«Те, кто против нас»

Автор уведомляет читателей, что теория человеческих видов, которая легла в основу этого романа, принадлежит московскому философу Борису Диденко, описавшему ее в своих работах «Цивилизация каннибалов», «Хищная любовь» и другие. Идея Бориса Диденко используется в романе с его ведома и разрешения, за что автор выражает ему чрезвычайную признательность.

— Грибов нынче — прорва, — сказал сержант со странным и оттого непонятным Нестерову возбуждением. — Ты что, не слышишь, Нестеров?

— Слышу, — послушно пробормотал тот в поднятый воротник куртки, а потом повернул голову и повторил погромче: — Слышу.

Посреди круглого, усеянного веснушками лица сержанта-конвоира торчал вздернутый кверху нос. Простая, добродушная морда, заранее не вызывающая опасений. Доверия у Нестерова она также не вызывала, но причиной тому была исключительно форменная одежда и должность спутника. Доверять охранникам, или, как полагалось их называть, вертухаям, было нельзя, и Нестеров осознал эту простую истину очень быстро.

Заключенные ИТУ-1436/91 необидно звали сержанта «Блином», да к тому же только за глаза. Блин считался невредным вертухаем. По классификации Нестерова, он к хищникам не относился. Пожалуй, и к суггесторам его не причислить. Хотя он и таскал уголовникам на зону «грев» — наркоту, спирт и прочее, зато никогда не половинил передачи с воли и не драл последнюю шкуру за то, чтобы отправить бесконтрольное письмо-маляву родным или подельникам. Типичный представитель «демоса» со всем набором достоинств, недостатков и слабостей. Последних, впрочем, у Блина хватало. Деньги он любил страстно — отсюда прочие недостатки и проистекали.

Нестеров поймал себя на том, что мерзкая тюремная лексика уже не коробила его даже в мыслях. Человек способен привыкнуть ко многому, почти ко всему. Вот и он — всю прежнюю жизнь полагавший себя сугубым интеллигентом — сумел привыкнуть к языку и законам тюрьмы достаточно быстро.

Они шли утоптанной грунтовой дорожкой от «капэпэ» Зоны к территории химкомбината. И справа, и слева в траве торчали разноцветные сыроежки, которые Нестеров бы с удовольствием собрал, кабы такая вольность была ему дозволена.

— Вон! Вон какой! Ты чо, не видишь? — азартно крикнул Блин. — Это же краснюк! На полкило, блин, потянет!