«Страстная Лилит»

Лилит, глядя на дом Леев, считала его тюрьмой, золотой клеткой. Она никогда не была внутри дома, но Джейн, возвращаясь в их домишко с сыром, маслом и хлебом, который ели эти мелкопоместные дворяне и который так отличался от ячменного хлеба, бывшего основной пищей бедняков, рассказывала родным о диковинках дома Леев.

Лилит и ее братья и сестры, не помнившие, как жилось до тех лет, которые позже стали называть «голодными сороковыми», постоянно думали о еде; и дом Леев всегда напоминал им волшебный домик из сказки, на который набрели в лесу Гензель и Гретель; стены его должны быть не из коврижки, а из сыра и пирожных, а лучшая комната наверняка из самого замечательного деликатеса – свиной колбасы.

В тот ненастный день дом казался мрачным, но Лилит знала, что, когда светит солнце, дом сияет; слуховые окна с ромбовидными переплетами горят тогда, как настоящие бриллианты. Даже сейчас бриллиантики посверкивали на кустах, которым старый Фейтфул Стрит, подстригая, придал формы причудливых птиц и павлинов, собак и львов. Это было старое поместье; дом построили во время правления королевы Елизаветы, хотя Лилит ничего об этом не знала, да и не стремилась узнать. Для нее это было просто поместье Леев, где жила Аманда, а на Аманду Лилит почему-то немного обижалась, и от этой обиды то злилась, то испытывала какое-то неясное предчувствие.

Обиду эту в ней поддерживала ее старая бабка Лил. Она была необычной, эта старая бабка. Несмотря на преклонный возраст, она сохранила здравый рассудок. В их домишке она главенствовала, хотя и не принесла в него ничего, или казалось, что не принесла; но Лилит догадывалась, что она каким-то образом много дала этому дому. Когда перед Рождеством семья Леев посылала в деревенские хижины корзины с лакомствами, то в домишко Треморни доставлялась самая большая корзина. Мисс Лей посылала всем бедным семьям по одеялу, но семья Треморни получала два одеяла. В теперешние трудные времена семьи Леев и пастора Дейнсборо посылали беднякам еду круглый год; иногда это был кусок солонины или большой кусок пирога, которых хватало на всю семью. Но семье Треморни всегда доставалось от Леев больше, чем другим семьям; и тогда все поглядывали на бабку Лил, которая, бывало, сидела, улыбаясь и кивая головой, как какая-то старая фея, от взмаха волшебной палочки которой и появилась та еда.