«Пламя Ашшурбанипала»

Роберт Говард Пламя Ашшурбанипала

* * *

Бахрам-Али посмотрел в прицел своего спрингфилда и выстрелил.

Всадник взмахнул руками и свалился с коня.

– Аллах акбар! – закричал Бахрам, тряся винтовкой над головой. – Саиб, еще одну собаку мы отправили в ад!

Из-за песчаного гребня показался худой загорелый человек – американец Стивен Стэнли.

– Отлично, старина, – проговорил он. – Гляди-ка, похоже, они решают, что с нами делать.

Всадники в белых бурнусах и правда совещались. Они стояли на расстоянии, недосягаемом для прицельного выстрела, и о чем-то переговаривались. Несколько минут назад их было семеро, но друзья стрелять умели.

– Саиб, они уезжают!

Бахрам-Али взбежал на вершину бархана и закричал:

– Трусы! Дети шакала!

Пуля взбила фонтанчик пыли у его ног.

– Не умеет стрелять, щенок, – стряхивая с одежды песок, сказал Бахрам. – Бандиты! Всемером на двоих! Саиб, давай остальных прикончим...

Стивен молчал. Он знал, что Бахрам любит рисковать, но никогда не станет действовать очертя голову. Американец смотрел, как быстро удаляются всадники.

– Похоже, эти мерзавцы куда-то торопятся. Вряд ли мы их так напугали, – размышлял Стивен.

– Наверно, поехали за подмогой, – подхватил Бахрам. Он уже не думал о мести и рассуждал спокойно. – Эти гиены могут неделями кружить около жертвы и никогда не оставят ее в покое. Нам есть что терять – винтовки и жизни. Они вернутся за ними. – Бахрам передернул затвор, вылетела стреляная гильза. – У меня последний патрон, саиб.

– А у меня три, – ответил Стивен.

Обыскивать убитых не было смысла: их товарищи забрали все, что могли. Стивен достал флягу – воды на донышке. Американец был худым и выносливым и временное отсутствие воды не пугало его. Он открыл флягу и смочил губы. Бахрам, выросший в пустыне, не так страдал от жажды, но и у него воды оставалось на два глотка.

Стивен и Бахрам встретились случайно, понравились друг другу и теперь вместе бродили по Индии, Турции и Персии – дитя Америки и дитя Востока. Они давно поняли, что и недели не смогут прожить на одном месте, а потому решили посвятить свои жизни поискам кладов. И гнала их не страсть наживы, а непобедимая жажда странствий.

Впервые о Пламени Ашшурбанипала друзья услышали в Ширазе от купца-перса, который лет пятьдесят назад, будучи еще совсем молодым, промышляя у берегов Персидского залива скупкой и продажей жемчуга, узнал историю о диковинном драгоценном камне.

В ту пору на побережье ходили слухи о том, что какой-то бедный ныряльщик нашел на дне моря огромную розовую жемчужину. И как всегда бывает в подобных случаях, камень этот приглянулся шейху – правителю большого города, раскинувшегося посреди пустыни. Недолго думая, шейх приказал своим слугам заполучить этот камень, что они и сделали, заколов ныряльщика.

Купцу безумно захотелось купить эту жемчужину в приданое своей дочери, а потому он снарядил караван и отправился на поиски города, в котором обитал жестокий шейх. Но не нашел даже его развалин. Однако на обратной дороге караван наткнулся на умирающего от ран турка. В последние минуты перед смертью, в бреду, он успел поведать купцу удивительную историю о странном городе, что стоит посреди сыпучих барханов. Сложен этот город из черного камня, а на троне древнего храма сидит скелет, сжимая в скрюченных пальцах драгоценный камень.

Стоило турку подойти к трону, как им овладел дикий страх, с которым он не смог справиться, который гнал прочь из города. Турок не стал испытывать судьбу, вышел за крепостные стены, но там его подстерегала другая опасность: на него наскочил отряд бедуинов. Бандиты ранили беднягу, но он, хоть и загнал коня, все же сумел убежать.

Он умер, так и не сказав, где искать этот город.

Купец, как ни старался, не смог заставить своих людей продолжить поиски спрятавшегося посреди пустыни таинственного города. Они были уверены, что турок говорил о самом страшном городе на всем свете, об обители зла, на которой лежит проклятие древних и о которой знает каждый араб. Город Мертвых, Город Демонов, Черный Город – так его называют на Востоке.

Камень принадлежал давно умершему царю Сарданапалу, как его называли греки. Семиты звали его Ашшурбанипалом.

Стивен, конечно, понимал, что эта история может оказаться всего-навсего одной из занимательных сказок из «Тысячи и одной ночи», и все же рассказы об этом городе он слышал и от торговцев из Турции, и от погонщиков верблюдов в Персии, и от наложниц в Индии. Множество историй об одном и том же городе. Черном Городе.

Мысль о том, что невиданные сокровища действительно существуют, уже много месяцев гнала двух друзей по горам и пустыням.

Так и скитались Бахрам, веривший, что все на свете происходит по воле Аллаха, и Стивен, стыдящийся собственной наивности. Своих верблюдов они потеряли во время трехдневной песчаной бури. Последняя лепешка была съедена прошлым вечером. Вода была на исходе. Впереди их ждали долгие дни без пищи и питья, свирепые звери и беспощадное солнце. Они уже не думали о Черном Городе, но и повернуть назад тоже не могли. Они мечтали лишь об одном – найти колодец – и из последних сил шли вперед.

Разбойники напали внезапно, появившись из закатной мглы. Стивен и Бахрам залегли на вершине бархана, а всадники как бешеные носились вокруг, осыпая их градом пуль. Песок – ненадежная защита, но путникам везло, их даже не ранило.

Стивен проклинал тот день, когда они решились на эти поиски. Отправиться вдвоем в бескрайнюю пустыню, без точных ориентиров и искать сокровища, которых скорее всего никогда и не было, – сумасшествие! «Должно быть, я сошел с ума», – поразмыслив, решил он.

Всадники исчезли так же внезапно, как и появились.

– Ну что ж, друг, – сказал американец, закидывая винтовку за спину, – идем. Не сидеть же здесь вечно. Или мы умрем от жажды, или нас пристрелят бандиты. На все воля Аллаха, как ты обычно говоришь.

– Все в руках Всевышнего, – серьезно молвил Бахрам. – Скоро ночь. Станет прохладней. Пойдем, вдруг повезет и мы еще сегодня найдем воду. Смотри, вон зеленеет что-то.

Стивен, прищурившись, поглядел в ту сторону. В нескольких милях впереди пустыня кончалась и были видны горы. Американец поправил карабин и устало проговорил:

– Что ж нам еще остается – пойдем. Не кормить же здесь стервятников.

Настала ночь, взошла луна, и песчаные гряды в ее колдовском свете казались застывшим морем.

Залитая серебряным сиянием пустыня была необыкновенно красива. Но Стивен не забывал, что пустыня, словно коварная ведьма, пыталась погубить все, что попадалось в ее объятия. Луна и вечность царили в этой ночи.

Стивен едва переставлял ноги, а Бахрам, как и прежде, шагал легко, его не брала усталость. Должно быть, сказывалась привычка горца.

Вскоре равнина сменилась холмами, перемежавшимися узкими, изъеденными глубокими трещинами проходами в окаменевшей земле. И ни куста, ни травинки – никаких признаков близости воды.

– Когда-то здесь был цветущий сад, – сказал Бахрам. – Эти трещины – бывшие арыки. Но песок не знает пощады – засыпал все живое.

Словно два привидения путники шли по царству смерти. Ночь кончалась, когда они поднялись на высокий холм, откуда можно было увидеть, чего им ждать дальше.

– Давай отдохнем, – запыхавшись, проговорил Стивен. – Я уже не чувствую ног. Не могу больше. Да и поспать часа четыре не помешает.

– Будем спать по очереди, саиб?

– Знаешь, я так устал, что, если нас убьют во сне, я протестовать не буду. Мне уже не верится, что мы когда-нибудь доберемся до воды.

Стивен лег на землю и мгновенно уснул.

А Бахрам еще долго сидел, внимательно вглядываясь в окрестности. Ночь была безоблачной, и при ярком свете полной луны все просматривалось как на ладони. На юге возвышалось нечто похожее на большие дома, но до них было чересчур далеко, и Бахрам не мог поклясться, что это не горы.

Стивен проснулся первым. Солнце уже палило вовсю, но американца разбудил не свет, а жара. Он достал флягу и выпил немного теплой солоноватой воды. Оставался еще лишь один глоток. Вдруг он сильно толкнул спящего рядом Бахрама:

– Смотри! Это не горы!

Бахрам вскочил как ужаленный и спросонья схватился за кинжал. Через мгновение его взгляд стал осмысленным, он посмотрел, куда указывал Стивен, и упал на колени.

– О горе нам! Горе! Мы попали в Страну Мертвых! Это Черный Город!

Стивен опешил:

– Дружище, ведь мы искали его!

Неясные очертания города становились все отчетливей, и вот друзья уже смогли разглядеть мощные крепостные стены и громадные башни. Песок не сумел их засыпать, уж чересчур велики были эти постройки. Однако гигантский песчаный вал, вплотную подобравшийся к стене, делал ее похожей на гору.

– Неужели мы нашли его?! Великий Боже, мы нашли этот город! – вновь и вновь повторял Стивен, лихорадочно собирая вещи: флягу, винтовку, мешок. Не глядя на спутника, он быстрым шагом направился к крепости.

Бахрам-Али постоял на месте, бормоча себе под нос что-то про злых духов, но все же пошел за американцем.

Забыв про голод, жажду и зной, Стивен почти бежал, и глаза его горели от возбуждения. Увидеть таинственный камень, а возможно, и горы золота – не главное. Азарт, раскрытие загадок древности, познание неведомого – вот ради чего стоило жить.

Друзья подходили к городу, и крепостная стена, казалось, становилась все выше и выше. Она была сложена из громадных плит черного гранита, и все заметнее становилось, как над некогда шлифованным камнем потрудилось время.

В поддень жара стала совсем невыносимой. Путники достигли крепостной стены, нашли в ней широкий проем и, наконец, вошли в город.

На улицах царствовал песок. Все, на что падал взгляд, было покрыто песчаным саваном. От городских каналов не осталось и следа. Пустыня убила этот город.

Путники вышли на широкую аллею, по обеим сторонам которой высились массивные колонны, выдержавшие натиск песка и времени. Каждую колонну венчало каменное изваяние полузверя-получеловека. Более жуткое зрелище и придумать было невозможно.

– Бахрам, значит, мифы – не вымысел древних! Эти звери – слуги Астарты. Этой богине поклонялись ассирийцы пять тысяч лет назад. А храм, что виднеется в конце аллеи, – святилище Ваала.

– Нам не уйти отсюда! Здесь могут жить только джинны и злые духи. Человеку нельзя тут находиться, – без умолку твердил Бахрам.

– Я надеюсь, песок не засыпал вход в храм, иначе нам и за сто лет не добраться до камня.

– Зачем нам этот камень, если мы уже никогда не уйдем отсюда? Мы умрем здесь!

– Пожалуй, ты прав. Но можешь благодарить Аллаха, что хоть бандиты сюда не заявятся. Эти арабы так суеверны, что и на пять миль не подойдут к городу. А камень я все-таки хочу увидеть. Тогда и умереть не жалко. – Он достал флягу, снял крышку и выпил всю воду до дна. – Пройдет пять веков, и, может быть, кто-нибудь найдет мой скелет со сверкающим камнем в скрюченных пальцах.

Бахрам невесело хмыкнул и тоже осушил свою флягу. Теперь действительно все зависело либо от случая, либо от воли Аллаха.

Друзья поднимались по ступеням величественного храма. Им, не единожды доказавшим свою смелость и отвагу, было откровенно не по себе. Они не могли избавиться от ощущения, что за каждым поворотом их подстерегает нечто страшное и беспощадное. Но только ветер тихо стонал под уходящим в черноту сводом храма да песок скрипел под ногами.

Какие же титаны возвели эти огромные стены? Или, быть может, это творение рук вавилонян? Или ассирийцев? Но если это были ассирийцы, как же они смогли миновать страну своего врага? Добраться до арабской пустыни, не проходя через Вавилон, в ту пору было невозможно. Куда и как исчезла эта могучая цивилизация?

Бахрам шел на цыпочках, будто боялся потревожить сон богов, Стивен ступал уверенно, но с каждым шагом душе его было все труднее противостоять угрюмому величию древности.

Пройдя длинный коридор, друзья оказались в просторном зале, освещенном лишь тусклым светом, льющимся из узких окон под куполом. Посреди зала возвышался черный алтарь, а на нем стояла исполинская статуя чудовища, отдаленно напоминавшего человека. Стивен догадался – это Ваал. Древний бог, что принимал в жертву лишь человеческие жизни. Бог, который вдохнул в обитателей и в стены этого города все дурное, что только может существовать на свете. Несомненно, создатели Черного Города во всем следовали воле своего жестокого владыки. Дух зла, насилия и ничтожности человеческой жизни был возведен ими в религию. Похоже, добрых богов на этой земле никогда не было.

Бахрам и Стивен обошли алтарь и обнаружили невысокую дверь в стене. Она выходила в длинный темный коридор, что заканчивался анфиладой из нескольких десятков комнат с зашторенными окнами. Добравшись до последней комнаты, путники увидели величественную каменную лестницу, ступени которой уходили вверх, исчезая в темноте.

– Мне не хочется туда подниматься, – проговорил Бахрам. – Ничего мы там не найдем. Мы и так уже обошли почти весь дворец, и все впустую.

Стивен понял, что его друг чего-то боится, но не хочет признаться в этом. Доверяя чутью горца, он решил спросить напрямик:

– Ты думаешь, что именно наверху нас подстерегает опасность?

– Я знаю, что если джинны и демоны существуют, то они обитают не где-нибудь, а как раз в заброшенном доме, под самой крышей.

– Ну что ж, – грустно усмехнулся Стивен. – Нам все равно не прожить больше трех дней без воды. Так что, считай, мы уже покойники. Ты был верным другом, Бахрам. Спасибо тебе за все.

– Что ты такое говоришь, саиб? Разве мы прощаемся?

– Я пойду наверх, а тебя прошу вернуться к выходу и подождать меня там хотя бы до вечера. Заодно покарауль – вдруг сюда пожалуют наши знакомые бандиты.

– Никогда ни один мусульманин сюда и носа не сунет... До чего ж странные люди вы, неверные. Горец ни за что не оставит друга. Пойдем!

И друзья стали медленно подниматься по засыпанным песком ступеням. Потревоженный ими песок лавиной устремлялся вниз в беспросветную мглу, а впереди не было видно ничего, кроме лестницы, которой, казалось, никогда не будет конца.

– Близка наша смерть, саиб, – тихо сказал Бахрам. – Я знаю, все в руках Аллаха, но на этот раз он не поможет. Здесь спят джинны. Не доведется мне больше услышать, как шумит водопад близ моего родного селения. Стивен промолчал. Ему тоже было не по себе от гнетущего безмолвия и призрачного света, который с каждым их шагом становился все ярче и ярче. Но откуда он шел, пока было непонятно.

Наконец друзья взошли на последнюю ступень и очутились в большом круглом зале. Из прорех в куполе били солнечные лучи. Но их свет мерк на фоне ослепительного сияния, которое шло из центра комнаты.

Стивен и Бахрам зажмурились, с опаской посмотрели на свет из-под руки и не смогли сдержать возгласы изумления. Посреди зала в десяти футах над полом возвышался пьедестал, на котором стоял трон. На троне громоздилась куча костей, лишь отдаленно напоминавшая человеческий скелет. Сквозь эти кости просвечивал яркий, пульсирующий, словно сердце, большой алый камень.

– Вот мы и нашли Пламя Ашшурбанипала! – только и смог вымолвить Стивен.

– Да, это он, – прошептал Бахрам, молитвенно сложив руки перед грудью. – Саиб! Очень тебя прошу, уйдем отсюда!

– Ну нет! – закричал Стивен и бросился к трону. Американец уже протянул руку, когда Бахрам схватил его за одежду.

– Саиб! Подумай! Сколько людей могли завладеть этим камнем за тысячу лет, но он все еще здесь! Значит, он заколдован, значит, на нем лежит проклятие, значит, его кто-то стережет! К нему нельзя прикасаться, саиб! Этот камень принадлежит мертвецу! Не тревожь его! Уйдем отсюда!

– Ерунда! – оттолкнул Бахрама разозленный американец. – Покажи мне этого сторожа. Просто-напросто арабы невежественны и суеверны. Боятся злых духов, джиннов, демонов, чертовщины всякой. Напридумывали страшных сказок, чтоб детей пугать. И потом, кто мог сюда прийти, если бедуины обходят этот город стороной? Ведь больше о нем никто не знает... Здесь никогда никого не было! Пойми, никого! Ну разве что тот турок... Хотя я бы не стал доверять его словам. Чего только люди не говорят в бреду. Не верю я, что это кости царя Ашшурбанипала! Не верю! Они бы уже давным-давно рассыпались от времени! Наверное, какой-нибудь путник забрел сюда, нашел камень, решил посидеть на троне, да и умер. С каждым может случиться.

Бахрам не перечил. Боясь пошевелиться, он как завороженный глядел на камень.

– Смотри, саиб! – наконец проговорил горец. – Разве есть еще где-нибудь на земле такой камень? Он только что был голубым, теперь стал розовым, а теперь – зеленым...

И действительно, ничего подобного Стивену не доводилось видеть. За годы странствий он научился разбираться в драгоценных камнях, но этот сравнить было не с чем. Легенда говорила об огромном рубине, но рубин лишь отражает свет, а этот камень сам испускал сияние, да такое яркое, что, поглядев на него всего лишь мгновение, приходилось отводить глаза. С таким способом огранки американец знаком не был. Чем дольше он изучал камень, тем больше убеждался в правоте Бахрама – этот камень возник не обычным путем, Природа его не создавала. Стивен посмотрел по сторонам, и ему стало жутко.

– Бахрам, давай возьмем камень и убежим поскорее, – шепотом предложил он.

– Нет, – быстро ответил горец, устремив взгляд на черные стены. – Я ощущаю на себе взгляды тысяч глаз. Саиб, здесь нам надо опасаться не только призраков. Мне кажется, будто сотни львов окружили нас и, пока невидимые, наблюдают за нами из засады. Вспомни, саиб, чутье никогда не подводило меня. В джунглях я за сотни ярдов чувствовал тигра... А тогда, в храме Шивы, я почти сразу понял, что за стеной нас поджидают душители-туги... Так вот, сейчас все во мне кричит – опасность!

Стивен перепугался не на шутку. Ему не надо было напоминать о тех случаях, когда необычный дар Бахрама спасал им жизни, когда сверхъестественное чутье горца предупреждало их о незримой и безмолвной опасности. За годы странствий Стивен не раз убеждался в том, что Бахрам, отчаянно смелый человек и бывалый воин, никогда, ни разу, не беспокоился из-за пустяков.

– Что случилось, Бахрам? Говори, что нам угрожает?

Горец стоял прищурившись и слегка наклонив голову набок, будто прислушивался к тихому голосу, что вещал внутри его.

– Не могу разобрать, саиб. Только, видит Аллах, оно где-то рядом... Древнее и ужасное. Похоже, что... – Бахрам умолк на полуслове. В глазах его затаился страх. – Осторожно, саиб! – закричал он. – Сюда идет...

Яростные крики ворвались в святилище. Несколько секунд друзья еще верили, что их и впрямь атаковали джинны, но знакомый запах пороха и визг пуль, рикошетом отскакивающих от стен, быстро вернули их к действительности. Бахрам выругался на незнакомом языке. Только желторотые юнцы могли так попасться! Угораздило же их убедить себя в том, что бедуины не смогут превозмочь страх и войти в храм. Вот и оказались в ловушке, как глупые кролики.

Однако что уж теперь казнить себя – надо действовать. Бахрам разрядил винтовку в стоявшего на пути бандита и, выхватив кинжал, прыгнул в толпу бедуинов. С людьми сражаться легче, чем противостоять невидимым злым духам. Выстрел сбил тюрбан с головы Бахрама, но тут же сверкавший как молния кинжал горца настиг еще двух разбойников.

Высоченный курд вскинул винтовку – еще миг, и Бахрам отправится к праотцам, но Стивен опередил верзилу, и тот с пробитой головой рухнул к ногам скелета. Бандиты всей сворой кинулись на горца, но, похоже, их никто не научил действовать сообща: они суетились, стреляли наугад, принося вред своим же. Надо отдать им должное, бедуины быстро опомнились, перестали беспорядочно разряжать винтовки и разделились на две группы: одна атаковала Стивена, другая – Бахрама.

У американца оставался всего один патрон, который он собирался выпустить в одноглазого бедуина, что занес над ним тяжелую саблю, но тут Стивен заметил вторую цель: бандита, приставившего винтовку к груди Бахрама.

Раздумывать было некогда, последним выстрелом Стивен снес полголовы незадачливому стрелку и успел подставить ружейный ствол под опускавшееся на его голову лезвие. Клинок разлетелся вдребезги, даже не задев американца. Стивен схватил винтовку за дуло и, размахнувшись ей как дубиной, свалил с ног своего противника. Оглянулся – где же Бахрам? – и тотчас резкая боль пронзила плечо. Стивен выронил винтовку, кто-то из бедуинов сбил его с ног, и вот жало штыка уже приближалось к его груди. Внезапно раздался властный окрик:

– Остановитесь! Не убивайте их!

Но Бахрам все еще доблестно сражался. Очередной бедуин летел на него с поднятой над головой винтовкой, но горец нырнул вниз и вогнал клинок ему в живот.

Не успел Бахрам выпрямиться, как получил удар прикладом по голове и упал. Не обращая внимания на рану, он продолжать размахивать кинжалом, но противников было чересчур много. Горца яростно били ногами. Его спас только плащ из верблюжьей шкуры, с которым он не расставался даже в самую сильную жару. Бахрама связали по рукам и ногам и бросили рядом с американцем.

Из плеча Стивена обильно текла кровь, он закусил губу, чтобы не застонать от боли. Над ним стоял высоченный араб и злорадно ухмылялся. Стивен никак не мог вспомнить, где он видел этого человека, но в том, что они встречались, американец не сомневался.

– Что, Стивен, не узнаешь старых знакомых? – спросил араб и пнул его ногой в плечо. Стивен сжал зубы, чтоб не закричать.

– Ну, почему же не узнаю, Нур-эд-дин...

– Какая честь! Белый господин даже имя мое не забыл. – Араб шутовски поклонился. – Я тоже тебя помню. – Он коснулся шрама на подбородке.

Это случилось три года назад, когда Стивен путешествовал по Нигерии, охотясь на львов. Однажды его отряд разбил лагерь у реки, кишащей крокодилами. Мимо проходил караван, хозяином которого был Нур-эд-дин. Он вел две сотни негров на продажу. Стивен видел, как он приказал скинуть в реку четырех заболевших рабов. Ночью в лагерь к американцу прибежал негр, умоляя спасти его. Вслед за ним явился Нур-эд-дин, наглый и пьяный.

– Жаль, что тогда не отрезал тебе голову, – громко сказал американец.

– Все в руках Аллаха. – Араб поднял глаза к небу. – Но на этот раз ты в моих руках. – Он присел на корточки рядом со Стивеном. – Я уже давно не торгую рабами. Не по мне это занятие. Одно время я промышлял на дорогах в Сомали, Йемене и Турции, но все какие-то бедные купцы попадались. Вот и пришлось искать дело поприбыльней. Взял с собой верных людей и приехал в эти края. Поначалу трудновато приходилось с местными дикарями, но теперь они у меня ручные – на все готовы ради своего господина. Вчера вы уже узнали, как они дерутся. Правда, и им досталось, ну да ладно, впредь будут половчее... Мой лагерь разбит далеко отсюда, но направлялся я именно в этот город. Уж слишком заманчиво рассказывают о нем легенды.

– А мы думали, бедуины за милю обходят Черный Город, – пробурчал Стивен. Нур-эд-дин усмехнулся:

– Не равняй меня с суеверными глупцами. Я многое повидал в жизни и многое понял. Я знаю, что мертвецы не встают из могил и что демонов, джиннов и проклятия древних люди придумали сами, должно быть от скуки. Услышав легенду о красном камне, я сказал себе, что должен найти этот город. Я едва заставил этих дикарей отправиться со мной в пустыню. – Нур-эд-дин глянул на своих людей и плюнул. – Вчера мы пошли по вашим следам, а сегодня – какая неожиданность! – я вижу тебя. И ни где-нибудь, а в двух шагах от красного камня! Ну что ж, у нас будет время поразвлечься! Ты слышал, в Аравии есть милый обычай: одну ногу привязывают к одной лошади, вторую – к другой и гонят лошадей в разные стороны... Но это немного попозже. Сначала мне надо уладить одно небольшое дельце. – Он подошел к возвышению и начал подниматься по ступеням к трону.

– Не надо, саиб! – в один голос закричали бандиты. – Остановись! Не делай этого!

Обозленный странным своеволием слуг, Нур-эд-дин обернулся:

– Ну? Что еще?

Вперед вышел бедуин, лицо которого от уха до подбородка пересекал багровый шрам.

– Послушай нас, господин! Ты пришел сюда из других стран и не знаешь наших обычаев. Мы верно служили тебе, потому что ты много раз доказал нам свою смелость и хитрость. Мы не хотели идти сюда – каждый ребенок в наших селениях знает, что на Черный Город наложено страшное проклятие, что в нем живут джинны, покой которых нельзя тревожить. Ты говорил, что хочешь лишь взглянуть на камень, что ты знаешь молитвы от духов зла и Аллах поможет нам. Но ты не сказал, что собираешься взять камень – Пламя Ашшурбанипала. Ты обманул нас, хозяин! Заклинаю тебя именем Магомета! Не трогай его! Не буди силы зла. Дотронувшись до камня, ты снимешь старинное заклятие, и по всей земле расползутся исчадия ада! Умоляю тебя, уйдем отсюда!

– Уйдем отсюда! – в один голос подхватили бедуины.

Стивен внимательно наблюдал за Нур-эд-дином. Он не мог не признать, что этот человек обладает странной властью над людьми. Но как этот араб ухитрился уговорить бедуинов прийти сюда, оставалось для него загадкой. Конечно, разбойники и убийцы не так суеверны, как феллахи, но за долгие годы скитаний Стивен не встретил ни одного человека, который бы при одном лишь упоминании Черного Города не воздевал руки к небу в священном ужасе.

– Я знаю о страшном заклятии. На мусульман оно не распространяется. К тому же его уже снял этот неверный. – Нур-эд-дин указал на Стивена. – Он умрет жестокой смертью. Аллах нашими руками накажет гяура и его слугу!

Седой бедуин, видимо самый старший в шайке, подал голос:

– Это заклятие было наложено, когда Магомет еще не родился. Да славится имя его в веках! Все мы дети Аллаха! Этот город был построен еще в начале начал. Здесь жили жестокие, злые люди. Они угоняли в рабство наших предков и насиловали наших женщин. Они проводили свою жизнь в пьянстве, драках и убийствах. Не было на земле греха, который бы не совершали каждый день эти исчадия ада.

И правил ими царь Ашшурбанипал.

Старшим колдуном во дворце царя был чернокнижник по имени Сафтлан. Никто не знал, откуда он пришел, сколько лет живет на земле, кто его предки. Он был так уродлив и гадок, что ни одна женщина не коснулась его. Завидев Сафтлана, дети с плачем бежали прочь. И поклялся колдун страшной клятвой, что отомстит всему роду человеческому. Призвав себе на помощь никому не ведомые чары, он смог пройти все семь ворот ада и вернуться оттуда живым. Стоголовые чудовища со змеиными хвостами не тронули его. И вынес Сафтлан из геенны огненной камень, сотворенный из адского пламени. И люди прозвали этот камень – Пламя Ашшурбанипала.

И стал Сафтлан любимцем царя, ибо, вглядываясь в этот камень, колдун мог узнавать тайны прошлого и предсказывать будущее. Ничего неведомого не было для Сафтлана. Но в один злосчастный день в царстве начался мор, неизвестная болезнь поражала целые города, и в народе стали говорить, что виной всему колдун, что джинны карают их за то, что Сафтлан потревожил обитателей ада.

Долго не соглашался Ашшурбанипал расстаться со своим предсказателем, но в конце концов велел ему отнести камень назад. Колдун отказался и решил бежать. Здесь, в этом городе, царь настиг Сафтлана и приказал пытать его в этой комнате, ибо хотел узнать тайну пророческого камня. На этом самом троне сидел Ашшурбанипал с камнем в руке и, улыбаясь, глядел на предсмертные муки колдуна. – Седой показал на трон, и видавшие виды разбойники в ужасе попятились. – С последним дыханием Сафтлан призвал все силы ада, всех джиннов и всех демонов на голову царя, отнявшего у него всемогущий камень. Колдун сказал, что Ашшурбанипал сгниет заживо и до страшного суда будет сидеть на этом троне, и никто не посмеет коснуться Пламени Ашшурбанипала. При этих словах комнату заволокло черным смрадным дымом, и из него возникло ужасное чудовище. Оно схватило Ашшурбанипала когтистой лапой, и в тот же миг от правителя остался только скелет. Давя друг друга, воины из царской свиты бросились вниз по этой лестнице, прочь из храма. Они разнесли страшную весть по всему городу, и жители покинули его еще до захода солнца. С тех пор здесь живут только шакалы и змеи да ветер гоняет песок по безлюдным улицам. Лишь немногие смельчаки приходили сюда и видели мертвого царя, но никто из них не посмел дотронуться до Пламени Ашшурбанипала. Все знали и будут помнить всегда – здесь живет ужасное чудовище, и оно будет сторожить камень до скончания века. Я и сейчас чувствую его зловонное дыхание.

– Ну и где же он? – раздался насмешливый голос Нур-эд-дина.

– Никто не потревожил покой Пламени Ашшурбанипала, – отвечал седой разбойник.

– А этот чужеземец, этот неверный?

– Прости меня, господин, что я осмеливаюсь перечить тебе. Никто не прикасался к камню, иначе бы нас давно не было в живых.

Нур-эд-дин принялся уговаривать непокорных слуг, но поняв, что от былого послушания не осталось и следа, выхватил саблю и закричал:

– Ну нет! Не для того я столько лет искал этот город! Ничто – ни годы лишений, ни сотни смертей не могли остановить меня. Я зарублю каждого, кто вздумает встать на моем пути!

Глаза Нур-эд-дина горели безумным огнем, бедуины расступились, понимая, что отговаривать его бесполезно.

Воцарилась напряженная тишина, которую нарушали лишь стоны Бахрама. Связанные по рукам и ногам пленники так и лежали на полу, а вокруг них, сжимая в руках оружие, с застывшими от испуга лицами стояли разбойники.

Нур-эд-дин медленно шагал к трону по лужам крови.

Никто не смел даже шелохнуться. Камень изменил свой цвет. Из розового он превратился в зловеще-пурпурный.

Стивен чувствовал незримое присутствие кого-то или чего-то. Огромного, ужасного и безжалостного. А главарь разбойников уже стоял на возвышении рядом с троном и протягивал руку к нервно пульсирующему камню.

– Горы превращались в пустыни, реки меняли русло и высыхали, целые народы исчезали с лица земли, а ты лежал здесь и ждал меня. – И Нур-эд-дин схватил камень.

Раздался пронзительный визг, он звучал на такой высокой ноте, которую не способен издать ни один человек. Стивену почудилось, что это вопль камня, что он ожил и протестует. И тут, как бы в подтверждение его мыслей, камень выскользнул из рук Нур-эд-дина. Должно быть, араб просто случайно выронил его, но американец мог поклясться, что камень сам вырвался на свободу. Он все быстрее и быстрее прыгал со ступени на ступень. Нур-эд-дин бросился догонять свое сокровище, но всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы поймать камень, тот ускользал от него.

Наконец камень оказался на полу и, зловеще сверкнув, покатился к дальней стене. Еще мгновение – и Нур-эд-дин схватит его. Горящий пурпуром сгусток света ударил в черную стену. Пальцы араба настигли его, и душераздирающий крик наполнил древние своды храма.

Стена, на которой лишь миг назад, казалось, не было ни одной трещины, внезапно раздвинулась. Из зловещей черной дыры показалась огромная когтистая лапа, схватила Нур-эд-дина и затащила в свое логово. Стена тотчас встала на прежнее место. Можно было подумать, что все происшедшее было лишь видением, если б не дикий, леденящий душу вопль, что звучал и звучал откуда-то из самых глубин святилища.

Обезумев от страха, бедуины бросились наутек, прочь от этого обиталища демонов. Их крики уже затихли далеко за воротами храма, вой Нур-эд-дина тоже смолк, а Стивен и Бахрам-Али никак не могли отвести взгляд от стены, за которой исчез их недавний противник. Трудно было придумать что-нибудь более жуткое, чем тишина, воцарившаяся в те минуты под опустевшими сводами.

Но звук, который уже в следующий миг нарушил эту тишину, испугал друзей гораздо сильнее. Издалека доносился монотонный скрежет. Он приближался, становясь все громче и громче. Внезапно громадная каменная плита заскользила в сторону, и в стене открылся потайной ход, в глубине которого Стивен увидел странное мерцание, будто сотни волчьих глаз светились в безлунной ночи. Американец отвернулся и закрыл глаза. Ему было страшно, как никогда... Каждая частица его тела вопила, умоляла бежать отсюда. Почему-то он был уверен, что и Бахрам испытывает то же самое и лежит с закрытыми глазами. Древний инстинкт самосохранения подсказывал им единственно верное решение – притворяться мертвыми.

Они ничего не видели и не слышали, но явственно ощущали рядом с собой, здесь, в это зале, нечто огромное, холодное и беспощадное, как космос, вечность или смерть. Стивен чувствовал, как сквозь плотно сомкнутые веки в его мозг проникает ледяной взгляд, выискивая самые потаенные мысли. Он не сомневался, что неведомая тварь стоит над ним. Смрадная вонь заполнила легкие Стивена, он очень боялся закашляться. Последними усилиями воли он приказывал себе лежать неподвижно и неустанно твердил про себя: «Мы не трогали Пламя Ашшурбанипала... Я не дотрагивался до него... Бахрам не касался его... Мы не воры... Пощади нас!»

Ни Бахрам, ни Стивен не могли потом вспомнить, сколько времени они так пролежали – минуту, день или неделю. Внезапно в комнате стали теплее, зловоние исчезло, и каменная плита плавно заскользила на место. Тварь уходила в свою потаенную обитель. Друзья лежали не шелохнувшись, зная, что стоит им хоть краем глаза увидеть это чудовище, как разум навсегда покинет их.

Но никто – ни бог, ни дьявол – не мог удержать Стивена от искушения хоть на миг приоткрыть глаза...

Стивен пришел в себя лишь от толчка в бок... Бахрам шептал ему:

– Саиб, повернись на бок. Я попробую зубами развязать тебе руки.

Американец лежал уткнувшись лицом в пыльный пол. Простреленное плечо нестерпимо болело. Он пытался разобраться, что же с ним произошло, пытался остановить вихрь картинок, проносившихся в голове.

Казалось, он помнил все. Но что было наяву, а что – не более чем бред человека, доведенного до безумия усталостью и жаждой?

Драка с бедуинами... Рана в плече, связанные руки и ноги, пороховая гарь – все говорило о том, что он действительно с кем-то сражался. А тварь, вылезшая невесть откуда, и смерть главаря шайки бандитов?

Бахрам наконец справился с веревкой. Потирая затекшие руки, Стивен полез в карман за перочинным ножом. Он долго, не поднимая глаз, возился с путами на руках и ногах Бахрама. Левая рука американца очень болела, а резать одной рукой было неудобно.

Бахрам с трудом встал и помог другу подняться.

– Где арабы? – спросил Стивен.

– Саиб! – опешил Бахрам. – Ты забыл? Ты не помнишь, что здесь произошло? О, Аллах! Помоги ему!

– Мы с тобой искали Черный Город... – как в полусне бормотал Стивен.

– Мы нашли его! – во все горло крикнул Бахрам.

– И долго шли по пустыне без воды... – продолжал американец.

– Ты помнишь, как я подстрелил летящего во весь опор бедуина? – Бахрам тряс Стивена за плечо, забыв о ране друга.

– Пламя Аш... Храм Ваала, – шептал Стивен, бессмысленно глядя в одну точку.

– Во имя Аллаха, саиб, вспомни! Оглянись, посмотри, где мы с тобой находимся! – упорствовал горец.

– Это был сон... Ко мне вернулась лихорадка... Когда у меня были приступы малярии, мне снилась всякая чертовщина. – Стивен вытер мокрое от пота лицо и впервые поднял глаза. – Камень снова на месте...

На троне сидел тот же скелет и сжимал в руках камень. Пламя Ашшурбанипала сиял ровным розовым светом. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как друзья пришли сюда. Только на пыли, ровным слоем покрывавшей мозаичный пол, появились следы: отпечатки сапог Нур-эд-дина, бежавшего за самоцветом от трона к страшной стене, и другие – огромные, словно слоновьи. Ни зверь, ни человек не мог оставить таких следов...

В ногах скелета валялась оторванная голова Нур-эд-дина. На побелевших губах навеки замерла нахальная усмешка, но в вытаращенных глазах застыл невыразимый ужас.

– О, Боже! – вскричал Стивен. – Это правда! Все это было!

Их бегство напоминало полет в кошмарном сне. Они ухитрились не переломать кости, несясь вниз по нескончаемой лестнице, обгоняя лавины осыпающегося песка. Почти наугад мчались они по лабиринту коридоров и комнат и остановились, только когда солнечный свет хлестнул их по глазам. С трудом переводя дыхание, они упали на землю.

– Неужели Аллах вернул нам удачу? Аллах акбар! Аллах акбар! Спасибо тебе! – неустанно повторял Бахрам.

Стивен взглянул на приятеля – к окровавленной ране на голове прилип песок, одежда в пороховой гари и дырах от вражеских клинков, башмаки в чужой крови и... бешеная радость в глазах.

– Смотри, саиб! Аллах велик!

Возле стены американец увидел трех лошадей, которых в спешке оставили бедуины. Фляги с водой и мешки с провизией висели у седел.

– Эти собаки так испугались, что не вспомнили про коней убитых! – ликовал Бахрам.

Друзья сломя голову бросились к лошадям, будто чудовище все еще угрожало им. Даже не напившись воды, забыв про ушибы и раны, они взлетели в седла и, пришпорив скакунов, понеслись по улицам Мертвого Города, чтобы навсегда забыть эти засыпанные песком дворцы и полуразрушенные колонны. Они быстро нашли пролом в крепостной стене и долго скакали по пустыне, пока проклятые Аллахом черные камни не исчезли позади в жарком мареве раскаленного воздуха.

Выехав на знакомое плато, где дышалось намного легче, друзья остановились и спешились.

– Я так избит, – проговорил Бахрам, жадно глотая воду, – но, кажется, переломов нет. Собаки! – добавил он после очередного глотка. – Давай, саиб, я посмотрю твою рану. Может, смогу достать пулю, с помощью Аллаха, и перевяжу как сумею.

Бахрам долго разглядывал плечо американца, цокал языком и бормотал что-то. Потом ходил вокруг их лагеря и, низко опустив голову, всматривался в скудную растительность под ногами. Искал одному ему ведомую траву. В конце концов он вернулся к Стивену с пучком колючих растений.

– Придется немного потерпеть, саиб. Да ведь тебе не впервой...

Стивен молча кивнул. Бахрам вытащил кинжал и тщательно вытер лезвие о запыленный и заскорузлый от высохшего пота рукав.

Операция длилась недолго – пуля сидела неглубоко. Американец смотрел в сторону и лишь скрипнул зубами, когда Бахрам острием кинжала выцарапал кусочек металла из его руки. Горец долго жевал припасенную траву, потом выплюнул ее на ладонь и пришлепнул эту бурую массу на рану.

– С помощью Аллаха, заживет быстро, – проговорил Бахрам, оглаживая бороду. В седельной сумке он нашел какую-то тряпку и туго перевязал плечо американца.

Стивен молча наблюдал за действиями друга и спросил:

– Дружище, что тебя беспокоит? Ты все время отводишь глаза. И говоришь чересчур весело. Я же давно тебя знаю.

– Саиб, – начал Бахрам нерешительно. – Я боюсь за тебя... Расскажи мне, что ты увидел! Я знаю, что смотреть было нельзя, и я знаю, что ты все-таки решился. Мне страшно за тебя... Расскажи мне, саиб!

Не ответив ни слова, Стивен пошел к лошадям. Бахрам не стал продолжать расспросы и последовал за ним. Друзья оседлали коней и тронулись в путь. Они направлялись на север, к морю. Им должно было хватить воды и пищи, чтоб добраться до побережья.

Лишь к вечеру Стивен заговорил:

– Глупо и недостойно мужчины жалеть себя. Но я жалею. Я жалею, что все-таки открыл глаза. Не уверен, что теперь я когда-нибудь смогу заснуть. То, что я видел, невозможно передать словами. Рассказать, как выглядит гиена или кобра, – легко, но это существо не могло родиться на земле. Оно из другого мира, из другого измерения. Оно – как бред безумца... Человек не может быть властелином вселенной, потому что эти существа появились задолго до человека. Они совсем другие и гораздо сильнее нас. Разум их настолько велик и отличен от нашего, что случись человеческому рассудку вступить с ним в единоборство, он бы лопнул, как лесной орех под ногой слона. С древних времен колдуны научились с помощью магии вызывать этих тварей сюда и приказывать им творить свои черные дела. Наверное, и Сафтлан смог вызвать это чудовище из преисподней. Я увидел его, когда оно уже уходило. Сзади. Громадная тварь, высотой в три человеческих роста, с кожей и чешуей черного цвета. Она шла на двух лапах, но я видел четыре крыла, змеиный хвост и щупальца, растущие неизвестно откуда. Если бы я увидел ее спереди, то наверняка сошел бы с ума...

Бахрам, давай не будем никогда больше вспоминать Пламя Ашшурбанипала! Чудовище, что появилось на земле силой заклинаний чернокнижника Сафтлана, никогда не покинет Черный Город!