«Книги крови I-II: Секс, смерть и сияние звезд»

Каждый человек — это книга крови; Все страницы в ней — алого цвета.

У мертвых свои магистрали.

Проложенные в тех неприветливых пустырях, что начинаются за пределами нашей жизни, они заполнены потоками уходящих душ. Их тревожный гул можно услышать в глубоких изъянах мироздания — он доносится из выбоин и трещин, оставленных жестокостью, насилием и пороком Их лихорадочную сутолоку можно мельком увидеть, когда сердце готово разорваться на части, — именно тогда взору открывается то, чему положено быть тайным.

У них, у этих магистралей, есть свои дорожные указатели, развилки и мосты. Есть свои тупики и перекрестки.

Именно на перекрестках эти запретные пути иногда могут проникнуть и в наш мир. Толпы мертвецов здесь встречаются друг с другом, и их голоса звучат громче, чем где-либо. Здесь бесчисленными ступнями источены барьеры, отделяющие одну реальность от другой.

Одно такое перепутье находилось по адресу Толлингтон-плейс, 65. Во всех прочих отношениях дом номер шестьдесят пять был ничем не примечателен — просто старый кирпичный особняк, выстроенный в нарочито георгианском стиле. Заброшенный и лишенный даже той дешевой помпезности, на которую некогда претендовал, сей дом пустовал целое десятилетие, а то и дольше.

Но не сырость, поднимавшаяся снизу, прогнала прочь обитателей шестьдесят пятого дома, не плесень в подвалах и не фундамент, осевший настолько, что по всему фасаду от входной двери до мансарды протянулась широкая трещина. Настоящей причиной их бегства был невыносимый шум чьих-то незримых хождений сквозь дом. На верхнем этаже топот ног не умолкал ни на минуту. Сыпалась штукатурка, дрожали балки под крышей. Дребезжали стекла, и трещали оконные рамы. Сам рассудок отступал в страхе. Дом номер шестьдесят пять по Толлингтон-плейс напоминал проходной двор, и никто не мог жить там долго, не рискуя впасть в безумие.