«Наркоза не будет!»

Все так и было.

Конечно, все имена и фамилии изменены.

Кроме тех, кому уже все равно.

Странно.

Наступает момент, и какая-то случайная мелочь — жест, предмет, оброненная невзначай фраза — абсолютно меняет не только твою жизнь, но и жизнь тех, кто оказался рядом.

И мало того, вдруг понимаешь, что жизнь — совсем не то, что ты думал. И та земля, что двадцать пять лет честно держала тебя, ни с того, ни с сего оказалась хрупким ледком над бездонной пропастью, в которую ты летишь и летишь, как в детском сне, сорвавшись с качелей. И не за что уцепиться, потому что ничего нет.

Все перевернулось.

Люди стали призраками, призраки плотью, предметы символами; слова, звуки обрели угрожающую твердость; смерть стала привычкой или прихотью.

И надо выбрать…

Просто выбрать то или это.

Свободу, любовь, свет, предательство, безопасность, истину, прошлое, будущее… Будущее уже началось, оно зреет внутри каждого твоего шага, внутри каждого взгляда, слова, жеста. Оно зреет в тебе таинственным плодом. Зло в нем или благо?

Никто не скажет, как все на самом деле.

Но надо выбрать…

Просто выбрать то или это.

Я слышу голос флейты, мягко вплетающийся в голос прибалтийских волн. Слышу шелест осоки и шорох песка, текущего тонкой струйкой из руки. И огромное безграничное небо, пронизаное силой ветра и света.

Рита лежала в глубокой яме. Далеко вверху, на фоне синего прямоугольника неба ходили какие-то люди и кидали вниз горсти земли. Комки попадали в лицо, но Рита не могла их стряхнуть — руки не чувствовались, будто их нет. Рита только жмурилась и пыталась сдуть земляную пыль, направляя воздух нижней губой. Кричала, чтобы ее вытащили, но люди то ли не слышали, то ли делали это нарочно и горка земли на лице становилась все больше. Рита начала задыхаться, заплакала в отчаянии, дернулась и увидела, что на самом деле ее лицо закрыто пледом, поэтому нечем дышать, а на груди лежит что-то тяжелое. Она стянула плед и разглядела вытаращенные глаза на черной негритянской морде.

— Мудак, что ли? — сказала Рита раздраженно. — Другого-то места…