«Мы новый мир построим…»

Андронов стоял у запотевшего вагонного окна и смотрел, как мимо медленно проплывает блеклый станционный киоск. Уплыть у киоска не получилось, потому что поезд остановился. Андронов вскинул на плечо сумку на ремне, поднял повыше «молнию» короткой куртки и вслед за другими пассажирами двинулся к тамбуру. Вытащил на ходу пачку сигарет из кармана, спустился по железным ступеням — и чуть не угодил в лужу. Луж на перроне хватало, а серое утреннее небо всем своим видом намекало на то, что в любой момент может освежить их содержимое. Погода была хоть и сырой, но теплой, в отличие от московской. Несмотря на позднюю осень, высокие, похожие на гусиные перья, деревья за бетонным забором выглядели вполне еще зелеными.

Поезд стоял здесь всего три-четыре минуты — ему, наверное, не терпелось побыстрее добраться до гор. Андронов отошел от вагона и закурил. Спалось ему в дороге плохо, мелькали обрывки давних боев — и сейчас голова была словно набита ватой. Возможно, помог бы кофе, но для кофе пока не настало время. Сроки кофейной церемонии Андронова устанавливал не он, а тот, кто направлялся вместе с другими прибывшими к к решетчатым воротам, ведущим, надо полагать, на привокзальную площадь. Это был высокий широкоплечий сутуловатый мужчина в сером длиннополом плаще и с почти такой же, как у Андронова, черной сумкой на плече. Фотографию этого человека с фигурой отставного регбиста Андронову три дня назад показали в Москве, а воочию увидеть «объект» ему довелось только на Казанском вокзале Белокаменной. «Объекту» было сильно за сорок, лицо его походило на гравюру. Тяжелое, с резкими чертами, загорелое, оно контрастировало с довольно светлыми, жесткими на вид короткими волосами. И хотя смахивавший на небольшую картофелину нос вносил некоторый диссонанс в композицию, было ясно, что лет двадцать — двадцать пять назад этот «регбист» ходил в безусловных красавцах. Вот только глаза его Андронову не особенно понравились: цветом они походили на осеннюю листву и, подобно ей, были какими-то увядшими, отговорившими, как роща золотая. Погасшими.

Впрочем, это не имело значения. Его, Андронова, дело — вести «объект», будь тот хоть с очами врубелевского Демона или и вовсе слепым… Правда, слепые в такие игры не играют.