«Сказки народов Австралии, Океании и Индонезии»

СКАЗКИ НАРОДОВ АВСТРАЛИИ, ОКЕАНИИ И ИНДОНЕЗИИ

СКАЗКИ АВСТРАЛИИ

Как змеи и черепахи обменялись головами

 Когда-то все змеи были безвредны, зато черепахи обладали острыми раздвоенными языками и ядовитыми железами.

В те давние времена между черепахами, змеями и людьми шло постоянное соперничество из-за угрей, которых все они очень высоко ценили за их вкус. Каждое из племен считало, что два другие забирают главную часть добычи. А уж о настроении угрей и говорить не приходится!

У черепах была и другая причина для неудовольствия. Черепахи обычно клали яйца в тростник у береговой кромки озер или заводей, и, на их беду, яйца эти нравились змеям и людям еще больше, чем угри.

Змеиное племя было беззащитным и подвергалось непрерывным нападениям охотников-людей, которых привлекал вкус змеиного мяса. А люди не чувствовали себя уверенно, потому что боялись черепах: как только они нагибались за яйцами — черепахи выпрыгивали из воды и успевали укусить их своими ядовитыми зубами. Сами же черепахи были надежно защищены от копья и дубинки панцирем.

Так что все три племени — люди, черепахи и змеи — были недовольны своей жизнью.

Люди первыми решили как-то изменить свою судьбу. Они послали гонцов к птице ржанке, известной своей изобретательностью.

Ржанка тоже охотилась на угрей, и даже удачнее, чем змеи и люди, потому что перед охотой мазала белой глиной подмышки — для маскировки. Она брала два копья, по одному в каждой руке, вставала на берегу пруда и застывала в ожидании угря. Только он подплывет, ржанка метала копье и через мгновение выбрасывала добычу на берег. Все было как у людей. Но секрет успеха ржанки, которого люди никак не могли повторить, заключался в ее умении одинаково ловко обращаться с обоими копьями: она могла бросать копье любой рукой — в зависимости от того, откуда появлялся угорь.

Человек охотился на угрей постоянно, настойчиво, и запасы их стали истощаться. Ржанка боялась, как бы не пришел день, когда они и вовсе исчезнут.

Когда люди обратились к ней с просьбой помочь разделаться с черепахами, ржанка пришла в восторг: теперь-то у нее появилась возможность ослабить человеческое племя и навсегда обезвредить черепах.

Первым делом она созвала змей и предложила: не хотят ли они обменяться с черепахами головами?

— А для чего? — удивились змеи. — Что это нам даст?

— Ну, я удивляюсь, как вы не понимаете. Только подумайте. Если вы завладеете их ядовитыми мешочками, вы будете надежно защищены от людей. Им уже не удастся так легко убивать вас. Только вообразите себе — вы сами сможете их убивать, точно так, как теперь делают черепахи. И даже легче, ведь вы живете на земле, а черепахам приходится ждать, пока люди подойдут близко к воде!

Согласились змеи обменяться головами с черепахами. Теперь нужно было получить согласие черепах.

Отправилась ржанка к черепахам и все рассказала им.

— Но если мы отдадим наши головы змеям, то окажемся беззащитными перед людьми. Черепашье племя скоро исчезнет, — возразили черепахи.

— Да нет, — сказала ржанка. — Не забудьте, что змеи живут на земле, им гораздо проще нападать на людей, так что человеческое племя скоро поуменьшится.

— Это, конечно, так, — задумчиво произнесла старая черепаха. — Но даже если людей станет меньше, их всегда хватит, чтобы разорить наши кладки яиц.

— Пусть так, — согласилась ржанка. — Но я подскажу вам выход. Вы глупо поступали, когда оставляли яйца в тростнике. Почему бы вам не зарывать их в песок, и тогда никто не найдет их. Да и черепашки будут выводиться быстрее, ведь солнце целый день станет согревать их.

— Но как малыши будут знать дорогу к воде? — возразила черепаха.

— Ну, они найдут! А если нет, придут дожди и снесут их в поток.

Долго обсуждали черепахи предложение ржанки, наконец согласились.

— Только у меня к вам просьба, — сказала ржанка. — Оставьте для меня больших угрей, а себе ловите мелких. Сколько угодно ловите!

Согласились черепахи. Они решили, что это достойная награда за ту новую жизнь, которую им предстоит вести. Теперь оставалось назвать время и место, когда и где черепахи поменяются головами со змеями.

Когда все совершилось, черепахи нашли безопасное местечко для кладки яиц, но, лишившись ядовитых мешочков, защитить их от разорения так и не смогли.

Люди тотчас убедились, что искать черепашьи яйца стало много труднее, а от змей каждое мгновение можно ожидать нападения, к Змеям тоже стало трудно искать яйца, и на них безжалостно охотились люди.

Одна только ржанка выгадала от этой сделки. Впрочем, у нее тоже не все было ладно: мелких угрей становилось все меньше, а крупные и вовсе исчезли.

Так что и черепаха, и змея, и ржанка, и человек не стали счастливее от того, что однажды змеи и черепахи согласились обменяться головами.

Ящерица, которая пришла ниоткуда

 Задолго до того, как ящерицы, змеи и им подобные распространились повсюду на земле, в одной деревне появился неожиданно маленький мальчик. Люди не знали, кто он и откуда пришел. Может, отбился от семьи? Заблудился? Но соседние племена живут так далеко — трудно представить, что он мог прийти оттуда. А еще всех удивляло, что мальчик свободно говорил на их языке.

Старики расспрашивали его, женщины пытались завязать с ним дружбу, но все напрасно: мальчик говорил о чем угодно, кроме одного: откуда он пришел. Упорно молчал, даже когда его били.

Так и назвали его — мальчик Ниоткуда.

Его нельзя было не полюбить: был он веселый, общительный, с удовольствием играл с другими детьми и помогал взрослым.

Но все-таки было в нем что-то странное. Например, он любил часто бродить по ночам, когда все держались поближе к очагу, полные страха перед опасностями, подстерегавшими в темноте.

Вскоре в селении стали происходить таинственные вещи. То вдруг исчезнут съестные припасы, то пропадет новое копье вождя, а ведь он только что отполировал его рукоятку и прикрепил наконечник к древку, то исчезнет копьеметалка. А уж всякая мелочь вроде кусочков смолы, костяных игл, головных повязок и ножей исчезала то и дело! Нетронутыми оставались только священные чуринги, обрядовые щиты и охра.

Старики решили подкараулить злоумышленника. И скоро нашли виновника пропаж. Им оказался мальчик Ниоткуда. Люди видели, как он крался из хижины с полной сумкой.

Решили как следует наказать мальчика. Один мужчина держал его, а другой намеревался побить копьем. Но только он поднял копье, как мальчик выскользнул из рук и тотчас стал вдвое выше своего роста — стоит вровень с самым высоким человеком племени. У державшего его мужчины даже копье выпало из рук. Оно попало прямо на ногу мальчику — пригвоздило его к земле. А он снова удвоился в размере и теперь был ростом с дерево. Вот так колдовство!

Деревенский знахарь поспешил к себе в хижину, чтобы приготовить средство против злого духа, а мужчины племени стали метать копья в мальчика-гиганта.

Поначалу тот ловко увертывался от них, но одно копье, брошенное самым сильным воином, пронзило ему сердце, и мальчик упал на землю и остался недвижим.

Воины осторожно приблизились, взоры их были устремлены на вытянувшуюся фигурку, и жалость охватила их при виде лица ребенка.

— Его нельзя хоронить, — сказал один. — Это повредит племени. Злой дух, который овладел мальчиком, будет приходить к нам по ночам, и мы не знаем, кто окажется следующей его жертвой.

— Что же нам делать с ним? — спросил кто-то.

— Укройте его корой, — повелел деревенский знахарь. — Не надо смотреть на его лицо, и тогда добрые духи помогут раскрыть тайну и подскажут, как нам вести себя.

Потребовалось много коры, чтобы укрыть тело, но в конце концов дело было сделано.

Добрые духи помогли. Когда наутро подняли кору, там не оказалось и следов тела мальчика. Оно исчезло.

Отбросили последний кусок коры, и тут крошечное четвероногое существо с длинным хвостом побежало по камням и спряталось между ними.

С тех пор в этой деревне и в других селениях распространились ящерицы, их так много, что на них перестали обращать внимание. Только деревенский колдун догадывался, что появление их связано с мальчиком Ниоткуда.

Как появилась на небе Луна

 В далекие времена вся земля была покрыта морем. Потом морская вода начала понемногу уходить, и в разных местах вышли из воды острова. А там, откуда вода не успела убежать, образовались лагуны.

Прошло еще немного времени, и выросли на этих островах трава и деревья. А из моря вылезли звери и стали привыкать к жизни на суше.

Пришли на эти острова и люди. Они ели рыб и крабов, черепах и ракушки, рвали плоды с деревьев.

На одном из таких островов жили две сестры — Куррамара и Накари. Были эти сестры храбрыми охотницами и хорошо ловили рыбу.

Отдыхали они однажды у лагуны. Поймала одна из сестер, та, которую звали Накари, невиданную рыбу небывалой величины. Была эта рыба бледной, круглой и плоской. И назвали сестры эту рыбу Луной-рыбой. Тяжелой оказалась Луна-рыба. Еле вытащили ее сестры из воды.

Пошли сестры искать коренья, чтобы вкуснее была рыба. А Луну-рыбу оставили в густой траве, под большим деревом.

Набрали сестры много кореньев и пришли обратно к лагуне. Очень проголодались сестры и много думали о том, как съедят они рыбу с кореньями. Но рыбы под деревом не было.

Долго искали сестры Луну-рыбу. Смотрят, а она сидит на ветке большого дерева. Потом на другую ветку прыгнула. Все выше и выше стала подниматься Луна-рыба и наконец прыгнула прямо в небо.

И поплыла Луна-рыба по небесному своду большим плоским светлым шаром, все освещая на небе и на земле.

Медленно и гордо плыла Луна-рыба по небу, и была она большой и важной.

Так продолжалось много ночей.

Но однажды сестры увидели на небе только половинку Луны-рыбы, потом четверть, а затем совсем не стало Луны-рыбы.

— Кто-то там, на небе, съел нашу рыбу! — закричала Куррамара.

Но она ошиблась.

Луна-рыба была волшебницей и опять пришла на небо. Сначала увидали люди лишь один ее кусочек. Но она все росла и росла и наконец снова поплыла по небосводу большим светлым шаром.

Откуда взялись звери, птицы и рыбы

 Когда мать вселенной Эйнгана создала землю, она забыла сделать зверей, птиц и рыб. Сотворила она долины и горы, леса и пустыни, моря и реки, людей, деревья и растения, но о зверях, птицах и рыбах не подумала.

Еще сотворила Эйнгана дождь, чтобы он наполнял водой дно рек, и его братьев — молнию и гром.

И любила их Эйнгана, как родных сыновей, а больше всех любила она Маррагона-молнию. Подарила она Маррагону много каменных топоров, чтобы дробил он скалы и крушил деревья. А брат Маррагона, гром, при этом страшно грохотал и гремел.

Был у Маррагона-молнии сын, еще ни разу не спускавшийся на землю. И захотелось ему узнать, как живут люди на земле.

Спустился он вниз и стал смотреть, как воины танцуют пляску праздника и войны. Увидал его старейшина племени и приказал взять в плен, чтобы отец его, Маррагон-молния, не причинял больше вреда племени новарнинг.

Узнал об этом Маррагон-молния и страшно рассердился.

Своими каменными топорами расколол он скалы, за которыми попрятались люди племени, и разбил деревья, под которыми они стояли. Освободил Маррагон-молния своего сына, и тот тоже погнался за людьми.

Страшно стало на земле. Побежали люди племени новарнинг во все стороны, ища спасения от гнева Маррагона-молнии, и превратились в зверей, птиц и рыб. Звери спрятались в норы, птицы поднялись высоко в небо, а рыбы опустились на дно морей.

А Маррагон-молния и его брат гром по-прежнему посещают землю. И люди, и звери, и птицы боятся их и прячутся от них.

Как у австралийцев появился бумеранг

 Когда-то, много-много лет назад земля была совсем плоской. Как блюдо. А над ней нависало небо, плоское, как крышка от блюда.

Между небом и землей был только очень небольшой промежуток, так мало места, что там могли жить только крохотные люди и звери, не больше термитов. Дожди не выпадали, потому что они могли утопить и унести эти маленькие существа.

Деревья были совсем низенькие, как травинки.

В те далекие времена в одном из селений жил храбрый охотник и вождь племени по имени Йонди.

Однажды охотился он далеко от дома и прилег отдохнуть возле небольшого источника. Йонди был очень умен и заметил, что к этому источнику приходят слабые и больные звери, пьют из него и становятся здоровыми и сильными.

Окунулся охотник в источник и почувствовал, что его мускулы стали как камень, а усталость исчезла.

Поглядел Йонди в воду, а там, на дне источника, лежит палка, которую волшебная вода сделала твердой и прочной. Взял Йонди палку и еще раз окунулся в чудесный источник, который он назвал источником будущего.

Вышел охотник из воды и стал расти все выше и выше. Палка тоже все увеличивалась.

Стукнулся Йонди головой о свод небес, схватил волшебную палку, напрягся и начал ею отодвигать небосклон все выше и выше, пока и сам не стал таким, как теперешние люди.

Еще поднатужился охотник и отбросил небо далеко ввысь, туда, где оно находится сейчас. А вместе с небом взлетели вверх солнце, месяц и звезды.

Вода из источника будущего тоже поднялась вверх, к солнцу, превратившись в тучи, и из них пошел благодатный дождь.

Волшебная вода напоила землю, и всех людей, зверей, деревья и траву, и все начало расти, пока не стало как сейчас. Из земли забило множество источников. Они соединились и стали реками и морями.

На небе засверкала яркими цветами радуга. Вдруг она разбилась на тысячи и тысячи кусочков. Эти кусочки превратились в чудесных многоцветных птиц.

Все люди стали танцевать и хвалить великого охотника Йонди, отодвинувшего небо так далеко. Звери тоже радовались и танцевали, а кенгуру так распрыгался, что разучился ходить и с тех пор только прыгает.

А глупый страус испугался, бросился бежать и бежал до тех пор, пока его ноги не стали такими сильными, как сейчас.

А некоторые звери проспали все чудо. Им было лень встать. Так на земле появились ленивцы.

Отодвинув небо, Йонди начал искать свою палку, которой он подпирал свод небес. Смотрит, а палка эта изогнулась от напряжения и стала бумерангом.

С тех пор жители Австралии почитают бумеранг… Ведь он помог людям вырасти, а не ползать по земле, как муравьи.

Плеяды и созвездие Ориона

 Как-то заигрались семь девушек, семь сестер, живших в небе, и спустились с синего неба на высокие горы внизу, на земле.

На такие горы они спустились, где ледяные реки с шумом падают в бездну. Давно это было.

Долго жили те девушки в горах и очень тосковали и плакали, потому что не знали, как попасть обратно в свой небесный дом. И были те сестры прекрасны и холодны, как была прекрасна и холодна вода, струившаяся из ущелья.

Один человек, по имени Вурунна, поймал двух из семи этих девушек. И заставил их жить в своей хижине и сидеть с ним у костра. Стали эти сестры блекнуть и чахнуть. Но как-то посмотрели они в небо и увидели там пять своих сестер, которые указывали им на высокое дерево.

Подбежали те две девушки к дереву и стали умолять его помочь им попасть домой. Сжалилось дерево и начало быстро расти. Росло, росло и уперлось верхушкой в небо.

Вернулись обе девушки в свой небесный дом, и опять все семеро сестер были вместе. Правда, несчастные пленницы теперь были не такими яркими, как их сестры, а тусклыми и бледными. Так появилось созвездие Плеяды.

Печально смотрели на семь небесных звезд семь земных юношей племени берай-берай, любившие их на земле. Стало этим юношам горько и одиноко.

Но доброе дерево помогло и им. Поднялись юноши на небо и превратились в созвездие Ориона.

Каждую ночь смотрят они на своих возлюбленных и слушают их тихое пение.

Аист и Ворон

 В те дни, когда Аист и Ворон были людьми, Аист пригласил Ворона к себе в гости.

— Я наловил сетью много рыбы, — сказал Аист. — Приходи ко мне, поедим с тобой рыбы.

— Ладно, приду, — сказал Ворон. Ворон взял плетеную сумку и каменный топор и отправился к Аисту. Погода стояла холодная, Ворон был голоден, он шел и думал о рыбе, которую поймал Аист.

«Добрый малый этот Аист, — сказал он сам себе. — Приятно, когда у тебя есть такой друг».

Шел Ворон, шел и вдруг заметил, что в ствол одного дерева залетают пчелы.

— Э-э! Да это пчелиное гнездо! — вскричал Ворон.

— Поем-ка я сначала меда, а потом уж поем рыбы.

Он влез на дерево и прорубил каменным топором дыру в стволе в том месте, куда влетели пчелы. Потом сунул в дупло руку и вытащил один сот, который так и сочился медом. Он съел этот сот и вытащил другой, он ел и ел мед, пока не съел его весь. И не оставил ни капельки меда для Аиста.

— У Аиста вон сколько рыбы, — сказал Ворон, обмывая руки в ручье. — А у меня рыбы нет!

Подойдя к стойбищу Аиста, Ворон увидел, что тот жарит на костре рыбу.

— Иди сюда, к костру, — позвал его Аист. — Я приготовил тебе много рыбы.

Ворон сел у костра, взял большущую краснорыбицу и стал ее есть.

— Вкусную я дал тебе рыбу, — сказал Аист. — Вот съешь ее, а потом мы посидим, поговорим.

Ворон уплетал рыбу, а Аист сидел и смотрел на него. И вдруг Аист заметил в волосах у Ворона кусочек сота и пчелу.

— Эге! — воскликнул он. — Да у тебя в волосах застряла пчела и ячейка сотов.

Ворон ничего ему не ответил. Он смаковал, краснорыбицу.

Аист подумал-подумал и говорит:

— Перестань есть мою рыбу, а то ты испортишь мне всю рыбную ловлю. Заброшу я свою сеть в речку, и не попадет в нее ни одной рыбешки. Увидит рыба пчелу и ячейку сотов у тебя в волосах, испугается и уплывет.

Услышав такую речь, Ворон встал и отошел от костра. Он сел на поваленное дерево и ничего не ответил Аисту.

А тот сидел у костра и раздумывал о Вороне.

— Ты чего туда ушел? — спросил он наконец.

— Чтобы не есть твоей рыбы, — сказал Ворон. — Съем я твою рыбу, а она увидит пчелу у меня в волосах, и тогда ты не поймаешь своей сетью ни одной рыбины.

— Не надо так говорить, — сказал Аист. — Это ведь твоя страна, ты волен делать что хочешь. Иди поешь еще рыбы.

— Нет, не пойду, — сказал Ворон. — Не могу я есть твою рыбу, а то испорчу тебе всю рыбную ловлю. Забросишь ты сеть в речку, а рыба-то вся и уплывет. Ничего не поделаешь, Аист, не могу я теперь есть твою рыбу.

Но Аист надеялся уговорить Ворона и все твердил: «Иди поешь еще рыбы», а Ворон отвечал: «Нет, не могу».

Наконец Ворон разозлился. Он встал и сказал:

— Прощай, Аист. Пойду-ка я домой, в те края, откуда пришел.

И ушел, даже не оглянувшись на Аиста.

Ворон жил на склоне горы, и называлась эта гора Аргулуп. Жил он в пещере, а внизу было большое озеро, где гнездилось множество лебедей.

В ту пору лебеди начали кладку яиц. Ворон взял корзину и пошел на озеро собирать яйца.

Яиц было так много, что он быстро набрал полную корзину. Он отнес яйца в пещеру и пошел собирать еще. Когда в пещере набралась большая груда яиц, Ворон послал Аисту приглашение: «Приходи ко мне есть лебединые яйца. У меня много лебединых яиц».

Передали Аисту это приглашение, он подумал и говорит:

— Ладно, пойду. Хочется мне повидать Ворона, поглядеть, как он живет.

И вот он отправился в гости к Ворону.

— Здравствуй, друг! — приветствовал его Ворон.

— Смотри, сколько я тебе яиц набрал.

Разжег Ворон большой костер и испек яйца.

— Иди садись сюда, и я дам тебе яиц, — сказал он Аисту. — Здесь тебе будет удобно.

Аист сел, взял яйцо и стал его есть.

А Ворон не сводил с Аиста глаз, покуда тот ел, и вдруг заметил у него в волосах несколько зеленых муравьев.

— Эге! — воскликнул Ворон. — Да ты лакомился зелеными муравьями! Теперь ты испортишь лебединые яйца! Пропадут они все, ведь ты ел зеленых муравьев. Тому, кто ест лебединые яйца, нельзя есть зеленых муравьев, а кто ест зеленых муравьев, тому нельзя есть лебединые яйца. Первый раз в жизни вижу существо, которое ест лебединые яйца после зеленых муравьев. Вот что я тебе скажу, Аист.

— Ах, так! — сказал Аист. — Тогда прощай!

— Прощай, — ответил Ворон. — Не хочу я больше тебя видеть!

— И я тоже! Уж больше я не приглашу тебя в гости, — сказал Аист и ушел.

Вот почему аиста и ворона теперь никогда не увидишь вместе.

Хови

 На земле совсем мало осталось теперь животных, и все они маленькие.[1] А когда-то животных было много и попадались огромные — высотой с дерево.

Почти все большие животные ели траву, но Хови ел людей.

Хови был длиннее дерева, поваленного на землю, а когда вставал во весь рост, голова его поднималась над холмом. Когда он бежал, земля дрожала, а напьется из источника — людям ни капли воды не останется.

Хови бродил по равнинам в поисках еды, и, если попадалось ему на пути какое-нибудь племя, он съедал всех людей до последнего, и это племя навсегда исчезало с лица земли.

И нигде нельзя было спрятаться от Хови, потому что он рыскал повсюду.

Тогда люди отыскали небольшую долину, куда можно было пройти только через узкое ущелье, и стали там жить. Хови не мог пролезть в это ущелье, потому что был очень толстый.

Когда Хови напал на племя Водяной Крысы, нескольким человекам удалось спастись. Укрылись они в долине и стали думать, как им покончить с чудовищем.

Они разложили дымные костры, чтобы подать знак всем племенам. Люди увидели дым и сошлись в долину на совет.

Племена шли как на битву. Впереди шагали самые храбрые воины, за ними шли старики, а следом за стариками с воинственными криками и плясками двигались все остальные их сородичи.

Когда люди собрались в долине,[2] племя Водяной Крысы заявило, что Хови должен умереть. Если Хови будет жить, не станет на земле людей, и вместе с ними исчезнут все знания.

И решили племена отобрать самых отважных воинов, чтобы они сражались с Хови до тех пор, пока не покончат с ним.

Храбрецы попрощались со своими сородичами и вышли из долины через узкое ущелье.

Много дней бродили они по земле, отыскивая следы Хови. И вот напали на них. Каждый след Хови был величиной с человека и впечатался в землю на глубину вытянутой руки.

Воины знали, что, насытившись, Хови обычно скрывается в пещере и спит там до тех пор, пока снова не проголодается.

Правда, они не знали, где находится эта пещера, но они пошли по следам чудовища, и следы привели их в горы, к его логовищу.

Воины подошли к входу в логовище и заглянули внутрь, но темнота в пещере была чернее ночи, и они никак не могли разглядеть Хови.

Но вот Хови зашевелился в темноте, и стало слышно, как он трется о камень и как скрежещет его чешуя. Смерть дохнула на воинов из пещеры, и они в страхе отпрянули назад.

Тогда воины посовещались между собой и решили разложить у входа в пещеру огромный костер, чтобы жар и дым выгнали Хови наружу.

Наложили они много деревьев и веток, а между ними насовали сухих листьев. Когда воины подожгли этот костер, пламя взметнулось так высоко, что совсем закрыло вход в пещеру. Потом они полили костер водой, и пещера заполнилась дымом и гарью.

И тут все услышали рев Хови и грохот его шагов. Он ринулся к выходу прямо через костер, и огонь и дым скрыли его из виду.

Но Хови вырвался из огня на поляну, где его ждали воины. Дым ослепил его, и он ничего не видел.

Воины налетели на чудовище со своими копьями и налла-налла.[3] Они карабкались на него и кололи его копьями сверху; они подползали под Хови и кололи его копьями снизу.

Наконец Хови упал и умер.

А воины вернулись в долину и рассказали племенам, что Хови никогда больше не придет. Люди стали плясать и петь от радости, а потом покинули долину и вернулись в свои стойбища.

И с той поры никто не встречал животных, которые едят людей.

Как появился огонь

 Когда мир был совсем юным, огня у людей не было. Дичи было полным-полно, но ели ее сырой, и она не доставляла людям особого удовольствия.

Однажды человек Водяная Крыса глодал твердую ветку, и вдруг изо рта у него вылетела искра и упала на сухую траву. Трава вспыхнула ярким пламенем.

Человек Водяная Крыса удивился. Он стал бросать ветки в огонь, чтобы потушить его, но ветки загорелись и запылали жарким костром. А в ветках пряталась змея. Она зажарилась в огне, и запах жареного мяса так понравился человеку, что он съел змею, и это было вкусно.

Человек Водяная Крыса подбрасывал сучья в костер, чтобы он не потух, и скоро все племена прослышали об этом чуде и пришли поглядеть на огонь.

Люди догадались, что можно унести с собой горящие ветки и зажечь новые костры. И вот повсюду люди разнесли горящие ветки, и теперь в каждом стойбище был свой огонь.

Много лет горели эти костры, люди уже не дрожали от холода по ночам и не ели сырого мяса после охоты. Люди обленились и стали много спать, гораздо больше, чем в те времена, когда они мерзли по ночам.

Однажды пронесся над землей сильный ураган. Дождь лил как из тыквенной бутыли. Он потушил все костры, а обленившиеся люди забыли, как зажигают огонь, теперь они опять дрожали от холода по ночам и ели сырое мясо.

Жил в одном племени человек Ястреб, и было у него две сестры — женщины Змеи. Они были тоненькие-претоненькие, и глаза у них будто смотрели все время в одну точку. Они любили горячее солнце и страшились холода.

Когда человек Ястреб уходил на охоту, женщины Змеи ложились на песок и, не шевелясь, грелись на солнышке до самого его возвращения.

Неподалеку от их стойбища в лесу был старый термитник. Деревья защищали его от ветра и скрывали от людских взглядов. Солнце здесь особенно припекало, и женщины Змеи часто приходили сюда и лежали, прислонясь к термитнику, слепленному из травы и глины.

Никто не знал, куда ходят женщины Змеи, потому что они были скрытными и никому не рассказывали, что ходят в это теплое местечко.

Однажды солнце светило так горячо, что за их спинами сухая трава на термитнике начала тлеть, а потом загорелась красным огнем.

Сестры человека Ястреба сначала испугались, но потом огонь им понравился. Получалось, что только они одни знали, где есть огонь, и им стало казаться, что они могущественнее всех на свете.

Когда брат женщин Змей пришел с охоты, они уже вернулись в стойбище. Он дал сестрам их долю мяса, но они не стали его есть, а дождались, пока человек Ястреб уснет, и только тогда тихонько ушли в лес.

Там они взяли палку и, пробив глиняную стенку термитника, разворошили огонь, горевший внутри, и просунули туда мясо, которое дал им брат. Когда мясо поджарилось, женщины Змеи вынули его и съели, а потом вернулись в стойбище.

Каждый день они так делали, пока их брат не заподозрил неладное. Он почуял запах жареного мяса и догадался, что сестры где-то раздобыли огонь.

Но когда он спросил их об этом, сестры сказали, что знать не знают ни про какой огонь. Брат хотел проследить за ними, когда они пойдут в лес, но сестры догадались, что он будет за ними следить, и искусно заметали свои следы. Тогда он спросил их, что они делают в лесу, и они ответили, что ищут клубни ямса.

Человек Ястреб обеспокоился, он пошел к соседним племенам, рассказал людям, как ведут себя его сестры, и попросил помочь ему разгадать, почему это они говорят, что никогда не видели огня, а сами едят жареное мясо.

Все племена по очереди пытались выследить сестер человека Ястреба и поймать их, когда они жарят мясо на огне, но женщины Змеи были очень хитрые и ускользали от всех. Они не шли к термитнику, если рядом были люди, а когда им очень хотелось жареного мяса, они уходили подальше от дома и приближались к термитнику с другой стороны.

Тогда человек Ящерица сказал, что он разгадает тайну женщин Змей, если это поручат ему одному.

Все племена согласились на его условие, и человек Ящерица пошел в лес и залег там на много дней и ночей. Он не ходил на охоту со своими братьями и с наступлением темноты не возвращался в стойбище, и тогда сестры человека Ястреба решили, что человек Ящерица отправился в далекий поход.

Однажды все мужчины притворились, что уходят на охоту. Когда они скрылись из виду, женщины Змеи взяли мясо и, думая, что никто их не видит, побежали к термитнику.

Но человек Ящерица не отставал от них ни на шаг и, когда женщины Змеи подошли к термитнику и начали ворошить огонь, он подполз с другой стороны и сунул в термитник палку. Когда он вытащил палку обратно, он увидел, что палка загорелась, и тогда человек Ящерица с победным кличем помчался с горящей палкой к стойбищу, где ждали его сородичи.

Сестры человека Ястреба очень разозлились на человека Ящерицу за то, что он так хитро их провел. Они поклялись отомстить ему и здесь же, возле термитника, превратились в змей, чтобы нападать на людей.

И теперь змеи бросаются на всех, кто подходит к ним близко, а если злая змея укусит человека, он умирает в страшных муках.

Почему племена говорят на разных языках

 Когда-то было время, когда все племена говорили на одном языке. Даже чужие понимали друг друга, и никто не спотыкался на незнакомых словах, никого не считали глупым, как считают теперь, если человек не может объясниться с другим человеком и оба молчат.

Племен было много, а говорили все они на одном языке, и поэтому люди легко делились друг с другом своими познаниями и все племена жили в дружбе.

Но брачные законы запрещали мужчинам одного племени жениться на женщинах другого племени, и люди были недовольны такими порядками, а потому собрались старики всех племен и постановили, что каждый может жениться на ком хочет. Мужчина из племени Динго может взять себе в жены женщину из племени Ящерицы, женщина Кенгуру может выйти замуж за мужчину Эму; так постановили для всех племен.

Однако нашлись племена, которым новый закон не понравился. Они отточили свои копья и сговорились стоять на своем.

И больше всех гневались племена Черепахи, Лягушки и Ворона.

Тогда старики созвали все племена, чтобы вместе решить этот спор.

Племена, которые стояли за новый закон, не верили, что спор можно решить мирно. Они опасались, как бы племена Черепахи, Лягушки и Ворона не напали на них, — уж больно воинственные это были племена. Поэтому все захватили с собой бумеранги, налла-налла и копья и стали ждать, что будет.

Но воины Черепахи, Лягушки и Ворона понимали, что других племен больше, и они придумали, как перессорить тех, кому нравится новый закон, чтобы они передрались и перебили друг друга.

Когда в назначенный день все люди собрались вместе, племена Черепахи, Лягушки и Ворона начали плясать и петь. Чуть кто-нибудь уставал, на его место тут же становился другой. Они топали и кричали и не останавливались даже в тот час, когда, по обычаю, все садились за еду.

А другие племена стояли вокруг и глядели на них. Но уходить с места корробори[4] во время пения и плясок не полагалось: это навлекло бы на племя несчастья и бедствия.

Так люди стояли и смотрели на пляски, и голод все больше и больше мучил их, и ноги у них подкашивались, и глаза закрывались от усталости.

Три дня плясали и пели племена Черепахи, Ворона и Лягушки, а на третий день от голода и усталости людей других племен охватила злоба, и речь их стала дерзкой и оскорбительной. Все сердились и толкали друг друга.

А так как все племена говорили на одном языке, каждый понимал, что сосед его оскорбляет, и люди настолько разъярились, что вскочили на ноги и начали драться.

Драка между друзьями страшнее драки с врагом. Многие пали в этой схватке, и племена разошлись в ненависти.

С тех самых пор и решило каждое племя говорить не так, как говорят другие племена. Каждое племя придумало себе свой собственный язык, чтобы только соплеменники понимали друг друга.

Вот так, как сейчас.

Себялюбцы

 Жило одно племя в краю, который лежал далеко от моря. В лесах, по которым странствовало это племя, было множество кенгуру и коала, но людям надоело питаться дичью, захотелось им отведать чего-нибудь другого.

— Пойдемте к морю, — предложил кто-то. — В море полно рыбы.

И вот племя двинулось через лес. Люди шли по лесу до тех пор, пока не вышли к морю у большого мыса, возле которого много озер и заливов.

Во всех этих озерах и заливах плавала рыба. В тот летний вечер, когда пришло сюда племя, над травой и водой тучей вилась мошкара, и люди то и дело слышали всплески — это рыба прыгала за мошкарой.

Мужчины радовались и рассуждали о том, сколько наловят рыбы. Женщины весело переговаривались. Они понесли своих детишек на берег, где тихие волны лизали песок. Женщины решили выкупать детей в синей воде, которая солона на вкус и разливается до самого края земли.

Мужчины сплели сети и сачки. Они пошли с сетями бродом по отмелям и били рыбу острогой. Они метали копья, ныряли за рыбой и, поймав рыбину, высоко поднимали ее над собой, чтобы все увидели их добычу.

Вместе с людьми к морю пришли и собаки. Собаки эти были сильные и быстрые, когда-то они тоже были людьми. Обычно они питались дичью, которую сами ловили: им было мало объедков, что бросали им люди. В родных краях собаки никогда не голодали, ведь там было вдосталь кенгуру, а собаки были хорошими охотниками.

На новом стойбище у моря никакой еды, кроме рыбы, не было, и собаки голодали, потому что ловить рыбу они не умели.

Однажды мужчины поймали столько рыбы, что едва дотащили ее до стойбища. Они свалили возле костра целую гору серебристой рыбы, и, покуда женщины жарили ее, рыболовы легли отдыхать под деревьями.

Собаки поглядели на эту серебристую гору, и голод их стал нестерпимым.

Собачий вожак подошел к мужчинам.

— Дайте нам немножко рыбы. Все равно вам не съесть ее всю, а мы совсем оголодали, — попросил он.

— Пошел вон, пес! — закричал один из мужчин.

— Собаки не едят рыбу!

— А мы будем! — сказал собачий вожак. — Кенгуру здесь нет, и мы совсем отощали от голода. Дайте нам рыбы, чтобы мы могли поесть и набраться сил.

— Сами наловите, если вам поесть охота, — сказал другой мужчина. — А эта рыба наша, не станем мы делиться с собаками.

— Собаки не умеют ловить рыбу, — сказал вожак.

— Тогда подыхайте с голоду! — крикнул первый мужчина и швырнул в вожака камнем.

Тут все мужчины вскочили и стали гнать собак из стойбища палками и камнями — и глумились, и смеялись над ними.

Собаки убежали далеко в лес, сбились в круг и долго-долго говорили.

А племя пировало в своем стойбище до тех пор, пока от рыбы остались только кости. От всего улова не уцелело ни одной рыбешки.

Потом люди мирно сидели и беседовали до восхода луны, а когда луна взошла, в стойбище вернулись собаки. Они были полны гнева на людей.

Собачий вожак отошел от других собак, залаял и пронесся по стойбищу. Он высоко подпрыгивал на бегу, и на лапах у него сверкал огонь.

— Да будут наказаны все себялюбцы! — крикнул он и стал колдовать.

От его колдовства словно ветер пронесся над стойбищем, и все люди, что были там — женщины, дети, мужчины, — превратились в камни.

С тех пор у всех себялюбцев сердце каменное и нет в них ласки и доброты.

Откуда взялась гуделка

 В незапамятные времена горы были такие высокие, что луна казалась маленькой, когда поднималась над ними. В лучах солнца одни горы золотились и краснели, а другие всегда оставались темными и страшными.

В темных горах жили злые люди, а в золотых горах люди были добрые.

На одном стойбище в золотых горах жили два брата. И того и другого звали Байяма, и оба они были женатые. У каждого брата был ребенок, и обоих детей звали Вируимбралл.

Однажды братья ушли вместе с женами на охоту, и дети остались одни.

Дети плескались в ручье, играли и веселились.

Один злой человек с темных гор, по имени Тур-кук, держал свору свирепых псов, и вместе с ними он преследовал ненавистных ему людей и охотился на животных, которыми питался.

Увидел он, что братья и их жены собрались в поход, дождался, когда они отошли подальше от стойбища, кликнул своих собак, спустился с горы и, подойдя к стойбищу, где играли дети, натравил на них собак. И собаки убили детей.

А Туркук убежал на свою гору — он считал, что там он в безопасности.

Когда братья и их жены возвратились и увидели, что случилось, они обезумели от горя. Братья поклялись отомстить за своих детей, и на следующее утро они превратились в кенгуру и помчались по следам Туркука и его псов в темные горы.

Они добежали до стойбища Туркука и зашли с наветренной стороны, так, чтобы ветер относил их запах в стойбище.

Почуяв кенгуру, собаки затявкали, Туркук вскочил на ноги, схватил копья и прислоненную к дереву воммеру,[5] кликнул собак и пустил их против ветра — в ту сторону, где, по его расчетам, затаились кенгуру.

Свора собак понеслась по горе, а Туркук пустился за ними, прыгая с камня на камень и подгоняя собак криками. Братья дождались, чтобы злые собаки их увидели, и тогда понеслись прочь, а собаки гнались за ними по пятам.

Братья заманили собак вниз, в долину, и помчались дальше по долине, к тому месту, где за деревьями высилась огромная отвесная скала. Братья добежали до лужайки у подножия скалы и остановились, прислонясь спинами к скале. Здесь они стали ждать собак.

Вожаки собачьей своры выскочили на лужайку из кустов и бросились на кенгуру.

Но братья были сильными воинами, они встретили собак безо всякого страха.

Собаки с рычанием прыгали на них, а братья-кенгуру отбрасывали их назад своими мощными задними лапами. Уже вся свора налетела на них, но братья бились до тех пор, пока не одолели всех собак.

Тогда братья вернулись в лес и шли по собачьим следам, пока не встретили Туркука, который бежал со всех ног, чтобы ему поспеть на место, когда собаки примутся терзать кенгуру.

И братья убили его, а затем снова превратились в людей и вернулись в свое стойбище.

На следующий день они отправились на охоту, и один из братьев, заметив на коре дерева следы когтей опоссума, взял каменный топор и стал рубить на стволе зазубрины, чтобы ему легче было взобраться на дерево.

Когда он уже влез высоко на дерево, от дерева отскочила щепка и со звонким гудением полетела вниз, и звук этот напоминал голос ребенка.

Услышав этот звук, Байяма поспешно спустился с дерева: ему показалось, что это его сын говорит с ним.

И брату его тоже послышался детский голосок. Братья подняли щепку и с удивлением стали ее разглядывать. Они решили хранить ее, чтобы она всегда напоминала им погибших малышей.

Тот брат, который лазил на дерево, пробуравил в щепке дырку и продел в нее полоску лыка, чтобы закинуть щепку через плечо.

Но сначала он покрутил ею над головой, и снова послышался голос — это был голос их детей.

Потом братья пошли с этой щепкой из племени в племя и рассказали всем о случившемся чуде, и с тех самых пор люди стали сзывать племена гудением этой щепки. И назвали ее гуделкой.[6]

Каждый праздник начинается так: идут разрисованные люди по лесу и размахивают гуделками над головой. И, услышав гуделку, сходятся люди всех племен, потому что это голос духа из Сновидения[7] и его зову подчиняются все.

Девушка, которая плела сумки

 В краю, где горные утесы и море — братья и где деревья стройны и высоки, жила молодая девушка по имени Лована, которая дичилась людей.

Она любила покой и тишину.

Глаза у нее были темные и робкие, но когда она бродила по лесу, они сияли от восторга и удивления.

Жила Лована одна в хижине, сделанной из коры, и плела сумки для всех, кто бы у нее ни попросил. Пальцы у нее были длинные, они быстро и ловко переплетали полоски лыка, и потому она делала сумок больше, чем другие женщины.

Оттого что Лована была такая тихая, никто не разговаривал с ней подолгу. Юноши ее племени проходили мимо ее хижины, когда шли на охоту, — не умела она пошутить с ними и приветить их ласковым словом.

А она печально смотрела им вслед, потому что шел среди них один юноша, и когда они скрывались за деревьями, Лована чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде.

Звали этого юношу Яади.

Однажды все племена отправились далеко от стойбища на праздник. Дети с криками бегали по лужайкам и прятались меж деревьев. Самых маленьких женщины несли на плечах и смеялись вместе с ними.

За спиной у женщин висели сумки, те самые сумки, которые сплела им Лована. Женщины взяли с собой много ямса, а мужчины — копья и воммеры, и все племена вместе отправились в путь. Люди шли друг за другом на расстоянии вытянутой руки, и, когда их вожаки уже скрылись из виду, по стойбищу все еще тянулась вереница людей.

Вскоре в стойбище осталась только одна Лована, потому что никому не пришло в голову сказать ей: «Пойдем с нами на праздник». Все забыли о ней. И ее мать, и отец, и все сородичи ушли и даже не вспомнили о ней. Она была слишком тихая, и среди веселья и шума никто не заметил, что ее нет.

Много дней шли по лесу разные племена, и там, где они проходили, не оставалось никакой дичи — ведь сколько надо было прокормить народу!

Через десять дней Яади, шагавший во главе, повернул назад и прошел вдоль вереницы людей до последней старухи и последнего отставшего ребенка. И тогда он крикнул, чтобы все люди остановились. И он спросил их: «Где Лована?» Но никто не мог ему ответить.

От старухи, которая плелась в самом хвосте, до мужчин, которые прокладывали путь, люди передавали друг другу три слова: «Ее тут нет».

Вот весть эта дошла до Яади, и, услышав ее, он содрогнулся.

— Я вернусь за ней, — сказал он. — Ей, наверное, нечего есть.

Взял он свой каменный топор, копье и воммеру, свой щит и налла-налла и ушел от всех. Яади возвращался тем путем, по которому прошли племена и где уже не было никакой дичи, так что ему пришлось отойти далеко в сторону и охотиться в глухом дальнем лесу. Он прорубал тропы в зарослях и всю добычу нес за спиной. Он отыскивал пчелиные гнезда в дуплах и каждый день шел с раннего утра и до той поры, пока не спускалась ночь.

И чем ближе Яади подходил к хижине Лованы, тем больше приходилось ему петлять по лесу, хотя он и так уже шатался под тяжестью добычи, которую нес девушке.

С того дня как племя покинуло стойбище, Лована сидела в хижине и плела сумки. Еда, которую она собирала, не утоляла ее голода. На охоту она не могла пойти, потому что у нее не было копий. Она ела ямс и корни водяных лилий и собирала крабов на берегу.

Но однажды лыко, из которого она плела сумку, стало рваться. Лована все время путала петли, и пальцы у нее дрожали.

Она устыдилась своей неловкости и обеспокоилась. Она старалась плести как можно осторожней и не дергать полоски лыка.

Лована знала, почему дрожат ее пальцы и почему она все поглядывает в сторону, где затихли в ожидании высокие деревья.

Кто-то подходил все ближе, и ближе, и ближе.

Лована слышала, как колотится ее сердце. Она склонила голову, чтобы ничего не видеть, кроме сумки, которую плела.

Кто-то подходил все ближе и ближе.

Она сжала сумку онемевшими пальцами.

Кто-то подходил все ближе.

Она не подняла головы.

И вот тень Яади упала на девушку, и она взглянула на него.

Лована увидела над собой его лицо, и закрыла глаза, и упала на землю, и лежала тихо-тихо.

Яади опустился на колени и взял ее голову в ладони. Он смотрел на ее лицо и молчал.

Потом Лована открыла глаза и взглянула на него, и не было в ее глазах страха.

— Что с тобой? — спросил Яади.

— Зачем ты пришел?

— Я пришел за тобой.

— Почему ты сделал это?

— Потому что уже давным-давно твои отец и мать обещали отдать тебя мне в жены. Вот я и пришел.

Она не сводила с него глаз.

— Хочешь есть? — спросил Яади.

— Да, — ответила Лована.

Он отдал ей еду, которую принес, и все смотрел на нее, пока она ела.

— А теперь в путь, — сказал Яади, когда девушка поела. — Пойдем к нашему племени.

— Пойдем, — прошептала Лована.

Он пошел вперед, а она следом. Девушка оставила свою хижину и все сумки и ни разу не оглянулась назад. Она смотрела только на того, кто шел впереди.

СКАЗКИ ОКЕАНИИ

Как жители островов Торресового пролива обрели огонь

 На одном конце острова Баду жил вместе с матерью человек по имени Хавиа, и не было у них огня. А на другом конце острова жил крокодил, у него-то огонь был.

Однажды Хавиа и крокодил в одно и то же время били острогой рыбу, и, возвратившись домой, крокодил разложил костер, чтобы сварить наловленную рыбу. Пришел к нему Хавиа и попросил:

— Одолжи мне немного огня, я тоже хочу сварить рыбу.

— Ты живешь на берегу, — ответил крокодил, — а я в воде. Удивительно, что у тебя нет своего огня.

Не захотел крокодил дать человеку огонь.

Вернулся домой Хавиа, и принялись они с матерью разделывать рыбу, а потом вялить куски на солнце: так и пришлось им есть рыбу сырой.

Много раз с тех пор Хавиа приходил к крокодилу и просил его одолжить огонь, но всегда получал отказ.

И вот однажды Хавиа решил пойти поискать огонь в каком-либо другом месте. Он надел дори[8] и всякие украшения, черной краской раскрасил себе лицо, а потом прыгнул в воду и поплыл в селение Буджи, распевая по пути такую песню:

— О кеке кеке ке каибар ке нгаи мамути кауа (Я вижу там дым, кто-то жжет лес, я плыву туда, чтобы взять огонь).

И вот наконец он доплыл до селения Буджи.

Здесь жила женщина, она жгла лес, расчищая место для огорода.[9] Между большим и указательным пальцами на правой ее руке постоянно горел огонь.

Как только женщина заметила Хавиа, она быстро загасила все язычки пламени: ей не хотелось, чтобы чужеземец узнал, что у нее есть огонь.

— Откуда ты приплыл? — спросила женщина у Хавиа, едва лишь он ступил на берег.

— С острова Баду.

— Что ищешь ты: здесь?

— Огонь! Я ловлю рыбу, но у меня нет огня, чтобы ее приготовить.

— Хорошо, — сказала женщина, — сейчас отправляйся спать, а завтра я дам тебе огонь.

На следующий день, когда женщина вновь принялась жечь лес, Хавиа сказал ей:

— Я собираюсь обратно, подойди ко мне — давай попрощаемся.

Женщина протянула на прощание левую руку, но Хавиа попросил дать ему правую и быстро сорвал с ее руки огонь. А потом бросился бежать и прыгнул в воду. Распевая ту же песню, что и раньше, Хавиа поплыл на остров Боигу.

Приплыв на Боигу, Хавиа разжег там огонь. Дым от его костра поднялся высоко в небо. Мать Хавиа увидела его с острова Баду и сказала:

— О, я вижу там дым, это возвращается мой сынок. Стало быть, ему удалось достать огонь.

А Хавиа тем временем поплыл на следующий остров — Мабуиаг — и зажег на нем костер.

Увидев дым, мать снова сказала:

— О, теперь он на Мабуиаге, дым виден ближе.

Наконец Хавиа добрался до своего острова — Баду.

— Я добыл огонь, а два мои приятеля наловили рыбы, теперь ты можешь приготовить ее на огне, — сказал он матери.

Увидел крокодил, что у Хавиа и его матери появился огонь, и решил прикинуться добрым. Он пришел к Хавиа и предложил ему огня. Но Хавиа ответил:

— Нет, не нужен нам твой огонь, я уже достал его в другом месте. — И добавил: — Нечего тебе жить на берегу. Раз ты крокодил, так и оставайся в воде! Ты не ровня человеку,[10] чтобы жить с ним рядом — на берегу.

Обиделся крокодил и, залезая в воду, сказал:

— Да, меня зовут крокодил, и я буду жить в воде, но за это стану охотиться на людей везде, где только их встречу.

Как казуар и крокодил поссорились из-за саговой пальмы

 В селении Сагеро прямо на берегу реки росла саговая пальма. Посадил ее казуар.[11]

Вот как-то раз вылез из воды крокодил, выполол вокруг этой пальмы траву и заявил:

— Саговая пальма теперь моя!

Сказал и нырнул обратно в реку. Некоторое время спустя к дереву вернулся казуар:

— Кто посмел отметить своим знаком мое дерево? Это саго мое! — И скорей сделал метку на стволе пальмы, чтобы всем было видно: это дерево его.

Казуар был очень рассержен. «Конечно, это крокодил пометил дерево», — догадался он.

— Теперь тебе, крокодил, лучше оставаться в воде. Только посмей выползти на берег! — сказал казуар и вернулся в лес.

На следующий день к пальме опять приполз крокодил.

— Что за дела?! Почему казуар пометил мое дерево? Оно мое!

И, улегшись под пальмой, крокодил стал поджидать казуара. Но казуар все не приходил, и крокодил уполз обратно в воду.

Как-то раз, когда саго уже поспевало, казуар вновь вернулся осмотреть дерево.

— Пожалуй, завтра я срежу верхушку, — решил он, — вот и будет у меня еда.

Однако первым у саговой пальмы появился крокодил. Он приставил к дереву длинный шест, влез на пальму и срезал верхушку. Случилось так, что и казуар пришел к пальме в это же время. Увидя на дереве крокодила, казуар закричал:

— Ах ты негодник! Как ты посмел срезать верхушку саго? Не ты растил его, а я! — И свалил шест, приставленный к дереву, чтобы крокодил не смог слезть.

Тщетно упрашивал крокодил:

— Поставь, прошу тебя, шест обратно, мне нужно спуститься.

Казуар убежал, а крокодил так и сидел на дереве.

Пришлось ему прогрызать себе дорогу внутри пальмы, выедая саго. Только через три месяца добрался он до основания дерева и, проделав дыру в коре, вышел на волю.

— Ну и бесстыжий же этот казуар! — сказал крокодил. — Все-то меня обманывает!

Крокодил отправился к реке и хотел нырнуть, но он так долго сидел на дереве, так исхудал и стал таким легким, что не погружался в воду и остался плавать на поверхности.

Некоторое время спустя у реки появился казуар и начал прогуливаться по берегу. Схватил его крокодил и затащил под воду. Там он держал казуара три месяца, как раз столько, сколько сам просидел на дереве по вине казуара. А когда этот срок прошел, крокодил отпустил казуара, и тот вернулся домой, в лес.

В гостях у солнца, луны и ночи

 Как-то поспорили два человека из племени киваи. Один утверждал:

— Хивио-солнце и Гануми-луна — это два разных человека.

А другой стоял на том, что Хивио и Гануми один человек. Спор их перешел в драку, и один крепко побил другого.

И тогда избитый устыдился своей слабости и решил отправиться в путь на каноэ, чтобы наконец точно узнать, где дом Гануми-луны и как Гануми путешествует по небу.

День и ночь греб он веслом в открытом море, направляя каноэ к тому месту, где восходит луна. Наконец он приплыл к дому Гануми-луны. В это время как раз начался отлив, и лодка села на мель.

Первый раз Гануми-луна появился перед человеком в образе маленького мальчика, который стал приглашать его сойти на берег.

— Нет, — сказал человек, — ты маленький мальчик, а не луна. Я хочу, чтобы сам Гануми пригласил меня.

— Я и есть Гануми-луна, — ответил мальчик. — Выходи, пожалуйста, на берег.

— Нет, — настаивал человек, — я хочу видеть взрослого, а не такого ребенка, ты вовсе не Гануми.

И он остался в каноэ.

Гануми-луна начал быстро расти и скоро вышел к человеку в образе юноши. Но тот опять отказался выйти на берег:

— Я жду, когда появится настоящий Гануми-луна, а не такой, как ты, юнец. Я жду взрослого человека, пусть он выведет меня на берег.

Прошло время, Гануми обзавелся бородой, и тогда он вновь пришел к человеку. Но тот продолжал твердить:

— Я желаю, чтобы вышел сам Гануми-луна.

— Да я и есть Гануми!

И снова человек не поверил ему.

В следующий раз Гануми-луна появился в образе седоволосого старика.

— Выходи же на берег, — позвал он человека.

— Так это ты Гануми? — спросил гость. — Я хочу, чтобы сам Гануми пригласил меня на берег.

— Ну конечно, я Гануми-луна.

— Нет, — сомневался человек, — мне думается, ты не Гануми.

Наконец Гануми-луна приплелся дряхлым стариком, еле ступавшим и опиравшимся на палку.

Только тогда мужчина вышел из лодки и пошел за ним на берег. «Вот это настоящий Гануми пришел», — думал он. Гануми-луна показал человеку свои владения:

— Здесь все мое и все белое: белая хижина, белый сад, белая земля.

Потом он показал человеку другое место:

— А здесь владения ночного мрака Дуо, здесь все черное. Отсюда приходит темнота ночи.

Наконец он привел человека в третье место:

— Здесь владения Хивио-солнца. Тут все красное: красная хижина, красный огород, красная земля. Так уж заведено — за тьмою ночи всегда приходит свет солнца.

Затем Гануми-луна и мужчина поели вместе, чем скрепили свою дружбу, а когда они окончили трапезу, Гануми-луна сказал:

— Смотри, как я буду подниматься по небосклону. Впереди идет тьма, я иду за ней, а за мной солнце. Солнце и я — два разных человека.

Взобрался Гануми-луна на дерево варакара[12] и оттуда бросился в небо. Он опустился на край облака, и все вокруг осветилось.

Увидел это мужчина и подумал: «Выходит, моя правда. Луна — это один человек, а солнце — другой. Мой товарищ был неправ, когда говорил, что солнце и луна — один человек».

Гость Гануми-луны не спал всю ночь, осматривая владения Гануми. Ничто не росло здесь, кроме низеньких деревьев и кустарника: очень уж близок был лунный свет.

Начался рассвет, но луна все еще оставалась на небе.

Наконец взошло солнце. Тогда Гануми покинул небосклон и вернулся домой.

Он сказал человеку:

— Ну, теперь ты видел меня? Хорошо меня рассмотрел?

— Да, я видел и тебя, Гануми-луна, и Хивио-солнце, и ночной мрак Дуо. Вы — три разных человека, но живете здесь все вместе.

А потом пришли ночь, луна и солнце, и каждый из них принес человеку угощение.

Дуо сказал:

— Это моя еда, она вся черная: черный банан, черное таро,[13] черный ямс.[14] Поэтому меня зовут ночным мраком Дуо.

Гануми-луна кивнул на свою еду:

— А моя еда вся белая: белый банан, белое таро, белый ямс.

Хивио-солнце, в свою очередь, показал еду, принесенную им:

— Это вот моя еда, она вся красная: красный банан, красное таро, красный ямс. Запомни: меня зовут Хивио-солнце.

Потом Гануми-луна сказал человеку:

— Подожди немного! Скоро начнется закат, и, когда спустится солнце, я отправлюсь наверх. Привяжу я веревку к каноэ и потащу к тому месту, откуда ты приплыл. Как станем подплывать к твоему дому, дерни за веревку, я и остановлюсь. Пусть соберутся все люди селения. Ты покажи им веревку и скажи: «Это веревка Гануми-луны, за нее он тянул мою лодку». И покажи им нашу еду, а потом отвяжи веревку.

На закате дня Гануми позвал человека:

— Иди садись в каноэ, а я привяжу веревку.

И вот они отправились в путь. Наконец мужчина приплыл к своему дому, и, когда он дернул за веревку, Гануми-луна застыл в небе. А люди, увидев лодку, начали кричать:

— Вот человек, который отправился посмотреть на луну! Он вернулся!

Мужчина, побывавший в гостях у Гануми-луны, созвал всех людей селения. Не забыл он позвать и того, с кем спорил. Человек так сказал людям:

— Вот посмотрите, что я привез с собой. Эту еду дал мне ночной мрак Дуо, поэтому она вся черная. Эта еда Гануми-луны, поэтому она вся белая. Эту еду мне дал Хивио-солнце, поэтому она вся красная. А вот это — веревка Гануми, за нее он ташил мою лодку и привез меня домой. Теперь вы видели моего друга, и я позволю ему уйти.

Только отвязал человек веревку, как она взвилась в воздух и вмиг исчезла.

Мужчина вынес из лодки всю привезенную еду, но люди боялись пробовать ее:

— А вдруг от нее можно умереть?

— Нет, — убеждал их мужчина, — ночь, луна и солнце сказали: «Это настоящая еда, не бойтесь, ешьте ее, от нее не умирают».

И тогда все стали ее есть.

Шагающее дерево

 Однажды на берегу близ деревни Онгари играл маленький мальчик. Вдруг он увидел, что к деревне медленно движется огромное дерево.[15] Оно выглядело очень грозно. Мальчик испугался и с криком бросился в деревню.

Собрались мужчины. Они посоветовались и решили срубить дерево прежде, чем оно дойдет до Онгари и раздавит дома, убьет людей, свиней и собак. На помощь позвали мужчин из соседних деревень, и все вместе, взяв каменные топоры, пошли рубить корни дерева.

Мужчины трудились изо всех сил два дня и еще один день.[16] За это время дерево подошло почти к самой деревне. Наконец могучий ствол покачнулся и со страшным шумом повалился на землю.

Пока дерево раскачивалось туда и сюда, с него осыпались плоды. Те, что упали в море, стали первыми морскими рыбами. А те, что попали в реку, превратились в первых речных рыб.

Так была спасена деревня Онгари, и так возникли рыбы. Если бы маленький мальчик вовремя не заметил шагающего дерева, не было бы сейчас Онгари и никто не мог бы ловить и есть рыбу.

Цапля и черепаха

 Как-то раз во время отлива отправилась цапля на коралловый риф, да оступилась — нога и застряла в трещине. А тут прилив! Стала вода подниматься и скоро поднялась по самую цаплину шею.

Видит цапля, плывет мимо акула. Она и просит:

— Спаси меня!

— Погоди немного, — ответила акула и уплыла прочь.

Видит цапля, плывет мимо тунец. Снова просит:

— Спаси меня!

— Погоди немного, — ответил тунец и тоже уплыл прочь.

Затем неподалеку от цапли показалась треска. Но и она не захотела выручить птицу из беды.

Тут плывет мимо черепаха.

— Сестрица! — позвала ее цапля. — Помоги мне! Боюсь, вода скоро еще выше поднимется!

Расколола черепаха коралл, в котором застряла нога цапли, и птица легко взлетела в воздух.

— Ты спасла мне жизнь! — крикнула она черепахе. — Глядишь, и я тебе когда-нибудь пригожусь.

Вскоре жители селения Хагелонга пошли ловить рыбу. Они спустили в воду сеть, закрепили ее углы на подпорках и стали ждать.

Сначала в сеть заплыла акула.

— Попалась! Тащи сеть! — закричали одни, а другие им возразили:

— Нет, не этот улов нам нужен!

Потом в сеть заплыла треска.

— Попалась! Тащи сеть! — опять закричали некоторые, но другие сказали:

— Нет, не этот улов нам нужен!

Много рыб перебывало в сетях, но рыбаки опять и опять выпускали их в море.

Наконец в сеть заплыла черепаха.

— Вот кто нам нужен! — обрадовались рыбаки и, счастливые, принялись вытаскивать ее на берег.

Рыбаки связали черепаху и, положив ее на песок, соорудили вокруг ограду.

Вождь селения сказал:

— Завтра приготовим дров, наберем листьев, накопаем ямса и изжарим черепаху.

Утром одни люди отправились за дровами, другие — за листьями, третьи пошли выкапывать ямс, а двух мальчиков оставили сторожить черепаху.

Вдруг прилетает цапля и говорит мальчикам:

— Хотите, я станцую для вас?

— Конечно, — обрадовались дети, — нам очень хочется посмотреть, как ты танцуешь.

Они принесли цапле всякие украшения из собачьих и дельфиньих зубов. Цапля надела их на шею и начала танцевать. Пританцовывая, она потихоньку приближалась все ближе и ближе к ограде, за которой лежала связанная черепаха.

Увидела черепаха цаплю и говорит:

— Сестрица! Меня хотят убить!

— Я помогу тебе, — ответила цапля. — Ведь и ты меня спасла когда-то.

Повернулась цапля к мальчикам, принялась танцевать еще веселее и вдруг запела:

— Керембаебае! Керембаебае! Развяжи-ка ноги!

(А черепаха в это время развязывала ноги!)

— Керембаебае! Керембаебае! Просунь голову через ограду!

(А черепаха в это время просовывала голову через ограду!)

— Керембаебае! Керембаебае! Вылезай! Вылезай! Теперь вся вылезай!

(А черепаха в это время уже вылезла на волю!)

— Керембаебае! Ползи к берегу! Керембаебае! Ныряй в воду! Керембаебае! Уплывай в глубину!

Так черепаха была спасена.

Вернулись люди на берег, подошли к ограде, а черепахи-то и нет!

— Кто же мог ее утащить? — удивились они. И спрашивают мальчиков: — Здесь кто-нибудь был?

— Никого, кроме цапли, — ответили мальчики.

— Она танцевала для нас. А как исчезла черепаха, мы и не заметили.

Огорчились люди. А когда внимательно осмотрели песок и увидели следы черепахи, тянущиеся к берегу, поняли:

— Никто ее не крал. Черепахе удалось спастись. Она в море ушла.

Дети и великан

 Жили-были двое детей — мальчик Матаи Тиу и девочка Матаи Куар.

Однажды их родители собрались, как всегда, на небо, а детям и говорят:

— Не смейте без нас открывать заднюю дверь!

Только родители ушли, мальчик просит сестру:

— Давай попробуем открыть заднюю дверь — узнаем, почему нам не разрешают это делать.

Открыли Матаи Тиу и Матаи Куар дверь и прямо перед собой увидели сад.

— Ты только посмотри, сколько здесь бананов! Сколько сахарного тростника! — обрадовался Матаи Тиу.

Нарвали дети бананов, наломали тростника и, отойдя подальше, в самую глубь сада, уселись полакомиться бананами.

А в это время их мать на небе места себе не находила от волнения. Говорит она отцу:

— Я чувствую, что-то случилось там, внизу. Вон как дрожит мой большой палец.

— Придется тебе спуститься на землю и посмотреть, все ли у детей в порядке, — ответил отец.

Спустилась женщина с неба, увидела, что в доме открыта задняя дверь, испугалась, схватила на всякий случай метлу — и бегом в сад, к детям. А Матаи Тиу и Матаи Куар увидели, что мать сердита, вскочили и бросились бежать.

Бежали они, бежали, вдруг видят — великан, а в руках у него метла. Повернулся великан к детям и сказал о себе:

— Аруру метет, чтобы дорога к нам была чиста.

Дети присели на корточки и говорят:

— Матаи Тиу и Матаи Куар убежали из сада, и теперь они здесь.

А великан в ответ:

— Пойду скажу о вас Туре Кае Фоно Руа.

Эту дорогу охраняли десять великанов. Девять великанов милостиво отнеслись к детям, а вот десятый, двухголовый Туре Кае Фоно Руа, ни за что не хотел отпускать их домой, а хотел съесть их.

Велел он привести детей в дом и приказал им:

— Ну-ка, расчешите мне волосы!

Положил великан свои головы детям на колени: одну голову мальчику, другую — девочке.

Стал мальчик расчесывать волосы великана и приговаривать:

— Спи! Спи!

Великан и уснул. Тогда дети тихонько встали, связали спящего великана — и бегом! Прибежали они к морю, а там лодка! Дети положили в лодку четыре куска пемзы и два тяжелых камня таптуени, оттолкнулись от берега и поплыли.

Долго-долго гребли дети. И вдруг девочка заметила что-то странное вдалеке. Она и говорит брату:

— Посмотри в сторону солнца! Что это там такое? Какое-то крохотное пятнышко! Может, это муха?

Не знали дети, что пятнышко это никакая не муха, а двухголовый великан, который отправился в погоню за маленькими беглецами.

Не много понадобилось великану времени, чтобы догнать лодку Матаи Тиу и Матаи Куар.

Опустился он в лодку рядом с детьми, и девочка страшно испугалась, а мальчик как ни в чем не бывало говорит:

— Садись, почтенный, отдохни. Посмотри-ка, что я сейчас буду делать!

А сам поднял со дна лодки куски пемзы и привязал по куску к рукам и ногам. Потом как ни в чем не бывало шагнул в воду и ну плясать на воде!

Весело смеялся великан, глядя на смешные ужимки и прыжки мальчика.

Матаи Тиу снова забрался в лодку. А развеселившийся великан стал просить его:

— Дай мне свои игрушки! Я тоже хочу попробовать!

— Хорошо! — ответил мальчик. — Я тебе помогу. Сейчас привяжем камни к твоим ногам.

Вытянул великан ноги. Матаи Тиу привязал к ним два тяжелых камня таптуени.

Обрадовался великан. Прыгнул в море и тотчас пошел ко дну.

А Матаи Тиу и Матаи Куар стали грести к берегу и благополучно вернулись домой.

Обманутая людоедка

 Жила-была одна женщина. И было у нее четверо детей: три мальчика и одна девочка.

Однажды дети пошли в лес. Бродили-бродили по лесу и набрели на дом, где жила людоедка. Людоедка услышала шаги детей, вышла к ним и говорит:

— Заходите, дети, я ваша бабушка. Дети вошли, сели на пол и, усталые, скоро заснули.

Тогда людоедка завернула их в циновку, а младшего уложила в печь и накрыла листьями.[17] Сама же вышла из дому, притащила большие камни и подперла ими дверь, чтобы дети не могли выйти наружу. Затем людоедка взяла перламутровую раковину и отправилась к скале — наточить ее.[18] При этом она поглядывала на солнце и пела:

— Солнце, зайди! Мне хочется есть. Я съем Ширенпуэ и Мауэнпуэ!

Услыхал ее песню младший мальчик и скорей разбудил всех. Долго дети пытались выйти, да никак не могли сдвинуть камни. Наконец они нашли щель в углу дома, расковыряли ее и убежали.

Вернулась людоедка домой, пощупала циновку, надрезала ее, а потом и говорит:

— Подожду еще немного! Ох и вкусная еда меня ждет!

А в это время мимо ящерица пробегала.

— А их там уже нет! Дети еще утром от тебя убежали! — говорит она людоедке.

Разозлилась людоедка:

— Все-то ты врешь! И ничем теперь я тебя не угощу!

Потом людоедка разрезала циновку, а там и в самом деле нет никого. Разозлилась она, выскочила из дому, побежала искать, не спрятались ли дети где-нибудь поблизости.

Долго искала она беглецов повсюду, пока не заметила их на дороге. Увидела — и бросилась в погоню. А дети скорей вскарабкались на дерево, что росло у пруда.

Людоедка взглянула в воду, увидела там отражение детей и прыгнула в пруд за ними. Долго она искала их под водой и чуть не утонула. А дети громко смеялись.

Тут людоедка заметила их на дереве и закричала:

— А ну, спускайтесь!

— Нет, лучше ты поднимись к нам! — ответили дети.

Людоедка стала карабкаться на дерево и уже почти коснулась ноги младшего мальчика. Но тут дети произнесли заклинание:

— Выступай, подступай, вылезай, перелезай! Чтоб тебе поскользнуться и содрать всю кожу!

Людоедка оступилась, сползла с дерева и крепко поцарапалась.

— Что мне делать? Как мне взобраться на дерево? — завопила она.

— Попробуй спиной прокарабкаться! — крикнули дети. И скорей опять произнесли слова заклинания: — Выступай, подступай, вылезай, перелезай! Чтоб тебе поскользнуться и содрать всю кожу!

Людоедка и на этот раз упала.

— Что же мне теперь делать? — снова завопила она.

— Натрись золой и прыгай в море! — кричат дети.

Побежала людоедка домой, натерлась золой, бросилась в море и утонула.

А дети спустились с дерева и побежали домой.

Как старуха сделала море

 Никто из людей не знал имени этой старой женщины. В доме с ней жили двое мальчиков, но никому не было известно, как звали их отца и мать. Говорили, что мать этих мальчиков была дочерью старухи.

Дом старухи окружала тростниковая изгородь, а позади был отгорожен еще небольшой участок земли, где старуха любила оставаться совсем одна, мальчикам туда ходить не разрешалось. Там старуха бережно хранила огромный лист таро. Дети говорили, что из этого листа она достает воду, но строго следит, чтобы никто не видел, как это делается.

Однажды собралась старуха в поле, а мальчикам строго-настрого велела за дом не заходить.

— Хорошо, не пойдем.

Отправилась старуха в поле, а братья принялись охотиться на ящериц.

Немного погодя один из мальчиков сказал:

— Хорошо бы посмотреть, что там такое, почему бабушка запрещает ходить туда.

— Давай поглядим, — согласился его брат. Пошли они за дом и увидели там большой лист таро. На листе братья заметили ящерицу, и один из них пустил стрелу в нее, но промахнулся и попал в лист.

Вода, что хранилась в нем, тут же прорвалась наружу. Услышала это старуха и поняла, что дети продырявили лист.

Закричала старуха:

— Разливайся, вода! Разливайся шире!

И море окружило землю. А до тех пор моря не было.

Так старуха сделала море.

Акула и черепаха

 На острове Савайи, в селении Салега, жила когда-то слепая старуха по имени Фонуэа, и была у нее единственная дочь, которую звали Салофа.

Однажды во всей округе наступил страшный голод. В Салеге тоже нечего было есть. В один из этих дней родичи Фонуэа стали печь клубни ямса, которые собрали накануне в лесу.

Дожидаясь, пока еда будет готова, жадно втягивая вкусный дымок, слепая Фонуэа сидела с дочерью в стороне. Вот дым исчез, значит, камни уже раскалились,[19] и ямс, накрыв получше, поставили париться.

Прошло еще немного времени, старуха и спрашивает дочь:

— Посмотри, не несут ли нам нашу долю?

— Нет, — отвечает Салофа.

Много раз спрашивала Фонуэа, не зовут ли ее с дочерью к обеду, и всякий раз Салофа отвечала «нет».

Наконец старуха поняла, что родичи не хотят поделиться с ними едой.

Отчаявшись, слепая Фонуэа велела дочери отвести ее к морю. Стала она на край скалы, ухватила дочь за руку и воскликнула:

— Прыгай со мной!

Бросились они в морские волны и сразу же превратились одна в акулу, а другая в черепаху. И поплыли на восток, подальше от жадных и злых родичей.

Долго они плыли и наконец достигли селения Ваитоги на острове Тутуила.[20] Вышли на берег мать с дочерью и снова приняли человеческий облик.

Верховный вождь Летули очень радушно встретил гостей. В его доме Фонуэа и Салофу хорошо накормили, одели. Мать и дочь как следует отдохнули и набрались сил. Они были очень благодарны Летули за его гостеприимство, и Фонуэа сказала ему:

— Мы с дочерью вернемся в море и останемся жить под скалой у вашего селения. Когда ты захочешь, мы выплывем на поверхность и станем развлекать тебя танцами. А ты запомни песню, которой нас можно вызвать из моря.

И Фонуэа спела вождю эту песню. А Летули велел объявить всем жителям селения, что его гости станут теперь акулой и черепахой и что будут они жить отныне в море под скалой. И если кто-нибудь посмеет обидеть их или проявит к ним неуважение, вождь сочтет это за тягчайшее преступление.

И вот Фонуэа и Салофа снова приняли облик акулы и черепахи и поселились в море под скалой Ваитоги. Они прожили там много-много лет и всегда выплывали на поверхность, услышав песню, обращенную к ним:

Фонуэа, Фонуэа, поднимись из морской пучины! Видишь, люди вождя Летули пришли посмотреть на тебя, Посмотреть на забавную вашу игру И приветствовать вас.

Стоило акуле с черепахой показаться на поверхности моря и начать танцевать, люди не могли сдержать восторженных криков:

— Лалелей! Лалелей! Прекрасно! Прекрасно!

В Ваитоги бывает много людей со всего света. Лучшие певцы и музыканты не раз играли и пели у скалы, пытаясь вызвать акулу и черепаху, но до сих пор акула с черепахой выплывают только на звуки одной призывной песни, той, что когда-то в знак благодарности была сложена слепой Фонуэа для верховного вождя Летули.

Похищение огня

В давние времена люди ели сырую пищу — плоды, овощи, словом, то, что давала им земля. У людей не было огня, чтобы варить еду. И они не умели готовить таро, ямс, корни ти[21] и другие дары Акалоны.[22] Однажды Мауи спросил свою мать Хину:[23]

— А где можно раздобыть огонь?

— Огонь есть у кур, — ответила Хина.

— Только знай: чтобы раздобыть его, нужна немалая сила и ловкость. Иди к самым маленьким курочкам, только тогда и сумеешь заполучить огонь.

Отправился Мауи за огнем. Пришел к Ваианае на Оаху,[24] а там только большие куры.

— Вот пришел быстроногий сын Хины. Как бы не случилось беды! — заволновались они.

Мауи и впрямь не раз гонялся за ними, и куры знали, какой он проворный.

Попытался Мауи схватить огонь, но куры, быстро собрав в узелок огонь, золу и бананы, которые пеклись на огне, улетели прочь. И Мауи остался ни с чем.

Так повторялось много раз, пока наконец Мауи не увидел совсем маленькую курочку. Она как раз разжигала огонь, собираясь печь бананы.

Схватил Мауи птицу и крепко зажал ее в руках. А курочка и говорит:

— Пощади меня, Мауи! А я тебе скажу, где можно взять огонь. Попробуй потереть стебель таро.

Стал Мауи тереть стебель таро, а искр все нет и нет. Стебель же покрылся бороздками и остался таким до сих пор. Да вы и сами это можете увидеть, взглянув на стебель таро.

В гневе вернулся Мауи к курочке. А она ему опять:

— Иди и потри воду!

Однако курочка схитрила, потому что имела в виду она не обычную воду, а кусты, которые назывались «красная вода».[25] Мауи не сумел разгадать курочкины слова и отправился тереть обычную воду. Конечно, никакого огня у него не получилось.

И снова рассерженный Мауи вернулся к курочке.

— Иди в лес и найди там кусты «красная вода», — подсказала курочка.

Мауи так и сделал. И скоро огонь у него разгорелся.

Мауи был все-таки сердит на птицу: зачем она гоняла его, почему не сказала сразу про кусты «красная вода»? И он прижег огнем гребешок курочки.

С тех пор гребешки у кур стали красными.

А у людей с того дня появился огонь.

Такаранги и Рау-махора

 Когда-то давным-давно это было. Жил на свете Ранги-те-рунги, вождь племени таранаки. Его селение называлось Вакарева. Это было большое, хорошо укрепленное па.[26]

У вождя была дочь, красавица Рау-махора. Весть о ее красоте разнеслась по всей стране.

Дошла она и до Те-Ранги-апити-руа, вождя племени нгати-ава. Он жил в селении Пуке-арики, и был у него сын Такаранги, отважный и прославленный воин. Такаранги тоже прослышал о красоте Рау-махоры и часто думал о ней.

И вот между племенами таранаки и нгати-ава началась война. Воины нгати-ава подступили к Вакареве и окружили селение. Взять его силой не удалось, и началась долгая осада.

Через некоторое время осажденные начали страдать от голода и жажды. Многие из них были уже близки к смерти.

Однажды вождь Ранги-те-рунги поднялся на земляной вал, окружающий па, и крикнул врагам:

— Умоляю вас, дайте хоть глоток воды!

Некоторые воины нгати-ава пожалели старика.

Один из них сбегал к источнику и наполнил калебасу водой. Но остальные воины — а их было большинство! — не позволили своему товарищу передать воду и разбили калебасу у него в руках. Старый вождь не получил ни капли воды.

Так повторилось несколько раз. Осаждавшие спорили между собой, давать или не давать воду старику вождю. А тот стоял на земляном валу и ждал.

Наконец он заметил предводителя вражеских воинов. Его отличали длинные белые перья голубя в волосах и длинный белый гребень из китовой кости.

— Скажи, кто ты? — крикнул ему Ранги-те-рунги.

— Это Такаранги, — ответили за своего предводителя воины нгати-ава.

Тогда старый вождь обратился к Такаранги с такими словами:

— Скажи, юный воин, можешь ли ты успокоить могучие волны,[27] которые бушуют над подводными скалами О-ронго-маита-Купе?

Это значило: «Хоть ты и вождь, но сможешь ли ты сдержать своих свирепых воинов?»

Такаранги ответил заносчиво:

— Бурные волны смирятся, ни одна собака не осмелится укусить меня за руку!

Это значило, что простые воины не посмеют перечить ему, вождю.

А про себя Такаранги думал так: «Этот умирающий старик — отец красавицы Рау-махоры. Ох, как будет жалко, если он погибнет от жажды!»

Такаранги поднялся и медленно пошел к источнику. У родника Оринги он наполнил калебасу чистой холодной водой. Суровые воины опустили оружие, никто из них не сказал ни слова, никто из них не двинулся с места. С удивлением смотрели они на своего вождя. Но вот «бурное море успокоилось». Такаранги передал калебасу старому вождю и сказал:

— Я ведь говорил, что ни одна собака не осмелится укусить мою руку. Вот вода — тебе и твоей юной дочери.

Ранги-те-рунги и Рау-махора стали пить воду, а Такаранги с восхищением смотрел на девушку. И она тоже не могла отвести глаз от молодого вождя. Долго они стояли и смотрели друг на друга. И все воины нгати-ава глядели на них.

Вдруг Такаранги взобрался на вал и сел рядом с красавицей. А его воины стали говорить:

— Смотри-ка, нашему вождю нравится быть воином, но Рау-махора, кажется, нравится еще больше!

И тут внезапная мысль пришла в голову старому вождю, и он спросил свою дочь:

— Дитя мое, а ты бы хотела, чтобы этот юный вождь стал твоим мужем?

— Он мне нравится, — опустила глаза Рау-махора.

Ранги-те-рунги немедленно объявил, что отдает свою дочь в жены Такаранги. Война сразу же окончилась, и воины нгати-ава разошлись по домам.

С тех пор племена таранаки и нгати-ава никогда больше не воевали друг с другом.

Мибу и кокосовый орех

 Однажды жил человек по имени Мибу. Была у него на ноге язва. Вот однажды покинул он свой дом в Даудаи и отправился жить в Саибаи. Но когда он пришел туда, то увидел, что деревня пуста. Остались только следы на земле да срезанные ветви кокосовых пальм, а в домах никого не было.

Мибу проголодался после долгого путешествия и потому принялся искать еду. Но в деревне ничего не осталось, кроме нескольких кокосов на верхушке самой высокой пальмы.

С земли дотянуться до них он не мог — орехи висели слишком высоко, а взобраться наверх по стволу ему не позволяла больная нога. Тогда Мибу решил убедить один орех свалиться на землю.

— Падай сюда, вниз! — позвал он его.

Кокосовый орех не шелохнулся.

— Орешек, милый орешек, падай вниз! — упрашивал Мибу.

Кокос притворился, будто ничего не слышит.

— Ты такой сладкий! — льстиво уговаривал Мибу. — Падай ко мне!

Но эти красивые слова на орех не подействовали.

— Если я свалюсь вниз, ты же меня съешь! — ответил наконец кокос.

Тогда Мибу решил перейти от слов к делу. Он стал искать длинную палку, чтобы сбить орех, и вскоре нашел забытую кем-то острогу с тремя остриями. Вот теперь он мог достать орех! Мибу метнул острогу, она сразу продырявила скорлупу кокоса, и он свалился на землю.

Теперь ты знаешь, почему каждый орех кокосовой пальмы имеет три углубления. Это ведь следы от удара трехзубой остроги. Их оставил Мибу, человек, который пришел из Даудаи, чтобы обосноваться в деревне Саибаи.

Рыбий вор

 Как-то раз пошли мальчики на рыбалку. Клев был хороший, и они наловили много рыбы. Но вечером, когда дети возвращались в деревню, их остановил дема[28] Нгенге. Он отобрал у них весь улов и скрылся в лесу.

Дети прибежали домой в слезах и обо всем рассказали отцам. Но когда мужчины захотели узнать, кто же отнял рыбу, оказалось, что мальчики забыли имя грабителя. Делать было нечего: не зная имени врага, нечего рассчитывать на его поимку.

Немного погодя в деревню вернулся самый младший из рыболовов, он не мог поспеть за товарищами и потому пришел позже всех. Но малыш был умнее других детей. Чтобы не забыть имени вора, он всю дорогу повторял про себя:

— Нгенге! Нгенге! Нгенге!

Пришел мальчик в деревню и назвал его.

Взяли мужчины оружие и пошли ловить дему. Они нашли его неподалеку от деревни. Дема Нгенге уже разводил огонь, чтобы зажарить украденную рыбу.

Охотники схватили грабителя.

Нгенге отчаянно сопротивлялся, старался вырваться. Вдруг шея у него вытянулась, вместо носа появился большой клюв, а на руках выросли перья.

Дема Нгенге превратился в баклана, взмахнул крыльями и улетел.

Мужчины и мальчики съели рыбу. А баклан так и остался навсегда рыбьим вором.

Как черепаха добыла себе панцирь

 Кенгуру и черепаха были друзьями. Кенгуру скакал на двух ногах, а черепаха ходила на четырех.

— Я голодна, — сказала как-то черепаха, когда они встретились в зарослях.

— В огороде у рогоклюва много бананов и сахарного тростника. Пойдем туда и хорошенько наедимся, — предложил кенгуру.

Черепаха оглянулась, не слушает ли кто.

— Да-а-а, — проговорила она медленно, — это, конечно, лучше, чем плоды в зарослях. Но что будет, если рогоклюв увидит нас? У него очень острый клюв, и я бы не хотела, чтобы он меня тяпнул.

— Ну и робкое же ты создание! — презрительно хмыкнул кенгуру. — Я случайно узнал, что у рогоклюва званый вечер. Он будет слишком занят, чтобы следить за огородом. В любом случае фруктов там так много, что не убудет у него, если мы немного возьмем.

И они отправились в сад. Бананы были такие вкусные, а сахарный тростник такой сладкий, что черепаха скоро забыла про дикого голубя и его острый клюв.

А рогоклюв в это время готовился к приему гостей. Некоторые его друзья уже пожаловали, и он попросил их помочь с обедом.

— Мне нужно еще воды, — сказал рогоклюв.

Ястреб слетал за водой к ручью, но рогоклюв остался недоволен.

— Фу! — воскликнул он. — Это обыкновенная вода. А мне нужна соленая.

— Соленая? Зачем тебе соленая вода?

— Чтобы угощение было вкуснее!

— Но за соленой водой надо лететь на море, — сказал ястреб.

— А почему бы тебе не слетать?

Ястреб переступил с лапы на лапу и взглянул уголком глаза на других птиц.

— М-м-м, я устал. Это слишком далеко.

Рогоклюв сердито щелкнул клювом.

— Просто смешно, с чего бы это ты вдруг устал? Я очень занят. Если вы хотите хорошей, вкусной еды, кому-нибудь придется достать соленой воды.

Вид у птиц был смущенный. Никто из них не хотел лететь к морю. Они боялись, что по пути кто-нибудь из врагов нападет на них, но всем им было стыдно признаться в своем страхе.

На помощь пришла маленькая трясогузка.

— Я отправлюсь за водой! — весело предложила она.

Взяла в клюв чашу, дерзко вильнула хвостом и полетела к морю. Набрала она воды, летит обратно и вдруг видит, как кенгуру и черепаха лакомятся бананами и сахарным тростником в огороде у рогоклюва.

Она осторожно поставила чашу между ветвей, так, чтобы не пролилась вода, и окликнула зверей:

— Что вы там делаете? Это огород рогоклюва!

Черепаха вздрогнула и наступила кенгуру на ногу.

— О боже, — молвила она дрожащим голосом.

Кенгуру потер пальцы на ноге.

— Занимайся своим делом, трясогузка, — крикнул он. — Рогоклюв сказал, что у него полно бананов и мы можем приходить сюда всякий раз, как проголодаемся.

Полетела трясогузка в дом и говорит рогоклюву:

— Как ты добр, что позволил кенгуру и черепахе есть твои бананы!

— Есть мои бананы? — сердито спросил рогоклюв. — Никогда не говорил я им такого.

— Ну да, кенгуру сам сказал мне это, — ответила трясогузка, — и сахарный тростник они тоже едят.

Рогоклюв замахнулся ножом.

— Все пошли со мной! — закричал он. — В моем огороде воры! Надо их выгнать.

Похватали птицы палицы и копья и устремились в огород.

Черепаха первой заметила их приближение.

— Берегись! — закричала она. — Птицы!

Перескочил кенгуру одним громадным прыжком через изгородь и исчез в зарослях, а черепаха поспешила к бреши в заборе, но ноги у нее коротки, и она ушла совсем недалеко. Окружили ее птицы и принялись колоть копьями и размахивать над ней палицами.

— Подождите-ка! — остановил их рогоклюв. — Я хочу кое о чем расспросить ее. Свяжите и несите черепаху в дом!

Привязали птицы бедную черепаху к жерди, пронесли через огород и положили в доме на полку. Потом вынесли угощенье наружу и уселись пировать в тени деревьев.

Черепаху оставили в доме с тремя детьми рогоклюва, которые были слишком малы, чтобы им разрешили есть со всеми птицами.

«Как же мне спастись?» — думает черепаха. Пододвинулась она поближе к краю полки и посмотрела вниз на детей рогоклюва.

— Почему вы не едите с остальными птицами? — спрашивает.

Маленькие рогоклювы отвечают:

— Отец не разрешает, говорит, что мы еще малы.

— Плохо, — сказала черепаха. — На месте вашего отца я позволила бы вам есть, где захотите. Думаю, он о вас просто забыл. Да и обо мне тоже. Развяжите меня, и я поиграю с вами.

— А во что ты умеешь играть?

— Развяжите, и я покажу вам, — сказала черепаха.

Дети взлетели к ней на полку и стали долбить клювами узлы на веревке. Освободилась черепаха, спрыгнула вниз и спрашивает:

— У вашего отца есть какие-нибудь украшения?

Достали дети рогоклюва из-под кучи циновок бусы и браслеты. Черепаха повесила бусы на шею, а браслеты надела на лапы. Уморительное было зрелище! Встала она на голову, перекувырнулась, и украшения загремели, засверкали! И вдруг черепаха увидела большую деревянную чашу.

— Сейчас я вас посмешу, — сказала она детям.

— Поставьте чашу мне на спину и привяжите веревками.

Дети так смеялись, что с трудом им удавалось завязать узлы. Почувствовала черепаха, что чаша прочно держится на спине, и вышла наружу. Да как припустилась бежать! А бусы и браслеты блестят на солнце!

Вскоре рогоклюв с гостями вернулись в дом. Смотрят — дети плачут.

— В чем дело?

— Мы играли с черепахой, а она попросила привязать ей на спину большую чашу и убежала.

— Черепаха сбежала! Украла мою деревянную чашу! — закричал рогоклюв. — Мы должны поймать ее!

Черепаха тем временем добрела до берега моря, нырнула и поплыла под водой.

Только она всплыла, птицы стали бросать в нее камни. Сначала порвалось ожерелье. Деревянные бусинки плавали вокруг черепахи, и волны относили их к берегу. Пока рогоклюв собирал их и складывал в сумку, другие птицы продолжали швырять в черепаху камни. Один за другим сломались и погрузились на дно моря браслеты, но от деревянной чаши, которая была привязана к спине черепахи, камни отскакивали.

Видит рогоклюв, что камни не причиняют черепахе вреда, и подозвал птиц к себе.

— Вот валун. Давайте сбросим его прямо на черепаху. Это послужит ей уроком.

Долго они бились, пока поднимали валун, пока летели с ним к морю, пока отыскали в волнах черепаху.

— Бросайте! — крикнул рогоклюв.

Со страшным стуком обрушился валун прямо на чашу, что была на спине черепахи, и скатился с нее.

От удара черепаха погрузилась в воду и нахлебалась соленой воды. Она испугалась, как бы еще чего не случилось, и поплыла скорей в море. И скоро исчезла вдали.

Вот почему теперь все черепахи живут в море и носят чаши на спинах. Они редко выходят на берег — боятся, что рогоклюв и его друзья будут снова кидать в них камни.

Амаги

 Женщина по имени Амаги и ее маленький сын жили на острове Саибаи. Мать нежно любила мальчика и ни в чем ему не отказывала: она делала все, что бы он ни попросил, и давала ему все, что только он пожелает.

Малышу очень нравились дикие сливы, но он любил не маленькие плоды, а крупные, самые вкусные и сочные, найти которые было не так уж просто.

Однажды Амаги так и не смогла найти крупные сливы и собрала для сына только маленькие.

— Не буду я их есть! — сказал мальчик. — Они слишком мелкие!

— Сыночек, — ответила Амаги, — я не нашла крупнее, это самые лучшие.

— Пойди и поищи большие! — приказал сын и заплакал.

А сидели они в это время как раз в тени сливового дерева. И вдруг мальчик увидел, что на самой верхушке дерева висят две огромные сладкие сливы.

— Посмотри, вот они! Достань мне эти сливы! — требовал он.

Амаги взглянула наверх и поняла, что туда ей не добраться.

— Сыночек, они висят слишком высоко. Мне не достать их.

Мальчик заплакал, и тогда Амаги отыскала длинную палку, взобралась на дерево, дотянулась до одной сливы и сбила ее. Слива слетела с ветки, упала в море, ударилась о воду и лопнула.

— Вылови мне ее! — сказал мальчик.

— Сынок, слива упала далеко в море, лопнула и утонула! — объяснила Амаги.

— Я хочу! Хочу! Хочу! Дай сливу! — плакал мальчик.

Бросилась Амаги в море и поплыла. Сын ее перестал кричать и теперь обеспокоенно следил за ней.

— Мама, мама, вернись обратно! — звал он.

Но Амаги вдруг запела:

На гребне серо-зеленой волны плывет Амаги. Морские течения уносят прочь Амаги.

— Вернись! Мама, вернись! Вернись! — умолял сын.

Но Амаги плыла все дальше и дальше, на глубине ее подхватило морское течение и унесло вдаль.

Семеро слепых братьев

 Когда-то давным-давно на острове Муа жили семеро слепых братьев. Каждый день плавали они к рифу и били там рыбу острогой. Прежде чем выйти в море, братья обвязывали голову и втыкали в повязку волшебные перья.

Перья вели братьев к лодке, указывали им направление. Если братья шли верной дорогой, перья развевались по ветру, если ошибались, перья внезапно замирали.

Перья подсказывали, когда следует спустить парус и браться за шесты, когда держать наготове острогу, когда и куда метать ее.

Наполнят братья лодку рыбой и возвращаются домой, и вновь ведут их волшебные перья. Дрожат, колышутся до тех пор, пока братья благополучно не доберутся до дому.

И каждый день за братьями, выходившими в море под парусом, следила догаи, злобная колдунья с большими ушами, которыми она укрывалась, когда ложилась спать. Ей было очень любопытно знать, что же это они делают в море целый день.

Однажды вечером она увидела, что лодка с братьями возвращается. Догаи подплыла ближе, подсунула под нос лодки бревно и давай выгребать рыбу. Потом вытащила бревно и с поживой уплыла восвояси.

Почувствовали братья, что лодка полегчала, и удивились.

— Должно быть, мы покидали рыбу за борт. Хорошенькое дело! Что же нам теперь есть? — сказал один из братьев.

Догаи приспособилась поджидать возвращения братьев с улова и воровать у них рыбу. Поняли братья, что кто-то обкрадывает их. Но кто и как это делает?

Вот однажды ночью самый младший брат дождался, пока остальные братья уснут, встал, взял череп их умершего отца, который они бережно хранили, натер его душистыми листьями и попросил послать ему вещий сон:

— Скажи мне, отец, если сможешь, почему нам с братьями не дано видеть глазами, как всем остальным людям? Мы каждый день наполняем лодку рыбой, а когда возвращаемся домой, лодка оказывается пустой. В чем дело?

Ночью приснился младшему брату отец.

— Не ходи завтра к рифу, — сказал он. — Пусть братья выйдут в море, а тебя волшебное перо приведет к песчаной дорожке, по ней черепахи выходят на берег откладывать яйца. Иди по дорожке — и найдешь черепашью кладку. Разведи огонь и свари два яйца, а затем разбей их, протри глаза — и прозреешь.

Младший брат выполнил все, что велел отец, и действительно обрел зрение.

— Мой добрый отец, — сказал он, — ты послал мне хороший сон. Теперь я все вижу: и наш дом, и братьев, и все вокруг себя. А оставшиеся черепашьи яйца я принесу братьям.

Пополудни стал он поджидать братьев и вдруг заметил, что у края рифа сидит догаи и тоже кого-то ждет. Увидел он, как догаи подплыла и снова подсунула под нос лодки братьев бревно, как вышвыривала рыбу из лодки, как уплыла восвояси.

— Опять у нас мало рыбы, — посетовали братья.

— А ведь наловили порядочно!

Младший брат испек черепашьи яйца на горячем песке и велел братьям протереть глаза. Братья тотчас прозрели!

Младший брат рассказал, кто ворует у них рыбу, и братья решили наказать догаи.

Наутро они снова укрепили перья в головной повязке, как если бы они по-прежнему были слепыми и полагались только на силу своих волшебных помощников, и пошли к лодке. У каждого в руках — гарпун, веревка и дубинка с тяжелым камнем.

Поплыли братья к рифу, наловили рыбы и вскоре повернули обратно. Смотрят — к ним догаи на бревне подплывает.

— Вот кто ворует нашу рыбу! — воскликнул младший брат.

— Хоть бы она не поняла, что мы теперь зрячие, — сказал старший брат. — Сейчас мы ее одурачим. Следите за ней!

Братья принялись убирать парус, а догаи подложила бревно под нос лодки и занялась рыбой. Тогда старший брат ударил ее гарпуном, а остальные обрушили на догаи дубинки и копья.

— Ваша взяла! — сказала злая колдунья. — Но я долго обманывала вас! А теперь я остаюсь здесь, у рифа, а вы превратитесь в камень возле своего дома!

Так догаи стала лагуной Догаи Малу, а братья, едва ступили на берег, превратились в камни. И сейчас можно видеть семь камней-братьев, которые стоят рядком над водой, а чуть подальше и их лодку, превратившуюся в скалу.

Рыба

 Как-то раз То Кабинана вырезал из дерева тунца и пустил его в море. Тунец в море ожил и в благодарность пригнал к берегу сардин, так что То Кабинана мог без труда выловить их и отнести домой.

Когда его брат по имени То Карвуву увидел рыбу, ему тоже захотелось поймать столько. Он спросил брата:

— Скажи-ка, откуда эта рыба? Мне очень хочется такой.

— Ладно, вырежь себе рыбу, какую я вырезал. Тунца.

То Карвуву вырезал рыбу, но сделал это не так, как велел брат, и у него получилась акула. Пустил он ее к сардинам, и акула съела всех сардин. То Карвуву так ничего и не досталось.

Заплакал он и отправился к брату:

— Я не могу сделать такой рыбы, как у тебя. Моя сама съела других.

— А какую же рыбу ты сделал?

— Акулу.

— Ты дурак из дураков и можешь навлечь на нас беду. Твоя рыба съест всех остальных да и нас с тобой не пощадит.

Так и случилось. С тех пор акула не только пожирает других рыб, но и на людей нападает.

Маси ныряют за солнечным лучом

 Однажды несколько маси — из тех, что жили на берегу моря, — нашли подходящую наживку для ловли морской свиньи и договорились:

— Давайте попробуем поймать морскую свинью.

Спустили на воду каноэ, уселись и принялись грести.

— Гребите быстро! Гребите быстро! — подбадривают себя.

Всего их отправилось шестеро.

Взглянул один из них в воду и видит солнечный луч.

— Друзья, — сказал он, — а ведь там внизу лежит мать-жемчужина, и мы можем достать ее. Не гребите больше, поднимите весла.

Все сидели очень тихо, каждый смотрел в воду и видел солнечный луч.

— Да, да, это мать-жемчужина! Это драгоценное украшение! И мы наверняка можем его достать, — говорили они.

— Я нырну и вытащу ее вам, — предложил первый.

Прыгнул он в воду, а остальные старались удержать лодку на месте.

Но не смог маси достичь дна, где лежал солнечный луч.

Тогда сказал второй:

— Теперь я попробую достать дно.

Но и он не смог, и никто из них, хотя они все пытались по очереди.

Тогда решили:

— Ладно, друзья, погребем к берегу.

Вернулись на берег и отыскали камни с отверстиями, пропустили сквозь них крепкие лианы и завязали узлом.

Каждый маси взял по камню, и все снова уселись в каноэ.

Погребли к глубине и опять увидели солнечный луч, точно как прежде.

— Вот она, друзья! — закричал маси. — Держите лодку устойчиво, а я нырну.

Привязал он к ноге большой камень и сказал:

— Ждите меня долго, я не сразу вернусь, с матерью-жемчужиной скоро не управишься.

И пошел вниз и вниз, все глубже и глубже, а назад так и не вернулся.

Ждали его, ждали, но в том месте, где он нырнул, только воздушные пузырьки всплывали на поверхность.

— Смотри, он достал ее! — воскликнул один из маси.

Второй сказал:

— Похоже, он там слишком задержался. Нырну и я — подам ему руку.

Ему тоже привязали камень к ноге и опустили за борт, и он пошел вниз и вниз, все глубже и глубже.

— Ну, вдвоем-то они наверняка достанут мать-жемчужину, — решили маси.

Но и тот не вернулся. Тогда все маси, один за другим, попрыгали в море.

И никто из них не вернулся, чтобы рассказать случившуюся с ними историю. Только воздушные пузырьки лопались там, где маси утонули, когда ныряли за солнечным лучом.

Как был наказан журавль

 Однажды журавль и птица под названием водяной пастушок отправились к морю. По дороге водяной пастушок заметил ямку с пресной водой и крикнул:

— Чур, моя!

Журавль ответил:

— Нет, вода моя. Это я увидел ее первым.

И выпил всю воду.

Идут они дальше. Водяной пастушок увидел спелые бананы и крикнул:

— Чур, мои!

Журавль ответил:

— Нет, бананы мои. Это я увидел их первым.

И съел все бананы.

Идут они дальше. Водяной пастушок увидел плод хлебного дерева и крикнул:

— Чур, мой!

Журавль ответил:

— Нет, плод мой. Это я увидел его первым.

И съел плод хлебного дерева.

Наконец пришли они к берегу моря. Журавль увидел большого моллюска и сказал:

— Водяной пастушок, видишь, вон еда для нас! Но как добраться до нее?

— Ступи в раковину и хватай когтями моллюска, — ответил водяной пастушок.

Ступил журавль в раковину, створки захлопнулись и зажали ему ноги. Закричал журавль:

— Водяной пастушок! Водяной пастушок! Принеси скорее камень! Разбей раковину! Поднимается прилив, я могу утонуть!

Тогда водяной пастушок запел:

Ты выпил воду! Ты съел бананы! Ты съел плоды хлебного дерева! И все время дурачил меня! Й-е-е!

Поднялись большие волны, и журавль утонул.

Дух-который-меняет-людей

 Жили далеко в горах мать с маленьким сыном. Никто никогда не навещал их, даже охотники держались от этого дома подальше. Это было странно, потому что женщина была дочерью вождя и отличалась редкостной красотой. Все дело заключалось в том, что сын, которого она родила после смерти мужа, оказался крошечным змеем.

Вождь острова Ревы очень любил свою дочь, но когда у нее родился змей, испугался, подумал: уж не ведьма ли она?

Вождь позвал дочь к себе и сказал:

— Я всегда любил тебя и гордился тобой. С радостью я наблюдал, как ты вырастала из ребенка в девушку… Мне было жаль тебя, когда утонул твой муж, но я был рад, что ты вернулась жить ко мне. Когда мне сказали, что ты станешь матерью, я был счастлив. Теперь я узнал, что мой внук — змей, и мне очень тяжело.

Дочь только вздохнула и ничего не сказала.

— Это не твоя вина, — продолжал отец, — но я не в силах вынести возле себя змея. Это ужасное горе причинил нам Дух-который-меняет-людей. Я повелел построить для тебя дом в горах. Слуги доставят тебе много еды и разобьют огород.

Молодая мать робко наклонила голову:

— Я не хочу уходить от тебя, отец!

— Так оставайся со мной, — сказал он. — Я велю охотникам убить мальчика-змея или унести его в лес и оставить там.

— Нет, нет! — закричала дочь. — Я люблю его. Он действительно мой сын. Ведь не его вина, что Дух-который-меняет-людей обратил его в змея. Я возьму его с собой и буду жить в доме, который готовят нам твои слуги.

— Я знал, что ты скажешь так, — произнес вождь грустно. — Возьми же своего сына и уходи. Я никогда не увижу тебя более.

Несчастная мать чувствовала бы себя очень одинокой с маленьким змеем, если бы он, когда ему исполнился только год, не начал говорить подобно обыкновенным детям, он учился разговаривать, ел, спал, смеялся и плакал.

Прошло время, и мальчик-змей вырос. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он сказал матери:

— Я хочу повидать моего деда. Когда он навестит нас?

— Он никогда не придет сюда, — горестно вздохнула мать.

— Тогда я сам пойду к нему. Покажи мне, где он живет.

— И этого я не могу сделать, сын мой. Почему тебе так хочется увидеть его?

— Я хотел бы о многом поговорить с дедом. Ты всегда была очень добра ко мне, пока я рос, но теперь мне необходимо мужское общество.

Тогда мать рассказала сыну-змею, что он не такой, как все, и поэтому много лет тому назад вождь повелел им жить отдельно.

Юноша-змей долго размышлял об этом, а на другой день сказал:

— Если мой дед не придет сюда и я не могу навестить его, мне следует поговорить с кем-нибудь еще. Давай пошлем вождю весточку, пусть пришлет сюда кого-нибудь.

— Хорошо, — согласилась мать. — Помню, твой дедушка просил в случае, если когда-нибудь мне что-то очень понадобится, зажечь костер. Это будет знак, чтобы он прислал сюда кого-нибудь.

Юноша-змей помог матери разложить костер на вершине холма, и густое облако дыма поднялось высоко в воздух.

В тот же день, немного позднее, они услышали, как кто-то идет к ним по лесу. Вскоре они увидели высокого воина, который вышел к их дому.

— Это Мата-ни-Вануа, главный советник отца, — сказала женщина и улыбнулась. — Ты очень добр, что пришел.

— Я рад навестить тебя, — сказал Мата-ни-Вануа. — Что я могу для тебя сделать?

— С тобой хочет поговорить мой сын.

— Оставь нас, мать, — попросил юноша-змей, — это мужской разговор.

Мать ушла в дом, а юноша-змей заговорил:

— Я уже совсем взрослый, и мне пора оставить мать. Тогда она сможет вернуться к своему отцу и жить счастливо среди друзей.

Мата-ни-Вануа возразил:

— Ты показал себя хорошим сыном, но ты не можешь оставить мать. Что ты станешь делать один? Тебе нельзя уходить отсюда, тебя могут убить.

— Тогда найди мне жену, она будет ухаживать за мной, и моя мать станет свободной.

Мата-ни-Вануа потер рукой подбородок и задумчиво произнес:

— Это нелегко. Не могу представить себе женщины, которая хотела бы выйти замуж за змея.

— Пожалуйста, попытайся! — умоляюще сказал юноша.

— Хорошо. Я сделаю все, что в моих силах.

Мата-ни-Вануа вернулся в деревню и передал вождю разговор с юношей-змеем.

— Возьми каноэ и отправляйся на остров Бау, — повелел вождь. — Когда-то я оказал большую услугу вождю этого острова. У него две дочери. Я уверен, что он не откажет в моей просьбе. Возьми с собой шесть зубов кита. Пусть этот особо почетный подарок напомнит ему обо мне.

Через несколько дней Мата-ни-Вануа сидел на почетной циновке в доме вождя острова Бау.

— Я привез тебе подарок от моего повелителя, — сказал Мата-ни-Вануа, развернул сверток из тапы и показал шесть отполированных зубов кита.

— Подарок великолепен, — восхитился вождь острова Бау. — Что хочет твой вождь взамен?

— Он хочет оказать тебе честь. У тебя две дочери, а у вождя острова Ревы — внук. Он просит отдать за его внука одну из дочерей.

Вождь Бау вскочил на ноги и положил руку на палицу.

— Убирайся, пока я не покарал тебя за подобную наглость! — закричал он. — Твой хозяин вздумал оскорбить меня! Я знаю, его внук вовсе не человек, а змей! Разве не так?

— Так, — сказал посол, — но предложение моего хозяина — вовсе не оскорбление. Смотри, он дарит тебе эти драгоценные зубы кита и напоминает о старой дружбе. У тебя есть две дочери. Все, что я прошу, — это одна из них.

Вождь швырнул зубы на землю.

— У меня тоже есть китовые зубы! — выкрикнул он хвастливо. — Принесите их!

Слуга поспешил подать три отполированных зуба. Вождь выбрал один и протянул Мата-ни-Вануа:

— Прибавь этот зуб к остальным и неси их назад. Скажи вашему вождю, что я отказываюсь от подарка. Он дарит его мне только потому, что ожидает взамен лучший дар.

Мата-ни-Вануа наклонил голову.

— Как тебе угодно! У меня есть еще одна просьба. Можно мне немного побыть на твоем прекрасном острове? Я велю своим слугам передать твои слова моему вождю. Я немного задержусь здесь, пока гнев его утихнет.

— Хорошо, — сказал вождь острова Бау. — Можешь оставаться, сколько пожелаешь.

Мата-ни-Вануа не спешил уезжать с острова Бау. Он надеялся повидать дочерей вождя, но сделать это было нелегко — они были хорошо спрятаны.

Однажды, проходя мимо домика в конце деревни, он увидел, как старуха наполняла водой большую калебасу.

— Тебе помочь, бабушка? — спросил он.

— Нет, спасибо, я не нуждаюсь в помощи мужчин, — сказала старуха. — Мне поможет внучка.

Тут по тропинке спустилась юная девушка и помогла бабушке внести калебасу в дом. Мата-ни-Вануа пристально наблюдал за ней: «Так вот где вождь спрятал одну из своих дочерей!»

Каждый день ходил он в тот конец деревни — все надеялся застать девушку одну, и скоро ему такой случай представился: бабушка пошла погостить в соседнюю деревню.

— Я знаю, кто ты, — сказала девушка, когда Мата-ни-Вануа подошел к ее дому. — Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за змея, внука вождя с острова Ревы.

— О! Так ты все знаешь о нем?

— Да. Мне очень жаль его. Никому он не нужен. Он, должно быть, очень одинок.

— Но ты бы вышла за него?

— Да, — сказала девушка, — я выйду за него. Но ему придется взять меня без приданого. Ни в коем случае не говори моему отцу. Он не отпустит меня, если узнает.

— Тогда условимся так, — предложил Мата-ни-Вануа. — Мои люди скоро вернутся за мной. Как увидишь каноэ, приготовься. Я отплыву ночью. Когда мы подойдем к скалам, я выставлю факел. Мы возьмем тебя на борт, и все будет хорошо.

Так оно все и случилось.

Вождь острова Ревы едва мог поверить своим глазам, когда дочь вождя острова Бау заявила, что готова стать женой его внука.

Стали готовиться к пиру. Женщины Ревы сплели циновки, изготовили узорчатые полосы тапы. Когда подошел день свадьбы, все нарядились, украсили себя пурпурными листьями, надели красивые пояса из цветов, натерлись маслом, и тела их блестели в свете факелов, когда они пели и танцевали.

Скоро на празднестве появился юноша-змей. Глаза его сверкали, точно горящие угли, а узор на коже был удивительно красив, подобно рисункам на тапе. Он раскрутил свое тело и положил голову на руку невесты. Девушка содрогнулась от этого прикосновения, ведь кожа змея была холодна, как вода в лесном пруду, но улыбнулась ему и утешилась, потому что увидела любовь, которая сияла в его глазах.

Стали они жить вместе в лесном доме. Некоторое время мать змея оставалась с ними, но потом, когда увидела, как счастлив ее сын, переселилась к отцу.

Змей был добр и внимателен к жене. Иногда они гуляли вместе, и змей скользил по траве и сухим листьям.

«О, как счастливы мы были бы, будь он мужчиной!» — думала она, но никогда не говорила так вслух, потому что щадила его.

Однажды утром бродили они по лесу, и змей внезапно остановился.

— Что случилось? — спросила жена.

— Пойдем поплаваем вместе в пруду, — сказал он.

Когда они пришли к пруду, он велел ей сесть на берегу, а сам соскользнул в воду.

Юная женщина долго ждала его, но змей не появлялся. Она перепугалась и заплакала, а пруд был глубок, темен и тих.

— Он умер! — сказала она с печалью, обращаясь к птицам и бабочкам. — Я любила его, но не призналась ему в этом. О, если бы я пошла с ним в воду!

Тут она услышала шаги и повернулась посмотреть, кто это. Перед нею стоял незнакомец, высокий и красивый.

— О господин! — воскликнула женщина. — Не видел ли ты моего мужа?

— Я не видел здесь ни одного человека.

— Но он был не человек, он был змей, но это был мой муж, и я любила его. Он купался в этом пруду и не вернулся. Наверное, он утонул.

— Ты уверена, что любила его? — спросил незнакомец.

— Я любила его всем сердцем!

— Тогда твоя любовь преодолела злые чары Духа-который-меняет-людей.

— Что ты хочешь сказать?

— Я твой муж. Задолго до моего рождения моя мать нечаянно обидела Духа-который-меняет-людей, вот и получилось, что я родился змеем. О жена моя, твоя любовь преодолела силу зла, потому что ты полюбила меня, когда я был змеем, и другой Дух-который-меняет-людей вернул мне мой человеческий облик. Мое прежнее тело лежит на дне пруда.

Счастливые, вернулись они в деревню, и люди были рады за них. Счастлива была мать! Счастлив дед! Счастлив и вождь острова Бау, когда услышал, что его зять больше не змей, а настоящий мужчина.

Все были счастливы и устроили еще один свадебный пир с танцами и песнями, и продолжался он, пока не взошло солнце, чтобы приветствовать новый день.

Гигантская птица

 Однажды Туту-Вахивахи спросила мужа:

— Что ты собираешься сегодня делать? Ты очень долго работал на огороде и, должно быть, устал.

Окова улыбнулся жене.

— Работая для тебя, я так же счастлив, как другие мужчины, когда они отдыхают, — сказал он, — но я действительно устал от работы в саду. Пожалуй, пойду на риф. Пойдешь со мной?

Туту захлопала в ладоши:

— Я так же устала от стирки и готовки, как ты от прополки. Было бы чудесно пойти с тобой. Я возьму еду и фрукты, и, когда солнце будет высоко, мы поедим и выпьем сока из кокосовых орехов.

На рифе они не теряли времени зря. Туту собирала моллюсков в тихой заводи, а Окова в это время пошел к проливу, где океанские волны вздымались подобно морским чудовищам.

Он знал место, где в глубокой воде плавала самая большая рыба. Когда волны поднимались высоко над его головой, он крепко держался за коралл. Когда же они падали, копье его устремлялось в воду, и рыбы одна за другой складывались в кучку в самой высокой части рифа.

— Достаточно, — сказал Окова себе, вскарабкался на верх рифа и стал складывать рыбу в корзину.

Он бросил взгляд через плечо, чтобы посмотреть, разложила ли Туту продукты, и страшно побледнел, потому что увидел тень, тень от самого ужасного существа, какое когда-либо видели на острове: бедную Туту схватила когтями чудовищная птица.

Женщина протягивала руки, будто умоляя мужа спасти ее, но птица летела так быстро, что скоро превратилась в далекое пятнышко.

Окова оставил рыбу и поспешил в деревню. Ему нужен был помощник. Кто мог быть лучше, чем его друг Рокона, брат его жены?

Рокона выбежал из дому, когда услышал, что его зовут.

— Что случилось, Окова? Расскажи мне.

— Нет, нет! — задыхаясь, ответил Окова. — Беда с женой, твоей сестрой. Мы были на рифе, когда явился Нгани-вату и унес ее.

— Нгани-вату! — ахнул Рокона. — Зловещая птица! Увы, мой друг, мы никогда больше не увидим Туту.

— Я пришел к тебе не для того, чтобы оплакивать ее, — рассердился Окова. — Я пришел за помощью.

— Но мы ничего не можем сделать. Никто не знает, где живет Нгани-вату.

— Я видел, куда он направлялся. Он живет где-то далеко на севере. Приготовь каноэ, и мы отправимся в погоню.

Рокона промолчал, хотя и был уверен, что Окова никогда больше не увидит свою жену. Он положил в корзину еды, и они побежали к берегу.

Столкнули каноэ в воду, вскочили в него и сильными ударами весел пересекли лагуну. Потом поднялись через буруны, которые мчались между рифами, и вскоре заскользили по зыбким просторам океана.

Весь день они гребли под горячим солнцем. Наступила ночь, и светлячки, которых люди называли звездами, замелькали на темном занавесе ночи, а они все продолжали грести, хотя руки их болели.

На восходе солнца перед ними возник остров. Деревья там подходили к самому берегу и нависали над синим морем.

— Давай сойдем на берег и пополним запасы воды, — предложил Рокона.

Каноэ скользнуло в укромный заливчик. Там было тихо, только звенела вода, падающая со скалы.

Появление незнакомцев не осталось незамеченным, и скоро их окружило множество красивых женщин, которые радостно приветствовали гостей.

— Да ведь это остров богинь! — воскликнул Рокона. — Хорошо бы пожить здесь немного.

— Нет, — сказал Окова, — мы пришли сюда не для того, чтобы играть с женщинами или богинями, наше дело — искать Туту.

Наполнили они калебасу водой, сели в каноэ, подняли парус, и скоро голоса богинь затихли вдали.

Плыли они, плыли и подплыли к острову, где жители выглядели очень несчастными и ходили с опущенными глазами.

— Здесь живет Нгани-вату? — закричал Окова, когда их каноэ коснулось берега.

Все молчали, и только старая женщина осмелилась подойти к ним.

— Люди боятся ответить вам, — сказала она, — но это правда. Нгани-вату живет в пещере по ту сторону мыса.

— Почему же тогда ты не побоялась сказать нам это? — удивился Рокона.

— Я стара, — засмеялась старуха, — и неважно, что со мной будет. Скоро, совсем скоро я уйду туда, куда уходят все старые люди после смерти. Но, увы, ты никогда больше не увидишь свою жену.

— Откуда ты знаешь, что я ищу жену? И почему смеешься? — спросил Окова.

— Я вижу по твоему лицу, что ты потерял самое ценное, что у тебя есть. А что это может быть, кроме молодой и прекрасной жены? Мне грустно за тебя. Но я смеюсь, потому что знаю, что ты отомстишь.

— Пошли, — позвал Окова Рокону.

Долго бежали они по берегу, потом карабкались на мыс, пока не пришли к пещере чудовища.

— Где ты, Туту? — закричал Окова.

Но голос его отозвался эхом в пустой пещере.

Вошли внутрь, Окова остановился и поднял связку бус из ракушек.

— Это ее бусы, — сказал он Роконе. — Я подарил их ей на свадьбу.

— Я пришел к тебе не для того, чтобы оплакивать ее, — рассердился Окова. — Я пришел за помощью.

— Но мы ничего не можем сделать. Никто не знает, где живет Нгани-вату.

— Я видел, куда он направлялся. Он живет где-то далеко на севере. Приготовь каноэ, и мы отправимся в погоню.

Рокона промолчал, хотя и был уверен, что Окова никогда больше не увидит свою жену. Он положил в корзину еды, и они побежали к берегу.

Столкнули каноэ в воду, вскочили в него и сильными ударами весел пересекли лагуну. Потом поднялись через буруны, которые мчались между рифами, и вскоре заскользили по зыбким просторам океана.

Весь день они гребли под горячим солнцем. Наступила ночь, и светлячки, которых люди называли звездами, замелькали на темном занавесе ночи, а они все продолжали грести, хотя руки их болели.

На восходе солнца перед ними возник остров. Деревья там подходили к самому берегу и нависали над синим морем.

— Давай сойдем на берег и пополним запасы воды, — предложил Рокона.

Каноэ скользнуло в укромный заливчик. Там было тихо, только звенела вода, падающая со скалы.

Появление незнакомцев не осталось незамеченным, и скоро их окружило множество красивых женщин, которые радостно приветствовали гостей.

— Да ведь это остров богинь! — воскликнул Рокона. — Хорошо бы пожить здесь немного.

— Нет, — сказал Окова, — мы пришли сюда не для того, чтобы играть с женщинами или богинями, наше дело — искать Туту.

Наполнили они калебасу водой, сели в каноэ, подняли парус, и скоро голоса богинь затихли вдали.

Плыли они, плыли и подплыли к острову, где жители выглядели очень несчастными и ходили с опущенными глазами.

— Здесь живет Нгани-вату? — закричал Окова, когда их каноэ коснулось берега.

Все молчали, и только старая женщина осмелилась подойти к ним.

— Люди боятся ответить вам, — сказала она, — но это правда. Нгани-вату живет в пещере по ту сторону мыса.

— Почему же тогда ты не побоялась сказать нам это? — удивился Рокона.

— Я стара, — засмеялась старуха, — и неважно, что со мной будет. Скоро, совсем скоро я уйду туда, куда уходят все старые люди после смерти. Но, увы, ты никогда больше не увидишь свою жену.

— Откуда ты знаешь, что я ищу жену? И почему смеешься? — спросил Окова.

— Я вижу по твоему лицу, что ты потерял самое ценное, что у тебя есть. А что это может быть, кроме молодой и прекрасной жены? Мне грустно за тебя. Но я смеюсь, потому что знаю, что ты отомстишь.

— Пошли, — позвал Окова Рокону.

Долго бежали они по берегу, потом карабкались на мыс, пока не пришли к пещере чудовища.

— Где ты, Туту? — закричал Окова.

Но голос его отозвался эхом в пустой пещере.

Вошли внутрь, Окова остановился и поднял связку бус из ракушек.

— Это ее бусы, — сказал он Роконе. — Я подарил их ей на свадьбу.

Рокона обнял Окову за плечи.

— Да, — сказал он грустно, — бусы ее, но, чувствую я, никогда больше ты ее не увидишь. Мы должны отомстить за ее гибель, убить чудовище, чтобы жены других были всегда в безопасности.

Долго пришлось им ждать, пока они не услышали хлопанье крыльев.

Внезапно в пещере стало темно. Огромное тело Нгани-вату заслонило свет. Гигантская птица летела неуклюже, несла в клюве пять черепах, а десять морских свиней упали на пол из ее когтей.

— Помогите мне, боги земли и моря! — вскричал Окова.

И тут ворвался в пещеру ветер, разметал гигантские крылья и обнажил тело Нгани-вату.

Окова с силой метнул копье в птицу, затем вместе с Роконой они налегли на копье, и Нгани-вату упал замертво.

Подтащили они тело к входу в пещеру и сбросили в море.

От этого на море поднялись такие волны, что разом затопили многие-многие острова.

Так пришел конец гигантской птице Нгани-вату. Окова и Рокона взяли одно из ее перьев, которые лежали в пещере, и поставили его парусом на каноэ.

Бедный Окова! Он потерял жену, но по крайней мере добился, чтобы никогда больше зловещая птица не уносила женщин.

Клубуд Сингал

 Жила в деревне Нгараберуг женщина по имени Магас. Как-то работала она в поле, где росло таро, и вдруг увидела в воде младенца. Подняла она малыша и отнесла к себе в дом, стала воспитывать его, как родного.

Мальчик рос быстро и вскоре мог уже сам, без посторонней помощи добираться до речки. Однажды он увидел, как мужчины на плотах из бамбука отправляются на рыбную ловлю. Он тотчас схватил острый пруток, которым пробуют, не сварилось ли таро, воткнул его в бамбуковую тростину, так что получилось копье, вскочил на плот и поплыл.

Мужчины высадились на рифе, а мальчик остался на плоту и, когда мимо проплывал косяк морских попугаев, проткнул копьем одного из них.

Люди наловили на рифе одну только мелочь. Они завидовали мальчику и на обратном пути пытались выманить у него рыбу. Но тот не отдал ее и принес добычу матери. Магас очень обрадовалась и с тех пор стала называть сына Клубуд Сингал, что означает Отважный. А мужчины сердились на мальчика и больше не брали его с собой.

Но прошло какое-то время, и Клубуд Сингал сам смог водить плот. В первую же поездку взял он три самодельных копья из прутков для таро и, когда мимо проплывал косяк морских попугаев, сразил копьями трех рыбин.

Удивились рыбаки, когда увидели этих рыб, Но юноша даже не взглянул на них. Одну рыбу он преподнес сыну Реблюэда, вождя острова, другую разрезал на куски и роздал мальчишкам, а третью отнес матери.

На следующий день Клубуд Сингал отправился знакомиться с вождем. Его хорошо приняли. Вождю очень понравился смышленый юноша. Он даже подумал, что неплохо было бы выдать за него свою дочь Туранг.

Прошло совсем мало времени, и Клубуд Сингал стал зятем вождя острова, хотя и был еще очень молод.

Вот снова Клубуд Сингал отправился на рыбную ловлю. И так как на этот раз он взял с собой десять копий, то и рыб выловил тоже десять. Друзья восхищались удачливым рыболовом, хотели рыбачить только с ним и не желали ездить на риф за какой-то там мелочью.

Все десять рыб доставили в дом вождя. Две из них Реблюэд отослал матери Клубуда Сингала, а остальные велел разделить между жителями деревни.

Вскоре после этого Клубуд Сингал попросил дать ему бамбук, лианы и луб, чтобы сделать большую вершу. И когда ему принесли все это, взвалил вещи на спину и вместе с женой и другом пошел к морю.

Он наловил много рыбы и с другом отправил ее домой. Затем соорудил вершу и опустился глубоко под воду. Пока Туранг дожидалась его на плоту, Клубуд Сингал поймал много хороших рыб. За час до захода солнца супруги возвратились домой с богатым уловом.

Они рыбачили так каждый день — то в одном, то в другом месте, а однажды приплыли в большую лагуну на риф Нгарамау. И там случилась беда.

Клубуд Сингал был под водой, жена его — на плоту, когда мимо проплывали рыбаки с острова Нгарекекляу. Вождь Угелкекляу поручил им заготовить рыбу для предстоящего празднества. Заметили они одинокую женщину, схватили ее и повезли на свой остров, а в знак удачи прикрепили к бамбуковому шесту пальмовый лист и высоко подняли над головой.

Жена вождя Угелкекляу увидела из окна, что к острову приближаются рыбаки. Разглядела она и победный знак, поднятый ими. Она немедленно позвала мужа и посоветовала ему спуститься к берегу — узнать, каков ныне улов.

Направился Угелкекляу к рыбакам и увидел в лодке молодую женщину! Красавица ему так понравилась, что он тут же повел ее к себе, а жене крикнул:

— Собирай свои вещи и уходи в другой дом!

Тем временем Клубуд Сингал поднялся на поверхность моря, но жены на плоту не было. Опечалился он, пошел к матери и поделился с ней своим горем. Магас тоже очень встревожилась: что теперь скажет вождь Реблюэд?

Повязалась она лубяной тесьмой, как обычно делают в таких случаях местные женщины, и собралась идти к вождю сообщить ему скорбную весть. Но Клубуд Сингал испугался, что с матерью могут обойтись грубо, и сам пошел к Реблюэду. Разгневался вождь и прогнал зятя. Он думал, что дочь его погибла, и начал готовиться к поминкам.

Вернулся Клубуд Сингал к матери. Прикидывали они и так и эдак, как бы разузнать о пропавшей. Наконец мать сказала:

— Пойди разыщи дерево гадепсунгель. Как найдешь, ударь по нему и, если на стволе покажется кровь, сруби его и вырежь из него птицу фрегат. Положи фрегата в корзину и накрой листьями таро. Потом пойди на лужайку и жди. Пролетит мимо птица, крикни ей: «Брось мне одно перо!»

Клубуд Сингал сделал, как ему было сказано, и все пролетавшие птицы в ответ на его оклик бросали перья. Сложил он их в корзину и отнес домой. Теперь мать велела ему украсить деревянную птицу перьями и вырезать в ней полость, в которую он мог бы свободно влезть.

Когда все было готово, Магас взяла опахало из листа кокосовой пальмы, произнесла заклинания и ударила опахалом о землю. В тот же миг птица поднялась ввысь, а затем плавно опустилась на свое место.

Клубуд Сингал накоптил на дорогу рыбы, а мать сварила для него таро.

— Положи в птицу циновки, — сказала мать, — возьми еду и лети на розыски Туранг!

Снова ударила она по земле опахалом. Поднялась птица и полетела.

Долго летал Клубуд Сингал под облаками, пока не увидел на острове Нгарекекляу свою жену. Она сидела возле вождя Угелкекляу. Да, это была Туранг!

Между тем поглядеть на невиданную птицу сбежалось много народу, и Клубуд Сингал поднялся выше, чтобы его не забросали камнями. Но при этом он услыхал, как один мужчина сказал Угелкекляу, что рыбаки должны взять сегодня большой улов, и тот ответил:

— Хорошо. Тогда мы завтра же начнем праздник.

Клубуд Сингал сразу полетел туда, где люди ловили рыбу, и опустился на лодку старшего рыболова — по имери Тегодо. Протянул мужчина птице рыбу, а Клубуд Сингал хвать ее рукой и втащил внутрь, чтобы никто не заметил, что птица не настоящая.

Рыбаки наловили много рыбы. На обратном пути Тегодо приказал связать птицу.

Как и в прошлый раз, когда они похитили женщину, рыбаки подняли победный знак. Увидел их Угелкекляу и сказал Туранг:

— Смотри, они везут что-то очень большое! Что бы это могло быть?!

Высадились рыбаки на берег, говорят, что привезли много рыбы и большую птицу. Из-за этой птицы пришлось им даже выбросить часть улова.

— Выгрузите рыбу, — приказал вождь, — а потом принесите птицу и привяжите ее к хлебному дереву.

Рыбаки так и сделали. Угелкекляу и Туранг смогли вдоволь налюбоваться птицей. Когда стали раздавать угощение, Клубуд Сингал начал негромко попискивать. Птице дали несколько вкусных блюд, и Угелкекляу не заметил обмана.

На другой день вождь Угелкекляу ушел купаться, и Туранг осталась одна. Тут Клубуд Сингал открыл дверцу в птице и сделал жене знак рукой, Туранг сразу его узнала. Бросилась к мужу, а тот кричит:

— Прихвати с собой корзину с деньгами и чего-нибудь вкусного на дорогу!

Взяла женщина деньги, еду и со всем этим забралась к мужу. Развязал Клубуд Сингал канат, которым была привязана птица, и стал ждать возвращения людей.

Вскоре вернулся Угелкекляу. Он не застал Туранг дома и решил, что она пошла погулять. Но вот к нему подошло несколько молодых людей. Они принесли хворост и теперь с шумом сбрасывали его в кучу.

Встрепенулась птица, вдруг взмыла вверх и улетела с острова. А Угелкекляу и все остальные смотрели ей вслед.

Клубуд Сингал направил свой фрегат прямо к дому вождя Реблюэда. Там в это время справляли поминки, и дом был полон народу. Отворил Клубуд Сингал дверцу и, когда к птице сбежались люди, вышел к ним с женой.

— О, да это же Туранг, наша любимица! — закричал народ.

Достал Клубуд Сингал корзину с деньгами и направился в дом вождя, откуда все еще доносился поминальный плач.

Но стоило людям увидеть вошедших, как их боль превратилась в радость, а радость сделалась еще больше, когда Клубуд Сингал роздал всем деньги Угелкекляу.

Дети с любопытством разглядывали диковинную птицу. Дверца в нее была открыта, и дети забрались внутрь. Случайно кто-то из них толкнул палку. Дверца захлопнулась, птица с шумом поднялась вверх и исчезла в северном направлении.

Позднее птица опустилась в том месте, где сейчас расположен остров Нгардмау. Она превратилась в землю, на которой и стали жить дети. Так возник остров Нгардмау.

Битва рыб и птиц

 Однажды между рыбами и птицами разгорелась битва из-за того, что рыбы украли у птиц кокосовые орехи.

Поймали птицы рыбу-кузовка и волочили его по земле так долго, что он стал похожим на короб.

Схватили они и камбалу и так ожесточенно терли ее на рифе, что она стала совсем плоской, а глаза ее оказались на одной стороне.

Поймали птицы еще одну большую рыбу — акулу. Они колотили ее камнями так долго и усердно, что морда ее стала кривой.

Птицы были сильнее рыб: они могли летать, а рыбы летать не умели. Поэтому рыбы не могли одолеть птиц.

Самым храбрым из рыб был морской еж. Когда все рыбы убегали, он не побежал с ними. И птицы вонзили в него свои копья. Они и теперь торчат у него в теле.

В горах жила большая и сильная птица — орел. Когда он пролетал над морем, он обычно разговаривал с ликаматантаром, который казался ему огромным и необыкновенно сильным. Он не знал, что в действительности это очень маленький моллюск и живет он, прикрепившись к камням. Орел летел к птицам и уже издали кричал:

— Эй, вы, смотрите, сегодня я поймаю ликаматантара!

Он влетел в самую гущу сражения, стал осматриваться и искать внизу ликаматантара, но при этом не заметил, что моллюск сидел на камне совсем рядом. С шумом подлетел орел к камню, опустился на него и одной лапой угодил в раскрытые створки моллюска. Створки захлопнулись и защемили лапу хвастуна. И, только что храбрый, орел вдруг стал жалким, он кричал истошным голосом:

— Отпусти меня, ликаматантар!

Орел кричал все громче, но моллюск не отпускал его. Тогда орел решил схитрить. Он распластал крылья и притворился мертвым. Моллюск медленно раскрыл створки, чтобы убедиться, что орел действительно мертв.

Орел быстро взлетел и засмеялся:

— Ха-ха! Здорово же я провел ликаматантара!

И вот рыбы собрались обсудить положение.

Оказалось, что одна рыба не принимала участия в битве рыб и птиц, а спряталась под камнем и уснула.

— Почему ты не воевала вместе с нами? — рассердились рыбы.

— Я спала и не слышала, — ответила рыба.

Но она лгала, ей было стыдно. Рыбы изгнали ее из своего общества. С тех пор она живет одиноко. А была это форель.

Птицы тоже собрались, чтобы выяснить, кто из них уклонился от битвы с рыбами. Наконец нашли такую, выволокли ее и спросили:

— Скажи-ка, где ты была? Тебя никто не видел во время битвы!

— Чего вы от меня хотите? Я не птица. Разве вы не видите, что морда у меня — как у крысы, а тело — как у четвероногих? — возразила она.

Птицы высмеяли ее и прогнали от себя. Это была летучая мышь. Она и вправду отличается от птиц — живет в уединенных, темных местах. Все птицы сидят на ветках, а летучие мыши висят.

Девушка-дельфин

 Жили на одном острове юноша с матерью и бабушкой. Бабушка знала секрет приготовления ароматного кокосового масла. Она часто натирала этим маслом своего любимого внука, и в такие дни дельфины подплывали совсем близко к берегу. Тогда жители острова бросались в море и ловили дельфинов.

Вот как-то раз люди увидели стаю дельфинов и обрадовались предстоящему роскошному пиршеству. Такого улова никогда еще не было. Вдруг один дельфин отделился от стаи и направился прямо к юноше, который благоухал кокосовым маслом. Дельфин сказал:

— Принеси меня в свой дом!

— Откуда ты знаешь мой язык и почему говоришь со мной? — удивился юноша.

Но дельфин снова повторил:

— Принеси меня в свой дом!

Юноша хотел сказать, что по обычаям племени не подобает ему одному брать себе такую большую добычу, но промолчал и приволок дельфина домой.

— Прикрой меня циновками и подожди, пока я тебя не позову! — попросил дельфин.

Сделал юноша все, как просил дельфин, а когда снова вошел в дом, перед ним стояла прекрасная девушка с черными, блестящими волосами, густыми, темными бровями, передником из морской травы.

— Кто ты и что тут делаешь? — удивился юноша.

Девушка ответила:

— Я была дельфином, а сейчас превратилась в человека. Я плыла на чудный запах твоего кокосового масла и полюбила тебя.

Юноша смутился: он знал, что мать будет очень сердиться на него за то, что он не отнес добычу в дом собраний, как все остальные.

Вскоре пришла мать и увидела, что в доме не так, как обычно. Она стала браниться, и тогда вышел сын, а немного позже появилась девушка. Она рассказала матери свою историю и призналась, что полюбила юношу. Но мать потребовала, чтобы девушка немедленно пошла с ней в дом собраний — пусть старики, которые там собрались, решат ее участь.

Девушка упорно отказывалась идти, мать и сын так и не смогли ее уговорить.

Тогда мать пошла сама в дом собраний и привела оттуда стариков — пусть посмотрят на пришелицу и решат, принять ли ее в общину.

Девушка сказала:

— Знаете ли вы, кто такие дельфины? Это люди, которые погибли в море. Это они превращаются в дельфинов.

Выслушали старики девушку, разрешили ей остаться жить в их племени, и с тех пор люди знают — нельзя охотиться на дельфинов, ведь это родные нам существа.

Приключения Мауи

 Далеко в океане качалась на волнах колыбель из морских водорослей, а над ней кружили птицы. В колыбели лежал младенец, и ничто, кроме водорослей, не защищало его от птиц и хищников океана. Это был Мауи, малютка Мауи, обернутый в волосы своей матери Таранги.

В конце концов море выбросило колыбель на берег, и тут птицы осмелели, а мухи гроздьями облепили колыбель. Водоросли высохли и искрошились, мухи добрались до нежной кожи младенца, и он заплакал.

Бог Тама услышал плач. Он спустился к колыбели, взглянул на посиневшее тельце Мауи, осторожно взял ребенка на руки и поспешил домой — в поднебесье. Дома он положил младенца под стропилами, и ребенок скоро согрелся от струи теплого воздуха, который поднимался над очагом. Малыш рассмеялся и весело замахал руками.

Так счастливо окончилось первое приключение Мауи, так его спас от гибели старец из поднебесья.

Мауи подрастал, и бог Тама охотно делился с ним своей мудростью. С помощью Тамы Мауи изучил повадки птиц и их язык, хитрые уловки рыб, научился играть в детские игры и узнал, о чем беседуют старики, когда сидят по вечерам вокруг огня.

Мауи рос высоко в горах, он познакомился со всеми обитателями горных лесов и выучил заклинания, с помощью которых подружился с лесным народом. И наконец он узнал, где живет его мать.

— А теперь я вернусь к своему племени, — сказал однажды Мауи.

— Да, ты вернешься к своему племени, — с грустью подтвердил Тама. — Ты покинешь старика, который научил тебя разным премудростям. Ты совершишь немало подвигов, тебя ждет много приключений, но последнее твое деяние затмит все предыдущие, хотя ты и проиграешь последнюю битву. Сын мой, я не стану говорить, что это за битва. Хорошо, что она будет, и неважно, что ты ее проиграешь. Мы все будем побеждены в этой битве… Но память о тебе, Мауи, сохранится навеки. А теперь торопись, сын мой, мир людей ждет тебя.

Мауи помчался по песчаным дюнам. Он поднимался на холмы, спускался в долины и шел все дальше и дальше на запад. Наконец далеко впереди показалась хижина с тонким завитком дыма над крышей, и Мауи сразу почувствовал, что это дом его матери.

Начало темнеть. Когда Мауи оказался у двери, стало совсем темно. Он заглянул внутрь и увидел, что на земле горит огонь, а в хижине плавают кольца дыма. Мауи тенью проскользнул внутрь и, никем не замеченный, сел позади одного из своих братьев. В это время мать подошла к детям и сказала:

— Тот, кого я назову, пусть встанет, и мы будем танцевать. Мауи-таха!

Старший сын встал.

— Вот мой первенец. Мауи-рото! Вот мой второй сын. Мауи-пае! Вот третий. Мауи-вахо! Вот четвертый. Все мои сыновья готовы танцевать.

Тогда малыш Мауи встал и вышел из мрака на свет.

— Я тоже Мауи.

— Нет, нет, ты не Мауи! — удивилась мать. — Все мои сыновья здесь, дома. Я сама их пересчитала.

— Я Мауи, — стоял на своем мальчик. — А они — мои братья. Вот посмотри, я знаю, как их зовут: Мауи-таха, Мауи-рото, Мауи-пае, Мауи-вахо. И я тоже пришел к тебе, я, малыш Мауи.

— Я тебя никогда не видела, — ответила мать. — Нет, малыш, ты не Мауи. Откуда ты взялся?

— Из моря. Волны были моей колыбелью, рыбы и птицы хотели сожрать меня, но я был запеленут в волосы моей матери.

Мать взяла горящую щепку и поднесла к лицу Мауи.

— Как меня зовут? — вдруг спросила она.

— Тебя зовут Таранга, ты моя мать.

Тогда Таранга наклонилась и обняла Мауи.

— Ну конечно, ты мой маленький Мауи. Теперь ты снова со мной. Ты будешь пятым Мауи, и мы будем называть тебя Мауи-тикитики-а-Таранга — Мауи, что был запеленут в волосы Таранги. Ты будешь жить здесь, с нами, и снова станешь моим маленьким сыном.

* * *

Появление Мауи-тикитики-а-Таранга стало сущим наказанием для четырех братьев. Когда они запускали змея, выше всех взлетал змей малыша Мауи. Когда они играли в салки, быстрее всех бегал Мауи. Когда они бросали дротики, дальше всех летел дротик Мауи. Когда мальчики состязались, кто дольше может не дышать, победителем снова оказывался Мауи. Когда они плавали и ныряли, храбрейшим всегда был Мауи. Мауи дружил со всеми лесными обитателями и с помощью заклинаний, которым его научил Тама, мог в любую минуту превратиться в птицу и улететь от рассерженных братьев.

Глупые и неповоротливые, братья возненавидели Мауи за ловкость и удачливость, за то, что он постоянно поднимал их на смех. Но ненависть братьев не трогала Мауи. Подразнив их, он уходил в лес и играл с птицами. Только одна мысль тревожила Мауи: он ни разу не видел отца. Ночь за ночью Мауи засыпал на полу около матери, а утром, когда он просыпался, ее уже не было, и она не появлялась до самого вечера.

— Куда наша мать уходит каждый день? — спросил Мауи у братьев.

— Откуда мы знаем?

— Вы живете здесь дольше меня!

— Может быть, она уходит на север, а может, на юг, или на восток, или на запад. Какое нам дело! — отговаривались братья.

Мауи понял, что они ничего ему не скажут, и решил узнать сам.

Однажды вечером Мауи притворился спящим, а когда услышал ровное дыхание матери и уверился, что она спит, подкрался к ней, взял ее красивый пояс и набедренную повязку и спрятал под свою циновку. Потом он обошел окна и закрыл их так плотно, что не осталось ни щелочки, через которую утренний свет мог проникнуть в дом.

Рано утром мать проснулась и встала посмотреть, не рассвело ли. Снаружи облака уже окрасились в розовый цвет, но в дом не пробился ни один луч света. Мать снова легла и уснула. Когда она проснулась во второй раз, в доме по-прежнему было темно, но снаружи уже пели птицы. Таранга вскочила, распахнула окна и увидела, что все вокруг залито солнечным светом. Она протянула руку за поясом и повязкой, но не нашла их. Тогда она набросила на плечи старый плащ и выбежала за дверь.

Резкий свет разбудил Мауи, он выскользнул из дома и побежал за матерью. Вскоре он увидел, как она наклонилась и подняла кусок дерна. Под дерном оказалась большая дыра. Таранга без труда пролезла в нее и положила дерн на место.

Тогда Мауи догадался, что мать живет днем в полумраке нижнего мира, и побежал назад к братьям.

— Я узнал, куда уходит мать! — крикнул он. — Она уходит к нашему отцу в нижний мир. Давайте пойдем за ней!

— Какое нам дело, куда она уходит? — сказал один из братьев.

И остальные тут же согласились с ним:

— Какое нам дело!

— Тогда я пойду один, — сказал Мауи. — Таранга — моя мать. Она приносит нам еду, она остается с нами на ночь, она любит нас. Я хочу разыскать ее.

Мауи достал материнский пояс, плащ и надел на себя. Братья не спускали с него глаз. Мауи вдруг стал совсем маленьким, через мгновение на том месте, где он стоял, братья увидели красивого голубя. На груди голубя сиял белоснежный пояс, а мягкие переливы перьев напоминали расцветку набедренной повязки Таранги. Голубь взмахнул крыльями, и братья не могли удержаться от восторженных криков.

Взмыл голубь над деревьями и полетел к тому месту, где обрывался след Таранги. Там он приподнял кусок дерна и исчез под землей.

Мауи летел по извилистому подземному ходу, который вел в нижний мир. Он то поджимал крылья, когда ход сужался, то снова расправлял их и наконец достиг таинственной страны, куда не заглядывало солнце и не залетал ветер. Здесь росли высокие деревья с пышными кронами, но даже легчайшее дуновение не нарушало покоя их листьев. Мауи подлетел к одному из деревьев и опустился на нижнюю ветку.

Несколько мужчин и женщин прошли мимо. Двое остановились и сели под деревом. Мауи узнал мать и догадался, что мужчина рядом с ней — его отец. Он схватил клювом ягоду и бросил на голову отца.

— Наверное, это птица уронила ягоду, — сказала мать.

— Нет, — возразил отец. — Ягода созрела, ей пришло время упасть.

Тогда Мауи сорвал гроздь ягод и швырнул в отца и мать. Они вскочили, а к ним уже подбегали люди, которые увидели голубя. Он был так непохож на птиц нижнего мира с их тусклыми, грязно-серыми перьями! Мужчины стали бросать камни, чтобы согнать с ветки красавца голубя. Мауи увертывался.

Отец Мауи тоже бросил камень. Голубь тут же ринулся вниз и забил крыльями у его ног. Голубь рос на глазах, он стал высоким, стройным, и вот уже перед отцом стоял юноша в красивом плаще, наброшенном на плечи, и с белым поясом, который сиял на его смуглом теле.

Мать узнала сына.

— Это не Мауи-таха, мой первенец. И не Мауи-рото, мой второй сын. И не Мауи-пае, мой третий. И не Мауи-вахо. Это малыш Мауи, мой младший сын, это Мауи-тикитики-а-Таранга, — сказала она и крепко прижала его к груди. — Это ребенок, которого мне вернули волны и ветер. Он принесет в наш мир радость и горе, он покорит солнце и, может быть, одолеет даже смерть.

Над Мауи совершили священный обряд, и заклинания, которые были произнесены во время этого обряда, помогли Мауи стать храбрым и непобедимым воином.

Малыш Мауи жил с родителями и радовался, а голуби, которые порхали в кустах, тоже радовались, потому что их перья теперь переливались теми же цветами, что плащ Таранги.

Но порой родители Мауи грустили, потому что во время обряда наречения имени не успели произнести все заклинания — и потому знали, что последний, величайший подвиг Мауи не принесет счастья людям. Мауи не сумеет победить богиню смерти.

* * *

Когда Мауи освоился с новой жизнью, он заметил, что в нижнем мире каждый день старательно готовят пищу, а потом уносят неизвестно куда. Мауи всегда хотелось понять, что делается вокруг.

— Для кого готовят эту еду? — спросил он.

— Для твоей бабушки Мури.

— Знаю, знаю, мне рассказывали про нее, — сказал Мауи. — Я хочу сам отнести ей еду.

Взял Мауи корзинку и отнес в сумрачное подземелье, где жила бабушка, но не отдал ей корзинку, а поставил в темный угол, где ничего нельзя было разглядеть. Каждый день Мауи относил корзинку с едой и прятал, пока наконец Мури основательно не проголодалась.

— Где моя еда?! — гремел ее голос под сводами пещеры. — Кто посмел взять мою еду?!

Мауи стоял неподвижно, а старуха пыталась определить по запаху, где ее еда.

— Вот поймаю этого разбойника и съем его! — воскликнула она.

Старуха повернулась на юг, принюхалась, но не почувствовала запаха человека. Повернулась на север — напрасно. Повернулась на восток — снова ничего. Наконец Мури повернулась на запад и потянула носом воздух.

— О-го-го! — закричала она. — Я чую его. Что делает безмолвный кусок человечьего мяса в нашем заброшенном мире? Это ты, Мауи, мой младший внук?

— Да, это я, Мауи-тикитики-а-Таранга.

— Скажи-ка, малыш Мауи, почему ты отнимаешь у меня еду? Что тебе нужно, малыш Мауи?

— Мне нужна твоя челюсть, бабушка Мури, — ответил Мауи. — Отдай мне челюсть, тогда я отдам еду и оставлю тебя в покое.

Мури задумалась.

— Отдай мне еду, Мауи, — раздался снова ее громовой голос. — Отдай мне всю еду. Я уже старая. Мне больше не нужна челюсть. Возьми мою челюсть, она скоро тебе пригодится.

Мауи бесстрашно приблизился к старухе. Он взял волшебную челюсть Мури, вернулся домой и тщательно ее спрятал.

* * *

Мауи вырос и стал мужчиной. Он женился на женщине из верхнего мира, мира людей, и устроил свой дом в деревне, где жили братья.

Каждый день Тама-солнце одним прыжком вскакивал на небо, быстро пробегал от одного края до другого и исчезал. Люди едва успевали съесть наскоро приготовленную еду, как снова становилось темно. Жители верхнего мира сердились, что дни так коротки, а ночи длинны, но никто и подумать не смел, что этот распорядок можно изменить. Только Мауи, провожая глазами бегущее солнце, старался придумать, как задержать его на небе, и в конце концов придумал.

— Дни слишком коротки, — сказал он братьям.

— Очень коротки! Мы не успеваем довести до конца ни одного дела, а отдыхаем всегда в темноте, — откликнулись братья.

— Надо удлинить дни, — объявил Мауи.

Братья засмеялись:

— По-твоему, солнце можно изловить, как птицу, когда она сидит на ветке?

— Да, — решительно заявил Мауи. — Я поймаю его в сеть, как птицу.

Братья засмеялись еще громче:

— Может, ты сам бог, если думаешь, что можешь взглянуть в лицо сияющему богу-солнцу?

У Мауи засверкали глаза.

— Я многое могу! Что-то вы слишком быстро об этом позабыли! Могу я или нет превратиться в птицу? Я или не я сильнее всех мужчин? А кому принадлежит волшебная челюсть Мури, нашей бабушки? Завтра мы пойдем туда, где встает солнце, сделаем сеть из крепких веревок и поймаем его. Мы заставим солнце служить нам.

— Веревки сгорят. Тама-солнце разорвет их, как паутину. Огонь его гнева испепелит нас, — не соглашались братья.

— Скажите женам, чтобы принесли лен, мы сейчас же начнем вить веревки, — стоял на своем Мауи.

Глаза его так горели, что братья испугались и начали плести веревки.

Когда веревки были готовы, Мауи достал волшебную челюсть и пошел туда, где восходит солнце. Братья с веревками пошли за ним. Днем они прятались, а ночью быстро двигались вперед и наконец дошли до конца света. Там братья построили длинную глиняную стену, за которой можно было укрыться от палящего солнца. По обе стороны стены они соорудили две хижины. В одной спрятался Мауи, в другой — братья. На том месте, где всходило солнце, братья разложили большую веревочную петлю и прикрыли ее зелеными ветками.

Когда солнце засияло в полную силу, братья ухватились за концы веревочной петли.

— Держите крепче! — прошептал Мауи. — Подождите, пока Тама просунет в петлю голову и тело. Готово! Тяните!

Братья потянули, и петля вокруг Тамы-солнца затягивалась все туже.

Солнце дрожало от боли, а братья все тянули и тянули и пели песню о крепких веревках, натянутых, как тетива.

Таме казалось, что его тело сжимает огненный пояс. Он пытался разорвать веревки, но не мог. Натянутые веревки гудели, будто насекомые в кустах.

Братья перехватывали веревку и дышали так тяжело, что, несмотря на громкие крики Тамы, слышен был каждый их вздох.

Мауи выскочил из хижины и подбежал к братьям, в руке он держал волшебную челюсть Мури. Внезапно Мауи выпрямился и со всего размаха ударил Таму челюстью. Он наносил удар за ударом, и воздух содрогался от воплей Тамы. Тама уронил голову на грудь, а братья Мауи подтянули ослабевшую веревку. Удары Мауи обрушивались на Таму с таким грохотом, что казалось, будто падают горящие деревья. Тама упал на колени и попросил пощады.

Тогда братья отпустили его, потому что силы оставили Таму. Теперь он уже не мог в несколько прыжков пройти по небосклону, он передвигался еле-еле и передвигается так до сих пор.

* * *

У Мауи был очень пытливый ум. Все вокруг занимало его.

— Откуда взялся огонь? — спросил Мауи однажды.

— Взялся, и все, — нетерпеливо ответили братья. — Зачем тебе это знать? Если у нас есть огонь, не все ли равно, откуда он взялся?

— А если огонь погаснет?

— Мы не дадим ему погаснуть. А если случится такая беда, мать знает, где его добыть. Только она никому этого не говорит.

В тот же вечер, когда деревня уснула, Мауи выскользнул из хижины и тайком обошел все очаги, где в темноте мерцал огонь. Без лишнего шума он залил очаги водой и подождал, пока угасла последняя искра. Как только на небе появились первые лучи солнца, Мауи позвал слуг.

— Я голоден. Сварите что-нибудь, да побыстрее.

Слуги побежали к очагу, но нашли только кучку серого пепла.

В деревне поднялся переполох, с громкими криками слуги бегали взад и вперед.

Таранга приказала слугам спуститься в нижний мир и принести огонь.

— Я сам пойду за огнем, — сказал Мауи. — Как мне найти страну мрака? Кто там хранит огонь?

Таранга с недоверием взглянула на сына:

— Раз никто больше не соглашается, придется моему младшему сыну отправиться за огнем. Ты пойдешь по дороге, которую я тебе покажу, и придешь к дому твоей прародительницы Махуики. Это она хранит огонь. Если Махуика спросит, как тебя зовут, скажи, кто ты. Будь осторожен. Разговаривай с ней почтительно, сын мой. Мы все знаем, как храбр Мауи-тикитики-а-Таранга, но твоя прародительница — могущественная женщина, не вздумай обманывать ее, не то она накажет тебя.

Мауи улыбнулся и немедленно отправился в путь. Он шел таким размашистым шагом, что скоро ступил в сумрачную страну, где жила богиня огня. Мауи подошел к красивому дому, богато украшенному резьбой и створками ракушек, которые сверкали в темноте, как глаза в отблесках пламени. До его ушей донесся скрипучий голос старой женщины, похожий на потрескивание сучьев в костре.

— Кто ты, смертный? И как отважился разглядывать дом богини огня?

— Меня зовут Мауи.

— У меня пять внуков по имени Мауи. Это Мауи-тикитики-а-Таранга?

— Да, это я.

Старуха радостно засмеялась:

— Что тебе нужно от бабушки, самый младший Мауи?

— Мне нужен огонь! Я хочу принести огонь матери и братьям.

— Хорошо, Мауи, я дам тебе огонь.

Махуика сорвала с пальца ноготь, и он тут же загорелся ярким пламенем.

— Неси осторожно мой ноготь и разожги костер у себя в деревне.

Мауи взял ноготь, отошел немного от дома Махуики, бросил ноготь на землю и затоптал огонь. А потом вернулся назад.

— Вот так-так, это опять Мауи! — воскликнула старуха. — Что тебе нужно на этот раз?

— Мне нужен огонь. Я не донес ноготь. Пламя погасло.

Махуика нахмурилась.

— Значит, ты был недостаточно осторожен, внук мой. Я дам тебе еще один ноготь, но смотри прикрывай пламя рукой.

Мауи взял горящий ноготь, отошел подальше, чтобы Махуика не могла его увидеть, затоптал пламя и вернулся назад. Богиня огня нахмурилась и с ворчанием дала ему еще один ноготь.

Пять раз Мауи уходил с огнем и пять раз возвращался с пустыми руками.

Десять раз уходил Мауи и десять раз возвращался ни с чем. Махуика отдала ему все ногти с пальцев на руках.

Она уступила просьбам Мауи и отдала ему ноготь с пальца ноги, но хитрец Мауи вскоре вернулся за следующим. Пять раз он уходил и пять раз возвращался с пустыми руками. Девять раз он уходил и девять раз возвращался ни с чем.

Наконец терпение Махуики истощилось. Подземный огонь разбушевался в ее доме, и Мауи пришлось прокладывать себе путь сквозь дым и пламя, которое рвалось из двери и окон. Глаза Махуики сверкали, будто молнии на черном небе. Старуха сорвала последний ноготь и бросила в Мауи. Ноготь не долетел до Мауи, но, когда он коснулся земли, раздался оглушительный грохот, как будто загремел гром, и Мауи понял, что его сейчас настигнет огненный смерч.

Он мчался изо всех сил, а пламя рычало и гналось за ним по пятам. Мауи обернулся соколом. Несколько мощных взмахов крыльями, и он взмыл над землей, но пламя не отступало. Мауи чувствовал, что огонь уже лижет его перья. С тех пор у всех соколов есть в оперении коричневые подпалины. Они остались в тех местах, где пламя коснулось оперения сокола Мауи.

Мауи увидел пруд, сложил крылья и камнем упал в воду. Но вода в пруду начала согреваться.

Сокол беспокойно переступал с лапы на лапу на дне пруда. Вода становилась все горячее. Через несколько минут вода закипела, Мауи снова поднялся в воздух. А в воздухе бушевало пламя. Горел лес, и пламя растекалось по небу.

Казалось, еще немного, и огонь пожрет весь мир. Но Мауи вспомнил про богов, о которых узнал в доме Тамы, кликнул их, и боги увидели, что земле грозит гибель. Они тут же послали на землю дождь. Ливень обрушился на огонь, сбил языки пламени и прижал огонь к земле.

В эту минуту послышался чей-то пронзительный испуганный крик. Это кричала Махуика. Она металась в пламени, но силы изменили ей, и она не могла вернуться домой.

Пламя стихало, время от времени вспыхивали безобидные язычки, но скоро исчезли и они, лишь облако дыма осталось после них.

Махуика бросила последние искры огня нескольким деревьям, они спрятали и сберегли их.

В конце концов проделка Мауи пошла людям на пользу: они научились тереть друг о друга кусочки дерева и добывать огонь. С тех пор люди могут в любую минуту призвать себе на помощь потомков Махуики.

* * *

Свой рыболовный крючок Мауи сделал из челюсти бабушки Мури. Крючок был хорошо отполирован, украшен перламутром и собачьей шерстью, но главное — он обладал чудодейственной силой.

Солнце еще не поднялось над морем, когда Мауи тихонько вышел из хижины и прокрался к лодке братьев. Он приподнял доски настила и пролез в узкую щель под ними. Потом лег на дно лодки и положил доски на место.

Мауи недолго ждал. Небо на востоке только начало розоветь, когда братья положили удочки в лодку и столкнули ее в воду. Мауи лежал у них под ногами и слышал, как они пересмеивались.

— Все-таки мы отделались от малыша Мауи, — сказал Мауи-пае. — Мауи, наверное, еще спит.

— Мауи не спит, — послышался низкий голос.

Братья в изумлении переглянулись. Им показалось, что голос доносился из-под лодки.

— Может, это чайка, — сказал Мауи-вахо.

Но братья не поверили ему. Они снова взялись за весла, и лодка снова пришла в движение. Но вскоре опять остановилась. На этот раз сомнений не было. Братья слышали смех Мауи. Мауи смеялся над ними, Братья подняли доски и увидели Мауи, он скалил зубы, как злой дух.

— Мауи! — закричали братья. — Мы не возьмем тебя! Ты будешь только мешать нам.

Ухмылка на лице Мауи стала еще шире.

— Возьмете! — сказал он.

— Нет. Мы повернем назад. В нашей лодке достаточно места для Мауи-пае, для Мауи-рото, для Мауи-вахо, для Мауи-тахи, но она слишком мала для Мауи-тикитики-а-Таранга.

— Вы возьмете меня, — повторил Мауи.

Он протянул руку в сторону берега. Братья оглянулись, но не увидели ничего, кроме океана, который охраняет бог Кива, — это Мауи с помощью волшебства сделал море еще больше, и берег исчез за высокими волнами.

— Гребите! — приказал Мауи.

— Не будем, — заявили братья и положили весла.

— Гребите! — крикнул Мауи.

Ухмылка исчезла с лица Мауи, глаза его стали холодными и колючими, как осколки нефрита. Братья беззвучно подняли весла и принялись грести.

К тому времени, когда Мауи разрешил им остановиться, они изрядно устали.

— Доставайте удочки, — сказал Мауи. — Сейчас увидим, хорошее ли место я выбрал.

Братья молча насадили наживку на крючки и закинули удочки. Скоро удочки запрыгали у них в руках, а немного погодя на дне лодки лежала гора рыбы.

— Хватит! — сказал старший брат. — Мы хорошо поудили. Дело сделано.

Мауи подышал на волшебный крючок, полюбовался игрой света.

— Вы свое дело сделали, братья, — сказал он ласково. — А я свое еще не начал.

— Что ты, Мауи, что ты! — хором закричали братья. — Мы наудили рыбы и для себя и для тебя. Поплывем домой к женам и детям.

— Нет, братья, вы еще не видели, как Мауи удит рыбу. Я закину удочку только один раз. Дайте-ка мне наживку!

Братья не хотели давать Мауи наживку, потому что боялись, как бы он не сделал чего-нибудь дурного. Тогда Мауи ударил себя по носу с такой силой, что пошла кровь. Кровью он обмазал крючок и бросил за борт лодки. Сажень за саженью опускалась в воду льняная веревка и ушла глубоко в море.

Вскоре Мауи почувствовал, что крючок за что-то зацепился. Он затаил дыхание, братья в молчании уставились на воду. Мауи слегка дернул за веревку, и где-то в глубине крючок намертво впился в невидимую добычу.

Крючок Мауи проник в безмолвное царство бога моря и зацепился за дверь дома его сына. Мауи чувствовал, как натянулась веревка. Он уперся ногой в борт лодки, собрал все силы и начал выбирать веревку. Дом затрещал. Потом приподнялся, снова осел и наконец оторвался от морского дна вместе с огромным куском земли.

Мауи пел заклинание, которое все тяжелое делало легким. Братья погрузили весла глубоко в воду. Голос Мауи звучал все пронзительнее, мускулы вздулись у него на руках и стали похожи на корни дерева. Веревка гудела так, что лопалась голова.

И тут братья увидели, как из воды медленно выплыли стены и дверь с волшебным крючком, который засел в доске. За ними показалась земля. Она блестела, как рыба, и ее огромный хвост скрывался за горизонтом. Океан расступился под ее натиском, а лодка поднялась высоко над водой, Так выплыла рыба Мауи — Те-Ика-а-Мауи.

— Сидите в лодке и молчите, — сказал Мауи братьям. — Бог моря сердится, мне нужно помириться с ним. А потом мы разделим эту землю между собой.

И Мауи удалился.

Яркий, сияющий мир поднял Мауи со дна моря! На широкой равнине тут и там стояли дома. Воздух был недвижим, и столбы дыма от очагов поднимались прямо в небо. Пели птицы, вдалеке журчали ручьи.

— Этот участок мой! — воскликнул Мауи-таха.

— Нет, мой! — закричал Мауи-вахо.

— Тогда я возьму себе вон тот участок, — не утерпел Мауи-пае.

Братья выскочили из лодки и разбежались в разные стороны. Они стучали по земле боевыми дубинами, и каждый старался захватить участок побольше.

Рыба Мауи задрожала от топота их ног, от ударов их дубин. Она дремала на поверхности моря, но братья разбудили ее. Рыба заметалась в воде, и на ее гладких боках появились глубокие борозды и складки. Вот почему Большая Рыба Мауи изрезана горными хребтами и долинами, вот почему у нее неприступные скалистые берега. Если бы братья не тронули рыбу, она осталась бы такой, как была.

Это произошло много-много лет назад. Но с тех пор северный остров Новой Зеландии называют Те-Ика-а-Мауи — Большая Рыба Мауи. Сохранился даже крючок Мауи. Его край образует изогнутую линию побережья залива Хок, которая оканчивается мысом Те-Матуа-а-Мауи — Рыболовный Крючок Мауи.

* * *

Шли годы, Мауи старел. Он был все таким же веселым, но в волосах у него появились серебряные нити, а двое его сыновей стали совсем взрослыми. Сыновья были очень похожи на отца. Их проделкам не было конца, и однажды Мауи позвал их к себе.

— Мне надоело слушать о ваших бесчинствах. Вы позорите меня. Пора вам покинуть этот мир. Но люди не забудут вас, — сказал Мауи и опустил руки им на плечи. — Я превращу вас в звезды. На вас будут смотреть те, кто ждет наступления ночи, вам будут радоваться те, кто ждет зарю. Прощайте, сыновья!

Взмахнул Мауи рукой, и облик сыновей изменился — тела их начали излучать свет. Тогда он поднял сыновей и подбросил высоко в небо. Долго кружили они по необъятным небесным просторам и в конце концов остановились. Там они и сейчас живут. Одного называют Утренней звездой, другого — Вечерней.

Многие знали, какая участь постигла юношей, знал об этом и Таки, старший брат Мауи. Старый Таки устал жить на земле. Он видел, как мирно сияют звезды на небе, и завидовал им.

— Забрось и меня на небо! — попросил он Мауи.

— Хочу вечно жить на небе на радость людям.

Мауи посмотрел на брата и задумался. Таки разжирел и стал чересчур тяжел.

— Мне не добросить тебя до неба, — сказал Мауи. — Но я покажу тебе, как вскарабкаться туда по волшебной паутине.

Таки согласился, и Мауи помог ему. Когда Таки добрался до неба, один его глаз засиял ярким светом и радостно сияет до сих пор. Это звезда Такиара, или Полярная звезда.

* * *

Мауи старел. Его сыновья жили среди звезд, которые светились по ночам. Солнце неторопливо передвигалось по небу и напоминало Мауи о подвиге, который он совершил в юности. Мауи жил на земле, которую поднял со дна океана. По вечерам он ел пишу, сваренную на огне, похищенном когда-то у Махуики.

Его близкие не забыли о том, что он совершил, и ждали от него новых удивительных деяний. Вот почему уже стариком Мауи задумал величайший из своих подвигов. Он решил одолеть саму богиню смерти, страшную Хине.

Как-то раз Мауи издалека увидел богиню. Ее глаза пылали, зубы сверкали, длинные волосы обвивались вокруг тела и колыхались, будто водоросли на волнах; когда она говорила, казалось, что грохочет гром.

Мауи призвал на помощь своих друзей птиц, и они откликнулись на его зов. С моря, с болота, с побережья — отовсюду слетелись к нему птицы, они не покинули Мауи, когда он приблизился к богине смерти.

Хине спала. Спала, широко открыв рот. Мауи сбросил плащ и приготовился прокрасться через рот к ней в глотку.

— Помните, — шепотом приказал он птицам, — у меня, наверное, будет нелепый вид, когда я полезу к ней в рот, но никто из вас не должен смеяться. Я вылезу, и тогда вы будете смеяться и петь, потому что я вылезу, только когда убью Хине, и с той самой минуты людям и птицам больше не придется умирать.

Воцарилась мертвая тишина. Мауи прыгнул, его голова исчезла в разинутом рту Хине. Зубы ее нависли над ним, как остроконечные скалы. Испуганные птицы затаили дыхание. Мауи прополз в глотку Хине, теперь снаружи торчали только его татуированные ноги. Он изгибался, вертелся, и ноги его болтались из стороны в сторону.

Смешливая маленькая трясогузка не спускала глаз с ног Мауи. И вдруг пронзительный писк нарушил тишину — это трясогузка не выдержала и засмеялась. Хине проснулась. В ее красных глазах сверкнула молния, раздался оглушительный грохот, и зубы ее сомкнулись.

Только смех трясогузки, только смех маленькой трясогузки и заклинание, которое позабыл произнести отец Мауи, помешали Мауи одолеть смерть. Целый день и целую ночь опечаленные птицы молчали и вспоминали о своем друге Мауи.

А потом они забыли о нем, потому что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на огорчения, а смерть, завершающая жизнь, похожа на сон, который нисходит на всех, кто устал.

Морское чудовище

 Каждый день Тутаке-ити и Тутаке-матуа наблюдали за утками, летавшими над лагуной. Когда птицы садились на воду, братья подкрадывались сквозь заросли тростника, надеясь убить их своими копьями. Но стоило им приблизиться, как утки расправляли крылья и улетали. Братьям было очень досадно.

Однажды вечером, когда семья собралась в доме, Тутаке-ити сказал:

— Мы нашли способ охотиться на уток.

— Никогда вам это не удастся, — сказал отец, — это не удавалось никому из нас, хотя мы часто пытались.

— Мы с братом нашли способ ловить их, — повторил Тутаке-ити. — Мы уже давно наблюдаем за ними. Мы видели, что с отливом их относит течением ко входу в лагуну. Сегодня в полдень, когда вода стояла низко, мы с Тутаке-матуа перегородили ловушками песчаную отмель у входа. Завтра утром с отливом они угодят в ловушки. Мы подплывем к ним и скрутим им шеи.

— И завтра вечером вы все придете, и мы будем вместе есть нежное мясо, — добавил Тутаке-матуа.

— Проследи, чтобы земляные печи были готовы, мать.

Тогда встал старый дедушка. Он взял свою каменную палицу и начал ходить взад и вперед по дому. Все молчали. Они готовились выслушать то, что он скажет, ибо когда вождь держит в руке каменную палицу, он должен быть выслушан. Палица подрагивала, и свет огня мерцал на ее отполированной головке. Дедушка подошел к дальней стене дома и повернулся.

— Я прожил много лет, — прозвучал дрожащий голос глубокого старца. — Когда я был молод, у меня тоже были глупые мысли, такие же глупые, как у вас, внуки мои. Не думайте, что я не мечтаю отведать сваренных на пару уток. Но если вы отправитесь ко входу в лагуну, то погибнете. Есть лучшие способы ловли уток, чем ваш. В молодости я тренировался, задерживая дыхание до тех пор, пока не научился оставаться под водой долгое время. Когда утки добывали себе корм, я подплывал под водой, хватал их за ноги и тащил вниз.

— Почему мы непременно погибнем у входа в лагуну? — спросили братья Тутаке одновременно.

— Погибнете? — переспросил старик. Его смех был похож на кудахтанье кур. — Конечно, вы погибнете. Вы что, никогда не слышали о морском чудовище, которое живет на границе воды? А вы знаете, где граница воды? Как раз в том самом месте, где вы поставили свои ловушки.

Старик повернулся к ним спиной, пошел в угол и лег на свою циновку. Он закрыл глаза, желая показать, что больше не хочет говорить об этом.

Тутаке-ити и Тутаке-матуа стали шептаться.

— Что же нам теперь делать? — спросил Тутаке-ити.

— Теперь — ничего, — ответил Тутаке-матуа, — пойдем спать. Завтра будет видно.

На следующий день Тутаке-матуа тихо позвал брата из-под укрытия деревьев.

— Сейчас самое время, — сказал он, — никто не следит за нами. Отлив идет сильно, и уток относит к морю. Скоро они попадут в наши ловушки.

Они подкрались к лагуне.

— Ну вот, — взволнованно сказал Тутаке-матуа, — что я тебе говорил?!

Четыре или пять уток крякали и били по воде крыльями, пытаясь выскользнуть из пут, которые обвились вокруг их ног и тел.

Братья прыгнули в воду и поплыли за добычей.

— Именно так дед и ловил их, — сказал Тутаке-ити, когда они затащили уток под воду и свернули им шеи. Он засмеялся. — Разница только в том, что нам не пришлось учиться задерживать дыхание.

— Да, — улыбнулся Тутаке-матуа, — ловушки сделали дело за нас. Но надо спешить. Смотри, течение тащит нас в море.

Когда они привязали уток к поясу и поплыли к берегу, в море открылся водоворот. Братья оглянулись и увидели, что за ними гонится чудовище. Его пасть была широко раскрыта, из нее торчали длинные зеленые зубы. Братья ощущали на своих спинах его дыхание, подобное холодному ветру.

Охотники за утками приблизились к берегу. Когда они карабкались на скалы, Тутаке-матуа сказал, тяжело дыша:

— Нам повезло, что мы добрались до берега. Дед был прав. Но мы спаслись. Чудовище застрянет на мелководье.

— Оглянись! — закричал Тутаке-ити.

В глазах его застыл дикий ужас, ведь чудовище приподнялось на лапах и тоже карабкалось на скалы.

Тутаке бежали со всех ног, пока не добрались до утеса. Дальше пути не было, а чудовище было совсем близко.

— Откройся, скала, откройся! — закричал Тутаке-матуа.

— Откройся, милая скала, откройся, пожалуйста! — закричал Тутаке-ити.

— Уии, — послышался писк, похожий на звук падающих листьев.

— Арр, — раздалось ворчливое громыхание грома.

Поднялся град песка и гальки. Скалы застонали, откатываясь назад, и сквозь пыль охотники увидели темные стены пещеры.

Когда их глаза привыкли к темноте, они увидели узкий луч света, в котором плавали мелкие пылинки.

Тутаке-матуа посмотрел сквозь щель.

— Чудовище еще здесь, — прошептал он, — оно ищет нас.

Возвысив голос, он закричал:

— Ступай прочь, чудовище!

— Оно все еще здесь? — спросил Тутаке-ити.

— Да. Давай попробуем напугать его.

Вдвоем они начали петь заклинания:

Тутаке-ити, Тутаке-матуа велят тебе литься, литься, о дождь! Греметь, греметь, о гром! Падать, падать, о снег!

Дождь бушевал, гром грохотал, снег валил. Сугробом он ложился на тело чудовища, пока не покрыл его. Гром грохотал и ворчал. Охотники в пещере заткнули уши, чтобы заглушить страшные звуки, а чудовище не могло шевельнуться. Гром был подобен ударам молота. Он бил, бил, бил чудовище по голове до тех пор, пока она полностью не раскололась.

— Чудовище мертво, — сказал Тутаке-матуа, — нам пора выходить.

— Но, брат, мы погибнем от снега и грома. У меня в голове все так и грохочет.

И они запели:

Тутаке-ити, Тутаке-матуа велят тебе: стой, стой, стой, о дождь! Свети, свети, свети, о солнце!

Снег растаял, ярко засияло солнце, стены пещеры раскрылись, и все вокруг стало спокойным и красивым.

— Просто не верится, что мы вообще видели чудовище, — сказал Тутаке-ити.

— Это правда, — ответил ему брат. — Вот его тело, оно доказывает, что все это действительно случилось. Но наши родные не поверят нам, если мы не представим доказательств. Возьми нож и отрежь у него одну ногу.

Как только охотник забрал ногу, тело огромного морского чудовища перевернулось и соскользнуло в море, где его поджидали акулы.

Братья спрятали уток и ногу морского чудовища в пещере. В деревню они вернулись только тогда, когда был готов ужин. Увидев их, люди закричали:

— Эй, Тутаке-матуа! Эй, Тутаке-ити! Где же утки, которых вы обещали нам?

— Мы голодны, — ответили братья, — что вы можете дать нам поесть?

— Для вас ничего нет, — сказали люди. — Вы хвастались, что принесете нам жирных уток из лагуны. А вернулись с пустыми руками. Так что нет ничего для вас.

— Мы слышим запах жаркого, — сказал Тутаке-матуа, — угостите нас.

Люди окружили охотников за утками и стали смеяться над ними.

— Раз нет уток для нас, то нет еды для вас, — говорили они.

Старый дедушка вышел из дома.

— Вы поступили мудро, — сказал он, — лучше не иметь уток, но быть живыми, чем добыть много уток и быть мертвыми.

— Да, дедушка, — сказал Тутаке-ити, — но еще лучше быть живыми и добыть много уток да еще хорошую жареную ногу морского чудовища в придачу.

Они повели дедушку в пещеру, и все жители деревни последовали за ними.

— Покажите нам уток и ногу морского чудовища! — кричали они.

Тутаке-матуа гордо поднял ногу морского чудовища, а Тутаке-ити показал четырех пойманных уток.

В тот вечер было великое пиршество и еда для всех, но старый дедушка все качал головой и говорил:

— Все-таки им следовало послушаться меня. Ведь только подумать, что могло бы случиться!

Синилау и Хина

 Вождь Синилау с острова Тонга услышал о редкой красоте Хины, что жила на другом острове, в Халакакала, — на Дороге Цветов. Он потерял всякий интерес к женщинам своего родного острова. Вполне возможно, что красоту Хины преувеличили юноши, сверстники Синилау, чтобы местные красавицы достались им. Так или иначе, но Синилау загорелся любовью к знатной женщине, которую он никогда не видел, и приказал мужчинам своего племени приготовить к плаванию большое военное каноэ. С запасами еды и с цветами для подарков вождь ступил в лодку, и путешествие в Халакакала началось.

Жители острова приняли гостей радушно. Им польстило появление такого могущественного вождя и понравились привезенные им подарки. Хина полюбила Синилау с первого взгляда, и он нисколько не разочаровался, когда увидел женщину, к которой приехал из дальних краев.

Гость хотел жениться немедленно, чтобы сразу завладеть таким сокровищем, но Хина возразила:

— Не подобает нам праздновать свадьбу в отсутствие моей матери. Сейчас ее здесь нет, но скоро она вернется.

Синилау был нетерпелив:

— Я не вижу причины ждать. Когда мы приедем домой, на мой остров, я пошлю за ней каноэ. Она быстро убедится, что ее дочь поступила мудро, — уверял он.

— Нет, — твердо сказала Хина, — я не выйду за тебя замуж, пока ее здесь нет.

— Тогда я пошлю за ней, — сказал Синилау нетерпеливо. — Мое каноэ готово. Мои люди сделают все, как я прикажу. Куда она уехала?

Хина понимала чувства своего возлюбленного, но знала, что поступает правильно и что, если она уступит, он сам будет меньше уважать ее впоследствии.

— Потерпи, — сказала она, — долго это не протянется. Весть о твоем приезде разнесется достаточно скоро. Когда моя мать вернется, она примет тебя с такой же радостью, что и я. Если же ты пошлешь за нею своих людей, у нее появится подозрение и тревога за мое будущее. Я хочу, чтобы ты ей понравился, — добавила она с улыбкой. — В конце концов, здесь так хорошо, недаром это место называют Дорогой Цветов. Мы будем вместе гулять среди деревьев, слушать песню ветра и волн и наблюдать, как в блеске славы заходит солнце. У нас с тобой сейчас прекрасное время, Синилау! Наша любовь молода и горяча. Когда мы постареем, она будет сиять ровно, как полуденное солнце. Теперь же она своим волнующим великолепием подобна солнечному восходу.

Синилау с ворчанием согласился на отсрочку, но позаботился, чтобы вести об их предстоящем браке достигли его будущей тещи без промедления.

— Мы должны доставить удовольствие твоему народу и моим людям, — сказал он как-то раз. — Давай устроим состязание на двух маленьких парусных каноэ.

Хина захлопала в ладоши:

— Да, это понравится всем! Знай, я искусна в плавании под парусами. Мы будем равными соперниками.

— Давай состязаться на большое расстояние, вон до того утеса и обратно, — предложил Синилау.

— Пожалуй, это слишком далеко, — засомневалась Хина, — там вдали есть опасные течения.

— Глупости! Если ты боишься, мои люди будут следовать позади в большом каноэ.

Жители деревни побежали на мыс, чтобы лучше видеть состязание.

Когда два крошечных одноместных каноэ отплыли далеко от берега, люди Синилау сели в большое каноэ и последовали за ними на почтительном расстоянии.

Вскоре они увидели, что каноэ терпят бедствие: они попали в водоворот и беспомощно вертелись как маленькие волчки.

Воины глубоко погрузили весла в воду, и большое каноэ устремилось вперед.

— Сюда! — крикнул Синилау. — На помощь! Мое каноэ тонет!

Большое каноэ приблизилось к Хине, но она крикнула:

— Сперва позаботьтесь о Синилау! Он ваш вождь. Его все любят. Плывите скорее к нему!

Мужчины колебались.

— Чего вы ждете? — закричал Синилау. — Ничего с ней не случится! Вытащите скорее меня! А уж после поплывем к ней.

Люди Синилау подчинились. Они вытащили его на безопасное место, но к тому времени водоворот затянул Хину так глубоко, что помочь ей было невозможно.

— Я поверила словам любви себялюбца, — сказала она грустно.

Таковы были ее последние слова, когда она опускалась в яростные волны.

Есть рядом с утесом Эвы водоворот, названный Халакакала в память о горестной смерти Хины. С тех пор он известен как место встречи акул. Рыбаки с Эвы выкрикивают: «Хина, Хина, выйди, возьми свой венок на Дороге Цветов!»

По этому зову акулы нетерпеливо подходят к каноэ, но получают не венок из цветов, а веревочную петлю.

Подарок владыки угрей

 На острове Манагайа, возле дома женщины по имени Ина, протекал крошечный ручей. Каждое утро Ина сбегала к ручью и купалась в заводи, над которой нависали деревья. Вода была чистой, глубокой и холодной. Ина ныряла прямо на дно и с криком поднималась наверх, отряхивая воду с волос и слегка задыхаясь от холодной воды. Она никогда не оставалась у заводи долго. Солнце сияло сквозь просветы в деревьях и высушивало ее гладкую коричневую кожу.

Однажды утром Ина была неприятно удивлена. Когда она нырнула в воду, огромный угорь проскользнул в ручей и вплыл в заводь. Увидев длинное змееподобное тело, Ина испугалась. Она быстро поднялась на поверхность, но как только ее голова показалась над водой, высунулась и голова угря. Угорь смотрел на нее своими черными глазами. Ина выскочила на берег и не стала, как обычно, лежать на солнце, а побежала домой.

На следующий день угорь все еще был там. Ина не решилась войти в заводь. День за днем она приходила к заводи, а угорь все еще был там. После долгого перерыва она отважилась однажды поплавать в заводи. Вскоре Ина привыкла к огромному угрю. Она даже стала испытывать к нему нежность, играла и плавала с ним под водой.

Прошло несколько месяцев. Настало утро, когда солнце засияло так ярко, что вода — там, где лучи проникали сквозь листья, — сверкала искрами. Когда Ина поднялась на берег, то, к ее удивлению, угорь последовал за ней и изменил свой облик. Вместо длинного черного змея перед ней стоял красивый юный вождь. Он протянул к ней руки и сказал:

— Наконец-то ты знаешь меня таким, каков я на самом деле.

— Но кто же ты? — спросила она, слегка дрожа.

— Я Туна, владыка всех угрей, — ответил он. — Ты была со мной добра и нежна, и я полюбил тебя. Теперь ты будешь моей женой.

Для Ины наступило счастливое время. Каждый день она и ее супруг бродили по лесу и говорили о своей любви, но когда солнце начинало садиться за холмы, Туна снова становился угрем. Он молча соскальзывал в тихие воды заводи, и Ина не видела его до следующего восхода солнца.

И вот много месяцев спустя Туна надумал сообщить жене важное известие. Он обнял ее и сказал:

— Ина, любовь моя, пришло время нам расстаться. Ты дала мне счастье больше, чем кто-либо смел ожидать. Я благодарен тебе за твою любовь, а в сердце моем — грусть оттого, что мы больше не сможем быть вместе.

Слезы полились по щекам Ины.

— Но ты теперь мой муж! — закричала она. — Почему ты должен покинуть меня?

Голос Туны звучал очень мягко, когда он ответил:

— Ина, дорогая, если бы это зависело только от меня, я бы никогда не покинул тебя. Но я больше угорь, чем человек. Угри — мой народ, и я нужен им. Но я никогда не забуду тебя. Я навсегда унесу в своем сердце любовь к тебе.

— Этого недостаточно, — рыдала Ина. — Если ты должен уйти, оставь мне что-то такое, что было бы частью тебя, что принадлежит тебе, что я могла бы сохранить навсегда.

Туна держал молодую женщину в объятиях и успокаивал ее.

— Об этом я и хотел сказать тебе. Слушай меня внимательно. Завтра темные тучи покроют небо и пойдет дождь. Не выходи из дома, ибо будет великое наводнение. Река станет выходить из берегов, пока не подойдет прямо к дверям твоего дома. Тогда я приду к тебе и опущу голову на ступени. Как только увидишь меня, отруби мне голову и зарой ее.

— О, я ни за что не сделаю этого! — сказала Ина.

— Так надо. Это решено богами. Доверься мне, и пусть рука твоя не дрогнет. Когда ты похоронишь мою голову, прошу тебя, посещай это место каждый день, пока что-то не произойдет. Обещай мне!

Силясь улыбнуться сквозь слезы, Ина пообещала своему любимому сделать так, как он говорит. Но когда он превратился в угря и скрылся в воде, она плакала, пока не заснула.

Утром Ину разбудил шум дождя, барабанившего по крыше из пальмовых листьев. Он лился потоками. Когда она вышла из дома, то почувствовала себя как под водопадом. Вода лежала под деревьями как серебряный лист. Она поднималась все выше и выше, пока под ней не исчезли кустарники.

Вскоре Ина услышала плеск воды об изгородь. Только верхушки деревьев видны были над водным пространством — там, где прежде была заводь.

Вода подступала все ближе и ближе к дому Ины. Маленькие волны начали биться о порог, и тогда она увидела Туну!

Огромный угорь скользил между кустами. Он поднял голову и посмотрел на нее нежным взглядом, словно говоря: «Я все еще люблю тебя, Ина». Потом положил голову на ступени.

Ина вспомнила обещание, которое дала любимому. Она взяла большой нож и отрубила голову угря. Как только она это сделала, дождь прекратился, облака рассеялись, и вода быстро упала до своего обычного уровни.

Слезы катились по лицу Ины, когда она взяла голову Туны в руки и зарыла ее в сырой земле.

Каждое утро Ина ходила смотреть на то место, где она спрятала голову. Однажды она заметила, что за ночь поднялся цепкий зеленый росток.

Растение поднималось быстро. Оно было совершенно не похоже на те, что росли в ее саду. Ина хорошо поливала его и наблюдала, как оно вырастало в сильное дерево с большими листьями и цветами.

Прошли годы, но Ина все еще следила за деревом, которое выросло из головы Туны. Когда оно стало выше ее дома, с высоким стройным стволом, напоминавшим ей тело любимого, она увидела на ветвях дерева несколько крупных орехов. Ина вскарабкалась по стволу и сбила один орех. Он был коричневый, покрытый спутанным волокном. Содрав оболочку, Ина вскрикнула от удивления: на гладкой поверхности она увидела очертания рта и глаз любимого, которого знала много лет назад.

Это был его дар в память об их любви — кокосовый орех, первый, когда-либо кем-либо виденный.

Давным-давно сделал Туна, владыка угрей, подарок своей смертной жене. С тех пор кокосовые пальмы растут почти на каждом острове в Южном океане. Из их листьев делают корзины и шляпы, листьями покрывают крыши домов, орехи дают пищу и освежающее питье. В наши дни кокосовое масло и копра из высушенной на солнце сердцевины отправляются во все части света.

Кокосовая пальма — это чудесное дерево островов Океании, то самое дерево, которое владыка угрей некогда подарил молодой женщине с островов Кука в память об их любви.

Волшебное дерево

 Один старик прожил всю свою жизнь в пещере, так как не мог раздобыть достаточно дерева, чтобы построить хижину. В этой пещере и жена его умерла. Почувствовал старик, что силы оставляют его, и с тоской подумал о судьбе сына, которому тоже, видно, суждено прожить свой век в этой пещере. Перед смертью позвал он сына к себе и велел похоронить его в каменной нише погребальной платформы.

— Спустя неделю после похорон, — сказал он, — из костей моих вырастет дерево. Сруби его и построй себе хижину.

Соседи только посмеялись над юношей, когда он рассказал о предсказании отца. Но вот на могиле отца появился росток, росток превратился в высокое дерево, и тогда односельчане созвали сход и объявили, что дерево принадлежит им.

Напрасно юноша протестовал и убеждал, что дерево это — его. Обратился он с мольбой к духу отца — пусть перенесет дерево куда-нибудь в другое место. Смотрят люди, дерево вдруг улетело за холмы. Просят они юношу вернуть дерево обратно, сулят часть досок и ему, но юноша не поверил им и направился вслед за деревом, которое летело все дальше и дальше.

Опустилось дерево в чужой деревне, и юноша сказал людям, что хочет остаться здесь жить и поделится с ними дарами дерева.

Дерево тут же пустило корни, и люди уселись под сенью его кроны. Но самым замечательным было то, что юноша срезал с дерева все ветки и роздал их жителям деревни, а дерево продолжало расти и расти.

Потом он срубил ствол, чтобы сделать себе лодку и построить дом, но дерево дало новые побеги и снова выросло высоким.

Всю жизнь юноша пользовался тем, что дарило ему волшебное дерево, и ни в чем не нуждался. А его прежние соседи простить себе не могли, что упустили из рук такое богатство.

Уре-а-Ваи-а-Нухе

 Когда-то люди ловили рыбу каменными крючками, грубыми и тяжелыми. Рыба клевала плохо, и рыбаки часто возвращались на берег с пустыми руками.

Но однажды юноша по имени Уре-а-Ваи-а-Нухе увидел во сне необычный крючок — костяной, и состоял он из двух частей. Проснулся юноша и скорей принялся задело, а сделав новый крючок, отправился на рыбную ловлю.

Удача сопутствовала юноше, и он наловил полную лодку тунцов. Удивились рыбаки, спрашивают, как это ему удалось столько рыбы поймать, на какой крючок. И Уре соврал:

— На каменный.

Но односельчане не поверили, взяли удочку Уре и увидели костяной крючок. Обозлились рыбаки и убили Уре.

После смерти Уре-а-Ваи душа его как привидение блуждала по острову и ночами наводила ужас на людей. Тогда жена Уре-а-Ваи, которую звали Рару, решила спасти его!

Отправилась она к вулкану Рано-Као, где в одном из гротов жила старая колдунья по имени Вие Кена Tea. Просит Рару старуху помочь ей в поисках мужа. Колдунья согласилась и сказала:

— Где бы ты ни шла, смотри внимательно по сторонам. Если найдешь на своем пути крючок, возьми его и держи крепко. Это твой муж.

Рару и ее дочь отправились в путь и пришли наконец в селение Ваи-то. День был жаркий, мать и дочь захотели пить, и Рару стала искать источник, который, как ей помнилось, был где-то рядом. Она подошла к нему, опустилась на колени и зачерпнула руками чистую, вкусную воду. И вдруг с удивлением увидела на дне источника крючок. Схватила она его и положила в корзину, чтобы принести домой, в Ханга-о-Хону.

Мать и дочь быстро зашагали по зеленым полям, и на радостях Рару решила набрать цветов, чтобы украсить ими жилище. Она протянула корзину дочери и отошла в сторону, а дочь открыла корзину, чтобы проверить, там ли крючок. Крючок вдруг выпрыгнул из корзины и исчез.

Заплакала дочь, зовет мать. Долго искали они крючок, но так и не нашли.

Вернулись они к колдунье и рассказали ей, что произошло. Колдунья ласково утешила Рару и спросила ее:

— Не видела ли ты чего-нибудь необычного в том месте, где исчез крючок? Что-нибудь такое, чего ты раньше не замечала?

Рару подумала и сказала:

— Да, я видела красивое растение пуа, которого там раньше не было.

— Вырви его и принеси осторожно домой. Это твой муж, — сказала колдунья.

Отправились мать с дочерью туда, где росло пуа. Рару вырвала его вместе с корнем, принесла домой и снова посадила, а чтобы отметить этот радостный день, решила приготовить вкусную еду в земляной печи.

Оставила она ненадолго дочь одну и с радостью услышала, что растение разговаривает с девочкой. Но когда мать открыла дверь, растение исчезло.

В третий раз вернулись они к колдунье и рассказали о своем горе. Та снова спросила:

— Не видели ли чего-нибудь странного там, где исчезло дерево пуа?

И Рару сразу вспомнила, что около камней, приготовленных для очага, она видела рыбку.

— Это твой муж, береги его! Если он исчезнет на этот раз, больше его не увидите, — объяснила старуха.

Вернулась Рару домой, взяла рыбку, принесла ее в дом и стала заботиться о ней.

На третий день рыбка, к ее радости, превратилась в Уре-а-Ваи.

Так вернулся к жизни Уре-а-Ваи. Любовь и преданность жены избавили его от горькой участи вечно бродить неприкаянным духом.

Маленький народец Гавайских островов

 Когда-то, много лет назад на Гавайских островах жило множество карликов. Звались они менехуне. Конечно, нечего было и думать о том, чтобы увидеть их в большом городе вроде Гонолулу. Однако говорят, что иногда уголком глаза можно было углядеть маленького человечка. У него красные щеки и улыбка во все лицо. Если вы повернетесь, чтобы взглянуть на него, он исчезнет, но вы знаете, что мгновение назад он здесь был.

Когда-то давно на Гавайях менехуне было больше, чем обычных мужчин и женщин. Но даже в те далекие времена очень немногие люди видели карликов, потому что днем они спали. Ночью менехуне выходили из своих убежищ, но, как только вставало солнце, торопились домой. Одни только рыбаки, трудившиеся по ночам, и люди, которые вставали очень ранним утром, видели их иногда по-настоящему.

На острове Кауаи жил благородный вождь по имени Пи. Он мог считать себя счастливым, ведь у него были слуги, которые приносили ему все, что он хотел. Ему не приходилось ничего делать — только играть и проводить со своим народом ночные часы за танцами и песнями. К несчастью, пришли времена, когда никто не хотел ни петь, ни танцевать, ни играть. Все растения в долине увяли и высохли. Даже свиньи отощали, и на их костях почти не осталось мяса, а рыбные пруды в глубине долины стали грязными и заросли водорослями.

Пи созвал мудрых мужей своего племени, чтобы узнать, может ли кто-нибудь сказать ему, что надо делать.

— Единственное, что можно сделать, о великий вождь, — это построить плотину через реку Ваимеа. Потом надо будет прорыть канал, чтобы провести воду в нашу долину.

— Я сам об этом думал, — сказал Пи. — Но на это нам понадобятся годы. Мы все умрем от жажды и голода, прежде чем закончим работу.

— Надо попробовать найти другую долину, где воды вдоволь, — предложил еще кто-то.

— Но это значит оставить дома и землю, которая так давно принадлежит нашему племени, — грустно сказал Пи. — Однако это, пожалуй, единственное, что можно сделать.

Он покинул собрание мудрецов и уселся в своем доме. Его ярко окрашенный головной убор и плащ из птичьих перьев указывали на высокое происхождение и власть — и все же ему было одиноко, грустно и немного страшно. Он знал, что народ ожидает от него спасения, но как помочь ему — не знал.

Внезапно что-то ярко вспыхнуло. В дом вошел крошечный человечек. Это был менехуне. Несмотря на свою скорбь, Пи не смог удержаться от смеха: человечек был одет точь-в-точь как он сам — плащ из красных, синих, желтых и белых перьев, блестящий синий шлем на голове.

— Ты тоже вождь, кроха? — спросил Пи.

Карлик выпрямился. Верхушка его шлема едва доходила до колена Пи.

— Я вождь всех менехуне, — сказал он гордо, — и я пришел помочь тебе.

— Как может такое маленькое существо помочь нам? — удивился Пи.

— Рост здесь ни при чем, — отрезал человечек.

— Тебе нужна наша помощь или нет?

Пи подумал о своем народе и о жестокой борьбе, которую люди ведут за пищу и воду, чтобы выжить.

— Прости меня, — сказал он, — я не хотел обидеть тебя. Беда наша в том, что у нас нет воды. Если бы нам направить вниз потоки с гор, наши посадки вновь стали бы расти. Трава питала бы свиней, и у нас было бы вдоволь еды и питья. Но, видишь ли, для этого нам нужно построить плотину через реку Ваимеа и прорыть канал через холмы в нашу долину.

— Мы можем сделать это для тебя, о вождь.

Пи не осмелился засмеяться снова.

— Спасибо за желание помочь нам, — сказал он мягко, — но даже моим людям потребуются годы, чтобы построить плотину и канал там, наверху в горах. А вы такие маленькие, что у вас это отнимет сотни лет.

Вождь менехуне засмеялся так сильно, что шлем чуть не упал у него с головы.

— Прости меня, — сказал он, вытирая слезы, — но вы, люди, такие глупые. Мой народ работает лучше, чем твой, и нас тысячи. Мы можем построить плотину и канал за одну ночь.

Теперь рассмеялся Пи.

— Если вы это сделаете, я отдам вам все, что ты захочешь, — сказал он.

— Хорошо! — сказал менехуне. — Мы сделаем это, и не ради какой-нибудь награды, а потому, что не хотим, чтобы вы были несчастны. Если ты согласишься на мои условия, плотина и канал будут закончены завтра до восхода солнца.

— Какие же это условия? — спросил Пи.

— Первое: прикажи всем своим людям войти в дома и закрыть двери. Если кто-нибудь выглянет, мы все исчезнем, и работа будет впустую.

— А второе условие?

— Ровно через месяц после сегодняшнего дня устрой всем моим людям рыбный пир. Еды должно быть достаточно для всех.

— Хорошо! — сказал Пи точно так же, как только что до него — вождь менехуне.

Карлик поклонился и выбежал наружу. Плащ вздымался за его спиной.

Пи поспешил за ним, чтобы узнать, куда он направился, но карлика уже и след простыл.

Вождь в задумчивости прошел по деревне и послал гонцов собрать весь народ на сход.

— Прийти должен каждый, — приказал он, — и старые, и молодые, и даже самые маленькие. Я намерен сказать им нечто важное.

Когда люди собрались, он велел им сесть.

— Слушайте, — сказал он, возвышая голос так, чтобы каждый мог услышать, — я должен сообщить вам нечто важное. Я не знаю наверняка, что произойдет, но ко мне приходил вождь менехуне. Он обещал, что к завтрашнему дню его люди построят плотину через реку Ваимеа и длинный канал, который проведет воду в нашу долину.

Загудели разговоры. Люди качали головами и переговаривались.

— Тихо! — закричал Пи. — Смогут они сделать такое удивительное дело или нет, я не знаю, но ничего плохого не случится, если мы дадим им попробовать. Их вождь сказал мне, что никто не должен следить за ними. Как только солнце сядет, уйдите в дома и закройте двери. Попытайтесь спать, если сможете. Но если я узнаю, что кто-нибудь подглядывал, то накажу его жестоко.

Никто не спал в эту ночь. Люди подчинились приказу вождя и оставались в домах, прислушиваясь к каждому звуку. Они слышали, как далеко на холмах в скалы вколачиваются зубила, вырубая ровные камни, и как с глухими звуками валуны падают в воду.

Над молчаливой деревней и пересохшей землей сияла луна, но в горах через вершины мчались шквалы воды. Плотина была готова, и воды стали подниматься, пока в большой впадине не образовалось озеро.

К утру менехуне закончили канал, аккуратно обложив его камнями. Озеро переливалось через край. Оно наполнило канал, и вода хлынула в долину. Сначала пересохшая земля впитала воду, но вскоре возник ровный поток.

Как только солнце встало, люди деревни Пи устремились из домов. Они возбужденно кричали, ибо в русле ручья по камням бежала крошечная струйка и начинала петь песню, которой не было слышно уже много месяцев.

Люди подняли глаза к холмам, но плотина и канал были скрыты темными дождевыми тучами.

От тысяч менехуне не осталось и следа. Весь день поток воды прибывал и прибывал. К полудню он бежал на уровне берегов, рыбные пруды были полны, и серебряная струя спадала в море на краю долины. Деревня была спасена!

Пи сидел в одиночестве под деревом у реки. Он был уверен, что менехуне скоро придет к нему. Внезапно возле него затрепетали перья, как будто яркая птица слетела с дерева.

— Ты исполнил свое первое обещание, — сказал вождь менехуне с усмешкой. — Никто не подглядывал за нами ночью.

Пи встал на колени, чтобы лучше видеть карлика.

— Вы сделали для нас плотину и канал, — сказал он. — Это было великое и удивительное дело. Что мы можем сделать для вас?

Менехуне усмехнулся еще шире.

— Начинайте готовиться к пиру, который ты обещал нам, — сказал он. — Через десять дней будет полнолуние. Смотрите, приготовьте пир вовремя.

— Мы с радостью сделаем это для вас, о вождь! Это самое малое, что мы можем сделать. Скажи мне, сколько твоих людей работало для нас в эту ночь, чтобы мы знали, сколько еды приготовить.

Карлик начал считать на пальцах.

— Одна тысяча, — сказал он, поднимая один палец, — две тысячи, — поднимая другой.

Скоро он поднял все пальцы на обеих руках.

— Достаточно, — сказал он, — будем считать десять тысяч.

Он отскочил прочь, и его плащ ярко сверкнул в сумерках.

— Десять тысяч, — сказал Пи вслух. — Так вот почему они смогли столько сделать за одну ночь! Но как — во имя всех богов и маленьких рыбок — можем мы добыть достаточно еды для десяти тысяч человечков? Придется мне собрать своих мудрецов, чтобы получить ответ на этот вопрос.

Один из друзей Пи услышал его слова и подошел к нему.

— Ты сам ответил на свой вопрос, мой господин Пи, — сказал он с улыбкой.

— Что ты имеешь в виду?

— Маленькие рыбки! Ты сам произнес эти слова. Менехуне — крошечные человечки, так что много они не съедят. Если наловить много-много креветок и дать каждому по одной, они будут вполне довольны.

Пи хлопнул в ладоши.

— Так и сделаем! — сказал он. — До наступления полнолуния все мужчины выйдут в море с сетями и наловят тысячи креветок.

Когда приблизился десятый день, все мужчины спустили на воду свои каноэ. Вскоре они нашли большую стаю креветок. Они погрузили сети в воду и заполнили каноэ крошечными рыбками. Когда утром они вернулись на берег, их ожидали женщины. Они завернули каждую креветку в широкий пальмовый лист и завязали узенькими полосками.

Пи пришел посмотреть, как идет работа.

— Хорошо, — сказал он, — таких пакетиков должно быть по крайней мере десять тысяч — по одному на каждого маленького трудолюбивого менехуне. Давайте подвяжем их на деревьях возле моего дома. Они будут прелестно смотреться при лунном свете.

В ту ночь, когда взошла луна и осветила десять тысяч маленьких зеленых пакетиков, висящих на голых ветвях деревьев, десять тысяч менехуне тихо спустились с холмов. Утром деревья снова были пусты.

Поток еще журчит и поет по камням в долине. Гора, где был прорыт канал, называется теперь горой Креветок — в память о ночи, когда десять тысяч креветок были съедены народом менехуне.

Живая вода

 В очень давние времена жил один знатный вождь. Как-то раз он тяжело заболел, и все думали, что он умрет. Вокруг вождя собрались родичи, и три его сына уже горько оплакивали отца.

Но тут к дому подошел какой-то старик чужеземец и поинтересовался, что происходит. Один из сыновей ответил:

— Наш отец умирает.

— Я знаю, как ему помочь, — сказал старик. — Он должен испить живой воды. Но ее очень трудно добыть.

Старик исчез, а старший сын подумал: «Я непременно добуду живую воду. Ведь тогда я стану любимцем отца — и он передаст мне власть».

Пошел старший сын к отцу и попросил разрешения отправиться за живой водой.

— Нет, нет, — сказал отец. — На этом пути тебя ждут многие опасности. А вдруг ты погибнешь? Уж лучше мне умереть.

Но сын настаивал на своем и в конце концов добился согласия отца. Взял он калебасу и отправился за живой водой. Долго он шел, но живой воды не видел нигде.

Как-то юноша проходил по лесной тропе, и встретился ему маленький человечек.

— Куда это ты так торопишься? — спрашивает.

— А тебе что за дело? — отвечает сын вождя. — Не желаю с тобой разговаривать!

Оттолкнул человечка и пошел дальше. Не знал юноша, что находится в земле менехуне и что этот человечек — их вождь.

Рассердился вождь менехуне и решил проучить грубияна. Стал он изгибать тропу, запутывать ее и сужать. Чем дальше продвигался сын вождя, тем уже делалась тропа, тем гуще становились заросли. И в конце концов пришлось юноше ползком пробираться сквозь чащу. Но вот лианы опутали его, и он остался лежать неподвижно, как мертвый.

Долго ждали родичи старшего сына, пока не поняли, что с ним что-то случилось. Отправился в путь средний сын вождя. Он думал только о том, что теперь, когда старший брат потерпел неудачу, ему доведется унаследовать отцовскую власть.

Оказался юноша на той же тропе, по которой проходил его брат, и встретил того же менехуне.

— Куда это ты так торопишься?

Средний брат тоже нагрубил маленькому человечку, столкнул его с тропы и прошел дальше. А через некоторое время его, так же как и старшего брата, крепко опутали лианы.

Вот и младший брат взял калебасу и пустился в дорогу. Он думал о том, что надо спасти пропавших братьев и добыть живую воду для отца. Младшему брату тоже встретился вождь менехуне:

— Куда это ты так торопишься?

Рассказал юноша о болезни отца, о том, что только живая вода может спасти его, и попросил помощи.

— Ты говоришь со мной приветливо, — улыбнулся менехуне, — и не груб, как твои братья. Поэтому я помогу тебе — дам волшебную палочку, и она приведет тебя к источнику живой воды. Находится он в доме бога лесов, зверей и птиц — Кане. А еще я дам тебе три связки таро. Будешь входить в дом, держи в одной руке таро, а в другой — волшебную палочку. Три раза постучи палочкой в стену, и перед тобой откроется проход. Внутри ты увидишь двух чудовищ. Только раскроют они пасти, брось им еду, и они успокоятся. Тогда побыстрей наполняй калебасу живой водой и спеши обратно, потому что ровно в полночь проход закроется, и ты не сможешь выйти.

Поблагодарил юноша маленького человечка, принял его дары и продолжил путь. Шел он очень долго и наконец оказался в удивительной земле перед домом бога Кане. Трижды ударил он волшебной палочкой, и перед ним открылся проход. Сын вождя вошел в дом и увидел двух чудовищ. Только они раскрыли пасти, бросил он им еду, и чудовища успокоились. Прошел он дальше и увидел нескольких молодых вождей. Они подарили пришельцу боевую палицу и связку таро. А потом увидел юноша прекрасную девушку, которую сразу же полюбил.

— Пройдет время, мы встретимся снова и станем мужем и женой, — молвила красавица.

Указала она юноше источник живой воды и велела торопиться. Наполнил сын вождя калебасу и успел выскочить из дома как раз в полночь.

С великой радостью пустился он в обратный путь и все ждал, не встретится ли ему тот самый человечек. Вождь менехуне словно угадал его желание и скоро появился перед ним. Юноша рассказал человечку обо всем, что случилось, и спросил, чем он может отплатить ему за помощь. Но вождь менехуне отказался от награды. Тогда младший брат набрался смелости и сказал:

— Могу ли я просить тебя еще об одной услуге?

— Ты был благоразумен и с уважением отнесся ко мне, — ответил менехуне. — Скажи! Может быть, я помогу тебе.

— Я не хочу возвращаться домой без братьев. Помоги мне найти их!

— Они лежат мертвые в лесу, — ответил вождь менехуне. — А разыщешь их, будет тебе одно горе. Они злые люди. Пусть уж лучше остаются там, где лежат.

Но добрый юноша настаивал на своем, и менехуне показал ему тропочку. Волшебная палочка помогла сыну вождя разыскать братьев. Брызнул он на них живой водой, и они ожили. Младший брат рассказал им, как раздобыл живую воду и как встретил красавицу, которая обещала стать его женой. И старшим братьям стало завидно.

По пути домой три брата очутились в незнакомой земле. Тамошний верховный вождь в это время боролся с мятежниками. Земля была разорена, и жители голодали. Пожалел младший брат людей и отдал им часть припасов из дома бога Кане. Люди поели и стали очень сильными. А вождю младший брат дал на время свою палицу. Вскоре мятежники были разбиты, и в этой земле снова установился мир и порядок. Потом младший брат выручил из беды еще двух других вождей.

Наконец вышли три брата на морской берег у своей родной земли. Здесь они прилегли отдохнуть, но завистливые старшие братья не заснули. Они решили, что теперь им нечего опасаться и что помощь младшего брата им больше не нужна. Задумали они убить его, но побоялись волшебной палицы, которая, наверное, охраняла своего хозяина. Тогда они перелили живую воду в свои калебасы, а калебасу младшего брата наполнили обычной морской водой. Утром все трое двинулись дальше и в тот же день добрались до родного дома.

Выступил младший брат вперед и вручил отцу калебасу. Больной вождь глотнул морской воды, и ему стало так плохо, что он чуть не умер.

Тогда старшие братья обвинили младшего в том, что он пытался отравить отца, и протянули отцу свои калебасы. Тот выпил живой воды и сразу же стал сильным и здоровым.

Разгневался вождь на младшего сына и прогнал его от себя. Велел отвести юношу далеко в лес — пусть там пропадает. Но человек, который повел его туда, был добрым и потому помог юноше укрыться в безопасном месте.

Прошло много времени, и вот из отдаленных земель прибыли с богатыми дарами три знатных вождя, которым младший брат помог во время своего путешествия.

Рассказали они старому вождю, какой у него замечательный сын, и хотели выразить юноше свою благодарность. Отец велел привести воина, с которым отослал сына в лес на погибель, и тот сказал, что юноша жив. Немедля отец послал за ним гонцов.

В это же время одна из самых знатных и красивых девушек в мире объявила повсюду: если кто-либо сможет пройти точно вдоль черты, которую проведут по воздуху ее колдуны, и не собьется с пути, станет тот человек ее мужем. И красавица назначила день испытания.

Все это уже знали гонцы, которых старый вождь послал на поиски своего младшего сына. Как только разыскали они юношу в его тайном убежище, рассказали ему об этом. Юноша сразу же направился в землю красавицы, а его старшие братья тоже пошли, но скоро сбились с дороги. Ведь младшего брата вела любовь, и он вышел прямо к дому девушки.

Приблизился юноша к двери, и она сама открылась. Выбежала из дому девушка, которую младший брат видел на земле бога Кане, обняла его и велела объявить повсюду, что ее возлюбленный нашелся.

Старшие братья забрели в далекие чужие земли и не вернулись оттуда. А младший брат и его красавица жена стали мирно жить и справедливо править всей землей. Их подданные были довольны и восхваляли вождя и его жену за благородство и мудрость.

Вождь и его чудесные слуги

 В очень давние времена жил на острове Оаху вождь по имени Сильнейший. Как-то раз решил он обойти и осмотреть свои земли. В пути встретил он незнакомца и рассказал ему, куда идет и зачем.

— Меня зовут Зоркий, — сказал незнакомец. — Мне под силу разглядеть самые дальние земли. Они обширнее и прекраснее твоих.

Дальше пошли они вдвоем. Идут, а навстречу — человек.

— Кто ты? — спросили они его. — И что делаешь?

— Меня зовут Быстрый. Я жду, когда взойдет солнце. Хочу поймать его.

Стали они ждать все вместе. Когда солнце взошло, Быстрый погнался за ним, догнал, схватил и подержал некоторое время как пленника.

Дальше пошли они втроем: вождь Сильнейший и двое его слуг — Зоркий и Быстрый.

Вскоре они увидели — спят на дороге два человека, один из них трясется от холода, второй горит как в огне. Их так и звали — Замерзающий и Сгорающий.

Спутники согрели одного, охладили другого и взяли их с собой.

Затем они встретили охотника, который очень метко стрелял из лука. Звали его Меткий. Позвали и его идти с ними, и Меткий согласился.

После этого они увидели человека, который лежал, приложив ухо к земле.

— Что ты делаешь? — спросили его.

— Слушаю, как бранятся наши предки Папа и Уакеа, — ответил незнакомец.

Звали его Чуткий.

Все вместе они продолжали путь, пока не достигли земли, прекрасней которой никто из них никогда не видел.

Смотрят дозорные этой земли — приближаются шестеро статных, красивых мужчин, а с ними седьмой, по всему видно — знатный человек.

Вождем в земле Папы и Уакеа была женщина. Ей немедленно доложили о появлении семерых чужеземцев. Женщина-вождь велела предводителю своих воинов доставить всех семерых к ее дому. Повеление было исполнено: незнакомцев привели в дом вождя, хорошо покормили и предложили отдохнуть. Тем временем вокруг дома собрались люди.

Утром Сильнейший сказал женщине-вождю:

— Слышал я, что ты любишь предлагать гостям трудные загадки. Если я их разгадаю, станешь моей женой?

— Согласна, — ответила женщина.

Вышли они из дому, и она обратилась к гостю:

— Мой слуга стоит у двери в дом Папы и Уакеа. Где эта дверь?

Повернулся вождь к Зоркому и спрашивает:

— Видишь эту дверь?

— Вон то громадное дерево и есть эта дверь, — отвечает Зоркий. — Сломай дерево — и в корнях увидишь дверь.

Подошел Сильнейший к дереву, скрутил ствол, сломал его, отбросил в сторону и нашел дверь. Тогда женщина-вождь сказала:

— Из этой двери выйдут три собаки. Одна из них принадлежит Уакеа, нашему верховному вождю, одна — его жене Папе и одна — мне. Сможешь ли ты сказать, у кого какая собака?

Шепнул вождь Чуткому:

— Узнай, какая собака чья.

Приложил Чуткий ухо к земле и услышал, как Папа говорит слугам:

— Моя черная собака выйдет первой, за ней — рыжая собака Уакеа, а потом — белая собака женщины-вождя.

Чуткий передал эти слова Сильнейшему, и тот сказал:

— Черная принадлежит Папе, рыжая — Уакеа, а белая — это твоя собака.

Через какое-то время женщина-вождь велела готовиться к пиршеству. А гостю она сказала:

— Для пира нужна сладкая вода, но ее источник очень далеко отсюда. Пошли одного из твоих людей, а я пошлю служанку. Каждому из них дадим калебасу. Если твой человек вернется первым, я стану твоей женой.

Вождь дал калебасу Быстрому, и тот приготовился к бегу. Рядом с ним уже стояла женщина со своей калебасой.

Подали знак, и гонка началась. Никто никогда не мог обогнать Быстрого, но эта женщина обогнала и даже оставила далеко позади. Тогда вождь подозвал Меткого и сказал:

— Теперь ты должен помочь.

Выстрелил слуга, стрела полетела далеко-далеко и просвистела над ухом у бегущей женщины. От неожиданности та упала, и Быстрый вырвался вперед.

Затем вождь спросил Зоркого:

— Женщина опять обгоняет?

— Да, — ответил Зоркий.

Вождь снова обратился к Меткому:

— У тебя найдется еще одна стрела?

Меткий спустил тетиву, стрела полетела и задела спину женщины. Упала служанка, Быстрый опять обогнал ее, добежал до источника, наполнил калебасу и повернул назад.

Но женщина была очень проворна. Она быстро добежала до источника, набрала воды и снова обогнала Быстрого.

Тут еще одна стрела задела ей голову. Женщина упала ничком, калебаса разбилась, и вода разлилась. Но служанка поднялась и с остатком воды бросилась вперед. Она бежала так быстро, как в самом начале гонки, и скоро обогнала своего соперника.

Вождь воскликнул:

— О Меткий! Еще одна стрела у тебя найдется?

— Найдется, — ответил слуга.

Он пустил тупую стрелу, и она ударила женщину.

Служанка упала и разлила остатки воды из разбитой калебасы.

А Быстрый закончил бег и отдал свою калебасу вождю.

Сильнейший налил сладкой воды в чашу из кокосовой скорлупы и подал женщине-вождю.

А она предложила еще одно испытание:

— В нашей земле есть два места: одно очень холодное, другое — очень жаркое. Если найдешь среди своих людей таких, что смогли бы жить там, я стану твоей женой.

Обратился вождь к Замерзающему:

— Ты все время дрожишь от холода. Не пойти ли тебе жить в этом жарком месте?

А Сгорающему вождь предложил отправиться в холодное место.

Они оба согласились и сказали:

— Хорошо, мы пойдем, но никогда уж не вернемся. Ведь в тех местах мы обычно и живем.

Так Сильнейший выдержал все испытания, и женщина-вождь стала его женой. С тех пор они вместе правили прекрасной землей богов.

Как появились обезьяны

 Жил когда-то жестокий и злонравный царь. У его жены, царицы, нрав был такой же злой, как у него, и их подданные в душе ненавидели царя и царицу. Однако показать это они не смели и были с царем и царицей очень почтительны. Царь и царица были богаты. Царь любил вкусно поесть и повеселиться. Они с царицей часто устраивали пиры и приглашали на них тех, кто им был по душе. Как ни жестоки, ни злонравны были царь с царицей, все же находились люди, которые любили их — те, кого царь и царица часто приглашали на свои пиры.

Однажды во дворце у царя целый день шел пир. В саду стояли три больших стола, и за ними сидели гости. Они ели, пили, смеялись и весело разговаривали с хозяевами.

Вдруг к одному из столов подошла старуха в грязных лохмотьях и попросила у пирующих милостыню. Гости прогнали ее. Старуха подошла к другому столу, но и тут ей отказали в милостыне и прогнали ее.

Наконец, она подошла к столу царя и царицы.

— Пожалейте меня, — сказала им старуха, — дайте мне чего-нибудь поесть, я очень голодна.

Но царица тоже оттолкнула старуху и сказала:

— Убирайся прочь — этот пир для знатных людей, а не для нищих, как ты!

Гости захохотали и начали бросать в нищенку ножи. Царь тоже смеялся.

— А ну-ка, — сказал он, — давайте посмотрим, кто из вас лучше бросит нож в ее крепкую голову! Кто попадет ей в макушку, получит награду.

Старуха растерялась: никто не хотел защитить ее. И вдруг, в самый разгар веселья, там, где она только что стояла, вспыхнул ослепительный свет, старуха исчезла, а вместо нее появилась прекрасная женщина в белой одежде. Пирующие окаменели от ужаса.

— Вы жестокие и жадные люди, — сурово сказала женщина. — Ни в одном из вас нет доброты, которая должна быть в человеке, и поэтому вы превратитесь теперь в зверей с человеческими лицами.

Как только она сказала это, ножи, брошенные ими, полетели обратно, прилипли к их задам и превратились в хвосты. Красивые одежды превратились в длинную шерсть, руки удлинились, а когда они пытались заговорить, из их ртов вырывалось только: «Курррааа!»

Им стало стыдно своего вида, и они убежали в лес, где и живут с той поры. Вот откуда появились первые обезьяны на Филиппинах.

Почему сок дерева нарра красный

 В давние времена на вершине горы, что высится над долиной реки Танудан, стояло могучее дерево нарра.[29] Юноши и девушки часто отдыхали под ним, когда шли на свои поля в горах или возвращались домой.

В долине тогда жила прекрасная девушка, дочь вождя, которую звали Идонсан.[30] Много юношей добивались ее любви, но ни один ей не нравился.

Юноши и девушки, отдыхавшие под деревом, все время говорили о красоте Идонсан. Дерево слушало их рассказы и наконец решило стать человеком и попробовать покорить сердце красавицы.

Чтобы никто не заметил превращения, дерево дождалось урагана, который налетел однажды темной ночью. Оно освободило от земли корни и позволило ветру унести его на другую сторону горы, поближе к деревне, где жила Идонсан. Там оно сбросило свои ветви и оставило их на склоне горы, потом оторвало корни от ствола и бросило ствол, а корни ветер понес дальше и опустил на землю недалеко от деревни.

И вот в деревню пришел прекрасный юноша. Вождю сказали о нем, и он вышел к нему навстречу. Юноша низко поклонился вождю и сказал:

— Меня зовут Угьяо.[31] Я очень много слышал о красоте твоей дочери и пришел просить ее руки.

Вождь позвал дочь. Идонсан пришла, увидела юношу и приветливо улыбнулась ему: он ей очень понравился.

Сыграли свадьбу, и молодые зажили счастливо. Еще счастливее они стали, когда через девять месяцев Идонсан родила мальчика. Но, когда ребенку исполнилось два месяца, Идонсан сказала, что хочет по обычаю навестить родителей мужа. Угьяо не хотелось признаваться, что он раньше был деревом, и он сказал, что никогда не видел своих родителей. Он думал, что на этом дело и кончится, однако жена требовала, чтобы они обязательно побывали у его родителей.

— Хорошо, Идонсан, — сказал наконец Угьяо, — пусть будет по-твоему. Собирайся в дорогу.

Идонсан напекла лепешек из риса с медом для родителей Угьяо. Когда все было готово, отец взял новое одеяло, завязал его углы у себя на груди, посадил ребенка за спину и пошел, а Идонсан понесла корзину с лепешками.

Они дошли до склона горы и увидели на земле толстые корни дерева нарра. Угьяо с младенцем на руках стал на них, и корни сами двинулись вверх по склону, унося его с ребенком от Идонсан. Она закричала в ужасе:

— Остановись, мой дорогой муж!

— Иди за мной! — крикнул жене Угьяо, и она побежала за ним следом.

Наконец они увидели огромный ствол дерева нарра. Ствол поднял Угьяо с ребенком к себе на верхушку, а сам стал на корни. Дрожа от ужаса, Идонсан закричала:

— Что ты делаешь, мой любимый? Спустись скорее, и вернемся домой!

— Нет, — ответил сверху Угьяо, — ведь ты сама этого захотела. Следуй за мной.

Они достигли места, где дерево сбросило свои ветви. Ствол надел их, и дерево двинулось на вершину горы — туда, где стояло раньше. Идонсан горько плакала: теперь она не могла разглядеть лицо мужа и даже не слышала его голоса. А дерево дошло до места, где прежде росло, корни его впились в землю, и оно остановилось, такое же красивое и величественное, как раньше. Его ветви мягко опустили ребенка в руки матери, а потом сверху упало несколько капель — слезы дерева. Рыдающая Идонсан оставила корзину с лепешками под деревом и, прижимая к себе ребенка, побрела обратно домой.

Очень обрадовались и удивились юноши и девушки, когда на другой день снова увидели на вершине горы свое любимое дерево. Снова, как раньше, они отдыхали в тени его густых ветвей. Но они поразились, когда увидели, что теперь из его ствола сочится красный сок, похожий на кровь, а не белый, как прежде.

Дуллияу и Кивада

 Однажды девушка по имени Икаваян пошла на рисовое поле. Вдруг путь ей преградила большая змея. Змея сказала Икаваян:

— Если ты не захочешь выйти за меня замуж, я тебя проглочу.

— Почему ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? — спросила Икаваян. — Пойдем со мной, я отдам тебе какого-нибудь из буйволов моего отца, и ты его съешь.

— Нет, — ответила змея, — я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, а если не выйдешь, я тебя съем.

— Не хочешь буйвола — возьми мой золотой браслет, — сказала Икаваян.

Но змея не захотела взять браслет. Она сказала:

— Ну, тогда я провожу тебя до твоей хижины.

Икаваян пошла своей дорогой, а змея поползла за ней. Когда Икаваян пришла на поле, ее отец увидел змею, схватил боевой топор и бросился к ней, но змея ему сказала:

— Если ты меня убьешь, все змеи узнают об этом, приползут и убьют тебя.

Отец испугался и опустил топор, а змея поползла дальше за Икаваян, не отставая от нее ни на шаг.

В полдень Икаваян пошла домой. Змея поползла за нею следом, но, когда они поднялись в хижину, Икаваян вдруг выскочила наружу и убежала. Однако в хижине осталась ее сестра Кивада, и она обошлась со змеей очень приветливо. После этого змея стала каждый день помогать отцу сестер расчищать землю для посадки риса и делать всякую другую мужскую работу. Однажды она приползла с охапкой дров, привязанной к хвосту. Отец девушек очень удивился и стал следить за змеей. Кивада, младшая дочь, тоже удивлялась тому, что делала змея, и однажды, когда змея уползла в поле, незаметно пошла за нею следом. Придя на поле, Кивада увидела, что поле пашет красивый юноша, а неподалеку лежит змеиная кожа. Кивада схватила эту кожу, унесла в сторонку и сожгла. Когда юноша кончил пахать и стал искать свою змеиную кожу, Кивада подошла к нему и призналась, что сожгла ее. Тогда юноша пошел вместе с Кивадой к ней домой, и они поженились. Звали юношу Дуллияу.

Икаваян не думала, что под кожей змеи скрывался красивый юноша, и очень позавидовала сестре. Когда же пришло время Киваде родить ребенка, Икаваян вызвалась быть ее повитухой. Как только Кивада родила, Икаваян подложила на место младенца котенка, а новорожденного — это был мальчик — занесла в лес. Однако женщина по имени Магсалипа увидела, что сделала Икаваян, взяла ребенка к себе домой и выкормила его. Так же поступила Икаваян и с остальными детьми Кивады, и потому вместо мальчиков у сестры ее росли трое котят, а детей подобрала и воспитывала Магсалипа.

Мальчики эти очень любили сахарный тростник и однажды нашли большое поле, где он рос в изобилии. Они пришли туда ночью и наломали себе тростника сколько хотели, а потом стали ходить туда за ним каждую ночь. Поле это принадлежало Дуллияу, и он очень рассердился, когда заметил, что сахарный тростник воруют. Дуллияу решил поймать воров. Он затаился на поле и, когда мальчики снова туда пришли, выскочил из тростника и поймал их. Он хотел их побить, но тут из зарослей вышла Магсалипа и сказала:

— Теперь я поняла, почему ты бросил своих детей — тебе жалко для них еды!

Дуллияу очень удивился, и Магсалипа рассказала ему обо всем. Тогда Дуллияу повел детей домой, к их матери. Велика была радость Кивады, когда она увидела сыновей. Мать дала каждому сыну по котенку, и те очень этому обрадовались. А Икаваян стало еще обидней: дети не только нашли родителей, но еще получили котят, которыми она сама их подменила.

Агкон и его мать

 Жили когда-то у подножия горы вдова с сыном. Вдову звали Баллигокан, а ее сына — Агкон. Однажды утром Агкона разбудил своим криком дикий петух. Петух кричал:

— Кукареку, Агкон, ну-ка поймай меня!

Агкон ответил:

— Подожди, достану пеньки для силка.

На другое утро петух снова прыгнул на окно к Агкону и закричал:

— Кукареку, Агкон, ну-ка поймай меня!

Агкон ответил:

— Подожди, достану бечевки для силка.

На третий день петух громко захлопал крыльями и закричал:

— Кукареку, Агкон, когда же ты придешь?

Агкон выскочил из хижины и крикнул:

— Я уже иду!

Он поставил силок и не успел отойти и спрятаться, как в силке забился жирный дикий петух. Агкон принес его домой и с гордостью показал матери.

— Какой хороший, жирный петух, Агкон! Теперь у нас будет вкусная еда! — обрадовалась мать.

Агкон опалил петуха, выпотрошил, разрезал на куски и поставил вариться. Когда петух уже почти сварился, Агкон выронил из рук половник. Половник провалился в щель пола и упал на землю.

— Ничего, Агкон, — сказала мать, быстро спускаясь вниз по лестнице, — я его подберу.

Как только мать спустилась, Агкон втащил лестницу наверх и попросил, чтобы мать снизу подала ему половник. Когда она подала, Агкон сказал, что сначала поест сам, а потом позовет ее. После этого он начал есть.

Через некоторое время мать попросила:

— Агкон, оставь мне, пожалуйста, крылышки.

— Уж очень они вкусные, матушка, — сказал Агкон и начал их есть.

— Ну тогда ножки, — попросила она его.

— Их я особенно люблю, матушка, — ответил Агкон.

— Ну уж шейку, сынок, ты мне оставишь?

— А я как раз ем ее, матушка, — сказал Агкон.

Оставалась только голова.

— Агкон, сынок, неужели ты не дашь своей матери хотя бы голову?

— Ведь ты же знаешь, матушка, — ответил Агкон, — мне обязательно надо съесть мозг.

Когда от петуха ничего не осталось, Агкон поставил лестницу на место, и мать устало вскарабкалась по ступенькам. Она заглянула в горшок и увидела на дне остатки куриного супа. Мать положила туда немного вареного риса, съела, заливаясь слезами, и стала думать, как бы отомстить сыну. Она спустилась по лестнице на землю и сказала:

— Я пойду поищу спелых бананов, Агкон.

Однако сын ее крепко спал после сытного обеда и не услышал.

Мать пошла вверх по течению реки. Долго шла она и наконец услыхала громкие причитания: семья оплакивала человека, который умер за три дня до этого. Мать пошла дальше и увидела людей, оплакивающих человека, который умер пять дней назад; однако глаза у него еще не вылезали из орбит и язык не высовывался изо рта. Она пошла дальше. В третьем селении причитали и плакали еще громче, потому что никто не мог подойти близко к умершему: он почернел и раздулся, язык у него вывалился наружу, а глаза вылезли из орбит.

Мать сказала, что хочет купить мертвеца, но родственники умершего очень обрадовались, что кто-то готов о нем позаботиться, и отдали его задаром.

Баллигокан сказала трупу:

— Мертвец, я понесу тебя на спине.

Мертвец вскарабкался ей на спину, и она отнесла его в свой рисовый амбар и спрятала в необмолоченном рисе. После этого она подошла к хижине и крикнула сыну:

— Агкон, я принесла в амбар спелых бананов!

Агкон спустился по лестнице, подошел к амбару и заглянул внутрь. Мертвец тут же схватил его и начал есть. Агкон стал звать мать и закричал:

— Матушка, здесь мертвец, он ест мои ноги!

— Это за петушиные ножки, которые ты пожалел для своей матери, — ответила Баллигокан.

— Матушка, мертвец грызет мои руки!

— Но ведь ты, сынок, не дал мне и крылышек, — ответила мать.

— Теперь он принялся за мою грудь, матушка!

— Грудкой петуха, сынок, ты со мною тоже не поделился.

— Он уже грызет мою шею, матушка!

— Но разве не съел ты петушиную шейку, Агкон?

— Матушка, неужели ты дашь ему съесть мою голову?

— Ешь его голову, мертвец, — сказала мать.

Наступил вечер, и ей стало одиноко. Больше некому было с ней говорить, некому приносить хворост, некому помогать ей.

На другой день стало еще тоскливей, и она пошла в амбар посмотреть, не осталось ли хоть что-нибудь от ее сына. Только немного крови на полу нашла она там. Мать соскребла ее с пола, понесла на реку и начала колдовать. Она зачерпнула воды и стала мыть в ней кровь, приговаривая:

— Мыть бы мне Агкона! Мыть бы мне его руки!

И сразу появились руки Агкона, и едва она называла ноги, шею, грудь или какую-нибудь другую часть тела, как эта часть появлялась.

Но тут над матерью Агкона стали кружиться вороны и кричать:

— Уак, уак, мабурак! — Карр, карр, рассыпься!

Агкон рассыпался. Тогда мать закричала:

— Вороны, летите в леса, там уже созрели папайи!

Вороны улетели, но скоро вернулись — еще до того как Баллигокан успела соединить все части тела Агкона.

— Вороны, летите вверх по течению реки, бананы там совсем спелые! — закричала она.

Вороны улетели, а когда они вернулись, Агкон уже был живой. Они снова начали кричать, но Агкон поднял камень и швырнул в ворон, и они улетели. После этого мать с сыном помирились и решили любить друг друга, и Агкон сказал:

— Матушка, отныне мы всегда будем есть вместе!

Как появились гром и молния

 Кабуниан[32] долго не женился, и луна из-за этого все время над ним смеялась.

Однажды, придя в селение Лутаб, Кабуниан увидел там красивую девушку, женился на ней, и они стали жить в доме ее отца. Но другие женщины селения тоже хотели выйти замуж за Кабуниана и стали ревновать его к жене. Одна из них сказала:

— Давайте привяжем козла под домом, где спит с женой Кабуниан. Он подумает, что зловоние исходит от его жены, бросит ее и женится на одной из нас.

Так они и сделали — стали каждую ночь привязывать под домом козла. Однако вскоре Кабуниан понял их хитрость, очень рассердился и решил уйти из Лутаба домой, на небо, взяв с собой и жену. Вскоре после того как они отправились в путь, у его жены родился сын, и им пришлось на три дня остановиться. Через три дня Кабуниан с женой пошли дальше и пришли к скале, такой большой, что женщина не могла через нее перебраться. Она сказала Кабуниану:

— Давай вернемся, я не могу идти дальше.

Кабуниан на это ей ответил:

— Ты, если хочешь, можешь вернуться в Лутаб, но сына я возьму на небо.

Жена Кабуниана заплакала, потому что хотела оставить сына себе. Кабуниан рассердился, выхватил боло[33] и разрубил ребенка на две части. Одну половину он взял себе, а другую дал жене. Из своей половины он сделал молнию и пошел дальше. Отойдя немного, он обернулся и увидел, что жена, не в силах оживить свою половину ребенка, горько плачет. Кабуниану стало ее жалко, и он превратил другую половину ребенка в гром.

Больше Кабуниан не спускается с неба к людям, но время от времени он посылает молнию посмотреть, что они делают, и гром, чтобы тот бранил их, когда они поступают дурно.

Как звезды стали женами мужчин набалои

 В прежние времена звезды приходили купаться в ручье у селения Батан. Женщины Батана часто видели по утрам, что у таро, растущего возле ручья, обломаны верхушки, но они не знали, кто это делает. Они спросили свинью:

— Это ты обломала верхушки таро? Но свинья ответила:

— Нет, это, наверно, сделала собака. Они спросили собаку:

— Это ты оборвала листья таро?

Но собака ответила:

— Нет, это, наверно, сделала обезьяна.

Они спросили обезьяну, но обезьяна им ответила:

— Нет, не я обломала верхушки таро; скажите вашим мужьям, чтобы они спрятались вечером близ ручья — тогда они увидят, кто это делает.

Той же ночью мужчины Батана пошли и спрятались недалеко от ручья. Около полуночи они увидели, что с неба спускается много звезд. Звезды разделись, бросили одежду на верхушки таро и начали купаться в ручье. Увидев это, мужчины спрятали одежду звезд.

Когда звезды выкупались, они стали искать свою одежду, но нигде не могли найти ее. Крылья были у них на одежде, поэтому звезды не могли теперь вернуться на небо, и мужчины всех их поймали.

Мужчины Батана женились на пойманных ими звездах. Те из них, кто уже был женат, развелись для этого со своими женами. Женщины Батана очень рассердились на мужчин, и некоторые с горя убили себя, а многие ушли жить в другие места.

Мужчины хранили одежду звезд в запертой комнате, потому что знали: если звезды вернут себе свою одежду, они улетят. Много лет звездам никак не удавалось заставить мужчин открыть комнату, где хранилась их одежда, потому что мужчины были сильнее звезд. Но, состарившись, мужчины потеряли свою силу, в то время как звезды остались молодыми и сильными. Когда звезды стали сильнее мужчин, они взяли свою одежду и улетели на небо. Однако до этого у них родилось много детей, которые и были нашими предками.

Откуда появились лягушки

 Жил когда-то человек, который только и делал, что ел и ел без конца. Работать он не любил и все время сидел дома, занятый одной едой, зато жену, выращивавшую для него бататы, заставлял работать очень много. От обжорства и безделья живот у него стал очень большой, а руки и ноги становились все слабее и тоньше.

Однажды он отправился на праздник и столько там съел, что уже не мог сам идти домой. Тогда он сказал жене:

— Неси меня в корзине, в которой ты носишь бататы.

Жена посадила мужа в корзину и понесла, но, когда она переходила вброд реку, муж выпал из корзины в воду. Он начал было ругать жену, но захлебнулся и мог выговорить только: «Ква-ква-ква», потому что стал лягушкой.

Вот почему набалои говорят своим детям, что те превратятся в лягушек, если будут есть слишком много.

Откуда появилась первая летучая мышь

 Когда-то кошка поймала птицу-рисовку и съела у нее все, кроме крылышек. Потом она поймала мышь и подумала, что задушила ее, но на самом деле мышь просто притворилась мертвой.

Кошка была сыта и потому припрятала крылья и мышь в укромном месте, сказав себе: «Когда я проголодаюсь, я их съем». Крылья она положила поверх мыши; кровь на них запеклась, и они присохли к мышиной спине. Когда кошка ушла, мышь встала и начала бегать, очень удивленная тем, что у нее появились крылья. Скоро крылья приросли к ней совсем, и мышь могла теперь летать. Она сказала себе: «Теперь я птица и больше не буду жить среди мышей».

Мышь полетела на рисовое поле и попросила одну из рисовок выйти за нее замуж. Но рисовка ей ответила:

— Ты вся в волосах, а я не хочу, чтобы у меня был волосатый муж. К тому же ты безобразна, и мне было бы очень стыдно, если бы нас увидели вдвоем. Уходи от меня и женись лучше на какой-нибудь мыши.

Мышь попыталась заговорить о том же с другими рисовками, но те тоже не захотели выходить за нее замуж и прогнали от себя прочь.

Тогда она попробовала вернуться к мышам, но мыши сказали:

— Раз ты загордилась и нас бросила, отправляйся к птицам и показывай им свои прекрасные крылья.

И они тоже прогнали крылатую мышь.

Мыши стало стыдно, и она спряталась. Чтобы ее не видели, она стала летать только по ночам и, если где-нибудь встречала свет, старалась убить себя, потому что очень стыдилась своего вида. Это была первая летучая мышь на земле.

Лягушка и ящерица

 Однажды ящерица грелась в лучах солнца, лежа на большом камне у реки. Вдруг из воды выпрыгнула лягушка и плюхнулась рядом с ней на скалу. Она сказала ящерице:

— Как хорошо я искупалась! Ведь ты, кажется, никогда не купаешься? Наверно, ты не умеешь плавать и потому боишься нырять.

— Нет, я умею плавать, но в воде холодно, а я люблю греться на солнышке, — ответила ящерица.

— Давай поглядим, кто из нас лучше плавает, — сказала лягушка и столкнула ящерицу в воду.

Ящерица сразу поплыла назад, к своему камню, а лягушка сначала переплыла реку и только потом вернулась. Она снова прыгнула к ящерице на камень и сказала:

— Видела, как я плаваю? Ну а что умеешь делать ты? Давай посмотрим, кто из нас дальше прыгнет.

Ящерица не хотела прыгать, но лягушка снова столкнула ее, только теперь на землю, а потом прыгнула сама. Вернувшись на прежнее место, она сказала ящерице:

— Я вижу, ты и прыгать не умеешь! Как стыдно, должно быть, ничего не уметь! Но зато ты, наверно, хорошо поешь? Давай-ка посмотрим, кто из нас поет лучше.

И лягушка начала петь обо всем, что она умеет. Она пела все громче и громче, а ящерицу было едва слышно. Песню лягушки услышал высоко в небе ястреб. Ящерица вовремя его заметила, но лягушка, воспевая себя, позабыла обо всем на свете и не видела вокруг ничего.

Ящерица успела спрятаться в расщелине камня, а лягушка попала в когти ястребу. Высунув из расщелины голову, ящерица сказала:

— Ты хорошо плаваешь, но сможешь ли ты плавать там, где совсем нет воды? Ты хорошо прыгаешь, но сможешь ли ты прыгать там, где нет земли? Ты громко поешь, но услышит ли тебя кто-нибудь, кроме ястреба, который, по-моему, пения совсем не любит? Пусть я не умею хорошо плавать, прыгать и петь — лучше мне оставаться такой, какая я есть, если мои глаза видят ястреба прежде, чем он может меня схватить.

Почему у олених нет рогов

 Когда-то у олених были такие же рога, как у оленей, но однажды оленихи собрались и решили, что бросят своих мужей и выйдут замуж за диких кабанов. Они пришли к кабанам, но те сказали им:

— Чтобы вы смогли жить в наших домах, вам надо сломать сначала свои рога.

Оленихи согласились, но, когда они сломали рога, кабаны начали их кусать. Оленихи, преследуемые кабанами, помчались назад, к мужьям-оленям. Олени прогнали кабанов, и оленихи больше не покидали своих мужей, но зато навсегда остались безрогими.

Как люди воевали с обезьянами

 Когда-то обезьян было больше, чем людей.

Обезьяны спускались с горы, где они жили, похищали детей и уносили их в лес.

Однажды вождь созвал людей и сказал им:

— Давайте пойдем на обезьян войной. Я пошлю к их вождю человека, который скажет ему, что завтра мы придем на гору с ними драться.

Люди согласились, и тогда вождь сказал гонцу:

— Пойди к вождю обезьян и скажи ему, что тебя послал вождь людей. Передай вождю обезьян, что вождь людей говорит: «Завтра вождь людей поведет на вас свой народ. Если победят люди, вы не будете больше красть детей; если же победите вы, люди каждый месяц будут отдавать вам двоих детей».

Гонец пошел в горы и передал вождю обезьян слова, сказанные вождем людей. Вождь обезьян согласился на эти условия и велел своему народу готовиться.

На другой день люди отправились драться, но, когда они начали взбираться на гору, обезьяны стали скатывать на них камни, и много людей было убито. Спаслись только те, кто убежал домой. С этого дня люди стали жить в страхе перед обезьянами и теперь каждый месяц отдавали им двоих детей.

Среди детей, которых они отдали обезьянам, был мальчик по имени Апинан. Когда обезьяны привели Апинана в горы, одна из них осталась его стеречь, а остальные ушли, сказав, что на другой день вернутся и убьют его.

Уходя к обезьянам, Апинан взял с собой из дому боло и бамбуковый сосуд, полный тапуя.[34] Этот сосуд он отдал обезьяне, оставшейся его стеречь, и, когда она напилась допьяна, Апинан вынул боло и убил ее. После этого он содрал с обезьяны шкуру, надел ее на себя и отправился домой. Обезьяны, видевшие Апинана, думали, что он тоже обезьяна, и не останавливали его. Так мальчик вернулся к своему народу.

Когда Апинан вырос, вождь людей умер, и вместо него вождем стал Апинан. Женщины пошли к нему и сказали:

— Помоги нам! Когда у нас родятся дети, их отдают обезьянам.

Апинан сказал женщинам:

— Больше мы не будем отдавать детей обезьянам, а то обезьян становится все больше, а нас все меньше.

Апинан велел людям выкопать между селением и горами много глубоких ям, а потом сказал:

— Постройте себе новые хижины, но не там, где стоят старые, а на другом месте.

Когда ямы были выкопаны, а хижины построены, Апинан позвал к себе гонца, дал ему свою обезьянью шкуру и сказал:

— Пойди в горы и посмотри, что делают обезьяны; но сначала оденься в эту обезьянью шкуру — тогда обезьяны будут думать, что ты их сородич, и не убьют тебя.

Гонец оделся в шкуру обезьяны, убитой Апинаном, и пошел на гору, в лес. Там он увидел, что у обезьян праздник, и, вернувшись, рассказал об этом Апинану.

Апинан созвал мужчин и сказал им:

— Завтра мы пойдем драться с обезьянами.

Женщинам Апинан сказал:

— Наберите бататов и отнесите их в старые хижины, а все свои вещи перенесите в новые.

На другой день люди поднялись высоко в горы, выше того места, где пировали на празднике обезьяны, и оттуда стали скатывать на них камни. Много обезьян погибло, но некоторые из них успели взобраться на деревья, поднялись, прыгая с ветки на ветку, вверх по склону горы и добрались до места, где были люди. Там обезьяны спустились с деревьев и начали бросать в людей камни. Люди побежали к своим старым хижинам, а обезьяны погнались за ними. Люди бежали так, чтобы не попасть в прикрытые сверху ямы, но обезьяны не знали о ямах, и многие из них туда попадали. Люди вбегали в старые хижины, и обезьяны бросались вслед за ними. Люди выскакивали оттуда через окна, но обезьяны, увидев бататы, позабыли обо всем на свете и жадно на них набросились. Тогда люди закрыли снаружи все окна и двери, и обезьяны вместе с их вождем были пойманы. Люди подожгли свои старые хижины, и почти все обезьяны сгорели.

С того времени люди больше не боятся обезьян, зато обезьяны стали бояться людей.

Бог Чача и бог Кедъем

 Жили когда-то бог-воин Чача и бог-кузнец Кедъем. Они были добрыми соседями. Однажды Чача заметил, что хотя время уже позднее, его двоих сыновей нет дома.

— Где наши сыновья? — спросил бог Чача у жены.

— Наверно, они в соседней хижине, у кузнеца Кедъема, — ответила жена, — я видела, как они туда вошли.

Бог Чача подумал, что сыновьям давно уже пора быть дома, зажег факел, чтобы посветить себе, и пошел к Кедъему. Когда Чача вошел к соседу в хижину и спросил про сыновей, Кедъем, занятый своей работой, даже не посмотрел на него, а только сказал:

— Они все лезли ко мне и мешали работать — что я ни сделаю, они ломают. За это я отрубил им головы.

И он показал на два обезглавленных тела в одном углу хижины и на две головы в другом. Чача взял тела и головы сыновей и соединил каждую голову с ее телом. Головы сразу приросли, и мальчики ожили, но, прежде чем уйти вместе с ними, Чача сказал Кедъему, что завтра они вдвоем должны встретиться в лесу для поединка.

Невиданный бой разгорелся на другой день между двумя богами. Оба принесли с собой все свое оружие, а когда его больше не осталось, начали вырывать из земли и швырять друг в друга деревья и вырывали до тех пор, пока не выкорчевали весь лес.

Однако ни один не мог осилить другого, и они решили продолжать бой на другой день. Теперь боги стали драться в реке. Они побросали друг в друга все камни, какие только в ней были, но ни одному не удалось убить или хотя бы ранить другого. Опять наступила ночь, и тогда бог-воин сказал богу-кузнецу, что лучше им помириться и дружить снова, как прежде.

— Отныне, когда я буду есть рис, ты тоже будешь есть вместе со мной и будешь знать, что тебе не надо меня бояться, — сказал Чача богу-кузнецу.

— А когда я закурю трубку, ты тоже будешь курить ее и не будешь ждать от меня зла.

Кедъем с радостью согласился, и они позвали других богов, чтобы те были свидетелями их примирения. С той поры так и повелось: когда два враждующих народа мирятся, все знают, что можно без страха есть, пить и курить с прежним врагом — он больше не нападет.

Как появился рис

 В прежние времена люди не знали риса. Они ели плоды лесных деревьев, коренья, рыбу и дичь. Люди тогда не умели обрабатывать землю и не умели разводить скот.

Когда там, где они жили, не оставалось больше кореньев или плодов и не удавалось больше наловить рыбы или убить дикого зверя, они переходили на другое место.

Они были довольны своей жизнью. Пока мужчины с собаками охотились в лесу, женщины и дети ловили рыбу, собирали плоды или охотились с луками и стрелами за дичью. Любую пищу, которую удавалось достать, делили на всех.

И вот однажды в погоне за диким кабаном несколько охотников забрели в горы. Они очень устали и решили отдохнуть в тени большого дерева. Солнце к этому времени поднялось совсем высоко, и они уже немного проголодались.

Не успел еще высохнуть пот на их телах, как они увидели: с вершины горы спускаются необычные мужчины и женщины. У них была гордая осанка и красивые лица, и от этих лиц исходил свет. Охотники испугались: они сразу поняли, что к ним идут боги, живущие на этой горе. Люди встали и почтительно приветствовали богов. Богам понравилась их почтительность. Они ответили на приветствия охотников и позвали их к себе на пир — к нему как раз готовились в это время на вершине горы. Охотники взвалили на плечи туши убитых зверей и пошли следом за богами.

На вершине горы охотники увидели, как слуги богов готовят пищу, и захотели им помочь. Они разрубили туши, которые принесли с собой, и грудой свалили куски в огонь. Тогда один из богов подошел к ним, взял бамбуковую палочку, нанизал на нее один за другим куски мяса и показал охотникам, как нужно жарить мясо, чтобы оно не подгорало.

Потом охотники увидели, что слуги берут из огня колена бамбука, разбивают их и высыпают из них белые зерна. Зерна они клали на банановые листья, разостланные на бамбуковом столе. К каждой кучке зерен слуги богов клали куски жареного мяса, снятые с бамбуковой палочки, а также коренья и плоды; и еще они ставили рядом бамбуковые сосуды. Охотники думали сначала, что эти сосуды наполнены прозрачной водой, но оказалось, что это не вода, а вино богов.

Охотников позвали к столу, и тогда один из них сказал:

— Мы не едим червей.

Боги стали смеяться.

— Эти белые зерна, что лежат кучками на листьях, вовсе не черви, — сказал один из богов. — Это рис, зерна травы, которую мы здесь выращиваем.

— Садитесь к столу и попробуйте пищу богов, а тогда уж решайте, есть вам рис или не есть, — сказал другой бог.

Люди послушались богов и сели к столу. Как вкусны оказались маленькие зерна! Они не только насытили охотников, но и придали им силы.

После пира люди поблагодарили богов и подарили им свою добычу. За это боги дали каждому из них по мешку золотистых зерен.

— Это нешелушеный рис, — сказали они охотникам. — Порушьте пестом в ступе несколько мешков риса и отвейте его хорошенько. Потом промойте очищенный рис, положите в сосуды из бамбука, налейте воды и варите на огне, пока он не станет таким же мягким, как рис, который вы ели здесь. Больные, когда поедят риса, начнут поправляться, а ваши родные — радоваться. Оставшиеся зерна, когда придут дожди, посадите в разрыхленную землю, и летом вы снимете урожай. Соберите его весь до последнего зернышка, покажите зерна вашим друзьям и научите их тоже обрабатывать землю и сажать рис. Если вы сумеете все это сделать, ваша жизнь станет спокойнее и счастливее, и вы сможете жить на одном месте.

С той поры люди и стали обрабатывать землю, разводить скот и строить жилища.

Как Монсаи сделал хозяина своим слугой

 Жил когда-то мальчик Монсаи. У него не было ни дома, ни семьи, и он бродяжничал, перебиваясь как мог. И вот однажды он повстречал Сабандара, бездельника и любителя пожить в свое удовольствие. Увидев мальчика, Сабандар подозвал его к себе и сказал:

— Будь моим слугой, и я научу тебя, как надо жить на свете.

— Что мне придется делать? — спросил Монсаи.

— Ты будешь носить мой меч и мешочек с бетелем и будешь делать то же самое, что и я.

— Пожалуй, мне это подойдет, — сказал Монсаи, — этого не случилось, я пришел сюда и спрятал голову в кувшин, но ты заставил меня показать тебе свое лицо. Поэтому ты теперь будешь моим слугой.

Сабандар начал было над ним смеяться, но Монсаи твердо стоял на своем, и они пошли к старейшинам, чтобы те их рассудили. Подумав, старейшины решили, что прав Монсаи, и приказали Сабандару стать слугой мальчика.

Как появилась луна

 Когда-то луны на небе не было. Солнце в высоте очень тосковало от своего одиночества. Все признавали его царем, но его это совсем не радовало, потому что царицы у него не было. Все время печалилось солнце, утром вставало хмурое, а сразу после полудня торопилось на отдых.

Люди очень страдали от того, что солнце светило мало: трудно добывать себе пропитание, когда весь день сумерки.

Был на островах Сулу один дату,[35] которому подданные все время жаловались на то, что слишком слабо светит царь-солнце. Наконец дату надоели их жалобы, и он собрал своих советников, чтобы найти средство от этой беды.

Посоветовались они и решили обратиться к старейшему мудрецу, чтобы тот призвал на помощь свою мудрость и узнал у солнца, в чем дело.

Так и поступили они. Мудрец испробовал все, чтобы узнать, почему солнце так ведет себя, и наконец сказал дату:

— Царь-солнце ищет себе царицу и хочет взять в жены твою единственную дочь, потому что его супругой может стать только девушка царской крови.

Дату решил, что солнце просит слишком многого — ему не под силу было расстаться с единственной дочерью, а к тому же, кроме нее, некому было унаследовать его царство. Напрасны были все уговоры — дату никого не хотел слушать. А люди все жаловались и жаловались на невзгоды, которые они терпят от солнца.

От Сулаймин, дочери дату, желание солнца скрыли. Дату строго-настрого наказал, чтобы никто не смел говорить об этом в присутствии его дочери. Во дворце его послушались: все знали, как жалеет Сулаймин простых людей, и не хотели расстаться со своей любимой принцессой.

И вот однажды Сулаймин вышла с подругой погулять у ручья и повстречала на дороге нищего. Сулаймин остановила его и спросила:

— Почему просишь ты подаяния, бедный человек?

Нищий, не знавший, кто с ним разговаривает, рассказал ей о желании солнца, и Сулаймин узнала, что только она может избавить народ от страданий, которые он терпит.

— Больше так не будет! — воскликнула Сулаймин.

Возвратившись во дворец, Сулаймин тут же пошла к отцу. Долго спорили дочь с отцом, но дату так и не уступил ей: очень не хотелось ему расставаться с единственной дочерью.

С той поры Сулаймин начала неустанно молиться о том, чтобы ее отец изменил свое решение, а если не изменит, то чтобы она сама нашла способ выполнить желание солнца. Как могла она поступить иначе, когда от этого зависело счастье всего ее народа?

А дату стал строг со своей дочерью и уже не разрешал ей выходить за пределы дворцового сада.

Однажды утром Сулаймин проснулась полная сил. Она разбудила своих подруг и сама подала завтрак своему отцу, что всех удивило.

Как обычно, к полудню она вместе со своими подругами пошла в дворцовый сад и там в веселых играх с ними провела несколько часов.

Играя в прятки, Сулаймин спряталась в кроне пышно разросшегося дерева, обвитого стеблем багинга.[36] И — о чудо! — стебли багинга обвились вдруг вокруг Сулаймин и подняли ее в небо, словно подхваченную ветром.

Приближенные больше не видели Сулаймин, а солнце сразу начало светить и греть во всю мочь на радость людям. Веселившийся народ и не знал, что во дворце все оплакивают исчезнувшую Сулаймин.

Когда же пришла ночь, люди с изумлением увидели нежный свет, исходящий с неба. Это был свет луны — Сулаймин, ставшей женой царя-солнца.

Ночная красавица

 Когда-то султан Баранггай был известен жителям Тавитави[37] своей смелостью и воинственностью. Он побеждал всех своих врагов, и никто не смел ему противиться. Но еще больше, чем воинской отвагой, был он знаменит своей дочерью — принцессой Бартухой, которой не было равных по красоте. Многие дату и знатные юноши были влюблены в принцессу и добивались, чтобы она тоже их полюбила.

Однако среди этой знати не было никого, кто нравился бы принцессе: для нее, хоть сама она была и высокого рода, искренность и верность в любви были важнее, чем знатность рода или богатые одежды.

В большом саду при дворце султана служил в то время один садовник, юноша низкого происхождения, из бедной семьи. Юноша этот был приставлен ухаживать за прекрасным садом принцессы. Каждый день ходила туда Бартуха рвать цветы. Она сама не заметила, как полюбила садовника, и они поклялись никогда не изменять друг другу.

Но Баранггай узнал об их любви. Султан не мог потерпеть, чтобы его дочь соединила свою судьбу с судьбой простого садовника, и решил прогнать его. Вечером, в тот самый час, когда садовник должен был встретиться со своей любимой, султан его выгнал. Принцесса Бартуха ничего об этом не знала и спокойно спустилась в сад, чтобы увидеться с возлюбленным.

Время шло, а юноша все не появлялся. Принцесса огорчилась и подумала: уж не спит ли ее возлюбленный? Шли часы, но юноши все не было. Принцесса заплакала и стала просить Аллаха, чтобы он вернул ей любимого, но все мольбы ее были напрасны.

Тогда она обратилась к богу с такими словами:

— Аллах, ты знаешь, как тяжело мне без мобго возлюбленного! Прошу тебя, преврати меня в растение, цветы которого были бы ароматнее всех других, и пусть ночами благоухание их разливается по всему саду. Я хочу стать растением — тогда я смогу всегда ждать возлюбленного на этом месте.

Султан, украдкой наблюдавший за дочерью, окаменел от ужаса: он увидал, как принцесса Бартуха превращается в растение. Еще несколько мгновений — и на новом растении расцвели необыкновенные благоухающие цветы. Султан закричал, но было поздно — дочери его как не бывало.

Это растение, благоухание которого наполнило в ту ночь сад султана, мы называем теперь «ночная красавица».

Как появились звезды

 Жил когда-то могущественный бог по имени Отец, повелитель всех богов и творец человека. Он жил на небе, в прекрасном чертоге, откуда видел все. Из всех сыновей самыми любимыми у него были Солнце и Месяц, и им обоим он подарил по ослепительно сверкающему дворцу. Солнце и Месяц, как хотел того их отец, каждый день проходили над землею бок о бок и вместе светили людям, но были разные: Солнце — угрюмое и молчаливое, однако во всем послушное Отцу, а Месяц — веселый, проказливый и очень непослушный.

Как-то раз, когда Солнце и Месяц приближались к завершению дневного труда, они увидели внизу на земле воров, дожидавшихся темноты, чтобы заняться своими недобрыми делами. Месяц (по нраву он был похож на них и им сочувствовал) начал торопить брата, потому что хотел, чтобы на земле скорее стемнело. Однако Солнце отказывалось поторопиться, и между братьями вспыхнула ссора. Отец, наблюдавший за сыновьями и слышавший все, очень рассердился на непослушный Месяц. Разъяренный, он поднял огромную скалу и швырнул ее в дворец Месяца. Скала ударилась о дворец и разлетелась на тысячи осколков, которые от соприкосновения со светящимся дворцом сами стали светиться. Их до сих пор можно видеть на небе — это звезды. Месяцу с той поры запрещено было ходить по небу вместе с Солнцем, а вместо этого было приказано освещать уже неярким светом своего дворца ночную землю и этим мешать ворам.

Почему улитки взбираются на верхушки травинок

 Когда-то, давным-давно стрекоза, оса, рыба далаг и улитка сговорились поселиться в одном доме. Рыбу далаг, которая была из них самая большая и сильная, выбрали главой дома, и она должна была добывать для всех пропитание. Стрекозу — она была самая быстрая, но и самая слабая из четырех — выбрали гонцом. Осе из-за ее ядовитого жала поручили сторожить дом, а также чинить его, потому что она могла носить кусочки земли и другое нужное для починки дома; а улитку, слишком медлительную для всех работ, кроме домашних, выбрали поваром.

Однажды рано утром рыба далаг отправилась искать пищу. Она не спеша плыла среди водорослей и вдруг увидела, что наверху, среди ряски, кто-то барахтается. Подплыв поближе, рыба далаг увидела, что это лягушка. «Отличная пища для нас, и как много!» — подумала рыба далаг и, не раздумывая, схватила лягушку зубами. Уверившись, что она крепко держит лягушку и та от нее не уйдет, рыба далаг двинулась было домой, но — увы! — так никогда и не вернулась к своим товарищам: в лягушке был крючок, и бедная рыба далаг на него попалась. Напрасно рвалась она с него, пытаясь освободиться, — скоро пришел рыбак, вытащил рыбу из воды, положил в корзину, отнес домой и съел.

А тем временем трое товарищей рыбы далаг с нетерпением ее ждали. Когда они поняли, что с ней что-то случилось, они послали на розыски стрекозу. Перед тем как отправиться в путь, стрекоза провела много времени, завязывая на шее платок, а потом полетела, вертя головой во все стороны в надежде увидеть рыбу далаг. Наконец она увидела рыбу боласи, которая, как всегда, то высовывала рот из воды, то прятала его в воду. Стрекоза очень рассердилась, увидев это: она подумала, что боласи смеется над ее шейным платком и ей надо его поправить. Стрекоза стала затягивать его туже и туже, но рыба боласи по-прежнему то высовывалась из воды, то пряталась, и стрекозе по-прежнему казалось, что она над ней смеется. Стрекоза затягивала платок все туже и туже и наконец перерезала себе горло, и ее голова отвалилась.

Прошло два дня, а рыба далаг и стрекоза все не возвращались домой. К этому времени оса и улитка очень проголодались. Улитке было лучше, чем осе, потому что она могла пока перебиться илом, а оса не могла есть ил, и ей оставалось только затягивать туже пояс. В конце концов оса, не в силах больше выносить голод, полетела искать рыбу далаг и стрекозу. Пока она их искала, голод мучил ее сильнее и сильнее, и она, затягивая пояс все туже, в конце концов перерезала себя надвое.

Улитка осталась одна. Не дождавшись никого из товарищей, она отправилась их искать. В пути она заливалась слезами, и главной пищей ей служил ил. Когда на ее пути встречались травинка или стебелек водяного растения, улитка взбиралась на верхушку, чтобы оттуда посмотреть, не видно ли кого-нибудь из ее товарищей.

И по сей день улитки плачут на ходу и взбираются на верхушки торчащих из воды травинок, надеясь увидеть оттуда стрекозу, осу или рыбу далаг.

Ястреб и дикая кошка

 Однажды ястреб украл соленую рыбу, сушившуюся на солнце. Он полетел с нею на дерево каманчиле, сел на ветку и начал есть. Дикая кошка, жившая в норе под деревом, увидела, что ястреб ест рыбу, и с притворным восхищением сказала:

— Как красиво блестят твои черные перья, ястреб!

Услышав похвалу, ястреб приосанился, а потом замахал крыльями. Похвала была ему очень приятна.

— Ты особенно хорош, когда ходишь, — льстиво продолжала дикая кошка.

Ястреб запрыгал с гордым видом по ветке.

— Вчера кто-то говорил: голос твой так красив и нежен, что околдовывает всех, кому случится услышать твою песню. Дай мне хоть немного послушать твое пение, прекрасный ястреб, — попросила дикая кошка.

Ястреб, почувствовав от ее слов безмерную гордость, раскрыл клюв и закричал:

— Уак-уак-уак-уак!

Как только ястреб закричал, рыба, которую он держал, выпала из его клюва на землю. Дикая кошка тут же подхватила ее и унесла в нору.

Все это видела цапля, стоявшая на спине буйвола неподалеку от них. Она сказала:

— Ястреб, позволь мне дать тебе совет: не надо верить каждому слову, которое слышишь от других. Думай сам и помни, что ворованное впрок не идет.

Ленивый муж

 Жили когда-то в глухой деревушке Хигнарой бедняки — муж и жена, у которых было много детей. Барбара, жена, была хоть и сварливая, но трудолюбивая женщина. Чтобы прокормить большую семью, она работала на фабрике, зато ее муж, Алехо, целыми днями бездельничал. Пока жена была на работе, он только и делал, что пил, ел и спал. В конце концов лень мужа стала сердить Барбару, и каждый раз, возвращаясь с работы домой, она начинала бранить его:

— Хоть бы что-нибудь по дому сделал, лентяй! Как ни придешь, в доме все вверх дном — дети безобразничают, а ему и и дела нет!

Алехо не обращал никакого внимания на брань жены. Он становился все ленивей и ленивей, только и думал, как бы еще поспать, и ел столько, что детям и жене почти ничего не оставалось.

Со временем гнев Барбары стал таким сильным, что она уже больше не прибегала к словам, а просто била своего мужа. И в конце концов Алехо решил уйти из дому в какую-нибудь далекую страну, чтобы избавиться от жены и поискать счастья.

И вот однажды он отправился в путь. Он шел через леса, через холмы и по берегам рек и за время своего пути не встретил ни одного человека. Наконец Алехо устал и прилег отдохнуть на берегу реки. Он лежал, слушал, как поют птицы и журчит вода, и размышлял о своей горькой судьбе. Вдруг перед Алехо появился неизвестно откуда старый горбун и спросил его:

— Что случилось с тобой, мой друг, почему ты такой печальный?

— Меня постигла большая беда. Я женат, у меня много детей, которые просят есть, но я беден. Дома я ничего не делал, моя жена била меня за это, и я пошел по свету искать счастья.

— Не горюй, сынок, — сказал старый горбун. — На, возьми этот кошелек. Он пустой, но стоит тебе только сказать ему: «Кошелек, выплюнь деньги!» — и у тебя их сразу будет столько, сколько ты пожелаешь.

Алехо очень обрадовался, что так быстро нашел свое счастье. Он поблагодарил старика, взял кошелек и, довольный, отправился в обратный путь. Скоро он был в своей деревне, но, прежде чем пойти к себе домой, зашел к куму и куме рассказать о счастье, которое ему привалило. Они стали угощать Алехо, и, когда все были уже навеселе, Алехо достал свой кошелек.

— Друзья, — сказал он, — смотрите!

Он произнес слова: «Кошелек, выплюнь деньги!» — и серебряные монеты потоком хлынули на пол. Куму и куме, когда они увидели это, очень захотелось завладеть кошельком, и они стали поить Алехо, наливая ему вина стакан за стаканом, пока он совсем не опьянел. Кум и кума перенесли его на постель, и, как только он заснул, кума отвязала кошелек от пояса Алехо и привязала на его место свой, обыкновенный.

Через некоторое время Алехо проснулся, поблагодарил кума и куму за встречу и угощение и пошел дальше — к себе домой. Жена, когда он пришел, сидела у очага и шила. Она очень удивилась, услышав его ласковые слова:

— Радуйся, моя дорогая, любимая женушка, я принес кошелек, который даст нам столько денег, сколько мы пожелаем.

— Отстань от меня со своими глупостями, лентяй, — ответила она. — Разве дождешься от тебя чего-нибудь хорошего? Все это неправда.

— Поверь, я говорю правду!

— Ну хорошо, докажи мне это.

— Созови наших детей, пусть увидят, что я принес.

Когда все собрались, Алехо словами, которым научил его горбун, снова попросил у кошелька денег. Но ни одной монеты не упало из кошелька. Барбара пришла в такую ярость, что осыпала мужа всеми ругательствами, какие только знала, а потом выгнала его из дому. А Алехо хоть и ленивый был человек, но сердце у него было доброе, и ему в голову не пришло бы побить жену, как это делала с ним она. Он очень любил Барбару и своих детей.

Алехо снова пошел на то место, где встретил старого горбуна, снова увидел его, и горбун спросил:

— Куда ты теперь идешь, Алехо?

— Твой кошелек не помог мне.

— Ну тогда возьми этого козла. Когда тебе будут нужны деньги, скажи ему только: «Козел, подпрыгни!» — и деньги появятся.

Обрадованный Алехо взял козла и снова отправился домой. Когда он проходил мимо дома кума и кумы, те, увидев его, зазвали к себе опять и напоили, как прежде. Алехо рассказал о своем козле, и, когда он, пьяный, заснул, кум и кума подменили его козла своим.

Проснувшись, Алехо взвалил козла на плечи и отправился домой. Но опять, когда он попробовал показать жене, на что способен козел, и произнес слова, которым научил его старик, деньги не появились, а козёл стоял и только таращил на всех глаза. Барбара пришла в еще большую ярость и выгнала мужа, сказав ему, чтобы он больше не возвращался.

Алехо снова отправился искать старика и скоро нашел его.

— Ну а теперь, Алехо, как твои дела? — спросил старый горбун.

— Твой козел меня не слушается, — сказал Алехо.

— Тогда возьми этот стол, — предложил ему добрый старик. — Он даст тебе любые кушанья и напитки, каких ты только пожелаешь. Стоит сказать ему: «Столик, накройся!» — и на нем появится все, что ты захочешь.

Алехо поблагодарил старика, взвалил стол на спину и отправился в обратный путь.

Опять он зашел в дом кума и кумы и снова, пьяный, открыл им тайну своего стола. «Столик, накройся!» — сказал он, и мигом на столе появились разные вкусные блюда и напитки. Но, когда Алехо заснул, хитрые кум и кума опять его обманули — подменили его стол обыкновенным.

Выспавшись, Алехо взвалил стол на спину и поспешил домой. Он позвал жену и уверил ее, что этот стол накормит их любой пищей, какую они только пожелают.

Новость очень обрадовала Барбару, и она тут же созвала детей. Когда все сели за стол, Алехо воскликнул: «Столик, накройся!» — и сколько же ударов, оплеух и щипков досталось ему от жены, когда она увидела, что на столе не появилось и зернышка риса!

Алехо стало очень стыдно перед женой, и он задумался: почему куму и куме кошелек, козел и стол показывали свои необыкновенные свойства, а при его жене не показывали? Он снова отправился искать старика и после долгого пути пришел на место, где раньше встречал его.

— Ну, как тебе понравился стол? — спросил горбун.

— Не помог он мне — потому я и пришел к тебе снова.

— Да, жаль мне тебя, Алехо, — сказал старик. — Ну ладно, возьми эту палку — мой последний подарок тебе. Береги ее, потому что больше мне дать тебе нечего. Если с тобой кто-нибудь плохо поступит, скажи только: «Палка, за дело!» — и она изобьет обидчика, будь он хоть кто угодно: принц, король или император.

Алехо взял палку, поблагодарил старика и поспешил назад. На этот раз, придя в родную деревню, он не зашел к куму и куме, а отправился прямо к себе домой. Он сказал жене, чтоб она созвала всех друзей, соседей и родственников, потому что он хочет их угостить. Сперва Барбара не хотела этого делать: она помнила, как Алехо три раза обманул ее, и очень на него обижалась, но в конце концов он ее уговорил.

Когда все собрались, Алехо запер в доме все двери и окна, а потом крикнул палке:

— Палка, за дело!

Палка начала бить кума и куму и била до тех пор, пока они не закричали:

— Кум, останови ее, и мы отдадим тебе кошелек, стол и козла!

Когда Алехо услышал это, он очень обрадовался и велел палке остановиться.

Кум и кума тут же вернули Алехо кошелек, козла и стол, и Барбара поняла, что муж не обманывал ее, когда говорил об их свойствах.

Муж и жена быстро разбогатели и потом счастливо прожили вместе много лет.

Как люди получили огонь

 Когда-то у людей огня не было. Единственный огонь, который горел на земле, охраняли два великана. Огонь людям был очень нужен, но ни у кого не хватало смелости попросить у великанов хотя бы искорку.

Нашелся один смелый человек по имени Лам-анг, который придумал, как добыть у великанов огонь. Он дружил с разными зверями и рассказал им о своем замысле. Звери выслушали его, подумали и обещали ему помочь.

Лам-анг посадил на землю недалеко от селения лягушку, немного дальше поставил дикую лошадь, недалеко от нее — дикую кошку, недалеко от кошки — дикую собаку, а за ней, близ жилища великанов, поставил льва.

Вдвоем великанам было скучно, и они любили, когда к ним приходили гости. Лам-анг это знал. Он объяснил каждому из зверей, что тот должен делать, и пошел в гости к великанам.

Великаны очень обрадовались приходу Лам-анга и стали с ним разговаривать. Лам-анг сказал:

— Людям очень нужен огонь. Не могли бы вы дать им хоть один тлеющий уголек?

Великаны покачали головами и ответили:

— Мы должны охранять огонь и не можем дать никому даже маленькой искорки.

Выслушав их, Лам-анг подошел к окну и выглянул из него. Это был условный знак, о котором он договорился со своими друзьями. Сразу зарычал лев, залаяла собака, замяукала кошка, заржала лошадь, заквакала лягушка. Они подняли такой шум, что великаны испугались и выскочили из дому посмотреть, что случилось.

Тогда Лам-анг, не тратя зря времени, схватил красный уголек и побежал. Великаны увидели уголек у него в руках и бросились в погоню. Быстрее ветра помчались они за Лам-ангом, и уже казалось, что они вот-вот догонят его, но в этот миг Лам-анг добежал до льва, бросил на землю уголек и крикнул:

— На, друг, уноси скорее!

Лев подхватил уголек и огромными прыжками понесся прочь. Великаны не отставали, и уже казалось, что они вот-вот догонят льва, но тут лев добежал до дикой собаки, бросил уголек на землю и крикнул:

— На, друг, уноси скорее!

Дикая собака подхватила уголек и побежала прочь. Великаны не отставали, уже казалось, что они вот-вот догонят ее, но тут собака добежала до дикой кошки, бросила уголек на землю и крикнула:

— На, друг, уноси скорее!

Дикая кошка схватила уголек и помчалась дальше. Великаны не отставали, и уже казалось, что они ее вот-вот догонят, но тут кошка добежала до лошади, бросила уголек на землю и крикнула:

— На, друг, уноси скорее!

Дикая лошадь подхватила уголек и поскакала. Великаны не отставали, и уже казалось, что они вот-вот догонят ее, но тут лошадь добежала до лягушки, бросила уголек на землю и крикнула:

— На, друг, уноси скорее!

Лягушка подхватила уголек и запрыгала к селению, но великаны догнали ее и схватили за хвост. От страха глаза у лягушки чуть не вылезли. Собрав последние силы, она прыгнула еще раз — и плюхнулась прямо в толпу людей посреди селения, оставив свой хвост в руках у великанов.

Так люди получили огонь, но у лягушки с той поры нет хвоста, а глаза ее так и остались выпученными.

Как на земле появились обезьяны

 Когда-то, много лет назад жила в густом лесу молодая девушка. Ей покровительствовала богиня ткачества. Девушка жила счастливо и беззаботно, потому что ее покровительница давала ей любую пищу. Однажды богиня скачала девушке:

— Возьми этот хлопок, очисти его и сделай для себя платье.

Девушка не умела ни прясть, ни ткать и спросила богиню:

— Когда я очищу хлопок, платье будет готово?

— Нет, — ответила покровительница, — когда ты очистишь хлопок, его надо будет побить.

— Ну а когда я его побью, платье будет готово? — спросила ленивая девушка.

— Нет, — ответила богиня, — сначала хлопок придется спрясть.

— Ну а когда я его спряду, — не унималась девушка, — платье будет готово?

— Нет, из пряжи нужно будет соткать ткань, выкроить из нее платье и сшить его, — объяснила богиня.

— О, — воскликнула девушка, — значит, на все это уйдет много времени и тяжелого труда! Лучше мне надеть шкуру, которую ты мне дала, чтобы я била на ней хлопок — она прочнее любого платья.

И девушка накинула на себя шкуру.

Богиня так рассердилась на девушку за ее леность, что решила: пусть шкура будет не только одеждой девушки, но прирастет к ней и станет ее кожей. Потом богиня взяла палку, которой бьют хлопок, и, приставив ее к спине девушки, сказала:

— Эта палка станет частью твоего тела, ты будешь цепляться ею за ветки деревьев. А в наказание за лень ты будешь жить на деревьях, в лесу, и там будешь сама находить себе пищу.

Так появилась первая обезьяна, и вот откуда у нее шерсть и длинный хвост.

Непослушный муравьишка

 Один маленький муравьишка решил как-то рано утром пойти погулять.

— Не ходи так рано, — сказала ему мать, — трава еще мокрая, ты можешь заболеть.

Но муравьишка был непослушный. Он поднял свой красный хоботок и ответил:

— Я уже не маленький и не боюсь сырой травы.

Ответив так матери, муравьишка отправился на прогулку. Совсем немного прополз он и попал ногою в каплю росы. Еле удалось муравьишке вытащить ногу — уж очень велика была капля. А когда вытащил, увидел, что нога у него сломана. Горько заплакал муравьишка, потащился домой и еле-еле туда добрался.

— Ах, матушка, — сказал он, заливаясь слезами, — что мне делать? Я попал ногой в большую каплю росы, а когда стал вытаскивать ногу, сломал ее.

Мать очень на него рассердилась, и ее красная головка стала еще краснее.

— Ведь я говорила тебе — не ходи так рано гулять, говорила — не ходи по сырой траве, — сказала она.

— Прости меня, матушка, — сказал, плача, муравьишка. — Не сердись на меня. Уж очень у меня болит нога. Скажи, что мне теперь делать?

— Попроси солнце, — ответила мать, — может, оно высушит каплю росы, из-за которой ты сломал ногу.

Муравьишка выполз на порог, посмотрел на солнце и попросил его:

— Солнце-солнце, высуши каплю росы, из-за которой я сломал ногу!

— Нет! Зачем это мне сушить росу? — сказало солнце.

— Из жалости ко мне, — отвечал муравьишка. — Ведь из-за росы я сломал ногу.

— Не буду я делать этого, — сказало солнце, — не стану сушить росу. Ты сам виноват — почему не послушался своей матери и пошел гулять?

Тогда муравьишка попросил проплывавшую в небе тучу:

— Туча-туча, закрой солнце!

— Зачем это мне закрывать солнце? — удивилась туча.

— Потому что оно не хочет высушить росу, из-за которой я сломал ногу.

— Нет! — ответила муравьишке туча. — Почему это я должна тебе помогать? Ты сам во всем виноват — я видела, как ты не послушался своей матери и пошел гулять.

Тогда муравьишка попросил у пролетавшего мимо ветра:

— Ветер-ветер, прогони тучу!

— Зачем это мне прогонять тучу? Она ничего плохого мне не сделала, — сказал ветер.

— Из жалости ко мне, — отвечал муравьишка. — Потому что она не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

— Нет! — сказал ветер. — Почему это я должен тебе помогать? Ведь ты сам во всем виноват — я видел, как ты не послушался своей матери и пошел гулять.

Тогда муравьишка попросил кирпичную стену:

— Стена-стена, загороди дорогу ветру!

Удивилась стена, когда услышала слова муравьишки:

— Почему это я должна загораживать дорогу ветру? Он не сделал мне ничего плохого.

— Из жалости ко мне, — сказал муравьишка. — Потому что он не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнца, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

— Нет! — ответила стена. — Почему это я должна тебе помогать? Говорят, ты сам во всем виноват — не послушался своей матери и пошел гулять.

Тогда муравьишка стал просить мышь:

— Мышь-мышь, прогрызи стену!

Удивилась мышь, когда услышала, о чем просит муравьишка, и сказала:

— Почему это я должна прогрызать стену? Она не сделала мне ничего плохого.

Чуть не плача, муравьишка ответил:

— Потому что она не хотела загородить дорогу ветру, который не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

Мышь ответила:

— Нет! Почему это я должна грызть стену? Не стану я тебе помогать. Говорят, что во всем виноват ты сам — не послушался своей матери и пошел гулять.

Тогда бедный муравьишка пошел просить помощи у кошки:

— Добрая кошка, съешь мышку!

Удивилась кошка, когда услышала, о чем просит муравьишка, сказала:

— Не хочу, я сейчас сыта. Да и почему я должна тебе помогать?

— Из жалости ко мне, — ответил муравьишка и показал кошке сломанную ногу.

— Что же с тобой случилось? — спросила кошка.

— Капля росы сломала мне ногу, и теперь я хромой. Так что, прошу тебя, съешь мышку — она не хотела прогрызть стену, которая не хотела загородить дорогу ветру, который не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

Кошка покачала головой.

— Нет! — сказала она. — Почему это я должна тебе помогать? Все говорят, что виноват ты сам — ведь ты не послушался своей матери и пошел гулять.

Еще сильнее опечалился муравьишка и пополз дальше. «Никто не хочет помочь мне, — думал он, — нет у меня друзей».

Скоро он увидал собаку.

— Добрая собака, укуси кошку! — попросил муравьишка.

Удивилась собака, когда услышала, о чем ее просит муравьишка.

— Почему это я должна укусить кошку? — спросила она. — Кошка не сделала мне ничего плохого.

— Ее надо укусить потому, что она не хотела съесть мышку, которая не хотела прогрызть стену, которая не хотела загородить дорогу ветру, который не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

— Нет, не хочу! — покачала головой собака. — Почему это я должна укусить кошку? Говорят, что во всем виноват ты сам, ведь ты не послушался своей матери и пошел гулять.

Муравьишка пополз дальше, увидел большой котел с водой и стал просить воду:

— Вода-вода, утопи собаку!

— Утопить собаку трудно, — ответила вода, — собака умеет плавать. Да и почему я должна ее топить? Она не сделала мне ничего плохого.

— Ее надо утопить, потому что она не хотела укусить кошку, которая не хотела съесть мышку, которая не хотела прогрызть стену, которая не хотела загородить дорогу ветру, который не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу.

Вода задумалась, а потом сказала:

— Не хочу! Почему это я должна топить собаку? Говорят, ты сам во всем виноват — не послушался своей матери и пошел гулять.

Еще больше огорчился муравьишка. Сил у него почти уже не оставалось, но тут он увидал огонь. Муравьишка подполз к огню и сказал:

— Жаркий огонь, только ты сможешь мне помочь! Помоги мне в моей беде!

— О какой беде ты говоришь? — спросил огонь.

Муравьишка показал ему сломанную ногу:

— Вот, посмотри, какой я несчастный — у меня сломана нога.

— Как же это случилось? — спросил огонь.

Муравьишка горько заплакал.

— Видишь, что у меня сломана нога, а так много спрашиваешь, — сказал он. — Лучше вскипяти воду.

— Почему это я должен кипятить воду? — спросил огонь. — Она не сделала мне ничего плохого.

— Из жалости ко мне, — сказал муравьишка. — Ее надо вскипятить, потому что она не хотела утопить собаку, которая не хотела съесть мышку, которая не хотела прогрызть стену…

Муравьишка расплакался и не мог продолжать.

— А дальше что? — спросил добрый огонь. — Расскажи мне все, что с тобой случилось.

— …которая не хотела загородить дорогу ветру, который не хотел прогнать тучу, которая не хотела закрыть солнце, которое не хотело высушить большую каплю росы, из-за которой я сломал ногу. Вот что со мной случилось! Пожалей меня и помоги мне, добрый огонь.

Огню стало жалко плачущего муравьишку, и он сказал:

— Не плачь, я вскипячу воду в котле.

Огонь полез под котел, полный воды, и муравьишка стал кормить его дровами. Огонь делался все больше и больше и смеялся громче и громче. Котел нагрелся, и вода в нем начала закипать.

— Не плачь, муравьишка, — сказал огонь, — скоро вода закипит совсем сильно. Дай мне еще дров, я хочу съесть их побольше.

Муравьишка принес еще дров и дал огню. Вода в котле забурлила и хлынула через край прямо на огонь. Огонь испугался воды и спрятался.

Муравьишка начал искать своего друга и наконец нашел его в спичках.

— Так вот ты где, оказывается! — воскликнул муравьишка.

— Не говори никому, где ты меня нашел, — сказал огонь. — Это ты во всем виноват. Посмотри, что со мною стало — я теперь прячусь в спичках, в камнях, в сухом дереве.

И доныне огонь прячется. Ударь камнем о камень — посыплются искры. Чиркни спичкой — тоже появится огонь. И до сих пор огонь боится воды.

Глупая жена

 Жили когда-то на опушке дремучего леса дровосек Педро с женой Аной. Они были очень бедны — муж зарабатывал на жизнь только тем, что рубил и продавал дрова.

И вот однажды Педро отправился в лес рубить дрова и увидел, что на тропинке, по которой он идет, лежит какой-то старик. Педро бросил топор и подбежал к нему. Он увидел, что старику плохо, а старик, когда понял, что Педро хочет помочь ему, сказал дровосеку:

— Спасибо, сынок, за твое доброе намерение. Я иду издалека и теперь чувствую, что настает моя смерть. Позаботься о том, чтобы меня похоронили, а мою сумку возьми себе.

И старик показал на сумку, которая лежала рядом с ним.

Педро решил отнести старика к себе домой, чтобы тот мог умереть на постели. Так он и сделал — поднял его, отнес в свою хижину и положил на постель. Ана чуть не лопнула от злости, когда увидела, что Педро кладет на их чистую постель старика в грязных лохмотьях, и осыпала мужа упреками и бранью. Но едва Педро положил старика, как тот исчез — словно растаял. Тогда Педро понял, что это какой-то добрый лесной дух, и был рад, что пожалел его.

Время было еще раннее, и Педро снова пошел в лес. Там, около своего топора, он увидел сумку, подаренную стариком, — он о ней совсем забыл.

Педро сел, открыл сумку и увидел, что она полна золота. Он крепко призадумался, потому что знал: если жена увидит золото, она не удержится и кому-нибудь о нем расскажет. А уж тогда деревенский староста наверняка потребует себе долю, да и другие тоже. Долго думал Педро и наконец придумал, что ему сделать.

Он выкопал в земле яму и зарыл в ней сумку с золотом, а потом пошел ловить рыбу. Педро наловил много рыбы и развесил ее на ветвях деревьев. Потом он отправился в селение, купил там лепешек и разбросал в траве под деревьями, на которых висела рыба. После этого Педро вернулся домой и сказал жене:

— Пойдем в лес — нарвем рыбы с деревьев и наберем лепешек в траве.

— Что это с тобой? — воскликнула Ана. — Рехнулся ты или просто пьян?

— Не веришь — посмотри сама, — сказал Педро. — Не забудь только взять корзину: на деревьях ветки гнутся от рыбы!

Женщина не поверила ни одному его слову, но с помешанными лучше не спорить, поэтому она взяла корзину и пошла за ним в лес.

Все оказалось, как он ей говорил. На деревьях висела рыба, и Ана начала быстро ее срывать, но еще надо было смотреть под ноги: куда ни ступи — лепешка! Позабыв обо всем на свете, Ана бросала в корзину рыбу и лепешки и совсем не удивилась, когда муж показал ей сумку с золотом.

С тяжелой ношей Педро и Ана отправились домой. Там они припрятали подальше золото, убрали лепешки, приготовили рыбу и сели за стол отпраздновать свою удачу. Жена не могла усидеть на месте: так ей хотелось рассказать поскорее кому-нибудь о счастье, которое на них свалилось. Педро, видя это, отпустил ее, и она сразу побежала к соседке.

— Сегодня утром, — захлебываясь, начала она рассказывать, — мы с мужем пошли в лес и нарвали с деревьев рыбы.

— Что такое ты говоришь? — спросила соседка и положила руку на лоб Аны, решив, что та заболела: уж очень она была взволнована и громко дышала. — У тебя жар, моя бедная подруга! Пойдем, я отведу тебя домой — тебе надо лечь в постель. Ничего, скоро у тебя все пройдет, и ты выздоровеешь.

Сколько ни пыталась Ана рассказать о находках, подруга не верила ни единому слову и насильно потащила Ану домой. Завидев жену, Педро выбежал ее встретить. Соседка ему сказала:

— Скорее уложи жену в постель: по-моему, она сегодня очень устала.

Педро подхватил Ану и внес в хижину, но она все время пыталась вырваться, и он позвал соседку, чтобы та помогла ему уложить жену в постель. Потом соседка ушла, Педро снова пошел за дровами в лес, а Ана все кричала и плакала. Глупая женщина была безутешна: ведь она могла рассказать столько удивительного, а никому не хотелось ее слушать!

Буйвол и нектарница

 В одно жаркое апрельское утро буйвол прилег отдохнуть в тени хинного дерева, которое росло около устья широкой реки. На ветку у него над головой села нектарница.

— Как поживаешь, друг буйвол? — спросила птичка.

— Очень хорошо, малютка. Жарко только, правда? — ответил буйвол.

— Правда, друг буйвол! Мне от жары очень захотелось пить, потому я и прилетела сюда.

— Много ты выпьешь! — насмешливо сказал буйвол. — Такой крохотной, как ты, и одной капли хватит.

— Ты так думаешь, друг буйвол? — с притворным удивлением спросила нектарница. — Готова поспорить, что выпью больше, чем ты.

— Больше, чем я? — захохотал буйвол.

— Давай попробуем. Ты начинай первым, — сказала нектарница.

Старый буйвол, не догадываясь, что с ним хотят сыграть шутку, подошел к берегу реки и начал пить. Он пил, пил, пил, но как раз в это время вода в реке поднималась, и, сколько он ее ни заглатывал, воды не только не убавлялось, а наоборот, становилось все больше и больше.

Наконец настал миг, когда буйвол уже не мог больше пить, и нектарница начала дразнить его:

— Что же это такое, друг буйвол? По-моему, ты не только не выпил ни капли, но еще добавил в реку воды.

— Дура! — сердито ответил буйвол. — Разве ты не видишь, что мой живот чуть не лопается?

— Не знаю, не знаю. Я вижу только, что ты добавил в реку воды, потому что ее стало больше, чем было, — сказала нектарница. — Ну ладно, теперь моя очередь пить.

Но нектарница только притворилась, что пьет. Она знала, что вода в реке в это время начинает спадать, и просто опустила клюв в воду, и стала ждать. Вода начала убывать, и буйвол увидел это, но не понял настоящей причины. Он был поражен и признал, что нектарница победила его.

Маленькая птичка улетела, а глупый буйвол из-за воды, переполнившей его желудок, не мог двигаться.

Крокодил и обезьяна

 Как-то раз одна хитрая обезьяна искала пищу и увидела высокое дерево макопа со множеством зрелых плодов на нем. Дерево росло на берегу реки, в которой жил молодой крокодил. Взобравшись на дерево, обезьяна досыта наелась плодов. Когда она слезла с дерева, ей захотелось переправиться на другой берег реки, но она не знала, как это сделать. Вдруг она увидела крокодила, только что проснувшегося после сиесты, и вежливо спросила его:

— Дорогой крокодил, не окажешь ли ты мне небольшую услугу?

Крокодил очень удивился, услышав вопрос обезьяны, но ответил:

— Конечно, с превеликим удовольствием.

Тогда обезьяна сказала ему, что хочет переправиться на другой берег.

— Я буду рад перевезти тебя, — сказал крокодил. — Садись ко мне на спину, и мы отправимся в путь.

Обезьяна уселась крокодилу на спину, и они поплыли. Скоро они оказались на середине реки, и тут крокодил начал смеяться.

— Ах ты, глупая обезьяна, — сказал он, — сейчас я съем твою печень и почки, потому что я очень голоден.

Обезьяна испугалась, но не показала виду и ответила ему:

— На здоровье! Я сама думала, что ты можешь проголодаться, и уже приготовила для тебя свою печень и почки, но в спешке оставила их на дереве макопа. Очень хорошо, что ты мне напомнил. Давай вернемся к дереву, и я их тебе отдам.

Глупый крокодил подумал, что обезьяна говорит правду, и повернул назад, к берегу, от которого они отплыли. Как только они доплыли до него, обезьяна спрыгнула со спины крокодила и мигом очутилась на верхушке дерева.

Видя, что обезьяна его обманула, крокодил сказал:

— Я дурак.

Крестьянин и хитрый мальчик

 Как-то раз один крестьянин на своей двуколке возвращался с поля домой. За повозкой, привязанная к задней перекладине, шла корова. Крестьянина увидели двое мальчишек, Фелипе и Амбросио. Фелипе шепотом сказал Амбросио:

— Видишь корову, привязанную к двуколке? Если ты отвяжешь ее, я отведу ее к себе домой.

Амбросио незаметно для крестьянина догнал двуколку и отвязал корову. Он оставил ее Фелипе, а на место коровы привязал себя.

— Перестань, Амбросио, идем со мной, — сердясь, прошептал Фелипе.

— Я знаю, что делаю! — отмахнулся Амбросио.

— Иди домой, я тоже скоро приду!

Через некоторое время крестьянин оглянулся назад — и как же удивился и испугался он, когда увидел, что за двуколкой вместо коровы идет привязанный мальчик!

— Почему ты здесь? Где моя корова? — закричал он, вне себя от ярости. — Отдай мне мою корову, негодяй!

— Не сердись на меня, — сказал Амбросио, — а лучше послушай, что со мной случилось. Однажды, когда я был совсем маленьким, мать рассердилась, прокляла меня, и я стал коровой. И вдруг я снова стал человеком. Не моя вина, что ты меня купил, — ведь я не мог сказать тебе, чтобы ты этого не делал! Ну а теперь, добрый человек, отпусти меня — мне очень хочется вернуться к себе домой.

Крестьянин не знал, что ему делать. Возвратившись домой, он рассказал жене о случившемся. Жена крестьянина была добросердечной женщиной и, подумав немного, сказала:

— Что мы можем поделать, муж? Мы должны отпустить его — ведь только благодаря милосердию божию он снова стал мальчиком.

Хитрого мальчика отпустили, и он, вернувшись к своему приятелю, вдоволь посмеялся с ним над простодушием крестьянина и его жены.

Откуда появились совы

 В давние времена, говорят, не было сов. Тогда жил в одном селении под крутой горой скупой и бессердечный старик. Он был трудолюбив и работал на своей земле от зари до зари, но никогда ничего у него не находилось для нуждающегося бедняка. Звали старика Карьо.

Хижина у старого Карьо была маленькая, но стояла она посередине большой усадьбы, и усадьбу эту огораживала колючая изгородь. Весь день люди видели старого Карьо за работой. Ранним утром он появлялся в усадьбе, сажал овощи, окуривал манговые деревья и иногда чинил изгородь. Кроме жадности он был известен еще своим хвастовством. Поверить ему, так на свете нет ничего такого, чего бы он не знал. Только заикнется собеседник о прошедшей грозе, а уж он перебивает: «Знаю я, знаю, отчего была гроза!»

Однажды к старому Карьо пришел сосед.

— Похоже, созревают твои кабачки, старый Карьо, — заговорил он.

— Знаю, приятель, — сказал старик, — хорошие удались, а все потому, что я не ленился их окуривать.

— А до чего твои манго хороши, старый Карьо!

— Знаю, что хороши. У хорошего хозяина деревья всегда крепкие.

— Не мог бы ты дать мне корзину манго, старина Карьо? — спросил гость.

— Никак не могу, они уже запроданы. Потом, может, дам, — ответил скупой старик.

— Тогда хоть один кабачок дай, — упрашивал сосед.

— Я уже договорился о продаже, — солгал Карьо.

Обиженный, сосед ушел. Он вернулся домой, не получив плодов, которые помогли бы ему хоть как-нибудь перебиться, пока не придут лучшие времена.

— Ты принес нам чего-нибудь поесть? — спросила его жена.

— Карьо ничего мне не дал, — грустно ответил муж.

— Что же, значит, наши дети умрут от голода, — сказала женщина и расплакалась.

Так бывало не один раз. Никому ничего не удавалось выпросить у старого Карьо. Не пожалеет он тебя, хоть с голоду помирай.

— Работать надо, чтобы не голодать, — огрызался он, когда его упрекали в жадности.

О чем бы ни заговорили с ним односельчане, все он знал, на все у него был ответ.

— Да знаю я, — говорил он, — знаю, почему умер Тасьо! Знаю, отчего сейчас засуха. Знаю, почему разлилась река.

Когда же его спрашивали, что он знает, он никогда не давал прямого ответа:

— А тебе зачем? Знаю — и все.

Даже тем, что он вправду знал, Карьо не хотел поделиться с односельчанами. «Как только земля его носит!» — говорили о нем люди.

И вот однажды в селении появился нищий старик в рваной одежде и с бородой до земли. Он шел прихрамывая, опираясь на палку, и зашел в усадьбу к скупому Карьо.

— Карьо, подай, сколько можешь, убогому нищему, — сказал он, протягивая руку за подаянием.

— Нечего мне тебе дать, — отвечал старый Карьо. — Иди проси у других.

— У тебя много денег — ведь вчера ты продал овощи, — сказал нищий.

— Ты что, лучше меня знаешь, сколько в моем кошельке? — обозлился Карьо. — Пошел прочь, пока не спустил на тебя собак!

— Неужели ты это сделаешь? — спросил нищий.

— Обязательно сделаю. А почему мне этого не сделать? Думаешь, у меня на тебя собак не хватит?

Старый Карьо раскрыл было рот позвать собак, да так и застыл, не в силах сдвинуться с места. Он начал уменьшаться и уменьшался до тех пор, пока не стал совсем маленьким. Руки его стали крыльями, голова стала головой мудрой птицы. Глаза остались человеческие, но место носа занял большой клюв. Птица сидела неподвижно и, не отрывая глаз, смотрела на нищего.

— Это тебе в наказание, жадный и хвастливый Карьо, — сказал нищий. — Отныне ты будешь человеко-птицей. Не водить тебе дружбы ни с птицами, ни с людьми. А добывать себе пропитание ты будешь только по ночам.

Сказав это, нищий исчез, словно его и не было.

Люди не могли понять, куда девался старый Карьо. Сад его поделили соседи, и лишь в ночное время летал он теперь по своей усадьбе.

— Что за птица с человечьим лицом? — спрашивали люди, завидев его. — Не впускайте ее в дом, она предвещает несчастье!

Но когда крестьяне увидели, что птица вылавливает мышей в поле, они стали радоваться.

— Сова не предвещает беду, — говорили они теперь, собираясь по вечерам. — Она ловит мышей, которые поедают рис. Она наш друг.

И по сей день люди вспоминают старого Карьо.

СКАЗКИ ИНДОНЕЗИИ

Как Поттала обманул дату

 Однажды один дату[38] одолжил как-то денег крестьянину по имени Поттала. Прошло уже немало времени, а Поттала все не отдавал деньги. Дату пришел к нему за долгом, а Поттала говорит:

— Мне пока нечем расплатиться. Вот получу я долг с одного человека — тогда дело другое. Не зайдешь ли ты через четыре дня, господин мой?

Через четыре дня Поттала вдруг вспомнил: «Сегодня придет дату!» Он положил в горшок рыбу, а когда она сварилась, вытащил ее из супа и бросил вместо нее топор.

Когда пришел дату, Поттала стал потчевать его рисом. Он зачерпнул из горшка супа и полил им рис. Дату спросил:

— Чем это ты заправлял суп, что у тебя получился такой густой навар?

Поттала ответил:

— Только вот этим топором и больше ничем.

Поели они, дату спрашивает:

— Ну как, достал ты денег?

— Нет еще, — отвечает Поттала.

Тогда дату сказал:

— Хочешь, я приму в уплату долга вот этот топор?

Поттала ему в ответ:

— Как тебе угодно, господин!

Дату взял топор и пошел домой. Дома он велел сварить топор, а супом полить рис. Суп получился — вода водой. Дату вернулся с топором в руках к Поттале и говорит:

— Ты обманщик, Поттала.

— Ты ведь сам пробовал мой суп из топора, я туда ничего больше не клал, — отвечает Поттала.

Рассердился дату, сказал:

— Мне не нужен твой топор. Отдавай мои деньги!

А Поттала ему:

— Приходи через три дня, мне нужно получить долг.

— Ну, хорошо, — согласился дату.

Прошло три дня, он вновь пришел за долгом. Подходит к дому и сразу спрашивает:

— Ну, где мои деньги, Поттала?

А Поттала опять:

— Я пока не достал денег, господин мой!

— Ну и обманщик ты, Поттала! Ладно, пойду домой, — говорит дату.

Поттала его остановил:

— Подожди, господин, садись, сначала поедим. Дату согласился. Вот Поттала взял сумпитан,[39] выпустил из него стрелу в сторону моря и сказал:

— Дикие утки в море! Раненная в глаз, ляг в южной комнате!

Выпустил еще одну стрелу, сказал:

— Раненная в крыло, ляг в средней комнате! Выстрелил в третий раз:

— Раненная в бок, ляг в угол около очага! Подождал немного — и вошел в дом вместе с дату. Видят они: в углу около очага лежит одна утка, в средней комнате — другая, в южной комнате — третья. Поттала взял этих уток и зажарил.

— Откуда взялись эти утки? — никак не поймет дату.

— Я сижу дома да постреливаю уток, что летают над морем, вот из этого сумпитана, — отвечает ему Поттала.

— Хочешь, отдай мне вместо денег этот сумпитан, — предложил дату.

— Если тебе угодно, господин мой, — ответил Поттала.

Взял дату сумпитан и пошел домой. Дома он выпустил стрелу из сумпитана в сторону моря и сказал:

— Раненная в глаз, ложись в южной комнате! Выстрелил снова:

— Подбитое крыло, ляг в средней комнате! Выпустил третью стрелу:

— Простреленный бок, ложись в углу около очага!

Подождал немного, пошел за добычей — а дома ни одной утки. Пошел дату к Поттале, бросил ему сумпитан и сказал:

— Ты все обманываешь меня, Поттала.

Поттала и глазом не моргнул:

— Зачем такие слова, господин мой? Разве ты не видел сам, как я стрелял из сумпитана, а потом мы нашли трех уток?

Дату заткнул уши:

— Отдавай мои деньги!

— Не зайдешь ли за долгом через два дня? — сказал ему Поттала.

Прошло два дня, Поттала помнит: должен прийти дату. Вот поймал он собаку и запихал ей в зад с полдюжины монет. Дату пришел и спрашивает:

— Будешь платить свой долг?

Поттала отвечает ему:

— Мне платить нечем, просил я назад свои денежки, да вот недопросился.

— Ты опять морочишь мне голову, Поттала. Ну ладно, прощай, — сказал Дату.

— Присядь на минутку, господин мой, поешь сначала со мной, — стал его просить Поттала.

После еды Поттала приказал рабу:

— Постели-ка здесь вот эту циновку!

Расстелили перед ними циновку. Поттала подозвал собаку и дал ей поесть. Потом он надавил ей на живот, и из-под хвоста у нее посыпались монеты.

Увидев это чудо, дату сказал:

— Отдай мне эту собаку, что ходит деньгами, и я прощу тебе твой долг.

— Как тебе угодно, господин мой, — ответил Поттала.

Дату пошел домой, таща за собой собаку. Дома он накормил ее досыта, расстелил циновку и стал давить чудесной собаке живот. Но деньги не показывались.

Дату отвел собаку обратно к Поттале и сказал:

— Ловко ты умеешь обманывать, Поттала. Теперь вместо денег я возьму к себе в дом тебя самого.[40]

— Повинуюсь тебе, господин мой, я ведь твой должник, — ответил Поттала.

Вот дату привел Потталу к своему дому и привязал к дереву, чтобы его сжечь. Потом он поднялся в дом[41] поесть. В этом время мимо проходил какой-то горбун.

— Зачем тебя привязали здесь, Поттала? — спросил он.

Поттала ответил:

— Пока меня не привязали к этому дереву, я был горбатым, как ты, а теперь спина моя выпрямилась.

— Я тоже хочу, чтобы у меня была прямая спина! — закричал горбун.

— Коли так, становись на мое место, — сказал Поттала.

Горбун развязал веревку, а Поттала прикрутил к дереву его самого. Скоро дату вышел из дома жечь Потталу.

— Сейчас я тебя сожгу, Поттала, — приговаривал он, — ты мой должник, ты меня все время обманывал. Теперь тебе больше не придется надо мной смеяться!

Горбун закричал:

— Я не Поттала, господин мой! Поттала убежал!

— Ты всегда норовил обмануть меня, Поттала. Все равно я тебя сожгу. Нет тебе больше пощады, — сказал дату и сжег горбуна.

А тем временем Поттала пошел в лес, чтобы расчистить участок земли под поле. Прошли месяцы, засеянное им поле дало урожай, и Поттала вернулся в свою деревню с рисом. Вечером он пошел к дату. Когда Поттала предстал перед ним, дату очень удивился и сказал:

— Э, да ведь это Поттала. Разве ты еще жив — ведь я сжег тебя?

Поттала сказал:

— Когда ты меня сжег, господин, я попал на тот свет и там встретился со своими предками.

— Мне тоже хочется повидать своих предков, Будь добр, сожги и меня, Поттала, чтобы я мог с ними встретиться.

И Поттала ответил:

— Если тебе угодно, господин мой.

Приказал дату своим слугам принести дров и сложить их в кучу, а Поттала поджег костер. Когда пламя разгорелось, дату прыгнул в костер и сгорел.

Семь волчков

 Все это случилось давно, когда на свете еще не было людей. Боги тогда часто гостили на земле. Вот поселился один бог на равнине и стал сажать деревья. Это была тяжелая работа, и он велел спуститься на землю своей жене и семерым сыновьям. Жена его сразу принялась за дело — она хорошо готовила и работала не покладая рук. А сыновья были не в отца с матерью: они только и знали, что играть со своими волчками.[42] Играли они целые дни напролет и даже пальцем не хотели шевельнуть, чтобы помочь своим старикам.

Однажды мать спросила их:

— Кто из вас сходит на ручей по воду? У меня нынче много работы.

— Нам сегодня тоже недосуг, мать, — ответили семеро сыновей. — Мы хотим помериться силами — поглядеть, кто лучше всех запустит свой волчок.

Ничего не сказала мать и сама принесла воду из дальнего источника.

Зато вечером, когда семеро братьев спали, она взяла их волчки и спрятала. Утром они искали их повсюду, но не нашли — так хорошо их запрятала мать. Тогда они побежали к лесу — думали, что волчки унес с собой их отец.

Тем временем мать завернула волчки в пальмовые листья и разложила их в ряд — семь свертков один за другим — в том месте, где сыновья привыкли брать свой обед без нее. Потом она пошла в лес, захватив еду для себя и своего мужа. По дороге видит, что сыновья ее уселись на берегу пруда удить рыбу, — они, конечно, не нашли в лесу своих волчков. Мать, не сказав ни слова, прошла мимо, они ее и не заметили.

А сыновья в тот день не поймали ни одной рыбки. Они сидели с удочками у озера, пока старший брат не сказал:

— Долго мы еще будем тут околачиваться? Мы даже краба не поймали… Пошли домой, мать уже приготовила нам обед. Пообедаем, а потом поищем наши волчки дома, наверное, мать их куда-нибудь спрятала. Собирайтесь скорее — надо поискать их, пока она не вернулась!

— Я не верю, что мать спрятала наши волчки, — сказал самый младший брат. — Наверное, пока мы спали, отец отнес их на небо, потому что мы не помогали ему работать.

Но другие братья стали смеяться над ним.

— Если бы отец унес наши волчки на небо, кто-нибудь заметил бы это, — сказали они. — Да ему до них и дела нет!

Они пришли домой и нашли сверточки с обедом в обычном месте. Ох, как они рассердились, когда развернули листья и увидели вместо обеда свои волчки! Им очень хотелось есть, а дома не было даже банана. Тогда старший брат предложил:

— Давайте бросим наших родителей, раз они не дают нам есть. Зачем нам тут оставаться и голодать?

— Куда же мы пойдем? — спросил младший.

— Мы вернемся обратно в страну богов, на небо, — решил старший брат. — Там куда лучше, чем здесь на земле!

— Мы возьмем туда наши волчки? — спросил младший брат.

— Нет, пускай они остаются на земле, — ответил старший. — Зачем они нам там?

— Что же мы будем делать на небе? — допытывался младший.

— Каждый должен выбрать себе занятие, — сказал старший. — На небе мы не будем больше бездельничать. Мы покажем нашим старикам, что мы настоящие дети богов. Мы можем работать только на небе, а не на земле.

— Лучше не придумаешь! — согласились другие.

С горной вершины взобрались они на небо.

Когда они туда пришли, старший брат сказал:

— Мы должны выбрать себе занятия. Но только — каждому свое. Я старший — мне начинать. Я хочу, чтобы меня слышали все люди на земле. Заговорю я — и на земле поднимется грохот, эхо проснется в горах, и все, даже наши старики, испугаются моего голоса.

Второй брат сказал:

— Перед тем как тебе говорить, я засверкаю глазами. Блеск будет такой сильный, что наши старики задрожат от страха.

— А я дохну так, что все на земле затрясется, — сказал третий брат, — даже деревья. Я буду дышать так сильно, что по воде пойдут волны, песок взовьется вверх, а отцу с матерью станет страшно.

— Когда ты дохнешь, я изрыгну на землю столько воды, что ручейки и реки не смогут вместить ее. Наши старики скажут, что пошел ужасный дождь, жутко им станет, — сказал четвертый брат.

— Я тоже буду лить на землю воду, — шагнул вперед пятый. — Ее будет столько, что она вырвет отцовские деревья с корнем и унесет их. И дом тоже унесет. Родители увидят, что реки вышли из берегов, и станут просить меня, чтобы я перестал.

— А когда ты услышишь это, брат, — сказал шестой, — я начну так сильно трясти землю, что она заходит ходуном. Всюду появятся расселины и трещины, деревья будут проваливаться в них, дом стариков тоже провалится. Страх овладеет ими, и они вернутся на небо.

— На кого вы злитесь? — вмешался младший брат. — Зачем пугать наших родителей? Зачем вы хотите прогнать их с земли — им там хорошо.

— Мы всюду искали наши волчки, а мать подала нам их вместо обеда, — сказал старший брат.

— Это верно, — согласился младший, — но ведь они наши родители. Давайте, раз уж мы вернулись на небо, оставим их в покое.

— Ну уж нет, мы от своего не отступимся, — ответили ему шестеро.

Так они и сделали. Первый брат стал громом, второй — молнией, третий — бурей, четвертый — дождем, пятый нес с бурей и дождем наводнение, а шестой вызывал землетрясение. Только младший брат не держал в сердце зла на родителей. Он был добрым сыном и не хотел, чтобы старики его боялись, но он обещал братьям тоже выбрать себе занятие, и вот стал он радугой.

А тем временем отец с матерью хватились своих детей и стали искать их. Семь дней и семь ночей они их искали. На седьмую ночь в лесу их испугала молния, а за молнией грянул гром. Потом хлынул проливной дождь, и буря пошла гулять по лесу. Непогода расходилась. Листья сыпались на стариков, словно кто-то обрывал их. Ветер гнул и ломал ветки, вырывал с корнем деревья. Реки и ручьи вздулись и хлынули из берегов, смывая все на своем пути. К рассвету буря утихла, но тогда в горах послышался глухой грохот. Задрожали отец с матерью, увидев, что высокая гора за лесом раскололась и все, что было на ней, провалилось в трещину. Тут взглянули они на небо и увидели многоцветную радугу, протянувшуюся через весь небосвод. Им показалось, что в радуге виднеется лицо их младшего сына. И послышался им его голос: «Мы все вернулись на небо, идите и вы к нам!» Тут только они поняли, что их семеро сыновей поднялись в страну богов.

Некоторое время они еще оставались на земле, но потом соскучились по сыновьям, и однажды, когда радуга снова появилась на небосклоне, они взобрались по ней на небо.

Шестеро братьев все еще сердились на родителей, но младший уговорил их помириться со стариками. С тех пор живут они в стране богов все вместе мирно и счастливо.

Клятва Массу ди Лалонга

 Когда-то случилась эта история в одной деревне возле города Рантепао.

Богатый крестьянин Массу ди Лалонг и красавица Дату Лаи Бонна полюбили друг друга, и, хотя не были женаты, стали они жить как муж с женой. Поклялись они друг другу: когда кто-нибудь из них умрет, другой тотчас отправится следом за ним.

И случилось так, что умерла Лаи Бонна. Кончился праздник погребения,[43] отнесли ее в пещеру. Только Массу не хотелось с жизнью прощаться, вслед за милой идти. Он про клятву и думать забыл.

Пришел однажды Доденг-горемыка добывать сок из сахарной пальмы,[44] что росла около пещеры Лаи Бонна. Вот стучит он по стволу и слышит — тихий-тихий женский голос зовет его по имени:

— Эй, Доденг, ты меня слышишь?

Удивился Доденг, прислушался — голос шел из пещеры сажени четыре над землей:

— Эй, Доденг! Помоги мне, передай мои слова Массу ди Лалонгу! Спроси его, почему он не умирает, почему не хочет идти за своей милой, Лаи Бонна. Было время — он клялся, что смерть не разлучит нас!

Доденг не знал, что и думать. Ему стало не по себе, он не сказал ни слова и, как кончил простукивать дерево, сразу пошел домой. Массу ди Лалонгу он ничего не сказал.

Утром он опять пошел к той же пальме. Только начал колотить по дереву, снова послышался голос:

— Доденг! Доденг! Ты передал вчера мои слова Массу ди Лалонгу? Спроси его, отчего он не хочет умереть вслед за своей милой, Лаи Бонна? Разве он забыл уже о нашей любви? Передай ему мои слова, Доденг!

Не один раз слышался Доденгу этот зов. Он скорей обил колотушкой ствол и пустился в обратный путь.

И на третий день вернулся Доденг к своей пальме. Едва он принялся стучать по дереву, как опять услышал — тихий голос Лаи Бонна повторяет прежние речи:

— Эй, Доденг, почему ты не хочешь передать мой наказ Массу ди Лалонгу? Скажи моему милому: я так тоскую без него в стране душ.[45] Я должна встретиться с ним. Уже долго жду я его здесь. Передай это Массу ди Лалонгу, Доденг, пусть он знает об этом. Я хочу знать, любит он меня или уже позабыл…

Женский голос становился все тише и нежнее. Дрогнуло сердце Доденга.

Вечером он повстречал Массу ди Лалонга на площади для петушиных боев. Тот спросил у Доденга:

— Ты когда хочешь идти собирать сок?

— Завтра, — ответил Доденг.

— Я тоже пойду с тобой, — сказал Массу ди Лалонг. — Мне хочется отведать сока твоей пальмы.

Доденг ничего не сказал ему, он решил привести Массу ди Лалонга к пещере, где лежала его милая.

Утром они пошли к сахарной пальме. Когда Доденг подрезал початки и начал собирать сок, Массу ди Лалонг услыхал вдруг голос Лаи Бонна, идущий из пещеры:

— Эй, Доденг, спасибо тебе, что ты передал мои слова Массу ди Лалонгу! Это ведь он стоит под деревом? Прежде мы поклялись, что будем вместе жить и вместе умрем. Вот я умерла, а Массу ди Лалонг все не хочет оставить землю! Видно, он очень себя любит. Странно мне, Доденг, странно, что он забыл свою клятву.

Удивился Массу ди Лалонг, услыхав голос, зовущий его по имени. Спросил у Доденга:

— Кто это говорит, Доденг?

— Не знаю, — ответил тот, — послушай хорошенько.

Снова раздался голос, послышались прежние слова. Понял Массу ди Лалонг, что зовут его из пещеры, где лежит Лай Бонна. Вспомнил он свою тяжелую вину, стыдно ему стало, что не исполнил он долг, забыл старую клятву. Взяла его тоска, не стал он пить пальмовый сок и с тяжелым сердцем вернулся домой.

Назавтра он сказал всем односельчанам, что хочет устроить праздник мераук,[46] испросить милости у богов. Три дня и три ночи будет длиться праздник, и каждый гость должен принести с собой копье.

Двое суток пировали воины. Много закололи они буйволов и свиней, съели все, что было подано, и выпили до последней капли пальмовое вино, вели дружескую беседу и веселились от души. На третий день Массу ди Лалонг попросил гостей воткнуть свои копья остриями вверх около его дома. «Зачем это ему понадобилось?» — удивились все, но не стали спорить.

Когда выстроили все копья остриями к небу, Массу ди Лалонг быстро поднялся в свой дом, подошел к переднему окну, вскочил на подоконник и громко крикнул:

— Лаи Бонна, сердце мое, Массу ди Лалонг идет за тобой!

Вниз на сотни острых копий прыгнул он, и они пронзили его грудь и живот. Кровь его побежала по древкам, потекла на землю. В тот же миг умер Массу ди Лалонг.

Прошел праздник погребения, и родные Массу ди Лалонга отнесли его тело в родовую пещеру. Только настало утро следующего дня — видят они: Массу ди Лалонг, завернутый в саван, лежит дома, словно никуда его не относили. Родные снова перенесли тело в усыпальницу.

Сколько они ни приносили в жертву свиней, ничего не помогало: отнесут покойника в пещеру, а ночью он возвращается домой. Родные Массу ди Лалонга не знали, что делать, как беду отвести. Тут-то пришел к ним Доденг и говорит:

— Если позволите, я отнесу тело Массу ди Лалонга в другую пещеру, и он никогда больше не вернется домой.

— Мы рады будем, если у тебя это получится, Доденг, — сказали ему родные. — Мы подарим тебе за это большого буйвола.

И Доденг унес с собой тело Массу ди Лалонга и положил его в пещеру Лаи Бонна. Когда он укладывал Массу ди Лалонга рядом с Лаи Бонна, то показалось ему, что запеленутая Лаи Бонна зашевелилась и стала переворачиваться, словно хотела обнять Массу ди Лалонга.

С тех пор Массу ди Лалонг больше не возвращался домой, а Лаи Бонна не окликала Доденга, когда он приходил к сахарной пальме, чтобы обстукать ее или набрать сока.

Умная Дорилана

 В прекрасной и тихой долине в низовьях реки Садан жил-был крестьянин с женой и взрослой дочерью по имени Дорилана. Он был крут на расправу и часто бил свою дочь. И каждый раз, когда он сердился и колотил ее, он говорил:

— Будешь так вести себя, Дорилана, Пакпак Селока ни за что не возьмет тебя в жены.

А в верховьях той же реки, почти у самых ее истоков, жил другой крестьянин. У него был единственный сын Пакпак Селока. Этот крестьянин тоже частенько ругал своего сына и всегда приговаривал, угощая его колотушками:

— Если будешь всегда таким непослушным, то Дорилана не пойдет за тебя замуж.

Так уж у них повелось — всякий раз, когда они ругали своих детей, всегда твердили одно и то же.

В конце концов Дорилане захотелось узнать, почему это ее отец все время поминает Пакпак Селоку. Вот решила она выведать, где живет Пакпак Селока, хорош ли он собой — не зря ли его расхваливают отец с матерью.

Однажды переоделась она в мужскую одежду и отправилась вверх по реке Садан. В какое село она ни зайдет, везде спрашивает, где живет Пакпак Селока. Все указывали ей вверх по течению. Наконец она добралась до селенья, где жил Пакпак Селока, и пошла прямо к его дому.

Увидела она, что Пакпак Селока и впрямь красив, умен и силен. Понравился ей парень, и стала она думать, как заполучить его в мужья.

А в это время родители Пакпак Селоки собирались строить новый дом. Дорилана назвалась плотником и сказала, что умеет ставить дома. Услыхали об этом родители, обрадовались и попросили ее взять на себя всю работу.

Пошла Дорилана в лес. Люди рассказывают, ей ни разу не пришлось махнуть топором — она только говорила, что ей было нужно, и сейчас же все делалось само собой. Стоило ей сказать: «Столбы, столбы, встаньте», — столбы тут же становились в ряд.

Скоро дом был готов со всей утварью и службами. Тогда Дорилана попросила бога, чтобы он перенес этот дом из леса к ветхому дому Пакпак Селоки. Ну и удивились его старики, увидев такое чудо!

Когда отпраздновали постройку дома и принесли в жертву богам много буйволов и свиней, пришло время расплатиться с плотником. Сначала родители думали заплатить за работу рисом, но Дорилана отказалась. Она сказала:

— У нас на полях много риса.

Взять за работу буйволов Дорилана тоже не хотела:

— У нас в хлеву полно буйволов.

Серебра ей тоже было не нужно:

— Его и без того много в нашем доме.

Наконец ее спросили:

— Хочешь, мы заплатим тебе золотом?

Но Дорилана отвечала:

— У меня дома сколько хочешь золота, мне оно ни к чему.

У родителей руки опустились. Чем же расплатиться?

Между тем Дорилана поднялась на минутку в дом и вышла наружу в женском платье. Она была очень хороша в нем — посмотреть приятно. Тут-то и сказала она старикам:

— Меня зовут Дорилана. Коли хотите меня наградить, отдайте мне в мужья Пакпак Селоку, я о нем давно слышала, а теперь его полюбила.

Родители не препятствовали — они ведь и сами хотели, чтобы она стала их невесткой.

Так поженились Дорилана и Пакпак Селока и зажили припеваючи. Жили они то у родителей Дориланы в низовьях реки Садан, то в верховьях, в новом доме, который построила Дорилана.

Почему у слепня два глаза

 Очень давно люди не сеяли риса и питались одним саго. Они еще не знали огня и ели плоды и мясо сырыми.

Однажды это заметил Ала Тала, создавший всех людей. Он как раз спустился с неба на землю посмотреть, как они живут.

— Почему вы не печете ваши коренья и плоды? — спросил он.

— Мы не знаем, что значит «печь», великий господин, — ответил один из людей. — Мы едим коренья такими, как они есть.

— Они становятся гораздо вкуснее, если их приготовить, — сказал Ала Тала.

— Что такое «готовить», великий господин? — снова спросили люди. — Как это делают?

— Готовят на огне, — поведал им Ала Тала.

— Огонь — это на солнце, великий господин, — сказал один из людей. — Ты живешь на небе, тебе легко достать его с солнца. А ведь мы живем на земле, как нам до него добраться?

— Огонь горячий, как солнце, это верно, — сказал Ала Тала. — Он жжет и палит, точно солнце. Но только солнце — это все-таки не огонь: на огне готовят еду. Хотите узнать, что такое огонь?

— Где же он, этот огонь, великий господин? — спросила одна женщина. — Как его найти?

— Он у меня на небе, — ответил Ала Тала.

— Так это все-таки кусок солнца, — упорствовали люди.

— Поверьте мне, это не солнце, — сказал Ала Тала. — Один из вас может пойти сейчас со мной и взять с неба огонь. Вы будете на нем готовить.

Но никто из людей не хотел пускаться в далекий путь.

— Нам не нужно никакого огня, — сказали они.

— Мы можем обойтись и сырым саго. Мы к нему привыкли.

Любопытный Тамболи-слепень слышал разговор Ала Тала с людьми, и ему захотелось узнать, что такое огонь и как на нем готовят. Когда он услышал, что люди не хотят идти за ним, он сказал Ала Тала:

— Великий господин, я хочу полететь на небо за огнем.

— Хорошо, — согласился Ала Тала. — Только не смотри, как я добываю огонь. Ты обещаешь мне это?

— Я закрою глаза крыльями, великий господин.

— Тогда следуй за мной.

И полетел Тамболи за ним на небо.

— Теперь закрой глаза, — приказал ему Ала Тала.

Хитрый Тамболи прикрыл оба глаза крыльями, но под крыльями на спине у него было еще два глаза. Этими-то глазами и увидел он, как добывают огонь.

Ала Тала не знал, что Тамболи подсматривает, и дал ему огня: маленький уголек. Тамболи положил его себе между крыльями и спустился на землю.

— Это все, что ты нам принес? — спросили его люди. — Как же нам готовить на таком маленьком 1 огне?

— Подождите, — ответил Тамболи, — если захотите, вы сможете теперь сами добывать и растить огонь. Я научу вас этому.

И Тамболи открыл людям тайну огня. Когда Ала Тала снова спустился на землю, он увидел, что повсюду люди высекают огонь.

— Кто научил вас этому? — спросил он.

— Это Тамболи-слепень, великий господин! Это он научил нас добывать огонь, — сказали ему люди.

Тогда Ала Тала кликнул Тамболи:

— Как ты мог научить людей добывать огонь? Я ведь не велел тебе смотреть!

— Меня научили этому светляки, великий господин! Смотри, они ведь все время летают с огнем, — ответил Тамболи.

Но Ала Тала не поверил ему:

— Я дал тебе больше глаз, чем всякому другому, — сказал он, — а ты видишь этими глазами недозволенное! С этого дня у тебя будет только два глаза!

И случилось так, как сказал Ала Тала: пропали у Тамболи глаза под крыльями. Вот почему у него сейчас только два глаза.

Проделки Ла Даны

 В стране тораджей еще до прихода голландцев жил в одной семье человек по имени Ла Дана. Отец его крестьянствовал, и сам он был крестьянин, ни богатый, ни бедный. Был Ла Дана хитер, как Абу Навас, скор на выдумку и умел сухим выйти из воды.

Однажды Ла Дана пошел со своим приятелем на праздник погребения. Мясо там раздавали по старшинству: кому досталась голова буйвола, кому нога, сердце или легкие, кому огузок. На двух приятелей приходилась целая туша. Вот стали они просить хозяев:

— Дайте нам живого буйвола вместо мяса. Мы его откормим.

Хозяева согласились, Для них главное было — исполнить долг, а там, заколют гости своего буйвола или будут его откармливать — это уж их дело. Дали им буйвола. На долю Ла Даны приходилась одна задняя нога, а все остальное была доля его товарища. Пригнали они буйвола в свое село, и Ла Дана взялся пасти его, чтобы тот нагулял жирок.

Не прошло и недели, как Ла Дана говорит своему приятелю:

— Давай заколем нашего буйвола, я хочу съесть свою долю.

Приятель не соглашался. Он стал уговаривать Ла Дану подождать, пока буйвол подкормится. Но Ла Дана и знать ничего не хотел — заколем буйвола, да и только.

— Если тебе самому не хочется поесть мяса, выдели мне мою часть. Я отрежу буйволу заднюю ногу, а ты, коли хочешь, откармливай его на здоровье!

— Что ты говоришь! — ответил его приятель. — Если ты возьмешь свою долю, буйвол наверняка околеет.

Но Ла Дана все твердил, что хочет получить свою долю. Стал приятель его уговаривать, обещал отдать ему вторую заднюю ногу, только бы буйвол остался цел. Ла Дана согласился:

— Ну, если так, давай его откармливать.

Про себя он радовался: теперь обе задние ноги буйвола принадлежали ему. Он вернулся домой и снова стал пасти буйвола.

Через неделю Ла Дана опять сказал:

— Надо резать буйвола, мне мясо очень нужно.

Приятель испугался, снова начал его ублажать.

Он обещал Ла Дане переднюю ногу буйвола, если тот отступится от своего. Но ему этого было мало, и он расшумелся пуще прежнего.

— Сладу с тобой нет, — вздохнул приятель. — Ну, хочешь — бери еще одну переднюю ногу. Тебе — четыре ноги, а мне голову и тушу.

— Что ж, хорошо, — ответил Ла Дана.

Он пошел и снова стал пасти буйвола.

Еще через месяц он опять пришел к своему приятелю:

— Давай заколем буйвола. Я уже давно не пробовал мяса, да и буйвол наш уже поправился.

— Ну и характер у тебя, Ла Дана! — ответил ему приятель. — Быть этого не может, чтобы буйвол за один месяц нагулял бока. Давай попасем его подольше!

Но Ла Дана ни за что не соглашался:

— Паси себе на здоровье, а я хочу взять свое.

— Ну, как можно! — говорит его друг. — Ведь если буйволу отрубить четыре ноги, он сразу подохнет. Так и быть — бери себе и тушу, а мне пусть останется одна голова.

Ла Дана ему в ответ:

— Ну, если так, попасем его еще!

Прошел месяц, Ла Дана говорит товарищу:

— Буйвола надо резать. Я в долги влез — продам мясо, хоть немного расплачусь.

Приятелю было не до того, он только рукой махнул:

— Что ты за человек такой, Ла Дана! Бери себе буйвола, только не приставай ко мне больше!

Обрадовался Ла Дана и погнал буйвола на пастбище.

Как Ла Дана наполнил свой амбар

Амбар Ла Даны стоял среди других амбаров. Все амбары были полны, а у Ла Даны — хоть шаром покати. Значит, и в горшке у него тоже было пусто. Однажды Ла Дана сказал соседям:

— Я хочу сжечь свой амбар. Он мне ни к чему — все равно там ни зернышка нет.

Соседи испугались: станет Ла Дана жечь свой амбар, их амбары тоже загорятся.

— Если ты спалишь свой амбар, нам ведь тоже не уберечься от огня, — сказали они.

— Это верно, — отвечал Ла Дана, — но ничего не поделаешь: я его должен сжечь. Какой прок от амбара, если он пуст? Мне на него и смотреть-то противно!

Тогда соседи решили засыпать амбар Ла Даны доверху, только бы он не жег его. У них было много риса, и они насыпали ему полный амбар.

Так Ла Дана и не стал жечь амбара — он ведь был полон. Теперь хитрец не боялся остаться без риса на обед.

Ла Дана на рыбной ловле

Однажды Ла Дана пошел с отцом на рыбную ловлю. Они взяли с собой удочки, приманку и узелки с рисом.

Пришли на реку Садан, закинули удочки. Только странное дело — у отца все время клюет, а Ла Дане не везет, да и все! У него рыба даже не притрагивалась к приманке. Стало ему досадно, глаза от стыда прячет. Он и места менял, и удочку по-всякому закидывал — не клюет, да и только!

Наконец Ла Дана сказал отцу:

— Говорят, тут много злых духов, они часто обирают рыбаков. Если по дороге домой ты встретишь лохматого злого духа с вытекшим глазом, лучше отдай ему всю рыбу. А я пойду, пожалуй, к другому омуту: тут, видно, очень сытая рыба.

На самом деле он пошел в лес. Там он обмотал себя пальмовым волокном и склеил веки одного глаза древесным соком. Он, и правда, стал похож на злого духа — даже смотреть страшно. Потом он уселся на краю тропинки, где должен был проходить его отец. Когда тот показался на тропинке, Ла Дана поднялся ему навстречу. Отец подумал — это злой дух за рыбой пришел — бросил свой улов и пустился бежать. Переоделся Ла Дана, подобрал рыбу и пошел домой.

Дома отец рассказал ему о своей встрече.

— Вот хорошо; что мне не попался этот дух, — с облегчением вздохнул Ла Дана. — Повстречайся я с ним, он наверняка отнял бы и мой улов. Правда, у первого омута мне здорово не везло, зато когда я перебрался на другое место, начался настоящий клев! Вот глядите — сколько я рыбы наловил!

Стала мать жарить рыбу. Отец ел ее вместе со всеми и не подозревал, что перед ним его же собственный улов.

Как Ла Дана съел жертву богам

Однажды утром Ла Дана посоветовал своим односельчанам принести жертву богу, что живет на поле, в большом камне. Он рассказал, что бог привиделся ему и спросил: «Почему вы перестали приносить мне жертвы? Разве я не охраняю вас от бед?»

Крестьяне видят — ошибка вышла. Испугались они, что бог урежет урожаи риса, и сразу решили принести ему нужную жертву.

— Чтобы бог был доволен, отнесите ему еду повкуснее, — сказал Ла Дана. — И первым делом захватите с собой пальмовое вино и жареную свинину. Это ему придется по душе.

На другой день десять человек вместе с Ла Даной пошли к священному камню. Там они рассовали всю снедь по щелям и трещинам камня, а потом отправились домой.

Шли они, шли, Ла Дана и говорит:

— Я пойду к своему приятелю в ближнюю деревню.

Сказал и свернул на другую дорогу.

Но едва товарищи скрылись из виду, он вернулся к камню, съел рис и слегка подрумяненную свинину с приправами, выпил доброе пальмовое вино. Наелся, напился Ла Дана и побежал домой, надрываясь от смеха.

Откуда взялись морская корова и дельфин

 В давние времена жил-был один крестьянин. У него была жена и двое детей, дочь звали И Саянг Мулли, а сына — И Лайлара, он был еще маленьким. Однажды их отец пошел на базар и купил свежего моллюска. Он принес его домой, отдал жене и велел изжарить, а сам отправился на реку за водой. Когда он вернулся, еда была уже готова, и жена тотчас подала ему жаркое. Крестьянин видит, что моллюск стал куда меньше прежнего, и спрашивает у жены:

— А где же остальное мясо?

Жена отвечает:

— Все, что есть, — на сковородке, больше ничего не осталось.

Крестьянин не поверил: он не знал, что моллюски сильно ужариваются. Рассердился он, стал бранить жену:

— Ты жадина и обжора, потихоньку от меня припрятала себе кусок побольше!

У жены совесть чиста, она и говорит мужу, что не виновата. А у того от злости в глазах потемнело, схватил он стойку от ткацкого станка и ударил жену так, что разбил ей голову. Женщине и больно, и обидно. Побежала она на реку промыть рану, вошла в воду. Когда улеглась боль, поднялась она на берег, хотела идти домой. Но как вспомнила слова мужа и побои его, решила остаться в реке, пока муж сам не попросит ее вернуться домой.

Дети плачут, зовут свою мать — малыша кормить пора, — а ее все нет. Муж увидел, что дети плачут, и крикнул так, чтобы на реке было слышно:

— Пусть себе посидит в воде, там рыбы вдосталь!

Жена услыхала эти слова, огорчилась и расстроилась еще больше, а И Саянг Мулли посадила брата за спину и пошла искать мать. Женщина вышла на берег, дала сыну грудь, Стали дети ее уговаривать вернуться домой, а она никак не соглашается. Ушли они, мать нырнула в воду и спряталась в корнях нипы — болотной пальмы.

День ночью сменился, а крестьянину и горя мало, он и не думает жену искать. Она твердо решила: «Навсегда останусь в реке!» Каждый день приходят к ней дети, она с ними разговаривает, советы дает, сына кормит и домой отсылает. Раз она им говорит:

— Если я отсюда уйду, ты, дочка, не горюй, а иди домой и береги братца, чтобы он не знал горя.

Долго уже жила она в реке, и стала ее кожа обрастать рыбьей чешуей. Дальше — больше, она уже не могла и сына кормить: грудь у нее тоже покрылась чешуйками.

Вот однажды пришли дети на реку, а матери нету. Видят только — большая рыба снует у берега, то нырнет, то снова из воды выглянет. Долго они ждали, мать так и не показалась. Заплакали брат с сестрой и пошли домой.

А крестьянин зашел как-то к соседу в гости. Хозяин как раз жарил моллюска, а гость сидел и смотрел, как тот стряпает. Видит — моллюск на сковородке так ужарился, что его и не узнаешь! Ему сразу и есть расхотелось, ушел он от соседа, даже слова не сказал.

Дома видит: дети опять плачут, мать зовут. Жаль ему стало детей, начал он упрекать себя. Словом, решил он разыскать жену, прощения попросить, домой позвать. Заткнул он за пояс кинжал, пошел к реке, прыгнул в омут. Плавал там, плавал — так и не нашел жены. Долго он пробыл в воде, и облик его изменился: превратился он в дельфина. До сих пор дельфин носится взад-вперед — всюду свою жену ищет.

А дети остались без отца и без матери. Соседи звали их к себе, но И Саянг Мулли не хотела покидать родного дома. Такая уж выпала им доля — жить одним! Сестра очень любила брата, заботилась о нем. Она немного разбиралась в хозяйстве, стала готовить на двоих, а брата утром и вечером посылала за топливом: недалеко от дома на берегу реки строили прау,[47] щепок там было много.

Прау делали для одного яванского раджи. У него не было детей, хотя он и был давно женат. Полюбил раджа мальчика И Лайлару, не мешал ему собирать щепу и сучья и всегда давал гостинцев.

Вот матросы построили прау, спустили ее на воду и поплыли на Яву. А мальчик заигрался на палубе и не заметил, как прау отчалила. Увидели его только в открытом море. Везти его обратно — расчета нет, к тому же все знали, что он сирота. А раджа давно хотел взять на воспитание мальчика. Он усыновил И Лайлару, привез его на Яву и воспитывал как собственного сына — думал сделать его своим наследником.

И Саянг Мулли долго ждала брата, а не дождавшись, пошла за ним на реку. Видит: там нет ни брата, ни прау. Сжала ей сердце тоска, слезы из глаз потекли. От горя стала она, как безумная: ходит из села в село, у всех спрашивает, не видел ли кто ее братца. А если не отвечают ей — просит спеть песенку в утешение.

Вот встретила она однажды буйвола, попросила и его спеть ей. Запел буйвол: «Нгуаак».

И Саянг Мулли пошла дальше, говорит:

— Не такой песни мне хочется, дедушка!

Потом она повстречала козла. Попросила спеть песню и его. Козел начал петь: «Мбееек!»

— От такой песни веселей не станет, дедушка! — сказала И Саянг Мулли и снова отправилась в путь.

Долго она шла, выбилась из сил и остановилась у развесистого дерева. Села в тени, стала думать о своей горькой доле да нечаянно заснула.

Вот спит И Саянг Мулли, а на ветку дерева села птица чангеак — перья красноватые, шейка белая. Села и запела сладко. Кончила одну песенку — другую начала, голос у нее все громче и приятней становится, а ветка опускается все ниже. Проснулась И Саянг Мулли, заслушалась. Встрепенулось у нее сердце — в песне говорилось про нее и про ее брата! Смотрит: уж не человек ли на дереве спрятался. А чангеак попела и перестала. И Саянг Мулли просит ее:

— Спой еще, бабушка, порадуй мое сердце — тоска меня одолела!

Чангеак прыг-прыг с ветки на ветку, спустилась еще ниже и запела, как прежде. Потом уселась у девушки над самой головой и спрашивает:

— Отчего ты, внучка, горюешь и плачешь?

И Саянг Мулли рассказала ей обо всем, стала просить птичку чангеак:

— Помоги мне, бабушка, найти братца.

Птичка превратилась в старуху, дала ей красную кофту и белый сленданг и сказала:

— Наденешь эту кофту, повяжешь на шею сленданг — станешь птицей чангеак, куда захочешь, туда и полетишь. Сбросишь их — снова станешь человеком. Смотри, береги мой подарок! Теперь слушай: твой брат сейчас на Яве и живет во дворце у раджи. Хочешь с ним увидеться — лети на Яву. Приметишь высокий тамаринд, под ним большой дом, а в доме мальчик сидит за книгами, это и будет И Лайлара. Тогда садись на дерево и пой, что я пела.

С этими словами старуха исчезла, а И Саянг Мулли поскорее надела кофточку, накинула на шею сленданг и полетела на Яву. Скоро она увидела тамаринд, села на него и запела.

А И Лайлара за учением сидит — не слышит ее. Кончил он читать — снова запела чангеак. Мальчик услышал, что в песне поется о нем и о сестре его, вспомнил их сиротскую долю И заплакал. Увидел это учитель, спрашивает:

— Что ты плачешь, И Лайлара?

Он не ответил, только сильнее заплакал. Пришел раджа с женой, все наперебой утешают его. А мальчик еще сильнее плачет, ничего им не говорит. Тут прибежали служанки: на тамариндовом дереве сидит чангеак, она имя царевича поминала.

Раджа приказал поймать эту птицу. Как его люди ни старались, ничего у них не выходило! Только влезет человек на дерево — птичка перескочит на ветку повыше. Совсем с виду ручная, а в руки не дается. А раджа твердит свое:

— Поймать птицу живьем!

Понравилась она ему и опереньем, и голосом, да и говорить умеет, как человек. Тому, кто поймает, обещал он в награду новую одежду и кошелек с деньгами. Охотников еще больше прибавилось, а толку мало.

Тогда велел раджа приставить к дереву лестницу, чтобы сам И Лайлара поднялся по ней и попытал счастья: может, чангеак пойдет к нему в руки. Принесли лестницу, приставили ее к дереву, слуга лестницу поддерживает, а И Лайлара по ней взбирается. Чем выше он поднимается, тем ниже спускается чангеак. Вот царевич протянул к птице руку, та прыгнула ему на голову, и они вместе спустились вниз. Понравилась И Лай-ларе птица, и он ей, видно, тоже: только за ним и летает, ни на миг разлучиться не хочет.

Раджа приказал золотых дел мастеру сделать для нее клетку. Посадили птицу чангеак в золотую клетку, стали ухаживать, как за важной особой.

Живет И Саянг Мулли в золотой клетке. Однажды ночью во дворце все заснули, а она сняла свою волшебную кофту и пошла мыться в царскую купальню. Наутро раджа пришел туда, а в его купальне воды нет. Стал он бранить своих слуг. Они говорят:

— Мы с вечера воды наносили.

Раджа подумал, что они поленились, а теперь не сознаются, и приказал дать им палок. С тех пор каждую ночь плескалась в царской купальне И Саянг Мулли, а наутро раджа сердился на своих слуг.

Как-то ночью раджа решил посмотреть, кто же это выливает его воду. Видит — а из его купальни выходит красавица. Подошла она к клетке и исчезла неизвестно куда. Удивился раджа, запомнил это.

На следующую ночь стал он следить за клеткой. Смотрит: из клетки выскочила птица, сбросила свои перья и превратилась в девушку, прекрасную, как царская дочь. Раджа чуть не лишился рассудка от удивления, глаза стал тереть — не сон ли это? Потом понял, в чем дело, взял волшебную одежду, а вместо нее подложил красивую кофту и саронг, как у всех людей.

Вышла И Саянг Мулли из купальни, увидела, что ее волшебное платье исчезло, испугалась: значит, тайна ее раскрыта! Робко стала она просить назад свои вещи, но раджа их так и не вернул.

Так все узнали, что в облике птицы чангеак скрывалась И Саянг Мулли — старшая сестра И Лайлары. До чего же мальчик был рад снова встретить свою сестру!

Увидала бесплодная царица красавицу И Саянг Мулли и посоветовала радже жениться на ней. Она не верила, что И Саянг Мулли простая девушка, думала, что это богиня сошла с небес и приняла образ человеческий.

Так И Саянг Мулли сделалась супругой раджи и стала жить счастливо рядом с любимым братом. А их мать — морская корова — днем и ночью льет слезы в разлуке с детьми. Дельфин же без устали носится в море, то там, то здесь — ищет свою жену.

Кто плавал по морю, наверное, видел, что за прау справа или слева всегда плывет дельфин — то нырнет, то выпрыгнет из воды. Это он смотрит, не плывут ли с Явы домой его дети.

Вот и вся сказка о том, откуда взялись морская корова и дельфин.

Как Полопаданг на небо ходил

 В давние времена жил один человек по имени Полопаданг.

Однажды работал он на кукурузном поле и вдруг увидел женщину великой красоты, стройную, с белой кожей. Звали ее Деатанна. Она спустилась с неба по радуге, как по лестнице. Увидел Полопаданг Деатанну, подбежал и схватил ее. Испугалась Деатанна, закричала:

— Что ты делаешь со мной, человек, я из страны богов!

— Я хочу жениться на тебе, ты так красива, — с жаром отвечал Полопаданг.

— Не хочу за тебя, ведь ты только человек, а я богиня, — отбиваясь, повторяла Деатанна, но Полопаданг крепко держал ее.

Долго она его просила и уговаривала, но он так и не отпустил ее. Наконец она сказала:

— Ладно, я буду твоей женой, но с одним условием: ты никогда при мне не скажешь дурного слова.

Полопаданг совсем потерял голову от радости. Он зарекся не браниться и поклялся, что позволит Деатанне уйти от него, если он хоть раз выругается.

Услыхала Деатанна обещание Полопаданга, поверила и согласилась войти к нему в дом. Стали они мужем и женой.

Пришел срок, и Деатанна родила мальчика. Дали ему имя Пайрунан. Когда он немного подрос, отец купил ему золотой волчок. Однажды Пайрунан возился со своим волчком, да так увлекся, что позабыл все на свете. Вот запустил он его изо всех сил, волчок подпрыгнул и ударил отца прямо по колену. От боли Полопаданг забыл про свое обещание и в сердцах выругался:

— Бондок тибойонг! — а это слова, обидные для женской чести.

Услыхала Деатанна, подозвала сына и сказала:

— Сынок, отец выбранился черным словом, теперь мыс тобой уйдем из этого дома и оставим землю.

Кончила она говорить, раскинулась в небе радуга, и Деатанна с Пайрунаном стали подниматься на небо. Полопаданг побежал было за ними, хотел забраться на радугу, да упал на землю.

Сильно он тосковал, рассказать трудно, как упрекал себя. Как ни старался он разыскать жену с сыном — ничего у него не выходило. То и дело он смотрел в небо — даже глаза у него побелели, но Деатанны с сыном там не было видно. Он думал, что они спрятались за облаками и скоро спустятся обратно, но не тут-то было!

Стал Полопаданг искать другой способ. Нельзя ли подняться в страну богов по краю небосвода? Только и это у него не получилось. Добрался он до берега моря, а дальше идти некуда. Сел он на корточки и заплакал с горя.

Тут к нему подошел белый буйвол по имени Тедонг Булан. В лесу за ним охотились люди, бросили в него бамбуковое копье, и оно засело у него в спине. Буйвол спросил Полопаданга:

— Отчего ты плачешь, господин?

Полопаданг отвечал:

— Я ищу мою жену с сыном, они живут в стране богов, а мне никак не дойти до края небосвода.

Тогда буйвол сказал:

— Вытащи это копье из моей спины, и я отвезу тебя туда.

— Ладно, — сказал Полопаданг и вытащил копье из спины Тедонг Булана. Тут-то он дал обещание не есть мяса белых буйволов и завещал это внукам и правнукам: кто будет есть их мясо — заболеет чесоткой. Потом буйвол отвез Полопаданга на край земли.

Но как ни старался Полопаданг, не мог залезть на край небесный — очень тот был крутой. Тогда сел он на землю и заплакал. В это время взошло солнце.

— Отчего ты плачешь? — спросило оно.

Полопаданг отвечал:

— Я ищу жену с сыном. Они живут на небе, а я хочу забрать их обратно на землю, да никак не могу влезть на небо.

Солнце на это и говорит:

— Мне хочется тебе помочь, но я очень жаркое. Ты сгоришь, если я дотронусь до тебя. Вот скоро взойдет месяц — мой младший брат, он поможет тебе подняться.

Солнце зашло, и Полопаданг опять заплакал. Тут показался месяц.

— Отчего ты плачешь, человек? — спросил он.

— Я разыскиваю жену и сына, да вот никак не заберусь к ним на небо! — ответил Полопаданг.

Месяц пожалел его и помог ему подняться на небо. Взошел Полопаданг на небо и сел у колодца. Скоро по воду пришел какой-то раб. Полопаданг спросил у него:

— Для кого ты берешь воду?

— Для Деатанны и ее сына, — ответил тот.

— Позволь мне выпить глоток воды из твоего табунга, — попросил Полопаданг.

— Пей, — ответил раб.

Полопаданг напился и незаметно положил в табунг золотой волчок своего сына. Вернулся раб домой и стал наливать воду, чтобы Пайрунан помылся, вдруг из табунга выпал золотой волчок.

— Волчок, мой волчок! — закричал мальчик.

— Быть не может! Ты ведь забыл свой волчок на земле, — сказала мать.

Но потом она разглядела игрушку хорошенько и видит, что это и в самом деле волчок ее сына. Она позвала раба и спросила:

— Кого ты видел у колодца?

Тот рассказал обо всем, что было.

«Может быть, это Полопаданг забрался на небо?» — подумала Деатанна.

На следующее утро Полопаданг пришел в дом жены:

— Что тебе здесь нужно? — спросили слуги.

— Мне нужны жена и сын, — отвечал Полопаданг.

Слуги пошли, спрятали Деатанну и сказали:

— Ты увидишь свою жену и сына только тогда, когда этой корзиной натаскаешь воды на целый день.

Полопаданг попробовал зачерпнуть корзиной воды — ничего не получается. Как только в корзину набиралась вода, он тащил ее вверх, но по дороге вся вода вытекала. Сел Полопаданг на берегу реки и стал плакать.

Вдруг из глубины выплыл угорь и спросил:

— Что ты плачешь?

Полопаданг ответил:

— Мне нужно набрать этой корзиной воды и дотащить ее до дому, да корзина-то вся худая. А если я не наберу воды, не видать мне жены с сыном.

Угорь сжалился над Полопадангом, заплыл в корзину и стал крутиться и тереться о стенки, так что все щели в ней затянулись рыбьей слизью.

Принес Полопаданг полную корзину воды к жене в дом и говорит:

— Отведите меня к жене.

А слуги ему отвечают:

— Ты получишь жену и сына, если сумеешь провести воду ручья в сад.

Стал он копать ров, видит: не хватает у него сил, не кончить работу одному. Сел и заплакал. А мимо бежал краб, видит: человек плачет, и спрашивает:

— О чем ты плачешь?

Полопаданг ему все рассказал. Крабу стало его жалко, и обещал он помочь Полопадангу. Ночью привел он своих товарищей, принялись они рыть и копать и вырыли канаву от ручья до дома.

Наутро все удивились — от ручья в сад проведен проток! Но Полопаданга все-таки не пустили к жене и сыну: хотели испытать, сильно ли он их любит.

Велели ему по зернышку сыпать кукурузу, так, чтобы наполнить доверху четыре корзины. Выбился Полопаданг из сил, стал опять горевать и плакать. На счастье, прибежала ему на подмогу стая мышей. Скоро все четыре корзины были полны.

Только и этого оказалось мало. Велят ему одному съесть все бататы с поля. Взялся Полопаданг за дело, видит: никогда не съесть всех бататов. Заплакал он горькими слезами. Тут вышло из леса кабанье стадо и давай рыть бататы — скоро все до одного подобрали, ничего не осталось.

Тогда устроили Полопадангу последнее испытание. Ночью в большом доме Деатанны собрался народ со всего небесного селения: мужчины, женщины, дети. Все они уселись, а Полопадангу велели искать среди собравшихся жену.

— Выбирать можно только раз, — сказали ему, — а ошибешься — вернешься на землю ни с чем.

А в том доме было темным-темно — собственного носа не видно. Сел Полопаданг перед домом, задумался и заплакал с горя.

Тут увидели его кошка и светлячок — захотели ему помочь. А эта кошка знала Деатанну. Она обещала найти ее, сесть с ней рядом и мяукнуть, а светлячок тем временем должен был запутаться у Деатанны в волосах.

И вот пошел Полопаданг — а кругом тьма, только видно, как светлячок летит. Смотрит Полопаданг — светлячок сел кому-то на голову, а кошка замяукала рядом. Полопаданг понял, что это и есть его жена. Обнял он ее и крикнул:

— Жена моя Деатанна, женушка!

Все повскакали с мест:

— Зажгите лампу, посмотрим, угадал он или нет!

Когда в доме стало светло, все увидели, что Полопаданг обнимает свою жену. Теперь он мог взять ее с собой — небесные жители больше не препятствовали ему. Позвал Полопаданг сына, и они все вместе спустились на землю. С тех пор они счастливо зажили в прекрасной земле у реки Садан.

Напрасные усилия крестьянина

Канчиль попадает в ловушку.

 Вот вам сказка о Канчиле.[48] Вышел он как-то раз из леса и увидел огород, где росли огурцы. Ему очень захотелось полакомиться — он изнывал от жажды, а огурцов было много, и на вид они были сочные и вкусные. Канчиль сломал изгородь, окружавшую грядки, забрался в огород и начал вовсю уплетать огурцы. Надкусит один — отбросит в сторону, отгрызет кусочек от другого — за третий примется, и так он перепортил подряд все огурцы. «Ах, как вкусно, — думает Канчиль, — а ведь мне это не стоило никаких трудов: грядки я не полол, ростки не поливал, разве что только изгородь пришлось ломать».

В это время появился крестьянин — он пришел взглянуть на свой огород, посмотреть нет ли зрелых огурцов. Канчиль тотчас же юркнул в кусты. Увидев, что изгородь сломана, а все огурцы со следами чьих-то зубов разбросаны по грядкам, крестьянин онемел от гнева. Придя в себя, он воскликнул;

— О Аллах, что случилось с моим огородом? Какой зверь погубил плоды моего труда? И съесть-то ничего не съел, а только зря перепортил все огурцы. Ну что ж, остается только собрать их… Но пусть тот, кто натворил все это, держит ухо востро! Если он попадется мне в руки, ему несдобровать!

Очень огорченный, крестьянин пошел домой, неся в мешке огрызки огурцов, попорченных шкодливым Канчилем.

После этого он смастерил чучело, обмазал его сверху донизу липкой смолой и поставил прямо посреди огорода. Спустя некоторое время Канчиль вышел из кустов, в которых он прятался, и снова отправился на огород, чтобы найти что-нибудь съестное. Уже издалека он увидел посреди грядок темную фигуру, напоминающую своими очертаниями человека.

Он быстро спрятался, испугавшись, что его заметят. Долгое время он сидел, выжидая, но черная фигура продолжала оставаться на своем месте. Канчиль смотрел на нее не отводя глаз — упершись руками в бока, фигура стояла совершенно неподвижно. Канчиль подумал: «Если это человек, то почему же он стоит молча и не шелохнется? Видно, это все же не человек».

Выйдя из своего укромного уголка, он начал тихо подкрадываться к темной фигуре. Неожиданно налетел порыв ветра, и фигура зашевелилась, словно решила двинуться в путь. Увидев это, Канчиль снова испугался и стремглав понесся в кусты. И что же? Ждет Канчиль, ждет, а фигура ни с места — стоит себе, как прежде, упершись руками в бока, и не шелохнется. Тут уж он осмелел, подошел поближе и увидел, что это было всего-навсего чучело. Канчиль совсем успокоился и воскликнул:

— Эй, послушай, ты — человек или нет? Ты зачем сюда пришел? Вот я тебя сейчас отдубасю как следует! Ты чего меня пугал, зачем ты заставил меня удирать и прятаться? Обманщик подлый! Ты всего-навсего чучело, а я-то думал, ты — хозяин огорода! А ну-ка, хочешь, свяжи мне две лапы да побежим наперегонки! Кто кого обгонит? Если я отстану, можешь убить меня, пес ты этакий! Ну, чего ты молчишь? Давай, кто — кого?

Канчиль совсем развеселился и начал скакать и резвиться вокруг чучела, обмазанного смолой. Ведь он не знал, что это — ловушка. Весело прыгая то туда, то сюда, он нечаянно задел чучело, и его шерсть прилипла к смоле. Разозлившись, Канчиль изо всех сил ударил чучело в живот передними ногами, и они тут же приклеились. Он стал отчаянно вырываться, но отодрать ноги было невозможно.

— Эй ты, негодный! — воскликнул Канчиль. — Отпусти меня сию же минуту! А не то тебе будет плохо. У меня есть еще две ноги в запасе, и я пущу их в ход, да так, что тебе не поздоровится. Отпусти, говорят!

Тут Канчиль лягнул чучело левой ногой, и она тотчас же прилипла. Тогда он сказал:

— Лучше отпусти, а то я тебя сейчас правой ногой стукну!

Лягнул чучело правой ногой, и она тоже прилипла.

Увязнув в клейкой смоле всеми четырьмя ногами, Канчиль растерялся — вырваться он уже не мог. Сколько он ни старался, все усилия были напрасны, потому что смола все больше и больше сковывала его. Вскоре он был покрыт смолой с ног до головы. И тогда ему стало ясно, что он попал в ловушку. Канчиль тяжело вздохнул и горько заплакал, а потом стал просить прощения у Аллаха.

На следующий день крестьянин вернулся на свой огород, чтобы посмотреть на овощи. Не успел он прийти туда, как увидел, что в смоле увяз Канчиль. Крестьянин так обрадовался, что пустился в пляс и запел во весь голос. Притопывая ногами, он отстукивал палкой такт на спине и боках Канчиля: ногой притопнет, палкой хлопнет, ногой притопнет, палкой хлопнет. Наконец, крестьянин проговорил:

— Ну, брат, расправа с тобой будет короткая. Ты у меня навсегда запомнишь вкус огурцов! Ишь какой, не трудился, сил не тратил, а огород мой портить тут как тут! Ведь я эти грядки своим потом поливал! Если бы ты взял два-три огурца, я бы ничего не сказал. А ты все до одного попортил. Разве это не подлость? Ну так знай же: завтра я тебя заколю, из мяса твоего приготовлю жаркое, а кости брошу собакам.

Услышав эти слова, Канчиль очень опечалился и стал умолять, чтобы его простили и не убивали. Но крестьянин, не обращая никакого внимания на мольбы Канчиля, взял его в охапку и отнес домой. Там он рассказал жене и детям, как было дело и как ему удалось поймать Канчиля. Вся семья пришла в восторг. Крестьянин велел своей жене приготовить разные приправы к жаркому из Канчиля. На следующий день, в четверг, он собирался устроить торжественный обед.

— Мясо у Канчиля очень вкусное, — сказал крестьянин жене, — но у него довольно резкий запах. Поэтому не забудь добавить к жаркому корневище куркумы,[49] чтобы отбить этот запах.

Канчиля посадили в клетку, на которую сверху еще положили большой камень. А жена крестьянина вместе с детьми натирала кокосовые орехи и готовила приправы.

Что теперь было делать Канчилю? Как выбраться из клетки? Ведь жить ему осталось только одну ночь!

Канчиль в роли жениха

Всю ночь Канчиль не мог уснуть. На душе у него было тяжело — он непрерывно думал о том, что с ним произойдет утром. Заливаясь слезами, Канчиль то и дело кричал, взывая о помощи. А во дворе у крестьянина жил пятнистый Пес. Он услышал крики и подошел к клетке. Увидев в ней Канчиля, Пес удивился и спросил:

— Как ты очутился здесь, Канчиль? Что ты тут делаешь?

Канчиль не растерялся и говорит:

— Ты что, оглох или ослеп? Разве ты ничего не знаешь?

— Да нет, я ничего не слыхал. В самом деле, Канчиль, скажи мне, почему ты здесь?

— Разве ты не знаешь, что жена твоего хозяина с детьми натирает сейчас кокосовые орехи и нарезает тонкими ломтиками корневище куркумы?

— Знаю, конечно, но для чего они это делают?

— А для чего вообще люди натирают орехи и нарезают куркуму?

— Вообще-то для того, чтобы приготовить что-нибудь вкусное.

— Эх ты, дурья твоя голова, что же можно приготовить из кокосового ореха и куркумы? Подумай лучше хорошенько, пошевели мозгами! А то ты только лаять да глаза таращить умеешь!

— Я, правда, мало что понимаю. Поэтому я и не знаю, для чего нужны кокосовые орехи и куркума.

— Конечно, ты ничего не знаешь и не понимаешь. Твой отец и твоя мать — собаки, твои дед и бабка тоже были собаками. Ясно, что поступки людей — для тебя сплошная загадка.

— Ну, пожалуйста, Канчиль, объясни мне все это.

— Я могу тебе объяснить, но только это глубокая тайна. Ни в коем случае не говори никому ни слова. Ни одна травинка, ни один листок не должны об этом знать раньше времени.

— Уж я-то не проболтаюсь, можешь на меня положиться.

— Дело вот в чем: из куркумы сделают пудру для прекрасной девушки, дочери твоего хозяина, потому что она выходит замуж.

— Ах, как я рад! Если мой хозяин выдает дочку замуж, то уж, наверное, он зарежет много кур для угощения. Вот когда я всласть погрызу кости!

— Тебе только это и нужно! Ты ни о чем другом и не мечтаешь: лишь бы полакомиться да набить себе брюхо. Никакие заботы тебя не тревожат.

— А какие у меня могут быть заботы? Я тебя что-то не пойму! Хозяин выдает замуж свою дочку, а у меня должны быть заботы?

— Эх, сразу видно, что ты глупый Пес. Ты хоть подумал о том, кто ее жених?

— Да ты спятил, что ли? За кого же еще может выходить девушка, как не за молодого человека?

— Обычно — так и бывает, но это особенная свадьба, потому что ее мужем буду я.

— Ах, Канчиль, как тебе повезло! Я с малых лет служу своему хозяину, и он не захотел, чтобы я стал его зятем. А ты только появился, и он уже берет тебя в мужья своей дочери. Ведь это несправедливо.

— Дело вовсе не в том, что мне повезло. Тут совсем другая причина. Если хочешь, могу тебе сказать.

— Какая же это причина?

— А причина вот какая: на моей клетке пророк Сулейман начертал, что всякий, кто зайдет в нее — будь то зверь или человек, — станет мужем этой девушки.

— Ну, если так, то разреши мне забраться в клетку. Я очень хочу стать зятем крестьянина. Ведь я служу моему хозяину с малых лет. Уступи мне, Канчиль, а сам ты легко найдешь себе какую-нибудь другую жену.

— Что ж, если ты и впрямь так хочешь жениться, я могу тебе помочь. Кто хочет стать женихом, должен только залезть в клетку. Сбрось камень, который лежит сверху, и выпусти меня. А потом забирайся сюда сам!

— Хорошо, я сделаю все, как ты сказал.

Пес сбросил камень на землю и перевернул клетку. Дверца открылась, и Канчиль тотчас же выскочил на волю. Как только Пес залез в клетку, Канчиль закрыл ее и снова завалил камнем. И тут он радостно воскликнул:

— Желаю тебе удачи, Пес-жених! Всего хорошего! Сиди смирно, а я пошел!

С этими словами Канчиль выбежал со двора и помчался прочь без оглядки.

На следующее утро один из сыновей крестьянина вышел из дому и взглянул на клетку. И что же он увидел? В клетке сидел Канчиль… ростом с собаку. Мальчик стал громким голосом звать отца, чтобы рассказать ему о случившемся. Крестьянин поспешно выбежал на заднюю веранду, взглянул на Канчиля и убедился, что тот действительно очень вырос. Но, приглядевшись получше, он понял, что в клетке сидит не Канчиль, а пятнистый Пес. Крестьянин выгнал Пса из клетки и принялся избивать его палкой, да так сильно, что тот завыл от боли. А крестьянин со злобой приговаривал:

— Паршивый Пес, не понимает, кто — друг, а кто — враг. Щенком я его взял, растил, кормил, воспитывал, а что толку? Одни только беды от него! Того, кто сидит в клетке, он выпускает на волю, а сам залезает внутрь! Видно, захотел, чтобы его зарезали на обед. Да только кому охота есть жаркое из собачатины?

Наконец крестьянин перестал избивать Пса и отпустил его. Тот с жалобным воем пустился наутек — он боялся, что ему опять достанется от хозяина. Бежит он и думает: «Обманул меня этот подлый Канчиль. Ни одного слова правды не сказал, все — сплошная ложь. Ну, теперь мы с ним заклятые враги на всю жизнь. Если только он попадется мне в лапы, я его тут же загрызу в отместку за все беды, которые он мне причинил. Пусть сам я свалял дурака — ведь, все знают, что звери на людях не женятся, — но я не позволю, чтобы надо мной так издевались».

На рыбной ловле

Кабан отчитывает Канчиля

 Удрав из дома крестьянина, Канчиль несся, как на крыльях. Он даже ни разу не обернулся назад, боясь, что за ним гонится крестьянин с собакой. Он бежал к югу, по слоновьей тропе, и в пути ему приходилось преодолевать множество препятствий.

Неожиданно он повстречался с Кабаном. Тот посмотрел на него и вежливо сказал:

— Здравствуй, Канчиль. Ты очень торопишься, как я погляжу. Можно подумать, что у тебя важное дело.

— Так оно и есть. Я иду на речку рыбу ловить.

— Можно мне с тобой пойти?

— Рыло у тебя раздутое, нос у тебя расплющенный, как блин, и такая образина хочет пойти со мной. Ни в коем случае — ты только всю рыбу перепугаешь.

— Очень ты груб, Канчиль. Язык у тебя без костей, вот ты и болтаешь все, что взбредет в голову. Сначала на себя посмотри! Думаешь, ты очень красив? Носишься всюду как угорелый… И душа у тебя черствая — только попрошайничать любишь, а сам ведь никому ничего не дашь. А все потому, что ты злой и не думаешь о том, чтобы кому-нибудь сделать приятное. Очень уж ты заносчив! Что это, твоя река? Она принадлежит радже, и рыба в ней общая. Как же ты смеешь запрещать мне идти туда? Вот я тебе проткну брюхо клыком, тогда перестанешь важничать. А ну-ка, поговори мне еще, если тебе жизнь надоела.

Тогда Канчиль ласково ответил:

— Хорошо, Кабан, пойдем со мной. Возьми рыболовную сеть.

Тигр тоже хочет ловить рыбу

Канчиль продолжал свой путь вместе с Кабаном. На дороге они встретили Тигра.

— Куда вы так торопитесь? — спросил Тигр. — Какие у вас дела?

— Я иду на речку ловить рыбу.

— А можно мне пойти с вами, Канчиль?

— Ишь чего захотел. С ног до головы ты полосатый, пасть у тебя огромная и страшная, усы торчат в разные стороны, глаза красные, как спелые плоды саги. Пожалуй, все рыбы разбегутся, взглянув на твою рожу. Нечего тебе за нами увязываться!

— Совсем обнаглел ты, Канчиль. Прежде чем говорить, надо все-таки думать, а не трепать без толку языком. Отвечать на вопросы надо вежливо, а не грубить, как ты! Так и головы лишиться недолго. Может, ты и в самом деле ко мне в брюхо угодить задумал? Едва ли! А раз так, то не болтай зря, а думай, что говоришь. Слова иной раз бывают острее кинжала.

— Ну ладно, пойдем с нами рыбу ловить. Возьми вершу!

И для слона нашлась работа

Звери продолжали свой путь на юг втроем. Канчиль шел впереди, а Тигр и Кабан следовали за ним. Вскоре повстречался им Слон.

— Скажи мне, Канчиль, — спросил он, — куда вы все так торопитесь?

Канчиль грубо ответил:

— Своими вопросами ты нас только от дела отвлекаешь. Мы идем на речку ловить рыбу.

— Можно и мне с вами, Канчиль?

— И ты хочешь за нами увязаться? Ноги у тебя толстые, как бревна, глаза узкие, как у свиньи, уши развесистые, как пальмовые листья, сам ты огромного роста. Если ты пойдешь с нами рыбу ловить, из-за тебя только тесно будет. Проваливай отсюда, да поживее!

Слон рассвирепел:

— Хочешь ты того или нет, а я все равно пойду. Будешь мешать, полезу напролом. Дерзить вздумаешь — убью тебя. Поговори мне еще — от тебя и мокрого места не останется!

Испугавшись, Канчиль ответил:

— Хорошо, Слон, пойдем с нами, но только тебе тоже придется работать. Ты запрудишь реку, чтобы Тигру и Кабану легче было ловить рыбу. Я буду распоряжаться, а вы все должны меня слушаться и не вздумайте перечить. Ну, пошли на речку!

Великан съедает всю рыбу

Добрались звери до речки, а рыбы в ней видимо-невидимо. Слон запрудил реку, а Тигр и Кабан начали вычерпывать воду. Канчиль сидел на берегу и только распоряжался. Когда вычерпали всю воду, показалось дно, на котором билась рыба. Оставалось только собрать ее. Тигр и Кабан выволокли ее на берег и разложили на две кучки. Канчиль велел Кабану стеречь рыбу. А так как на четверых ее все равно не хватило бы, надо было продолжать ловлю. Канчиль, Тигр и Слон опять спустились к реке. Но только они ушли, откуда ни возьмись появился лесной великан. Кабан так и обмер от страха. А великан сказал:

— Эй, Кабан, чья это рыба?

— Моя.

— Ну, раз ты умеешь ловить рыбу, то отдай ее мне.

Кабан, трясясь от страха, ответил:

— Эта рыба принадлежит не только мне.

— Я не знаю, кому она принадлежит, и меня это мало интересует. Я знаю одно: мне надо съесть ее всю без остатка. А если я не буду сыт, то я, может быть, и тебя съем впридачу!

Услыхав эти слова, Кабан совсем струсил, побежал к Канчилю и сказал ему, что лесной великан съел рыбу. Канчиль рассердился и воскликнул:

— Великан съел? А почему же ты не стерег ее?

— Да я стерег-стерег, а он все равно съел. Сказал, что если не наестся, то и меня проглотит.

Канчиль сердито проворчал:

— Я был прав — нечего с таким рылом на рыбную ловлю ходить. Один только вред от тебя! Ну ладно, пусть теперь Тигр стережет рыбу. У тебя, Тигр, острые клыки, да и Когти что надо. А мы с Кабаном и Слоном пойдем вычерпывать воду!

Тигр пошел туда, где сложили рыбу. Но, увидев великана, он струхнул и помчался к Канчилю. Прибежав, он сказал, что ему не под силу уберечь от великана рыбу. Канчиль очень удивился и спросил:

— Откуда у тебя такая трусость? Он, правда, клыкастый, но ведь ты тоже клыкастый. К тому же у тебя острые когти. Ты можешь вспороть ему брюхо и выцарапать ему глаза. Что же ты струсил? Видно, храбрости у тебя только на козлят хватает. А еще полосатый с головы до ног! Теперь уж, Слон, твоя очередь стеречь рыбу. Ведь ты такой большой и сильный! А мы пойдем вычерпывать воду.

Слон пришел туда, где сложили рыбу, и увидел, что лесной великан молча и жадно пожирает ее. Съев все без остатка, великан ушел. Вернувшись к Канчилю, Слон рассказал ему, что вся рыба уже съедена. Канчиль очень рассердился:

— Что толку от твоей здоровой туши? Даже рыбу не сумел сберечь — все великан сожрал! Глаза у тебя, как щелки, оттого ты так и глуп! Зря мы только воду черпаем — все равно всю рыбу великан съедает. Ни у кого из вас не хватает смелости прогнать его. Черпайте вы все воду, а я буду сам стеречь рыбу! Уж я-то справлюсь с великаном — он не посмеет так поступать! Если ему хочется рыбы, пусть работает. А то он совсем обнаглел — есть любит, а работать не хочет. Ну, теперь берегись, жалкий великанище!

Канчиль вешает великана

Канчиль сел на кочку и стал стеречь рыбу, которую животные успели выловить. Ободрав кору с дерева вару, он наготовил из нее тонких полосок и сплел их концами. Опоясавшись этим лыковым жгутом, он привязал его к стволам соседних деревьев.

Вскоре показался великан. Он приближался прыжками, словно хотел нагнать на Канчиля страх. Но Канчиль молча продолжал рвать кору на полоски и связывать их концами. Он даже не потрудился хотя бы разок взглянуть на великана. Тот очень удивился, увидев Канчиля за этим занятием, и спросил, в чем дело. Но Канчиль продолжал молча трудиться. Тогда великан заискивающе проговорил:

— Пожалуйста, Канчиль, объясни мне, для чего ты это делаешь?

Канчиль сердито ответил:

— Не мешай работать, великан! Этим вопросам нет конца! Хоть ты и лесной великан, видеть ты ничего не видишь и слышать ничего не слышишь. Разве ты не знаешь, что сказал пророк Сулейман, владыка над всеми людьми, джиннами, чертями, духами и великанами, владыка над всеми зверями и всеми живыми существами? Он сказал, что сегодня будет потоп. Ты, конечно, будешь смыт потоками воды. Так что перед смертью можешь полакомиться рыбой напоследок!

Великан заговорил ласковым, льстивым голосом:

— Канчиль, помоги мне. Посоветуй, где мне спрятаться!

— Это просто, я готов тебе помочь, но недаром люди в старину говорили: за помощь великаны обязательно злом отплатят. Душа у лесных великанов черная, жестокости у них хоть отбавляй, доброту они не ценят, все на своем пути рушат и ломают, всех они ненавидят, делают подлости каждому встречному и поперечному, лучшего друга оставляют в беде. Любят они клеветать и сплетничать, чуть что — впадают в ярость, чужое добро объявляют своим, а сами жадны и прижимисты. Нет у них ни стыда, ни совести, попрошайничать они всегда готовы, а сами никому ничего не дают — вот они какие, лесные великаны. Короче говоря, скряги они безжалостные, а за добро всегда злом платят. Так что помощи от меня не жди! Ведь я знаю, что на мой добрый поступок ты ответишь какой-нибудь злобной выходкой.

Великан очень растерялся:

— Я больше не буду есть вашу рыбу. Послушай, Канчиль, ведь ты мне друг, правда? Пожалуйста, не думай, что я такой же, как и все великаны! Я ведь совсем другой. А тебя, Канчиль, я считаю своим родным братом. Я исполню все, что ты скажешь, и никогда в жизни не обману тебя.

— И тебе можно верить?

— А почему же нет, Канчиль? Ну, хочешь, я поклянусь, чтобы ты поверил?

— Это ни к чему. Если ты даже поклянешься, кто тебе помешает нарушить клятву? Но если ты в самом деле готов следовать моим советам, делай то же, что и я!

Великан тотчас же начал рвать на тонкие полоски кору дерева вару и связывать их концами. Через некоторое время Канчиль сказал:

— Слишком тонкий получается жгут. Он наверняка порвется, если ты им обвяжешься. Посмотри, во сколько раз ты больше меня! Во столько же раз твой жгут должен быть толще моего.

Тут Канчиль изо всех сил рванулся сначала в одну сторону, потом в другую, но жгут из коры вару, которым он был обвязан, не разорвался. При этом Канчиль сам, конечно, старался не разорвать жгут.

— Посмотри на меня! — сказал он. — Вот видишь, мой жгут остался цел. А ведь ты такой здоровенный, куда больше слона! Тебя этот тоненький жгут не выдержал бы.

— Что же ты мне посоветуешь, Канчиль?

— Дурья твоя голова, то и дело ты задаешь вопросы, словно не видишь, как я занят. Найди корни потолще, скрути из них жгут покрепче и обвяжись им так, чтобы устоять перед натиском воды! Возьми, например, высокий ротановый тростник и сплети его втрое, наподобие каната, которым привязывают буйволов. Неужели ты еще не понял?

— Понял, понял!

— Ты должен сплести очень длинную веревку, гораздо длиннее, чем канат для буйволов! Сам подумай, какая тут длина требуется! А теперь взгляни вот на то высокое дерево сенгон, что стоит рядом с фикусом.[50]

Когда великан свил тройную веревку из ротанового тростника, он протянул ее от сенгона к фикусу. Между двумя деревьями он положил бревно, чтобы сидеть было удобнее, а над бревном укрепил петлю. После этого Канчиль велел лесному великану испробовать крепость веревки. Великан встал на бревно, протянул руку кверху и ухватился за ветку фикуса, чтобы выпрямиться. Затем, обмотавшись веревкой, он просунул голову в петлю, чтобы держаться крепче.

— А ну-ка, попробуй посильнее дернуть, пока вода не подступила, — лопнет твоя веревка или нет? — сказал Канчиль.

Великан тотчас же повис всей своей тяжестью на веревке, но она была настолько прочна, что выдержала его вес. Великан обрадовался и сказал:

— Ну, теперь я уже ничего не боюсь, Канчиль. Веревка меня свободно выдерживает.

А Канчиль ответил:

— Ты рассуждаешь, как последний глупец. Ведь вся твоя сила во сто крат слабее напора воды. Попробуй-ка еще разок — рванись всем телом, да посильней! А потом подними руки и ноги кверху и повисни, ни за что не держась. Поддерживать тебя будет только петля на шее, но ты, конечно, не упадешь, потому что веревка очень прочная. Если же ты не веришь, что вода гораздо сильнее тебя, то убедишься в этом, когда тебя разнесет на куски.

Великан послушался Канчиля. Он опустил руки и прыгнул с бревна. Веревка резко натянулась, и в то же самое мгновение великан, обессилевший, повис без движения; руки и ноги у него обмякли, из раскрытого рта вывалился язык, а глаза вылезли на лоб. Канчиль пришел в восторг.

— Сдохни! — закричал он великану. — Больше не будешь жрать нашей рыбы! А ума у тебя не больно много, далеко тебе до меня!

Затем Канчиль позвал своих друзей и рассказал им, что он повесил великана. Увидев, что это действительно так, Кабан, Тигр и Слон очень удивились. Как это такому маленькому Канчилю удалось повесить такого большого великана? Все они стали бояться Канчиля и слушаться его.

Затем Канчиль велел Слону разделить рыбу. Тигр сказал:

— Весь улов надо поделить справедливо: кто побольше ростом, тот побольше и получит. А кто мал, тому и достанется самая малость.

Все животные согласились с Тигром, только один Канчиль не был согласен. Он с возмущением воскликнул:

— Эх ты, Тигр! Череп тебе за это проломить надо! Зачем ты предлагаешь такой дележ? Скажи по совести, кто убил великана? Тьфу, бесстыжие твои глаза! Как добычу делить, ты тут как тут, а работать не умеешь!

Тигр злобно огрызнулся:

— Вот что, Канчиль, хоть ты и умен, но скажи по чести: разве мало мы потратили сил, помогая тебе? Кто выловил столько рыбы, уж не ты ли? К тому же все остальные звери согласны со мной, один только ты хорохоришься и болтаешь лишнее.

Канчиль ссорит Тигра с Медведем

Увидев Тигра в такой ярости, Канчиль очень испугался, но виду не показал. Схватив всю рыбу, лежавшую перед ним, он бросил ее прямо в морду Тигру, воскликнув при этом:

— Вот тебе твоя доля! Можешь все сожрать!

После этого Канчиль поспешно скрылся. Тигру было очень больно: бросая рыбу, Канчиль засыпал ему глаза песком. Обливаясь слезами, Полосатый выл и ревел от боли. А когда боль утихла, он помчался за Канчилем. Канчиль еще не успел удрать достаточно далеко, и хотя он бежал, напрягая все свои силы, Тигр чуть было не поймал его. В это мгновение Канчиль увидел огромное дерево с дуплом и подумал: «Ну, теперь-то я спасен», — и тотчас же забрался в дупло. Тигр подбежал к дереву и сказал:

— А ну, сдавайся, Канчиль! Теперь у тебя уже нет выхода!

— А, это ты, Тигр! — ответил Канчиль со смехом. — Большое-пребольшое тебе спасибо за то, что ты проводил меня сюда. А теперь отправляйся отсюда подобру-поздорову, потому что я очень устал и хочу отдохнуть!

Тигр совсем рассвирепел от всех проделок и насмешек Канчиля. Он решил расправиться с ним раз и навсегда. Полосатый пошел за Медведем и, отыскав его, сказал:

— Я надеюсь, ты поможешь мне поймать Канчиля, который спрятался в дупле вон того дерева. Я больше не намерен терпеть его нахальство.

Медведь согласился помочь Тигру, и оба зверя пошли к тому дереву, где спрятался Канчиль. Канчиль, по правде говоря, не думал, что Тигр обратится за помощью к Медведю. Поэтому он испугался, увидев, что к нему приближаются оба зверя. Но он быстро сообразил, как надо себя вести, и, высунувшись из дупла, закричал:

— Ах ты, бессовестный, изолгавшийся Тигр! Что ж ты не выполняешь своих обещаний? Взял у меня в долг белого медведя и обещал вернуть белого, а сейчас подсовываешь черного и к тому же грязного. Не хочу я такого брать, проваливай отсюда, да поживее!

Услыхав слова Канчиля, Медведь подумал, что Тигр обманул его для того, чтобы расплатиться за свои долги. Косолапый разъярился и набросился на Тигра, чтобы убить его. Звери начали драться, яростно наскакивая друг на друга. Они сбивали друг друга с ног, царапались и кусались до тех пор, пока не начали истекать кровью. Наконец, измученные борьбой, оба зверя испустили дух.

Канчиль убегает посрамленный

 Как-то раз, когда Канчиль прогуливался в свое удовольствие по берегу небольшой речушки, увидел он Улитку, вертевшуюся в воде. Канчиль подошел к Улитке и начал бранить ее:

— Ты только и знаешь, что крутиться да танцевать на мелком месте! Так бы и проплясала всю свою жизнь, совсем помешалась на танцах. А ведь танцуешь ты без музыки, и никто на тебя не смотрит. То туда, то сюда сунешься, а с места не сдвигаешься. Муравей совсем крохотный и то проворнее тебя. Днем и ночью таскаешь ты свой дом на спине, не расстаешься с ним ни на миг. Скучная у тебя жизнь, тягучая, безрадостная. И все-таки ты любишь выставляться — танцуешь то и дело. Если бы ты была красивой, было бы хоть чем гордиться. Да и жить бы тебе было куда веселее. А так — кто тебя любит? С виду ты вся какая-то нелепая. Длинной тебя назвать нельзя, потому что ты горбатая. Круглой тебя тоже не назовешь, потому что ты похожа на червя. Усы у тебя торчат изо рта, как два бамбуковых побега. Рога у тебя мягкие и противные. Одним словом, нет в тебе ничего хорошего. Сплошное уродство! С какой стороны на тебя не взглянешь — глазу не на чем остановиться. Другие звери, хоть и уродливы, а все же нет-нет, что-нибудь хорошее в них да найдется. Вот, например, Макака. С виду она хоть и противная, но зато у нее доброе сердце. Есть животные некрасивые, но зато они быстро бегают. Но тебя с ними не сравнить. Уродливее тебя на всем белом свете не найдешь. А ведь ползаешь ты так медленно только потому, что тебе тяжело свой дом волочить. Не лучше было бы оставлять его на месте? Кто его украдет? Никому он не нужен, а ты из-за своей глупости таскаешь его повсюду! Что и говорить, жалкое ты существо!

Улитка и отвечает:

— За что ты на меня так набросился, Канчиль? Послушаешь тебя — видно, что ты очень на меня зол. Язык, понятное дело, без костей, сказать может что угодно. Но только ты слишком груб и болтлив к тому же. Какое тебе дело до меня? Хочу — танцую, хочу — ношу свой дом на спине. Я в нем живу, это — мой дом, а не твой, и не ты его строил. Ты думаешь, что пристыдил меня. А я вот даже не боюсь побежать с тобой наперегонки, хоть я и медленно ползаю. Если ты меня обгонишь, то не бывать мне больше Улиткою — я повешусь.

Услыхав, что Улитка предлагает ему пуститься наперегонки, Канчиль громко расхохотался, а сам подумал: «Ишь ползучая, кого обогнать захотела!»

— Хорошо, я принимаю твой вызов, Улитка! — сказал зверек. — Но только знай: бегаю я быстро, как ветер. Если ты меня обгонишь, я перережу себе глотку. Но если я тебя обгоню, а ты не повесишься, я растопчу тебя вместе с твоим домом, да так, что от тебя одна каша останется.

— Хвастать ты любишь, Канчиль. Мелешь все, что тебе в голову взбредет! А ведь пока неизвестно, чем дело кончится. Мы еще посмотрим, кто — кого!

— Ладно, хватит, нечего болтать зря! Догоняй! Только сначала соберись с силами, а то я одним прыжком оставлю тебя так далеко позади, что ты меня уже больше не увидишь!

— Если сразу же надо бежать, то я не согласна. Сначала я хочу повеселиться, потанцевать немного — надоело мне с тобой разговаривать. Но если ты и впрямь отважный Канчиль, и не боишься померяться силами со мной, приходи сюда послезавтра, и я тебе покажу, как надо бегать. Только я побегу не по земле, а по воде.

— Хорошо, послезавтра я приду! Но не вздумай поступать, как запутавшийся должник. С него спрашивают деньги сегодня, он обещает вернуть их завтра, к нему обращаются завтра, он божится, что отдаст послезавтра, и так без конца. Вот и ты, видно, хочешь схитрить. Смотри у меня! Если ты вздумаешь шутить со мной, я тебя просто растопчу!

— На меня это совсем не похоже, да и вообще улитки так не поступают. Это ты сам, может быть, врать любишь.

— Ну, хорошо, раз я сказал, значит так и будет. Послезавтра я вернусь сюда, а пока я пошел домой.

После этого Улитка созвала всех своих друзей, рассказала им, как ее обидел Канчиль, и повторила весь разговор с ним от начала до конца. Все друзья Улитки пришли в негодование и договорились между собой о том, как одержать верх над Канчилем. А задумали они вот что: расположиться в ряд у самого берега на всем протяжении реки. Договорившись, улитки разошлись по своим местам и погрузились в воду. Канчиль пришел через день, как было условлено, и увидел, что Улитка по-прежнему приплясывает. Он сразу накинулся на нее с руганью:

— Ты все пляшешь да пляшешь? А ведь позавчера мы с тобой договорились бежать наперегонки. Так что же, побежим или нет? Может быть, опять скажешь «послезавтра»? Похоже, что так, — очень уж ты увлечена своими танцами.

— Говори, говори, что хочешь, если тебе это доставляет удовольствие, а по мне, что послезавтра, что сейчас — все равно. Я свои обещания всегда выполняю, никого еще не подводила. А теперь — начнем. Ты беги первый, а я за тобой!

— Странные ты вещи говоришь: чтобы я бежал впереди, а ты меня догоняла! Видно, ты хочешь обмануть меня, когда я оставлю тебя далеко позади! Если ты и в самом деле хочешь состязаться, беги ты первая, а я уж как-нибудь, не торопясь, догоню тебя!

— Хорошо, я согласна. Но только я сначала нырну, чтобы мне было легче бежать.

— Это как тебе угодно! Разумную просьбу я готов уважить. Ну, поворачивайся, да поживее! С какой быстротой ты ни побежишь, я тебя все равно обгоню шагом да еще при этом буду свою бородку почесывать.

Улитка погрузилась в воду, и спустя некоторое время Канчиль, не торопясь, двинулся в путь. Он шел очень медленно, лениво переставляя ноги и восклицая время от времени:

— Эй, Улитка, ты где?

И та улитка, которая была немного впереди, отвечала:

— Я здесь.

Увидев, что Улитка движется с той же скоростью, что и он, Канчиль удивился и припустил со всех ног. Пробежав большое расстояние и решив, что Улитка давно уже отстала, он закричал во всю глотку:

— Эй, Улитка, ты где?

И улитка, которая была впереди, ответила:

— Я здесь.

Озадаченный Канчиль замолчал, думая о том, с какой необычайной быстротой бегает Улитка. Потом он сказал:

— Раз так, то я, конечно, готов признать себя побежденным! Но только я хочу еще раз попробовать обогнать тебя. Если я опять отстану, то уж окончательно сдамся.

— Пробуй сколько хочешь, Канчиль, — ответила Улитка, — четыре раза, пять раз, хоть десять или двадцать — я на все согласна! Только интересно было бы поглядеть, как ты сдержишь свое слово. Ведь ты сказал, что перережешь себе глотку, если окажешься побежденным. Ладно уж, Канчиль, не стоит это делать, ведь у тебя только одна шея, а на ней голова держится! Если ты и в самом деле сдержишь свою клятву, я лишусь приятеля-забияки, который никому не дает покоя. К тому же мне говорили, что ты очень боишься смерти. Значит, твоя клятва — сплошная ложь!

Канчиль ответил:

— Болтай, болтай сколько твоей душе угодно, да только подожди издеваться раньше времени. Сейчас мы с тобой опять побежим, и тут уж ты меня не догонишь!

И Канчиль помчался с такой быстротой, что со стороны казалось — летит пуля. Он напрягал все свои силы и очень тяжело дышал. Наконец, он остановился и воскликнул:

— Улитка, где ты?

И далеко впереди улитка ответила:

— Я здесь.

Тут Канчиль совсем растерялся — он понял, что Улитка одержала верх. И зверек подумал: «Если состязание будет продолжаться, ничего хорошего меня не ждет — только сплошной позор. Ясно, что эту полоумную Улитку мне не обогнать. Удеру-ка я лучше в лес, там она меня не настигнет. Она умеет быстро бегать только в реке, а не по земле. Удеру, и дело с концом. Она живет в воде, а я — на суше. Если я не буду подходить близко к воде, то я никогда больше с ней не встречусь. А дружить с таким животным ни к чему. У меня и так достаточно добрых друзей. Стыдиться мне нечего — ведь я никогда ее больше не увижу, если только сам не пойду к ней. А этого я делать не буду — зачем мне на рожон лезть?»

И Канчиль пустился наутек. Бежать ему было нелегко — он все время старался держаться подальше от реки. Он обегал стороной даже ручейки и канавы, наполненные водой, потому что боялся встретиться с Улиткой. Он мчался со страшной быстротой, то и дело вздрагивая, особенно когда видел на своем пути воду, хоть небольшую лужицу. И тогда он прыгал с разбегу в сторону, не глядя себе под ноги. Неожиданно он свалился в старый колодец посреди леса. К счастью, в одной из стенок колодца была небольшая сухая пещерка, и Канчиль сразу же юркнул туда.

Слон боится, что небо рухнет на землю

 В этой пещерке Канчиль плакал, не переставая, день и ночь. Выбраться из колодца было невозможно, и он боялся умереть с голоду. Наконец, он обратился с мольбой о помощи к Аллаху, который славен своим милосердием и великодушием на том и на этом свете.

— Да ниспошлет мне всевышний помощь, — сказал Канчиль, — чтобы я мог выбраться из этого колодца! Путей к спасению много, лишь бы Аллах захотел помочь! О Аллах, не смерти страшится твой покорный раб. Всем суждено умереть в свое время. Но не допусти, чтобы раб твой умер от голода, да к тому же в старом колодце!

Очень страдал Канчиль, сидя в своей пещерке. А в это время Слон, изнывавший от жажды, искал источник, чтобы напиться. Он увидел старый колодец и подошел к нему в надежде обнаружить хотя бы немного воды. Заметив Канчиля, сидящего в пещерке, он очень удивился и воскликнул:

— Что ты там делаешь, Канчиль? Видно, ты свалился в колодец и не можешь вылезти.

Канчиль быстро смекнул, как надо разговаривать со Слоном, и грубо ответил:

— Эх ты, Слон-Слонище, хобот у тебя длинный, ноги толстенные, а глазки-то крохотные. Ростом ты велик, а дальше своего хобота ничего не видишь!1 Уши у тебя развесистые, да толку от них мало. Разве ты не слыхал, как пророк Сулейман, владыка мира, объявил всем зверям, что сегодня небо обрушится и придавит землю? Так что скоро ты превратишься в лепешку.

Слон испугался, услышав эти слова, и спросил:

— Можно мне, Канчиль, спрятаться вместе с тобой?

— Ишь чего захотел! Да ты в своем уме? Ты только посмотри на себя — вон какая громадина! Подумай сам, ведь ты на меня так навалишься, что я задохнусь! Вот и получится: я боялся, что на меня небо рухнет, а вместо этого ты меня раздавишь!

— Что ты, Канчиль! В колодце для нас обоих хватит места. Я тебя не раздавлю. К тому же ты можешь спрятаться в углублениях стенок, тебе есть где пристроиться. Одним словом, не волнуйся, я тебя не раздавлю!

— Ох, уж мне этот Слон! Нашел бы ты себе лучше другое место, здесь тебе будет тесно. Не лезь сюда, а то мне страшно.

С этими словами Канчиль взглянул на небо.

— Посмотри, посмотри, небо-то покатилось! Скорее ищи, куда спрятаться, чтобы тебя не раздавило!

Подняв голову, Слон взглянул на небо. Он увидел, как ветер гонит облака, и тотчас же прыгнул в колодец. А Канчиль, одним прыжком очутившись на спине у Слона, выскочил наружу. Почувствовав, что ему уже ничто не угрожает, он воскликнул:

— Ну, Слон, будь здоров! Оставайся в колодце на веки вечные и стереги его как следует. Не бойся, что тебя раздавит небо, потому что небо и не думает обрушиваться. И оно вовсе никуда не катится, это просто-напросто ветер облака гонит.

И Канчиль ушел, а Слон остался в колодце, чувствуя себя очень неважно, — выбраться оттуда было не так-то просто, потому что стенки у колодца были очень высокие.

Почему тигры едят обезьян

Буйвол дружит с тигром

 Очень страдал Буйвол от засухи. Солнце выжгло всю траву, и ему нечего было есть. Все животные обижали и притесняли его; бедняга так отощал, что остались от него лишь кожа да кости. Буйвол решил попросить помощи у Тигра — он считал, что помочь ему сможет один только Тигр и никто другой. Вот он и пошел разыскивать Тигра. Встретившись с ним, он сказал:

— Здравствуй, друг мой Тигр. Если есть в душе твоей жалость и если ты готов выполнить мою просьбу, помоги мне! Я очень хотел бы получить клочок земли, заросший травой, чтобы снова набраться сил и жиру. Я вверяю тебе свою судьбу, делай со мной что хочешь, а я во всем буду тебе подчиняться!

Это было в те времена, когда тигры еще не были кровожадными — они не ели ни людей, ни животных. Кормились они только мухами да кузнечиками, а по вечерам грызли своих блох. Поэтому Тигр очень расстроился, услыхав слова своего приятеля, и ответил:

— Не огорчайся, Буйвол, я тебя в обиду не дам. Подыщи себе местечко, где много травы, а я всегда буду с тобой. Тогда уж, конечно, все звери будут уважать и бояться тебя. Ни одного не найдется, кто бы осмелился тебя обидеть — ведь все они боятся меня.

С этого дня Буйвол и Тигр держались вместе, не расставаясь ни на миг. Тигр ел мух и кузнечиков, а Буйвол щипал травку. Насытившись, Буйвол помогал Тигру ловить кузнечиков — он прижимал их копытом, а Тигр их съедал.

Жили они дружно и хорошо. Буйвол снова разжирел, к нему вернулись прежние силы. Шея у него стала такая толстая, что все животные стали побаиваться его.

Как-то раз Тигр ненадолго оставил Буйвола. Тотчас же к Тигру подскочила Обезьяна и сказала:

— Как я погляжу, ты очень глуп, Тигр, что дружишь с Буйволом. Ведь ты — дикий зверь, и все лесные животные тебя боятся. Можно прямо сказать, что в лесу ты — царь. Что же ты ешь одних мух да кузнечиков, насекомых, от которых никакого толку нет? По вечерам ты грызешь только блох, а ведь этим не наешься. Ты ведь сам вредишь своему здоровью! Разве не лучше было бы избрать другую пищу, более подходящую для тебя? Например, буйволовое мясо. Съешь Буйвола, мясо у него нежное, так и тает во рту, а особенно вкусен у него загривок! Ты и растолстеешь и наберешься сил.

Тигр долго думал над словами Обезьяны и решил, что она дала ему дельный совет. И он сказал:

— А ведь ты права, Обезьяна, ни к чему мне дружить с Буйволом. К тому же он, умирая от голода и умоляя меня о помощи, обещал, что за клочок земли, поросший травой, отдаст мне свою жизнь, как только растолстеет. Вот я и жду, когда он выполнит свое обещание, а напоминать ему и волновать его мне не хочется.

— Если уж вы так условились, то и разговаривать не о чем. Остается тебе только наброситься на него, и дело с концом!

— Это-то верно, но если я так, здорово живешь, накинусь на него без всякого предупреждения, получится, что поступаю вероломно. Лучше я по-хорошему, в открытую потребую его жизни. Если он заупрямится, я ему покажу! Посмеет напасть на меня — я его прикончу на месте. Буйвола я не испугаюсь и всегда готов померяться силами с ним.

— Да что там еще раздумывать, хватай его, да и только! Ведь я это говорю не потому, что имею зуб против Буйвола, а потому что люблю тебя. Ну будь здоров, я пошла!

— Большое спасибо тебе, Обезьяна, за твой совет, — сказал Тигр, и они разошлись в разные стороны.

Тигр тут же пошел к Буйволу. А Буйвол в это время лежал в сырой канаве и пережевывал жвачку. Он испугался, увидев, что к нему приближается Тигр со свирепым видом — совсем не такой, как обычно. Буйвол не понял, в чем дело, но сразу насторожился. А Тигр, не скрывая злобы, сказал:

— Вот что, Буйвол, ты уже давно таскаешься за мной и живешь в свое удовольствие! Свежей травы ты ешь вдоволь, и теперь, когда ты так отъелся, я хочу, чтобы ты выполнил свое обещание. Мы с тобой договорились: как только ты поправишься, твоя душа и твое тело будут принадлежать мне. Я все жду и жду, а тебе и в голову не приходит, что пора бы выполнить свое обещание! Теперь, хочешь ты этого или нет, но я тебя съем.

Услыхав, что Тигр требует его жизни, Буйвол очень испугался. Наклонив голову и выставив вперед рога, он стал ждать нападения. Выкатив глаза, налившиеся кровью от негодования, он ответил:

— Ничего себе просьба! Да если бы я даже был истощен, и то не позволил бы себя съесть, хоть бы это и стоило кровавой битвы! А теперь, полный сил, я и подавно тебя не боюсь! Это верно, я пообещал, что тебе будет принадлежать моя жизнь, но речь шла вовсе не о том, чтобы ты съел меня. Я хотел этим сказать, что всегда буду верен тебе. Твои друзья были бы моими друзьями, а твои враги — моими врагами. Я был бы готов защищать тебя ценой своей жизни, если бы тебе угрожала опасность. Одним словом, я обещал быть твоим верным другом, а вовсе не твоей добычей! Хочешь видеть, какой я сильный?

И тут Буйвол боднул со всего размаха невысокий холмик — земля так и разлетелась в разные стороны. А затем он стал сшибать головой деревья с развесистыми кронами, и они падали как подкошенные. Увидев, в какую ярость пришел Буйвол, Тигр испугался, как бы тот не набросился на него, и удрал без оглядки.

Буйвол был очень огорчен, что у него с Тигром началась вражда. Его не страшила ни сила, ни ловкость Тигра, но он боялся, что хищник нападет на него сзади, исподтишка. И Буйвол отправился разыскивать Канчиля, чтобы попросить у него помощи.

Буйвол и Канчиль

Буйвол долго бродил в лесной чаще, ходил по полям и лугам и, наконец, встретился с Канчилем. Рассказав ему все от начала и до конца, Буйвол добавил:

— Разозлившись, я показал Тигру, на что я способен. Я так взрыл рогами холм, что комки земли разлетелись в разные стороны! Все деревья вокруг я вывернул с корнем и раскидал — пусть знает Тигр, что я не боюсь вступить с ним в единоборство! Пусть увидит, какая у меня прочная шкура и крепкие кости! Тигр струсил и удрал. А у меня после этого и гнев прошел. Осталась в душе одна тревога, потому что у меня теперь есть враг — дикий зверь, который к тому же не решается нападать спереди. Да если бы он даже и не был диким, все равно трудно! Плохо, когда враг не решается нападать в открытую. Он ведь хоть и ловок, на это не осмелится, обязательно сзади набросится! Вот это меня и беспокоит, каждый день должен я об этом помнить, ни на миг не перестаю волноваться. Щиплю траву, а сам все время по сторонам оглядываюсь. Очень я боюсь, как бы он не набросился на меня сзади. Очень мне тяжело, Канчиль, и вот я пришел к тебе. Ведь недаром ты прославился своей смекалкой и хитроумием. Помоги мне, а то меня погубит мой враг Тигр.

— Друг мой Буйвол, верно ты говоришь: в былые времена я и в самом деле был хитроумным. Но теперь я уже не тот. После того как меня обогнала Улитка и я свалился в яму, силы мои словно ржа разъела, а в голове — ни одной мысли, хоть шаром покати! К тому же Тигр подружился с Обезьяной, а это не шутка, потому что он слушается ее во всем. Дружат они без году неделю, а она уже уговорила его погубить тебя. Но ты все равно не падай духом! Все уладится, если ты будешь меня слушаться. Попроси помощи у Лани! Копыта у нее острые, как стальная бритва, — что ударит, то насквозь проткнет.

— Это правда, Канчиль, ты не ошибаешься?

— Конечно, правда, ведь я тебя не обману! Только не тяни с этим делом.

— Хорошо; бог даст, с твоей помощью я останусь жив и здоров! А сейчас я пойду искать Лань.

Буйвол просит помощи у Лани

Буйвол отправился разыскивать Лань и, найдя ее, рассказал ей все по порядку от начала и до конца. А потом сказал:

— По совету хитроумного Канчиля я пришел к тебе просить помощи. Помоги мне в этом трудном деле, избавь меня от преследований моего врага Тигра, а то я непрерывно думаю о нем — и днем и ночью. Ты, конечно, справишься с моим врагом — я надеюсь на твою силу и на твои острые копыта.

— Что ты, Буйвол! Хитроумный Канчиль ошибается. От иных зверей я бы еще кое-как отбилась своими копытами, но вступить в схватку с Тигром, у которого острые когти и клыки, мне уже не под силу. 1 Разве я с ним справлюсь? Куда мне! Что же до ловкости, то в этом мы с тобой примерно равны. А натравливать меня на Тигра — это все равно что заставлять малого ребенка уложить на обе лопатки взрослого. Вот тебе мой добрый совет: попроси помощи у Оленя. Как я понимаю, Тигра ему нетрудно одолеть — ведь шея у Оленя длинная, а рога — ветвистые. Один раз боднет и сразу проткнет Тигра насквозь! Второй раз бодать уже не придется!

— Ну, раз так, то я пойду к Оленю, счастливо оставаться!

— Будь здоров, Буйвол, желаю тебе удачи!

Олень не решается выступить против Тигра

Буйвол отправился разыскивать Оленя и, найдя его, рассказал ему всю свою историю. А потом сказал:

— Лань говорит, что только ты можешь защитить меня от моего врага Тигра, потому что у тебя большие ветвистые рога, крепкие и острые, как копья.

Олень ответил:

— Мне очень жаль, но Лань совсем неправа. От рогов, которые она считает столь славным оружием, на самом деле очень мало проку, а таскать их тяжело! Нужны они разве что для украшения головы! Вот и получается, что моя голова служит опорой рогам точно так же, как развесистым листьям пальмы — ее ствол. Шея у меня чересчур короткая, и силы в ней нет никакой; враг сможет переломить ее одним ударом. Стоит мне увидеть Тигра, как я уже ни жив ни мертв. От страха вся шерсть на мне встает дыбом. И если ты стравишь меня с Тигром, то пощады мне не видать. Он запросто одолеет меня и сожрет без остатка! Единственный, кто может помочь тебе, — это Бык. Росту он здоровенного, силы у него хоть отбавляй, а рога — большие и острые — нагоняют страх на всех зверей. Пойди-ка ты за помощью к нему!

— Большое тебе спасибо, Олень. Счастливо оставаться, а я пошел к Быку!

Бык дает совет Буйволу

Буйвол отправился разыскивать Быка и, найдя его, рассказал ему все по порядку от начала и до конца. А потом он сказал:

— Я пришел к тебе по совету Оленя, чтобы вверить тебе свою судьбу. Как ты уничтожишь моего врага Тигра — это твое дело. Во всяком случае, тебе легко будет с ним справиться.

Бык ответил:

— Олень, конечно, верно говорит — я не боюсь вступить в единоборство с Тигром. Я такой же храбрый, как и он. Скажу больше: я наверняка справлюсь с ним, если он нападет спереди. Но если он пойдет на подлость — скажем, сначала удерет, а потом набросится на меня сзади или молча подкрадется и вцепится мне в загривок — тут уж мне с ним не справиться! Меня пугает то же самое, что и тебя. Я боюсь нападения сзади. Но если у него хватит смелости биться лицом к лицу, я всегда готов схватиться с ним! А сейчас послушайся моего совета: пойди к Носорогу. Может быть, он сумеет помочь тебе. Ведь Носорог почти неуязвим: шкура у него вся в складках, и ее не проймешь никаким оружием. Даже клыки Тигра — и те ему не страшны! Шкуру его и пуля не пробьет. Рог у него — прямо посреди морды. Это и есть его оружие, внушающее страх всем зверям. Ходит он всегда напролом, все сметает и топчет на своем пути!

— Так ты думаешь, мне лучше пойти к нему?

— Да, лучше пойди к нему. Дай-то бог, чтобы мои советы пошли тебе на пользу!

Буйвол и Носорог

Буйвол отправился разыскивать Носорога и, найдя его, рассказал ему все по порядку от начала и до конца. А потом он сказал:

— Бык посоветовал мне обратиться за помощью к тебе. Вот я и прошу, чтобы ты уничтожил моего врага Тигра. Я верю в твою силу и неуязвимость, все лесные звери боятся тебя.

Носорог ответил:

— Все это верно, я не боюсь померяться силами с Тигром. Взгляни только, какая у меня толстая шкура и какие крепкие кости! Как Тигр ни кровожаден, я его не боюсь, лишь бы только он напал спереди! Но он не осмеливается вступать в бой по-честному. Он хитрит! От схватки он уклоняется, прячется в кустах, а потом нападает сзади. Тело у него гибкое, и он легко прыгает с места на место. Если же он выцарапает мне глаза своими острыми когтями, то я и боднуть его не успею. Я ведь могу бегать только напрямик, не умею петлять и быстро кидаться из стороны в сторону. Если он на меня набросится, что мне тогда делать? Кто решится прийти мне на выручку и вступить в схватку с Тигром? Ясно, что я окажусь побежденным, — ведь он пользуется подлыми приемами! Но есть один умный зверек, это — Кентус.[51] Он славится острой смекалкой и уж, конечно, сумеет помочь тебе! Я думаю, он сделает все что надо.

— Значит, мне пойти к Кентусу, а на твою помощь не рассчитывать?

— Да, пойди лучше к нему, послушайся моего совета!

Кентус отказывается помочь Буйволу

Буйвол отправился разыскивать Кентуса и, найдя его, рассказал ему все по порядку. А потом сказал:

— Дорогой друг Кентус, помоги мне уничтожить моего врага Тигра — я во всем полагаюсь на тебя. Хоть ты и не отличаешься силой, но я верю в твой ум и твою изворотливость. Ты знаешь, с какого конца надо взяться за дело.

Кентус ответил:

— Это верно, во всем лесу нет зверя, которого бы я боялся, будь он велик или мал. А меня все побаиваются, хоть сам-то я росту небольшого, одним своим взглядом я обращу в бегство кого угодно. Но когда дело доходит до Тигра, тут я сам сильно трушу. Его мне не обмануть, потому что все мои хитрости он знает наперечет. Скажу тебе по правде: стоит мне встретиться с Тигром, как вся моя смелость сразу покидает меня. Силы исчезают бесследно, а шерсть становится дыбом. Тигр для меня все равно что сама Смерть! Так и кажется, что умру на месте, если тотчас же не задам стрекача!

Но ты не огорчайся! Пойди-ка лучше за помощью к безрогому козленку. Он, конечно, сжалится над тобою, потому что сердце у него доброе и он любит помогать зверям, попавшим в беду. Слушайся меня, а не то потом жалеть будешь!

Буйвол молчал, обдумывая слова Кентуса. Он никак не мог себе представить, что маленький безрогий Козленок сумеет защитить его от кровожадного зверя. У Козленка ни силы, ни храбрости, ни рогов, ни клыков! Вот Буйвол и говорит:

— Какая же польза от твоего совета, Кентус? Разве можно козленка стравить с Тигром, у которого острые клыки и когти? Ведь он шутя прикончит Козленка!

— Нет, Буйвол, зря ты так думаешь! Не забывай, что иной раз маленький руль может изменить направление большого корабля. Так и Козленок; хоть он и безрогий, но ум у него острый. Он себя в обиду не даст. Послушайся моего совета!

Козленок решается вступить в схватку с Тигром

Буйвол отправился разыскивать безрогого Козленка и, найдя его, рассказал ему все по порядку от начала и до конца. А потом сказал:

— Друг мой, у тебя доброе сердце. Ты любишь всех зверей и всегда готов помочь другу, попавшему в беду. Я хочу попросить у тебя помощи. Выручи меня! Помоги одолеть подлого и коварного врага — Тигра. Я во всем полагаюсь на тебя, поступай с моим врагом, как тебе заблагорассудится! А я буду во всем тебя слушаться.

Козленок ответил:

— Ладно, я помогу тебе. А ты не бойся! Я знаю, что сумею проучить Тигра. Следуй за мной, куда бы я ни пошел, и ешь себе спокойно травку! А когда Тигр появится здесь, я вступлю в схватку с ним.

Увидев Козленка, Тигр убегает в страхе

После этого Козленок сказал Буйволу, чтобы тот перешел пастись на другое место — неподалеку от банановой плантации. Листья на банановых деревьях были уже все сожжены. Оставались только одни стволы, среди которых было немало прогнивших. Вокруг росла густая, сочная трава. Буйвол очень обрадовался и набросился на свежую травку Наевшись до отвала, он улегся в укромном уголке и принялся жевать жвачку, а Козленок охранял его, не отходя ни на шаг.

В это время Тигр, пробиравшийся сквозь густые заросли, встретился с Обезьяной, и она сказала ему:

— Ты что прячешься по кустам, уж не Буйвола ли испугался? У тебя такие острые зубы и страшные клыки, у тебя такие громадные когти! Ты же можешь разорвать его в клочки! И не стыдно тебе бояться Буйвола? Кто поверит в твою ловкость и неуязвимость, если ты — царь лесных зверей — ведешь себя как последний трус?

Тигр ответил:

— Да я вовсе не боюсь Буйвола! Но чем вступать с ним в схватку и зря проливать свою кровь, я лучше нападу на него сзади, когда он будет пережевывать свою жвачку или уснет, набив себе брюхо. Тогда он и сопротивляться не сможет. А пока я отдохну!

— Теперь уж тебе не удастся напасть на Буйвола сзади, потому что он завел дружбу с Козленком, и тот его все время оберегает. Того и гляди Буйвол сам на тебя набросится и распорет тебе рогами брюхо! Надо бы сначала прикончить Козленка. Если он будет держаться вызывающе, словно приглашая тебя вступить в бой, не бойся! Переломи ему хребет, откуси ему голову!

— А ты правду говоришь, Обезьяна?

— А какой мне смысл тебе врать? Ведь и так все ясно, пойди погляди сам!

Тотчас же Тигр отправился разыскивать Козленка, чтобы растерзать его. А Обезьяна вскарабкалась на дерево, чтобы наблюдать за Тигром издали.

Козленку, видно, уже было известно, что Обезьяна натравила на него Тигра. Не успел хищник появиться, как безрогий Козленок набросился на него со словами:

— А, наконец-то ты сам пришел! Значит, мне больше не нужно разыскивать тебя. Я давно уже хочу сразиться с тобой, Тигр. Я готов биться с тобой по-всякому, как ты сам захочешь, хоть несколько дней подряд! А сейчас погляди, какой я сильный!

Тут Козленок боднул прогнивший ствол бананового дерева и лягнул задней ногой соседний ствол. Оба ствола рухнули на землю. Тигр очень испугался, увидав такую силу, и спрятался в густом кустарнике. Он подумал, что Обезьяна его обманула. Ему и в голову не пришло, что стволы, сваленные Козленком, — всего-навсего прогнившие банановые деревья.

Обезьяна тотчас же нагнала Тигра и сказала:

— Остановись, Тигр, почему ты удираешь? Чего ты испугался? Я сейчас объясню тебе, что произошло. Ведь тебя одурачили! Ты даже не понимаешь, что Козленок свалил обугленные, прогнившие банановые стволы! А ты думал, что это настоящие деревья! Гнилой банановый ствол и я могла бы свалить.

Тигр остановился и спросил Обезьяну:

— Правда, что это были прогнившие банановые деревья, а не настоящие?

— Я тебя еще никогда не обманывала. Если же ты мне не веришь, пойди сам посмотри!

Тогда Тигр повернул обратно. А тем временем Козленок подошел к берегу пруда и, увидев, что Тигр снова приближается, воскликнул:

— Что, Тигр, смерти захотел? Опять тебя сюда принесло? Разве ты не знаешь, что я только что съел тигра? Осталась только одна голова, и я ее бросил в пруд. Вот, можешь полюбоваться!

Тигр заглянул в пруд и увидел там голову тигра. Пока он разглядывал ее, Козленок пережевывал лембайунг,[52] и от сока весь рот у него был красный, словно в крови. А потом он двинулся прямо на Тигра. Тот подумал, что Козленок хочет растерзать его точно так же, как и другого тигра, брошенного в пруд. Тигр бросился бежать со всех ног и скрылся в лесу. Обезьяна возмутилась, увидев, что Тигр так трусит, и погналась за ним с криком:

— Подожди, Тигр, подожди! До чего же ты глуп. Все время козленок морочит тебе голову! Неужели ты ничего не соображаешь? Знаешь, что ты увидел в пруду? Ты думаешь, что это голова другого тигра, а ведь это всего-навсего отражение твоей собственной головы! У козленка был красный рот потому, что он жевал лембайунг. А ты подумал, что это кровь! Пойми ты раз и навсегда, что Козленок тебя съесть не может, а ты — наоборот — должен его съесть, потому что он для тебя лакомый кусочек, поверь мне!

— Может быть, ты и права, но я бы хотел сначала поразмыслить.

А подумал Тигр вот что: «Достаточно хоть раз увидеть, как Козленок рвется сожрать меня, и сразу становится ясно, что у него хватит смелости напасть на меня. Но неужели ему нравится тигровое мясо?»

А Обезьяна тем временем продолжала:

— Что там еще раздумывать? Ты, видно, и впрямь очень глуп! На тебя только рявкнут, а ты уже и трясешься! Ну, ладно, если ты так трусишь, я сама отправлюсь вместе с тобой. Сяду на тебя верхом и крепко-накрепко свяжу узлом наши хвосты, чтобы не свалиться. И всю дорогу буду давать тебе советы!

Тигр снова повернул обратно. На спине у него сидела Обезьяна, а хвосты их были крепко связаны. Козленок знал, что Тигр вернется, — недаром Обезьяна все: время науськивала Полосатого. Как только он увидел Обезьяну, приближающуюся верхом на Тигре, Козленок злобно воскликнул:

— Эй, Обезьяна, почему ты привела сегодня только одного тигра? Ведь ты должна каждый день приводить по два! А ну-ка, давай его поскорее сюда, я распорю ему брюхо и съем его сердце!

И Козленок скакнул навстречу Тигру.

Услыхав, что Козленок хочет распотрошить его, Тигр насмерть перепугался. Не чуя под собой ног, он огромными прыжками бросился наутек и скрылся в густом кустарнике. Обезьяна свалилась с его спины, и он волочил ее за собой. Она то и дело стукалась о стволы деревьев, и в нее впивались острые колючки. Избитая и израненная, Обезьяна кричала не своим голосом, но Тигр, не обращая никакого внимания на эти вопли, продолжал волочить ее по земле. В конце концов от Обезьяны ничего не осталось, кроме обрывка хвоста, болтавшегося на хвосте Тигра. А Полосатый с тех пор затаил злобу на всех обезьян, потому что считал себя обманутым. И теперь каждый раз, встречая обезьяну, он набрасывается на нее и съедает без остатка.

Говорят также, что обезьяний царь каждый день приносит в жертву Тигру по две обезьяны. Если бы он этого не делал, то обезьянам совсем не было бы житья. Тигр все время охотится за ними или молча ждет под деревьями, на которых они живут. И он не уходит, пока не получит от обезьяньего царя пару обезьян. Вот поэтому-то царь и завел такой порядок, что обезьяны каждый день бросают жребий — тех, на кого он падет, отдают на съедение Тигру.

Рассказывают также, что обезьян все презирают за их подлое поведение. Если бы они вели себя хорошо, был бы им и почет и уважение.

А Буйвол с Козленком дружат до сих пор. Вот и вся сказка про Буйвола и Тигра. Были закадычными друзьями, а стали заклятыми врагами. Все во власти Аллаха.

Неблагодарность

Канчиль просит Быка помочь Крокодилу, придавленному деревом

 На самом берегу широкой реки росло покосившееся дерево джави-джави. Ветви его нависли над рекой так низко, что в дождливое время доставали до воды. У самого основания ствола было большое отверстие, похожее на пещеру. Корни дерева свешивались в реку, и многие из них были давно уже размыты водой. Ствол еле-еле держался на уцелевших корнях, так что даже смотреть было страшно. Люди не решались подходить к этому дереву. И только животные в жаркую погоду отдыхали там на песке, намытом рекой во время разлива. Когда Крокодил вылезал на берег, он пристраивался обычно между корнями дерева. Как-то раз, когда река разлилась, Крокодил забрался поддерево и заснул там, уткнувшись мордой в песок. А когда вода спала, он продолжал храпеть, не зная, что река снова вошла в свои берега.

Неожиданно налетел сильный ветер, дерево джави-джави закачалось и рухнуло, придавив Крокодила.

Он проснулся в страшном испуге и, напрягая все силы, попытался выползти из-под дерева. Но ствол был такой тяжелый, что Крокодил не мог из-под него вылезти. От боли он застонал и стал звать на помощь. А в это время к реке подошел Канчиль. По своему обыкновению, он собирался сначала выкупаться, а потом погреться на солнышке. Зверек вздрогнул от неожиданности, увидев рухнувшее дерево джави-джави, а под ним Крокодила, молящего о помощи.

Тут Крокодил заговорил ласковым голосом:

— Мой дорогой Канчиль! Ты всегда готов помочь ближнему, у тебя чистая душа и доброе сердце, преисполненное благородства! Ты пришел сюда как раз вовремя, спаси меня от смерти. Сжалься надо мной, помоги мне выбраться из-под дерева джави-джави. Тебе будет нетрудно свалить этот ствол с моей спины — ведь ты можешь призвать на помощь любое животное! Ни один зверь не ослушается тебя, все будут рады сделать то, что ты велишь!

Канчиль ответил:

— Подожди, имей терпение! Сначала выслушай меня! Ты заговорил так ласково только потому, что попал в беду и тебе угрожает опасность! Но в душе ты все равно остаешься злодеем! Расхваливая меня, ты поступаешь совсем как нищий, расточающий похвалы богачу за его щедрость. Он льстит напропалую — лишь бы выпросить что-нибудь. Так и ты с твоими льстивыми речами: хочешь уговорить меня, чтобы я тебе помог. Но я-то знаю твою подлую натуру. Ты никогда за добро не бываешь благодарен!

— Не надо так думать, Канчиль! У меня и в мыслях не было льстить тебе. Ведь ты и в самом деле на редкость умный и ловкий. Кто не слышал о твоем великодушии, кто не знает, как ты любишь делать добро, как чуждо тебе всякое зло!

— Твои сладкие речи только возмущают меня, и я верю тебе все меньше и меньше. Не нравится мне такая безудержная лесть! Я хорошо знаю, что наш долг — помогать тем, кто попал в беду. Поэтому и тебе нужно помочь. Но имей в виду: я помогу тебе вовсе не потому, что ты наговорил мне приятных вещей. Все звери должны помогать друг другу, особенно в беде. Только поэтому ты и можешь надеяться на мою помощь. А теперь замолчи, хватит меня расхваливать!

И тут Канчиль отправился в лес за подмогой. Там он встретил Быка и сказал ему:

— У меня к тебе просьба, дружище Бык. Помоги Крокодилу, на берегу реки его придавило дерево джави-джави, и он вот-вот околеет!

Бык ответил:

— Выполнить твою просьбу, Канчиль, все равно что самому в петлю залезть. Знаешь поговорку: «Шел налегке — взял булыжник на плечо». Зачем помогать Крокодилу? Пусть сдохнет! Так или иначе, ничего хорошего от него не дождешься! Все страдают от его жестокости, лжет он, не зная меры; одним словом, с какой стороны на него ни взглянешь — сплошная подлость. Помогать ему — все равно что помогать злодею; хоть мы сами преступления не совершим, но уж подавно и ничего хорошего не сделаем. А злодей всегда за добро злом платит, такая уж у него натура. Как говорит пословица: «Я тебе меду, а ты мне — яду». Разве не так?

— Это все правильно, ничего не скажешь. Злодея в друзья брать нельзя. Но не забывай, что наш долг — помогать ближнему, не ожидая никакой награды. А особенно благородно мы поступаем, когда приходим на помощь своему врагу, попавшему в беду. Если же мы помогаем только друзьям, то этим никого не удивишь, благородства тут особого нет. Так что послушайся меня, Бык, пойдем со мной и сделаем все, что нужно, пусть даже это будет опасно для жизни. Сам я готов с радостью умереть, если это нужно, чтобы помочь ближнему. А еще больше я буду рад помочь своему врагу.

Канчиль и Бык отправились в путь. Быку было жарко, и он искупался в реке. Потом они подошли к Крокодилу. Едва дыша, тот проговорил:

— Друг мой Канчиль, помоги мне скорее! Скажи своему приятелю Быку, чтобы он поднял рогами дерево джави-джави и освободил меня!

Канчиль ответил:

— Так он и сделает, но только ты сначала поклянись, что не отплатишь за добро злом, если Бык поможет тебе.

Крокодил воскликнул:

— Напрасно ты все это говоришь, Канчиль. Где это видано, чтобы за добро платили злом? Разве я на это способен? Не собираюсь я обманывать Быка, мне даже и не снилось такое. Разрази меня гром на этом месте, если я вру!

Тогда Канчиль сказал Быку:

— Ну, приятель, подними-ка это дерево!

А Бык ответил:

— Мне не под силу поднять такой большой ствол, к тому же он еще держится корнями в земле.

Канчиль обошел дерево со всех сторон и призадумался. Вскоре он нашел выход из положения.

— Я придумал легкий способ приподнять дерево. Стоит только подрыть все корни, уходящие в землю, как ствол сразу же свалится в воду, — ведь его больше ничто не будет удерживать. А ну-ка, Бык, подцепи рогами эти корни! Увидишь, как покатится дерево!

Бык подумал: «А ведь Канчиль прав». И тут он, не жалея сил, принялся за работу. Глаза у него налились кровью, и он с разбега стал взрывать рогами землю, которая так и летела в разные стороны. Корни лопнули, и дерево джави-джави со всего размаху плюхнулось в воду с таким оглушительным треском, что рыба в реке до смерти перепугалась. Нижняя часть ствола взлетела кверху, и Крокодил облегченно вздохнул — на него уже больше не давил тяжелый ствол, и он был спасен от смерти.

Бык несет Крокодила в реку

И тут Крокодил сказал:

— Послушай, Бык, я очень хочу, чтобы мы с тобой стали друзьями. Не думай, что я хуже Канчиля! Я тебе очень многим обязан. Как мне отплатить тебе за все? Ведь если бы не ты, дерево джави-джави раздавило бы меня в лепешку. А в лучшем случае я умер бы от голода. Ах, друг мой, я что-то очень ослабел. Очень прошу тебя, снеси меня в реку, а то я больше не в силах передвигать ногами!

А всем известно, что Крокодил, даже очень больной, попадая в воду, тотчас же оживает и набирается сил.

Услышав ласковые слова Крокодила, Бык решил исполнить его просьбу. Крокодил забрался на спину Быка, и тот поднес его к самой воде. Тут Канчилю стало не по себе — он очень испугался за Быка. Вскочив на большой камень, зверек стал внимательно следить за действиями Крокодила.

Крокодил сказал:

— Пожалуйста, Бык, подтащи меня поближе к середине реки — взялся помочь, так уж помогай!

В душе Крокодил уже нарушил свою клятву и задумал расправиться с Быком.

Бык возразил:

— Я и так уже зашел в воду, а это для меня дело непривычное.

Крокодил ответил:

— Тебя просят немного пройти вперед, есть из-за чего шум поднимать!

Он уже готов был затеять ссору.

Бык сказал:

— Хорошо, я выполню твою просьбу… Ну вот, теперь я уже по горло в воде. Слезай, а то мне тяжело — я ведь очень устал, взрывая рогами землю. Да и не так-то легко таскать тебя на спине. Слезай, я хочу поскорей вернуться на берег!

Крокодил ответил:

— На берег хочешь? Иди, иди, я тебя не держу! Только оставь здесь свой загривок, уж очень он мне понравился! На вид он жирный и вкусный, а я голоден — целых два дня ничего не ел. Небось, сам знаешь! Раз уж ты меня пожалел, то жалей теперь до конца. Если ты не отдашь мне загривка, я не слезу с твоей спины. А начнешь буянить, тебе не поздоровится — я тебя на месте прикончу!

Услыхав слова Крокодила, Бык до смерти перепугался. Что было делать? Из реки выбраться не так-то просто, сопротивляться невозможно. «Не уйти мне от беды, — подумал Бык, — съест меня Крокодил».

И он проговорил со слезами в голосе:

— Ах, Крокодил, вспомни, сколько хорошего я для тебя сделал! Кто, как не я, с таким трудом выкорчевал дерево джави-джави? Что с тобой было бы, если бы я не стащил этот ствол с твоей спины? Неужели ты все забыл? А теперь ты хочешь съесть мой загривок. Разве я могу с ним расстаться? Да ведь это все равно что расстаться с жизнью! Будто ты не знаешь, что у меня только один загривок! Если ты его выгрызешь, то ведь новый не вырастет. Это только у ящерицы вырастает оторванный хвост. А я от этого умру!

— Загривок или жизнь — все одно. Придется тебе расстаться и с тем и с другим.

— Ну, если так, то ты идешь наперекор всем правилам и обычаям. Я спас тебя от смерти, а ты хочешь погубить меня. Ведь со времен Адама и до сих пор такого еще не было, чтобы за добро злом платили.

— Насколько я знаю, дело обстоит совсем не так, а как раз наоборот. Кто делает добро, ничего хорошего не ждет — ему всегда злом платят. Так уж повелось с давних пор.

Что думает об этом Лимас

Бык совсем расстроился: он с Крокодилом по-хорошему разговаривает, а в ответ одни грубости слышит. Вскоре Бык увидел Лимаса,[53] которого течение медленно относило вниз по реке, и обратился к нему со словами:

— Послушай, Лимас, остановись на минутку! Пожалуйста, разреши наш спор с Крокодилом! Разве правда, что надо платить злом тому, кто делает добро?

И Бык рассказал Лимасу обо всем, что произошло.

Лимас ответил:

— Не могу я решить ваш спор. Я лучше расскажу о самом себе. Когда я стал Лимасом, Человек полюбил меня, мыл и чистил, на руках носил. Потом он наполнил меня вареной рыбой и стал держать в своем доме, заботливо прикрывая платком. Во время торжественного обеда в доме сельского старосты меня поставили на самое видное место. Когда же то, что хранилось во мне — рыбу и рис, вся семья съела без остатка, Человек выкинул меня на улицу, да еще поддал ногой. Я упал в реку, поплыл вниз по течению и оказался здесь. Судите же сами!

Крокодил воскликнул:

— Ну, Бык, довольно болтать! Давай сюда свой загривок! А то, если хочешь, могу тебя и вовсе задрать, чтобы полакомиться твоим сердцем!

Рассказ Корзинки радует Крокодила

Бык сказал:

— Подожди немного, вот по течению плывет Корзинка. Спросим, что она думает по этому поводу! Эй, Корзинка, обожди минутку, разреши наш спор с Крокодилом! Разве можно за добро злом платить?

И тут Бык рассказал все по порядку.

Корзинка ответила:

— Не мне разрешать ваш спор. Расскажу я лучше о себе. Когда я стала Корзинкой, один Человек продал меня другому за большие деньги. Мой новый хозяин заботливо ухаживал за мной и любил меня. Каждый раз после того, как во мне парили рис, он тщательно ополаскивал меня. А когда я была чистая, он вешал меня на жердь или ставил на полочку. Вот так мне и жилось в доме у Человека. А когда я сломалась, меня выкинули в реку. Теперь я здесь. Судите же сами!

Крокодил сказал:

— Что тут еще обсуждать, Бык? Ведь я говорил, что за добро надо злом платить!

Быка огорчает рассказ Рваной Циновки

Бык сказал:

— Потерпи еще немного, Крокодил! Вон плывет Рваная Циновка, я спрошу ее, что она думает по этому поводу. Эй, Циновка, остановись на минутку! Разреши, пожалуйста, наш спор с Крокодилом! Разве в самом деле полагается за добро злом платить?

И тут Бык рассказал все по порядку.

Циновка ответила:

— Я не могу разрешить ваш спор, я лучше расскажу о самой себе. Когда я стала Циновкой, меня сразу же купил один Человек. Он уплатил очень большие деньги тому, кто сплел меня из тростника. Мой хозяин любил меня и всегда держал на своем ложе. Если на меня попадало хоть немного грязи, он мыл меня. Стоило дождю промочить меня, он вывешивал меня на солнце сушиться. Так я и жила. А когда я порвалась, мною стали пренебрегать. Из дома меня выкинули во двор. Куры топтали и пачкали меня, но теперь уже никто меня не мыл. Постепенно я стала расползаться, и меня выбросили в помойную яму. Там было мокро, грязно и жарко. А во время сильной грозы потоки воды смыли меня, и я попала в реку. Так я очутилась здесь. Вот и подумайте сами о моей судьбе!

Крокодил сказал:

— Чего же тут думать, Бык? Где ты еще хочешь искать справедливости?

Канчиль договаривается с Ланью

Как только Канчиль узнал, что Крокодил обманул Быка, стащившего его в реку, зверек очень разозлился. По всему было видно, что подлый Крокодил задумал сожрать ни в чем не повинного Быка. И Канчиль тотчас же отправился в лес, чтобы попросить помощи у Лани. Когда он подошел к ней, она лежала и отдыхала. Увидев Канчиля, она сказала:

— Куда ты так торопишься? Можно подумать, что за тобой гонятся дикие звери или охотники!

Канчиль ответил:

— Если бы за мной гнались дикие звери или охотники, я легко ускользнул бы от них. Просто спрятался бы в зарослях тростника, и меня бы там никто не нашел. А я к тебе — по очень важному делу. Нам надо вместе подумать, как тут быть. Бык был очень неосторожен, и теперь Крокодил хочет его съесть. Надо было ему тащить Крокодила в реку!

Лань ответила:

— Меня очень удивляет, что Бык согласился снести Крокодила в реку. Ведь Крокодил славится своей неблагодарностью. Для умного это был бы урок, а дураку все равно ничего впрок не идет.

Канчиль сказал:

— Не ругай Быка за то, что он помог Крокодилу. Я сам попросил его это сделать, когда Крокодила придавило деревом джави-джави и он чуть было не сдох. И вот благодарность за помощь!

И тут Канчиль рассказал обо всем, что произошло.

Лань промолвила:

— В самом деле, душа у Крокодила подлая, ведет он себя низко, а доброты не ценит! А что, Бык все еще в реке?

— Да, он все еще там, и Крокодил сидит у него на спине. А может быть, после моего ухода Бык уже захлебнулся.

Лань ответила:

— Пойдем, покажи мне, где это все происходит, но только к реке близко не подходи. Держись подальше, чтобы Крокодил не догадался, что у нас с тобой сговор!

Лань берется разрешить спор

Лань стала не торопясь прогуливаться по берегу, словно она и не знала, что в реке — Бык с Крокодилом. Вскоре Бык окликнул ее:

— Послушай, Лань, остановись на минутку, разреши наш спор с Крокодилом. Скажи, кто из нас прав?

Лань сделала вид, что испугалась, а потом, взглянув на Быка, воскликнула:

— Ах, это ты! Как я погляжу, ты с Крокодилом в чехарду играешь! Какие у тебя с ним дела? Почему ты вдруг стал искать справедливости?

Бык ответил:

— Я оказал Крокодилу услугу и не думал о вознаграждении. Я только хотел, чтобы он не отплатил мне злом.

И тут он рассказал, как все произошло.

Лань стала подавать Быку разные знаки, чтобы тот вынес Крокодила на берег. Она считала, что на суше ему нетрудно будет справиться с Крокодилом — тут сразу пригодятся острые рога! Но Бык никак не мог понять, чего от него хочет Лань. А она подумала: «Хоть я и подаю ему знаки, все это напрасно — у него, видно, совсем рассудок помутился». Потом она сказала:

— Подожди! Для того чтобы разрешить ваш спор, надо очень хорошо знать, как было дело. Поэтому одних объяснений мне недостаточно. Выходите из воды, и пусть Крокодил ляжет на прежнее место. Как только он это сделает, я смогу разрешить ваш спор, и тогда Крокодил съест загривок Быка, как положено по всем правилам.

Бык тотчас же вылез на берег, вытащив на своей спине Крокодила. Тот был очень рад — он не понимал, что Лань его перехитрила, и думал, что она согласится с ним точно так же, как Лимас, Корзинка и Рваная Циновка.

А Лань сказала:

— Послушай, Бык, не спускай Крокодила со спины у самого берега, отнеси его на прежнее место!

Они пришли на прежнее место, и Крокодил слез со спины Быка.

— Крокодил, — спросила Лань, — ты лежал на спине, когда тебя придавило дерево джави-джави?

— Сначала на спине, а потом перевернулся и лег на брюхо, как сейчас.

— Бык, — сказала Лань, — взрой опять рогами землю и засыпь Крокодила. Пусть все будет так, как было с самого начала!

Бык забрался на холм и начал взрывать рогами землю. Лань тоже поднялась на холм и встала рядом с Быком. Потом она спросила:

— Ну, Крокодил, так было дело?

Крокодил сказал:

— Так! Кто же из нас, по-твоему, прав?

Лань только рассмеялась в ответ.

— Это подло с твоей стороны! — со злобой воскликнул Крокодил. — Ты меня обманула! Сейчас же скажи Быку, чтобы он отнес меня обратно в реку!

Лань ответила:

— Вот он, Бык! Скажи ему сам, чтобы он отнес тебя. Раз уж тебе так хочется полакомиться его жирным загривком, попроси его сам. Если он согласится, ешь на здоровье!

Крокодил воскликнул:

— Да ты, Лань, совсем обезумела! А ну-ка, иди сюда, я тебе откушу голову!

Лань ответила:

— Откусишь, если на то будет воля Аллаха. А я сейчас не то что умирать, но и стареть-то не хочу!

И тут Лань позвала Канчиля, который прятался неподалеку. Когда он пришел, Лань сказала ему и Быку:

— А теперь пойдемте отсюда! Не надо больше иметь дела с этим мерзким Крокодилом!

И все трое отправились в путь. Шли гуськом — позади всех Бык, охранявший всех от опасности, а впереди — Канчиль, указывавший дорогу.

Увидев, что животные уходят, Крокодил забрался на холм и пустился вдогонку за Быком. Бык сразу же обернулся и в ярости уставился на Крокодила. Глаза его налились кровью. Наклонив голову, он стал потрясать своими огромными острыми рогами. Он был очень страшен. Налетая с размаху на деревья, стоявшие по обочинам дороги, он принялся выворачивать их с корнем. Потом он воскликнул:

— А ну-ка, сунься, Крокодил, если у тебя хватит смелости! Давай сразимся не на жизнь, а на смерть, если ты и в самом деле готов выдержать кровавый бой! Где-где, а на твердой земле я тебя не испугаюсь!

Крокодил порядком струхнул, увидев разъяренного Быка, и тотчас же нырнул в реку.

А Бык, Канчиль и Лань отправились обратно в лес. Они стали друзьями на всю жизнь и всегда ходили друг к другу в гости.

Канчиль помогает Бекасам

 Жили-были Бекас и Бекасиха. Они очень любили друг друга и свили свое гнездо посреди поля. Они думали, что там будет безопаснее всего: хотя люди и ходят по полю, но до самой середины не добираются. Бекасиха снесла три яйца и благополучно высидела птенцов. Бекас и Бекасиха были очень рады. Детей своих они кормили вдоволь, чтобы те поскорее выросли, окрепли и быстрее оперились.

А в это время крестьянин, которому принадлежало поле, собрался косить рис, потому что пора было убирать урожай. Вот крестьянин и говорит жене:

— Послушай, женушка, рис уже спелый, и хорошо бы завтра его скосить. Пройдет еще неделя, и он сгниет.

Услышав слова крестьянина, Бекас глубоко опечалился и совсем повесил голову. Он представил себе, как люди, убирая урожай, погубят его птенцов. Бекасиха заплакала и сказала своему мужу:

— О горе, горе! Вот что, муженек: завтра, когда крестьянин подберется к нашему гнезду, чтобы убить птенцов, я их не оставлю. Я прикрою своих детей крыльями и умру вместе с ними под ногами человека!

Бекас очень убивался, глядя на то, как горько плачет его жена. Он был в отчаянии от того, что Бекасиха собралась умереть вместе с тремя птенцами. Приласкав жену, он сказал:

— Перестань, дорогая, не надо плакать! Разве ты не знаешь, что у меня на сердце так же тяжело, как и у тебя? Если ты хочешь защищать наших детей, то и я не останусь в стороне — я тоже буду отстаивать их вместе с тобой. Но до того, как на нас обрушится несчастье, надо постараться найти какой-нибудь выход. Я пойду за помощью — мне приходилось слышать, что хитроумный Канчиль очень охотно помогает всем, кто попал в беду. Попробую-ка я с ним поговорить. Может быть, он согласится и нам помочь!

И Бекас полетел разыскивать Канчиля. Вскоре он увидел его. Канчиль лежал, развалившись, под фикусом и с наслаждением пережевывал жвачку. Он вздрогнул, увидев Бекаса, кружившего прямо над его головой, и, обратившись к нему, сказал:

— Вот уж не думал, что ты сюда прилетишь, да еще в такое время! Что у тебя случилось? А ну-ка, садись вот на эту ветку поближе ко мне и рассказывай!

Бекас с печальным вздохом ответил:

— Ах, дорогой Канчиль, прилетел я с невеселыми вестями.

— Да что с тобой такое? Ведь ты свободно летаешь куда хочешь, и еды тебе хватает вдоволь!

— Это все верно. Но среди живых существ нет таких, кто был бы избавлен от горя, кому бы не угрожала смерть.

— А какое горе тебя постигло? Расскажи мне, может быть, я смогу тебе помочь.

И тогда Бекас стал рассказывать Канчилю о своих делах:

— Жена моя снесла три яйца, а потом принялась их высиживать. Наконец, из яиц вылупились три птенца. Это было совсем недавно, и дети мои еще не умеют летать. Сейчас они только начинают покрываться пухом, но уже стали здоровые и толстые.

Когда мы их кормим, они отталкивают друг друга. Я с удовольствием добываю для них пищу — ведь нет в мире большей радости, чем кормить своих детей. У меня никогда раньше не было детей, а теперь счастью моему грозит конец, потому что я слышал, что завтра люди собираются косить рис. Ах, друг мой Канчиль, у тебя доброе сердце! Помоги мне в этом горе! Унеси моих детей с этого поля, потому что клюв мой и коготки слишком слабы, чтобы я мог сделать это сам.

— Как же я могу помочь тебе перетащить гнездо? Ведь у меня есть только ноги и нет рук, как у людей. Мне это так же трудно, как и тебе. А если я возьму твое гнездо в зубы и при этом немного промахнусь, то могу нечаянно прихватить зубами твоих птенцов, и они погибнут. Вот и получится, что я, сам того не желая, убью твоих детей. Короче говоря, не могу я тебе помочь!

— Неужели тебе не жаль моих птенцов, которым угрожает смерть? Ведь защищать их буду только я да их мать. Ведь ты помог Быку и совершил столько добрых дел! Какая же цена всей твоей доброте, если ты откажешь в помощи живому существу, которое тебя так просит?

— Я никогда не отказываюсь помочь попавшим в беду, если только это действительно в моих силах. Но тут дело нелегкое, потому что надо вступить в схватку с человеком. Того и гляди, мне самому несдобровать! Посуди сам: если ты погибнешь, то это не так страшно — ведь ты умрешь вместе с женой и детьми. А обращаясь за помощью ко мне, ты только напрасно навлекаешь беду и на меня. Но раз перехитрить надо всего-навсего глупую женщину, я постараюсь завтра прийти — может быть, мне удастся отвлечь ее от уборки урожая! А ты ступай сейчас домой и корми своих детей получше. Всю эту неделю я буду мешать крестьянам убирать рис, а за это время дети твои наверняка научатся летать.

— Вот хорошо, спасибо тебе! Ну, а сейчас я пойду домой и во всем, буду тебя слушаться. А завтра буду ждать тебя с нетерпением.

— Ладно, я обязательно приду.

На другой день рано утром крестьянки пришли на поле косить рис. Бекас и Бекасиха чуть не лишились рассудка от страха. Они сидели в гнезде и, распустив крылья, прикрывали своих птенцов. Они уже думали, что детям их пришел конец.

Вскоре появился Канчиль и выбежал на самую середину поля. Когда крестьянки собрались косить, он проскочил прямо под ногами у одной из них. Та закричала:

— Канчиль, канчиль!

И бросилась ловить его, но, конечно, не поймала. Тогда она попыталась накрыть его мешком. Но Канчиль проскочил под самым мешком. Женщина засуетилась и стала кричать истошным голосом. Тут подбежали другие женщины, чтобы помочь ей, и вместо того, чтобы косить, все они, как сумасшедшие, гонялись за Канчилем. Но им не удалось даже прикоснуться к нему — уж очень он ловко увертывался. После полудня Канчиль убежал в лес. А крестьянки пошли домой — косить было уже слишком поздно. Жена крестьянина сказала своему мужу:

— Сегодня с косьбой ничего не вышло — помешал дикий канчиль.

На следующий день женщина снова вышла в, поле, чтобы со своими подругами убирать урожай риса. Только они собрались косить — Канчиль опять тут как тут, и давай скакать!

Вот Бекас и говорит своей жене:

— Вчера Канчиль приходил сюда. Все женщины помогали жене крестьянина ловить его, да все без толку! А потом в него кинули серпом. Они думают, что серп задел его, потому что Канчиль стал прихрамывать. Им-то и невдомек, что он просто прикидывается!

В этот день все женщины, как обезумевшие, опять ловили Канчиля, но он так ловко увертывался, что поймать его не удалось. Целый и невредимый, Канчиль вечером удрал в лес.

А крестьянки так и не начали косить, потому что было уже совсем поздно. Так Канчиль поступал каждый день в течение целой недели. Каждое утро женщины гонялись за зверьком и забывали о своей работе.

Маленькие бекасята тем временем научились подниматься в воздух, и отец с матерью показали им, как надо летать, чтобы убраться подальше от этого поля. Канчиль перестал туда приходить, и тогда, наконец, началась уборка урожая. Бекасы благополучно избежали опасности, и все благодаря помощи Канчиля!

Вот Бекас и говорит жене:

— Пойдем к нашему другу, хитроумному Канчилю, и поблагодарим его за то, что он нам всем помог. Хоть мы и не можем отплатить ему тем же, все равно надо навестить его, чтобы он знал, как мы ему благодарны. А заодно мы познакомим его с нашими детьми — ведь он их еще ни разу не видел.

Жена и дети очень обрадовались этим словам, и Бекасиха сказала:

— Сейчас же полетим все к нему. Это — первое, что мы должны сделать.

И все впятером полетели разыскивать Канчиля.

А Канчиль тем временем отдыхал на высоком холме, неподалеку от берега большой реки. Холм этот был окружен со всех сторон глубоким оврагом. Когда выпадали дожди, река разливалась, и вода омывала холм, над которым возвышался развесистый фикус. Кончики его ветвей почти что касались земли. Под деревом всегда было очень чисто, словно выметено метлой, — каждый день ветер сдувал все опавшие листья в овраг.

Канчиль очень любил проводить там время. А Бекас знал, что Канчиль часто дремлет на этом холме, пережевывая свою жвачку. Поэтому птицы полетели прямо туда. Канчиль сразу же проснулся и сказал:

— Здравствуй, дружок мой Бекас. Нечего тебе кружиться в воздухе и зря тратить силы. Садись-ка на ветку, что над моей головой!

Бекас сел на ветку и ответил:

— Большое тебе спасибо за твои добрые слова! Только бы ты был всегда здоров и счастлив.

Канчиль сказал:

— Вы прилетели всем семейством, какие же новости принесли вы с собой, хорошие или плохие? Впрочем, вид у вас очень довольный, как я погляжу.

Бекас в ответ:

— Ты не ошибся, Канчиль, так оно и есть. Я прилетел сюда со своей женой и детьми только для того, чтобы ты знал, как мы тебе благодарны. Ты помог нам спастись от врага. Не жалея сил и не зная страха, ты пришел нам на помощь, и я со своей женой и детьми избежал страшной опасности. Мы спаслись только благодаря тебе, умный и добрый Канчиль! Чем мы, слабосильные пташки, сможем отплатить тебе? Только тем, что всегда будем тебе верны. Днем и ночью мы будем молиться за твое здоровье! Да продлит Аллах твою жизнь, да ниспошлет он тебе радость и счастье!

— Большое спасибо вам за вашу преданность, — ответил Канчиль. — Хоть вы малы ростом и слабосильны, не забывайте, что в жизни бывает по-всякому: иной раз случается так, что и маленький зверь помогает большому. Все может быть — на то воля Аллаха. Кто знает, когда мне понадобится ваша помощь. Ну, а в том, что я вас спас от крестьянина, большой заслуги нет. Если уж Аллаху было угодно сохранить вашу жизнь, то он и без меня нашел бы пути избавить вас от опасности. Поэтому Нечего и говорить, что помог вам я, — на все воля Аллаха.

А теперь я хочу дать вам совет. Все мы, живущие на белом свете, должны всегда стремиться к добру. Никогда никому не делайте зла, никому не причиняйте горя. Когда мы совершаем хороший поступок, на сердце у нас легко, как бывает легко человеку, расплатившемуся со своими долгами, — он не испытывает больше ни стыда, ни страха. Когда мы делаем то, что положено, на душе у нас хорошо, как бывает хорошо больному, принявшему целебное средство. О том, кто добр, и после смерти молва добрая. Совсем иначе обстоит дело с теми, у кого злое сердце. Они все время кого-нибудь ненавидят, на кого-нибудь обижаются, спокойного сна не знают, всегда в страхе, словно окружены врагами. Разве сравнить их с теми, кто выполняет заветы всевышнего! И душа у них чистая, и нет суетных устремлений. Прежде всего они думают о том, как угодить Аллаху и сделать добро ближнему. Потому и слава о них добрая. Все, кто знает их, все, кто слышит о них, относятся к ним с любовью. Потому и будут говорить о них хорошо даже после их смерти.

— Большое тебе спасибо, Канчиль, за твои слова. Я всей душой хочу поступать так, как ты советуешь. Пусть Аллах услышит мои мольбы и ниспошлет мне побольше сил, чтобы я мог приходить на помощь животным, попавшим в беду. На свете нет ничего невозможного, все во власти Аллаха.

— Очень рад, что у тебя такие добрые намерения. На том свете тебя ждет блаженство.

— Да сбудутся твои молитвы, Канчиль. А теперь разреши мне с женой и детьми покинуть тебя — ведь мы здесь уже очень давно.

— Всего хорошего, Бекас. Я буду молиться, чтобы ты всегда был здоров и чтобы в семье твоей все было благополучно!

Бекасы поднялись в воздух и скрылись в облаках. А Канчиль, оставшись один, снова прилег под фикусом и задремал, обдуваемый ветерком. Через некоторое время он уже крепко спал.

Полтораста крокодилов хотят сожрать Канчиля

 Начался дождь и он лил не переставая, словно с неба хлынули водопады. Река разлилась, и овраг сразу же затопило. Вокруг холма завертелись страшные водовороты. Вода поднималась все выше и выше, и шум ее напоминал рев урагана. Река разбухла от дождя. Вскоре вода в овраге, окружавшем холм, подступила к тому месту, где спал Канчиль. Проснувшись и увидев, как разлилась река, зверек очень испугался. Что было делать? Прыгнуть было некуда, потому что овраг был залит водой. Вскарабкаться на дерево он тоже не мог. Оставалось только надеяться на то, что вода скоро спадет и не успеет смыть его. Пуститься вплавь Канчиль не решался, так как боялся угодить в пасть крокодилу. Пока он в страхе думал о том, как опасна была бы такая встреча, над водой неожиданно показались крокодильи головы. Ближе всех была голова Крокодила — его старого врага, чуть не задавленного в свое время деревом джави-джави.

— Ага! — воскликнул Крокодил. — Наконец-то мы с тобой повстречались, Канчиль! Куда ты теперь удерешь? А ну-ка, иди сюда, да побыстрее! Куда ты спрячешься? Не угодно ли тебе спрятаться в моем желудке? А ну-ка, попробуй убежать! Теперь тебе не спастись! Сейчас я тебя прикончу и угощу твоим мясом всех своих друзей. Мы изгрызем тебя до последней косточки — очень я на тебя зол за то, что ты меня тогда обманул! Я хотел полакомиться загривком Быка, и ничего не вышло, а все из-за твоей хитрости. Надо было тебе звать эту негодную Лань, что-бы она вмешивалась в мои дела с Быком! А ну, пошевеливайся, теперь уж я съем тебя вместо бычьего загривка! Должно быть, у тебя очень вкусное мясо — жирное и мягкое. Может быть, оно так же полезно, как лекарство.

Канчиль думал, что ему уже не уйти от смерти. Но он не потерял надежны на помощь всевышнего. Поэтому он вверил свою судьбу Аллаху и стал молить его о спасении…

А потом, обратившись к Крокодилу, он сказал:

— Кто раскрыл тебе тайну? Откуда ты узнал, что из меня можно сделать лекарство? Вас тут собралось так много, и вы хотите съесть меня одного! А это не дело — ведь я слишком мал. Сыты вы мною не будете. Но если вы хотите приготовить из меня лекарство, то это уж другое дело. В таком случае можете есть меня все вместе, если только вас здесь не меньше, чем нужно.

— Нас здесь восемьдесят, — ответил Крокодил.

— Если меня съедят только восемьдесят крокодилов, то у всех наверняка заболит живот и будет понос. Утром заболеете, а к вечеру и умрете! Если не верите, можете хоть сейчас разорвать меня на куски, и съесть. Но зато если меня съедят полтораста крокодилов, то лекарство подействует, и все вы будете долго жить и здравствовать.

— А ты правду говоришь, Канчиль?

— Да ведь это то же самое, что бывает с человеком, который выпьет лишнего. Слишком много вина идет во вред. Человек хмелеет, теряет стыд, а иной раз и помирает, перепившись. Во всяком случае, пьянице долго не прожить. Другое дело, когда человек пьет понемножку, от этого он становится только крепче! А ведь мое мясо куда ядовитее, чем любое вино: кто поест больше, чем нужно, наверняка долго не протянет.

Один из крокодилов сказал:

— Так всегда бывает: перед смертью все слишком много болтают. Хоть одним канчилем и не будешь сыт, все же я тебя сейчас съем.

Канчиль тотчас же подошел к нему и сказал:

— Пожалуйста, рви меня на части! Я даю хороший совет, а вы меня не слушаете. Мне ведь все равно, сколько крокодилов меня съедят — один или много! Но я хочу, чтобы звери были благодарны мне после моей смерти, чтобы мое доброе имя прославилось на весь мир. А впрочем, если хорошенько подумать, то, пожалуй, можете и не слушаться моего совета. Ведь если меня сожрут восемьдесят крокодилов, то все они околеют. То-то будут радоваться все животные, которые добывают себе пищу на берегу реки, — им уже никто не будет мешать! Жаль, что я проболтался, но теперь уже слова обратно взять нельзя. Эх, подвел меня мой болтливый язык! И зачем только я раскрыл эту тайну?

Старый крокодил ответил:

— Я теперь вижу, что ты говоришь правду. Что ж, я велю сейчас пятидесяти крокодилам позвать сюда еще семьдесят, чтобы всего нас было сто пятьдесят. А тридцать крокодилов останутся сторожить тебя, пока другие разойдутся в разные стороны. Вскоре все соберутся здесь!

Пятьдесят крокодилов разошлись по сторонам: кто вылез на берег, кто нырнул в воду. Очень скоро все вернулись обратно, а вместе с ними — еще семьдесят. Теперь уже их было сто пятьдесят. Овраг так и кишел крокодилами, и все они страшно разевали пасти.

Крокодил, враждовавший с Канчилем, сказал:

— Ну, а теперь чего ты еще хочешь, Канчиль? Нас тут уже собралось полтораста.

— Если вас и в самом деле полтораста, не больше и не меньше, можете есть меня! Но только здесь точно полтораста?

— Не больше и не меньше, точь-в-точь полтораста, я только что пересчитал.

— Ну, ваше счастье, если ты сосчитал правильно! Но если ты ошибся, то это может плохо кончиться для всех вас.

— Да лучше ты сам пересчитай еще раз, чтобы не было ошибки.

— А я полагаюсь на вас! Если и в самом деле здесь сто пятьдесят крокодилов, не больше и не меньше, то, пожалуйста, рвите меня на части!

— Нет, нет, я боюсь, лучше ты пересчитай нас.

— Если вы и в самом деле этого хотите, то я готов, но только расположитесь так, чтобы я вас хорошо видел. Нечего высовывать из воды только одну голову. Лягте все рядком, бок о бок, прижавшись друг к другу — от фикуса вон до того берега.

— Хорошо, не беспокойся, сейчас я им всем прикажу, и мы расположимся, как ты велишь.

Вскоре после этого крокодилы улеглись в ряд, выставив из воды головы, спины и хвосты.

— Считай быстро, да смотри не ошибайся, — сказал Крокодил.

Канчиль ответил:

— Разреши мне наступать ногами на спины твоих друзей. Пусть только они не сочтут меня неучтивым.

Крокодил ответил:

— Ничего, ничего, ведь это для пользы дела!

Канчиль начал считать крокодилов, прыгая по их спинам: раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, двадцать, двадцать четыре, пятьдесят, шестьдесят, девяносто, сто, сто двадцать… сто пятьдесят! Тут он прыгнул на берег и со всех ног бросился удирать. Крокодил закричал:

— Подожди минуточку, Канчиль, я хочу кое о чем спросить тебя!

Канчиль ответил:

— О чем же ты хочешь меня спросить?

— Да вот насчет того, что ты говорил!

— Мясом моим хочешь полакомиться? И не надейся! Подлый Крокодилище, возвращайся туда, откуда ты пришел! Желаю тебе и твоим друзьям, чтобы охотники прострелили всем вам головы! А теперь я поскачу во весь дух!

Забравшись на небольшой холмик, поросший ротановым тростником, Канчиль остановился, чтобы передохнуть. Вдруг тростник зашевелился, словно от ветра, и Канчиль увидел, что к нему приближается Крокодил. Он отскочил как ужаленный и воскликнул:

— Паршивый Крокодил, сын тупорылого крокодила, внук крокодила-мерзавца, правнук подлого крокодила, потомок гнусных крокодилов, ишь, чего задумал — исподтишка нападать! Хорошо, что я вовремя заметил, а то — неровен час — сожрал бы меня!

И тут Канчиль помчался без передышки и бежал так до самого озера. Его мучила жажда, и он остановился, чтобы напиться. Не успел он наклониться к воде, как увидел там что-то продолговатое, вроде плетеной корзинки. Канчилю стало немного не по себе, но он не растерялся. Обратившись к загадочному предмету, он сказал как раз противоположное тому, что думал на самом деле:

— Послушай-ка, Продолговатый, если ты крокодилья голова, то не шевелись, а если ты кусок дерева, то подплыви ко мне.

В действительности это был Крокодил. Услышав слова Канчиля, он тотчас же шевельнулся — для того, чтобы сойти за кусок дерева!

Как только Канчиль увидел, что продолговатый предмет шевельнулся и приблизился к нему, он снова бросился бежать изо всех сил и, наконец, углубился в лесную чащу.

— Ну и глуп же Крокодил, не понимает, когда над ним издеваются! — сказал Канчиль. — Так и полез вперед, лишь бы я принял его за кусок дерева. Если уж он так придурковат, то ему меня никогда не провести. Зато я смогу измываться над ним, как захочу. Он и в самом деле безмозглая тварь!

Канчиля охватила страшная усталость. Он остановился под большим деревом, где было тихо и куда не проникали лучи солнца. Под этим деревом обычно прятались от хищников животные, устав за день от поисков пищи. Там они отдыхали, пережевывая жвачку. Там улегся и Канчиль, чтобы прийти в себя, — бояться ему больше было некого.

Канчиль, обманутый Кошкой, попадает в капкан

 Затаила зло Дикая Кошка на Канчиля за то, что его так любят и уважают все животные. Про себя она сказала: «Разве Канчиль умнее меня? Как бы не так! Вот я сейчас пойду к нему, посмотрим еще, какой он добрый, правда ли, что он ни с кем не ссорится и всем помогает. Не может этого быть, не верю я, да и только!»

Когда она пришла к Канчилю, тот обратился к ней со словами:

— Здравствуй, друг мой Дикая Кошка!

— Здравствуй, Канчиль! Расскажи мне, пожалуйста, о своих делах!

И тогда Канчиль рассказал ей о своих приключениях. Дикая Кошка сделала вид, что она удивлена и восхищена. А в глубине души она желала Канчилю смерти.

— Бедный, сколько тебе пришлось перенести! Не надо больше думать об этом. Что было, то прошло! Давай сейчас подумаем лучше о приятных вещах! Ты уже поел?

— Нет еще, мне не хотелось.

— Так нельзя, пойдем, я тебя провожу туда, где есть чем полакомиться, Я знаю один огород, засеянный бобами. Там ты можешь вдоволь наесться свежими, сочными листьями.

У Канчиля слюнки потекли при мысли о сочных листьях, но он и виду не подал, что ему так хочется есть.

— Я еще не успел проголодаться, — сказал он, — потому что очень ослабел. Но сейчас, когда ты заговорила о бобах, у меня появился аппетит.

— Неужели никому из друзей, навещавших тебя, не пришло в голову предложить тебе поесть?

— Нет, никому, кроме тебя!

— Куда же это годится! Среди твоих верных друзей не нашлось ни одного, кто бы подумал о твоем здоровье! Хоть бы один из них поинтересовался, ел ты что-нибудь или нет! Какая польза от того, что они все говорят тебе приятные вещи? Все — пустые слова! Разве это настоящая дружба? Что толку от таких друзей, которые только интересуются твоими приключениями? Небось им и дела нет до того, голоден ты или нет. А ведь ласковыми словами сыт не будешь! Я самая ничтожная из твоих друзей, а жалею тебя. Вот и подумай над этим!

— У меня нет друзей, которых я считал бы ничтожными, для меня все равны. А ты мне — такой же друг, как и все.

— Ладно, пойдем со мной, и ты сам увидишь, как я тебе предана!

Еще до того, как прийти к Канчилю, Дикая Кошка высмотрела засеянный бобами огород, окруженный крепкой изгородью. Она знала также, что там установлен капкан.

Дойдя до огорода, животные остановились, и Дикая Кошка сказала:

— Вон там, правее, жерди немного расходятся. Раздвинь их пошире, и мы пролезем!

— Я не могу их раздвинуть, у меня мало сил.

— Дай, я тебе помогу! Я сама раздвину… Вот так, уже хватит!

— Ну, если хватит, то я полезу.

Канчиль забрался в огород и начал есть свежие листья бобов, а заодно и стебли.

Тут Дикая Кошка сказала:

— Канчиль, не ешь эти листья! Вон там, подальше, листья и свежее и сочнее, да и стебли потолще! Ешь их на здоровье!

А как раз на этом самом месте и был установлен капкан. Он был прикрыт сверху листьями, и его не было видно. Канчиль послушался Кошки и, ничего не опасаясь, принялся щипать там листья и грызть стебли. Среди густо разросшихся бобов, среди листьев, стлавшихся по земле, он и не заметил, как угодил головой в петлю. Тут он наступил ногой на пружину капкана, и его тотчас же подбросило кверху. Петля на его шее затянулась, и он повис. Стоило ему пошевельнуться, и петля затягивалась еще туже. Канчиль не произнес ни слова, он боялся шелохнуться. Молча вверил он свою судьбу Аллаху. У него не было никакой злобы на обманувшую его Дикую Кошку. Он только жалел, что доверился ей, винил сам себя и просил прошения у Аллаха. К счастью, задней ногой ему удалось опереться о лежавший на земле ствол дерева. Это и спасло его от смерти.

Тут Дикая Кошка подошла к нему и с издевкой в голосе произнесла:

— Почему ты перестал кушать листья, Канчиль? Что это ты застыл, как бревно? Говорят, ты можешь помочь любому животному. Теперь-то я вижу, что все эти россказни — сплошная ложь. Если бы это в самом деле было так, ты уж как-нибудь сумел бы помочь самому себе! Почему это у тебя вывалился язык? Неужели ты не можешь его убрать? Тьфу! Ишь, задумал сравняться с Дикой Кошкой! Это тебе не удастся. Вот не успокоюсь, пока не увижу, как ты сдохнешь! Погоди, сейчас придут люди и прикончат тебя — тогда я спокойно пойду домой! А сейчас я спрячусь в густой листве и буду ждать — интересно, как люди с тобой расправятся!

Канчиль молча слушал Дикую Кошку и все наматывал себе на ус.

Бекас выручает Канчиля

 Канчиль уже не надеялся, что останется в живых. Он думал только об одном: «Скоро придут люди и убьют меня!»

А в это время Бекас, соскучившись по Канчилю, принялся разыскивать его. Он очень долго кружил в воздухе, пока, наконец, не заметил Канчиля, попавшего в капкан. Бекас тотчас же спустился к нему и увидел, что он еще жив, но не может произнести ни слова — петля очень сильно стягивала его шею. Бекас стал оплакивать Канчиля, и тот совсем расстроился. Тут Бекасу пришла в голову хорошая мысль, и он сказал:

— Вот что, Канчиль: когда придут люди, притворись мертвым. Закрой покрепче глаза и на минутку перестань дышать! А я испачкаю твою морду. Тогда все подумают, что ты уже давно сдох, и сразу же перережут петлю. А ты, не теряя времени, удирай отсюда! Послушайся моего совета! Я тебя буду ждать за изгородью.

Вскоре пришел крестьянин, которому принадлежало поле, и очень обрадовался, увидев Канчиля, попавшего в капкан. От радости он пустился в пляс, напевая и насвистывая, Дикая Кошка, замирая от восторга, смотрела на него, ожидая, что вот-вот он убьет Канчиля! Крестьянин даже не обратил внимания на то, что зверек погубил урожай, съев столько листьев и стеблей. Ведь взамен он получил целого Канчиля! Подойдя к нему поближе, крестьянин понял, что радовался он зря, — Канчиль-то был дохлый! Вздутый живот, морда, испачканная птицами, — все говорило о том, что зверек околел уже давно. Крестьянин перерезал серпом петлю, душившую Канчиля, и тот, упав на землю, тотчас же вскочил и одним прыжком скрылся в густой листве — там же, где пряталась Дикая Кошка. Оттуда Канчиль бросился к забору, выскочил наружу и помчался прочь. Дорогу ему указывал Бекас, летевший над его головой. Так он и бежал без отдыха, пока не остановился в безопасном месте.

А крестьянин, погнавшись за зверьком, ринулся в густую листву и бросил в Канчиля серпом. Его он даже не задел, а вместо этого попал в Дикую Кошку. Крестьянин подумал, что серп вонзился в Канчиля, и подошел поближе. Но никакого Канчиля там не было, а лежала Дикая Кошка с проломанной головой. Тогда крестьянин изрубил ее на кусочки, приговаривая:

— Дикая Кошка, бесстыжая воровка, это ты завела сюда Канчиля! Это ты проломала изгородь, без тебя Канчиль не забрался бы в мой огород!

Кто роет другому яму, сам в нее попадет.

Примечания

1

«Совсем мало осталось теперь на земле животных, и все они маленькие». — Здесь отражен реальный опыт аборигенов: в Австралии нет крупных диких животных, хищников, и до контактов с европейцами аборигены не видели скота.

(обратно)

2

«Когда люди собрались в долине…» — В сказке все племена, обычно жившие разрозненно и нередко враждовавшие между собой, объединяются для борьбы с чудовищем и ради спасения людей на земле.

(обратно)

3

Налла-налла — на языке аборигенов так называлась дубинка для охоты.

(обратно)

4

Корробори — коллективные обрядовые пляски и пантомимы, сопровождающиеся песнями.

(обратно)

5

Воммеры — копьеметалки. Приспособления в виде деревянных палок или дощечек прямоугольной или листовидной формы, с желобком и упором для древка копья. С их помощью копья летели с большой силой на расстояние до 150 метров и поражали цель с большой точностью.

(обратно)

6

Гуделка — магический инструмент, обладающий, согласно верованиям аборигенов, огромной и таинственной силой воздействия на жизнь людей. Гуделка изготавливалась из деревянной пластинки в форме листа дерева, языка и т. п., покрывалась узорами из цветной глины. Через просверленную дырочку ее соединяли шнуром с палкой. Когда во время обряда палку крутили над головой, пластина, разрезая воздух, начинала зловеще гудеть. Считалось, что ее звуки — это голос предков, духов.

(обратно)

7

«…голос духа из Сновидения…» — В представлении аборигенов сновидения связаны причудливым образом с мифическими временами. Во время сна к спящему могут явиться его духи, мифические персонажи, управляющие его жизнью.

(обратно)

8

Дори — головной убор с украшениями из ярких птичьих перьев. Папуасы раскрашивали себя и надевали украшения, готовясь к обрядам или военным походам.

(обратно)

9

«…расчищая место для огорода». — У папуасов было подсечно-огневое земледелие, то есть для того, чтобы приготовить площадь под огороды, они выжигали, вырубали и выкорчевывали нужный участок леса. Савайи — самый крупный остров в архипелаге Самоа. Саговая пальма — сердцевина ствола этой пальмы представляет большая ценность: из нее извлекают саговую муку, которую затем прессуют в тесто; саго — самый распространенный продукт питания у киваи.

(обратно)

10

«Ты не ровня человеку…» — Здесь имеется в виду, что до определенного момента люди не выделяли себя из окружающей природы, но с получением огня они осознали свое особенное место и стали противопоставлять себя животным.

(обратно)

11

Казуар — крупная нелетающая птица, быстро бегает и способна прыгать до 1,5 метра в высоту. Голова и верхняя часть шеи — голые, с ярко окрашенными пятнами.

(обратно)

12

Варакара — небольшое дерево, у некоторых племен считалось тотемом; ветки и листья использовались при колдовских действиях и для украшения во время обрядов.

(обратно)

13

Таро — клубнеплоды, один из основных продуктов питания островитян: таро едят вареным или печеным, также смешивая с мякотью кокосового ореха. Наиболее распространенная огородная культура.

(обратно)

14

Ямс — одна из главных огородных культур, и важнейший продукт питания у папуасов киваи, а так же предмет культа и специальных обрядов.

(обратно)

15

«…движется огромное дерево». — В мифах папуасов часто изображаются чудовища — демоны, приносящие беду людям; они могут принимать облик гигантских людей, животных, деревьев.

(обратно)

16

«…два дня и еще один день». — Марикоданим знали всего два слова для обозначения чисел: «один» и «два». Пять обозначалось словом «рука», десять — «две руки», двадцать — «человек», потому что у человека двадцать пальцев.

(обратно)

17

«…накрыла листьями» — то есть приготовила для печения. Островитяне пекли различные продукты, завернув их в листья.

(обратно)

18

«…взяла перламутровую раковину… наточить ее». — Раковины на островах Океании используются как режущие орудия.

(обратно)

19

«…камни уже раскалились…» — Раскаленные камни клали в земляные печи вокруг завернутой в листья сырой пищи или заворачивали все вместе в листья и таким образом пекли еду.

(обратно)

20

Тутуила — остров Восточного Самоа.

(обратно)

21

Ти — общее название разных видов кордилины, кустарникового растения, сладкие корни которого употребляют в пищу.

(обратно)

22

Дары Акалоны — по некоторым полинезийским мифам, отцом Мауи был хозяин подземного мира, одно из имен которого — Акалона. Имеется в виду, что отец Мауи подарил людям съедобные корни и клубни растений.

(обратно)

23

«Однажды Мауи спросил мать свою Хину…» — Мауи — один из самых прославленных персонажей океанийской мифологии. Он был героем-озорником, любившим подшутить над богами.

(обратно)

24

Оаху — один из островов Гавайского архипелага.

(обратно)

25

«Красная вода» (ваимеа) — на острове Мауи так назывался один из кустарников, который на других островах носил название «оломеа».

(обратно)

26

Па — селение-крепость у маори; строили их на возвышенных местах и обносили рвами, валами и частоколами. Папайя — дерево с плодами того же названия. Большие сочные плоды похожи на дыню, отсюда второе название — «дынное дерево».

(обратно)

27

«…можешь ли ты успокоить могучие волны…» — На островах Полинезии высоко ценилось ораторское искусство, им должны были владеть вожди, причем обязательным элементом речей были иносказания.

(обратно)

28

Дема — злой дух.

(обратно)

29

Нарра — дерево, растущее на Филиппинах, высотой до 40 метров. Из его прочной древесины изготавливают самую дорогую мебель.

(обратно)

30

Идонсан — буквально «Прекраснейшая».

(обратно)

31

Угьяо — буквально «Прекраснейший».

(обратно)

32

Кабуньян (Кабуниан) — верховное божество, бог солнца.

(обратно)

33

Боло — похожий на тесак нож, используемый филиппинцами как орудие труда и оружие.

(обратно)

34

Тапуй — рисовая водка.

(обратно)

35

Дату — титул правителя.

(обратно)

36

Багинг — вьющееся растение.

(обратно)

37

Тавитави — остров в юго-западной части архипелага Сулу.

(обратно)

38

Дату — вождь, старейшина, староста.

(обратно)

39

Сумпитан — трубка для выдувания стрел, большей частью отравленных.

(обратно)

40

«Вместо денег я возьму в дом тебя самого». — У тораджей существовало рабство за долг.

(обратно)

41

«…поднялся в дом…» — жители Сулавеси строят свои дома на сваях высотой в два-три метра. Под домом между столбами свай привязывают на ночь скот.

(обратно)

42

«…играть со своими волчками». — Запускать волчок — любимое развлечение тораджей. Устраиваются состязания, в которых побеждает тот, чей волчок кружится дольше других или сбивает все остальные.

(обратно)

43

Праздник погребения — поминальный пир, который длится несколько дней. На него сходится вся округа. По окончании поминок покойника относят в могилу — пещеру в горах. Каждый род имеет свою родовую пещеру.

(обратно)

44

Сахарная пальма — тораджи добывают сок из цветочного початка сахарной пальмы. Пальму обивают деревянной колотушкой, затем делают на початке надрез, под которым подвязывают деревянную чашку для сбора сахарного сока. Сок ежедневно сливают и для усиления его притока опять бьют по стволу колотушкой.

(обратно)

45

Страна душ — загробный мир.

(обратно)

46

Мераук — обрядовый праздник с шаманскими плясками и заклинаниями.

(обратно)

47

Прау — лодка, большей частью долбленая, а так же и парусная индонезийская лодка.

(обратно)

48

Канчиль — карликовая лань, живущая на островах Индонезии, герой народных сказок.

(обратно)

49

Куркума — растение, широко распространенное в странах Азии.

(обратно)

50

«…стоит рядом с фикусом…» — В джунглях Индонезии фикусы достигают большой высоты.

(обратно)

51

Кентус — карликовый буйвол, примерно таких же размеров, как канчиль.

(обратно)

52

Лембайунг — тропический фрукт ярко-красного цвета.

(обратно)

53

Лимас — кулек, свернутый из пальмовых листьев.

(обратно)

Оглавление

СКАЗКИ АВСТРАЛИИ

  Как змеи и черепахи обменялись головами

  Ящерица, которая пришла ниоткуда

  Как появилась на небе Луна

  Откуда взялись звери, птицы и рыбы

  Как у австралийцев появился бумеранг

  Плеяды и созвездие Ориона

  Аист и Ворон

  Хови

  Как появился огонь

  Почему племена говорят на разных языках

  Себялюбцы

  Откуда взялась гуделка

  Девушка, которая плела сумки

СКАЗКИ ОКЕАНИИ

  Как жители островов Торресового пролива обрели огонь

  Как казуар и крокодил поссорились из-за саговой пальмы

  В гостях у солнца, луны и ночи

  Шагающее дерево

  Цапля и черепаха

  Дети и великан

  Обманутая людоедка

  Как старуха сделала море

  Акула и черепаха

  Похищение огня

  Такаранги и Рау-махора

  Мибу и кокосовый орех

  Рыбий вор

  Как черепаха добыла себе панцирь

  Амаги

  Семеро слепых братьев

  Рыба

  Маси ныряют за солнечным лучом

  Как был наказан журавль

  Дух-который-меняет-людей

  Гигантская птица

  Клубуд Сингал

  Битва рыб и птиц

  Девушка-дельфин

  Приключения Мауи

  Морское чудовище

  Синилау и Хина

  Подарок владыки угрей

  Волшебное дерево

  Уре-а-Ваи-а-Нухе

  Маленький народец Гавайских островов

  Живая вода

  Вождь и его чудесные слуги

  Как появились обезьяны

  Почему сок дерева нарра красный

  Дуллияу и Кивада

  Агкон и его мать

  Как появились гром и молния

  Как звезды стали женами мужчин набалои

  Откуда появились лягушки

  Откуда появилась первая летучая мышь

  Лягушка и ящерица

  Почему у олених нет рогов

  Как люди воевали с обезьянами

  Бог Чача и бог Кедъем

  Как появился рис

  Как Монсаи сделал хозяина своим слугой

  Как появилась луна

  Ночная красавица

  Как появились звезды

  Почему улитки взбираются на верхушки травинок

  Ястреб и дикая кошка

  Ленивый муж

  Как люди получили огонь

  Как на земле появились обезьяны

  Непослушный муравьишка

  Глупая жена

  Буйвол и нектарница

  Крокодил и обезьяна

  Крестьянин и хитрый мальчик

  Откуда появились совы

СКАЗКИ ИНДОНЕЗИИ

  Как Поттала обманул дату

  Семь волчков

  Клятва Массу ди Лалонга

  Умная Дорилана

  Почему у слепня два глаза

  Проделки Ла Даны

  Откуда взялись морская корова и дельфин

  Как Полопаданг на небо ходил

  Напрасные усилия крестьянина

  На рыбной ловле

  Канчиль убегает посрамленный

  Слон боится, что небо рухнет на землю

  Почему тигры едят обезьян

  Неблагодарность

  Канчиль помогает Бекасам

  Полтораста крокодилов хотят сожрать Канчиля

  Канчиль, обманутый Кошкой, попадает в капкан

  Бекас выручает Канчиля Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg