«Таксидермист»

Таксидермия – изготовление чучел животных.

К вечеру настроение у нее было паршивое – дальше некуда. Почти весь день она провела на кладбище под моросящим дождем, среди чужих людей, имена которых сразу же забыла. Фигуры из черного картона, лоснящиеся и мрачные… Лица она забыла тоже – на всех была написана одинаковая вселенская скорбь. Но не всегда. Позже она заметила, что мужчины скользят взглядами по ее ногам. Если совсем честно, это было приятно.

Крышка гроба покрылась искрящимся узором из дождевых капель. Когда в яму с глухим стуком упали первые комья жирной черной земли, Лидия поймала себя на том, что совершенно равнодушна к этой смерти. Она оказалась здесь от скуки. Сейчас ей пришло в голову, что развлечься можно было бы иначе. Но не всегда выбираешь лучшее, а уж веселое – совсем редко…

Она замерзала в слишком тонком платье, однако до конца доиграла свою роль. Может быть, ей просто было лень что-либо менять?..

К концу ритуала жизнь казалась такой же нелепой, как и смерть. Если не считать сиюминутных желаний. Тогда, например, Лидия испытывала острое желание выпить.

Позже она осуществила свою мечту в одном из второсортных баров, в котором не была никогда прежде. Первая же рюмка начала возвращать ее к жизни. Она наслаждалась теплом, растекающимся по телу, и думала о том, как все-таки мало надо сделать с человеком, чтобы он почувствовал себя почти счастливым: сначала заморозить, а затем слегка отогреть…

Потом к ней подсел мужчина с красивым и гладким, как у младенца, лицом. Несколько раз они выпили вместе. После третьей рюмки Лидия сбилась со счета… Она играла со своим новым знакомым в опасную игру, основанную на одном проклятом свойстве человеческой природы: противоестественном стремлении к плохим концовкам.

Ей очень хотелось посмотреть, чем же все закончится. Это был чистый, почти академический интерес, не омраченный ничем, даже сексом. Ничем, кроме нескольких выпитых рюмок.

И она увидела…

Ах ты, безмозглая тварь, – подумала она о себе, когда вынырнула из забытья, вызванного алкоголем или еще черт знает чем, и протрезвела настолько, что испугалась, наконец, человека, сидевшего перед ней.

– Ну что ты, милая? – спросил он, словно прочел ее только что родившиеся мысли. – Что-нибудь не в порядке?