«Бархатный сезон»

Летним днем Джордж и Элис Смит сошли с поезда в Биаррице; час спустя они уже промчались через свой отель на пляж, искупались в океане и легли на песок загорать.

Посмотреть на Джорджа Смита, распластавшегося в лучах солнца, так можно подумать, что это самый обыкновенный турист, доставленный свеженьким на самолете в Европу и уже заказавший билеты домой. На самом деле перед вами был человек, который больше жизни любил искусство.

— Уф-ф-ф!

Джордж Смит вздохнул.

Пот бежал струйками по его груди. «Пусть, — думал он, — пусть выкипает вода огайского водопровода, ее место займет бордо высшей марки. Насытить кровь густым французским настоем, чтобы все видеть глазами французов».

Зачем? Зачем пить-есть все французское, дышать французским воздухом? Затем, что тогда ты, быть может, постигнешь тайну этого гения…

Его губы зашевелились, беззвучно произнося имя.

— Джордж! — Жена наклонилась над ним. — Я знаю, о чем ты думаешь. По губам прочла.

Он лежал неподвижно, ожидая.

— Ну?

— Пикассо, — сказала она.

Его передернуло. Когда-нибудь она научится произносить это имя?

— Прошу тебя, — продолжала она, — дай голове отдых. Знаю, знаю, ты уже слышал утром новость, но ты бы видел свои глаза… Вот и тик опять. Ну хорошо, Пикассо здесь, на побережье, в нескольких километрах отсюда, гостит у друзей в рыбацкой деревушке. А теперь — забудь об этом, не то пропал наш отпуск.

— Лучше бы я вовсе не слышал этой новости, — вздохнул он.

— Если бы только ты признавал других художников! Других? Что ж, есть и другие. Отличный завтрак — натюрморт Караваджо: осенние груши и бархатные сливы. На обед — извергающие пламя жилистые подсолнухи Ван Гога, цветы, которые слепец может прочесть, скользнув обожженными пальцами по огненному холсту. Но подлинный пир? Полотна, ради которых стоит беречь свое нёбо? Вот: во весь горизонт, будто поднявшийся из пучины Нептун, увенчанный алебастром, лыком, кораллами, в когтистых руках, словно трезубцы, зажаты малярные кисти, могучий рыбий хвост способен весь Гибралтар окропить теплым ливнем — кто же, как не творец «Девушки перед зеркалом» и «Герники»?

— Элис, — терпеливо сказал он, — ну как тебе объяснить? В поезде, когда мы ехали сюда, я говорил себе: «Владыка небесный, все это — страна Пикассо!»