и максимально затрудняя выдох. Но уже через несколько секунд Трофимов ощутил, как его бег набирает скорость и мощь. Он уже не бежал, а несся вперед плавными прыжками, тараня ветер, и тот расступался, пропуская его.
«А ведь это уже было, — мелькнуло в голове у Трофимова, — было, хотя и невообразимо давно…» Мелькнуло не словами, а скорее обрывком картинки, памятью тела, ощущением полета. Только тогда он несся высоко в безоблачном небе и быстро, куда быстрее, чем сейчас А воздух — плотный, тугой, словно раскалывался перед ним и смерчами срывался с кончиков крыльев. И еще был звук — предсмертно-торжествующий, сотрясающий небо и землю, — вопль Велиала, когда, пораженный молнией, он комом пролетал мимо. Пролетал, еще сохраняя направление в зенит, но уже трагически изломав снежно-белые крылья. И они, летящие, ответили на его крик кличем такой силы, что беспрерывно бившие молнии, не долетая, дробились на мельчайшие частицы, обволакивали их тела и загорались на них огнями святого Эльма. Не тогда ли возник в уме пораженного наблюдателя внизу, на земле, Люцифер, «несущий свет»?
Но это только мелькнуло, мелькнуло и пропало. Так многое пропадало, появившись намеком, отдаленным воспоминанием. Анатолий Петрович, молодой врач-психиатр, исписал две тетради, еле поспевая за стремительной Трофимовской скороговоркой. Выгода была обоюдной. Для Анатолия Петровича — интересный случай и основа для диссертации, а для Трофимова — попытка вспомнить если не все, то хотя бы связь времен. Но не просто времен, а времен в нем, в отдельно взятом Трофимове. Интерес угас, когда Трофимов кое-что понял, а его теоретические, путаные рассуждения охладили Анатолия Петровича. А может быть, он уже собрал достаточно материала. Кто сказал, что в стране слепых и кривой — король? В стране слепых кривой — сумасшедший! Даже кривой, не говоря уже о зрячем.
Комментарии к книге «Вокруг предела», Евгений Ленский
Всего 0 комментариев