«Мой брат – нетопырь»

Это началось в сумерках. В сумерках, которые я не мог видеть.

Мои глаза открылись в темноту, и в первое мгновение я был уверен, что продолжаю спать и видеть сон. Потом я скользнул рукой вниз и ощутил дешевую обивку гроба, развеяв последние сомнения в реальности происходящего кошмара.

Я хотел закричать, но кто услышит крики через шесть футов могильной земли?

Лучше было поберечь дыхание и разум. Я опустился назад, и вокруг меня сомкнулась тьма. Тьма и холод, промозглая темнота смерти.

Я не мог вспомнить, как очутился здесь, и какая ужасающая ошибка привела к моему преждевременному погребению. Все, что мне было известно, это то, что я жив, но если мне не удастся выбраться, то окружающая обстановка как нельзя лучше будет соответствовать моему состоянию.

Затем началось то, что я не отваживаюсь припомнить в подробностях. Щепки дерева, комья рыхлой земли, паническое удушье, сопровождавшее меня весь путь к нормальности лежащего на поверхности мира.

Достаточно того, что, в конце концов, я выбрался. И мне оставалось только благодарить свою бедность, которая и стала главной причиной моего спасения. Бедность, из-за которой меня положили в непрочный, незапертый гроб внутрь дешевой неглубокой могилы.

Облепленный влажной глиной, обливающийся холодным потом, преодолевая крайнее отвращение, я выполз из распахнутых челюстей смерти.

Между надгробий крался сумрак, а откуда-то слева злобный взгляд луны озирал мрачные легионы, ведомые к своим завоеваниям во славу Ночи.

Луна смотрела на меня, а ветер нашептывал обо мне украдкой задумчивым деревьям, и они клонились передать эту весть всем тем, кто спал под сенью их теней.

Взгляд луны лишил меня покоя, и мне хотелось скорее покинуть эти места, до того, как деревья откроют мой секрет бесчисленным и безымянным мертвым.

Но вопреки желанию, прошло несколько минут, прежде чем я сумел встать прямо и унять дрожь.

Я глубоко вдохнул запахи тумана и легкого разложения. Потом развернулся и двинулся вдоль по тропе.

Именно в тот момент я и заметил силуэт.

Он скользил как тень среди еще более глубоких теней под сенью проклятых деревьев, и когда лунный свет упал на его лицо, мое сердце зашлось в ликовании.