Этот старик забрел в почти безлюдный парк под тусклым апрельским небом в полдень, вместе с легким ветерком, тянувшим откуда-то из воспоминаний о зиме. Его волочившиеся ноги были в покрытых желто-коричневыми пятнами обмотках, волосы длинными седыми патлами торчали во все стороны, как и его борода, в которой прятался рот, казалось дрожавший от неистребимого желания откровенничать.
Он медленно посмотрел назад, словно там, в сгрудившихся руинах, в беззубом силуэте города, потерял столько вещей, что никак не мог сообразить, что именно. Ничего не найдя, он побрел дальше, пока не нашел скамьи, на которой в одиночестве сидела женщина. Окинув ее изучающим взглядом, он качнул головой, присел на дальнем уголке скамьи и больше не смотрел на нее.
Три минуты он сидел с закрытыми глазами, рот его не переставал шевелиться, голова двигалась, словно носом чертила в воздухе единственное слово. Дописав, он открыл рот и внятно, отчетливым голосом произнес его:
— Кофе.
Рот у женщины приоткрылся, она оцепенела.
Узловатые пальцы старика запрыгали, разыгрывая пантомиму на невидимой салфетке у него на коленях.
— Ключиком — раз! Ярко-красная банка с желтыми буквами! Сжатый воздух — с-с-с! А теперь протыкаем фольгу — ш-ш-ш! Как змея!
Словно от пощечины, женщина мотнула головой и с ужасом, как зачарованная, уставилась на двигающийся язык старика.
— Запах, аромат, благоухание. Налитые, темные, дивные бразильские зерна, свежий помол!
Вскочив на ноги, шатаясь, как подстреленная, женщина нетвердо шагнула прочь.
Старик широко раскрыл рот: «Нет, я…»
Но она уже побежала, и вот ее нет.
Старик вздохнул и поплелся по парку, пока не подошел к скамье, на которой сидел молодой человек, поглощенный заворачиванием сушеной травы в маленький квадратик тонюсенькой бумаги. Нежно, почти ритуально его тонкие пальцы расправляли траву, он с дрожью свернул трубочку, сунул ее в рот и, как загипнотизированный, прикурил. Он откинулся назад, зажмурился от вожделения, вбирая ртом и легкими странный вонючий воздух.
Старик проследил за унесшимся с полуденным ветерком дымком и произнес:
— «Честерфилд».
Молодой человек изо всех сил стиснул коленки.
— «Рейлиз», — произнес старик. — «Лаки страйкс».
Молодой человек уставился на него.
Комментарии к книге «Чикагская бездна», Рэй Брэдбери
Всего 0 комментариев