«Рыцарь надежды»

— Ради своей шкуры всякий соврет — не дорого возьмет. — Он слегка тряхнул ее, потом несколько ослабил хватку. — Но если ты не дура, то не выдашь меня.

Глотнув воздуха, Эдлин беспомощно оглядела обнесенные стеной сад и хранилище. Ах, если бы сюда зашла какая-нибудь монахиня! Даже ближайшая помощница настоятельницы, зловредная леди Бланш, была бы кстати. Но сейчас, на рассвете, все монахини еще на заутрене; потом они будут разговляться и лишь после этого начнут расходиться, чтобы совершать ежедневное послушание в трапезной, больнице и садах — везде, где требуется приложить руки. Значит, спасение Эдлин, как всегда, зависело исключительно от ее собственной сообразительности и уверенности в себе.

— Тебе нужна еда? Лекарства? — спросила она все тем же спокойным, размеренным голосом. — Многие воины добрались к нам в монастырь с поля битвы за…

Несговорчивый незнакомец вновь безжалостно сдавил ей горло, от чего перед глазами Эдлин поплыли кровавые круги. Не выдержав столь необъяснимо грубого обращения, она, извернувшись, впилась ногтями в его руку. Когда он отбросил ее, словно кусачего щенка, Эдлин больно ударилась, чуть не потеряв сознание.

Уперев ногу ей в живот, он наклонился и приставил к ее груди острие кинжала.

— С чего ты взяла, что я сражался?

Она постаралась взять себя в руки и обдумать наилучший ответ, забыв о боли и страхе. Возможно, от этого зависит ее жизнь. Сказать, что от него разит кровью, грязью, жестокостью? Вряд ли это придется ему по вкусу. О, Боже, всего несколько минут назад она ощущала себя в относительной безопасности и покое, обретенном с таким трудом. За что же, за какие грехи он свалился на ее голову?!

— К нам часто обращаются за помощью раненые, — едва слышно прошептала она, — и я подумала, что ты — один из них.

— Нет, я цел и невредим.

— Конечно, я просто ошиблась. — Эдлин все еще не теряла надежды успокоить его и выяснить, что ему нужно. Должно же ему быть что-нибудь нужно!

Теперь она имела возможность разглядеть его. В кожаной безрукавке и в такой же шапке, коренастый, безобразный с виду, он был с головы до ног увешан оружием. На руках и груди — кровь, но, похоже, не его, потому что для раненого у него была слишком сильная хватка и чересчур твердая походка.