, и по ее щекам побежали сердитые слезы досады.

Джаред тяжело сел рядом и положил руку ей на голову:

– Мне жаль, Аманда, но вы это заслужили.

Все события последних дней навалились на бедняжку разом, и Аманда разразилась приглушенными рыданиями, вжавшись лицом в подушку. Джаред смотрел, как ее узенькие плечи трясутся от горя, длинные волосы веером разметались по подушке… Он обнял девушку и привлек ее к своей груди.

– Не плачь, дитя, мне правда очень жаль. – Она не успокаивалась, и Джаред добавил: – Можешь вырезать мою печенку, если хочешь.

Аманда оторвала голову от его плеча и сглотнула слезы.

– И не пытайтесь теперь быть со мной милым! То, что вы сделали, просто ужасно!

– «Милым»? Прелестно! – расхохотался Джаред. – Я никак не могу вам угодить, правда, Аманда? Если я гадкий, вы на меня кидаетесь, если я милый – сомневаетесь в моих побуждениях. Ах, плутовка, как же мне сделать вас счастливой?

– Отпустите меня!

Глаза Джареда потемнели.

– Все что угодно, только не это, милое дитя. Не знаю точно почему, но по какой-то причине это решение мне совершенно не нравится.

Услышав эти слова, Аманда ощутила странное облегчение и слегка расслабилась в его объятиях. Джаред почувствовал это и неторопливо прильнул к ее губам. На мгновение она снова напряглась, но стоило Джареду провести по ее губам кончиком пальца, заставив их приоткрыться, как девушка негромко застонала и обвила его шею руками.

Внезапно Джаред отпрянул. Аманда в замешательстве и смущении увидела в его глазах странное выражение. Она поспешно перекатилась на дальнюю сторону кровати и свернулась в плотный маленький клубочек. Джаред соскочил с кровати и беспокойно осмотрелся.

– Не здесь, дорогая Аманда. Не здесь и не сейчас. Извините меня.

И прежде чем она успела вымолвить хоть слово, он исчез. Аманда уткнулась лицом в подушку и заплакала, сама и не зная, от облегчения или от досады.

На следующее утро Аманде пришлось вытерпеть вопросительные взгляды горничной, обнаружившей, что девушка спала полностью одетой на неразобранной постели. По правде говоря, служанка ожидала увидеть на этих подушках две головы, почему и вошла в комнату на цыпочках, с двумя чашками горячего шоколада – она не сомневалась, что красивый джентльмен разделит постель с маленькой леди.

Аманде пришлось снова облачиться в свою грязную амазонку, и она ужасно расстраивалась, что предстанет перед Джаредом в таком виде. Под глазами у нее залегли фиолетовые круги, и хотя она щипала щеки до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы, это так и не добавило красок ее лицу.

После ухода горничной Аманда уселась с чопорным видом и стала дожидаться Джареда. Через несколько минут он подошел к двери и молча поманил ее за собой. Подхватив шляпную коробку, девушка поспешила за ним вниз по лестнице, бурча себе под нос, что он-то выглядит прекрасно. Должно быть, Джаред одолжил галстук у одного из своих друзей, и даже все в том же синем сюртуке его светлость был по-прежнему элегантен и спокоен.

Те двое мужчин, которых они встретили вечером, стояли в тени у конюшни. Тот, кого звали Кевином, поманил Джареда к себе.

– Ты его видел? Совсем не дело, если он тебя тут обнаружит, тем более, – он кинул взгляд на Аманду, – с ней.

– Нельзя ли выражаться чуть яснее, Кевин? Для загадок еще чертовски рано.

– Фредди. Приехал поздно ночью. Мне он не нравится, – добавил Бо.

Джаред кинул быстрый взгляд на гостиницу:

– Кузен Фредди? Какого дьявола он тут делает? Только его и не хватало, чтобы довершить фарс.

Сообщив Джареду новость, Кевин повернулся к Аманде и поднес ее руку к губам.

– Доброе утро, дорогая мисс Бойнтон. Надеюсь, вы хорошо выспались? Приношу свои извинения, что не сразу поздоровался, но я очень спешил предупредить Джареда о появлении этой отвратительной жабы. Видите ли, до полудня я не в лучшей форме. Никак не привыкну к этим ранним подъемам в деревне.

– И я вас приветствую, мистер Ролингс, и прощаю. Но молю, скажите, кто такой этот Фредди, который так всех расстроил?

– Фредерик Кроссуэйт, кузен Джареда – слава Богу, весьма дальний родственник, но тем не менее наследник титула, если только наш друг не произведет на свет собственного отпрыска. – Он наклонился и прошептал: – Видите ли, они не ладят.

– О, так Джа… в смысле – лорд Сторм боится этого нашего мистера Кроссуэйта?

– Боится! Хорошая шутка! Джаред, мисс Бойнтон интересуется, не дрожат ли у тебя коленки при мысли о Фредди?

Аманда заметила, что, хотя Кевин и Джаред чуть не лопнули от смеха, Бо Чевингтон сильно нахмурился, а его пухлое розовощекое лицо исказилось от страха.

– Следовало бы, Джаред. Нехороший человек. Совсем нехороший, – предупредил Бо, что заставило Джареда и Кевина снова расхохотаться.

– Мне? Бояться этого хлыща? Это все равно что бояться тебя, Бо, хотя, уверяю, я не сравниваю тебя е такими, как Фредди.

Аманда заметила, что Бо по-прежнему совершенно серьезен, и попросила его объяснить, в чем дело.

– Играет в долг этот Фредди. Живет ожиданием. Не доверяйте ему. Глаза как у жулика, – серьезно сказал Бо.

Джаред посмотрел в глаза Аманды и отрицательно покачал головой:

– Не давайте Бо запугать себя, мисс Бойнтон. Мой кузен жаден и хамоват, но он никогда не осмелится поднять на меня руку. Должен добавить, что с вашей стороны очень мило беспокоиться обо мне.

– О да, – смеясь, произнес Кевин. – Но не забывай, в последнее время Фредди распускает слухи о том, что скоро унаследует какие-то деньги.

– Если дорогой кузен Фредди надеется, что я готов сломать себе шею, лишь бы набить его карманы, то он сильно ошибается. Однако мне не хотелось бы наткнуться на «любимого» родственника, пока на моем попечении находится мисс Бойнтон. Извините нас, друзья, мы уезжаем.

– Что? Уже уезжаешь, даже не поздоровавшись с родственником? Позор! – раздался голос из-за спины Аманды – голос, которой она могла бы описать только как «скользкий».

Девушка обернулась и увидела мелкого, бледного мужчину, одетого весьма цветисто. Он смотрел на них довольно сурово – насколько позволяли его нелепо высокие каблуки, на которых он покачивался при каждом шаге. Ядовито-зеленый сюртук для верховой езды сидел на нем плохо, а подплечники были толщиной не меньше трех дюймов.

У него были жидкие блондинистые волосы и большая бородавка на длинном заостренном носу. Почти бесцветные глазки-бусинки рассматривали Аманду, и ее от отвращения передернуло. Бо был прав! Это уродливый мерзкий маленький человечек. Девушка придвинулась ближе к Джареду, и тот обнял ее за талию.

– А, Фредди! Я слышал, что ты здесь. Однако выглядишь не очень хорошо, или все дело в том, что я никогда не видел тебя при дневном свете? Должен оказать, ты меня удивил, приехав на бокс. Мне-то всегда казалось, что ты при виде крови падаешь в обморок. Или зрелище двух неуклюжих мужчин, раздетых до пояса, радует твои чувства?

Глаза Фредди сузились, но лишь на миг. Он поднял тощую белую руку и промокнул уголок рта надушенным носовым платком.

– Вижу, за те месяцы, что мы не виделись, кузен, твое отвратительное чувство юмора не притупилось. – И он посмотрел на Аманду: – А это у нас что такое? Наверняка даже ты не привез бы леди любоваться кулачным боем, пусть и столь очевидно падшую, как она. Она только для тебя или вы все делите между собой ее благосклонность?

– Говорил я вам, нехороший это человек, – буркнул Бо. Аманда увидела, как вокруг сильно сжатых губ Джареда появилась тонкая белая полоса, а на виске быстро заколотилась жилка. Прежде чем девушка сообразила, что происходит, Фредерик Кроссуэйт уже растянулся в грязи, из уголка его рта вытекала струйка крови, а Джаред нависал над ним, сжав кулаки.

– Вставай, тупой осел, получишь еще порцию, – сказал, словно выплюнул его светлость.

Бросив взгляд на свирепое лицо его светлости, Фредди быстро прополз на четвереньках между расставленными ногами Джареда, вскочил и кинулся бежать, как перепутанный кролик, заорав через плечо:

– Последним буду смеяться я, кузен, не забывай об этом!

– Отличный удар, Джаред, – похвалил друга Кевин. – Ради такого можно пожертвовать удобным местом на матче.

Бо остался стоять на месте, и только Аманда услышала, как он произнес:

– Не надо было. Фредди – дрянной человек.

Когда они пустились в путь в сторону Сторм Хейвена, Аманда начала расспрашивать Джареда про кузена, но он, смеясь, разогнал все ее страхи, сказав только, что польщен, видя, как она беспокоится о его безопасности.

– Но Джаред, он мог сделать вам что-нибудь по-настоящему плохое! Если ему так нужны деньги, он может попытаться убить вас!

Джаред запрокинул голову и разразился хохотом:

– Фредди? Да он боится собственного камердинера – или влюблен в него. Кроме того, кто, по-вашему, наряжает его в атлас и шелка, как не я? У него ничегошеньки нет, кроме денежного содержания, которое я ему посылаю. Мы друг друга ненавидим, это я вам честно скажу, но Фредди соображает, что ему нет смысла поднимать на меня руку.

– Но мистер Чевингтон…

– Бо – старая бабка. Забудьте об этом, Аманда. Поскакали к вершине того холма. – я вас перегоню! – крикнул он и помчался вперед.

Аманда больше не заговаривала о злополучном кузене, но предупреждение Бо запало ей в сердце – хотя чего ради ей было тревожиться из-за дурацкой шеи Джареда, она не понимала.

Джаред не заикался больше об их ночной близости до тех пор, пока они не остановились позавтракать – или пообедать. Несомненно, этот случай для него ничего не значил, так что на последнем отрезке пути в Сторм Хейвен рядом с лордом Стормом ехала покорная мисс Аманда Бойнтон.

Глава 4

Первое впечатление Аманды от фамильного дома Делани никак не улучшило ее настроения. Хотя угодья содержались в безупречном порядке и напомнили ей любимый Фокс Чейз в те годы, когда жив был отец, сам Сторм Хейвен оказался мрачным, серым и уродливым, холодным и зловещим, а освещавшее его теплое солнце только немилосердно подчеркивало архитектурное убожество. Даже зеленый плющ, обычный для стен английских особняков, казалось, избегал этих бледных камней.

В центре строения – очевидно, в старейшей его части – окна были очень маленькие, и Аманда живо представила себе, как темно в этих комнатах. По обеим сторонам трехэтажного особняка имелись пристройки, которые, похоже, возводились без оглядки на общий план здания. Результат этой эклектики мог бы быть забавным, если бы не общее впечатление тюрьмы, исходившее от этих стен.

Джаред осадил Дьявола, перейдя на шаг, и теперь ехал очень медленно, словно не хотел приближаться к огромным черным деревянным дверям, в конце кольцевой подъездной дороги, запертым и таким неприветливым на вид. Аманда украдкой кинула на него взгляд, когда их кони оказались рядом, и заметила, что его щека дергается. Кажется, их точки зрения на этот дом совпадают. Зачем же он привез ее сюда, если с таким отвращением относится к этому месту?

Они приблизились к дверям; откуда-то появился конюх и торопливо подошел к Аманде, чтобы помочь ей спешиться. Но прежде, чем она успела это сделать, Джаред спрыгнул с Дьявола и протянул к ней руки. Аманда положила ладони ему на плечи, он обнял ее за талию и снял с седла, вглядываясь в ее лицо. Аманда выдавила из себя жалкую улыбку. Он аккуратно поставил девушку на землю, удержав ее чуть дольше, чем того требовала вежливость. Аманда, сама не осознала, что делает, протянула руку в перчатке и погладила его по щеке, пробормотав:

– Все в порядке, Джаред. Честное слово.

Его дыхание сразу успокоилось. Он чуть повернул голову и прижался губами к обнаженной коже ее запястья:

– Не нужно было привозить вас сюда! Стоит мне только уехать, и я забываю про это уродство и про то, как ненавижу это место, а как только увижу, все возвращается. Простите меня.

Простить его? Уже второй раз за сутки он просил прощения, и Аманде не нравилось возникающее у нее при этом чувство. Такое смирение со стороны надменного лорда Сторма – это чересчур. Тряхнув черными локонами, Аманда выкинула из головы все мысли о сочувствии и сосредоточилась на том, что Джаред собрался сделать с ней. Жалеть Джареда Делани? Что за чушь!

– Не нужно разыгрывать передо мной трагедию, милорд. Это всего-навсего дом. А сейчас, если вы покончили с угрызениями совести, предлагаю войти внутрь. Мне совершенно необходима горячая ванна.

Джаред отпрянул от нее, словно его ужалили:

– Не стоит слишком старательно оттачивать на мне свой ядовитый язычок, Аманда. Сейчас мы на моей территории, и вы – целиком в моей власти. Вы поступите мудро, если будете думать над своими словами.

– Вот только не нужно говорить мне, что мудро, а что нет. Отчим утверждал, что я поступлю мудро, если буду слушаться его. Поступи я так, меня бы сейчас окружали похотливые старцы, мечтающие залучить в свою постель молодую жену. Вы сказали, что с моей стороны будет мудро позволить вам проводить меня в Фокс Чейз – и что из этого вышло? Меня уже тошнит от людей, советующих мне быть мудрой. Это означает только одно – я должна делать то; что хорошо с их точки зрения. Я уже взрослая, Джаред, и мне кажется, что я поступлю умнее всего, если начну прислушиваться к себе. По крайней мере, я буду точно знать, что служу своим интересам. – Она резко повернулась и стада подниматься по лестнице к парадной двери.

Джаред поспешил за Амандой, обогнал ее и распахнул перед нею двери, а потом низко поклонился и театрально взмахнул рукой, приглашая ее в дом. Аманда чопорно склонила голову и выглядела при этом величественно, как королева, несмотря на грязную амазонку.

С высоко поднятой головой она прошла прямо в огромный холл, окидывая взглядом высокие стены, украшенные старинными флагами и щитами. Глядя на нее, Джаред уныло покачал головой.

Аманда была самой поразительной женщиной из всех, кого он знал! Она одинаково хорошо чувствовала себя и разговаривая с конюхами, и бросая вызов высшему обществу. Он видел ее нарядно одетой; он видел ее в муслиновом платье, из которого она выросла. Но стояла ли она над ним и хохотала, когда он упал в грязь, или смотрела ему прямо в лицо во время словесного поединка – или даже лежала под ним, испытывая первые порывы страсти – он не мог избавиться от ощущения, что перед ним в первую очередь настоящая аристократка.

Любая другая женщина давным-давно закатила бы истерику. С другой стороны, никакая другая женщина в жизни не осмелилась бы бросить вызов условностям и бежать прочь от своего опекуна. Как может такое хрупкое создание быть сделанным из такого прочного материала? Только посмотрите, размышлял он, как она стоит в этом огромном сквозистом холле, окруженная заплесневелым антиквариатом, совсем одна, ничего не зная о своей дальнейшей судьбе! И все же плечи ее не поникли, она стоит, срывая с себя перчатки, и осматривается так, словно она – хозяйка этого мавзолея.

А вот он сам просит у нее прощения за то, что спас ее от Дентона, что позаботился о никуда не годном старике, не говоря уж о сбежавшем сироте, лишь бы порадовать ее. За прошедшие несколько дней он мог взять ее в любой момент, чтобы успокоить пылающий жар в чреслах. Собственно, это она должна умолять его о милосердии и ее глаза – закипать слезами, когда она будет молить его не обращаться с ней жестоко.

Однако неловко чувствует себя именно он, именно он неуверенно стоит на ступеньках. Что ж, ни одна девчонка не заставит Джареда Делани плясать под свою дудку! Они поженятся! Он станет хозяином положения, а высокомерная Аманда Бойнтон будет побеждена.

Побеждена? Не успело это слово сформироваться в мозгу, как сердце захохотало над такой глупостью. Никто и никогда не будет властен над Амандой больше, чем она позволит. Конечно, он может взять ее тело, но душу и сердце она отдаст только добровольно. Джаред, друг мой, попенял он самому себе, ты сильно ошибся, если решил, что можешь ввязаться в легкомысленное приключение с Амандой, жениться на ней, чтобы соблюсти приличия, а потом оставить ее в Сторм Хейвене и вернуться в Лондон, когда твоя страсть угаснет.

Это казалось забавной шуткой, когда они покидали Лондон, но все медленно и неотвратимо изменилось. Теперь Джаред знал, что хочет эту девушку так, как никогда никого не хотел. И ему недостаточно просто обладать ее телом. Он хочет, чтобы она полюбила его, по-настоящему полюбила. Любит ли он ее? Он никогда раньше не знал любви, поэтому ни в чем не был уверен. А если скажет ей, что любит, только разозлит ее. С теми, кого любят, не обращаются так, как обращался он с Амандой в эти дни.

В лучшем случае она засмеется ему в лицо. А в худшем? Не стоит об этом думать. Придется завоевать ее сердце. Это наверняка будет долгий и мучительный процесс, а вот увенчается ли он успехом – неизвестно. Но прежде всего Джаред должен освободить ее из когтей Дентона. Венчание состоится сегодня же вечером!

Одна из тяжелых дубовых дверей открылась как раз тогда, когда молчание сделалось невыносимым и в холл вышла худенькая седовласая женщина; она грациозно направилась к Джареду.

– Значит, ты все же снизошел и появился здесь, племянник. Ты постоянно испытываешь мое терпение, молодой человек. Сначала напугал меня до полусмерти своим безумным хвастовством насчет этой возмутительной нахалки в «Олмаке», а потом и вовсе исчез! Три дня назад я проснулась, и на подносе с завтраком мне принесли раздражающе короткую записку, полностью лишившую меня аппетита – кстати, повара давно пора уволить! – в которой ты приказывал мне прибыть сюда. Я сделала, как ты сказал, Джаред, но не понимаю, что за этим кроется. А кто эта несчастная замарашка, которая выглядит так, словно сейчас упадет от истощения к моим ногам? У тебя вообще есть какие-то понятия о приличиях? Отведи ребенка в гостиную и усади ее там.

Джаред склонился над старческой рукой со вздувшимися синими венами.

– Приветствую вас, дорогая тетушка! Спасибо за волнующий прием и за то, что вы покинули Лондон в самом начале сезона, лишь бы порадовать меня. Что до несчастной бродяжки, то вы, хотя и не были официально представлены, все же видели ее позавчера вечером на Кинг-стрит. Позвольте представить вам мисс Аманду Бойнтон, ту самую возмутительную нахалку, которую вы упомянули ранее. Аманда, это моя дорогая – а также и единственная – тетушка. Леди Агата Чезвик.

Джаред послал за своей тетей? Зачем? Аманда кинула на него вопросительный взгляд, но он только глупо ухмыльнулся и слегка приподнял плечи. Аманда присела в степенном реверансе и пробормотала вежливое приветствие.

Любая другая женщина стояла бы как громом пораженная, обнаружив, что перед ней находится та, кого она только что заклеймила прозвищем «нахалка», – но леди Чезвик была необыкновенной женщиной.

– Честное слово, это очаровательное дитя никак не может быть той девушкой, что появилась в «Олмаке» в таком гнусном платье! – Она подошла к Аманде и заботливо обняла ее за талию: – О, бедняжечка, какие ужасы твой отчим заставил тебя претерпеть, раз вынудил тебя к такому отчаянному поступку! А потом Джаред тащил тебя через всю страну – даже мои старые глаза видят, что ты путешествовала верхом – только для того, чтобы позабавиться! Благодарение Господу, что ему, пусть и с запозданием, но хватило здравого смысла привезти тебя ко мне. Обещаю, что все твои злоключения позади.

Она подвела Аманду к широкой лестнице и поручила ее заботам женщины средних лет; та поспешила вниз по лестнице, чтобы поддержать хрупкую девушку, чьи плечи весьма заметно дрожали:

– Позволь Хиггинс отвести тебя в твои комнаты, дитя. Джаред настоял, чтобы приготовили главные покои – я полагаю, они предназначались для тебя. Хиггинс, позвони, чтобы наполнили ванну, и принеси, пожалуйста, этому ребенку чаю и пирожных. Она выглядит совершенно измученной. Не тревожься ни о чем, дорогая. Я поднимусь наверх сразу же, как только надеру моему племяннику уши – если дотянусь. Заверяю тебя, он еще узнает, что у меня по-прежнему острый язык. Не волнуйся. Тетя Агата все уладит.

Аманда поднималась по лестнице, и только Хиггинс знала (а Джаред подозревал), что плечи у нее трясутся, потому что она пытается подавить смех, а не слезы.

Только когда две женщины исчезли в верхнем коридоре, леди Чезвик повернулась к Джареду, приготовившись к длинной нотации. Но племянник ей помешал.

– Багаж уже прибыл? – спросил он.

– Что? Те большие коробки, доставленные сегодня утром? Не знаю, что в них такое, но я отослала их в комнаты прислуги. Такой пестроты я в жизни своей не видела.

– Это вполне понятно. У Дентона нет ни мозгов, ни вкуса. В багаже – одежда Аманды. Пусть отнесут коробки в ее комнаты и вели Хиггинс все распаковать. Я так и знал, что Дентон поймет: в его интересах подчиняться моим распоряжениям. С ним у нас неприятностей больше не будет. Надеюсь, чехлы с мебели сняты? Я знал, что могу на тебя положиться, тетя Агата! – Он прошел в гостиную, позвонил и велел появившемуся лакею немедленно послать в деревню за приходским священником. – Скажи ему, чтобы он готовился провести сегодня вечером в часовне венчание.

Наконец-то Джаред решил сделать то, чего тетушка безуспешно добивалась от него долгие годы. Приготовившись к долгому сражению с племянником на предмет немедленной свадьбы, его тетя потеряла дар речи. Она доплелась до ближайшего кресла и рухнула в него.

– Джаред?.. – моляще прохрипела она.

Но Джаред на некоторое время оставил старушку мучиться неизвестностью. Он позвонил, потребовал бренди и приказал накрыть ранний обед в маленькой столовой. Однако поняв, что дольше испытывать терпение тетки невозможно, он поставил бокал и объяснился.

Лорд Сторм рассказал о том, что, покинув тетушку на Хаф-Мун-стрит, он провел ночь, полную забот. Отыскав лорда Каннингема в клубе «Уайт», Джаред заставил того выдать ему специальную лицензию, а потом послал записку Перегрину Дентону с сообщением, что он, лорд Сторм, женится на его падчерице в Сторм Хейвене в присутствии единственного свидетеля – своей тети. Отсутствие Дентона было условием, выставленным невестой. Причиной такой спешки (если кто-нибудь решился бы об этом спросить) была названа страсть, охватившая жениха, – однако Джаред сомневался, что кто-нибудь осмелится задавать ему вопросы, поскольку лорд Сторм давно уже сам создавал для себя законы.

Вдобавок, говорилось в записке, Аманда потребовала, чтобы ей немедленно выслали все ее вещи. Они путешествуют в небольшой коляске, где нет места для багажа, гласила записка, поскольку леди Чезвик выполняет обязанности дуэньи. Он, Джаред, не сомневается, что Дентон благословит их брак, а его адвокаты уже составляют подробный брачный контракт, который удовлетворит всех.

Далее Джаред (сообщил он потрясенной тетке) велел лакею упаковать его вещи и отправляться в Сторм Хейвен только после отъезда леди Чезвик, а сам помчался перехватывать беглянку.

– Похоже, ты не спешила, тетушка, – ехидно добавил он, – потому что Симмонс еще не появился.

– В моем возрасте, Джаред, я не отправляюсь в путь, не подготовившись к любым случайностям. Не каждый готов путешествовать вроде тебя – как попало. Но я в замешательстве. Этот ребенок – беглянка?

Джаред оставил ее вопрос без ответа и продолжил свой рассказ:

– Как бы там ни было Симмонс вот-вот появится. Если же нет, придется надевать на себя брачные оковы в сюртуке для верховой езды. Впрочем, это неважно. – Он откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул: – Ах, тетя, не могу передать, как волнующе прошли эти дни. Я уже много лет так не развлекался!

– Мои поздравления, племянник. В молодости и я, бывало, устраивала неплохие скандальчики, но должна признать, ты превзошел все, что я могла себе представить. Зачем, если уж тебе так приспичило жениться на бедняжке, нужно было устраивать всю эту показуху? Насколько мне известно, у нее нет никакого приданого, но тем не менее это не мезальянс, поскольку она вполне достойная девушка – точнее, была ею три дня назад. Где вы двое находились последние три дня?

– Тетя, я бы не отказался от этих трех дней даже за золотой кубок Эскота! Ты даже не представляешь, какие приключения мы пережили! – Внезапно он сделался серьезным. – Но я вынужден признать, что теперь испытываю некоторые опасения из-за того, что повел дело таким образом. Иногда мне кажется, что я уже немного нравлюсь Аманде, а иногда я чувствую, что она меня просто ненавидит. Возможно, если бы я не позволил ей бежать и просто попросил у отчима ее руки, все оказалось бы проще… Но я уверен, что она ни на что не согласилась бы с выбором отчима. Кроме того, я на целых десять лет старше ее. Очень может быть, что она бы мне отказала. В общем, возможность была слишком соблазнительна, чтобы от нее отказаться.

– Джаред, похоже, ты думаешь, что я понимаю, о чем речь. Не забывай, что ты мне ничего не рассказал. Мне известно только одно: сначала ты с этой девушкой устроил в «Олмаке» целое представление, заявил мне, что женишься на ней, а потом на три дня исчез, оставив мне записку о встрече здесь. А теперь ты появляешься с девушкой на буксире, без багажа, без компаньонки, и объявляешь, что женишься сегодня же вечером. Я с тобой полностью согласна – это единственное, что ты можешь сделать, дабы сохранить ее доброе имя, но в моей голове целый вихрь вопросов, на которые ты не дал мне ни единого ответа. Прошу тебя, если ты меня хоть немного любишь, объясни, что вообще происходит?

Джаред налил себе еще бренди и пустился в подробный рассказ о происшедших событиях, упустив только моменты собственной слабости на лугу и в гостинице – и один раз неприкрыто солгав. Он рассказал тете, как убедил Аманду отправиться в Сторм Хейвен, где он защитит ее куда лучше, чем старая няня, однако ни словом не упомянул о том, что угрожал девушке сделать ее своей любовницей.

К тому времени, как он закончил рассказывать о своем третьем падении с лошади, его тетя чуть не рыдала от смеха, промокая глаза тонким батистовым платочком.

– О, Джаред, наконец-то ты встретил себе ровню! Но мне кажется, что ты чересчур преувеличиваешь так называемую ненависть Аманды к тебе. Я тоже женщина, и, хотя мои романтические годы давно позади, я уверена, что девушка к тебе неравнодушна. Ты прекрасный молодой человек, Джаред, а она – умная девушка. Теперь мне понятно, почему она тебя так очаровала. Ты сделал правильный выбор – воз можно, впервые в жизни, хотя и бросил вызов всем условностям. Но поступи ты иначе, ты бы не был сыном своей матери. Ах, какие приключения случались со мной и моей сестрой, пока… – Тут тетя Агата опомнилась и продолжила: – Нет, ты никогда не был бы счастлив ни с одной из этих вялых девиц, которых я тебе подсовывала, и мне кажется, я всегда это знала. А вот эта заставит тебя покрутиться, и я уже представляю, как весело мне будет за этим наблюдать. Это добавит немного пикантности моему существованию.

Она встала, подошла к Джареду и поцеловала его в лоб:

– Ах, дорогой мой, этот брак – твой главный успех в жизни! А теперь я пойду и помогу нашей невесте с туалетом, потому что уже становится поздно. С твоей легкой руки мне очень захотелось познакомиться с ней поближе. Женщина, сумевшая привести тебя в такое волнение, – это бесценная жемчужина. – Уже направившись к двери, леди Чезвик снова расхохоталась в полный голос: – Угрожать тебе ножом! Ах, как жаль, что я этого не видела!

После ухода тети Джаред еще долго просидел в этой громадной мрачной комнате, разглядывая уродливую темную мебель, которую знал и ненавидел с раннего детства. Почему он ничего здесь не изменил? После смерти отца прошло десять лет, но память о нем так и не изгладилась из этой комнаты.

После похорон отца Джаред уехал из Сторм Хейвена в Лондон сразу же, как только смог, и не возвращался почти пять лет. Он вел жизнь такую веселую и невоздержанную, что об этом много говорили в столице, а визиты сюда наносил только по мере необходимости, и даже в этом случае не задерживался в поместье дольше нескольких дней. Возможно, он ничего не изменил в доме, потому что считал его своего рода наказанием, живым напоминанием о своем темном наследии. Но пожалуй, пришло время заняться своим обширным имением. Кстати, адвокат говорил ему об этом достаточно часто.

Он даст Аманде полную волю, пусть украшает дом, как пожелает. Может быть, она сумеет вдохнуть жизнь в эти безрадостные комнаты? Он задал бы этот вопрос своей тете, она бы, наверняка, сказала ему, что несколько юных Делани, бегающих по коридорам, обязательно рассеют мрачную атмосферу.

Стук в дверь прервал его размышления. В комнату вошел слуга и сообщил, что лакей его светлости прибыл. Кинув последний взгляд на голую стену над камином, Джаред повернулся и, тяжело ступая, вышел из столовой.

После ванны и легкой закуски, принесенной Хиггинс, Аманда почувствовала себя бодрее. Она отдыхала между шелковыми простынями на огромной кровати с пологом в очень красивой комнате, скромно одетая в старомодную ночную рубашку леди Чезвик. Перед тем как уйти, Хиггинс задернула полог над кроватью, и Аманда чувствовала, как отдыхает ее измученное тело на удобном матраце.

Тело её казалось невесомым, она сонно парила между бодрствованием и сладким сном, успокоившись в уверенности, что «тетя Агата», как называла девушка про себя леди Чезвик, защитит ее от Джареда.

– Нет, нет, нет! Так не пойдет, это совершенно не годится! Вставай, дорогая моя, не теряй времени!

Аманда резко села, услышав этот властный голос, нервы ее натянулись до предела, а сердце бешено заколотилось. Спросонья она плохо соображала. Девушка тряхнула головой, чтобы сознание прояснилось, и, повернувшись, увидела леди Чезвик, которая как раз раздергивала полог. Последние лучи заходившего солнца ударили Аманде прямо в лицо.

– Давай, давай, дорогая, вставай и сияй! У тебя будет полно времени поваляться в постели после церемонии. О, дорогая, это было некрасиво с моей стороны! Не обращай внимания на старуху. Ты должна помочь мне разобраться в этих коробках и выбрать подходящее платье. Молю небеса, чтобы ты сама выбирала себе одежду, потому что, если к ней приложил руку Дентон, все можно выбросить. Я его всегда терпеть не могла. – Тетя Агата остановилась посреди комнаты и начала нетерпеливо постукивать ногой: – Ты меня что, не слышишь? Вставай скорее!

Церемония? Платья? Какая церемония? Чьи платья? Должно быть, я вижу сон, подумала Аманда и ущипнула себя за руку.

– Ой! – Нет, она не спит. Тут в дверь постучали, и в комнату вошел лакей с какими-то потрепанными чемоданами. Это же ее вещи! Как они сюда попали?

Но времени на размышления ей не дали. Леди Чезвик уже открыла чемодан и безжалостно рылась в нем, одно за другим откидывая платья в сторону. В одну коробку она нырнула так глубоко, что едва не исчезла в ней целиком, потом изнутри раздалось торжествующее:

– Ага!

Леди Чезвик вынырнула обратно, раскрасневшаяся и улыбающаяся. В руках она держала белое шелковое платье, купленное для предполагаемого появления Аманды при дворе.

Это было самое любимое платье Аманды, обманчиво простое, сшитое точно по ее фигуре и шелестевшее при ходьбе. Еще один нырок в чемодан – и на свет появились белые атласные туфельки и мягкая белая кружевная шаль, которую леди Чезвик окинула испытущим взглядом:

– Это отлично подойдет. Очевидно, Дентону хватило ума позволить тебе самой выбирать наряды. У тебя исключительно изысканный вкус, дорогая. Все платья очень хороши, но это будет просто идеальным для церемонии.

Аманда скинула с себя покрывало и встала босыми ногами на пол. Почувствовав ступнями холодный камень, она окончательно убедилась, что не спит.

– Если позволите, леди Чезвик…

– Тетя Агата, моя дорогая, пожалуйста, называй меня так. Не вижу никакого смысла придерживаться формальностей, если мы все равно станем одной семьей, ты согласна? И надо же было этому случиться как раз тогда, когда я окончательно утратила надежду! Мы попросим Хиггинс сделать что-нибудь с твоими волосами – у тебя их довольно много, правда? Но не волнуйся, мы справимся. Хиггинс, знаешь ли, чудовищно талантлива.

Аманда в шутливом отчаянии воздела руки к небесам.

– Прошу вас! Леди Чез… э-э-э… тетя Агата, будьте так добры, объясните, что происходит? Я ничего не понимаю!

Леди Чезвик некоторое время недоуменно смотрела на девушку, но потом вспомнила рассказ Джареда. Ее так захватили приготовления к поспешному венчанию, что она совершенно забыла: невеста еще не знает, что она невеста.

– О, извини меня, Аманда, – я буду называть тебя Аманда, это такое прелестное имя! Ты и сама прелестная девушка, о, моя сестра была бы просто счастлива. Вообще-то я уверена, что она все знает – смотрит на нас сверху прямо сейчас и улыбается. Вот Карлтон – тот нет. Карлтон сейчас хмурится и смотрит вверх, потому что я уверена, он попал…

– Леди Чезвик! Пожалуйста!

– Что? О, извини, дорогая. Ты меня останавливай, меня иногда заносит. Джаред говорит, что я неисправимая болтушка. Ну как же, только третьего дня у леди Флемингтон…

– Тетя Агата! У меня случится нервный припадок, если вы сию минуту не скажете мне, почему мои чемоданы здесь и о какой церемонии вы толкуете. – Аманда не знала, то ли смеяться над этой очаровательной пожилой женщиной, то ли схватить ее и начать трясти, пока у той зубы не застучат.

Леди Чезвик вернулась к основному вопросу и совершенно хладнокровно объявила:

– Ну как же, разумеется о твоем венчании с моим племянником! У нас на подготовку осталось меньше часа. Я считаю, что мы вполне могли бы подождать до завтра, но… Что такое, дорогая? Ты выглядишь просто ужасно! Ну-ка сядь, я позову Хиггинс. Ты сейчас точно упадешь в обморок, – осуждающе воскликнула она, – а ты обещала, что ничего не случится, если я объясню тебе про церемонию.

Леди Чезвик помогла ошеломленной девушке добраться до кровати. Та рухнула на постель, а тетя Агата побежала к двери, громко призывая Хиггинс. Поскольку горничная ждала прямо за дверью, у нее зазвенело в ушах: леди Чезвик принялась распоряжаться насчет нюхательной соли, необходимой, чтобы помочь лишившейся чувств Аманде.

Однако Аманда не упала в обморок. Самой себе она призналась, что была очень близка к этому, но хотя желание впасть в забытье было очень соблазнительным, девушка понимала, что в ее интересах – хоть что-то соображать.

Поиски нюхательной соли еще продолжались, когда Аманда села на кровати и объявила, что уже полностью пришла в себя. Ее трясло то ли от гнева, то ли от облегчения. Девушка попросила старушку объяснить ей, с чего вдруг Джаред решил, что они должны немедленно обвенчаться.

– На самом деле все очень просто, дорогая моя. Мой племянник скомпрометировал тебя. Он не только проехал с тобой без единого сопровождающего через пол-Англии, но, кроме того, тебя видели в его обществе не меньше двадцати членов высшего общества в той ужасной гостинице. Стало быть, ты должна выйти за него замуж как можно быстрее. Джаред получил специальную лицензию, и приходский священник появится здесь в любой момент. Так что давай одевайся, прохлаждаться некогда.

Аманда понятия не имела о том, что такое специальная лицензия. Она поняла только одно: Джаред почему-то вынужден на ней жениться. То, что он послал за нарядами, ее ничуть не удивило. Ясно же, что он с самого начала собирался привезти ее в Сторм Хейвен. Разумеется, даже любовница должна во что-то одеваться. То, что Дентон согласился прислать сюда ее вещи, только подтверждало его угрозу продать ее как можно дороже. Аманде даже в голову не пришло, что об этой угрозе отчима Джаред ничего не знал.

Но в этом объяснении не было места тете Агате. Несомненно, на свадьбе настояла она, но зачем же Джаред за ней посылал? И Аманда решила задать прямой вопрос.

– Я здесь по просьбе Джареда, ты и сама знаешь, – честно ответила леди Чезвик. – Мой племянник рассказал, что ты отправилась в деревню, чтобы спасти коня или что-то в этом роде. Надо признаться, я не очень разобралась в этой части истории – что-то связанное с каким-то ураганом или чем-то подобным, и какими-то стариками и… кажется, нищим попрошайкой. Зато мне понравилась история про нож! Это было замечательно. – Леди Чезвик увидела, что Аманда густо краснеет, и поторопилась прояснить ситуацию: – Когда мы возвращались домой из «Олмака», племянник сказал, что собирается на тебе жениться. Но сначала он хотел немножко повеселиться, я полагаю. Думаю, он пригласил меня сюда, чтобы пресечь сплетни и насчет того, что ты сбежала с возлюбленным. В Лондоне – так сказал Джаред – все уверены, что мы уехали из города все втроем и прибыли прямо сюда для проведения брачной церемонии. Ту ночь в гостинице скоро забудут, потому что не так уж многие тебя там видели и никто не знал твоего имени. В чем дело, моя дорогая, что я такого сказала? Ты выглядишь по-настоящему разгневанной!

Аманда в бешенстве металась по комнате:

– Вот как! Значит, он с самого начала собирался жениться на мне! Он заставил меня провести целых три дня в постоянном страхе, он шантажировал меня Хэрроу и Томом, скомпрометировал меня в той дурацкой гостинице, запугал меня до смерти предложением стать блудницей! И все это только для того, чтобы поразвлечься за мой счет! Все это время он смеялся за моей спиной! Я-то убежала из дома на полном серьезе, а для него все это было просто шуткой – способом неплохо провести время! И у него еще хватило нахальства рассказать вам про нож! Я что, не имею права на личные секреты? Он веселился, когда рассказывал вам, как едва не взял меня силой в той гостинице? Разумеется, веселился! А теперь он хочет на мне жениться?! Ха! Не слишком ли поздно думать о приличиях?

Она резко остановилась, и леди Чезвик потерла занывшую шею – девушка металась так быстро, что на ней было очень сложно уследить. Это дитя несет какую-то чушь. Джаред спас ее от отчима и собирался на ней жениться. Что в этом плохого? Изнасиловать ее? Джаред не упоминал ни о каком насилии. У девочки просто истерика.

Внезапно Аманда схватила прелестное белое платье, скомкала его, швырнула на пол и придавила босой ногой.

– Я не вышла бы замуж за Джареда Делани, будь он самим принцем-регентом! – выкрикнула она.

Наступила очередь леди Чезвик лишиться чувств. Она так и поступила с привычной легкостью. Очнулась леди от запаха жженых перьев и увидела, что Аманда торопливо одевается в темно-зеленую амазонку, которую вытащила из чемодана. Хиггинс помогла старушке сесть. Та ахнула:

– Куда ты собралась?

Аманда нахлобучила на черные кудряшки зеленую шляпку с перьями.

– Куда-нибудь! – выкрикнула она. – Никуда! Лишь бы подальше, отсюда! Вы тут все сумасшедшие!

Леди Чезвик с трудом поднялась на ноги:

– Подожди, Аманда, ты не понимаешь. Джаред мечтает на тебе жениться, просто он хотел немного повеселиться. Ведь ты убежала от отчима, так? У него не было времени прийти к Дентону и попросить твоей руки. Ты сразила Джареда сразу же, как только он тебя увидел, клянусь, что так оно и было.

Аманда остановилась. Леди Чезвик вот уже второй раз говорит, что Джаред всё это время собирался на ней жениться. Она вспомнила кое-какие приятные моменты их совместного путешествия, вспомнила, как добр он был к Хэрроу и. Тому. Теперь понятно, почему Хэрроу так спокойно отнесся к ее судьбе. Должно быть, Джаред ему все рассказал.

Девушка подошла к зеркалу и поправила шляпку. Она смотрела на свое отражение, и щеки ее постепенно розовели – она вспоминала его поцелуи и его бормотание: «Не здесь. Не сейчас». Значит, он хотел сначала произнести обеты и лишь потом овладеть ею? Аманда честно призналась самой себе, что хотя одна ее часть испытывала отвращение при мысли, что ей придется стать любовницей лорда Сторма, другая, совсем незнакомая ей часть трепетала в предвкушении этого.

Замужество? Этого она не ожидала. Она может стать леди Сторм, женой одного из самых богатых людей в Англии. Аманда представила рядом с собой Джареда, а вокруг – маленьких ребятишек. Детей Джареда. Голова у нее закружилась.

Неужели это будет так плохо? В конце концов, Джаред ведь не собирался брать ее силой. Он все это время знал, что они поженятся. Аманда осеклась. Знал! Вот в чем все дело. Вот что ее мучает. Все это время он с ней просто играл, развлекался за ее счет и даже не потрудился попросить ее руки – он просто отправил наверх свою тетушку, чтобы нарядить ее и сообщить о венчании.

Что за самонадеянность! Он просто невыносим! Грудь ее вздымалась от волнения, когда Аманда думала о характере мужчины, выбравшего ее в невесты. По сверхъестественной аналогии с прежними мыслями Джареда Аманда сравнивала себя с лошадью.

Для нее это выглядело так, словно он осмотрел всех пони на аукционе «Тэттерсоллс»,[5] ему понравилась молодая кобылка, и он решил проехаться на ней, чтобы проверить, хороша ли она будет под седлом. Так вот, Аманда Бойнтон – это вам не милая молодая кобылка, и будь она проклята, если согласится стать породистой лошадью! Как он смел предполагать, что стоит ему поманить пальчиком, и она с благодарностью кинется ему на шею?! Только покинув этот ужасный дом и хлопнув дверью, она сумеет сохранить свое достоинство! Не обращая внимания на отчаянные мольбы леди Чезвик, Аман да взяла с туалетного столика перчатки и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Леди Чезвик обезумела:

– Немедленно позови моего племянника, Хиггинс! Если она уйдет, Джаред с нас обеих шкуру сдерет!

Аманда выскочила из комнаты, остановилась на секунду, чтобы взять себя в руки, и помчалась к лестнице – и к свободе. На середине лестницы она замедлила шаг и кинула быстрый взгляд назад – не преследуют ли ее. Никого не видно; должно быть, леди Чезвик ищет утешения в еще одном обмороке, а Хиггинс занята, хлопоча вокруг нее.

Аманде было жалко старушку, но она твердо решила выбраться отсюда. Девушка на цыпочках преодолела последние ступеньки и тихонько прокралась к двери. Она уже положила руку на щеколду, как услышала голос:

– Чертовски соблазнительная амазонка, Аманда, но боюсь, у вас нет времени покататься верхом. – Джаред спокойно подошел к ней и взял под руку: – Я уверен, что вы предпочтете вернуться в свою комнату и переодеться к обеду, – меня заверили, что он будет просто восхитителен.

– Я очень хочу проехаться верхом, милорд, – слабым голоском отозвалась Аманда. Он ее до полусмерти напугал.

– Это странно. Я готов был бы поклясться, что восемь часов подряд в седле вполне достаточно даже для вас. Если нет, то пожалейте хотя бы своего коня. Пойдемте со мной в гостиную, я налью вам шерри. Думаю, нам нужно кое-что обсудить.

Поняв, что сбежать не получится, и внезапно слишком ослабев для отпора, Аманда позволила отвести себя в гостиную. Она опустилась в кресло, обвела глазами комнату и с отвращением сморщила носик.

Джаред это заметил.

– Полностью согласен, Аманда. Это ужасно. Собственно, целиком отражает личность моего отца. Держите бокал – возможно, немного шерри облегчит вам бремя этого неприглядного зрелища.

Аманда с благодарностью взяла бокал. Они некоторое время молча изучали друг друга. Какой он красивый в вечернем костюме, подумала Аманда. Почему же он такой гадкий?

– Ваша тетя сказала, что вы затеяли наше бракосочетание, милорд, – наконец решилась девушка. – Благодарю вас за заботу о моей репутации, но заверяю вас, нет никакой необходимости идти на такую жертву. Я сама себя обесчестила. – Аманда изо всех сил держала себя в руках и надеялась, что сумеет закончить разговор, не упустив поводья.

– А как же наша сделка, Аманда? – Его синие глаза заискрились: Джаред не мог скрыть веселья при виде ее замешательства. – Вы обещали оставаться со мной в Сторм Хейвене до тех пор, пока я от вас не устану.

Ба-бах! Аманда с отвращением швырнула свой бокал на пол, и он разлетелся на сотню осколков.

– Ради вашей тети я пыталась вести с вами нормальный разговор, но это просто невозможно! Леди Чезвик рассказала мне все о ваших планах жениться на мне. По какой-то извращенной причине, известной только вам одному, вы задумали это в тот самый вечер, когда мы встретились. Все, что происходило между нами после этого, было сплошным фарсом и ничего для меня не значит!

Джаред вскинул темную бровь и посмотрел ей в глаза. Они оба уже стояли, и напряжение в комнате было почти осязаемым.

– Все? Аманда, вы действительно имели в виду то, что сказали? – Голос его звучал негромко и хрипловато. Казалось, он смотрит ей прямо в душу, пытаясь отыскать там ее истинные чувства – чувства, которые нужно прятать во что бы то ни стало. Если Джаред поймет, как он на нее действует, она навеки окажется в его власти.

Аманда все же открыла рот, пытаясь что-то сказать, и снова его закрыла. Он наверняка слышит, как грохочет ее сердце. Девушка попыталась отвести взгляд, но поняла, что не в силах шевельнуться.

– Джаред, я… – начала она, но Джаред остановил ее. Он прильнул к ее губам с силой, какой она не ожидала, и так сжал ее в своих объятиях, что под закрытыми веками Аманды загорелись искры, а по позвоночнику словно пробежала молния.

Да какая разница, если он ее и обманул? Почему не признать, что она хочет выйти за него замуж? Ведь это правда! Она здесь, верно? Здесь, рядом с ним – сердце давно сказало ей, что здесь ее место.

Аманда покорилась собственным чувствам и вернула ему жаркий поцелуй, и еще один, и еще… но тут раздался голос, и они отскочили друг от друга.

– Джаред, я должна сознаться, что… о Боже! Я вижу, что ты уже нашел ее. Ну, теперь-то я уверена, что венчание пройдет, как задумано. А еще я вижу, что я тут совершенно не к месту. Дурой бы я была, если бы не заметила этого. Ну разве это не чудесно? Это как раз то, на что я надеялась давно, о, как давно…

– Агги! – добродушно воскликнул Джаред. – Убирайся отсюда к дьяволу, пока я не свернул тебе шею!

Мисс Аманда Бойнтон стала леди Сторм два часа спустя.

Церемония была простой, ничем не примечательной – разве только молодой приходский священник смущенно запинался, да леди Чезвик непрестанно всхлипывала. Но Аманде церемония казалась исполнением мечты всей ее жизни. Она выходила замуж за мужчину, которого любила, и верила, что будет с ним так же счастлива, как счастливы были ее родители. Джаред не сказал, что любит ее, для таких слов еще слишком рано, но нет никаких сомнений – она ему небезразлична, иначе он бы на ней не женился. – В одном Аманда была совершенно уверена – Джаред Делани никогда ничего не сделает вопреки своему желанию, даже под угрозой.

Она и сама не сказала ему, что любит его, хотя не сомневалась, что любовь отражалась у нее на лице всякий раз, как она смотрела на жениха во время венчания.

После того как леди Чезвик им помешала, времени у них осталось только на то, чтобы поспешно пообедать, быстро привести себя в порядок и надеть наскоро поглаженное платье.

После тех объятий в главной гостиной они так и не сумели поговорить наедине, а те слова, которыми они обменивались, были вполне пристойными и годились даже для ушей леди Чезвик. Но глаза Джареда говорили красноречивее всяких слов, и Аманде этого было достаточно.

Однако теперь, оставшись в спальне наедине с Хиггинс, Аманда внезапно взволновалась. Она до дна выпила бокал вина, присланный ей в комнату Джаредом, но это почти не ослабило напряжения. Она такая неопытная – а вдруг это разочарует Джареда?

По лестнице-то она бежала с поспешностью, не подобающей леди, а теперь тянула с вечерним туалетом. Аманда сидела за туалетным столиком, медленно расчесывая длинные черные волосы, и вдруг увидела в зеркало Хиггинс, вытащившую из чемодана ее девичью ночную рубашку. Аманда от ужаса ахнула. Дентон тратил деньги только на необходимые вещи, поэтому все ее ночные рубашки были старыми. Хиггинс держала в руках самую лучшую из всех – белую батистовую рубашку почти трехлетней давности, вышитую по лифу розовыми бутонами – детским рисунком Аманды, под горлышко, с длинными рукавами.

– О, Хиггинс, – взвыла девушка, – что подумает лорд Сторм, когда увидит эту рубашку? Она совершенно детская! Быстро заплети мне волосы и заколи их наверх, может быть, я стану выглядеть хоть немного старше!

Хиггинс громко фыркнула. Какое вообще значение имеет ночная рубашка? Мужчина и есть мужчина, неважно, слуга он или лорд, и насколько Хиггинс знала лорда Сторма, в одном она не сомневалась – эта рубашка в любом случае будет быстро снята. Бедняжечка. Вышла замуж за такого чертова повесу, как лорд Сторм, да еще и вынуждена жить в этом доме, полном призраков. Возможно, любое дитя, родившееся под этой крышей, будет чудовищем.

После того как Хиггинс вышла из комнаты, Аманда едва сдержалась, чтобы не позвать ее обратно. Мать девушки умерла задолго до того, как они могли бы начать серьезно разговаривать о любви и браке, а все просвещение няни сводилось к словам «долг», «подчинение» и «муж тебе расскажет». Аманда мысленно отругала себя за глупость: Джаред будет к ней добр, в этом она уверена. Девушка поглубже забилась под одеяло и натянула его до подбородка. И стала ждать.

Так ее Джаред и обнаружил – крохотное создание, едва придавившее матрац; пальчики ног дотягивались лишь до половины длины кровати. Его глаза долго блуждали по покрывалу, прежде чем он увидел наконец ее бледное лицо с огромными золотистыми глазами.

– По-моему, ты там совсем потерялась, плутовка. Лучше сядь, – ласково произнес он. Аманда медленно подтянулась к спинке огромной старинной супружеской кровати (о том, что эта кровать – супружеская, ей сказала леди Чезвик), придерживая одеяло у подбородка. Она настороженно смотрела, как Джаред снимает халат и ныряет к ней под одеяло, и ей в голову пришла безумная мысль: как хорошо, что он не надел ночной колпак!

Джаред тоже прислонился к спинке кровати и, повернувшись к Аманде, спросил:

– Скажи, дитя, ты хоть немного представляешь себе, что должно сейчас произойти?

– Н-н-нет, – заикаясь, ответила Аманда, изо всех сил браня себя за невежество. – Я только знаю, что это похоже на то, чем однажды вечером занимался под окнами кот нашей кухарки с бродячей кошкой. – Она отвернулась и нервно подергала простыню. – Во всяком случае, я так думаю.

Джаред хрипловато рассмеялся:

– Согласен, суть одна и та же для всех Божьих созданий, сердечко мое. Но я тебя заверяю, мы, люди, достигли гораздо большего в смысле изощренности исполнения.

Аманда с негодованием выпрямилась.

– Вы надо мной смеетесь, милорд! – с осуждением оказала она.

– Господи! – воскликнул Джаред, глянув на лучшую ночную рубашку Аманды. – Как ты называешь эту штуку, мадам? Ты похожа в ней на послушницу, жившую в обители. И зачем, ради всего святого, ты причесалась, как гувернантка? Мне кажется, ты вооружилась против меня, как могла.

Аманда в бешенстве выпрыгнула из постели.

– Это вы, если я ничего не путаю, милорд, настояли на столь поспешном браке. У меня было слишком мало времени, чтобы собрать приданое. Я понимаю, вы больше привыкли к ночным одеяниям – или к их отсутствию – своих многочисленных дам, но до тех пор, пока вы не выманили у меня согласие, я совершенно не собиралась выходить замуж и не видела причин менять свои ночные рубашки.

Она повернулась лицом к камину, не подозревая о том, что, освещенная пламенем, ее фигура четко вырисовывается под старенькой ночной рубашкой, а вокруг скромных кос дрожит золотистый ореол.

Боже, она соблазнительна даже в этом девственном наряде, подумал ее муж. При мысли о прекрасных округлостях, заключенных в просвечивающие кружева, лоб у него покрылся мелкими бисеринками пота. Джаред медленно поднялся и подошел к своей невесте.

– Прости меня, плутовка, – произнес он, нежно положив руки ей на плечи, и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею. Неумолимая Аманда стояла, не шелохнувшись. – Я последний негодяй, раз позволил себе расстроить тебя, и искренне прошу прощения. – Его губы, медленно, дразняще скользившие по ее шее, и вино, к которому Аманда не привыкла и которое Джаред уговорил ее выпить за обедом и после церемонии, затуманили ей голову, и она уже не помнила, из-за чего разозлилась.

Джаред медленно повернул жену к себе лицом и обхватил ладонями ее щеки.

– Я знаю, что ты боишься, Аманда, но обещаю, что буду предельно осторожен, поскольку моя невеста, безусловно, имеет на это право. Я все-таки не законченный негодяй.

Аманда испытующе вгляделась в его лицо, заглянула ему в глаза и не заметила никаких следов насмешки. Она медленно опустила взгляд и невольно задрожала – от страха или от предвкушения? Джаред ловкими пальцами начал распускать ее волосы. Его сноровка не ускользнула от Аманды – она поняла, что у него большой опыт в этом деле, но вместо гнева ощутила облегчение. Девушка хихикнула, и Джаред, прекратив расплетать косу, с удивлением посмотрел на жену.

– Что такое, плутовка? – спросил он. Аманда густо покраснела.

– Просто я подумала, милорд, что совсем невежественна; если бы мы оба были такими, сегодняшняя ночь стала бы для нас настоящим испытанием.

Джаред широко улыбнулся и воскликнул:

– Ты неисправима, Аманда, просто неисправима!

Теперь Аманда рассмеялась по-настоящему, и вся неловкость испарилась. Когда они отхохотались, две пары глаз встретились и почувствовали, как нарастает ощущение чуда – невинность удивляла пылкостью, а опыт поражал волнением.

Потом комнату долго заполняла тишина. Но вот в камине затрещало полено, возвращая их обратно в мир; два тела на кровати неторопливо расплелись, и Джаред уложил голову Аманды к себе на плечо. Тишину нарушил сонный, одурманенный вином голос:

– Так вот как это бывает, милорд. Думаю, няня просто ничего не понимает в этих вещах. – Одарив супруга этим глубокомысленным откровением, Аманда икнула и доверчиво запуталась пальцами в мягких завитках на груди мужа. Прежде чем он успел придумать подходящий ответ, она уже уснула.

К лорду Сторму сон не шел. Он лежал, чувствуя, как немеет его рука, но боясь пошевелиться, чтобы не потревожить свою хрупкую жену, и понимал, что еще никогда ни к кому не чувствовал того, что испытывал к этой золотоглазой девчонке.

Он ложился в постель со многими женщинами – их было больше, чем ему сейчас хотелось бы, и кое о ком он предпочел бы не вспоминать, – но никогда не испытывал ничего похожего на то чувство обладания и желания, что охватило его сейчас. Свободной рукой Джаред натянул на себя и жену одеяло и легко поцеловал Аманду в волосы.

Сегодня он совершил ошибку, но завтра тетя поговорит с Амандой насчет предохранения от беременности. Одна ночь не страшна – в конце концов, он спал с Бланш целый год, и ничего не случилось.

При мысли о бывшей любовнице его лицо приняло жесткое выражение. Что ж, этот отрезок его жизни завершен. Утром он отправит ей чек.

Джаред ничуть не устал. Ему казалось, что он может не спать всю ночь, прислушиваясь к спокойному дыханию Аманды, свернувшейся рядом с ним в клубочек. Джаред долго желал Аманду, но сейчас, когда желание было удовлетворено, он с нетерпением ждал, когда же она проснется и он снова услышит ее милый голосок и увидит пленительную улыбку. С Амандой даже ссориться в радость!

Да к черту все! Он совсем не собирался этого делать.

Джаред осторожно переложил Аманду на ее половину громадной кровати, повернулся к ней спиной, с раздражением взбил подушки и лег. Не может он не любить эту плутовку!

Не может.

Глава 5

Аманда уже несколько минут как проснулась, но странным образом ей не хотелось открывать глаза. Было так хорошо лежать здесь, на гладких льняных простынях, и чувствовать, как тепло телу от их шелковистового прикосновения. Странно, она никогда не чувствовала их так близко к коже. Аманда положила руку на живот и от изумления широко распахнула глаза. Где ее ночная рубашка? Она подняла простыню и уставилась на собственное тело. Она была голая!

Постепенно возникли смутные воспоминания о вчерашнем дне и прошедшей ночи. Она вышла замуж за Джареда Делани, и вчера ночью, в этой самой постели…

Аманда густо покраснела – ночные события вдруг вспомнились ей очень живо. Она подняла голову, чтобы посмотреть, здесь ли новобрачный, но стоило шевельнуться, и голову пронзила резкая боль. Аманда рухнула обратно на подушку и через некоторое время снова приподняла голову, но уже гораздо осторожней. Слава Богу, его нет. Ей нужно время, чтобы все обдумать, но прежде всего необходимо утолить нестерпимую жажду.

Словно по сигналу, дверь открылась и в комнату вошла молодая горничная с подносом, на котором стояла чашка дымящегося шоколада. Аманда в смущении поспешно нырнула поглубже под одеяло.

– С пробуждением, миледи. Прекрасное утро, правда? Меня зовут Салли. Леди Чезвик сказала, что пусть вы выспитесь, сколько захотите, но я подумала, вы, может, уже хотите шоколаду. Времени двенадцатый час, и вообще. – Она поставила чашку на прикроватный столик, сделала книксен и торопливо вышла из комнаты, негромко хихикая.

Двенадцатый час! Аманда выскочила из кровати, не обращая внимания на грохот барабанов в голове, и поспешно надела ночную рубашку, все еще валявшуюся на полу возле камина. Глотнув шоколада, она позвонила Салли, быстро приняла ванну и надела белое утреннее платье из муслина с зеленой вышивкой по подолу и лифу. Одевшись, как в броню, в наряд, подобающий молодой современной женщине, она отправилась на поиски супруга.

Однако нашла она леди Чезвик. Та угнездилась на диване в устрашающей главной гостиной и что-то бормотала себе под нос.

В висках у Аманды уже не так сильно стучало, и чувствовала она себя гораздо лучше – достаточно хорошо, чтобы получить удовольствие от этого представления. Ее новообретенная тетушка Агата сердито спорила сама с собой:

– Я не буду этого делать, и мне все равно, что говорит Джаред. Это неприлично! Да, именно так это и называется – неприлично. Но с другой стороны, а что, если он прав? Разве я смогу жить в мире с собой, если подведу его? О, что же мне делать? – В смятении она разорвала на мелкие клочки тонкий батистовый платочек, который держала в руках. Аманда порывисто кинулась к ней и поцеловала старушку в щеку:

– Что такое, тетя Агата? Что за неприятности могут случиться в такое чудесное утро? Я уверена, если Джаред просит вас что-то сделать, это только к лучшему. Мой муж, – и при этих словах сердце в ее груди словно разбухло, – очень умный человек, и я уверена, он желает вам только добра.

Леди Чезвик посмотрела на Амаыду, и лицо ее озарилось надеждой.

– Ты и в самом деле так считаешь, Аманда? О, это сильно облегчает мою задачу! Я никогда не думала, что Джаред может быть таким непреклонным, каким он был сегодня утром. Да он просто разбушевался, когда я отказалась выполнить его требование! Я всегда знала, что Карлтон сильно его ранил, но не думала, что дойдет до такого.

Аманда увидела, что тетушка снова сильно расстроилась, и быстро сменила тему, задав вопрос о том, что ее сейчас интересовало больше всего – куда делся ее муж.

– О, он провел со мной все утро, боюсь, что мы спорили, но потом пришел лакей и сказал, что в конюшню кто-то прибыл. Фарроу? Эрроу? Аманда, ты куда? Ты еще не позавтракала!

– Я подожду до ланча, тетя Агата. Мне очень нужно в конюшню, – крикнула Аманда, оглянувшись, и выскочила за дверь.

Быстро отыскав взглядом конюшню и совсем не по-дамски подобрав юбки, новобрачная пустилась бежать. Домчавшись до конюшни, девушка резко остановилась, увидев блестящую черную шевелюру мужа, возвышавшуюся над головами Хэрроу и Тома. Аманда решила, что Джареду не понравится, если его молодая жена будет вести себя, как расшалившаяся школьница.

Джаред увидел ее первым. Он всмотрелся в лицо жены, ища признаки того, что тетушка с ней уже поговорила. Смущенно ему улыбнувшись, Аманда обернулась к Хэрроу – ей очень хотелось, чтобы он разделил с ней только что обретенное счастье.

Хэрроу для Аманды был отцом, которого она потеряла, братом, которого у нее никогда не было, товарищем по играм, в котором ей отказывали. Наставник, друг, надежное плечо – обоим даже не приходило в голову, что они должны относиться друг к другу, как хозяйка и слуга, поэтому она резко остановилась, услышав почтительное:

– Доброе утро, миледи.

– Хэрроу, – воскликнула она. – Что это за новая мода со мной здороваться?

– Вы теперь леди Сторм, мисс Менди, а я простой конюх, даже не старший.

Аманда повернулась к мужу:

– Джаред, это ты отдал такое распоряжение?

– Разумеется, нет. Полагаю, Хэрроу додумался до этого по дороге сюда. Да, Хэрроу? Ты сам решил так поздороваться со своей мисс Менди?

– Милорд. – Хэрроу чувствовал себя очень неловко. – Разве можно обращаться с ее светлостью так, словно она все еще ребенок? Если я хочу здесь жить, то должен знать свое место.

Джаред увидел, что на глаза Аманды навернулись слезы, и резко сказал:

– Ты испытываешь мое терпение. Моя жена считает тебя другом, и я тоже. Твое положение здесь не вызывает никаких сомнений – ты станешь новым старшим конюхом, поскольку Баркхема я отправляю в Лондон, и начинаешь разводить для меня лучших лошадей в Англии. Теперь, когда в моей конюшне появился Ураган, это будет несложно. Кроме того, мы с мисс Амандой доверяем тебе этого юного бездельника и надеемся, что ты хорошенько выучишь его, и он станет твоим преемником, когда ты решишь уйти на отдых. Кажется, ему нравятся лошади и он не глуп, хотя и очень грязный. Ну а теперь, если тебя все это устраивает, я буду рад, если ты как следует поздороваешься с моей женой и сотрешь с ее очаровательного лица хмурое выражение.

– Да, милорд! – воскликнул Хэрроу и раскрыл Аманде объятия, как сделал это, встречая ее в Фокс Чейзе. И в точности, как и тогда, Аманда кинулась к нему и крепко обняла:

– О, Хэрроу, дорогой мой, как ты меня напугал! Я тебя люблю.

Потом она чмокнула в грязную щеку Тома и взъерошила ему волосы. Мальчик смотрел на нее с обожанием.

– Тебя я тоже люблю, бездельник, но мне очень интересно, как же ты выглядишь под этим слоем грязи. Днем я вернусь, чтобы прокатиться на Урагане, и надеюсь увидеть твое чистое лицо, понял?

– Да, миледи, да, даже если мне будет больно мыться, – согласился Том, в ужасе думая о первой встрече с мылом за последние два с лишним года.

Джаред и Аманда направились к дому. Джаред спросил:

– Ты хорошо выспалась, Аманда?

Внезапно снова застеснявшись, Аманда отвела взор и сказала, что выспалась просто отлично.

– Но у меня очень болит голова. Ты не знаешь почему?

– А это, дитя мое, плата за то, что ты напилась. Похмелье.

– Я? Напилась? О, Джаред, нет! Как ты можешь такое говорить?

– Ну, может, и не напилась, но, безусловно, выпила немало.

Аманда смутилась и решила прикрыть замешательство гневом.

– Если и так, виноват только ты. Весь вечер подливал мне вина, а после церемонии заставил еще и бренди выпить. Отвратительная вещь!

Синие глаза Джареда заискрились весельем.

– Я сделал это только для твоей пользы, милая моя. Бренди очень помогает от нервов.

– О, – отозвалась Аманда слабеньким голоском. – Спасибо.

Джаред остановился у парадных дверей особняка и положил руки на плечи Аманды.

– Бренди просто помогло тебе вытерпеть вчерашнюю ночь или ты получила хотя бы чуть-чуть удовольствия?

Аманда отвела взгляд.

– Я хотела спросить то же самое у тебя. Я… я тебя разочаровала?

Джаред сильно прижал ее к своей широкой груди и погладил по голове.

– Разочаровала? О, Аманда, это просто невозможно! Если вчера ночью ты получила удовольствия хотя бы вполовину столько, сколько я, ты должна быть самой счастливой женщиной в Англии!

Аманда подняла голову, чтобы увидеть его лицо.

– Мне понравилось, Джаред. Мне очень понравилось.

Она почувствовала, как он задрожал, и поразилась своей власти над этим мужчиной. Он простонал:

– Я хочу тебя, Менди. Я так тебя хочу! – Их губы встретились, и они обнялись на бесконечно долгие минуты. Тела их стремились к еще более близкому слиянию, и только звук открывающейся двери вернул супругов на землю.

– Господи Боже, кажется, я опять это сделала! – вскрикнула тетя Агата, – Джаред, поищи более подходящее место для страстных объятий! Что, если на вас наткнутся слуги? – Появившийся было из-за спины леди Чезвик дворецкий встретил грозный взгляд хозяина и моментально исчез, вспомнив о том, что пора пересчитать серебро или заняться еще чем-нибудь столь же неотложным, – Понятно, что вы слегка обезумели, это со всеми случается раньше или позже, но все нее постарайтесь вести себя хоть немного сдержаннее в дневные часы.

Джаред на миг оторвался от губ Аманды, и в его глазах появились чертики.

– Убирайся отсюда, тетя Агата, или, как говорит мой юный друг Том, я надаю тебе по башке.

– Джаред! Как ты со мной разговариваешь! Все, я умываю руки.

Аманда изо всех сил пыталась сохранить на лице строгое выражение, а Джаред утомленно произнес:

– Если бы ты только могла, тетушка, если бы! Но я в этом очень сомневаюсь.

Раздосадованная леди резко повернулась и удалилась с негодующим видом. Лорд и леди Сторм виновато захихикали.

– Нужно догнать ее и извиниться. Она наверняка очень расстроилась. – Аманда пыталась говорить серьезно. – Бедная тетя Агата, – посетовала она и вдруг снова хихикнула.

– Так ей и надо, старой зануде, хотя я ее искренне люблю. – Внезапно Джаред посерьезнел. – Ты разговаривала с ней сегодня утром, малышка?

– Ой, она что-то говорила мне про спор с тобой, но боюсь, я ее плохо слушала. А когда она сказала, что Хэрроу здесь, я сразу убежала. А что? Что-то важное?

Глаза Джареда потемнели.

– Да, милое дитя, это очень важно. Пожалуйста, выбери время, чтобы поговорить с ней после ланча. Я в это время займусь Хэрроу и мальчиком. Встретимся часа в три в конюшне. Думаю, один раз можно пропустить чай, правда?

Аманда, нахмурившись, свела брови, но Джаред тут же ее поцеловал. Она пообещала выполнить просьбу мужа, и они вместе отправились на поиски леди Чезвик, чтобы успокоить ее раненые чувства.

Леди Чезвик похлопала по дивану рядом с собой, приглашая Аманду сесть:

– Нам нужно поговорить на очень деликатную тему, дорогая моя, и я надеюсь, ты позволишь мне подойти к ней постепенно. Видишь ли, все началось еще с моей сестры Лавинии, матери Джареда.

Аманда слушала внимательно – ее очень интересовало все, что касалось мужа. Леди Чезвик продолжала:

– Лавиния была самой красивой девушкой на свете – и самой милой. – На старую леди нахлынули воспоминания, и глаза ее затуманились. – Джаред, знаешь ли, очень на нее похож – такие же синие глаза и темные волосы. Иногда мне кажется, что Карлтону от этого было еще больнее. Но я отвлеклась. Лавиния была младше меня почти на двенадцать лет – полагаю, она родилась по недосмотру – но мы прекрасно ладили. Она была такая живая, такая энергичная! О, какие она устраивала проказы! Когда она познакомилась с Карлтоном, я уже вышла замуж. Карлтон был значительно старше. Я встретилась с ним, когда впервые вышла в свет, и должна заметить, что он не произвел на меня особого впечатления.

Надо полагать, он был привлекательным, но каким-то блеклым, весь такой светловолосый и белокожий. А глаза! О, его глаза мне никогда не нравились, такие светлые, что казались бесцветными. Он выглядел так, словно выгорел на солнце. Они с Лавинией напоминали день и ночь, но при этом были очень красивой парой.

Но меня настроила против него не внешность, а его отвратительный характер. Когда мы встречались в обществе, он казался спокойным и сдержанным, но я слышала разные байки – замужние женщины чаще слышат сплетни – о диких приступах ярости, которые нападали на него, если ему перечили. Я пыталась отговорить Лавинию от брака, предупреждала ее, но она утверждала, что по отношению к ней он был просто идеалом доброты. Не думаю, что она хоть раз видела его рассерженным, а они прожили в браке больше пяти лет. Мне приятно думать, что благодаря ее влиянию он держал себя в руках, потому что после ее смерти все очень быстро вернулось на круги своя.

Леди Чезвик вытащила из кармана носовой платок и промокнула глаза. Аманда положила ладонь ей на руку и прошептала:

– Я пойму, если вы не захотите продолжать, тетя Агата. Пусть Джаред сам мне все расскажет. С его стороны бессердечно просить вас делать то, что вас так расстраивает.

– О нет, дорогая моя, прошу тебя, не надо! – взмолилась леди Чезвик. – Он понятия не имеет, что я тебе все это рассказываю. Он хотел, чтобы я сообщила тебе всего одну вещь, но мне кажется, ты имеешь право знать, что скрывается за этой просьбой. Со мной все в порядке, право же. Очень важно, чтобы ты все узнала как можно скорее.

Как ты уже, наверное, догадалась, Лавиния и Карлтон поженились в конце сезона, к великому расстройству многих прекрасных молодых людей, преданно ухаживавших за ней. – Леди Чезвик обвела глазами комнату. – Он привез ее сюда сразу после свадьбы, и Лавиния так и не вернулась больше в Лондон. Видишь ли, будучи намного старше и прекрасно сознавая, до чего она красива, он ее сильно ревновал. Но Лавиния была не против. Нужно сказать, что я очень удивилась, когда приехала навестить ее, потому что Лавиния казалась очень довольной. Она была такой веселой и полной жизни, а Карлтон выполнял любой ее каприз. Думаю, в утверждении о том, что противоположности сходятся, есть много правды.

Лавиния расстраивалась только из-за того, что никак не могла выносить ребенка. Она дважды беременела, но у нее случались ранние выкидыши. Я понимаю, что с моей стороны неделикатно говорить с тобой, юной девушкой, так прямо, хоть ты и замужем, но это поможет тебе понять. – Леди Чезвик встала и подошла к камину. – Сразу после того, как моя сестра забеременела в третий раз, Карлтон заказал ее портрет. – Она подняла глаза к пустой стене над камином. – Сходство было необычайное. Я видела портрет как раз перед тем, как мы с лордом Чезвиком уехали и Индию. Сейчас этот портрет хранится на чердаке, Куда его убрал Карлтон, но я бы очень хотела, чтобы он снова висел здесь, как тогда, когда я видела его в последний раз.

Она повернулась к Аманде и всмотрелась в ее бледное лицо.

– Ты ее немного напоминаешь – тоже невысокая и хрупкая, и черные волосы, совсем как у Лавинии. Но, как я уже говорила, глаза у нее были темно-синие, как у Джареда. И – ах! – какая любовь светилась в ее глазах, когда она смотрела на эту комнату! Она не всегда была такой, как сейчас. Лавиния наполнила этот дом яркими красками и изящной мебелью, но Карлтон велел всю ее сжечь, оставил только красивую спальню – сейчас она стала твоей. Да, когда мы виделись в последний раз, Лавиния была счастливейшей из женщин.

Внезапно леди Агата, казалось, резко постарела.

– Когда она умерла, мы жили в Бомбее. Карлтон прислал короткую записку, сообщавшую, что Лавиния умерла при родах, но ребенок выжил. Он даже не удосужился написать, мальчик это или девочка. Я сразу хотела поехать домой, но лорд Чезвик заболел, и я смогла вернуться только через два года, когда он скончался. К этому времени Сторм Хейвен уже выглядел так, как сейчас, а Карлтон превратился в безумца. Я понимаю, что это звучит жестоко, но это чистая правда. Он даже не позволил мне увидеться с Джаредом – просто прогнал меня от парадных дверей дома. Я пыталась убедить Карлтона отдать мне Джареда на воспитание – своих детей у меня не было, – но он игнорировал мои письма.

Впервые я увидела Джареда на похоронах его отца. Сердце мое сразу потянулось к нему, и в тот же день мы вместе вернулись в Лондон. Мы прожили вместе больше десяти лет, я люблю его, как сына, которого у меня никогда не было. Тогда он вел себя как безумец, словно только родился и вознамерился прожить каждый миг как можно ярче. Он едва не спустил все свое состояние, но в конце концов я сумела его немного урезонить, а в последние пять лет он заметно успокоился. Джаред никогда не рассказывал мне о своей жизни с Карлтоном, но я знаю, что он ужасно страдал.

Леди Агата повернулась к Аманде и взяла ее за руки:

– Вот почему я так рада, что он женился на тебе, пусть и весьма необычным способом. Я уверена: теперь, он остепенится и станет чудесным мужем. У него такой же замечательный характер, как у моей Лавинии, и он так же любит жизнь. Однако он унаследовал и малую толику дикого характера отца. Иногда он становится мрачным, и это пугает меня, но быстро проходит. И я уверена, теперь, когда ты здесь, все наладится.

– Спасибо за то, что рассказали мне все это, тетя Агата. Это поможет мне лучше понять характер Джареда, – сказала Аманда, вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Но вам это далось тяжело. Позвольте, я позвоню и велю принести чаю, а потом вы пойдете к себе в комнату и отдохнете немного.

– Нет! – воскликнула леди Чезвик. – Я еще не закончила. Теперь я должна передать тебе пожелание Джареда. Все сказанное до сих пор только подготавливало тебя к главному. Видишь ли, моя дорогая, Джаред не хочет, чтобы у тебя были дети.

В комнате наступила тишина, и лишь через некоторое время Аманда вновь обрела дар речи.

– Но… но это нелепо, тетя Агата! Я молода и неопытна, это правда, и мне известно, что иногда женщины при родах умирают. Однако большинство остается в живых. Решить, что я должна умереть, как его мать… это неслыханно!

– Я согласна с тобой, дорогая моя, – успокаивающе произнесла леди Чезвик, – но к несчастью, Джаред непоколебим. Он боится за твою жизнь и не желает рисковать. Всякому понятно, что он тебя очень любит. В некотором роде ты должна чувствовать себя польщенной.

– Польщенной?! – вскричала Аманда. – Уверяю вас, тетя Агата, – все что угодно, только не польщенной. Ночью он обращался со мной так, словно ничуть не опасался за мою жизнь. Когда животная похоть взяла над ним верх, он с готовностью отбросил все мысли о моем благополучии. А что, если дитя уже есть, дорогая моя леди? Что, если я уже зачала его?

Такие откровенные речи оказались для леди Чезвик слишком сильным испытанием, и она разразилась слезами.

– О, дитя мое, такие слова! Я тебя умоляю!

Аманда тяжело дышала от негодования, однако заставила себя успокоиться.

– Дорогая тетя Агата, не расстраивайтесь. Я выслушаю все, что вы должны мне сказать, а потом сама приму решение.

Леди Чезвик торопливо описала молодой невесте методы предохранения. Аманда с трудом скрыла свое отвращение – слишком уж неестественным показалось ей завершение того, что должно было стать мигом любви.

– А если я откажусь, тетя Агата? Что он, по-вашему, сделает? Покинет мою постель и будет искать удовлетворения у своих лондонских дам?

– Я… я не знаю.

– Так, может быть, мне следует бросить вызов собственному мужу и самой это выяснить? – Аманда встала и пошла к двери. – Я понимаю, как больно вам было вспоминать прошлое, и очень благодарна за то, что вы рассказали мне о детстве моего мужа, тетя Агата. – Она расправила плечи. – Однако – не сочтите за неуважение к вам – никто не будет решать за меня, иметь мне детей от мужа или не иметь. Я намерена поговорить с Джаредом как можно быстрее.

Аманде хватило самообладания только на время, которое понадобилось ей, чтобы дойти до своей спальни; там она упала лицом в подушку и дала волю слезам. Она оплакивала давно умершую Лавинию, так и не обнявшую сына, о котором она так долго мечтала. Она оплакивала Карлтона, чья любовь с кончиной жены превратилась в ненависть. Она оплакивала Джареда, его несчастливое детство, проведенное в Сторм Хейвене с отцом, уничтоженным горем. Но горше всего она оплакивала своих нерожденных детей, в праве иметь которых ей было отказано.

До сих пор у Аманды не было времени подумать о сыновьях, которых она могла бы родить Джареду. Любовь к нему была для нее настолько внове, что ей не хотелось делить ее ни с кем, даже с их общим ребенком. Но узнать, что в возможности иметь детей ей отказали… Аманду охватила острая, мучительная тоска, и ее грудь внезапно заныла от необъяснимого желания приложить к ней крохотного младенца.

За последние несколько дней жизнь Аманды совершила несколько резких поворотов. Она вырвалась из унылого прозябания в доме отчима и попала прямо в объятия к чудесному мужчине, обожавшему не так же сильно, как и она его. Она освободилась от власти отчима, ее теперь окружали люди, желавшие ей только самого лучшего. Совсем недавно, завтракая вместе с ними за общим столом, Аманде хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться: этот потрясающе красивый мужчина напротив – действительно настоящий. Она считала себя самой счастливой женщиной на свете, а теперь – а теперь?..

Остается только одно – противостоять Джареду. Она должна убедить его, что, будучи молодой и здоровой, сможет выносить и родить ему много детей безо всяких осложнений. Какая-то часть ее существа испытывала благодарность к Джареду за то, что он так о ней заботится, но другая часть пришла в бешенство – как он посмел принять столь важное решение, даже не поинтересовавшись ее мнением?! Это еще одно доказательство его самоуверенности.

Днем они собирались покататься на лошадях – вот тогда она с ним и поговорит. Наверняка ей удастся убедить его прислушаться к голосу разума. С этой мыслью девушка забылась тревожным сном и проснулась только тогда, когда пора было одеваться для прогулки верхом.

Они проскакали галопом много миль, обгоняя друг друга в полях. Аманда сидела на коне по-мужски, и ее длинные волосы, быстро растрепавшиеся, развевались на ветру. Для нее эта скачка была очищением, освобождением от обуревавших ее мыслей. Она все еще немного остерегалась мужа и понимала, что по возвращении домой им предстоит тяжелый разговор. Она мчалась так, словно была уверена, что скачке не будет конца, желая единственного счастья: чтобы муж скакал рядом с ней вечность.

Увидев ее припухшие глаза, Джаред понял, что она плакала, и точно знал почему. Тетушка предупредила его, что Аманде совсем не понравилось его решение, и Джаред мысленно готовился выслушать ее гневную отповедь. Конечно, следовало поговорить с ней самому, но он чувствовал, что жена еще слишком стесняется и не захочет выслушивать подобные советы от него. Если бы можно было подождать несколько недель, пока они лучше узнают друг друга! Но прошлой ночью, не сдержавшись, он понял, что поговорить нужно срочно. Такую ошибку повторять нельзя. Они почти добрались до дома, как вдруг Аманда заметила небольшое огороженное кладбище на вершине невысокого холма и повернула Урагана в ту сторону. Вокруг кладбища росли высокие тенистые деревья, и Аманда не сомневалась, что это и есть семейное кладбище Делани. Должно быть, там похоронена Лавиния! Понимая, что делает глупость, Аманда тем не менее понукала Урагана, поднимаясь на вершину холма, и спешилась раньше, чем Джаред ее догнал.

– Присоединяйся ко мне, Джаред. Под этими деревьями так хорошо!

– Если ты не против, я бы предпочел ехать дальше. Я не люблю приходить сюда.

Аманда заметила, что его щека опять дергается. И все же она упрямо шла к ограде, не обращая внимания на слова мужа. Сердце ее сильно колотилось, она боялась, что начнет спотыкаться, но этого не случилось. Где, как не на кладбище, должны покоиться старые призраки?

Джаред догнал ее и попытался увести:

– Пойдем отсюда, плутовка, пока привидения до тебя не добрались. – Он говорил шутливым тоном, но сжимал руку Аманды слишком сильно, чтобы она могла поверить в его спокойствие.

Аманда обернулась к мужу и погладила его по щеке:

– Я не боюсь привидений, Джаред. Я боюсь только одного – что ты позволишь призракам прошлого испортить наше будущее. Я знаю про твоих родителей, твоя тетя мне все рассказала.

Джаред резко отдернул руку:

– Ты ничего не знаешь, Аманда. Когда мать умирала, тети здесь не было. Не было ее и тогда, когда мой презренный отец рассказывал, как умирала мама.

– Она умерла родами, Джаред, – рожая тебя. А теперь ты боишься, что со мной случится то же самое, но это же нелепо! Моя мама родила меня безо всяких сложностей, и большинство женщин в Англии нормально рожают детей. – Она положила ладонь ему на руку и взмолилась: – Может быть, мне не повезет, и я не сумею выносить твоего ребенка, Джаред, но не отказывай мне в этой возможности! Я не понимаю, как такой умный человек может так себя вести!

Джаред схватил ее за руку и подтащил к ограде. Он ткнул пальцем в большой надгробный камень, увенчанный ангелом с широко раскинутыми крыльями.

– Прочти, – хрипло велел он. – Прочти это – здесь говорится обо мне!

Аманда открыла скрипучую калитку и подошла к памятнику. Лавиния Делани лежала под камнем с высеченными на нем датами, обозначавшими недолгие годы ее жизни. Аманда прочла надпись:

Здесь лежит святая женщина,

Убитая ее дьявольским ребенком,

Зачатым ее похотливым мужем,

и ахнула. Затем она опустилась перед памятником на колени.

– О Боже! – прошептала она. – Как это ужасно! Как мог он решить, что Лавиния обвинила бы в своей смерти тебя или его?!

Хотя Джаред стоял рядом с ней, голос его звучал словно издалека:

– Себя он винил совсем недолго. Очень скоро он переложил всю вину на меня. Он игнорировал меня, пока мне не исполнилось пять, а потом внезапно обнаружил новую отдушину для своего горя – меня. И умер он, сказав мне то, что говорил ежедневно с того дня, когда мне исполнилось пять, – что я убил собственную мать.

– Г… где он похоронен? – тихо спросила Аманда.

– Ты стоишь на могиле подонка.

Аманда поспешно отскочила:

– Могила никак не отмечена. Я не знала.

Джаред негромко рассмеялся:

– Это моя месть, Аманда. Иначе я бы написал что-нибудь похуже, чем то, что ты только что прочитала. Пойдем отсюда, детка. Думаю, мы провели достаточно времени с моими призраками.

Аманда послушно двинулась вслед за ним к деревьям, беспомощно глядя, как Джаред опустился на землю и обхватил голову руками.

– Я думал, это больше не болит, Аманда, но ошибался. Этот человек умер десять лет назад, но он по-прежнему может глубоко ранить меня.

Аманда опустилась на колени рядом с мужем и обняла его:

– Но ведь он мертв, Джаред, и его ненависть умерли вместе с ним. Он не может причинить нам боль, если ты этого не позволишь. Не позволяй ему дотянуться до нас из могилы и разрушить наше счастье! Он был больным человеком, он обезумел от горя и одиночества. То, что случилось с твоей матерью, могло случиться с кем угодно. Ты ее не убивал.

Глаза Джареда затуманились от боли.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, Аманда, а я там был. Я жил с этим восемнадцать лет. Видишь ли, он рассказал мне все об этом – все, до мельчайших подробностей. Я снова и снова слышал, как умирала моя мать. Я забирался на чердак и смотрел на ее портрет, пытаясь представить себе это смеющееся лицо, искаженное агонией, ее тело, залитое кровью… – Он сильно ударил кулаком о землю. – Это правда, я ее убил! И мой ребенок не отберет тебя у меня!

Да разве это ее муж? Где тот веселый мужчина, с которым она ехала через всю Англию? Что случилось с легкомысленным спутником, дразнившим ее и хохотавшим вместе с ней, с тем, кто нынче ночью сделал ее своей женой во всех смыслах этого слова? Этого мужчину Аманда не знала. Она вспомнила, как его тетушка говорила, что Джаред унаследовал некоторые темные черты характера отца, но здесь скрывалось нечто большее. Он был твердо убежден, что именно он убил свою мать. Что за безумие!

– Расскажи мне об этом, Джаред, пожалуйста, чтобы я поняла, – мягко произнесла Аманда.

Джаред резко поднялся и отошел на несколько шагов. Он долго молчал, глядя в испуганные глаза Аманды. А потом начал говорить – так, словно слова из него выдирали клещами:

– Я знаю, тетя рассказала тебе все, что ей известно о смерти моей матери, но когда это случилось, она жила в Индии. Мне так и не хватило решимости рассказать ей больше.

Отец говорил, что мама никогда не отличалась особенным здоровьем, а беременность отняла у нес последние силы. Когда пришло время, он настоял на том, что останется рядом, будет держать ее за руку и помогать ей расслабиться. – Джаред говорил монотонным голосом, словно повторял что-то, давно выученное наизусть. – Она рожала три дня и три ночи, и с каждым днем становилась все слабее. Отец просто обезумел; он проклинал себя за то, что позволил ей забеременеть. Он бы отдал свою жизнь, лишь бы эта ужасная боль у его жены прошла. К концу третьего дня боль внезапно прекратилась, но он не отходил от ее постели всю ночь, хотя от усталости сам падал с ног. На рассвете она проснулась и взяла его за руку. «Я люблю тебя, Карлтон», – сказала она, но прежде, чем он успел ответить, ее глаза расширились, и она пронзительно закричала. Она кричала и кричала, а постель под ней сделалась ярко-алой.

Доктор пытался выгнать отца из комнаты, но тот не ушел. Наконец крики прекратились, и она закрыла глаза. Конечно, она была мертва.

Джаред глубоко вздохнул и продолжил:

– Доктор хотел разрезать тело моей матери ножом, чтобы вытащить меня раньше, чем я тоже умру. Отец увидел это и попытался остановить доктора, но тот ударил его подсвечником, и отец потерял сознание. Когда он очнулся, то услышал, как доктор говорит повитухе, что я оказался слишком большим, и мать не смогла бы родить меня нормально.

Отец поднялся на ноги и увидел искромсанное тело своей жены и огромного, омерзительно здорового младенца, пищавщего на руках у повитухи. Он охватил нож, которым доктор разрезал его жену, и попытался вонзить его в меня, но доктор с помощью слуг сумел его удержать. Тогда он успокоился и велел всем покинуть комнату. Он сидел со своей женой, без еды и питья, до следующего утра, и только тогда разрешил женщинам приготовить ее к похоронам.

Меня отдали служанке, чтобы она подыскала мне жилье и кормилицу, и только пять лет спустя мой отец, проезжая мимо на лошади, случайно увидел меня. Тогда меня и забрали назад в Сторм Хейвен.

Аманда попыталась остановить Джареда, но он покачал головой и продолжил:

– Тогда все и началось. Он иногда натыкался на меня в коридоре, время от времени я пытался привлечь его внимание, но он запирался у себя в кабинете и напивался до приступа ярости. Тогда он посылал за мной и рассказывал мне, как умерла моя мать. Единственной передышкой в этом кошмаре было время, которое я проводил с приходским священником: тот давал мне уроки. Я становился старше, и отцу уже было мало просто рассказывать мне эту историю, он начал бить меня.

Как ни странно, я ни разу не поднял на него руку – даже когда стал старше и намного сильнее, чем он. Было что-то в его светлых глазах… какое-то страдание – и оно удерживало меня. Не знаю, почему я не убежал. Наверно, Сторм Хейвен и все, что здесь творилось, были единственным известным мне миром. Может быть, я просто принял свою жизнь за норму. В конце концов, я был виноват – разве не об этом постоянно говорил мне собственный отец?

Но я постепенно становился старше и начал обращать внимание на хорошеньких служанок. Когда мне исполнилось восемнадцать, я решил принять предложение одной из них «поучить меня жизни». Отец обнаружил нас за конюшней, и, видимо, что-то в нем оборвалось. Он схватил кнут и начал стегать меня, и все время вопил, что я больше никого не убью. Любой мой ребенок сделает то же, что сделал я сам, – убьет свою мать. Я об этом никогда раньше не думал, но такое было вполне возможно.

Если бы не мои необычные рост и вес, моя мать не пострадала бы во время родов. Эта мысль ошеломила меня, поэтому я просто лежал на земле и позволял ему избивать себя. Он снова и снова опускал кнут на мою спину, и все это время пронзительно орал, но вдруг выронил кнут, схватился за горло и начал хватать ртом воздух. Я до сих пор помню, как выпучились его бесцветные глаза, когда он упал на землю рядом со мной.

Вот каково мое наследие, Аманда: надгробный камень, который ты видела, чертов дом, в который я тебя привез, история, которую ты только что услышала и вот это… – Джаред разорвал на себе рубашку и повернулся к жене спиной, показывая ей рубцы, оставшиеся после той порки. – Это постоянное напоминание, мое позорное клеймо, которое я унесу с собой в могилу, знак бесчестья, поставленный на мне моим собственным отцом из последних его сил. – Джаред опустился перед девушкой на колени и потряс головой: – Теперь ты довольна, Аманда? Я рассказал тебе достаточно?

Что она могла сказать? Как утешить его? Аманда неудержимо дрожала от жалости и любви. Рассказанное Джаредом ужаснуло ее. Только подумать, что ему пришлось перенести за все эти годы! И то, что он вышел из всего этого с неискаженным и неиспорченным сознанием, только доказывало истинную ценность мужчины, за которого она вышла замуж.

Теперь Аманда понимала его безрассудное отношение к жизни, постоянное подшучивание и рискованные проделки. Таким образом он пытался убежать от кошмара своего детства. Она посвятит всю свою жизнь тому, чтобы сделать его счастливым, стереть все тени и наполнить его мир светом и любовью!

Аманда была уверена, что Карлтон сказал сыну неправду. Жаль, что он услышал слова доктора, но девушка не верила, что причиной смерти матери были только вес и рост Джареда. Джаред сказал, что Лавиния не отличалась крепким здоровьем – и уже успела потерять двоих детей. Она, Аманда, была молода и до безобразия здорова. С ней не может случиться ничего подобного. Но как убедить в этом ее несчастного измученного мужа?

– Джаред, милый, – решилась она. – Пожалуйста, не нужно так. Ты меня пугаешь. Обними меня, Джаред, обними меня крепко, и все будет хорошо. – Аманда протянула руки, и Джаред прижал ее к себе в отчаянном объятии. Они бесконечно долго сидели, прижавшись друг к другу; наконец Аманда подняла к мужу лицо.

Они были так полны напряжения и так стремились отрешиться от мучительных мыслей! Их губы соприкоснулись, и это было похоже на взрыв. Они прильнули друг к другу, стремясь утишить боль.

Все произошло почти так же быстро, как началось, и Джаред резко оттолкнул от себя Аманду:

– Зачем ты это сделала?

– Я люблю тебя, – это было все, что она ответила. – Я люблю тебя и хочу выносить твоего ребенка, чтобы твои призраки смогли наконец отдохнуть.

– Так ты отказываешься предохраняться, Аманда?

Она гордо вскинула голову:

– Отказываюсь.

– Ты глупое, глупое дитя!

Они оделись, храня молчание, и не разговаривали, пока не приблизились к дому. Тишину нарушил Джаред:

– Ты не передумаешь?

Аманда всмотрелась в его лицо, ища признаки того, что он понял, почему она отказывается, но не увидела в любимых чертах ничего, кроме боли.

– Я не могу, – тихо прошептала она.

– Тебе нравится в Сторм Хейвене? – неожиданно спросил Джаред.

О чем это он?

– Да, Джаред. Здесь очень красиво.

– В таком случае желаю вам в полной мере насладиться местными красотами, мадам. Сегодня же я уезжаю в Лондон! – Он резко повернулся и ушел к себе.

Глава 6

Трое мужчин рука об руку спускались, спотыкаясь, с крыльца Уайт Хауса, самого известного лондонского борделя. Они, пошатываясь, шли к перекрестку, и один из них запел:

Когда я добился тебя, Нелл,

Ты меня так усладила,

О-о-о,

Пошли ко мне домой!

– Господи ты Боже мой, вы, двое, прекратите выть или нет? Или вы хотите, чтобы вас забрали в полицию, пьянчуги?

Кевин отлепился от друга и отвесил ему старательный, хотя и неуверенный, поклон:

– Прошу прощения, милорд, но неужели вы на… намекаете, что мой друг Бо и я… фу, какое безвкусное слово! – ньяны?

– Нет. Трезвые, как стеклышко. Ик! – добавил Бо, глядя вокруг остекленевшими глазами.

– Ха! А я – Ричард Львиное Сердце, к вашим услугам, – фыркнул Джаред. – Вот моя карета, джентльмены. Куда теперь?

– Думаю, я домой, Джаред, старый дружище. Прелести Нелл утомили меня, и я мечтаю только о своей кровати.

Бо кивнул:

– Поеду с тобой, Кевин. Не очень хорошо чувствую себя. По правде, совсем паршиво. – Словно в доказательство, Бо кинулся к сточной канаве.

– Что вы за парочка слабаков! Хорошо, я вас отвезу, раз вы расклеились, как дохлые рыбы.

– Не надо. Только не рыбу. Пока не могу, спасибо, – взмолился Бо, вернувшись к друзьям.

Оставив приятелей в жилище Кевина, Джаред велел кучеру отвезти его к леди Уэйд. Бланш сейчас наверняка дома – времени три часа ночи. Может быть, Бланш даст ему облегчение, которого он так ищет. В конце концов, она его еще ни разу не подводила. Это, пожалуй, последняя надежда.

Черт бы побрал эту Аманду! Когда она оставит его в покое?

Карета ехала по Хай-стрит, в голове у Джареда прояснилось, и он перебирал в уме последние шесть недель. Шесть недель пьянства, азартных игр, вечеринок и женщин. Кевин и Бо с радостью, без лишних вопросов приняли его назад, в свой холостяцкий кружок, хотя оба едва не лопались от любопытства. Он сказал им только, что жена осталась в Сторм Хейвене с его тетушкой. Что-то в его взгляде исключало дальнейшие вопросы, и Джаред был этому рад.

Первые несколько недель он развлекался, посещая привычные места: поглощал вафли у Мэнтона, рассматривал новые лошадей на аукционе «Тэттерсоллс», обменивался ударами с другими членами общества любителей бокса в заведении Тома Крибба и напивался до беспамятства в клубе «Даффи». Ночами он играл в карты в клубах Уайт или Вотьер и – к огромному своему раздражению – почти не проигрывал. На рассвете, напившись так, что уже не помнил себя, он падал в постель, чтобы очнуться от кошмара, в котором главную роль играла Аманда.

Джаред как-то встретился с Бланш на небольшом званом обеде, но она его проигнорировала. Понятное дело, она уже прослышала о его женитьбе и сильно разозлилась. Джареду в общем-то было на нее совершенно наплевать – в конце концов, он ей хорошо заплатил, но его задело, что сопровождал ее не кто иной, как кузен Фредди, который, как иной раз думал Джаред, понятия не имел, что делать с Бланш или другой подобной ей женщиной, если бы она вдруг пригласила его в свою постель.

Ненависть в глазах Фредди, вспыхнувшая при виде Джареда, имела сразу несколько причин. Даже если бы он точно знал, что у Джареда не будет наследника, он бы все равно ненавидел его со всей злобой, ни какую был способен, – а ее у кузена хватало.

И все-таки на том званом обеде Фредди всего лишь поздравил Джареда и воздержался от каких-либо гнусных намеков на отсутствие жены. Не похоже на Фредди, подумал тогда Джаред, но тут же решил, что последняя стычка научила того держать язык за зубами.

Наконец-то в его заостренной головенке появились хоть какие-то мозги, думал Джаред, когда карета остановилась перед домом Бланш. Пока он поднимался по ступенькам, на верхней губе лорда Сторма выступили капельки пота. А вдруг получится так же, как со шлюхами в Уайт Хаусе? Когда у него ничего в получилось в первый раз, Джаред списал это на выпитое, но теперь он по-настоящему встревожился. Блондинки, брюнетки, даже та маленькая китаянка – и никакого намека на желание! Скоро над ним будет смеяться весь Лондон. Джаред никому не рассказывая о своих проблемах, даже Кевину и Бо, а девицам как следует заплатил, чтобы они молчали, но он понимал, что слухи поползут очень скоро. Еще не родилась на свет та женщина, которая умела бы держать язык за зубами. Аманда его заколдовала, просто сгубила его для других женщин.

Черт бы ее побрал, черт бы ее побрал, черт бы ее побрал!

Сонный дворецкий отворил дверь, узнал Джареда и впустил его, как будто его визит был в порядке вещей – в течение нескольких месяцев так оно и было.

– Я знаю, куда идти, Смит, спасибо.

Джаред расстегнул пальто, протянул его дворецкому и направился вверх по лестнице. Когда он вошел в комнату, Бланш сидела перед туалетным столиком, расчесывая длинные белокурые волосы. Она увидела, кто вошел, и щетка выпала из ее руки на пол.

– Джаред?! Ты думаешь, что можешь вернуться сюда, словно ничего не изменилось? Отправляйся домой, к своей малютке-невесте. Или ее уже тошнит от тебя, как и меня?

Бланш встала со стула, продемонстрировав ему свое тело, просвечивающее сквозь прозрачную ткань пеньюара. Ее зеленые глаза пылали гневом. Она швырнула в Джареда ручное зеркальце.

– Убирайся!

Он уклонился от зеркальца, оно ударилось о дверь и разбилось на тысячу осколков.

– О, это очень плохо, милая! Теперь тебе перестанет везти.

Бланш осыпала его проклятиями.

– Осторожнее, Бланш, твое происхождение так и лезет наружу.

Джаред шагнул к ней, улыбаясь, – такой улыбки она у него никогда раньше не видела, – и тут Бланш вспомнила, как однажды подумала: этот человек куда сложнее, чем кажется. Она невольно ощутила страх и попятилась, но потом губы ее медленно изогнулись в улыбке. Он хочет ее тела, и с помощью этого тела она снова сможет командовать им. Джаред всегда был очень щедр к своим любовницам. Бланш изменила тактику:

– Джаред, милый, мне так тебя не хватало! Никто не может удовлетворить меня так, как ты. Ну и пусть ты женился на какой-то школьнице-простушке. Пришел-то ведь ты ко мне, правда же? Ты скучал по мне, Джаред? – Она развязала тесьму на шее, и пеньюар соскользнул на пол.

Джаред замер, оглядывая ее с головы до ног. Раньше она казалась ему роскошной, а теперь выглядела просто распухшей. Перед его глазами возникло хрупкое идеальное тело Аманды, и Джаред почувствовал, что его тошнит. Бланш все еще улыбалась: ему казалось, что он смотрит на ее отражение в кривом зеркале.

Она подошла ближе, и Джаред ощутил всепобеждающий запах мускуса, столь резкий по сравнению со сладким ароматом лаванды, источаемым его женой. Он сравнил злые, сверкающие зеленые глаза, улыбающиеся ему сейчас, с расплавленным золотом глаз Аманды.

Бланш что-то еще говорила, но Джаред не слышал ее – в его ушах стоял шум. Он видел только чуть заостренное личико Аманды, смотревшей на него снизу вверх и говорившей о своей любви. Джаред оттолкнул руки Бланш, словно они были в грязи, и леди Уэйд с грохотом упала на пол.

– Ты омерзительна! Настоящая корова! – словно выплюнул Джаред, роясь в брюках в поисках банкнот. Он вывернул карманы, швырнул в лицо Бланш деньги, повернулся и выскочил из комнаты, словно человек, пытающийся убежать от судьбы.

– Джаред! Джаред! – кричала ему вслед Бланш. – Я убью тебя за это, грязный ты ублюдок! Ты меня слышишь? Ты уже покойник!

Он вырвал пальто из рук испуганного Смита, выскочил из дома и прыгнул в карету.

– Домой, Симпсон!

Доехав до Хаф-Мун-стрит, Джаред заперся в кабинете и остаток ночи просидел, поглощая бренди.

– Тетя Агата, как вы думаете, эти розы хорошо смотрятся на фоне новых стен? Может быть, они будут лучше выглядеть в музыкальной комнате?

Леди Чезвик внимательно присмотрелась к рукоделью Аманды, и обе женщины пришли к выводу, что розы нужно оставить здесь. Старушка окинула взглядом бывшую когда-то безотрадной комнату, теперь залитую солнечным светом и наполненную воздухом – шелковые обои кремового цвета и голубая обивка мебели неузнаваемо преобразили ее.

– Ты сотворила с этой комнатой настоящее чудо, дорогая моя, но самое главное и трогательное для меня – это портрет моей ненаглядной сестры, вернувшийся на свое место.

– Спасибо, тетя Агата, я тоже думаю, что голубая обивка смотрится неплохо. И я даже не представляла, как очаровательно все будет выглядеть без этих жутких тяжелых штор на окнах.

Леди Чезвик вернулась на свое место у камина и поманила к себе Аманду.

– Твоя безграничная энергия непостижима, дорогая. С тех пор как ты пригласила рабочих из Лондона, в доме с утра до ночи слышен только стук и грохот. Даже комнаты слуг и те переделаны. Как, по-твоему, остались ли еще неотремонтированные комнаты в доме? Или ты не успокоишься, пока не застелешь обюссонским ковром стойло Урагана?

Аманда расхохоталась над шуткой тетушки и поспешила заверить ее, что худшее уже позади.

– Думаю, все уже готово, но я вся дрожу при мысли о том, что скажет Джаред, когда увидит счета. – Она вспомнила последние слова мужа перед тем, как он сел верхом на коня и умчался из ее жизни, и ее улыбка увяла: «Почему бы тебе не спрятаться в домике, Аманда? Ты кажешься мне настоящей домоседкой».

Аманда поймала его на слове и направила все свои силы на обновление Сторм Хейвена, оставив нетронутым только старинное супружеское ложе – там она долгими одинокими ночами вспоминала свою первую брачную ночь и плакала в подушку.

Иногда она садилась верхом на Урагана, ехала на старое кладбище и садилась рядом с двумя простыми надгробными камнями, которые поставила на могилах родителей Джареда. Аманда получила какое-то особенное удовольствие, глядя, как увозят оттуда старый памятник Лавинии, и приказала разбить его на мелкие кусочки. Пора покончить с призраками прошлого!

Леди Чезвик много раз спрашивала ее, зачем она так утруждает себя работой, но Аманда только улыбалась в ответ и продолжала выбирать ткани для обивки или наблюдать, как рабочие по ее указаниям смешивают краски.

Аманда наняла в деревне еще несколько человек в прислуги, хотя в доме в общем-то хватало челяди, и переоборудовала конюшню согласно указаниям Хэрроу. Она каждый день встречалась с управляющим имением и сама стала вести счета. Каждый день она проводила час с Томом – под слоем грязи он оказался очень симпатичным парнишкой, – обучая его читать и считать. Она пробовала на кухне соусы, пересчитывала белье вместе с прачкой и чистила серебро вместе с дворецким.

За те три месяца, что прошли после ее замужества и бегства Джареда, она полностью вошла в курс дел Сторм Хейвена и управляла им твердой рукой. Прислуга ее обожала. Разве не Аманда постоянно посылала в деревню корзинки с едой, одеждой и утварью? Разве не она приказала заново покрыть тростником крыши всех домов в имении? Разве не леди Сторм знала по именам всех жителей деревни и их детей и никогда не брезговала провести час-другой со стариками?

И только ночами в постели она позволяла себе расслабиться и поддаться страхам и воспоминаниям. Леди Чезвик заверяла ее, что Джаред скоро возьмется за ум и вернется домой, но леди Чезвик не знала того, что знала Аманда. Если старая леди узнает, как именно умерла ее сестра, это ее убьет – и Аманда мудро держала язык за зубами.

В тот теплый летний день, подкрепившись в малой столовой, леди Чезвик удалилась в свою комнату, чтобы отдохнуть, а Аманда пошла в сад. Это было ее любимое место – сад был полон летних цветов, и она ничего тут не меняла, чем расположила к себе старого садовника.

Аманда провела с ним несколько минут, решая, как лучше обрезать старинную живую изгородь из роз, и направилась в свой укромный уголок – в огород.

Тут было спокойно, как нигде: безыскусные ароматы розмарина и тимьяна успокаивали нервы. Аманда шокировала тетушку тем, что сама работала в саду и частенько возвращалась в дом с грязными руками и пятнами на платье. Улыбнувшись, юная леди опустилась на колени и, напевая детскую песенку, принялась выпалывать сорняки, угрожавшие удушить молодую петрушку.

Когда Аманда подняла голову, мир вокруг нее опасно закружился, и ей пришлось ухватиться за скамейку.

– Я знаю, что ты здесь, малыш. Спасибо, можешь перестать напоминать мне об этом.

Она быстро огляделась, чтобы убедиться – ее никто не подслушал, а потом положила руки на пока еще плоский живот и снова обратилась к нерожденному ребенку:

– Я терпеливо ждала, пока твой отец успокоится и вернется домой. Не знаю, почему он покинул меня – потому что испугался, что я рожу ему ребенка, или же потому, что я его ослушалась. Твой отец такой самоуверенный и упрямый! До того как я узнала, что стану твоей мамой, я хотела просто привести его дом в порядок и дождаться, пока он образумится. Он не может всегда жить в прошлом. Будущее принадлежит тем, у кого хватает мужества смотреть ему в лицо. Я подожду еще немного, драгоценный мой, но твое появление лишило Джареда возможности решать. Мы еще какое-то время сможем хранить секрет, но скоро ты проявишь себя независимо от моего желания. Я дам твоему отцу еще две недели сроку, но, если он не вернется, боюсь, мне не хватит сил продолжать в том же духе.

Аманда частенько гадала, когда именно они зачали ребенка. В брачную ночь? Или младенец – результат их слияния под деревьями на кладбище? В любом случае он был зачат в любви, в этом она не сомневалась, но ей приятней было думать, что это случилось в их первую ночь. Аманда не была суеверной, но мысль о зачатии рядом с кладбищем ей не очень нравилась.

Аманда ничуть не боялась за свою жизнь – все ее страхи касались того, как примет новость Джаред. Он любит ее – Аманда знала это точно, как может знать только женщина. В конце концов, только горячо любящий мужчина готов отказать себе в сильном наслаждении, которое дарит союз мужчины и женщины, лишь бы предотвратить появление ребенка. Именно потому, что он любит ее, слова отца, так сильно его ранившие его в детстве и юности, пришли ему на память. Бедный, бедный Джаред! Аманда как сейчас видела его затравленные глаза, когда он рассказывал ей о своем детстве. Она так молода, и ей не хватает слов, чтобы убедить его, чтобы заставить понять: нет никаких причин для тревоги.

Девушка поднялась с колен, вернулась в главную гостиную и встала перед портретом матери Джареда.

– Мне так нужна твоя помощь, Лавиния! И твоему сыну тоже. Помоги ему избавиться от страхов и вернуться домой, ко мне и нашему ребенку. Его место здесь, с нами. – По бледной щеке Аманды скатилась одинокая слеза. – О, Лавиния, я так его люблю!

Леди Чезвик – она как раз хотела зайти в гостиную за своей вышивкой – услышала негромкие слова Аманды, прижала ладонь ко рту и молча вышла из комнаты.

– Черт побери, Джаред, пора уже прекращать все это! Ты живешь, как чертов отшельник! – Подтверждая свои слова, Кевин скинул с кресла скопившиеся там за неделю газеты и две пустые бутылки из-под бренди и плюхнулся в него. – Трудно поверить, что ты в своем уме. Даже Бо не стал бы вести себя так из-за… – Кевин поискал подходящее слово —…женщины!

Джаред даже не оторвал подбородок от груди, но глаза его засверкали гневом.

– Почему бы тебе не убраться отсюда и не забрать с собой вот этого, с постной рожей? – Он показал на Бо, стоявшего у камина и испуганно качавшего головой.

– Не можем. Наш друг, сам знаешь. Должны помочь, – объяснил Бо.

– Предлагаю заботиться о тех, кто сможет это оценить. Лично я хочу остаться в одиночестве, благодарю вас.

Кевин выругался себе под нос и швырнул пустую бутылку в камин, где она и лопнула громко, словно выстрелили из пистолета.

– Ты жалкий изгой! Посмотри на себя! Просто глянь на себя! Ты не брился несколько дней, рубашка у тебя грязная, и – честно говорю, Джаред – от тебя воняет. Слуга говорит, что ты ничего не ешь и только без конца лакаешь бренди! С тех пор как ты встретил ту девушку, ты стал чужим для нас! Сначала сбежал вместе с ней, потом на ней женился, а через два дня похоронил ее в глуши вместе со своей тетушкой! Потом ты возвращаешься в Лондон и ведешь себя так, словно завтра конец света и ты намерен получить от последних часов максимум удовольствия. Несколько недель подряд ты заставлял Бо и меня мотаться с тобой по городу, а весь последний месяц сидишь, запершись у себя в комнате, как надувшийся школьник. Может, ты мне и друг, но честное слово, ты мне омерзителен!

– Клянусь Богом, Кевин, это чересчур, – вмешался Бо.

Джаред вяло махнул рукой:

– Да пусть его, Бо. – Он поднял на друга налитые кровью глаза. – Нотация кончилась или я для твоего вящего удовольствия должен выслушать что-то еще?

– Еще до черта всего, Джаред, но я слишком устал, чтобы зря тратить силы на пьяного недоумка. Утром я уезжаю в Сторм Хейвен, может, там найдут ответы на мои многочисленные вопросы.

Джаред, покачнувшись, встал:

– Черта с два, Кевин. Не суй свой паршивый нос в мои дела!

– Ага, в этом проникшемся к себе жалостью теле все-таки остался хоть какой-то дух! И что же за тайны, хранятся в Сторм Хейвене, если ты их так свирепо оберегаешь? Ты что, убил девчонку и похоронил ее в подвале?

Джаред кинулся на друга, но двигался он так вяло, что Кевин спокойно увернулся и схватил его за плечо. Джаред свалился на него и прежде, чем его поглотила тьма, успел пробормотать извинения. Если бы не Кевин, он бы сильно ударился об пол.

– Отлично, – прокомментировал Кевин. – Теперь мы можем уложить его в постель и заставить прислугу убрать эту грязь. Бо, позвони и вели приготовить нашему упавшему другу поесть, а я его уложу. Позже нам придется его привести в себя, чтобы понять, что происходит.

Горничная тотчас убрала в комнате, а Кевин влил в глотку Джареда немного бульона и попросил камердинера побрить его. Друзья пытались удержать его в постели, но он настоял на том, что примет ванну и оденется. Когда все трое устроились наконец внизу в кабинете, Джаред начал было извиняться за свое поведение, но друзья лишь пожали плечами.

– Мы хотим помочь тебе. Может, наконец, расскажешь, в чем дело? – спросил Кевин.

Губы Джареда искривились в язвительной ухмылке.

– Если хочешь знать, Кевин, меня не особенно тянет к излияниям. Но не бойтесь, что я опять нырну в бутылку, как только вы уйдете. Кстати, если у тебя когда-нибудь возникнет проблема, от которой тебе захочется уклониться, не пытайся забыться с помощью спиртного или женщин. Поверь специалисту – это не помогает. – Он закурил тонкую черную сигару и швырнул спичку в камин. – Мужчина должен смело смотреть в лицо своим проблемам – именно это я и хочу сделать.

– Деньги помогут? Буду рад подарить.

– Спасибо, Бо, но никакие деньги мне не помогут. Все ящики моего стола набиты банкнотами. – Джаред добавил себе под нос: – В картах везет, в любви не везет.

Кевин услышал и воскликнул:

– Ага! Как я и полагал, все это связано с юной леди, с которой мы тогда ненадолго увиделись! Как такая хрупкая девушка сумела вогнать тебя в такую хандру?

– Всякому ясно, что кроме случайных знакомств, у тебя никогда не было никаких отношений с девушками, иначе ты не задавал бы таких вопросов. Моя жена – не одна из тех маленьких мисс из общества, которые рады тратить деньги мужа и позволять ему жить своей жизнью. О нет, Аманда хочет полного подчинения. Ей подавай или все, или ничего.

– Подчинения? Какого подчинения? – Бо никогда не понимал Джареда, хотя и очень любил его.

– Она хочет детей.

Это не произвело на Бо никакого впечатления.

– И что? Сам их люблю. А ты нет?

– Черт возьми, парень, конечно, я их люблю! Ты думаешь, я чудовище?

Кевин задумчиво постукивал себя пальцем по губам. Через некоторое время его брови взлетели вверх, и он негромко спросил:

– Твоя мать умерла родами, да?

Джаред молча кивнул.

Кевин подмигнул Бо и воскликнул:

– Клянусь Иовом, Бо, ты был прав! Он втюрился! – Он встал, подошел к Джареду и хлопнул его по плечу: – Так ты и вправду влюблен в девчонку? Ах, Джаред, каких только страшилок мы себе не придумываем, когда влюбляемся! Отправляйся к ней, друг, и подари ей ребенка, раз она этого хочет. Деторождение – вот что удается женщинам лучше всего. Они становятся мягче и сговорчивее.

Джаред сказал тусклым голосом:

– Она может умереть, Кевин. Я не могу рисковать.

– А тебя, друг мой, может переехать почтовая карета, когда ты будешь переходить улицу. Жизнь – ненадежная штука. Ты что, хочешь отказаться от счастья только из-за того, что случилось когда-то с твоей матерью? Я и не знал, что ты такой трус.

Джаред вскинул голову:

– Ты и вправду так думаешь? Считаешь меня трусом? Может, и Аманда так думает? Когда я уезжал, она смотрела на меня очень странно.

Кевин понял, что взял верх, и поспешил воспользоваться преимуществом.

– Не могу об этом судить, Джаред. Но ведь это она собирается вынашивать ребенка, правда? Каким же дураком ты выглядишь – хрупкая девушка не боится, а ты боишься!

Как только разговор принял деликатный характер, Бо начал смущенно кидать на ладони кости. Услышав слова Кевина, он побагровел и издал смешок:

– Женщина взяла верх над Джаредом Делани? Ха, Кевин, это здорово!

– Заткнитесь оба! Оставьте меня, я должен подумать. Уходите, со мной все нормально. Завтра утром возвращайтесь и будьте готовы провести несколько недель в деревне. – Он медленно улыбнулся, и глаза его загорелись. – Вы будете моими гостями в Сторм Хейвене, раз уж решились поддержать меня. Может, вас двоих хватит, чтобы защитить меня от моей маленькой львицы.

Сезон через несколько недель все равно заканчивался, и друзья согласились поехать.

– Лучше, чем Бат, – сказал Бо. – Не перевариваю воды.

Они ушли, но через пятнадцать минут дворецкий объявил:

– Леди Агата Чезвик, милорд.

Эта самая леди оттолкнула его в сторону, пробурчав:

– Ты глуп, как пробка, Боггс. Меня не представляют – я здесь живу! – Боггс торопливо ретировался, и леди Агата в ярости повернулась к племяннику: – Я приехала, чтобы увезти тебя в Сторм Хейвен, несносный мальчишка! Ведешь себя, как избалованный ребенок! Я по-настоящему на тебя рассердилась.

– Вам с Кевином нужно организовать клуб, тетя, – сказал Джаред, развеселившись при виде возбужденной родственницы.

– Что? Ах, вздор! Никогда не могла понять твоих шуточек. Я говорю совершенно серьезно, племянник. Ты был светочем моих очей последние десять лет, но твои выходки меня очень огорчают. Кстати, ты отвратительно выглядишь, Я рада, что ты страдал, – может быть, это поможет тебе возмужать.

– Я живу только для того, чтобы радовать тебя, тетя, – усмехнулся Джаред.

– Ну, позволь тебе сказать, что в данном случае ты здорово промахнулся! Как ты посмел оставить эту бедняжку чахнуть одну в Сторм Хейвене, в то время как сам сбиваешь каблуки в Лондоне? О да, у меня тоже есть друзья, в частности Гонория, и поверь, она получила массу удовольствия, рассказывая мне о твоих похождениях! Как же – в тот самый день, как в «Газетт» появилось объявление о вашем бракосочетании, тебя видели в Ковент-Гардене с двумя потаскушками! Где твой стыд? Где твоя честь? Где моя чашка чая? Я стою здесь уже пять минут, а ты даже пальцем не пошевелил, чтобы позаботиться обо мне! Неужели твою душу уже не удастся спасти? – Она замолчала, чтобы перевести дыхание, упала в кресло и начала обмахиваться носовым платком.

Каким-то образом леди Чезвик сумела сдержать свой гнев, пока перепуганный лакей, с изумлением поглядывая на неустрашимую старушку, осмелившуюся бранить лорда Сторма в его же собственном жилище, ставил перед ней чайник с чаем и кексы. Но как только он ушел, леди Агата возобновила атаку:

– Так, Джаред, я буду говорить с тобой прямо. Признаюсь, я была немного шокирована, когда ты привез ко мне Аманду, но должна сказать, что еще никогда в жизни ни одна девушка не производила на меня такого приятного впечатления. Да, она немного необычна, ездит по-мужски, и все такое – хотя, конечно, в городе она бы такого не делала, – но она завоевала мое сердце своим очарованием и лаской. Я не буду стоять в стороне и не позволю тебе так подло поступать с ней. Да ты знаешь, что это дитя сделало за те три месяца, что ты сидел в Лондоне?

– Нет, тетя, но я не сомневаюсь, что ты не оставишь меня в неведении.

– Не оригинальничай. Эта девочка совершенно самостоятельно переделала весь Сторм Хейвен, в чем он очень нуждался. Да ты просто не поверишь, что за изменения там произошли – должна добавить, только к лучшему, а вкус у нее просто исключительный. Все сделано в высшем стиле, а результат очарователен, просто очарователен!

– Я очень на это надеюсь, Агги, потому что счета так велики, что на эти деньги можно было бы заново отделать Карлтон-хаус.[6] Теперь Сторм Хейвен, конечно же, посрамит принца-регента?

– Забудь про счета, результат того стоит. Дом выглядит гораздо лучше, и даже конюшня и деревня обновлены.

Джаред подошел к письменному столу и вытащил из ящика толстую стопку бумаг.

– Правда, тетя? Скажи-ка, наверняка хоть одна из восьми люстр висит в стойле Урагана?

– Конечно, нет, хотя, надо признать, я и сама поддразнивала Аманду, говорила, что она хочет застелить конюшню коврами. Люстры висят в главных комнатах особняка, Джаред, и как же весело бывает смотреть, когда дворецкий опускает их на цепях, чтобы зажечь свечи, а потом снова поднимает, и оттуда льется такой дивный свет!..

– Ага. Это объясняет счет на свечи. Сто пятьдесят фунтов на свечи! Как это глупо с моей стороны. Мог бы и догадаться. Разумеется, люстры.

Леди Чезвик отмахнулась от счетов:

– Но дом – это только малая часть занятий Аманды. Своей добротой она очаровала всех жителей деревни, и даже капризный садовник ест у нее с руки. Повариха каждый день поражает меня новыми блюдами, которые ее научила готовить Аманда. Она даже сама заполняет бухгалтерские книги по имению! Уж не знаю, как ей это удается, я сама никогда не могла подвести итог своим счетам от модистки.

– Продолжайте, дорогая леди, я в восхищении. Куда еще успела сунуть нос моя предприимчивая жена?

Леди Чезвик с удовольствием продолжила:

– Дай-ка сообразить… Ну, она занимается с Томом – он славный мальчик – и еще с пятью или шестью пострелятами из имения, которые приходят каждый день. Ведет работу в сиротском приюте за деревней и… а, да, распорядилась возвести оранжерею на южной лужайке. – Тетя Агата откинулась на спинку кресла и торжествующе улыбнулась: – Думаю, это все.

– Благодарение небу! Если она вскоре не остановится, я стану банкротом.

Глаза леди Чезвик затуманились.

– О, Джаред, думаю, я должна рассказать тебе еще о двух… э-э-э… небольших изменениях.

Джаред нахмурился:

– Давай, Агги, ты уже многое рассказала. Выкладывай остальное, поскольку очевидно, что молчать ты не можешь.

Она неловко поерзала в кресле и приступила:

– Только не торопи меня. Прежде всего, я должна сказать, что всем сердцем согласна с тем, что сделала Аманда. Давно пора похоронить прошлое. Как я всегда говорю – а ты знаешь, что я всегда это говорю, – злые дела нужно забывать, а помнить только о добрых. Аманда чувствует то же самое, и я полагаю, именно поэтому она и сделала то, что сделала. Но несмотря ни на что, она облегчила мое сердце.

– Тетя, постарайся перейти к делу, пожалуйста.

– Хорошо, племянник. Я должна сказать, что портрет твоей милой матери снова занял почетное место над камином в главной гостиной, – теперь мы называем ее голубой комнатой. Передать не могу, как он согревает мне душу. Это очень красивая картина, и моя милая Лавиния на ней очень на себя похожа. Аманда взяла за основу синий цвет ее платья и обила такой же тканью мебель в комнате. Погоди-ка… там три дивана и пять… нет, шесть кресел, несколько простых очаровательных столиков розового дерева и…

– Тетя Агата, успокойся. Я не против того, чтобы портрет моей матери снова висел в главной… э-э-э… голубой комнате. Собственно, я благодарен за это Аманде. А что за второе изменение, которое, как ты опасаешься, мне не понравится?

Леди Чезвик отвела взгляд и промямлила:

– Она установила на кладбище два новых надгробных камня.

Щека Джареда задергалась, а костяшки пальцев сжимавших бокал, побелели.

– Два камня, тетя?

– Д-д-да.

– Один для отца?

– Да! Я уже сказала – два надгробных камня! Она велела разбить чудовищный памятник, который поставил Карлтон, и выкинуть осколки в карьер. А потом установила два новых простых надгробных камня, на которых только имена и даты. О, Джаред, пожалуйста, не смотри на меня так! Я знаю, что должна была помешать ей, я знала, что ты придешь в бешенство, – так оно и есть, но Аманда сказала, что твоей матери будет легче покоиться с миром. Она сказала, что Карлтон был больным человеком и его нельзя винить за то, что он сделал. Я спросила, что именно он сделал, но она не рассказала мне ничего, кроме того, что я уже и так знала.

Я смотрела, как устанавливали камни, Джаред, а когда вернулась в дом, могу поклясться, что Лавиния с портрета улыбалась мне, словно она все знала. Твоя мать очень любила его, дорогой мой, и пора уже им покоиться с миром. Прошу тебя, Джаред, дорогой, не сердись!

Джаред долго молчал, обдумывая услышанное. Несмотря на то, что Карлтон даже из могилы угрожал ее счастью, она сумела простить его и поставить на месте его захоронения памятник. Разве ей безразлично, как он, ее муж, страдал? Конечно же, нет. Просто не в характере Аманды ненавидеть – и кому это знать, как не ему? До чего она невинна! Ей необходим защитник!

Постепенно Джаред понял, что ничуть не сердится. По правде говоря, он ощутил странное облегчение от того, что проклятого камня больше нет. Что ж, если могила отца наконец-то отмечена после того, как он десять лет пролежал в безвестности, – разве это не справедливо? Мать любила этого мужчину, и он сделал ее счастливой. За одно это Джаред готов был его простить. Он почувствовал, что ему вдруг сделалось легко, словно бремя, которое он столько лет таскал на своих плечах, куда-то исчезло.

Вот это день! Сначала Кевин убедил его перестать бояться за Аманду в случае, если ей придется вынашивать его дитя. Потом тетя рассказала, что в Сторм Хейвене не осталось ничего от призраков прошлого. Он едва мог дождаться возвращения домой!

Джаред наклонился и, ласково улыбнувшись, поцеловал тетю в побелевшую щеку:

– Все хорошо, дорогая. Хотя я сам удивлен своей реакции, похоже, все это больше ничего для меня не значит. Аманда поступила правильно. Я припоминаю, как она говорила что-то насчет старых призраков, которым нужно позволить покоиться с миром. Думаю, именно это она и сделала.

Лицо Джареда снова сделалось серьезным, и он спросил:

– Ты подробно рассказала мне о подвигах моей жены, но так и не поведала, как у нее дела. Надеюсь, она не превратилась от усталости в тень?

– Собственно, Джаред, здоровье Аманды – это главное, почему я отправилась в Лондон. Я хотела поговорить с тобой о ее состоянии.

Джаред побледнел, крепко сжал руки тетушки и заорал:

– Ты чертовски долго к этому подбиралась! Что с ней случилось? Она что, больна? Упала со своего про клятого коня? Говори, тетя!

Леди Чезвик оттолкнула его руки и попыталась заколоть волосы шпильками, выпавшими, когда Джаред начал грубо ее трясти:

– Я не могу говорить, когда ты меня так трясешь, что зубы стучат, племянник. Успокойся, и я тебе все расскажу.

Джаред нетерпеливо сел на краешек стула и потребовал объяснений.

– Понимаешь, Джаред, Аманда мне ничего не говорила, поэтому, возможно, я ошибаюсь. Я только знаю, что она в последнее время не ездит верхом на Урагане и почти ничего не ест.

Он в бешенстве вскочил:

– Так она нездорова! Я должен немедленно к ней ехать!

– Сомневаюсь, что твое присутствие облегчит положение, хотя, безусловно, успокоит нервы бедному ребенку. Я столько ночей слышала через стенку, как она плачет! Твоя забота тронула бы меня сильнее, если бы ты проявил ее раньше, Джаред. Как я могу быть уверена, что ты поступишь в интересах Аманды, если я расскажу тебе, что с ней?

Джаред упал перед тетей на колени:

– Я люблю Аманду, Агги, клянусь. Только оказавшись в Лондоне, я понял, как много значит для меня это беспокойное создание. Она преследует меня каждый миг моей жизни. Я никогда раньше не любил, и, честно говоря, это чувство меня потрясло. Пожалуйста, тетя, умоляю тебя, скажи, что с моей женой! Обещаю обращаться с ней исключительно бережно.

Мольба Джареда произвела на леди Чезвик впечатление. Она глубоко вздохнула и произнесла:

– Хорошо, племянник, я скажу: Аманда собирается преподнести тебе символ своей любви.

Джаред нахмурился:

– Символ чего? Тетя, если ты меня любишь, говори нормальным языком! Какое отношение подарок может иметь к состоянию Аманды? Что она может мне подарить? Я не… – Истина постепенно дошла до него, и он задрожал. – Она беременна? Аманда беременна? Говори, тетя! Моя жена беременна?

Леди Чезвик энергично закивала, и остатки шпилек посыпались на ковер.

Все мысли в голове Джареда спутались.

– Но ты говоришь, она тебе ничего не сказала? Откуда же ты знаешь?

– Я… э-э-э… ну, видишь ли… э-э-э… она сказала Лавинии.

Джаред с досадой хлопнул себя ладонью по лбу:

– Тетя, клянусь, ты меня угробишь! Как могла Аманда сказать моей матери, что она беременна?!

– Право же, Джаред, нет нужды так злиться. Все очень просто. На прошлой неделе я зашла в голубую комнату как раз тогда, когда Аманда стояла перед портретом моей сестры и разговаривала с ней. Она просила Лавинию помочь ей вернуть тебя домой – к ней и к вашему ребенку. – Щеки старой леди порозовели, и она добавила: – Я еще слышала, как она сказала твоей матери, что очень сильно любит тебя – хотя ты этого и не заслуживаешь!

– На этот раз я соглашусь с тобой, Агги. Я вообще ее не заслуживаю. А теперь иди наверх и отдохни перед обедом. Завтра утром мы все отправимся в Сторм Хейвен. Бо и Кевин придут сюда после завтрака.

Леди Чезвик пришла в замешательство.

– Бо и Кевин? Ты хочешь сказать, что уже сам решил вернуться домой? Да как ты посмел все эти время водить меня за нос, если уже все решил! Джаред, я даже и не припомню, когда так сердилась и тебя. Только подумать – я проехала такой путь, по жаре, в мои-то преклонные годы, только чтобы услышать, что ты в любом случае вернулся бы завтра домой! Это переходит всякие границы! Мне пришлось сказать Аманде, что я еду к модистке на примерку и вернусь только через неделю. Это единственное, что я смогла придумать, чтобы уехать без лишних вопросов. Я не могу вернуться домой с тобой, иначе Аманда поймет, что я сую нос туда, где меня не хотят – точнее, где во мне не нуждаются. И за это, юный бездельник, счета за мой новый гардероб – и весьма значительные! – придут прямо к тебе. – Леди Чезвик вышла из комнаты так надменно, как только позволял ее невысокий рост.

Джаред несколько минут простоял, глядя в окно на сквер, а когда все же вышел из комнаты, в его походке появилась упругость, которой дворецкий не видел вот уже несколько месяцев. Новость о том, что у хозяина изменилось настроение, разлетелась очень быстро, и впечатлившаяся прислуга стала относиться к леди Чезвик с особым уважением.

– Да благословит Господь милую старушку! – говорил один лакей другому. – Я и не знал никогда, что она на такое способна!

Из холла раздался громкий вопль:

– Хо-хо! Пора вставать и отправляться, друг Джаред! Что ты тянешь время, соня? У нас для тебя есть новости!

– Тихо, вы, идиоты! Тетю разбудите! – закричал в ответ Джаред.

В дверях появилась леди Чезвик в кружевном ночном чепце, съехавшем на один глаз.

– Уже нет, племянник, – зевнула она. – Ты довершил то, что они начали. Что происходит?

– Возвращайся в постель, дорогая леди. Это всего лишь Бо и Кевин, готовые ехать в деревню. Должно быть, они не спали всю ночь, вот и явились сюда на заре, пропади они пропадом! Увидимся через неделю, тетя, и еще раз спасибо тебе за то, что приехала, ведь намерения у тебя были добрые. – Джаред быстро чмокнул ее куда-то в левое ухо и помчался вниз по лестнице.

– Поцелуй за меня Аманду, Джаред! – крикнула тетушка ему вслед и вернулась в свою уютную постель, чтобы не покидать ее до полудня.

Джаред вошел в кабинет, воскликнул:

– Ну, поехали, ребята?! – и замер на пороге. – Боже милостивый, чем вы занимались? Опять дрался, Бо? Тебе не кажется, что ты уже староват для таких заварушек? – Он повернулся к долговязой фигуре, небрежно оседлавшей стул и помахивавшей в воздухе ногой. – А ты, Кевин? У тебя на щеке синяк. Что случилось-то?

– Я отказываюсь отвечать на вопросы, пока у меня в руке не будет бокала.

Джаред торопливо исполнил просьбу Кевина, щедро плеснув бренди в два бокала, подумал и налилтретий для себя.

– Вот, дружище, это уже похоже на дело, – протя нул Кевин, с одобрением принюхиваясь. – Бо, добрый мой приятель, у меня ужасно болит челюсть, поэтому расскажи нашему дражайшему Джареду, как мы защищали его леди.

– Правда, правда. Рыцари древности, Галахэд. Драка пошла! Хотя никаких мечей. Ударил в лицо, Кевин тоже. Им же хуже. Ваше здоровье! – Бо поднял бокал, выпил и приложил прохладное стекло к быстро чернеющему глазу.

Понять Бо было нелегко и в лучшие времена, а Джаред в своем волнении и вовсе не разобрал ни слова.

– Бо, пустоголовый ты шут, говори нормально. О чем ты толкуешь?

– Обидно, Джаред. Кажется, все понятно. Фредди и Дентон в Уайт Хаусе. Говорили про твою леди. Не могли стерпеть, правда? Ждали снаружи, Кевин и я. Драка пошла. Плохой парень Фредди. Говорил тебе. И левой руки нет.

– Кевин! – взмолился Джаред, поворачиваясь к другу.

– Ладно. Я понял, что на мою больную челюсть тебе наплевать. – Он пересек комнату и снова наполнил бокал. – Как сказал Бо, мы были в Уайт Хаусе, – произнес он, испытующе глядя на Бо. – Во всяком случае, мне кажется, что он это сказал. Мы разговаривали про поездку в Сторм Хейвен, когда твой драгоценный кузен, жаба эдакая, начал квакать всякие гадости про твою невесту. Дентон говорил мало, но все время улыбался, пьянчуга.

– Точно… жаба и пьянчуга, – кивнул Бо.

– Тихо! – сквозь зубы процедил Джаред.

Кевин продолжил:

– Как я сказал, Дентон был с ним, и эта парочка стала распространяться про… гм… необычные обстоятельства твоей женитьбы. Фредди был здорово навеселе и сказал несколько вещей лично о тебе, повторять которые я не собираюсь.

– Хам. Невежа. Никогда мне не нравился, – послышалось из угла комнаты.

– Заткнись, Бо! – предупредил его Джаред.

– Ты же понимаешь, Джаред, что нельзя вызвать па дуэль человека, если он не очень трезв, – хотя мне и хотелось. Дурной тон, знаешь ли, поэтому мы с Бо ждали снаружи, когда Дентон с твоим кузеном выйдут. Ждали чертовски долго. Похоже, был день рождения Дентона, и Фредди его развлекал. Надеюсь, это была не Нелл – она слишком хороша для него. В общем, мы ждали чертовски долго, дождались, пока они не завернут за угол, а потом Бо похлопал Дентона по плечу.

– Точно. Объяснил его ошибку. Джаред наш друг, жена наш друг… хотя мы ее толком не знаем, да? Велел ему заткнуть пасть.

– Тут Дентон его и ударил, – вмешался Кевин. – Фредди дернулся, я не понял, то ли он хотел стукнуть меня, то ли сбежать, но он дернулся, и я счел себя обязанным его ударить. Я не помню подробностей, Джаред, потому что откуда-то появился камердинер Фредди – он, знаешь ли, такой крупный парень, – и я оказался в сточной канаве, и голова сильно кружилась.

Лицо Джареда побелело от ярости.

– Я их убью! – процедил он сквозь стиснутые зубы и шагнул к двери.

Кевин оказался там раньше:

– Ни к чему, Джаред. Когда они обменивались остротами, там почти никого не было, никто, кроме нас, их не слышал, и я уверен, Фредди только поэтому и разговорился. Кроме того, нельзя вызвать человека на дуэль без причины.

– Я не буду бросать им вызов без причины. На Дентона мне наплевать – этому чванливому дураку легко заткнуть рот парой шиллингов. Я хочу добраться до Фредди.

– Будь благоразумен, Джаред. Если ты вызовешь Фредди, придется замарать имя твоей жены, а это тебе не нужно.

– Я не буду вызывать Фредди из-за Аманды, Кевин, неужели ты думаешь, что я полный дурак? Я оскорблю его. Скажу какую-нибудь гадость про его сюртук. Господь свидетель, это сделать легко. Повод сойдет любой, но я его убью.

– И что потом? Бежать на континент вместе с женой? Или ты оставишь ее здесь? Думай головой, парень! Фредди больше не распахнет рот.

– Точно. Не сможет. Сломана. Я слышал.

Обе головы повернулись к тучному Бо.

– Что сломано, Бо? – осторожно спросил Джаред, словно обращался к застенчивому ребенку.

– Челюсть кузена. Отличный удар, слышал, как треснула. Стоит моего глаза. – Бо поднял бокал: – Еще бренди?

Джаред и Кевин с недоверием уставились друг на друга, потом Кевин произнес:

– Вот все и решилось, Джаред. Ты не можешь бросить вызов калеке. Придется подождать, пока он исцелится, а это может занять месяцы. А пока Фредди болтать не сможет. – Он повернулся к Бо: – Ты не перестаешь поражать меня, Бо. Я и не знал, что ты так ловко работаешь кулаком.

– Неловко. Не может бить левой рукой ваш Фредди. Совсем. Вы не слушаете; я это сказал раньше.

Джаред вместе с друзьями расхохотался, а потом взял с них клятву, что они никому не расскажут об истинных причинах появления своих синяков. Совсем ни к чему расстраивать Аманду. Что до Фредди, Джаред решил, что он напрасно так остро отреагировал на ситуацию. Когда он вернется в Сторм Хейвен, сплетники найдут другое топливо для костра слухов. А они с Амандой станут просто образцом осмотрительности. И все-таки одна мысль не давала ему покоя. С какой стати Фредди и Дентон оказались вместе? Трудно представить себе более неподходящий дуэт. Впрочем, Джаред тут же решил, что он напрасно вкладывает скрытый смысл в простые вещи, а предстоящая встреча с Амандой казалась ему куда более важным событием.

Три друга ехали сквозь утренний туман, удаляясь от Лондона (камердинеры и багаж следовали за ними в карете Джареда) и оставаясь в блаженном неведении о суматохе на Хай-стрит, где леди Бланш Уэйд, совсем не похожая на сиделку, осыпала ругательствами своего стонущего пациента.

Глава 7

Сразу после полудня три всадника увидели наконец Сторм Хейвен. Полуденное солнце подмигивало им, отражаясь в блестящих окнах, которые, казалось, стали больше, чем раньше. Массивные рамы были выкрашены в ослепительно-белый цвет. Вокруг в изобилии цвели летние цветы, а большие горшки, в которых росли миниатюрные вечнозеленые растения вперемежку с геранью, стояли по обе стороны от веселых ярко-красных парадных дверей, превратив серые камни особняка из угрожающих в приветливые.

– Клянусь Иовом, Джаред, неужели это Сторм Хейвен? – ахнул Кевин. – Мне казалось, ты говорил, что он наводит тоску, но я считаю, что здесь просто восхитительно. А ты, Бо?

– Правда, Кевин. Очень славно. Немного великоват, но очень славно.

Джаред ничего не ответил. Он смотрел на свое родовое гнездо так, словно видел его в первый раз. Аманда действительно совершила чудо. С ума сойти – даже несколько ростков плюща отважно вились вверх по стенам! Наконец Джаред откашлялся и обратился к друзьям:

– Вы, двое, оставайтесь здесь, отдохните часок в тени. Я хочу встретиться с женой наедине. А потом заходите, я представлю вас новой леди Сторм – ну то есть если меня не вышвырнут прочь.

Он пустил коня галопом, оставив позади сбитых с толку друзей. Кевин крикнул ему вслед:

– Пошли кого-нибудь сюда с бутылкой, друг, и мы обещаем, что не будем вмешиваться в твою сцену «возвращение домой»!

Джаред спешился в нескольких ярдах от парадной двери, неторопливо подвел коня ко входу и отдал поводья лакею:

– Где леди Сторм, Джеймс?

– Ее светлость внизу на ручье, милорд, занимается с мальчишками.

– Спасибо, Джеймс. Я пойду к ее светлости. Будь добр, отнеси что-нибудь освежающее моим друзьям на холме и приготовь для них две комнаты. – Джаред уже сделал шаг в сторону, но остановился и добавил: – И вот еще что – проследи, чтобы нас с женой никто не беспокоил.

Джеймс прищурился на холм и увидел двух джентльменов, весело махавших ему руками.

– Странные они, эти господа, – пробормотал он, почесав в затылке, и пошел в дом. – Точно странные.

Джаред увидел Аманду, сидевшую, как девочка, на земле, аккуратно разложив вокруг себя муслиновую юбку. Она убрала волосы с лица и завязала их бледно-желтой лентой. Шелковистые локоны струились по спине. Аманда сидела, склонившись над чем то, похожим на старый школьный учебник, и обняв за плечи худенького мальчика, смутно напоминавшего Тома.

Том пытался читать вслух, и его старания были вознаграждены – Аманда ласково погладила его по голове и чмокнула в щеку. Парнишка, улыбаясь, встал и побежал куда-то – скорее всего, обратно в конюшню. Аманда посмотрела ему вслед, глубоко вздохнула и начала собирать книги и тетрадки, валявшиеся на траве.

Джаред стоял, как пригвожденный к месту, глядя на свою жену, залитую солнечным светом, но тут где-то возле его ног раздался какой-то звук, он глянул вниз и увидел маленького серого полосатого котенка, трущегося об его башмак, Джаред наклонился и поднял маленькое тельце:

– Пойдем со мной, тигр, ты будешь вестником мира для моей жены.

Джаред сделал большой круг, подошел к Аманде сзади и бросил котенка ей на колени.

– Ой, откуда ты свалился, Сэмпсон? От кухни досюда очень далеко! Ты заблудился? – Она взяла пришедшего в восторг котенка на руки. Тот быстро засунул голову ей в волосы и начал топтать лапками шею девушки, заставив ее рассмеяться. – Прекрати, Сэмпсон! Ты спутаешь мне все волосы, несносная ты киска!

– Не могу ли я чем-нибудь помочь, миледи, поскольку именно мне пришло в голову преподнести вам этого зверька?

Руки Аманды, отцеплявшие котенка, замерли, зверек замяукал от боли и слегка царапнул ее, пытаясь вырваться.

– Позволь мне, плутовка. Ты сейчас раздавишь несчастное создание.

Джаред быстро высвободил Сэмпсона из безвольных пальцев Аманды, и только тогда она взглянула в ярко-голубые глаза мужа.

– Это правда, – пробормотала девушка. – Ты вернулся. А я подумала, что мне послышалось.

Аманда не знала, что делать. Больше всего ей хотелось броситься в объятия мужа и вцепиться в него изо всех сил, но гордость не давала. Зачем он вернулся? Его что, прислала тетя Агата? Ну а она не хочет, чтобы он возвращался по приказу тети! Кроме того, как он вообще смеет безо всяких объяснений снова врываться в ее жизнь? Только посмотрите на него – стоит тут и ухмыляется, как деревенский дурачок!

Джаред увидел, как эмоции быстро сменяют друг друга на лице Аманды, и поспешил объясниться. Он упал на колени рядом с ней, взял ее ледяные руки и по очереди прижал их к губам, ощутив, как Аманда задрожала от его прикосновения.

– По дороге сюда я репетировал длинную речь, милая, но из моей головы все вылетело, как только я увидел тебя. Я могу сказать только одно – я ни на миг не забывал тебя, и последние три месяца оказались самыми ужасными в моей жизни. Зная мое прошлое, ты должна признать, что это кое-что значит. Я очень сильно скучал по тебе, и теперь я здесь, чтобы предложить тебе мое полностью покоренное сердце. В тот миг, когда я тебя увидел, от моей гордости ничего не осталось.

Слабая улыбка появилась на губах Аманды, но тут же исчезла.

– Я рада твоему признанию, но это не объясняет твоего возвращения именно сегодня. Есть какая-то особая причина, по которой ты вернулся на следующий же день после того, как твоя тетя отбыла в Лондон?

– Такой причины нет, хотя я рад, что тетушка приехала повидаться со мной. К ее появлению я уже твердо знал, что вернусь, – я решил это, когда мои тупые мозги начали наконец соображать. Понимаешь, до меня всегда все долго доходит. – Аманда фыркнула, и Джаред слегка расслабился. – Я люблю тебя, Аманда, а все остальное не имеет никакого значения. И я хочу всегда быть с тобой.

По щеке Аманды скатилась слезинка, но она быстро смахнула ее.

– А дети, Джаред? Ты так и не изменил своего мнения об этом?

Вот оно. Он знал, что должен ответить ей так, чтобы Аманда ему поверила. Он взял жену за подбородок и приподнял ее лицо. Медленно и отчетливо Джаред произнес:

– Я не могу лгать тебе и не скажу, что больше не боюсь за тебя, но я горжусь тем, что ты готова оказать мне такую честь и стать матерью моих детей. Обещаю, Менди, я приму волю богов и перестану прятаться от своих призраков.

Ее золотистые глаза испытующе всматривались в его лицо, и наконец Аманда прерывисто вздохнула:

– Я верю тебе, Джаред, и благодарю тебя за эти слова. Но мне кажется, что мое безрассудство уже скрепило нашу судьбу. Я всю жизнь торопила события. Наше первое дитя появится на свет через несколько недель после Рождества.

Джаред изобразил вполне уместное удивление, воскликнув:

– Ты уверена, малышка? Ты совершенно уверена?

Аманда обняла его за шею и поцеловала в щеку:

– Настолько уверена, насколько это возможно, с учетом того, что это моя первая беременность. Ты недоволен? – В глубине души она дрожала от страха и боялась, что Джаред ощутит эту дрожь даже через ткань дорожного сюртука.

Джаред подхватил ее на руки и закружил, но вдруг остановился и заглянул жене в глаза:

– Недоволен? Я смотрю на тебя и вижу, что ты стала еще прелестней, чем была. Я вижу, как светятся твои глаза, а на щеках расцветают розы. Недоволен? Нет, малышка. Я не испытываю недовольства. Немного испуган – да. Возможно, немного ревную к маленькому человечку, сделавшему тебя такой счастливой, но если ты пообещаешь, что всегда будешь любить меня, я это переживу.

Внезапно он замолчал и поставил Аманду на землю. До него вдруг, словно кто-то резко ударил его в живот, дошла истина, и все притворство как рукой сняло. Тетя права – Аманда беременна. Она только что это подтвердила.

Все это очень хорошо и мило – пытаться убедить жену, что не так уж он и встревожен мыслями о ее здоровье, но на Джареда вдруг обрушилась действительность – в свои двадцать восемь лет он станет отцом, и понять это пока очень сложно.

– Боже мой, я не повредил тебе?! – воскликнул он. – Ну-ка, Менди, сядь, а я кого-нибудь позову. Тебе нельзя быть такой энергичной. И зачем ты сидела на сырой земле? Ты же могла простудиться…

Аманда прижала пальцы к его губам и расхохоталась, в восторге от такой заботы:

– Ты глупый гусь! Со мной все замечательно, честное слово. Я же беременна, а не больна, глупышка. Тут из ее глаз исчезло насмешливое выражение, и они потемнели от страсти: – О, Джаред, я так по тебе скучала!

Джаред поцеловал ее ладонь и прильнул к губам, целуя ее с нежностью, которой Аманда в нем до сих пор не чувствовала. Такая нежность неспешно перс ходит в страсть, и они обнимались так, словно никог да не разомкнут рук, словно рассказывая друг другу о своих страхах и желаниях, снова и снова признаваясь друг другу в своей неувядаемой любви. Когда они все же разомкнули объятия, в глазах Джареда стояли слезы. Он хрипло произнес:

– Аманда, любовь моя, я так тебя хочу, но боюсь повредить ребенку.

Аманда взяла его за руку и сжала ладонь:

– Не думаю, что нам стоит этого бояться, милорд Сторм. Ребенок сам сообщит нам, когда это станет невозможным.

Джаред снова подхватил ее на руки и понес в дом. Он направлялся к широкой лестнице, когда из голубой комнаты вышли Бо и Кевин с бокалами в руках.

– Что это тут у нас, Бо? Может ли такое быть, чтобы лорд и леди Сторм тайком крались вверх по лестнице?

Джаред оглянулся на друзей и ухмыльнулся:

– Устраивайтесь поудобнее, джентльмены. Мы с леди Сторм присоединимся к вам за обедом, а пока нам необходимо заняться более срочными делами.

– Джаред! – ахнула Аманда, страшно смутившись. Ее муж только рассмеялся и добавил:

– Друзья, я знаю, что вы нас извините. Но видите ли, моя жена только что сообщила мне, что желает остаться со мной наедине, дабы обсудить… э-э-э… дела имения.

Аманда спрятала пылающее лицо у него на плече, и Джаред понес ее вверх по лестнице.

Когда пара внизу услышала стук захлопнувшейся двери, Кевин поднял бокал в сторону пустой лестницы и цинично заявил:

– Выпьем же за это, Бо, старина. Ты только что видел настоящую любовь.

Бо выглядел несколько смущенным, но выпить не отказался.

– Чертовски рано ложиться в постель. Да еще с женой. – Он покрутил головой. – Позвони слугам, Кевин. Я есть хочу.

Заходящее солнце посылало в комнату последние лучи, освещая груду одежды, в беспорядке валявшуюся у огромной кровати. Из ее глубин послышался веселый смех сполна насладившейся любовью женщины.

– Тебя насмешило то, как я любил тебя, малышка? – раздался низкий голос, тщетно пытавшийся звучать строго.

– О нет, ненаглядный мой! Я просто вспомнила лица твоих друзей, когда мы шли наверх! Сомневаюсь, что когда-нибудь решусь посмотреть им в глаза. А зачем они приехали сюда, Джаред? Только не подумай, что я против.

Джаред легко поцеловал ее в лоб и объяснил:

– Я попросил их поехать со мной для защиты, любовь моя. Я очень надеялся, что ты не вышвырнешь меня из дома, если я привезу гостей.

– Ну и ну, Джаред Делани! Хочешь сказать, что боялся меня? Это глупо.

– Да, – согласился он, – теперь и мне так кажется, но тогда я думал, что это хорошая идея. Но раз уж они здесь, придется их как-то развлекать. Может, к нам какие-нибудь соседи заезжали?

Аманда зарылась пальцами в густые черные волосы на груди Джареда.

– Всего лишь несколько – сквайр Босли и лорд Клоуз. Кажется, они слегка расстроились, что не застали тебя, но я объяснила, что у тебя дела в Лондоне, бессовестный. Жены у них приятные, хотя у нас мало общего. Но с юной Анной, дочерью сквайра Босли, мы немного подружились. Думаю, они с Бо отлично сойдутся, потому что она тоже очень стеснительная.

– Только не это, любовь моя! Бо и Кевин приехали ко мне в гости, чтобы охотиться и ездить верхом в свое удовольствие. И никакого сватовства. Я достаточно претерпел от интриг тети Агаты, так что не позволю навлечь подобную кару на моих друзей.

– Да, милорд, – покорно пробормотала Аманда, некоторое время помолчала и спросила: – Джаред, а когда ты понял, что любишь меня? Мне до сих пор сложно в это поверить.

Он постучал ногтем по зубам, делая вид, что погрузился в глубокую задумчивость. Аманда в это время продолжала блуждать пальчиками по его груди.

– Дай-ка подумать… Когда же я впервые почувствовал любовь к тебе, плутовка? Может, когда ты в гневе накинулась на меня после того, как я спас тебя от тех разбойников? Нет. Или сердце мое потянулось к тебе, когда ты приставила нож к моей груди? Нет, в тот раз я испытал сильное чувство, но, насколько мне помнится, это было раздражение, а не любовь. Нет, ни в тот, ни в другой раз. Перестань, щекотно! Дай подумать. Ну, если ты и вправду хочешь знать, я тебя полюбил – предупреждаю, хватит! – когда мы в первый раз поцеловались на лугу. Может быть, меня оглушило во время падения, и я принял искры в глазах за любовь. А ты когда поняла?

– Похоже, мы полюбили одновременно, Джаред. Я опередила тебя всего на несколько мгновений. Мне и вправду казалось, что я тебя ненавижу, до тех пор, пока ты так по-дурацки не свалился с лошади, но когда ты лежал там, на лугу, вдруг самым главным для меня стало, чтобы ты открыл глаза. Я знаю, что полюбила тебя уже тогда, но ни за что не хотела признать это. Лежа там, на клевере, ты выглядел таким юным и ранимым, что походил на потерявшегося маленького мальчика… ой! Не делай так!

Джаред изогнулся и игриво укусил Аманду за мочку уха. Она тут же отомстила, толкнув локоть, на который он опирался. Они катались взад и вперед по огромной кровати, причем Аманда безуспешно пыталась оттолкнуть руки Джареда, а он немилосердно щекотал ее.

Хулигански усмехаясь, Джаред приговаривал с притворной суровостью:

– Самое время научить тебя уважать своего супруга, девчонка. Муж не бывает глупым, а я никогда не выглядел ранимым.

Аманда притянула мужа к себе и начала покрывать его шею и плечи поцелуями.

– О муж мой, я так люблю тебя! – шептала она, и он отвечал ей тем же.

Наконец Джаред откатился в сторону, обнял Аманду и, задыхаясь, спросил:

– Ты достаточно наказана, мадам?

– Да, милорд. Думаю, мне придется каждую неделю напрягать мозги, чтобы придумать способ получить новый урок должного уважения к мужу, – дерзко ответила Аманда. – Кажется, обед сегодня немного запоздает, – добавила она, стараясь казаться серьезной, но глаза ее смеялись.

– Малышка, твой острый язычок всегда шокирует меня. – Джаред склонился и чмокнул ее в кончик носа. – И я всегда буду тебе за это благодарен, – хрипловатым голосом добавил он.

Бо и Кевин пропускали по стаканчику перед обедом, когда в голубой комнате наконец появились Джаред и Аманда. В золотистом платье, отлично сочетавшемся с цветом ее глаз, Аманда светилась здоровьем и любовью. Она с искренней улыбкой приветствовала друзей мужа. Джаред в костюме из прекрасной синей ткани выглядел особенно привлекательным и довольным собой. Его глаза затуманились лишь на миг – когда он взглянул на портрет матери. Он наклонился и шепнул жене:

– Мне кажется, она всем довольна, правда?

И в благодарность получил улыбку Аманды. Кевин первым заметил хозяев дома.

– Господи, Джаред, неужели это тот оборвыш, которого мы видели в гостинице? Неудивительно, что ты так торопился жениться на ней, и, осмелюсь добавить, вполне естественно, что ты расхаживаешь с таким невыносимо самодовольным видом. Она красавица. – Он поднес руку Аманды к губам: – Обворожительная мадам, давайте убьем этого олуха и сбежим вдвоем. Честное слово, я гораздо лучше, чем он.

Восторженный смех Аманды осветил комнату, как солнечный луч.

– Мы опять встретились, мистер Ролингс, и я вижу, что язык ваш стал еще более шелковым, чем раньше. – Она изящно высвободила руку и подошла к Бо: – Здравствуйте, мистер Чевингтон. Я рада снова видеть вас, но скажите, что с вашим глазом? Он выглядит плачевно.

– Аманда, невежливо расспрашивать Бо о его внешности. Тебе следовало не обращать внимания на его подбитый глаз, словно ты ничего не заметила, – с ухмылкой пожурил ее Джаред.

– Чушь, – отрезала Аманда, взяв Бо под руку. – Садитесь и позвольте мне позвать горничную, Салли. Она знает, как ухаживать за ранеными.

Очарованного Бо проводили к ближайшему креслу, а Джаред безропотно позвонил и позвал Салли. Дожидаясь горничную, друзья смотрели, как Аманда хлопочет вокруг смущенного Бо. Кевин обернулся к Джареду и с улыбкой попросил:

– Будь добр, тресни меня хорошенько, а то я чувствую, что мной пренебрегают. Может, синяк-другой заставят твою милую жену позаботиться и обо мне.

– Не буду я тебя бить, дурень, а вот бокал наполню, если хочешь. – Джаред замер, глядя, как его жена и друг серьезно о чем-то беседуют. – Будь я проклят, Кевин, если эта плутовка не понимает каждое его слово!

Но Кевин уже отошел, поспешно выбрав кресло поближе к Аманде и стремясь привлечь ее внимание, пока горничная проворно обрабатывала глаз Бо. К тому времени, как объявили, что обед подан, Джаред понял, что в столовую ему придется идти в одиночестве, ибо Аманда протянула обе руки его друзьям – Бо, потому что он мило попросил ее об этом, а Кевину, потому что он поклялся застрелиться, если Аманда не позволит ему сопровождать ее. Глядя в их удаляющиеся спины, Джаред решил, что придется позволить Аманде представить эту парочку местному обществу. Может быть, тогда они будут держаться подальше от его жены!

После обеда Бо с Кевином отказались от бренди и сигар, пожелав вернуться в голубую комнату вместе с Амандой. Все расселись на стоявших друг против друга диванах, причем Джаред сумел ловко устроиться рядом с женой, и Аманда спросила:

– Ну как прошел сезон, джентльмены, успешно? Боюсь, я покинула Лондон в первую же неделю. Думаю, в это время года город совершенно опустел.

Кевин ответил:

– Как обычно, было невыносимо скучно, миледи: бесконечные званые вечера, считавшиеся успешными только в том случае, если помещение было переполнено и до столовой, где был накрыт ужин, гости добрались с трудом. Что касается дам – ах, Джаред выбрал розу среди сорняков так быстро, что ни у кого из нас не осталось шансов, а лично я отказываюсь довольствоваться вторым сортом.

Джаред ехидно вставил:

– А как насчет девицы Четсворт? Я видел ее в «Олмаке».

Кевин с омерзением сморщил нос:

– Которую, друг мой? Ту косоглазую или блондинку с прыщами?

– Еще одна, Кевин. С зубами, как у курицы.

– Бо, ты опять демонстрируешь свое невежество, – фыркнул Кевин. – У курицы нет зубов.

– Да? Правда? Значит, это куриный клюв. Цыпленок Черити,[7] – непоколебимо завершил Бо.

– Черити? – вмешалась Аманда. – Черити Четсворт? О, какое ужасное имя! Зачем они назвали ее Черити?

Джаред потрепал ее по руке:

– Им пришлось, малышка. Два первых пугала зовутся Фейт[8] и Хоуп.[9] Черити оказалась логическим продолжением, и она косит. У Хоуп куриные зубы. Да не стоит о них беспокоиться, у них солидное приданое, и они потихоньку найдут себе мужей.

– Как-нибудь темной ночью, – предположил Кевин.

– Мистер Ролингс, вы злюка.

– Вовсе нет, миледи, это вы недобры. Называть лучшего друга своего мужа «мистером»! Прошу вас, зовите меня Кевином, потому что я хочу быть вам братом.

Аманда вопросительно посмотрела на мужа, но он только улыбнулся:

– Хорошо, Кевин. Моя жена будет называть вас обоих по именам, а вы можете называть ее Амандой. Но предупреждаю – я очень ревнив.

Друзья провели остаток вечера в легкомысленной болтовне. Кевин и Бо, вспомнив, чем они занимались предыдущим вечером, оба решили пораньше лечь спать. Когда они ушли, Аманда сказала мужу, что она в восторге от его друзей.

– Да, малышка, – отозвался он. – Только имей в виду: не все члены высшего общества такие же искренние и честные, как эти двое. Тебе не следует доверять всем и каждому. Бо и Кевин – мои лучшие друзья много лет, хотя должен признать, что они довольно беспутные малые. Но многие будут неприятно удивлены, если увидят, что леди на короткой ноге с мужчинами. Поэтому, когда будешь давать званые вечера, обращайся к ним как подобает. Аманда в восторге захлопала в ладоши:

– Так я могу пригласить наших соседей на званый вечер? О, спасибо, милый! Мне так хочется продемонстрировать им эту красивую мебель и доказать тебе, что я хорошая хозяйка! Можно открыть бальный зал?

– Мои друзья приехали сюда отдохнуть, так что не пытайся их женить! И не отрицай – я все вижу по твоим глазам. Бо и Кевин пробудут здесь всего три недели, и за это время я готов выдержать только два приема. Я понятно выразился?

Аманда упала духом:

– Но любовь моя, мы так счастливы! Наверняка ты желаешь этого и своим друзьям?

Джаред взял ее за руки.

– Существует только одна Менди, и она моя. Бо и Кевину придется как-то справляться самостоятельно.

– Хорошо, Джаред, – покорно пробормотала Аманда. – Только один небольшой обед и один крохотный танцевальный вечер. Обещаю.

Она быстро соображала. Обед можно устроить прямо завтра. Как только расползутся слухи о двух подходящих холостяках, отдыхающих в Сторм Хейвене, праздных вечеров больше не будет. Аманда сдержанно поцеловала мужа и молча поднялась в спальню, мысленно составляя меню на завтрашний прием.

Аманда проснулась и, протянув руку, пошарила по мужниной половине огромной кровати. Там никого не было. Неужели ей все приснилось, она по-прежнему никем не любима и одна в Сторм Хейвене? Словно в ответ, в дверь постучали и в спальню вошла Салли с широкой улыбкой на простодушном лице.

– Доброе утро, миледи, какой чудесный день: хозяин дома и все такое. Ах, посмотрите на этот беспорядок! Красивое платье вашей светлости валяется на полу! – Она быстро наклонилась и тут же выпрямилась, держа в одной руке золотистое платье Аманды, а в другой – шейный платок Джареда.

Именно Салли много раз успокаивала рыдающую хозяйку, прижимая ее к своей пышной груди, поэтому Аманда только отчаянно покраснела и спросила, где сейчас лорд Сторм.

– Его светлость повел своих друзей в конюшню, смотреть на эту окаянную лошадь. Судя по хитрому взгляду его светлости, он затеял какую-то штуку.

Аманда быстро оделась, отказалась от завтрака и поспешила в конюшню. Она пришла как раз вовремя, чтобы увидеть вцепившихся друг в друга умирающих от смеха Кевина и Джареда. Хэрроу помогал подняться на ноги смущенному Бо. Рядом хладнокровно щипал траву ее рыжий жеребец, глядя на людей с презрением.

– О, Джаред, это нехорошо! Ты должен был предупредить Бо о маленьком фокусе Урагана. – Аманда подошла к Бо и протянула ему руку: – Не расстраивайтесь из-за них, милый друг. Пойдемте со мной, спустимся к пруду, подальше от этих хулиганов.

– Э-э-э… да… гм… спасибо, Аманда. С радостью, да, – ответил Бо, откидывая с глаз свои морковно-рыжие волосы. Оглянувшись, он ехидно ухмыльнулся и невинным тоном добавил, обращаясь к своим мучителям: – Спасибо, джентльмены. Развлекайтесь. Не знаю, когда мы вернемся.

Кевин снова разразился хохотом и хлопнул Джареда по спине:

– Этот раунд ты проиграл, старина.

– Ой, заткнись, Кевин. Я предлагаю несколько часов поездить верхом. Вечером Аманда дает званый обед, и сдается мне, после того как она начнет свои сватовские интриги, я вас почти не буду видеть.

– О! Ты хочешь сказать, что по соседству живут хорошенькие сельские девушки?

– Если и так, я их не видел. Аманда говорила про Анну, дочь сквайра Босли, но та уже предназначена для Бо. Бедняга!

– Бо? С женщиной? Скорее бы увидеть этот грандиозный роман! Он сначала споткнется о собственную ногу, а потом сунет голову в чашу для пунша. Я уже жду не дождусь этого вечера, Джаред. Во всяком случае это будет весело.

Кевин не ошибся: вечер начался весело. Для него. Для Бо этот вечер превратился в кошмарный сон. Когда Аманда подвела к нему скромную блондинку Анну Босли, он густо покраснел и попытался спрятаться за спиной хозяйки. Но мисс Анна и сама порозовела и вместо того, чтобы начать хихикать или глянуть на него с презрением, посмотрела в обезумевшие голубые глаза Бо с милой невинностью. Он покинул свое убежище и нерешительно склонился над ее рукой.

Анна Босли была настолько же хрупкой, насколько Бо – дородным, и едва доставала макушкой до его двойного подбородка. Она подняла взгляд на его веснушчатое лицо, и Бо, взглянув в ее кроткие зеленые глаза, понял, что она испугана так же, как и он сам.

После того как Аманда заставила Анну взять Бо под руку и проводила их к выбранному заранее уединенному дивану, молодые люди оказались вынужденными провести большую часть вечера друг с другом. Сидя бок о бок за обеденным столом, они вели скованную беседу, которая постороннему наблюдателю могла показаться в высшей степени односторонней.

– Прохладно для июля, мисс Босли.

– В самом деле, мистер Чевингтон. Как вы это проницательно заметили. А в Лондоне тоже прохладно, сэр?

– Да, – ответил Бо, и оба погрузились в долгое молчание, пока разносили горячее.

– Говядина очень вкусная, правда, мистер Чевингтон?

– Да.

– Я восхищена тем, как Аманда отделала столовую. Вы знаете, ведь она все сделала сама.

– Да. Да, очень мило.

– Вы надолго приехали сюда, мистер Чевингтон?

– Да.

Любая другая женщина уже с отвращением всплеснула бы руками, но Анна Босли находилась под ужасающим давлением родителей. Ее мать весь этот день надоедливо твердила о том, что Анна не умеет общаться с людьми, и девушке вовсе не хотелось повторения нотации на следующее утро. Отбросив всякую осторожность, она сделала еще одну, последнюю попытку, хотя мать ее строго-настрого предупреждала, чтобы Анна никогда не упоминала о своем странном увлечении в мужском обществе.

– Может быть, вы обратили внимание на дизиготеку преизящную в библиотеке, мистер Чевингтон? Просто изумительный экземпляр.

Бо молчал так долго, что девушка от смущения едва не сползла со стула. Мать права – она безнадежна. Плохо уже то, что она не умеет вести светскую беседу, а уж присовокупить к этому дизиготеку преизящную… это кого угодно убьет наповал. Внезапно Бо, очень напряженно смотревший на нее, произнес:

– Не видел. А как вам шефлера актинофилия в голубой комнате? Удивился, когда увидел не в оранжерее.

Маленькое лицо Анны осветилось улыбкой, способной растопить самое суровое сердце, и Бо окончательно и бесповоротно пропал. Они заговорили одновременно, смеясь и предлагая собеседнику высказаться первому, и только после того, как хозяин обратился к ним дважды, сообразили, что дамам пора покидать столовую.

Бо смотрел, как Анна вместе с другими женщинами выходит из комнаты, и, когда она от двери обернулась, чтобы еще раз на него взглянуть, робко помахал ей вслед. Как только стало можно, он помчался в голубую комнату, где они продолжили разговор о том, как лучше прививать два каких-то определенных куста роз.

Кевин, бессовестно подслушивавший, подошел к Джареду и воскликнул:

– Не хочу тревожить тебя, дружище, но Бо говорит какие-то иностранные слова – это он-то, который свой собственный язык толком не освоил! Как ты думаешь, он делает непристойные предложения?

– Очень сомневаюсь, Кевин. А что за иностранные слова ты слышал? Французские?

– Честное слово, не знаю. Что-то вроде «крохитум комозум» и «сам пиктуратум» и другая такая же чушь. Как по-твоему, он не предлагает ей посмотреть свои гравюры?

Джаред был по-настоящему озадачен. Он подозвал свою жену и попросил Кевина все повторить, что тот и сделал, но еще менее точно, чем при первой попытке. Когда Кевин замолчал, на лице Аманды появилась едва заметная улыбка. Она в притворном изумлении вскинула брови.

– Право же, джентльмены, разве я не говорила нам, что Бо гораздо серьезнее и умнее, чем вам кажется? Насколько я понимаю, это на латыни и означает «твои зеленые глаза сияют, как звезды». А вы утверждали, что у них ничего не получится! – Аманда прищелкнула пальцами перед лицом Джареда, язвительно добавила: – Вот так-то, муж мой, – и, скрывая усмешку, поспешно отвернулась, восхищенно заметив леди Клоуз, что у нее очень красивый веер.

Джаред краем глаза заметил, что Бо вместе с юной Анной выходят через французское окно в сад. Он ткнул Кевина в бок, привлекая его внимание к находчивости их робкого друга:

– Никогда не думал, что Бо сумеет утереть тебе нос, Кевин. Должно быть, в этой девчонке есть что-то, что ты проглядел, когда вас представляли друг другу. Кевин наморщил лоб – до него дошло, что его слава неотразимого сердцееда оказалась под угрозой. Он быстро осмотрел комнату, выбрал наименее лошадиное из всех дамских лиц и направился к леди Элизабет, дочери лорда Клоуза, чтобы восстановить репутацию. Леди Элизабет в следующем сезоне собиралась, дебютировать, поэтому была очень рада попрактиковать свои чары на красивом молодом денди.

Таким образом, Джаред оказался предоставленным самому себе – лорд Клоуз – и сквайр Босли с остальными мужчинами завязали оживленную дискуссию о том, когда нужно вносить навоз на поля (тема, совершенно неинтересная Джареду), а леди сбились в кружок, выбирая подходящий день для soiree[10] Аманды и составляя список гостей.

К концу вечера Бо пообещал на следующий день нанести визит мисс Анне, чтобы посмотреть ее оранжерею, а Кевину пришлось провожать леди Элизабет. Именно на это и рассчитывала Аманда, и, когда Джаред понял, что теперь может остаться наедине с женой, он тоже одобрил ее затею. Так он и сказал жене, когда они поднимались в спальню.

– Я так рада это слышать, дорогой! Я очень боялась, что ты будешь смертельно скучать в Сторм Хейвене. Как по-твоему, тебе будет очень не хватать твоего светского круга, если мы поживем в деревне, пока не родится наш ребенок?

Джаред взмахом руки отпустил ожидавшую их Салли и ответил:

– Если бы я мог, то заперся бы от целого мира хотя бы на год, потому что – я и раньше это говорил – ты интересуешь меня в самых разных смыслах, но скуки тут точно нет.

Аманда шаловливо улыбнулась:

– В самом деле, милорд? А в каких же смыслах я тебя интересую?

– Ты чертовски хорошо это знаешь, лисичка. И хватит копаться с ожерельем. Иди ко мне. Ты слишком много болтаешь, а между тем твое место – в постели.

Аманда оставила в покое сложную застежку и надула губки.

– Это ты отослал Салли, а не я. Кроме того, – она озорно вздернула подбородок, – мне кажется, что я еще не очень устала и не хочу спать. Пожалуй, спущусь в библиотеку и возьму что-нибудь почитать.

– Аманда, я не отличаюсь терпением! Ты весь вечер строила мне глазки через комнату и чуть не свела с ума. Иди сюда, жена!

– Строила глазки! Строила глазки! О, как прелестно! Так вот, я отказываюсь покорно подбегать к тебе по мановению пальца. Я три долгих месяца чахла тут и одиночестве, пока ты не соизволил вспомнить обо мне. А теперь я желаю, чтобы за мной ухаживали, а не приказывали мне, милорд! Небо свидетель, до сих пор мне выпадало слишком мало внимания.

Джаред взглянул на капризные губки Аманды, на его лице медленно появилась улыбка, и он отвесил жене изысканный поклон.

– Ах, дорогая моя леди Сторм, простите мне неучтивую поспешность. Позвольте сперва сказать, что сегодня вечером вы выглядели просто чарующе. Завтра я напишу сонет о ваших блестящих, черных, как смоль, кудрях и о ваших глазах, этих восхитительных золотых драгоценных камнях – а также о прелестных весенних цветах, распустившихся на ваших персиковых щечках…

Персиковые щечки зарделись, и Аманда огрызнулась:

– Не насмехайся надо мной, Джаред. Я знаю, что сегодня вечером я с тобой флиртовала в надежде на легкомысленное ухаживание, но это что-то чересчур грубая лесть. Ты вообще можешь вести себя серьезно?

Он погрозил жене пальцем:

– Прошу вас, не прерывайте меня, мадам, я еще не закончил. Дайте-ка вспомнить, о чем я говорил? Ах да. Я описал ваши волосы, глаза и цвет лица; теперь нужно найти слова для дерзкого носика и соблазнительного ротика. Ах, я не в силах думать. Лучше посвятить мой сонет самой завораживающей вашей черте – колдовским грудям. Я любовался ими весь вечер, а будь у вашего наряда вырез чуть поглубже, мадам, думаю, я увидел бы, как они выглядыват наружу… – Он уклонился от летевшей в его сторону фарфоровой вазочки, полной шпилек. – О, несносная ты киска, ты пожалеешь об этом!

– Мне жаль! Жаль, что я промахнулась! Стой смирно, дай мне как следует прицелиться.

Джаред, улыбнувшись, начал наступать на Аманду со словами:

– Положи флакон, Аманда. Если ты разобьешь духи, мы не сможем спать в этой комнате не меньше месяца – из-за запаха.

Аманда посмотрела на флакон у себя в руке, поставила его на место, быстро схватила щетку для волос и швырнула ее в голову Джареду, опоздав совсем чуть-чуть – он опять уклонился.

– Ну все! Придется тебя наказать. Помнишь, я сказал в той гостинице, что буду мстить? Или ты хочешь, чтобы я тебя опять отшлепал?

Аманда вспомнила те увесистые шлепки, глаза ее широко распахнулись, она подхватила юбки и приготовилась убежать:

– Сначала поймай меня!

Прежде чем Джаред успел двинуться с места, Аманда уже заскочила за огромную кровать и схватилась за столбик, приготовившись метнуться вправо или влево. Джаред кинулся к ней, она метнулась в другую сторону и оказалась между кроватью и стенкой.

– Ага! Попалась? Вот так-то! – фыркнул Джаред.

Аманда запрыгнула на кровать и поползла в дальний ее конец, растеряв по дороге все шпильки. Волосы каскадом упали на спину. Юная леди стояла на кровати, пристально следя, что он сделает дальше. Джаред хладнокровно начал обходить комнату, словно Аманды в ней не было, и гасить свечи. В конце концов, остался гореть только небольшой огонь в камине – в старом доме было прохладно даже в летнюю жару.

Аманда почти ничего не видела, зато Джаред держал курс на ее бриллианты, сверкавшие в отсветах пламени. Он тихонько сделал круг и напал на Аманду сзади.

Она запищала – Джаред подхватил ее на руки, словно она ничего не весила, и бесцеремонно положил на коврик у камина.

– Джаред, – взмолилась она, – будь со мной нежен, я теперь мать.

Он опустился перед ней на колени и свел брови, словно раздумывая над ее словами.

– Очень хорошо – мать – ты, как и все преступники, просишь о пощаде. Но предупреждаю – через шесть месяцев я потребую расплаты!

Языки пламени отбрасывали розовый свет на обнаженные плечи Аманды и плясали крохотными огоньками в ее растрепанных локонах. Девушка устроилась на мягком мехе коврика и облизнула верхнюю губу. Она победила! Аманда не отводила взгляда от своего мужа, и сердце ее пело при виде неприкрытого желания в каждой черте его лица. Она медленно подняла обнаженные руки, притянула мужа к себе и прошептала:

– Люби меня, Джаред. Пожалуйста, люби меня нежно.

– Ты сведешь меня с ума, малышка, – пробормотал он, и губы их встретились в жадном поцелуе. Погоня завершилась, противники стали любовниками, столь же жаркими в любви, сколь несерьезными были в ссоре. Губы слились, тела переплелись, руки отчаян но сражались с мешавшей одеждой, а пылающие тела жаждали облегчения.

– Проклятье, – выругался Джаред, наткнувшись на очередную замысловатую застежку. Он одним движением разорвал и платье, и сорочку, и два тела страстно прильнули друг к другу. В комнате слышалось лишь хрипловатое прерывистое дыхание по обе стороны той вершины, на которую оба они стремились на крыльях любви и страсти.

Потом Аманда поднялась на ноги и ахнула:

– О, Джаред, посмотри, что ты наделал! Мое красивое новое платье испорчено окончательно, а его доставили из Лондона всего лишь неделю назад. Как я объясню это Салли? – Внезапно она прекратила жаловаться и захихикала. Неужели это ее муж? Этот растрепанный мужчина, который сидит на каминном коврике, и брюки его болтаются на щиколотках, а рубашка и галстук перекручены на шее? – Посмотри на себя, – воскликнула она, – о стильный лорд Сторм! Может, это новая мода, милорд?

– Ты на себя посмотри, плутовка. На тебе нет ничего, кроме бриллиантового ожерелья и одной атласной туфельки. – Джаред немного помолчал и добавил хрипловатым голосом: – Да, моя прелестная женушка, посмотри на себя. Кудри ласкают розовую кожу, рыжеватые глаза сверкают ярче любых драгоценностей – ты моя Венера, Аманда!

Он отпихнул ногой остатки одежды, протянул руку и обнял Аманду.

– Пойдем, богиня. Удалимся на наше облако, откуда мы сможем прикоснуться к звездам.

Июль, небогатый событиями, сменился августом: и гости Сторм Хейвена растянули свой визит на шесть недель вместо трех. Основной причиной был расцветающий роман между Бо и Анной. Парочка проводила бесконечные часы в саду Сторм Хейвена, к большому неудовольствию старого садовника. Они обсуждали местную флору, а возможно, и еще кое-какие предметы.

А вот Кевин начал проявлять нетерпение. Леди Элизабет превратилась, по его словам, в чертову пиявку, и он совершенно не хотел сделаться ее домашним любимцем. В последнее время он все чаще говорил, что не мешало бы вернуться в Лондон к малому сезону, и Аманда не сомневалась, что Бо сочтет себя обязанным поехать с другом. Этого она допустить не могла, по крайней мере до тех пор, пока Бо не наберется смелости и не попросит у сквайра Босли руки Анны.

Ради этого она затеяла еще один небольшой званый обед, испытывая терпение Джареда. На этот раз Аманда пригласила только сквайра и его семью, уговорив Кевина принять приглашение на обед в особняке лорда Клоуза. Леди Чезвик подозревала, что Аманда считает это очень умным ходом, но сама полагала, что ничего толкового все равно не получится.

– Скомпрометируй их, вот что я тебе скажу, – советовала она Аманде в день обеда. – Этот глупый мальчишка ни за что не заговорит. Сказать по правде, я вообще не думаю, что он на это способен. Любой, у кого в голове есть хоть чуточка мозгов, видит, что они без ума друг от друга. Этот болван пускает слюни всякий раз, как малышка Анна входит в комнату, а она, несчастная заблудшая душа, думает, что парень обретается где-нибудь на звездном небе. Я хвалю тебя, Аманда. Вы с Джаредом просто прекрасная пара, благодарение Господу, но вы, похоже, научились держать себя в руках на людях.

Аманда отмахнулась от комментариев тети по поводу своей личной жизни и вернулась к ее совету.

– Скомпрометировать их, милая леди? Вы что думаете, можно застукать их как-нибудь вечером и саду в страстных объятиях? Боюсь, вы слишком романтичны. Позавчера мы с Джаредом шли через оранжерею, а Бо с Анной сидели в уголочке, голова к голове. Мы, конечно же, решили, что он делает предложение, а мы помешали, но когда подошли (не было смысла притворяться, что мы их не заметили), они расступились и между ними торчал папоротник! Они его пересаживали! Скомпрометировать их? Ох, сомневаюсь, тетушка!

Леди Чезвик сморщила аристократический носик.

– Копаются в земле, как детишки. Я не удивлюсь, если они устраивают званые обеды в песочнице и организуют игрушечные чаепития под деревьями. – Она всплеснула руками и воскликнула: – Иной раз мне хочется выдрать его рыжие волосы вместе с корнями! Ну, как можно быть таким тупым?

В этот момент в комнату вошел Джаред и услышал последние слова тети. Он поцеловал жену в щеку и уселся рядом с ней.

– Надо думать, вы разговариваете про нашего умственно отсталого кавалера? Прошу тебя, тетя, не делай ему ничего плохого – его тупость совершенно естественна. Он вовсе не дурак, просто по натуре очень неторопливый. Он сам мне сказал, что собирается жениться на девушке – во всяком случае, я думаю, что он сказал именно это. Ему просто нужно собраться с духом, чтобы решиться подойти к сквайру.

Леди Чезвик это не впечатлило.

– Ха! Насколько я знаю Фрэнсиса Босли, он не только будет чертовски рад, но еще и руки Бо начнет целовать. Анна последняя из шести дочерей, и он пытается выдать ее замуж вот уже три года. Они возьмут Бо, даже если у него в голове совсем пусто (лично и думаю, что так оно и есть). Кстати, а где он сам – снимает божьих коровок с роз?

Джаред справился, наконец, с непокорным локоном, выбившимся из прически на затылке Аманды, и спокойно ответил:

– Вообще-то я понятия не имею. Утром он отправился с визитом к сквайру, но вроде пора бы ему и вернуться.

– О, это нечестно! Нечестно! – закричала Аманда, спрыгивая с дивана и поворачиваясь к мужу. – Ты все это время знал, что Бо поехал к сквайру просить руки Анны, а нам не сказал ни словечка! Да ты просто… – Она замолчала, подыскивая слово, и тетя Агата тут же услужливо его подсказала. – Да, низкий, спасибо, тетя, самый низкий человек на свете! И хватит ухмыляться, как обезьяна, Джаред! Ты знаешь, что я так долго готовилась к этому моменту! – Постепенно негодование исчезло с ее лица, она протянула руки к Джареду и счастливо заулыбалась: – Ты в таком же восторге, как и я, правда, милый?

Джаред сжал ее руки и ответил:

– Да, малышка, правда. Хотя должен сказать, что меня ужасно огорчает твой успех в сватовстве. Содрогаюсь при мысли о том, что ждет бедного Кевина, когда ты подберешь ему женщину. У него не останется ни единого шанса.

– Джаред, это нехорошо. Я не заставляла Бо и Анну влюбляться друг в друга. Я их просто познакомила и… гм… позволила природе взять свое.

Джаред встал и обнял ее за талию:

– Разумеется, сердечко мое, ты почти ничего не сделала, чтобы подтолкнуть их роман, всего тычок, другой в нужном направлении. Время от времени. Например, ты пригласила Анну и нарочно оставила их наедине с Бо на целый час, сказав, что у тебя неприятности на кухне. Ты все устроила ловко и незаметно, Аманда, – впрочем, эти двое не заметили бы, если бы на них рухнул целый дом.

Аманда капризно выпятила нижнюю губку, но они слишком радовалась, чтобы долго обижаться. Все еще стоя в объятиях Джареда, она обратилась к леди Чезвик за поддержкой.

– Неужели я действовала так неловко, тетя Агата?

– Господи, нет, дорогая моя! По сравнению со мной ты была чрезвычайно ловкой и сообразительной. Да когда я пыталась окрутить Джареда с мисс Фарнворти, я на пикнике нарочно наступила ей на подол, чтобы потом предложить ей воспользоваться нашей каретой – вернуться домой и переодеться.

– Это точно, тетушка, – вмещался Джаред, – а когда ты заманила ее вместе с горничной в карету, то вынудила меня сопровождать их, потому что у тебя – ты только послушай, Аманда! – заболел живот и ты боялась, что из-за плохих рессор тебе станет еще хуже. Плохие рессоры, разумеется, – в моей-то карете! Потом мне три месяца пришлось откровенно грубить проклятой девице, пока она не согласилась оставить меня в покое и обратить внимание на виконта Уиттерби. А в другой раз…

– Хватит болтать, племянник. Я не просила перечислять все мои прегрешения.

От двери послышался протяжный голос:

– Прегрешения? О, здорово, мы обнажаем наши души? Мой последний великий грех состоит в том, что я похвалил рукоделие леди Элизабет. Искренне надеюсь, что она не подарит мне на Рождество сделанные своими руками домашние тапки, потому что я такие дрянные вещи носить отказываюсь, а у моего камердинера нога гораздо больше моей.

– Ой, заткнись, Кевин Ролингс. Твой язык сразу выдает, что у тебя между ушами пусто, – бросила леди Чезвик. – Я знала тебя еще тогда, когда ты лежал в пеленках, и с каждым днем ты все больше походишь на мать – вечно прихорашиваешься, и рисуешься, и заботишься о своей внешности, а между тем голова у тебя совершенно пустая! Сядь, задавака, и закрой рот. Мы обсуждаем очень важные вещи.

Кевин тут же изобразил на лице уныние и сел за столик со спиртным, заявив:

– Прошу вычеркнуть меня из списков, мадам. Оставляю поле боя вам. Я не смею спорить с человеком, признающим, что он старше меня по крайней мере на тридцать лет.

Как раз в этот момент Джаред поднес ко рту бокал, и следующие несколько минут Аманда была очень занята, изо всех сил хлопая его по спине, а он кашлял и задыхался, потому что бренди попало не в то горло, когда тетя Агата назвала Кевина сукиным сыном.

– Те-етя, – выдавил Джаред после очередного приступа кашля, – где ты подцепила такое… э-э-э… непосредственное выражение?

Леди Чезвик, не отрываясь от рукоделия, сообщила племяннику, что он может думать все, что ему угодно, но в Индии она не все время проводила за дамскими чаепитиями.

– Мне довелось повидать жизнь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Устыдившийся Кевин подошел к обиженной леди, склонился над ее рукой и произнес длинное витиеватое извинение, оборвавшееся только потому, что в комнату наконец-то вошел Бо. Все взгляды тот час же устремились к нему, и наступило полное молчание.

Бо окинул взглядом четыре обратившиеся к нему лица, пробормотал что-то неразборчивое и повернулся обратно к двери. Аманда пулей подскочила к нему и потащила назад в комнату; она немедленно обрушила на Бо шесть вопросов подряд, не дожидаясь ответов.

Когда она замолчала, чтобы перевести дыхание, эстафету перехватила леди Чезвик, также осыпавшая Бо градом вопросов, весьма похожих на те, что уже задала Аманда. Джаред при виде замешательства Бо только украдкой посмеивался, но Кевин понял, что пора вмешаться и спасти окончательно сбитого с толку друга от атаки женщин.

– Слушай, Бо, хватит открывать и закрывать рот, как снулая рыба. Сделай глубокий вдох. Леди немного нетерпеливы, потому что хотят кое-что узнать. С твоей стороны невежливо им не отвечать. Ну-ка, глотни, а я обещаю попридержать их, пока ты не будешь готов.

Потом он повернулся и обратился к сгорающим от любопытства дамам:

– Леди, заклинаю вас, подумайте о чувствах бедняги. Гляньте на него! – Они так и сделали. – Гляньте на его пылающие щеки. Это несомненный признак лихорадки. Обратите внимание на трясущиеся руки: вероятно, он пережил тяжелое потрясение. – Кевин наклонился и всмотрелся в бессмысленные глаза Бо. – Знаешь, ты просто на себя не похож, Бо. Я бы на твоем месте выпил какую-нибудь микстуру.

Аманда воззвала было к Джареду, чтобы он заставил Кевина прекратить дразнить Бо, но Джаред так хохотал, что она отказалась от бесплодной попытки и взяла дело в свои руки – попросту как следует пнула насмешника в голень. Он растянулся на ковре, высоко задрав одну ногу вверх и подвывая от боли.

– Ах, Кевин! – с притворным сочувствием воскликнула тут же Аманда. – Какое прискорбное происшествие! Тебе нужно быть осторожней.

– Хулиганка, – сказал Джаред, безуспешно пытаясь принять строгий вид, протянул руку и помог другу подняться. – Вставай, Кевин, не делай из себя посмешище.

Леди Чезвик решила, что все окончательно выходит из-под контроля. Она хлопнула в ладоши, призывая всех к вниманию, и объявила:

– Тишина! Все замолчите! Господи Боже, я чувствую себя нянькой, чьи подопечные в детской совсем разбушевались. А ну, быстро садитесь и давайте уже доберемся до главного. Мы все хотим узнать, чем закончился визит юного Бо к сквайру. – Она чопорно села на краешек стула, сложила руки на коленях и ласково произнесла: – Ну вот, дорогой, мы все тебя внимательно слушаем. Пожалуйста, расскажи, что между вами произошло.

Естественно, после этой речи Бо немедленно снова оказался в центре внимания, и его обычно румяное лицо сделалось багровым. Сильно волнуясь, он начал теребить не особенно аккуратно повязанный шейный платок, окончательно его растрепал, попытался успокоиться, потянулся за бренди, но, к несчастью, бокал выскользнул из его дрожавших пальцев и упал, опрокинувшись, ему на колени.

– О, бедный Бо! – воскликнула Аманда.

– Возьми салфетку, – предложил Джаред.

– Недотепа, – прокомментировал Кевин.

– Самое остроумное, что ты сказал за день, – хмыкнула леди Чезвик.

В конце концов Аманда взяла дело в свои руки, решив организовать разговор в виде простых вопросоп и однозначных ответов, на что Джаред тут же заметил:

– Этот допрос посрамил бы лорда Главного Судью.

– Ты поехал с визитом к сквайру, Бо? – промурлыкала Аманда.

Бо кивнул.

– И сквайр был дома?

Еще кивок.

– О, мы продвигаемся, – шепнул Кевин Джареду, чьи плечи снова начали трястись.

– И что, вы со сквайром поговорили? – продолжала «леди Высший Инквизитор», бросив на веселящуюся парочку грозный взгляд.

Снова последовал утвердительный кивок.

– А о чем вы разговаривали?

– Погода.

Джаред застонал и упал в кресло, заработав еще один выразительный взгляд женщины своей мечты.

– Но вы говорили о чем-нибудь еще? – настаивала Аманда.

– Наполеон.

Кевин прикрыл рот ладонью и громко прошептал Джареду:

– Боже, должно быть, это была серьезная полемика. Я бы отдал своего лучшего гнедого, лишь бы услышать, как фермер и наш болван спорят о политике.

Аманда быстро теряла терпение:

– А о чем-нибудь еще, дорогой Бо?

Бо кивнул, и щеки его заполыхали. Аманда сделала глубокий вдох и спросила:

– Вы говорили о мисс Анне?

Опять кивок. Кевин вскочил на ноги и заорал:

– Боже, мы просидим тут до Рождества, если будем плясать вокруг да около! – Он обернулся к Бо и спросил: – Так ты женишься на девице или нет, Бо? Дело идет к обеду, а мне еще многое нужно сделать.

Дамы хором начали возмущаться таким прямолинейным вопросом, и сдавленного «да» Бо никто не услышал, так что ему пришлось повторить его. Когда он повторил свое «да» в третий раз, все резко замолчали. Как раз в эту минуту Бо глубоко вздохнул и объявил:

– Я люблю ее! – Эти слова эхом отразились в тишине комнаты.

– Незачем так орать, дружище, – заметил Кевин. – Мы тебя услышали. Правда, мне это совершенно не нравится – вы двое вот так взяли и бросили меня. Зато я точно знаю – после сегодняшнего обеда я отправляюсь в Лондон, пока леди Элизабет не загнала меня в угол в саду. – Он подошел к другу и пожал ему руку. – Надеваешь на себя оковы, Бо? Мои соболезнования. – И вышел из комнаты, прихватив с собой графин с бренди.

Аманда смотрела ему вслед с грустным видом:

– Бедняга Кевин, он чувствует себя таким одиноким! Я должна…

Джаред заставил ее замолчать единственным известным ему способом. Он крепко поцеловал жену и сказал:

– Супружеское счастье – не единственное счастье на свете, хотя меня оно вполне устраивает. Оставь Кевина в покое. Я уверен, он найдет себе компанию в городе.

Аманда уже хотела высказаться насчет подходящей для Кевина компании, но в комнату вошел дворецкий и объявил, что прибыли гости.

– Кто бы это мог быть? – поинтересовался Джаред, обрадовавшись, что их прервали.

– Это я, милый, – или правильней сказать «это мы»? Впрочем, неважно, – послышался ответ, и в комнату вплыла леди Бланш Уэйд, следом за которой, пыхтя, топал Перегрин Дентон.

Бланш взяла Дентона под руку и посмотрела в его любящие глаза:

– Перегрин оказал мне честь, сделав брачное предложение – которое я, разумеется, приняла. Джаред, ты не хочешь поцеловать свою будущую мачеху?

Глава 8

Аманда в утренней гостиной составляла букет с такой злостью, что только портила хрупкие цветы. Обрезав стебель слишком коротко и обнаружив, что у нее не осталось ни одного красного цветка, она уже совсем было решила бросить свою затею, как в комнату вплыла Бланш, окутанная облаком мускусного аромата. Аманда тотчас же напряглась и сломала еще один нежный стебель.

– О, какая жалость, дорогое дитя, – пролепетала Бланш и поспешила исправить повреждение. – Не нужно так расстраиваться. Некоторые из нас не особенно одарены в художественных искусствах. Ну-ка, позволь тебе помочь. Подай мне, пожалуйста, ножницы, дорогая. Нужно добавить несколько цветков сюда, сюда и – смотри! Прекрасный букет! А теперь присядь, дорогая, а я позову служанку, чтобы убрать за тобой грязь. Должна заметить, что сегодня утром ты выглядишь не самым лучшим образом.

– Благодарю вас, леди Уэйд. Я сидела здесь в hobowi платье все утро после завтрака, дожидаясь вашего комплимента. Теперь можно считать, что мой день достойно завершен.

Бланш, собравшаяся звонить горничной, оглянулась.

– О, мы что-то не в духе? Неужели мой несносный будущий зять игнорирует свою малышку-невесту?

Аманда подавила желание вцепиться в золотистые волосы Бланш, у которых – она не сомневалась – были противные коричневые корни, подошла к дивану и села поудобнее. Она невинно посмотрела на незваную гостью и ответила:

– О, если бы дело было в этом, дорогая леди Уэйд! Но ведь Джаред просто ни на мгновение не оставляет меня одну. Он так внимателен к каждой моей прихоти – но ведь действительно, как вы сами заметили, мы еще новобрачные. Может быть, когда я буду в годах, как и вы, он перестанет быть таким ненасытным. – Аманда сладко улыбнулась, глядя, как от лица Бланш отливают все краски, не удержалась и добавила: – Разумеется, мой отчим, будучи примерно вашего возраста, в достаточной мере развлекает вас?

– Почему бы тебе… я хочу сказать, пожалуйста, Аманда, не могла бы ты обращаться ко мне не так формально? В конце концов, скоро я стану членом семьи.

В глазах Аманды заплясали озорные огоньки, и она осведомилась:

– Хотите, чтобы я называла вас «мама»?

Бланш едва не вышла из себя, но все же сдержались и ответила:

– Ну конечно же нет, дорогая. Мне никогда и в голову не придет заменить твою мать. Пожалуйста, называй меня Бланш.

Аманда временно прекратила сражение и неохотно согласилась. Бланш обернулась к горничной, убиравшей сломанные цветы, и приказала принести что-нибудь освежающее. Аманда внимательно рассматривала женщину, так бесцеремонно ворвавшуюся в их жизнь три дня назад. Она сразу заметила, что Джаред потрясен и с трудом сдерживает бешенство. Он постоянно, за исключением трапез, когда приходилось сидеть за одним столом, избегал леди Уэйд. Аманда не сомневалась, что в Лондоне они были близко знакомы. Разве Бланш не назвала его «милый»? Но Джаред не желал о ней разговаривать.

Аманда расспрашивала отчима и про их визит, и про его нареченную невесту, но до безумия влюбленный Дентон сказал ей только, что Бланш захотела повидаться с его падчерицей, а он ни в чем не мог ей отказать. То, что Бланш его не любила, было Аманде очевидно. Она наверняка знала, что будущий муж живет в основном на деньги, полученные от Джареда по брачному контракту. Титула у него нет. Так зачем же ей потребовался такой невыгодный брак? Аманда была уверена, что Бланш никогда ничего не делает без расчета на выгоду.

Только гляньте на нее, думала Аманда. Платье, которое она надела обычным утром, стоит куда больше сотни фунтов. А бриллианты, украшавшие ее вчера за обедом, обошлись кому-то в небольшое состояние. Аманда заметила, как Джаред несколько раз посмотрел на это ожерелье, и ей не понравились собственные мысли.

Эта женщина, конечно, красавица, хотя и несколько холодная. Пусть она одевается чересчур нарядно, но нельзя отрицать, что, увидев ее, многие мужчины наверняка одобрительно вскидывают брови. Однако Кевин не проявил к ней никакого интереса и покинул Сторм Хейвен сразу же после званого обеда Аманды. И Бо выскользнул из голубой комнаты, грубо оборвав Бланщ на полуслове, а потом перевез свои вещи к сквайру Босли, где и собирался жить до званого вечера, посвященного своей помолвке, который предстоял на следующей неделе. Он заявил, что так гораздо удобнее.

О, если бы только она могла вынудить Бланш уехать до того, как та испортит лучший вечер малышки Анны – ведь Анне пришлось из вежливости пригласить обоих гостей Аманды!

Бланш смотрела, как эмоции на выразительном лице Аманды сменяют одна другую, и гордилась собой, радуясь смятению соперницы. Нахальная дрянь! Вот значит, ради кого Джаред ее бросил! Его дурной вкус удивляет. Да и вообще все это оскорбительно. Однако Фредди прав – добраться до Джареда проще всего через эту зеленую девчонку, поскольку Джаред просто околдован ею.

Бланш не выносила Фредди – ни одна женщина, считающая себя неотразимой, не поймет мужчину, который ищет удовольствия в объятиях другого мужчины; поэтому, услышав о женитьбе Джареда, она отыскала его только для того, чтобы подразнить по поводу утраченного наследства.

Бланш всегда знала, что Фредди терпеть не может кузена, но все равно удивилась силе его ненависти. Когда Джаред бросил ее, да еще и оскорбил напоследок, она долго и мучительно искала способ заставить ого пожалеть об этом. И вспомнила о Фредди, с которым провела немало часов, проклиная их общую неудачу. Именно Фредди и предложил ей заняться Перегрином и получить приглашение в Сторм Хейвен, а уж оказавшись здесь, – оба они в этом не сомневались – она наверняка сумеет что-нибудь придумать.

В тот последний вечер Бланш сказала Джареду именно то, что имела в виду. Он заплатит ей за оскорбление. О, конечно, не жизнью, как она грозила, но если рухнет пресный брак Джареда, это успокоит ее разъяренное эго. И прежде всего Бланш ясно дала всем понять, что как только она и этот тупица Дентон, так похожий на ее покойного супруга, поженятся (можно подумать, она выйдет замуж за этого фигляра!), они рассчитывают проводить в Сторм Хейвене не меньше трех месяцев в году, навещая дорогих родственников. Да, ей удалось привести Джареда в замешательство, но месть еще далеко не была завершена. Бланш улыбнулась, вспомнив выражение лица Джареда, когда он вчера вечером услышал о ее планах. И она специально то и дело прикасалась к бриллиантовому ожерелью – его последнему подарку. Что ж, главное еще впереди. Если все пойдет так, как задумано, ему придется как следует раскошелиться, чтобы она держалась подальше от Сторм Хейвена.

Все это очень забавно, но девчонка вдруг начала показывать молочные зубки, осмелилась с ней пререкаться! Самое время показать ей, кто тут главный. Бланш решила прекратить перепалку и дерзко заявила:

– Кстати, Аманда, у меня в комнате есть кое-какие вещи Джареда. Я надеялась вернуть ему их в более, – она сделала вид, что ищет подходящее слово, – интимный момент, но кажется, он редко бывает дома. Видишь ли, Джаред уехал из Лондона весьма неожиданно, и я не успела вернуть ему перчатки, которые он оставил в моей постели… гм… в моей прихожей в последний свой визит. Бедняжка постоянно оставлял то одно, то другое – перчатки, шляпы, галстуки. Я велю горничной отнести их в твою комнату.

Бланш взяла чашку и спрятала торжествующую улыбку за салфеткой, вглядываясь в лицо Аманды.

Комната перед глазами Аманды закружилась. Невозможно отрицать то, на что так грубо намекает Бланш. Джаред был ее любовником – причем уже после того, как они поженились! Пока она тосковала в Сторм Хейвене, он кувыркался в постели Бланш Уэйд!

«Как я могу сидеть тут и пить чай, когда мой мир рассыпается на кусочки? – в ужасе подумала Аманда. Я дышу, вижу, слышу, сердце мое бьется – но внутри я умерла». Потом мозг ее заработал с бешеной скоростью. Она не сдастся без битвы! Джаред никогда не разговаривал с ней о времени, проведенном в Лондоне, ни разу после того первого дня, когда признался, что был без нее несчастен.

Что ж, очевидно, он нашел какое-то утешение в надушенных объятиях Бланш. А бриллианты! Ну конечно – как можно быть такой дурой?! Это подарок Джареда. Иначе с чего он вдруг так задергался, когда леди Чезвик что-то про них сказала? Что ж, теперь все сходится.

Аманда рассеянно огляделась. «Нельзя дать ей понять, что я расстроена, – напомнила она себе. – Нужно оставаться спокойной. Потом можно будет устроить настоящую истерику, а после этого я выложу Джареду все, что об этом думаю. Но пока я должна разобраться с этой – какое же слово употребила тетя Агата? – сукой. Да, точно, с этой белобрысой сукой». Аманда понятия не имела о том, как прошла последняя встреча Джареда с Бланш в Лондоне, зато точно знала, что муж ничуть не обрадовался ее появлению в Сторм Хейвене. Она твердо верила в его любовь и не сомневалась, что он не качнется больше в сторону Бланш, особенно после того, как Аманда с ним сегодня вечером хорошенько поговорит.

И с этой толком не оформившейся мыслью Аманда непреднамеренно решила судьбу своего мужа, небрежно ответив:

– О да, Бланш, Джаред мне все рассказал о вашей последней встрече в Лондоне. Честно говоря, я удивлена, что вы все же решились упомянуть о ней, поскольку, как мы обе отметили, это был его последний визит к вам.

Бланш от потрясения потеряла дар речи. Аманда встала, и пошла к дверям, обернувшись, чтобы добавить:

– Возможно, вы еще не знаете, но в следующем году у нас с Джаредом появится первенец. Раз уж мы теперь не соблюдаем формальностей, вы, вероятно, захотите, чтобы дитя называло вас бабушкой? О Боже, от чашки отломилась ручка! Я сейчас пришлю горничную, чтобы она вывела пятно с вашего прелестного платья, пока оно окончательно не погибло.

Взбешенная Бланш ринулась прочь из комнаты, подхватив мокрые юбки. Она вопила:

– Сейчас же пришлите ко мне этого болвана Дентона! Я хочу вернуться в Лондон!

Джаред тайком прокрался в дом через боковую дверь, надеясь, что не столкнется ни с Бланш, ни с идиотом Дентоном. Он в общем-то не питал особой враждебности к Дентону, а три дня разговоров за обеденным столом убедили его в правоте Аманды – ее отчим был настолько туп, что вместо ненависти к себе пробуждал только раздражение. Но Бланш – совершенно другое дело.

Он уже успел сломать себе мозг, пытаясь понять зачем она приехала в Сторм Хейвен. Джаред хорошо помнил ее последние слова, обращенные к нему, те, что она пронзительно выкрикивала, лежа на полу своей спальни, голая, осыпанная деньгами; но он сомневался, что Бланш приехала сюда с намерением воткнуть ему нож в спину. Она скорее хочет приставить ему пистолет к виску – фигурально – и Джаред охотно заплатит сколько угодно, лишь бы избавиться от нее, но при чем тут брак с Дентоном? Если Бланш рассчитывает на его легковерность, то она несколько перестаралась, Джареда такой байкой не обмануть. Нет, Дентон обычный простофиля, которого она обвела вокруг пальца (эта роль ему очень подходит), а вот Бланш наверняка затеяла что-то неладное.

Проходя мимо малой гостиной, Джаред услышал громкое «псссст!» и заглянул в комнату. Там сидела его тетя и отчаянно махала ему руками, приглашая к ней присоединиться.

– Что это вы тут прячетесь, мадам? Сбежали от гостей? Если позволите, я разделю с вами это убежище.

Леди Чезвик болезненно поморщилась и прошептала:

– Говори потише, дурень, и закрой дверь, пока сюда не примчался весь дом. Я всего лишь пытаюсь спасти твою шкуру, хотя одно небо знает, зачем – ты никогда не ценил мою помощь! Ага, вот так-то лучше. Садись рядом, я расскажу тебе, что здесь сегодня произошло. Попробуй догадайся, что случилось!

– Дорогая моя леди, у меня нет времени на игры. У меня голова идет кругом – я пытаюсь придумать, как избавиться от наших гостей и упрятать их туда, где их никто не найдет.

– Но я как раз об этом и говорю! Как ты догадался?

– Что значит – как раз об этом? Ты хочешь сказать, Бланш и Дентон навеки скрылись под маргаритками?

За попытку пошутить леди Чезвик ощутимо хлопнула его веером по руке:

– Не пытайся выглядеть большим дураком, чем ты есть на самом деле, племянник. Дело-то серьезное.

Он потер ушибленное место.

– Полностью согласен, тетя. Убийство – это всегда серьезно.

– Убийство? Убийство! Джаред, кажется, мы говорим о разных вещах, но я не собираюсь возвращаться обратно и искать, на каком перекрестке мы оставили главную дорогу и пошли по боковой тропке. Я позвала тебя сюда, чтобы сказать: противный отчим Аманды и его потаскушка уехали в Лондон. Если бы ты оставался дома, а не прятался целый день, делая вид, что вы с Хэрроу осматриваете имение, ты бы и сам это знал.

Джаред подскочил и громко воскликнул:

– Так это же лучшая новость после того, как моя лошадь выиграла скачки в Ньюмаркете! Почему ты мне сразу не сказала? Я должен срочно поздравить Аманду и заказать поварихе особый обед! И как моя ненаглядная супруга сумела совершить это великое чудо?

Леди Чезвик побагровела от злости и дернула Джн реда за рукав, пытаясь привлечь его внимание.

– Говори тише, Джаред, или я кину тебя на произвол судьбы. Если Аманда узнает, что ты дома, до того, как мы успеем посекретничать, твоя голова точно слетит с плеч долой. Девочка в бешенстве, имей в виду!

Вот теперь Джаред наконец обратил все свое вин мание на тетю, сел и велел ей продолжать. Она поудобнее устроилась на диване и приступила к нагоняю, которого племянник давно заслуживал.

– Ну что ж, гадкий мальчишка, прошлое тебя все-таки настигло. Я тебе всегда говорила, что однажды это произойдет, а теперь ты понимаешь, что я была скорее права, чем ошибалась, хотя нужно признать, что раза два я все-таки ошиблась, когда, к примеру, неверно оценила милую Аманду. Но не больше! И…

– Тетя, ближе к делу, если можно. Насколько я понимаю, ты собралась распечь меня за мое бурное прошлое?

– Не смей меня перебивать! Я буду говорить так, как считаю нужным, Джаред, и буду благодарна, если ты прислушаешься к моим словам! – Джаред покорно кивнул, и тетя Агата продолжила: – Как я и сказала до того, как ты меня перебил, – она кинула на племянника лукавый взгляд, – твое прошлое и в самом деле тебя настигло. Мне никогда не нравилась Бланш Уэйд, и я тебе это тысячу раз говорила, но разве ты слушал? Конечно же нет, и когда она сюда ввалилась, я сразу поняла, что она задумала какую-то пакость, но и подумать не могла, что у тебя настолько не хватает винтиков в голове! Оказывается, ты навещал ее уже после того, как женился на милой, невинной, очаровательной…

– Ее зовут Аманда, тетя.

– Мне это известно! Когда я сегодня наверху увидела бедную обманутую девочку, рыдавшую из-за такого мерзавца, как ты, я сразу поняла, что ты до сих пор ничего не знаешь о том, сколько у нее достоинств!

– Плакала? Моя жена плакала? – Джаред вскочил и хотел броситься вон из комнаты. – Что эта потаскуха ей сделала?

– Она всего лишь рассказала ей правду – что ты приезжал к ней, когда удрал из Сторм Хейвена, как малолетний преступник, и жил в Лондоне. Я знаю, что это правда, потому что у тебя все на лице написано. Твоя вина очевидна мне – и точно так же очевидна Аманде. – Тут лицо пожилой леди исказилось, и она всхлипнула: – О, Джаред, зачем? Зачем ты сделал такую ужасную вещь? Да еще с потаскушкой вроде Бланш Уэйд!

Джаред обнял плачущую тетушку. Через несколько минут она взяла себя в руки и позволила племяннику объясниться. Он рассказал несчастной женщине всю правду, и, когда она услышала подробности последней встречи Джареда с бывшей любовницей, лицо ее прояснилось, но тут же снова затуманилось.

– А теперь в чем дело, тетя? – спросил Джаред.

– Ты ни в коем случае не должен рассказывать этого Аманде!

– Почему? Это же правда.

– Правда! Я ошибалась насчет твоей разумности, племянник. Ты что, в самом деле думаешь, будто для Аманды есть какая-нибудь разница? Сделал ты то, за чем приехал, или нет? Нет, Аманде хватит одной мысли о том, что ты хотел уложить ту девку в постель. Да она взовьется до потолка! Солги ей, племянник, солги. Это единственная возможность!

– Тетя, ты не перестаешь меня изумлять. Ты действительно думаешь, что моя жена еще слишком мала и не примет правду, как она есть? В конце концов, это должно ей польстить.

Леди Чезвик неистово замотала головой:

– Это ничего не значит, Джаред! Ты не должен признаваться, что нога твоя была в доме той женщины после того, как ты встретил Аманду!

– Но в общем-то так и есть. Я виделся с ней всего лишь тот единственный раз.

Леди Чезвик досадливо вздохнула:

– Джаред, любимый мой племянник, поверь мне. Солги девочке. Это твоя единственная надежда на спасение.

– Хорошо, тетя. Подчиняюсь твоему суждению. Но если ты ошибаешься, клянусь, что тут же взвалю всю вину на тебя. Только пообещай, что не выдашь меня когда-нибудь потом.

Тетушка фыркнула, услышав такое невероятное предположение, и неожиданно весело рассмеялась.

– Что тебя так рассмешило, Агги?

– Да просто… просто я вдруг поняла, до чего все это забавно. Я ж тебе так и не рассказала, почему наши гости так поспешно сбежали. Господи, нареченная невеста буквально вытолкала Дентона из дома! О, это было просто замечательно! – Леди Чезвик ликующе захлопала в ладоши.

Джаред ухмыльнулся – трудно наслаждаться шуткой, которую не понимаешь, – и велел тете объясниться.

– Аманда рассказала мне, как они с леди Уэйд побеседовали сегодня утром. Именно тогда девочка и узнала, что ты оставил перчатки в постели той потаскушки, когда приходил к ней в последний раз. Аманда холодно ответила ей – просто не знаю, откуда в ней столько мужества, – что ты рассказал ей все про тот последний визит и что это в самом деле был твой последний визит. Тут леди Уэйд разлила весь свой чай на подол отвратительного платья и взлетела на метле наверх, чтобы упаковать вещи. Джаред, как, по-твоему, Аманда очень умно себя повела, правда? Джаред, да что случилось? Ты выглядишь совершенно больным!

Джаред подошел к двери, распахнул ее, обернулся к тетушке и холодно произнес:

– Вам отказывают мозги, мадам, если вы думаете, будто Бланш Уэйд покорно проглотит такое оскорбление. Теперь ее устроит только моя кровь, и ничего больше!

Он быстро помчался вверх по лестнице, но на площадке заставил себя остановиться и неторопливо подошел к спальне, где – он в этом не сомневался, Аманда уже прочертила линию фронта и дожидалась только его. Бланш сильно встревожила Джареда, но он понимал: эту тревогу жене показывать нельзя.

А с другой стороны, ну что Бланш может сделать? Явившись в Сторм Хейвен, она выложила свою козырную карту, а унизительное бегство без единого фунта отступного должно положить конец этой истории. Однако разве мог Джаред предположить, что Бланш пойдет на обручение с олухом Дентоном, лишь бы отомстить бывшему любовнику?

Должно быть, она всерьез рассчитывала выйти за меня замуж, думал Джаред. Да она делала намеки на это, когда лорд Уэйд еще не остыл в могиле! Джаред вспомнил, как испугалась Бланш, когда он вскользь упомянул о безвременной кончине Бертрама. Неужели она могла… Да нет, это невозможно. Даже Бланш не пойдет на убийство. Или пойдет? А если да, то кто остановит эту беспринципную женщину от попытки причинить вред Аманде? О том, что она попытается причинить физический вред ему самому, Джаред не думал вообще. В конце концов, она всего лишь женщина.

Но Аманда? Ну конечно! Почему он не подумал об этом раньше? Именно Аманду она собирается уничтожить, для этого и приехала в Сторм Хейвен. А через Аманду она сумеет ранить его, да так сильно, что и сама до конца не представляет. Слава Богу, никто не упомянул о ребенке. По крайней мере, об этом Бланш не знает.

Джаред вошел в спальню. Аманда тотчас же отпустила Салли, которая укладывала ей волосы, и повернулась к мужу с выражением решимости на лице:

– Почитаю за честь, милорд, что вы до сих пор в своей резиденции. Я думала, вы уже мчитесь по дороге в Лондон, чтобы сказать нежное «прощай» своей девке.

– Аманда, голубка, дай мне объяснить…

Она оборвала его восклицанием:

– Объяснить? Объяснить?! А что тут объяснять? Вы и эта шлюха были любовниками – скорее всего, до и наверняка после, нашей женитьбы. Отрицайте, сэр, если это неправда. Но прошу вас, избавьте меня от объяснений.

– В таком случае я отрицаю это! Точнее, отрицаю часть твоего утверждения – последнюю часть. И я могу все объяснить. Черт возьми, женщина, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Чертовски неприятно обращаться к твоей спине.

Аманда резко повернулась. В ее янтарных глазах застыла боль.

– Неужели лгать мне в лицо легче, милорд?

– Нет! В смысле – да! О, черт побери, замолчи, Аманда! – У него не очень хорошо получалось пикироваться с ней, и он это знал. Джаред никогда раньше не испытывал трудностей в отношениях с женщинами, разумеется, за исключением тетушки, но он никогда и не любил ни одну женщину так сильно, как это хрупкое создание. – Подумай о ребенке, Аманда. Ты можешь ему навредить.

– Ха! Столько тревог из-за одного крохотного младенца! А сколько у тебя детей по ту сторону одеяла, Джаред? У моего малыша будет много незаконных братьев?

Джаред шагнул к ней быстрее, чем Аман да успела это заметить, и прижал жену к груди:

– Хватит, Аманда. Прекрати немедленно.

Ледяным от ярости голосом она сказала:

– Отпусти меня.

– Если я тебя отпущу, то запросто могу ударить, а я этого не хочу, поэтому будь добра, закрой рот и послушай, а я попробую вытащить нас из этой путаницы.

Аманда попыталась вырваться, но у нее ничего не получилось. Тогда она пообещала вести себя спокойно. Джаред отпустил ее и начал расхаживать по комнате взад и вперед, рассказывая ей свою историю.

– Аманда, мне двадцать восемь лет, и я уже говорил тебе, что у меня весьма сомнительная репутация. Я не собираюсь отрицать, что у меня было много женщин, и Бланш Уэйд в том числе, к моему великому сожалению. Но у меня нет ни одного внебрачного ребенка. Уж кто-кто, а ты не можешь этого не знать, во имя любви небесной! – Джаред провел трясущейся рукой по своим растрепавшимся волосам, повернулся к Аманде и взмолился: – Я не хочу лгать и говорить, что всю жизнь был лилейным цветком, да ты этому и не поверишь. Но я не лгу, когда говорю тебе, что не занимался любовью ни с одной женщиной после того, как увидел тебя в «Олмаке». Если Бланш сказала, что мы были любовниками в эти месяцы в Лондоне, она соврала, и пусть я завтра умру, если говорю тебе неправду. Следующий ход за вами, мадам.

Он резко повернулся и хотел выйти из комнаты, но Аманда остановила его двумя словами:

– Прости меня.

Джаред возвел глаза к небесам и мысленно поклялся, что подарит своей мудрой тетушке рубиновый браслет, а потом великодушно открыл объятия рыдающей жене.

– О, мой милый! – плакала она. – Как я могла быть такой тупой и поверить этой ужасной женщине? Пожалуйста, прости меня. Я так сильно тебя люблю, и ревность съедала меня изнутри. Конечно же, ты и на милю не мог подойти к этой шлюхе, когда уехал. Все, что ты делал до нашей встречи, меня не касается, хотя должна сказать, я удивляюсь твоему дурному вкусу, если ты когда-то считал это толстое создание привлекательным.

Джаред спрятал лицо в волосах Аманды и пробормотал:

– И в самом деле, я недоумевал из-за этого сотню раз после ее появления здесь. Должно быть, я бывал здорово навеселе, если думал, что она соблазнительная женщина. Ты восторг моего сердца, и с того момента, как я тебя увидел, все остальные женщины в Англии стали казаться мне уродинами. – Куснув маленькое ушко, он пробормотал: – Ты колдунья, Аманда, и ты меня заворожила.

Последние сомнения Аманды растаяли. Гораздо проще все забыть, чем продолжать ссориться с мужчиной, которого так сильно любишь, и она подставила ему лицо для поцелуя. Джаред чувствовал, как она затрепетала в его объятиях, когда он начал дразнить ее языком, а потом нежно поцеловал ее нижнюю губку. Его руки уже развязывали ее платье, а губы прокладывали поцелуями дорожку от шеи до округлой груди.

Внезапно он ощутил какое-то движение и вскинул голову, сделав вид, что ужасно шокирован:

– Мадам, вы позволяете себе вольности, не подобающие хорошо воспитанной леди.

Аманда хихикнула и заявила, что ничего не делала.

– Я отчетливо ощутил, как ты ко мне притронулась. Вот! Опять!

Аманда вытянула руки, чтобы доказать свою невиновность, и тут Джаред ощутил толчок в третий раз. Пытаясь сдержаться и не хихикать, Аманда взяла его руку и прижала ее к своему слегка округлившемуся животу.

– Я знаю, что платья пока еще все скрывают – спасибо французам за эту моду! – но ты, как мой супруг, должен бы знать, что дитя растет. Вас лягнул ваш родной сын, милорд.

Она продолжала удерживать его руку, и вскоре Джаред ощутил весьма солидный толчок. Он отдернул руку, словно обжегся, но потом медленно положил ее обратно, поднял бровь и спросил:

– Ты толкаешься, чтобы скорее оказаться здесь, с нами? Аманда, а это не больно?

– Нет, глупый, мне это ужасно нравится. Но он в первый раз изобразил это для тебя. Ты расстроился?

Вместо ответа Джаред подхватил ее на руки, аккуратно уложил на постель и лег рядом.

– Расстроился? Детка, я смущен и поражен тем, как мне это приятно. Честно признаюсь, я думал об этом ребенке как о враге – когда не был занят тем, что пытался игнорировать его существование. Но знаешь, ты права: это точно сын, и теперь я очень горжусь его поразительной силой в таком-то юном возрасте. А ты уверена, что это не больно?

Аманда пришла в восторг от возникшего у мужа интереса и поспешила объяснить ему, что все дети пинают матерей, хотя наверняка не так сильно, как сын Джареда Делани. Ответить на его следующий вопрос оказалось не так легко.

– Нам пора прекращать заниматься любовью, малышка?

Внезапно Аманда очень смутилась – она давно не испытывала этого чувства рядом с Джаредом. Слишком нескромно будет признаться, что ей будет недоставать его любви, думала она, и потом, она и не хочет это прекращать, несмотря на беременность. Аманда подняла на него глаза и, запинаясь, сказала:

– Н-наверняка есть… с-способы, чтобы не повредить…

Лицо Джареда осветилось лукавой улыбкой, он наклонился и зашептал ей на ухо.

– О, Джаред! О Боже, правда?..

Аманда и тетя Агата сидели в малой гостиной и дружно выкладывали невидимые стежки на рубашонках для будущего младенца, когда Джаред вошел в комнату с письмом в руках.

– Очень жаль, – произнес он вслух.

Жена тут же поинтересовалась, о чем речь.

– Кевин пишет, что не сможет сегодня быть с нами на званом вечере у Бо. Похоже, его вызвали в Сассекс, к постели больного дядюшки. Старик умирает последние двадцать лет, а то и больше, но на этот раз, кажется, всерьез. Кевин его единственный наследник и получит кучу денег и титул, когда старый чудак даст дуба.

– Хм-ф-ф! – сердито фыркнула леди Чезвик. – Несчастный старик – вороны всегда слетаются на падаль.

– Будь я на вашем месте, мадам, я бы не особенно жалел старого графа. Он всегда был весьма странным. – Джаред снова вернулся к письму и заметил: – Будь я проклят, если Кевин не накатал мне и вторую страницу! Он терпеть не может вычеркивать. Интересно, что уж такого важного он мне хочет сообщить. – Он погрузился в письмо, и Аманда заметила на его лице тень озабоченности.

– Что случилось, милый? Кажется, ты расстроен.

Джаред свернул письмо и сунул его в карман.

– Ничего особенного, любовь моя. Кевин сильно потратился в Уайт Хаусе и просит одолжить ему несколько пенни, только и всего. А, да, – небрежно добавил он. – Он также упоминает, что видел в галерее Мэнтона моего кузена Фредди. Удивительно, никогда не думал, что Фредди знает, каким концом пистолета нужно целиться. Он сказал Кевину, что слышал о твоей беременности. Интересно, откуда?

– Господи, да понятия не имею! Твой кузен совершенно случайно не знаком с моим отчимом?

– С Дентоном? Думаю, это возможно, – ответил Джаред, вспомнив стычку Бо и Кевина с этой парочкой. – А что?

Аманда очаровательно порозовела, вспомнив свои последние слова, обращенные к леди Уэйд.

– Я только что вспомнила, что спрашивала леди Уэйд, не захочет ли она, чтобы наш будущий ребенок называл ее бабушкой. Она могла упомянуть это в разговоре с отчимом, а он – рассказать твоему кузену.

– Дьявол тебя побери! Господи, Аманда, неужели ты не можешь держать язык за зубами?

Леди Чезвик быстро положила ладонь на руку Аманды, не давая ей сердито огрызнуться, и сказала:

– У тебя должны быть причины для такой тревоги, племянник. Может, окажешь нам честь и поделишься с нами, пока не обнаружил, что твоя жена вонзила иголку тебе прямо в глотку?

Джаред тяжело упал в кресло, не рассчитанное на такой вес, и постарался взять себя в руки. Ни к чему пугать дам.

– Да ничего особенного, заверяю вас. Просто глупость! Я хотел сам сообщить кузену, что он может оставить все надежды, потому что мы ждем наследника. Понимаю, что это мелочно, но таков уж мой характер.

Кажется, леди Чезвик он убедил, но Аманда была более проницательна. Она вспомнила, что думал о Фредди Бо, и инстинктивно положила руки на живот, оберегая его:

– Твой кузен не попытается навредить ребенку?

Джаред был так занят, пытаясь проникнуть в намерения Бланш, что совершенно не думал о Фредди, но сейчас вспомнил о нем. Могла ли Бланш привлечь Фредди на свою сторону? Перед его мысленным взором возник образ кузена, каким Джаред видел его в последний раз. Воспоминание об изнеженном женоподобном денди вызвало на лице Джареда презрительную усмешку. Фредди? Да никогда. Нет, все дело в Бланш, но она совершенно беспомощна, разве что попытается еще раз пробить брешь между ним и Амандой. Проклятье! Он ведет себя, как старая бабка, вздрагивающая при виде любой тени.

Джаред поспешил успокоить жену:

– Фредди просто беспомощный болван, любовь моя. В худшем случае, когда родится наш сын, с моим кузеном случится припадок, а потом он спрячется куда-нибудь от кредиторов. Не волнуйся из-за него. И хватит хмуриться! Ребенок и так будет весь сморщенный!

– Но, Джаред, он тебя ненавидит. А когда наш сын родится…

– Довольно, любимая, я не хочу, чтобы мысли о моем кузене портили такой прекрасный день. Ты уже выбрала платье для сегодняшнего вечера?

– Конечно. Я не хочу затмить милую Анну, поэтому надену зеленое шелковое и к нему – всего несколько тех дивных фамильных изумрудов Делани, которые ты мне подарил. Я уверена, белое парчовое платье Анны будет самым красивым на балу. Кроме того, моя фигура уже не пленяет взоры.

– Неправда, любовь моя. Округленные формы очень тебе к лицу, да, тетя? – Он подмигнул леди Чезвик.

– Вздор, негодник! Ты будешь ею восхищаться, даже если она станет толстой, как повариха, и, судя по томным взглядам, которые вы друг на друга бросаете, я здесь совершенно лишняя. Извините меня, дорогие, но я хочу отдохнуть перед тем, как Хиггинс поможет мне одеться. Чем старше становишься, тем сложнее скрывать разрушительное действие времени.

Аманда поцеловала тетушку:

– Вы самая прелестная из всех женщин, тетя! Надеюсь, в вашем возрасте я буду хотя бы вполовину так же красива.

Леди Чезвик удивила обоих, начав смущенно отнекиваться, – остаток утра супруги с удовольствием провели в утренней гостиной, беседуя о вещах, никак не связанных с Фредди Кроссуэйтом или леди Бланш Уэйд.

В тот же вечер у сквайра Босли сияющая Аманда наблюдала со стороны, как очаровательная малютка Анна и ее неуклюжий обожатель кружились по комнате под благосклонными взглядами собравшихся гостей. Парочка совершенно не замечала, что в бальном зале полно народу, и несколько раз продолжала танец после того, как музыканты уже откладывали инструменты.

В конце концов, Джаред утащил Бо в библиотеку, чтобы пропустить с ним глоток-другой и дать другу несколько весьма непристойных советов о том, как полагается любить и удовлетворять жену. Аманда с Анной устроились в уголке, чтобы дружески поболтать за рюмочкой наливки.

Анна стиснула руку подруги, и ее прорвало:

– Я никогда не сумею как следует отблагодарить тебя, дорогая Аманда, за все, что ты для нас сделала. Мы так счастливы, Бо и я, но если бы не ты и не лорд Сторм, мы могли бы никогда не встретиться!

Аманда скромно отмахнулась, подчеркнув, что только любовь такой умной женщины, как Анна, смогла обнаружить в Бо доселе скрытые достоинства.

– Джаред говорит, он никогда и не знал, что Бо интересуется растениями, а ведь он знаком с ним много лет. Как тебе это удалось?

Анна вспыхнула и поведала о своих отчаянных попытках поддержать разговор с застенчивым мистером Чевингтоном.

– Я заговорила о растениях, потому что не знала, что еще делать. Тогда мы и поняли, что у нас общие интересы, и с того первого вечера нам всегда было о чем поговорить.

Аманда подняла глаза и увидела, что к ним подходят Джаред и новоиспеченный жених.

– Кажется, Бо не может прожить без тебя ни минуты, дорогая, потому что он уже торопится к тебе.

Леди подвинулись, чтобы дать джентльменам место на кушетке, но Джаред остался стоять.

– Сдается мне, у нас возникло небольшое осложнение, любовь моя. Бо совершенно убежден, что… проклятье, я не могу запомнить название! В общем, какое-то дурацкое растение в нашей оранжерее собирается сегодня ночью цвести, и он хочет вместе с нами вернуться в Сторм Хейвен, чтобы присутствовать при этом величайшем событии. Ты поедешь?

Если Аманде придется возвращаться обратно, то это четыре мили дороги – не самое большое удовольствие в ее положении. А покидать бал окончательно еще слишком рано.

– Милый, – вздохнула она, – неужели ты настолько глуп, что считаешь, будто Бо жаждет нашего общества? Дай им нашу карету, и пусть эта парочка тихонько улизнет. Вероятно, им есть о чем поговорить и кроме цветения какой-то растительности. А великое событие я посмотрю завтра утром.

– Не выйдет. Цветет только ночью. Жаль, вы не хотите.

Аманда потрепала Бо по пухлой щеке:

– Я совершенно безутешна, дорогой мой, но у Анны достаточно энтузиазма, чтобы возместить недостаток зрителей. Ведь так, милая?

Девушка в ответ зарделась и поспешно стали искать, куда бы поставить недопитый бокал с наливкой. Потом она встала и протянула руку жениху:

– Я с радостью составлю тебе компанию, Бо.

Джаред и Аманда пошли вместе с ними, нашли Хэрроу, которому в тот вечер пришлось выполнять обязанности кучера, и вскоре влюбленные упорхнули, чтобы провести наедине первые несколько часов после объявления помолвки.

Ночь выдалась теплая и славная – идеальная ночь для поездки; но будь погода иной, счастливая пара вряд ли заметила бы это. Они держались за руки, а Бо каждые несколько минут наклонялся и легонько целовал Анну в щеку.

– Люблю тебя, – шептал он снова и снова.

– И я, – отвечала Анна.

Они беседовали еще много о чем, но это ни для кого больше не представляет интереса – и вряд ли будет понятно кому-либо, кроме них.

Впереди уже виднелся Сторм Хейвен, как вдруг раздался выстрел, и от деревьев отделились двое всадников с криком:

– Кошелек или жизнь!

Хэрроу сидел на козлах один, поэтому прежде, чем потянуться за мушкетоном, лежавшим под сиденьем, ему пришлось осадить испугавшихся лошадей. Он не успел вытащить мушкетон – один из грабителей вспрыгнул на облучок и прижал отвратительного вида оружие к тощим ребрам конюха.

В карете Бо изо всех сил пытался высвободиться из объятий вцепившейся в него Анны, чтобы вытащить из кармана на двери кареты пистолеты Джареда.

– Умоляю, Бо, дорогой мой, не пытайся быть героем! – просила Анна. – Пусть они заберут наши ценности и уходят! Если ты их разозлишь, они могут тебя ранить!

Бо вздохнул и неохотно отказался от возможности изобразить перед своей прекрасной дамой рыцаря Галахэда.

– Куплю тебе другое кольцо, любовь моя, – пообещал он и, невзирая на судорожные усилия Анны удержать его за полы фрака, попытался высунуть в окно свою ярко-рыжую голову и сообщить грабителям о своих мирных намерениях. – Слушай, детка, не могу выйти и махнуть белым флагом. Отпусти мой фрак. Чертовски сложно, знаешь ли.

Анна ослабила хватку в тот самый момент, когда Бо повернул дверную ручку, и ее возлюбленный вывалился прямо на грязную дорогу задницей кверху, уткнувшись в землю курносым носом.

– О, дорогой, – вскричала Анна, – какая неудача! – И тоже выбралась наружу, чтобы помочь жениху. Но прежде, в безумный миг отваги, она спрятала в складках накидки один из больших пистолетов. В конце концов, каждой женщине известно: есть тонкая грань между путем наименьшего сопротивления и позволением вести себя прямо на бойню.

Она бы ни за что не позволила Бо ввязаться в битву с Бог знает сколькими ужасными разбойниками, но что, если негодяи, ограбив их, решатся на убийство? Малютка Анна, которая раньше лишилась бы чувств от одного вида грабителя с большой дороги, была полна решимости защитить своего мужчину.

Между тем ее герой посреди грязной дороги пытался подняться на четвереньки.

– Иех, – невнятно бормотал он. – Держу пари, слишком много выпил. Потерял равновесие.

С помощью хлопочущей Анны он все же встал на ноги, пьяно пошатываясь, шагнул к карете и облокотился на левое переднее колесо, поразив невесту своим отрешенным видом.

– Бо, – ахнула девушка, – скажи, что ты не пьян!

Тогда джентльмен, столь несправедливо обвиненный, выпрямился во весь свой невпечатляющий рост, поправил (и как следует выпачкал) перекрученный галстук и, стараясь изо всех сил выглядеть внушительно (хотя с кончика его носа капала грязная вода), потребовал у своей леди ответа: хватит ли у нее смелости предположить, что он не в состоянии выпить немного вина.

Оба грабителя, уже связавших Хэрроу, как рождественского гуся, и затолкавших его за сиденье кучера, от всей души наслаждались этим представлением.

– Пьян, как сапожник, – прокомментировал более крупный.

– Да я вообще не видал, чтобы эти крендели умели нормально пить, – согласился второй.

Оба грабителя разразились громким хохотом, а их будущая жертва воспользовалась возможностью подмигнуть возлюбленной, пытаясь дать ей понять, что он просто притворяется. Анна нахмурилась, не совсем понимая, к чему такое нелепое фиглярство, но поскольку она уже придумала свой собственный план, то не видела причин недооценивать старания Бо.

Внезапно более крупный – и более грязный – из двоих грабителей взревел:

– Хватит уже дурака валять! У нас есть работа, Клем, и давай ее делать. Те благородные господа, что нас наняли, велели, чтобы походило на грабеж. Ты как хочешь – сейчас все забрать или обчистить трупы потом?

Хэрроу из своего унизительного положения слышал каждое слово. Он отчаянно рванулся из пут, но лишь ударился коленями о собственные плечи и еще надежнее застрял в своей темнице. Все, что ему оставалось, – это от досады биться головой о стенку кареты. Однако лошади испугались, начали бить копытами, и это на мгновение отвлекло грабителей от безобидных на вид Анны и Бо. Последний тотчас сообразил, что другого шанса ему может не представиться.

Он оторвал дородное тело от каретного колеса и со свирепым воплем, который сделал бы честь любому индейцу, бросился на мерзавцев, посмевших покуситься на его возлюбленную.

Когда Клем, который обычно предпочитал ограничиваться мелкими карманными кражами, услышал этот жуткий вой, волосы у него на загривке встали дыбом и он так рванул к своей лошади, словно за ним гнались все псы ада. Однако его дружок был сделан из более крепкого теста. Когда Бо взвился в воздух, чтобы с разгона врезаться в обидчика, тот просто отступил в сторону, и Бо еще раз плюхнулся прямо в грязь.

Грабитель захохотал (собственно, так поступил бы любой на его месте) и любезно предоставил Бо время подняться на ноги. На этот раз бурая жижа капала даже с рыжих волос Бо, а также с носа и всех остальных частей тела.

– Не вышло, – уныло произнес Бо.

– Милый мой бедняжка, – вздохнула Анна.

– Гы-ы-ы, как грустно на тебя глядеть, крендель, – покачав головой, заметил головорез. – Жаль. Нравишься ты мне. И девчонка твоя нравится, прям храбрая такая. Я бы вас отпустил, честно, да вишь, Клем сбежал, так что мне не придется с ним делиться. Где его искать-то? Спасибо, что напугал его до смерти. Небось теперь не остановится до самого Тотхилла. А ты давай становись рядом с леди, покончим с этим делом, и старый добрый Боб пойдет своей дорогой. Вроде дождь собирается, а я мокнуть не люблю.

– Не знаю. Мы бы не отказались от ванны, – произнес, отплевываясь и вытирая грязь с лица, Бо и не глядя, он шагнул назад и одной грязной рукой обнял Анна за плечи. – Вы сказали, застрелите нас? – вдруг спросил он, словно до него только что дошел смысл происходящего. – Забавно. Не припомню врагов. Леди не трогайте. Никому плохого не сделала. Ангел, вот она кто. Настоящий ангел.

– Не сейчас, парень, – «успокоил» негодяй Бо. – Но скоро. Отойди-ка от нее, а не то я сначала прикончу тебя. Ты ж не хочешь, чтобы твоя девчонка осталась со мной наедине?

– Ублюдок! – заорал Бо, перестав притворяться пьяным. Ярость его была столь всепоглощающей, что он не мог придумать никакого пути к спасению, разве что снова броситься на мерзавца. И он, как разъяренный бык, кинулся прямо на линию огня, отчаянно молясь о чуде.

Два выстрела прозвучали одновременно, слившись в один, и два синеватых облачка дыма окутали три фигуры, неподвижно лежавшие на земле.

Когда дым рассеялся, первым очнулся Бо. В ушах у него звенело – слишком близко прогремел этот двойной выстрел. Он потряс головой, и резкий приступ боли убедил его, что он все еще жив. В плече ощущалась тупая боль. Бо сунул руку под сюртук и почувствовал на пальцах что-то липкое и мокрое. Очевидно, в него попали. Это его удивило – Бо всегда предполагал, что раны болят сильнее. Какое-то время он тупо смотрел на свою ладонь, и в его гудевшие мозги постепенно заползала тревога. И тут послышалось грубое ругательство.

– Боже всемогущий! – взревел разбойник, называвший себя Бобом. – Эта паршивка чуть не отстрелила мне ногу! – Посыпался град ругательств, грязных богохульств и воровских непонятных слов. Боб, вцепившись в стремя своей лошади, встал и с трудом забрался в седло. Потрясенный Бо смотрел, как тот лягнул здоровой ногой свою истощенную клячу и потрусил в ту же сторону, куда недавно скрылся его дружок Клем.

Еще минута ушла на то, чтобы Бо мысленно поздравил себя со счастливым избавлением от неудачливого наемного убийцы, но постепенно в его мозгу забрезжила мысль, не имевшая ничего общего с этой. Бо пронзил страх, и он обернулся к карете.

Анна! Где Анна? Он пополз к карете на четвереньках и увидел, как в бледном лунном свете мерцает ее белое платье. Бо торопливо проверил, нет ли на изящном теле ран, ничего не нашел и сделал вывод, что девушка просто упала в обморок. Рядом с ней валялся пистолет, из ствола которого все еще вился дымок. Бо в изумлении уставился на оружие.

Анна вскоре очнулась и бросилась в объятия Бо. Жених крепко обнял ее одной рукой и попросил чуть умерить восторги и не выдавливать остатки его крови из раны в плече.

– Г-г-где грабитель? – робко спросила Анна, оторвав оборку от нижней юбки и бинтуя рану возлюбленного с осторожностью и аккуратностью, которые наверняка потрясли бы вечно презирающую ее мать. – Когда я увидела, что ты так храбро бросился прямо на его пистолет, я пришла в такой ужас, что зажмурилась и выстрелила. Но я не убила его, правда, Бо? Пожалуйста, скажи, что я его не убила!

– Только ранила. Очень жаль, – ответил Бо с полным отсутствием чувствительности, столь характерным для мужчин. – Ранила в ногу. Не так плохо для женщины, полагаю, – добавил он в порядке утешения.

Анна пришла в замешательство:

– Ранила в ногу? Как это возможно? Я точно помню, что целилась в сердце. Впрочем, неважно. Я рада, что не убила его, а то бы сделалась, – тут она передернулась, – убийцей!

– Ни за что, милая. Героиней. Да, настоящей героиней, – ответил Бо и запечатлел звучный поцелуй на дрожавших полуоткрытых губках. Впрочем, интерлюдия оказалась короткой – они не могли больше игнорировать грохот и приглушенные ругательства, доносившиеся с облучка.

Как только Хэрроу освободили, он быстро затолкал торжествующую парочку в карету и повернул лошадей туда, откуда они приехали.

– В Бедлам их обоих, – бормотал он себе под нос. – Те мерзавцы могут вернуться в любой момент, да еще человек пятьдесят с собой приволочь, а эти воркуют да курлычут, как голубки в парке. – Он хлестнул кнутом лошадей, и так мчавшихся очень резво. – Но-о-о! Пошевеливайтесь, никчемные клячи!

Как только между деревьями показались огни дома сквайра, Хэрроу выстрелил из мушкетона. К тому времени, когда карета с грохотом остановилась у главного крыльца, все гости высыпали на портик.

– На нас напали убийцы, милорд! – выкрикнул Хэрроу Джареду. – Наемные убийцы, вот кто. Остановили карету и хотели разделаться с теми, кто внутри!

Хэрроу еще не договорил, когда Джаред уже распахнул дверцу кареты. Первое, что он увидел, – грязную мужскую руку, вцепившуюся в ручку изнутри. К руке был приделан тучный бурый медведь, и он снова – поневоле вывалился наружу, прямо на землю, только на этот раз перед зрителями, которые визжали, лишались чувств от страха, удивленно вскрикивали или же хохотали – в зависимости от характеров.

Анна чинно выбралась из кареты и опять вздохнула:

– О, Бо!

Для одного вечера событий оказалось чересчур много, и она изящно упала в обморок прямо на руки Джареда, поскольку руки ее отца уже были заняты пышными формами матери.

Так что наводить порядок пришлось леди Чезвик, что она и сделала с быстротой и решительностью фельдмаршала, организующего построение своих войск. Подъехали кареты, и гости покатили по домам быстрее, чем – как выразилась одна бойкая служанка – кот успел лизнуть свое ухо.

Леди Чезвик так энергично махала жжеными перьями, что привела в чувство Анну и ее мать как раз вовремя, чтобы услышать несколько искаженный отчет Бо о едва не случившейся трагедии и сбивчивый рассказ о его «удачном выстреле», благодаря которому несостоявшийся убийца позорно бежал.

Если быть абсолютно справедливыми по отношению к Бо, то на таком изложении событий настояла именно Анна, решившая, что будет лучше приписать всю честь подвига жениху. Как она объяснила, ей совсем не хочется становиться героиней или того хуже – постоянно ловить на себе косые взгляды соседских сплетниц и слышать про «кровь на ее руках». Более того (хотя Анне хватило ума не сказать об этом жениху), ей очень не хотелось, чтобы все насмехались над Бо, узнав, что он не только не сумел защитить свою невесту, но, напротив, невеста его спасла!

Рассказа о ночных событиях, украшенного цветистыми выражениями вроде «гнусные убийцы» и «кровожадные звери» – так выглядела лаконичная речь Бо в вольном переводе Аманды, – хватило, чтобы добрая жена сквайра ударилась в истерику, так что ее пришлось увести в комнаты.

Горничная похлопотала вокруг своей госпожи, щедро, на два пальца плеснула ей в стакан настойки опия, приложила к ногам разогретый кирпич и оставила ее отдыхать. Та некоторое время стонала: «Дитя мое! Несчастное мое дитя!» – но вскоре сообразила, что зрителей здесь нет, и быстро уснула.

В комнате напротив местный доктор, к счастью, приглашенный на званый вечер, уже обработал рану Бо, объявил, что это простая царапина, аккуратно ее перевязал, быстро облегчил кошелек пациента, успокоил Бо, подвесив его руку на изящную перевязь, и спустился вниз, где угостился добрым глотком лучшего контрабандного французского бренди из погребов сквайра.

К этому времени Аманда оправилась от возбуждения (вполне оправданного, так как Анна и Бо уже были в безопасности, а мысль о находившихся поблизости головорезах оказалась первой по-настоящему интересной новостью после того, как породистая свиноматка на ферме Джареда принесла двухголового поросенка), и теперь ломала голову над кое-какими открытиями этого вечера.

– Джаред, дорогой мой, – обратилась она к мужу, когда карета Делани (испачканные сиденья застелили ковриками, чтобы не испортить господам нарядную одежду) вновь направлялась в Сторм Хейвен. – Тебе не кажется, что некоторые вещи в этом нападении несколько… гм… загадочны?

– В каком смысле, малышка? – отозвался Джаред, уже составивший свое мнение насчет этого происшествия и твердо решивший скрывать его от женщин.

– Ну, во-первых, Бо сказал, что эти разбойники были кем-то наняты. Во-вторых, они собирались убить Анну и Бо, а не просто ограбить их – совершенно ненужный и очень жестокий способ убрать свидетелей грабежа, когда вполне достаточно надеть маски. И в-третьих, – мысль ее заработала и, похоже, набирала скорость с каждым оборотом колес кареты, – я думаю, что они дожидались именно нашу карету, потому что герб на ней очень хорошо заметен. Джаред! – воскликнула Аманда, повернулась на сиденье и схватила мужа за руку. – Я думаю, что они собирались напасть на нас. Убить нас, Джаред! – вскричала Аманда, тряхнув руку мужа.

Джаред застонал. Вот и попробуй защити свою простодушную женушку. Следовало бы знать, что она так же умна, как его бывший школьный учитель.

– Да, крошка, – ответил он, высвобождая уже онемевшую руку из ее стиснутых пальцев. – Я тоже до этого додумался.

Из темного дальнего угла кареты послышалось фырканье.

– До этого додуматься довольно просто, племянник. Вопрос в том, скольких человек ты успел обидеть в своей растраченной попусту юности? Кто оскорбился так, что возжелал положить конец твоему существованию?

– Я уверен, что даже среди моих врагов, нет никого, кто пошел бы на такую низость. Право же, нет. Любой из них вызвал бы меня на дуэль, как требует честь джентльмена.

– Джентльмена! Ха! Если глупый удар перчаткой по голове и лицу человека перед тем, как продырявить его насквозь, делает из него джентльмена, то я рада, что родилась женщиной. Толпа тщеславных, напыщенных франтов, слишком заносчивых, чтобы отказаться от драки! О нет, куда лучше замарать прекрасный луг своей разбавленной вином кровью, чем спокойно, по-мужски обсудить все вопросы.

Леди Чезвик ткнула в своего племянника обтянутым кружевной перчаткой пальцем. Он открыл было рот, чтобы возразить тетушке, но тут же закрыл его, услышав продолжение ее речи:

– Но несмотря на это, в твоих словах есть крупица истины, племянник, если копнуть глубже. Мерзавец, нанявший это отребье, чтобы они выполнили за него грязную работу, безусловно не может быть назван джентльменом. И этот мерзавец, – произнесла она с интонацией лучшего лондонского адвоката, – не кто иной, как жеманный дурачок Фредди Кроссуэйт.

Высказав это обвинение, леди Чезвик решительно скрестила на груди руки и отодвинулась в дальний угол кареты, откуда вскорости послышался негромкий храп.

Только этот звук и нарушал тишину в карете весь остаток пути, и на протяжении всех этих миль Аманда нервно дрожала в надежных объятиях мужа.

Глава 9

– Хоть я и не в восторге от твоей записки, Джаред, очень уж она странная, но это вполне достаточный повод отложить мою поездку в ту сырую пещеру, которая (что просто смехотворно!) называется моим сельским поместьем; так что я у тебя в долгу. – Кевин Ролингс, новоиспеченный граф Локпорт, с довольным видом сидел, откинувшись на спинку кресла и элегантно скрестив ноги, обтянутые панталонами из оленьей кожи. Он потягивал спиртное из высокого стакана и выглядел олицетворением беззаботности, но его проницательные глаза внимательно изучали искаженное лицо хозяина дома. Если говорить правду, то Кевин покрыл расстояние от Лондона до Сторм Хейвена в рекордно короткий срок, едва не загнав своего коня – после того, как получил письмо Джареда о неудавшемся нападении на Анну и Бо.

Сделав приличный глоток портвейна, он спросил:

– А как у них дела сейчас? Бо снова в добром здравии?

Джаред осушил свой бокал и подошел к буфету, где стоял графин:

– Бо выздоравливает, слава Богу, и сделался героем всего графства. Анна от него не отходит, и, право же, я думаю, что он счастливейший из смертных, – ответил он с печальной улыбкой.

Кевин встал с кресла. После четырех часов в седле ему не очень-то хотелось сидеть. Он подошел к окну и выглянул в сад – когда он уезжал, сад был в полном цвету, а сейчас уже увядал.

– Может быть, тебе стоит начать с самого начала, дружище? В твоем письме упоминается какой-то заговор.

– Если я прав, Кевин, это не очень приятная история.

– Но я готов выслушать ее целиком.

– Ну ладно. Садись, а я позабочусь, чтобы нас не беспокоили.

Джаред запер дверь в библиотеку, налил обоим по щедрой порции выпивки и рассказал Кевину все, что знал, о кошмаре, случившемся шесть дней назад.

– Предполагалось, что это будет похоже на грабеж, – во всяком случае, они хотели, чтобы мы так думали. Бо решил не сопротивляться, потому что с ним была Анна, а Хэрроу те уже успели обезвредить. Бедняга Бо быстро понял свою ошибку, когда услышал, что разбойники обсуждают, ограбить ли своих жертв до или после того, как они с ними разделаются.

– Господи, как это грубо! – протянул Кевин. – Отвратительные личности. Я бы лучше поцеловал огромного дряхлого медведя, чем прикоснулся к еще не остывшему телу.

Джаред возвел глаза к потолку и поинтересовался у Кевина, не хочет ли он сказать что-нибудь еще, пока рассказчик не приступил к продолжению. Кевин, царственно склонив свою белокурую голову, ответил отрицательно:

– Они ехали в Сторм Хейвен в моей карете. В моей, Кевин. Мерзавцы охотились за мной и Амандой, и только благодаря милости Божьей боевой клич Бо испугал одного из подонков, а второго единственным выстрелом ранило в ногу, так что он тоже пустился в бега.

– Милость Божья, клянусь моей святой тетей Сарой! Дуракам везет.

Джаред сердито отмахнулся, не видя в происшествии ничего смешного:

– Ты что, не понимаешь, Кевин? Моя проклятая недальновидность едва не стоила жизни двум хорошим людям. Бо всегда говорил, что Фредди паршивый человек. И Аманда говорила. Они оба пытались меня предостеречь. Но нет – я считал себя самым умным! Я над ними смеялся!

Наконец-то Джаред открыл другу истинную причину своего смятения, и в голосе его зазвучало отчаяние.

– И смотри, что из этого вышло: у двоих хороших людей жизни едва не оборвались, не успев начаться, а моя жена сидит наверху в спальне, и ее сознание словно заперто в черную шкатулку, ключа от которой я никак не найду. Она не разговаривает, Кевин. Она почти ничего не ест. Она просто сидит там целыми днями, а по ночам лежит рядом со мной, как деревяшка, и никак не реагирует на мои объятия. Она уверена, что навлекла на всех нас опасность, выйдя за меня замуж. Она одержима страхом за ребенка и за меня. Она говорит, что, если бы не настояла на этой беременности, ничего этого не случилось бы. Я знаю, что у женщин в ее положении бывают странные мысли, но Аманда убеждена, что приносит всем только несчастье, и даже Агги не может ее переубедить. – Джаред упал в кресло и закрыл лицо руками. – Так продолжаться не может, Кевин! Еще немного, и я ее потеряю – а без нее я умру.

Кевин сочувствовал Джареду, но его мысли занимала прежде всего первая часть истории.

– Скажи, почему ты так уверен, что это был Фредди, и почему говоришь «они», а не «он»?

Джаред с большим трудом взял себя в руки и снова встал с кресла. Он так устал! После того бала он спал урывками, всего по несколько часов. Сквайр Босли был слишком занят своими расстроенными домашними, чтобы дать делу официальный ход, поэтому расследованием занимался Джаред. Каждую свободную минуту он проводил с женой, но она едва его замечала. Погрузившись в депрессию, она спряталась в свой мир, куда Джареду доступа не было.

– Ну что я могу тебе ответить? – произнес он, наконец. – Бо рассказал то, что слышал, а это подтверждает, что головорезов кто-то нанял, какие-то «господа». Мои единственные враги – по крайней мере, известные мне – это Бланш и Фредди. Бланш знала про тот званый вечер и знает, что Аманда беременна. Нам известно, что она услужливо сообщила об этом Фредди, ты сам мне об этом писал. Дентон не поднял бы на меня руку – зачем ему убивать курицу, несущую золотые яйца? А вот Бланш и Фредди запросто могли составить этот «чудесный» заговор. Должно быть, Фредди пришел в ярость, когда узнал, что скоро станет вторым в очереди на титул, а может, отодвинется и еще дальше, если Аманда окажется плодовитой. Самый простой способ обеспечить себе титул – это избавиться от меня и Аманды, устроив вооруженный грабеж, во время которого мы оба погибнем!

– Ну хорошо, насчет Фредди я согласен, но все равно не понимаю, каким образом сюда примешалась Бланш. Отвергнутая женщина? По-моему, это чересчур, – задумчиво сказал Кевин.

– Когда я был в Лондоне, мы с Бланш сильно поссорились, а Аманда еще подбросила дров в огонь, когда Бланш явилась сюда с визитом – заявила, что я ей все об этом рассказал. Конечно, я ничего не рассказывал, но именно ту встречу Бланш не хотела бы делать достоянием публики. Меня ничуть не удивило, что они с Фредди спелись. Если уж на то пошло – ты бы мог предположить, что Бланш явится в Сторм Хейвен?

Конечно, мне бы хотелось иметь настоящие доказательства, но я не знаю, как быть, – разве что сыщики с Боу-стрит выследят хотя бы одного грабителя. Я бы отправился в Лондон и вытряс правду из Фредди, но не могу оставить Аманду даже на день. Вот почему я написал тебе – если ты повидаешься с Фредди, то, возможно, сумеешь найти ответы на некоторые вопросы.

– Хорошо, я их найду, – пообещал Кевин, не зная, о ком тревожиться сильнее – о юной женщине наверху или об отчаявшемся мужчине напротив. – Найду, даже если мне придется с корнем вырвать раздвоенный язык Фредди! Кевин поднялся и похлопал друга по плечу: – Оставайся рядом с женой, Джаред. Ты ей нужен. Я вернусь в город как раз к обеду в клубе Фредди. Как только что-нибудь узнаю, тут же с тобой свяжусь.

В Кевине, направлявшемся к двери, не оставалось уже ничего от того денди, которого он любил изображать.

Когда он выходил из дома, мимо него, словно Кевин ничего из себя не представлял и на него можно было не обращать внимания, протиснулась невысокая пухлая фигура. За шарообразной маленькой женщиной чуть медленнее топал Хэрроу, все еще с повязкой на затылке, и нес сильно потрепанный мешок – единственный ее багаж.

Женщина надежно утвердилась в холле и взревела в совершенно неженственной манере:

– Где моя детка? Сей секунд отведите меня к ней! Нет у меня времени тут прохлаждаться целый день!

Эхо этого заявления еще звучало в холле, когда на месте действия появились три горничные, два лакея и разгневанная леди Чезвик. Женщина тотчас же безошибочно выделила из всех леди Чезвик, спускавшуюся вниз по лестнице, и надвинулась на нее с таким решительным видом, что хрупкая леди Агата невольно попятилась.

– Где вы держите мое дитя, мадам?

– В-ваше д-дитя, говорите? У нас тут нет детей. То есть я хочу сказать, что скоро будут, но пока… О, что за вздор! Как ты смеешь врываться в дом моего племянника, будучи воспитанной не лучше, чем трубочист?!

Хэрроу положил свою ношу на пол и откашлялся:

– Прошу извинения, миледи, но мне кажется, она говорит про мисс Менди. Это ее старая няня. Лорд Сторм послал меня за ней несколько дней назад.

– Ну да, и ты не слишком торопился доставить меня сюда, Хэрроу. Ты никогда не был скор на ногу, даже мальчишкой.

Женщина коротким кивком отпустила конюха, и тот с радостью покинул холл. Она снова повернулась к леди Чезвик и поморщилась:

– Грязный старикашка этот Хэрроу. И всегда таким был. Всегда вонял лошадьми, и все такое. Но все ж таки довольно приличный – если держаться от него против ветра, вот так-то.

Если женщина была не в восторге от Хэрроу, то и леди Чезвик испытывала к старой няне Аманды примерно такие же чувства. Она попыталась не дать гостье подойти к лестнице, но безуспешно, потому что мощная няня просто оттолкнула ее в сторону и стала подниматься сразу через две ступеньки. Ее юбки задирались, обнажая пухлые икры. Леди Чезвик крикнула вслед:

– Как тебя зовут?

– Бьюла Фартингейл.

– Я могу называть тебя Бьюла? – крикнула леди Чезвик.

Мисс Фартингейл остановилась на площадке и перегнулась через перила.

– Попробуйте, и ужо будет вам за это! Я откликаюсь только на «няню». – Взметнув всклокоченными седыми волосами, она скрылась из виду.

Няня безошибочно устремилась к главной спальне и с грохотом распахнула дверь. Салли, пытавшаяся уговорить Аманду проглотить несколько ложек говяжьего бульона, перепугалась до полусмерти, аж подскочила на месте. Няня расправилась с ней быстро, устроив разнос: мол, нечего баловать тех, кто сам прекрасно может о себе позаботиться; а потом просто выгнала хлюпающую носом Салли из комнаты.

Затем няня закрыла и заперла дверь и стала критически разглядывать грустноглазую молодую женщину, безучастно смотревшую на нее.

– Почему это здесь так темно среди бела дня, могу я спросить? – взревела няня, ни к кому в особенности не обращаясь, подошла к окну и раздернула занавески. – Вот так. Теперь больше похоже на дело, – объявила она. – Ну, разве не стало веселей? А то было все равно что на похоронах.

– Здесь вполне могли состояться похороны, няня. Сразу двое, и все по моей вине. – Тихим невыразительным голосом Аманда добавила: – Пожалуйста, оставь меня.

Няня громко презрительно фыркнула:

– Оставить тебя! Оставить тебя, вот как? После того, как Хэрроу проволок меня через пол-Англии по самым ухабистым дорогам? Я покинула славную уютную комнатку в доме моей сестры, если хочешь знать, и все только потому, что ты ведешь себя, как полная дурочка! И нечего сидеть тут, как окаянная восковая кукла, бери живо ложку и ешь. Попозже я принесу тебе нормальной еды, а пока сойдут и эти помои.

Аманда по-прежнему сидела, сложив руки на коленях. Няня подошла к ней и проскрипела прямо в ухо:

– А ну ешь, маленькая мисс, или я зажму тебе нос и волью все это тебе в глотку. Да упокоит Господь твою святую мать, я уже делала так раньше.

Аманда поела. Аманда приняла ванну. Она позволила няне перевязать ей волосы розовой лентой. Каким образом старушке удалось совершить все эти чудеса, в то время как леди Чезвик и Джаред беспрестанно свирепо колотили в дверь, она и сама не знала, но через некоторое время осаду сняли, и она осталась со своей воспитанницей наедине.

Довольная тем, что позаботилась обо всех первостепенных нуждах своего ребенка, няня решила наконец немного поговорить с Амандой. Она постепенно вытянула из девушки всю историю той роковой ночи и выяснила, что Аманда испытывает глубочайшее чувство вины.

– Ага, так значит, это все твоя вина, да? А я-то думала, что ты уже выросла. Дитя, тебя можно обвинять в том, что эти бедные дети попали в такую передрягу, не в большей степени, чем меня. Кто ты такая, чтобы иметь власть над судьбами кого-то, кроме себя самой? Полагаю, если бы Хэрроу удалось убить меня по дороге, когда он пытался ввалиться в каждую яму, ты бы тоже была в этом виновата? Ну и ну, никогда не думала, что доживу до того, что ты станешь такой зазнайкой. И вот что я тебе скажу: это самый настоящий грех. Хэрроу говорит, твой бедный муж просто сам не свой от тревоги за тебя. Да и остальные тоже. Вон как они орали и стучали, и я вижу, что ты для всех этих людей очень много значишь, милая моя. И если ты привнесла в их жизнь любовь, это значит, что они готовы принять и любые страдания – так же, как и ты готова разделить с ними их страдания.

А твое дитя? Мне вот кажется, что ты просто помогаешь этому Фредди, вместо того чтобы поверить в своего прекрасного мужа. А если будешь продолжать в том же духе, то повредишь маленькому, и это точно будет твоя вина. Ну, моя золотая всезнайка, что ты мне на это скажешь?

И Аманда сломалась. Она бросилась в объятия к своей старой няне и зарыдала в первый раз с того дня, когда решила, будто виновата в том, что навлекла опасность на тех, кого любит. Няня прижала ее к своей необъятной груди и покачивалась взад и вперед, как делала это много раз в прошлом, время от времени утирая слезы. Через некоторое время она слегка оттолкнула Аманду и заявила:

– Ну, хватит уже, юная леди, а то твое дитя начнет икать.

Аманда утерла глаза подолом:

– Ах, няня, я так рада, что ты приехала. Обещаю, теперь я буду вести себя хорошо.

Няня подошла к звонку и позвонила горничной, но ничуть не удивилась, когда в комнату вместо служанки ворвался очень крупный мужчина с очень встревоженным лицом.

– Теперь с ней все будет хорошо, милорд, – заявила няня и отошла в сторону, потому что Аманда негромко всхлипнула и кинулась в объятия мужа. – Но вы можете побыть здесь только час, милорд. Моей детке нужно отдохнуть, – громко предупредила она и закрыла за собой дверь, едва не сбив с ног топтавшуюся в коридоре леди Чезвик.

Няня осмотрела благородную леди с головы до ног и хладнокровно сказала:

– А теперь, мадам, покажите-ка мне мою комнату, если у вас нет других дел.

Леди Чезвик несколько раз открыла и закрыла рот, а потом молча поманила старушку за собой. Впрочем, маленькая няня прекрасно понимала, что ей не надрали как следует уши только потому, что она успешно справилась с Амандой.

Остаток дня две женщины провели, кружа друг перед другом, как бойцовые петухи – то клюнут, то отступят – но в конце концов между ними установилось хрупкое перемирие, которое в любой момент могло перерасти в боевые действия.

Леди Уэйд, одетая в прозрачный пеньюар, пыталась сделать выбор между двумя платьями – из голубого атласа и из розовой парчи, не в силах решить, какое из них лучше подчеркнет ее красоту сегодня в театре, когда в ее спальню ворвалась горничная. Девушку определенно что-то сильно расстроило.

– Да что ты за дура проклятая, Мэри! Сколько раз тебе говорить, что нужно стучаться? А если бы я принимала гостя? Думай, что делаешь, а то придется еще разок проверить на тебе крепость моей щетки для волос.

Мэри сделала несколько книксенов, пытаясь перевести дыхание, и обратилась к леди Уэйд:

– Н-но, миледи, там, внизу, мужчина!

Бланш не впечатлилась.

– И что? Возьми у него визитку и вытолкай взашей. Я сегодня не принимаю.

– Он очень настаивает, миледи.

– Естественно. Все мои поклонники нетерпеливы. Ничего, ему полезно немного охладиться. – Она пожала плечами. – Ладно, я его приму. Мне что-то стало интересно. Скажи, я спущусь примерно через час, если он готов ждать.

У дверей послышался какой-то шорох, и Мэри испуганно вскрикнула, потому что ее оттолкнули от дверей тростью черного дерева. Бланш, услышав шум, отвернулась от зеркала и с ужасом увидела нового графа Локпорта, небрежно облокотившегося на косяк. Касторовая шляпа ухарски сползла на один глаз.

– Как ты уже заметила, потаскушка, я ждать не намерен. Будь добра, накинь что-нибудь на свое вымя. Мне нужно с тобой поговорить, а от этого зрелища я неделю не смогу пить молоко, – лениво протянул Кевин с грозным выражением на лице.

Вообще-то Бланш Уэйд испугать было нелегко, но на этот раз она испугалась. Она окинула взглядом худощавую фигуру Кевина, столь обманчиво хрупкую в этом модном наряде, и увидела враждебность даже в его позе. Кажется, она здорово ошиблась, когда не приняла во внимание друзей Джареда. А где же Чевингтон? Обычно где один, там обязательно и второй, а сегодня Кевин в одиночестве. Бланш пред почла бы столкнуться с неуклюжим Бо, потому что Кевин выглядел поистине угрожающе. Бланш решила прибегнуть к браваде:

– Я проигнорирую ваши оскорбления, учитывая их источник, и согласна забыть это незначительное происшествие, если вы немедленно уйдете. Если же нет, у меня не останется выбора – придется велеть слугам выгнать вас взашей.

Кевин усмехнулся краешком рта:

– Это было бы забавно, Бланш. Если речь идет о двух лакеях, которых я встретил внизу, думаю, сейчас они очень заняты – пытаются вставить на место свои зубы. – Улыбка исчезла, голос сделался ледяным. – Нет, сука, мы с тобой побеседуем, и никто нам не помешает. – Он подошел к розовому атласному креслу и кивнул Бланш. – Давай садись. Что-то мне подсказывает, что разговор будет долгим.

Бланш как бы невзначай подошла к своему бюро и медленно завела руку за спину, пытаясь открыть маленький ящичек. Но прежде, чем она успела вытащить украшенный драгоценными камнями пистолет, Кевин наклонился и с силой дернул небольшой коврик, на котором она стояла. Бланш не удержалась на ногах и рухнула на пол, а пистолет отлетел через всю комнату в угол.

– Нехорошо, нехорошо, мадам! Эти игрушки опасны.

Бланш с трудом поднялась на ноги, осыпая Кевина градом ругательств, но он только сухо рассмеялся. От досады на глаза Бланш навернулись слезы. Она бросилась к ногам Кевина, всхлипывая и моля о пощаде:

– Что я вам сделала, милорд? За что вы меня так наказываете?

Кевин с омерзением посмотрел на нее:

– Отличная игра, Бланш. Тебе стоит попробовать себя на подмостках, хотя вряд ли миссис Сиддонс[11] испугается, что ты украдешь у нее славу. – Он грубо ткнул Бланш в бок носком отполированного до зеркального блеска башмака. – Вставай, ведьма, а то испортишь мне обувь, и мой камердинер оторвет мне голову. Ты утомляешь меня своей истерикой, так что давай сразу перейдем к делу. Где Фредди?

Бланш села на пятки и притворилась удивленной:

– Фредди? Какой Фредди? Я знаю не меньше сотни разных Фредди.

– Разумеется, кузен лорда Сторма. У меня к нему послание от его кузена. – Если Кевин и сомневался насчет причастности Бланш к заговору и убийству, все его сомнения исчезли, стоило ему только увидеть, как с лица леди Уэйд сошли все краски. Бланш вдруг стала старой и уродливой.

– От Д-джареда? – переспросила она негромко. Но ведь Джаред должен быть уже мертв! Фредди клялся, что у его людей не бывает неудач! О чем толкует этот безумец?

– Да, мадам, от Джареда Делани, того самого человека, которого я вчера оставил в Сторм Хейвене ухаживать за женой. У нее началась тяжелая депрессия из-за подлой интриги против Джареда и его супруги, имевшей место неделю назад. Эти козни едва не привели к гибели наших общих друзей, Бо Чевингтона и его нареченной невесты. Я рассказываю тебе о жертвах, шлюха, жертвах заговора, который родился в больных и злобных умах. Но ты, разумеется, ничего об этом не знаешь, я прав?

Бланш прищурила проницательные зеленые глаза, лихорадочно пытаясь осознать услышанное. Чертов Фредди! Неужели он ничего не может сделать как следует? Как вышло, что его люди совершили такую идиотскую ошибку?

– Я-я… я не знаю, о чем ты говоришь, Кевин. Неужели Бо и его очаровательная крошка попали в какое-то неприятное происшествие? Месяц назад, когда я виделась с ними в Сторм Хейвене, они прекрасно себя чувствовали.

– Пожалуйста, не оскорбляй меня враньем, Бланш. Твоя игра окончена, а Фредди сбежал и оставил тебя все расхлебывать. Ну, – предложил он небрежно, – может, ты все-таки захочешь спасти свою шею и рассказать мне хоть какую-то часть правды. Не заставляй меня вытрясти из тебя душу!

– Ты сумасшедший! Я ничего не знаю! Я помолвлена с Перегрином Дентоном, и я… – Она пронзительно завопила, потому что Кевин протянул руку, схватил одну из болтавшихся в ушах Бланш золотых сережек и сильно ее крутанул.

– У меня в запасе есть и другие фокусы, и я их с удовольствием на тебе опробую, если ты и дальше будешь врать, – предупредил Кевин все тем же небрежным тоном. Бланш попыталась оттолкнуть его руку, но он ударил ее тростью по пальцам и еще раз сильно дернул сережку. – Не вынуждай меня быть жестоким, корова, вдруг мне это понравится?

И тогда она заговорила, громко и быстро. Она рассказала Кевину, как сообщила Фредди о будущем ребенке Аманды и о дате вечеринки по поводу обручения. Она хотела отомстить Джареду, обещавшему на ней жениться, но передумавшему, сказала Бланш, но поклялась, что ничего не знала про убийство. Фредди уехал из города в свой новый охотничий домик в Шотландии, и она понятия не имеет, когда он вернется.

– Это все, что мне известно, Кевин, клянусь! – рыдала Бланш. – Откуда же я знала, что Фредди попытается убить Джареда? Я этого не хочу, я люблю Джареда!

– У тебя странные способы выражения любви, жалкое ты создание. Я никогда не понимал вкусов Джареда относительно женщин, пока он не встретил Аманду. – Кевин встал с кресла, по-прежнему сжимая в кулаке длинные волосы Бланш, так что ей тоже пришлось подняться на ноги вместе с ним. Кевин наклонился к ее лицу. Бланш закричала от страха и боли. – Советую тебе ничего не рассказывать Фредди о моем визите. Пусть радуется своей победе, пока он в Шотландии, а по возвращении я к нему загляну.

– Ты ничего не сможешь доказать! – завизжала Бланш. – Твое слово против нашего! Его вообще не было в стране, когда произошло это нападение!

– А я и не хочу, чтобы Фредди стоял перед судом или чтобы его шея слишком сильно вытянулась от веревки. О нет. Я хочу, чтобы он извивался, как скользкий угорь, каким он и является, на крючке, пока я не решу сделать подсечку. Только попробуй лиши меня этого удовольствия, Бланш, и я еще разок зайду к тебе в гости. – Кевин подсунул палец ей под подбородок и грубо заставил Бланш поднять голову. – И вам это не понравится, мадам. Вам это очень не понравится.

– Что здесь происходит? – раздался голос от двери. – Убери руки от моей невесты, мерзавец!

Кевин обернулся и увидел Перегрина Дентона, несущегося на него, как стареющий бык. Граф аккуратно отступил в сторону, и Дентон, споткнувшись об услужливо подставленную Кевином трость, с грохотом рухнул на пол. После этого Кевин наконечником трости подцепил его шляпу, откинул ее в сторону, вежливо пожелал обоим хорошего дня и ушел.

– Что все это значит, дорогая моя? – спросил Дентон с пола.

– Заткнись, болван! – заорала Бланш. – Сядь и заткнись! Мне нужно подумать.

Она перешагнула через растерявшегося мужчину и забормотала себе под нос:

– Так значит, сучка Делани жива, вот оно как? Ну что ж, это ненадолго!

Дентон был глуп, но не настолько, чтобы не понять, что Бланш говорит об убийстве его падчерицы. Он не испытывал к Аманде большой любви, но точно знал: если ее убьют, то денежное содержание, к которому он так быстро привык, сразу закончится. Кроме того, почему, собственно, Бланш хочет видеть Аманду мертвой?

Наплевав на ее требование сесть и помолчать, Дентон поднял шляпу и трость и выскользнул из комнаты. Почему Бланш так нехорошо повела себя с ним? Что Ролингс делал в ее спальне? Он решил вернуться домой и все хорошенько обдумать.

Поскольку Бланш он был больше не нужен, да к тому же слишком много знал о том, почему она так быстро уехала из деревни, умнее всего было бы как можно скорее бежать из Лондона. Но Дентон был влюблен, а влюбленный мужчина редко мыслит ясно. Глупый влюбленный мужчина не мыслит вообще.

Кевин провел в Лондоне неделю, тайно наводя справки о Фредди и еще раз посетив Бланш, чтобы убедиться, что она не знает, где находится охотничий домик Фредди. Дентон как источник информации тоже оказался совершенно бесполезным, он только падал Кевину кучу вопросов о недавних событиях в Сторм Хейвене. Пожилой джентльмен так сильно расстроился из-за грубости Бланш, что Кевин счел себя обязанным взять Дентона под свое крылышко – так сказать, из уважения к Аманде. Кроме того, он хотел быть уверенным, что Перегрин не окажется втянут в очередной заговор против его друзей.

К концу недели Кевин понял, что пора покинуть город и сообщить обо всем Джареду. Поскольку он не видел Перегрина целых два дня, то заставил себя заглянуть к нему еще разок и удостовериться, что тот предупредит Джареда, если Фредди покажется в Лондоне. Когда он добрался до жилища Дентона, было еще совсем рано. Весьма неопрятная женщина в ночной рубашке едва приоткрыла дверь и заявила, что мистер Дентон еще в постели и не принимает.

Кевин уже собрался уходить, но тут его посетила своего рода прихоть. Он повернул обратно, всунул трость в щель и приказал женщине отвести его к Дентону. Увидев, какого цвета монета в руках у Кевина, старая карга очень проворно отошла от двери, показала пальцем, где спальня Дентона, и попробовала монету на зуб.

Уж не знаю, куда Дентон тратит деньги, думал Кевин, но только не на слуг и не жилье. Какой бардак! Он громко постучал в дверь спальни набалдашником трости и, не услышав ответа, вошел в темную комнату. Глаза не сразу привыкли к полумраку, но потом Кевин увидел такое, от чего с омерзением отвернулся.

Огромное тело Перегрина Дентона распростерлось у изножья кровати, голова в ночном колпаке свисали с матраца, из приоткрытого рта доносился мощный храп. Кевин мужественно подошел к кровати, при жав к носу надушенный платок, и тростью ткнул Перегрина в голое брюхо.

– Вставай, пьянчуга! – рявкнул он.

Дентон долго фыркал, стонал, но наконец проснулся, пытаясь оттолкнуть едва не проткнувший его предмет.

– Что за чертовщина тут происходит? – заорал он, пытаясь сесть и вглядываясь в модно одетого денди, которому хватило смелости вторгнуться в его спальню.

Ролингс не отвел взгляда. На его лице застыло выражение величайшего отвращения.

– Перебрал вчера, приятель? – язвительно спросил он. – И что такое? Неприятности с женщинами, насколько я понимаю?

Дентон тут же все вспомнил и жалобно застонал, обхватив голову руками.

– Она меня вышвырнула, Ролингс. Прислала записку, пишет, мол помолвка разорвана. Какая-то чушь, вроде разница в годах.

Услышав веселое восклицание Кевина, Дентон понял, что сочувствия не дождется, залопотал что-то, как ребенок, у которого отняли леденец, и начал вытирать глаза кисточкой от ночного колпака.

– Ах ты бедняга, – с притворным сочувствием поцокал Кевин языком. – Все твои мечты о супружеском блаженстве разбиты бессердечной потаскушкой.

Дентон громко высморкался в грязный платок.

– О да, да. Меня ужасно, жестоко использовали. – Он в последний раз вытер покрасневшие от слез глаза, и Кевин увидел, как тусклый свет пролился на столь же тусклые мозги Дентона. Лицо обманутого жениха в смятении исказилось. – Да! – вскричал он, швыряя ночной колпак на пол. – Меня использовали! Но зачем? С какой целью?

Ролингс услужливо подсказал:

– Думаю, это как-то связано с твоей падчерицей, согласен?

Ему все стало ясно. Бланш случайно обмолвилась насчет Аманды, и Дентон растерялся. Кевин едва не смягчился, видя, как страдает Дентон, но жалеть его все же не стал. Он грубовато посоветовал Перегрину держаться подальше от незнакомых мест, а то как бы Бланш не вспомнила о своих несдержанных речах и не решила, что присутствие Дентона на этой грешной земле ей больше не требуется.

– На что, вы намекаете, сэр? – разбушевался Дентон, – что мой дорогой ангел захочет моей смерти, потому что злится на мою падчерицу?

– О, – лукаво улыбнувшись, ответил Кевин, – а Аманда говорила, что ты туповат. Нужно ей сказать, что она ошибалась. – С этими словами он надел свою новую касторовую шляпу с загнутыми полями, продемонстрировал Дентону изящную ногу и повернулся к двери. – Благоразумный человек уже начал бы паковать чемоданы, – бросил он напоследок и еще до того, как за ним закрылась входная дверь, услышал, что Дентон вопит, призывая свою экономку.

– Несчастный жалкий болван, – бормотал он себе под нос, проезжая в своем двухколесном экипаже по Мейферу и заметив, что с двери Бланш исчез молоток, – общепринятый способ сообщать посетителям, что хозяев нет дома. Теперь ему оставалось лишь вернуться в Сторм Хейвен и отчитаться Джареду о проделанной работе.

Его смущало отсутствие каких-либо доказательств, подтверждающих причастность Фредди или Бланш к нападению на карету Джареда, хотя вообще-то Кевин собирался разобраться с ними без помощи закона. Разумеется, после этого придется бежать и Америку, и, говоря по правде, ему вовсе не улыбалось потерять только что обретенные земли и деньги, но Джаред оказался в куда худшем положении, поскольку ему нужно было думать о семье. Кевин подумывал о том, чтобы нанять головорезов, как это сделал Фредди, но по здравом размышлении от этой мысли отказался. Он хотел, чтобы Фредди понял, кто его убивает, хотел, чтобы тот потел и дрожал от страха, увидев направленный на него пистолет. Он хотел полюбоваться на то, как Фредди будет на коленях умолять о пощаде, когда он, Кевин Ролингс, мститель и защитник невинных, хладнокровно прицелится в него.

По дороге в Сторм Хейвен он обдумывал, как вывести Фредди и Бланш на чистую воду и отвергал один план за другим. Он добрался до места назначения, уверенный лишь в одном: Фредди не успокоился. Он сделает еще одну попытку, и нужно быть к ней готовыми. Ибо теперь опасность грозит всем четверым – Бо, самому Кевину, Джареду и беременной Аманде.

После возвращения Кевина в Сторм Хейвен он, Бо и Джаред проводили долгие часы, запершись в кабинете Джареда и обдумывая, что делать дальше, – но всякий раз приходили к выводу, что следующий ход все равно за Фредди. Невозможно узнать, где именно в Шотландии находится кузен. Если Бланш наврала и знает, где он, то она наверняка попытается с ним связаться. Ему обязательно станет известно о том, что его прихвостни ошиблись, даже если он не читает ежедневных лондонских газет.

Но проходила неделя за неделей, и трое друзей начали подумывать, что Фредди навсегда бежал из страны, отлично понимая, что его ждет, если он решится снова сунуться в Англию. Во всяком случае в газетах писали, что Бланш отправилась морем в Италию, и друзья, прочитав это, испытали большое облегчение.

Как-то пришло письмо от Дентона, и обратный адрес заставил Аманду гадать, что приятного находит ее городской отчим в диких местах Корнуэлла.

– Поправляет здоровье, – предположил Джаред, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. И хотя такой ответ привел Аманду в замешательство, Дентон не так уж интересовал ее, чтобы она стала углубляться в этот вопрос.

Она все еще была подавлена, но няня ее бранила, а леди Чезвик упрашивала, и Аманда постепенно возвращалась к жизни и с нетерпением ждала рождения ребенка. Сначала из-за ее депрессии, а потом из-за быстро растущего живота в Сторм Хейвене не устраивали никаких званых вечеров. Недели текли быстро и спокойно, а первый снег напомнил всем, что скоро наступит Рождество.

Снегопады следовали один за другим, на улице стоял мороз, поэтому снежное покрывало не таяло, так что к Рождеству Сторм Хейвен оказался напрочь отрезанным от остального мира. Никто не мог его покинуть, и – что гораздо важнее – никто не мог в него попасть. Временно забыв о неприятностях, которых можно было ожидать от Фредди, Джаред и Кевин ослабили надзор и занялись подготовкой к Рождеству, которое должно было стать незабываемым для дам. Бо по-прежнему жил у сквайра, дожидаясь венчания, назначенного на начало весны.

В сочельник Аманда сидела в голубой гостиной, вытянув перед собой свои маленькие ножки и поло жив их на небольшую скамеечку.

– Знаете, тетя, если бы не совет Салли, я бы могла надеть зеленые туфли с синим платьем. Уже и не помню, когда я в последний раз видела пальцы у себя на ногах. Мне кажется, я самое неуклюжее создание на свете.

У леди Чезвик имелись кое-какие соображения по поводу – как бы это повежливее сказать – довольно большого живота Аманды, но поскольку сама она никогда детей не рожала, то и считала, что просто слишком волнуется за девушку.

– Вздор, – тут же ответила она. – Джаред мне каждый день говорит, какая ты красивая.

Аманда скорчила гримаску:

– Наверное, он слишком много пьет. Должно быть, он совсем свихнулся, если считает свою растолстевшую жену привлекательной. Даже Салли хихикает, когда я пытаюсь забраться в ванну или выбраться из нее, – это и вправду выходит у меня очень неловко.

Тетушка рассмеялась, покачала головой и снова занялась крохотным свитерочком, который она вязала – разумеется, из голубой шерсти, потому что все ждали только мальчика. Тут дверь в гостиную распахнулась, и в комнату ввалились две пары ног – все остальное было скрыто огромной елкой, с которой сыпался снег.

– Господи помилуй! Елка! Как замечательно, у меня не было елки с самого детства! – Леди Чезвик захлопала в маленькие ладошки и встала, чтобы помочь Кевину отодвинуть диван, иначе их огромная ноша просто не уместилась бы в комнате.

Джаред высунулся из-за веток. Его лицо раскраснелось от холода, а в голубых глазах плясали веселые огоньки.

– Тебе нравится, детка? Ты знаешь, это моя самая первая в жизни елка – и первая из тех, что мы будем украшать вместе с тобой.

Аманда, подтверждая распространенное мнение о непредсказуемости реакций женщин в деликатном положении, тут же разразилась слезами. Джаред уронил дерево на ногу Кевину и кинулся к жене.

– Сердечко мое, чем я тебя так расстроил? – спросил он, стоя рядом с ней на коленях. Аманда помотала головой, продолжая плакать. Джаред сел на пол и вопрошающе посмотрел на тетю.

– Девочка плачет от счастья, племянник. Любому дураку понятно, – сказала леди Чезвик, тоже смахивая слезу.

Джаред хлопнул себя ладонью по лбу.

– Я сдаюсь! Аманда, милая, перестань плакать, пока ты не затопила нас вместе с комнатой! Я так хотел тебя порадовать!

Аманда отняла руки от мокрого лица и улыбнулась встревоженному мужу:

– Я знаю, Джаред. Прости меня за то, что я такая дурочка. Не знаю, что со мной, – я раньше не была такой слезливой. Ты же знаешь, я никогда не плачу.

Тут вмешалась леди Чезвик:

– Это все ребенок. Беременные женщины часто делают странные вещи. К примеру, твоя мама, Джаред, ужасно полюбила свиные ножки. Меня от них просто тошнило, честное слово.

Из-за дерева раздался приглушенный голос:

– Если вы уже все выяснили, может, ты поможешь мне с этим деревом, старина? Я все-таки удерживаю не тоненькую веточку, если ты помнишь. О, так гораздо лучше, а то я уже начал чувствовать себя подушечкой для булавок!

Следующие полчаса они провели, таская елку из комнаты в комнату, из угла в угол, пока Аманда и леди Чезвик пытались решить, где она лучше веет будет смотреться. В конце концов остановились на музыкальной комнате, где Джаред и Кевин наконец заупрямились и отказались передвинуть «чертово дерево» хотя бы на дюйм.

Няня, Салли и вся остальная прислуга занялись украшением елки, а повариха принесла свежей воздушной кукурузы, чтобы нанизать ее на веревочку и повесить, как гирлянду. К тому времени, как под елку положили последние подарки и наконец-то поужинали, давно пора было ложиться спать, но Джаред попросил Аманду задержаться на минутку, пока он не принесет кое-что из кабинета.

Когда он вернулся, Аманда сидела, уютно свернувшись калачиком, в уголке дивана. Волосы ее поблескивали в отблесках пламени камина – единственного освещения комнаты.

Джаред подошел к ней сзади и поцеловал в макушку:

– Ты счастлива, малышка?

Вместо ответа она подняла руку и притянула к себе голову мужа для поцелуя. Потом поманила его присесть рядом, и они так сидели, глядя в огонь, – ее голова у него на плече, его рука обвила то, во что превратилась ее талия.

Через какое-то время Аманда почувствовала, что глаза у нее закрываются, и предложила отправиться в постель.

– Завтра будет долгий день, любовь моя; ты же хотел обменяться подарками утром, а не вечером. Думаю, тетя Агата встанет с петухами, чтобы потрясти все коробки и заглянуть под каждую обертку. Ты видел, какая она была сегодня вечером? Счастливая, как ребенок.

– Да, моя сладкая. И только подумай, каким веселым будет следующее Рождество, когда самым главным участником праздника станет наш сын! В этом доме не было слышно радостного детского смеха очень много лет, а ведь это лучшие в мире звуки. – Джаред прильнул к губам жены и пробормотал: – Я уже похвалил тебя за то, как ты преобразила наш дом? Даже Кевин это заметил и хочет, чтобы ты помогла ему привести в порядок старый особняк его дяди.

Аманда слегка нахмурилась.

– Я хотела поговорить с Кевином, но мне не хочется, чтобы он решил, будто я его выгоняю. Ты знаешь, как мне нравится его общество, но не пора ли ему приступить к графским обязанностям? Он живет здесь с нами с тех пор, как Бо и… с конца сентября. Мне кажется, это слишком долго, а тебе?

– Наверное, он не может оторваться от моей жены. Думаешь, стоит у него спросить?

– Ты опять насмехаешься надо мной, Джаред! Я знаю, что Кевин остался с нами, чтобы быть под рукой, если Фредди снова задумает покушаться на наши жизни. Нет, не тряси головой, словно я говорю ерунду. Мы так ни разу и не поговорили о том, что произошло с Бо и Анной, потому что ты утверждал, будто это ограбление, и больше ничего. Но я же знаю! И терзалась я только потому, что мы не поехали вместе с ними в тот вечер. На них напали, потому что они ехали в нашей карете! Прошу тебя, не обращайся со мной, как с ребенком, Джаред. Я хочу знать правду.

Значит, шаткому покою конец, грустно подумал Джаред. Он пытался уберечь Аманду от правды, а она все это время позволяла ему думать, что верит в его версию.

– И что ты успела понять, детка?

Аманда смотрела на языки пламени:

– Я знаю, что к этому каким-то образом причастна леди Уэйд. В этом я уверена, хотя не понимаю почему. Бедный отчим, он был просто пешкой в ее гадкой игре, правда? – Аманда снова повернулась к мужу: – Для этого они сюда и приезжали, да? Чтобы навредить нам?

И Джаред неожиданно рассказал Аманде все, что знал о подлом заговоре. Она немного поплакала, а потом спросила:

– Неужели мы ничего не можем сделать? Я рада, что леди Уэйд покинула страну, но чувствую, что Фредди непременно вернется и сделает новую попытку.

Даже в полумраке комнаты Аманда разглядела грозное выражение на лице мужа. Джаред в тысячный раз проклинал себя за то, что оказался таким болваном и не разгадал в кузене чудовище, прежде чем события зашли так далеко. Потом он вздохнул и произнес:

– Мы никак не можем доказать то, что знаем, детка. Бланш сбежала из Лондона в Италию после того, как Кевин ее навестил, и я уверен, что ее мы больше не увидим. Но, как и ты, мы думаем, что Фредди – это другое дело. Нам известно, что он был в Шотландии, когда произошла попытка убийства, но после этого все его следы потерялись. Должно быть, до него дошли слухи о неудаче наемников. Может быть, он никогда не вернется… – Джаред помолчал и холодно добавил: – Он наверняка знает, что стоит ему появиться в Лондоне, и я его убью.

Аманда похолодела и задрожала. Джаред тут же начал заверять ее, что он, Бо и Кевин запросто справятся с интригами Фредди, потому что теперь им все известно и они настороже.

– Но после Нового года Кевину придется вернуться к делам, если он хочет получить удовольствие от лондонского сезона. Страшно подумать обо всех предприимчивых мамашах, с которыми ему придется столкнуться, раз уж он теперь граф. – Джаред поднялся с дивана и опустился перед Амандой на колени. Часы в музыкальной комнате пробили полночь. – Рождество наступило, любовь моя. У меня есть для тебя небольшой подарок. И я хочу, чтобы ты развернула его прямо сейчас.

Он сунул руку в карман сюртука, вытащил оттуда толстый конверт кремового цвета и аккуратно положил его Аманде на колени.

– Я поклялся, что сделаю это, еще до того, как мы поженились, хотя тебе ничего не говорил. Надеюсь, что это тебя порадует, сердечко мое.

Аманда с озадаченным видом открыла конверт и вытащила из него стопку документов очень официального вида. Она попросила Джареда принести свечу, чтобы прочитать их, и через несколько минут негромко вскрикнула и крепко обняла мужа, прижав его к своей груди.

Документы на владение Фокс Чейзом упали на пол.

Глава 10

Через несколько дней после Рождества началась оттепель, и Джаред с Кевином решили съездить к сквайру Босли, чтобы Кевин смог попрощаться с ним перед тем, как покинет Сторм Хейвен. Аманда была уже на последнем месяце беременности и, естественно, отказалась от поездки, хотя ей и надоело сидеть дома.

Примерно через час после отъезда друзей во двор па полном скаку влетел человек и громко закричал, что ему срочно нужна леди Сторм. Аманда с радостью бросила распутывать очередную ошибку в вязании и отложила бывший когда-то девственно белым клубок шерсти. Ей не нравилось это занятие, а из ее рук выходило нечто длинное и сероватое, отдаленно напоминающее крохотный свитерок – если наблюдатель тактично не заметит, что один малюсенький рукав гораздо больше второго.

Аманда встала, чтобы поздороваться с настойчивым визитером.

Его очень быстро провели в гостиную, и он, задыхаясь, сообщил, что по дороге к сквайру лорда Сторма сбросила лошадь, и теперь он лежит при смерти в коттедже этого самого человека неподалеку от мельницы.

Леди Чезвик подхватила покачнувшуюся Аманду и быстро спросила, где лорд Ролингс.

– Если вы про франта с волосами, золотистыми, как шерсть у морской свинки, так он сказал, что нипочем не оставит его светлость. – Человек повернулся к Аманде и сказал: – Он зовет вас, миледи.

– Я немедленно должна к нему поехать! Тетя Агата, позовите Салли, пусть принесет одеяла и положит их в карету. Да, и бренди тоже. Пошлите лакея к Дженнингсу и скажите, пусть тотчас же подает карету. Он меня и повезет, потому что Хэрроу еще лежит в постели с простудой. – Она уже выходила из комнаты, но обернулась и добавила: – И пусть Том мчится за доктором. Поторопитесь! Нельзя терять ни минуты.

Поднялась суматоха, и никто не заметил, что человек проскользнул в голубую гостиную и аккуратно положил на стол Джареда запечатанный конверт.

Через несколько минут Аманда, укутанная в большой плащ, спустилась вниз по лестнице Сторм Хейвена, и Дженнингс помог ей забраться в карету. Внутри девушка с удивлением обнаружила леди Чезвик и попыталась убедить ее вернуться в дом.

– Вздор, дитя, – решительно возразила леди Агата. – Няня здесь все приготовит, а ты не можешь ехать одна. У меня, знаешь ли, есть кое-какой опыт в выхаживании больных. – Она постучала по крыше кареты тростью, подаренной ей Джаредом на Рождество, и Дженнингс тронул лошадей, следуя за вестником беды.

Аманда чуть не обезумела от тревоги. Ей казалось, что карета едва ползет, но она понимала, что Дженнингс поступает правильно, приноравливая бег лошадей к ее положению. Когда они наконец съехали е главной дороги на грязную проселочную, Аманда была уже вне себя от беспокойства. Она выскочила из кареты раньше, чем та окончательно остановилась. Леди Чезвик буквально наступала ей на пятки.

Обе женщины были слишком взволнованы, чтобы заметить – лошадей Джареда и Кевина нигде не было видно. Аманда открыла дверь коттеджа и только тогда услышала крик Дженнингса:

– Миледи, здесь что-то странное!

Но Дженнингс тут же замолк, получив крепкий удар по голове от их провожатого.

Аманда в растерянности замерла на пороге, услышав из кухни вкрадчивый голос, от которого по спине ее поползли мурашки.

– Вот мы и снова встретились, кузина. Как мило с вашей стороны, что вы так быстро откликнулись на мой призыв.

– Пресвятая Богородица! – выкрикнула леди Чезвик, протолкнувшись мимо Аманды в комнату. – Фредерик Кроссуэйт, ненормальное чудовище, что все это значит? – Она прошагала прямо к нему и нанесла бы ему увесистый удар тростью по голове, если бы он не увернулся.

– Питер! Убери от меня эту старую ведьму! – завизжал Фредди.

– Старая ведьма, вот как? Я тебя всегда терпеть не могла, гнусный мальчишка! – Леди Агата снова замахнулась тростью и надвинулась на своего племянника, твердо вознамерившись отлупить его хорошенько по голове и плечам. – Я тебе сейчас все мозги вышибу, пустоголовое ты ничтожество!

Фредди спас от избиения его камердинер. Тот подскочил к леди Чезвик сзади, сгреб хрупкую старушку в охапку и усадил на ветхий стул в углу. Тут она вспомнила, что является приличной, воспитанной леди, и немедленно упала в обморок.

Все это заняло несколько мгновений, за которые Аманда успела с облегчением обрадоваться, что Джаред не пострадал, а потом понять, что они с леди Чезвик попали в лапы человека, желавшего смерти всем, кто ей дорог. Мозг ее работал четко: Джаред скоро должен вернуться в Сторм Хейвен и обнаружить, что они исчезли. Тут до нее дошло, что Фредди устроил ловушку не только для нее, но и для ее мужа, причем сама Аманда будет служить приманкой. Снег растаял, поэтому различить следы кареты будет трудно, но Аманда все равно боялась, что Джаред кинется ей на выручку, не подумав хорошенько, и попадет прямо в засаду, а значит, погибнет. Она должна его предупредить, но как?

Фредди помешал ее размышлениям, грубо взяв за руку и втащив в комнату.

– Отпусти меня, мерзавец, или тебе плохо придется, – напыщенно предупредила его Аманда.

– Очень сомневаюсь, дорогая кузина, – отозвался Фредди. – Здесь находится одна твоя старая знакомая, которая вынашивает очень неприятные планы относительно тебя. Все и так здорово затянулось из-за этой проклятой погоды, а ведь мы хотим избавиться от тебя до того, как ты ощенишься. – Он захихикал над собственной шуткой и поклонился Аманде, предлагая ей стул.

Аманда услышала какой-то шум, обернулась и увидела, как, из задней комнаты выводят мельника и его семью и выталкивают в дверь, ведущую на мельницу. Их подгонял нападавший на Бо головорез, Клем, чья любовь к деньгам преодолела страх. Через некоторое время Клем вернулся и сообщил хозяину, что исполнил все, что было велено.

– Надеюсь, вы не сделали им ничего плохого? – ахнула Аманда. Я видела там шестерых детей!

– Не сделали – хотя не думаю, что я поколеблюсь отдать нужное приказание, если ты откажешься мне помогать. Пока что этих людей просто одурманили каким-то зельем, которое жирная ведьма Бланш состряпала в собственном котле.

– Джаред из тебя за это все потроха вырвет, негодяй! – закричала Аманда.

– Очень, очень сомневаюсь, – с ленцой протянул Фредди, ужасно довольный своей ролью злодея.

Аманда сменила тактику:

– Но ты же понимаешь, что это не сойдет тебе с рук. Нам уже все известно про первую попытку, когда чуть не погибли наши хорошие друзья. Тебе не нужно было возвращаться в страну. Ведь вас всех повесят!

– Вы ничего не сможете доказать, и у вас нет ордера на мой арест. Видишь – я знаю, что его нет. Что до голубки Бланш, ей придется самой позаботиться о своей шее, когда все закончится, потому что она хочет только отомстить – но ее словам. – Фредди внимательно рассматривал небольшое грязное пятно у себя на ядовито-желтых брюках. – Я считаю, что это очень дурная женщина, может, даже немного сумасшедшая. Жаль, что придется отдать тебя на ее милость. Впрочем, довольно о ней. Мне есть о чем подумать и без этой потаскухи. Лично я выйду из этой передряги совершенно безнаказанно, да еще и буду изображать безутешного родственника. Скорбеть на твоей могиле я обещаю очень убедительно.

При этих словах леди Чезвик громко презрительно фыркнула и пренебрежительно отвернулась к окну. Она прекрасно понимала, что нельзя недооценивать Фредди – впрочем, и переоценивать тоже, однако не сомневалась, что вот-вот появится Джаред и все уладит. Аманда же чувствовала, что нужно заставить Фредди разговориться, поскольку он просто упивался собственным умом. Ей казалось, что он сбрендил. Может быть, если узнать его планы, можно их разрушить?

Фредди подвинул стул к очагу и с удовольствием начал описывать свой замысел.

Следовало признать, что интрига была выстроена сложная. С женщинами все будет в полном порядке, пока не появятся Джаред и Кевин. Они примчатся наверняка, потому что Клем оставил на виду записку, в которой сообщалось о похищении бедняжки леди Сторм отчаявшимися людьми, затаившими обиду на ее супруга. В записке помимо требования денег (чтобы бежать из страны), имелась наживка, на которую Джаред обязательно клюнет. Местом встречи была назначена мельница, где Джаред должен передать крупную сумму денег за то, что ему вернут жену.

– Насколько я знаю моего дорогого кузена Джареда, он начнет действовать в своей обычной эгоистической манере, пошлет к черту мысль о выкупе и немедленно помчится на мельницу в надежде отыскать если не тебя, девчонка, то, по крайней мере, ключ к месту твоего пребывания. Никакой тонкости у нашего Джареда нет. Совершенно никакой, – поцокал Фредди языком с насмешливым сочувствием.

Когда Джаред и его помощники окажутся внутри мельницы, их быстро обезвредят и приведут в дей ствие последнюю часть плана. Все будет выглядеть так, словно любовный треугольник окончился страстной трагедией.

– Да, ты думал долго и напряженно, кузен, – сердито бросила Аманда, – но совсем забыл про мельника и его семью. Они расскажут, что ты нас похитил.

Фредди улыбнулся.

– А вот тут на сцену выходит изобретательность Бланш. Питер, – велел он молодому камердинеру, который стоял в тени и с каждой минутой выглядел все более обеспокоенным, – будь добр, назови дамам мое имя.

Питеру хватило приличия покраснеть. Он пробормотал:

– Как я неоднократно обращался к вам, пока мы дожидались здесь, чтобы лорд Сторм выехал из своего имения, вас зовут граф Локпорт, милорд.

– Именно! Семья находилась в задней комнате с момента нашего появления здесь. Меня они не видели, только Питера, Саймона и Клема. А хоть бы и видели – эти деревенщины не отличат одного от другого, им все благородные господа на одно лицо. Питер очень старался завоевать доверие мельника, рассказывал ему, как, ты презираешь своего мужа и собираешься бежать от него с Ролингсом. Вы вместе задумали сегодняшнее похищение, чтобы оно выглядело естественным и чтобы отвести всякие подозрения от Ролингса, тогда вы вдвоем смогли бы убежать незаметно, и любые поиски оказались бы бесполезными. Но ваш план заманить Джареда на мельницу и расправиться там с ним дал осечку, и Джаред в порыве ярости убил своего друга, а потом застрелил и неверную жену. – Свой отчет он завершил словами: – Ну, а поскольку после убийства тебя и твоего любовника Джареда ждет только виселица, он в отчаянии убивает себя, оставив предсмертную записку. Все очень просто.

В плане было много упущений, и самое заметное – неожиданное присутствие здесь леди Чезвик, о чем Аманда быстро сказала Фредди.

– Старая карга меня мало волнует. Я уверен, Бланш что-нибудь обязательно придумает – ну, скажем, с престарелой леди из-за трагической гибели любимого племянника, его беременной жены и лучшего друга случится припадок, который ее убьет.

Аманда силой удержала на месте взбешенную тетушку и попыталась еще раз.

– Но ведь слугам в Сторм Хейвене сказали, что Джаред тяжело пострадал. И ты действительно думаешь, что кто-нибудь проглотит эту байку про то, как Кевин, лучший друг Джареда, плел за его спиной любовную интрижку? Это нелепо.

Фредди покачал головой, словно пытался объяснить неразумному ребенку, как решать арифметические задачи:

– Обычная уловка, как часть задуманного похищения. В нее поверят с легкостью. Что до великой любви Джареда к Ролингсу, ты забываешь, что прошлой весной тебя без компаньонки видели в обществе Ролингса и моего кузена. Такая репутация ведет к тому, что любой поверит, будто ты способна стравить мужа и лучшего друга, особенно теперь, когда Ролингс стал графом. Джареда будут особенно жалеть (это меня по-настоящему забавляет), когда узнают, что ты носила семя Ролингса, а не мужа.

Среди особо ценных талантов Бланш есть опасная способность подделывать почерк. Получив образцы твоего каллиграфического почерка от жалкого дурака Дентона и позаимствовав несколько писем из дома Ролингса, мы сочинили несколько любовных писем от вас обоих. По непонятной мне причине Бланш питает к Ролингсу настоящую ненависть. Как бы там ни было, несколько записок от Ролингса с описанием так называемого похищения найдут в твоем ридикюле, а особенно страстное послание от тебя, в котором ты на это соглашаешься, вытащат из жилета Ролингса после его безвременной кончины, так что расследование будет совсем недолгим.

Аманда быстро пала духом.

– Надо полагать, таким же образом будет написано и прощальное письмо Джареда?

– О, оно уже написано. Хочешь послушать? Это очень трогательное послание.

– У Кевина и Джареда в Лондоне много друзей. Ни один из них не поверит в такой дурацкий заговор. Ты думаешь, что тебя никто не разоблачит, но в твоей выдумке слишком много неправдоподобных поворотов.

– Очень возможно, но пройдет немало недель, пока до этого додумаются. Если честно, то я никогда не любил Сторм Хейвен, и мне не нужен титул, так что я просто заберу все деньги, и мы с Питером уедем в теплые края. Мне так надоело избегать кредиторов, что я не вижу смысла радовать их, неожиданно выплатив долги. И я уверен, что с деньгами и драгоценностями моя жизнь станет вполне комфортабельной.

– А Бланш? – Задав этот вопрос, Аманда внимательно посмотрела на Питера: всякий раз, как Фредди упоминал ее, тот явно начинал волноваться.

– Утратив возможность стать леди Сторм, она, конечно же, рассчитывает поживиться деньгами Делани. Видишь ли, она здорово на мели – деньги Уэйда давно кончились. Да, Бланш надеется, что поучаствует в дележе добычи. Нужно прямо сказать, что мне эта идея не нравится. – Фредди скрестил ноги и откинулся на спинку стула. – Я слышал, что на море между Англией и Италией часто бушуют штормы. Во время таких передряг случается, что люди падают за борт…

Глаза камердинера потемнели, он быстро отвернулся, но Аманда успела заметить выражение его лица. Так значит, молодой привлекательный Питер не вовсе лишен возвышенных чувств? Возможно, это окажется полезным. Аманда была готова схватиться за любую соломинку – или попытаться бежать при малейшей возможности.

Когда чересчур уверенный в себе Фредди повернулся к Аманде спиной, она попыталась метнуться к двери, но ей помешали юбки и большой живот. Проворный Клем с легкостью поймал ее и, сильно толкнув, заставил сесть на место у очага. Аманда шлепнулась на жесткий стул, и тут ее пронзила острая боль. Девушка громко вскрикнула.

Леди Чезвик тотчас же оказалась рядом, спрашивая, где болит. Впрочем, боль быстро кончилась, но через несколько минут Аманда почувствовала ее снова, на этот раз в животе. Она не стала говорить тете ни о ней, ни о последующих приступах, возникающих все там же с перерывами в четверть часа.

Успеет ли дитя родиться до того, как Фредди ее убьет? А если успеет – долго ли оно проживет? Как раз в это время леди Уэйд в соседней комнате говорила Фредди, что женщин нельзя убивать, пока не появится Джаред. Боже милостивый, начала про себя молиться Аманда, пусть он появится вовремя.

Джаред и Кевин провели у сквайра часа три, обсуждая меры предосторожности, предприняты: Джаредом, чтобы защитить Аманду и вовремя узнать о появлении Фредди в городе. Сквайру они рассказали все – Джаред считал, что тот имеет право знать, поскольку нападению подверглась его младшая дочь.

Скудный зимний свет быстро гас, когда они увидели, что по дороге галопом несется Том, размахивая шляпой и вопя во всю глотку.

– Господи, что-то случилось с Менди! – воскликнул Джаред и пришпорил коня.

– М-меня послал Хэрроу, – задыхаясь, сказал Том, когда они поравнялись. – Скорее дуйте домой! Мисс Менди пропала!

Джаред, не дожидаясь дальнейших объяснений, крикнул Кевину, чтобы тот возвращался к сквайру и забрал Бо, и умчался прочь, не услышав, как Кевин проклинает Фредди Кроссуэйта в таких цветистых и оригинальных выражениях, что Том благоговейно уставился на него, открыв рот.

Через несколько минут Дьявол ворвался на мощенный булыжником двор Сторм Хейвена. Джаред соскочил с коня и ринулся вверх по лестнице.

Хэрроу встретил его в холле и рассказал, что лежал в постели, когда Аманда велела заложить карету.

– Ей сказали, что вы упали с лошади, милорд. Приехал какой-то человек, чтобы сопровождать ее к коттеджу, где вы как будто лежали при смерти.

– Давно? – заорал Джаред, рванув в оружейную комнату, где взял три пары своих лучших пистолетов.

– Леди Чезвик и мисс Менди уехали три часа назад, сэр. Как только Том мне рассказал, я сразу почуял неладное. Их повез Дженнингс, а вы знаете, он хороший человек. Если бы он мог, то уже привез бы их обратно.

– Тетя с ней? Слава Богу хотя бы за это! – Джаред заставил себя успокоиться. Он тщательно зарядил пистолеты и прикрепил к ремню грозного вида меч.

– Что происходит? – спросил Кевин несколько минут спустя, когда они с Бо влетели в комнату и разобрали оставшиеся на столе пистолеты. Но Джаред не успел ответить, ему помешала разъяренная няня, которая требовала, чтобы он «сей секунд» отвез ее к ее деточке.

– Она ж вот-вот родит, вы понимаете?

Джаред направился в голубую комнату, няня и остальные следовали за ним по пятам. Джаред взял бокал со спиртным, протянутый Кевином.

– Я знаю, няня, но мы понятия не имеем, куда ее увезли. Я даже не знаю, живы ли они еще, хотя почти уверен, что ее не убьют, пока я там не появлюсь, – если, конечно, я правильно понял замысел этих извращенных умов. Искренне надеюсь, что моя тетя ведет себя так же, как обычно.

– Так вы даже не знаете, где сейчас мисс Менди? Небось думаете, что найдете ее, если будете тут сидеть и попивать бренди? – пронзительно закричала няня.

Джаред сердито прищурился и процедил сквозь зубы:

– Убери ее отсюда к черту, Кевин, нам нужно подумать.

Няня вышла, оставшись, впрочем, прямо возле двери с другой стороны, поэтому, как только друзья обнаружили записку и прочли ее вслух, она тотчас же поняла, что нужно делать.

– Хэрроу! – крикнула она встревоженному конюху. – Ну-ка заложи быстро дорожный экипаж леди Чезвик! Он медленный, но зато с хорошими рессорами, потому что ее светлость любит путешествовать с удобствами. Мы должны быть готовы выехать в любую минуту.

– Куда, бестолковая ты женщина? – спросил Хэрроу. У него сильно болела голова, он был простужен, но готов сунуться прямо в ад, лишь бы найти мисс Менди.

– Я слышала, как его светлость говорил про мельницу в десяти милях отсюда. Мы поставим экипаж рядом, но не на дороге. Как только мою дорогую детку спасут, нужно будет о ней позаботиться. Старая леди, небось, уже сама разваливается на куски, что с нее толку-то?

Лицо Хэрроу просветлело.

– А у тебя неплохая голова на плечах, Бьюла. Я сейчас же пойду и скажу его светлости, чего мы задумали, а он пусть спокойно решает свое.

Джаред был просто счастлив занять чем-нибудь старых слуг Аманды и с готовностью согласился на их предложение после того, как Хэрроу пообещал не путаться под ногами.

Шарообразная няня с поразительной скоростью взбежала по лестнице, волоча за собой всхлипывающую Салли, и через какие-то полчаса тяжело груженный экипаж тронулся с места. В нем сидели Том, каким-то образом сумевший пробраться внутрь, и няня. Оба жались на тесном пятачке, потому что все остальное пространство экипажа было занято грудами одеял, стопками теплой одежды, лекарствами и едой. Няня не забыла даже приданое для новорожденного.

– Никогда не знаешь, Том, а вдруг маленький родится раньше времени из-за того, что мою бедную деточку растрясли по этой проклятой Богом дороге?

Кевин и Бо все еще сидели в библиотеке вместе с Джаредом. Кевин, не в силах усидеть на месте, метался по комнате:

– Будь так добр, скажи, как мы будем действовать? Нам уже пора мчаться во весь опор!

Джаред покачал головой, и снова уставился в пламя камина:

– Именно этого мы делать и не должны. Бо был прав – я недооценивал Фредди, и теперь я думаю, что нужно отдать моему кузену должное. Мне кажется, он ждет, что мы сразу помчимся за Амандой – и прямо в его ловушку. Господи, парень, ты что ж думаешь, мне не хочется кинуться спасать жену? Но я хочу ее спасти, а не стать причиной ее гибели! – Джаред бросил взгляд на возбужденного друга и попросил его позвать лакея.

Лорд Сторм быстренько набросал записку для сквайра, сообщая о похищении и заговоре, и попросил сквайра передать ее властям в случае трагедии.

– Если Фредди хочет выбраться из этой, истории безнаказанно, пусть не надеется – мы ему помешаем, – объяснил он, когда лакей с запиской вышел из комнаты.

Бо, до этого момента молчавший, решил, что пора высказаться и ему.

– У меня свои счеты, старина. Ударить Фредди разок-другой. Однако темнеет. Пора нам двигаться, нет?

– Еще нет, Бо. Сначала нужно все продумать. Я эту мельницу хорошо знаю и бьюсь об заклад – после оттепели проселочную дорогу, которая туда ведет, здорово развезло. Насколько я знаю Фредди и его нелюбовь к ночным путешествиям, я почти уверен, что Аманду оттуда никуда не увезут до утра.

– Ну да, если только Фредди не выбрал эту мельницу, просто как место для так называемого обмена, а Аманду не спрятали где-нибудь еще или, что еще хуже, вообще не везут в Лондон или куда угодно, – вздохнул Кевин.

– Голосую за мельницу, – заявил Бо, вскакивая. – Ату, джентльмены! На охоту! – Он уже был на полпути к двери, когда сообразил, что за ним никто не идет, и вернулся обратно на свое кресло, куда и сел, нетерпеливо глядя на друзей, словно подгоняя их к действию. Вскоре он, как и Кевин, уже не сводил глаз с Джареда. Встревоженный муж по-прежнему сидел за своим письменным столом, откинувшись на спинку стула и постукивая длинным деревянным ножом для открывания писем по граненой стеклянной чернильнице.

– Чертовски действует на нервы, – бросил Бо, ни к кому не обращаясь.

Кевин метнул в него свирепый взгляд:

– Заткнись, тупица. Ты что, не видишь, Джаред обдумывает план нападения?

Через довольно долгое время красивые брови Джареда взлетели вверх, и он удивительно неприятно улыбнулся краешком губ.

– Джентльмены, я решил, как мы будем действовать. – Не обращая внимания на взгляд, который Бо искоса бросил на Кевина, словно говоря: «Не очень-то он торопился», Джаред продолжил: – Поскольку сегодня совершенно темно, и нет даже тонкого серпика луны, чтобы освещать путь, я почти уверен, что Фредди вместе с Амандой останется на мельнице до того, как рассветет. Он наверняка подыскал какое-нибудь место, где их невозможно будет обнаружить, и захочет перебраться туда на рассвете, поэтому мы должны действовать быстро.

– Я говорил. Не слушали, ни один из вас, – забубнил Бо, поворачиваясь к Кевину. – Ты сказал, он думает. Не такая умная мысль, раз я первый предложил.

– Заткнись, бестолочь, – прошипел Кевин и ткнул Джареда в бок. – Если наш умник еще раз откроет рот, я просто тресну его по голове. – Он подмигнул, чтобы немного разрядить напряжение. – Эта необъятная деталь анатомии Бо милосердно остается незаметной, пока он сидит на месте.

– Знаешь что, – начал было оскорбленный джентльмен, но тут же прижал пухлую ладонь ко рту, снова погружаясь в молчание, потому что Кевин погрозил ему кулаком.

– Джентльмены, хватит, – вмешался Джаред, вставая и обходя стол. – Как я сказал, можно считать, что Фредди уже у нас в кармане. Единственный вопрос – как схватить его и его головорезов (думаю, их не больше двух, если судить по вечно пустым карманам кузена и его скаредности), чтобы не причинить вреда нашим дамам. Поэтому я предлагаю ехать верхом только нам троим. Если сквозь кусты будет продираться слишком много народа, это станет помехой, а не помощью. А теперь слушайте внимательно, старые мои друзья. Вот мой план.

Кевин и Бо еще спорили, кто из них будет главным в их части плана, а Джаред уже шел к двери. Не останавливаясь, он кинул через плечо:

– Кевин, бери Дьявола, – он надежный и самый быстрый. А ты, Бо, скачи на той новой гнедой, которую я купил в прошлом месяце. Твоя кляча не выдержит и мили при той скорости, которую я задам. Насколько, я знаю Хэрроу, он велел оседлать гнедую до того, как уехал.

Уже подходя к конюшне, Кевин спросил Джареда, на ком поскачет тот.

– На Урагане, – ответил его светлость. – Ни один конь в Англии не доставит меня к Аманде быстрее.

Кевин застыл на месте.

– Ты рехнулся, друг? Эта зверюга не даст тебе сесть на себя верхом.

Бо поддакнул:

– Кормил его. Приютил его. Не значит, что он тебя любит.

Джаред отмахнулся от них. Тут подошел грум, ведущий под уздцы вороного жеребца и, как Джаред и думал, гнедую кобылу.

Кевин усмехнулся над романтическим жестом Джареда и насмешливо помахал ему рукой:

– Главное, не сдуй меня на землю вихрем, когда будешь пролетать мимо. Ну, то есть если ты уговоришь зверюгу покатать себя. – Тут улыбка с его лица исчезла, – и трое друзей торжественно пожали друг другу руки. – Удачи, друг, – серьезно произнес Кевин. Они с Бо вскочили в седла и быстро унеслись прочь.

Джаред вошел в конюшню. Ураган спокойно стоял в своем стойле. Огромный рыжий жеребец с подозрением посмотрел на знакомую фигуру, когда Джаред открыл дверку и вывел коня наружу. Он неторопливо взнуздал коня, оседлал его, отошел на шаг и посмотрел Урагану прямо в глаза.

– Ты нужен Менди, парень, и ты самый быстрый конь на свете. Я потерял много времени, решая, как нам лучше действовать, и рассчитываю на твою быстроту, чтобы нагнать драгоценные минуты. – Джаред отвернулся и выругался себе под нос. – Напряжение выбило меня из колеи. Кевин был прав. Эта идея – просто романтический жест, а теперь я остался без хорошего коня. Только послушать меня – уговариваю животное!

Он стоял спиной к коню, и вдруг его толкнули в шею, да так, что он едва не растянулся на земле. Джаред быстро обернулся, и в груди его вспыхнула надежда. Он не стал выяснять, откуда появилась эта уверенность, он просто взлетел на спину Урагана и тронул коня.

Они летели, как ветер – высокий мужчина и гигантский конь.

– К Менди! – проорал Джаред в ухо Урагану, чувствуя, как от восторга начинает кружиться голова, но при этом не ощущая неловкости. Через несколько минут они промчались мимо двоих друзей, и Джаред расплылся в улыбке, слушая их восторженные вопли. Пролетая через несколько миль мимо Хэрроу, Джаред прокричал:

– Остановишься не слишком близко к дому! И если ты дорожишь своей древней шкурой, не выпускай эту пронырливую старую каргу из экипажа!

Хэрроу прокричал в ответ:

– Да, сэр, милорд! Подгоняйте его, милорд, подгоняйте его хорошенько!

Джаред заулюлюкал и, перевалив через следующий холм, исчез из вида. Из-под копыт Урагана во все стороны летели грязь и ледяная вода.

Няня, которую беспорядочно мотало по всему экипажу, к счастью для хозяина не слышала, как он «ласково» о ней отозвался. Она изо всех сил пыталась удержать на голове свою лучшую воскресную шляпку.

– Если я переживу эту ночь, завтра утром убью Хэрроу! Эти мужчины в точности как мальчишки, Том, и я думаю, ему нравится эта бешеная скачка.

– Да, мэм, – послушно ответил Том. Чего она злится? Хэрроу сказал, никто не сделает ничего плохого мисс Менди, пока его светлость не появится, а уж он-то точно не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Да черт возьми, если бы не тревога за мисс Менди, Том бы и сам был в восторге от этого приключения. Он оттолкнул обширные телеса няни, снова упавшей на него. Женщины, хмыкнул про себя Том. Малодушные создания., все до единой, вот они кто!

Фредди Кроссуэйт постепенно начинал нервничать. Ужин, приготовленный пособником Клема, оказался совершенно несъедобным, в коттедже было холодно, он обогревался всего лишь слабеньким огнем, разожженным в огромнейшем очаге. Джареду пора было появиться еще два часа назад, и, проклятье, снова повалил снег. Где же кузен? Болван, он что, не понимает, что рушит прекрасно продуманный план?

Стоя в темноте, Фредди пожевал нижнюю губу и сквозь щель в домотканых занавесках вгляделся в подъезд к мельнице. Уверенность в гениальности Бланш исчезала, а признательность за ежеквартальное содержание, которое ему выплачивал Джаред, уже не казалась ему тяжким бременем.

А куда делся Питер? Должно быть, он кормит мельника и его семью с ложечки, иначе почему его нет так долго? Он должен помочь хозяину, потому что стоять на высоких каблуках все тяжелее и тяжелее, слишком нежные у Фредди ступни. Фредди окликнул Клема, заставив того оторваться от наслаждения (трудно поверить!) ужином, и велел ему стать у окна. Сам Фредди решил пойти поискать камердинера. Часовой, Саймон, или Симеон, или как его там, доложил, что не видел Питера с тех пор, как тот отнес поднос с едой дамам в комнату наверху.

Фредди прищурился и быстро поднялся вверх по лестнице в комнату, где Аманда и леди Чезвик с нетерпением ожидали своих спасителей.

Аманда, полностью одетая, лежала на пуховой перине мельника. Ее раздувшийся живот казался еще больше, чем когда она стояла прямо. Леди Чезвик урывками дремала в кресле, но сразу проснулась, услышав голос племянницы.

– Ну что, Фредди, – поддразнивала того Аманда, – похоже, все пошло не так, как ты надеялся? Ты что, и вправду думал, что мой муж кинется сюда очертя голову, даже не задумавшись о твоем вероломстве? – Увидев его разгневанное лицо, Аманда негромко засмеялась и добавила: – Ты слишком надеялся на любовь моего мужа ко мне, может быть, стоит сказать тебе, что мы заключили брак по расчету? Вероятно, сейчас Джаред и его друзья в тепле и уюте Сторм Хейвена празднуют освобождение от нежеланного союза – играют в карты и щекочут горничных.

Леди Чезвик моментально подхватила эту ложь:

– Это правда, несчастный ты балбес. Эта девушка намеренно скомпрометировала себя, чтобы Джаред на ней женился, и ты бы должен это знать, раз уж видел их вместе в той кошмарной гостинице. И ему пришлось с ней обвенчаться. Хоть у нее нет ни пенни, она все-таки Бойнтон, знаешь ли. Ты понятия не имеешь, как близок был к истине, когда назвал отцом ее отродья Ролингса. Впрочем, – чтобы быть точной, хочу, чтобы ты понял: девушка может только догадываться, кому из мужчин отдать эту сомнительную честь.

Аманда отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Тетя Агата всей душой прониклась своей ролью, но, с точки зрения Аманды, врала чересчур нагло.

Леди Чезвик, готовая на любую хитрость в надежде, что это собьет с толку ее противного родственника, решила пойти еще дальше. В конце концов, она очень давно знала Фредди и знала все его уязвимые места.

– Впрочем, Джаред непременно явится. Полагаю, у него с тобой свои счеты. Но мне совершенно ясно, что он тянет время, потому что ждет, когда ты избавишь его от нежеланной жены. Так что Джаред снова выиграет. Он избавится от этого бремени – заверяю тебя, это будет для него благословением, – а твоя шея станет чересчур длинной. И все сложится в его пользу. Ах, Фредди, ты всегда был глупцом!

Фредди уже тяжело дышал. Его тощее лицо исказилось от смятения и недоверия.

– Хватит! Вы обе врете. Я видел, как вы заботитесь друг о дружке, и видел, как девчонка боится за своего драгоценного Джареда. Вы просто хотите сбить меня с толку!

– Должна добавить, это всегда было очень легко, увы, – с преувеличенным вздохом заметила леди Чезвик. – Ты весь в своего отца. Никогда не понимала, что Гортензия в нём нашла. Наверняка сию минуту она вертится в гробу от стыда за тебя.

Аманда фыркнула в первый раз с начала этого кошмара, потом посерьезнела и попросила:

– Ах, Фредди, прости за нас за то, что мы насмешничаем. Это потому, что мы успокоились. Я поняла, что все мои страхи последних месяцев оказались никчемными. Конечно, это может показаться странным, – все-таки мы до сих пор твои пленницы, но я больше ни капли не боюсь. Бо ошибался, а мой проницательный муж был прав – ты просто безобидный простофиля, хвастаешь, но не кусаешься. Я даже удивляюсь, что тебя одного выпускают из дома. Но я тебя отвлекаю, да? Что за дело привело тебя в наше узилище, кузен? Ты решил заменить нашего сторожа?

Фредди осмотрел комнату и увидел на столике две покрытые сальной пленкой тарелки с почти нетронутой похлебкой.

– Так Питер приходил сюда с ужином? Почему вы не поели? Или вас тошнит при мысли о вашей судьбе?

– Разумеется, нет, – ответила Аманда с хладнокровным видом. – Но я бы не дала такие помои даже свиньям на нашей ферме. Когда Джаред придет, у нас будет время поесть.

Аманда заметила, что верхняя губа Фредди покрылась бисеринками пота. Странно, в комнате-то прохладно. Он больше не выглядел таким самоуверенным, а если судить по звукам, которые вот уже больше получаса доносились из соседней комнаты, очень скоро он начнет волноваться еще сильнее.

– Твой человек, этот Питер, пришел сюда с час назад, но покинул нас и удалился вместе с леди Уэйд вон в ту маленькую спальню под карнизом. С тех пор мы сидим одни, Может быть, он помогает ей пережевывать жалкое подобие мяса в похлебке? Ты играешь в шахматы, Фредди? – без паузы спросила Аманда. – Если бы ты вытащил дорожный шахматный набор из кармашка моей кареты, я бы с удовольствием сыграла партию. Тетя все время спит, она так уверена, что ее племянник скоро придет, и спасет нас! – Она подпустила в голос невинности и произнесла: – Ну же, Фредди, куда ты уходишь? Не нужно стыдиться, если ты плохо играешь в шахматы. Может, чтобы подбодриться, лучше сыграем в «Змейки и лесенки»,[12] если это тебе под силу? Хотя я, конечно, не играла в нее с тех пор, как окончила школу! – Дверь с грохотом захлопнулась. Фредди запер ее под женский хохот, рвавший ему и так растревоженные нервы.

– Не знаю, что нам кажется таким смешным, детка, – сказала наконец леди Чезвик. – Он хочет нас убить.

Племянница пожала плечами и ответила:

– Сначала я его боялась, но тогда меня вообще охватила паника. Джаред с Кевином скоро будут тут, и я больше верю в ум моего мужа, чем в козни Фредди. Единственный человек, которого я сейчас боюсь, – это леди Уэйд. Тут я согласна с Фредди, эта женщина сумасшедшая – и очень опасная. – Аманда поморщилась, потому что в пояснице снова возникла боль и крепко опоясала живот. – Я только надеюсь, что Джаред появится раньше, чем его сын, – выдохнула она. – О-о-о, эта что-то очень-сильная.

– Эта? Эта! Господи Боже, девочка, только не говори мне, что ты собралась рожать во время этой заварушки – и ни больше ни меньше, как на чердаке у мельника! В самом деле, могла бы выбрать более удачное время. – Леди Чезвик ужасно разозлилась.

Боль ослабла, Аманда слабо улыбнулась встревоженной тетушке и извинилась:

– Боюсь, я ничего не могу сделать. Этот озорник взял все в свои руки. Кстати, вы случайно не разбираетесь в том, что нужно делать, если роды станут неизбежными?

Судя по озадаченному лицу старой леди, она в этом не разбиралась.

– Значит, заодно и научимся, – с неуверенной усмешкой сказала Аманда. – Знаете, Джаред так боялся этого дня. Разве не замечательно будет, если все кончится до его появления? Пожалуйста, помогите мне снять платье и забраться под одеяло. Мне кажется так будет немного удобнее. Может, в ящиках комода найдется что-нибудь вроде ночной рубашки? Вряд ли она окажется модной, но по крайней мере я буду чувствовать себя не как разжиревший голубь. О, дорогая тетя, я знаю, что несу чушь. Пожалуйста, простите меня.

Леди Чезвик обняла испуганную девушку и немного покачала ее.

– Мы справимся, дорогое дитя. Мы обязательно справимся! И, как ты сказала, возможно, все окажется просто замечательно!

Внезапно они услышали громкие гневные голоса в соседней комнате и испуганно прижались друг к другу, пытаясь расслышать, что там говорят.

– Наверное, Фредди нашел своего камердинера, – шепнула Аманда, и ее золотистые глаза весело заблестели, – Интересно, Питер был один?

Все это время Аманде казалось, что Питер проявляет необычный интерес к леди Уэйд, и если она правильно поняла эту женщину, Бланш не упустит возможности развлечься и скоротать время с привлекательным мужественным юношей.

Тут она не ошиблась. Бланш решила, что будет особенно интересно перетянуть на свою сторону хваленого камердинера Фредди, потому что, хотя она терпеть не могла этого человека, ей пришлось иметь с ним дело, и она с радостью ухватилась за шанс огорчить его. Завлечь камердинера в постель (и завоевать его симпатию) – это достижение, а такой превосходный образчик мужчины облегчит ей задачу улизнуть от Фредди. А когда она утолит свою страсть к этому мускулистому юноше, избавиться от него будет несложно. И вообще – почему она должна ограничиться только частью наследства Фредди, если при небольшой удаче может заполучить все?

Бланш заигрывала с Питером за спиной у его хозяина с того времени, как они впервые встретились в Шотландии, в обветшалом убежище Фредди. Ролингс ее сильно напугал, и она распустила слухи, что отправляется на отдых, а потом обоснуется за границей. С этим мальчиком было очень сложно – он клялся в своей преданности Фредди, но за несколько недель Бланш постепенно разрушила его оборону обольстительными улыбками и якобы случайными прикосновениями, когда он придерживал ее стул или приносил веер.

Его капитуляция была неизбежной, но почему он выбрал именно эту ночь? Чертовски рискованно было ложиться с мальчиком в постель, когда Фредди сидел внизу, но Питер настаивал. Бланш не знала, что он страшно боялся: рассвет мог принести ему смерть, и он твердо решил, что сначала познает женщину в том смысле, в каком познают ее мужчины, а уж потом будет готов встретиться с вечным пламенем ада.

Бланш несколько раз довольно неуверенно сказала, что такой безрассудный поступок связан с большой опасностью, но потом угроза быть пойманными возбудила ее, и по позвоночнику пробежала восхитительная дрожь предвкушения.

– Ну, хорошо, мой прекрасный юный щеголь, но предупреждаю – не тяни время!

Он и не тянул. Через несколько минут Питер уже нагнулся, чтобы выйти через невысокую дверь в коридор, так что Фредди оставалось только вцепиться камердинеру в ухо и грубо протащить его по лестнице в темницу к дамам.

– Оставайся здесь и охраняй этих двоих, жалкий изменник, – велел Фредди, – и не верь ни единому их слову! Неужели все покинут меня в трудный час? – всхлипнув, добавил он и выскочил из комнаты, заперев дверь снаружи.

Сделав это, он рывком распахнул дверь в комнату Бланш и целеустремленно вошел внутрь. Пленницам и их тюремщику досталось сомнительное удовольствие – слушать пронзительные вопли Бланш и ее крайне неженственные протесты, когда Фредди как-то по-женски шлепал и толкал ее. Впрочем, он быстро справился с коварной леди, привязал ее руки к столбикам кровати кушаком от собственного халата, заткнул ей рот обрывком грубого одеяла и с видом некоторого удовлетворения вышел из комнаты.

Питер был напуган до последней степени. Он печально покачивал головой и переводил встревоженный взгляд с одной из своих теперь уже, похоже, сокамерниц на другую. Ему многое не нравилось с самого начала, но преданность человеку, спасшему его от работного дома, не давала отказаться от задуманного дела. До сих пор. А сейчас он бы с радостью остался взаперти вместе с леди Сторм дожидаться ее мужа. Может быть, они не отправят его в Ньюгейт.

Питеру было всего семнадцать, и он не хотел умирать. Бланш впервые дала ему вкусить того, чего Питеру так не хватало во время неприятных тайных ласк хозяина. Может быть, это и не самая достойная причина сохранить ему жизнь, но Питер хотел снова вкусить этого наслаждения.

В отчаянии он обратил свое горестное лицо к женщинам и встретился взглядом с двумя парами настороженных глаз. Его тут же закидали вопросами. Питер попытался пообещать, что будет защищать их от Фредди, но кончилось все это тем, что он зарыдал и упал на колени. Леди Чезвик забрала у него пистолет, про который Фредди как-то забыл, и ласково потрепала по голове.

– Мы защитим тебя, мальчик, не бойся, – пообещала она юноше.

Когда Питер успокоился, леди Чезвик внимательно рассмотрела оружие и приняла решительный вид.

– Сейчас не время для слабости, Питер, мальчик мой! – с воодушевлением воскликнула она. – Поэтому будь добр, покажи мне, как действует эта окаянная штука.

Глава 11

Несмотря на острый холод январской ночи, к тому времени, как Джаред свернул на покрытую снеговой кашей дорогу, ведущую к мельнице, Ураган весь покрылся пеной, а бриджи Джареда промокли и задубели от пота. Он шагом подъехал к прогалине в пятистах ярдах от коттеджа, спешился, привязал коня к дереву и пообещал найти ему более подходящее укрытие, как только сможет. Джаред понимал, что если оставить животное на морозе слишком надолго, оно может смертельно заболеть, и тогда, даже если его светлости удастся разрушить планы Фредди, Менди мужа все равно убьет.

Коттедж, как он и предполагал, был погружен во тьму, но, обойдя его сзади, Джаред увидел серебристую полоску света, пробивавшуюся из окна верхнего этажа. Менди! Это наверняка она – чего ради будет гореть свеча в комнате, выходящей на противоположную дороге сторону, а значит, бесполезной для похитителей? Он тихонько прокрался к небольшому окошку на уровне земли и всмотрелся в испачканное стекло. Джаред разглядел невысокого уродливого человека, сидевшего за столом. Тот зажал в грязном кулаке обгрызенный кусок какой-то дичи. На столе стояла бутылка дешевого джина. Интересно, что Фредди сделал с мельником и его семьей, подумал Джаред и понадеялся, что с ними ничего плохого не случилось.

Комната была довольно большая, но плохое стекло и дрожащий свет, который отбрасывал огонь в очаге, давали только мельком рассмотреть очертания каких-то странных предметов – Джаред не мог разобрать, что это такое. Он осторожно отошел от окна и, пригнувшись, вернулся в укрытие, которое давали ему деревья.

Второй раз Джаред приблизился к коттеджу со стороны входа и увидел крайне несимпатичного человека с двумя длинными пистолетами, заткнутыми за пояс, и внушительной дубинкой в руке. Тот выскользнул из парадной двери и расположился так, чтобы хорошо видеть любого, кто подойдет к коттеджу.

Значит, двое точно есть, подумал Джаред. Добавить к ним кузена Фредди и его тень, привлекательного камердинера, – и можно считать, что шансы не так уж плохи, как могли бы быть.

У него еще оставалось время на разведку, пока Кевин и Бо не добрались сюда, и он решил посмотреть, нет ли где-нибудь приставной лестницы, чтобы залезть в комнату наверху и убедиться, что Аманда там. Именно это он и придумал, когда составлял план в Сторм Хейвене. Джаред должен был каким-то образом попасть в коттедж, даже если при этом его схватят, чтобы один человек из их небольшого отряда оказался рядом с Амандой на случай, если что-нибудь пойдет не так. Он вовсе не собирался вот так запросто сдаться кузену, поэтому возможность влезть в коттедж через окно наверху казалась ему весьма привлекательной.

Дверь на мельницу оказалась незапертой. Внутри Джаред нашел не только лестницу, но и мельника с семьей. Все они громко храпели в углу, а рядом стояли тарелки с недоеденным ужином. Джаред быстро принюхался к остаткам еды в большом железном котелке, и убедился, что незадачливое семейство чем-то одурманили. Он внимательно пригляделся к спящим и удостоверился, что все, даже самый младший, дышат спокойно.

Джаред взвалил грубую приставную лестницу на плечо и уже собрался уходить, как вдруг услышал какие-то приглушенные звуки из закрытого крышкой ларя. С пистолетом в руке он подошел к ларю, откинул крышку и обнаружил внутри собственного кучера, Дженнингса, надежно связанного и с кляпом во рту. Джаред быстро развязал пленника, и тот моментально схватил грозного вида вилы, готовый пустить их в дело, как он выразился, «с радостью и готовностью», если кто-то попытается причинить вред беззащитной семье мельника.

Джаред приставил лестницу к окну, в котором заметил свет, снова проверил пистолеты, заткнул их понадежнее за пояс, скинул полупальто и полез наверх, к слабому лучику света, который указывал ему путь.

Окно открылось легко, стоило только толкнуть, и Джаред мысленно пообещал себе проверить все запоры в Сторм Хейвене, чтобы никто не смог с такой легкостью вломиться к ним в дом. Джаред распахнул окно и просунул ногу внутрь. Она уперлась в самодельный сундук, угрожающе скрипнувший под его весом. Протолкнув в окно все свое крупное тело, Джаред немного постоял, давая глазам привыкнуть к слабому свету, и с трудом подавил восклицание при виде не кого иного, как леди Бланш Уэйд – с кляпом во рту, связанной так же тщательно, как Дженнингс, но куда более разъяренной, чем кучер.

Сначала Бланш молила его глазами, потом безуспешно попыталась выразить свою просьбу словами, и только после этого поняла, что стоявший перед ней мужчина не просто не сочувствует ее участи, но еще и от души наслаждается ее положением. Мольбы сменились неразборчивыми проклятьями, и Бланш отчаянно задергалась в своих путах, но без толку.

– С одной покончено, – пробормотал Джаред, быстро обежав глазами комнату, чтобы убедиться, что в ней больше никого нет. Подойдя к двери, он обернулся, отвесил взбешенной Бланш безукоризненный поклон и вышел.

Он на цыпочках прошел по коридору к следующей, довольно большой двери, приложил к ней ухо и был вознагражден, услышав голос жены, сказавшей очень странную вещь:

– Вот еще одна, тетя Агата. Теперь они намного чаще.

Что за чертовщина там происходит? Джаред дернул дверь, она не поддалась, но самодельный замок – не преграда для мужчины, охваченного страхом за жену. Замок поддался со слабым щелчком, Джаред по-кошачьи впрыгнул в комнату – и замер при виде открывшегося ему зрелища.

Аманда лежала на необъятной пуховой перине, утонув в нелепой розовой ночной рубашке, – аккуратно вышитая горловина сильно отвисала, а рукава были закатаны не меньше шести раз. По неровным половицам металась тетя Агата с тревожным нетерпением на лице и растрепанными седыми волосами, укутанная в пелерину, потому что в комнате было очень холодно.

Неуклюжий верзила раздувал огонь в очаге. Именно на него Джаред обратил все свое внимание. Он тихонько закрыл дверь, направил на склонившегося верзилу оба пистолета и приказал ему поднять руки.

– Зачем это, племянник? – раздраженно рявкнула леди Чезвик. – Питер пытается хоть немного согреть это помещение. Видимо, ты давно подавлял в себе желание избавиться от своей тетки, дав ей замерзнуть до смерти. Ой, убери эти ужасные штуки и не мешай нам заниматься делом, кстати, я рада тебя видеть, но ты не особенно спешил сюда, правда?

Джаред неловко опустил пистолеты под кавалерийским наскоком отважной тетушки, но мгновенно пришел в чувство, услышав чуть запоздавшее приветствие Аманды, – ей пришлось дожидаться, пока отпустит боль. Он быстро подбежал к ней и заключил неуклюжую фигуру жены в объятия.

– С тобой все в порядке, мой любимый рыцарь? Я чуть с ума не сошла от беспокойства, – спросила Аманда и очень обиделась, услышав в ответ негромкий смех Джареда, вызванный нелепостью ситуации, – ему-то казалось, что подобный вопрос звучал бы уместнее в его устах.

– Но что ты делаешь в постели, малышка? В этой плащ-палатке, которая прикидывается рубашкой, ты просто потерялась. Уж, наверное, тебе было бы теплее в одежде.

Леди Чезвик попыталась сообщить племяннику, что его наследник вот-вот появится на свет, но Джаред, ляпнувший первое, что пришло ему в голову, лишь бы не показать охватившее его облегчение при виде целой и невредимой Аманды, не стал слушать. Он оборвал беспорядочные объяснения тети, стремясь приступить ко второй части своей миссий – отыскать презренного кузена и расчленить его тощее тело на дюжину, а то и больше частей.

Тут в беседу вступил Питер, объяснивший, что Фредди потерял голову и связал леди Уэйд, бывшую раньше главой заговора. Теперь он сидит внизу, продолжал камердинер, ждет, когда появятся лорд Сторм и граф Локпорт.

– С ним двое, милорд, два очень мерзких человека. Но прошу вас, не обижайте моего хозяина, милорд. Он не хотел ничего плохого, – сбивчиво говорил слуга. – Это все та ужасная леди Уэйд, это она все затеяла. Ведьма, вот что это за леди, просто ведьма! А для хозяина это было вроде игры, вроде как в театре, понимаете? И в голове у него довольно пусто, прошу прощения у вашей светлости, как он есть вам родня и все такое.

Джаред бросил взгляд на жену, подтвердившую слова юноши кивком.

– У меня было достаточно времени, чтобы понаблюдать за Фредди, дорогой мой; мальчик говорит правду. Этот дурачок задумал целый спектакль, но я так и не увидела его в главной роли. Говоря по правде, могу побиться об заклад: сейчас он горько жалеет о своей затее.

Леди Чезвик не собиралась упускать свой шанс высказаться:

– У этого тощего хлыща не хватит мозгов, чтобы самостоятельно найти выход из комнаты, даже если на двери будет надпись красными буквами в фут высотой: «Выход здесь, пустоголовый тупица!»

Джаред отмахнулся от шутки тети и, не подозревая о том, что есть и другие проблемы, кроме очевидных, поддразнил Аманду:

– Похоже, ты обречена подбирать заблудшие души, да, любовь моя? Ну ладно, если вы считаете, что этому юнцу можно доверять, я склоняюсь перед вашим суждением. А о Фредди поговорим в другой раз. Кевин с Бо вот-вот будут тут, а может быть, они уже заняли свои места снаружи. За всей этой болтовней прошло достаточно времени, чтобы они могли приступить к своей части плана. Фредди очень нам помог, связав леди Уэйд и изолировав вас от остальных. Собственно, будь у нас такое желание, мы могли бы сыграть партию в вист.

Тетушка гневно посмотрела на него, но Джаред подошел к окну, раздернул занавески и поставил на подоконник горящую свечу. Через несколько мгновений о раму стукнулись брошенные снизу камешки.

– Ага, это значит, что Кевин уже на месте. – Джаред поцеловал жену в лоб и велел ей оставаться в постели.

– Хм-ф-ф! – пробормотала леди Чезвик, чувствовавшая, что ею пренебрегают. – А куда, по-твоему, она может в такой момент деться? Пойти пить чай с королем?

– Тетя! – предупреждающе воскликнула Аманда, и леди неохотно замолчала. Джареду хватало забот и без того, чтобы тревожиться за жену и ребенка.

Подав Кевину сигнал, Джаред вышел из спальни, убедился, что Питер запер дверь изнутри стулом, осторожно, на цыпочках подошел к лестнице и остановился там, мысленно рисуя себе картину событий, происходящих снаружи.

Джаред велел Бо и Кевину обезвредить всех часовых, которые им встретятся, способ оставил на их усмотрение. Если эти два доблестных защитника беспомощных женщин подойдут к решению задачи в своей обычной безумной манере, от них можно ждать чего угодно. Именно эти два джентльмена в свое время для того, чтобы добиться аудиенции у одного из деканов колледжа в Кембридже, решились вломиться в его спальню, расположенную на втором этаже. В дальнейшем стало ясно, что эта безумная выходка помешала старому брюзге от души позабавиться при появлении на вечерней молитве обезьяны, щеголявшей в цилиндре и фраке. Увы, им так и не удалось сбить декана с жесткой линии поведения: если он собирался исключить бесстыжих еретиков только до конца семестра, то в результате этих бедных невинных овечек (вместе с вонючей обезьяной), у которых были самые благородные намерения, решительно и с позором выгнали из колледжа на целых два семестра.

Около дюжины лет, проведенных в высшем обществе, возможно, несколько сгладили их необузданность, но необычный способ решения проблемы часового и его приятеля в очередной раз доказал: если у человека имеется склонность к эксцентричности, ее можно лишь слегка завуалировать тонким флером утонченности, но не избавиться от нее навсегда.

Фарс начался после того, как Клем завершил весьма приятное дело – облегчиться на стену коттеджа. Засунув дубину под мышку, он возился с пуговицами на штанах, и тут из-за его спины, из темноты ночи, послышался утомленный голос, лениво протянувший:

– Должен заметить, славный мой приятель, что чертовски подло поступать так с доброй английской почвой. Если ты и дальше будешь столь несдержанно орошать и умерщвлять землю, весной на этом месте не вырастет ни единого цветочка.

– А то мне дело до твоих дурацких букетов, – ничуть не растерялся Клем и, продолжая нашаривать пуговицы, повернулся, чтобы увидеть источник насмешливого голоса. Его тугодумные мозги еще толком и не почуяли опасности. Тут кто-то учтиво похлопал его по плечу с другой стороны. Клем опять резко повернулся и ясно увидел летевший ему прямо в лицо крепкий кулак, сразу решивший все его проблемы. Больше не нужно было думать, как действовать в свете событий, принявших странный оборот. Клем просто погрузился в глубокий сон без сновидений.

Кевин шагнул вперед и подхватил обмякшее тело потерявшего сознание головореза, а Бо разделил его бремя, крепко вцепившись в лодыжки Клема. Они оттащили его на мельницу и передали в неласковые руки Дженнингса. Тот с огромным удовольствием запихал негодяя в «свой собственный», теперь освободившийся ларь.

Друзья вернулись к коттеджу, и Кевин, приложив палец к губам и таким образом призывая Бо молчать, заколотил в тяжелую дверь и заорал:

– Моя чертова задница уже отмерзла! Я хочу маленько посидеть в доме, понятно? Давай выволакивай свои кости наружу, покуда у меня все не отвалилось.

Из дома послышались шарканье ног и вялая брань. Друзья заняли места, прижавшись к стене по обе стороны двери.

На булыжники упал треугольный луч света, потом появилась тень, а вслед за ней ее хозяин.

– Да ты еще и чертовой полминуты на улице не пробыл, а уже орешь, как сопливый младенец! А ну, выходи, чтоб я тебя видел, хлюпик ты бескровный, и я уж тебе согрею задницу! – Вышедший из дома человек подождал ответа, ничего не услышал, сделал шаг на дорожку и заорал: – Клем, где ты, черт бы тебя побрал, собака вонючая?

– Что ж, если мне будет позволена такая дерзость, сэр, я готов сообщить вам, где в данный момент находится достойнейший Клем, – раздался вкрадчивый голос, и в этот же миг дверь коттеджа бесшумно закрылась.

– Что за… – выдохнул похититель, увидев, как на него надвигаются двое лондонских денди, и шагнул назад, но круглощекий вздохнул и сказал:

– Плохо дело. Идти-то некуда.

Наемник Фредди обернулся ко второму джентльмену, но ничего ободряющего для себя не нашел и в нем. Тот просто поднял палец с прекрасным маникюром и поманил им перепугавшегося головореза к себе.

– Не, не пойду я, – прохрипел тот и почувствовал, что горло ему сжали и дышать нечем. Борьба была недолгой, молчаливой, а результат – вполне предсказуемым, так что вскоре еще одно тело оказалось в руках восхищенного Дженнингса.

– Прошу прощения, господа, но непонятно мне, чего вы так возитесь с этими никчемушниками. Так культурно даете им по башке – а ведь нож под ребра тоже их быстро успокоил бы, зато не нужно потом волочь ко мне, чтобы они тут молчали, – заметил Дженнингс, закрывая крышку над вторым упакованным в ларь телом.

– Господи, нет! Грязно. Не переношу вида крови! – в ужасе воскликнул Бо.

– Мистер Чевингтон хочет сказать, что мы, как законопослушные подданные короля, не приемлем ненужного насилия, – перевел Кевин. – Правда, Бо? Кроме того, – продолжал он с улыбкой, которая была бы наиболее уместна на лице какого-нибудь беспутного певчего, – так получилось намного забавнее.

Фредди в коттедже от страха быстро впадал в истерику. Оба наемника куда-то исчезли, и это не сулило ничего хорошего. Ладно если они просто сбежали, а если это работа Джареда? «Ну почему все плохое случается именно со мной?! – взвыл Фредди. – Даже Питер пал жертвой обаяния этих Делажи и покинул меня, а между тем он должен был держаться хозяина и защищать его от Джареда!»

Наконец нервы Фредди окончательно сдали. Он кинулся к лестнице и принялся звать камердинера:

– Питер! Питер! Спускайся сюда сейчас же! Все идет не так! Я хочу вернуться в Лондон!

Ответа на свои вопли Фредди не дождался и был вынужден подумать о своей последней надежде – о Бланш. Но едва он начал подниматься по лестнице, как наверху возникла зловещая фигура кузена, словно ужасный огр из особенно жуткого ночного кошмара.

– Думаю, самое время сказать что-нибудь проникновенное вроде: игра окончена, Фредди. У актеров кончились реплики, зрители ушли домой. Осталась только мораль к этой запутанной гадкой сказке – и в ней осуждаются зависть и жадность. – Говоря это, Джаред спускался вниз, не отрывая взгляда от съежившегося кузена.

– Это была не моя идея, Джаред, совсем не моя. Клянусь. Это все козни Бланш, – лепетал Фредди тоненьким ноющим голоском. – Это она все насмехалась и подталкивала меня, это она меня втянула. Прости меня, дорогой кузен, я ничего плохого не хотел. Твоя жена и та старая склочница совершенно не пострадали, ты же и сам видел.

– Да, да, да, – послышался от дверей насмешливый голос Кевина. – Где-то тут содержится крупица истины, Джаред, и мы ее найдем. Надо тебе сказать, что ты гадко поступал с бедненьким Фредди, долго во всеуслышание заявляя, что никогда не женишься. А потом вырвал ненадежный коврик из-под его ног: не только нацепил на себя оковы, но еще и намекнул, что произведешь на свет чертов легион маленьких Делани, вытолкнув кузена из очереди. – Похоже, первоначальный гнев Кевина утих: он уже не собирался вздернуть Фредди на дыбу, как раньше; граф Локпорт теперь почти жалел беднягу.

Кажется, и Бо был склонен к прощению.

– Жалкий он, вот что. Как не стыдно, Джаред!

Джаред выслушал мнение друзей о собственной бесчеловечности по отношению к кузену, но не стал рассказывать им, что уже решил отправить Фредди в Америку и назначить ему там содержание в тысячу фунтов в год – при условии, что тот будет топтать своими каблуками землю только той благословенной страны. Поступить по-другому значило бы вызвать грязный скандал и замарать доброе имя жены, а этого Джаред не собирался допустить ни под каким видом.

Вот леди Уэйд – это сложная проблема, потому что ее злоба и мстительность, похоже, не знают границ. Да, это отдельный источник беспокойства, и разобраться с ней будет нелегко.

Как раз в этот момент Кевин, успевший подняться наверх, появился, волоча за собой растрепанную Бланш. Она спотыкалась, поскальзывалась и что-то задушенно мычала. Кевин вытащил кляп из ее рта, и леди моментально разразилась злобной речью, обличая Фредди и заверяя всех в полнейшей невиновности самой Бланш.

– Господи, Кевин, сунь эту тряпку обратно! Не переношу истерик! – взмолился Бо, заткнув уши.

Кевин, засмеявшись, так и сделал, но совершил фатальную ошибку. Он пожалел леди, чьи связанные запястья уже посинели, и ослабил путы.

Фредди решил еще раз воззвать к Джареду, упирая на его преданность семейным ценностям, и Бланш (ее влажные от пота руки со смехотворной легкостью выскользнули из ослабленных веревок) воспользовалась своим шансом. Она подкралась к двери прежде, чем остальные успели это заметить, выскочила в нее и помчалась в ночь изо всех своих сил, не дожидаясь, пока мужчины взлетят в седло.

Она бежала так, как не бегала никогда в жизни; юбки ее задрались до колен; леди стремглав неслась к спасительным деревьям. Там она на минутку остановилась, чтобы перевести дух и решить, куда бежать дальше. Бланш прислонилась к заснеженному стволу, пытаясь унять отчаянно колотившееся сердце, и тут увидела лошадь. Оседланную, взнузданную, готовую к скачке.

Бланш всегда была неважной наездницей, но еще никогда не сталкивалась с фокусом, который выкинул этот дурацкий конь, когда леди Уэйд оказалась в седле. Не обращая внимания на резкий рывок поводьев, огромный рыжий жеребец и на дюйм не сдвинулся с места. А потом произошло нечто совершенно невероятное: конь упал на все четыре колена и перекатился набок, скинув разъяренную Бланш в ледяную грязную лужу.

– Тупая скотина! – завизжала Бланш и свирепо пнула коня в зад. Тот весело заржал в ответ.

Взбешенная Бланш, с которой потоками текла грязная вода, мечтала только об одном – иметь чуть побольше времени, чтобы найти здоровенную палку и отлупить мерзкую скотину. Но каждая минута была у нее на счету, так что леди Уэйд ограничилась еще одним пинком, подобрала промокшие насквозь юбки и пустилась бежать к главной дороге.

Когда Джаред и остальные подошли к Урагану, тот уже встал на ноги и отряхивался от сучков и колючек, приставших к его шкуре.

– Похоже, здесь проходила леди Уэйд, – заметил Джаред, посмеиваясь.

– Ну что ж, – отозвался слегка задохнувшийся Кевин, – или леди отморозит свою чересчур толстую задницу, или одурачит какого-нибудь простака и уговорит его довезти ее до города. Как бы там ни было, меня все это уже утомило, друзья. Почему бы нам не дойти до мельницы и не найти там чего-нибудь освежающего?

– Лучше бы пунш, – передернувшись, добавил Бо.

Ну что ж, пусть будет так, подумал Джаред; он неохотно повернулся и пошел к коттеджу. Бо повел Урагана в сарай рядом с мельницей, чтобы почистить его и задать ему овса, если он там есть. В любом случае Хэрроу с Томом скоро будут здесь, потому что Джаред, как и обещал, уже дважды выстрелил в воздух, сообщая, что путь свободен.

Джаред чувствовал странное оцепенение, словно не мог поверить, что весь этот кошмар закончился. Он не испытывал ни ликования, ни радости победы – только облегчение от того, что опасность миновала.

Добравшись до коттеджа, он увидел на лестнице Питера:

– Куда это ты, парень? Мне казалось, ты должен был оставаться с дамами.

– Они меня выгнали, милорд. Мне нужно нагреть воды над очагом. Доктор уже едет?

– Питер, уже очень поздно, а я ужасно устал, – раздраженно ответил Джаред. – Что за чертовщину ты несешь?

Питер ухмыльнулся и сказал:

– Ну как же, сэр, леди Сторм рожает. Она…

Джаред уже несся вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Он ворвался в комнату Аманды и заорал:

– Чума тебя забери, женщина, почему ты не сказала, что собираешься родить?

Аманда с трудом приподнялась и спросила:

– Где ты был? Мы уже сто лет не слышали новостей. Все в порядке?

– Благодаря тебе и моим милосердным друзьям, я решил обойтись с дорогим Фредди по-хорошему. На ближайшем корабле он отправится в Америку. Он… гм… ощутил внезапную жажду странствий. Бланш от нас сбежала, но поскольку у нее нет ни связей, ни денег, думаю, можно смело сказать, что больше мы о леди Уэйд не услышим. Но это все ерунда. Питер сказал, ты собираешься родить ребенка?

– Джаред, я собираюсь родить этого ребенка уже несколько месяцев, пора бы тебе привыкнуть к этой мысли. И нечего подпрыгивать до потолка только потому, что это произойдет сегодня. Хотя я была бы тебе очень благодарна, если бы ты нашел доктора, потому что тетя Агата несколько утомилась.

Старушка фыркнула:

– Утомилась? Очень скромно сказано, да. Джаред, ради всего святого, раздобудь нам доктора, или повитуху, или кого-нибудь, кто хоть чуть-чуть в этом понимает. Велев Питеру вскипятить воду, я исчерпала весь свой запас знаний по данному предмету. Я даже не знаю, что с этой треклятой водой делать, когда он ее сюда принесет, – сказала она, плюхнувшись в кресло и обмахиваясь носовым платком.

Как раз в этот момент у Аманды началась очередная схватка, и очень сильная. Она протянула руку к Джареду, мгновенно к ней подбежавшему. Схватка закончилась примерно через минуту, но Джареду показалось, что прошел час. Он отпустил руку Аманды и ринулся к лестнице.

– Кевин! Кевин, ради Бога, где ты?

– Зачем так кричать, друг? Я поднимаюсь, чтобы засвидетельствовать свое почтение дамам. Люди, которых так любезно прислал сквайр, уже забрали тех вульгарных головорезов; Бо сопровождает Фредди в Лондон в твоей карете, Дженнингс на козлах; Питер греет на огне воду. Славный парень, слушай. Фредди отлично его натаскал. Как по-твоему, откуда он знает, что я хочу умыться?

Джаред сбежал вниз по лестнице и схватил друга за плечи:

– К черту твои шуточки и насмешки, Кевин Ролингс! Аманда рожает. Бери Дьявола, скачи за доктором Стэнли и немедленно привези его сюда!

Улыбка моментально исчезла с лица Кевина, и он помчался искать доктора Стэнли, очень хорошего врача, который случайно поселился в этой местности на зиму. К счастью, Джаред не знал, что сэра Стэнли нет дома: он проводил рождественские каникулы, празднуя помолвку своего сына Руперта с бледной юной девушкой, годовой доход которой составлял больше двадцати тысяч фунтов.

Чтобы не возвращаться с пустыми руками, Кевин заскочил в Сторм Хейвен и взял с собой пожилого местного доктора, которого Аманда пригласила, чтобы лечить, как она думала, пострадавшего Джареда. Все это заняло некоторое время, поэтому появление Хэрроу и няни было воспринято и Джаредом, и леди Чезвик как манна небесная.

– Где моя детка? – вопросила няня, безошибочно направляясь прямо в комнату хозяйки. – Хэрроу, принеси-ка мне чая, да побольше.

Джаред пришел в замешательство.

– Какое отношение чай имеет к родам?

– Абсолютно никакого, милорд, насколько мне известно, но я промерзла до костей, проведя целую жизнь в холодном экипаже, и хочу выпить чаю, – хладнокровно ответила няня.

– Но Аманде больно! Некогда распивать чаи.

– Хэрроу! – позвала няня, не обращая внимания на Джареда. – Пошли Тома наверх, пусть принесет корзинки из экипажа. Я так и знала, что они потребуются. Милорд, я еще не видела мисс Менди, но уверена: я успею выпить чашку чаю. Первые дети не торопятся так, как их родители.

Джаред заорал вслед женщине, уже поднявшейся наверх:

– А этот торопится! Он вообще не должен был родиться еще целый месяц, чокнутая ты баба! Я иду с тобой!

Няня попыталась загородить ему проход, но Джаред просто приподнял ее и переставил в сторону, а потом кинулся к постели жены.

– Я отправил Кевина за сэром Стэнли, любовь моя. Ты продержишься до его прихода?

– Сделаю все возможное, – ответила Аманда, пытаясь не показать, как ей плохо. – Но я не уверена, что наш сын станет дожидаться этого джентльмена.

Няня вела себя более решительно:

– Привести сюда мужчину, чтобы он ухаживал за моей деткой? Никогда не слышала такой чуши! Что мужчина может понимать в этих делах? Вы, мужчины, только доводите нас до такого положения, но ни один из вас и гроша ломаного не стоит, когда нужно помочь из него выпутаться. Пусть хоть один мужчина осмелится зайти в эту комнату, пока мы с мисс Менди заняты важным делом!

Леди Агата, увидев, что няня так уверенно взяла на себя всю ответственность, слегка приободрилась. В первый раз она искренне обрадовалась этой отважной старой женщине.

– Слушайте, слушайте! – поддакнула леди Чезвик, кинув одобрительный взгляд на няню.

Джаред уже собрался было обидеться на старых женщин, но Аманда положила руку ему на рукав:

– Я безгранично доверяю своей няне, дорогой мой.

Джаред хотел спорить дальше, но няня потребовала, чтобы он вышел из комнаты.

– Нам тут не нужны папаши, которые падают в обморок.

Джаред упрямо сжал челюсти:

– Я остаюсь!

– Если вы настаиваете, милорд, придется помогать. Сможете? – поддела его няня, не обращая внимания ни на высокое положение лорда, ни на грозное выражение его лица.

Он сможет. Он поможет! Отец помогал и поддерживал жену, разве нет? А он тоже мужчина, не хуже отца. Аманда снова вцепилась ему в руку, потому что началась очередная схватка. Джаред вытер ей лоб влажным полотенцем, которое протянула ему няня, и сражение продолжилось. Джаред молился про себя, чтобы его отец ошибался, а Аманда была права.

Леди Чезвик прекратила метаться по комнате и заламывать руки, проглотила две чашки чая и всего лишь четыре или пять небольших кексиков, привезенных из Сторм Хейвена, и заявила, что слишком расстроена, чтобы хоть что-нибудь съесть. Тем временем няня хлопотала вокруг Аманды, подсовывая ей под спину одеяла и раскладывая приданое для новорожденного, которое захватила с собой, предчувствуя, что произойдет.

Когда приготовления закончились, все расселись и стали ждать рождения малыша. Через час Аманда рассердилась.

– Вы все уставились на меня, словно я в любой момент могу лопнуть! Джаред, – добавила она с самообладанием, которого трудно было ожидать от нее в сложившейся ситуации, – я буду очень признательна, если ты со своим виноватым лицом уберешься отсюда в кухню. Мы позовем тебя, когда потребуется.

Джаред громко запротестовал, но в конце концов сдался, потому что Аманда едва не расплакалась.

– Отлично, – сказала она, когда дверь за ним закрылась и няня ее решительно заперла. – Может быть, теперь мы наконец приступим к делу? Никогда не думала, что мужчина может оказаться таким бесполезным, хоть я его и ужасно люблю.

Очень скоро ее опоясала совсем другая боль, и Аманда почувствовала непреодолимое желание тужиться. На этот раз няня подошла к ней, откинула одеяла и положила коротенькую пухлую руку на живот девушке.

– Хорошо, мисс Менди. Когда я скажу, начнете тужиться. Ну. Сейчас! Тужься! – Она тяжело взобралась на кровать и раздвинула согнутые ноги Аманды. – Скоро все закончится, милая. Отдохни немножко. Когда начнется схватка, тужься изо всей силы. Ты меня слышишь?

Аманда услышала. Она подозвала леди Чезвик и вцепилась в ее ладонь двумя руками. Когда началась следующая схватка, она так потянула хрупкую леди за руку, что та упала на кровать.

– Боже милостивый, Аманда! Никогда не думала, что ты такая сильная. Может, лучше позвать Джареда?

– Только попробуйте, – выдохнула племянница, – и я вас… покалечу. Вы что, вправду думаете… что я хочу… показаться моему мужу в таком виде… и еще няня торчит у меня между ногами… как чертик из коробочки… я вас никогда не прощу…

Обе пожилые женщины обменялись слабыми улыбками и снова занялись делом. В дверь заколотили, и Джаред закричал:

– Кевин нашел доктора, Аманда. Отоприте дверь и впустите нас!

Аманда закусила нижнюю губу и отчаянно замотала головой. Она безоговорочно доверяла няне.

– Уходите, глупые вы мужчины! – крикнула в ответ няня. – Это женская работа!

– Черта с два! Няня, впусти нас, или я выломаю дверь. Аманда, пусть она откроет!

Леди Чезвик подошла к двери и повысила голос, что совсем не подобает леди:

– Слушай меня внимательно, племянник. Ты нам надоел. Мы отлично справляемся с няней. Спускайтесь вниз, найди бедному доктору что-нибудь выпить, раз уж его сюда притащили. Когда мы будем готовы, он сможет осмотреть ребенка.

Аманда укусила себя за руку, чтобы сдержать крик боли при очередной схватке. Если Джаред услышит, что она кричит, он точно выломает дверь и увидит ее в таком унизительном положении. Когда схватка отпустила, Аманда крикнула мужу:

– Джаред, послушайся тетю. Прошу тебя, Джаред, если ты меня любишь – уходи!

Он ушел.

Кевин, где-то отыскавший самодельную медовуху, сидел в кухне, когда в нее вошли изгнанные мужчины. Он сунул стакан в руку доктору и вернулся на свое место у очага, чтобы приглядывать за другом, и при этом не попасться ему под руку.

Доктор Гримсли громко жаловался на то, что его протащили во всему округу неизвестно ради чего, но Кевин быстро отправил его осмотреть все еще не пришедших в себя мельника с семейством. Когда доктор вернулся и взял в руки вторую кружку с подогретой медовухой, он решил, что дела обстоят не так уж плохо, по крайней мере, пока медовухи еще достаточно. На минутку в кухню заглянули Хэрроу и Том, но предпочли поскорее уйти в заднюю комнатушку и приналечь там на еду, которую Питер вытащил из корзинок няни. Бывший камердинер Фредди, казалось, обрел новый дом в Сторм Хейвене. Все трое сидели и беседовали о странностях господ, прислушиваясь к звукам, доносившимся из кухни.

– Ради Бога, Джаред, я был бы тебе очень признателен, если бы ты прекратил метаться, – протянул Кевин, – у меня скоро шея заболит, следя за тобой. Ты совсем Потерял голову. Хорошо, что Бо этого не видит. Просто в уныние приходишь, когда видишь, что друг так расклеился. – О, – промурлыкал он, когда Джаред подошел к стулу, – вот теперь ты хороший мальчик.

Джаред посмотрел на грубо сколоченный стул, сел и невидящими голубыми глазами уставился куда-то вдаль. Кевин скривил губы.

– Будь я проклят, это еще хуже! Ты похож на чертову статую – больше всего на бога войны. Лучше бегай по кухне.

Джаред метнул в него взгляд, от которого большинство мужчин уже помчались бы к ближайшей двери, вскочил и снова начал расхаживать взад и вперед.

– Какого черта они там делают? Они вышвырнули нас несколько часов назад!

Кевин вытащил свои часы и сверился с ними.

– О да, конечно, ты совершенно прав. Но вообще-то прошло ровно двадцать минут. Знаешь, очень хорошо, что я привез доктора, потому что мне кажется, он нужен тебе. Слушайте, достойнейший костоправ, нет ли в вашем саквояже чего-нибудь для моего друга? Он ведет себя чертовски странно.

– И ты бы так себя вел, будь там, наверху, твоя жена, – огрызнулся Джаред.

– Очень сомневаюсь, дружище, но вообще-то у меня нет ни малейшего желания совать голову в петлю, если потом я превращусь в такого, как ты. С тобой больше совершенно неинтересно, пропади оно все пропадом. А уж когда родится наследник, ты, наверное, запрешься в Сторм Хейвене и будешь обустраивать имение для этого крикуна. Чертовски скучное занятие, по-моему.

– Заткнись, Кевин, ладно? Просто заткнись.

Некоторое время тишину в кухне нарушали только размеренные шаги Джареда, и вдруг сверху раздался крик.

– Аманда! – выпалил Джаред и кинулся к лестнице прежде, чем Кевин успел его остановить.

– Впустите меня! Аманда? С тобой все хорошо? – Он колотился в дверь, как умалишенный, но тут послышался еще один крик, и Джаред сообразил, что кричит ребенок. Кевин, Хэрроу, Том, Питер и даже Гримсли тоже прибежали наверх, и теперь все они толпились на маленькой площадке. Через несколько минут дверь приоткрылась, и сияющая леди Чезвик просунула в нее голову.

– Агги, как моя жена? – с трудом выговорил Джаред.

– С нашей голубушкой все замечательно, племянник. Разумеется, она немного устала, но как хорошо – нет, как превосходно она потрудилась. Просто великолепно. Не помню, когда я получала большее удовольствие. Это потрясающее переживание!

– Я очень рад, что мы смогли тебя развлечь, тетя. А теперь пропусти меня, я хочу видеть Аманду. – От облегчения Джаред сделался великодушным, но не чрезмерно. Он должен был увидеть Аманду своими глазами.

Леди Чезвик загородила дверь:

– Няня сказала, мы пока не принимаем. Мы сначала должны прихорошиться, а уж только потом доктор может войти.

Вскоре няня позвала Гримсли. Тот просиял улыбкой человека, оказавшегося в привилегированном положении, и протиснулся в узкую щель, которую оставила для него леди Чезвик. Джаред и Кевин вытянули шеи, но тетушка захлопнула дверь перед самыми их носами.

– Упрямый старый дракон, вот она кто, твоя тетушка, – проворчал Кевин. – Кстати, Джаред, кто это?

Джаред пригладил волосы.

– Что – кто?

– Ребенок, болван, ребенок. Кто это?

У Джареда вытянулось лицо.

– Я забыл спросить, – тупо произнес он. – Мальчик, надо полагать.

Кевин с отвращением покачал головой:

– Нет, это просто невероятно. Ты втянул девушку во всю эту передрягу, а потом даже не соизволил выяснить, каков приз. А еще называешь Бо тугодумом! Ха!

Том хихикнул и тут же взвыл, потому что Хэрроу дал ему затрещину. Все трое слуг отошли от двери и начали поздравлять друг друга, как будто именно они отвечали за успешный исход ночных событий; как только за дверью спальни послышался шорох, все как один обернулись.

Дверь снова приоткрылась, леди Чезвик просунула в щель голову и велела:

– Тихо там, дурни! Доктор себя толком не слышит! – Она хотела снова закрыть дверь, но Джаред просунул в щель ногу и потребовал сообщить ему пол ребенка.

По утомленному лицу леди Чезвик расплылась неприлично ликующая улыбка.

– Которого? – спросила она и быстро захлопнула дверь перед носом Джареда, стоявшего с распахнувшимся ртом.

Полчаса и две кружки медовухи спустя новоявленного отца все же впустили повидаться с семьей. Он на цыпочках вошел в комнату и увидел Аманду. Она сидела, опираясь на подушки, в красивой желтой ночной рубашке, убрав свои черные локоны назад и завязав их лентой лимонного цвета. Если раньше она была прелестна, то теперь просто ослепительна, и Джареду показалось, что сейчас его сердце разорвется от любви.

Он с запозданием заметил, что в обеих руках Аманда держала по небольшому белому свертку, и оба издавали слабые звуки. Джаред с трудом сглотнул и подошел к постели, глядя на жену с благоговением.

– Менди? – прошептал он.

Аманда тепло улыбнулась мужу:

– Ты выглядишь таким усталым, милый. Прости, что не получилось быстрее, но с двумя всегда получается немного дольше. Хочешь посмотреть на своих детей?

Джаред кивнул, не доверяя голосу. Аманда откинула пеленку с одного и с другого белого свертка. Перед изумленным взором Джареда предстали две крохотные головенки, поросшие черным, как смоль, пушком. Он увидел две пары глазенок – одни были открыты, другие – закрыты, и разглядел, что открытые – поразительного синего цвета.

Он увидел две пары крохотных ручек, сжатых в кулачки размером не больше грецкого ореха.

– Разве они не прекрасны? – требовательно спросила Аманда.

Джаред снова посмотрел на два свекольно-красных личика, здорово напоминавших ему престарелого архиепископа Кентерберийского, и попытался изобразить восторг:

– Они прекрасны.

Аманда показала на младенца слева:

– Это твой сын. Думаю, мы назовем его Бо, но запишем это по-французски, как пишется мистер Бруммель.[13] Все равно никто не называет нашего Бо, как полагается – «Бафорд», а я считаю, что Бафорд – ужасное имя.

Джаред согласно кивнул. Значит, у него есть сын! Первый, о котором ему известно. Он снова заглянул в глубокие синие глазки и решил, что, когда краснота исчезнет, ребенок и вправду будет красивым.

– Бо? Да, мне нравится, и наш Бо будет польщен. Интересно, а Джордж Бруммель начнет настаивать, чтобы стать его крестным отцом, или просто сразу раскошелится? Ведь мы позаимствовали его любимое прозвище! Бо Делани, восьмой лорд Сторм. Очень хорошо.

– А это, – теперь Аманда откровенно гордилась собой, – это твоя дочь.

Джаред посмотрел на спящего младенца и вдруг отпрянул – миндалевидные глаза внезапно открылись. Он увидел, что на него – ну, почти на него – смотрят два синевато-серых глаза, причем один глаз смотрит прямо, а второй – совсем в другом направлении.

– Она косоглазая! – в ужасе воскликнул Джаред. Аманда засмеялась и сказала, что все младенцы делают такой фокус.

– Посмотри немножко, и они выправятся. – Они выправились, и Джаред с облегчением вздохнул. – Няня говорит, когда я родилась, у меня тоже были серые глаза. Она думает, Анна будет очень похожа на меня.

– Анна? – На сердце у Джареда потеплело, и он хрипло прошептал: – Хороший подарок двум преданным и любимым друзьям; и лучший способ принести извинения за тот ужас, который им пришлось пережить из-за нас. Очень хорошо, детка. Ты прекрасно связала все болтающиеся концы. – Он улыбнулся и погладил жену по щеке.

– Достаточно, молодой человек, – раздался голос от двери. В комнату ворвалась леди Чезвик, на пятки которой буквально наступала няня. Каждая взяла по свертку с младенцем, и обе направились к мягкой скамейке под окном.

– Я сделала сладенькую водичку для малышей, мисс Менди, а попозже вы покормите их сами. Мы с леди Чезвик тут поболтали и решили, что сможем поухаживать за милыми крошками, пока не вернемся в Сторм Хейвен.

Леди Чезвик просияла и запечатлела поцелуй на лобике Бо – или это была Анна?

– Няня, я все-таки думаю, что им нужны еще одеяла. В этом углу холодно.

– Чепуха, дорогая леди Чезвик, здесь очень хорошо! Я вынянчила столько детей, сколько вы не съели обедов, и если мне будет позволено сказать…

Аман да и Джаред не слушали. Джаред воспользовался возможностью остаться с женой наедине и нежно обнял ее. Несколько минут они пребывали в собственном тайном мире, забыв все тревоги, обмениваясь словами любви и прочими милыми глупостями, не имевшими никакого отношения к обычному поведению обычных родителей. Завтра у них будет время, чтобы подумать обо всяких земных делах вроде перевозки всего семейства домой.

Прислушавшись к жаркой баталии, развернувшейся по поводу правильного способа пеленания младенцев, Джаред шепнул жене:

– Ты самая умная женщина на свете, плутовка. Если бы ты не додумалась родить сразу двоих Делани, нам бы потребовалась вся мудрость Соломона, чтобы сохранить мир в доме.

Аманда сонно улыбнулась и поцеловала мужа в кончик аристократического носа.

– Мне кажется, ты тоже принял в этом какое-то участие, если мне не отказывает память.

– Дерзкая кошка, – взревел Джаред, – неужели ты никогда не научишься держать язык за зубами?

– Никогда, – ответила Аманда, свернулась в клубочек, как довольный котенок, и погрузилась в честно заслуженный сон.

Эпилог

Весенний сезон haut ton[14] 1812 года должен был официально начаться в среду, во время первого бала в «Олмаке». Леди Салли Джерси старательно скрывала не подобающее леди ликование, вспоминая скандал, разразившийся из-за лорда Сторма и его возмутительной невесты в этом самом зале всего лишь какой-то год назад. Слава Богу, уверила она себя, снова закутываясь в мантию респектабельности, которой славятся патронессы этого Собрания, сегодня повторение такого вопиющего нарушения приличий невозможно!

И все же ее вторая, более смелая половина озорно напомнила ей, что это наверняка чуть-чуть оживило бы вечер. По правде говоря, она уже начала подумывать, что маркиза Гурней безмолвно ушла к Создателю – уж очень долго она сидела не шевелясь, как восковая кукла; и только едва заметное волнообразное движение страусиных перьев в три фута высотой на тюрбане этой славной женщины убедило патронессу, что леди все ещё жива.

Не хватало и еще нескольких человек, но это меньше расстраивало патронессу. Самой заметной персоной из отсутствующих была весьма наглая леди Бланш Уэйд. Эта леди ненадолго взволновала общество, сбежав со своим старым поклонником. За побегом последовали стремительный отъезд парочки в Индию и предложение жениху места в Ист-Индской компании.

Новый супруг Бланш, очарованный не столько своей невестой, сколько мыслью о состоянии покойного лорда Уэйда (увы, давно растраченного, о чем знал каждый, у кого имелась хоть капля мозгов, которых у жениха, очевидно, не было), решил воздержаться и не рассказывать ей о том, что всего несколько дней назад семья лишила его наследства, потому что им надоело покрывать его долги и терпеть гнев отца; так что у него не осталось и двух фартингов.

Этот брак, как считало общество, воздал по заслугам обеим сторонам, и никому не хотелось стать свидетелем того, как влюбленные начнут обсуждать финансовые вопросы. А леди Джерси не преминула заметить, что он стал очередным доказательством той истины, что для любого человека в этом мире есть достойная пара.

Тем временем виновники прошлогоднего безобразия, о котором с таким удовольствием вспоминала леди Джерси, даже не подозревали ее воспоминаниях; они совершенно позабыли о скандальной славе сегодняшней даты. Они как раз желали спокойной ночи своим крохотным отпрыскам, а потом и сами собирались рано лечь спать, что вошло у них в весьма приятную привычку.

И так случилось, что как раз в тот момент, когда лорд Сторм и его леди входили в просторные хозяйские апартаменты, чтобы насладиться дружеской беседой, а возможно, и чем-нибудь другим, не столь многословным, но исключительно приятным, музыканты в «Олмаке» заиграли веселую мелодию, которая, может, ничем особенным и не отличалась, но зато вывела дремавшую маркизу из почти коматозного состояния.

Леди Джерси воспользовалась этим, чтобы заглянуть в комнату, где играли в карты, решив отыскать там отлынивающих холостяков и заставить их подойти к дамам, волею случая оставшимся без кавалеров, – в этом году их было даже больше, чем в прошлом.

Бедняжка леди Джерси – она слишком неудачно выбрала время, чтобы покинуть бальный зал, и не увидела, как Кевин Ролингс, новый граф Локпорт, позволил лакею освободить себя от высокого шелкового черного цилиндра, темно-синей бархатной вечерней накидки (разумеется, отороченной соболем), девственно-белых лайковых перчаток и красивой ротанговой трости.

Шагнув к ближайшему большому зеркалу в позолоченной раме, чтобы убедиться в безупречности своего внешнего вида, граф лениво вошел в бальный зал – помещение, которым он пренебрегал последние десять лет. Игнорируя ахи и пронзительные шепотки, которыми сопровождалось его появление, и не пытаясь изменить выражение мучительной скуки, портившее его красивое лицо, граф обвел зал своими светлыми глазами с видом человека, который ищет что-то, чего не существует в природе.

Кевин еще раз напомнил себе, что шансов отыскать другое такое сокровище, как Аманда, во всей Англии (уж не говоря о вялом и скучном высшем обществе) практически нет. Подавив полный жалости к себе вздох, он расправил обтянутые атласом плечи и приготовился предложить себя, недавно получившего титул, богатого, а потому весьма завидного жениха, в качестве достойной дичи всем присутствовавшим здесь дамам – охотницам за мужьями.

Жизнь умеет особым образом заставлять человека идти по дорогам, на которые он клялся никогда не ступать; титул графа принес Кевину не только разнообразные привилегии, но и ответственность; в частности, он был обязан как можно быстрее устроить собственную детскую.

Если бы было возможно найти женщину такую же прелестную, умную, такую неповторимую, как Аманда, Кевин не ощущал бы так остро, что жертвует свободой. Пропадите вы пропадом, Джаред Делани и Бо, покинули своего друга в час нужды!

Леди Джерси, во взгляде которой засветилось неприкрытое ликование, спускалась с лестницы, ведя за собой дебютантку этого сезона, мисс Четсворт – с лицом, похожим на кусок сырого теста. Когда она направилась прямиком к съежившемуся графу, у Кевина в голове мелькнула безумная мысль: а стоит ли окончательный приз – неважно какой – таких усилий?

Но, увы, это уже совсем другая история.

Примечания

1

Bon mots (фр.) – острота. – Прим. пер.

(обратно)

2

Мейфер – фешенебельный район Лондона.

(обратно)

3

Фараон – карточная игра.

(обратно)

4

«Уайтс» – аристократический клуб в Лондоне, основанный в 1755 г.

(обратно)

5

«Тэттерсоллс» – старейший аукцион лошадей в Англии.

(обратно)

6

Карлтон-хаус – лондонская резиденция принца-регента.

(обратно)

7

Черити (Charity) – милосердие (англ.).

(обратно)

8

Фейт (Faith) – вера (англ.).

(обратно)

9

Хоуп (Норе) – надежда (англ.).

(обратно)

10

Soiree – званый вечер (фр.)

(обратно)

11

Миссис Сиддонс – знаменитая английская трагическая актриса Сара Сиддонс (1755–1831); прославилась исполнением ролей в шекспировских трагедиях; ушла со сцены в 1818 г.

(обратно)

12

«Змейки и лестницы» – популярная настольная игра, рас считанная на детей с четырех лет.

(обратно)

13

Джордж «Beau» Брайан Бруммель – мистер Джордж «Красавчик» Брайан Бруммель, законодатель лондонской моды во времена регентства, когда король Георг III был объявлен сумасшедшим, а его место занял сын – Георг IV. Друг принца-регента.

(обратно)

14

Haut ton (фр.) – высшее общество.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Эпилог . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте