«Пламя»

Петр 'Roxton' Семилетов

Пламя

Когда я умираю во сне, я просыпаюсь здесь. Hо ежели моя жизнь - тоже сон, то, когда я умру, не значит ли это, что я проснусь в другом мире, а эта, ушедшая моя жизнь, улетучится из памяти подобно сну, сгинет навсегда?

ГЛАВА 1, ЛЕТО И ЛЮБОВЬ

Мы видим черный ботинок. Он стоит на асфальте. Hасажен на ногу в черном носке. Крепкий такой ботинок, дождь его не размочит. И нетерпеливый. Пятка остается на земле, а вот носок так и прыгает, так и прыгает. Вдруг замер. Это значит, его владелец что-то заметил.

Как водится, светило солнце, а небо было ясное-ясное, как умытое. Одним словом, начало лета. Или конец весны, поди разбери. Идет дорожка такая асфальтовая. По одну сторону буковая роща - темная, сквозь длинные стволы ни шиша не видать, только темень одна. Вниз уходит, по пологому склону.

Сыро там, сыростью так и дышит. А вот с другой стороны холмы зеленые, и на них деревья растут, и не какие-нибудь прозаические, а магнолии, и иные тоже экзотические. Потому что это - ботанический сад.

Здесь сегодня нелюдно. В понедельник сад закрыт, санитарный день у него. Вы не подумайте, что бегают санитары с носилками, это просто кто-то термин неправильный подобрал. Идут по дорожке двое, за ручки держатся. Зовут их Катя Удальцова и Кэй Мондо. Когда ветер подует, у Кати пламя вместо волос на голове дрожит и назад клонится. А вот Мондо ветер нипочем - он брит налысо, и полагает, что это придает ему дополнительный шарм.

- А вот, - говорит он, показывая на светлое невысокое дерево, Рододендрон, или тюльпановое дерево.

- Оно как тюльпаны цветет? - спрашивает Катя.

- Hе знаю, не видел. А вот то - гинкго. У него плоды пахнут как блевотина, правда. Оно еще при динозаврах произрастало.

Чертовски древнее, как хвощ. Хвощи, это, Кать, сила! Иной повар как сварит хвощ, так весь ресторан неделю только на хвоще и сидит. Салат из хвоща, суп из хвоща, цыплята табака тоже из хвоща. Кстати, ты не знаешь, а почему "цыплята табака"? Их что, в табак раньше заворачивали?

- Hе знаю. Давай присядем.

- Где? А, вон скамейка есть.

- Давай прямо тут, на траве - на пригорке. Тут хорошо.

- Вот так прямо на траве?

- А зачем, по-твоему, мать сыра земля?

- Чтобы в ней лежать? Я лопату забыл дома.

- Hе в ней, а на ней. Всё, давай, садимся тут.

Сели. Потом Мондо вскочил:

- Я тебе яблоко принесу.