«Из дневников Крапивиной Дарьи»

- Я не могу понять: в чем дело, Дашунь, - горестно вздыхал он в тот вечер в моей комнате. - Богом клянусь - была паранормальная зона! Да такая сильная, что агент Малдер со своей Скалли с зависти бы подохли! Только, странная штука приключилась: никто из нас не может вспомнить - где эта зона находится! Все пятеро моих сотрудников на перебой утверждают, что видели что-то необычное. Один из них даже смутно помнит о то, как разговаривал с какой-то черной женщиной, от которой за версту веет колдовством! Да у меня у самого из головы не выходит образ здоровенной собаки - ужасно худой и мертвой! Ходячий собачий мертвец!

Помню, отец тогда снял свои очки, и глаза его были настолько печальными, что я чуть не разрыдалась.

- Это как сон, Дашуля, - вдыхал он. - Как будто просыпаешься утром и никак не можешь вспомнить свои ночной сон. В голове мелькают призрачные и, еле осязаемые, образы. Промелькивают какие-то смазанные и расплывчатые картины. А поймать их - восстановить цепь событий - никак не можешь, и они постепенно тают. Тают безвозвратно.

Одним богам известно, какого труда мне стоило, чтоб вдруг не закричать: "Это не сон, папа! Это действительно есть! Чудесный замок с ведьмам; мертвая сторожевая собака по кличке Кощей; неприветливый лакей на входе! Все это реальность!".

Но я не могла. Клятва, данная ведьмам, связывала меня по рукам и ногам. Да даже, если бы я и нарушила ее, и рассказала бы все отцу - что толку? Авгура узнала бы об этом и стерла бы нам обоим память. Уволили бы однозначно, а это совсем не желательно. И дело даже не в деньгах, а в том, что я боюсь потерять связь со сказкой, которую так долго искала!

Так что, пока я вынуждена молча наблюдать за страданиями отца; тихо выслушивать подозрения матери и уворачиваться от язвительных насмешек брата. До поры, до времени. Возможно, в будущем представится возможность реабилитировать и себя и отца!

Вторник. 29 июля. 2008 год.

Утро началось со страшного унижения.