«Чёрная фата»

Наталья КОРНИЛОВА ЧЁРНАЯ ФАТА

Посвящаю Алине

По официальной версии, зафиксированной в протоколе следователем Мирониным, Олег Дятлов умер не своей смертью, а был убит. Слепой и безжалостный убийца был обнаружен тут же по горячим, в буквальном смысле слова, следам. Имя его – электрический ток с напряжением 220 вольт. Примерно около полуночи «преступник», воспользовавшись в качестве орудия убийства настольным электрическим светильником, пустил в ход своё адское жало и прикончил ничего не подозревающего гражданина Дятлова. Смерть наступила мгновенно. Беглый осмотр настольной лампы показал, что в результате повреждения изоляции на электропроводе ток смог проникнуть на металлический корпус светильника, а через него уже – в тело потерпевшего. Тело Дятлова обнаружила супруга Елена Дятлова. Поздно вечером она отправилась ночевать к матери, но с полдороги вернулась, забыв дома очки. Увидев мёртвого мужа, она немедленно вызвала милицию. Прибывший на место преступления вместе с оперативным нарядом дежурный следователь районного отделения капитан Миронин, опытный работник с десятилетним стажем, практически сразу установил и причину смерти, и имя «преступника», который даже не удосужился замести следы своего злодеяния.

Потерпевший представлял собой весьма неприглядное зрелище: в кресле сидел почерневший, а в некоторых местах даже немного обугленный молодой мужчина. Левая рука его, протянутая к выключателю настольной лампы, была, что самое удивительное, совершенно нормальной до локтя. Одетый в хорошо сохранившийся домашний халат, он чуть наклонился к столу с вытянутой вперёд рукой, и на почерневшем лице его застыла гримаса неподдельного ужаса. Рот был неестественно искривлён, зрачки в не тронутых огнём глазах расширены. Не было сомнений, что человек скончался в страшных муках – то ли оттого, что боялся смерти, то ли от невыносимой боли. Повидавший виды капитан не раз сталкивался с работой этого коварного «преступника», но никогда ещё не встречал столь разрушительных последствий. Обычно люди не обгорали до такой степени, а умирали от остановки сердца. Иногда, конечно, оставались локальные ожоги в месте соприкосновения с током, но не настолько обширные, как в данном случае, когда практически девяносто девять процентов кожи было обожжено. Вообще-то подобные повреждения бывают при соприкосновении с током гораздо более высокого напряжения, к тому же пострадавший должен был находиться между двумя контактами или, как минимум, между фазой и землёй. Чаще всего такое происходит на высоковольтных подстанциях, но никак не в жилой квартире. Тот факт, что на потерпевшем были тапочки и он, по теории, вообще не должен был подвергнуться воздействию тока, дотронувшись только до одного контакта, ничуть не смутил следователя, который считал, что электричество до сих пор ещё до конца не изучено, а потому ожидать от него можно всего, чего угодно. Самоубийство полностью исключалось, потому как потерпевший не мог знать о повреждённой изоляции – для этого нужно было раскрутить нижний корпус светильника, на котором, как только что выяснилось, ещё сохранялись заводские пломбы.

Рядом с потерпевшим на столике была обнаружена открытая тетрадь с записями и черно-белая свадебная фотография. Как пояснила супруга, в тетради покойник вёл свой дневник, а на фотографии был запечатлён момент бракосочетания друга потерпевшего. Следователю показалось странным следующее обстоятельство: когда Дятлова увидела этот снимок, её глаза удивлённо расширились. На вопрос, что её так изумило, она не смогла ответить ничего определённого. По этой причине следователь, не любивший неясностей, на всякий случай велел приобщить фотографию к делу в качестве вещественного доказательства. Не успел он закончить осмотр, как его по рации вызвали в соседний дом, где сгорела трехкомнатная квартира. Похоже, ночь обещала быть не самой приятной.

* * *

Ещё несколько мгновений назад Игорь был готов поклясться, что здесь должна была стоять Володина невеста в белом свадебном платье, с фатой на убранных в красивую причёску волосах и с пышным букетом белых роз в руках. Невесту звали Настей, она была моложе своего жениха ровно на десять лет, день в день; только Володя родился днём, а она – ночью. Это обстоятельство, как утверждал сам жених на свадьбе, сыграло решающую роль в том, что состоявшийся во всех отношениях двадцативосьмилетний мужчина, спортсмен-многоборец, удачливый бизнесмен и убеждённый холостяк, вдруг решился на брак. Он всегда посмеивался над своими женатыми друзьями, говоря, что их обманом заманили в свои сети хитроумные и алчные представительницы слабого пола, с рождения мечтающие лишь о том, как бы прибрать к рукам какого-нибудь доверчивого и простодушного лопуха, обречённого заботиться о них до конца дней своих. Он не принимал женщин всерьёз, оставляя им место на периферии своей жизни, никогда не подпускал их близко к своей душе, ограничивая общение ресторанами и постелью, и на все их попытки затащить его под венец неизменно отвечал одним и тем же «Я ещё не нагулялся». Но, близко познакомившись с Настей, между прочим, собственной секретаршей, смазливой длинноногой девицей, у которой, по мнению многих его друзей и знакомых, кроме этих самых ног и привлекательного личика, ничего больше и не было, Володя вдруг резко изменил свои жизненные принципы – на прямо противоположные.

Метаморфоза произошла буквально на глазах. За какие-нибудь две недели из самоуверенного и довольного всем человека он превратился в тупого и покорного телёнка, которого крепко держала на коротком поводке никому не известная доселе девушка Настя. Между прочим, никто до сих пор не знал, откуда она взялась и как попала в приёмную их закадычного приятеля. Возникла однажды за столом секретарши, словно находилась там все время, – и никто не задал ни единого вопроса. И только когда на дне рождения Олега, их общего друга, Володя появился вместе со своей секретаршей, все задумались: а что бы это значило? Но то ли из деликатности, то ли надеясь в душе, что друг наконец-то остепенится и женится на этой постоянно загадочно молчащей симпатичной девушке, никто не стал лезть к нему в душу с вопросами. Надо отдать ей должное, Настя была действительно хороша собой. Когда она проходила мимо, покачивая обтянутыми юбкой стройными бёдрами, у мужчин перехватывало дыхание и все обрывалось внутри. У неё была высокая грудь, длинные тёмные волосы, зеленые глаза с необычным разрезом и красивой формы чувственно пухлые губы. То есть она была настолько хороша, что все жены Володиных друзей приревновали к ней своих мужей. Потом пару стали видеть вместе в ресторанах и в Театре на Таганке, куда Володя обычно ходил по выходным. На все вопросы о его планах на будущее Володя уклончиво отвечал: время покажет. И давал понять, что дальнейшие разговоры на эту тему нежелательны. Он отдалился от всех, стал необычайно замкнут, по телефону разговаривал неохотно, словно общение с друзьями его тяготило, на все предложения сходить в боулинг-клуб или расписать под пиво пулю у него дома, что часто водилось раньше, отвечал отказом. А через две недели все друзья получили письменные приглашения на церемонию бракосочетания рабов божьих Владимира и Анастасии. Ни дома, ни в офисе найти его, дабы поздравить с предстоящей свадьбой и выведать хоть какие-то подробности, никто не мог. Дома трубку не брали, а на работе уже новая пожилая секретарша неизменно отвечала, что президент на совещании. Тех, кто пытался неожиданно нагрянуть к нему в офис, чтобы застать врасплох, она бесцеремонно выпроваживала, а если кто-то продолжал настаивать на аудиенции, эта мегера вызывала охранников. Одним словом, все сошлись на мысли, что у Володи на почве первой в жизни влюблённости поехала крыша, и никто его за это не осуждал – все понимали, как трудно устоять перед такой красотой.

Игорь выступал на свадебном торжестве в качестве фотографа. Будучи страстным фотолюбителем, он таскал с собой фотоаппарат даже в кино, рассчитывая урвать подходящий кадр для своей личной коллекции, которую втайне надеялся когда-нибудь обнародовать, получив мировое признание. Фотографировать он умел и любил и всегда сам проявлял плёнку и делал фотоснимки, не доверяя никому столь тонкую работу. Венчание молодых проходило в старенькой часовне, затерянной среди лесов неподалёку от Лыткарино, – это был бзик богатого коммерсанта Володи, ему почему-то захотелось экзотики, и никто не стал спорить. Потратив немалые деньги, он умудрился притащить в часовню и работника загса, который зарегистрировал брак честь по чести.

У Игоря было несколько камер, на свадьбу он взял только две, зарядив одну цветной, а другую черно-белой плёнкой. На цветную он снимал основные моменты ритуала, а на черно-белую фотографировал для своей коллекции, в которой все снимки были только черно-белыми. И вот теперь, немного придя в себя после двухдневной свадебной пьянки, он проявлял снимки в своей домашней фотолаборатории. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что все четыре цветные плёнки оказались насмерть засвеченными. Он никак не мог взять в толк, как такое могло случиться, и с ужасом думал, как будет объяснять этот дикий факт Володе, который доверил ему столь ответственное дело. На черно-белой плёнке получилось целых пять кадров, и он, высунув от возбуждения кончик языка, печатал снимки в своей домашней фотолаборатории.

… Ещё несколько мгновений назад он был готов поклясться, что на этом месте рядом с женихом должна стоять невеста – Настя. Но теперь, глядя на медленно проявляющееся в химическом растворе изображение, он испытывал полную растерянность. Володя стоял в своём чёрном свадебном костюме, сдержанно улыбаясь, в окружении поздравляющих его гостей, а рядом, господи, кто же это держит его под руку… Игорь точно помнил момент, когда их фотографировал – жениха и невесту, – и ошибиться не мог. Однако то, что предстало его изумлённому взору на отпечатанном фотоснимке, повергло его, мягко говоря, в панику. В белом свадебном платье, с букетом роз в руках рядом с женихом стояла и злорадно ухмылялась какая-то совершенно незнакомая старуха. У неё были седые волосы, лицо изрыто глубокими морщинами, впалые глаза хищно сверкали из-под густых бровей, а тонкие губы под длинным горбатым носом были растянуты в отталкивающей ухмылке. Игорь не помнил, чтобы эта старуха вообще присутствовала на свадьбе, и понятия не имел, как она смогла попасть в кадр, к тому же облачённая в свадебный наряд невесты и стоящая с женихом под ручку. Дождавшись, пока снимок проявится до конца, он подвесил его на верёвке сушиться и начал внимательно рассматривать в заливающем всю комнату матово-красном свете. Нет, ошибки быть не могло – эта старуха стояла на месте Насти. Даже если допустить, что плёнка могла испортиться и до неузнаваемости исказить лицо невесты, то почему так чётко запечатлено все прочее? Жених, гости, цветы, платье и фата невесты… А живые глаза старухи словно спрашивали его: «Ну и как я тебе?» Короче, фотография была отличного качества.

Озадаченно почесав в затылке, Игорь отошёл от странного снимка и принялся за следующий. В голове у него ещё немного шумело после вчерашнего, он взял стоящую рядом на столике початую бутылку пива «Бочкарёв», сделал несколько глотков и начал прокручивать плёнку в своём стареньком фотоувеличителе, выбирая подходящий кадр. Странно, что он не заметил этой старухи раньше, когда печатал первый снимок Впрочем, в его состоянии это было неудивительно. Просмотрев все кадры, а их было всего пять, он понял, что на всех Настя похожа не на себя, а на ту же старуху. И вспомнил слова Володи, когда тот в шутку предупреждал его, что невеста не совсем фотогенична и не хочет, чтобы о ней судили по фотографии. Ещё бы! Что общего у красавицы с отвратительной старухой! Он ещё никогда не сталкивался с подобными оптическими фокусами, и ему не терпелось побыстрее изучить снимки при нормальном освещении. Игорь был уверен, что это необычный брак плёнки, – ничего другого ему пока в голову не приходило. Сделав ещё четыре кадра, он повесил их рядом с первым, допил пиво, закурил сигарету, сунул её в зубы, снял первый отпечаток и пошёл с ним, ещё сырым, в комнату.

Игорь был уже год как в разводе и жил один в однокомнатной квартире, доставшейся ему после размена. Его жена Наташа, имевшая несчастье потерять для него всю свою сексуальную привлекательность уже на второй день после свадьбы, не выдержала пытки супружеским равнодушием и ушла от него к другому. Игорь нисколько не жалел об утрате и наслаждался предоставленной ему свободой, которую начал ценить только теперь. Его фотолаборатория размещалась в маленькой и узкой кладовке, в которую дверь вела из единственной комнаты его квартиры. В комнате царил бардак, постель на диване была разобрана и смята, одежда валялась в кресле, на столе рядом с компьютером стояли пустые пивные бутылки, в пепельнице высилась гора окурков. Кавардак имел знаковое происхождение – ему импонировал творческий беспорядок. На стенах висели фотографии – гордость его коллекции, которую он показывал всем приходившим в гости. Это были случайно сделанные в различных ситуациях кадры из жизни России, как он сам говорил Бомжи, попрошайки в переходах, оборванные цыганята на вокзалах, калеки, замёрзшие бабушки, торгующие сигаретами, жуткие кадры автомобильных аварий и ещё много такого, от чего вставали дыбом волосы, и увидевшим все это разом жить в такой России уже не хотелось. Одним словом, бардак на фотографиях вполне гармонировал с бардаком, царящим в его квартире и в душе.

Игорь сходил на кухню, взял из холодильника очередную бутылку пива, откупорил, вернулся в комнату, сел в кресло и начал разглядывать снимок при дневном свете, щедро льющемся из окна без штор. Их Игорь не признавал принципиально, считая, что тратить деньги на то, чтобы не видеть по утрам солнца, – чистое безумие. Он вообще много чего не признавал, особенно после того, как ушла Наталья и перестала за ним ухаживать. Тщательно подводя подо все философскую основу, он перестал принципиально признавать глаженые рубашки, недырявые носки, чистые носовые платки и многое другое, на что приходилось тратить деньги, которых у Игоря всегда не хватало. У него не было постоянной работы, он считал себя свободным фото художником, его снимки время от времени печатали в разных журналах, и только это иногда приносило ему хоть какие-то доходы. Устраиваться на постоянную работу он тоже не желал принципиально, считая, что это может ограничить его творческую свободу и не даст развернуться во всю ширь его пока ещё никем не признанному таланту. Однако некоторые из его приятелей считали, что его просто никто не берет на работу, и в чем-то они были правы. Все его друзья, в том числе и Володя, – его бывшие однокурсники, с которыми он учился в автодорожном институте, теперь они ходили к нему по старой памяти, чтобы пропустить по бутылочке пивка и потрепаться о том о сём. Все в душе жалели его, но Игорь был гордым человеком и никогда бы не позволил, чтобы кто-то озвучил эту жалость, а потому они притворялись, что верят в его возникающие каждый день новые принципы, и делали вид, что их все в друге устраивает. Сам он был твёрдо убеждён, что настанет день, когда его гениальные фотоработы будут признаны всем миром и изумлённое человечество падёт к его ногам, преклоняясь перед бесспорным талантом и осыпая его деньгами. Эта вера и врождённое упорство позволяли ему держаться на плаву и не опуститься окончательно Бросив окурок в пепельницу, он взял снимок обеими руками и стал рассматривать на свет, пытаясь обнаружить признаки заводского брака на бумаге. Старуха смотрела на него своим хищным взглядом и, казалось, смеялась над его наивными попытками не поверить своим глазам. При свете она выглядела не просто отталкивающей, но пугающе отвратительной со своей кривой ухмылкой. Он старался не встречаться с ней глазами, но это было трудно, поскольку смотреть нужно было именно на лицо, и каждый раз, когда он натыкался на её колючий взгляд, у него внутри что-то вздрагивало, словно какая-то сволочь проводила по его желудку раскалённой кочергой. Руки невесты, держащие цветы, явно не принадлежали молодой девушке, это были сухие, морщинистые отростки с корявыми пальцами. Он только сейчас это заметил и был поражён не меньше, чем когда увидел лицо. Если ещё можно было с большой натяжкой допустить, что лицо изменилось вследствие брака плёнки или бумаги, то руки не оставляли сомнения в том, что внутри свадебного платья находилась не молодая и красивая девушка, а именно страшная старуха. Как она смогла попасть в это платье и почему этого никто из гостей не заметил, в том числе и сам Игорь, было совершённой загадкой.

Отложив снимок дрожащей рукой, он отхлебнул пива, встал и пошёл на кухню искать коробочку, в которую была упакована фотоплёнка. Найдя её в мусорном ведре, он тщательно изучил все надписи, но ничего необычного не обнаружил. Плёнка как плёнка, такую он всегда покупал в магазине за углом, все как обычно. Выбросив коробочку в ведро, он вернулся в комнату и вновь взял фотографию И отшатнулся от неожиданности: оскалившись, старуха показывала ему свои мелкие жёлтые зубы. В глазах её пылала ярость, они выглядели совсем как живые. Проморгавшись, он снова взглянул на «невесту». Она по-прежнему скалилась, как волчица, словно отпугивая его от себя, и, казалось, вот-вот раздастся её злобное рычание На лбу у него выступил холодный пот, рука затряслась, и снимок упал на пол.

Ему вдруг стало трудно дышать, он начал задыхаться, схватившись за грудь, и закашлялся, согнувшись пополам. Пережив этот неожиданный приступ, он пошёл в лабораторию и принёс остальные четыре снимка. Все они были сделаны примерно в одном и том же ракурсе в ту единственную минуту, когда он мог позволить себе быстро сменить камеру и сфотографировать молодожёнов для коллекции. И на всех снимках она – старуха! Игорь видел то, что видел, и это навело его на жуткие мысли. Внутренний голос сказал ему: Володе угрожает опасность. Какая именно – голос умолчал, но Игорь всегда доверял своей интуиции, что часто помогало ему выпутываться из неприятных ситуаций. И на этот раз он тоже решил прислушаться к ней. Нужно немедленно сообщить о своём открытии Володе. Он ещё не знал, как сможет объяснить ему феномен снимка, но поставить друга в известность – его прямой долг. Оставив снимки на кресле, он пошёл в лабораторию и просмотрел негативы. Теперь и на них он смог разглядеть жуткое лицо таинственной старухи. Он спрятал негативы в свой одному ему известный тайник – в двойное дно мусорной корзины. Гениальное, он считал, изобретение: кто станет искать что-то в мусорной корзине, тем более во втором дне? Только круглый идиот. Там он хранил деньги и наиболее ценные негативы на случай ограбления. Мысль о том, что в его квартиру воры могли забраться только по ошибке, его не посещала – он был уверен, что его коллекция представляет немалый интерес для истинных ценителей фотоискусства, и те не упустят случая прибрать её к своим загребущим рукам.

Спрятав негативы, он прошёл в комнату, включил утюг и начал сушить на столе первую фотографию, проводя горячим металлом с обратной стороны Закончив, повернул её к себе и увидел, что лицо «невесты» искажено болезненной гримасой, а во взгляде сквозит неприкрытая ненависть «Что ж ты делаешь, сволочь?!» – словно вопрошала старуха гневно. Не обращая на это внимания, Игорь высушил ещё два снимка и разложил их по почтовым конвертам. Один он сунул в карман своего пиджака, висящего на вешалке, на остальных двух написал адреса своих друзей. Зачем он это делал – даже самому ему было пока непонятно. Он действовал, повинуясь своей интуиции. Затем надел штаны, мятую рубашку, порванные на пятках носки, обул давно не чищенные коричневые туфли со стёртыми каблуками, накинул пиджак и вышел из дома. Он не стал звонить Володе, чтобы предупредить о своём приходе, собственно, что он ему скажет… Уж пусть тот сам все увидит и сделает соответствующие выводы.

Насколько он знал, Володя взял на работе недельный отпуск и сегодня должен был уехать на три дня в свадебное путешествие. Самолёт на Париж улетал вечером, и все друзья собирались провожать счастливчика. Игорь обещал привезти им свадебные фотографии. Представив, как «обрадуются» молодые, когда увидят, что он им принёс, Игорь зябко поёжился, несмотря на тёплую летнюю погоду. Дойдя до перекрёстка, он перешёл через дорогу и направился к почте, зеленевшей своей побитой дождями и ветрами вывеской на первом этаже девятиэтажного жилого дома, стоявшего неподалёку. Благополучно добравшись до неё, он опустил конверты в почтовый ящик, и тут его взгляд наткнулся на телефонную будку. «Пожалуй, кое-кому я все-таки позвоню», – подумал он вдруг. Снедаемый желанием поделиться своим открытием, Игорь закрылся в будке, снял трубку, сунул в прорезь телефонную карточку и начал набирать номер своей подружки Ольги. Оле было двадцать два года, она только что закончила престижный МГИМО и теперь безуспешно металась по всей Москве в поисках работы с достойной полученного образования зарплатой. Время ещё раннее, часы показывали начало одиннадцатого, и она должна была быть дома. Оля – единственный человек во всем мире, который слепо верил в талант Игоря и всячески его поддерживал морально и физически, иногда принося ему еду и проводя бессонные ночи на его скрипучем диване Временами Игорю казалось, что он любит эту стройную светловолосую девушку с застенчивым взглядом и тихим голосом, напоминающим шелест ветра в пшеничном поле. Она вносила в его жизнь покой и уверенность, никогда, в отличие от бывшей жены, не требовала от него секса, если у него не было настроения, и полностью разделяла его критические взгляды на действительность, полагая, что все исходящее от него – абсолютная истина, не требующая доказательств. Игорю, естественно, импонировало такое отношение к собственной персоне, и он даже подумывал о новом браке, правда, ей самой об этом говорить пока не решался.

– Доброе утро, соня, – сказал он, услышав в трубке её прелестный сонный голосок. – Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало – Я и так уже с приветом, милый, – Ольга сладко зевнула. – Эти поиски работы свели меня с ума Мне даже кошмары об этом снятся. Вот сегодня, например, снилось, будто меня назначили послом в Чечню и похитили в первый же день работы прямо из кабинета…

– Во-первых, моя радость, Чечня пока ещё в составе Российской Федерации и там нет наших послов, – начал Игорь, – а во-вторых, у меня кошмар поинтереснее.

– Тебе тоже что-то приснилось? – удивилась она. – Ты ведь говорил, что не видишь снов, как исчезнувшие Атланты.

– Это не сон, Оленёнок, – ласково проговорил он. – Ты помнишь, мы были на свадьбе у Володи Крапивина?

– Конечно, помню. Ты мне там все ноги отдавил во время танцев.

– Не нужно было подливать мне водку в шампанское. Слушай, я тут проявил фотографии, которые сделал на свадьбе, и обнаружил кое-что интересное.

– Ты рассказывай, а я пойду в ванную. Это ничего, если я буду слушать тебя, сидя на унитазе?

– Главное, не свались с него, когда все услышишь.

– Постараюсь.

В трубке послышались скрип Ольгиной кровати и её шаги. Игорь начал рассказывать:

– Представляешь, я проявил фотографии, а на снимках вместо Насти, невесты Володьки, какая-то старуха. На всех кадрах одна и та же старая карга в невестином платье стоит рядом с женихом и ухмыляется, словно ей золотые зубы бесплатно вставили.

Журчащая струйка в трубке резко оборвалась, и послышался изумлённый голос Ольги:

– Ты это серьёзно?

– Сто процентов. И это никакой не брак плёнки, я все проверил. Более того, выражение лица у старухи все время меняется, словно она живая. Что ты об этом думаешь, киска?

– Если бы я тебя не знала, то сказала бы, что ты вчера явно перебрал, – задумчиво проговорила она. – А сколько ей лет?

– Кому?

– Старухе этой.

– Ну, не знаю, может, семьдесят или восемьдесят. Древняя, короче, как Библия. Ой, что за черт?!

Он вдруг почувствовал сильное жжение на груди, сунул руку за пазуху пиджака, чтобы найти причину внезапного дискомфорта, и с удивлением обнаружил, что его обжёг лежащий во внутреннем, кармане конверт с фотографией. Он был очень горячим, и Игорь едва не обжёг себе пальцы, когда вытаскивал его на свет божий. Настолько горячим, что обжёг ему тело через ткань кармана и рубашки. Бросив его на полочку рядом с аппаратом, Игорь подул на пальцы и испуганно уставился на конверт.

– Что случилось?

– Ничего… Почти ничего… Просто у меня в кармане лежал конверт с этой проклятой фоткой, и он обжёг мне грудь. Ничего не понимаю. Он горячий, как утюг, которым я гладил снимок.

– Может, просто ещё не остыл? – наивно предположила Ольга.

– Ну да, уже минут пятнадцать прошло Я ведь не из дома звоню.

– А откуда?

– С улицы. Хочу съездить к Володьке и показать ему фотографию.

– Послушай, Гоша, мне это не нравится, – серьёзно проговорила она – Тут пахнет чем-то нехорошим. Я не видела там никакой старухи в свадебном платье. И Настя совсем на старуху не похожа. Ты уверен, что это не химический брак?

– Что, на всех фотографиях одинаковый брак? – усмехнулся он. – Остальные гости ведь нормально получились. Даже ты, кстати, там есть.

– Я хоть ничего вышла? – забеспокоилась она.

– Извини, не до тебя было, киска. Я как старуху увидел, так ни о чем другом уже думать не мог. Что бы это могло значить, как думаешь?

– Даже и не знаю, что сказать, Гошенька. Я где-то читала, что бывают такие колдуньи, которые могут принимать облик красивых молодых девушек. Они с виду вроде ничего, а как в зеркало глянут – ужас один. Может, Настя одна из таких?

– Сказки все это, – уверенно сказал Игорь. – Этому должно быть какое-то разумное и логичное объяснение.

– Вряд ли ты отыщешь логичное объяснение нелогичным обстоятельствам, – здраво рассудила она и неуверенно выдвинула другую версию:

– Может быть, здесь замешаны вампиры? Они, как говорят, кровь пьют, чеснока и света боятся и существуют на самом деле.

– А это здесь при чем?

– При том, что вампиры в зеркале вообще не отражаются и у них тени не бывает.

– Послушай, киска, – начал заводиться Игорь, – у меня и так крыша едет, а ты мне ещё голову морочишь.

– Да-а? – обиженно протянула Ольга. – Но ты же сам до сих пор не нашёл никакого объяснения?

– Не знаю, – стушевался он.

– А я знаю. Потому что нет этому никакого разумного объяснения. Если это точно не брак и на снимке старуха, значит, это из области сверхъестественного, нам, быдлу, непонятного. Нужно посоветоваться со специалистами в этой области.

– Некогда мне советоваться, – вздохнул Игорь. – Володька сегодня уезжает, его нужно предупредить до отлёта.

– А ты уверен, что это так необходимо? Ты ведь им все свадебное путешествие испортишь своими дурацкими фотографиями. Может, тут нет ничего страшного, просто пошутил кто-то, подсунув тебе смонтированную плёнку, а ты и давай сразу во все колокола звонить. Разберись сначала, а потом уже поднимай панику.

– А если потом будет уже поздно? – упрямо возразил Игорь. – Считаю, лучше предупредить и пусть ничего не случится, чем потом проклинать себя. Володька должен знать, что ему может угрожать опасность.

– Да с чего ты взял, что ему что-то угрожает, милый? Ты стал таким мнительным в последнее время.

– С того и взял, что мне интуиция подсказывает, а я ей верю.

– Не думаю, что и Володя ей поверит. Он просто посмеётся над тобой – вот увидишь.

– Пусть смеётся, – не сдавался Игорь. – Главное, совесть моя будет спокойна. Ладно, я смотрю, ты ещё не проснулась и не понимаешь меня. Вечером приедешь?

– Конечно, дорогой, – голос её нежно затрепетал. – Я ужасно соскучилась.

– Я тоже. Ну все, я поехал До вечера.

– Только прошу тебя, Гоша, сделай это как-нибудь поделикатнее.

– Постараюсь. Ч-м-ок…

Чмокнув трубку, он повесил её на рычаг и опасливо потрогал кончиком пальца лежащий перед ним на полочке конверт с фотографией. Тот уже остыл. Сунув его в карман, Игорь вышел из будки и направился в сторону автобусной остановки.

* * *

Несмотря на солидную должность, которую сам занимал в фирме, на видное положение в обществе всех своих знакомых, Володя Крапивин был очень суеверным человеком. Он возвращался с полпути, если дорогу перебежала чёрная кошка, пересекла похоронная процессия или женщина с пустыми вёдрами (что в Москве, к счастью, встречалось крайне редко). Он никогда не возвращался, даже если шёл на совещание, забыв дома доклад с основными тезисами или оставив в квартире ключи от своей машины. Если на пол падала ложка или нож, он немедленно покидал это место, не желая встречаться с нежданными гостями. Когда на подоконник садился голубь или, хуже того, ворона, он начинал читать про себя «Отче наш…». Он никогда не брился, не стригся и не мыл голову на ночь, не выносил мусорное ведро под вечер и безжалостно выбрасывал рубашку, если случалось надеть её шиворот-навыворот. Он всегда носил пристёгнутую под воротником булавку от дурного глаза и подавал милостыню, даже зная, что это никакие не нищие, а самые обыкновенные наглые и бессовестные цыгане. В общем, если бы за суеверие давали денежные премии, то Володя был бы самым богатым человеком на земле.

Кто знает, может быть, и добился он всего того, что имел, лишь благодаря своему суеверию, но доказать это он не мог и поэтому, считая это признаком слабости, тщательно скрывал свою особенность даже от самых близких друзей. Он не хотел, чтобы над ним подшучивали, ему нравилось, когда его уважали и побаивались. Он знал себе цену и постоянно напоминал о ней другим. К двадцати восьми годам он достиг всего, о чем мечтал в восемнадцать, и теперь строил планы следующего этапа своей жизни. Самым последним пунктом предыдущих его планов стояла женитьба на молодой и красивой девушке, души в нем не чаявшей, его боготворящей, покорной и сладострастной. Все это он нашёл в Насте, своей новой секретарше, которую совершенно случайно подобрал для него менеджер по кадрам. Увидев её впервые в своей приёмной, он почувствовал, как внутри шевельнулось нечто тёплое и приятное, доселе ему незнакомое. Внешность этой славной девушки вполне соответствовала его представлениям о женском идеале, возраст также был подходящим для будущей супруги состоявшегося во всех отношениях мужчины, а когда он в первый же вечер знакомства оказался с ней в постели, то окончательно убедился в том, что настало время выполнить последний пункт и поставить точку в программе десятилетия. Будучи очень суеверным и боясь, что его могут сглазить завистники, он никому не рассказывал о своём намерении и потому окутал свои отношения с Настей и предстоящее бракосочетание завесой тайны. Даже нанял новую секретаршу, чтобы на Настю не смотрели ничьи завистливые глаза, и приглашения разослал в письменной форме, чтобы не встречаться ни с кем лично, да и место для брачной церемонии подобрал самое что ни на есть чистое, на его взгляд, и безгрешное, где ещё не ступала нога молодожёнов. Это была старенькая, но опрятная часовня, расположенная в очень красивом месте ближнего Подмосковья, которую восстановили совсем недавно. Церковные службы в ней не проводились, её недавно отреставрировали и охраняли как памятник старины. Володя однажды ездил в те места на рыбалку, и эта часовня, стоящая на живописном холме, окружённом со всех сторон лесами, ему очень понравилась. Он не хотел венчаться в большой церкви, но и обычный ритуал регистрации его не устраивал. Поэтому он решил совместить «два в одном» и, заплатив бешеные деньги, добился у местных властей разрешения на проведение в часовне официальной брачной церемонии. На ней присутствовали только его близкие друзья, а все остальные гости уже пришли в ресторан «Прага» на банкет. Ему было все равно, что о нем подумают друзья и знакомые, главное, чтобы свадьба прошла как надо, без сучка и задоринки, и стала достойным завершением его десятилетних трудов.

Свадьба и банкет и в самом деле удались. Невеста была в элегантном белом платье, жених в чёрном смокинге, гости с цветами и подарками, тамада в положенное время произносил остроумные тосты, гости истошно кричали «Горько!», молодые целовались и били рюмки, потом поочерёдно были украдены и выкуплены сначала туфля невесты, а потом и сама невеста. Наутро после первой брачной ночи, счастливо совпавшей с наступлением критических дней невесты, узкому кругу гостей и родственников была продемонстрирована окровавленная простыня как доказательство наличия девственности, которой Настя, надо сказать, лишилась ещё в пятнадцать лет. Весь день опоздавших гостей «парили» берёзовым веником и заставляли выпить до дна двухсотграммовые стаканы водки. Невеста была уже без фаты, волосы её были повязаны кокетливым платочком, она мило ухаживала за гостями. Жених ревниво следил, чтобы рюмки у гостей всегда были полны, справедливо полагая, что от этого напрямую зависит его дальнейшее благополучие. Одним словом, все, включая самого Володю, остались сыты, пьяны и довольны. Последний штрих – свадебное путешествие, – и точку можно будет считать поставленной.

Настя с самого утра гонялась по всей квартире за рыжим котом, чтобы выдворить его прочь. Дело в том, что сразу после свадьбы молодые въехали в новые апартаменты, а перед этим, как и положено, запустили туда кота, которого кто-то из знакомых Володи поймал на улице. Вошёл в квартиру кот охотно, а выходить из неё почему-то не захотел Несносное существо, источавшее к тому же ужасный запах, орало всю ночь благим матом, забившись в самый дальний угол под огромным диваном, который могли сдвинуть только четыре человека, и ни в какую не желал оттуда выползать. Промучившись всю ночь, молодая супруга с утра вооружилась шваброй и выкурила рыжую бестию из-под дивана, после чего кот с жалобным воем начал носиться по всем пяти комнатам огромной квартиры. Володе не было никакого дела до этого кота, поскольку тот не был чёрным, а потому молодой супруг сидел на диване в гостиной и скрупулёзно подсчитывал на калькуляторе, сколько денег им подарили гости на свадьбе, тщательно проверяя суммы напротив каждой фамилии в своём блокноте. Он никогда не был жадным, а просто любил истину, которая, по его мнению, заключалась в следующем: сколько человек подарил денег, столько он сам и стоит. Исходя из этой формулы, получалось, что самым бесценным человеком, побывавшим на его свадьбе, был Игорь Корешков – он не подарил молодожёнам ни копейки, вернее, ни цента Правда, он как-то вскользь обмолвился, что в качестве подарка преподнесёт молодым профессионально сделанные свадебные фотографии, и теперь Володе не терпелось их увидеть, чтобы оценить эти фотографии и самого друга. Если снимки получатся отличными, значит, Игорь ещё не совсем пропащий человек, как давно уже считал Володя. Ну а если нет, то грош ему цена и пора рвать с ним всяческие отношения, о чем он уже не раз подумывал. Дружба дружбой, как говорят, но истина дороже.

В соседней комнате раздался страшный грохот и звон разбитого стекла. Затем послышались истошный кошачий визг, яростная ругань Насти, и в следующее мгновение в гостиную молнией ворвался рыжий разбойник. Увидев Володю, он затормозил на полном ходу, окинул его безумным взглядом своих зелёных глаз и пулей метнулся под диван, на котором сидел хозяин. Вслед за ним вбежала Настя. Девушка была обнажённой по пояс, ниже пояса были одни лишь белые трусики-бикини, длинные волосы её были растрёпаны, лицо раскраснелось от возбуждения, глаза сверкали от бешенства, она чем-то напоминала амазонку, в руках которой вместо лука была пластмассовая швабра.

– Где эта сволочь?! – хрипло спросила она, воинственно взмахнув своим орудием.

– Лучше скажи, что ты там разбила? – равнодушно спросил Володя, не поднимая глаза от калькулятора.

– Не я, а этот рыжий гадёныш! – прошипела Настя. – Прыгнул на зеркало, и оно свалилось со стены Разлетелось вдребезги!

Володя мгновенно замер и изменился в лице, словно его кувалдой по голове ударили. Разбить зеркало в первый же день семейной жизни – это самая дурная примета, какую только можно себе представить. Это даже хуже, чем подать на развод. Каждый младенец знает, что разбитое зеркало сулит беду и о семейном счастье можно забыть. А ведь он столько сил и денег угрохал на это самое счастье! С трудом взяв себя в руки, чтобы тут же не наброситься на молодую супругу, он отшвырнул калькулятор, сжал кулаки и тихо процедил:

– Повтори, что ты сказала?

– Я сказала, что зеркало разбилось, – испуганно пролепетала бедняжка, глядя на окаменевшее лицо супруга. – Ну и что, новое купим…

– Новое, говоришь? – не повышая голоса, произнёс он гневно и вдруг взорвался:

– Да ты хоть понимаешь, что наделала?! – и с силой ударил кулаком по журнальному столику, от чего стоявшая на нем хрустальная ваза со свадебными цветами свалилась на пол и тоже разбилась, залив водой и осыпав осколками новый персидский ковёр. – Ты только что всю мою жизнь угробила!

От страха Настя, которая ещё никогда не видела своего мужа таким сердитым и никак не ожидала, что он таким вообще может быть, выронила швабру и попятилась к двери. Из-под дивана послышалось жалобное мяуканье.

– О чем ты, милый? Это ведь просто зеркало, – попыталась она разрядить обстановку, инстинктивно прикрыв голые груди руками.

– Замолчи! – рявкнул многоборец Володя, грозно поведя своими мощными плечами. – Что ты понимаешь в зеркалах! Это не просто зеркало, это, это… – он очень хотел, но не решился объяснить ей значение её отвратительного поступка и описать глубину пропасти, в которую она его скинула, размозжив самое большое зеркало в квартире, а потому замолчал, прожигая её ненавидящим взглядом и пугая громким зубовным скрежетом.

– Не пойму, чего ты так расстроился? – пожала плечами Настя. – Если тебе жалко денег, то я завтра займу у родителей и куплю тебе такое же зеркало.

– Лучше помолчи, прошу тебя. – Он вдруг схватился обеими руками за голову и начал со стоном раскачиваться из стороны в сторону. – Господи, за что мне такое несчастье! Ну почему меня угораздило жениться на этой малолетней невежде!

– Перестань меня оскорблять! – возмутилась наконец Настя. – Что ты себе позволяешь, в конце концов?! Тоже мне умник нашёлся! Это ведь ты умолял меня замуж за тебя выйти, а не я! И не потерплю, чтоб меня мешали с грязью из-за какого-то вонючего зеркала!

– Это была моя ошибка, прости. – Володя тоскливо посмотрел на неё. – Мне не нужно было этого делать.

– Чего именно? – спросила она, оттаивая. – Оскорблять?

– Нет, предложение делать, – пояснил он сокрушённо. – Но теперь все встало на свои места.

– О чем это ты? – недоуменно спросила Настя. – У тебя с головой все в порядке?

– Все равно не поймёшь, – он вяло махнул рукой. – Все кончено, Настя, наша семейная жизнь разбита и осколков уже не соберёшь.

Она подошла к нему, присела рядом и начала гладить по голове, как маленького ребёнка, приговаривая:

– Ну что ты, милый, зачем же все так усложнять? У нас ведь ещё не было никакой жизни, чтобы говорить, что она разбита. Подумай сам – бить-то ещё нечего.

– Ты считаешь? – он с надеждой посмотрел на неё.

– Конечно, глупенький, – ласково улыбнулась она и поцеловала его в губы, обвив мускулистую шею руками. – Нам с тобой ещё нечего терять, а значит, не о чем пока жалеть. А зеркало разбила не я, а кошка.

Под диваном снова мяукнули, словно в подтверждение.

– Слышишь, дорогой? Эта скотина сознаётся. – Она прижалась к нему, изгибаясь всем телом и гладя руками его накачанную грудь. – Нужно выгнать её из дома, и все будет хорошо. Вечером улетим в Париж, поселимся в королевских апартаментах с видом на Елисейские Поля и будем гулять по Монмартру. А сейчас я хочу тебя, слышишь, котик?

– Ты и мёртвого уболтаешь, – слабо запротестовал он, расстёгивая ширинку. Её доводы неожиданно возымели на него благотворное действие, и он быстро забыл о своих суеверных страхах. – У тебя же дела.

– Они уже кончились, – простонала она, задыхаясь от неги. – Скажи, что любишь меня, Володенька…

– Я люблю тебя, Настя, – хрипло заверил он, стаскивая с неё трусики и сажая к себе на колени. – Ты прости, что накричал. Больше такого не повторится, обещаю. Ты у меня самая лучшая, самая красивая, самая-самая…

Она закинула свои длинные ноги ему на плечи, и они слились в объятиях. В комнате стали слышны только его частое прерывистое дыхание, её сладострастные стоны и завистливое мяуканье из-под дивана.

И как всегда, в самый напряжённый и ответственный момент в прихожей раздался звонок.

– Не открывай, прошу тебя! – всхлипнула, задыхаясь от счастья, Настя. – Продолжай!

– А я что делаю? – просопел над её ухом Володя. – О, как мне хорошо!

– И мне…

В прихожей снова позвонили.

– Не открывай, пошли они все к черту!

– Нет, я открою. – Володя вдруг тоненько пискнул, дёрнулся всем телом пару раз и обмяк, уронив голову на грудь неудовлетворённой супруги. – О, какой кайф! – с наслаждением выдохнул он. – Теперь пойду открою, чтобы убить того, кому там неймётся.

– Ну и открывай, – обиженно надулась Настя, отталкивая его от себя. – А я пойду в душ продолжать.

– Как это? – не понял Володя, застёгивая ширинку.

– Потом объясню.

Она соскользнула с дивана и пошла прочь из комнаты, вожделенно покачивая своими круглыми ягодицами. В дверь опять позвонили. Поправив на голове причёску и расправив смятую майку, Володя пошёл в прихожую, где у двери уже стояли собранные в путешествие сумки. Он никогда не смотрел в глазок, считая это ниже своего достоинства, и всегда открывал дверь сразу, будучи уверенным в своём физическом превосходстве над любым противником. Надо сказать, что многоборец Крапивин, бывший мастер спорта и чемпион Москвы, был около двух метров роста, широкоплечим, накачанным и очень подвижным мужчиной с квадратным лицом и сломанным в драке с собственным тренером носом. Отчасти ещё и из-за своей могучей внешности он стеснялся признаваться в собственных слабостях.

Блаженная улыбка, навеянная только что полученным удовольствием, ещё играла на его квадратном лице, когда он распахнул дверь и увидел Игоря Корешкова. Блаженство тотчас же сменилось кислой гримасой. На Корешке, как ласково звали его друзья, был его неизменный мятый костюм и покрытые вековой пылью туфли, под которыми, как знал Володя, скрывались дырявые носки. Сам он всегда одевался очень опрятно и не любил неряшливых людей, каким являлся Игорь Корешков, его бывший однокурсник, который сейчас стоял и смотрел на него каким-то странным взглядом.

– Привет, Корешок, – гостеприимно проговорил Володя. – Ты чего так рано заявился?

– Мяу!!! – с громким воплем проскочив между ногами, рыжий разбойник выбежал из квартиры и бросился наутёк вверх по лестнице.

– Что это было? – вытаращил глаза Игорь, попятившись от неожиданности, – Это был кот, – пояснил Володя. – Не обращай внимания. Ты что, фотографии принёс?

– Что-то вроде этого, – неуверенно пробормотал Игорь, не глядя другу в глаза.

– Тогда заходи, чего стоишь. Посмотрим на твои шедевры.

Грустно вздохнув, Игорь вошёл в квартиру и начал оглядываться. Многоборец закрыл дверь на ключ и пододвинул ногой тапочки.

– Вот, нацепи, тебе как раз будут.

– Да, недурственное гнёздышко, – завистливо проговорил Игорь, рассматривая отделанную деревянными брусками, покрытыми искристым лаком, прихожую. – Хороший у тебя дизайнер.

– Какой дизайнер? – не без гордости произнёс Володя. – Я сам все придумывал. Нравится?

– Не то слово.

– Ладно, идём в моей кабинет, а то в комнате не прибрано.

В этот момент из двери ванной, откуда доносился шум душа, по пояс высунулась Настя с мокрыми волосами и спросила:

– Кто там приходил, дорогой?

У Игоря при виде её ничем не прикрытых прелестей спёрло дыхание, отвисла челюсть, он остолбенел и вытаращил глаза, не в силах вымолвить ни слова. Нужно заметить, он смотрел на неё не как мужик на голую бабу, но как художник на фотомодель. Он много видел обнажённых женщин, но столь совершённой формы груди, как у Насти, созерцать, а уж тем более трогать своими руками ему ещё не доводилось. Он попытался представить на её месте ту самую старуху с фотографии, но не смог – слишком велико было различие.

– А, это ты, Корешок? – ничуть не стесняясь, проворковала Настя. – Фотографии принёс? Игорь тупо кивнул.

– Умничка! – Она расплылась в радостной улыбке и послала ему воздушный поцелуй. При этом дверь, которую Настя придерживала этой рукой, приоткрылась ещё больше, выставив на всеобщее обозрение и остальную часть обнажённой натуры, ни в чем не уступающую по своей красоте и привлекательности предыдущей – Я буду через минуту. Только не начинайте смотреть без меня.

– Я не понял, что тут происходит? – ошарашенно спросил Володя, переводя взгляд с гостя на жену. – Ты же голая!

– Ой, ну и что тут такого? – она наивно захлопала длинными ресницами. – Он же твой друг, – и игриво подмигнула Корешкову, от чего у того закружилась голова и запершило в горле. – В общем, ждите меня.

И, вильнув хвостом, скрылась за дверью.

– Нет, ты это видел? – возмущённо проговорил Володя, качая головой. – Друг, говорит. Идём в кабинет, пока она ещё чего не выкинула.

Они прошли в кабинет Володи. Игорь не раз бывал в его рабочем кабинете в офисе и теперь немало удивился поразительному сходству. Комната, в которую они вошли, точь-в-точь напоминала рабочий кабинет. Даже цвет стен и светильник под потолком были одинаковые, не говоря уж о расположении идентичной офисной мебели и наличии факса, ксерокса, компьютера и крутящегося чёрного кресла. Володя сел за свой стол и начальственно махнул рукой на небольшой диванчик у стены, обитый коричневой кожей.

– Присаживайся, Корешок, чувствуй себя как дома.

Сразу почувствовав себя неуютно, Игорь опустился на диван и спросил:

– Интересно, зачем тебе понадобился второй такой же кабинет?

– Чтобы не расслабляться, – небрежно пояснил тот и перешёл к делу:

– Ну, показывай свои шедевры. Только умоляю, не говори, что плохо получилось, – он вперил в него испытующий взгляд. – Ну?

Игорь съёжился, замявшись, и, глядя куда-то в бок, смущённо пробормотал:

– Не то чтобы совсем не получились, Володя. Дело несколько в другом…

– Ты резину не тяни, Корешок. – Он нервно поёрзал в кресле. – Скажи сразу те кадры, где мы с Настей друг другу кольца надеваем, – хорошо получились?

Игорь, тяжело вздохнув, потянул руку во внутренний карман пиджака за конвертом. Теперь, увидев Настю живой, здоровой, а главное, совершенно непохожей на старуху, он уже не был так уверен в необходимости показывать Володе принесённый снимок. Молодой муж выглядел вполне довольным и счастливым, у Насти тоже было прекрасное настроение. Зачем, спрашивается, он припёрся сюда с этой дурацкой фотографией? Только испортит им сейчас всю малину…

Права Ольга, не нужно было сюда приходить. А с другой стороны, что, если Володьке и впрямь угрожает опасность? Ведь неспроста же эта старуха появилась в кадре. И потом, как объяснить ему, что все остальные плёнки оказались засвеченными? Он ведь расстроится, бедняга, и ещё, чего доброго, набьёт ему физиономию по старой памяти. Это он может. Игорь с уважением посмотрел на мощные плечи своего товарища и вспомнил, как тот лупил его на третьем курсе института за то, что он смонтировал фотографию, приделав Володину голову к голому мужскому телу с малюсеньким половым органом, и показал снимок девушке, с которой тот тогда гулял. Потом Игорь неделю провёл в больнице с поломанной челюстью, а Володя его навещал, боясь, что пострадавший подаст на него заявление в милицию. Так они и сдружились.

Он достал конверт и начал вертеть его в руках.

– Знаешь, Володя, мне ужасно неловко об этом говорить, но я вынужден…

– О чем это ты? – насторожился многоборец.

– Вот об этом, – Игорь положил конверт на стол – Я сам ничего понять не могу, ей-богу. Поэтому пришёл к тебе. Посмотри.

Окинув Корешка удивлённым взглядом, Володя взял конверт, вытащил из него фотографию и начал разглядывать, а Игорь, затаив дыхание, следил за выражением его квадратного лица. Интерес в глазах друга быстро сменился удивлением, затем тут же перерос в глубокое недоумение и, наконец, превратился в злость.

– Это что, опять твои шуточки? – глухо спросил Володя. Щеки его стали покрываться багровыми пятнами.

– Боже упаси! – испуганно воскликнул Игорь. – За кого ты меня принимаешь! Это самая настоящая фотография, клянусь! Я бы никогда не…

– Заткнись, урод! – грубо оборвал его друг, бросая снимок на стол и поднимаясь с кресла. – Я же тебя ещё тогда предупреждал, скотину, чтобы больше такого не было! – он начал выходить из-за стола, поигрывая бицепсами Игорь вскочил с дивана и опасливо отбежал к двери – Да подожди ты, не кипятись. Говорю же тебе: это не фотомонтаж! Могу негатив принести, если хочешь!

– Ну ты и выродок. Совсем совесть потерял, – процедил Володя, сверля его презрительным взглядом и медленно приближаясь. – Не пойму только, чего ты добиваешься, хмырь болотный? Я тебе за Настю не только челюсть – все кости переломаю.

– Я не виноват! – истерично взвизгнул Игорь и попытался выскочить за дверь. Но не успел – многоборец поймал его за рукав, сгрёб за грудки, приподнял в воздух одной рукой, а другой замахнулся для удара.

Тут дверь распахнулась, и на пороге возникла Настя в коротеньком белом махровом халатике Волосы были обмотаны полотенцем.

– А вот и я, мальчики! – весело прощебетала она и тут же изумлённо спросила:

– Ой, а что это вы тут делаете?

– Ростом меряемся, – буркнул Володя, опуская свою жертву на пол.

– Чего тут мерить – и так все ясно, – она посмотрела на невысокого и щуплого Игоря. – Где наши фотографии?

И, не дожидаясь ответа, порхнула мимо них к столу, на котором виднелся злосчастный снимок. Схватив его двумя руками, она поднесла его к глазам, и они тут же округлились от ужаса.

– Господи, что это такое?! – ошеломление спросила она, потрясённая до глубины души. – С кем это ты здесь, Володя? – Она ревниво посмотрела на мужа. – Это что, твоя первая жена?!

– Что ты мелешь, – сердито пробормотал Володя, потянувшись за снимком. – Дай сюда!

Настя отскочила в угол и, глядя на него с нескрываемым бешенством, быстро проговорила:

– Ты не говорил мне, что уже был женат! Да ещё на такой старой кочерге! – Она посмотрела на фотографию – Ну и страшилище, прости господи!

– Ты все не правильно поняла, – начал с горечью оправдываться муж, – это Игорь просто пошутил неудачно. Шутки у него такие, дурацкие. У, гад, удавил бы! – он замахнулся на Игоря локтем, и тот сразу присел, сжавшись в комочек.

– Никакие это не шутки! – тонким голосом выкрикнул он. – Это чистая правда!

– Значит, все-таки правда? – Настя окатила мужа презрением. – Как ты мог опуститься до такого? Знала бы, никогда за тебя не вышла и уж тем более в постель с тобой не легла! Меня тошнит от одного твоего вида!

– Ну все, с меня хватит, – тихо сказал Володя, поворачиваясь к прижавшемуся к стене бледному как смерть Игорю. – Считай, что ты покойник, Корешок.

Скулы его напряглись, кулаки сжались, в глазах появилась тупая решимость, граничащая с безумием, совсем как тогда, на третьем курсе, и Игорь понял, что тот и впрямь его сейчас убьёт. И зачем он только припёрся сюда? Ведь отговаривали умные люди…

– Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива, – с едкой усмешкой бросила Настя. – Игорь здесь ни при чем, оставь его в покое, некрофил несчастный.

– Дура, разве не видишь, что это фотомонтаж? – зло рыкнул на неё Володя – Этот гадёныш специально мне свинью подложил и сейчас за это ответит! – Он схватил Игоря за грудки и крепко приложил к стене. Тот обречённо закрыл глаза – Не рассказывай мне сказки, – уверенно сказала Настя. – Думаешь, я не могу отличить подделку от настоящей фотографии? Я, между прочим, с пяти лет фотографией занимаюсь и могу точно сказать это оригинал, дорогой.

– Что ты имеешь в виду? – он удивлённо покосился на супругу.

– Я же говорил тебе, что снимок настоящий! – с вызовом добавил Игорь, ещё не веря в своё спасение.

– Ты лучше помолчи, недоделок. – Олег сильнее прижал его к стене, и в грудной клетке Игоря что-то жалобно затрещало. – Ты уверена, что не ошибаешься?

– Конечно, – Настя с жалостью покачала головой, разглядывая снимок. – Угораздило же тебя жениться на Бабе Яге. Интересно, вы развелись или… Впрочем, что я спрашиваю – она наверняка умерла от старости в первую брачную ночь. Поэтому тебя и потянуло на молоденьких. Какая же я дура…

– Так, тогда давайте разбираться. – Володя отпустил Игоря, и тот смог наконец вздохнуть. – Если снимок настоящий, то что это за старуха на нем? – Он подошёл к Насте, взял у неё фотографию и начал с интересом разглядывать. Потом спросил у еле живого друга:

– Где ты её взял?

– С этого и нужно было начинать, – недовольно проворчал Игорь, оправляя пиджак. – А то сразу за кулаки… Настя, ты только не подумай ничего плохого, Володя никогда женат не был до тебя и это не его жена.

– А кто же тогда?

– Не знаю. – Он сел на диван и начал рассказывать:

– Дело в том, что на всех свадебных фотографиях вместо тебя почему-то присутствует эта старая леди.

– Хочешь сказать, что это наша свадьба? – недоверчиво спросила она, выхватив снимок у мужа.

– Конечно. Сама посмотри: гости, антураж – все как было у вас. И платье такое же.

– Да, действительно, – задумчиво проговорила она, – платье, как у меня. А эти сволочи в ателье божились, что оно в единственном экземпляре.

– Ты не поняла, – с досадой бросил Игорь, удивляясь её скудоумию. – Это твоё платье, только в нем почему-то не ты, а старуха.

– Как это?

– А вот так. Такое ощущение, будто в тот момент, когда я вас фотографировал, в твоё платье влезла эта бабка.

– А я куда делась?

Игорь только развёл руками.

– Обалдеть можно, – она ошарашенно покачала головой.

Володя, который все это время стоял, задумчиво барабаня пальцами по столу, поднял глаза на Игоря и спросил:

– И что, все наши свадебные снимки такого же качества?

– Увы, – вздохнул Игорь, не став уточнять всех деталей. – Я принёс только одну фотку, чтобы вы несильно расстраивались. Хотел, так сказать, смягчить удар.

– У тебя это получилось, – язвительно бросила Настя. – И что я теперь должна показывать своей маме?

– Подожди ты с тёщей! – с досадой скривился Володя, плюхаясь в своё кресло. – Нужно сначала разобраться, откуда старуха на снимке взялась. Среди приглашённых её не было, это точно. – Он снова отобрал у жены фотографию и стал рассматривать. – Я даже помню этот момент, когда ты нас снимал. Это было в часовне, мы стояли после росписи, и нас все поздравляли. Вот Олег и Костя с жёнами, Ольга твоя…

– Да, и у всех почему-то лица нормальные, – обиженно произнесла Настя, – а я на старуху похожа.

– Не думаю, что это ты, Настя, – осторожно проговорил Игорь. – Это не брак плёнки, как видишь, это настоящая старуха стоит, только вот кто она такая и откуда взялась – неясно.

– А может, это Настя лет через шестьдесят? – несмело предположил Володя, опасливо покосившись на жену. Та сразу взорвалась:

– Не дождёшься! Я никогда не стану такой уродиной!

– Успокойся, я ведь только предположил, – пошёл на попятную супруг. – Должно же быть какое-то объяснение. Кстати, Корешок, кто-нибудь ещё это видел?

– Нет, – снова соврал Игорь, не желая вторично нарываться на неприятности, которых чудом только что избежал. – Я как напечатал, так сразу к вам. Мне показалось, что за этим скрывается какая-то тайна и что вам угрожает опасность, пока мы её не раскроем Я уверен, что это все неспроста.

– Не темни, дружище, выкладывай все начистоту, – мягко проговорил Володя. – Если тебе что-то известно, то мы должны это знать, даже самое страшное. Сам понимаешь, нам сегодня нужно улетать, и мы не можем это сделать с таким настроением. Правда, киска?

– Ещё бы! – охотно подтвердила она, усаживаясь к нему на колени. – Я теперь уснуть не смогу – мне эта старуха мерещиться будет.

– В том-то и дело, что я сам ничего не знаю, – с досадой произнёс Игорь. – Думал, вам что-нибудь известно. Может, вы эту старуху раньше видели? Она никому из вас не знакома?

– Нет, – решительно покачал головой многоборец, – я её никогда раньше не встречал, это точно – И я, – сказала Настя, отбирая у мужа фотографию.

– Значит, можно сделать вывод, – вздохнул Игорь, – или мы с вами сумасшедшие, или у нас троих галлюцинации, или эта старуха действительно существует и каким-то невероятным образом попала в кадр.

– Кстати, моё платье ей совсем не идёт, – едко произнесла Настя. – Сидит на ней, как седло на корове… Ой, мамочка, что это?! – вдруг вскрикнула она, в испуге отбрасывая фотографию. – Она жжётся!

– Кто жжётся, милая? – спросил удивлённо Володя.

– Фотка! – болезненно скривившись, Настя начала дуть на обожжённые пальцы.

– Тебе, наверное, показалось, дорогая.

– Нет, ей не показалось, – удручённо произнёс Игорь. – И со мной такое было – Ну, это уже совсем из области фантастики. – Володя наклонился, поднял фотографию с пола и начал ощупывать – Никакая она не горячая, самая обычная… Постойте-ка, она же не туда смотрит.

Он уставился на старуху. – Настя, глянь, она на тебя косится, а раньше прямо смотрела. Маразм какой-то.

– Точно, на меня, – подтвердила девушка, с изумлением глядя на снимок. – И с такой злостью причём смотрит У меня аж мурашки по коже. Ужас какой! – Она поёжилась и оттолкнула руку мужа, держащую снимок. – Убери это от меня! И вообще, лучше её выбросить. Или сжечь Она мне не нравится.

– Мне тоже, – хмуро проговорил Володя – Мне вообще все это не нравится… такое начало нашей семейной жизни Сперва зеркало разбилось, теперь вот эта старуха на снимке…

– Ты рассуждаешь, как суеверная бабка на базаре, – усмехнулась Настя, и щеки Володи слегка порозовели, но этого никто не заметил. – Если верить всем этим приметам, то недолго и свихнуться Надо просто съездить в эту часовню и спросить у сторожей, знают они эту старуху или нет. Может, она у них там уборщицей работает.

– Действительно, Игорь, сходил бы ты к ним и все разузнал, – поддержал супругу Володя. – А то мы улетаем сегодня, нам некогда.

– Может, отмените своё путешествие? – несмело предложил Игорь. – А то как бы чего не вышло – Ладно, накаркаешь ещё, – отмахнулся от него многоборец. – Ничего с нами не случится. Жаль, конечно, что мы без свадебных фотографий остались, но ничего, мы в Париже наверстаем, правда, киска? – он с нежностью посмотрел на сидящую у него на коленях молодую супругу.

– Ой, наверстаем, котик, – промурлыкала та. – А Корешок пока разберётся с этой бабкой. За это мы простим ему отсутствие фотографий.

– Точно, – поддержал Володя. – Сделай одолжение, Корешок, разберись с этой кашей, которую заварил. Выясни все и можешь всегда на меня рассчитывать. Тебе, кстати, нужны деньги? А то могу подбросить пару сотен баксов на расходы.

– Спасибо, друг, – покачал головой Игорь, – но я не нуждаюсь.

Он поднялся с дивана, проклиная свою гордость, из-за которой только что лишил себя средств к существованию, и подошёл к молодым.

– Ну, счастливого вам путешествия. Я постараюсь все разузнать и к вашему приезду подготовлю полный отчёт.

– В трех экземплярах, не забудь, – добавил Володя, пожимая руку друга. – Ты там сам дверь захлопни, а мы тут ещё поворкуем. Лады?

– Нет проблем. Пока, Настя.

– Не грусти, Корешок.

– А деньги все-таки возьми, – сказал Володя, доставая из ящика стола две стодолларовые бумажки и протягивая товарищу. – Мало ли что, вдруг понадобятся – Я отдам, старик, – клятвенно заверил Игорь, пряча купюры в карман.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Володя и принялся щекотать Настю за ушком Та звонко рассмеялась Поняв, что ловить здесь больше нечего, Игорь вышел из квартиры и захлопнул дверь на защёлку. Звук щелчка эхом разнёсся по всему подъезду и затих где-то наверху. Он посмотрел на дверь, и она показалась ему дверью могильного склепа, за которой уже не было живых людей. Зловещая тишина, стоявшая в подъезде, лишь усиливала это ощущение. Он повернулся, чтобы идти к лифту, и остолбенел: прямо перед ним стояла очень пожилая женщина с седыми волосами, длинными прядями ниспадавшими на сухие плечи. На ней было надето Настино свадебное платье, руки были безвольно опущены вдоль худого тела. Она стояла и в упор смотрела на Игоря теми самыми глазами, которые он уже видел на фотографии. Ошибки быть не могло – это была та самая старуха. Тонкие губы, горбатый нос, морщины на лице, впалые глаза – все сходилось один в один. Мерзкая старушка насквозь прожигала его своим взглядом, и он, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от страха, отпрянул назад, прижавшись спиной к стене. Он хотел закричать, но не смог – горло сковало цепким льдом, к тому же у него перехватило дыхание, и он снова стал задыхаться, как уже было у него дома. Игорь вытянул руки перед собой, защищаясь от пламени её глаз, и отвернулся, крепко зажмурившись. В голове поплыли разноцветные круги, мысли смешались, ноги подкосились, и он начал медленно оседать, пока не оказался на полу. Сколько он так просидел, скрюченный и дрожащий, ожидая, что старуха вот-вот стиснет его горло своими корявыми пальцами, – он не помнил.

– Что с вами, молодой человек? – раздался вдруг незнакомый мужской голос. – Вам плохо?

– Не обращай внимания, – послышалось в ответ раздражённое женское ворчание – Нажрутся как свиньи, а потом блюют по подъездам. Идём скорее.

Игорь открыл глаза. Мимо него по лестнице проходила пожилая чета. Никакой старухи не было и в помине. Оглянувшись по сторонам, он на всякий случай хорошенько проморгался, ущипнул себя за щеку и только после этого, убедившись, что с ним все нормально, выпрямился и начал спускаться вниз по лестнице. В лифт заходить он уже не рискнул – если проклятая старуха начнёт приставать к нему в замкнутом пространстве, откуда некуда сбежать, то его сердце не выдержит и точно разорвётся. Интересно, это была галлюцинация или что-то другое, думал он по дороге домой. Скорее всего, конечно же, галлюцинация, навеянная последними событиями и частым разглядыванием злополучной фотографии. Он вспомнил, что оставил снимок у Крапивиных, а потом махнул рукой: ещё отпечатает. Если понадобится.

* * *

На следующий день, после того, как шумной толпой проводили улетавших в Париж молодожёнов, Олег Дятлов вернулся с работы довольно поздно. Его задержали неотложные дела с неожиданно нагрянувшими зарубежными партнёрами, с которыми его фирма должна была подписать взаимовыгодный контракт на баснословную сумму. Так, или почти так, он всегда говорил Елене, своей жене, которая, несмотря ни на что, даже на запах женских духов и следы губной помады на его рубашке, все ещё продолжала ему верить. И делала это уже более пяти лет – именно тогда, пять лет назад, Олег впервые изменил своей жене. Прожив с ней полгода, он сделал для себя печальное открытие: у него, оказывается, глупая жена. Та, с которой ему было так легко и просто до свадьбы, при ближайшем рассмотрении оказалась самым обыкновенным и примитивным существом, с которым совершенно не о чем поговорить. Она не понимала его в мелочах, он устал объяснять ей то, что для него самого и для всех остальных было очевидным, ей нравились примитивные фильмы и глупые книжки, она не умела читать между строк и плакала над сериалами, более сложных вещей она просто не понимала и обижалась, когда он нервничал из-за этого и называл её глупой. Они стали ссориться по пустякам, и все это неминуемо привело бы к скоропалительному разводу, если бы не Олег. Он решил оставить все как есть и сохранить свой брак, потому что не было никакого смысла расходиться, чтобы потом снова жениться без всякой гарантии, что супруга после свадьбы не окажется такой же глупой, ибо в тот период, когда они заманивают в свои сети мужчину, женщинам, видимо, сам господь помогает, во сто крат приукрашивая и преувеличивая их истинные достоинства и способности, которые очень трудно разглядеть даже вооружённым глазом, не говоря уже о человеке, ослеплённом любовью. Так что незачем менять шило на мыло. Он перестал с ней спорить и что-то обсуждать, они стали говорить только о быте и работе в меру её убогого понимания, и её это вполне устраивало, в семье воцарились мир и покой. А он начал гулять на стороне, успокаивая свою совесть полным отсутствием взаимопонимания. Чуть ли не каждую неделю сослуживцы видели его обедающим в местном кафе недалеко от офиса с новой девушкой. После работы он, как правило, удалялся с ней на «совещание» в специально снятую для этой цели квартиру, а потом возвращался домой, где с усталым видом рассказывал жене о новых деловых контрактах и головокружительных перспективах. В жизни Олега были только две вещи, которые как-то скрашивали его серое и бесцветное существование и придавали ему смысл, – это, во-первых, вышеупомянутые уже женщины, а во-вторых, парапсихология, которой он увлёкся года три назад и посвящал ей все своё свободное время. Все остальное – семья (детей у них не было по причине Лениного бесплодия), работа, общение с друзьями и сослуживцами – было ему в тягость и не приносило никакого удовлетворения. Он исполнял свои супружеские и должностные обязанности не потому, что хотел, а потому что должен был это делать. Женщины и парапсихология были для него отдушиной, где он прятался от окружающего мира и становился самим собой. Женщины его устраивали всякие, полные и худые, блондинки и брюнетки, а вот из всей парапсихологии, изучающей взаимодействия человека с окружающим миром, не вписывающиеся в общепринятые представления, его привлекала именно та её часть, которая относилась к воздействию человека на внешние явления без посредства физического воздействия, то бишь, говоря простыми словами, телепатия, ясновидение, предвещание и тому подобные непонятные обывателю вещи. Пропустив мимо ушей мудрое высказывание, гласившее: для того, чтобы управлять другими, нужно для начала научиться управлять собой, он рьяно взялся изучать и применять на практике методы воздействия на людей посредством скрытой в каждом человеке таинственной силы. Он проштудировал почти все книги Карлоса Кастанеды и Карлосовых тёток, подолгу медитировал, запершись в своей спальне, и испытывал полученные знания на своей жене. Надо сказать, в том, что она упорно не замечала его измен, была немалая заслуга проснувшихся в нем необычных способностей. Он уже давно с помощью гипноза запрограммировал её мозг на то, чтобы она видела в нем лишь хорошее и в упор не замечала плохое. После того как, следуя специальному пособию, он раскрыл свои чакры, ему стала неплохо удаваться телепатия, с помощью которой он однажды смог, правда пока очень смутно, прочитать мысли своего начальника на фирме, который собирался за его спиной понизить ему зарплату. Но лучше всего, как ему казалось, у него обстояли дела с ясновидением, которому он, в конце концов, и отдал своё предпочтение. Как он сам считал, у него от природы был очень зоркий «третий глаз» и нужно было лишь научиться им пользоваться. Приложив немало сил и стараний к тому, чтобы развить эту способность, он добился того, что стал видеть непонятные и незнакомые ему картины, которые время от времени всплывали в его сознании независимо от его желания. Он пытался разобраться в них, но, поскольку они никак не были связаны с реальностью, это у него пока плохо получалось. Однако Олег не унывал и твёрдо верил, что когда-нибудь с помощью ясновидения сможет проникнуть сквозь время, попав в информационное поле Земли, и откроет человечеству тайну происхождения разума на Земле, загадки египетских пирамид, местоположение исчезнувшей Атлантиды, правду о гибели Гагарина и подводной лодки «Курск» и многие другие до сих пор покрытые мраком и не менее интересные вещи. Время от времени он пытался увидеть невидимое и, к примеру, раскрыть по горячим следам нашумевшее преступление. Он приезжал на то место, которое показывали по телевизору, и старался представить себе истинную картину происшедшего, но в голове мелькали лишь несвязные фрагменты и какие-то незнакомые лица, которые он не успевал даже запомнить как следует, чтобы описать их милиции. Это его очень расстраивало, но каждый раз он с упорством маньяка поступал точно так же. В общем, про Олега смело можно было сказать, что он целеустремлённый и очень упрямый человек, что рано или поздно обязательно принесёт свои плоды.

Вернувшись с «совещания», Олег сытно поужинал заботливо приготовленными Леной котлетами с картофельным пюре и солёными огурцами, поведал ей, не спускавшей с него влюблённых глаз, о возникших на работе проблемах, затем принял горячую ванну, что всегда помогало ему расслабиться, и отправился в спальню медитировать. Лена собиралась идти ночевать к своей матери, которая заболела три дня назад, подхватив простуду, и попросила дочь немного поухаживать за ней. Жена, уже обутая, стояла в прихожей с пакетом продуктов в руке и причёсывалась перед зеркалом.

– Ой, совсем забыла, Олежек, – вдруг проговорила она, когда он, облачённый в свой любимый халат, проходил мимо неё, направляясь в спальню. – Тебе тут письмо сегодня пришло.

– Что за письмо? – удивился он, остановившись. – От кого?

– Там не написано.

Выдвинув ящик тумбочки, она достала почтовый конверт и протянула мужу.

– Вот, сам посмотри.

Взяв конверт, Олег повертел его в руках. На нем корявым почерком Игоря Корешкова был написан только адрес получателя и фамилия Олега. В графе отправителя было накарябано одно слово «Москва».

– Похоже на корешковский почерк, – удивлённо проговорил он.

– Корешок? – изумилась жена. – С чего это вдруг он начал тебе письма писать?

– Откуда мне знать. Сейчас пойду распечатаю – посмотрю.

– А при мне не хочешь?

– Если будет что-то интересное для тебя – сообщу, – пообещал он с улыбкой. – Не волнуйся, это не любовная записка.

– А кто вас знает, – улыбнулась и Лена. – Вы на свадьбе с ним так нежно переглядывались.

– Ревнуешь? – Он потянулся к ней губами, она подставила свои, они чмокнулись, и Лена ушла к матери.

В спальне он оборудовал себе специальный угол для парапсихологических занятий. Этот угол находился за шкафом, куда не проникал солнечный свет и не доносился уличный шум, благо окно спальни выходило во двор, где в это время обычно уже воцарялась тишина. Там стояло большое мягкое кресло и небольшой столик с настольной лампой. К стене он прибил полку и расставил на ней книги по изучаемой тематике, чтобы они всегда были под рукой. На столике лежала толстая тетрадь, в которой он вёл записи своих новых ощущений, и никто другой, кроме него, не понял бы в них абсолютно ничего, ибо это было больше похоже на абракадабру, нежели на связный текст здорового рассудком человека.

Удобно устроившись в кресле, он сделал несколько обязательных дыхательных упражнений, чтобы настроить организм на нужную волну, и только потом начал распечатывать конверт. Игорь Корешков за все время их знакомства не написал ему ни одного письма, и потому это его послание несколько насторожило Олега. С чего бы это вдруг Корешок, который ещё в институте не любил и не умел писать рефераты и курсовые работы, занялся эпистолярным жанром? Может, это как-то связано с его вчерашним отсутствием в аэропорту, когда провожали молодожёнов?

Открыв конверт, Олег обнаружил в нем одну лишь черно-белую свадебную фотографию. Никакого письма к ней приложено не было Взяв снимок, он стал его рассматривать. Первое, что бросилось в глаза, это были сам Олег с женой. Улыбаясь, они стояли слева от молодых и протягивали им цветы. Правда, улыбка у Лены получилась несколько кривоватая, но зато он сам вышел на славу, эдакий солидный и представительный, в строгом костюме мужчина, мечта каждой женщины. Потом он перевёл взгляд на жениха с невестой, и сразу же почувствовал в затылке лёгкие покалывания, какие обычно появлялись у него только в моменты напряжённых попыток включить в себе ясновидение. Он смотрел на невесту и не мог ничего понять. Если это очередной корешковский прикол, то зачем он прислал ему этот снимок? Может, не хотел, чтобы Володя узнал о его подленькой проделке и снова не поломал ему челюсть? В таком случае зачем было вообще заниматься такой ерундой, к чему портить свадебные фотографии подобными извращениями? Впрочем, Игорь всегда был со странностями и иногда поступал совершенно непредсказуемо, за что частенько получал по своей небритой физиономии. Чтобы не ломать дальше голову и поскорее заняться парапсихологической практикой, он встал, вышел в коридор, где на тумбочке стоял телефон, и позвонил Игорю Корешкову. Тот долго не брал трубку, а когда наконец взял, то Олег сразу понял, что тот пьян. И не просто пьян, а пьян в дымину.

– Слушаю, – с трудом произнёс он заплетающимся языком.

– Привет, Корешок, – сказал Олег. – Узнаешь ещё?

– А, это ты Олежек! – радостно промямлил тот. – А я тут выпиваю, понимаешь.

– На какие шиши, интересно? Гонорар получил?

– Не, Володька деньжат подкинул.

– Володька – деньжат? – удивился Олег. – Это что-то новенькое. Ты почему провожать не приехал?

– Не мог. Пьяный был.

– Понятно. Ты там один закладываешь или как?

– Один. Вчера Ольга приезжала, но сразу свалила.

– Ещё бы. Кому охота на твою пьяную рожу смотреть, Слушай, ты сейчас что-нибудь соображаешь?

– Я?! – оскорбился Игорь. – Обижаешь, братишка. Я всегда соображаю, особенно когда выпью. А что?

– Ты ещё помнишь, что прислал мне фотографию?

– Какую фотографию? – озадаченно пробормотал тот.

– Свадебную. – Олег с трудом сдерживался, чтобы не послать пьяного идиота подальше и не бросить трубку.

– Черт, я же совсем забыл про это, – печально вздохнул Игорь. – Просто из головы вылетело.

– Неудивительно. Скажи, зачем ты вместо Насти какую-то старуху вставил? Думаешь, это смешно?

– Нет, это не смешно, – проговорил он, чётко расставляя слова. – Это страшно, дорогой Олег.

– Тогда на кой ляд ты это сделал? Игорь, казалось, немного протрезвел.

– Я ничего специально не делал Это настоящая фотография, братан. Клянусь.

– Брось свои дурацкие шуточки, Корешок, – не поверил ни единому слову друга Олег. – Если Володька это увидит, он тебя в порошок сотрёт.

– Он уже видел.

– Видел?! Ну и что?

– Ничего. Денег вот дал.

– Ну и дела, – изумлённо покачал головой Олег. – А ты не заливаешь?

– Нисколько. Настя разбирается в фотографии и подтвердила отсутствие монтажа на снимке. Пойми, дурья башка, эта старуха самая что ни на есть настоящая. Более того, я её живьём видел.

– Где?

– В Володькином подъезде. Правда, это было больше похоже на галлюцинацию, и она быстро исчезла. Такие вот дела, Олежек. Никто не знает, кто она такая, откуда взялась на фотографии и зачем туда вообще влезла. Может, ты что-то подскажешь? Ты же у нас теперь этот, как его, экстрасенс, туды его в качель.

– Если это не шутка, значит, все может быть очень серьёзно, – нахмурился Олег.

– Вот и я тоже Володьке об этом говорил. Но он не поверил.

– Я тоже не верю. У тебя только одна такая фотка?

– Нет, пять кадров получилось. Все остальные плёнки оказались засвеченными. Только Володьке об этом не говори.

– Не скажу. И что, все пять кадров с этой старухой?

– Именно так, все пять, только в разных ракурсах. Должен тебя предупредить, что фотография начинает нагреваться в руках того, кто нехорошо отзывается об этой старухе.

– Иди ты.

– Сам проверь. К тому же выражение лица у старухи иногда меняется, словно она слышит, что о ней говорят.

– Да, похоже, ты сильно перебрал, дружок, – сочувственно проговорил Олег. – Завязывал бы ты с этим гиблым делом, пока белая горячка не началась. Хотя, мне кажется, что она уже началась.

– Кто, белая горячка? – с горечью спросил Игорь. – Ошибаешься, братан, я в полной норме и с головой у меня все в порядке, черти по углам не хрюкают и по шторам не ползают.

– Конечно, у тебя ведь и штор-то нет, – усмехнулся Олег. – Ладно, Корешок, ложись спать, а я пойду ещё раз гляну на эту старушку. Если что-то интересное узнаю – позвоню.

– Только поаккуратней там, прошу тебя. От этой старухи всего можно ожидать.

– Разберусь как-нибудь. А ты спать ложись.

Они распрощались, Олег повесил трубку и снова пошёл в свой магический закуток, как он любовно называл обустроенный угол за шкафом. История с настоящей старухой на снимке, несмотря на свою фантастичность, привела его в замешательство. Читая различную литературу по парапсихологии, он много раз сталкивался с не поддающимися научному объяснению вещами, но с подобным явлением не сталкивался ещё ни разу. Каким образом на групповом снимке мог оказаться другой человек, к тому же одетый в платье невесты? Ладно бы прилепился где-нибудь с краю или висел в воздухе расплывчатым пятном, тогда ещё можно было допустить, что это энергетический след умершего человека. Такие следы простодушные люди называют привидениями. Олег сам видел множество снимков с привидениями, и все они были некачественными и спорными. То неясный призрак какого-нибудь давно почившего в бозе английского барона вдруг появится в его старинном родовом замке среди туристов, то едва различимый образ скелета замаячит в тёмном углу заброшенного дома – всякое случалось снимать вездесущим фотографам. Но чтобы вот так, средь бела дня, в часовне привидение влезло в платье невесты и начало красоваться перед всеми – это очень смахивало на сказку. Куда тогда, спрашивается, подевалась сама невеста? Где она была в момент фотографирования? Никто ведь не видел, чтобы Настя вдруг так сильно преобразилась, а вернее сказать, обезобразилась до неузнаваемости, когда Игорь щёлкал своим фотоаппаратом. Полный самых противоречивых мыслей, Олег уселся в кресло и склонился над столиком, на котором лежал свадебный снимок. Как только он встретился с глазами старухи, в затылке тут же возобновилось знакомое покалывание. Он был готов дать голову на отсечение, что, когда он первый раз смотрел на неё, она довольно улыбалась, прямо как счастливая невеста. Теперь же лицо старухи было совершенно серьёзным, глаза выжидающе глядели исподлобья, тонкий морщинистый подбородок был слегка выдвинут вперёд, словно она насупилась почему-то и ждала, что он скажет. Но Олег не спешил что-то говорить, продолжая спокойно изучать отталкивающий облик. Он пытался отыскать в ней признаки бестелесного существа, какие-нибудь расплывчатости или прозрачности, но тщетно – лицо было резким и отчётливым, из плоти и крови, как и у других на снимке. Следов фотомонтажа тоже не было видно. Неужели Корешок говорил правду?

Олег осторожно взял снимок в руки. На ощупь он был обыкновенным, совсем не горячим, на вес тоже Олег закрыл глаза, включил ясновидение и стал пытаться вызвать в голове какие-нибудь видения. К удивлению, это получилось почти сразу, даже без обычной предварительной подготовки. Сначала, размытые и нечёткие, появились лица незнакомых людей. Они смотрели на него как бы сверху, словно склоняясь над ним, лежащим, и были чем-то очень встревожены. Олег даже не мог разобрать, женщины это были или мужчины. Они о чем-то переговаривались между собой, но он не слышал их голосов. Затем кадр сменился другим, более отчётливым, появился длинный стол в какой-то тесной комнате, уставленный яствами. По бокам сидели люди и что-то кричали, держа в поднятых руках бокалы и глядя прямо на Олега. По артикуляции их губ он догадался, что они все выкрикивают одно слово: «Горько!» Не успел он обрадоваться этому открытию, как в голове возникла уже другая картина. Какой-то мужчина в старинной белой косоворотке, с перекошенным от злости лицом медленно приближался к нему, держа двумя руками большой топор. Вот он что-то сказал, сверкнув глазами, и занёс своё страшное орудие над Олегом. Он обхватил голову руками, громко вскрикнул и открыл глаза. В комнате все было по-прежнему, тикали настенные часы в тишине, фотография, выпавшая из рук, лежала на полу. Он не знал, связаны ли они со старухой на снимке или это были какие-то случайные сцены из его прошлой жизни, но на всякий случай открыл свою тетрадь и старательно записал в неё все, что удалось так ясно увидеть.

Затем поднял фотографию и продолжил исследования. Теперь ему казалось, что бабка смотрит на него с удивлением. Решив, что это обычный обман зрения, Олег, памятуя Игоревы слова, стал проверять снимок на разогрев, Положил его перед собой на стол и, глядя старухе в глаза, со всей издёвкой, на какую был способен, проговорил:

– Ну и рожа у тебя, бабка. Краше в гроб кладут. Твоими космами только улицы подметать. Будь у меня такой шнобель, как у тебя, я бы давно повесился, страшилище ты несуразное. Тьфу на тебя!

С этими словами он взял и на самом деле плюнул на фотографию, прямо в лицо старухе. Слюна внезапно запузырилась и зашипела, как на раскалённой сковородке. Олег испуганно отпрянул.

– Ни хрена себе! – ошарашенно произнёс он вслух, не отрывая глаз от быстро испаряющегося своего плевка.

Помусолив во рту палец, он осторожно тыкнул им в уголок снимка, и сразу же раздалось шипение, будто он дотронулся до включённого утюга. Сомнений быть не могло: бумага каким-то непостижимым образом реагировала на оскорбления. Когда слюна полностью исчезла, не оставив ни малейшего следа, он увидел лицо старухи. Оно словно почернело от горя, ещё больше осунулось, морщины стали глубже, скулы заострились, губы превратились в едва различимую полоску, а глаза полыхали такой лютой ненавистью, что Олег вздрогнул от пронзившего все его тело безотчётного страха. Но он быстро взял себя в руки, убеждая, что всему этому есть какое-то разумное объяснение. Например, фотобумага могла обладать какими-то странными свойствами и начинала нагреваться при попадании на неё жидкости. Правда, непонятно тогда, почему лицо старухи так изменилось, словно кто-то взял и перерисовал её портрет. И самое главное, почему она вызывает в нем такие сильные чувства? Может, от неё исходят какие-то вредоносные излучения, воздействующие на человеческую психику? Олег читал о геопатогенных зонах и знал, что вредное излучение в таких местах может довести неподготовленного человека до безумия. Слышал он и о том, что участники многочисленных экспедиций в Гималаях, где они пытались отыскать следы снежного человека или святилище пяти Белых Братьев, не раз подвергались подобному воздействию, когда, казалось, уже были очень близки к цели. Что-то заставляло их поворачивать назад, и они возвращались ни с чем. Имел Олег представление и о заряженных негативной энергетикой материальных предметах. Этим приёмом пользовались и до сих пор пользуются чёрные колдуны, ведьмы и шаманы, чтобы навести на кого-то порчу или сделать заговорённые амулеты. Сокровища пирамиды Хеопса, как говорят, были заряжены смертоносной энергетикой, которая действовала гораздо эффективнее и изощрённее, чем обычный яд. В результате длительных размышлений он пришёл к выводу, что эта энергетика воздействовала не на тело, а на карму человека, соприкоснувшегося с предметом, и прерывала её нить, отчего несчастный вскоре неожиданно умирал якобы при самых загадочных обстоятельствах. Ведь известно, что, когда обрывается карма человека, он вскоре умирает, причём неважно по какой причине. Так было с теми, кто первыми вошёл в усыпальницу Хеопса, и Олег считал себя единственным человеком, разгадавшим истинную причину их таинственных смертей. О том, что все эти смерти как-то связаны с раскопками, догадывались многие, а вот о том, каким именно образом их убили древние египтяне, все до сих пор только гадают. Все, но не Олег. И вот теперь человек, разгадавший, можно сказать, одну из самых сложных загадок современности, сидел, глупо таращась на обыкновенную с виду фотографию, и не мог понять, в чем её секрет. В то, что сам Игорь каким-то образом зарядил снимок негативной энергетикой, он не верил. У Игоря никогда не было экстрасенсорных способностей, более того, он вообще не подозревал о существовании подобных методов наслоения энергии. Корешок был хотя и со странностями, но честным и открытым парнем, не способным на столь изощрённое издевательство.

Олег не отрываясь смотрел на снимок и гадал, что ещё может выкинуть эта зловредная старуха. Он вдруг поймал себя на мысли, что странным образом этот снимок ассоциируется у него только с ней, несмотря на присутствие там и других людей. Она была как бы центральным персонажем всей композиции и вела себя так, будто все обязаны были смотреть только на неё и ни на кого другого. Всем своим видом она требовала к себе повышенного внимания со стороны зрителей, и глаза её словно говорили: посмотрите, какая я красивая да ладная невеста. Даром что волосы седые и нос кривой.

Записав результаты проведённого эксперимента в тетрадь, он стал думать, что делать дальше. Поняв, что пока не узнает, как старуха смогла проникнуть в фотографию, не сможет докопаться и до причин появления необычных свойств этого снимка, Олег решил провести ещё один небольшой опыт.

Он решил напрямую узнать обо всем у самой виновницы, по-прежнему глядевшей на него с неприкрытой враждебностью.

Вытащив из кармана халата носовой платок, он взял им, чтобы не обжечься, фотографию и прислонил к стойке настольной лампы, поставив так, чтобы было удобно смотреть, не наклоняясь. Сам откинулся на спинку кресла, посмотрел старухе в глаза и спросил немного дрожащим от волнения голосом – Что тебе надобно, старче? Кто ты такая? Ничего не ответила старуха. Даже выражение лица не изменилось.

– Молчишь, старая вешалка? – с укором спросил он. – Постыдилась бы лезть с таким рылом в калашный ряд. А уж коли залезла, так объясни, зачем?

Но той, очевидно, все было до фени – она была занята перевариванием собственной жёлчи, которую не могла выплеснуть через глаза на Олега.

– Ну, скажи что-нибудь, – снова обратился он к ней. – Ты ведь не просто так забралась на фотографию – разве нет?

Олегу вдруг стало смешно. И чего это он, вполне взрослый и вроде бы образованный мужчина, сидит и разговаривает с фотографией? Если бы кто увидел его сейчас со стороны, то подумал бы, что он свихнулся на почве своей парапсихологии. Свихнёшься тут, когда такое на твоих глазах происходит. Олег устало откинулся на спинку кресла и подумал, что все это начинает ему надоедать. Узнать бы хоть, как зовут эту упрямую старую вешалку, чтобы было от чего оттолкнуться.

И случилось невероятное. Все мысли в его голове вдруг исчезли, как будто кто-то смел их, как крошки со стола, и в образовавшейся тишине прозвучали далёкие, словно шедшие с небес слова:

– Наталья Коробейникова Это даже не было произнесено чьим-то голосом, а просто сначала сама собой возникла в голове эта фраза, а затем поселилась уверенность, что это и есть имя старухи. Впервые в жизни ему удалось заглянуть в неизведанное, туда, за загадочную грань, где скрывались тщательно охраняемые кем-то вселенские тайны и знания. Это произвело на Олега очень сильное впечатление. Страх и ликование смешались в один стремительно вращающийся огненный клубок, душа его мгновенно переполнилась чувствами, он вскочил с кресла и возбуждённо забегал по спальне, повторяя:

– Получилось, у меня получилось, я сделал это! Её зовут Наталья Коробейникова! Потрясающе!

Потом, не помня себя от счастья и не веря в то, что наконец-то добился своего и стал ясновидящим, он выскочил из комнаты и бросился к телефону. Ему просто необходимо было поделиться с кем-то радостной вестью. Он набрал первый пришедший в голову номер и через несколько секунд услышал голос своего приятеля Константина Блинова – Костя, привет! – дрожа от переполняющих его чувств, почти прокричал в трубку Олег. – Ты не поверишь – у меня получилось!

– Привет, – удивлённо проговорил Костя, никогда не подозревавший, что всегда спокойного и рассудительного Олега что-то может довести до такого состояния. – Что случилось? Расскажи толком.

– Мать честная, у меня получилось, дружище! – Олег начал пританцовывать на месте и частить, как бы боясь, что его перебьют:

– Я ж тебе говорил, что стану ясновидящим, а ты не верил! Все, теперь у меня есть доказательства! Я проник в информационное поле и общался с духом этой старухи! Обалдеть можно! Я даже имя её узнал: Наталья Коробейникова её зовут! Представляешь? Наталья Коробейникова, ни больше ни меньше!

– Ну и что? Какая старуха? Ты можешь успокоиться хоть на секунду? Я ни черта не понимаю. Мы тут кино с Мариной смотрим.

– Какое кино, какая Марина?! – вскричал вне себя Олег. – Ты что, не врубаешься, что твой друг только что попал в число небожителей!

– Не врубаюсь, – честно сказал Костя. – И не врублюсь, пока ты спокойно все не расскажешь.

– Ладно, извини, – сбавил пыл Олег. – Наверное, я действительно погорячился.

– Так-то лучше. Теперь давай, трави про своих небожителей. О какой старухе ты говорил?

– Точно, ты же не видел фотографию, – вспомнил Олег. – Дело в том, что Корешок прислал мне свадебную фотку, и не просто фотку, а самый настоящий клад, артефакт! Это похлеще, чем святой Грааль или философский камень, можешь мне поверить, – снова начал заводиться он, но Костя тут же остудил его пыл:

– Ты коней не гони, Олег, а говори толком. Корешок сделал свадебные фотки и прислал их тебе по почте? А почему нам не прислал?

– Не знаю, – растерялся Олег. – А ты в почтовый ящик сегодня заглядывал?

– Нет.

– Тогда сходи посмотри, я подожду. А то трудно будет тебе что-то объяснить.

– Что именно?

– Увидишь фотографию – сам поймёшь. Не поленись, спустись вниз и посмотри.

В трубке послышался тягостный вздох и недовольный Костин голос.

– Ну вот, одеваться теперь нужно. Я уже в одних трусах.

– Знаешь что, друг мой, – начиная сердиться, проговорил Олег, – ты своей меланхоличностью любой праздник обгадить можешь.

– Ладно, схожу Только ты не жди, лучше я сам тебе перезвоню через пять минут.

– Договорились.

Олег положил трубку и выругался в сердцах. Тоже мне, друг называется, даже не понял, о чем ему говорят. Делись с ним после этого своей радостью. Покойник и тот живее бы отреагировал. Расстроенный, он пошёл обратно в спальню, сел в своё кресло и посмотрел на фотографию. И обомлел: старухи на снимке не было. На том самом месте, где она должна была стоять, держа Володю под локоть, теперь было пусто. Все выглядело так, словно она просто отошла на минутку. То, что находилось за её спиной, маленькое окно часовни и часть стены, теперь стало видимым. Самое удивительное, что букет белых роз, который она раньше держала в руках, теперь валялся на полу у ног стоявших рядом гостей Потеряв ощущение реальности, Олег потянулся за снимком, чтобы взять его в руки и рассмотреть поближе, и только тут заметил, что над фотографией струится еле заметный дымок, словно она раскалилась до последней степени и вот-вот вспыхнет. В следующее мгновение в светильнике послышалось угрожающее потрескивание, лампа ярко вспыхнула напоследок и погасла. Спальню окутала тьма. Рука Олега по инерции ещё тянулась к светильнику, когда он увидел рядом со столиком еле различимую женскую фигуру в пышном свадебном платье. В этот момент луна вышла из-за тучи и матовый свет немного развеял темноту магического угла, высветив её лицо. Это была старуха. Страшная, безумная, седая, она смотрела на него горящими глазами, в которых, казалось, притаилась сама смерть. Олег оцепенел от ужаса, не в силах оторвать взгляд от её расширенных зрачков, а она вдруг произнесла тихим бесцветным голосом:

– Зачем ты узнал моё имя? Теперь ты сможешь узнать и мою тайну. Я не допущу этого.

Олег хотел что-то сказать, но не смог – неведомая сила сковала его тело мёртвой хваткой. Старуха протянула свою иссохшую руку и завершила движение его ладони, прижав её к металлической части светильника, на которой размещался выключатель. В тот же миг Олега ударило током, по всему телу судорогой прошла огненная волна, и, когда дошла до сердца, оно остановилось.

– Иди, поджидай своего друга! Это было последнее, что он услышал в своей жизни.

* * *

Так и не дождавшись, когда Олег ему ответит на другом конце провода, Костя Блинов решил, что друг на него обиделся, не хочет отвечать и положил трубку. В руке он держал фотографию, которую вынул из найденного в почтовом ящике конверта. Ещё поднимаясь по лестнице в свою квартиру, он начал её рассматривать и пришёл в недоумение, не понимая, зачем Корешку понадобилось менять Настино лицо на старушечье. Он думал, что Олег объяснит ему, в чем тут зарыта собака, но тот не отвечал. Сохраняя на лице задумчивое выражение, Костя пошёл в спальню к супруге, которая, лёжа в кровати, смотрела телевизор.

Костя Блинов от природы был очень спокойным и уравновешенным человеком. До такой степени спокойным, что, начни вдруг за окном рваться авиационные бомбы, он бы и ухом не повёл. Он никогда не проявлял своих эмоций, не реагировал на то, от чего другие начинали нервничать, лицо его всегда имело одно и то же усталое выражение, как бы говорившее: ну и что? Многие считали, что он просто бездушный и безразличный ко всему тип, к тому же очень немногословный, что очень раздражало некоторых его коллег. Никто не догадывался, что на самом деле скрывается у него на душе, кроме нескольких его друзей и жены Марины, которые знали, что Костя – добрейшей души человек, честный, ответственный и готовый всегда прийти на помощь, если его хорошенько расшевелить. Он был тяжёл на подъем, долго разгонялся, но уж если это случалось, то ехал очень быстро и не сбавляя темпа.

Это его качество по достоинству оценили на работе, поручая ему самые нудные, долгосрочные и запутанные дела. Начальство знало: если Блинов взялся, то доведёт до конца и не допустит ошибок в силу своей дотошности и невероятной усидчивости. Марина, с которой они познакомились ещё в автодорожном институте, а поженились на пятом курсе, ценила Костю за его молчаливость. Даже если ему что-то не нравилось, он никогда об этом не говорил, и возникала обманчивая, но очень удобная иллюзия, что мужа в их семейной жизни абсолютно все устраивает. Даже подгоревшие котлеты и пересоленный суп. К тому же в постели в Косте просыпался известный только Марине зверь, являвший собой полную противоположность хозяину. Это был вечно голодный, неистовый, развязный и нежный, бурлящий не растраченными за день эмоциями ненасытный монстр, часто доводивший жену до изнеможения своими страстными ласками. Впрочем, ей это очень нравилось, и она готова была простить ему что угодно, любые недостатки его характера, меркнувшие перед гигантским зарядом эротизма.

Они как раз занимались любовью, когда зазвонил телефон. К её удивлению, Костя, который всегда доводил начатое дело до конца, даже если весь мир станет ему мешать, прервал так успешно начатый процесс, встал с кровати и, ни слова не говоря, пошёл к телефону. Потом она услышала, как он вышел из квартиры, но вскоре вернулся, позвонил кому-то и через несколько секунд появился в дверях спальни, держа в руке фотоснимок. На лице у него, как всегда, ничего не отражалось, и она, приглушив с помощью пульта звук телевизора, сама завела разговор.

– Куда ты ходил, милый? – нежно спросила Марина, внимательно глядя на непроницаемую физиономию Кости.

– Почту проверял, – ответил муж так, словно для него проверять почтовый ящик среди ночи было обычным делом. Не снимая спортивных брюк и майки, которые успел надеть, он присел на край кровати и задумчиво проговорил:

– Вот, Корешок свадебную фотографию прислал. Ты очень даже неплохо получилась. Смотри.

Он протянул ей снимок. Марина взяла его, взглянула и тут же ошеломлённо воскликнула:

– Господи, а это ещё что за бабка рядом с Володей?

– Это не Настя, – лаконично пояснил муж.

– Я сама вижу, что не Настя, – она села в кровати, от чего одеяло сползло к ногам, обнажив маленькие груди. – Это что, очередной выверт сумасброда Корешка? Зачем он вклеил сюда эту старуху? Всю фотографию испортил, придурок!

– Не знаю, – Костя пожал плечами и начал стягивать майку. – Мне звонил Олег и говорил про какую-то старуху. Я так понимаю, что это о ней.

– Что он конкретно говорил? – Она выжидающе уставилась на мужа. Марина знала, что Олег, который всегда считался благоразумным и серьёзным человеком, просто так среди ночи звонить не станет и уж тем более, чтобы обсудить дурацкий прикол Корешка. Значит, здесь было что-то нечисто, и она собиралась это выяснить. Оставалось только добыть информацию из своего непрошибаемого супруга. – Только умоляю, не заставляй меня тянуть из тебя по одному слову. Напрягись и расскажи все, что помнишь.

– Я все помню, – невозмутимо бросил тот, снимая спортивки. – Он сказал, что добился наконец своего и стал ясновидящим.

– Неужели у него получилось? – радостно воскликнула она. – А ты ему не верил. Я-то всегда знала, что Олег не от мира сего, что он наделён необычными скрытыми талантами и они рано или поздно проявятся. Он что, раскрыл тайну гибели Атлантиды?

– Про это не знаю. Он говорил о какой-то старухе. Сказал, что разговаривал с её духом и она назвала ему своё имя.

– Какая ещё старуха?

– Не знаю.

– Да что ты заладил: не знаю, не знаю! – вспылила Марина. – Он же привёл тебе какие-то доказательства, так ведь? Неспроста же позвонил в такое время. Что он говорил? Ты хоть поздравил его?

– Не успел. – Костя забрался под одеяло, сел рядом с женой и взял из её рук фотографию. – Я потом перезвонил ему, но он уже не взял трубку.

– Конечно, не взял! Обиделся потому что, чурбан ты бесчувственный! – она толкнула его плечом. – Он с тобой радостью поделиться хотел, а ты небось и слова не сказал.

– Он сам попросил меня сходить за почтой, – виновато проговорил супруг. – Сказал, что я ничего не пойму, пока фотографию не увижу.

– Эту? – она кивнула на снимок.

– Да.

– Слушай, так, может, он эту старуху и имел в виду?

– Наверное, – он начал внимательно её разглядывать. – Старуха как старуха, ничего особенного.

– Это для тебя ничего особенного, – она вырвала у него снимок. – А он человек, связанный с высшими сферами, ему виднее. Если говорит, что общался с её духом, значит, здесь что-то не так. Он подробности какие-нибудь рассказывал?

– Сказал, что она сообщила ему своё имя.

– Ух ты! – глаза супруги возбуждённо вспыхнули. – Никогда бы не подумала, что можно разговаривать с фотографиями! И как же её зовут?

– Наталья.

– И все? – разочарованно спросила она.

– Что тебе ещё надо?

– Ну, там, кто она такая, где живёт, чем занимается.

– Этого Олег не говорил. Он, правда, ещё фамилию назвал, но я забыл.

– Эх ты, – с упрёком бросила она. – Лучше бы я сама трубку взяла. Странно как-то она смотрит, эта старушка. Такое ощущение, что она живая. Взгляни, дорогой, мне кажется, что у неё выражение лица изменилось. Раньше она смеялась вроде, а теперь серьёзная.

– Ерунда, – убеждённо проговорил он, скосив глаза на снимок. – Тебе померещилось.

– Может быть, может быть. – Она не могла оторваться от снимка. – Ты совсем не помнишь её фамилию?

– Кажется, то ли Коробкина, то ли Коробочкина, нет, точно не помню. Да и зачем тебе?

– Сама не знаю, – задумчиво проговорила она. – Странно, что Олег вообще завёл разговор про эту фотку. Видимо, в ней есть какая-то тайна. Надо ему позвонить и спросить, а то не усну сегодня.

– Я уже звонил – он трубку не берет, – напомнил Костя. – Спать лёг, наверное, или телефон отключил.

– Может, сходить к нему? Он ведь недалеко живёт.

– Ещё чего, – набычился Костя.

– Тогда позвони Корешку – тому наверняка что-то известно. Он же фотографию сделал. И спроси заодно, зачем он её испортил. Мало ему Крапивин тогда морду набил, что ли?

– Мне в лом, – вяло протянул Костя. – Позвони сама.

– Так я и думала. – Вздохнув, она отложила снимок, встала с кровати и голая, босиком пошлёпала по паркету в другую комнату, где находился телефон.

Костя взял с прикроватной тумбочки сигарету, закурил и, подняв фотографию, начал её изучать, пытаясь понять, что хотел сообщить ему Олег, находясь в столь необычном для него возбуждённом состоянии. Старуха выжидающе смотрела на него своими глубоко посаженными глазами, и Косте почему-то стало не по себе. Он поёжился, сделал глубокую затяжку и выпустил дым прямо в глаза старухе. На какое-то мгновение ему вдруг показалось, что она моргнула, но он тут же отбросил от себя столь нелепую мысль. Не зная зачем, он стал вспоминать фамилию, которую назвал ему Олег. Беззвучно шевеля губами, Костя начал перебирать все возможные вариации с коробками и прочей упаковочной тарой, но ничего не получалось, пока вдруг не вспомнил, что в первый момент фамилия ассоциировалась у него не с коробками, а с теми, кто их носит, или с чем-то в этом роде. И сразу же в голове чётко прозвенела нужная фамилия.

– Коробейникова – вот ты кто, – удовлетворённо проговорил он. – Точно, Наталья Коробейникова.

В тот же миг фотография в его руке загорелась ярким пламенем, словно её облили бензином и подожгли. Вскрикнув, Костя выронил её на шёлковый пододеяльник, тот сразу занялся огнём, а вместе с ним вспыхнула, как порох, набитая пухом перина – бабушкин подарок на свадьбу. Все тело Кости мгновенно охватило пламя, он дико закричал, забившись в этой адской жаровне, из которой он почему-то не мог выбраться – его словно приковали к кровати невидимыми цепями. За его спиной загорелись и подушки, пламя быстро перебросилось на деревянный каркас кровати, на обои, на шторы, на мебель, на покрытый лаком паркет, и через пару мгновений вся спальня превратилась в огнедышащую доменную печь…

Марина набрала номер Игоря Корешкова и стала считать длинные гудки в трубке. Её сжигало любопытство, и не терпелось узнать, что за тайна скрывается за старухой на фотографии? Если сам Олег уделил ей такое пристальное внимание, значит, она того стоила. Марина вообще любила всякие таинственные и непонятные вещи, увлекалась мистическими романами и фильмами, могла часами размышлять на работе о загадках человеческой натуры и мечтала стать настоящим экстрасенсом Но дальше пустых мечтаний дело не заходило – не было времени, должной энергии. Мечтать было гораздо проще, чем ежедневно трудиться над воплощением своей мечты. Вот Олег, тот молодец, он с завидным упорством каждый день продвигался к своей цели, и она всегда верила в него. И теперь, когда это произошло, ей хотелось взглянуть на живого ясновидящего, каким стал их общий с мужем друг… Ещё учась в институте, она часто терялась, не зная, кого из двоих приятелей выбрать: Олега или Костю. Оба были привлекательны, умны, имели состоятельных родителей, и каждый вполне соответствовал её представлениям о верном спутнике жизни. К концу обучения, решив, что с меланхоличным мужем ей будет гораздо спокойнее, нежели с вечно к чему-то стремящимся бабником, она остановила свой выбор на Косте и устроила все так, что тот сам сделал ей предложение, и вскоре они поженились. Марина никогда не жалела об этом, лишь изредка думала о том, что с Олегом ей было бы намного интереснее жить, у них были схожие увлечения, и он уж точно заставил бы её заняться изучением экстрасенсорики. В их семье все было наоборот – она сама должна была постоянно подгонять Костю, на что уходило много сил и времени.

Насчитав десять гудков, она решила, что Корешок уже не ответит, и собралась класть трубку, как вдруг услышала нечеловеческий вопль мужа, доносившийся из спальни. А следом – запах дыма и чего-то горелого. Бросив трубку, она кинулась из гостиной в коридор. Крик, не прекращаясь ни на мгновение, бил по ушам и по сердцу, а из двери спальни вырывались языки пламени. В сплошной стене огня она не могла рассмотреть, что же там происходит, и дико закричала, в ужасе замерев перед дверью. О том, чтобы спасти Костю, нельзя было и думать. А когда огонь вырвался наружу, Марина в панике бросилась к выходу, забыв даже, что на ней совсем нет одежды…

* * *

Следователь Миронин прибыл на место происшествия, когда пожар, уничтоживший, к счастью, одну только квартиру, был уже потушен и появилась возможность осмотреть место происшествия. Как ему сообщили по рации, при пожаре погиб один человек – хозяин квартиры, и требовалось установить, по какой причине это произошло. Поговорив с командиром пожарного расчёта, он сделал вывод, что очаг возгорания находился в спальне, а виной всему, очевидно, послужило курение в постели, правда, доказать это уже было невозможно, поскольку все, что там находилось, выгорело практически дотла вместе с хозяином. Остальные комнаты пострадали не так сильно, хотя всю мебель все равно придётся выбросить на помойку. Жена погибшего в огне человека стояла на задымлённой площадке возле того, что осталось от квартиры, и, несмотря на тёплую погоду, дрожала, кутаясь в накинутое на плечи осеннее пальто, которое ей одолжили сердобольные соседи. Дело в том что, спасаясь от огня, она выбежала из квартиры буквально в чем мать родила и стала звать на помощь. Жителям ещё повезло, что пожарная служба находилась в двух кварталах от дома, и машина очень быстро приехала, иначе мог бы выгореть весь подъезд. Как заявил пожарный, ему не понятно, как спальня могла загореться так быстро.

Осмотрев залитую противопожарной пеной прихожую с закопчёнными стенами, капитан повернулся к Марине, стоявшей рядом с сочувственно вздыхающими соседями на площадке, и сказал:

– Доброй ночи, гражданка Блинова. Я следователь, капитан Миронин. Ну, рассказывайте, как докатились до такой жизни?

Марина все ещё находилась в шоке и никак не могла поверить, что её Кости больше не существует. У неё не укладывалось в голове, что она теперь осталась одна и у неё нет мужа. Видя, что она ещё плохо соображает, следователь изменил тон и мягко проговорил:

– Я сочувствую вашему горю. Ответьте только на пару вопросов, и я вас отпущу. Сможете?

Она покорно кивнула и всхлипнула, отрешённо глядя перед собой красными от слез глазами.

– Вы видели, как начался пожар?

– Нет, – тихо ответила она. – Я была в гостиной у телефона. Потом вдруг услышала Костин крик, побежала туда, но там уже все горело. Все произошло буквально в несколько секунд.

– Ваш муж курил?

– Да – И в постели?

Марина кивнула.

– Когда вы уходили звонить, он тоже курил?

Чёрная фата – Нет.

– У вас в спальне хранились какие-нибудь горюче-смазочные материалы или другие легко воспламеняющиеся вещества?

– Муж – кивнула Марина.

– Что – муж? – не понял следователь.

– Он очень легко воспламенялся, – пояснила она скорбно. – И меня зажигал.

– Рад, что вы ещё в состоянии шутить, – удивлённо покачал головой капитан.

– Это не шутка, – она снова всхлипнула, и по щекам её покатились слезы. – Я его очень любила.

– Понимаю. Значит, горюче-смазочных материалов в спальне не было. Тогда почему все так быстро вспыхнуло, как вы думаете?

– Не знаю.

– Ваш муж никогда не думал о самосожжении? – капитан прищурился, глядя на неё. – Может, вы с ним поссорились, он облил себя бензином и чиркнул зажигалкой?

Она посмотрела на него, как на полоумного.

– Что вы такое говорите? – укоризненно сказала она. – Мой муж нормальный человек.

– Был нормальным, – уточнил Миронин. – И все же нам нужно выяснить причину возгорания и столь быстрого распространения огня. Может быть, вы хранили дома взрывчатку?

– Тогда бы был взрыв, капитан, – сказал один мужчина, сосед Блиновых по площадке. – А никакого взрыва никто не слышал.

– Логично, – вздохнул следователь. – Ну что ж, не буду больше вас беспокоить Где вас можно будет найти, если что?

– Она у меня пока побудет, – сказала какая-то женщина из квартиры напротив, А потом разберёмся. Я вот здесь живу.

– Хорошо. Я пройду в спальню и посмотрю на все своими глазами. Все, можете быть свободны.

Он двинулся внутрь квартиры, осторожно переступая через разбросанные повсюду груды бывшей мебели, поломанной при тушении пожара. Как кто-то мудро заметил однажды, сами пожарные иногда наносят гораздо больший ущерб своими разрушительными действиями, нежели огонь, который они тушат. Но лес рубят – щепки летят.

Свет в квартире пожарные отключили, поэтому капитан пользовался своим фонариком. Замерев в дверях спальни, от которых остался один обгорелый косяк, следователь осветил лучом комнату. На том месте, где некогда стояла кровать, теперь возвышалась груда мокрого пепла, среди которого виднелись обугленные останки человеческого скелета. Слева лежала большая куча углей, напоминающая о том, что здесь стоял шкаф для одежды. Паркет на полу полностью выгорел, стены и потолок были чёрными от копоти, стоял невыносимый запах палёного пуха и горелого мяса. Капитан прошёл внутрь, приблизился к скелету, присел и начал осматривать. Скелет лежал, раскинув костистые руки в разные стороны, на черепе не было видно никаких следов повреждений. Судя по всему, человек даже не сопротивлялся, когда начал гореть заживо. Это было странно. Любой другой на его месте попытался бы убежать или выпрыгнуть в окно, а этот спокойно лежал на кровати, словно ждал, когда его поджарят. Нужно провести экспертизу и выяснить не был ли он отравлен, решил для себя следователь. Не исключено, что жёнушка отравила своего суженого, а потом подожгла, основательно полив спальню каким-то горючим веществом. Зачем она это сделала – это уже вопрос второй. Если она виновна, он это докажет. Нужно ещё сделать анализ пепла в спальне и проверить его на содержание подозрительных химических элементов.

Вытащив из нагрудного кармана карандаш, Миронин начал ковыряться им в золе около трупа, в надежде отыскать какую-нибудь улику. Неожиданно среди чёрной грязи мелькнуло что-то белое. Очистив это место до конца, капитан увидел фотографию. Она лежала, совершенно не тронутая огнём, только слегка испачканная золой, рядом со скелетом, около его руки. Осторожно взяв её двумя пальцами, Миронин посветил на неё фонариком и глазам своим не поверил: точно такой же черно-белый свадебный снимок он совсем недавно видел рядом с предыдущим трупом в соседнем доме. Только тот человек сгорел от удара током, а этот, судя по всему, стал жертвой собственной неосторожности, заснув в кровати с зажжённой сигаретой. Интересно, что связывает этих людей с фотографией, подумал он про себя, и вдруг поймал себя на мысли, что двух женщин со снимка он уже видел и даже разговаривал с ними. Это были жены пострадавших. А мужчины, стоящие рядом с ними на фотографии, по-видимому, были их мужьями, правда, ему так и не довелось увидеть их живыми. Значит, они были знакомы, сделал он вывод и повертел снимок, осматривая его со всех сторон. И все-таки странно, как обыкновенная фотография, которая должна была сгореть прежде всего, уцелела? И почему именно она присутствует рядом с обоими трупами? Может, две эти смерти как-то связаны между собой? Может, это были вовсе не несчастные случаи, а что-то более серьёзное? Эти два парня, например, могли любить одну и ту же девушку, а она взяла и выскочила замуж за другого. Вот они и покончили с собой от горя, спалив себя самым немилосердным образом Он повернул снимок, посмотрел на невесту и тут же отмёл эту версию – для женщины, из-за которой двое молодых мужчин могли бы сжечь себя заживо, она была явно старовата. Капитан скорее сжёг бы себя, если бы ему предложили жениться на такой старой карге, но никак не наоборот. Хотя жених на фотографии выглядел вполне счастливым человеком. Может быть, здесь замешаны большие деньги и эта старушка является какой-нибудь американской миллионершей, за которой охотились эти трое?

Решив не откладывать дело в долгий ящик и все выяснить прямо сейчас, он поднялся и пошёл к выходу, держа на весу замызганную работу Игоря Корешкова, о котором не имел пока ещё ни малейшего представления.

Кода он покидал квартиру, по лестнице как раз поднимались знакомые ребята из опергруппы и врачи с носилками. Отдав команду сфотографировать все тщательнейшим образом и взять все необходимые пробы для экспертизы, он позвонил в дверь напротив и через минуту уже сидел на кухне и смотрел на потухшее лицо Марины Блиновой, выглядевшей так, словно огонь жизни угас в ней навсегда.

– Скажите, вы знаете людей на этом снимке? – спросил он, положив его перед ней на столе.

Она посмотрела на него, и в её глазах, как и у жены предыдущего пострадавшего, отразилось изумление.

– Где вы взяли эту фотографию? – ошеломлённо спросила она.

– Нашёл на полу в спальне, – пояснил он, не спуская с несчастной женщины проницательного взгляда.

– Разве она не сгорела?!

– Как видите, нет.

– А почему?

– Вы задаёте вопросы, ответы на которые я собирался получить от вас, – с нажимом проговорил он. – Мне пока неизвестно, почему она уцелела. Может быть, она сделана из огнеупорной бумаги или случайно оказалась вне зоны огня, – произнёс он неуверенно.

– Но мне сказали, что там все выгорело буквально дотла, – удивилась Марина. – Эту фотографию муж держал в руках, когда я уходила звонить.

– Значит, перед несчастьем разговор у вас шёл о ней?

– Можно сказать и так, – она неопределённо пожала плечами.

– Кто изображён на этом снимке помимо вас?

– Вот это мой муж… – губы её задрожали, и она, всхлипнув, вытерла набежавшие слезы. – Рядом с нами стоят Дятловы, Олег с Леной, они живут недалеко отсюда. Посередине Володя Крапивин со своей… – она слегка замялась, – со своей женой Свадьба состоялась три дня назад. Наши мужья дружат между собой, а мы, жены, с ними заодно.

– А вы не знаете, что случилось у Дятловых? – Он пристально посмотрел на неё, пытаясь уловить малейшее несоответствие между её словами и тем, о чем она на самом деле думает.

– Разве у них что-то случилось? – Марина подняла на него полные тревоги глаза.

– К сожалению, да, – он отвёл взгляд. – Понимаю, что вам и без того сейчас тяжело, но я обязан сообщить, что сегодня примерно около полуночи Олег Дятлов скончался при самых прискорбных обстоятельствах – его убило током.

– Не может быть, – потрясённо прошептала Марина, расширив глаза. – Этого просто не может быть.

– Увы, это правда, – сочувственно проговорил следователь.

– Господи, какой ужас… Что же это творится на свете… А Лена? – встрепенулась она. – С ней ничего не случилось?

– К счастью, она, как и вы, в полном порядке, если так можно назвать состояние женщины, у которой только что погиб муж. Я сообщил вам об этом потому, что считаю: две эти смерти как-то связаны между собой.

– С чего вы взяли?

– Из-за фотографий. Рядом с телом Олега Дятлова был найден совершенно идентичный этому снимок. Судя по всему, он как раз разглядывал его перед самой смертью. Ваш муж, насколько я понял, занимался тем же самым. Вам не кажется это странным, что два человека умирают примерно в одно и то же время, рассматривая одну и ту же фотографию, и причём умирают по одной причине – они сгорают?

– Нет, не кажется, – покачала она головой. – Мой муж рассматривал её просто потому… потому что… – она вдруг запнулась и опустила глаза.

– Почему? – жёстко спросил следователь.

– Потому что перед этим ему позвонил Олег.

– И что?

– Он попросил его сходить и взять из почтового ящика эту фотографию.

– Замечательно – Миронин возбуждённо поёрзал на табуретке. – А почему это нужно было делать в столь поздний час?

– Долго объяснять, – устало бросила она. – Просто хотел, чтобы Костя её увидел, вот и все. Эту фотографию нам прислал Игорь Корешков.

– Это ещё кто такой? – удивился капитан.

– Четвёртый приятель из студенческой компании наших мужей. Он был фотографом на свадьбе и сделал эти снимки, а потом прислал нам.

– Игорь Корешков, говорите? – он достал блокнот с карандашом и начал записывать – Номер его телефона и домашний адрес, пожалуйста – Все сгорело вместе с квартирой, а наизусть я не помню, – сказала Марина.

– Как вы думаете, он ещё жив? – спросил следователь.

– Понятия не имею, – вздохнула она – Кстати, когда начался пожар, я как раз ему звонила, но никто не брал трубку.

– Хорошо, проверим. А где живут молодожёны?

– У них новая квартира где-то в Жулебино, но я там ни разу не была ещё. Вчера они улетели в Париж в свадебное путешествие, мы все их провожали. Правда, Корешкова там не было – Не было? – насторожился Миронин. – А почему?

– Не знаю, как-то не до него было.

– Может, с ним все-таки что-то случилось?

– Единственное, что с ним могло случиться, это очередной запой, – тоскливо сообщила Марина. – Как начал на свадьбе, так до сих пор остановиться не может – Однако это не помешало ему сделать фотографии и выслать их вам по почте.

– Ну, наверное, это случилось в момент просветления.

– Кстати, почему по почте? Вы что, не встречаетесь?

– Он обещал принести свадебные снимки в аэропорт, но, как я уже сказала, его там не было. И вообще, честно говоря, вы задаёте мне вопросы, о которых я сама ещё не задумывалась. Это такие мелочи, на которые обычно не обращаешь внимания.

– От таких вот мелочей, уважаемая гражданка Блинова, иногда зависит наша жизнь. Скажите честно, у вас есть какие-то мысли по поводу того, как эта фотография может быть связана с гибелью вашего мужа и Олега Дятлова? Быть может, тут как-то замешана невеста? – он хитро прищурился, проверяя свою версию.

– Которую из них вы имеете в виду? – спокойно спросила Марина – Что значит, которую из них? – опешил капитан. – По-моему, у жениха обычно бывает лишь одна невеста.

– Это по-вашему, – устало вздохнула она. – На самом деле на этой фотографии нет невесты Володи Крапивина.

– Как это нет? – вконец растерялся следователь. – А кто же тогда, по-вашему, стоит рядом с женихом на этом снимке?

– Не знаю, – честно ответила Марина – Шутите? – он недоверчиво заглянул ей в глаза – Мне сейчас не до шуток, я очень устала, у меня только что погиб муж, сгорела квартира, а вы мучаете меня какими-то дурацкими вопросами. Сейчас приедут мои родители, и ваше присутствие здесь нежелательно – мой папа генерал милиции и будет очень удивлён, когда увидит, что его дочь истязают в таком состоянии.

– Я все понимаю, извините. – Капитан поднялся и сгрёб со стола снимок. – И все же скажите, что вы имели в виду, говоря, что на снимке изображена не невеста?

– Найдите Корешкова и спросите у него – он автор этого шедевра. Единственное, что мне известно, так это имя этой старухи. Её зовут Наталья, фамилию не помню, кажется Коробочкина или что-то в этом роде.

– Вы хорошо её знаете?

– Я вообще её не знаю и впервые вижу! – чуть не плача, воскликнула Марина. – Оставьте меня в покое, в конце концов!

– Ухожу, ухожу, только ради бога, не нервничайте. Ещё раз прошу прощения за вынужденное беспокойство. Передавайте привет своему папе.

Марина горько заплакала, закрыв лицо ладонями, и капитан спешно ретировался.

* * *

Проспав мёртвым сном до двенадцати часов дня, Игорь Корешков проснулся с дикой болью в голове и ужасным запахом во рту. Он с великим трудом сел на кровати, опустив босые ноги на грязный пол, поскрёб торчащие во все стороны спутанные волосы, обвёл мутным взглядом комнату, увидел разбросанные по полу пустые бутылки из-под пива, вина и водки, и ему стало страшно: неужели он один сумел выпить такое количество всякой дряни и не умереть при этом? Значит, есть ещё порох в пороховницах. Его вдруг начало поташнивать, и он понял, что нужно срочно лечиться. Нетвёрдыми ногами он прошёл в ванную, взял стоявшую под раковиной специально для такой цели припасённую стеклянную двухлитровую банку, набрал в неё холодной воды из-под крана и стал через силу пить, сдерживая позывы рвоты. Выхлебав все два литра, он сунул в рот два пальца и начал очищать желудок прямо в раковину. Он знал, что после этой неприятной процедуры ему станет немного легче, поэтому заставлял себя это делать каждый раз, когда набирался до крайней степени, как случилось вчера. Когда содержимое желудка переместилось в раковину, он почистил зубы, умылся, залез в ванную, включил холодный душ, постоял под ним около минуты, затем вытерся полотенцем и пошёл на кухню. Как бы ни был он пьян, Игорь всегда оставлял на утро бутылку пива, и теперь пиво стояло в холодильнике. Вылив его в литровую кружку, он осушил её несколькими глотками, сидя на табурете, и уставился в окно, прислушиваясь к тому, что происходит в его организме. Через минуту головная боль почти утихла, тошнота прошла и мысли стали проясняться. Он довольно улыбнулся: опять сработало! И пошёл в комнату собирать разбросанные бутылки. Где-то глубоко в подсознании засела некая мысль, но она никак не могла пробиться, внося в его душу смятение. Он что-то забыл, что-то очень важное… Перетащив пустую тару на кухню, Игорь наконец вспомнил: два дня назад он поссорился с Ольгой. Под ложечкой тоскливо засосало, он сел на табуретку, закурил и стал вытаскивать из памяти подробности.

Она приехала к нему уже под вечер, как обещала, привезла ему шторы, которые купила на свои деньги, а он встретил её вумат пьяный. Она, конечно, удивилась, но ничего не сказала, пока он не начал к ней приставать. Ольге не нравилось заниматься с ним любовью в таком виде. Игорь это знал, но не мог ничего с собой поделать. Если трезвый он не придавал сексу большого значения, то алкоголь пробуждал в нем неутолимое желание, причём все равно с кем, лишь бы насытиться. Все дремлющие в нем сексуальные фантазии вдруг выползали наружу и начинали хватать за юбки всех женщин подряд, без разбору. Ольга об этом догадывалась, и потому ей было особенно противно, когда Игорь, слащаво ухмыляясь, начинал лапать её тело. Она твёрдо заявила ему, что не хочет спать с ним в таком состоянии, Игорь обозвал её фригидной, она оскорбилась и начала упрекать его в никчёмности, на что он не преминул заметить, что, хоть и не заканчивал МГИМО, обладает бесспорным талантом художника, а она – самая обычная, бездарная серая мышь с престижным дипломом. Ольга расплакалась и ушла, бросив ему на прощание, что больше ноги её не будет в этом гадюшнике. И теперь Игорю, который всегда кичился своей свободой, было очень жалко себя. Его бросил единственный человек, который относился к нему с теплотой и любовью, заботился о нем и всегда помогал, несмотря на все его странные выверты. Ольга умела прощать, это было очень важным её качеством, она понимала его, когда другие насмехались, и всегда становилась на его сторону. Теперь он её потерял, и ему стало очень больно и тоскливо. Он вдруг остро ощутил собственное одиночество и понял, как много значила для него Ольга. Но дурацкая гордость, с которой он ничего не мог поделать, не позволяла позвонить ей и попросить прощения. Решив, что самым лучшим выходом из положения будет пойти купить водки и напиться с горя, он пошёл в комнату одеваться. Натягивая штаны, подумал о деньгах Он не помнил, на какие шиши пил эти два дня, и поэтому очень удивился, когда залез в карман и обнаружил там смятые сто долларов и какую-то мелочь рублями. Он точно знал, что после свадьбы остался на мели, и не мог понять, откуда появились эти деньги. И вдруг все отчётливо всплыло в его памяти. Странные фотографии, встреча с Крапивиными, обещание съездить в часовню и привидение на площадке – все эти события промелькнули одно за другим в его голове, и он почувствовал досаду. Завтра уже должны вернуться Володя с Настей, а он до сих пор и пальцем не пошевелил, хотя и дал слово. Делать нечего, нужно тащиться в эту проклятую часовню. Он застегнул штаны, накинул рубашку, и тут зазвонил телефон. «Может, Ольга?» – подумал он с надеждой и поднял трубку.

– Добрый день, – услышал он незнакомый мужской голос. – Могу я поговорить с Игорем Корешковым?

– Можете, – хрипло бросил он и прокашлялся. – А кто его спрашивает?

– Капитан милиции Миронин Юрий Павлович.

– Даже так? – у Игоря все опустилось внутри. – Что вам угодно?

– Я хотел бы встретиться с вами через полчаса. Вы будете дома?

– Не понял, с какой это стати я должен с вами встречаться? – буркнул Игорь, лихорадочно пытаясь вспомнить, что он мог натворить в пьяном состоянии такого, что его персоной заинтересовалась милиция. – Я ничего противозаконного не совершал, – и неуверенно добавил:

– По-моему…

– А я вас ни в чем и не обвиняю, – сказали в трубке и многозначительно добавили:

– Пока.

– Тогда в чем дело? – облегчённо выдохнул Игорь.

– Я все объясню при встрече. Пожалуйста, никуда не уходите, я буду ровно через полчаса.

Трубку положили, и сердце Игоря тревожно заколотилось. Он сейчас был вовсе не в том состоянии, чтобы общаться с милицией. У него немного кружилась и побаливала голова, его слегка мутило, и от него так несло перегаром, что он даже сам это чувствовал. Вдобавок ко всему он ещё плохо соображал и мог наговорить лишнего. Если он хотя бы знал, о чем пойдёт речь, то подготовился бы к встрече, но он не знал, и эта мучительная неопределённость сводила с ума. Игорь никогда не любил милицию. Неизвестно почему при виде представителей закона в форме он вдруг начинал чувствовать себя виноватым, хотя ничего дурного не совершал. Его губы сами собой начинали беспокойно подрагивать, глаза воровато бегали по сторонам, словно он только что украл или убил человека, а успокоиться никак не мог, как ни старался. Из-за этого почти каждая встреча с милиционером заканчивалась для него как минимум проверкой документов, а как максимум – задержанием и транспортировкой в отделение для выяснения личности.

Нужно было срочно что-то делать, но ничего толкового в голову не приходило. Тогда он решил навести в квартире порядок. Заправил постель, вытер со стола. Потом пошёл в ванную и побрился, правда, бритва оказалась тупой, а руки дрожали и он порезался сразу в двух местах. После этого завёл давно остановившиеся настенные часы, узнав по телефону точное время, и вдруг увидел лежащие на подоконнике сложенные аккуратной стопкой шторы, которые принесла позавчера Ольга. Это было то, что надо: чтобы хоть как-то отвлечь внимание милиционера от своего лица, он будет делать вид, что вешает шторы Эта потрясающая мысль немного успокоила Игоря, он вскарабкался на подоконник и прицепил одну петельку шторы за крючок на карнизе. Вторую не успел – в дверь позвонили. Чувствуя себя застигнутым на месте преступления грабителем, он спрыгнул на пол и пошёл открывать.

На площадке стояла Ольга с пакетом в руках. Голубые джинсы плотно облегали её стройные бедра, красный топик обтягивал полную грудь, волосы были прижаты синим ободком. Ольга удивлённо посмотрела на него и спросила:

– Ты что, на самом деле побрился или мне это снится?

Не ожидавший её вообще когда-либо здесь увидеть Игорь страшно обрадовался.

– Привет, моя радость! Заходи скорее, а то сейчас мент припрётся. – Схватив её за руку, он втащил девушку в квартиру и тут же услышал скептическое замечание, раздавшееся со стороны лестницы:

– Мент уже припёрся.

Перед дверью возник невысокого роста коренастый мужчина в сером костюме. Ему было много за тридцать, в волосах поблёскивали небольшие залысины, смуглое лицо с крупными чертами было тщательно выбрито, умные глаза, казалось, проникали в самую селезёнку.

– Я капитан Миронин, – сказал он.

– Извините, – страшно смутился Игорь, – я не видел, что вы уже пришли.

– Ничего, я привык. – Он бросил взгляд на ничего не понимающую Ольгу, стоявшую в прихожей. – А это кто?

– Это моя хорошая знакомая. Да вы проходите, – засуетился хозяин, приглашая гостя. Тот вошёл и начал осматриваться. – Правда, у меня тут генеральная уборка, я шторы как раз вешаю…

– Ты – шторы вешаешь?! – у Ольги глаза полезли на лоб, но Игорь незаметно подмигнул ей, и она замолчала.

– Ничего, – сказал Миронин, – сегодня ночью я видел бардак и похуже. Давайте присядем, с вашего позволения. Нам предстоит серьёзный разговор.

– Конечно, конечно, вы садитесь в кресло, а мы с Ольгой на диване устроимся.

Они расселись. Ольга пыталась по лицу Игоря понять, что происходит, но выяснила только то, что её друг чем-то очень напуган. Капитан спросил:

– Вы уже, конечно же, знаете о том, что случилось сегодня ночью?

– А что случилось сегодня ночью? – Ольга подозрительно глянула на Игоря. – Ты что-то натворил?

– Я спал мёртвым сном, – напрягся тот. – И не покидал квартиру. Свидетелей у меня нет, но это правда.

– Значит, вам неизвестно, что этой ночью погибли два ваших друга? – сделал вывод Миронин.

– Не понял, – опешил Корешков, – какие два друга?

– Олег Дятлов и Константин Блинов.

– Я их не убивал, – побледнел Игорь, и только сейчас до него дошло, о чем ему говорят. – Что?! Они погибли?! Как?!

– Боже, какой ужас… – ошеломлённо пролепетала Ольга.

– Оба сгорели, – бесстрастно пояснил капитан. – Дятлова убило током, а Блинов погиб во время пожара в квартире.

– А Марина с Леной живы?! – спросила Ольга, не в силах осознать столь чудовищную новость.

– Они обе живы, слава богу, – успокоил её капитан. – С Еленой Дятловой я недавно беседовал по телефону, она, кстати, подсказала мне ваш телефон и адрес. Честно говоря, я думал, они уже вам сообщили.

– Нет, вы первый, к сожалению, – пробормотал Игорь, тупо уставившись в одну точку – Не могу поверить, что Олега с Костей больше нет… Невероятно. Это был несчастный случай?

– Это я как раз и пытаюсь сейчас выяснить, – он внимательно посмотрел Игорю в глаза. – У вас нет каких-либо оснований считать, что они оба покончили жизнь самоубийством? Вы ведь друзья, может, они вам рассказывали что-нибудь?

– Самоубийством? – Игорь решительно покачал головой. – Исключено. Оба они совершенно нормальные люди, без психических отклонений, вполне довольные и счастливые, и у них не было никакого повода убивать себя. – И тут он вспомнил:

– Постойте, я ведь вчера вечером разговаривал с Олегом! Он был жив и здоров и на тот свет не собирался.

– О чем вы с ним говорили? – насторожился капитан.

– Да так, ни о чем, собственно, – замялся Корешков. – Он позвонил и спросил про фотографию, которую я ему выслал по почте.

Миронин сунул руку во внутренний карман пиджака, вынул конверт и достал из него свадебную фотографию.

– Случайно, не эту вы имеете в виду? – спросил он, сверля Игоря глазами.

– Да, эту, – опешил тот. – А откуда она у вас?

– У меня их целых две, – он показал вторую. – Видите ли, господин Корешков, мне показалось странным, что оба ваших погибших друга, как выяснилось, перед смертью разглядывали эти снимки. Рядом с каждым из них была найдена фотография. Мне удалось установить буквально следующее: вы сделали эти снимки, прислали им по почте, после чего Дятлов и Блинов погибли при весьма странных обстоятельствах. Что вы на это скажете?

– Это полная чушь, – твёрдо проговорила Ольга. – При чем здесь фотографии? Вы же сами сказали, что это были несчастные случаи.

– Я сказал, что это были очень странные несчастные случаи, – мягко поправил её капитан.

– И в чем их странность? – спросил Игорь.

– Их несколько. Во-первых, оба, как я уже говорил, изучали перед смертью эти снимки, во-вторых, Дятлова убило током от обыкновенного светильника, но он сгорел так, словно упал на высоковольтные провода, в-третьих, Блинов сгорел в собственной кровати, причём он не спал при этом, но почему-то даже не сделал попытки спастись. Пожар начался очень стремительно, как будто вся спальня была залита бензином. Его жена в это время звонила вам по телефону, но вы не брали трубку. – Он вперился в него, прищурившись, и у Игоря все оборвалось внутри. – Где вы были сегодня ночью примерно с половины двенадцатого до половины первого?

– Спал, – глаза Игоря сами собой беспокойно забегали. – Я, простите, был в стельку пьян и не слышал звонка.

– Не морочьте мне голову, Корешков, – жёстко бросил следователь. – В обоих преступлениях чётко просматривается ваш след. Скажите спасибо, что у меня пока нет доказательств, иначе вы бы сейчас куковали в участке и давали показания для протокола.

– О чем это вы? – вконец растерялся Игорь и беспомощно посмотрел на Ольгу. – Объясни ему, что я здесь ни при чем.

– Это правда, товарищ капитан, – горячо заговорила она. – Игорь не мог никого убить – у него был длительный запой.

– В таком состоянии обычно и совершаются самые злостные и абсурдные на первый взгляд преступления, – безжалостно заметил следователь. – Если он не помнит, что делал, это ещё не значит, что не убивал. Я знавал вполне добропорядочных людей, которые, допившись до белой горячки, убивали своих любимых жён и детей, а наутро ничего не помнили. Вы прислали им эти странные фотографии, рассчитывая, что они отвлекут их внимание, а сами проникли сначала в квартиру Дятлова и устроили ему короткое замыкание, а затем подожгли спальню Блиновых.

– Но постойте, – вспомнила Ольга, – вы ведь сами говорили, что перед пожаром Марина звонила Игорю! Значит, его не было в их квартире, на так ли?

– Это ещё ничего не доказывает, – ничуть не смутился капитан. – Преступление могло быть подготовлено раньше. Он мог за день до этого подложить под кровать, например, канистру с бензином или другим горючим веществом. Зная, что Блинов курит в постели, можно было предположить, что рано или поздно из искры возгорится пламя.

– Но это же абсурд! – запротестовала Ольга. – Вы хоть представляете, какой запах должен стоять в спальне, где под кроватью лежит канистра с бензином? Хуже, чем в гараже! И потом, Марина очень аккуратная женщина, она каждый день протирает полы в квартире и обязательно заметила бы, если что-то было бы не так.

– Это-то меня и смущает, – вздохнул капитан и полез в карман за сигаретами. – Здесь можно курить?

– Ради бога, – обиженно проговорил Игорь. – Боюсь, вы идёте не по тому следу, товарищ капитан – О чем это вы? – насторожился Миронин, застыв с поднесённой ко рту сигаретой.

– Мне кажется, все дело в этих проклятых фотографиях, – сказал Игорь.

Миронин сунул сигарету в рот, чиркнул зажигалкой, глубоко затянулся и сказал:

– О фотографиях у меня к вам особый разговор. Дело в том, что это не совсем обычные снимки.

– Правда? Вы тоже это заметили? – обрадовался Игорь.

– Конечно, заметил. Не знаю почему, но при пожаре в спальне Блиновых сгорело практически все, кроме фотографии. Она, как видите, прекрасно сохранилась, хотя я нашёл её в куче пепла. Наши эксперты установили, что это самая обычная глянцевая фотобумага, без каких-либо огнеупорных свойств. Они даже отрезали от неё полоску и сожгли на моих глазах.

– Потрясающе! – ошеломлённо проговорила Ольга и посмотрела на Игоря. – Когда ты рассказывал мне про снимки, я сначала не верила. А теперь вот…

– При чем здесь снимки? – недовольно поморщился тот. – Не знаю, как точно, но во всем виновата старуха.

– Какая старуха? – спросил следователь.

– Та, что стоит на снимке в свадебном платье.

– Кстати, я как раз собирался у вас спросить: зачем вы подменили настоящую невесту этой старой женщиной?

– Я не подменял, – устало бросил фотограф. – Мне уже надоело всем это объяснять. Я и Володе и Олегу вчера это говорил.

– Но если не подменяли, то откуда она взялась?

– Это мне тоже неизвестно, – вздохнул Игорь и поднялся.

– Куда вы? – вскинулся капитан.

– За негативами. Сейчас сами убедитесь, что я не вру.

Капитан поднялся и пошёл за ним. Зайдя в кладовку, Игорь начал вытаскивать мусор из корзины, чтобы добраться до второго дна. Две фотографии все ещё висели на верёвке, прикреплённые прищепками.

– Что это вы делаете? – удивился следователь.

– Негативы ищу.

– Вы их выбросили?

– Да, – соврал Игорь, не желая раскрывать ему своих секретов, и, чтобы отвлечь внимание, кивнул на фотографии. – Вон ещё два снимка, посмотрите.

Тот подошёл и начал разглядывать, не снимая, а Игорь быстро вытащил второе дно, извлёк негативы и выпрямился.

– Вот, полюбуйтесь сами. Здесь все белым по чёрному.

Перехватив плёнку двумя руками, следователь вышел из лаборатории и начал рассматривать её на свет.

– Да, похоже это та самая старушка, – сказал он наконец. – А я ещё удивлялся, зачем симпатичному молодому парню жениться на такой престарелой особе.

– А я что говорил, – обрадовался Игорь. – Мне ни к чему вас обманывать.

Следователь положил негативы на стол, сел в кресло и задумчиво проговорил:

– Здесь есть что-то, чего я не понимаю.

– Неудивительно, – хмыкнула Ольга.

– Вы уверены, что это та самая плёнка, которую вы снимали на свадьбе вашего друга Владимира Крапивина?

– Конечно, уверен, – усмехнулся Игорь. – Вы же сами видите, мы все там присутствуем, кроме Насти – невесты Володи. Откуда взялась эта старуха я – понятия не имею. Поэтому и выслал фотки своим друзьям в надежде, что им что-нибудь известно. Но Олег и Володя, по крайней мере, тоже были удивлены, они не знают эту бабку Более того, эта фотография обладает странными свойствами.

– Например?

– Например, она начинает нагреваться, если эту старуху как-нибудь обозвать или упомянуть при ней Библию.

– Вы меня тоже за идиота принимаете? – строго поинтересовался следователь.

– Ничуть. Кстати, почему тоже?

– Потому что, когда я пролистывал тетрадь Олега Дятлова, то заметил там показавшиеся мне абсолютно бредовыми записи В них, в частности, говорилось о том, что он плюнул на фотографию – и слюна зашипела. Я ещё подумал, что у этого Олега были не все дома.

– А вы сами проверьте.

– Как?

– Скажите ей что-нибудь гадкое, только не держите в руках, а то обожжётесь, – посоветовал Игорь.

– Детский сад какой-то, – пробормотал Миронин, однако послушно положил один снимок на подлокотник, а другой убрал в конверт и бросил на стол. – Ну и что же мне ей такого сказать? – спросил он, глядя на фотографию.

– Вы женаты? – полюбопытствовала Ольга.

– Был.

– А хотели бы, чтобы ваша жена вернулась?

– Нет.

– Тогда представьте себе, что пришла к вам в образе этой старухи и требует, чтобы вы с ней переспали.

– Ещё чего, – насупился Миронин и, обращаясь к старухе на снимке, язвительно выдал:

– Я лучше с крокодилом в постель лягу, чем с тобой, выдра ты носатая. – И вопросительно посмотрел на Игоря. – Ну, и что теперь?

– Потрогайте.

Тот ткнул в снимок пальцем и тотчас же отдёрнул, болезненно скривившись.

– Что за ерунда? – изумлённо воскликнул он, глядя на свой палец. – Она и вправду очень горячая.

– А что я вам говорил! – злорадно пропел Корешков. – Это очень необычная старушка.

– Постойте, так раз она греется, – осенило Ольгу, – значит, вполне могла послужить причиной пожара!

– Точно, – поддержал её Игорь, – вот где собака зарыта!

– Скажите честно, – следователь в упор посмотрел на фотографа, – вы специально все это подстроили? Вы, по-видимому, фокусник или что-то в этом роде, да?

– Я не фокусник, – оскорбился Игорь, – я профессиональный фотограф.

– Если профессиональный, значит, можете хорошо проделывать всякие фотографические фокусы с плёнкой и бумагой, – упрямо держался за своё следователь. – Я не верю в чудеса. Чудес на свете не бывает – бывают только люди, которые маскируют под них свои преступления.

– Ну вы и маловер, – поразилась Ольга. – Вы что, пальцам своим не доверяете?

– Это специальные химические добавки.

– А старуха на плёнке? – напомнил Игорь.

– Оптический обман, – парировал Миронин, потрогал снимок и, убедившись, что он уже остыл, взял и начал разглядывать его на свет. – Сейчас я что-нибудь обязательно обнаружу. – Он повернул фотографию и стал смотреть с другой стороны. Глаза его удивлённо округлились, и он спросил:

– А это что ещё за хренотень?

– Что вы имеете в виду? – Игорь с Ольгой с интересом придвинулись к нему.

– Смотрите, здесь какое-то несоответствие, по-моему, – удручённо пробормотал следователь – Дайте-ка взглянуть на несоответствие, – попросил Игорь, перехватывая фотографию, и тут же ошарашенно смолк.

Дело в том, что если смотреть на фотографию с обратной стороны, то все на ней должно выглядеть точно так же, только в зеркальном отражении. Все гости действительно стояли как и положено, а вот «невеста» почему-то просматривалась со спины, словно он не снимок разглядывал, а живого человека. Причём свет в часовне падал из окна и насквозь просвечивал и без того довольно прозрачное свадебное платье. Игорю стала видна фигура старухи, её худые кривые ноги и дряблые обвисшие ягодицы. В результате каких манипуляций мог получиться столь интересный оптический эффект, ему было пока неясно. Более того, из спины старухи, как раз в том месте, где глубокое декольте открывало её костлявую спину, торчал вонзённый по самое топорище топор. Половина платья и часть открытой спины были залиты чем-то тёмным, по-видимому, кровью.

– Вот это да, – растерянно пробормотал Игорь, протягивая снимок Ольге. – Такого я ещё не видел Вместе они уставились на следователя, угрюмый вид которого свидетельствовал о том, что он понемногу начинает верить в чудеса.

– Как вы думаете, что это может означать? – спросила Ольга.

– Только одно: вы сами нарисовали этот топор. – Он с досадой поморщился. – Хотя, честно признаться, мне все это не очень нравится. Я никогда ни с чем подобным ещё не сталкивался. Странная фотография, странные нелепые смерти, топор в спине… – Он поскрёб подбородок. – Если вы говорите правду и здесь нет фокусов, значит, эту старуху убили. Судя по нанесённой ране, она недолго мучилась. Я думаю, надо поднять в архивах все похожие дела, и тогда мы узнаем, что это за старуха, кто и за что её убил.

– А я думаю, – сказал Игорь, – что нужно поехать в ту часовню, где делались снимки, и все разузнать. Старуха должна была иметь какое-то отношение к этой часовне – она ведь именно там появилась.

– А что это за часовня? – следователь был явно смущён происходящим.

– Понятия не имею. Володя арендовал её для свадьбы, привёз нас туда на автобусе, работник загса провёл церемонию, мы сфотографировались и уехали. Это по Рязанской трассе, недалеко от Лыткарино.

– Тогда поехали туда, я на машине, – сказан Миронин. – Не люблю загадок, особенно с примесью мистики. Учтите, если там ничего не выяснится, – я вас обоих посажу.

– Но за что?! – в один голос воскликнули Игорь с Ольгой.

– Потом придумаю, за что.

* * *

Володя был прав, когда решил расписаться именно здесь: места вокруг часовни и в самом деле были очень живописными. Небольшое, но очень симпатичное каменное строение, выкрашенное в белый и салатовый цвета, как бы похваляясь своими свежими красками, возвышалось на поросшем зеленой травой невысоком холме. Почти со всех сторон к нему подступал берёзовый лес, в нем громко пели птицы, на поляне стрекотали кузнечики. Яркое солнце на абсолютно безоблачном небе играло яркими лучами на позолоченном кресте часовни, к которой вела узкая извилистая тропинка. По другую сторону, там, где начиналась опушка леса, виднелись поросшие травой развалины, а за ними лес расступался, словно его специально раздвинули руками, чтобы показать небольшое озерцо. От чистого и свежего запаха трав кружилась голова, хотелось петь и смеяться от счастья, глядя на первозданную красоту этого чудесного уголка природы, чудом сохранившегося вблизи Москвы.

Оставив машину на поляне около леса, они втроём поднялись по тропинке на холм. Ни одной живой души вокруг Деревянные двери часовни были заперты на висячий замок. Рядом с дверью висела новенькая медная табличка: «Памятник искусства. Охраняется государством. Построен в 1915 году. Архитектор неизвестен».

– Красиво здесь, – сказал следователь, окидывая восхищённым взглядом зеленые просторы. – Спасибо, что привезли меня сюда, а то я уже и забыл, что на земле такие места бывают – Это вы нас привезли, – напомнила Ольга, рассматривая табличку. – Надо же, часовню построили столько лет назад, а она как новенькая.

– Конечно, её недавно отреставрировали, – сказал Игорь – Ну, что будем делать? Здесь никого нет.

– Так, давайте для начала осмотрим это культовое сооружение со всех сторон, – деловито проговорил следователь.

– Это не культовое сооружение, а молитвенный дом, – поправила его Ольга.

– Один черт – Бывший молитвенный дом, – добавил Игорь. – Теперь это памятник. Интересно, зачем его здесь построили вдали от людей? Тут же никто не живёт – Как это никто не живёт? – послышался за их спинами скрипучий голос, и они обернулись.

По тропинке, опираясь на суковатую палку, тяжело поднимался старик. Глубокие морщины покрывали все его сморщенное от времени лицо, сухая кожа на руках была жёлтого, как у мертвеца, цвета, подслеповатые глаза часто моргали, остатки седых волос на голове развевал ветерок, зубов во рту почти не имелось. Застёгнутая наглухо тёплая байковая рубаха в выцветшую когда-то синюю с белым клетку, просторные тёмные штаны, потёртые кожаные сандалии составляли одежду старика. Взойдя на площадку перед входом в часовню, на которой стояли, с удивлением взирая на невесть откуда взявшегося деда, трое приезжих, он остановился, опершись двумя руками на свою палку, и продолжил начатую ещё внизу фразу:

– Раньше здесь много народу жило, понимаешь. А вы откуда будете?

– Из Москвы мы, дедушка, – ответила Ольга – Помолиться хотели или просто посмотреть? – он с детским интересом разглядывал незнакомцев, щуря глаза.

– А вы, собственно, кто будете? – строго спросил следователь.

– Григорием меня зовут. Я жил здеся когда-то, – прошамкал старик. – Хожу вот сюда иногда, присматриваю, как бы чего не утянули. Народ нынче шальной пошёл.

– Против такого народа, дед, с пулемётом ходить нужно, а не с палкой, – усмехнулся Игорь. – А то они и вас вместе с этой часовней утащат.

– Кому я нужен такой старый, – он заулыбался, обнажив пустые десны – Мне уж девяносто семь годков, почитай, стукнуло.

– Хорошо сохранились, – с улыбкой заметила Ольга и перешла к делу. – Скажите, дедушка, вы где сейчас живёте?

– Там, в Лыткарино, – дед махнул рукой за спину. – Как родился, так и живу. А раньше здесь усадьба была. Вон видите, – он кивнул на развалины внизу около леса, – это все, что от неё осталось. После революции люди сожгли, – он вздохнул, горестно покачав головой – Да и я сам тоже жёг со всеми. Молодой ишшо был, глупый, не понимал, что добро народное уничтожаю.

– А часовню почему не сожгли? – спросил Игорь.

– Побоялись, что бог накажет, – пояснил дед, глядя на часовню. – Сломать не сломали, а молиться все равно в ней не молились – такая тогда политика партии была. Так она и стояла здеся, брошенная, покуда новая власть не пришла и все церкви заново не отстроила. Эту вот молельню тоже покрасили, внутри все прибрали, иконки повесили, крест новый справили, табличку присобачили – лучше прежней стала. Только люди все равно сюда не ходят.

– Что ж так? – спросил следователь.

– Далеко, сынок, ходить-то, да и в Лыткарино своя церковь есть. Но я думаю, не поэтому сюда люди не ходят.

– А почему?

– Гиблое это место, – вздохнул дед. – Нечистая здесь, говорят, вовсю гуляет. Все трое переглянулись.

– Расскажите, пожалуйста, – попросила Ольга. – Нам очень интересно.

– Ага, – поддакнул Игорь, – а мы вам за это денег дадим, костыль новый купите, – он сунул руку в карман, вытащил смятые сто рублей и протянул старику. – Вот, держите.

– Неужто это все мне? – удивился дед, беря бумажку крючковатыми пальцами. – Ну, спасибо, дай бог вам здоровья на долгие лета. Никогда мне ещё за разговоры денег не давали.

Чёрная фата – То ли ещё будет, дедуля, – хмыкнул Игорь. – Давайте, травите свою историю.

– Только она длинная, милок, нужно присесть где-нибудь, а то ноги у меня уже не те стали.

– Можно здесь, на травке, и присесть, – предложила Ольга, сгорая от любопытства. – У нас время есть, мы не торопимся.

Они расселись кружком на травянистом склоне, и дед начал рассказывать, положив палку себе на колени:

– Никому я об этом не рассказывал ещё, но чую, что недолго мне уже осталось жить, да и люди вы, видать, хорошие, поэтому слушайте, не уносить же с собой в могилу. Об этом уже никто, кроме меня, почитай, и не знает. Я тут один такой старый остался, что помню. Документы все ещё в революцию уничтожили, и сейчас никому неизвестно, что когда-то в этой усадьбе жила одна барыня по фамилии Коробейникова. Звали её Наталья. Мне тогда двенадцатый год шёл, когда она решила свадьбу себе сыграть. Об этом вся округа судачила, потому как этой барыне на то лето аккурат стукнуло восемьдесят годков. Страшная она была, как смерть, и злая, как сто голодных волчиц.

– Постойте-ка, дедуля. – Миронин залез в карман, вытащил конверт, достал из него один снимок и протянул старику. – Взгляните, это не она, случайно?

Взяв фотографию, дед подслеповато прищурился, затем вынул из бокового кармана рубашки очки, нацепил на нос и снова посмотрел. И тут же дряблые губы его затряслись, рука со снимком стала дрожать, он поднял на следователя обезумевший взгляд и испуганно прохрипел:

– Она самая, Наталья Коробейникова. Где вы это взяли?

– Неважно, дед. Вы уверены, что это она?

– Конечно. Я сам на её свадьбе был, еду подносил. Мать честная, как же это так. – Он потрясённо качал головой, ощупывая снимок костлявыми пальцами. – А кто это рядом с ней стоит?

– Это наши друзья, – взволнованно пояснил Игорь, ещё не веря в такую удачу. – Дело в том, что недавно мы гуляли свадьбу в этой самой часовне, а когда проявили фотографии, то вместо невесты увидели эту незнакомую женщину. Как она там оказалась – загадка, но теперь нам стало все…

– Минутку, – сердито перебил его следователь, – пусть сначала он все расскажет.

– Вот этот парень, – дед ткнул пальцем в жениха на снимке, – он кто?

– Мой друг, Володя Крапивин, – сказал Игорь. – А что?

– Он очень похож на того человека, которого Наталья женить на себе хотела. Почти вылитая копия. Фёдором Ореховым его звали, как сейчас помню, – он задумчиво покачал головой. – Надо же, какие совпадения случаются.

– Рассказывайте дальше, – попросил следователь.

– Ну и вот, – продолжил дед, не выпуская снимка из рук, – как я уже говорил, Наталья была очень злая и страшная – сами видите, что не вру. Дожила она старой девой до восьмидесяти лет, а потом вдруг замуж удумала выходить. За её спиной все господа в округе смеялись, но она упёрлась рогом, плюнула на всех. А секрет был в том, что жил у нас в деревне молодой и красивый парень, тот самый Федька Орехов, который на вашего друга похож. Здоровый был мужик, драчун отчаянный, кузнецом работал, и все бабы в деревне за ним убивались. А он ни на кого не смотрел, потому как сильно свою Василису любил. Василиса тоже из бедных была, у Коробейниковой в усадьбе прислуживала, маленькая такая, хрупкая и красивая, ну снегурочка прямо, коса до пят и пела очень душевно. Все уже знали, что весной Федор с Василисой свадьбу сыграют, радовались за них, её родители приданое готовили, как вдруг зимой случилась беда. Однажды утром Василису нашли мёртвой около проруби. – Он посмотрел на озеро за лесом. – Вон на том самом озере все и случилось. Сказывали, будто голодные волки на неё напали, когда она за водой пошла, и разорвали в клочья. Все тело её было изранено, особенно лицо, на котором вообще живого места не осталось. Ну, похоронили её всем миром, поплакали, а Федор начал горькую пить. Потом его стали часто вместе с барыней видеть: то он её в повозке в город сопровождает, то она его в свои покои вызовет, и они там часами о чем-то беседуют – в общем, никто не знает как, но охмурила она парня. Говорили, будто пообещала ему все своё состояние отписать, если он на ней женится. А Федька хоть и тосковал по своей Василисе, но далеко не дурак был, смекнул, видать, что барыня долго не протянет, да и решил моментом воспользоваться. Согласился, короче, под венец с ней пойти, и Наталья во всеуслышанье об этом объявила. Ходила такая довольная, счастливая, подобрела, даже работников своих пороть перестала, а то раньше все самолично норовила человека кнутом по лицу или спине перетянуть. – Старик почесал плечо – У меня до сих пор шрам остался, как она меня однажды стеганула – За что? – участливо спросила Ольга.

– А ни за что, просто так, – ухмыльнулся дед. – Под руку подвернулся – Да уж, – покачал головой Игорь, – профсоюза на неё не хватало.

– Не мешайте, Корешков, – строго посмотрел на него следователь, и старик продолжил – Свадьбу играли летом тут же, в усадьбе. Гости понаехали со всего уезда, родственники из Москвы прибыли. Пригласили попа, который должен был их обвенчать прямо тут, но тот заболел и послали за другим. А пока ждали, сели за стол в светлой горнице и начали свадьбу гулять – дело-то ведь, считай, решённое было. Невеста в белом платье хорохорилась перед гостями, как молодуха какая, а жених ни на кого внимания не обращал, хотя на него многие косо поглядывали – мол, позарился бедняк на наследство их богатой сродственницы, – но вслух ничего не говорили, чтобы Наталья не разгневалась. Ну, посидели где-то с час, а попа все нет, как на грех. Тогда все во двор высыпали и танцевать под музыку стали – подвыпили ведь уже порядком, как водится. А потом Наталья с женихом куда-то ушли, никто и не заметил как. И только когда Федор появился, весь кровью забрызганный, музыка сразу смолкла, все к нему повернулись и от страха ничего понять не могут. А он возьми да и скажи, повалившись на колени, мол, простите, люди добрые, зарубил я Наталью. И все, больше ни слова ни сказал, даже когда судили его и на каторгу отправляли. Так и не успела Наталья Коробейникова свою свадьбу до конца доиграть и обвенчаться. Все тогда решили, что Федор от того на смертный грех пошёл, что расхотел на этой зловредной старухе жениться Люди его понимали и не осуждали, да и не за что было, честно говоря. В то же лето на этом вот месте родственники Коробейниковой, которым её наследство досталось, часовню поставили в память о безвременно ушедшей рабе божьей Наталье Коробейниковой. Вот такая была история, ребятки.

– И это все? – удивилась Ольга.

– Нет, это только начало другой, самой главной истории, – пояснил дед. – Потом случилась Великая Октябрьская революция, Федор Орехов сбежал с каторги, стал революционером, вернулся в родную деревню и рассказал людям всю правду, чтобы они его простили за смертоубийство. Он сказал, что Наталья тогда зачем-то призналась ему в пьяном порыве, что самолично убила Василису около проруби, чтобы его, Федора, на которого давно засматривалась, заполучить. Улучила момент, когда та за водой пойдёт и людей вокруг не будет, и прикончила девку. Старуха, несмотря на свой возраст и худобу, очень сильной была, не каждый мужик с ней мог справиться. Убила она Василису и на волков все свалила – только звери могли так человека изуродовать. Федор как услышал это, сам не свой стал, рассудок у него помутился, он схватил топор и на Наталью. Та убегать кинулась, кричать начала, да только за музыкой никто её не услышал. Догнал он её и зарубил насмерть. Тут уж люди не выдержали, поднялись всей деревней и пошли усадьбу громить, чтобы за Василису, которую все любили, отомстить. Сожгли все дотла, один фундамент остался. Хотели и часовню заодно спалить, но в бога тогда ещё верили и убоялись супротив него выступить. Забили двери и окна досками и имя Коробейниковой на веки вечные прокляли. Потом в деревне странные вещи стали происходить: у каждого, кто имя Натальи вслух произносил, дома ни с того ни с сего загорались. Говорили, что это Наталья так наказывала всех за сожжённую усадьбу, и люди вообще зареклись её имя произносить. А после Великой Отечественной здесь уже никто и не помнил, что жила такая помещица. Её имя было предано забвению и навсегда похоронено в памяти людской. Только ещё до войны над этими развалинами иногда по ночам старушечий плач слышали и думали, что это душа Натальи все никак не успокоится из-за своей несостоявшейся свадьбы. Потом, перед самой уже войной, Федор опять в деревне объявился и зачем-то целую ночь здесь провёл. Что делал – никто не знает. После этого плач прекратился, Федор на войну ушёл и там погиб – сгорел заживо.

– Какой ужас, – пробормотала Ольга, со страхом посмотрев на развалины. – Так вы считаете, что её неприкаянная душа все ещё витает где-то здесь?

– Не туда смотришь, дочка, – усмехнулся старик и кивнул на часовню. – Вот здесь она поселилась. С тех пор как Федор с ней поговорил тогда ночью, она в часовню свою перебралась, чтобы людей, наверное, не пугать.

– Откуда вам это известно? – спросил Миронин.

– А вы лучше спросите у тех, кто часовню реставрировал, – хитро прищурился дед. – Они тут, почитай, каждую неделю сменялись: одни сбегут – другие появятся, потом снова круговерть. Наталья им тут такого жару давала, не приведи господь Раз десять леса строительные им поджигала, один маляр чуть насмерть не расшибся, другой едва живьём не сгорел, когда ацетон на себя опрокинул, – много чего тут происходило, словом они, бедняги, не ведали, что это за часовня, и сунулись сюда реставрировать, потревожив покой старухи Коробейниковой. Но довели дело до конца, честь им и хвала, даже иконки повесили, но все священники наотрез отказываются здесь службы проводить – говорят, нечистый дух в часовне поселился.

– И что же, никто его отсюда изгнать не может? – удивился Игорь. – Жалко, такая красивая часовня зря пропадает.

– Да кому это нужно? – дед махнул рукой. – Церквей сейчас много развелось, а эта к тому же в таком отдалении стоит. Больше мороки, чем пользы Правда, недавно ради интереса приезжал тут один святой отец из Москвы, ходил вокруг да около, внутри что-то делал, закрывшись, потом вышел и заявил, что дух, живущий в часовне, покидать её не желает, поскольку у него за все прегрешения только одна дорога – в ад, а он туда не хочет и просит, чтобы его в покое оставили. С тем и уехал.

– А местное начальство в курсе? – полюбопытствовал Игорь.

– Наверное, – пожал плечами дед. – Об этом давно слухи ходят. Но никто, кроме меня, не знает, чей это дух и как он здесь появился. А я никому, кроме вас, не рассказывал.

– Тогда почему они нас не предупредили, что здесь привидение живёт? – возмутилась Ольга.

– А зачем? Вы же, наверное, за деньги сюда напросились? Кто ж нынче от денег-то откажется. А то, что привидение – так это не докажешь, в суд на него не подашь, а так хоть какая-то прибыль будет от часовни, на которую столько денег зря угрохали.

– Между прочим, – сухо проговорил следователь, – из-за этого вашего привидения сегодня ночью погибли два человека – Шутишь, поди? – недоверчиво склонил голову дед.

– Какие там шутки. Я капитан милиции, расследую это дело, потому сюда и приехал.

– Значит, никак не угомонится старуха, продолжает свои чёрные дела творить. – Он удручённо покачал головой. – Нужно её как-то остановить, проклятую.

– Вот вы говорили, что дома в деревне загорались, – перебил его капитан. – Скажите, а выглядело это естественно?

– Кабы естественно, – наставительно проговорил дед, – то люди бы пожары с именем Коробейниковой не связывали. Все выглядело так, словно дома были порохом начинены – вспыхивали в один момент и сгорали дотла, часто вместе с хозяевами.

– А вы не боитесь её имя произносить? – спросила Ольга, испуганно косясь на часовню. – Она ведь, наверное, сейчас внутри находится и все слышит.

– Мне уже все равно. – На глазах деда вдруг выступили слезы. – Я скоро и сам помру, без всякой помощи А вот вам поостеречься нужно.

– Как вы думаете, зачем она на фотографии появилась? – спросил Игорь, думая о своём.

– Кто ж её знает. Увидела вашего друга, вспомнила про Федора и решила, видать, свадьбу свою до конца доиграть, платье невесты ещё раз примерить.

– Ну и пусть бы примеряла, но зачем людей убивать, которые ей ничего плохого не сделали? – спросила Ольга.

– Это мне неведомо, дочка Может, они имя её вслух произнесли – всякое могло случиться.

– Как бы они его произнесли, если понятия о нем не имели? – усмехнулся Игорь. – Вы первый, кто нам его назвал.

– Олег, – задумчиво произнесла Ольга.

– Что – Олег? – не понял Миронин.

– Олег мог узнать имя – он же ясновидящий, – пояснила она.

– А Костя тогда при чем? – спросил Игорь.

– Все правильно, – сказал следователь. – Костина супруга сказала, что Олег звонил им незадолго до пожара. Видимо, тогда же и назвал Константину имя. Других объяснений я не вижу.

– А других и не ищи, милок, – сказал дед. – Потому как нету этому никакого научного объяснения. Нечисть – она и есть нечисть. Только вы теперь поостерегитесь – имя её не называйте, а то накажет.

– Зачем же вы нам его сказали?! – всплеснула руками Ольга.

– Вы же сами просили.

– Но мы же ничего не знали! – с горечью воскликнул Игорь и грозно добавил:

– Учти, старик, если моя квартира сгорит – я к тебе жить перееду.

– А что, я не против, вдвоём веселее будет, – сказал он и вдруг помрачнел, взглянув на фотографию – Сдаётся мне, что она что-то нехорошее замыслила, а этими смертями вас только от главного отвлекает.

– Нельзя ли пояснее, – попросил следователь, напрягшись.

– Нельзя, – отрезал дед и начал, кряхтя, подниматься. – Одно скажу: неспроста она на этой фотографии вместо невесты стоит, ой неспроста Невеста-то жива-здорова?

– Пока да, тьфу, тьфу, – Игорь постучал костяшками пальцев по палке опирающегося на неё старика. – А что может с ней случиться?

– Я вам что, пророк Моисей? – усмехнулся дед. – Сердце мне подсказывает, что старуха Коробейникова ещё много чего натворит, пока её не остановят и в ад не отправят, где ей самое место.

Все остальные тоже встали, отряхиваясь.

– Можно мне фотографию на память взять? – спросил старик – Берите, у нас ещё есть, – легкомысленно бросил Игорь.

– С ума сошёл? – накинулась на него Ольга. – Дедушка ведь тоже пострадать может!

– Не бойся за меня, дочка, я ж это имя давно знал, однако жив до сих пор. А так хоть смотреть буду, молодость свою вспоминать.

– Ладно, дед, берите, только будьте осторожнее, – разрешил следователь. – Не хочу, чтобы ещё один горелый труп появился.

– Дай бог вам здоровья, ребятки, – он сунул снимок за пазуху. – И имя старухи никому больше не говорите – не надо эту нечисть дальше по всей земле разносить.

– Мы постараемся, – заверила его Ольга. – Правда, я не думаю, что само по себе её имя опасно Видимо, оно только в связи с фотографией старухи действует. Почему-то она не хочет, чтобы о ней узнали.

– Понятно, не хочет, – кивнул старик. – Ей тут спокойно, о ней все забыли, а тут вы появились, душу разбередили своей свадьбой, а теперь ещё, чего доброго, священника притащите и тот её в ад прогонит. Нет, не зря она боится, ой не зря.

– Скажите, у кого находятся ключи от часовни? – спросил капитан.

– Это в деревне узнавать нужно, в сельсовете, то бишь в администрации, по-нынешнему. Если захотите, вам эту часовню с потрохами продадут – такие нынче власти пошли, – он оглянулся по сторонам и доверительно проговорил:

– Но если захотите просто так сюда войти, то открою вам один секрет – второй ключ от замка вон там лежит, – он ткнул палкой в круглое отверстие в фундаменте. Только никому больше не рассказывайте – Не переживайте, – заверил его милиционер.

– Прощайте, дедушка, – проговорила Ольга. – Спасибо вам за все.

– Берегите себя, дети.

Они быстро спустились с холма, оставив старика наверху – он все смотрел им вслед до тех пор, пока машина не тронулась с места. На душе у всех троих скребли кошки.

* * *

На следующий день после обеда Игорь с Ольгой поехали в Шереметьево встречать прилетающую из Парижа молодую чету. Ночь они провели вместе и практически не спали, обсуждая рассказ старика Григория, после которого их душевное состояние нисколько не улучшилось, наоборот, усилилось ощущение невидимой угрозы, нависшей над всеми, кто присутствовал на свадьбе в злополучной часовне. Зловещая тень зарубленной своим женихом старухи Коробейниковой, казалось, преследовала их по пятам, не оставляя в покое ни на минуту. Причём истинная её цель была совершенно неясна и оттого представлялась ужасной, ибо у страха глаза, как известно, велики.

Первым делом, как договорились со следователем, Игорь уничтожил негативы и все фотографии, чтобы более не искушать зло и ненароком не навлечь беду ещё на кого-то. Достаточно было трагических смертей двух самых близких друзей, от которых ещё никто не успел опомниться. Игорь невольно чувствовал свою вину за случившееся – ведь это он сделал эти фотографии и выслал друзьям. Не сделай он этого – ничего бы не произошло, и друзья были бы живы. Ольга, как могла, успокаивала его, говоря, что, если Игорь в чем-то и виноват, так только в том, что напился и не брал трубку телефона, в противном случае Олег позвонил бы и ему, назвал имя старухи, и сейчас хоронили бы не двоих, а троих друзей Володи. Вместе с Ольгой они разрезали ножницами все снимки и негативы на мелкие кусочки, вынесли во двор, выкопали под деревом небольшую ямку и там сожгли. Причём, памятуя об уцелевшей во время пожара у Кости фотографии, Игорь на всякий случай полил их из баллончика бензином для зажигалок. Дождавшись, когда все превратится в пепел, они разворошили его палкой, забросали ямку землёй и для пущей уверенности утрамбовали ногами.

Вечером они отправились навестить бедняжку Лену Дятлову (Марина уехала жить к своим родителям, и найти её, чтобы выразить свои соболезнования, не было никакой возможности) Лена в окружении убитых горем родственников сидела в скорбном молчании и либо плакала, либо безмолвно смотрела перед собой, ничего не видя и не понимая Ольга так и не решилась рассказать ей об истинной причине смерти мужа, да и к чему – Олега все равно уже не вернёшь, а говорить ей, что он отчасти сам виноват, осмелившись вторгнуться в запретные сферы, экспериментируя с фотографией мифической старухи, – не хотелось. Пробыв у неё около часа, они вернулись домой.

Капитан Миронин по дороге в Москву признался им, что никогда ещё не сталкивался ни с чем подобным, не верил в существование привидений и верить не собирался, но всегда уважал факты, перед которыми теперь отступали все его материалистические и прагматические убеждения. Благо обе смерти выглядели как несчастные случаи, дела уже закрыли и ему не нужно было отчитываться перед начальством. Его визит к Игорю был продиктован только желанием проверить возникшее у него основанное на некоторых странностях подозрение. К счастью, оно не подтвердилось, и Игорь может спать спокойно. Если будет в состоянии теперь вообще это когда-либо сделать после того, что услышал от старика из Лыткарино. Он отдал им фотографию и взял слово, что они уничтожат все оставшиеся снимки и негативы. Миронин недвусмысленно дал понять, что больше соваться в это тёмное дело не желает. На прощание он посоветовал поскорее забыть о существовании старухи и никогда не произносить её имя, чтобы не нарваться на неприятности. И вот теперь Ольга с Игорем стояли среди встречающих и ждали, когда появятся прилетевшие рейсом Париж – Москва пассажиры. Ольга держала в руках букет гвоздик, а Игорь ради встречи надел выглаженный подругой по такому случаю костюм и наглаженную белую рубашку. Стояли молча, думая о том, как преподнести друзьям ужасную новость. Ольга первой заметила высокую фигуру Володи и толкнула задумавшегося Игоря локтем.

– Идут, – без всякого энтузиазма сказала она. – Приготовься. Только, ради бога, не говори сразу – пусть ещё хоть немного порадуются.

– Обижаешь, – буркнул Корешков.

Они пошли навстречу приближающимся в толпе пассажиров Володе с Настей, которые их пока не видели. Муж держал в руках небольшую дорожную сумку, лицо его было необычно серьёзным, даже подавленным. Лицо Насти рассмотреть было трудно – на голове у неё почему-то была зелёная шляпка с полупрозрачной вуалью, свисавшей до самых губ. Руки скрывали белые матерчатые перчатки. Ольга подумала, что нынче в Париже для разгара лета очень странная мода, но не стала больше размышлять о её превратностях, тем более что на Насте отлично сидел прекрасно сшитый брючный костюм, подчёркивавший все прелести её совершённой фигуры. И вообще пара выглядела просто великолепно – Ну, с прилётом вас, что ли, – сказал Игорь, подходя к молодожёнам с натянутой улыбкой. – Рады снова видеть вас на родной земле.

– Здравствуйте, друзья, – со скромной улыбкой присоединилась к нему Ольга, протягивая Насте цветы – Как долетели?

На их удивление, никакой радости со стороны прибывших из свадебного путешествия не последовало. Настя даже не взяла цветы, а молча отвернулась. Володя, окинув их беспокойным взглядом, пожал Игорю руку и сказал:

– Идёмте отсюда.

И быстро пошёл вперёд, увлекая за собой Настю. Ошеломлённо переглянувшись, Игорь с Ольгой двинулись за ними к выходу из здания аэропорта. На платной автостоянке, где был запаркован Володин «Мерседес», они остановились, и Игорь недоуменно спросил, пока тот открывал дверцы машины, а Настя стояла рядом, отвернувшись:

– Может, все-таки объясните, что случилось? Или нам не нужно было приезжать?

– Садитесь в машину, там все объясню, – сухо бросил Володя, забираясь на водительское место.

Жена села рядом с ним впереди, а Игорь с Ольгой, все ещё державшей оказавшийся ненужным букет цветов, разместились на заднем сиденье, гадая, что могло послужить причиной столь странного поведения их друзей. Расплатившись и выехав со стоянки, Володя сразу дал по газам и на бешеной скорости повёл машину в сторону Москвы.

– Ну, теперь скажешь? – не выдержал Игорь.

– Скажу, – хмуро проговорил тот. – Настя заболела.

– Господи, что с ней? – забеспокоилась Ольга.

– Никто не знает. Обегали лучшие парижские клиники – профессора только руками разводят.

– У неё что-то с языком, она не может говорить? – сочувственно спросил Игорь. Та лишь молча покачала головой.

– Она не хочет разговаривать, – пояснил Володя. – Единственное, чего она хочет, – это поскорее умереть.

– Кошмар какой-то, – пробормотала Ольга. – Может, расскажешь толком, что произошло?

– Короче, все началось утром, когда мы проснулись в парижской гостинице, – подавленно заговорил Володя. – Я ещё спал, а Настя пошла в ванную и там заметила первые признаки, – он на секунду замялся. – В общем, у неё появились седые волосы.

– И что? – спросила Ольга. – Один седой волосок – ещё не трагедия.

– Если бы один, – вздохнул многоборец. – У неё половина головы была седая, и не только головы, но и… Ну, вы понимаете, где ещё. Короче, она пришла в ужас, разбудила меня, и мы помчались искать врача. Нашли какого-то крутого спеца по волосам, заплатили ему кучу бабок, тот посмотрел, понюхал, сделал спектральный анализ, поковырялся у неё в голове и заявил, что у Насти идёт естественный процесс старения волос. Я ему говорю, что у молодой девчонки такого просто быть не может, а он мне тычет в какие-то свои бумаги с результатами анализов и твердит о своём, козёл! – Володя скрипнул зубами от злости. – Короче, пошли мы к другому спецу, тот ту же самую бодягу затянул. Говорит, остановить этот процесс невозможно, наверное, Настя перенесла страшный шок, отчего все это и началось. Но в его практике такого обширного поседения в юном возрасте ещё не наблюдалось. Плюнули мы на все и пошли волосы красить. Лучше бы мы этого не делали…

У Насти вдруг дёрнулись плечи, и она негромко всхлипнула.

– Успокойся, зайчонок, – ласково проговорил Володя, положив ей руку на плечо, – мы тебя обязательно вылечим. Короче, пришли мы в парикмахерскую, Настя села краситься, а мастер, пожилой такой французский еврей, и говорит: а чего это, мол, вы, девушка, так свою кожу на руках запустили? Мы глянули и ахнули: у Насти руки стали как у старухи, кожа вся пожелтела, потрескалась, вены вздулись – в общем, жуть. Главное, мы даже не заметили, когда это произошло. Не стали мы краситься, поехали в гостиницу и заперлись в номере, потому что Настя никому на глаза показываться не тела. Сидим, короче, она вся в слезах, я в панике, и не знаем, что делать. Я хотел позвонить домой, с родителями посоветоваться, но Настя запретила – ей, видите ли, стыдно перед всеми. А к вечеру у неё на лице начали морщины появляться, правда, еле заметные. Прожили мы ночь, чуть с ума не сошли, уснули только под утро, а когда проснулись, на Настю уже смотреть без дрожи было нельзя. Волосы уже все поседели, руки и лицо в старушечьи превратились, совсем как у той бабки на фотографии. Только тело осталось прежним – одна радость И самое главное, у неё из спины стала кровь бежать.

– Как это кровь? – опешил Игорь, будучи не в состоянии до конца осознать то, что слышал.

– А вот так. Сочится прямо из кожи, но ни раны, ни царапины нет. Мы чуть с ума не сошли, начали врачей вызывать прямо в номер, те только руками разводили, и никто не верил, что подобное может вообще произойти. Один придурок, профессор медицины, заявил, что на Настю воздействуют какие-то магические силы, неподвластные науке, и пока эти силы в ней находятся, процесс старения будет продолжаться. А то, что кровь течёт, так это, говорит, стигматы.

– Стигматы? – изумилась Ольга. – Но ведь это с ранами Христа связано.

– Нет, Христос здесь ни при чем, как нам объяснили, просто явления схожие. Ей залепили это место пластырем и сказали, но медицина здесь бессильна. Знаешь, Корешок, я был так напуган, что невольно начал верить во всю эту чушь с потусторонним вмешательством. Короче, выдали врачи нам справку о том, что в результате неизвестной болезни Настя изменилась до неузнаваемости, чтобы её на таможне в Россию пропустили, и мы оставшиеся все два дня в номере просидели. Настя все время плакала, ничего не ела практически, а я её утешал как мог. Вот такие дела.

Володя удручённо смолк. Игорь с Ольгой, потрясённые услышанным больше, чем рассказом старика, сидели и не знали, что сказать. Бедная Настя беззвучно плакала. Только теперь они обратили внимание на то, что волосы у неё, почти все убранные под шляпку, серебристого цвета. Вуаль закрывала все лицо, но кусочек щеки был виден, и Ольга заметила, что она у Насти, как у столетней старухи. Это было настолько невероятно, что она бы ни за что не поверила, если бы не видела своими глазами и если бы не слышала вчера историю про живущий в часовне дух Коробейниковой. Она хотела как-то утешить несчастную девушку и стала подбирать какие-то слова, но Игорь, который всегда был оригиналом по части человеческого общения, её опередил.

– Не переживай, Володя, – успокоил он друга, – это ещё не самое страшное. Сейчас я тебе такое сообщу – волосы дыбом встанут.

– Издеваешься? – с досадой бросил тот.

– Нисколько. – Он набрался смелости и выдохнул:

– Вчера ночью погибли Олег с Костей.

Володя с Настей застыли на передних сиденьях. Казалось, даже звук мотора перестал быть слышен. В повисшей тишине раздался дрожащий голос прежней Насти:

– Как это погибли?!

Она повернула к ним голову и вдруг, забывшись от волнения, откинула вуаль. Они оторопели от ужаса. На них смотрело измождённое лицо старухи, все изрытое морщинами, череп чётко вырисовывался под тонкой кожей, нос заострился, как у покойницы, зеленые глаза поблекли и стали бесцветными, и только зубы остались прежними, белыми и здоровыми. Игорь с Ольгой, оцепенев, уставились на неё и не могли оторваться, словно перед ними сидело чудовище. Игорю почему-то захотелось выскочить из машины и бежать без оглядки.

– Что значит погибли? – спросил Володя, сворачивая к обочине и останавливая машину.

Ольга первой пришла в себя, с трудом отвела от Насти взгляд и начала рассказывать:

– Все случилось поздно ночью. Сначала погиб Олег, его убило током от лампы, и он весь обуглился. Лены не было дома, она нашла его уже мёртвым. Примерно через полчаса в спальне у Блиновых начался пожар, и Костя сгорел там заживо. Марина, к счастью, смогла спастись. Следствие пришло к выводу, что обе смерти наступили от несчастного случая.

Володя поражение слушал, не перебивая, и по лицу его проходили мучительные судороги. Весть о гибели двух лучших друзей добила его окончательно. Ему вдруг вспомнилось разбитое Настей зеркало, и он подумал, что примета оказалась роковой. За каких-то три дня он потерял молодую жену и друзей, а теперь и вся его жизнь, он был в этом уверен, пойдёт прахом. Он чувствовал это нутром – и даже видел будущее, словно кто-то рисовал ему невидимой рукой страшные картины и подносил снимки к глазам. Ему вдруг стало страшно, сердце неистово забилось в мощной груди, к горлу подступил комок, перед глазами все поплыло, и он отвернулся и стал смотреть на дорогу, по которой проезжали машины. Настя последовала его примеру.

– Когда похороны? – спросил он глухо.

– Завтра, – тоскливо вздохнул Игорь. – Мы не хотели вам сообщать, чтобы не портить впечатление от свадебного путешествия.

– К черту такое путешествие! – бросил в сердцах Володя. – Лучше бы мы никуда не ездили!

– Это точно, – тихо сказала Настя. – Сидели бы дома, и ничего бы со мной не случилось. Наверное, это у меня от перемены климата.

– Боюсь, Настя, климат здесь ни при чем, – осторожно проговорил Игорь.

– Откуда тебе знать, что при чем, а что нет? – с горечью бросила она. – Моя жизнь кончена, а я даже не знаю, за что меня так бог наказал. Володя теперь меня бросит…

– Не брошу, – неуверенно сказал тот. – В нашей семье никогда предателей не было.

– Я тебе уже говорила, мне не нужны твои жертвы. – Она снова всхлипнула, достала платочек и высморкалась. – Буду умирать в одиночестве, всеми покинутая и забытая…

– Перестань говорить глупости, – рассердился Володя. – Мы же решили, что сделаем тебе пластическую операцию, и точка. Сейчас не об этом нужно говорить – у меня друзья погибли.

– Лучше бы я тоже умерла, – пролепетала бедняжка. – Если бы вы знали, как это ужасно стать старухой в восемнадцать лет. Я даже хуже, чем та карга на фотографии…

При этих словах Игорь с Ольгой синхронно вздрогнули, переглянулись, и Ольга сказала:

– Послушайте, нам нужно серьёзно поговорить, но только не здесь, а в более подходящей обстановке. Пока вас не было, нам удалось выяснить кое-что интересное, думаю, это имеет какое-то отношение к Настиной метаморфозе.

– Только не говорите, что знаете, почему она постарела, – глухо произнёс Володя – Все равно не поверю.

– Не могу ничего утверждать, поэтому сами сделаете выводы, когда мы все расскажем. Предлагаю поехать к Игорю домой – там нас никто не потревожит.

– Да, это будет самое лучшее, – неожиданно согласился Володя. – Нас дома родители ждут, а Настя не хочет никому на глаза показываться. Честно говоря, мы вообще пока не решили, что будем теперь делать и как жить дальше. Все так изменилось…

Он включил скорость и выехал на проезжую часть. Всю оставшуюся дорогу до дома Игоря они проехали молча.

… Прошло уже больше часа с тех пор, как Игорь с Ольгой, перебивая друг друга, рассказывали молодожёнам все, что удалось узнать за время их отсутствия. Теперь, сидя на диване с чашками остывшего чая в руках, они переваривали услышанное. Володя никогда бы не поверил во всю эту чепуху, если бы не Настина внешность, которая красноречивее всяких слов свидетельствовала о вмешательстве в их жизни потусторонней силы. Насте было глубоко наплевать на причины, состарившие её, главное – найти средство, которое помогло бы ей стать прежней.

– Я не пойму, – говорил Володя, – вы хотите сказать, что какая-то сумасшедшая старуха, убитая в начале века, вдруг стала привидением, проникла в свадебные снимки и убила моих друзей? Но это же полный абсурд.

– А моё лицо – не абсурд? – с горечью спросила Настя. – В этом явно что-то есть. Помнишь, ты сам говорил, что это я на фотографии, только через шестьдесят лет?

– Не помню, – буркнул Володя.

– Зато я помню, – встрял Игорь. – Ты пойми, если даже следователь из милиции, прожжённый прагматик, поверил во все это, то тебе, как говорится, сам бог велел. Я уверен, что Настино несчастье – результат деятельности этой зловредной старухи. И кровь у неё течёт из того места, куда жених невесте топор всадил.

– Да, Владимир, – мягко поддержала его Ольга, – нельзя так огульно все отрицать. Наши друзья умерли очень странно и неожиданно, сразу после того, как увидели фотографии.

– Мы тоже видели, однако с нами ничего не случилось, – упёрся рогом многоборец.

– Это с тобой ничего не случилось, – зло бросила Настя. – А я уверена, что это старуха меня так наказала за то, что я её страшилищем обзывала. Олега с Костей убила, а меня заживо, считай, похоронила. Нужно поехать в эту часовню, поймать её и заставить вернуть мне моё лицо.

– Легко сказать, но трудно сделать, – уныло проговорил Игорь. – Честно говоря, мы с Ольгой вообще не хотели вам рассказывать об этом, чтобы вам спокойнее жилось, но когда увидели, что случилось с Настей, поняли, что все это как-то связано. Правда, мы не называли вам никаких фамилий, чтобы лишний раз не искушать проклятую старуху. Настя права: нужно как-то добраться до неё.

– По-моему, у вас у всех крыша едет, – убеждённо сказал Володя. – Я больше верю официальной версии – Олег с Костей погибли в результате несчастного случая.

– А со мной что случилось? – ехидно спросила Настя, к лицу которой Игорь с Ольгой никак не могли привыкнуть – У тебя есть официальная версия?

– Версии нет, зато есть знакомый пластический хирург, который сделает из тебя конфетку.

– К черту конфетку! – взорвалась Настя. – Хочу своё лицо и свои волосы! Мне начхать, веришь ты или нет, но если это поможет, то ты пойдёшь и сделаешь все, что понадобится! Понял ты, Фома неверующий! Я не собираюсь доживать свои дни в доме престарелых! Это из-за тебя я потеряла свою красоту!

– Почему из-за меня? – опешил тот.

– Потому что это ты похож на того жениха-убийцу и это твой недоделанный дружок принёс нам эту чёртову фотку! – сгоряча выпалила Настя, забыв, где находится, и вдруг смутилась, замолчала и отвернулась. – Прости, Корешок.

– Ничего, ничего, я не обиделся, – натянуто улыбнулся Игорь. – Я сам знаю, что виноват, поэтому пытаюсь как-то исправить положение.

– Ни в чем ты не виноват, – строго сказала Ольга.

– Кстати, как звали того мужика, который убил старуху? – спросил Володя. – Вы ведь так и не сказали.

– Я уже объяснил, почему, – ответил Игорь, посмотрев на Ольгу. – Думаю, фамилию мужика сказать можно, как думаешь?

– Если б я знала, что в этой тёмной истории можно, а что нет, – пожала она плечами. – Говори, если хочешь.

– Его звали Федор Орехов, – выдавил Игорь и предупредил:

– Только постарайтесь не произносить эту фамилию вслух, а то, может, она действует, как и старухина…

Он недоговорил и осёкся, заметив, как изменилось лицо друга.

– Федор Орехов? – глухо спросил тот. – Вы ничего не перепутали?

– Нет, все правильно, а что? – насторожилась Ольга.

– А то, что моего прадеда по материнской линии тоже звали Фёдором и фамилия у него была Орехов, – удручённо сообщил Володя. – Бабка всегда говорила, что я на него очень похож. Он погиб на войне как герой.

– Невероятно, – ошарашенно пробормотал Игорь, глядя на своего друга. – Значит, вот где собака зарыта.

– Где? – наивно спросила Настя.

– Разве непонятно? – Ольга нервно убрала локон со лба. – Если Володя потомок того самого человека, который зарубил свою престарелую невесту, то неудивительно, что, увидев его, она захотела отомстить. К тому же Володя женился на такой молоденькой и красивой девушке, которая напомнила ей ту, которую она убила. Представляю, как взбесилась старушка. Поэтому, наверное, и не хотела, чтобы её фамилия стала известна – боялась, что кто-то докопается до истины и изгонит её в ад. Нам просто повезло, что мы того деда встретили, а то бы никогда не узнали, отчего на самом деле погибли Олег с Костей и постарела Настя.

Володя решительно встал с дивана, обвёл всех суровым взглядом и, чётко расставляя слова, проговорил:

– Короче, так, друзья. Если причина во мне, то есть в моем предке, то я доберусь до этой старухи, где бы она ни находилась, и выжму из неё все соки Если эта стерва изуродовала мою Настю – я заставлю её вернуть все на свои места. Вы со мной?

– Конечно! – хором ответили ему – Надо только составить план действий, чтобы ничего не упустить, – деловито заговорил Володя, почувствовав себя хозяином положения. – Я понятия не имею, как общаются с духами и изгоняют их в ад, вы, по всей видимости, – тоже, поэтому нужно найти соответствующего специалиста. Деньги у меня есть, осталось только найти, кому их заплатить.

– Главное, на шарлатана не нарваться, – проговорил Игорь. – Их сейчас столько развелось.

– Жалко, что Олег умер, – печально сказала Ольга. – Он все об этом знал.

– У меня есть знакомый колдун, – заявила Настя. – Он даже денег не берет, если видит, что человек в беду попал. Правда, не знаю, умеет ли он с духами общаться.

– Сейчас выясним, – Володя взял со стола телефон и подал Насте. – Звони.

– Но я не помню номер.

– Звони тому, кто знает, – настаивал Володя. – Я не успокоюсь, пока не разнесу эту часовню в щепки вместе с привидением.

– Кстати, как ты из всех часовень, которых сотни в Подмосковье, умудрился выбрать именно эту? – удивлённо спросила Ольга.

– Видимо, судьба его туда привела, – предположил Игорь.

– Я не знаю, – задумчиво проговорил Володя. – Раньше был уверен, что все произошло совершенно случайно, просто увидел эту часовню, когда мимо проезжал, она мне понравилась, и я ещё подумал, что неплохо было бы здесь обвенчаться. Потом вспомнил про неё, только когда жениться собрался. Кстати, сейчас мне кажется, что и жениться я надумал сразу после того, как часовню увидел.

– А раньше, значит, не собирался? – язвительно бросила Настя.

– Собирался, но не так быстро. А тут словно меня подгонял кто-то.

– Да уж, ты очень лихо все это провернул, – согласился Игорь. – Никто и опомниться не успел, а ты уже приглашения разослал.

– Так мне звонить? – напомнила Настя.

– Звони.

– Только вы тогда помолчите. – Она набрала номер и через несколько секунд уже говорила в трубку:

– Алло, мамочка, здравствуй. Да, мы только что прилетели, у нас все нормально, путешествие прошло как в сказке. Не звонила, потому что в Париже от счастья память потеряла. Нет, только память, мамочка, ум остался. Чувствую себя прекрасно, ты бы меня и не узнала, если бы увидела, ага, я посвежела, похорошела, – она потрогала потрескавшуюся, сморщенную кожу на своём лице. – Мне даже предложение сделали из журнала «Вог» – умоляли стать фотомоделью. Но ты же меня знаешь, мама, я за славой не гонюсь, мне многого не нужно. Кстати, ты не могла бы сказать мне номер телефона Любомира? Просто мы там познакомились с одним колдуном, и он хочет встретиться с кем-нибудь из наших. Оплатит ему поездку во Францию и все такое. Конечно, здорово, кто же спорит. Ага, записываю. – Володя подсунул ей ручку с бумагой, и она нацарапала номер. – Все, спасибочки. Когда приедем? Не знаю, мы ещё от перелёта в себя не пришли. Отдохнём пару дней, и сразу к вам. Целую. Папе привет.

Она положила трубку и посмотрела на мужа.

– Тебе привет от тёщи.

– Спасибо, – буркнул тот, – ей тоже передашь в другой раз. Звони теперь колдуну.

– И что ему сказать?

– Ничего конкретного. Скажи, пусть едет сюда, если хочет увидеть тебя живой. И никому ничего не говорит, особенно твоей матушке – она только помешает нам.

– Это точно, – согласилась Настя и стала накручивать диск. – Добрый день, Любомир. Узнали? Это хорошо. Почему? Потому что если бы увидели меня, то точно не узнали бы. Послушайте, Любомир, мы не могли бы с вами срочно встретиться? Со мной произошло страшное несчастье. Нет, это не замужество, – она с нежностью, на какую только была способна иссохшая старуха, посмотрела на Володю, – это нечто похуже. Боюсь, вы даже представить себе такое не можете. Если не приедете – я умру. Это не шутка. Когда увидите меня – сами все поймёте. Я на грани отчаяния, Любомир. Вы – моя последняя надежда. Я заплачу, сколько скажете… Извините, это я от безысходности ляпнула. Хорошо, записывайте адрес… – Игорь прошептал ей на ухо свой адрес, и она продиктовала его в трубку. Затем сказала:

– Жду вас с нетерпением, Любомир. Только умоляю, ничего не говорите моей маме – у неё очень слабое сердце. До встречи.

Настя положила трубку и довольно оглядела присутствующих.

– Сейчас примчится. Сказал, через двадцать минут будет, он здесь недалеко живёт, оказывается.

– Главное, чтобы он справился, – с надеждой проговорил Игорь.

– Справится, – заверила её Настя. – Он очень хороший друг моей матери, я даже подозреваю, что они любовники.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразилась Ольга.

– А что тут такого? – она усмехнулась, и лицо её стало ещё страшнее. – Все мы живые люди, и не нужно сдерживать природные позывы.

– Странно, раньше ты не говорила, что так легко относишься к этому вопросу, – насупился Володя. – Учти, что я измены не потерплю.

– На этот счёт можешь быть совершенно спокоен, милый, – заверила его жена. – На меня теперь вряд ли кто позарится.

– Послушайте, – сказала Ольга, – а что, если нам не удастся выкурить старуху из часовни?

– Тогда я сровняю её с землёй, – сказал Володя. – Старухе станет негде жить, и она отправится в ад.

– Если бы все было так просто, – вздохнула она. – Нужно сначала освободить Настю от её воздействия.

– Что мы гадаем? – буркнул Игорь, который все никак не мог прийти в себя от брошенной Настей обидной фразы. – Сейчас приедет колдун и все объяснит. Честно говоря, я бы сейчас пивка с удовольствием хряпнул.

– Я тебе хряпну, – строго сказала Ольга. – Ты мне ночью пообещал, что больше ни капли в рот не возьмёшь.

– А ты пообещала выйти за меня замуж, если я брошу, – напомнил ей Игорь.

– Я пошутила. – Она не смогла сдержать улыбку. – Ладно, пойду приготовлю что-нибудь поесть, а то гости, наверное, с голоду умирают.

– Это точно, – кивнула Настя. – Нам, старухам, нужно больше есть, чтобы побыстрее умереть и не мозолить глаза своей уродливостью.

Ольга ушла на кухню готовить лёгкую закуску из купленных ею вчера продуктов. Игорь, набравшись смелости, смущённо спросил:

– Слушай, Настя, а ты это… ну, в сексуальном плане тоже постарела?

– Куда это ты клонишь, Корешок? – нахмурился Володя.

– Никуда, – пожал тот плечами. – Просто интересуюсь. Когда ещё такая возможность представится.

– Нет, Корешок, в сексуальном плане, слава богу, я осталась прежней. Правда, котик? – она ласково взглянула на мужа. Тот густо покраснел.

– Так вы что – того?! – вытаращил глаза Игорь, не в силах поверить, что его друг смог заниматься любовью с таким страшилищем. – Ну ты гигант, Володька!

– Не твоё собачье дело, – зло огрызнулся тот. – Я люблю свою жену, и мне все равно, как она выглядит.

– Пардон, я не хотел тебя обидеть.

– Когда-нибудь, – мечтательно проговорил Володя, – я вырву твой болтливый язык и буду наслаждаться тишиной.

– Молчу…

В дверь позвонили. Игорь бросился в прихожую открывать. На пороге стоял высокий, сухопарый, седовласый мужчина лет пятидесяти, с умными карими глазами.

– Здравствуйте, – улыбнулся он. – Могу я видеть Настю?

– Конечно, проходите, – Игорь отступил, давая ему дорогу, и закрыл на замок дверь. – Разуваться не нужно, идите прямо в комнату – Настя вас ждёт.

Мужчина вошёл в комнату и остановился посередине, ища глазами знакомое лицо Володя стоял у окна, Настя сидела на диване и с радостной улыбкой молча смотрела на вошедшего.

– Добрый вечер, – сказал колдун, так и не найдя кого искал. – А где Настя?

Ольга появилась в дверях вместе с Игорем, и они с интересом наблюдали за происходящим.

– Здравствуйте, – поздоровался Володя. – Я Настин муж, Владимир.

– Очень приятно, я Любомир, профессор практической магии.

Они пожали друг другу руки, колдун снова спросил:

– А где же сама Настя? Она сказала, что у неё несчастье.

– А вы думаете, это не несчастье? – хмуро обронил Володя и кивнул на жену. – Посмотрите, в кого она превратилась.

Любомир повернулся и посмотрел на сидящую на диване старуху – Не узнаете? – спросила она, осклабившись, от чего кожа на её лице натянулась. – Это ведь я, Настя Горелова, дочь Светланы Петровны.

Профессор сильно побледнел, даже чуть отшатнулся, но быстро взял себя в руки и осипшим голосом воскликнул:

– Настя?! Фантастика! Этого не может быть. Как вас так угораздило?

– Да вы присядьте, уважаемый, – Володя кивнул на кресло. – Сейчас мы вам все объясним.

– Ну и ну, такого я не ожидал, – качая головой, тот сел в кресло, не спуская удивлённых глаз со своей знакомой. Потом обвёл взглядом всю компанию. – А вы меня не разыгрываете?

– Увы, нам сейчас не до шуток, – сказал Володя. – Оля, расскажи ему все – у тебя лучше получится.

Ольга села рядом с Настей и за пять минут выложила в сжатом виде все, что знала. Внимательно выслушав её, Любомир, лицо которого приняло озабоченное выражение, спросил:

– У вас остались те фотографии?

– К сожалению, мы их уничтожили вместе с негативами, – развела руками Ольга. – Побоялись, как бы ещё чего не вышло.

– И правильно сделали. Но мне было бы гораздо легче работать, имея снимок.

– Постойте, так ведь у нас есть фотка! – радостно воскликнула Настя, в которой девичьи манеры странным образом перемешались со старушечьей внешностью. – Котик, достань её, она где-то в сумке.

– Разве мы её брали? – удивился тот.

– Я взяла, не знаю зачем, но так и не доставала – не до неё было, сам понимаешь. Она, по-моему, в боковом кармане лежит.

Володя покопался в сумке и, к вящей радости присутствующих, выудил снимок и протянул колдуну. Коротко взглянув на него, Любомир нахмурился и начал водить над снимком ладонью. Все напряжённо следили за его действиями. Закончив изучать фотографию, он отложил её в сторону, подошёл к Насте и начал крутить руками над её седой головой. Наконец, что-то решив для себя, он оставил её в покое, отошёл к креслу и, подставив кулак пол подбородок, задумчиво уставился на Настю и сказал:

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – сказала Настя.

– Ты находишься под воздействием сильного энергетического вампира, который стремительно высасывает из тебя жизненные силы. Просто фантастика, как быстро он это делает. Этим вампиром вполне может быть та самая пожилая женщина с фотографии. Я проверил её карму, она действительно давно уже мертва, но непостижимым образом продолжает существовать в нашем измерении.

– А по-русски можно? – попросил Игорь.

– Другими словами, судя по тому, что старуха качает энергетику из Насти, она сейчас жива, – охотно пояснил Любомир. – Как вы понимаете, мёртвому человеку жизненная энергия ни к чему. И в то же время у неё нет кармы, значит, она мертва. Попросту говоря, дух этой женщины застрял между двумя мирами, физическим и тонким, и обнаружил дверь в наш мир, через которую способен проникать в наше измерение и влиять на материальные субстанции.

– Что-то уж больно замысловато вы выражаетесь, – недовольно пробурчал Володя. – Вы можете сказать конкретно: можно как-нибудь остановить этого вампира или нет?

– Естественно, можно, если найти и закрыть эту дверь.

– Интересно, где нам её искать?

– А её не нужно искать, – мягкая улыбка тронула тонкие губы профессора.

– Как это?

– Эта дверь – вы.

Володя опешил, округлив глаза, а все остальные недоуменно уставились на Любомира.

– Что вы такое говорите, Любомир? – удивлённо спросила Настя.

– Тут нет ничего необычного, – сказал колдун. – Эта мёртвая леди пользуется вашим мужем, с которым у неё имеется астральная связь, для того, чтобы перекачивать из вас энергетику. У вашего супруга биополе дырявое, как решето, – это её работа. Вы ведь все это время находились вместе, не так ли?

– Конечно, мы в свадебное путешествие ездили.

– Что и требовалось доказать, – профессор сел в кресло и потёр ладони. – Я так понимаю, что произошло следующее: во время брачной церемонии дух этой женщины, запертый между двумя мирами, увидел Владимира, то бишь эту самую дверь, и вышел из своего заключения. Вы сами выпустили его на свободу, молодой человек, – он посмотрел на понуро стоявшего у стола Володю и ободряюще улыбнулся. – Не расстраивайтесь, вы лично здесь ни при чем. Виновата ваша родословная. Если верить рассказу этой девушки, – он кивнул на Ольгу, – и ваш прадед действительно убил свою невесту, то чувство вины вполне могло стать для неё энергетической лазейкой, которая, как известно, передаётся из поколения в поколение. На языке обывателей это ещё называется проклятием. Дух, требующий отмщения, может вечно метаться в поисках жертвы, пока не отыщет лазейку, через которую сможет воздействовать на материальный мир. Старушка выползла из своей берлоги, увидела, что потомок человека, которого она или очень сильно любила, или так же ненавидела, женится на прекрасной девушке, примерила её свадебный наряд, и её энергетический отпечаток попал на фотоплёнку. Кстати, мне это непонятно – обычно плёнки подобного рода оказываются засвеченными.

– Я, кажется, догадываюсь, – сказал Игорь. – Дело в том, что я фотографировал двумя камерами. Одной делал все главные снимки, и в ней все плёнки засветились. А второй я только пару раз щёлкнул и то незаметно – вот они и сохранились, наверное.

– Может быть, может быть, – профессор рассеянно побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. – Таким образом, дух старушки получил возможность перемещаться в пространстве двумя способами вместе с фотографиями и вместе с Настиным мужем. Поскольку дух – субстанция нематериальная и может делиться на сколько угодно частей, сохраняющих все признаки целого, то это неудивительно. И все же основная её составляющая, мне кажется, находится в той самой часовне.

– Нам сказали, что туда приезжал какой-то священник, пытался что-то разузнать и якобы выяснил, что дух не хочет отправиться в ад, поэтому предпочитает сидеть в часовне, – сказала Ольга.

– Ну у нас и представителей церкви несколько разные представления об одних и тех же вещах, – усмехнулся профессор. – Поскольку я лично считаю, что ни ада, ни рая нет, а есть лишь состояние души, в котором она находится после смерти, то для меня эти рассуждения неприемлемы. Пока душа старушки сохраняет способность помнить о своей жизни, она не успокоится. Нужно освободить её от воспоминаний, и тогда она растворится в общем ментальном потоке и забудет обо всем, что случилось с ней при жизни.

Чёрная – Мне ничего не ясно, – сказала Настя, – но я хочу знать: вы можете это сделать?

– Думаю, что могу попытаться, – уклончиво ответил Любомир, – но ничего не обещаю.

– А если у вас получится, к Насте вернётся молодость? – с надеждой спросил Володя.

– Поскольку, я уверен, клетки Настиного тела отнюдь не постарели, а лишь утратили свою энергетику, то не исключено, что, как только украденная энергетика в них вернётся, они восстановятся. Она сейчас как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Стоит его надуть – и все встанет на свои места.

– Вы – гений, профессор, – заулыбался Володя и тут же посерьёзнел. – Так я не понял, если бы меня не было рядом с Настей, она бы не постарела?

– Скорее всего нет. Настю иссушила чёрная зависть этой старухи. Находясь в вас, она видела, как вы, пардон, занимаетесь любовью, слышала ваши нежности и, сами понимаете, не могла остаться равнодушной, тем более что при жизни сама была лишена всего этого самым немилосердным образом. Она ведёт себя точно так, как если бы сейчас была жива и её жених ушёл из-под венца к другой, молодой и красивой женщине. Она мстит женщине за её молодость, жениху – за измену, а всем остальным за то, что могли узнать о её чёрных намерениях и перекрыть ей кислород. Насколько я понял, именно этим вы сейчас и занимаетесь.

– Да, вы угадали, – сказала Ольга. – Мы хотим избавить старушку от необходимости приносить страдания живым людям. Если вы нам поможете, я вас расцелую.

Игорь, до этого с умилением слушавший речь своей подружки, мгновенно вспыхнул и пробормотал:

– Тоже мне принцесса…

– Погодите целовать, – улыбнулся профессор. – Сначала нужно попытаться справиться со старушкой. Насколько я понимаю, Настино терпение иссякает.

– А как бы вы себя чувствовали на моем месте? – вздохнула Настя. – Я даже хотела в Париже с балкона гостиницы броситься, но Володя меня поймал и втащил обратно.

– Не болтай ерунды, – скромно потупился многоборец. – Ты только одну ногу за перила перекинула.

– Ну что, молодые люди, вы покажете мне, где эта часовня находится? – спросил колдун.

– А это ничего, что уже поздно? – с сомнением проговорил Игорь.

– Нормально. Ночь – самое лучшее время для свершения таинств. К тому же я очень хорошо отношусь к Настиной маме и не могу допустить, чтобы она расстроилась, увидев свою любимую дочурку в столь непотребном виде.

– Тогда поехали, – сказал Володя. – Если я для старухи – дверь, то эта дверь её сейчас и прищемит.

Спустившись вниз, все сели в Володин «мерс» и отправились к часовне. Солнце уже давно скрылось за крышами, над Москвой опускались сумерки, небо заволакивали грозовые тучи, на горизонте сверкали зарницы. В воздухе пахло дождём.

* * *

Когда они подъехали к холму, на котором возвышался мрачный силуэт часовни, уже совсем стемнело. Разыгралась гроза, грохотал гром, молнии разрезали серое полотно неба, высвечивая и часовню, и развалины справа. Дождя пока не было, он словно ждал, пока люди выйдут из машины и начнут подниматься по тропинке. Рядом, потревоженный сильными порывами ветра, недовольно шумел лес, навевая на приехавших страх перед грозной стихией. Настоянный на нагретых за день травах и перемешанный с озоном воздух забивал дух. Дождь застал их на середине холма. Первые крупные капли тяжело упали на землю, примяв траву, и почти сразу же хлынул ливень. Зонтиков ни у кого не было, все бросились бежать и через несколько мгновений сбились в кучу, прижавшись к стене часовни недалеко от паперти. Потоки воды за считанные минуты промочили всех до нитки.

– Похоже, нам здесь не рады! – крикнул Любомир, перекрывая своим звонким голосом шум разыгравшейся вокруг бури. – Надо бы побыстрее в часовню попасть!

– Сейчас Игорь ключ найдёт! – крикнула в ответ Ольга.

Корешков, сунув руку по локоть в указанное дедом Григорием отверстие в фундаменте, шарил там пальцами, пытаясь нащупать заветный ключ. Но его не было. Проверив все ещё раз и убедившись, что или старик их обманул, или ключ кто-то украл, он распрямился и удивлённо проговорил:

– Нету ключа, черт побери!

– Ты же говорил, что… – начал было возмущаться Володя, но Ольга его перебила:

– Игорь здесь ни при чем. Наверное, ключ кто-то взял. Я пойду посмотрю, может, там не заперто.

И, укрываясь от дождя, пошла вдоль стены к дверям. Все увидели, как она остановилась на паперти и крикнула, махнув рукой – Идите сюда, здесь открыто!

Удивившись столь странному обстоятельству, они двинулись к Ольге и оказались у приоткрытых дверей. Она распахнула их настежь. Из темноты на них повеяло духотой, они вошли внутрь и остановились в полном мраке.

– Здесь не видать ни зги, – с досадой констатировал Игорь.

– И фонарика у нас, конечно, же нет, – съязвила Настя.

– Тут должно быть электричество, – сказал Володя, шаря по стене и пытаясь нащупать выключатель. – По крайней мере, когда мы тут были в последний раз, по углам горели светильники, я точно помню. Где же это выключатель…

И вдруг, вместе с очередным ударом грома, словно по мановению волшебной палочки в часовне вспыхнули свечи. Их было много, они стояли вдоль стен прямо на полу, у алтаря на амвоне перед иконостасом, висели на подставках под иконами, большие и маленькие, наполовину сгоревшие, они осветили небольшое помещение часовни – по стенам и уходящему вверх куполу забегали странные пугающие тени Вошедшие на мгновение замерли, у всех появилось ощущение, будто они здесь не одни, а есть ещё кто-то, и он наблюдает за ними. Сердца их учащённо забились, стало трудно дышать, но не от духоты и запаха гретого воска, а от чего-то другого, что сжало грудные клетки железными тисками. Игорю уже было знакомо это ощущение, он испытывал его дважды – первый раз у себя в квартире, когда только увидел фотографии, а потом в подъезде Володиного дома, когда лицом к лицу встретился с проклятой старухой. Теперь он уже знал, что это была никакая не галлюцинация, а самое настоящее привидение и ему незачем переживать за своё психическое здоровье.

– Что здесь происходит? – чужим голосом спросил Володя и прокашлялся. – Я ничего не понимаю…

– По-моему, нас тут ждали, – задумчиво сказал профессор, с любопытством осматриваясь по сторонам.

– С чего вы взяли? – со страхом прошептала Настя.

– Это же очевидно…

Не успел смолкнуть звук его голоса, как тяжёлая деревянная дверь за их спинами со скрипом начала закрываться и через мгновение с шумом захлопнулась. Все вздрогнули.

– Ветер, наверное, – неуверенно предположил Игорь, пытаясь успокоить себя и других.

– Я так не думаю, – колдун подошёл к двери и попытался её открыть. Она словно срослась с косяком и не поддалась. – Мы в ловушке, – с беспокойством проговорил он, поворачиваясь к остальным. В его глазах стоял страх, и это ещё больше напугало молодых людей.

– В каком смысле? – бледнея от страха, прошептала Ольга.

– В прямом. Что-то подсказывает мне, что нас отсюда уже не выпустят.

– Сделайте что-нибудь – вы же колдун! – истерично потребовала Настя. – Для этого вас сюда и привели!

– Не паникуйте, прошу вас. – Он попытался улыбнуться, но голос его дрожал, выдавая сильное внутреннее волнение. – Я уверен, что все окончится благополучно.

– Скажите, вы что-нибудь чувствуете? – спросила Ольга, придвигаясь поближе к Любомиру и заглядывая тому в глаза.

– Вы имеете в виду старуху? – спросил он, к чему-то прислушиваясь.

– Ну не меня же, – бросил Игорь. – Конечно, старуху.

– Да, она здесь, – кивнул профессор, уставившись на приоткрытую низенькую дверь, ведущую в алтарь. – Вернее, она сейчас там.

Все в страхе устремили взгляды на простенький иконостас с дешёвыми иконами, установленный здесь скорее для проформы, нежели для того, чтобы вызвать религиозный экстаз у верующих. В часовне воцарилась гнетущая тишина. Слышно было, как дождь неистово барабанит по куполу и сильные порывы ветра ударяют в маленькие окна. И вдруг в этой тишине послышался вой. Сначала слабый и еле различимый, он донёсся со стороны алтаря, затем стал быстро нарастать, усиливаясь с каждым мгновением, пока не превратился в жуткий, душераздирающий звук, выворачивающий наизнанку все чувства и вселяющий панический ужас. И боль, и тоска, и ярость, и злорадство смешались в этом вое – казалось, все тёмные силы собрались здесь, чтобы поизмываться над попавшими в западню беззащитными жертвами. Зловещие тени заметались под куполом в неистовой пляске, чудовищная феерия теней и звуков заставила всех в ужасе попятиться к двери, пока наконец они не упёрлись в неё спинами и прилипли, словно прибитые ураганным ветром.

Вой затих так же неожиданно, как и начался. Тени под куполом растворились.

– Что происходит? – дрожащим голосом спросила Ольга. – Мне страшно.

– Мне тоже, – сообщил Игорь, – И зачем только мы сюда припёрлись. Сидели бы дома…

– Стойте здесь, – хрипло сказал Любомир. – Я пойду туда, – он кивнул на алтарь. – А вы не двигайтесь с места, что бы ни происходило.

– Не оставляйте нас, умоляю! – в ужасе расширила окружённые старческими мешками глаза Настя. – Мы здесь погибнем!

– Ничего с вами не случится, – не слишком уверенно проговорил он, отрываясь от двери. – Она может только напугать, но вы не бойтесь.

– О господи. – Ольга посмотрела на икону Божьей Матери справа на стене и впервые в жизни искренне перекрестилась, умоляя её спасти их от свалившейся напасти. – Помоги нам, Пресвятая Богородица…

Профессор медленным шагом двинулся вперёд. Все следили за ним глазами, полными ужаса, боясь проронить хотя бы слово, – вот сейчас он исчезнет за дверью, а они останутся одни, брошенные на растерзание хищной волчице-старухе Любомир дошёл до двери, остановился, постоял немного, прислушиваясь, а затем скрылся за иконостасом. Все затаили дыхание в ожидании чего-то непоправимого – Идите сюда! – вдруг раздался громкий голос профессора Настя решительно проговорила:

– Я никуда не пойду. Идите сами, если хотите.

– Я останусь с тобой, – заявил Володя. – Не хочу бросать тебя одну.

– Ну что, Оленёнок, сходим глянем? – Игорь посмотрел подруге в глаза.

– Давай попробуем.

Они взялись за руки и пошли к двери. Заглянув в неё, увидели небольшое пустое помещение, которым, как видно, никто никогда не пользовался. Здесь тоже горели свечи. Игорь вошёл первым и увидел профессора, склонившегося над распростёртым телом. Подойдя ближе, он сразу узнал того, кто лежал на полу, раскинув в стороны руки.

– Это же дед Григорий! – ошеломлённо воскликнул он, наклоняясь над ним.

– Вы его знаете? – спросил колдун.

– Да, это тот самый старик, который рассказал нам всю эту историю про несостоявшуюся свадьбу.

Лицо деда напоминало восковую маску, веки были плотно закрыты, словно он жмурился от света. На нем были вся та же застиранная рубаха и те же штаны, что и вчера. Рядом валялась его суковатая палка.

– Что с ним случилось? – спросила Ольга. – Он мёртв?

– Нет, ещё дышит, – сказал Любомир и потянулся, чтобы взять руку старика и пощупать пульс – О, а это что такое?

На полу рядом с раскрытой ладонью лежала фотография, которую они оставили деду на память. Видимо, он держал её, перед тем как упасть. Игорь наклонился, чтобы поднять её, но колдун остановил, предостерегающе подняв руку – Погодите, здесь что-то не так. – Он осторожно взял снимок двумя руками и поднял с пола.

Игорь с Ольгой увидели, что в глаза старухи были воткнуты две обычные швейные иголки. Лицо её было искажено болью и гневом, искривлённый рот застыл в немом крике.

– Что бы это значило? – сипло спросил Игорь.

– Наверное, он пытался её ослепить, – предположил колдун. – Наивный.

– Почему?

– Духи не видят – они чувствуют. Дед вдруг издал хриплый стон и открыл глаза. Все трое склонились над ним, и Ольга сказала:

– Здравствуйте, дедушка.

Мутный взгляд его начал медленно проясняться, зрачки расширились, губы дрогнули, и на них появилось жалкое подобие улыбки.

– А, это ты, дочка, – с трудом проговорил он. – А я вот тут, понимаешь, хотел с Натальей сладить.

Они помогли ему сесть, Игорь придерживал спину деда Григория.

– Что вы тут делаете, дедушка? – спросила Ольга, присев перед ним на корточки.

– Пришёл вот с Натальей поговорить, – виновато насупился он. – Спалила она мою хату, ведьма проклятая. Сегодня ночью пожар случился, я сам еле ноги унёс.

– Мы же вас предупреждали, – сказал Игорь. – Не нужно было вам эту фотографию брать.

– Нет, – упрямо помотал головой старик, – я её специально взял. Мне один умный человек подсказал, как можно с этой ведьмой сладить.

– Для этого вы и воткнули ей в глаза иголки? – с лёгкой усмешкой спросил профессор.

– Да, – кивнул тот. – Хотел сначала зрения её лишить, чтобы помучилась, стерва, а потом уже в сердце иглу вогнать, но не успел – сердце прихватило, – он потёр сморщенной ладонью свою впалую грудь. – Прямо как ножом резануло. Я что, без сознания был?

– Похоже на то, – хмуро проговорил колдун. – Только зря вы все это затеяли, дедуля. Вы только разозлили её, и нам теперь нелегко придётся.

– Разве она не ослепла? – расстроенно пролепетал тот.

– У неё нет глаз, дедушка, – мягко пояснила Ольга. – Вы давно здесь?

– Перед самым дождём, считай, пришёл, минут за пять. Я как только ей иглы в глаза всадил, так ливень и грянул, словно она кровавыми слезами заплакала. Потом ничего не помню… Ой, что-то худо мне совсем. – Он выпучил глаза, и по его лицу прошла судорога. Дед начал задыхаться, закашлялся, словно подавился чем-то, потом громко засипел, лихорадочно вздрагивая всем телом в руках Игоря, и в следующее мгновение перестал дышать, словно ему враз перекрыли кислород. Рот его беззвучно открывался, как у рыбы, глаза безумно вращались, он вцепился пальцами в Ольгину руку, больно сжав её запястье, лицо его начало синеть.

– Сделайте же что-нибудь! – взмолилась Ольга, цепенея от страха.

– Пытаюсь, – сквозь зубы проговорил профессор, делая над стариком пассы руками. – Но, кажется, уже слишком поздно.

Дед Григорий дёрнулся последний раз и затих, его маленькое тело обмякло, глаза остановились, в них отразилась застывшая на веки мука.

– Все, отмучился бедняга, – профессор перестал махать руками, вздохнул и закрыл деду веки. – Положите его, молодой человек, пусть отдыхает.

– Эта сука убила его! – в сердцах воскликнул Игорь, опуская тело старика на пол. – Я её урою!

– Смотрите, как бы она сама нас всех здесь не урыла, – с горечью произнёс колдун.

– Так вы сможете с ней справиться? – испуганно спросила Ольга.

– Не знаю, – он прямо посмотрел ей в глаза – С живыми духами я ещё ни разу не сталкивался, – честно признался он.

– Зачем же вы сюда приехали? – изумилась она.

– И нас притащили! – возмущённо добавил Игорь.

– Просто хотел посмотреть на то, о чем раньше только слышал или читал, – виновато пожал плечами профессор и пояснил:

– Дело в том, что я по большей части теоретик, а не практик. Хотя даже в теории такие случаи редко описываются. В основном подобное происходит только в книжках или фильмах, в жизни же почти не встречается.

– Но вы ведь так уверенно обо всем рассказывали! – поразилась Ольга. – Как вы могли?

– Признаюсь, я только предполагал, но никак не ожидал, что столкнусь с реальным проявлением абсолютно нереальных вещей.

– Шарлатан! – с горечью бросил Игорь ему в лицо.

– Понимаю, что разочаровал вас, но данность сильнее меня, – он развёл руками. – Я уже пытался повлиять на витающую здесь энергетическую субстанцию, но она не поддаётся моему воздействию. Она живёт по законам, которых даже я не знаю. Я бы сказал, она вообще живёт не по закону. Боюсь, я бессилен чем-либо помочь вам…

– А мне плевать! – раздался сердитый голос Насти у дверей, и они обернулись.

Она стояла с разъярённым старушечьим лицом, и на какое-то мгновение им показалось, что перед ними сама старуха Коробейникова. Впечатление было настолько сильным, что у Игоря едва не остановилось сердце. Володя возвышался за её спиной и удивлённо смотрел на лежащего на полу старика.

– Мне плевать! – повторила Настя, делая шаг вперёд. – Вы обещали, что поможете мне, значит, помогайте, и нечего вешать нам лапшу на уши! А если боитесь, то расскажите, как надо действовать, – мы сами все сделаем! Правда, Володя? – она обернулась к мужу.

– Конечно, котёнок, – мрачно кивнул тот.

– Дело не в том, что я боюсь, – сдержанно ответил Любомир, – а в том, что не могу. Эта старуха сильнее меня и многих мне подобных.

– Разве она была колдуньей? – спросила Ольга.

– В этом нет никаких сомнений, – с тоской произнёс профессор. – Причём очень сильной. Насколько я понимаю, она владела некой очень древней магией, как-то связанной с огнём. Думаю, она просто приворожила к себе этого Федора, поэтому он и согласился на ней жениться.

– Как же тогда он смог её убить, раз она колдунья? – недоверчиво спросил Игорь.

– Против топора и лома нет приёма, – вздохнул он. – Даже у колдунов. Узнав правду о смерти своей возлюбленной, Федор пришёл в ярость, приворот перестал действовать, он прозрел и зарубил ненавистную старуху. Впрочем, он убил только тело, а сама колдунья, как видите, до сих пор жива.

– Странно тогда, почему старик нам об этом не рассказал, – удивился Игорь. – Он же не мог не знать, что старуха была колдуньей.

– Но он ведь сам только что называл её ведьмой, – напомнил Любомир. – Не знаю, что он имел в виду, но попал в точку. Кстати, судя по тому, что местные жители сожгли усадьбу, а не просто разрушили, они явно догадывались о тёмной стороне жизни своей помещицы. И то, что она так долго оставалась девственницей и не выходила замуж, – тоже о многом говорит.

– О чем же? – спросила Настя – О том, например, что настоящие ведьмы, как правило, предпочитают жить в одиночестве, а девственность помогает им долгое время сохранять свои силы.

– Зачем же тогда она замуж собралась?

– Кто её знает. Может, почувствовала приближение смерти и решила попробовать плотских радостей.

– Ха-ха-ха!

Из общего помещения часовни, которое они только что покинули, раздался громкий отвратительный хохот, заглушивший шум урагана, доносившегося снаружи. Эхом перекатываясь от стены к стене, хохот то нарастал, то утихал, а затем с новой силой бил по ушам, вызывая душевный трепет не столько своей мощью, сколько отталкивающей интонацией. Старуха явно смеялась над ними, издевалась над их наивностью и невежеством, наслаждалась своей безраздельной властью над ними, запертыми в её жутком логове, где она могла сделать с ними все, что её чёрной душе заблагорассудится. По коже побежали мурашки, лица побледнели, и все опять посмотрели на колдуна, который, как теперь выяснилось, ничем не мог им помочь.

Смех вдруг прекратился, и оттуда послышался властный женский голос – Идите сюда и посмотрите на меня!

Пятеро перепуганных до смерти людей стояли, боясь шелохнуться, и не дышали. Каждый думал о том, что пришла его смерть, и меньше всего хотел сделать шаг в направлении двери, за которой их ждало нечто настолько ужасное, что даже от одной мысли о том, что это нужно увидеть, отнимались ноги.

– Ну, идите же! – властно повторил голос, – Не бойтесь, я ничего вам не сделаю. Пока. Ха-ха-ха!

Все вновь содрогнулись от ужаса. Профессор, набравшись смелости, сделал шаг вперёд, но потом остановился, передумав совершать бессмысленные подвиги, посмотрел на дрожащих от страха и смятения сбившихся в кучу молодых людей и бодрым голосом спросил:

– Мы ведь не пойдём туда, правда?

– Конечно, – севшим голосом сказал Игорь, у которого от страха на лбу выступила холодная испарина. – Нам и здесь неплохо.

– Пусть она там себе изгаляется как хочет, – продолжал Любомир, – но мы не пойдём у неё на поводу и не станем принимать участия в её игре.

– Точно, – согласилась Ольга, – пусть она сама там с ума с ходит. Побесится, побесится – и перестанет.

– А если она сама сюда войдёт? – стуча зубами от страха, проговорила Настя.

– Не войдёт, – уверенно произнёс профессор – Мы находимся в алтаре, ведьмам сюда хода нет…

– Лучше выходите, – грозно прозвучал голос совсем рядом с дверью. – Все равно никуда от меня не денетесь! Я сожгу ваши души!

– Да пошла ты! – нервно выкрикнул Корешков, осмелев после того, как узнал об алтаре – Может, спросить у неё, чего она от нас хочет? – шёпотом предложила Настя, но ведьма услышала её и сама ответила:

– Я все вам скажу, но сначала хочу, чтобы вы на меня посмотрели!

– Мы не будем на неё смотреть, – решил за всех Володя, напуганный не меньше остальных. – Помните «Вий» Гоголя? Там примерно такая же бодяга была: парень посмотрел Вию в глаза – и защитные чары разрушились. Если мы на неё посмотрим, алтарь тоже потеряет свои защитные свойства и нам каюк.

– Молодец, Володя, – дрожащим голосом похвалил профессор. – Ты правильно мыслишь. Пока мы находимся под охраной алтаря, она нам не страшна. Мы ни в коем случае не должны терять эту защиту – в этом наше единственное спасение…

Не успел он договорить, как хлипкий иконостас сотрясся от мощного удара, словно по нему стукнули огромным молотом. Отделяющая алтарь от общего помещения тонкая перегородка, на которой с другой стороны висели иконы, жалобно затрещала, но выстояла.

– Ой, мамочка! – истерично вскрикнула Настя, прижавшись к мужу. – Что это было?!

Удар повторился. На этот раз он был ещё более мощным, сцепки, крепящие иконостас к потолку, с треском разорвались, и он угрожающе накренился. На головы стоявшим под ним посыпалась штукатурка. С другой стороны начали падать и со звоном разбиваться иконы в стеклянных рамах.

– Она хочет разрушить иконостас! – простонала Ольга. – Мы погибли!

– Как же она это делает, зараза?! – изумился Корешков дрожащим голосом, весь покрываясь холодным потом. – У неё там что, стенобитная машина?

– Хуже, – мрачно бросил колдун. – Её ненависть настолько сильна, что может пробить любую стену. Она материализовала свою ярость и пользуется ею как тараном. Я же говорил вам, что это очень необычная ведьма.

– Но ведь это иконостас, а не просто стена, – сказала Ольга.

– Поэтому она и хочет его сломать, чтобы мы на неё посмотрели. Войти сюда она сможет, только когда стена рухнет, мы на неё посмотрим, и магическая сила алтаря исчезнет. Тогда она до нас доберётся.

Раздался третий удар, от которого у всех заложило в ушах и погасла половина свечей. Иконостас наклонился и завис своей верхней частью над головами.

– Володечка, зайчик, сделай что-нибудь! – взвизгнула Настя.

– Что я могу сделать? – буркнул тот, беспомощно оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы подпереть перегородку. Но ничего подходящего не увидел. И тут его взгляд наткнулся на едва заметные очертания квадратного люка в самом углу.

– Смотрите, здесь есть подвал, – сказал он, и все посмотрели в угол. – Пока она ломает стену, мы спрячемся там и пересидим.

– Я никуда не полезу! – решительно заявила Настя. – В этом подвале она нас и прикончит – оттуда уже не сбежишь.

– А вдруг там есть подземный ход? – осенило Игоря. – В старину всегда такие ходы строили на случай пожара или войны.

– Ещё скажи – на случай атомной бомбёжки, – иронично заметила Настя.

– А что, он прав, – поддержал Корешкова профессор. – По крайней мере, выбора у нас нет. Если там действительно есть подземный ход, то мы спасены. Надо только проверить.

– Вот пусть он сам лезет и проверяет, – сказала Настя. – А мы здесь подождём.

– И полезу, подумаешь, – насупился Игорь, направляясь к люку. – Ольга, подашь мне свечу, хорошо?

Он взялся за железную скобу и открыл крышку. На него дохнуло гнилой сыростью и тухлятиной, он поморщился, но мужественно выстоял, глядя вниз и пытаясь что-нибудь разглядеть. Ольга принесла ему зажжённую свечу, он опустил её вниз и увидел довольно просторное помещение, захламлённое строительным мусором, высотой примерно в человеческий рост. Слабый свет не давал возможности рассмотреть то, что находилось по его краям. Нужно было спускаться. Взявшись за края люка, Игорь опустился вниз и повис на руках. В этот момент раздался четвёртый удар, от которого сотряслась вся часовня. Игорь отпустил пальцы и оказался в полутёмном подвале. Ольга, чьё лицо стало белее мела, бросила ему свечку, он зажёг её зажигалкой и двинулся в глубь помещения, переступая через битые кирпичи, куски металлических труб, сломанные доски и кучи застывшего раствора. Честно говоря, ему самому не верилось, что здесь может быть подземный ход, но уж больно страшно было находиться там, наверху, куда вот-вот доберётся, сломав стену, проклятая колдунья. Пройдя вдоль одной стены до угла, он свернул налево и пошёл дальше, внимательно осматривая и ощупывая трясущейся рукой каждую подозрительную щель. Ему очень не хотелось умирать здесь, в этой чёртовой часовне, он проклинал себя за то, что напечатал эти снимки, проклинал тот день, когда впервые узнал, как вообще делаются фотографии. Он ругал себя за то, что поступил в автодорожный институт, где познакомился с Володей Крапивиным, хотя мать всегда говорила ему, чтобы он шёл учиться на экономиста. Если бы он послушал её тогда, ничего бы этого сейчас не было, он спокойно сидел бы дома, наслаждаясь тишиной и покоем, в окружении жены и маленьких ребятишек, и даже не подозревал о существовании жившей сто лет назад зловредной старухи Натальи Коробейниковой, и уж тем более не находился бы на грани страшной смерти, которой она уже предала двух его лучших друзей. В том, что старуха каким-то образом сожжёт их всех, он не сомневался. Ему вдруг стало жаль бесцельно прожитых лет, за которые он так и не смог ничего достичь, а теперь вот не знал, что с ним будет завтра. Он вспомнил свою бывшую жену и подумал, что очень часто обижал её напрасно, что она была далеко не самой худшей женщиной на свете, если умудрилась выйти за него замуж. Он подумал об Ольге, о том, что ему давно уже пора сделать ей предложение, пока она тоже не сбежала от него, разочаровавшись в его сомнительных талантах. Когда она вернулась к нему после последней ссоры, он почувствовал в душе такую радость, что у него не осталось никаких сомнений – он любит Ольгу и хочет, чтобы она была рядом с ним всегда. Если им повезёт и они сумеют выбраться из этого ада живыми, он обязательно сделает ей предложение, а если она откажется – выпьет раствор проявителя и умрёт, ибо жизнь окончательно потеряет для него всякий смысл. Игорь Корешков, как теперь выяснилось, был слабым человеком и всегда боялся одиночества, потому и пил, пытаясь хоть на время забыться, а не потому, что его тянуло к алкоголю. Если он женится на Ольге, то обязательно бросит пить Господи, только бы их пронесло, только бы они смогли выжить сегодня, а потом уж он всем докажет, что Игорь Корешков может быть достойным человеком.

Заляпанная белой известью ржавая металлическая дверь в стене подвала возникла перед ним так неожиданно, что он сначала не понял, что это и есть тот самый подземный ход, который он молил бога найти. Потом до него дошло, что других объяснений существованию этой двери просто не может быть: помещение, в котором он находился, по размерам примерно совпадало с периметром самой часовни, а значит, эта дверь могла вести только куда-то наружу. То, что на двери висел замок, его не смущало – замок можно было сломать.

– Нашёл! – не помня себя от радости, закричал он.

И в этот же момент наверху раздался ещё один удар, самый страшный из всех. Послышались треск поломанных досок и крики его ошалевших от ужаса друзей.

– Прыгайте сюда! – крикнул Игорь, бросаясь к люку, маячившему бледным пятном в потолке. – Я вас поймаю!

Ему не пришлось повторять. Когда он побежал, споткнувшись несколько раз и едва не упав, в люк уже спрыгнул профессор и подставил руки, чтобы поймать Настю, которая свесила вниз свои длинные ноги. Вдвоём они быстро схватили её и осторожно спустили вниз. Затем точно так же поймали Ольгу. Оставался Володя. В тот момент, когда он уже присел на край люка, свесив вниз ноги, раздался новый удар, и стена с грохотом обрушилась рядом с ним, подняв густые клубы пыли. Все свечи погасли, и наверху наступила тьма. Оставалась лишь свеча в руке Игоря – жалкий огарок, который едва мерцал, дрожа, как и все, от страха.

– Прыгай, любимый! – в отчаянии крикнула Настя, глядя на своего мужа.

Но тот неподвижно сидел и смотрел куда-то в сторону, туда, где должна была находиться старуха Коробейникова. Насколько можно было разглядеть снизу в отблесках единственной свечи, глаза его были широко раскрыты, он смотрел не мигая и, казалось, оцепенел от того, что видел наверху. А там вдруг воцарилось полное безмолвие, не стало слышно даже шума дождя.

– Ну вот мы и встретились, дорогой, – раздался насмешливый голос старухи где-то совсем близко от люка. – Иди же ко мне, мы доиграем нашу свадьбу.

Володя не шевелился, продолжая глядеть на неё.

– Да прыгай же ты! – прорыдала Настя. – Не смотри на неё!

Поняв, что старуха загипнотизировала его друга своим чудовищным взглядом, Игорь отдал Ольге свечу, подпрыгнул, схватил Володю за ноги и одним рывком стащил вниз, упав вместе с ним на кучу битых кирпичей. От удара Володя сразу пришёл в себя, вскочил на ноги и взволнованно проговорил:

– Она прошла за иконостас!

– Не надо было смотреть на неё, – с досадой бросил профессор.

– Это как-то само собой произошло, – виновато прошептал Крапивин и быстро проговорил:

– Нужно убираться отсюда, пока не поздно, – он взглянул на Игоря. – Где твой подземный ход?

– Там, – Игорь махнул рукой и направился в тёмную глубь подвала. – Идите за мной, я покажу.

– Стойте! – раздалось сверху повелительное, и все застыли на месте, парализованные звуком её голоса. – Вы не сможете отсюда выбраться, пока я этого не захочу. Посмотрите же на меня!

Потеряв всякую волю к сопротивлению, они разом подняли головы вверх и увидели стоящую на самом краю люка светящуюся в темноте, словно изнутри её выходили лучи, полупрозрачную фигуру старухи Коробейниковой, чем-то напоминающую голограмму, окутанную лёгкой дымкой. Вернее, старухой её теперь уже можно было назвать условно. Перед ними явилась девушка лет восемнадцати, одетая в Настино свадебное платье. Непокрытые густые чёрные волосы её были сплетены в толстую косу, спускавшуюся по высокой груди до самых колен. Девушка была поразительно красивой, на щеках её играл яркий румянец, большие чёрные глаза с пышными ресницами влажно блестели в темноте, на полных чувственных губах играла смущённая улыбка.

Они ожидали увидеть все, что угодно, но только не это. Задрав головы, все, кроме Володи, таращились на неё, не в силах отвести взгляда от изумительной, чисто русской красоты этой призрачной невесты.

– Ну и как я вам? – хвастливо спросила она, глядя на них сверху вниз, поворачиваясь из стороны в сторону и красуясь перед ними. – Кто из вас теперь скажет, что Наталья Коробейникова страшна и уродлива?

– Потрясающе! – ошеломлённо пробормотал профессор. – Я даже в кино такого не видел. Впервые живое привидение наблюдаю.

– Я не привидение, – кокетливо нахмурилась Наталья. – Я – невеста!

– И что же ты хочешь от нас? – спросила Ольга, видя, что ведьма настроена миролюбиво.

– Как это что? – наигранно удивилась она. – Разве непонятно?

– Нет, непонятно! – сердито бросила Настя. – Лучше скажи, зачем моё платье нацепила?

– Прости, но другого у меня нет! – она звонко рассмеялась, причём смех её уже не был таким противным и пугающим, как раньше. – Разве оно мне не идёт? – она снова повертелась перед ними. – Разве я не прелестна? А кто-то, помню, говорил, что оно сидит на мне, как на корове седло.

– Так оно и есть! – в сердцах выкрикнула Настя, и морщинистое лицо её ещё сильнее осунулось.

– Ты бы лучше на себя посмотрела, – усмехнулась Наталья, и её красивые губы презрительно искривились – Уродина, каких свет не видывал. Фу, смотреть на тебя противно! – она капризно топнула ножкой, обутой в изящную белую туфельку.

– Это ты украла мою молодость! – Настя закрыла лицо ладонями, уткнулась в грудь своего мужа и горько разрыдалась.

Остальные понуро молчали, не зная, чего можно ожидать от этой превратившейся в молодую девушку ведьмы. Злить её никому не хотелось, все боялись, как бы она снова не взбесилась и не принялась палить всех подряд своим огнедышащим взглядом.

– Сама напросилась, – сказала ведьма. – Не нужно было моего жениха воровать.

Она вперила взгляд в Володю, глазищи её алчно блеснули. Настя перестала плакать, посмотрела на Наталью и возмущённо проговорила:

– Это мой жених, ясно тебе! И не заглядывайся на него, ведьма старая! Твой жених тебя уже укокошил и правильно сделал, между прочим, так тебе и надо!

– Ты лучше молчи, девка, – лицо Коробейниковой потемнело от гнева. – Не тебе судить, что и как; – глупа ещё! Думаешь, вы случайно в эту часовню попали? Ошибаешься. Это я вас сюда заманила. Кого надо – убила, кого надо – в живых оставила, на тебя порчу навела – все сделала, чтобы мой жених сюда явился. Я слишком долго ждала своего часа, и он настал. Теперь я своего не упущу. Отдай мне его, и я отпущу всех остальных.

– Лучше убей! – запальчиво выкрикнула Настя.

– За этим дело не станет, – усмехнулась ведьма. – Вы все в моих руках, и ваша жизнь зависит только от жениха: захочет он нашу свадьбу доиграть – будете жить. Не захочет – пеняйте на себя.

– Он не захочет, – твёрдо сказала Настя и посмотрела мужу в глаза. – Правда, любимый?

– Во-во, пусть он сам ответит, – улыбнулась «невеста», поглаживая свою косу. – Ну, женишок, скажи, нравлюсь я тебе? Я специально для тебя нарядилась, чтобы тебе приглянуться. Теперь ты меня не зарубишь, как тогда?

– Я тебя первый раз вижу, – буркнул Володя, сжимая Настину руку.

– Врёшь ведь, поди, – она лукаво прищурилась. – Или правда запамятовал?

– Да пошла ты! – сердито бросил он, не глядя на неё. – Если б у меня была возможность, я бы снова тебя в куски изрубил! Ты мне всю жизнь искалечила!

– Это не я виновата, а зеркало, которое твоя жена разбила, – сухо напомнила Наталья, и лицо её посуровело. – Ладно, коли так, то не буду больше утомлять вас пустой болтовнёй. Решайте: или отдаёте мне жениха, или я вас всех здесь поджарю.

Она сверкнула глазами, из них посыпались разноцветные искры, упали на пол подвала и зашипели на деревянных досках. Все в страхе отпрянули.

– Ну, женишок, что скажешь? – спросила Наталья. – Хочешь, чтобы твои друзья живы остались? Ты пойми, я тебя силком под венец не могу затащить – мне твоё согласие нужно. Дай мне его, и душенька моя успокоится на веки вечные. Мы завершим нашу свадьбу и проведём сладкую брачную ночь.

Все посмотрели на Володю. Он стоял, задумчиво глядя перед собой, и по щекам его ходили желваки. Никому и в голову не пришло, что он может сделать то, что сделал в следующий момент. Отстранив от себя Настю, он подошёл к люку, повернулся ко всем и сказал не терпящим возражения тоном, которого всегда так боялся Игорь.

– Только не спорьте. Я пойду к ней.

– Ты спятил?! – ошалело воскликнул Игорь. Она же привидение!

Настя бросилась к нему, но он выставил перед собой руку и удержал жену на расстоянии.

– Не надо, Настя, прошу тебя, – мягко проговорил он. – Я уже все решил. Так будет лучше для всех. Вы же понимаете, что у меня нет выбора.

– Выбор всегда есть, – сказала Ольга. – Мы ещё можем убежать.

– Нет, – он покачал головой, – она не даст. А если и даст, то только затем, чтобы мучить нас всех всю оставшуюся жизнь.

– Я пойду с тобой! – сквозь слезы выкрикнула Настя, ухватив его за руку. – Мне все равно жить не хочется!

– Ты должна жить, – сказал Володя, и голос его сорвался. – Хотя бы ради нашего ребёнка.

– Я сделаю аборт! Без тебя мне ничего не нужно!

– Не вздумай, – нахмурился муж. – И потом, рано меня хоронить, – он покосился на злорадно ухмыляющуюся наверху «невесту». – Я сделаю то, что она хочет, и вернусь к тебе.

– Она тебя убьёт!

– Зачем ей это?

– Ты ведь не убьёшь его, гадина?! – в отчаянии выкрикнула Настя, с ненавистью взглянув на Наталью.

Та молча смотрела на Володю, и на губах её играла странная улыбка.

– Ладно, не ждите меня, уходите, – сказал Володя. – Если мой прадед ей что-то задолжал, то я готов отдать за него долги. Надо покончить с этим раз и навсегда. Я не прощаюсь Он быстро привлёк к себе Настю, поцеловал её сухие губы, легонько оттолкнул, подпрыгнул, схватился руками за край люка, подтянулся и вскарабкался наверх, прямо к ногам стоящей с видом победительницы ведьмы. Затем крышка люка с грохотом захлопнулась, и свеча в Ольгиной дрожащей руке погасла.

– Не-ет!!! – разорвал тишину полный нечеловеческой боли крик Насти.

Когда эхо его растаяло, в подвале стало совсем темно и тихо.

… Чиркнув зажигалкой, Ольга зажгла свечу, и в её слабом свете они увидели, что Настя лежит на полу и не шевелится. Профессор бросился к ней, заглянул в лицо, пощупал пульс и сообщил:

– Она без сознания.

– Неудивительно, – вздохнула Ольга. – Бедняжка.

– Надо уходить отсюда, пока свеча ещё осталась, – сказал Игорь.

– Вы хотите бросить своего друга? – с укором спросил колдун – А что мы можем сделать, – насупился Игорь, – сидеть здесь в темноте и ждать неизвестно чего? Нужно выйти отсюда и зайти в часовню сверху. Или на помощь позвать.

– Логично, – согласился Любомир. – Тогда уходим.

Он легко взвалил бесчувственное тело Насти себе на плечо, и Игорь повёл их к подземному ходу. Добравшись до двери, он поднял с пола кусок арматуры, всунул в петлю, на которой висел замок, и с третьей попытки с корнем выдрал её из косяка. Осветив открывшееся за дверью пространство, они увидели полого спускающийся вниз узкий коридор высотой в человеческий рост. Стены были обложены потемневшим от времени красным кирпичом, песок на полу был истоптан следами – видимо, этим ходом нередко пользовались. Свеча мерцала совсем слабо, поэтому надо было спешить. Игорь шёл впереди, за ним, согнувшись под ношей, пробирался Любомир, а Ольга замыкала процессию. Они двигались молча, каждый думал о том, что сейчас происходит в часовне, и в душе радовался тому, что смог выбраться из ловушки, в которую заманила их проклятая ведьма. Никому не хотелось думать о самом страшном, о том, что Володя может погибнуть, – в это почему-то не верилось. Никто не знал, что имела в виду Наталья, настаивая на продолжении свадьбы, – это могло означать что угодно.

Казавшийся бесконечным коридор, по которому они шли уже с полчаса, неожиданно завершился небольшим квадратным помещением, также обложенным красным кирпичом. Посередине стоял деревянный ящик, накрытый куском фанеры, около него стояли деревянные чурки – стулья. Кругом валялись пустые бутылки, консервные банки и обрывки бумаги. Судя по всему, здесь проводили время местные бомжи или туристы. На противоположной стене виднелась открытая дверь, за которой в темноте раздавался плеск воды. Оттуда тянуло запахом водорослей.

– Похоже, мы вышли к какому-то водоёму, – заключил профессор, осторожно опуская Настю на лежавший в углу грязный матрас. Она по-прежнему находилась в глубоком обмороке. – Пусть пока полежит здесь.

Свеча в руке Игоря, которую он ещё в подвале сунул в найденную там консервную банку, чтобы не обжечься, мигнула в последний раз и погасла.

– Прощай, свечка, – скорбно обронил Игорь. – Ты сделала все, что могла. И выбросил банку в угол.

– Нам нужно спешить, – напомнил профессор, растирая онемевшее плечо.

Они вышли из помещения, оказавшееся самой обычной с виду рыбачьей сторожкой, и очутились на берегу озера, того самого, которое было видно от часовни. Ливень уже прекратился, но сильный ветер ещё с шумом нагонял на пологий берег небольшие волны, небо по-прежнему было затянуто тучами, под ногами противно хлюпало, пахло тиной и рыбой. Ольга посмотрела туда, где за лесом на холме виднелся тёмный силуэт часовни.

– Смотрите, кажется, там что-то происходит, – взволнованно проговорила она.

Они повернулись и увидели, что в единственном обращённом в их сторону окне часовни, мерцают какие-то огни, вроде как от установки цветомузыки.

– Наверное, это свечи, – сказал Игорь, ёжась от мысли, что придётся снова идти в это проклятое место.

– Что бы там ни было, нужно идти и спасать Владимира, – решительно бросил колдун, направляясь в ту сторону.

– А как же Настя? – обеспокоенно спросила Ольга.

– Она нам все равно не помощница, – сухо бросил Любомир. – Пусть лучше останется здесь, потом вернёмся и заберём её. Вперёд.

И они побежали по мокрой траве к темневшему невдалеке лесу, сразу за которым начинался холм. Ноги у всех троих сразу же вымокли, но никто не жаловался, все с беспокойством поглядывали вперёд. Теперь уже часовня не казалась им такой красивой и привлекательной, как раньше, теперь все знали, что там затаилось в ожидании своего часа зловещее привидение и старуха Коробейникова завладела своей жертвой.

– Что мы будем делать, когда доберёмся туда? – спросил Игорь, задыхаясь от бега – Постучим в дверь и поздравим молодых?

– Не ёрничайте, Игорь, – сердито бросил профессор, – нам сейчас не до шуток. У меня самые мрачные предчувствия.

– Честно говоря, мы сейчас похожи на сумасшедших, – сказала Ольга, с трудом поспевая за мужчинами. – Нас там чуть не убили, а мы снова идём в это адское место.

– Не забывайте: там ваш друг и он в беде, – напомнил колдун. – Нужно попытаться вытащить его оттуда.

– Не надо было вообще его отпускать, – с горечью заметила она.

– Бесполезно, – уверенно произнёс Игорь. – Если Володька что-то решил – его не остановишь, Я его знаю, он упёртый. И сильный.

Они миновали лес, подбежали к площадке, на которой стоял Володин «Мерседес», и начали подниматься по тропинке на склон. И в этот момент из часовни раздался нечленораздельный крик – голос Володи разнёсся в ночной тишине, казалось, на много километров. Столько боли и страха было в нем, что все застыли на месте, чувствуя, как дрожат колени и слабеют ноги.

– Что она с ним делает?! – в ужасе спросила Ольга.

– Не знаю. Бежим! – профессор устремился наверх, и все последовали за ним.

Но не успели добраться и до середины холма, как из всех окон часовни с шумом и треском от разбитых стёкол вырвались огромные языки пламени и, мгновенно охватив всю часовню, начали лизать её стены со всех сторон, стремительно поднимаясь все выше и выше, к самому куполу. Казалось, внутри часовни разверзлась сама преисподняя, и в её адском, всепожирающем пламени не уцелеет ничто – живое и неживое.

Снова раздался крик и тут же оборвался на самой высокой ноте. Оцепенев от ужаса, они стояли и смотрели, понимая: там погибает сейчас Володя Крапивин, но ничем не могли ему помочь. С громким треском распахнулись охваченные пламенем двери, из неё вырвался столб огня и взметнулся вверх. Их обдало жаром, и они отступили назад.

Каменная часовня горела, словно была сделана из фанеры, яркий огненный факел вздымался к тёмному небу, пламя гудело, как паровозная топка, во все стороны разлетались раскалённые угли.

Через минуту позолоченный крест провалился внутрь, вслед за ним обрушился весь купол, а потом начали падать стены. Пламя ярко освещало весь холм и отбрасывало красные блики на их застывшие лица. Когда с шумом рухнула последняя стена, огонь стал утихать, насытившись полученной жертвой. В его чудовищном пламени сгорели Володя, дед Григорий, иконы и, как они надеялись, сама Наталья Коробейникова.

Не став дожидаться, пока все потухнет окончательно, профессор обречённым тоном проговорил:

– Все кончено. Идёмте. Нам здесь больше нечего делать.

И стал спускаться с холма. Плечи его сутулились, голова свесилась на грудь, его слегка пошатывало. Игорь с Ольгой, не проронив ни слова, пошли за ним. Все происходящее казалось им страшным сном, жуткой фантасмагорией, в которой смешалось все – желание помочь другу, страх перед колдуньей, её жуткая призрачность и в то же время реальность огня и смерти Володи, и над всем – чувство вины за то, что они так и не смогли выручить друга.

В полном молчании добравшись до озера, они нашли там стоявшую на берегу около сторожки Настю. Безжизненными глазами она смотрела на затухающее на холме пожарище, и ещё больше постаревшее от горя лицо её напоминало восковую маску.

– А где Володя? – спросила она бесцветным голосом, когда они подошли.

– Прости, Настя, мы опоздали, – виновато проговорил профессор и привлёк её седую голову к своей груди. – Мы ничем не могли помочь, поверь. Будь мужественной, моя девочка.

Она тихо заплакала, и в это время ветер над озером стих, словно бы присоединяясь к её неизбывной скорби…

* * *

В завешанное новыми шторами окно заглянуло солнце и разбудило лежавшего на диване Игоря. Открыв глаза, он увидел рядом с собой лицо безмятежно спящей Ольги. Не став её будить, он осторожно откинул одеяло и встал. Разобранное кресло-кровать, в котором спала Настя, было пустым, простыни сложены и лежали на нем аккуратной стопочкой вместе с подушкой. Из ванной доносился шум воды, и он догадался, что Настя там. Натянув штаны, он подошёл к окну и выглянул во двор. Небо было девственно-чистым, на нем весело сняло солнце, во дворе гуляли старушки с собаками и играли дети. Никому не было дела до того, что случилось сегодня ночью вдали отсюда, никто не знал, что у Игоря больше не осталось друзей, а у Насти теперь нет мужа. Тоскливо вздохнув, он отпустил штору и услышал тихий голос Насти за спиной:

– Доброе утро.

Голос был грустным и немного хриплым. Он обернулся.

Настя стояла у двери, одетая в его домашний халат, и блестящими от слез глазами смотрела на него. Он сразу обратил внимание, что в её лице произошли перемены: морщинистая кожа немного разгладилась, губы налились, на щеках появился румянец. Но самое главное, в её ещё вчера совершенно седых волосах появились чёрные пряди.

– Привет, – сказал он. – Мне кажется, ты начала выздоравливать.

– Невероятно, но это так, – она смущённо улыбнулась, потрогав свои волосы. – Кровь из спины у меня больше не течёт. Наверное, старуха получила своё и отправилась в ад. Я даже боюсь думать об этом, чтобы не сглазить.

– Ты стала суеверной?

– Да, как Володя… – она осеклась, опустила глаза, по щекам побежали слезы. – Извини, я все ещё не могу поверить, что его больше нет.

– Я тоже. Думаю, тебе нужно немного пожить здесь, пока не выздоровеешь окончательно.

Ольга зашевелилась в постели, открыла глаза и увидела Игоря, не замечая Настю у двери – Здравствуй, милый, – сонно пробормотала она с блаженной улыбкой. – Мне снился потрясающий сон, в котором Настя стала прежней красавицей, а мы с тобой поженились.

– Кто знает, – он посмотрел на Настю и незаметно подмигнул. – Может быть, так оно все и будет. Если ты, конечно, согласишься выйти за меня замуж.

– Это что, предложение? – Ольга приподнялась на локте и удивлённо заморгала.

– А ты думала, – улыбнулся Игорь.

– Если уж на то пошло, – сказала Настя, выходя на середину комнаты, – то хочу, чтобы вы стали крёстными родителями нашего с Володей ребёнка.

– Ой, Настя, прости, я тебя не заметила, – смутилась Ольга и тут увидела её лицо и волосы. – Батюшки, да ты же снова молодеть начала!

Она вскочила с постели, подбежала к ней, крепко обняла, прижав к себе, и они обе заплакали, то ли от счастья, то ли от горя. Игорь стоял, смотрел на них и думал о том, что его жизнь теперь круто изменится. Он надеялся, к лучшему…

* * *

Один из рабочих, которые разгребали пепелище на холме и вытаскивали останки двух мужчин, погибших при пожаре часовни, заметил в куче чёрного пепла что-то белое, нагнулся и поднял испачканную золой черно-белую фотографию. На ней была изображена чья-то свадьба, причём невеста была очень красива, счастливая улыбка сияла на её пышущем молодостью лице, длинная чёрная коса спускалась по высокой груди до самых колен, в руках она держала букет белых роз. Удивившись, как фотография могла уцелеть в таком пекле, рабочий решил, что невеста слишком хороша для того, чтобы выбрасывать снимок, и сунул его себе в карман, решив при случае отыскать хозяина и вернуть ему его собственность. Негоже это, терять такие фотографии…

Оглавление

Наталья КОРНИЛОВА . ЧЁРНАЯ ФАТА

Реклама на сайте