«Подпороговые чувства»

Павел в очередной раз осторожно скосил глаза – соседка, сосредоточенно сдвинув брови, читала какой-то мелко набранный текст. Ее палец нервно скользил по экрану планшета, листая страницы, длинный ноготь, накрашенный ярко-красным лаком, казался диковинным маркером. Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову, обожгла Павла сердитым взглядом и снова уткнулась в планшет. Невольно поежившись, он поправил наушники и сделал вид, что его безумно интересует пейзаж за окном.

«Словакия…» - он перекатывал это слово во рту, как леденец. Оно пахло сочной глянцево-лиловой сливой и было нежным, как взбитые сливки. А еще – по совершенно непонятной ассоциации – напоминало серебряную цепочку с крупными звеньями. Словакия неслась навстречу за окном автобуса – бесконечными зелеными полями и поросшими лесом горами, змейками рек и аккуратными деревушками. Как же так получилось, в который раз удивился Павел, что я до сих пор здесь не побывал.

Ему исполнилось тридцать три, а стаж дикого путешественника (рюкзачника, бродильщика!) перевалил на второй десяток лет. Это было как наркотик: дорога, переезды, перелеты, незнакомые города, гостиницы, люди на улицах. Музеи и «официальные» достопримечательности были ему не слишком интересны. Иное дело – просто ходить, ходить – пока ноги не запросят пощады. Смотреть. Впитывать каждой клеточкой энергию жизни – обыденной для «аборигенов» и незнакомой, загадочной для него. Когда он уставал бродить, устраивался в открытом кафе с кружкой пива или чашкой кофе и просто наблюдал за жителями города.

Когда-то, после окончания института, Павел был добропорядочным клерком, как говорят, офисным планктоном. Впрочем, сам он саркастически называл себя офисной плесенью, утверждая, что от планктона хоть какая-то польза – ну там, китов кормить, кислород вырабатывать, а от его работы пользы – полный ноль. Каждый день по отдельности тянулся, как комок изжеванного «Орбита», при этом недели и месяцы сменяли друг друга со скоростью огней за окном скорого поезда. Личная жизнь не складывалась, институтские приятели остались в прошлом, на работе отношения тоже не клеились.