«Электрическая Лиза»

В семнадцать лет я носил узенькие, залатанные разноцветными латками джинсы «Вранглер» и был похож на кузнечика, а еще больше на поздно проклюнувшегося цыпленка. Жил я тогда на С-м бульваре, на пятом этаже дома, в полуподвале которого, если помните, помещалось знаменитое кафе «Белочка». Знаменито оно было своей клиентурой, которую собирал огромный электрический самовар, восседавший, как Будда, на низком столике в углу заведения. Доступ к нему был бесплатным: заплатив три копейки за первую чашку, можно было весь день просидеть в кафе, попивая бесплатный ароматный чаек и сверяя часы по милицейскому патрулю, возникавшему на входе без пятнадцати минут каждого часа. Да и случайному человеку, однажды заглянувшему в «Белочку», хотелось сюда вернуться, милиция в этом смысле не была исключением: тут жили, как дома, а это для наших кафе не правило, а напасть. Здесь бродили от столика к столику выжившие из ума арбатские старики, свихнувшиеся кто на политэкономии, кто на Книге Иова, бузила и эпатировала гостей столицы зеленая наркота, длинноволосые хиппари читали английские книжки в мягких обложках или искали в головах друг у друга, и тихо скучали чистенькие, учтивые гомосексуалисты, всему на свете предпочитавшие доверительные беседы и свежие булочки с марципаном.

Теперь все не то: хиппари, как известно, перевелись — их сменило ущербное коротконогое племя панков — перевелись и булочки с марципаном, и чердаки, где мы ширялись по кругу не стерилизованным шприцем, — и живу я уже не над «Белочкой», а над приемной химчистки, под которую переоборудовали «Белочку» лет пять назад. То ли она была слишком уютной для нас с вами и растлевающе действовала на нашу способность стойко переносить все тяготы Великого похода, коим живет страна, то ли ее попросту сочли нерентабельной неизвестно. Никто ведь никому ничего не докладывал, как вы понимаете. Да и спросить в таких случаях оказывается не у кого, и некому объяснить, что в комплексе с нашей молодостью и близлежащим винным магазином «Белочка» была вполне рентабельна. Подобные дела вершатся у нас безлично и тихо, как бы сами по себе, по логике собственного развития, как это имеет место в природе — «Белочка» сама себя прекратила, превратившись в химчистку, как превращается в гусеницу легкокрылая бабочка.