«Шахматные фигуры»

Невинней Томова никого не было. Думается, что именно это обстоятельство и вызвало переполох, бросило (пусть всего лишь на миг) вызов самому ходу истории и в итоге повлекло за собой смерть Томова. Но сам Томов, какую бы роль он ни играл, живой или мертвый, не столь уж и важен для нас, поскольку был он из плоти и крови. Наши же герои — из дерева; искусно вырезанные, с беспредельным старанием расписанные. Каждый из них — дитя многих месяцев и сомнений, мучительных терзаний и неустанных поисков. А создал их Томов.

После долгого рабочего дня на шерстяной фабрике в Рыбинске, где он имел дело с кубовыми красителями, для Томова было радостью спешить домой к верстаку у раковины и в уединении проводить вечера с гладким теплым деревом. На это ушел целый год, но оно стоило того. Тем более если есть возможность — как она ни мала — одержать победу на конкурсе и быть премированным поездкой в Москву, где вас ждут священные места, рукопожатия сильных мира сего и, разумеется, добавочные купоны на продукты. Можно даже увидеть товарища Сталина, а то и, по возвращении, обнаружить, что для вас приготовлено местечко получше.

Поэтому Томов прежде всего взялся за учебу. Он стал ходить в библиотеку и, как говорится, от корки до корки просмотрел там сотню, а быть может и тысячу книг. Даже те, что стояли на задних полках и напоминали бомбу с часовым механизмом, были пролистаны им страница за страницей. И как раз-то здесь Томов обнаружил то, что искал. Королеву, само одеяние которой поведало ему о ее вероломстве и плотских утехах. (Глядя на роскошные и изысканные одежды этой дамы, Томов ощутил приступ дурноты.) Церковника, помпезного, напыщенного, такого же распутного как и королева Корля… Ах, вот что было нужно Томову. Зачем напрягать заляпанные краской пальцы и делать наброски? Томов и так будет помнить все до единой порочные черты до тех пор, пока они не найдут свое отражение в твердом дубе.

После библиотеки настала очередь тех самых вечеров, о которых говорилось ранее. Маленькие фигуры, поскольку они давались легче, Томов сделал первыми: восемь закованных в цепи рабов и восемь сильных, размахивающих серпами товарищей (подобных им он видел в колхозе). С каждой законченной фигуркой руки Томова быстро набирались опыта для резьбы новой, получавшейся еще лучше, еще совершенней, чем предыдущая.

Затем он вырезал две ладьи