«Кровь, или Семьдесят два часа»

Посвящается моей жене Виктории

Автор в течение трех пятилеток грыз гранит медицинской науки, начиная с медучилища в Петергофе и заканчивая аспирантурой кафедры фармакологии и экспериментальной терапии университета штата Мэриленд.

В настоящее время руководит геномным проектом центра новаторской медицины при университете им. Джонса Хопкинса в Балтиморе.

В тот день вся древняя Померания, простиравшаяся вдоль южного побережья Балтики, была покрыта туманом. Такого густого марева не помнили даже самые старые ее обитатели.

— Не лучше ли остаться дома? — поеживались ее жители. — Не иначе, это проделки сатаны.

Но любопытство и тяга самолично лицезреть ужасную казнь брали верх. Восточная окраина государства вот уже несколько дней была взбудоражена поимкой Сидонии, прозванной в народе янтарной ведьмой. Не добавляла спокойствия и продолжавшаяся охота за ее отпрысками. Неслыханно щедрое вознаграждение тому, кто их изловит, не давало спать даже самым ленивым. А платить было за что. Эта прекрасная фаворитка младшего сына герцога своими проклятиями сгубила отказавшегося от нее жениха, а вместе с ним и его братьев. Оставшийся без наследников правитель восточной Померании жаждал крови и не скупился на посулы. Пока добровольные охотники шерстят земли герцога вплоть до самой границы с Польшей, на городской площади будет сделан первый шаг на пути к жестокому возмездию за его убиенных сыновей. Главную виновницу его несчастий сегодня наконец-то сожрет священный огонь и избавит землю от этого исчадия ада.

Уже с утра на городской площади негде было яблоку упасть. Толпа гудела как встревоженный улей. Торговцы разной снедью шныряли среди зрителей, предлагая свой вкусно пахнущий товар, но к их разочарованию желающих перекусить в ожидании казни находилось не много. Все с неприкрытым ужасом смотрели на привязанную к столбу ведьму в окровавленных одеждах, и последнее, о чем они думали, так это о еде. Теплый августовский ветер ласкал черные как смоль кудри женщины с вкраплениями редких ниточек седины. Она с наслаждением подставляла свое изуродованное пытками лицо влажному дыханию спокойного в это утро моря. Безмятежность едва видимой водной глади с каждым вздохом передавалось и ей. Она смотрела в туманную даль единственным глазом, и чуть заметная улыбка играла на ее измученном лице.