«Рыцарь и Ко»

Светлана и Евгений ЗАХАРОВЫ

Рыцарь и Ко

Анонс

Жил-был Доблестный рыцарь Фараморский - Фенрих Мастистый со своей любимой женой Гераньей и милыми детками Хрунгильдой, Матильдой, Германом и Леопольдом.

Однажды поехал Доблестный рыцарь со своим верным оруженосцем Причардом Калидомским по своим рыцарским делам, да и пропал на чужбине. Только верный Прич вернулся в замок, притороченный к седлу.

Погоревали домочадцы, да делать нечего - надо вызволять Доблестного рыцаря из плена. Отправилась Хрунгильда с верным оруженосцем на поиски отца, да и сама исчезла. Только верный Прич снова вернулся в замок, притороченный к седлу. Горюй не горюй - надо уже двоих из плена выручать. И решает Геранья отправить на поиски старшего сына. А в подмогу ему выдали верного Прича да отцовский запасной меч..

Все персонажи данной книги не вымышлены. Любое совпадение с реальными

событиями абсолютно неслучайно. За действия героев книги авторы

ответственности не несут.

Часть первая

ЛЕГОГО!

ГЛАВА 1

Фазаны есть птицы загадочные и непонятные...

Из "Жизнеописания фазанов"

Неприятности настигли меня за обедом. Точнее, еще до обеда - в виде обормота слуги, опрокинувшего на меня блюдо с фазанами в подливке. Как ни странно, я на него не обиделся, не стал волочь слугу за руку по замку, подвывая под каждой статуей: "Покалечили! Изуродовали! Мама!", как это сделал бы мой младший брат Леопольд. Вовсе нет. Я молча похлопал оробевшего слугу по лысине, после чего пошел отмываться. Ну а затем, как вы уже поняли, и начался обед.

За столом нашим царила непривычная тишина. Никто не скандалил по поводу разлитого супа, не чавкал, отправляя в рот сочные кубки оленьего мяса, не производил ужасные звуки, обсасывая кости и собственные пальцы. Объяснялась подобная тишина простой причиной: все собравшиеся за столом грустили.

Я переживал свой позор - вспомнить только, как хохотали слуги, застав меня в коридоре с блюдом на голове, его содержимым на моем любимом голубом жилете и фазаньими перьями, облепившими все остальные, необработанные доселе участки тела.

Моя матушка, которую при рождении нарекли не очень-то благозвучным именем Геранья, оплакивала безвременно ушедшего мужа Фенриха Маститого. Мало того что Фенрих ушел в последний поход, не взяв с собой талисман (песочные часы весом в триста фунтов), так еще и пал в бою с ледяными великанами (хотя великаны считали ледяным самого Фенриха по причине его склочности, неуживчивости и привычки чуть что - кидаться камнями) год тому назад. Матушка же до сих пор обреталась в состоянии глубочайшего траура, что не мешало ей, впрочем, находиться в весьма деликатном положении. Геранья у нас мама дородная, могучая, так что рождение пятого ребенка, думается, не представит для нее особого труда.

Кроме меня, в число детей матушки входят: уже упоминавшийся Леопольд, грустящий сейчас по закончившему свое бренное существование цыпленку, Хрунгильда - дева-воительница - отправилась выручать отца несколько месяцев назад. Да еще Матильда... О ней бы мне вообще не хотелось писать, но так уж случилось, что именно она стала одним из главных персонажей этой удивительной истории. Матильда - старшая сестра мне и Леопольду, но младшая - Хрунгильде, что не мешает ей быть почти такой же могучей и объемистой. Вообще, все женщины в нашем роду худобой и хилостью никак не отличаются. К тому же Тильда - рыжая! Ха! Нет лучшего повода для насмешек, чем огненная копна волос на голове у любезной сестрицы. А вот, скажем, я не рыжий, довольно стройный... Но расхваливать себя неприлично, хотя и очень хочется. Лучше продолжить описание обеда.

Тильда, уперев полные руки в пухлые щеки, испытывала сейчас вполне объяснимую тоску, сходную с Леопольдовой, но не по каким-то там жалким цыпляткам, а по своему любимому блюду - фазанам. Изредка она кидала на меня такие душещипательные взгляды, что от этих щипков мне ужасно хотелось залезть в супницу и просидеть там до конца обеда.

Однако все эти мелкие печали были ничем по сравнению с тем, что обрушилось на нас в следующий момент. Матильда, уплетавшая третью порцию мяса по-франкски (еще одно любимое лакомство, для приготовления коего специально из Франкии были выписаны: специальный мясник, специальный повар и специальные франкские коровы), внезапно наклонила голову и прислушалась:

- Фто это фа вук? - спросила она с набитым мясом ртом. - Флыфыте?

- Ветер, - успокоила ее матушка, прихлебывая сок из громадного кубка. Так воет только ветер.

- А еще волки, - добавил я.

- Средь бела дня, - кивнула Тильда. - Не смеши народ.

Леопольд, как по команде, хлюпнул в свой стакан.

- А еще, - не унимался я, - так воет наш старый слуга Микроскоп, когда у него забирают увеличивающие стекла и пытаются из них сделать зажигатель для дров. А, Матильда?

- Я вот сейчас тебе такой зажигатель покажу, - пообещала было моя дорогая сестричка, но тут...

- Фаза-аны для ле-еди Ма... - начал объявлять слуга с блюдом в руках, возникший в проеме двери, как вдруг состроил весьма удивленную мину и полетел с ног. Фазаны шмякнулись на стол прямо передо мной - ну конечно! окатив меня с ног до головы подливой и перьями. Матильда издала мощный крик. Но еще мощнее прозвучал вопль, который вырвался из глотки человека, сбившего с ног несчастного слугу и раскинувшегося сейчас на полу во фривольной позе.

Это был главный конюший - щуплый мужичонка с неожиданно луженой глоткой. До того как стать конюшим, он исполнял обязанности главного овечьего, то бишь, чабана, и голос его, натренированный и зычный, мог соперничать с трубой глашатая (чьи обязанности он тоже исполнял в случаях болезни последнего, прекрасно обходясь безо всякой там трубы).

- Что за шум? - недовольно поинтересовалась матушка. - Ты испугал Матильду!

- Не говоря уже обо мне, - сквозь зубы заметил я.

- Горе! - крикнул конюший с пола. Со стоящих возле стены рыцарских доспехов звонко ахнулся шлем.

- Перестань вопить! - грохнула кулаком по столу матушка. - Докладывай!

[Image001]

- Э-эх! - горестно сказал конюший, попытавшись одновременно подняться по стене и вытянуться во фрунт. Давалось ему это с трудом, но постепенно он воздвигся перед вопрошавшими, пошатываясь и поскрипывая; как одинокая сосна на скалистом брегу... - Извините, отвлекся... Конь светлоокой девы-воительницы Хрунгильды вернулся нынче утром в конюшню родного замка без своей прекрасной всадницы!

Геранья от неожиданности подавилась ногой оленя, которую в данный момент ретиво обгладывала. Мы бросились спасать матушку. Конюший терпеливо ждал, переминаясь с ноги на ногу.

- Болван! - крикнула мама, еле отдышавшись. - Разве можно так пугать? Какая всадница? Какой конь?

- Кстати, я сомневаюсь, чтобы это был тот самый конь, - хладнокровно заявила Матильда, с ненавистью поглядывая на губителя фазанов. - У сестрицы Хрун был Бозо - самый глупый конь на всем Диком Западе, не говоря уже о нашей родной Британии. Он бы вряд ли даже вспомнил, как его зовут, не говоря уже о далекой Великании, откуда он, якобы, добрался до дому один.

- Это же был любимый конь моего муженька! - зашмыгала носом матушка. Как мой Фенрих славно возил его метлой по бокам! Ведь недаром предание гласит: "Бьет - значит любит!" А уж как я любила моего Фенрюшечку! А Бозик! О! Он ведь был под вашим отцом в тот злосчастный день... Мы так надеялись, что он приведет... Привезет... Найдет убийцу отца!

- Да он не способен найти даже кормушку с овсом, не то что убийцу отца!

- Тилли, не смей!

- Не называй меня "Тилли"!

- Мам, ну что ты, в самом деле, - вмешался я. - Ты же знаешь, как Матильда...

- И ты туда же? Тилли, Герми, разве вам не дорога память об отце?

- Мама!

- Мама!

- Тилли! Герми! Тилли! Герми! - по-обезьяньи скакал за столом Леопольд.

- Конь прибыл на рассвете, - начал конюший, - и они...

- Как - на рассвете? - повернулась к нему матушка, шелк ее платья угрожающе зашелестел.

- Да-ак - как? - стал оправдываться конюх. - Ну, так вот - на рассвете!

- Где ты шлялся все это время? Сейчас же уже обед! - пророкотала Геранья.

- Выпори его, мам, - попросил Леопольд. - Он все врет.

- Заткни фонтан! - рявкнула матушка. Лео покорно выполз из-за стола и поплелся в сад: требовавший починки фонтан уже давно грозил затопить наши георгины.

- И ничего наш дорогой Тристан не врет, - глядя на конюшего, сказала матушка самым ласковым голосом, от которого у того подкосились ноги. Правда, ведь?

- У-э-ппп, - кивнул Тристан.

- Врет, - поддержала наказанного Лео Тильда. - И не краснеет. Выпороть и немедленно.

- Порют-то на конюшне, - возразил я. - А он - конюх. Сам себя он выпорет, что ли? Как вдова оруженосца?

- Рот закрой, - велела милая мама. - Не то пойдешь Леопольду помогать.

Тут появился Лео - мокрый, грязный, но веселый.

- Заткнул! - гордо сказал он, усаживаясь за стол.

- Рада за тебя, - кисло сказала матушка. - Ответствуй! - бросила она слуге.

- Ага, - кивнул конюх. - Вернулся на рассвете. Весь в сбруе, со всем мылом. То-ись со всей всб... сбвре... Под седлом. И мыльный.

Его качнуло, но он продолжал:

- К седлу был приторочен верный оруженосец леди Хрунгильды Причард Калидомский!

Матильда полыхнула пожаром. Она всегда так полыхала даже при упоминании так называемого друга детства, с которым они вместе росли, болвана-переростка Прича, самым главным достоинством которого были непомерной величины уши. Единственный сын многодетного семейства (как уже понятно, все остальные дети - девочки) из соседнего Калидома был давнишним воздыхателем Хрунгильды, готовый броситься за нее в огонь и в воду (скорее всего не бросился бы, так как огня он боялся до безумия, а плавать не умел, но всячески показывал, что всегда готов). Дабы жениться на Хрун, Причард увязался за сэром Фенрихом в качестве - кого бы вы думали? - оруженосца. Через месяц он вернулся притороченным к седлу коня хозяина замка, но без последнего. Возвещая гибель отважного рыцаря, он так орал и бросал пламенные взоры на Хрунгильду, что та загорелась, прыгнула в доспехи и отправилась отметить, а заодно и поискать по дороге Святой Грааль. Немудрено, что калидомец увязался за ней. "Дабы для женитьбы на наследнице Фенриха Маститого, заслужить гордое звание Рыцаря", - как прокричал он с осла, уносящего его вслед за отважной девой. И вот этот липовый оруженосец вновь вернулся вместе с собратом по разуму - глупым конем Бозо. И что всего обиднее - без осла. Ну, и без сестрицы, конечно.

ГЛАВА 2

В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю... Куда?

Из старинной баллады

Матушка Геранья ждала продолжения. Слуга молчал. Я кашлянул. Матильда полыхала. Леопольд засвистел носом, уснув прямо на стуле. Неожиданно конюх с грохотом рухнул на пол. Лео проснулся и заверещал.

- На конюшню! - скомандовала матушка, вылезая из-за стола. Она величественно подобрала юбки и затопала к выходу из обеденной залы, сметая по дороге кресла, слуг и попадавшихся под ноги собак. Мы все поспешили за ней, причем я тащил за ноги потерявшего дух Тристана.

Внизу, в сарае, было довольно темно, так что оруженосца удалось разглядеть не сразу. Развалясь, он расположился на тюках с сеном и гулко сопел. Его уши тихонько трепетали.

- Он ранен! - взвизгнула Тильда.

- Вот еще, - сухо отозвался я. - Пьяный, как свинья.

- А я говорю - ранен! - Я охнул: локоть сестрицы въехал мне в бок.

Матушка затрясла Прича за плечо. Тот повозил ногами по сену и что-то нечленораздельно промычал. Пришлось вмешаться и вылить на голову отважного оруженосца ведро воды. Раздался громкий фырк и вой, а затем Причард воздвигся, тряся головой, как конь.

- Жалко, - заметил я. - Долго сохнуть будет.

- Причард? - уточнила Матильда с томной нежностью в голосе.

- Сено, - ответил я. - Да и этот - тоже.

- Куда ты подевал мою дочь? - ревела на ухо оруженосцу матушка. Отвечай, пьянь!

- Беда, - бормотал Причард, тщетно стараясь сфокусировать на ней размытый взгляд своих маленьких кроличьих глазок. - Горе нам. Много подвигов свершила отважная дева и вот! - он хлопнул себя по толстым бедрам. - Попала в плен к великанам! Наверное... А я предупреждал! - И он свернулся калачиком, улегшись у ног разъяренной мамочки.

- Почему же ты ее не спас, лживый пень! - гремела Геранья, хватая его за шкирку и тряся, как нашкодившего кота.

Причард зевнул.

- Отстаньте от меня, люди, - сказал он уныло. - Спать хочется.

Но матушка была начеку: влепила ему такую затрещину - аж звон пошел.

- Как ты здесь оказался! - крикнула она. - И не смей засыпать, когда я с тобой разговариваю! Герман, держи его!

Я со вздохом схватил Причарда за ремень.

- Вынес меня верный конь, - бормотал оруженосец, раскачиваясь на ремне. - Весть я принес в дом родной. Дам я ему и овса, где-то была колбаса... - и полез по карманам, время от времени встряхивая кудлатой головой.

- Вот он какой, отважный герой! - прошептала Тильда. Я поморщился. Над моими стихами смеются даже кошки, а эти негодяи болтают себе, как ни в чем не бывало!

- Я вот все думаю то-ж, - начал было я, но матушка перебила:

- У, завел свою трепотню! Хватит уже. Уши вянут. И вообще - пошли отсюда, от этого бурдюка с вином сейчас многого не допросишься.

Я с облегчением выпустил из рук ремень, и Прич, квакнув, хлопнулся на сено.

- Колбасы нету, - сказал он уже во сне. Я с чувством сплюнул.

Оставив храпящего "героя", все разбрелись по замку переваривать новость. Матушка понесла отдыхать свой живот. Матильда отдавала дань грибам в обеденной. Я же поспешил в свою излюбленную "ума палату" - так я назвал небольшую нишу в одном из многочисленных коридоров замка, где уединялся на предмет думания, размышления и сочинительства. Там я достал блокнотик, карандаш и стал писать. А записываю я все умные мысли, часто приходящие мне в голову: колкости в адрес Матильды, которые лучше не применять на практике; рецепты приготовления пирогов из глины... Но больше всего в блокноте стихов. Да, я люблю стихи! И не считаю это зазорным. В отличие от моих домашних.

Вот, к примеру, только что мне на ум пришли строки: "Хрунгильда, незабвенная сестрица, окрестностей прекрасная царица!" Выходило неплохо, хотя и абсолютно неверно. Никакая Хрун не царица, да и далеко не прекрасная. О ее комплекции я уже упоминал. А характер! Хотя, прямо скажем, общаться с ней было довольно интересно, но вот вмешиваться в чужие дела - этого у нее было не отнять!

К примеру: однажды я пошел прогуляться в лес. Тишина, красота, птички поют - заслушаешься! Открываю это я свой блокнотик, начинаю писать мгновенно пришедшие в голову строчки: "Унылая пора, очей очарованье..." Как вдруг, ломая кусты, ко мне подлетает какой-то взмыленный человек и со всей дури трубит в рог. За ним прямо по мне летит целая свора собак, и, наконец, я едва не оказываюсь под копытами Громобоя - лучшего коня в замке, - а каждое копыто у него с хорошую сковородку! На коне восседает Хрунгильда и, премило улыбаясь, щебечет что-то о каком-то олене, который, видимо, должен был где-то тут пробегать... Ну не подло ли? Какое после этого "очей очарованье"? Стих я, кстати, так и не дописал...

За написанием "Саги об отважной Хрунгильде" меня и застала вездесущая Матильда.

- Слышь, принц датский, - сказала она Самым Противным Голосом На Земле. - Тебя мать ищет. Ты вообще собираешься или нет?

- Куда? - удивился я. - На ужин? Рано еще!

- Иди, говорю! - раздраженно отозвалась сестричка. - А то еще достанется! Ногами работай!

- Все на меня выступают, - разозлился я. - Никуда не пойду!

- Чеши! - прикрикнула Матильда. - Или тебя понесут.

- Кто понесет?

- Я понесу. Ты же щуплый.

- Вот вернусь от мамы - таких тебе наваляю! - и я, хлопнув дверью, зашагал в спальню к матушке, мимоходом обсуждая со статуями в коридорных нишах планы мести.

Судя по маминой позе, она явно упивалась собственным горем:

- Сын мой! - патетически воскликнула она. - Мы приняли решение!

Она выдержала паузу, потирая живот, в течение чего я размышлял: кого она имеет в виду, говоря "мы" - себя с Матильдой или же с тем, кто у нее в животе?

- Во-первых, потому что ты доблестный муж, достигший совершеннолетия и готовый к ратным подвигам; во-вторых, потому что ты безутешный сын и брат. Я сделал скорбное лицо. - И в-третьих, потому, что нам так хочется. Ты садишься на стремительного Бозо и мчишься, как ураган, спасать свою сестру! - закончила матушка Геранья.

Безутешный сын и брат схватился за кресло, чтобы не грохнуться в обморок.

ГЛАВА 3

Павлуша, иди, че Саныч даст...

Из народного театра

Ничего себе заявочки! Я чуть не упал!

- Спасибо, мама! - горько сказал я. - Без меня меня женили.

- Я вижу, что ты счастлив, - сурово пробасила матушка. - Это приятно. Много тебе предстоит совершить достославных и славных деяний, прежде чем выручишь ты родную сестру из полона. Ну и по дороге можешь Грааль поискать.

- А я... м-м-м... ну, как его, - в моей голове шумело, язык же нагло отказывался слушаться.

- И это приятно. Слуги! - рявкнула мама. - Доспехи для наследника Фараморского, будущего рыцаря, сэра и пэра, сына Фенриха Маститого! Приготовить ему коня и назначить оруженосца! Разбудите его, кстати.

- Причард?!! - возопил я. - Не поеду с этим пьяницей! Послушайте, ведь он...

- Верой и правдой служил твоему отцу и твоей сестре. Любимым, угрожающе сказала матушка. - Протестовать поздно и глупо. Иди и соберись в дорогу!

- Блокнотик не забудь, - пустила шпильку Матильда, до того смирно стоявшая у меня за спиной. Я только вздохнул и плотно закрыл за собой дверь.

- Нет, подумать только! - бузил я, швыряя в котомку запасное белье и носки. - Меня - на ратные подвиги! Меня! Я и на коне-то плохо держусь, а мне мало того, что дают этого паскудного Бозо, так еще наверняка и копье с мечом будут совать. А я в жизни оружия в руках не держал... Ну не совсем не держал, но владею, как собака палкой! Да, дела...

Во дворе замка меня уже ожидала целая толпа провожающих. Мамаша утирала фиолетовые слезы кончиком платочка, Леопольд мрачно ковырялся в корзине с лепестками роз. Одна Матильда выбивалась из общего настроя: хохотала, как сумасшедшая. И все из-за доспехов! Я же не успел глазом моргнуть, как огромная куча железа была напялена на меня расторопными слугами. Для этих доспехов идеально подошел бы здоровяк Причард, но он даже в своей обычной одежде качался из стороны в сторону, к тому же оруженосцам доспехи не полагались. Я же болтался в грохочущем рыцарском одеянии, как пестик в колоколе. К тому же проклятый шлем все время съезжал на плечи. Кое-как справившись с этим неудобством, я торжественно принял из рук матушки отцовский меч... и чуть не надорвался. Зато упал. Проклятая стальная дубина весила не меньше всего этого рыцарского барахла. Ко всем неприятностям надо прибавить и солнце, которое нещадно накалило доспехи. Даже слуги, которые меня поддерживали, получили ожоги различной степени тяжести. А когда сзади неслышно подошел Бозо и оглушительно заржал мне в ухо, Матильда перестала хохотать и заикала от смеха.

- Хватит ржать, - прогудел я из шлема.

- Прости-ик! Не могу удер-ик-жаться! - Тильда вытерла глаза и протянула мне какую-то бутылочку.

- О, нет! Только не это! - я застонал и притворился слепым и глухим.

- На, бери, - настаивала сестра. - Это же панацея от всех болезней!

Да, о маниакальном увлечении Матильды облепихой по всему Фарамору ходили легенды. Сотни раз из уст в уста передавалось предание о том, как Матильда, переодевшись старухой и нарисовав себе безобразный шрам через все лицо, сбежала из дома в поисках загадочной облепихи. Лазать по долинам и по взгорьям разрешалось лишь лекарям замка, а остальных ведунов и знахарей нещадно отстреливали из луков наши лесничие. Неизвестно, как сестре удалось ускользнуть от суровой правды жизни, но вернулась она спустя месяц в изодранном плаще, с исколотыми и стертыми в кровь ногами, зато с радостной ухмылкой на лице и веткой облепихи в лапах. С этого дня я разгадал секрет таинственного названия: проклятая облепиха облепила весь наш сад, а расторопная Тильда ухитрилась привить растение даже к яблоням и вишням. В результате яблоки росли ужасно мелкие и гроздьями, а вишня поменяла свой величественный бордовый на вульгарный оранжевый цвет. Но самый смак настал, когда облепиха созрела! Матильда носилась по саду с ведром, насыпая целебную ягоду в безразмерный бак для кипячения простынь, потом влезла сверху и, сняв туфли, весело топталась по облепихе, получая, в конце концов, сок и масло, но вместе с тем - и огромную порцию насмешек от вашего покорного слуги...

- Нет, правда! - протягивала мне бутылочку Тильда. - Это панацея!

- Что - грязища с твоих ног? - саркастически переспросил я. - Никогда бы не подумал!

- Да нет же, балда! Облепиховый сок! Заживляет всякие гадости внутри. И тебя заодно залечит - ты же тоже внутри.

И в доказательство любимая сестричка постучала по доспехам палкой.

- Э! Э! Прекрати! - издал я тоскующий крик. - Так и быть, возьму твою лечебную грязь.

Матильда показала мне язык.

- Подразнись мне еще!

Матильда опять высунула язык. И завизжала - моя рука, окованная железом, ухватила ее за косу. Так бы и повыворачивал, и повыкручивал в свое удовольствие...

- Дети! Дети! Перестаньте! - гаркнула матушка. - Лучше восславим Господа нашего за то, чтобы он вернул назад наших дорогих Германа и Хрунгильду живыми и невредимыми!

- Ага, - проворчал я. - Невредимыми. Конечно. Да с этаким славным конем и невыразимым оруженосцем я мигом всех завоюю и стану королем. И всех остальных гадов разобью! А хвалить опять будут мою бестолочь сестрицу и этого недоразвитого...

БАБАХ! Рука у матушки была тяжелая, и я катился футов десять, гремя доспехами и прося пощады. Благополучно застряв в свиной поилке, я услышал, как регочут слуги, и как один из них пробормотал: "Ну и цирк! Почище, чем на ярмарке! А медведя плясать не приведут?" Ничего не скажешь - авторитет у будущего наследника поместья еще тот. Меня наконец усадили на старину Бозо. В это время появился конюший, ведущий под уздцы Громобоя. Следом за ним двое слуг несли спящего Причарда.

- Ой! - сказал я сладким голосом. - Неужели это мой оруженосец? Как хорошо! Не будем же его будить, и я отправлюсь сам. Счастливо! И, кстати, раз уж вы все здесь, подсадите меня на Громобоя.

- Причард Калидомский еще недостаточно оправился от ран. На Бозо его растрясет! - пристыдила меня матушка. - Ничего, на свежем воздухе полегчает, будет как новенький...

- Ну, так куда же нам ехать? - спросил я тоскливо. - Припекает!

- Езжай в Камелот, - приказала матушка. - Найдешь там сэра Ланселота. Только тебе его не надо. Нужен тебе его начальник, король Артур. Может, слышал? Артур - друг Ланселоту, а Ланселот был другом твоего отца, он как раз собирается на поиски Святого Грааля. С королевского разрешения, может, и тебя возьмет. Если найдешь чашу - немедленно вези домой, нигде не задерживайся, никогда не разговаривай с незнакомцами, никогда не говори "никогда", к драконам не приставай и к волшебникам не лезь. Если получится освободишь Хрунгильду. Прекрасную Даму заводить не смей - шкуру спущу! Ясно?

- Так точно! - рявкнул я. Голос гулким эхом отозвался в шлеме, и я с тоской пожалел о том, что до сих пор не изобрели чудодейственные лекарства от боли в голове, желательно, чтобы их можно было не разжевывать, а просто глотать - вся эта лечебная пакость такая горькая!

Затрубили трубы, забили барабаны, завопил Леопольд, швыряя в меня корзинкой. Полетели лепестки, и я, отплевываясь и сражаясь с зацепившейся за шлем корзинкой, выехал на подъемный мост. Следом мирно топал Громобой с висящим через седло Причардом. Обернувшись напоследок, я увидел утирающую глаза матушку, скалящего молочные клыки Лео и провожающую меня завистливым взглядом Тильду. Я не удержался и показал ей язык. Вспомнив, однако, что в шлеме этого никто не увидит, я сердито пришпорил Бозо (что, впрочем, никак не отразилось на его скорости), и вскоре - через какой-то час - замок скрылся из виду.

Доехав до ближайшего леска, я не без труда спешился (попросту вывалился из седла), стащил храпящего Причарда и попытался занять его место. Согласитесь, что рыцарю более пристало скакать на роскошной лошади. Впрочем, попытка стала настоящей пыткой: Громобой с маниакальным упорством сбрасывал меня на землю. Промучившись некое время, я с помощью ножа и ловкости рук избавился от доспехов, спрятал их в кустах и, закинув обратно Прича и усевшись на Бозо, двинулся дальше. Хотя эта бестолочь - я имею в виду Бозо и славилась непроходимой тупостью, ехать на нем легкой рысью было одно удовольствие! На более же сложный для его разумения аллюр Бозо уже не хватало, он нервничал и начинал спотыкаться на каждом шагу.

Пересекая границу Фарамора, я уже был в прекрасном расположении духа. Никто не издевается, не смеется, не мешает читать стихи и петь песни! Все это хотелось выразить одним словом, но я его пока не находил.

Да и некогда было. Дорога впереди растраивалась, и я расстроился: куда ехать-то? И указателя нет... В тягостных раздумьях нас застиг прохожий высокий старик в белоснежной бороде и сером дорожном плаще с капюшоном. Он быстро шел, опираясь на посох, и вскоре, поравнявшись с нами, прошел мимо...

- Сэр! - крикнул я ему вслед. - Не подскажете ли благородным путникам, как тут к Камелоту проехать?

Старец обернулся, кинул настороженный взгляд из-под белых, клочкастых бровей, но дорогу показал - махнул посохом в сторону левой дороги. Сам же он свернул направо. Я пришпорил Бозо. Конь с удивлением помахал ушами, но прыти не прибавил. Я сказал ему четко и раздельно все, что о нем думаю, затем взял под уздцы Громобоя и, двинув влево, глянул вслед таинственному спасителю. Но тот как будто растворился в воздухе, оставив на придорожном камне какие-то кривоватые руны, вычерченные остроконечным посохом. Я попытался прочесть их, но, как назло, ничего не получалось - глаза все время разъезжались, а начертанная писанина никак не складывалась в слова. И тут я придумал, кто может прочесть расплывающуюся надпись! Только тот, у кого с глазами не все в порядке!

- Прич, - сказал я, - ты любишь читать, прочти, что написано на этом камне?

Мой сонный оруженосец приподнял голову с седла.

- Ла... Би... Ринт! - напрягая зрение, прочел он.

- Какое интересное слово! - восхитился я. - Хотелось бы знать, что оно означает?

- А мне не интересен лабиринт, - вяло сказал Причард. - Я хочу есть.

С этими словами он вновь уронил голову на седло и захрапел. Я же, дернув поводья влево, повернул на указанный старцем путь. Громобой со свисающим наездником двинулся вслед за мной. Как хорошо, что мы сразу нашли нужную дорогу! И как плохо, что мне приходится ехать на столь омерзительном коне...

ГЛАВА 4

Хитрый гад!

Из народного же театра

Нет, ну как же противно ездить на Бозо! Мало того, что он останавливается, когда ему заблагорассудится, так еще и ржет в самое неподходящее время! Я чуть не вывалился из седла, когда это копытоногое чудовище завопило во всю глотку. А вот Причу - хоть бы хны! Собственно, зачем ему хна? Чтобы быть похожим на Матильду? От рыжего Причарда я бы убежал, оставив ему и коней, и меч - такого позора мне не перенести...

Нет, он еще и храпит! Развалился поперек Громобоя, волочится ушами по земле и знай наяривает в две дырки!

- Прич! - потряс я его за плечо. - При-и-и-ич! Встава-а-ай! Мне нужен твой сове-е-ет! Але-ео-о-о!

- Хра, - отозвался этот негодяй. - Хра-а.

- Я не уверен, правильно ли мы пошли-и-и! Эй! Глухня!

- Хра-а-а.

И тут в кустах бузины по правой стороне дороги что-то зашелестело. Мне стало не по себе. Даже Прич замолчал и тихо-тихо засвистел носом.

- Кто там? - осторожно спросил я.

В ответ из-за куста раздался рык. Даже не просто рык, а РЫК - как будто из-под носа у двенадцати здоровенных львов вытаскивают дохлую антилопу.

Уж про кого-кого, а про львов мне прекрасно известно. Они живут далеко-далеко, за морями-океанами, в землях арапских. Один из этих самых львов однажды настолько обнаглел, что, прихвативши доску, пересек на ней один океан, потом через Баб-Эль-Мандебский (или еще какой-то там - с географией у меня всегда были проблемы) пролив попал в другой океан, и уже по нему добрался до наших земель. Он долгое время скитался, питаясь одинокими путниками, и однажды, больной и голодный (видать, путники попадались редко), пришел к нам. Мы его выходили и поселили в нашем зверятнике, а за все его подвиги и смелость дали ему свирепое арабское прозвище - Скалозуб. Вы уж простите, что я так разболтался: пытаюсь приглушить воспоминания об ужасном рычании, послышавшемся из кустов. Вот таком: "РРРРООООААААРРРРР!!!"

- ОГО! - и Причард слетел с седла. Мигом забившись в барсучью нору, он немилосердно заорал: "Не ешь меня, я невкусный! Не ешь меня!" А я... Ну что мне оставалось делать?

На ватных ногах, пошатываясь от тяжести отцовского меча, я пошел к бузине и изо-всех-сил-не-дрожащим голосом крикнул:

- А ну-ка, выходи, чудище невиданное! Я сражусь с тобой и... э...

Нет, я не забыл, что нужно говорить в подобных случаях. Просто чудище изволило показаться. Оно выползло из-за кустов и сразу же переплюнуло все мои представления о драконах. У нее (или у него?) был большой хвост. Огромный. Извивающийся. По огромности он был равен нашей конюшне, а по извилистости - нашим подвалам. Но у драконов на хвосте есть специальный костяной гребень, а у этого существа был просто хвост - как у змеи, безо всяких гребешков. Следующее, что мне бросилось в глаза, - ноги. Целых шесть коротких тумбообразных ног! У драконов всегда было по четыре ноги. Откуда взялись еще две? Подозрительно. На лапах прочно сидело массивное тулово, на котором, однако, я не разглядел ни малейших признаков крыльев. Да и вообще, неправильно его драконом называть! Ну какой это дракон? Гребешка на хвосте нету, шесть лап, бескрылый какой-то! Еще и мохнатый! Да, я же не сказал. Все его тулово было покрыто серо-полосатой шерстью, как у моего кота Базилия. Не я его так назвал, а Матильда, с нее и спрос. Кстати, о Матильде. У чудища была такая голова, что в страшном сне не приснится! А при чем тут Тильда? Ах, да. Я однажды видел очень страшный сон: будто бы Тиль выходит замуж за Причарда, а я несу сзади ее фату, разбрасываю монетки и, время от времени, стреляю в воздух из огнелука - такой штуки, которую сладил наш придворный изобретатель Ванстоун, и из которой можно запускать в небо разноцветные сполохи. Это еще что! На мне, кроме всего прочего, был надет омерзительный черный бархатный костюм! Тьфу!

Но я отвлекся. Что у нас дальше? На морде существа, дракон оно там или нет, было все, что полагается каждому приличному дракону: огромная пасть, длинный кроваво-красный язык, острые зубы и горящие глаза... Да какие же они, к черту, горящие? Нимало не свирепые - даже милые... круглые... голубые... - глазищи разглядывали меня больше с добродушным любопытством, нежели с желанием откусить мне поскорее голову и поглядеть, чего там внутри. Но все же, я чтил рыцарский кодекс и посему счел нужным предупредить:

- Остерегись, о зловредный дракон, и взгляни-ка...

Продолжить я не смог - чудище внезапно затряслось от хохота.

[Image002]

- О-хо-хо! - смеялось оно. - А-ха-ха! Дракон! Это я-то? Ой, не могу! Остерегись! Ой, мама!

- Но-но, - сказал несколько обескураженный я. - Смеется над конем тот, кто не осмеливается смеяться над его хозяином!

- А я не над конем смеюсь, - остановилось чудо-юдо. - А над тобой. Э-хе-хе!

- Сейчас я с тобой разберусь, - пообещал я. - Как мужчина с... с... В общем, защищайся, кровожадный крокодилус!

Уж про кого-кого, а про крокодилусов мне тоже все прекрасно известно! Вслед за львом по-нашему Фарамору пробежал маленький старичок с большим носом и в странной треугольной шапке, а за ним гнался огромный зеленый гад о четырех лапах и ужасной пасти. Гада мы изловили и посадили в зверятник, а в книгах стародавних нашли ответ, что гад этот зовется крокодилусом, и что живет он далеко-далеко, за морями-океанами, в землях арапских. Так я выяснил сразу три вещи: что такое есть львы, что такое есть крокодилусы, и что арапы - это не огромные черные люди с кольцами в носу, а маленькие старички с большими носами и со смешными шляпами на головах.

От последних моих слов чудище прошиб такой смех, что оно запрокинулось на спину, сломав пару-тройку осин.

- Ох, ох, - стонало от смеха голохвостое. - Перестань! Как сказал? Кровожадный? Умора!

- Не смей смеяться! - вскипел я. - Я оскорблен твоим гадким смехом.

- Ну и ладно, - махнул лапой зверь. - Мне-то что? Мне-то смешно ведь. Дай отдышаться.

Но я не стал давать ему отдышаться. Сколько раз я слышал рассказы бывалых рыцарей о том, что им удавалось победить разных страшил только потому, что они успевали словить момент, когда те были слишком уставшими после битвы. Я кинулся на голубоглазую тварь, вытаскивая на ходу меч и стремясь поразить гадину в самое сердце...

Нет предела человеческой глупости. Разве чудище позволило бы себе смеяться над героем с мечом, если бы не было уверено в конечной победе? Мое оружие только дзинькнуло по шкуре, оказавшейся на поверку крепче камня, и переломилось пополам. Меня же так дернуло, что я повалился, как свинья, лицом в пыль, а бессовестное животное закатилось еще пуще.

- Может, хватит? - рассердился я. - Я тебя все равно убью. Не мытьем, так катаньем.

- Я тебя катать не собираюсь, - пожало плечами чудище. - Это в смысле, если ты меня собрался уморить, заездив до смерти. А вот мытьем... Ну, попробуй, может, получится. Тем более, что я не купанный давно.

- Значит, ты меня не боишься, - задумался я. - А вдруг ты меня сожрешь?

- Что в тебе есть-то? - жалостливо сказал голубоглаз. - Ты же тощ.

- Ну это как посмотреть, - приосанился я.

- Слушай, я чего-то не пойму. Ты что же - хочешь, чтобы я тебя съел?

- Да боже упаси! - перепугался я. - Меньше всего мне нравится, когда меня едят. Это ты не так меня понял. Не надо меня есть.

- А меня убивать не надо, - серьезно сказало существо. - Я редкий. Зачем меня убивать?

- Ну... - сказал я неуверенно. - Так полагается...

- Кем полагается? - сердито поинтересовался голохвост. - У кого полагается?

- У нас, у людей. Убивать всякую нечисть и драконов. Таких, как ты.

- А я не дракон.

- А кто тогда?

- Я сам не знаю. Мама зовет "мохнатик", а дедушка звал "хвостан". Правда, он умер уже.

- А что - папы у тебя нету?

Голубые глаза потускнели.

- Я его не помню. Мама мне про него не рассказывала. Я спрашивал, а она только по шее мне дает или за хвост кусает. Хотя мне не больно - все равно с возрастом отвалится, - обидно просто. У паршивой лисицы, что за поворотом живет, и то папа есть! А у меня - нету.

- Извини, - запоздало сказал я. - Я не хотел. То есть я хотел, но не так. Я, как сказать, в общем, хотел, ну не то, что сказал... - я запутался и заткнулся.

- Ладно, - примирительно махнул лапой недракон. - Не обижаюсь я. Есть я тебя не буду - вы, двуногие, невкусные и пахнете изнутри плохо. А ты меня больше не бей мечом, ладно? Шишка будет.

- Да у меня и меча-то теперь нет, - почесал в затылке я. - Не будем вообще драться, хорошо? Меня Германом зовут. А вот того недохода под кустом - Причардом.

Из норы донеслось недовольное ворчание.

- Это он здоровается, - безмятежно пояснил я.

- Тогда ладно, - пригладил шерсть не-дра-кон. - А то я уже испугался, что его есть надо будет. А он и снаружи пахнет плохо.

- В морду, - глухо донеслось из норы.

- Что он говорит?

- Гордый, говорит, - любезно ответил я. - Горд знакомством со столь приятным и красивым существом.

- И тебе спасибо! - крикнул в нору хвостан.

- По башке! - сварливо сказала нора.

- Во-во, - подхватил я. - Еще матушка ему говорила: "Вся сила - в волшебном порошке". Им можно взрывать ворота и стены крепостей. А если порошка нету, то Причард - этот свирепый злодей - последняя надежда.

- Да какая еще одежда, черт подери! - взревела нора. - Все штаны в клочья разорвали барсуки поганые!

С этими веселыми словами на свет божий явился Причард. Одежда на нем и впрямь была разорвана, а рот вымазан чем-то синим. И явно вкусным.

- Ягодками угощалися? - уточнило животное. - Вкусно, правда? Теперь и ты стал вкусный! Рискнуть, что ли? - и он смачно облизнулся.

Я еле сдерживал смех, не сомневаясь, что мохнатик не станет травиться этим балбесом. Прич же сомневался. И даже очень. Виляя толстым задом, он подался в ежевику и уже оттуда, осмелев, заголосил:

- Эй, ты! Гидра голохвостая! Не достанешь! Здесь колючки и холодно, а еще я просто так не дамся - укушу! Конь - на обед, молодец - на ужин!

И из кустов донесся истерический хохот.

- Это он меня лошадью обозвал? - встало на дыбы чудовище.

- Все вы негодяи! - гаркнул Прич и, судя по писку и шуршанию, влез в самую гущу ежевики.

- Сам-то ты хорош! - обиделся хвостан.

- Я-то? - отозвались кусты. - Знамо, хорош! Я же оруженосец!

- А где?

- Что - где?

- Оружие. Которого ты "носец".

В ежевике затихли.

- Оружие было у меня, - пояснил я. - Пока ты его не сломал...

- Пока ТЫ его не сломал, - парировало чудище.

- Ну, пожалуйста, пока Я его не сломал! Но - об ТЕБЯ! И теперь вообще не пойму - кто я такой? До рыцаря не дослужился, меч сломал, доспехи выбросил, а еду я - воздержитесь от смеха, друзья! - к королю Артуру. Вывод: куда пошлет меня король Артур, если из всего моего снаряжения остался только глупый конь и еще более глупый оруженосец?

- Примет он тебя, - уверенно изрек мохнач. - Я слышал, ему люди нужны. А вот драконов он не жалует.

- Так ты же не дракон, - отозвался я. - Хм... Так кто же ты?

ГЛАВА 5

Коль найдешь дракона - береги его.

Из народного поверья

- Зовут меня Кутей, - начало рассказ чудище. - А полное имя - Кутольд ван Штуш-и-Кутуш! Наш род очень древний. Но очень малочисленный. Это потому, что мы живем долго.

- С такой-то шкурой, - завистливо сказал я.

- Да уж. Но и из-за шкуры нас убивали. Однажды к моему дедушке по матери пришел какой-то человек. Дед жил далеко отсюда, он вообще-то отшельником был, ютился в пещере на берегу моря... где-то на юге. Философствовал, думал о жизни. Про космологичность бытия и сознания слышал?

- Ну как же, - важно ответил я, хотя в философии разбирался слабо.

- Вот. Это он придумал. А потом... пришел этот человек, и, ни с того ни с сего, как даст ему дубиной прямо в глаз. Дед слова не успел сказать, как этот громила схватил его в охапку и задавил. И еще содрал с него шкуру, завернулся в нее и ходил, как дурак. Ну, потом-то разобрались, что дед мой занял пещеру какого-то хищника, мимоходом его слопав, и именно хищник, в свое время, лопал людей. Вот вам и благодарность - палкой по башке!

Из кустов послышалось сочувственное цоканье языком.

- А прадеда моего вообще какой-то мамонт бешеный обидел. Ну, в общем-то, прадедушка сам виноват. Он хотел употребить его на обед. И только уже было собрался, салфетку повязал, как этот мамонт недорезанный съедает какой-то кактус, становится больше раза в три и поддает моему прадеду под зад ногой. Да так, что улетел дедушка в чащу глухую, да и помер там от обиды и унижения.

- Насчет кактусов вопрос можно? - оживился Причард. - Это такие зеленые и колючие?

- Ага, - кивнул Штуша. - Только их мало сейчас. Померзли.

- Знаю. Так вот, я слыхал, что если из этого самого кактуса выдавить сок, а потом с этим самым соком еще чего-то сделать, получится убойный напиток под названием "ты-килька".

- Вот кому про что, а Причарду - про пьянку! - сердито сказал я.

- А почему так называется? - поинтересовался зверь. - Под рыбку хорошо идет?

- Да нет. Обзываются после нее. Много и часто. До поножовщины доходит.

- Про поножовщину можешь не объяснять, - покраснел Штуша. - И сам знаю.

- Это разные вещи, - проворчал Прич, но заговорил совсем о другом: Про ты-кильку мне рассказал Средний Джо...

- Нашел кого слушать, - бросил я. - Он же болван. И длинноносый!

- А мне все равно, когда наливают, - отмахнулся Прич. - Так вот, этот Джо приехал откуда-то из-за леса, из-за гор...

- Это откуда показал мужик топор? - оживился Кутя.

- Тьфу ты, откуда ты такого нахватался?

- Да всякие тут по дорогам шляются. Сначала нажрутся, потом песни орут. Ну, так что там с твоим Большим Джо?

- Большой Джо у нас - первый на кухне. Маленький - лучший дубинщик в охране. А вот Средний - отменный виночерпий! Есть еще один Джо, но про него я тебе не расскажу - молодой еще. Ну вот, а Средний раньше жил в далекой стране, в которую вообще никто не верит. Там все ходят на головах. И вот как раз у них есть такой национальный злодей - Килькавмас. У него зеленая морда и черный костюм. И рот не открывается. Поэтому он говорит животом. И смеется вот так: "Х-х-х". Что ни день, то новые ужасы! - удовлетворенно заключил Причард, окончательно вылезая из бузины.

- Какие мы впечатлительные, - буркнул я.

- Я о прадеде еще расскажу, - поспешил вмешаться мохнач. - Он был из нас самый хищный. Только у него всего четыре лапы было - подрался там с одним тезаурусом...

- А он тоже разговаривал? - удивился я.

- А как же! - восхищенно сказал Штуша. - Он даже пел. Вот послушай.

И Кутя расплясался, грузно топая ногами и время от времени выкрикивая:

Времена у нас!

Первобытные!

На третьей строчке он сбил хвостом Громобоя, и тот с прощальным ржанием влетел в ельник.

- Э! Э! - возмутился Прич. - Тоже мне - вегетарьянец! А я на чем поеду?

- На Бозо, - моментально отозвался я. - Вы двое - как один.

- А ты за нами побежишь? - ехидно спросил Прич.

- Нет, - вдруг сказал Штуша - Он поедет на мне.

- На чем?

- На мне. И не на чем, а на ком. Я сильный, выдержу. Скучно мне здесь сидеть. Поговорить-то не с кем. А везти кого-то мне не тяжело. Особенно если этот кто-то - такой щуплый, как Герман.

- М-м, - неопределенно отозвался Прич и полез в ельник. Мы думали прощаться, но Причард вскоре вернулся с седлом.

- Пригодится, - сказал он. - Да и украшения можно будет на деньги обменять.

- Так вы меня берете? - напомнил о себе Штуш.

Мне сразу стало легче. Я уже пять минут мучительно соображал, чем я буду освобождать Хрунгильду. Пальцами? Перстами? А с этаким-то хвостатым тараном я вмиг всех великанов раскидаю. И вернусь домой с триумфом. Надеюсь, потеряю по дороге Прича... Будущее неожиданно расцвело яркими цветками.

- Конечно, поедем! Втроем веселее! А за тебя я королю словечко замолвлю. Будешь у него боевым драконом.

- Тогда уж - боевой Штушей, - съязвил Прич. Но Кутя не обиделся, а весело заурчал, махая хвостом. Во все стороны полетели ветки, камни и куски дерна.

- Можно, да? Можно, да? - подпрыгивал он в возбуждении.

- Пусть его, - барски заявил Причард. - Не объест. Травы много.

- Даже если кончится трава, - поддержал его Штуша, - всегда есть наш друг Прич!

Верный оруженосец сменил цвет лица.

- Это мы так шутим, - сухо сказал я. - Штуш, а как же я на тебя...

Закончить я не успел - мощный хвост, неожиданно обвившись вокруг моего туловища, поднял меня в воздух и опустил аккуратно на шею Куте.

- Удобно? - поинтересовался голубоглаз, осторожно потягиваясь.

Мне было неудобно, но на Бозо лезть не хотелось, хотелось же подразнить Прича, поэтому я с чувством сказал:

- Не то слово! Как в кресле!

- А старина Прич должен трястись на больном на голову коне, завистливо проворчал Причард.

- А старина Прич, между прочим, оруженосец и права голоса не имеет, отрезал я. - Двинули. - И мы с Кутей затопали вперед. Прич, бормоча проклятия, затрюхал за нами.

Ехать на мохнатом Штуше было довольно забавно, хотя и тряско. Самого Кутю мой вес не слишком заботил, так что почти два часа он сочным баритоном распевал загадочные песни на штушевом языке. Гортанные звуки, неожиданно ритмичные, с неизменным резким взревом в конце каждого "куплета" не давали мне заснуть и здорово подстегивали Бозо, который после каждого "Хар-р!" торопливо прибавлял ходу, а его тупоголовый наездник вздрагивал, делал движение соскока-соспрыга с коня, а потом мрачно грозил нам кулаком.

Так мы проехали почти неделю. Пейзажи сменялись, погода не портилась, а еды в лесу хватало. Но без приключений не обошлось. На исходе восьмого дня чуткие уши Кути навострились, и он втянул носом воздух, обнажив устрашающие и несколько несвойственные вегетарианцам саблевидные клыки.

- Скачет кто-то, - озабоченно сказал Штуша. - За нами скачет. Торопится.

ГЛАВА 6

Сколько волка ни бей, он все убежать норовит.

Из кладезя народной мудрости

- Что будем делать? - нервно спросил Прич. Я-то уже заметил, как он вынул ноги из стремян и съежился.

- Ты можешь... хмм... увести своего коня и спрятать его вон там, в лесочке, - посоветовал я.

- А вы как же? - обеспокоился наш смелый друг. Я уже было подумал о том, что трудные испытания меняют людей, но оказалось, что я просто не дослушал до конца.

- А вдруг я спрячусь, - развивал свою мысль Прич, - а вы удерете. Кому по морде попадет? Любезному Причарду! - и он уселся с надутым видом.

- Да мы же о тебе беспокоимся, глупый, - пробасил Кутя. - Вот будем драться - а ну как зашибем ненароком?

- Конечно, ненароком, - пожал плечами Прич. - Для этого есть хвост! Вот он! - и он показал на Штушу. - Как даст - и ваших нет! То есть, меня. Я пошел. Только смотрите мне!

Бравый оруженосец, невнятно бормоча какие-то обещания и угрозы, слез с коня и потащил его в лесок. Бозо упер передние копыта в землю и сел на задние ноги, откровенно смеясь над своим седоком. Едва проклятья Прича стихли за деревьями, как и я услышал топот копыт. Кто-то проламывался через кусты. Кутя ощетинился, встал на четыре ноги, передние две поднял в воздух, одновременно закрутив над головой хвост. Вдобавок он еще оскалил пасть и издал пробный рык. Я чуть не свалился. Хорошо, что это чудище с душой ребенка на моей стороне!...

Нет, потом я все-таки упал. И покатился по земле, ругая себя за неуклюжесть. И тут раздался голос:

- Эй! Чучело хвостатое! Отойди от моего брата, ты, ублюдок!

[Image003]

Более ошеломленного выражения лица, чем у Кути, мне видеть не приходилось. Разве что у барона Дросселя, который провалился у нас в сортире по пояс, наступив на гнилую доску. Штуша, оттого что его ни за что назвали ублюдком и чучелом, вытаращил глаза, обмяк лапами, одними губами сказал: "Вон оно как!" и плюхнулся на свой объемистый зад. Хвост его, как бы живя собственной жизнью, так и свисал над его косматой головой этаким плюмажем. Обо мне можно вообще ничего не говорить - я стал похож на рыцаря, не допущенного на финальный турнир из-за штанов неправильной расцветки. Ошалело хлопая глазами, я уселся возле Кути. Ну а как, скажите на милость, я должен реагировать на явление из кустов ее рыжей светлости Матильды в доспехах, рогатом шлеме и верхом на Гвадалквивире - огненном жеребце (в просторечии Вадике), мало в чем уступающем бедняге Громобою.

- Он тебе очень идет, - слабо сказал я, указав на коня. - Только вот беда - веснушек нет.

- Нет, вы только подумайте! - уперла руки в бока Тильда. - Едешь, едешь ему на подмогу, а потом - бац! Он выгоняет оруженосца - кстати, где он? Он бросает доспехи под кустиком - ха! Он нещадно расправляется с несчастным конем - что он тебе сделал, изверг? И, наконец, он заводит дружбу с драконами...

- Мадам! - начал было возмущенный Кутя. - Собственно говоря...

- А ты помолчи, патлатый, пока глаза твои бесстыжие не выцарапала! отрезала Тильда и, повернувшись ко мне, закончила: - ... И пугает свою почти единственную и неповторимую сестричку! Кто ты после этого? Кто он после этого? - вопросила она, обращаясь к лесу.

- Дурак он, вот и все, - отозвался лес, заставив Матильду подпрыгнуть от неожиданности. - Дурак и есть. И ящерица его шестиногая - тоже дурак. И конь придурошный. Все они такие, от них вся беда. - И из лесу выехал Причард.

Матильда полыхнула и отвернулась.

- Целиком и полностью согласна, - холодно заявила она.

- Значит, обниматься не будем, - подытожил я. - Что вы тут?

- Я с вами еду, - осведомила нас Тильда. - Дома совсем житья не стало.

- Что - вот прямо так сразу? - ехидно перебил я.

- А ты послушай! Леопольд обожрался вареньем на твоих проводах и теперь мается зубами - то его корчит, то просит ему попеть, то спину почесать. Пришел кузнец с клещами, полез ему в рот; а когда мы его палец полуоткушенный - мазью целебной натирали, сказал, что дергать надо у такого паскудника всю челюсть сразу. И ушел. Послали меня к бабке-знахарке. Та развела церемонию: плясала вокруг котла, мешала в нем метлой, хрипло каркала что-то вроде: "Айб! Бен! Гим!" Потом дала мне щепотку травы, велела заваривать и полоскать зубы. Лео полоскал - ничего подобного. Помогает, но ненадолго. Меня опять за травой...

- А что за травка-то? - озаботился Штуша.

- Да вот, бабка сказала - волшебная, ею знаешь, кто пользуется? Феи молочных зубов! В общем, так и называется - "Чайфей". Редкая травка. Вот, а мне, значит, к этой бабуське приходилось еще раз пять бегать. С каждым разом все меньше, значит, она плясала и каркала, а потом вообще сказала: "Вот тебе образец, сама ищи свою траву. А будешь бегать по десять раз - заколдую. Станешь всю жизнь медом торговать!" Бр-р-р!

Сестру аж передернуло. Нет, мед она любила до безумия, но ходить по соседям и надоедать им с просьбами купить свое любимое лакомство?!! Во-первых, жалко, а во-вторых, недостойно дочери Фенриха Маститого!

- Ну-ну, - подбодрил я Матильду. - Дальше-то что?

- Дальше-то, - поддакнул Причард.

Штуша ничего не сказал - он объедал молодые веточки с деревьев, смачно жуя и похрустывая. У меня тягуче заныло в животе, но я пересилил себя и придал своему лицу выражение глубочайшего интереса.

- Дальше я замучилась бегать каждый день на поляну и лаяться с феями из-за травы...

- А по-хорошему нельзя было?

- Поди попробуй! Скажи лучше спасибо, что тебе с этим пакостным народцем встречаться не приходилось! Вот ведь правду люди говорят: "Чем меньше, тем хуже"!

- Люди говорят: "Мал золотник, да дорог"!

- Это не про них. Они хоть и феи молочных зубов, а кусаются - дай бог каждому! Во! - и Тильда продемонстрировала скопище мелких фиолетовых пятнышек на руках. - Да и прибить их не моги - верткие! А про дихотома слышал? То-то же.

- Я не слышал, - встрял Прич.

- Книжки надо читать, - отрезала сестрица.

Я молча зааплодировал.

- Так вот. Матушка разрешилась от бремени. Очередной братик, чтоб его... Шесть кило весом, косматый, как медведь. Назвали его в честь пропавшего батюшки. А у святого отца омрачение случилось - сивухи перебрал, ну и окрестил малыша Фенриром. Так мелкий с того дня каждую ночь напролет воет навзрыд, особенно если ночь лунная.

- Это он так плачет, - попробовал заступиться за маленького Штуш.

- Тебе слова не давали, - огрызнулась Тильда. - Плачет он... А ушки-то остренькие! Ну вот... Так кто, думаете, его качал и стирал многочисленные пеленки? Матушка? Ха! Она всегда вдали от суеты, пиры закатывает. Кормилица? Ха-ха. И не кормилица - той, видите ли, отдыхать нужно и есть мясо, а то, мол, молоко пропадет. Вот я и крутилась - то на поляну за травой, то пеленки прополоскать, а тут еще сплошной скулеж, вытье, оханье и бульканье. Спятить можно!

- Ну, куда уж дальше-то, - проворчал я и получил по уху.

- Поговори еще! Вот я и решила вас догнать, пока далеко не уехали. Леопольду я травы наготовила на год, а младенец и без меня проживет. Хоть пару-тройку ночей поспать нормально, на свежем воздухе. А я вам пригожусь. Готовить буду, убирать. Я еще дупла пчелиные нюхом чую - с медком будем!

- Знаю я, как ты убираешь, - холодно сказал я, потирая ухо. - Вещи все с места на место переложишь, да так, что потом не найдешь ничего, а потом будешь гордо ехать на коне и говорить: "Вот какая я уборщица!"

- Ты дождешься когда-нибудь! - Тильда злобно посмотрела на меня. - Вот взяла бы и уехала! Что бы вы тогда делали?

- Ехали бы дальше, - пожал плечами я.

- А мед?

- Мед... Да, мед - это хорошо.

- А готовить?

- Это тоже хорошо. Главное - вкусно!

- Тогда бери свои слова обратно!

- Не возьму! Правду не задушишь!

- Тогда я тоже сейчас про тебя кое-что расскажу...

- Друзья мои! - я приподнялся с места. - Моя сестра едет с нами! Не правда ли, здорово?

- Замечательно, - кисло сказал Прич. - Только женщин нам и не хватало. Вечно их защищай, спасай, а благодарности не дождешься.

- Пусть едет, - кивнул Штуша. - Она смелая. Вон как на меня кричала!

- Кстати, а что это за ископаемое? - подняла бровь сестра.

- Ископаемое ископалось из норы, - пояснил я. - Не дракон. Зовут Кутя. Или Штуша, все равно. Так как Громобоя Прич не уберег, я еду на нем.

- Конь на обед, молодец на ужин, - невпопад разъяснил оруженосец.

- Ты еще скажи - "волчья сыть, травяной мешок", - съязвила Тильда.

- Давайте ее не возьмем, - взмолился Прич. - Пусть катится в свой Фарамор. Я сам по дуплам лазать буду!

- Сам катись! - отозвалась Матильда. - Трус-вояка, шотландская собака! Я и сама, между прочим, могу быть оруженосцем, не хуже тебя.

- Побрить тебя надо будет, - заметил Причард. - В смысле, волосы обкорнать!

- Я вот сейчас тебе что-нибудь обкорнаю! Волосы можно и под шлем спрятать.

- Ага, и ходить, как стукнутая? Тоже мне, Голова в Шлеме!

- А ты - Голова-Шишка!

- Окей, ребята, хватит! - не выдержал я. - Причард, она не отстанет. Раз уж ты до сих пор не отстал... Поедет с нами, при дворе пристроим ее в Прекрасные Дамы, а то и замуж. Пока пусть готовит и гоняет пчел.

- Уломал, - проворчала сестрица. - Только посуду сами будете мыть, мне руки портить нельзя. При дворе ручки ценятся изящные.

И она продемонстрировала всем желающим собственные изящные ручки, ударом одной из которых она без труда валила быка, а двумя - усмирила даже сводного кузена Троллопа по прозвищу Одним Махом Семерых Побивахом. Про него еще говорили: "Если он семерых одним махом побивает, то скольких же он тогда уложит руками?" Со временем прозвище кузена сократилось до "Тролль-с-Битой".

Так я к чему? На одном из празднований Первомая кузен, будучи слегка под хмельком (подумаешь, выдул пару бочек эля), выдернул из земли Майский шест и сим шестом принялся задорно гонять собравшихся по округе. Матильда, выбранная на этом празднике Майской королевой, грозно сдвинула набок свой королевский веночек и устроила Троллю с его битой отменную нахлобучку. Остановив его на всем скаку легким движением руки между глаз, Тиль хорошенько отметелила его шестом, после чего схватила за штаны, сволокла в замок и сбросила в подвал, где он пересчитал ребрами все ступеньки лестницы. Ей же потом пришлось за ним ухаживать. В смысле, лечить. А Тролль, когда протрезвел и подлечился, тут же принялся ухаживать за сестрицей и даже сделал ей предложение, от которого, как ему думалось, она не сможет отказаться. Тильде пришлось его еще раз хорошенечко отдубасить, дабы выбить из его бочкообразной головы эту идею. Наша мать ужасно хотела их поженить. И поженила бы, кабы не один несчастный случай на сеновале, после чего его уже называли не иначе как "Тролль-с-Тросточкой". Кузен после этого срочно уехал, показав на прощанье Леопольду "Камелот", то есть, поднял его с земли, взяв обеими руками за уши. Эта гадкая проказа до сих пор пользуется популярностью в нашем поместье.

ГЛАВА 7

... В самом деле, почему мед так нравился ему?

Из эпитафии

- Чего рот раззявил? - оторвал меня от воспоминаний дребезжащий голос моего славного оруженосца. - Давай помогай!

Мы упаковали заново свои съестные припасы, добавив к ним то, что привезла Матильда, и принялись решать важную проблему: кто на ком будет ехать.

- Вот что, друзья мои, - решительно заявила Тиль. - Как хотите, но на этом хвостатом поеду я. Он помощнее Вадика будет. Только в седле. Дамам нельзя без седла.

Ломовоз Вадик, и правда, судя по всему, утомился нести на себе дородную сестричку. Сколько она весит - оставалось только догадываться (я ее, извиняюсь, не вешал).

- Да я не против, - ответил Кутя. - Надеюсь, обзывания ты оставишь при себе. А то - сброшу.

Он галантно припал на одно колено, дабы Тильда смогла на него взобраться (видимо, не хотел пачкать хвост, но это сугубо мое мнение). Но, так как колен, как и ног, у Штуши было шесть, то он не удержался и шлепнулся набок, с хрустом придавив несколько кустов. Мы захохотали.

- Дураки, - вздохнула Матильда, помогая животному подняться. Помогла столь рьяно, что Кутя опять шлепнулся, на этот раз - на спину. Тут бросился помогать и я. Причард не мог помогать: он лежал на спине и трясся от хохота. Мы с Тиль, подняв Кутю, некоторое время ждали, пока закончится этот противный верещащий и икающий звук, а потом вывернули (с помощью Штуши) солидный кусок торфа и накрыли им мерзкого хохотуна. Смех прекратился.

- Я с вами потом поговорю, - сухо сказал бурый с зелеными пятнами Причард, вырвавшись из-под торфа и отправляясь отмываться к ближайшему озерку. Стоило ему отойти на несколько шагов, как прорвало и нас. Даже Штуш, прислонившись для страховки к могучей сосне, дико хохотал, тряся головой и распахнув пасть. Отдышавшись, мы с Матильдой переделали седло Громобоя, чтобы ей можно было ехать на Куте. Тильда взобралась на хвостатого и сделала несколько пробных кругов по поляне.

- Шатает и мотает, - сообщила она, спрыгивая. - Но жить можно.

- Забавно смотрелось, - прокомментировал я. - Как тот мужик с картинки, что нам священник показывал. Помнишь, нет? Ну, на голове у него еще простыня была намотана, и он в домике сидел. В каком, в каком? Нужник знаешь? Вот...

- А при чем тут я?

- Так он на такой же туше ехал! Только четырехлапой и с длиннющим носом! Там еще было написано, что она очень громко этим носом трубит и может срывать бананы.

- Что срывать?

- Бананы. Типа шишек, на пальмах растут.

- На чем растут?

- На пальмах. Типа сосен, только без иголок.

- А ты откуда про это знаешь? - прищурилась Тильда.

- Так я же говорю: священник показывал.

- Что за священник?

- А ты что - священника не знаешь? Из Эстора приезжал. Молодой такой. А умный! Я у него почти три дня просидел. А потом он уехал. По делам, сказал. Больше не приедет. А жаль.

- А звали его как? - встрепенулась Тиль.

- Вот запамятовал. Что-то с Римом связанное... Рем? Ромул? Нет, не вспомню.

Матильда явно казалась огорченной.

- А я где была?

- Где? Да за облепихой своей вшивой скакала по горам, как коза! Зато я видел тварь с носом, а ты нет! И про бананы знаю!

Но Тильда уже не отвечала, а, нахлобучив на голову рогатый шлем, пыталась меня забодать.

- Два удара - четыре дырки! - обещала она, с пыхтеньем наскакивая на меня. Я спасся от нее на дереве, где, к своему счастью, обнаружил пчелиное дупло.

- Ура! - крикнул я сверху. - Мед!

- Я же говорила, что нюхом чую! - обрадовалась сестра.

- Тиль, тащи скорее флягу!

Матильда тут же забыла о намерении пропороть меня в четырех местах и кинулась к багажу. Тут ужасно некстати вмешался Кутя, до тех пор мирно топтавшийся на другом краю поляны и разминавший лапы.

- Слушайте! - ликующе возгласил он. - Я тоже могу носом трубить!

И он издал ТАКОЙ звук, что я мигом слетел с дерева, а Тильду стало на бегу мелко-мелко трясти - Кутин рев срезонировал внутри ее шлема. Как она мне потом описывала, ощущение было такое, будто ей в уши засунули штырь, дали по нему молотком и в то же время медленно проворачивали. Мне сразу же пришли на ум строки: "И в ухи я успел воткнуть и там два раза провернуть мое орудье...", однако делиться ими с сестрой я даже и не подумал.

Самое противное то, что от вопля нашего маленького трубача прорезались пчелы. Может, проснулись, может, разозлились, может - и то и другое. Факт в другом. В том, что в следующее же мгновенье я уже мчался, ломая ветки, к озерцу и рухнул туда, обдав фонтаном мутной воды только что вытершегося насухо Прича. Выяснилось, что сделал я это вовремя - рой в рассуждении кого бы покушать ринулся на него. Бравый оруженосец с медвежьим ревом опять бухнулся в воду. "Голодный, но тяжелый", мелькнуло у меня в голове, так как Прич буквально вдавил меня в дно пруда. Когда я уже начал задыхаться, мой убийца резко перестал меня давить и исчез. Спустя миг и я оказался над водой, глотая ртом воздух. Спасительницей оказалась Тиль - она, грозно нахмурившись, держала нас за шиворот, а мы висели в ее руках, мокрые и грязные, как нашкодившие котята.

- Где пчелы? - откашлявшись от воды, спросил я.

- Я их прогнала, - пожала плечами сестра. - А он - вон чего...

И Тильда мотнула головой в сторону меланхолично жующего Кути.

- Так ты, выходит, муравьед? - удивился я.

- Не, - помахал головой Штуш. - Я пчелоед. И пчелолюб.

- И вот с этими рыцарями без страха и упрека мне придется путешествовать аж до самого Камелота. - И Матильда, громко вздохнув, пошла к лагерю. Ну, то есть, к тому месту, где мы оставили лошадей и поклажу. Мы поплелись за ней. Я по дороге усиленно размышлял - а ведь, правда, почему эту мерзавку Тильду никогда не кусают пчелы? Тайна, покрытая мраком...

ГЛАВА 8

Одна вон довыбираласъ - нарвалась на колдунчика!

Из выступления скоморохов

Переночевав на гостеприимной поляне, мы тронулись в путь только с утра. Я уже смирился и даже был доволен, что Тиль отправилась с нами. Во-первых, у нее оказался прирожденный организаторский талант. Вчера вечером мы под ее чутким руководством соорудили небольшое лежбище, развели костер, поужинали и легли спать, договорившись по очереди дежурить у костра. В результате этой хитрой акции Штуше пришлось отстоять две смены - свою и Прича. То есть сначала-то Причард, конечно, уселся сторожить и даже изображал из себя старого вояку, воинственно грозя выломанной наспех дубиной близ растущим кустам. Но потом сказал Куте, который только укладывался, что ему надо попудрить нос, отошел в кусты, но вскоре вернулся. Охая и приседая, он пожаловался, что угодил задом в репейник и, как человек раненый, нуждается в полном покое. После чего без зазрения совести лег и задрых.

Ночь прошла без приключений. Утром мы свернули лагерь и двинулись в путь. Возглавляла процессию Матильда верхом на Куте, следом ехал я на Вадике, замыкал же шествие, как вы понимаете, Прич Свирепый на губошлепе Бозо. Несколько дней не происходило ничего любопытного, поля сменялись лесами, горы - долинами. Не считая мелких недоразумений, все шло отлично... Что за недоразумения? Конечно, я вам про них расскажу, если интересно. В своем путевом дневнике я кое-что записал, довольно коротко, но так уж получилось:

"Понедельник. Скучно.

Вторник. Проезжали мимо красивой пещеры. Матильдушка зачем-то полезла в нее и была покусана летучими мышами. Промывание желудка и хинин.

Среда. Причарда прихватил понос. Вероятно, обожрался каких-то ягод. На заметку: хорошо помогает отвар тысячелистника. Запретить Причу жрать всю ту гадость, которую он находит по дороге. Ягоды мыть в кипяченой воде. Зачем? Тильда сказала - надо. В сырой воде могут водиться всякие миазмы и палочки.

Четверг. Разнимал Тильду и Прича. Мой невероятный оруженосец раскопал в котелке с взваром какой-то корявый сучок и стал вопить, что он нашел палочку! И что эту палочку Тильда нарочно ему подбросила. Несмотря на неоднократные предупреждения, не унимался. Отказывался пить отвар. Кутя прижал его к дереву, а Тиль заливала лекарство силой. Прич лягался. Теперь Штуш хромает на правую заднюю ногу. Зато Причард не носится каждые пять минут в кусты и не орет оттуда, что он умирает и не кажется ли нам, что лучше просто его прибить. Честно говоря, я бы - с радостью!

Пятница. Скукота!"

Вот как раз в пятницу вечером и произошла с нами эта история. Мы тихонько ехали по проезжей дороге, выглядывая по сторонам местечко для ночлега, как вдруг Штуша приподнял уши.

- Что? Опять скачут? - спросил я, так как уже доверял его чутью и слуху.

- Нет, никто не едет, - сказал озабоченно Кутя. - Плачет кто-то.

Проехав еще с милю, и Причард приподнялся в стременах.

- Точно! - сказал он обеспокоенно. - Только не плачет, а вопит во всю глотку! Вон там!

И он показал на виднеющуюся вдали опушку очередного леса.

- Проедем мимо или спасать будем? - осведомился я.

- Я бы проехал мимо, - хмыкнул Прич.

- Я - пострадавшая, меня уже покусали, - сказала Тиль.

- Ну-у-у, - протянул Штуша. - Я - как все.

Все (не считая меня и Кути) хором сказали:

- Ты - рыцарь, тебе и спасать.

- Понятно, - вздохнул я, толкая коня и направляясь к опушке.

- Я с тобой! - вызвался Штуш. - Спасать - это интересно! Я еще никого никогда не спасал! А во-вторых, - шепнул он мне на ухо, - если что, я и тебя спасу.

Я с чувством потрепал его по уху. Не то чтобы я сильно боялся, просто с таким защитником идти на дело куда спокойнее. Я перехватил поудобнее дубинку и, махнув Штуше, помчался на защиту обиженного.

... Обиженный скоро нашелся. Он лежал на просеке, раскинув руки, и увлеченно кричал. На груди его сидело нечто, похожее на кошку, только с белым хохлом на голове, и точило когти о грудь обиженного.

- Помощь требуется? - постарался я перекричать дикие вопли.

- Помогите!!! Спасите!!! ОГОГО!!! Уйди отсюда, мальчик, не мешай. Спас... Что?

- Я говорю, вам помощь нужна?

- Нет, я просто отдыхаю, - сварливо отозвался неизвестный, вздергивая седую бороду. - Что, сам не видишь?

- Так в том-то и дело, что не вижу, - вздохнул я.

- Хорошенькое дело! - возмутился старик. - Меня, можно сказать, уже почти съели, а он не видит ни шиша!

- Так вы вот на это жалуетесь? - я осторожно толкнул концом дубинки заурчавшую "кошку".

- Между прочим, юноша, "это" - самый настоящий дракон! Только маленький, - разъяснил старик и вдруг заорал: дракон впустил когти поглубже.

- Насколько я знаю кошек, - осторожно сказал я, - вы ему нравитесь.

- А он мне - нет, - отрезал старец. - Кошки - источник заразы! То есть, драконы.

- Ох! - сказал Штуша. - ОХ! Как чешется в носу!!! - и вдруг оглушительно чихнул. Дракончика со старческой груди как ветром сдуло. Мощный поток воздуха унес его вместе с несколькими вырванными из земли кустами в необозримую даль. Старец вопил, держась за землю, пока остатки Штушиного чиха не улеглись. Тогда он перевернулся на спину, поднялся, сделал несколько наклонов, хрустя суставами, а потом, вспомнив что-то, бухнулся на колени да пополз к нам, тряся головой и выкликая:

- Спасители! Благодетели! Ух вы, мои хорошие! Ух вы, мои радостные!

- Вы чего, дедушка? - опасливо спросил я.

- Родненькие! - причитал старик. - Дайте-ка я вам, по старой памяти, расцелую ланиты!

И он припал к моим сапогам.

- Мне казалось, ланиты несколько не здесь, - заметил я.

- Ох, как чешется! - не унимался Кутя. - Свербит-то как!

Шестиногий друг приготовился было чихнуть еще раз, но старец быстро вскочил, щелкнул у его носа пальцами, и Штуш осовело замолчал, шевеля носом.

- Не чешется! - наконец сказал он. - Колдун?

- Колдун, - кивнул старик. - Точнее, маг. Волшебник. Магистр тайных сил. Чародей. Повелитель непознанного. Варлок.

- Барлог? - перепугался я. - А ну, как жечься начнешь?

- Варлок, - терпеливо повторил старец. - Чернокнижник, то есть.

- А чего свербело-то так? - жалобно спросил Кутя.

- Как это что? - удивился бородач. - Табак. А, вы не знаете, вам не понять.

Как раз я-то про табак знал. Средний Джо курил большие табачные палочки и еще рассказывал, будто где-то за морями, за горами, в землях далеких и опасных, живет народ краснорожий, но не потому, что в баню любит ходить, а потому что порода такая. И курит он только трубки, причем мирные, не драчливые.

Волшебник тем временем подобрал с земли серебряную табакерку с затейливым вензелем на крышке оной.

- Хороший был табачок, - с укоризной сказал он, глядя на смутившегося Штушу. - Капитанский.

Он вздохнул и вытащил из-под полы своей хламиды гнутую трубку. Я закрылся руками - может, только у краснорожих трубки незлобивые, а ну, как плюнет чем-нибудь? Но маг, видимо, знал, как обращаться со строптивцами, и принялся набивать трубку остатками капитанского табака. Я же, пользуясь случаем, как следует рассмотрел спасенного. Выглядел он, как и полагается волшебникам, внушительно: в черной хламиде, черном же плаще, расшитом звездами, остроконечном колпаке (опять-таки черном) и с посохом, заткнутым за пояс. Внешность же у него была самая не располагающая. Сивая борода, желтые от табака усищи, крючковатый нос и маленькие, подозрительно щурящиеся глазки, утопающие в сети морщин.

Маг же в это самое время разглядывал меня и также явно не был в восторге.

- Ну, как тебя звать-то, спаситель, - вымолвил наконец он.

- Герман. Рыцарь Фараморский. Сын Фенриха Маститого.

- О! - оживился старик. - И оруженосец у тебя, конечно, есть?

- Ну а как же? - немного обиделся я. - Как и у всех рыцарей. Я от формы не отступаю. Только он нас на дороге дожидается - животом скорбен.

- А откуда ты его знаешь? Наверняка подобрал по дороге?

- Да он наш сосед.

- У! - волшебник был разочарован и не пытался этого скрывать. - Да... Гм... А куда вы идете?

- В Камелот. Только нас там могут не принять. У меня меча нету.

- И ты с дубиной хочешь верно служить королю Артуру? Хо-хо-хо!

- Да это так, временно, - виновато развел руками я. - Вот послушай, какой со мной несчастный случай приключился...

И я попытался, как можно короче, описать событие, в результате чего...

- Вот так я и остался без меча, - закончил я.

- Не беда, я добуду тебе меч, - рассеянно пообещал волшебник, думая о чем-то своем и ловко лавируя между деревьями. Мы с Кутей в легком недоумении следовали за ним.

"Откуда он знает, куда идти нужно?" - размышлял я. Впрочем, вполне возможно, что его сверхъестественные возможности подсказали ему дорогу.

- А! - встретила нашу компанию Матильда. - Явились! Убитых, раненых не предвидится? А это что за старый пень?

- Позвольте представиться, - напыщенно, но несколько сухо ответствовал старец. - Великий волшебник Мерин!

Прич фыркнул. Тильда улыбнулась. Штуша захохотал. Мне тоже было смешно, но я крепился, уважая седины волшебника.

- Чего? - окрысился старик. - Чего смешного? Зовут меня так. И очень просто. У нас одного чародея вообще звали Карим-Абдул Джафар!

Тут и я засмеялся. Напряжение спало. Когда все отсмеялись, волшебник орлиным взором окинул все наше сборище.

- Это, как я понимаю, оруженосец. - И он указал длинным корявым ногтем на Прича.

- Он самый, - вздохнул я. - Причард Калидомский, оруженосец без оружия.

- К вашим услугам, - шаркнул ножкой Прич.

- Ох, какие уши. - И маг повернулся к Матильде. - Юная леди? - слегка поклонился он.

- Моя сестра, - буркнул я.

- "Сестра", - скроила рожу Тиль. - Матильда Фараморская, младшая дочь Фенриха Маститого!

- Ну, так сестра же, - пожал плечами я.

- Старшая! - ожгла меня взглядом Тильда и присела в книксене перед магом.

- Чрезвычайно приятно, - кисло сказал старец, дергая бородой.

- Меня вы уже знаете, а этот великан - наш попутчик, компаньон и тягловая сила Кутольд Ван Штуш-и-Кутуш. Из древнего рода, между прочим.

Волшебник бросил взгляд на Штушу, но ничего не сказал.

- Тронулись, что ли? - буднично молвил он. - Мне тоже в Камелот. По случайности наши пути пересеклись. Не знаю уж, по счастливой или нет.

- Вы мне меч обещали, - напомнил я.

- В курсе, - холодно ответил Мерин. - И будь добр, обращайся ко мне на "ты". К нам, великим и могучим волшебникам, на "вы" как-то не принято.

ГЛАВА 9

- А ты что же, не любишь орехов?

- Люблю, но у папы ладонь больше.

Из народного юмора

- А кстати! - как всегда некстати вмешался любезный Причард. - Вот я слышал, что в Камелоте самый главный волшебник - Мерлин. Вы ему не родственник, случайно?

- Случайно не родственник, - хмуро ответил старик. - Случайно это я сам.

- Так ты же говорил... Э-э-э...

- Ну да, Мерин. Я тут поколдовал неудачно, вот буква "л*" и затерялась. Мне теперь этих букв знаешь, сколько надо? А, куда тебе. - И Мерин махнул рукой.

* Латинская буква "Л" - обозначение фунта стерлингов. Почему не "Ф" и не "С" - мы не знаем. Вероятно, еще один образчик пресловутого английского юмора. - Прим. авт.

Мне стало немного стыдно за своего оруженосца.

- А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не смог?

- Возвращаясь к вышесказанному, - оборвал волшебник и посуровел. Позолоти ручку!

Кончик его колпака на петельках откинулся в сторону, обнажая прорезь в колпаке, как в копилке.

Прич поглядел на меня, потом на Матильду, понял, что ему не отвертеться, вздохнул, вынул из кармана монетку и кинул ее в прорезь. Колпак мелодично заиграл: "Ах, мой милый Августин!", а колдун заметно повеселел.

- А потому...

- Стоп!

- Кто это сказал? - с раздражением спросил Мерин.

- Я! - крикнул Штуша. - Я забыл, какой был вопрос!

- Позолоти.

- Рад бы, да нечем, - развел лапами Кутя. - Седло - и то не мое.

- А на желание! - торговался старик. - Если скажу, потом желание выполнишь!

- Трудное небось?

- Какое получится. Да не бойся, ничего страшного, так, что-нибудь по хозяйственной части...

- Давай, соглашайся, - дернула Штушу за хвост, Тильда. - "Августина" охота послушать!

Кутя кивнул, мы прослушали музыкальное сопровождение, и старец торжественно сказал:

- Как и было оговорено, сперва вопрос: "А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не мог?" Теперь ответ. Как раз из-за этой поганой буквы "л". Вместе с ней у меня улетучилось энное количество волшебной силы.

- Какое количество? - опять вмешался Кутя.

Мерин молча показал на колпак. Штуш зажал себе рот лапами и отступил.

- И теперь мое могущество прямо пропорционально вот этому, - закончил отвечать колдун и потряс головой. В колпаке зазвенело.

- А я слышал, что у волшебников вся сила в посохе, - робко сказал я.

- В общем-то, вся сила - в волшебном порошке, - строго заметил Мерин. С его помощью можно разнести любых врагов, и тогда проблем не будет. Но вот остальная сила - в заклятьях. А посох... Враки.

Он с кряхтеньем взобрался на посох, и тот, закряхтев не хуже Мерина, полетел по дороге. Мы пришпорили лошадей и Штушу и еле нагнали его возле моста через речку. Переправившись, некоторое время мы ехали в молчании. Потом наш нежданный попутчик неожиданно завел заунывную песню.

- О-он зарезал сам себя-а! - нудел он. - Ве-я-селый разгово-ор!

- Почему веселый? - не удержалась Матильда. - Зарезал же! Убийство!

- Позолоти ручку! - хитро подмигнул Мерин.

На "веселый разговор" лишних денег не было, и вопрос так и остался открытым. Волшебник же не унимался. Далее из его вокализов мы узнали, что "в одной эскадрилье служили друзья", "тяжелым басом гремит фугас", "лыжи у печки стоят" и что "здесь вам не равнина, здесь климат иной". На наши наводящие вопросы он отвечал только скабрезным подмигиваньем и своим вечным "позолоти ручку". Некоторое время мы развлекались тем, что выдавали свои варианты слов "фугас", "эскадрилья" и "Домбай". Меня же больше всего зацепила загадочная "страховка", на которую Мерин призывал молиться. Сплюнув, на всякий случай, через левое плечо, я пришпорил Вадика и проехал вперед, где и продолжил путешествие. Но и здесь до меня долетали вопли Причарда, который, напару с Мерином, надсадно потягивал: "Како-ое нам дело до все-ех до вас! А ва-ам - до ме-ня-а-а!!!"

Посовещавшись с Тильдой, мы выделили наконец Мерину небольшую сумму в обмен на то, чтобы он какое-то время не пел, а заодно и рассказал нам все про "страховку". Однако из его объяснений лично я не понял ничего, кроме того, что "у этого термина есть два абсолютно разных значения, кои сейчас вам и будут изложены в надлежащем порядке".

- Да за эти деньги, - кипятилась Матильда, - он нам и про "эскадрилью" с "лыжами" объяснить должен!

Но Мерин разводил руками, намекал на какие-то "тарифы" и "расценки", после чего пришел в совсем хорошее расположение духа и выдал следующую порцию народного творчества, звучащую чем-то вроде: "Гнусь болотная, притопали старатели, все болота, все ручьи перелопатили!"

- Зря он про гнусь, - поделился сомнениями Кутя. - Ее хоть и не видели в этих местах лет уж так двести, а все-таки...

В это время мы как раз подошли к очередной развилке. Три дороги змеились в разные стороны, дразня каждая своим удобством. Одна была мощеной желтым кирпичом, вторая шла по открытому месту, на солнышке, в конце же третьей заманчиво блестело приятное озерцо.

- Никакой развилки здесь быть не должно, - сказал я.

- А что должно?

- Вон у Прича спроси, он с Хруней ездил. И с папой, кстати.

- Да, - нервно сказал "саблезубый" оруженосец. - Неделю едем лесом, потом пойдут уже логрские деревни, а там и до Камелота недалеко. Никаких развилок здесь никогда не было.

- Да и лес какой-то не лесной, - кивнула Тиль. - Дремучий слишком. В глущобу путь его лежит до дерева Тум-Тум.

- Это не здесь, - отозвался вдруг Мерин. - Это в восточной части. А мы - на западе.

- Что делать-то будем, господа и дамы, а также непонятные существа? спросил я.

- Можно вернуться! - бодро предложил Прич.

- Можно кинуть монетку, - дал идею волшебник. - Только у меня лишних нет.

- А можно еще прочитать то, что написано на камне, - подал голос Штуша.

Действительно, на развилке полулежала вросшая в землю замшелая каменная плита. Надписи на ней были вырублены на незнакомом языке. Да еще и рунами. Я приуныл.

- Можешь? - спросил я у Мерина.

- Могу. Позолотишь?

- Позолочу.

Я кинул в колпак несколько монет и с удовольствием слушал мелодию, пока старик, тряся бородой, разбирал надпись.

- Вам обязательно надо знать, что написано? Или можно подробности опустить?

- Хотя бы скажи, куда ехать?

- Туда, - показал Мерин налево, на солнечную дорогу. Мы тронулись в путь. Нехорошие предчувствия так и не оставили ни меня, ни моих спутников. Поэтому удивление было не слишком сильным, когда, спустя полдня, солнышко заменили сгустившиеся облака и болотное марево, из которого, выстроившись в цепочку, с лопатами на плечах и напевая что-то вроде: "Хоу-хоу-хоу!", на нас вылезли вышеупомянутые гнусы.

Мерин завопил и быстро нырнул в кусты, где замаскировался: покрылся листочками и выпустил корни. Остальным пришлось отбиваться. Гнусь с визгом и лопатами наперевес ринулась на нас. В первом своем настоящем бою мы не сплоховали: моя дубинка славно гуляла по вражьим шеям и спинам, ни одна стрела Тиль не ушла мимо цели (а у нее их было три), хвост Штуши, как бешеный, крутился и извивался, разбрасывая гнусов во все стороны. Прич, правда, был безоружен, но его Бозо чудесным образом осмелел и топтал гнусов налево и направо. В один из благоприятных моментов Прич ухватил одного из нечистых за бороду и начал им отмахиваться от остальных. В другой руке у него была отобранная у этого же гнуса лопата. Я зашиб еще двоих, правда, не до смерти, и Матильда подстрелила одного. И тут Кутя вообразил себя боевым слоном. Он встал на задние ноги и издал свой коронный рев! Гнусь в панике отступила на заранее подготовленные позиции.

- За подмогой пошли, - прохрипел я, утирая кровь: один из противников рассек мне бровь лопатой.

- Не, они всегда по семь ходят, - авторитетно заявил Штуша.

- А я думала, их больше было, - сплевывая выбитый зуб, заявила Тильда. - Я же застрелила не меньше четырех!

- А им твои стрелы - что солома, - махнул лапой Штуша. - Они же нечистые! Вот если бы их было семьдесят, тогда было бы хуже. А так отмахались.

- Отлично, вышли симметрично, как и полагается у гнуси болотной всемером! - это из куста вылез принявший свой естественный вид Мерин.

- Просим объяснений, - холодно вымолвил я.

- И никаких ручек! - крикнула Тильда, завидя, что старец уже открыл рот.

- Ты не просил подробностей, - развел руками волшебник. - Сам виноват.

- А сейчас можешь сказать с подробностями?

- Сейчас? Пожалуйста. Прямо пойдешь - колпак потеряешь, направо пойдешь - силы не найдешь, налево пойдешь - в гнусавое болото попадешь.

[Image004]

- А нам-то что?

- В том-то и дело, что руны эти волшебником писаны, волшебникам и предназначались. А мне как-то не очень хотелось и колпак терять, и совсем от волшебной силы отказываться.

- Так значит, ты отправил нас по дороге, где как раз НАМ и грозила опасность?

- Ну да... Но ведь все закончилось хорошо, правда?

- Ну, дед! - пошел на него Причард, угрожающе тряся ушами. - Ну, маг лысый! Щас я тебя под такого гнуса отделаю...

Незнамо как мой хищный оруженосец очутился прямо посреди лужайки, обманчиво покрытой веселенькой зеленью. Ноги его погрузились в эту самую зелень по щиколотку. Прич сделал несколько движений, как бы давя ногами в бочке облепиху, и погрузился еще немного.

- Эй! Эй, не шути! - испуганно крикнул он. - Лучше со мной не связывайся - я страшен в гневе! Вытащи меня!

Мерин хитро прищурился.

- А ты можешь? - шепнул я ему.

- А то, - отозвался колдун. - Только не хочу.

- Понятно...

- Ну-ка, че еще там за переговоры? - крикнул Прич. - Меня засасывает!

- Что? - кротко переспросил маг.

- Позолоти ручку! - хором крикнули мы с Тильдой и Штушей.

- Ну нету у меня, нету-у! - завывал Прич.

- Пуговицы, говоришь, золотые?

- Ну!

- А на штанах - брильянтовые?

- Ага!

- Побрильянти ручку!

- Так с меня штаны спадут!

- А так ты утонешь. Что хуже?

- Ребята, ну скажите ему! - Причард чуть не плакал. - Че вы стоите? Он же больной! Вытащите меня, пожалуйста!

- Тогда мне - золотые пуговицы, - загибала пальцы Тиль. - Герману брильянтовые, а Куте - серебряные шпоры!

- О господи, ему-то зачем? - простонал Прич.

- Шпорить буду! - кровожадно заявил Кутя. Судя по его оскалу, Причард понял, кого именно будут шпорить.

- А как же я пуговки-то отрежу? Мой ножик за голенищем остался!

- Держи! - и Тиль из самых лучших побуждений кинула ему свой кинжал. Причард скрючился, и нож, стукнув его рукояткой по лбу, благополучно ушел в трясину.

- Балда! - выругалась Тиль. - Хороший был нож.

- Капитанский? - выставил бороду Мерин.

- Капитанский.

Прич уже рвал во все стороны пуговицы, с каждым движением уходя в трясину все глубже. Наконец его красное лицо озарилось улыбкой, и на его ладони победно сверкнули три пуговицы.

- А че теперь?

Мерин щелкнул зубами, и пуговки мгновенно очутились у него на руке. С выражением крайнего благоговения на лице колдун кинул их по одной в прорезь колпака. На этот раз колпак сыграл не Августина, а какую-то незнакомую торжественную музыку.

- Это что? - спросился.

- "Прощание славянки", - отозвался старец, совершая пассы.

- А кто такая славянка?

- Героическая женщина, вроде валькирии, - пояснил маг, - провожающая любимого, если в поход страна позовет. И все плачут.

- Прошу прощения, - уточнил Кутя. - Любимого кого?

- Всего. Мужа, отца, сына.

- А Штушу?

- Если хочешь.

- Тогда я - славянка, - вмешалась Тильда и широким жестом перекинула рыжую косу на могучую грудь. - Плачьте все. Я папу проводила. И сестру. Теперь вот братца провожаю. Скоро одна останусь, буду одинокая, как синица.

- Это точно, - ехидно поддакнул Кутя. - Вон и любимого в болото засасывает.

Тильда кинулась стегать его лозиной. Штуша беззлобно хохотал, а Прич-по-пояс скорбно смотрел на нас из трясины.

Мерин, сложив губы трубочкой, тихонько засвистел. Болото немного вспучилось.

- Ага! - посветлел лицом маг. - Тогда сделаем вот что!

И он подпрыгнул. Зависнув в воздухе, волшебник несколько раз дрыгнул ногами и сплюнул. Тут же у оруженосца на голове возник венок из ромашек.

- Ошибочка, - невозмутимо сказал маг. - Учтем направление ветра, левый тип дороги, закольцованность мышления и уловку-22.

Он приземлился, встал на четвереньки, поднял голову к небу и коротко взвыл. По трясине пошли волны, но Прича упрямо не желало отпускать.

- Молодой человек, - взволнованно обратился маг к Причарду. - А сейчас вас попрошу мне помочь: я буду творить чары, а вы, в свою очередь, не стесняясь и не выбирая выражений, высказывайте все, что у вас наболело. Вы же, господин рыцарь, - обратился он ко мне, - отойдите в сторону и заткните свои рыцарские уши.

Я не замедлил послушаться. Со стороны освобождение оруженосца выглядело довольно жутко: колдун прыгал через посох, плюясь во все стороны, а Причард медленно выезжал из болота. Губы его беспрестанно шевелились, а на лице было написано невыразимое наслаждение по поводу того, что он высказывает относительно меня, Тильды, Кути, коней, колдуна, короля Артура, всех наших родственников до пятого колена, а также всего этого путешествия в целом. Но вот услышать его страшные слова я бы не хотел - уж очень мне нравятся тихие, спокойные, без признаков кошмаров ночи.

ГЛАВА 10

Эх, друидушка, ухнем!

Из неопубликованного кельтского фольклора

- Ну, господин волшебник, что ты на это скажешь?

Наша кавалькада доскакала до очередной развилки, от которой вновь бежали три дороги. И опять посередке валялся камень с рунами.

- Сложное дело, - подумав, сказал Мерин.

- Ты не увиливай, - потребовал я. - Говори четко и ясно, что написано.

- С подробностями?

- С подробностями.

- Позолотишь?

- Нет! Ты еще нам должен за тот раз.

- Так нечестно!

- Все честно. Рассказывай!

- А, вот еще что! - вмешалась Матильда. - Раз уж ты такой скаредный, не мог бы ты нам наколдовать немного денег. И нам хорошо, и тебе позолота.

На морщинистом лице волшебника отразилась жестокая душевная борьба.

- Попробовать-то оно, конечно, можно, - почесал в затылке Мерин. Раньше вот, правда, никогда не получалось...

Он опять развел какие-то пассы в массы, плевался, рвал, шипя и кривясь от боли, волоски из бороды, а в заключение ритуала громко заскрипел зубами и крикнул: "Джана! Рейшан! Некст!" Тут же в его лапах появились три увесистых мешочка.

- Дай, - разлепил губы Прич (после истории с трясиной и последующей утомительной стирки, усушки и утруски он с колдуном не разговаривал).

Мерин отдал ему мешочки. Прич развязал один из них и жадно засунул туда руку по локоть.

- Что за ерунда? - вскрикнул вдруг он. - Колется!

И высыпал содержимое на землю. Мы склонились над кучкой круглых жестяных разноцветных штучек. На каждой была надпись на непонятном языке.

- В каждой кучке - двадцать три штучки, - проинформировала нас Тильда, под шумок успевшая высыпать содержимое остальных мешков. - И они разные!

И в самом деле, в Причевом мешочке жестянки были красно-белого цвета, а в двух Тилевых - зелено-белые и желто-синие.

- Больно легкие они для монет, - с сожалением произнес я. - Мерин, что ты наваял?

- Это не монеты, - кивнул раздосадованный старец. - Я же говорил, что ничего не получится. Эхе-хе, теряем былую легкость. - И он принялся ссыпать гремящую рухлядь обратно в мешочки.

- Дед, - встрял Прич, вертя в руках один из кругляшей. - А тута гляди, че нарисовано! Зачем?

- Видишь? Половина рубахи. Найди в другой крышке вторую половину - и получишь рубаху нательную бесовской расцветки, - нараспев сказал старик.

В глазах моего друга оруженосца загорелся азарт. Эту его сторону мы с Тильдой знали очень хорошо - еще в детстве, после игры у стен замка в расшибалочку, Прич нередко убегал домой в темноте, прикрываясь листом лопуха. Вот и теперь он перерыл все мешочки и нашел только такие же, как у него, половинки.

- Че за бред? - вскипел Причард. - Дурят нашего брата! Где вторые куски?

- Кто знает, - меланхолично отозвался Мерин. - Может, у Морганы. А к ней за этим соваться не след. И вообще ни за чем не след.

- А кто такая Моргана? - поинтересовался Штуша, хрумкая каким-то сочным растением.

- Злая волшебница, - с видимым раздражением сказал маг. - Сестра короля Артура. Да вы что? Вы где живете-то? В первобытном обществе? Про Моргану они не слышали!

- Я слышал, - поспешно сказал я.

- Как я понял, денег не будет, - уныло, но, как всегда, не к месту вставил Прич, взвешивая на руке мешочек.

- Правильно понял, - с неподражаемым сарказмом изрек Мерин.

- Главное, вовремя, - поднял палец я.

- Денег не будет. Будут блинчики!

И мы полчаса соревновались в пускании "блинов" в оказавшемся неподалеку озерке. Никто как следует блины печь не умел, только лягушек распугали. Потом мы с Причем набрали воды, Тильда прокипятила ее, воду слили в мехи и вернулись к развилке.

- Золотить нечем, - развел руками я в ответ на молчаливое постукивание по колпаку. - Говори так.

- Не имею морального права, - постно сказал маг. - Питать мое волшебство нечем, его экономить надобно, посему попрошу ко мне с вопросами временно не обращаться.

- Ну, не хочешь - не отвечай. Но хоть показать-то можешь. Рукой. - И я для большей понятливости помахал рукой перед носом у волшебника.

- Могу, конечно. Все дороги ведут в Рим. Так что езжайте, куда хотите.

- Хотим туда! - и я показал прямо.

- Э-э-э! Туда нельзя!

- Ясно. У тебя там опять колпак отнимут.

- А сюда вот?

- Ишь, чего захотели! Захотуны! И сюда нельзя.

- А там ты силушку свою неуемную теряешь. Знаем, знаем. Поэтому туда и поедем - нам-то все равно.

- Ребятушки! - повалился в ноги старик, гремя монетами. - Не погубите! И не жалко вам убогонького?

- Не жалко, - отрезала Матильда. - Ты-то нас не жалеешь. С чего бы это нам тебя?

- Хорошо, - сдался волшебник. - Едем по средней. Там приятно.

- Тебе приятно. А нам?

- А я вас спасу. Наверное.

- Бесплатно?

- Как получится, - туманно пообещал Мерин и пришпорил посох. Кутя грузно затопал за ним, а потом и мы с Причем двинули по среднему пути.

Иногда великий маг вскидывал голову и задорно покрикивал:

- А ведь в Рим идем, граждане!

- В Рим, - нестройно отзывались мы.

А что было делать? Собственно, Рим-то нам сейчас был нужен, как зайцу стоп-сигнал. Хотя зачем он вообще нужен - этот стоп-сигнал? И что это вообще такое? Надо будет у Матильды спросить...

И только я открыл рот, чтобы поинтересоваться у сестры о нужности и полезности таинственного сигнала, как вдруг из рощицы навстречу нам вышел отряд загадочных личностей в балахонах и преградил нам путь.

- Вроде не гнусь, - пробормотал я. - Штуш, как же ты их не учуял?

- Не знаю, - ответил мой мохнатый друг. - Не чуялись.

- С прискорбием сообщаю, - неожиданно сказал Мерин, - что вынужден временно вас покинуть. Силы моей не хватит на то, чтобы беду отвести, а хватит только на то, чтобы немедля покинуть вас до выяснения обстоятельств. Что я и сделаю без промедления.

И маг, присвистнув и закружившись в невесть откуда взявшемся вихре, исчез.

Из толпы вперед вышел высокий худой мужчина со злым лицом и простер вперед костлявую руку. Сверкнула молния, свет дневной померк, и я еще помню, как валился с коня, а больше - ничего...

... Открыв глаза, я первое время не мог понять, где очутился. Да и оглядевшись как следует, не смог этого понять. Лежал я на земле в чем-то вроде беседки, увитой плющом и розовыми цветочками. Рядом со мной лежали Тильда и Причард. Я пошевелился, потом, охнув, сел. Все тело ныло, однако связан я не был, Прич и Тиль - тоже. "Хорошие похитители, - подумал я. Попытаюсь осмотреться". И попытался. Я стал искать выход из беседки. Но выхода, как и входа, не наблюдалось. Я попытался раздвинуть руками плети вьющихся растений, и в тот же миг меня отшвырнуло назад. Грохнувшись на землю, я невольно взвыл и зашарил руками вокруг себя, как слепой. В глазах стоял зеленый туман, в ушах - зеленый шум, во рту - вкус тоже чего-то явно зеленого. Когда я вновь смог сесть и взглянул на руки, оказалось, что на них отпечаталась каждая жилочка каждого листика, за который я схватился.

- Колдовство, - сказал я вслух.

- А-ай-й, что такое, почему, не хочу, зачем, куда меня утаскивают, ого-й! Хыпп, - вот что я услышал в следующую секунду. А когда повернулся, то и увидел: Прича, потирающего бок, и Матильду, сидящую на корточках в позе боевого орла.

- Разорался, - презрительно сказала она. - Герман, где мы?

- Понятия не имею, - честно сказал я. - Нас захватили какие-то старикашки в балахонах, Штуши нет, и коней тоже нет, а Мерин, подлюка, сбежал! Сразу предупрежу: листья не трогайте. С меня хватило.

И я продемонстрировал им свои руки.

- А зачем мы им - тоже неизвестно. Возможно, это секта стариков, похищающая молодежь, потому что им завидно?

- Вовсе нет, - раздался незнакомый голос.

Мы обернулись и увидели в углу беседки кучу тряпья. Она зашевелилась, и из нее вылез парнишка лет семнадцати.

- Привет, - сказал он.

- Здорово, - настороженно отозвался Причард. - Коли не шутишь.

- Ну и уши! Хм-м... А, какие шутки, - махнул рукой парень. - Друиды вас поймали. Поклоняются деревьям. Сегодня ночью как раз полнолуние. Нас в жертву принесут.

- Всех? - тут же спросил Прич.

- А как же. Исключений ни для кого не делают. Им все равно, кого приносить в жертву. Нас теперь четверо, а четыре - цифра магическая. Четыре в комнате угла, четыре ножки у стола, и по четыре ножки у мышки и у кошки. Это они мне так объяснили.

- А чего это ты так спокойно говоришь? - удивился я. - Не страшно тебе?

- Я-то уже свыкся с этой мыслью - давно сижу. А вот вы чего не кричите, не рыдаете?

- Я кричал, - признался Причард. - А че - помогает?

- Нет, просто легче становится. Мне-то уже все равно. Всю жизнь привыкаю. С детства. Меня просто баба Яба в обиду не давала, а вот теперь умерла, меня и взяли.

- Какая баба?

- Баба Яба. Яблоня, то есть. Самого главного ихнего злыдня зовут Дуб.

- Странное имечко, - почесал в затылке Прич.

- Так я же сказал - они друиды. Древесные жрецы. Землей питаются. А вот знаешь такого волшебника - Мерлина?

- Как не знать, - вздохнул я.

- Вот он тоже из друидов. Только сейчас он редко заходит. Потому как придет - друиды сразу в карты садятся с ним играть. А он жульничает, выигрывает у них много, а потом сбегает. Время-то идет, обиды забываются, он через пару лет опять приходит. Вот месяц назад был. Ох, Дуб и злился! Мерлин у него выиграл полтыщи! Ну, так Дуб ему и вмазал каким-то заклятьем. Я слышал, пропал он. И в Камелоте не слыхали, и Моргана руками разводит.

Я сразу понял, каким заклятьем Дуб приложил Мерлина! Отобрал у него букву "Л". Вот Мерин и бродит по лесам, пока силу не восстановит. И сюда он тоже не хотел идти...

- Нет, ну надо же, какая скотина! - возмутилась Тильда. - Сам сидит в куче навоза, а еще нас подставляет!

- Кто? - перепугался парень. - Что? Какой навоз? Здесь нет навоза, все чисто!

- Да ты послушай! - и наш рассказ о путешествии с Мерином позволил нам скоротать еще один часок.

- Да, хороший у вас друг, - покачал головой парень.

- Уж какой есть, - развел руками я. - Кстати, как тебя зовут, новый друг?

- Орех Каленый. Можно попросту - Орешек. А вас я уже по вашему рассказу знаю.

- Поглядите-ка! - изумился Причард. - Они даже мешки наши не тронули! И оружие на месте!

- А чего им бояться, - отозвался Орешек, - ежели они стрелу на лету зубами ловят и зелеными молниями кидаются?

- Все равно, - упрямо заявил я, стараясь сдержать дрожь в коленках, мы просто так не дадимся.

- Ваше дело, - пожал плечами парень. - Только зря это.

- А ты, случайно, не видел наших коней? Или этакого вот, тумбообразного, - показала Матильда.

- Так кониной на все стойбище бы пахло, - разъяснил Орешек. - С животными они не очень. Многие звери кору у деревьев жрут. Так друиды их раз - и в квас. А потом с солью да с маслицем и оприходуют. Я вон и Асьмушку-то спрятал, пока не нашли...

- Это кто? Котенок? - умилилась Тильда.

Орех пошарил в тряпье и выудил холщовый рюкзачок, в котором что-то трепыхалось.

- Сыр у вас есть? - поинтересовался паренек.

Тильда вытащила из заплечного мешка кусочек сыру и протянула Орешку. Тот взял его и кинул в рюкзачок. Там завозилось и зачавкало.

- Да кто там у тебя? - удивились мы.

- Не знаю, - сказал парень. - Но сыр очень любит.

- Беспородное что-то? - уточнил Причард. - Дворняга?

- Да нет, - отмахнулся Орешек. - Я же говорю: непонятно кто. Нашел его как-то в кустах. Лежит, пищит, сыру просит. Ну, подобрал, обогрел. Назвал Асьмушкой и все тут. Он мой друг.

- А почему Асьмушка?

- Ему так больше нравится.

- Покажешь?

- Он не хочет.

ГЛАВА 11

Черт-чертухно, имя худое!

Из чертовского юмора

Вечер встретили уныло. В просвете между растениями, обвивавшими беседку, можно было наблюдать нездоровую активность жрецов. Они бегали по лагерю, суетились, как муравьи, всячески мешая друг другу. Какая-то старая тетка протащила мимо беседки ворох стираных балахонов, а наш старый знакомец Дуб приволок точильное колесо, уселся с ним прямо напротив меня и принялся точить устрашающего вида нож, время от времени ласково поглядывая на беседку. Стало неуютно.

Ближе к вечеру, когда все песни были спеты, все анекдоты рассказаны, а сыр закончился, суета в лагере унялась.

- Час молений, - пояснил Орех. - Каждый друид идет к своему дереву, приникает к нему и просит сил. Потом как бы засыпает. А набравшись сил и проснувшись, друид идет за пивом. Оно - как закрепитель.

- А ты?

- А я ж не настоящий друид. Меня в лесу баба Яба нашла, под орешником. Я даже имени своего настоящего не знаю. А уж как с деревьями разговаривать...

В доказательство своих слов парень вытащил из кармана орех, раскусил его, скорлупу выплюнул, а ядрышко аккуратно сгрыз.

- Настоящего друида от этого карачун бы хватил, - пояснил он, дожевывая. - Поэтому Дуб никогда не ест желудей. А жаль - свинья он порядочная...

Мы невольно рассмеялись.

- Да уж, попали мы в переплет, - вздохнул Прич и выругался. - Черт побери!

- Кто меня звал? - раздался вдруг незнакомый скрипучий голос, и в беседку упала яркая звезда. С негромким хлопком она превратилась в странное существо: все какое-то комковатое, клочкастое, волосатое, на руках - когти, на ногах - копыта, а на башке - пара премиленьких кривеньких рожек.

- Кого побрать-то? - осведомился он сварливо.

- А ты кто? - спросила Тиль.

- Я кто? Я-то ясно кто. Черт я, неужели не видно?

- Мне как-то не приходилось раньше видеть чертей, - пожала плечами сестра.

- Ну вот, увидела? Довольна? Так вот. Кого просили побрать? Кто вызывал?

Он открыл дверку на животе, вытащил оттуда записную книжку, покопался в ней, поцокал языком, а потом сунул обратно и лязгнул замком.

- Ты! - важно сказал он и ткнул пальцем в Прича. - Со мной пойдешь!

- Я? - перепугался Прич. - Че это я? Я не хочу!

- А нельзя ли и нам как-нибудь отсюда выбраться? - спросил я.

Черт явно растерялся.

- Странные вы, люди, - наконец вымолвил он. - Прихожу за одним, в адском дыму и пламени, можно сказать, а они тут как тут: "И мы хотим!" А там весьма, весьма жарко!

- Мы не туда хотим! - растолковала Тильда. - Просто нам из этой клетки надо выбраться.

- Из этой вот? - и черт пнул стенку беседки. Тотчас его шарахнуло зеленой молнией, он отлетел в сторону и некоторое время лежал неподвижно. Когда мы уже всерьез стали опасаться за здоровье косматого пришельца, он встал, помотал головой и проскрипел:

- Сделаем так. Вы мне понравились, и я вам помогу. Но не просто так! Вы должны угадать мое имя. И тогда я забираю вот этого ушастого, вас освобождаю и переношу на ту сторону леса. Идет? - и он протянул лапу.

- Никуда не идет. - И Тильда ловко отбила ее своей рукой. - Лучше так: угадаем - всех нас освобождаешь, не угадаем - всех забираешь.

- Черт возьми, заманчиво, заманчиво, - черт заскреб подбородок. Запутался пальцами в кудлах бороды и долго, чертыхаясь и ойкая, выпутывал. Потом махнул рукой и возгласил: - Ну, давай! Все равно не угадаете! Хотя можно получить две порции сырого шпината за ложный вызов, но в данном случае мне это не грозит. Итак, - первая попытка!

- Наверное, Августин, - предположил я, так как в башке навязчиво вертелась проклятая колпаковская мелодия.

Черт подпрыгнул от радости.

- Нет! - и его волосатая рожа расплылась в ухмылке. - Вторая попытка!

- Тогда Бенедиктус, - сказал Прич.

- Почему? - удивился черт.

- Самое гадское имя, которое мне известно. А че, тебе в самый раз подойдет!

- Поражен твоей эрудицией, - сухо отозвался черт. - Польщен. Однако не Бенедиктус. Последняя попытка! Ну? А? Слабо? - и он заплясал, противно выворачивая ноги и выкрикивая на своем чертовом языке что-то вроде заклятья. - Нимми-нимми-нот! Нимми-нимми-нот!

- Ну, тогда не остается ничего другого, - вздохнула Матильда, - как назвать тебя Том Тит Тот!

Черт медленно разинул пасть. Потом так же медленно закрыл. Потом сказал:

- Но ведь... Но как же... Вот ведь, блин!

- Что, нечем крыть? - расхохотался Орешек.

- Тьфу, - прокомментировал его выпад черт. Но этого ему не следовало делать. От резкого движения челюсть Тома вылетела и упала к ногам Ореха. Тот ловко поднял ее и обтер тряпочкой.

- Впервые вижу черта с чужими зубами, - захихикал Прич.

- А я впехвые вижу чеховека с чухой гоховой! - огрызнулся черт. Отдавайте хейхях же!

- Даром за амбаром, - быстро сказал я. - Поклянись, что выручишь нас из беды еще раз, когда понадобится!

Черт с отвращением посмотрел на меня и кивнул. Далось ему это явно нелегко. Он даже взялся лапами за голову и с силой наклонил ее. К слову сказать, это был мужественный поступок даже для черта. Я бы за такую ужасную голову и клещами бы не взялся. Мне даже показалось, что из его спутанной шевелюры на меня глядят несколько пар маленьких злобных глаз.

Затем Том выдернул из себя клок шерсти (я даже рот себе заткнул, чтобы не брякнуть о паршивой овце) и подал мне со словами:

- Когда понадобхюсь - подбхось в вохдух, я и появхюсь.

После чего получил обратно челюсть, мгновенно вставил ее в рот и для пробы пощелкал зубами.

- Жрецы! Жрецы идут! - вскрикнул вдруг Орешек. - Уже почти полночь!

И точно, к нашей беседке приближалась стройная процессия друидов в свежевыстиранных балахонах и с факелами в руках. Впереди шел Дуб, размахивая ножом. Подойдя вплотную к нашей клетке, он воздел руки к небу, устанавливая тишину, и воскликнул:

- Левелинджордж! Краснодаржелдорсервис! Ленгидроэнергоспецстрой!

- Этот друидский, чрезвычайно сложный язык, - шепнул мне Орешек. - Я и то не все понимаю.

Дуб махнул рукой с ножом, полыхнуло зеленым, и стены нашей тюрьмы расступились.

- Ну же, спасай! - заверещал Причард, прижимая уши.

Черт топнул копытом, и мы пропали с глаз изумленных до крайности друидов, как будто нас и не было вовсе. Но мы были. И возникли мы в лесу. Свиристели одинокие ночные птицы, где-то журчала вода, успокаивающе шумели деревья-великаны. Ничто не напоминало нам об ужасе, которого мы только что избежали.

- Я пошел, - сообщил Том Тит Тот.

- Спасибо за освобождение, - с чувством сказал я.

- Подали спасибо, да домой не донес, - холодно отозвался черт. - Мне еще шпинат дома глотать... Брр!

- Ты извини, если что, - поддержала меня Матильда.

- Иди-иди! - мой превосходный оруженосец начисто забыл, по чьей воле мы спаслись. - И не забудь про обещаньице свое! Мы проверим!

- Э-эх! - страдальчески сморщившись, черт свечкой взмыл в небо и вскоре превратился в одну из сверкающих в вышине звездочек.

- А если все звезды - это черти? - подал идею Прич.

- Придурок, - отозвалась Матильда.

- А че, может, правда?

- Да он еще и больной, - поддержал Орех.

- Столько чертей в небесах, а кто же тогда в аду?

- У него все мозги через уши вытекли, - рассудил я.

- Болваны! Я философствую, а вы!...

Причарда кормили землей до той поры, пока он не признал, что является самым убогим человеком в мире, и что будет отзываться в течение дня на имя Бенедиктус.

ГЛАВА 12

Вот ваш друг, Билли!

Из старинного романа

Угадайте-ка, кого мы увидели, когда, ориентируясь на звук, наконец вышли к воде? На поросшем зеленой травкой берегу мирно паслись Бозо, Вадик и Кутя.

- О! - смущенно закашлялся Штуш. - А я вот тут, совсем было, собрался идти вас спасать, да подкрепиться решил: а ну как бой предстоит кровопролитный?

- Да все нормально, - сказал я, плюхаясь рядом с ним на траву. Спасибо, хоть коней уберег. А спасти бы нас не успел. Мы уже были почти зарезанные и принесенные в жертву.

- Ай-я-яй! - покачал головой Штуша. - Я-то надеялся, что вам ничего плохого не сделают - люди все-таки...

- Ты че, они ж не люди, - объяснил Причард. - Они друиды.

- А вот нас эти друиды точно хотели зарезать и зажарить, а может, на колбасу пустить, я не расслышал.

- В квас, - вспомнила Тильда. - С маслом и солью.

- Ну, так не знали, на кого нарвались, - захохотал мохнатый друг. - Мы с ребятишками как пошли лягаться! Э-эх, как я их хвостом! Э-эх, как я! Их хвостом! Да потом как ломанулись через лес, они и отстали. Я уже хотел назад по следам идти, да вот тут...

- Успокойся ты, все уже позади, - погладила его Матильда. - Ты у нас все равно самый верный.

Штуша и в самом деле успокоился, с шумом и хрустом повалился на бок и засучил ногами.

- А мы от них достаточно далеко? - трусливо заметался Прич.

- Кажется, да, - кивнул Кутя. - Мы долго бежали. Ребяткам в лесу тяжело было, да я впереди скакал, после меня колея широ-окая остается.

- Хорошо, тогда они костра не увидят, - заключил я. - Давайте на ночлег устраиваться.

Мы сделали несколько факелов, при их свете кое-как насобирали хвороста, развели костер, поужинали (сумки мы чуть не забыли в клетке, но жадный до своего и чужого добра Прич вовремя их прихватил, да еще умудрился слямзить друидское точильное колесо) и легли спать. Дежурить остался Штуша: от радости его пробило на бессонницу. Последнее, что я услышал перед тем, как окончательно вырубиться - мерное хрупанье веток под его громадными зубами...

Утром решили идти вверх по реке, так как дорогу мы потеряли окончательно.

- Можно и поискать, - рассуждал я, поправляя сбрую на Вадике, - но вот кто даст гарантию, что нас там уже не ждут, поигрывая острым ножом?

- Да и в лесу мы плохо ориентируемся, - поддержал меня Прич.

- Коням в лесу тяжело, - тревожился Кутя. - А снова впереди бежать мне не хочется - потом все брюхо зудеть будет.

- А так хоть с водой будем, - подытожила Матильда.

Мы проголосовали единогласно при одном воздержавшемся (Бозо пускал слюни и улыбался), а затем свернули лагерь и двинули вверх по реке. Орешка с рюкзаком приютил Штуша - парень сидел в седле позади Матильды и громко восторгался окрестностями, чем сестрицу мою в восторг отнюдь не приводил.

- Мне жарко, - ворчала Тильда. - Уберите мальца. Боливар не вынесет двоих.

- Красиво, - вздыхал Кутя. - Назвали бы меня Боливаром! Так нет, понадобилось имя какое-то куриное придумывать. Еще бы Кутбертом назвали. Кутберт, Кутберт! - позвал он сам себя и сам же себе и ответил каким-то квохтаньем и питпитпитканьем.

- Ничего, - утешил его я. - Кутя тебе больше подходит. Боливар злой, больной и хилый.

- Это почему?

- Потому что двоих не вывезет. А ты вон какой!

- Ага! - обрадовался Штуш. - Хоть десятерых вывезу! Если меня, конечно, покормят. - И на этом дискуссия о боливарах была завершена.

Вскоре на нашем пути появились очевидные признаки разумной жизни. Перво-наперво, мы встретили маленького мальчика с тележкой, полной хвороста. В тележку был запряжен маленький ослик, коего мальчишка и вел под уздцы. Одет ребенок был в сапоги не по размеру, загадочный меховой камзол, огромные перчатки и лихо сдвинутую набок шапку. В лесу явственно слышался стук топора. Мы поговорили с попутчиком и узнали, что отец его - дровосек, что семья у них довольно большая, но он в ней единственный мальчик, поэтому помощник отца, который в данный момент занят вырубкой леса, а сыну поручил возить хворост. Живут они в деревеньке, до которой всего ничего ходу. Далее мы обменялись впечатлениями о погоде, пообещали зайти как-нибудь в гости и расстались. Проезжая через деревню, мы пополнили запасы продовольствия, истратив почти все оставшиеся деньги. Оставив Тильду и Причарда приглядывать за вещами, мы с Орехом отправились в кузницу, решив на последние несколько монет перековать коней.

Кузница встретила нас ворохом искр и звоном бьющего по наковальне молота, а также собакой, которая молча вцепилась мне в сапог. Тут же навстречу нам выскочил подмастерье, оторвал собаку от моей ноги и швырнул в бочку с водой. Раздался вой, собака вылетела, как ошпаренная, из бочки и, облаяв нас на чем свет стоит, кинулась под крыльцо.

- Спасибо, - поблагодарил я.

- С вами все в порядке? - участливо спросил помощник кузнеца.

- Сапог жалко. А так все хорошо, - кивнул я.

- Ну, вот и ладно. Пойдем.

Орешек остался, отговорившись тем, что любит свежий воздух, а я зашел внутрь кузни, где почти сразу же оглох от многократно усилившегося звона. Подмастерье подошел к кузнецу, азартно махавшему огромным молотом, как тросточкой, подергал его за фартук и что-то тихонько сказал, показав на меня. Кузнец расхохотался и, отложив молот, обтер руки о фартук.

- Вон оно что! - сказал он, сверкая белоснежными зубами. - Опять шавка опозорилась? Ну, ничего, она у нас смирная, просто очень уж охранять любит. Джек, а как ты с ней сладил? Опять, что ль, в бочку? - и он опять захохотал.

- Кузнец... - робко остановил его я.

- Молодец, - похвалил тот Джека и повернулся ко мне. - Захромал твой жеребец?

- Ты подкуй его опять, - попросил я, протягивая кузнецу оставшиеся монеты.

- Отчего ж не подковать. - И монеты мигом исчезли в кармане его фартука. - Вот - гвоздь, вот - подкова...

- Раз, два - и готово! - с облегчением закончил я.

- Поэт? - с уважением спросил кузнец, выходя на улицу.

- Рыцарь, - сказал я, выходя за ним.

Рука кузнеца, протянутая было к ящику с подковами, замерла.

- А ты один едешь? - сразу севшим голосом поинтересовался кузнец.

Мне стало жутко: а вдруг здесь селенье, в котором населенье из странствующих рыцарей делает соленья?

- Нет, нас много, - отважно сказал я. - Целая компания. Так сказать, рыцарь и К°. - И я указал на Орешка, который вышел из-за угла.

Кузнец некоторое время близоруко глядел на нас из-под руки, а потом внезапно сгреб меня в охапку.

- Сбылось! - проревел он, подкидывая меня в воздух. - Сбылось древнее пророчество! Наконец-то рыцарь Ико вернулся!!!

ГЛАВА 13

Подайте бывшему...

(И далее - варианты.)

Из памятки начинающему нищему

Честно говоря, из ужасных криков, испускаемых кузнецом, мы поняли только одно - нас, и, в частности, меня, принимают за кого-то не того. Но на все наши наводящие вопросы кузнец - он оказался заодно и старостой деревни просто отвечал, что это не его дело, но государственной важности, и что в столице разберутся. А его дело маленькое - по наковальне стучать и за крестьянами приглядывать.

Все же мне удалось кое-что вытянуть. К примеру, я узнал, что здешнее удельное княжество называется Леголэнд, по имени почившего в бозе князя Лего. У него был единственный сын, которого подлые оппозиционеры украли много лет назад. Безутешный отец в срочном порядке казнил всю оппозицию, но сына так и не нашел, вследствие чего вскоре и скончался от чрезмерного чревоугодия. И от чрезмерного горя, разумеется.

Опуская ненужные подробности, скажу, что радостный кузнец сразу повел нас на постоялый двор, и даже Штуше нашлось место в конюшне, куда ему распорядились принести великое множество еды в честь праздника. Мы перекусили и отправились смотреть комнаты, которые, впрочем, оказались не так уж плохи для деревенского постоялого двора. Причард, помахав ушами, сказал, что ему нужно спешно идти по делу, и выскользнул за дверь, а мы с Тильдой стали ждать Орешка, который пошел за рюкзаком с Асьмушкой, спрятанным под крыльцом от греха. Чтобы скоротать время, я стал в подробностях рассказывать сестре обо всем, что узнал.

- Точно тебе говорю - ошибка, - заключил я свой рассказ.

- А что за пророчество он упоминал? - поинтересовалась Тильда.

- Дойдя до пророчества, староста так разволновался, что сбежал от меня в шинок и упился там до бесчувствия. И потом - он же сказал, что в столице разберутся.

- А вдруг они разберутся и решат, что мы - оппозиционеры?

- Не решат, - сказал я. - Мы же из Фарамора, могут послать гонцов и выяснить, что мы за птицы. Скорее всего, тут какое-то недоразумение. Не будут же нас вешать за недоразумение?

- Были прецеденты, - проворчала Тиль.

- Да и потом, - продолжал я, - политика - дело тонкое. В стране сейчас правит, как я понял, Главный Развлекатель.

- А звать как его?

- Да простое какое-то имя. То ли Шаман, то ли Шуман. Похоже, сакс.

- А что за Шуман? - спросил Орех, входя в комнату и опуская на кровать туго набитый рюкзак.

- Я же говорю - Главный Развлекатель. Любимый слуга покойного князя. Тот, будучи еще в здоровом теле и при здоровом духе, в кубики обожал играть. Ну, у каждого свои недостатки, - развел руками я, глядя, как сморщилось лицо Тильды.

Конечно, она-то в игрушки никогда играть не любила. Был у нее один дареный пупс, назвала она его "Партнер" и в угол усадила, чтобы не мешал и в глаза не бросался.

- Так вот, - продолжал я, - и чего они только с Развлекателем из этих кубиков не понастроили! И Королевский Замок, и Пиратский Корабль, и Безлошадную Карету, и вообще Бог знает что еще. А теперь Шуман скучает, создает проекты, воплотить кои никто не решается. Что деревенские, что столичные - еще те строители! Да еще из кубиков.

- Все равно, что-то я не пойму, почему же нас повесить-то не должны? уперлась Матильда.

- Если хочешь, я схожу, договорюсь, - рассердился я.

- Да ладно вам злиться, - с укором сказал Орешек. - Могу вам радостную новость сообщить: нас завтра под почетным конвоем в столицу отправляют.

- Это приятно. А где ушастый?

- Он за кузнецом увязался, - сообщил словоохотливый Орех. - Сидят теперь в шинке, нагружаются. Прич, как обычно, заливает: "Я с Мерлином на дружеской ноге! Зайдешь, бывало, к нему, спросишь: "Ну, как, брат Мерлин?" "Так, - отвечает, - как-то все..." А эти лопухи и уши развесили! Хотя Причардовым и в подметки не годятся.

- Так как же он завтра поедет? - возмутился я.

- Понятия не имею, - отозвалась Матильда. - Твой оруженосец - твои проблемы.

- Меня волнует одна вещь, - медленно сказал Орех. - Асьмушка растет. Местные косятся - в котомке шевелится кто-то. Подозрительно. А он не хочет вылезать, стесняется. Как вы думаете, можно мне с вами в город не ходить, а в лесу обождать? Тем более, я бы вас выручил, если б случилось что.

- Ну, - задумался я, - как-то неудобно тебя бросать.

- Вы только не подумайте, что я испугался или сбежать хочу, - торопливо сказал парень. - С вами интересно. Мне за дружбана обидно.

Он погладил мешок, который заурчал и потянулся. Орешек сунул в него кусочек купленного в деревне свежего сыра. Мешок зачавкал.

- Тогда лучше сейчас иди, - решил я. - Завтра из-под конвоя не удерешь.

- Если будут спрашивать, скажем, что ты был не с нами, а просто по дороге прибился. Приключений решил поискать, - поддержала Матильда.

- Хорошо, - кивнул парень, встал и закинул за плечи обиженно запищавший рюкзак. - Дорогу к столице я найду. В лесу переночую, мне не привыкать. Сыр и хлеб у меня есть. Асьмушку в лесу спрячу, а сам буду в город наведываться, узнавать, как и что. Если все нормально будет - узнаем дорогу в Камелот и дальше пойдем.

Мы кивнули. Орех коротко попрощался и бесшумно вышел. Я подошел к двери и прислушался. Судя по крикам и песням, несущимся из шинка, его ухода в ближайшее время никто не заметит и в погоню не кинется. Я отошел от двери и поглядел на Матильду. Та была мрачна, как смертный грех.

- Думаешь... - начал, было, я.

- Конечно, - сухо сказала сестра. - Замыслил что-то.

- Знаешь, я так не думаю...

- Почуял, что дело пахнет керосином.

- Чем-чем?

- Ну, жареным. И смылся. И удрал. И смазал пятки. И навострил лыжи. И...

- Что-что?

- Ладно, я пошла спать. - И Тильда прошла к выходу. Приостановившись у двери, она обернулась. - История рассудит нас, - сказала она с достоинством, откинула с лица рыжие волосы и царственно удалилась.

Слава богу, в эту ночь спать нам никто не мешал. Причард вместе со своим храпом и тревожным хлопаньем ушей ночевал у старосты, с которым, кажется, почти породнился (в хорошем смысле этого слова).

Наутро мы оседлали Вадика и Кутю и, провожаемые почетными жителями деревни, двинулись в столицу. Тут только мы узнали, что еще с вечера туда был отправлен гонец на самой резвой лошади. Причарда по старой доброй привычке приторочили к седлу Бозо, который плелся за нами, оттопырив нижнюю губу и оставляя за собой клейкую дорожку слюны. Староста, свежий как огурчик и ради такого случая умытый, сидел на телеге, нагруженной собранными на дорожку припасами и подарками. Но спустя полдня он выкопал со дна телеги бочонок с известным содержимым, в три глотка осушил его и решил одарить нас развеселой песней. "У вас там таких, небось, не поют!" - горделиво заявил он и, сыграв на губах вступление, начал:

- Жил-был стрелец, удалой молодец!

И была у него жена

Любительница пшена!

Потому что была она птицею

То ли журавлем, то ли синицею!

Эх, синицею! Ох, синицею!

И эта синица - вот, мля!

Удрала от короля!

А король тот от огорченья

Пожрал прокисшего варенья

И старинного печенья,

Ну, и помер в страшных мученьях!

Эх, мученьях! Ох, мученьях!

А стрельца с его птицею

То ли журавлем, то ли синицею

Повели тотчас короновать,

А оттуда - в кровать,

А оттуда - пир пировать!

И я там был, мед-пиво пил,

Рукавицей закусил!

Эх, закусил! Ох, закусил!

Спев, он поклонился, затем хлопнулся на спину и захрапел.

Ехали мы тихим шагом, но к утру следующего дня были уже в столице. У подъемного моста в княжеский замок толпился народ. Смотрели настороженно и шапки ломать, как в деревне, явно не торопились.

- Вот и столица! - бодро вымолвил, проснувшись, помятый староста.

- Как хоть зовется? - спросил я.

- Ну, дык, если страна зовется Леголэнд, то столица у нас получается Легого!!!

Последнее слово он проревел так громко, что наши кони ответили ему таким же громовым ржанием. По толпе собравшихся прокатилось оживление. А уж когда Штуша решил не ронять морду в грязь и издал свой трубный зов, наши встречающие запрыгали, засвистели и закричали: "Ура!" Подъемный мост со скрежетом опустился, на него выкатили и тут же расстелили красную ковровую дорожку, и уже по дорожке навстречу нам, подпрыгивая, спустился маленький пухленький человечек (я так и не понял, для кого расстилали дорожку - для нас или для него?).

- Что за представление! - кричал он. - Гениально! Потрясающе! Я бы и то не выдумал лучше! - и он быстро-быстро потер свои руки, словно пытался добыть огонь трением. - Так кто из вас рыцарь?

И он строго уставился на Матильду, явно имея в виду ее рога.

- Нет, не я, - испугалась сестра. - Вот он, Герман. Наш рыцарь!

Я церемонно поклонился.

- Великолепно! Замечательно! - взорвался вновь толстячок. - Проезжайте, милостивые государыни, милостивые государи, милейшие кони и существо с невероятным голосом! Прошу! Прошу! Прошу!

Он кланялся так быстро, что я стал всерьез опасаться за его спину, связки и сухожилия.

- Простите, - попробовал я вставить словечко, - а как же кузнец?

- А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен, - помотал головой коротышка. - А это вот - ваш оруженосец?

- Оруженосец, - кивнул я.

- О... жно... сц... - сказали с седла Бозо.

- А где же оружие? - удивился толстячок.

- Оружия, к сожалению, нету, - развел я руками.

- Нету, - эхом отозвался Прич.

- Найдем, - энергично кивнул человечек.

"Один вот тоже обещал", - с тоской подумал я, пришпоривая коня и въезжая намост. За мной двинулась остальная компания. Деревенские сдернули кузнеца с телеги, попрощались и долго махали нам вслед.

Как только наша кавалькада оказалась по ту сторону моста, в замке грянул оркестр, выводя какую-то задорную мелодию. Вот только состоял оркестр в основном из волынок, поэтому "задорная" мелодия состояла из стонов, вздохов, нытья и вытья. Впечатление было такое, будто на стадо баранов уложили бревно и раскатывают их, как тесто.

Наш встречающий ревниво поглядел на нас, пытаясь угадать мнение о музыке. Наши с Тильдой лица были непроницаемы, Причард всхрапнул, и толстячок успокоился. Но не совсем. Он вдруг вскочил, подбежал к оркестру, после короткой борьбы вырвал у одного из музыкантов волынку и принялся ее терзать, увлеченно топая в такт ногами. Я заскрипел зубами и обнаружил, что вношу приятное разнообразие в мелодию. Тильда томно обмахивалась рогатым шлемом. Штуша же был в очевидном восторге от музыки и даже пытался подтягивать, мыча что-то занудное и протяжное.

- Впустите собаку! - это все же проснулся При-чард.

- Бом! - это Тильда стукнула его шлемом по лбу, после чего мило улыбнулась собирающемуся обидеться коротышке. - Делириум тременс. Сик транзит люпус эст. Ад либитум, аут Цезарь, аут нихиль!

- Примерно так, - перевел я. - Бредит, волчара, такова жизнь, черт возьми, нехило!

- Превосходно! - разинул рот толстячок. - Что это за наречие?

- Этот друидский, - заученно пояснил я, - жутко сложный язык.

ГЛАВА 14

Давши слово - крепись, а не давши - как хочешь.

Из народной мудрости

Жили мы в замке Легого, не тужили. Встречающий нас коротышка, как вы уже догадались, и был Главным Развлекателем. Да, уж что-что, а развлекать он умел на славу! Охоты, балы, турниры сыпались, как из рога изобилия. В перерывах между развлечениями я тоже научился мастерить из кубиков всевозможные штуки. Развлекатель от первой же построенной мной Летающей Лодки был в диком восторге и тут же завалил меня разнообразными проектами. Иногда меня покусывала совесть, и я отправлялся на поиски друзей. Кони и Кутька паслись где-то на княжьих лугах, приползая под вечер на подкашивающихся ногах, и тут же ложились переваривать обильную пищу. Прич не появлялся на глаза, днюя и ночуя в винном погребе. Матильда же вела напряженную светскую жизнь.

- Слушай, - остановил я ее как-то раз, когда она неслась по коридору, поддерживая невообразимое количество юбок. - Мне покоя не дает одна вещь. По-моему, мы здесь все-таки незаконно. Ты же сама говорила, что нас должны повесить, а теперь только и делаешь, что треплешься с придворными дамами и серенады по балконам слушаешь!

- Что ты ко мне привязался? - огрызнулась Матильда. - Ты с Развлекателем говорил? Кстати, ты узнал, как его зовут-то по-настоящему?

- Строфабор, - хмуро сказал я.

- А как же Шуман?

- Не Шуман, а Шульман. Шульман Строфабор. И упаси тебя бог, назвать его Крохобором - сразу заточат в Свинцовую башню. Это у них на рыночной площади. Жутко обидчивый тип этот Шульман. Добрейшей души человек, но сгоряча может и посадить. Лет эдак на пятьсот. Меня, правда, не посадит. Мы с ним сдружились. Я по его чертежам вчера такую башню отгрохал, что боже мой! Только она кренится все время, сволочь.

- Ну, так что он тебе сказал-то? - отрезала Тиль.

- Что-что? Сказал, что мы его гости возлюбленные, вот что! Видимо, коронуют меня в воскресенье, как принца Ико. Хотя никакой я не принц, и он это прекрасно знает, да ему и наплевать, лишь бы я его задумки в жизнь воплощал.

- А ты ему говорил, что нам все-таки в Камелот надо? Сказал бы, что ждут нас там.

- Так он и не возражает. Только возвращайся побыстрее, говорит, а то мне скучно сделается сразу.

Конечно, я умолчал, какими жуткими карами грозил мне Строфабор в случае невозвращения. Да я и не особо обращал на них внимания: давно раскусил, что Развлекатель мечет громы и молнии и тут же про все забывает.

- Погоди, а зачем тебе ехать? - почесала в затылке сестра. - Чем тебе не нравится иметь собственное княжество?

- Да всем нравится, в общем-то. Одно настораживает. Шульман-то спохватился, пока мне расхваливал прелести местной жизни. Сказал: "Есть у меня одно маленькое условие..."

- И какое?

- Сам пока не знаю. Сказал - доложит в пятницу вечером. Не нравится мне это.

- А я сегодня на рыночной площади Орешка видела, - доложила Тильда, еще раз энергично почесав шевелюру и воткнув туда роскошный цветок. - Не наврал, значит. Ладно, хватит пресмыкаться. В пятницу все выясним. Пшел!

И я пшел к своим кубикам - надо же попытаться выпрямить башню.

До пятницы я убивал время тем, что принимал участие в королевских скачках. Верхом на Штуше. Причарда выволокли из подвала, окатили ведром ледяной воды и усадили на Бозо. В результате ловкий жокей и его молниеносный конь побили рекорд ипподрома по сбитым препятствиям и падениям в ямы с водой. К концу стипль-чеза Прич уже был трезв, как стеклышко, и мрачен, как сборник сатирических стихов. Мы с Кутей тоже не вышли победителями - мой верный "конь" протаранил всю полосу на едином дыхании, верный своим слоновьим заветам (в роскошной княжеской библиотеке нашлась удивительная книга про разных животных, где Штуш с восторженным ревом узрел своего носатого любимца). Однако Развлекатель благоразумно поставил нас последними, иначе остальным ездокам не осталось бы ни одного препятствия. Матильда с трибуны обозвала Кутю "вездеходом". Я было полез на трибуну разбираться, но Штуша меня отговорил - ему слово понравилось.

- Я теперь, - разглагольствовал он по пути в конюшню, - перед своим именем титул поставлю. Послушай, как звучит: "Слон-вездеход Кутольд Ван Штуш-и-Кутуш Камелотский!" Ну, это если я придусь ко двору, - закончил он со вздохом.

- Куда они денутся? - пожал плечами я. - А имя хорошее, редкое.

Возвращаясь в замок, я был напуган жутким лаем, раздававшимся из-за угла Свинцовой башни. Решив, что свора бродячих собак решила напасть на неустрашимого рыцаря, я подобрал палку и встал в позу лесоруба. Однако из-за башни уныло выбрели мокрые Прич с Бозо, сипло бухикая на два голоса. Их-то кашель я и принял за лай. Вместе мы дошли до конюшни, где Причард тут же завернулся в попону, укатился куда-то за тюки с сеном и попросил не беспокоить. Я же наконец ушел в замок. Зайдя в собственную комнату, я без сил рухнул на постель. Хотелось, по примеру Прича, тоже попросить кого-нибудь меня не беспокоить, но сил на это уже не было. Я забылся тревожным сном, который, правда, вскоре прервался оттого, что меня потрясли за плечо и голосом Развлекателя сказали:

- Проснись, о рыцарь! Уж полночь близится, а Германа все нет!

- Куда? - проскрипел я, разлепляя веки.

Строфабор с факелом наклонился к моей кровати.

- Как, то есть, куда? - изумился он. - Пятница же!

- Условие? - каркнул я.

- Угу, - кивнул он. - Одевайся и пошли. Да сумку захвати, может, чего будет.

Я захватил сумку, оделся, и мы пошли. Несмотря на бурную общественную жизнь, придворные строго соблюдали режим дня, то есть никаких пьянок-гулянок после одиннадцати. Поэтому единственными бодрствующими, которых мы встречали, были часовые.

Мы взобрались по винтовой лестнице на самую высокую башню замка и очутились в маленькой комнатке на самом ее верху. Открыв дверь, Шульман долго шарил рукой по стене в поисках кольца. Нашарив, вставил в кольцо новый факел (старый потух еще на середине лестницы) и зажег его. Комнатенка озарилась неровным мерцающим светом. Она очень походила на берлогу черного мага, да вот устроено все в комнатке было слишком красиво и любовно. На письменном столе был художественный беспорядок, состоящий из бумаг, звездных карт и книг, а в уголке притулился чей-то тщательно отполированный череп, к тому же увенчанный оплывшей свечой. Пентаграммы на полу были четко очерчены и после аккуратно полустерты. В шкафу у стены стояли разные баночки и скляночки с наклейками, на которых было небрежно написано что-то вроде "Крокодильи слезы", "Моча молодого поросенка" и "Кудри плешивого". В крыше было прорублено окно, в которое уставилась большая труба на треноге.

- Не видывал, небось? - подал голос Строфабор. - Называется "телескоп". Люблю, знаешь ли, на звезды позырить. Как тебе тут? - он обвел рукой помещение.

- Смотрится, - похвалил я. - Особенно череп.

- А, оппозиция, - буркнул Развлекатель, нацепил на нос очки и сразу стал жутко таинственным. - Так вот. Как врио князя...

- Что? - поразился я. - А я думал, что тебя зовут Шульман...

- Как временно исполняющий княжеские обязанности, - терпеливо повторил Строфабор, - вынужден довести до твоего сведения следующее...

- Говори проще, - сказал раздраженно я. - Спать хочется.

- В общем, еще при жизни князя Лего ему было видение. Свидетелей тому тьма, так что не пытайся отвертеться.

- Я и не пытаюсь, - пожал плечами я. - Только откуда же взялись свидетели, если видение было князю?

- Это неважно, - отвел глаза Шульман. - Короче, князь сообщил, что ему было сказано, что ровно через пятнадцать лет после его смерти вернется пропавший принц Ико и принесет голову дракона.

- Да где же я возьму эту голову? - перепугался я. - Может, у настоящего принца и было хобби - отрезать походя головы драконам, но я-то не имею такой привычки!

- Возможно, но не в этом дело. И бог с ним, с этим принцем, есть он на самом деле или нет! Мне-то ты понравился, а раз настоящий принц не явился, сам виноват - как-никак, пятнадцать лет прошло, мог бы и подготовиться, и голову пораньше найти. Гм-м. А насчет дракона ты особо не волнуйся. Есть тут у нас один, так у него аж две головы - выбирай любую!

- И никак?

- Никак. Уж извини, но я тут не князь, законы издавать и поправлять морального права не имею. Тут народ законопослушный - сомнут и сожрут.

- А зачем ты меня на башню тащил? - вспомнил я. - Что, внизу нельзя было сказать?

Строфабор покраснел.

- Для пущего эффекту, - шепотом сказал он. - Тут так таинственно и красиво! Ну, раз уж тебе все ясно, тогда...

Он хлопнул в ладоши, и в комнату вошли два стражника - усатый и бородатый.

- Фобос и Деймос, - представил их Развлекатель.

- Можно просто Федя, - пошевелил усами первый.

- Можно просто Дима, - подергал бородой второй.

- Ты уж прости меня, старого дурня, - задушевно продолжил Шульман. Друзья твои, пока за драконом ходишь, тут побудут, а то сбежите ненароком. А где же я тогда еще одного принца найду? Вот придешь с головой - милости прошу, коронуем - и иди тогда на все четыре стороны хоть в Камелот, хоть в Фарамор. Только с возвратом.

[Image005]

- Оружие-то хоть дадите? - смирился я.

- А как же? Щит с мечом, - гордо сказал Строфабор.

По тому, как он это сказал, я сразу подумал - тут какой-то подвох. Но нет, Федя выскочил за дверь и тут же притащил остро наточенный и хорошо сбалансированный меч, а также небольшой, но очень прочный щит. Я осторожно взял меч и сделал несколько пробных замахов. У Димы от смеха затряслась борода, а со стола упал перерубленный пополам череп.

- Навыки есть, - одобрил Шульман. - Справишься. Кстати, даем еще тележку припасов и карту леса, масштаб один к шести. Драконье логово обозначено пупочкой.

- А не боишься, что удеру, наплевав на всех и вся?

- И на сестру? И на слона своего? Да перестань. Если бы ты был с одним оруженосцем, я бы еще понял. А так... - Строфабор улыбнулся. - Нет уж, раз ты мне сразу понравился, значит, юноша благородный, сам не смоешься. Уж в людях-то я хорошо разбираюсь. И поэтому Причарда с тобой не отпущу. Он-то уж точно сбежит. Хотя некуда, - оборвал он сам себя. - Сзади и с боков от замка я на всякий случай охрану выставлю. А дракон как раз на дороге к Камелоту разлегся. Так что двойная польза, понял? Ну, давай, скоро рассвет.

- Выхода нет, - вздохнул я.

- Ключ поверни, и побежали, - напомнил Феде Развлекатель.

Что тот и сделал, после чего мы вчетвером спустились к моей комнате.

- Ребята тебя до леса проводят. Тачку довезут, да и ты целее будешь. А то еще повернуть надумаешь. Нехорошо получится. И меня подведешь, и сам не уйдешь.

- Больно надо, - презрительно сказал я, хотя сердце так и екало. К тому же в затылок сурово сопели охранники, а когда тебе сурово сопят в затылок, всегда дрожь пробирает. Не верите? Попробуйте как-нибудь на досуге...

К утру я был уже совсем готов.

- Дай хоть с ребятами попрощаться, - попросил я Строфабора, который в этот момент с визгом и хохотом, а также с десятком придворных носился по двору, играя в "ручеек". - Может, дракон меня слопает - принц-то я липовый. Ну, дай!

- Ох, - пыхтел Строфабор, пролезая через коридор поднятых аркой рук придворных. - Уф. На ключ.

- В башню небось посадил, чудище безобразное? - прошипел я.

- Да ты что? - отмахнулся Шульман. - Я же не зверь какой. Чтоб тут сыр-бор разгорелся? В конюшне они, а заперли их по причине отсутствия замка с внутренней стороны. Эге-ге! - и он с ликующим воплем ввинтился в резвящуюся толпу. Я поправил меч, висящий на боку, и пошел в конюшню.

- Ну и как тебе условие? - ехидно поинтересовалась у меня любимая сестренка.

- Знаешь что? - вскинулся я. - Могло быть хуже! Старому князю могло привидеться торжественное откусывание головы принцевой сестры злобным шестилапым существом.

Штуша в доказательство широко распахнул злую пасть.

- И что самое страшное, - поднял я палец, - так это то, что у настоящего принца никакой сестры не было!

- А что было? - вмешался Кутя.

- Особые приметы, - забубнил я на память заученные строчки из видения. - Татуировка в виде дракона через всю спину.

- Они все помешались на этих драконах, - покрутила пальцем у виска Тильда. - Сплошные драконы! Может, они все тут драконы, а нам глаза отводят?

- Ага, - кивнул я. - И кому голову я пойду отрубать?

- Ну, - смешалась Тиль. - Кого найдешь. Кто-то там все равно есть, еще и двухголовый.

- Ладно, мне пора, - сказал я. - Обниматься не будем - рано еще. Кто хочет проводить - идемте.

Вместе мы вышли к воротам. Там уже ждали меня Федя с Димой и хмурый Развлекатель.

- Можно, я с ним пойду? - попросил Кутя. - Пропадет ведь!

- Не положено, - покачал головой Шульман. - По квитанции: принц рыжий одна штука.

- Я не рыжий! - оскорбился я. - Я рыжеватый. Пепельный блондин, между прочим, не то, что некоторые.

И я покосился на сестру. Та уже открыла рот, чтобы огрызнуться, но не стала, потому что Строфабор щелкнул пальцами и замкнул ей уста.

- Торжественный момент, - повернулся он ко мне. - Итак, мой добрый принц, пора тебе в дорогу. Ступай же, будем ждать тебя с нетерпеньем, а еще лучше - с головой драконьей. Ежели до завтра не вернешься - высылаем экспедицию на поиски твоего бренного тела. Похороним с почестями, не торопясь, по пятерке на лицо.

- Кому?

- Страже. И по рюмке водки - в знак траура.

Я обнял Тильду и почесал Штушу за ухом.

- А Причард где? - вдруг вспомнил я. - Где мой достославный?

- Оставь его, - взмолилась Тильда. - Он так устал, бедняжечка. Сломил его столь долгий путь из Фарамора. Отдыхает на тюках с коврами златоткаными...

- Ну и пусть спит, все равно обниматься с ним не буду. - И, потрепав по доброй морде Гвадалквивира и с омерзением оттолкнув путающегося под ногами Бозо, я вступил на подъемный мост, через который совсем еще недавно с таким триумфом заходил в замок.

- Ведите уж, - сказал я своим провожатым и вздохнул. Будущее неожиданно так ясно представилось мне в виде огромного красного мешка драконьего желудка, что аж передернуло. - Драконам тоже есть надо...

ГЛАВА 15

Ну, и как всегда - ЧАО-О!!!

Из народного театра

- Стоп, - заявил я, как только мы с Федей и Димой начали углубляться в лес. - Дальше я сам. Исчезните.

- Так не положено, - неуверенно сказал Федя.

- Мы же договорились - до логова, - обеспокоенно добавил Дима.

- Сам справлюсь, - отмахнулся я. - Тут же недалеко, всего несколько лиг. Что я - меч не дотащу? А поесть и сейчас можно.

- Можно! - и Федя тут же расстелил скатерть, а Дима мгновенно расставил на ней еду из тачки. Тут меня поразила одна догадка.

- А вы кем работали в замке? - задал я коварный вопрос.

- Пекарь, - встопорщил усы Федя.

- Кашевар, - выставил бороду Дима.

- Очень приятно. Значит, у вас в замке и охраны никакой нормальной нет?

- А зачем? Нас никто не обижает. С востока и запада у нас хорошие соседи, а с юга дракон никого не пропускает. Так что ты ему хоть одну голову оставь, защитнику нашему!

- Оставлю, - туманно пообещал я. - А на севере что?

- А на севере у нас, говорят, Камелот.

- Кто говорит?

- Да ты же и сказал! Хотя Камелот вроде на юге, аккурат за драконом. На севере ж диком стоит одиноко большой ледяной великан, - процитировал по памяти Дима.

- Конечно! - улыбнулся я. - Какой же я дурак! Давайте есть.

И мы дали есть. Потом, когда сытые и довольные охранники повалились на землю с твердым намерением задать храпака, я засобирался. Повыкидывав из мешков содержимое, я перепаковал их так, чтобы можно было взять с собой только один: с едой для Ореха и мазью от ран для себя - а вдруг пострадаю? Остальные два мешка я спрятал в кустах. Потом взвалил кладь на себя, поправил перевязь с мечом, развернул карту и пошел на поиски противника.

- Э-эй! - раздался слабый голос. Я повернулся. Дима, приподнявшись на локте, с укором смотрел на меня.

- Сбегаешь, значит? - сказал он уныло. - А нас за это казнят, если тебе интересно.

- Куда я сбегаю? - удивился я. - К дракону иду, видишь? По карте, как и было сказано.

- А щит чего не взял?

- А зачем он мне? Я с мечом-то не знаю, как управиться, а еще щит с собой таскать? Нет уж, дудки!

- Дудки так дудки. - И Дима, уронив тяжелую голову на живот товарищу, гулко захрапел. А я все-таки развернул карту и пошел к дракону в пасть.

Долго ли, коротко ли я шел и вдруг услышал за деревьями потрескивание костра, а затем увидел и сам костер. Возле него сидел Орешек и жарил сосиску на палочке. Заметив меня, он приветственно кивнул.

- Садись, - сказал он и протянул мне сосиску. - Горячая, собака!

- Спасибо, не хочется, - отказался я.

- А остальные где? - спросил Орех, откусывая сразу полсосиски.

- На конюшне заперты, - вздохнул я. - Меня вот за драконом послали.

Парень замер с недожеванной сосиской за щекой, затем волевым усилием глотнул ее и, заметно волнуясь, спросил:

- За каким драконом?

- За любым. Где-то здесь, говорят, один из них ошивается.

- И зачем им дракон?

- Да им весь-то не нужен, хоть бы голову принести...

Орех вскочил на ноги.

- Не дам, - сказал он сквозь зубы. - Он мой!

- Кто? - опешил я.

- Асьмушка!

- А он-то тут при чем?

- Эй, Асьмуш! Тц-тц-тц! - позвал Орешек вместо ответа.

Зов был услышан. Деревья захрустели, и из-за них, топая и раскачиваясь из стороны в сторону, вышел Асьмушка. С первого взгляда я понял, что имел в виду Орех. Асьмушка был самым настоящим молодым драконом. И тут я узнал в этом бычкообразном существе того самого хохлатого малыша, что сидел на груди Мерлина, и которого Кутя своим могучим чихом отправил в неизвестность. Об этом я и рассказал Орешку, а дракон слушал и время от времени потряхивал пучком белой шерсти, росшим аккурат посреди лба.

- Хохлатый дракон! - качал я головой. - Расскажу - не поверят. А где ты его взял?

- В лесу нашел, когда гулять ходил. Я же рассказывал, помнишь? А вот теперь он вырос. Ума не приложу, что с ним делать? Может, как Штуша, в Камелот попробовать пристроить?

- До Камелота еще дожить надо, - рассудил я. - Мне еще с драконом биться.

- А ты не будешь ему голову рубить? - обеспокоился Орех.

- Да тут еще должны быть другие, - развел руками я. - Про двухголового не слышал?

- Нет, - помотал головой Орешек. - Я все время тут сижу, в шалаше ночую, днем в город выбираюсь. А Асьмух в чаще сидит, боится. Он у меня пуганый.

- Слушай! - как молнией озарило меня. - А зачем мне рубить кому-то голову? Пошли в замок! Если уж им так нужно, предъявлю им голову дракона на его же плечах! Тем более, что тот двухголовый им охраной приходится. Пойдем, а?

Видно было, что эта идея Орешку по вкусу не пришлась, но он обещал нам помочь, и от своего слова отступаться не хочет.

- Ладно, - решился наконец он. - Я Асьмушку в обиду не дам.

Дракон закивал головой и, откусив кусок от моего плаща, смачно задвигал челюстями.

- А сыр как же? - удивился я.

- Тоже ест, - пояснил Орех, - но мало. Теперь на всеядность перешел. У меня уже все рукава обкусаны - одежда ему, видишь ли, нравится очень.

- А меня не съест? - струхнул я.

- Ты же свой. К тому же он утром зайца словил. Пополам поделили.

Он свистнул, и Асьмух затопал следом за нами, пытаясь дотянуться губами до мешка с провизией...

* * *

- Ну, здрасьте! - удивился Развлекатель, завидя, как мы с Орешком в сопровождении пекаря и кашевара входим во двор замка. - Куда смотрели? Почему вернуться разрешили?

И он гневно посмотрел на Федю с Димой.

- Ну, это, - с трудом начал Дима (у Феди при встрече с Асьмушкой намертво заклинило челюсти). - Дракон же...

- Что, достал? - восхитился Строфабор. - Ну, молодец! Я же говорил, что он мне сразу понравился! И какую из двух голов ухватил?

- Да я до того двухголового не дошел, - отозвался я. - Взял, что было, но голова имеется.

- И правильно! - потер руки Шульман. - Я же забыл сказать, что того дракона трогать нельзя, он местный, а значит - свой. Чужих гоняет, и не только драконов. - И он захихикал.

- Меня предупредили, - сухо сказал я.

- Так где же? - подскакивал толстячок. - Ну, где? В мешке, да?

- Нет, за воротами оставил, - честно сказал я.

Орешек свистнул, и в тот же миг Асьмушка перелетел через стену и завис над нами, как пустельга, трепеща перепончатыми крыльями. Охрану как корова языком слизнула, а Строфабор так и сел.

- Голова, - показал я. - Как и договаривались. На плечах, правда, так кто придерется-то?

- Убери! - визгнул Шульман. - Убери это! Голову ему долой! Что я народу покажу? Народ боязливый, к драконам не приучен! Позор, ужас и унижение! Стража, взять его!

Вернувшиеся с подмогой стражники принялись ловить Асьмуху сетью.

- Вот болваны, не трогайте его! - и Орех кинулся на помощь мечущемуся по двору дракону.

- Кто таков? - слабым голосом осведомился Развлекатель.

- Мой друг, ясно? - дерзко ответил я. - И дракона в обиду не дам, выкручивайся, как хочешь.

Орешек тем временем отмахивался отнятым мечом сразу от шести стражников. Но их-то было семь! Вот этот седьмой забежал сзади, ударив Орешка в спину древком копья. Парень упал, и я кинулся к нему, помогая подняться.

- Не сметь трогать принца! - верещал Шульман. - Оттащите его! Уберите его! Устраните его! А бродягу - вон!

- Подожди! - крикнул я ему. - Давай все миром решим! Договоримся!

- Пока ты договариваешься, - зло сказал Орех, - моего дракона сейчас застрелят!

И правда, один стражник уже примеривался, как половчее снять чудище из лука.

- Отойди, сволочь! - крикнул парень и рванулся к лучнику так, что ветхая его рубаха осталась у меня в руках, а он, не замечая этого, бросился на стражника и, схватив его за плечи, дернул на себя. Оружие вывалилось у того из руки, и они с Орешком схватились врукопашную. Представьте себе всю ситуацию: шум, гам, по двору замка носятся и галдят стражники, машут сетью на молодого дракончика, который явно с ними забавляется, а Орешек с лучником катаются по земле, выбрасывая ноги. И тут Строфабор вытаращил глаза и замычал, показывая на парня, который как раз оседлал стражника и пытался отнять нож, который лучник успел выхватить.

- Что? - успел спросить я, но тут и сам увидел - что. На плечах Ореха болтались остатки рубахи, а через всю спину вилась татуировка - огнедышащий ярко-зеленый дракон...

- Видишь? - одними губами спросил я.

- Вижу, - прошептал он в ответ.

- Принц?

- Принц.

- С драконом?

- С драконом!

- Значит, все в порядке!

- А что это за принц? Тьфу, в смысле, что это за паренек?

- Мы его в лесу встретили, помнишь, когда с друидами познакомились. Заперли нас в клетку, а он и говорит...

* * *

... Вот так и получилось, что назавтра мы уже были почетными гостями на коронации. Орешек сначала ничего не понял и нам не поверил. О татуировке на спине он не знал - сам не видел, а друиды ему ничего не говорили: их это не касалось. Отделение головы от туловища дракона, естественно, не состоялось Асьмушка залез под кухонное крыльцо, и добрые кухарки приносили ему туда ведра с объедками, а уж сыру ему перепало воз и маленькая тележка. Развлекатель не отлипал от Орешка, обнимал его за талию и кричал, что принц - ну вылитый папаша, после чего тащил играть в кубики.

Коронация прошла чинно и достойно, присутствовали придворные и все мы (за редким исключением - Причард спал на своих любимых тюках уже третьи сутки, и я уже начал подумывать о том, что какой-нибудь добрый волшебник наслал на него чудодейственный сон лет эдак на десять).

На голову расфуфыренного принца местный священник возложил княжеский венец, и в ту же секунду на стенах замка были подняты белые полотнища с гербом княжества, а многочисленные стражники ударили мечами в щиты. В Свинцовой башне же, оказавшейся по совместительству и церковью, мелодично заиграли колокола, заглушив рыдания расчувствовавшейся Тильды.

Потом начались всеобщие празднества, описывать которые - только пергамент переводить. Разве что покороче: интересно, небось? По лугам скакали в хороводах крестьяне: им на радостях отменили на год налоги, а также выставили - каждому! - по бочке вина. В самом центре общей круговерти неловко топтался Штуша с веночком на голове, хлопая пастью и выкрикивая старую дедову песню, а с его хвостом крестьянские дети уже устроили игру в веревочки.

Мы же с Тильдой и принцем Ико поднимали четвертый по счету бокал отменного леговского, когда дверь от чьего-то пинка распахнулась, и в зал вбрел опухший и заспанный оруженосец с соломой в волосах и с тюком в обнимку.

- Пьете, да? - спросил он недружелюбно. - Все пьете и пьете, пьете и пьете... А меня че не позвали, нехорошие люди? Че это тут у вас? Коронация, никак?

- Да! - закричали ему.

- А че вот того вон коронуют, а не Германа? Он че - принц?

- Да! - закричали ему и поднесли кубок.

- А, какая разница. - И Прич выпил кубок, а потом еще кубок, а потом повеселел и, подвинув к себе суп и салат, начал наверстывать упущенное. Не забывая, впрочем, опустошать все новые и новые кубки.

- Речь! Речь! Пусть князь скажет речь! - это встал Развлекатель, а улыбающиеся придворные хором его поддержали.

Орех, то есть князь Ико, встал, поднял бокал и вымолвил:

- Господа, я...

Дальше мне услышать не довелось, потому что я вырубился, уронив голову на стол. Очнулся же я уже на словах:

- ... И поэтому я немедленно отправляюсь с моими верными друзьями ко двору короля Артура!

- Почему же - немедленно? - вырвалось у меня. - Нет, я не против, но...

- Да! - подскочил Строфабор. - Почему? Опять хочешь нас без князя оставить? Мало ли что с тобой произойдет, а мне потом еще пятнадцать лет ждать? И кубики... - он нахмурился и сел в углу, надув губы.

- Хочу добыть я ратной славы, - стихами сказал Ико. - Ничего со мной не станет, по доброй воле не уйду: что ж я, больной - от целого княжества отказываться? А ты пока за меня поправишь - не впервой, небось?

Развлекатель утешился и в знак доброго расположения чокнулся со всеми нами рогом зверя невиданного, полным вина немыслимого.

Разумеется, на следующий день после гульбы и танцев никто с рассветом не встал, собрались мы лишь после обеда, а в путь-дорогу отправились только утром третьего дня. Как обычно - впереди Тильда на Куте, за ней я на Вадике, уже за мной ехал Ико-Орешек на лучшем леговском коне - сивом мерине по кличке Алькофрибас. Рядом с ним бежал Асьмушка, время от времени выпуская из ноздрей язычки пламени. Штуша, кстати, пытался подражать, но из его ноздрей вместо дыму-пламени неожиданно вылетели две зеленые струйки. Штуш смутился, но после того как трава под этими струйками зашипела и истлела, и когда Тильда догадалась, что это смертельный яд чувабамба, Кутька возгордился и пообещал больше так не делать - пока, во всяком случае. Замыкали же нашу кавалькаду братья-неразлучники Прич и Бозо.

Как только мы подъехали к лесу и, замахав руками, обернулись к замку, на его стенах вновь ударили в щиты, и в воздух взметнулись чепчики и орудия труда и быта. Строфабор взбежал на свою башню, и мы еще долго (пока не углубились в лес), оглядываясь, видели наверху его маленькую фигурку, машущую нам вслед большим банным полотенцем, на котором были написаны три буквы "ИКО...

Часть вторая

СТРАННА...

ГЛАВА 1

Попался - так лежи!

Из кладезя народной мудрости

В роли дракона выступал Асьмушка. Собственно, он и был драконом, только маленьким еще. Вот этого-то малютку и навязали мне в качестве драк-партнера. Поскольку по выезде из княжества Лего начинались леса дремучие и горы горючие, то исключительно на Кутю полагаться не следовало, и, к тому же (как мне пояснили), я все-таки рыцарь. А путь наш, судя по врученной Строфабором карте, приходился аккурат через логово все того же развеселого дракона. "Только не убивайте его, охранничка нашего, хоть одну голову оставьте", словно в насмешку просил нас Развлекатель. Я бы, понятное дело, вообще предпочел бы с вышеозначенным экземпляром живой природы не встречаться и по-тихому обойти третьей дорогой. Но мои поганые спутники просто-напросто обсмеяли меня с ног до головы.

- А-ха-ха! - громовым голосом ревел Причард. - О-хо-хо! Я смеюсь над тобой!

Неожиданно для себя, да и для нас, он заговорил с каким-то галльским акцентом.

- Який же ты к чорту лыцарь, - кричал он, - коли с драконом сразиться боишься? Да мне даже оруженосцем у тебя претит быть после этого!

- Ничего я не боюсь, - раздраженно отозвался я. - Просто не хочу искать приключений на свое определенное место мягкой консистенции.

- Вы подумайте! - всплескивала руками сестрица Матильда. - Какие мы слова-то знаем! А мечом махать со-овсем не умеем.

- Придет он к Артуру, - разглагольствовал Причард. - У него там, ясное дело, спросят: "И чего ж ты, мил человек, делать умеешь?" А он и ответит: "Перышком чиркать да языком чесать"...

- Ну как же, - возразила Тильда. - Он же у нас воин! Скажет: "Пару гнусов болотных лопатой зашиб, хотел третьего прихватить, да тот прыткий оказался - сам смылся, да еще и лопату стыбзил!"

- Сволочи, - ругался я. - Это уж мое дело, чем я по дороге занимался.

- Знамо чем, - зубоскалил Причард. - В кубики игрался.

- Отстаньте вы от Германа, - попросил Ико. - Я сам на дракона пойду.

- Ага, - кивнула Матильда. - А мы Шульману твою шапочку принесем и скажем: "Спасибо за доверие". Ты принц, и мы за тебя отвечаем, посему никуда не пойдешь.

- К тому же в нашей экспедиции - вы забыли, друзья? - есть самый настоящий рыцарь! Его зовут Герман Бычий Глаз! А мы - его сопровождающие и носим оружие в свободное время.

Вот поэтому-то за меня и взялись, так сказать, со всех концов и по-настоящему. На каждом привале мы с Ико рубились деревяшками до седьмого пота, а по мере приближения драконьего гнезда в драк-партнеры мне, как я уже говорил, выставили Асьмушку - дракон все-таки. Для прочих это был бесплатный цирк - они усаживались кружком и принимались активно болеть: Ико и Штуша за меня, а Прич и золотая моя сестрица - против. Получалось у меня вполне сносно. Во всяком случае, первый замах. А вот когда Асьмух подымался в воздух и начинал с пыхтеньем описывать круги надо мной, глупо машущим деревянным мечом, зрители падали с насиженных мест и катались по земле от смеха. Иногда дракончик входил в пике и с мягким шумом падал прямо на меня получалась куча мала, в которой зрители принимали живейшее участие.

Конечно, от моего меча у Асьмушки в синяках были и лапы, и хвост, но и я был опален с ног до головы (мои мучители решили не мелочиться - а что если дракон, к которому мы идем, окажется огнедышащим?). Ресниц у меня уже не было, от бровей остались чахлые кустики, да и вонял я, надо сказать, как неощипанная курица над очагом.

Уже почти возле самой цели мы решили устроить генеральную репетицию. Прич командовал парадом (как-никак, при третьем рыцаре оруженосцем, опыт есть и положение обязывает, хотя сам никогда и ни с кем не сражался зачем?).

- Левей! Правей! - орал Прич. - Вниз! Вверх! Живот втя-нуть! Коли круп-но! Коли мел-ко! Ага! Отбил! Левее! Разворачивайся! Развора... Тьфу!!!

- Ась-муш-ка! Ась-муш-ка! - верещала Матильда

- Гер-ман! Гер-ман! - басил Кутя, топая в азарте четырьмя лапами сразу.

- Осторожнее! Побьетесь ведь! - переживал за всех сразу Ико.

- Сверху его! - гаркнул Причард. - Хорошенько его!

Асьмух послушался, взлетел и ринулся на меня сверху. Но я уже был ученый, отскочил назад, одновременно развернулся, сделал обманное движение влево и поразил дракона в пузо. Тот перекувырнулся в воздухе и плюнул огнем. Я заслонил лицо, Асьмух обрадованно залаял (я до сих пор не могу поверить, что так кричат драконы, подумать только - лают, как обычные собаки!), захлопал крыльями и, разинув пасть, ринулся на меня, норовя придавить к земле. Я мигом кувыркнулся назад, и дракончик, квакнув, плюхнулся на траву прямо передо мной. Ловко уйдя в сторону, крылатый малыш увернулся от удара, и моя деревяшка пронзила воздух. Надо отдать должное моему чешуйчатому другу - прыгал он ловко, и все мои старания окончились ничем. Но я таки догнал его у края поляны и свалил на землю, уперев острие "меча" ему в шею.

- Живота или смерти? - хищно спросил я.

- Смерти!

- Живота! - ответили мне хором.

Асьмух лежал с открытой пастью, но что он хотел сказать - неизвестно.

- Чего вы разорались? - угрюмо спросил я. - Я не вас спрашивал.

- А мы и не говорили ничего, - ответил Ико.

Я повернулся к честной компании, желая поймать наглецов на слове. Однако Тильда и Причард, раскрыв рты, глядели куда-то в сторону непролазных кустов ежевики.

- Чего уставился? - хриплым басом неприязненно спросили кусты. - И тебе тоже смерти!

- Какой ты кровожадный! - с неудовольствием заметили кусты сами себе, но на этот раз мелодичным женским голосом.

- Я не кровожадный, само вырвалось, - примирительно сказал бас.

- Добрый день, вы кто? - осторожно спросил я. - И что вы там делаете вдвоем?

- Бестактный вопрос! - воскликнул женский голос. - Что мы можем делать в ежевике? Едим ее, конечно. Питаемся мы. А что? Нельзя? Это ваша ежевика, что ли?

- Общая, - виновато откликнулся я. - Можно кушать всем и много. Простите.

- А я кролика поймал, - похвастался хрипун. - На ужин. А вот меня тоже интересует, кто вы?

- А я первый спросил!

- А, ну и что!

- Хорошо, - сдался я. - Кто из нас вас интересует больше?

- Ты, ты. Твоего друга я и так вижу. Пошто маленьких обижаешь?

- Мы играем, - пояснил я. - Разминаемся.

- А, тогда ладно, - успокоился бас. - А вас тут только двое? Больше нету?

- Нет, мы с друзьями. А вы тут живете, в ежевике-то?

- Ага. Я и жена моя. Вон она, ягоды собирает как раз.

Я добросовестно вглядывался в кусты. Кто-то там ворочался, это верно.

- А вы не могли бы нас проводить? - робко попросил я. - А то тут драконы, говорят, водятся, а у нас карта только до их логова. Нам в Камелот нужно.

- Это где? - озадачился нежный голос. - Не знаю такого.

- В Логре, - пояснил я. - К югу отсюда.

- Отсюда только в Странну попасть можно, - заявил бас. - И все.

- Все равно, - махнул рукой я. - Выйдем, куда надо. Народ поможет. Язык до Франкии доведет.

- Ну, хорошо, - примирительно молвила женщина. - Собирайте друзей и пожалуйте к нам. Сразу за кустами, пройдете через осинник и направо - там мы и живем.

- Там еще скала такая с пещерой, - попробовал вмешаться хрипун, но жена, видно, не дала ему разговориться - послышались звуки тихой ссоры.

- Будем ждать! - наконец донесся мелодичный голос женщины.

- Спасибо! - откликнулся я, но они уже не слышали - топая, удалялись в чащу, переругиваясь на ходу.

- А вы чего молчали? - спросил я у друзей, которые, хлопая глазами, ждали окончания нашей беседы.

- Да уж больно занятно выглядело, как ты с кустами разговаривал, разъяснил Причард.

- Занятно не занятно, а нас ждут. Давайте сворачивайтесь, и пойдем. Авось накормят, да и крыша над головой будет.

- Крыша? - переспросил Ико.

- Да, они в пещере живут. - И я зашагал первым.

- В пещере, - озабоченно повторил Ико, но больше ничего не сказал, а свистнул Асьмушке и пошел за мной. Остальные потянулись следом.

- Вот повезло! - радовался я. - С драконом драться не надо - и так проводят.

- Насчет дракона, - начал Ико. - Сдается мне...

- Тебе лишь бы не драться, - перебила Матильда. - Может, эти твои знакомцы - людоеды какие-нибудь!

- Людоеды кроликами с ежевикой не стали бы питаться, - возразил я. Голоса приятные к тому же.

- Приятные! - фыркнула Тиль. - Самый приятный голос, который я когда-либо слышала, был у кузена Тролля-с-Битой, чтоб его пнуло, а вот душка граф Аурелио из свиты принца, - она кивнула на Ико, - так тот скрипел, как несмазанная телега!

- Или вот, к примеру, мой оруженосец, - ухмыльнулся я. - Ни рожи, ни кожи, а уж как рот разинет - хоть из дому беги.

- Не переходи на личности! - вскипела сестра. - Вот попадешь, как кур в ощип, со своими ежевичными друзьями - сам виноват будешь!

- Знаешь что! - возмутился я. - Можешь вообще никуда не ходить! Тебя не звали! Иди к дракону, подерись с ним немножко, потом он тебя, дай бог, съест, а я уже буду в Камелоте пить чай с сухарями!

- Легких путей ищешь? - обронил Ико. - Нет, я тебя не осуждаю, твое дело - драться или нет, вот только бесплатный сыр, сам знаешь, где бывает...

Услышав о сыре, Асьмушка заурчал и подлез головой мне под руку, чтобы я его покормил. Или хотя бы погладил. Что я и сделал.

- Все против меня, - пожаловался я ему. - Один ты у меня остался. А Штуша вообще ничего не слышит.

- Я слышу все! - встал на дыбы Штуш. - Герман не трус! Мне вот нравится, что он зря в атаку не лезет. Поглядим, а может, и правда драться не надо будет? А Матильда наоборот хочет в самое пекло пробраться. К чему это? Лезем, как моськи, на этого дракона. И так развелось всех этих псов-рыцарей, как собак нерезаных: всякий, чуть что не по его - за меч норовит. Герман вон такой же был, да поумнел, наверно. А ты же старше, Тиль, могла бы удила-то закусить!

- Сейчас тут кое-кто у меня удила закусит! - и сестра дала ему в бока пятками.

- Сброшу, - кротко предупредил Кутя.

- Попробуй. - И Тильда повторила маневр.

Кутя попробовал. Матильда с воплем взлетела к макушкам деревьев, но ловко приземлилась обратно в седло и шпорить Штушу больше не пыталась.

- Ага, вот и скала, - заметил я, выезжая из осинника, когда морда Вадика неожиданно уперлась прямиком в камень.

- Проходите, мы уже заждались! - крикнула нам из пещеры собирательница ягод.

- Что-то это мне напоминает... - начал было Ико, но я не дал ему закончить, и с криком: "Не отставайте!" первым обогнул скалу и очутился на роскошной полянке перед входом в пещеру. Остальные тут же сгрудились позади меня.

- Ну, все, что ли? - послышался ворчливый бас из пещеры.

[Image006]

- Все, - озадачился я. - А что? Мало?

- В самый раз! - удовлетворенно отозвалась женщина, и тут же раздался страшный треск. Вся наша компания с криками, ржанием и трубным ревом провалилась под землю.

ГЛАВА 2

Дракон дракону рознь, мои утяточки!

Из старинных сказаний

Очнувшись, я со стоном вытащил чудом уцелевшую ногу из-под Вадика, помог ему собрать копыта в пучок и встать. Слава богу, дно у ямы оказалось хоть и грязное, но мягкое - обошлись без телесных повреждений.

- Кто языком про мышеловку трепал? - послышался в темноте свистящий шепот Матильды. - Ты, Орешище противное? Накаркал!

- Посмотри, дорогая, как их много! - раздался сверху радостный бас. Надолго хватит. Может, на неделю?

- Как же, хватит тебе, - проворчал женский голос. - Вот уж кто проглот! Живот потом три дня болит.

- Ну не у тебя же?

- А у кого же?

Пока шла словесная перепалка, мы сообразили приглядеться к верхнему краю ямы. На нем сидел громадный двухголовый дракон и, свесив хвост почти к нашим носам, ругал сам себя на чем свет стоит.

- Эй! - крикнул я, отчего дракон подпрыгнул и уставился на нас. - Так нечестно! Выпустите нас!

- Все честно, - отозвалась одна голова знакомым хриплым голосом. - Мы голодные.

- Ежевикой разве наешься? - нежно поддержала его вторая голова. - Вон он какой у меня крупный!

- Я? - рассердилась мужская голова.

- Живот, - отрезала женская. - А их - вон сколько! Кони на обед, молодцы на ужин. Красавицу и чудовище можно дня на два растянуть.

- Ать! - и Причард прыгнул, норовя ухватить чудище за хвост.

- Ц-ц-ц, - сказал дракон, аккуратно вытягивая хвост из ямы. - Нехорошо.

- Что нехорошего? - вскинулся я. - Давайте побыстрее освобождайте нас, а то хуже будет.

- Всенепременно, - сказала мужская голова. - Всенепременно.

- Его что - заело? - сварливо спросила Тильда.

- Не оскорбляй моего супруга! - строго сказала женская голова. - А то с тебя и начнем.

Кончик хвоста для пущей значимости хлопнул сестру по голове. Неугомонный Причард опять попытался ухватить его, и... Да, похоже, что без бровей на сей раз придется ходить моему оруженосцу.

- Эх, зажарить бы вас всех прямо в яме, - недовольно сопя, проворчала мужская башка. - Да вот жарища стоит страшная - протухнете.

- Сам дурак, - обиделась Матильда.

- А ну-ка, вытащи меня отсюда быстренько! - приказал я. - Мерзавец, а?!! Наглец, а?!! Да я ж тебя сейчас...

- Что он сказал? - спросила одна голова другую.

- Нет, главное здесь - КОМУ он это сказал, - поправила та и крикнула в яму: - Мы, между прочим, муж и жена. Одна сатана. И у тебя поднимется рука на сатану... Тьфу, на женщину?

- Еще как! - И я вытащил меч. - Эх, не развернуться тут!

- И меня тащите! - вмешался Ико. - Сразимся два на два!

- Навылет? - заинтересовался муж и тотчас поплатился: жена вытянула шею и укусила его за ухо.

- Да им все равно с нами не справиться! - прохныкал хрипун. - Молодые еще.

- Я, как дама, - обратилась к нам супруга, - драться не умею и не буду. И мужа не пущу: а ну как отчекрыжите ему башку, пусть даже и случайно - он ведь у меня единственный! Так что - до завтра. Сегодня трогать вас не будем - всю охоту жрать, прости господи, отшибли!

- А вы тоже в Бога верите? - обрадовалась Матильда. - Тогда вспомните пятую заповедь...

- У нас свой Бог, и зовут его Смог. Завещал нам золото и драгоценности красть, над людьми глумиться и жечь их огнем нещадно. Только потом пострадал за грехи своя...

- Хороший у вас боженька, - покачал головой Причард.

- У вас не лучше. Подумаешь, какая разница за чьи грехи страдать - за чужие или за свои? За свои, между прочим, не так обидно.

- Если брать теософскую точку зрения... - попыталась развить дискуссию Тиль.

- Нет, спасибо, - бросила женская голова. - Зубы не заговаривай. А то, знаешь, у меня после оживленной беседы аппетит разыгрывается.

- А, - кивнула Матильда. - Тогда до завтра.

- До завтра... ка! - сострил хриплый бас, и дракон, хихикая, удалился.

После короткого выяснения, кто прав, а кто, соответственно, виноват, на меня обрушились проклятья невероятной величины. Но мне было не привыкать, гораздо больнее было слышать, как скулит Асьмушка, забившись в самый угол ямы, да тревожно ржут кони, перебирая ногами. Я оттолкнул полезшего было в драку Прича, подобрался к Штуше и обнял его за шею.

- Прости, - сказал я в его пахнущую пылью шерсть. - И ты, принц, извини за то, что не слушал я тебя.

- Бывает, - только и сказал Ико.

- Края осыпаются, - пожаловалась Тильда, оставив попытки вылезти наверх. - Земля рыхлая. Засыплет, как в могиле.

Попытка общими усилиями построить пирамиду тоже ни к чему не привела. Я взгромоздился на Кутю, на мои плечи залезла Тильда, и то она не достала до края ямы, так - поскреблась пальцами. Хозяева же ловушки, словно учуяв наши потуги, вернулись и пригрозили оставить кролика на потом и приступить к переработке субпродуктов прямо сейчас.

- Господа и дамы! - заорал Прич. - Разрешите смертникам поинтересоваться - как вы размножаетесь?

- Нашел время, - проворчал я.

- Кто сказал? - грозно пробасил дракон.

- Лошади, - ответил нахальный оруженосец.

- Нам еще рано думать о детях, - холодно отозвалась драконша. - Мы решили пожить пока для себя. Там посмотрим.

- Кстати, - подал голос ее супруг. - Не пора ли на боковую?

И дракон вразвалку ушел. И, судя по хрусту веток, лег. И даже захрапел. Храпел явно мужик. Жена же его охала и стонала во сне - не нравилось, видать.

- А я не буду спать, - заупрямился я. - И вообще, есть хочу!

Есть, кстати, захотели все. Я вытащил наши немудреные припасы и раздал друзьям.

- Соли, - прошамкал Прич: во рту у него угнездился солидный кусман хлеба, а сам он потрясал вареным яйцом.

Ико протянул ему какой-то кулечек, Прич развернул его и, осыпав несчастного князя бранью, с отвращением отбросил.

- Что ты мне даешь? - пробубнил он. - Гадости какие-то!

- Ты же сам соль просил, - растерянно отозвался Ико.

- Соль-то сыплется, - покровительственно сказал Причард. - А это что? Локон твоей прабабушки? На счастье?

Застыв с полными ртами, мы все следили за тем, как Ико осторожно поднял с земли клок шерсти, отброшенный Причем и чудом не унесенный ветром.

- М? - спросил я.

- М-м, - кивнули остальные.

Я осторожно подбросил шерсть вверх.

- Чего надо? - недружелюбно спросила мгновенно возникшая из воздуха бородатая старуха.

- А где Том Тит Тот? - удивился я.

- А его нетути! - расцвела старуха.

- Вытаскивай нас поскорей отсюда! - приказал Прич.

- А этого не хочешь ли? - и старая ведьма, сплюнув в кулак, предъявила нам отменную дулю. - Я не Том, с вами не договаривалась, и взятки с меня гладки.

- Так чего ж явилась-то? - сердито сказал я.

- По должности, - приосанилась старуха. - По прежнему уговору. Вроде переходящего знамени.

- Понятно, - вздохнул я. - И чего тебе надо?

Старуха самодовольно погладила бороду.

- Да уж известно что. Имя угадайте!

- Угадаем - переправляешь нас в Странну, - предупредил я. - Чтобы по-честному.

Вот как раз, по-честному, я совсем не был уверен в успехе нашего предприятия. Яблоко два раза на одну голову не падает...

- Идет! - подпрыгнула азартная старушенция. - Гадайте!

- Наверно, тебя зовут, как мою маму? - льстиво предположил Причард. Ферфения?

- Сочувствую, - хмуро ответила бабка. - К счастью, я не твоя мама.

- Возможно, Бьоркгудмунсдоттир? - предположил Ико.

- Это что ж за имя такое? - удивилась старуха.

- Это по друидски - "Ореховка - дочь Желуднички", - разъяснил князь.

- Мимо, - потерла жадные лапы старуха. - Думайте. Думайте! Последний раз остался!!!

Под усиленный скрип наших мозгов бабка приподняла юбки и пустилась вприпрыжку по яме, пугая лошадей и выкрикивая:

Ха-ха-ха! Никто не знает, как меня зовут!

Хо-хо-хо, никто не знает, что имя мое...

- Гиллитрутт, - спокойно сказала Матильда.

Старуха споткнулась и упала носом в землю.

- Ну, вот нигде мне от вас покою нет, - заголосила она знакомым сиплым голосом Тит Тот. - Даже пол поменять в этой чертовой стране невозможно - все тебя узнают!

Он задрал юбку, под коей обнаружились короткие полосатые брюки, из которых торчали косматые копытные лапы, вытащил из кармана трубку и нервно закурил.

- На этот раз - никакой шерсти! - злобно сказал он. - Не приду я к вам больше! Не дождетесь, гады!

- Да, пожалуйста, - пожал плечами я. - Ты вот нас только в Странну переправь.

- Разгильдяи, - проворчал Том, выбивая трубку о копыто. - Все бы вам за чужой счет... По коням и за руки взялись!

Мы исполнили чертову волю. Том хлопнул в ладоши, вокруг нас, рассыпавшись, повели хоровод звезды, и только мелькнула перед глазами пещера, в которой на грубой подстилке, обняв сам себя лапами, спал вероломный двухголовый семьянин.

ГЛАВА 3

Говорящий ворон на окошко сел

И мое жилище с грустью оглядел.

Он меня не очень оторвал от дел.

Не сказал ни слова.

Дальше полетел.

Из произведений одного очень хорошего стихотворца

- Ну, вот вы и в Странне, - такими словами встретил нас на незнакомой земле... Мерин!

- Рад, что вы добрались благополучно, - деловито вымолвил он, как будто и не бросал нас в самый тяжелый момент. - А что это за юноша с драконом?

- Это - наш друг князь Ико и его Асьмушка. А ты, между прочим...

- Без рук, - небрежно сказал колдун, и кулаки Прича ожгло голубоватым сиянием. - Заглажу, искуплю, проведу по Странне...

- Не за "просто так", конечно? - ядовито уколола Тильда.

- Ну, - с усилием отозвался маг, - пока бесплатно. Я тут успел провернуть кое-что, подпитка мне, покамест, не нужна. А что, деньги есть?

И он с надеждой уставился на Ико. Тому, конечно, дали приличную сумму на непредвиденные расходы, но он был уже наслышан от нас о великом и могучем волшебнике, поэтому только молча покачал головой.

- Что, князь - и без денег? - удивился Мерин. - Вот ни в жисть не поверю!

- Твое дело, - Ико, отвернувшись, стал преувеличенно громко обсуждать со Штушей погоду.

- Ну и ладно, - разочарованно сказал волшебник. - Так что, идем?

- Точнее, едем, - поправила Тильда. - Посох-то, гляжу, не посеял?

- Всегда при мне, - сухо отрезал маг.

- А у меня есть парочка вопросов, - вмешался я и поспешно добавил: Бесплатно!

- Ны кынечны, - сквозь зубы процедил Мерин, взгромождаясь на посох. Заметно было, что волшебнику больно и обидно - слово "бесплатно" в его мировоззрении не имело права на существование.

- Первый - что это за страна?

- Эта, что ли? Обычная страна - Странна.

- А почему она так называется?

- Почему, почему... Потому что кончается на "у"! Странна эта страна, вот почему! - бесплатные ответы старика грешили прорехами и излишней лаконичностью.

- Второй вопрос - почему же я о ней ничего раньше не слышал?

- Уши надо было мыть, - маг явно издевался. - А если компотом уши моешь - то косточки вытаскивать.

Я молча швырнул Мерину монетку, тот ловко поймал ее колпаком, и понеслась заунывная мелодия. Тотчас борода мага пошла волнами, одежда просветлела, а голос приобрел силу и стал звучным и солидным.

- Ты ничего не слышал о Странне, потому что ее как бы нет.

- То есть как?

- Этой страны нет на карте. У нее нет определенного места во времени и пространстве. Это точка пересечения реальностей, центр круга, от которого и надо плясать.

- Плясать? - оживился подслушивающий оруженосец. - Я люблю плясать. Знаете "Танец медведя"? Эдак вот...

Он подпрыгнул, выкинул в воздухе какой-то фортель и упал с лошади...

- А что нам делать в Странне? - спросил я, не обращая внимания на охи-вздохи Прича, карабкающегося обратно на расплясавшегося заодно с хозяином Бозо. - Зачем нам этот центр, если нам в Камелот надо?

Мерин потыкал посох, устроился поудобнее, вздохнул и принялся объяснять:

- То, что с тобой приключилось, можно назвать исконно греческим словом - лабиринт. Это такое запутанное, - маг повращал в воздухе пальцами, - словом, ты понял. Вы все время выбирали неправильную дорогу и уходили все дальше от цели путешествия. В лабиринте, бесконечно поворачивая, можно только заблудиться окончательно: даже если у тебя получится свернуть куда надо, следующий же неправильный поворот уведет тебя в такие дебри, что ого-го!

- Ого-го! - крикнул Прич, проносясь мимо нас на Бозо. - Поглядите, как я умею!

Он встал на седло и поднял одну ногу. Бозо, повинуясь каким-то темным инстинктам, моментально затормозил. Мой достославный оруженосец с криком слетел с седла и застрял в ветвях ближайшего каштана.

- Эх, - отмахнулся Мерин. - Слушай и не отвлекайся. В случае окончательного запутывания следует идти прямиком к центру лабиринта, определить количество путей, ведущих из него, вооружиться мелом или веревкой - на худой конец и нитка сгодится - и планомерно исследовать каждый путь, делая пометки или держась за веревку. Один из них неизменно приведет тебя к выходу.

- Как же я в этот центр попаду, - глубокомысленно сказал я, - если я уже окончательно запутался?

- Так я-то на что? Я вас и вывел напрямую и к центру! - борода Мерина поднялась вверх и застыла в победном жесте. Сам же волшебник триумфально светился. У меня-то насчет этого "выхода к центру" были свои соображения, но я промолчал.

- А как мы оказались в нашем "лабиринте"? - задал я вопрос. - В нашем реальном мире я никогда не слышал, чтобы люди... - я осекся.

- Вот! - поднял палец волшебник. - Именно! Сколько раз твои любимцы-рыцари уходили в даль светлую?

- Ну, их же убивали таинственные чудища и гады свирепые, - робко попробовал я возразить.

- Но ты же этого не знаешь наверняка? - поддел меня маг.

- Логично, - почесал я в затылке. - И что, все пропавшие - вот так?

- Ну, не совсем, - покачал головой Мерин. - Есть и гады, и чудища, да и от лихих придорожных молодчиков можно пострадать. Но в большинстве своем фьюить! - и волшебник сладил из рук крылья и помахал ими. - Поминай, как звали! Это вам еще повезло, что вы на меня напоролись.

Я молчал. Мне отчего-то вспомнился старик, встретившийся нам на пути, и руны, начертанные им на дороге, по которой мы поехали. С этого-то и началась всякая чертовщина. Леса пошли незнакомые, да и о княжестве Лего у нас в Фараморе никто и слыхом не слыхивал, не говоря уже о таких живописных животных, как наш Штуша. Ладно, решил я, понять этого старика трудно, но можно, тем более что кроме меня проделать это никто и не пытается: Причард что-то выговаривает на ухо меланхоличному слюнявому коню, а Тильда с Ико и Штушей играют в "съедобное - несъедобное", оставив меня ломать голову за всех.

- Ну, хорошо, - нерешительно начал я. - Мы ведь тут ничего и никого не знаем. А ты обещал нас проводить. С друидами у тебя получилось плохо, про дракона я и не говорю, хоть с лабиринтом-то управишься?

- Прямо к центру и насквозь - вот как я выхожу из лабиринта! - с энтузиазмом воскликнул Мерин. - И вас с собой выведу, не трепыхайтесь. Тут же все вокруг мои кореша, помогут, если что.

- А, кстати, что же за люди живут в этой Странне?

- Странные. Кажется, и людей таких вовсе нет - ан нет, вот они, живут припеваючи и очень хорошо себя чувствуют.

Неожиданно лес стал редеть, дорога повернула влево, и за поворотом мы увидели строения, явно обжитые и на вид довольно гостеприимные.

- Природа! Воздух! - восклицал Мерин, глубоко и хрипло дыша, как будто мы не ехали только что по природе битый час. - Не мудрено, что именно здесь народ и селится.

И он строго поглядел на меня.

- Да я и не возражаю, - поспешно сказал я.

- Сперва, - рубил рукой воздух маг, - надо отыскать Вечного Гида. А уж он нам скажет, куда идти дальше, да и проводит, ежели что.

- А кто он такой?

- А шут его знает, - отозвался Мерин. - О нем известно только то, что он вечный. И что он гид. Здесь все есть то, что они есть. Ни больше, ни меньше.

- Здесь кто-то говорил о еде? - влез Причард. - Я хочу есть. Сразу и много!

- Отвяжись! - рявкнул я. - Тебе бы лишь брюхо набить!

- А тебе разве нет? - заныл оруженосец. - Я, между прочим, лицо подневольное, а ты несешь за меня ответ. В том числе и за кормежку.

- Пока нечего, - отозвался я. - Да, Мерин, а что они тут едят? Еда здесь тоже, небось, странная?

- Обычная еда, - пожал плечами волшебник. - Они же люди, как-никак! Им тоже кушать надо.

- А мне-то как надо! - простонал Причард.

- Всем надо, - раздраженно отозвался я. - С утра ведь не ели.

- Точнее, со вчерашнего вечера! - подъехала к нам Матильда.

- Еда, еда, - закряхтел Мерин. - Что, совсем ничего нету?

- А что вас интересует?

- Меня интересует поесть!

Тут даже кони заржали.

- Увы, - развел руками я. - Все запасы мы подъели. Ты же волшебник, ну и наколдуй чего-нибудь.

- Мы уже почти приехали, - чопорно возразил старец. - Нас накормят.

- Еще далеко, - хныкал Прич. - А я могу упасть в голодный обморок!

Он закрыл глаза и притворился, что падает с Бозо. Зловредный конь тут же встал на дыбы, и мой славный оруженосец грохнулся по-настоящему, заорав на весь лес.

- Вот черти! - выругался волшебник. - Ладно, давайте разводите костер, наберите воды в котелок и повесьте над огнем, остальное - моя забота!

Мы стреножили лошадей, оставили их под присмотром Кути, а сами кинулись исполнять указания Мерина. Мне выпало идти за водой.

С большим трудом, но источник я нашел: он журчал по камням меж кустов, начинаясь возле небольшой скалы, заросшей густым мхом, спускающимся до земли и покрывающим ее сплошным зеленым ковром. Ярко светило солнышко, и я с наслаждением повалялся на мху, прислонившись спиной к скале, и поклевал с первого попавшегося кустика неизвестных синих ягод (их с удовольствием клевали птицы, и ни одна не издохла в страшных мучениях). Напившись воды из источника и наполнив котелок, я двинулся в обратный путь, смутно жалея об отсутствии лишнего времени и шнурка для силков. Волшба волшбой, а настоящая толстенькая птичка в котле не помеха.

Спустя совсем немного времени я понял, что не помню, откуда я пришел. Со всех сторон на меня глядели деревья, сверху во все стороны одинаково светило солнце, а журчание воды, казалось, раздавалось одновременно спереди, сзади и с боков. Я попытался вспомнить уроки спортивного ориентирования на местности, которые мне давал в замке наш главный ловчий. Я одновременно попробовал определить положение солнца, измерить количество мха на деревьях, зажать уши руками, не потерять котелок и побежать в ту сторону, которая имела больше всего шансов. В результате у меня закружилась голова, и я упал, едва успев нацепить на какую-то ветку котелок. Лежа на спине и глядя в небо, я раздумывал, как быть и что делать. Шел я долго - никто моих жалких аукалок не услышит. Точнее, может, и услышит, только не тот, кто мне нужен, а тот, кто как раз и ждет таких вот одиноких путников. Так что я сейчас встану и полезу на дерево.

- Ну вот, здравствуйте, - сказал я вслух, в третий раз сорвавшись и больно треснувшись спиной о землю. - Убьюсь, никто и не узнает, где могилка моя. Э-Э-Э-ЭЙ! - завопил я как резаный. - Спасите меня-а-а! Идите на зву-у-ук!

Следующие мгновения показались мне вечностью. Я вслушивался в шорохи леса, как лисица фенек, поводя ушами и раз в жизни пожалев, что я не Причард. С его лопухами можно было даже услышать, что творится сейчас в Фараморе. Но с моими аккуратными пригожими ушками не было слышно ни шиша.

- Тогда методом тыка. - И, вытянув руку с оттопыренным пальцем, я затоптался вокруг своей оси, закрыв глаза и для верности шепча древнее заклятье:

- Дминагиив-сергирост! Дминагиив-сергирост! Анапармас! Анапармас! Раз, два, три - сюда пойду! И я указал... прямо на огромный дуб.

- Заходи, заходи, милок. - И в дубе вдруг открылась неприметная доселе маленькая дверца.

- Извиняйте, - сказал я осторожно. - В незнакомые дубы не лазим.

- Отчего ж? - удивился дуб. - Да ты не сумлевайси. Я не обижу. Я дедушка компанейский! Э-хе! Э-хе! - и дуб раскатисто заперхал.

- Ага, - кивнул я. - Щас. А когда зажгут светильники, я обнаружу, что наполовину съеден. Нетушки. Лучше ты вылезай, вот и поговорим.

- Негоже так со стареньким, - укоризненно заметило дерево.

- Негоже лилиям прясть, - отрезал я.

- Согласен, - вероятно, кивнул дуб. - А вот выйти не могу.

- Ой! - перепугался я. - Да ты, никак, друид?

- Друиды - люди правильные, - рассудительно заметил дуб. - Вернее, не люди, а эти... как их?

- Друиды, - подсказал я.

- Точно! Как узнал? Мысли читаешь, милай?

- Да куда мне? Я ж не колдун. Так, простой заблудившийся рыцарь. Потерял попутчиков, елки-палки, водички захотелось!

- Да не печалься так, ягнятко мое заблудшее! Найдем мы твоих друзей потерянных! - напыщенно сказало дерево.

- Как же мы их найдем, ежели ты, дедан, выйти не можешь?

- Следуя моему чуткому руководству и высоким моральным стремлениям...

- Слышь, дедушко, - не выдержал я. - Ты бы мне клубочек волшебный кинул или там стрелочку-самопоказочку, и я без всяких там устремлений выйду к своим.

- Как я кину - у меня рук-то нет! Одни ветки, чтоб их...

- А как же выход? - растерялся я.

- А ты послушай дедушку Тум-Тума.

- О! - обрадовался я. - Так ты и есть то самое дерево Тум-Тум? А где тогда Брандахлыст?

- Тьфу! - ветви дуба досадливо закачались. - Гляди, к ночи накличешь! И говорить не буду, кто прилетит, а у тебя - ни меча, ни щита.

И дверка в дубе захлопнулась.

- Дедуся, - чуть не плача, сказал я. - Ну, подскажи дорожку, а? Я тебе, хочешь, воды дам?

- Воды - это дело, - одобрил дуб.

Я наклонил котелок и щедро оросил могучие корни. На варку, впрочем, еще осталось.

- Вот спасибо! Угодил старику! И я тебя выручу. Я тебя полюбил, я тебе расскажу. Отломи-ка веточку. - И к моим рукам протянулся огромный сук.

- Я что - похож на Кухулина? - отозвался я. - Как я тебе такую веточку отломлю?

- Да от сука отломи веточку, - сварливо сказал дуб. - Она тебе путь укажет.

- Чем?

Дерево гулко вздохнуло:

- Ну откуда ты такой выискался? Куда ветка покажет, туда и иди!

- Спасибо за помощь, дедушка! - сказал я радостно, когда зеленая веточка в моих руках завертелась и указала тонким концом на едва заметную тропинку. - Я пойду, а то наши волнуются.

- Ну, давай, - грустно отозвался дуб. - Долго в лесу не задерживайся, а то сам знаешь, кто как выскочит, как выпрыгнет - полетят клочки по закоулочкам!

- Где ж тут закоулки?

- Это я фигурально выражаюсь, - досадливо ответил дуб.

- Да мы быстро, - пообещал я. - Поедим только и уедем!

- Вот-вот, - поддержало меня дерево. - И езжайте побыстрее. От греха...

ГЛАВА 4

Дайте сюда столик.

К чертовой матери столик!

Из якобы народной прозы

Осторожно неся котелок, стараясь не расплескать воду и держа в зубах заветную веточку, которая уже не дергалась, а аккуратно поворачивалась, указывая направление, я, наконец, выбрел на нужное место. На бревне рядком сидели, нахохлившись, мои спутники. Тишину нарушал только мощный хруст - то кушал Штуша.

- Ну? - спросили хором все.

- Заблукал, - радостно сказал я, плюя ветку. - Но я жив и здесь. Ура!

Ико встал и разжег костер, после чего воткнул две рогульки по его бокам, и я, повесив котелок на палку, одел ее на рогульки. Закончив приготовления, мы уселись на то же бревно и выжидательно поглядели на Мерина.

- Ладно, ладно, - проворчал маг, подымаясь с места. - Сейчас. Проглоты, все бы вам жрать да жрать!

Он потряс колпаком, несколько раз подпрыгнул, засвистел, защелкал, забормотал ужасные слова. Из его колпака вдруг понеслась задорная мелодия, и Мерин неожиданно тоненьким женским голоском сказал:

- А теперь послушаем наш последний хит! Маги-маги! Маги!

Откуда ни возьмись, посреди поляны возникло несколько сухопарых бородатых магов в темных хламидах, которые тут же мрачно закружились вокруг костра.

- Маги-маги! - надрывался наш чародей. - Маги!!!

По поляне распространилось благоухание. Допев, Мерин щелкнул пальцами, и зловещие черные фигуры растворились в воздухе.

- Прошу к столу, - как ни в чем не бывало предложил волшебник.

Мы живо сняли котелок с огня и вооружились ложками.

- Ничего бульончик, - снял пробу Причард. - Куриный. Овощей бы сюда, конечно, но и так сойдет.

Мы молча доели суп и сполоснули котел.

- Ребяты, слушайте, что со мной приключилось-то в лесу! - облизавшись, сказал я и поведал им свою историю.

- Здорово! - неожиданно прытко для старика подскочил Мерин. - Это большая удача, что у нас теперь есть путеводная, веточка! Не надо и Вечного Гида искать, она нас выведет куда надо. Кстати, где она?

- Да, а правда, Герман, куда ты ее дел? - оживилась и Матильда. - Хоть бы посмотреть дал, тоже мне - брат называется!

- В самом деле, - поддакнул Причард, подбрасывая оставшийся хворост в огонь. - Все хотят посмотреть на чудотворную палку.

- Ох! - схватился я за голову. - Да ты же ее, зараза ушастая, только что в костер бросил!

Мерин помрачнел. Матильда длинно и витиевато выругалась. Я же готов был волосы на себе рвать от обиды.

- Нечего было бросать где попало, - огрызался Причард. - Почем я знал, где тут волшебные палки, а где просто труха?

- Может, пойти этот дуб поискать? - предложил Ико. - Попросить еще веточку?

- Бесполезно, - отмахнулся маг. - Его уже там не будет. Вы забываете это же Странна, у нее нет определенной географии. Этот Тум-Тум уже в сотне миль отсюда.

- Одно хорошо, - заметил я. - Брандобрас не прилетит.

- Верно, - кивнул Мерин. - Так что никуда нам от Гида не деться. Сворачиваемся и айда.

Мы собрали нехитрый скарб, оседлали лошадей и поехали дальше. Кутя, промолчавший все дрязги и свары, оживленно болтал и даже порывался петь. К моему большому удивлению, Мерин его не поддержал. Зато поддержала Матильда. Их двухголосие - звонко-переливистое и хрипло-рычащее - приятно оживляло путешествие, благо Кутя знал массу народных песен, а Тильда довольно быстро выучила Штушев гимн. Мерин летел впереди, показывая дорогу. Как он нам объяснил, он пользуется своей невероятной магической силой, однако я видел, как он мельком поглядывал на начавшее заходить солнце и что-то прикидывал в уме, после чего брал то вправо, то влево.

Когда снова появились жилища, мне сразу захотелось войти в первый же попавшийся дом, однако меня одернули.

- Неизвестно еще, кто там тебя поджидает, - предупредил Мерин.

- Может, твой Брандмейстер, - хихикнула Тильда.

- Я имел в виду, что Герман не знает тутошних правил и обычаев, - сухо сказал волшебник. - Зайдем в дом, который, как подскажет мне моя неуемная колдовская сила, будет безопасным. Да хоть в этот. - И Мерин указал на приятный голубенький домишко. - Он мне нравится.

- И мне, - сказала Матильда.

- А мне нет, - встрял Причард. - Слишком маленький. Надо заходить в большие дома. Там наверняка есть большие погреба. А в них - большие бочки.

- Знамо с чем, - кивнул я.

- С огурцами, - обиженно сказал Причард, но глаза его сверкнули.

Подойдя к дому, я взялся за дверную ручку и обернулся:

- Сначала я. Как позову - входите. Разведаю обстановку.

Обстановка в доме, прямо скажем, была не ахти какой. Даже совсем никакой. Одна комната, совершенно пустая, посредине которой стоял небольшой столик. Ища подвох, я тщательно его осмотрел. Ничего особенного - гнутые ножки, несколько выдвижных ящичков, порядком облупившаяся круглая столешница, под ней - перламутровая инкрустация. Я поежился - инкрустация так тщательно имитировала человеческие глаза, что, казалось, стол разглядывает меня - причем довольно-таки нахально.

- Нагляделся? - и ящик стола с лязгом выдвинулся. - За просмотр деньги платят.

Я шлепнулся на зад. Пол довольно твердый.

- Та-ак, - вздохнул стол. - И этот туда же. Ты куда попал, как думаешь?

- В Странну...

- То-то и оно. - И стол принялся расхаживать взад-вперед, раскачиваясь на ножках. - А еще удивляешься. Один мой знакомый жил по принципу "никогда не умывайся и ничему не удивляйся". Тебе советую придерживаться этого. Впрочем, умываться можно. А вот мне от воды плохо - древесина коробится, рассыхаюсь.

Я, как зачарованный, глядел, как "артикулирует", вдвигаясь и выдвигаясь, ящик под столешницей. Несмело протянул руку...

- Гам! - щелкнул крышкой стол и раздраженно добавил: - Без руки останешься. Ты, вообще, кто? По делу плутаешь или от дела лытаешь?

- Я - рыцарь Герман Фараморский, - представился я. - Нас целая компания. Мой оруженосец, моя сестра, мой друг-князь с ручным драконом и еще один друг - чудище-шестилапище. Нас сначала было двое, а потом - по нарастающей. Ехали мы на службу к королю Артуру, да вот закружило, завертело по дороге, ну сюда и вынесло.

- Само собой, - усмехнулся, показав деревянные внутренности, столик. А ты почему один? Где все?

- Да Мерин там им показывает какую-то стройку.

- Ну да, ну да, - равнодушно отозвался стол. - А ты чего тогда здесь? Стройка тебя не интересует?

- А что там строят?

- Дворец Брыкопочесаний.

- Чего?

- Брыкопочесаний. Там будущих супругов учат брыкаться и чесаться. Уже поженились одни - Бегущие.

- Это фамилия такая или звание?

- Фамилия. Муж - По лезвию, жена - По волнам. Еще вот двое на очереди Писаный Остряк и Записная Красавица.

Я помотал головой. Яснее не стало. Стол же вовсю чесал языком:

- Подъемным краном там работает Трехметровочка. Камни таскают, мусор убирают Клаус-на-Майне и Клаус-на-Вире.

- Один таскает камни наверх, - подхватил я, вникнув в суть дела.

- Другой всякую чушь кидает вниз, правильно, - одобрил столик. - А прорабом там Робин Зонт с грузом.

- С грузом чего?

- С грузом проблем, конечно. Руководитель все-таки.

На улице послышались голоса друзей. Стол встрепенулся.

- Как ты там сказал? Мерин? Знаю такого. Давай подшутим над ним - я замру, а ты делай вид, будто мы незнакомы.

Стол замер, я же задвинул его ящик и крикнул:

- Можно заходить, ничего страшного нет!

Друзья гурьбой завалились в дверь. Снаружи остался только Штуша, но голову просунул и тоже как бы присутствовал.

- А-а-а, вот ты где! - Мерин подскочил к столу и сделался вдруг важным и значительным.

- Сейчас покажу вам один фокус. - И он медленно и четко стукнул три раза в столешницу. Воцарилась тишина, которую нарушил голос Ико:

- Честно говоря, я думал, что сейчас появятся всякие вкусности, деликатесы. Есть такая сказка, ну, про блоху, что с того берега лужи...

- Мне нет дела до твоих вшивых блох! - рявкнул раздраженный волшебник. - Мне есть дело до этого полированного ископаемого! Почему оно не отзывается?

- Может, надо вежливо? - поддела Матильда. - Да и с Ико полегче - князь все-таки.

- А что, в столе кто-то живет? - вмешался Прич и полез в ящик.

- Не трогай! - крикнул я, но было поздно.

- Гам!

Мой любопытный оруженосец, подвывая, приплясывал на месте и дул на отбитые пальцы, а стол мерзко хохотал, раскорячив ножки.

- Боже, какие уши, - сказал он, отсмеявшись. - Суй их по одному в ящик - укорочу, доброе дело сделаю.

- Спасибо, не надо, - холодно сказал Причард, злобно глядя на разговорчивый предмет обстановки. - Сам бы тебя с удовольствием в печку сунул, твое место там!

- А твое место знаешь где?! - Стол полез в драку, хлопая крышкой, но мы их разняли и развели в стороны.

- Будет вам! - миролюбиво сказал Мерин (он-то как раз в драку не лез, никого не разнимал, а деловито тряс головой, стараясь определить по грому монет примерное их количество). - Столище, как жизнь?

- Как в сказке, - кисло сказала мебель. - Столешница растет, ножки усыхают. Никак жучков вывести не могу. Ты бы хоть колданул, что ли, по старой памяти?

- Успеется, - ответил великий мат. - Я вот тоже совсем устарел. Так скриплю, что ночи не сплю. - И в доказательство он так заскрипел суставами, что Тильду аж передернуло. - Мы вот тут, понимаешь, Вечного Гида ищем. Не в курсе, где его можно найти?

- Давно здесь сижу, - шумно вздохнул стол.

- И что?

- Скучно мне, - настырно сказал стол.

- Так чего? - Мерин уже бесился.

- Чего-чего, - неторопливо молвил стол. - Того. С вами... Хочется...

- А где гид, знаешь?

- Знаю. Но не скажу.

- Почему?

- С собой не возьмете.

- И не подумаем! - гаркнул Причард, потирающий пальцы.

- Тогда - доброго вам пути и скатертью дороженька. - И стол, закрыв все естественные отверстия своего тела, замолк.

- Доигрались? - хищно сказал колдун. - Тут-то вам и смерть найти! - и он нахохлился.

- Столик, - ласково позвала Матильда. - А хочешь, мы тебя помоем, отчистим, отполируем и накормим?

- Чем? - лязгнул крышкой стол. - Я не ем ничего. Подыхаю с голоду, а не ем. Потому что деревянный.

- А мух кто ящиком ловил? - поддел его маг.

- Да я игрался! - покраснел стол.

- Знаем, знаем, как ты игрался, - покивал Мерин. - А потом две недели от него падалью несет...

- Что?!! - и стол, раскачиваясь, побрел на струхнувшего волшебника.

Тут уже пришлось вмешаться мне.

- Да перестаньте! - и я отвесил столу оплеуху. - Он же старше, а ты лезешь!

- А что, если старше - и обзываться не грех?

- И ты, Мерин, заканчивай. У нас времени мало, а вы грызться вздумали. Пусть идет с нами, если хочет.

Волшебник пробормотал пару извиняющихся фраз, стол тоже повозил ящичком, оба пожали друг другу руки-ножки и продолжили дискуссию.

- Не видел я гида уже с месяц, - сообщил столик. - Как повел он экскурсию в Тигрованую Палату, так и сгинул.

- Один?

- Вместе с экскурсией.

Мерин поник. Стол выдержал театральную паузу.

- Но я знаю удивительный секрет! - сказал он торжественно. - Я! Знаю! Где! Главный Герой!

- Так это же меняет суть дела! - приободрился мат. - Вот ты нас к нему и отведешь!

- Запросто. Он в Стивнятнике гостит. Кстати, совершенно случайно наши дома движутся сейчас в одну сторону, поэтому дойти туда - раз плюнуть, - что стол и сделал, разметав кучу щепок по всему дому.

- Пойдем быстрее, а то никогда не известно, куда занесет через минуту. Пойдешь в Стивнятник, а вылезешь где-нибудь за Стухсом!

- Не дай Бык! - и стол посучил ножками.

- Да, вот еще что. Герман, - строго сказал волшебник, - я, конечно, поощряю инициативу...

- Что?

- Люблю самостоятельных, - холодно повторил Мерин. - Но вот Странна такое место, где разлучаться никак нельзя. Разбредетесь вот так: ищи вас потом, свищи. Кстати, ко всем относится!

Мы нестройным ревом выразили свое понимание. Мерин вынул из предусмотрительно открытого ящика стола ключ, выгнал нас всех во двор и тщательно запер входную дверь.

- Чего запер-то? - удивился мой сообразительный оруженосец. - Там же пусто, как у меня в животе!

- А стены? - удивился, в свою очередь, стол. - Некоторые, например, очень любят слизывать с них штукатурку. А ты можешь себе представить, как я буду штукатурить - рук-то нет!

Я прыснул, представив себе заляпанный стол в бумажной малярской шапке.

- Нанимать кого - денег нет, - развивал свою мысль стол. - А вот еще был случай: возвращаюсь как-то домой, это когда я еще дверь не запирал, а навстречу мне выходят Гриши с тачкой, полной паркетин и сумкой, полной чудес. Ох, я и пошел вразнос!

Столик сладко зажмурился от воспоминаний. Он резво семенил вровень со мной, чуть позади нас ехали остальные. Мерин, как всегда, мчался на посохе во главе компании.

- А что это у вас за Гриши?

- Да есть у нас тут такая ударная троица - Распутин, Двапутин и Трипутин.

- Тезки?

- Близнецы. Все трое - во: по шесть футов, бородища по пояс, а хулиганы отъявленные! Нажрутся водки и давай подмигивать.

- Кому?

- Всем. На драку нарываются. Но со мной шутки плохи!

- А что паркет?

- Да что... Сами обратно и уложили.

- Кстати, я тут спросить хотел, - подъехал поближе Ико. - Как ты запираешь двери без рук? Наговорами?

- Зубами, - отрезал стол.

- А у тебя есть зубы? - вытаращил глаза Причард и на всякий случай осадил назад.

- Нет. Это я так шучу.

Некоторое время я ехал, прислушиваясь не к разговору, а к собственным ощущениям. Поражало несовпадение того, что я видел (а видел я обычную пыльную дорожку, уходящую вдаль прямо передо мной), и тем, что чувствовал (а чувствовал я, что мы тихим шагом спускаемся куда-то под горку).

- Дорожка какая интересная, - высказал я свое мнение.

- Ага, - этим стол и ограничился.

- Почему едем вниз, когда нам прямо надо? Обманываете! Все жулики! заверещал Причард, тоже что-то почуяв.

- А это, мил друг, и есть та самая, Плохая Дорожка. По ней мы и катимся неуклонно вниз. Хорошо еще, что нам идти недалеко.

- Почему еще? - спросила Матильда.

- А то ты не знаешь, до чего докатиться можно! - и стол сделал круглые глаза.

Тильда намека не поняла, но все равно отстала.

- Есть еще ровная дорожка, - рассказывал стол. - Но по ней лучше не ходить.

- Это почему? - влез на этот раз Штуша. - Она же ровная!

- А потому, слон ты наш ситный, что идет себе ровная дорожка, а потом КОЧКИ! КОЧКИ! И в ямку - бух!

- А там сидит петух, - подхватил Мерин.

- Что за петух?

- Красный. И после вашего милого знакомства, кто увидит вас - тот сразу ахнет, и для кого-то жареным запахнет!

[Image007]

- Или вообще одни головешки останутся, - загробным голосом завершил ужасный рассказ стол.

- У меня от ваших шуточек голова кругом идет! - пожаловался Прич. - Все время думать надо!

- А мне нравится! - весело отозвался Ико. - Я люблю каламбуры. И думать тоже люблю!

- Так ты князь, тебе положено. - И Причард надулся.

- Да и мне здесь нравится! - восторженно подхватил Кутя. - Здесь так много интересного! И трава вкусная, хотя и необычная. У меня теперь в животе поет кто-то!

- Такую кудрявую травку слопал? - не оборачиваясь, спросил стол.

- Ага!

- Кобзон лекарственный. Теперь живот всю жизнь болеть не будет.

- А пение?

- Лет через тридцать само пройдет.

В это время перед моими глазами все поплыло, как бывает, когда потеряешь сознание. Но я ничего не терял, зато чуть не упал с коня. По счастью, лес неожиданно кончился, и из-за последних исчезающих деревьев выехало сразу несколько зданий. Тут же головокружение прекратилось. Да и не кружилась у меня голова, просто какое-то смущение (или смещение?) произошло в окружающем мире.

Между домами стоял мальчик. Очень толстый, в клетчатой рубахе, холщовых штанах и с леденцом в руке, который он облизывал с таким рвением, что весь замусолился.

- Салют! - прокричал стол.

- Здорово, - степенно ответил мальчик, вытаскивая изо рта конфету.

- Рекомендую, друзья! Малыш Стеклярусов, который живет над Гришей!

Малыш кивнул на соседний дом о двух этажах. В окнах первого мелькала устрашающая черная борода.

- Пойдем, - Мерин дернул стол за крышку. - Прости, Малыш, но мы спешим. А то этот паразит выскочит, и...

- Не выскочит, - самодовольно сказал столик. - Он меня боится.

- А вы в Стивнятник идете? - спросил Малыш. - Что там за сборище сегодня?

- Наверняка выпивка! - обрадовался Причард.

- Не сказал бы. - И Малыш вновь занялся леденцом. - Стихи, и все такое...

- Стихи - это, конечно, хорошо, - несколько разочарованно отозвался Прич. - Сам пописываю. Да вот, к примеру, из последнего: "На кладбище ветер свищет, сорок градусов мороз..."

- Замолкни! - хором приказали мы.

Оруженосец, обидевшись, продолжил читать стих шепотом на ухо безропотно кивающему Бозо.

- Я с вами не пойду, - сказал тем временем столику Малыш. - Рад бы, но они там лауреатство обсуждают, ну, Шнобелевскую премию. Не люблю я эту трепотню.

- Кто любит? - пожал плечами Мерин. - А Главный Герой уже там?

- М-гм.

- Вот его-то нам и надобно. А эту болтовню я уже триста лет слушаю, ничего. Споры, ссоры...

- И об этом я писал! - встрял Прич. - "Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет..."

- Да с чего это ты вдруг поэтом-то стал? - удивился я.

- Если они любят стихи, и у них есть выпивка, то я у них сойду за своего, - хихикнул Прич.

- Ты-то с ними столкуешься, - хмыкнул Мерин, заворачивая за угол дома Гриши и Малыша и стуча в дверь дома напротив. С той стороны послышались шаркающие шаги, лязгнул замок, и дверь отворилась.

ГЛАВА 5

Была у Героя плохая черта

Менял он, мерзавец,

не только цвета.

Из "Саги о Главном Герое"

На пороге стоял старичок вроде нашего Мерина. Только бородка клинышком, да глазки поуже. Одет он был странно: в халат и полотенце, которое было намотано у него на голову.

- Простите, - сказала Тильда, приседая. - Мы, наверное, вытащили вас из ванны?

- Приветствую, о юная звезда, - поклонился и старик. - Прошу вас, проходите вот сюда. Я сыр, но это дело поправимо. Издержки производства, как всегда.

- Здрав будь, Ходжа! - протиснулся вперед столик. - Ребята, это наш Ходжа Наполовин.

- А что, он всегда стихами разговаривает? - спросил я, когда мы вошли в прихожую. Все, кроме Ико, которому пришлось остаться на улице: Асьмушка услышал в речи старца слово "сыр" и разволновался.

- Он вообще мало разговаривает, - пояснил стол. - В основном - стихами, вот и боится, что плохо получится.

- Прошу в подвал, любезные друзья, - указал на лестницу вниз Ходжа. Туда проводником вам буду я. Сперва возьму вот только полотенце, а то я мокр и грязен, как...

И, махнув рукой, старик скрылся в одной из боковых комнат.

- Свинья, - закончил Причард. - А что, того полотенца, что у него на кумполе намотано, ему не хватит?

- Скажи спасибо, что он тебя не слышал, - проворчал Мерин. - Он мусульманин, а на голове у него не полотенце, а чалма, им так положено. А свинья у них - самое презренное животное, поэтому они свинины не едят и вина не пьют.

- Потому что виноград у них - самая презренная ягода?

- Возьми да спроси, тоже мне - знайку нашел!

- Ты же великий волшебник! - упрекнул Мерина оруженосец. - И обязан все на свете знать!

- А вот как дам между глаз посохом! - И маг погрозил зарвавшемуся Причарду кулаком. - Тогда узнаешь и про ягоды, и про грибы!

- Спросить нельзя. - И Прич повернулся к столу. - А непьющие люди - это тоже хорошо. Мне больше достанется. И еще. Можно задать вопрос? В подвал нам зачем? Вдруг нас там съедят злобные стивы?

- Не стивы, а Стивены, - поправил стол. - Они не кусаются, а собираются в стаи и сидят в подвалах. Заседают, так сказать. Для таинственности и эффекту.

Мне сразу вспомнилась башня Строфабора... У кого какие закидоны: один карабкается на вышку, другой под землю залазит...

Мы спустились по лестнице и отворили тяжелую дверь. Нашим глазам предстало просторное помещение без признаков мебели, но зато заполненное народом...

- Устраивайтесь на полу, - шепнул нам Мерин и тут же и уселся. Хорошо, хоть пол у них был устелен роскошным ковром. Вот на нем как раз и сидели многочисленные обитатели Странны и оживленно беседовали.

- Чувствую: кто-то из-под кровати ползет! - возбужденно рассказывал лягушкообразный мужчина. На носу его притулилась интересная конструкция из проволоки и двух стеклышек напротив глаз. Причем левый глаз его смотрел на собеседника - вислоносого грустного человечка с бородой, правый же пристально изучал нашу компанию, ввалившуюся в комнату.

- И так всю ночь? - посочувствовал ему Мерин.

- Ну! Я на кровать - он с кровати! Я с кровати, он - на кровать!

- Так ты отпили от кровати ножки!

- Я ему то же самое посоветовал, - пробормотал вислоносый. - А он-тка!

- Ну, отпилил! - хлопнул ладонью по ковру разноглазый. - Теперь меня все ночи напролет преследует кошмарная фантазия - Блин На Ножках! Только он под кроватью и помещается.

- Так это не блин, а блюдо на паучьих лапах! - вмешалась в разговор Матильда. - А бородатого комара размером с собаку у вас в шкафу, случайно, нет?

- Того, кто сидит у меня в шкафу, - взволнованно ответил лягушкообразный, - лучше бы вам вообще никогда не увидеть! Стивен. - И он галантно припал к сестриной ручке.

- Мы, в общем-то, почти все тут Стивены, - разъяснял он нам, как-то незаметно став центром всеобщего внимания. - Этот, - указал он на своего печального собеседника, - Стивен Спился.

Причард молниеносно схватил вислоносого за руку и так долго тряс, что чуть не оторвал совсем.

- Я - Стивен Куин. - И он распахнул пиджак и показал всем татуировку на груди, изображающую лебедя в короне и окружающих его разнообразных ужасных существ, из которых знакомыми мне были только львы.

- И что это значит? - робко спросил Ико.

- Кто знает, тот поймет, - туманно отозвался Куин.

- А вон тот дядька в углу под одеялом? - спросила Тильда.

- Тот-то? Стивен Сон. Он почти все время спит, а уж сны-то у него просто жуть!

- Берегись одноногого! - взревел Сон, подскочив на месте, и тут же, рухнув обратно, снова захрапел.

- Это бред или предупреждение? - поинтересовался я.

- Не бери в голову, но прими к сведению, - поднял палец Стивен Куин. Я заметил, что на кончиках пальцев у него - твердые мозоли. Интересно, чем он по жизни занимается? Орехи фундук пальцами давит?

- А вы, никак, Мастер Со Щелкающими Пальцами? - задал вопрос Прич (вечно он успевает первым!).

- Нет, на это у нас есть еще один Стивен. Сиганул.

- Куда? - забеспокоилась Матильда. - Не расшибется?

- Не должен. Он знаешь, какой бык? Все время сигает в разных местах, потом приходит и хвастается. Вчера с Кафелевой башни сиганул: только его и видели. Ну, все, думаем, гикнулся Стивыч. Ан нет: полежал немного, оклемался и куда-то усигнул опять. Я так воодушевился, что повесть сотворил: "Роддом диких насекомых". - Он вытащил из-под ковра пухлую пачку листков. - Могу рассказать, если кому интересно. Желающие есть?

- Не спешите, - прошептал стол. - Пойдет расписывать свое графоманство - поди заткни его потом.

Тильда же открыла рот, в ее глазах ясно читалась мысль: "А при чем тут роддом?" И Прич уже раскрыл рот, чтобы спросить: "А что такое роддом?" И я уже раскрыл рот, чтобы заткнуть их обоих. И Куин уже раскрыл рот, чтобы начать объяснения, как вдруг из угла (не того, где спал Сон, а из противоположного) капризно донеслось:

- А я вот сижу тут и жду, когда же меня представят!

- Здорово! - подпрыгнул стол. - Ну, ты меня и напугал!

Мерин только приветственно махнул рукой, увлекшись беседой со Стивеном Спился. Кажется, они говорили о драконах. Бородач вскочил на ноги и теперь увлеченно топтал воображаемых врагов, время от времени разевая рот и издавая скрежещущий рев (я сразу забеспокоился об Ико с Асьмушкой - как они там? Не унесло ли их на сотни миль?). Замерев с одной поднятой ногой, Спился уныло осведомился:

- Ну, и как прикажешь тебя представлять? Кто ты у нас нынче?

- Точно не знаю, - смутился тот, что был в углу. - Смотрите сами.

И из тени на свет вышел высокий сухопарый человек в смешной помятой шляпе с цветком и с трубкой в зубах.

- Главный Герой, - отрекомендовался он. - Можете звать меня Капуцином. Хотя не люблю я этого прозвища. И кто его придумал? Я за это, кому следует, еще уши оборву!

- Так как же вас звать-то? - пожал плечами я.

- Зовите уж Капуцином. Пока. Тем более, что скоро я поменяюсь и, кем буду потом, еще не знаю. Одно ясно - очередным Героем.

Тильда прыснула.

- Герой-то должен быть вот с такими мускулами, - показала она. - Вот с таким мечом, раздвоенным подбородком и минимумом мозгов.

- Как у меня, - вставил Прич.

- Еще меньше.

- Меньше не бывает, - покачал головой я.

- Лучше меньше, да лучше, - огрызнулся Прич.

- Я - Герой не по жизни, - печально сказал Герой. - Я - Главный Герой всех книг, которые когда-либо были или будут написаны. Поэтому я меняюсь еще быстрее, чем наша несчастная страна.

Я взглянул повнимательнее - и правда, за то время, пока он с нами разговаривал, его высокая шляпа превратилась в берет с пером, на нем оказался смешной костюм, к поясу пристегнут длинный тонкий меч, и он, полусогнув ноги, висел в воздухе. Под ним маячил призрак рыжего ледащего коня.

- Бона, как косит лиловым глазом, - опасливо сказал Прич. - Небось, лягается.

- Но-но-но! - угрожающе прогудел Герой. - Смеется над конем тот, кто не осмеливается смеяться над его хозяином!

И он потянул из ножен свой смехотворный меч.

- Кланк, - сказал мой меч, и фитюлька Героя развалилась на две части. Тот с укором поглядел на меня и заглотил обломки один за другим. На голове его теперь была чалма, как у Ходжи Наполовина, и он значительно посмуглел. Его костюм практически полностью исчез, и слабонервная Тильда поспешила отвернуться.

- Ну вот, - хлопнул его по плечу Мерин. - Коренной обитатель столицы Странны - града Танелорна. Как туда добраться без Гида, конечно, не знаешь?

Герой виновато развел руками. Он посмуглел еще больше и был теперь совсем черным, с кучерявыми волосами и золотым кольцом в ухе. Руки его сами тянулись к горлу Тильды, поэтому он, дабы никого не пугать, сунул их под мышки.

- Пойду наугад, - сказал он. - В конце-то концов, я туда приду, хотя Гид привел бы быстрее.

- Делать нечего, - вздохнул волшебник и повернулся к нам. - Придется идти с ним.

- Прямо сейчас? - удивился я.

- Ты как? - спросил Героя маг.

- Путь довольно долгий, - пожал плечами тот. - Собирайте припасы - да и пойдем. А чего тянуть-то?

И Герой потрепал по бесплотной морде странным образом не исчезнувшего рыжего четвероногого призрака.

ГЛАВА 6

Чего-то мохноногое

торопится -бежит.

Из "Рифмованного бестиария мифических животных"

Тянуть было чего. Пока мы добывали снедь, паковали сумки и вьючили животных, Прич успел наклюкаться вместе с грустноносым Стивеном до абсолютного опупея и белой горячки. Теперь он замотался в конец ковра и гонял чертей. Стивен Куин уселся рядом с ним и принялся записывать пьяный бред оруженосца. Тому же, помимо рогатых гадов, мнилось что-то воистину страшное: кошка, вылезающая из чьего-то живота, обезьяна, бьющая в тарелки, скалящий зубы черный маг на вершине темной башни, а также было еще что-то про заброшенный караван скелетов, но об этом я мог только догадываться.

Спать мы легли поздно в комнатах, любезно предоставленных нам хозяином дома. Но сначала, конечно, поужинали. Асьмуху вдоволь накормили сыром, а кони и Штуша подкрепились отменной сочной травой.

Не успел я задремать, как в мою комнату ввалился Ходжа Наполовин с лютней, которую он назвал "Звездная дойна", и заявил (естественно, в стихах), мол, как он слышал, я поэт, и он просто обязан спеть мне свою новую песню о ста тридцати куплетах на сон грядущий. Следующие два часа он просидел на полу, скрестив ноги, заунывно воя бесконечную песнь и время от времени скребя пальцами по струнам своей дойны. Через каждые пять куплетов он заботливо интересовался, не мешает ли он мне своими недостойными виршами. Только природная деликатность не позволила мне взять Ходжу за шиворот и спустить с лестницы в подвал. Титанических усилий мне также стоило не заснуть и иногда одобрительно кивать Наполовину.

Наконец он допел, встал, поклонился, вытянул руку ко мне и внушительно продекламировал:

- Как только появился ты на свет, судьба тебе сказала: "Ты - поэт!"

- Спасибо, - ответил я. - А теперь...

- Так скрашивай же людям путь далекий, как в темной мгле поднявшийся рассвет! И долго будешь тем любезен ты народу...

На этом слове я все же отключился и не заметил, как он вышел из комнаты. Спал я долго и поэтому чуть не прозевал тот упоительный момент, когда пошли будить Прича, вооружившись ведрами с водой. Я вовремя проснулся, иначе меня бы окатили тоже. А так - я схватил ведро, и следующие полчаса мы с удовольствием гоняли верещащего оруженосца, на бегу теряющего остатки хмеля. Стивен Куин очень огорчился, что Причард уезжает, и попросил оставить его на пару дней.

- Это же кладезь сюжетов! - восторженно приговаривал он.

- С удовольствием бы, но... - отказался я.

- В смысле? - почесал в затылке Куин.

- Пригодится еще, - пришел на помощь Штуша. - Мы им откупаться будем, если в плен попадем.

- Тоже верно. - И Стивен отстал.

В приподнятом настроении мы попрощались со Столом (Мерин даже всплакнул, вытирая краешком бороды глаза) и отправились в путь.

- И долго будешь тем любезен ты народу, - бормотал я себе под нос.

- Что чувства добрые ты дойной пробуждал! - раздалось сзади. Я обернулся. За мной ехал мрачный Ико. Я стал хохотать.

- Тебе смешно, но ты-то хоть поспал, - проворчал князь. - У Асьмуха после этого ихнего сыра живот разболелся, он весь вечер икал. Я пока его укачал, тут и Ходжа ко мне приперся. А заснул я только на рассвете.

- А как сейчас Асьмушка-то? - спросил я.

- Все так же.

И Ико показал на семенящего рядом и икающего дракончика. С каждым иком его подбрасывало в воздух и из ноздрей вылетали язычки пламени. Но тут помог Штуша. Он нашел еще одну кудрявую травку и скормил ее Асьмухе. Теперь у них из животов глухо пели в унисон уже два кобзона лекарственных. Мы пытались вслушиваться, но так ничего и не разобрали, только Мерин уверял всех, что слышал нечто вроде "где-то далеко у маменьки в саду созрели вишни", Причард его оборвал, пояснив, что вишни-то, вообще-то, созрели в саду у дяди Вани, после чего затянул скабрезную песнь. Некоторое время я терпел, но, когда пошли интимные подробности про какую-то баню, не выдержал и заткнул пасть раскричавшегося оруженосца латной перчаткой.

- Хорошая была перчатка, - с сожалением сказал я.

- Капитанская? - придирчиво спросил меня Мерин.

- Не знаю, что ты имеешь в виду.

- Ну, это значит - самая лучшая!

- Тогда не капитанская. Лучшие из лучших - забрал в поход папа, лучшие из худших - взяла Хрунгильда, а мне досталась последняя, третья пара.

- Значит, не жалко? - маг кивнул на оставшуюся перчатку.

- В общем, нет.

- Так бросай ее!

Я кинул перчатку через плечо. Раздался короткий вскрик. Виновато оглянувшись, я увидел Главного Героя, укоризненно светившего на меня фонарем под глазом.

- Извини, - покаянно сказал я и даже попытался вырвать у себя пару волос. - Не посмотрел, куда кидаю.

- А вот интересно, был ли хоть один Герой с фингалом? - задумался Герой, прикладывая тяжелую и холодную перчатку к синяку.

- Настоящие герои все с фингалами, - утешил его я и прибавил старую поговорку: - Шрамы украшают мужчину.

- Но укорачивают его жизнь, - грустно добавил Герой.

- Берегись! - вдруг завопил Штуша, который шел в авангарде. - Сюда какая-то пакость катится!

Я вытащил меч.

- Убери его, - сказал Герой, отдавая мне перчатку. - Пакость эта мне знакома и не опасна. Главное - молчите. Я сам с ней разберусь.

Неизвестная мохнатая дрянь клубком подкатилась к нам, завертелась на месте, развернулась и оказалась маленьким существом с крысиной мордочкой, на которой шевелился длинный горбатый нос и поблескивали желтые глазки.

- Значица так! - тоненько заскрипела нечисть. - Вам пгедписано получить визу на выезд из Стганны! Погядок получения знаете?

- Да, - отозвался Герой, свешиваясь к ней со своего прозрачного коня.

- А то, может, объяснить чего?

- Не надо, - сухо сказал Герой.

- Надо! Тгадиция! - Тварь откашлялась, вспушила мех и затарахтела: Пагаггаф пегвый. Необходимо добыть Копию цагя Соломона. Пагаггаф втогой. Обязательно завегить ее Пегсиком с Печатью. Пагаггаф тгетий. Сдать ее в Палатку Могды не позднее, чем чегез тги дня. Вопгосы есть?

- Нет, - Герой, как всегда, был краток.

У Прича явно были вопросы, жалобы и предложения, причем самые разнообразные. Я для верности заколотил ему пасть второй перчаткой.

- Гаспишитесь! - из своих шерстистых недр нечисть извлекла огромную конторскую книгу. Герой быстро черкнул в ней, и тварь, пропищав: "Счастливого пути!", вновь завилась волчком, превратилась в мохнатый шар и укатилась по дороге в ту сторону, откуда мы пришли. Главный Герой шумно выдохнул и скомандовал:

- Отомри!

- А почему нельзя было говорить? - робко спросил Ико.

- Да, что это еще за гадость такая картавая? - поинтересовалась и Тильда.

Причард мрачно жевал перчатки.

- Отвечаю сразу обоим, - молвил Главный Герой. - Это была Голль Пререкатная. Катается по Странне и всякие вести собирает да разносит. А разговаривать с ней - да и при ней тоже - не рекомендуется. Прицепится к слову и давай пререкаться, не отцепишься от нее потом. А букву "р" не произносит в силу этнических особенностей...

- Еврейка?!! - вскинулся Причард, в мгновение ока избавившись от перчаток, которые, вылетев из его рта, шмякнулись об голову Героя, где мгновенно образовались две лиловые шишки. - То-то я и смотрю...

- На себя посмотри! - рявкнул я. - Тоже мне - оруженосец-сионист!

- Их всех надо бить! - убежденно сказал Причард.

- А если они - тебя? - ехидно сказала Тильда.

- А меня-то за что?

- А потому что ты - британец. Они, может, бриттов не любят.

- Так чего же в них хорошего? - пожал плечами Прич.

- А если они к нам хорошо относятся? - укоризненно сказал Ико.

- А я к ним - плохо! - Прич был явно расположен к перепалке.

- Сменим тему, - попросил Ико. - Герой, а почему она мохнатая? Ее же Голль зовут!

- А ты попробуй по дороге голышом покататься, - фыркнул Герой.

- А почему у еврейки такое странное имя - Голль? - удивился Прич.

- А потому что она не еврейка, - пожал плечами Герой. - И не "она" к тому же. Средний род.

- У-у... - Причард погрустнел, но тут же вновь приободрился. - Слышь, а что это с тобой?

И правда, Герой помаленьку преображался. Из шишек на его лбу прорезались рога, и вообще он стал получеловеком-полубыком.

- Золотое? - с уважением поинтересовался Прич, трогая пальцем кольцо у него в носу.

Герой возмущенно взмыкнул.

- А кого нам надо поймать? - вспомнил я. - Какую-то копию...

- Не какую-то, - кисло сказал Герой, - а Копию царя Соломона...

- Еврей? - вскинулся унявшийся было Причард.

- Простая копия. Но, в общем-то, да, - кивнул Герой.

- Тогда будет охота, - потер лапы мой хищный оруженосец.

- Трудновато будет, - уныло продолжил Герой. - Бегают споро, да и хитрые очень. Ну, нас много, отловим.

- А где они водятся?

- Где обычно водятся цари? Во дворце. Или в замке. У тебя есть замок?

- У меня на замках ничего нет, даже на сапогах застежки. Не подойдут?

- Не, нужен замок. Ну, раз нету, то и не надо. Идите собирайте дрова.

- Это еще зачем? - удивился резкому переходу я.

- Надо. Потом объясню. И еще нужна сеть. Руками не поймаем, копии скользкие. Веревки-бечевки взяли?

- Взяли. - И Тильда вытянула из своей котомки внушительный моток.

- Тогда вяжи.

- Я?!! - оскорбилась Тильда. - Я не умею. Не женское это дело с силками возиться. Я лучше за дровами пойду. Германа отпускать нельзя - он опять с каким-нибудь деревом в загадки играть будет. Вот он пусть и вяжет. - И коварная сестрица в момент улизнула, прихватив с собой, как тягловую силу, Ико и Штушу.

- Так я тоже не умею, - запоздало сказал я.

- Я научу, - кротко заявил Главный Герой. Он опять преобразился: на нем была полосатая рубаха, огромные, с раструбами, сапоги, шляпа, спускавшаяся полями ему на плечи, и из какой-то грубой ткани штаны и камзол. Еще он имел трубку и длинную пеньковую бороду. На шее его была привязана дохлая птица. Воняло гадостно, и я поспешил отодвинуться.

- Знаешь, - нервно сказал я, - пускай лучше Мерин наколдует.

- Мерин тебе наколдует, - хмыкнул старый Герой, но уступил дорогу приблизившемуся магу.

- Да, вот еще что, - вспомнил я. - Мерин, ты мне как-то обещал объяснить смысл курения и откуда оно вообще взялось.

- На вопрос ответить могу. А вот насчет колдования - это без меня. Сил не осталось. - И его глаза алчно сверкнули. - Позолотишь ручку?

- Нечем. Попроси у Ико.

- Монеток бы взять у Ико, - нараспев сказал маг. - Да Ико за ворота ушел. Съел бы волшебник щи - да Матильду с дровами ищи!

- А вопрос? - напомнил я.

- Ах, да. Дело было так. Далеко отсюда, за морями-океанами, живет народ невиданный, краснорожий...

- Знаю, - отмахнулся я. - А смысл?

- Вдыхай и выдыхай, - развел руками маг.

- А польза?

- Почти никакой...

- Ничего подобного, - возразил Герой, по своему обыкновению, изменившийся. Теперь он был небрит, одет в серый халат и в серые же штаны. На голове его прочно сидела оранжевая вязаная шапочка, а глаза нехорошо блестели. - От курения сплошная польза. Мозги прочищает, приятная легкость в теле образуется, да еще и бабам нравится, - он подмигнул диким глазом.

- Только он тебе забыл сказать, - послышался спокойный голос Ико, вернувшегося с кучей хвороста, - что от незатушенной самокрутки бывают пожары; а еще послушай, как он дышит - натуральный морж!

- Это еще что за тварь? - оскорбился Герой.

- Это вроде слона, - пришел к нему на выручку Штуша, выплюнув бревно, которое тащил в зубах вслед за Ико. - Только плавает много и отдышаться подолгу не может.

- Не оскорбляйте меня, - кротко сказал Герой. - Я же вас не оскорблял.

- Тоже мне - обидчивые, - презрительно сказала Матильда. - А сеть ваша где?

Герой и волшебник смутились и принялись сноровисто вязать сеть.

- А вы пока стройте из дров шалаш, - пыхтя, указывал Герой.

И шалаш, и сеть закончили сооружать одновременно. Герой вынул ножик из кармана и вырезал на бревне: "Дровец выездов". На краю поляны он прочертил длинную линию и написал на ней:"Граница".

- Теперь карауль, - сказал он мне. - Как побежит - набрасывай сеть, а мы навалимся. Смотри, не упусти момент! Пересечет границу - все, пиши пропало!

Некоторое время все было спокойно. Мы уже устали ждать и раззевались, как вдруг из шалаша выскочил человек с отчаянно грустными глазами, короной на голове и огромными сумками в руках. Путаясь в полах расшитого золотом халата, он кинулся к границе. Но мы были начеку: я набросил на него сеть, а остальные скопом накинулись на сопротивляющуюся копию и повязали ее.

- Ломайте дровец! - приказал Герой. - А то сейчас как побегут - не остановишь, а нам только одна нужна!

- Может, еще отловим? - воинственно раздувая ноздри, поинтересовался Прич. - В запас.

- За двумя волками погонишься - тебя же и съедят! - покачал головой Главный Герой. - Давай ломай!

- А если с этим что случится? - не отставал упрямый оруженосец.

- Будем правильно себя вести - ничего не произойдет.

Копия Соломона барахталась на земле, суля всем сокровища царей земных за то, чтобы развязали путы и ослабили оковы.

- Можно, я его сумки пока проверю? - алчно спросил Причард. - Может, там опасное что...

- Все испортишь! - ударил его по тянущейся лапе Герой. - Он только этого и ждет, на нашу жадность надеется. Не трогай сумки и не обращай на него внимания, вот и все. Кто из вас самый бескорыстный?

- Кутя, - отозвался я. - Ему ничего, кроме еды, не нужно.

- Разве что хобот, - засмущался Штуш. - А так - и правда, ничего.

- Ну, пошли тогда искать Персик. А ты, мой шестилапый друг, оставайся сторожить. Вперед, во Хрюктовый сад!

По дороге в Хрюктовый сад нам встретилось еще нечто Пререкатное, на этот раз очень толстое и по имени Коль. Узнав, что нас предупредила более шустрая Голль, Коль огорчилась и затеяла распри грубым каркающим голосом, но мы уже были ученые, на придирки не отвечали, и Коль разочарованно укатилась, затянув хрипатым голосом: "Ста-арый дедушка Коль бы-ыл веселый коро-оль!"

Во Хрюктовом саду было очень много хрюканья и фруктов. Под деревьями лежали огромные свиньи и маленькие поросятки, и фрукты падали прямо в их свинячьи пасти.

- Поймаем свинку? - загорелся обжора Прич и кинулся к деревьям. Через минуту ему пришлось вернуться и с огорчением признать, что не только копии царей в этой стране очень проворно удирают.

- Удовлетворимся фруктой, - сказал он и мигом набил пасть ягодами и яблоками.

Мы отыскали Персик с Печатью (точнее, это была даже не печать, а отвратительно-синий треугольный штамп с надписью "уплочено"). Мерин боязливо осведомился, не ему ли придется платить, и, получив отрицательный ответ, успокоился. Затем мы двинулись к нашей стоянке, где томился в ожидании Штуша. Там Герой торжественно скормил персик царю, и пресловутая печать синим светом засияла уже на лбу правителя.

- У кого какие травмы, раны, ушибы, - заговорила копия приятным бархатным тенором, - подходите излечиться. Фармакологическая фирма "У Соломона" поможет всем и каждому, - она замолчала и начала сначала: - У кого какие травмы...

- И что нам теперь с ним делать? - боязливо спросила Тильда.

- Ну, во-первых, организуем привал, вон сколько времени провозились, почти ночь уже, а утром видно будет.

Мы послушно привалились, поели фруктов и легли спать, убаюкиваемые мягким голосом копии. Дежурили, как всегда, по очереди. Во время своего дежурства я, ковыряясь в земле, случайно раскопал приваловские миллионы, но, к сожалению, представляли они собой не золото-брильянты, а пресловутые колючие крышки с красно-белыми надписями. Выкопав крышки, я улегся на них, чтобы никому не достались, и тут же уснул. И привиделись мне девки страстные, чудища безобразные, инкубы проклятые, числом пять, одна другой краше, да подмигивают, да облизываются, да бесовскую песню поют, да приговаривают: "Джана! Рейшан! Некст!", а потом как бросятся на меня... Сам не помню, как проснулся, но вскочил, увязал все крышки в старую рубаху и утопил в ближайшем озерце к чертовой матери!

ГЛАВА 7

Поле, прусское поле,

дас дер нихт геклапт,

ди тотен хосен!

Из германской баллады

Наутро, едва продрав глаза, мы обнаружили, что неподалеку от места нашей ночевки раскинулся небольшой шатер.

- Палатка Морды, - потер руки Герой. - Хватайте царя - и айда!

Мы с Ико взяли верещащую копию под микитки и поволокли к шатру. Следом, бледный от искушения, Прич тащил царевы сумки. Внеся Соломона в палатку и сгрузив вместе с его добром на пол, мы завертели головами, осматриваясь. Внутри шатра было довольно красиво, по стенам висели коврики с изображением одной и той же ужасной морды с косматыми бровями. Но как следует осмотреться мы не успели. Из воздуха с негромким звуком "ПУ!" возник небольшой столик, но не тот, с которым мы уже были знакомы, а новый, красивый и блестящий. По столешнице его, упираясь подбородком, растеклась громадная, складчатая и бровастая физиономия - та самая, что была на ковриках.

- Добрый день, - поздоровался Герой. - Копия царя с печатью, как положено-с!

Морда согласно прикрыла глаза и в тот же миг все с тем же звуком "ПУ!" исчезла вместе со столиком, палаткой и злосчастным царем. Мы же стояли в лесу, и в ногах у меня, где еще недавно шевелилась копия, лежала наша сеть. Я нагнулся, дабы ее поднять, и обнаружил, что на руке моей отвратительно синеет - как штамп на персике - мерзкая цифра "11". На поверку, такие же цифры оказались у всех моих спутников. Даже у животных.

- Число Заверя, - пожал плечами Главный Герой. - Обычное дело. Визу нам заверили и пропускают. Пошли!

- А почему "11"? - пристал настырный Причард.

- А ты пересчитай нас по головам, - отозвался Мерин. - Сколько будет?

Прич принялся считать, тряся губами. Как ни считал - выходило десять. Он всех замучил, выясняя, кого же не хватает, а потом оказалось, что он забыл посчитать себя. Ему на это грубо указали, он обиделся и дальнейший путь провел в гордом молчании. Какое счастье!

Зато вот Герой с Мерином отнюдь не молчали. Более того, волшебник чрезвычайно надрывно исполнял какую-то сагу на непонятном языке, а потом, завидя что никто этому особо не рад, поерзал на посохе, приосанился и предложил:

- А ну-тка, грянем нашенскую!!!

И мы прослушали от них с Героем несколько странных народных песен типа: "Там Вдали за рекой зажигает огни", "Саван уморит с вещами бокал" и "Болеет страус одинокий в тумане горя под грибом". Ико, после того как запасы песен иссякли, пошарил в карманах, выудил кой-какую мелочь, "покормил" ненасытный колпак Мерина и заявил:

- Все! Теперь задаю вопросы!

- Да-да, - довольно кивнул маг. - Задавай-задавай.

- Во-первых, кто вдали зажигает огни?

- Вдали и зажигает, - отозвался почему-то Герой (волшебник досадливо поморщился). - А зовут его Сильвандир и Сальтеадор.

- Два имени?

- Конечно, - перебил его Мерин. - Он считает, что их двое. По четным числам он - Сильвандир, по нечетным - Сальтеадор. Тот, который без стелек, тот выше. И спорят все время, кто из них первый сказал "э". В принципе, разницы-то между ними особой нет. Вот только у одного усы закручены кверху, а у другого - торчат в стороны. Он был художником по металлу, а сейчас преподает зажигание фонарей и поджог жирафов. "Лучше буду педагог, так солиднее", - говорит. Только они у него все время разбегаются.

- Фонари или жирафы?

- Ученики. Боятся, что он и их когда-нибудь подожжет.

- Кстати, то, что их двое - не редкий случай, - встрял Герой. - Вот, скажем, мэр Танелорна (города, куда мы идем) - тем же самым страдает. Но с ним совсем все плохо - инфлюэнция.

- Об этом потом, - отмахнулся Мерин. - Так вот, Вдали живет за рекой в области, называемой Фонарния. Там же и ученики его живут. Впрочем, какие они ученики, - так, баловство одно. Хронически больные, причем безнадежно. Так их и зовут - "Хроники Фонарнии". Жуткие типы! У одного - осенний каннибализм, у другого - предчувствие гражданской войны, один страшнее другого! Вдали их рисует по четвергам.

- А почему по четвергам?

- А потому что в пятницу нельзя, у него их семь. А потом четверг. А потом опять семь пятниц.

- А как же остальные дни?

- А больше нету, - выкрутился Мерин. - Переходим ко второму вопросу.

- Хорошо. Кто такой страус?

- Птица. Ужасно ногастая, летать не умеет, зато бегает быстро, и перья у него смачные. Яиц не несет, но из них выводится.

- А кто несет яйца? - удивился я.

- Страусихи. - И Мерин гадко захихикал.

- Не обращайте внимания, - вмешался Герой. - Это он дает понять, что монетки еще нужны. Я вот вам сам расскажу без всяких денег. Итак, представьте: перед вами - знойная пустыня. Почти голая, почти безжизненная, но!...

Следующие полчаса Герой рассказывал какую-то байку про загадочного страуса и таинственного грифа, который, как оказалось, тоже птица - полная противоположность страусу. Тем временем лес кончился, уступив место бескрайнему полю. Герой соскочил со своего рыжего призрака, и тот с печальным ржанием растворился в воздухе.

- Советую всем разуться, - сказал Герой и, плюхнувшись на землю, принялся стаскивать с себя обувь. Но как раз в этот момент его облику приспичило превратиться во что-то элегантное и красивое, и поэтому на одной геройской ноге сидел роскошный ботфорт, а на другой - маленькая хрустальная туфелька. Ну, с ботфортом проблем не было, а вот туфельку несчастный Герой рвал с ноги, как больной зуб. Ни в какую!

- Эй, кто там свободен, помогите! - взмолился наконец он.

- Я свободен, - отозвался Мерин. - Раз заплатить нечем, так и быть, помогу бескорыстно. Цени мою щедрость!

- Ценю, - прохрипел Герой, и они вдвоем вцепились в подлую туфельку.

- А ты чего не разуваешься? - спросила Матильда, шевеля затекшими пальцами ног.

- Зачем? - удивился Мерин и подпрыгнул, повиснув в воздухе и дрыгая ногами. - По воздуху, аки посуху!

- Ого! - раздался крик. Это Герой повис вниз головой, так как Мерин, взмыв в воздух, забыл выпустить его ногу. - Тише дергай! Нога не казенная!

- Балда ты, Гера! - огрызнулся смущенный маг. - Надо было ногу сразу тридцать третьего размера делать, не мучался бы!

- А я? - озабоченно спросил Кутя. - А Асьмух? И кони? Нам как?

Асьмушка согласно пустил дым из ноздрей, а Бозо - неизменную слюну. За шиворот Причарду, разумеется, который до сих пор возился с застежками на сапогах. Прич с проклятьями вскочил, погнался за конем, запутался в плаще и упал. В моем плаще, между прочим. Хороший у меня был плащ, салатового цвета. Но потеря плаща не стоит того удовольствия, кое я получил от вида ползающего в пыли оруженосца. А тут и Бозо воспользовался моментом, подскочил к обожаемому хозяину, ткнулся мордой ему в лицо и радостно фыркнул, обдав обожаемого хозяина многочисленными пенными брызгами.

- У этого коня сап, храп или и то, и другое? - спросил Ико.

- Он с детства такой, - сказала Матильда. - У него аллергия на все сразу - вот и течет отовсюду, откуда может течь.

- Так с нами-то что? - повторил вопрос Кутя.

- С вами все просто, - отмахнулся Герой, - вы без обуви. - И он захромал к полю. Женская его нога, с которой все-таки стянули башмачок, была значительно короче, но и значительно красивее. - Пошли.

- Куда? - спросила Матильда, все же направляясь за Героем.

- Не куда, а по чему. По Речистому полю. Оно терпеть не может, когда по нему ходят, а особенно в обуви. Даже песня такая есть: "В Речистом поле вожди босые". Про меня, если хотите знать.

Герой мгновенно покраснел, но не от стыда или удовольствия, а просто так. На голове его появился странный головной убор из орлиных перьев, орлиным же стал и нос, заметно вытянувшийся.

На границе леса с полем, прямо на траве, лежал самый обычный плетеный коврик.

- Между прочим, там написано: "Вытирайте ноги", - вдруг сварливо сказало поле.

- Выти... райте... Ага, понятно! - И мы, тщательно вытерев о коврик ноги, лапы и копыта, вступили на тропинку, ведущую напрямик через поле. Тотчас же тропинка откашлялась и хорошо поставленным голосом начала вещать:

- Дорогие танелорнцы и гости столицы! За отчетный период в девять страннодней произошли следующие значимые и не очень события, которые мы представляем вашему вниманию! Ведет программу аналист и спазмолитик...

- Вату! - скомандовал Мерин.

Герой кивнул и раздал всем по куску мягкой белой штуки.

- В уши суйте эту вату, - сказал он. - Уболтает ведь до смерти. Уж Речистое такое - все слова да разговоры. Не заткнете уши - сразу оглушит вас тропинка.

Вату в уши засунули даже лошадям.

- В повод лошадей ведите, - посоветовал Герой. - Испугаются и мигом убегут от вас лошадки. Что, пешком ходить по свету?

Поле меж тем бубнило и бубнило на разные голоса.

- А ты как же? - спросил Ико Мерина, невозмутимо полировавшего лунки на ногтях шелковым платочком.

- С полем Мерин однолеток, короче - ягода одна, - невозмутимо откликнулся краснокожий Герой. - Неизвестно только, кто кого уболтает первым.

- Не "кто уболтает", - высокомерно отозвался волшебник. - А "стороны пришли к дружескому соглашению"!

- Хау, - кивнул Герой, засовывая в каждое ухо по огромному клоку ваты.

Мы последовали его примеру, после чего вся наша глухая босоногая команда двинулась в путь. Впереди, паря в паре футов над землей, летел Мерин. Судя по его оживленной артикуляции, они с полем вовсю дискутировали. Меня разобрало любопытство, и, набравшись смелости, я вытащил вату из одного уха... Мерин с полем пели на два голоса песню про "веселый разговор", и это было жутко и страшно. Я поспешно заткнул ухо и больше не рисковал.

Идти молча было невыносимо скучно. Поле оказалось ровным и серым, так что обозревать окрестности тоже интереса не вызывало. Так что я начал сочинять про себя стихи: "Полюшко-поле, полюшко, широко поле, едут да по полю герои, эх!" И как раз после "эх" на землю упала огромная черная тень. Я поспешно выковырял из ушей затычки и услышал обрывок отчаянного крика Героя: "...ись! Перелетная сума!"

Потом нас всех сверху накрыло чем-то темным и пыльным. "Конь - на обед, молодец - на ужин", - подумалось мне. Темнота сразу запахла яблоками, шерстью и библиотекой, и я так удивился, что потерял сознание...

ГЛАВА 8

Раз уж попал в навоз - сиди и не чирикай! А если зачирикал - ну и навоз

ты после этого!

Из народной мудрости

Очнулся я оттого, что где-то мерно капала вода. Спустя пару минут я понял - где. Она капала мне на лицо. Я заморгал и поднялся, растирая воду по лицу и шее. "Заодно и умылся", - мелькнула мысль. На этот раз мы оказались в настоящей темнице: любо-дорого глядеть, не то что друидская клетка! Мои спутники мрачно сидели вдоль стен и чесались. Я тоже стал чесаться: по мне явно что-то прыгало.

- До нас здесь держали кого-то весьма блохастого, - раздраженно подала голос моя сестрица.

Несмотря на то, что сидели мы на охапках относительно сухой соломы, холодно было отчаянно. Тильда закутала ноги в юбку, мы же поджимали под себя красные, как у гусей, лапы. Только Герою было относительно хорошо: он превратился в медведя и теперь лежал, свернувшись в клубок и поминая добрым словом человека, которому пришло в голову написать книгу, где главным героем является медведь.

- На каждого медведя есть свой охотник, - завистливо сказал Причард.

- Все-таки хапнула нас Сума, - не слушая злобных завистников, принялся объяснять Герой. - Если б раньше ее заметили, успели бы в разные стороны разбежаться. Сума бы растерялась, может, все бы и обошлось...

- Если бы да кабы, во рту бы росли зелибобы, - огрызнулся Мерин.

- А это еще что? - поинтересовался Кутя. - Это едят?

- Съесть-то можно, - хмыкнул волшебник. - Да только он первый тебя завалит и съест.

- Эх, где-то теперь мои сапожки? - вздохнул Прич, поднимая обеими руками левую ногу к лицу и ожесточенно дыша на нее. Волна отвращения прошла даже по загривкам лошадей. Один Бозо глядел на властителя своих дум с немым обожанием.

- Еще поесть бы! - жалобно сказала Тильда.

Ико порылся в карманах, извлек пяток орехов и протянул ей.

- Припасы наши сгинули, - рассудил маг. - Так что кушать нечего. Хотя я не хочу кушать. Я пить хочу.

- Да, попить бы не мешало, - кивнул я.

- Будем слизывать влагу со стен! - бодро предложил Причард. Ответом ему было всеобщее порицание. Мой беспристрастный оруженосец не обратил на это ни малейшего внимания - дело привычное.

- Дураки вы все, - объявила Тильда, когда мы закончили сгибать Причарда в бараний рог и выбивать ему бубну. - Кто-нибудь из вас знает, где мы и как отсюда выбраться?

- Я знаю, - пожал мохнатыми плечами Герой. - Мне-то от этого не легче!

Штуша приполз ко мне в угол и улегся рядом со мной. Я засунул под него ноги. Сразу стало теплее и спокойнее.

- Я боюсь, - прошептал он мне на ухо.

- Ну уж не надо, - отозвался я, потрепав его за шею. - Давай так сделаем: ты меня будешь греть, а я за тебя бояться буду.

Штуша кивнул и закрыл глаза.

- Находимся мы, друзья-товарищи, в Закольцованном замке, - рассказывал тем временем Герой. - В логове ужасных миноделов и отвратительных сыноваров. Перелетная Сума хапает для них одиноких прохожих...

- Да уж, одиноких, - фыркнул Ико. - Пять душ, не считая мелкой живности!

- Это он про меня? - приоткрыл глаз Штуш.

- Нет, про Прича. Спи!

- А зачем мы им сдались?

- Ну, положим, не сдались. Положим, нас коварно захватили...

- Не придирайся к словам! - рявкнула Тильда.

- Для опытов мы им нужны, - покладисто ответил Герой. - Для испытаний новейшего, секретного оружия. Милитаристы отъявленные!

Как бы в подтверждение его слов где-то невдалеке здорово громыхнуло.

- Ну и как же нам отсюда спастись? - скуксилась Тильда.

- Стена - мокрая! - воодушевился Прич. - Стало быть, где-то рядом вода! Может, даже за стеной! Сломаем ее и уплывем к... В Камелот!

- Сам придумал или кто подсказал? - осклабился Мерин.

- Даже если бы там была вода, - задумчиво сказал Герой, подперев лапами голову. - И даже если бы мы сломали стену, все равно - мало ли в хмари плавает тварей?

- Стихи? - удивился я.

Герой приосанился, но это стоило ему шкуры. Перестав быть медведем, он стал худым длинным молодым человеком с острыми чертами лица. На голове его возник берет с пером, а в руках - лира. Именно так и выглядят поэты, подумал я. Герой пару раз дернул за струны: звуки получились пронзительные и тоскливые.

- Вопль души, не нашедшей покоя, - фыркнул волшебник.

Главный Герой сник. Его берет сморщился, поблек и превратился в капустный лист. Герой стянул его с головы, сунул в рот и захрустел на всю темницу. Лира же постепенно уменьшалась в размерах и наконец, зашипев, истаяла.

- Так какие твари плавают в хмари? - спросил Ико.

Герой икнул и вытащил изо рта перо.

- Разные. Осьмирук, например. Или Вставные Челюсти. Так обработают своих не узнаешь!

- Рассказать бы об этом Стивену, - мечтательно сказал Прич. - Ну тому, что про гадости пишет. Сразу бы забыл свой Блин-на-ножках.

- Лучше Носатому, - вмешался Мерин. - Ему нужнее.

- Или вот Квакула, - продолжал рассказ Герой. - Это такой черт-кузнец. Повадился, сволочь, луну воровать, чтоб в темноте можно было летать и кровь у людей потихоньку сосать. Вот как-то однажды зимою - хвать! И никто ничего не заметил. А в другой раз Квакодил солнце в небе проглотил!

- Гера выглянул в окно, - подхватил Мерин. - Все на улице темно!

И пошла декламация. Герой и Мерин вскочили и увлеченно начали разыгрывать сценку на тему краденого солнца. Завершилась она эффектным разрыванием пасти Мерину, после чего чтецы, тяжело дыша, плюхнулись на пол.

- Ясно, - кисло сказал Прич. - А вот, скажем, рыба?

- Какая рыба?

- Ну, свежая рыба, живая!

- Что? Водится ли здесь рыба? Не успевает завестись, как съедают!

- Кто?

- Кто-кто? Мы! - раздался голос от двери.

Мы повернулись.

На пороге стоял форменный злодей из детской сказки: кровожадный, беспощадный и черноусый.

- Это самое, - хмуро сказал он тонким голосом. - Пленники, в общем-то...

- А ты кто такое? - нахально спросил Прич.

- Я, это самое, старший минодел, в общем-то, - пропищал усатый, прислоняясь к косяку. - А вы, это самое, мясо.

- Для кого? - побледнела Тильда.

- Не для кого, в общем-то, а какое. Это самое, пушечное.

- Это он про меня? - приоткрыл глаз Штуш.

- О да, мой юный друг, - кивнул я. - На сей раз именно про тебя.

Минодел забеспокоился.

- И про него, - показал я на Асьмушку, угрожающе расправившего крылышки и пустившего струйку дыма из ноздрей.

Минодел замялся.

- А также о нас и о присутствующем в наших рядах великом волшебнике Мерине, - закончил я.

Минодел поежился.

- Куть, что у тебя там было такое ядовито-прожигающее? - вежливо спросил Ико.

Штуша завозил носом.

- Эй, Василек! - ласково сказал он тюремщику. - Ну-ка, пей киселек! Цвета зеленого, вкуса соленого, чай, не в детском саду, не отравишься!

- Твое? - шепнул я Куте. - Что же молчал?

- Не мое, - отозвался Штуш. - Еще с детства заучил. Маме очень нравилось.

Минодел стал отступать, засучивая рукава.

- Предупреждаю, - глухо сказал он. - Я, в общем-то, просто так не дамся!

- Налетай, ребята! - ликующе завопил Прич. - Пятеро на одного - мой раскладец!

- Между прочим, расклад перед боем, - отозвался Мерин, - расклад перед боем, расклад перед боем не наш!

За спиной старшего минодела выросло десятка с два таких же, как он, разбойников, правда, без усов, но с бородами или здоровенными баками. Причард увял и уполз куда-то в угол, по-видимому, жаловаться Бозо на жизнь.

- Завтра, это самое, испытание, - поделился усатый. - Новая мина, в общем-то. Бьет, это самое, наповал!

- А Наповал не против? - забеспокоился Герой. - Если его убьют, кто про лебедя на пруду петь будет?

- Могу и я. - И Мерин, выставив бороду, заныл по своему обыкновению: А белый ле-ебедь на пру-ду-у играет с раком в чехарду-у!

- Тебе, в общем-то, слова не давали! - рявкнул фальцетом минодел, которому подмога явно прибавила бодрости духа. Потом, испугавшись собственного порыва, он поковырял носком сапога пол и застенчиво сказал: Хоть поешьте, это самое, напоследок-то.

Двое его подручных внесли стол, на котором находились блюдо с хлебом и кувшин с водой. Лошадям тоже досталась вода и несколько охапок сена.

- Мы хоть и злодеи, в общем-то, - сказал минодел, - но не варвары. До, это самое, завтра!

И команда головорезов удалилась, громко топая и хором свистя похоронный марш. Это мне так показалось, что похоронный, а Мерин с его относительно музыкальным слухом подтвердил, что марш. В полном унынии мы преломили хлеб и принялись за еду. Прич вылез из угла и схватил горбушку.

- Что надо сказать? - строго спросила Матильда, хлопая его по руке.

- Кому? - проворчал оруженосец, набивая рот. - Ну ладно, спасибо.

- Пожалуйста, болван! - отозвался стол.

ГЛАВА 9

Запекая в пирог лестницу, проверь - не слишком ли он вкусен?

Из пособия начинающему спасателю

- УРРРРА! - закричал я и сам себе заткнул рот, так как к нему уже протянулись гневные лапы присутствующих.

- Как ты нас нашел? - спросил Ико.

- Это не я, - отказался от чужой славы столик. - Это все Гид. Он все-таки вернулся со своей экскурсией целый и невредимый, правда, пьяные все были в стельку: вместо Тигрованой палаты Гид привел их в Виногратую. Ну, а как Гид протрезвел, мы за вами поспешили, добрались до Поля, оно и рассказало, как дело было. Ни в какую не хотело открывать, где захоронены ваши припасы и обувь, да Гид на то и Гид - найдет, что ни спрячь! Теперь Речистое на нас в обиде. А мы глядим на небо - летит Перелетная сумка в осенней дали голубой! Она была так любезна, что донесла нас до самого замка. Затем я имел с ней приватную беседу, так что она теперь ищет перелетные лоскутки на заплатки.

И стол хищно щелкнул ящиком. Из него вывалились какие-то неаппетитные клочья.

- Ну что, пошли? - деловито спросил он.

- А ключ? - сурово спросил Герой. Был он теперь с бородой, в камзоле, с гербом на груди и штанцах-пузырях, да вдобавок еще и с алебардой. Клю-у-уч! - заревел он вдруг. - Клю-у-уч!

- Э, - открыл средний ящик стол.

Там ключ и лежал.

- Запасной, - пояснил стол, задвигая ящик. - Спрятан был в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в волке, волк в царевне, царевна в темнице во хрустальном во гробу...

- Тоже в темнице? - встрепенулся Прич. - Может, найдем? Я бы на ней женился тогда!

- После того как из нее выковыряли столько всяческих вещей, вряд ли она годится для женитьбы, - ядовито заметила Тильда.

- Тем более что она - царевна, - поднял палец Герой. - А единственный царь, которого мы здесь знаем, - Соломон.

- Боже упаси! - И Причард зарылся с головой в солому.

- Открываю! - предупредил Мерин, который все это время ковырялся ключом в замке, который вдруг щелкнул, и дверь отворилась.

Мерин сделал шаг назад и сказал:

- Ох.

- Чего охаешь? Это самое, ключ давай сюда, - тонким голосом потребовал усатый минодел.

- Это самое, не отдам! - вздернул бороду маг.

- Не отдашь? - поразился минодел. - Давно, это самое, в лоб не получал?

- Давно, - кивнул Мерин. - А слабо один на один сразиться?

- По-честному? - подозрительно спросил заточитель.

- Ну!

- Давай, в общем-то! - размял руки усатый. - Налетай!

- А при чем тут я? Герман у нас рыцарь, с ним и дерись! - И волшебник захихикал.

- Вот уж спасибо, - горько сказал я. - У меня и меча-то нет. Кто-то, помнится, обещал мне его достать?

- Да? - сухо отозвался Мерин. - Не помню. Кто?

- Я бы напомнил, - процедил я, - да некогда. Драться надо.

- На кулачках! - подпрыгивал минодел, складывая каждую ладонь в кулачок размером с говяжий бок.

- Да ты что, очумел? - спросил я.

- Ага, это самое, боишься? Бойся!

- За тебя разве что, - сказал я и зевнул. - Зашибу ведь ненароком. Я-то знаешь какой? Семерых махом одних зашибахом! Сам Тролль-с-Битой мне кузен двоюродный по материнской линии! Я за завтраком съедаю барана, а за обедом быка! Или двух, если все за слава богу.

- Да ну? - усомнился усач.

- Помажем? - хладнокровно спросил я, скрестив на груди руки (дабы унять в них предательскую дрожь). - Если мы выигрываем - ты нас отпускаешь восвояси, а свою супер-мину испытываешь на каком-нибудь другом дураке.

- Лады, в общем-то, - сказал тюремщик, пожимая мне руку. - Разбейте кто-нибудь, и прошу, это самое, в Патронный зал!

Тильда с криком: "Кия!" рубанула ладонью по нашим рукам, и мы гуськом вышли в коридор. По коридору вдоль стен стояли миноделы и кровожадно на нас поглядывали.

- Да, вот еще что! - вспомнил я. - И чтобы нам вернули наше оружие, наших лошадей и дали припасов с вашего стола!

- А ручного крота в коробочке вам, в общем-то, не надо? - ехидно поинтересовался усатый. - Ладно, так и быть. Я сегодня добрый и благородный!

И он приосанился. Потом обеспокоенно спросил:

- Верите, что я благороден?

- Верим, верим, - сладко пропела Тильда.

- То-то, - успокоился минодел и потрепал ее по щеке. - Это самое, мы уже пришли.

Он распахнул тяжелую дубовую дверь со стальными полосами, и мы прошли в обширную залу.

- Осторожно! - предупредил минодел. - Не курить, не сорить, песок не разбрасывать, шумовые сигналы подавать, в общем-то, строго воспрещается. На пороховой бочке сидим, эти самые, граждане!

- А что такое порох? - спросил я.

- Порох - это такой волшебный порошок, - разъяснил усач.

- А, - вспомнил я. - Это в котором вся сила?

- Именно. - И минодел посмотрел на меня с уважением. - Много знаешь, в общем-то?

- В общем-то, не слишком, - поспешил уточнить я, так как знал присказку о тех, кто много знает, и что с ними в конце концов бывает.

- А как тебя зовут, хозяин ласковый? - спросила Матильда подхалимским голоском.

- Усиков, в общем-то, - засмущался минодел.

- Хороший ты мужик, Усиков, - с чувством сказал Ико. - Отпустил бы ты нас, а?

- Не имею физической возможности и, это самое, морального права, заученно ответил Усиков. - Мину надобно испытывать. Наши мины - самые минные мины в мире, в общем-то!

- Так это же зверство изуверское! - вскричала Матильда.

- Вовсе это не зверство, в общем-то. Вовсе это научный эксперимент, защищался Усиков. - Все четко, все документировано, ни шагу, это самое...

- А мы никуда и не идем, - пожал плечами я.

- Ни шагу, говорю, без фиксации!

- А если мы выиграем соревнование, то на ком пытать-то будешь?

- Делов-то, - отмахнулся Усиков. - Это самое, сыноварам подбросим. Впервой, что ли?

- А они как? Не возмущаются? - заботливо осведомился Кутя.

- Ну их совсем, - плюнул с досады минодел. - Они, думаешь, лучше нас? Скажите спасибо, что я вас, это самое, сторговал. Они, в общем-то, даже с потерявшимися миноделами не церемонятся: поймают, усыновят и сварят в котле - тоже старая песня.

- Бьется в тесной печурке сыно-ок! - нервно пропел Мерин.

- Вот именно. - И усатый минодел потер руки. - Ну, это самое, драться будем?

- Еще чего, - фыркнул я. - Ты первый начал, стало быть, оружие выбираю я, понял?

В гулком сумраке Патронного зала отчетливо скрипело: наш тюремщик пытался осознать и постичь.

- Ну, в общем-то, это самое, - неуверенно сказал он и с подозрением уставился на меня.

Я же свистал и разглядывал фрески. Судя по подписи, на них было изображено "Застолье по случаю завершения испытаний". Застолье было столь ужасно, что даже Вдали со своими часами и предчувствиями залез бы на самый высокий фонарь и отказался бы с него слезать до конца дней своих.

- Моя работа, - скромно сказал главный минодел, завидев мой живой интерес.

- Мне нравится! - похвалил Причард. - Особенно вон тот юный лорд, обозревающий свои окровавленные руки.

- Это ноги, - поправил Усиков. - Причем не его, в общем-то.

- А, какая разница! - отозвался оруженосец. - Все равно красиво.

- Ребятки, искусством займемся попозже, - призвал к порядку я. - Сперва подкрепиться бы... Усиков, я придумал! Спорим, что я съем больше тебя раза в три!

- О! - обрадовался тот. - Вот это я понимаю, в общем-то! Вот это я люблю. Это самое...

- Хватит, - отрезал я. - Тащи еду!

Ус хлопнул в ладоши, но ничего не случилось. Он хлопнул два раза, но опять ничего не произошло. Тогда зааплодировали мы все, но и тут не вышло.

- Ах, да, - спохватился минодел. - Мы же вчера на нашем поваре очередную мину опробовали.

- Кто же вам теперь готовит?

- Самообслуживание, - проворчал Ус и поплелся, видимо, на кухню.

Мы терпеливо ждали, хотя Причард уже успел выстучать гулкое эхо в полу.

- Там у нас склад, - пояснил Усиков, внося в залу огромный столище, ломившийся от еды. За ним проследовали остальные миноделы.

- А я - что, я - ничего, - убрал руки Прич. - Люблю на досуге по полу постучать!

- Ты, это самое, не стучи, а то я тебя по голове постучу, с меня спрос маленький, вас тут еще много, в общем-то.

Оруженосец забрался под брюхо Бозо и застыл.

- Ха! - сказал я, глядя на яства. - И только? Чхи-чхи, плев-плев. Это мне на закуски. Даже сестре моей на один зуб.

Матильда, заранее облизываясь, подошла и уселась за стол.

- Жульничать, это самое? - холодно вымолвил Ус, погрозив мне кулаком. Не проведешь, в общем-то. Додик, подойдите!

От стены отлепился один из миноделов, размером со Штушу и примерно с такой же пастью.

- Это вот наша, эта самая, гордость, - похлопал его по плечу Усиков. Давид его фамилие. Забил, в общем-то, из пращи сыновара Голиафа. А тот раз в десять больше его был и вот с такой дубиной, это самое, с шипами! Да вот она, в общем-то, посмотрите сами.

Я осторожно повернулся. То, что стояло в углу, и что я ранее принял за колоду для колки дров, оказывается, и было дубиной!

- А шипы он отломал, чтобы в зубах ковыряться, - предупреждая вопросы, ответил старший минодел. - В общем-то.

Меня прошиб холодный пот.

- Тиль, пусти меня, - попросил я. - Дай лучше я...

- Спокуха, - веско сказала сестра и взвесила на руке свиную ножку.

- Так вон же рожа какая же, - еще раз попытался образумить Тильду я.

- Отработано. - И сестрица ловко заправила за воротник салфетку.

Додя поглядел на нее с уважением и свистнул. Еще один минодел поднес ему простыню, которую обжора и запихал за ворот.

- Даю отмашку! - громовым пописком взвыл Усиков. - В общем-то, на старт! Это самое, внимание! Ма-а-арш! - голос его сорвался и петухом улетел куда-то под потолок.

- ...ое...али! - просипел старший минодел и махнул платочком. Состязание началось.

ГЛАВА 10

Веселое застолье:

кто пьет, кто поет,

кто на зубах похрустывает.

Из якобы народных поговорок

Не желая быть свидетелем позорного поражения сестры (она же мне потом этого не простит!), я зажмурился, повернулся и пошел, куда глаза не глядят. Шел я, пока не уткнулся носом в теплую Асьмушкину чешую. Я обнял его, а он принялся мурлыкать мне на ухо.

- Я тоже хочу, - раздалось с другой стороны, и ко мне прижалось большое шерстяное и пыльное. - Ты не волнуйся, - сказало оно Штушиным голосом. Матильда только вошла во вкус, а половины яств на столе как не бывало.

[Image008]

- Это Дод все съел, - отозвался я, шмыгая носом. - Быть нам нынче в котле у сыноваров.

- Моей маме это бы не понравилось, - задумчиво изрек Кутя. - Я ж как-никак ее единственный сын. Надеюсь, еще повидаемся.

- Я тоже надеюсь, - вздохнул я.

- Да уж, вы бы с ней нашли, о чем поговорить.

- С кем? - вздрогнул я.

- С моей мамой, а то с кем еще?

- Да я про свою говорю, - пояснил я. - Хоть и не единственный, а все равно обидно, ежели не свидимся.

Внезапно за моей спиной стало очень тихо. Даже слишком. Смолкли подбадривающие вопли и свист миноделов, не верещал Причард, даже Мерин не распевал про свой таинственный "фугас". В зале эхом раздавался только чей-то тихий плач.

- Пора утешать, - отлепился я от дракона.

- Пора, брат, пора, - пропыхтел кто-то над ухом.

Я вытаращил глаза: передо мной стояла Матильда! Правда, толще обычного раза в полтора, с разводами всех цветов радуги на платье, лоснящимися от жира щеками, смеющимися глазами и чьим-то недоеденным крылышком или ножкой в руке.

- Под конец пришлось туговато, - сообщила она, отдуваясь. - Но тут они принесли ФАЗАНОВ!

Она взмахнула частью птичьего тела, и миноделы, стоящие по стенам, попятились.

- А кто плачет? - прорезался у меня голос.

Никому отвечать не пришлось: я и без того все увидел. За столом, бессильно уронив голову и обмакнув темные кудри в масло, плакал Додя.

- Не стоило ему начинать с блинов, - поведала сестрица. - Чтоб кушать за троих - тут надобно уменье!

Да, черт возьми! Скоро все тут будут стихами разговаривать, один я, тупорылый, ни единой строчки за все путешествие выдавить не могу!

- Славу пою я Матильде, великого Фенриха дщери, - злобно начал я, опасаясь, как бы меня не перебили. - Смело с Афиной Палладой можно сестрицу сравнить! В ужас повергла врагов недогрызенной ножкой фазана! Быстро сложили оружье коварные гады у ног.

- Ошибочка, - подняла палец Матильда. - Непонятно, у чьих. Если у своих - зачем? Если у моих - мог бы и получше расписать.

- У наших, общих, - выкрутился я.

- А как же лапы? - показала на Штушу Тильда.

Я запутался.

- Давайте я спою, - предложил Мерин.

- Нет! - хором сказали мы, но было поздно: старец уже встал в позу и заголосил:

Кто может сравниться с Мати-ильдой моей!

Хей!

Сверкающей пламенем че-орных очей!

Хей! Все!

И он откланялся. Мы захлопали: первый раз волшебник спел то, что нужно, к месту и кратко.

- Спасибо, господа, - присела Матильда в реверансе, а потом грозно повернулась к совершенно убитому Усикову. - Давай выпускай нас отсюдова!

- А доедать, это самое, кто будет? - пропищал тот. - Ишь, накидали костей!

- Не так, - погрозила пальцем Матильда и гаркнула: - Что есть в печи, на стол мечи!

- Ну ладно, - понурился старший минодел, а я поразился: сколько же в моей, такой вроде родной и знакомой, сестре помещается еды?

- Эй, налейте нам кубки! - распоряжался Причард.

- Да набейте нам трубки! - поддержал его Мерин.

- Да зовите своих скрипачей-трубачей, - заключил Ико. - Люблю музыку!

Один Герой, который все это время молчал, предложил:

- Прич, а не предложить ли им новое состязание - по питью?

- Идея! - дурным голосом заорал оруженосец.

- Вырву кадык! - пригрозил я. - Обойдешься. Пей так.

И Причард стал пить так. И мы стали пить. И есть. Конечно, предварительно договорившись с Усиковым насчет нашего выхода на волю.

- К сожалению, это самое, - объяснял нам Ус уже наутро, когда мы собрались в путь и стояли у главной двери, - все, что я вам могу пообещать, так это то, что не буду испытывать на вас, в общем-то, оружие и отпущу вас на все четыре стороны.

- Ах ты лгун! - накинулась на него Тильда.

- Я тут, это самое, ни при чем, - развел руками минодел. - Замок-то Закольцованный, то есть, взят в магическое кольцо. И из него никто, кроме нас, коренных, выйти не может. Ведь у кольца, ведь у кольца, - пискляво запел он, - нет ни начала, ни конца! Ха-ха-ха! - зловеще засмеялся он и тут же виновато понурился.

- Ха, - уныло сказал стол.

- По крайней мере, я путей на волю, в общем-то, не знаю, - вздохнул наш гостеприимный тюремщик.

- А я знаю. - И из темного бокового прохода вышел маленький лысенький старикашка.

- Вечный Гид! - И Герой, бросившись вперед, схватил его и стиснул в объятиях. - Вот он - тот самый мальчик, что сунет в дырку в плотине свой пальчик! Ему и больно, и смешно, а мать грозит ему в окно!

- Ты меня с кем-то перепутал! - засмеялся старичок. - Про меня вот что: "Давайте-ка Вечному высосем глаз!" - "Не надо, ребятки, я выведу вас!"

Он вырвался наконец из цепких лап Героя и оглядел всю нашу компанию.

- Все потому, что я вечно всех вывожу на верный путь. Так сказать, "вывожу один я на дорогу". Один я такой, ничего не поделаешь. А вот еще был случай: разорвал я руками свою грудь и вырвал из нее горящее сердце...

- Ой! - испугался Усиков. - Пожалуй, это самое, я пойду. Вы, чувствую, с ним не пропадете.

- А может, с нами пойдешь? - хлопнул его по плечу Герой. Минодел повернулся к нему и заорал. Герой представлял собой что-то невообразимо мерзостное, с синими щупальцами на гладко выбритом лице. Мы же остались безучастными. Что поделаешь - привычка...

- Нет, - сглотнув, вымолвил Ус. - Уж лучше вы к нам.

И он быстро-быстро побежал по коридору. В самом конце он остановился и обернулся.

- Это самое, - донеслось до нас. - До свидания, в общем-то.

Вечный Гид откашлялся.

- Знакомиться не будем, - сказал он. - Времени слишком мало, а вас слишком много.

- Ну, до Танелорна хоть ты нас сможешь довести? - взволновался Герой.

- А чего вести-то? - небрежно ответствовал Гид, открывая ближайшую к нам дверь. - Вперед и с песней!

Из открытой двери рванулся навстречу нам ослепительный свет. Я заморгал, взял под уздцы Вадика и шагнул в дверной проем, услышав, как за моей спиной Мерин погмыкал и затянул таинственную песню на непонятном, но очень знакомом языке:

Трежа дис ю вонс ту вир тугезер

Кип ол май лов форевер,

Пи Эс: Ай Лов Ю!

Ю! Ю! Ю-у-у!!!

Часть третья

ТАНЕЛОРН: ГОРОД ТЫСЯЧИ ДВЕРЕЙ

ГЛАВА 1

Шизофрения, как и было предсказано.

Из школьных сочинений

- Ну что же вы! Айда с нами!

Но столик и Вечный Гид, словно сговорившись, покачали головой и крышкой.

- У вас теперь своя дорога, - печально сказал Гид. - Герой вас проводит дальше, докуда сможет, конечно. Удачи вам и прощайте!

- Прощайте, - эхом отозвался я. В горле стоял ком.

- Не поминайте лихом, - проскрипел стол. - Приятно было познакомиться.

- А уж нам-то, - вздохнула Матильда.

- Пора, пора, - торопил всех Герой. - Идемте!

И мы гурьбой зашли за дверь, которая тут же гулко захлопнулась за нами.

Ослепительный свет. И песок. Мы стояли посреди пустыни. Перед нами в небо вздымалась огромная арка. За ней лежал город. Ветер гнал песок по его пустынным улицам.

- Танелорн, - раздался печальный голос Героя. - Вечный город на перекрестке времени и пространства.

Я глянул на Героя и аж присел от неожиданности. Рядом глухо охнула Тильда. Мы уже как бы привыкли к его переменам во внешности, но эта побила все рекорды. Перед нами, положив руку на рукоять меча, стоял высокий бледный рыцарь в развевающейся алой мантии.

- Я - дома, - сказал он, и во лбу его блеснул камень, черный и страшный. - Теперь я - не Главный, а Вечный Герой.

- Все вы тут вечные, - проворчал Причард. - Хоть бы один простой нашелся.

- Так и город-то не обычный. - И Герой, стряхнув с мантии песок, пошел в арку. Длинные белые волосы его развевались по ветру. Нам ничего не оставалось, как последовать за ним.

За аркой обнаружились дубовые ворота, в которые Герой начал стучать сначала рукой в латной перчатке, потом - рукоятью меча, потом повернулся спиной к воротам и принялся лупить в них пяткой, крича:

- Макмур! Открывай! Герой пришел!

- И незачем так орать, - раздался ворчливый голос, и над воротами показалась чья-то лысоватая голова. - Я и в первый раз прекрасно слышал. Кто там?

- Макмур До, это я, твой хозяин! - нетерпеливо закричал Герой, сверкая красными глазами. - Ты что, меня не узнал?

- Вас-то я узнал, сэр, - сварливо отозвался Макмур До. - Но этих джентльменов, даму и непонятных существ вижу впервые. А чужих пускать не велено.

- Да кем не велено-то? - прорычал Герой. - Мной и не велено! А теперь я тебе велю их впустить!

- Так-то оно так, но...

- Макмур До, - начал сердиться Герой, - ну ты же не хочешь, чтобы эта юная леди оставалась в столь поздний час на проезжей дороге?

Макмур До, заслоняя глаза от яркого солнца, пристально вгляделся в пустыню.

- Никакой опасности не вижу, - заключил он. - Так что вас, хозяин, я с удовольствием впущу, а этих людей - нет. А ежели они чего-нибудь стибрят? И вообще я их не знаю...

- Да знаете, знаете, Макмур До! - раздался веселый голос Мерина. Вспомните ту игру в королевский крокет в прошлом месяце!

- Мистер Мерин! - расплылся в улыбке лысоватый. - Что же вы мне сразу не сказали, что это вы? Тут такой песок... Вот продемонстрировали бы мне ваш коронный магический слева, я бы вас сразу узнал!

- Изволь, - коротко ответил Мерин, вскидывая посох, с кончика которого сорвался шар огня и ударил прямо в лысину сторожа. Макмур До с криком исчез. Через некоторое время ворота отворились. За ними стоял невысокий толстенький человек в смешном тряпочном костюме и при окладистой черной бороде. Он с подозрением посмотрел на нас.

- Не коммунисты? - строго спросил он, обращаясь, по-видимому, ко мне, Причарду и Тильде.

- Какое там, - гордо отозвался я, не поняв, о чем идет речь. - Мы Рыцарь и К°!

- Ага! - подпрыгнул бородач. - Вот вы и попались! Что такое "Ко"?

- Компания, - пожал плечами я. - Я - рыцарь, а это моя компания.

- Вот и ладно, вот и хорошо, - кивнул Макмур До. - А то я коммунистов как-то не очень...

- А рыцарей?

- Рыцарей - нормально.

- А какая разница?

- Ну чего ты пристал?

Макмур повернулся и побрел по улице, взрывая ногами песок. Мне же ужасно захотелось посмотреть хотя бы на одного коммуниста и узнать, за что их так не любит бородач.

- Смотритель города, - вполголоса разъяснял нам Герой. - Тот самый, с раздвоением личности...

- Ты же говорил, у него инфлюэнция! - капризно сказал Причард.

- У меня инфлюэнция? - обернулся Макмур До. - У меня - инфлюэнция! Ха! - И он зашаркал дальше.

- Об этом вслух не говорят, - прошептал Герой. - Инфлюэнция не у него, а у второй его ипостаси. Сейчас нам повезло: другой не пустил бы, мало того - мокрого места бы не оставил!

- В смысле? - потребовал уточнения Ико.

- В том смысле, что их все-таки двое. Дневной и ночной. Граница полночь. Если с дневным Макмур До еще можно договориться, то от ночного Макмур После - лучше держаться подальше! Применяет оружие!

- Так нас же больше! - удивилась Тильда.

- В том-то и дело! Вы не знаете его оружия: распыляет на атомы!

- Не знаю, что это, - поежился Кутя. - Но звучит страшно.

- А выглядит вообще омерзительно. - И Герой пнул песок, подняв на мгновение бурю в пустыне. - Вот примерно так.

- Да-а, - Матильда поглядела в небо. - До полночи еще далеко. Работай, арап, работай, солнце еще высоко!

- Оно никогда не заходит, - сообщил Герой.

- А сколько же сейчас времени? - испугалась сестра.

- А это мы сможем узнать только у Больших Солнечных Часов. Макмур До как раз туда и идет. Не терпится ему распылить вас на атомы.

- А тебя?

- А меня он не тронет, я местный. Но за вас будет обидно, - утешительно сказал он.

Так как Макмур До уже исчез из виду, Герой зашагал быстрее. Мы, чтобы поспеть за ним, оседлали живность. Последовали бесконечные повороты бесконечных улиц меж одинаковых домов. Когда у меня уже начала кружиться голова, мы наконец выехали на гигантскую площадь, вокруг которой было построено что-то типа амфитеатра с множеством дверей, а посреди песчаной площади торчал обычный шест. Под шестом, пригорюнившись, сидел маленький смотритель.

- Полдвенадцатого, - сообщил он нам. - Жаль.

- Мне пора, - сказал Герой. - Макмур До вам расскажет, что делать дальше, только постарайтесь успеть до полуночи.

Он попрощался со всеми за руку, но на Ико почему-то задержался.

- Печальная судьба ждет вас, молодой человек, - тихо сказал он. Будьте мужественны.

И Герой подал князю шлем с небольшими крылышками по бокам.

- На счастье, - изрек он и зашагал к краю площади. Дойдя до амфитеатра, он поднял в прощальном приветствии шестипалую руку, после чего скрылся за одной из дверей.

- За каждую дверь можно зайти только один раз, - заговорил Макмур До, не глядя на нас. - Только он может ходить, где вздумается. По штату положено.

- А что за этими дверями? - спросил я.

- Иные реальности, - повращал пальцами смотритель.

- Это еще что?

- То же, что у нас, только совсем другое, - туманно пояснил Макмур До, набирая в горсть песок и просеивая его между пальцами.

- Но так можно скитаться вечно! - вскричал рассерженный волшебник.

- Можно, - кивнул Макмур До. - Но не нужно. А нужно только получить за дверью талисман, чтобы вернуться.

- Какой талисман?

- Неизвестно. Но для того чтобы что-то получить, вам нужно там что-нибудь оставить!

- Тоже талисманы?

- Наверное, - пожал плечами бородач.

- Быстро выворачивайте карманы! - приказал Мерин. - Потрошите сумки! Ищем талисманы!

Начались лихорадочные поиски, и знаете, что оказалось талисманами? Те самые колючие крышки, которые запасливый Прич рассовал по всем нашим торбам! По крайней мере, Макмур До, когда увидел их, одобрительно закивал.

- И что нам с ними делать? - нервно спросил Прич.

- Ты чем слушаешь? - сухо ответил смотритель. - Я же говорю, благодаря этим талисманам вы сможете пройти за двери. Как с пропусками. Там вы попытаетесь найти свою дорогу.

- В Камелот? - обрадовался я.

- Куда хотите, хоть к черту на рога!

- Не поминай! - сплюнул Прич. - Он на нас сердитый.

- Еще и с чертями знаются, - проворчал бородач, но продолжил: - Чтобы вернуться, в том мире за дверью вам должны что-нибудь дать. Понимаете, как обратный билет. Хоть малую малость. Но добровольно, без принуждения, отнимать не рекомендуется - разрушите ирреальную материю... Ну, ничего не выйдет, в общем. Вот, а если не выйдет: вернетесь обратно, в Танелорн, и попробуете снова. С талисманами можно ходить, пока ноги не отвалятся, руки не отсохнут, уши не завянут...

- Ребята! - вскричал Ико. - Он же нам зубы заговаривает! Уже почти полночь!

- Эх! - заскрипел зубами Макмур До. - Эх, распылю на атомы!

Он вскочил и захлопал себя по карманам, как встрепанная птица, расправляющая крылья.

- Бегите! - закричал Мерин. - Я его задержу!

Мы, как бараны, кинулись толпой в одну из дверей. Последнее, что я успел заметить, были волшебник и Макмур После, стоящие по оба конца площади и нацелившие друг на друга: один - посох, а другой - странный, блестящий на солнце агрегат...

ГЛАВА 2

Три малыша - престрашным троллям для питанья сытного...

Из древней саги

Из двери в пространстве мы галопом выскочили в туман. После тягостного пустынного жара сразу заныли кости. Дверь за нами тотчас же исчезла, так что о немедленном возвращении и мгновенном согревании не могло быть и речи.

- А как же наши кони? - всполошился Ико. - Распылят их на атомы!

- Эх, - грустно поддакнул Прич.

- И Асьмушка там остался! - Ико нервно расхаживал из стороны в сторону.

- Да и Кутя не пролез, - присовокупил я. - Мне кажется, Мерин о них позаботится.

- Если его уже не распылили, - вздохнула Тильда.

Мне тоже было не по себе. Но волноваться и за животных, и за друзей, и за себя сразу я не мог, поэтому решил пока остановиться на себе. Ощупал руки, ноги и голову - на месте. Уже хорошо. Теперь можно и о друзьях подумать. Но друзья уже думали о себе сами.

- Черт побери! - начала браниться сестра. - Вылезли в каком-то болоте, а ведь уже темнеет.

- Тогда пойдемте искать жилье, - подал идею Ико.

- Оригинален, как всегда, - фыркнул Прич. - Вместо того чтобы предложить рассыпаться по болоту, разузнать и разнюхать, нет ли вокруг потенциальных противников, опасных растений, злобных хищников, гадов ползучих, мерзких и скользких... - голос его постепенно утих.

- То-то, - сказал я. - Идем.

И мы пошли. Шли медленно, цепочкой, чтобы не потеряться. Я потому и не описываю место, куда нас занесло: промозглый туман окутывал всю землю. Впереди, насколько можно было разглядеть, расстилалась обширная равнина. То тут, то там посреди нее торчали какие-то белые глыбы.

- А! - это закричал Ико. Он захотел поближе рассмотреть одну из этих глыб - точнее, их было две, но стояли они почти вплотную - и провалился одной ногой под землю.

- Опа! - потерла руки Матильда. - Люблю раскопки и курганы! У меня дома есть обломок зуба мамонта! Скажи, Герм?

Я хотел сказать все, что думаю о странном увлечении Тильды, но передумал. Зачем портить настроение любимой сестрички? Хотя рассказать мог много интересного. Например, как однажды она раскопала в саду коровий череп, и разговоров потом было на месяц, а уж этим своим ископаемым зубом она донимала окружающих полгода, не меньше. И вообще, действительно ли это был зуб мамонта? Может, это был какой-нибудь другой зуб? Тьфу ты, да мне какая разница? Тоже выбрал время о зубах думать!

Тильда же тем временем рьяно принялась за раскопки.

- Это курган! - авторитетно заявила она, разгребая траву, камни и труху вокруг принцевой ноги, по колено ушедшей в землю. - Хорошо. Мужики, присоединяйтесь!

- Я, между прочим, князь! - приосанился Ико.

- А я - наследник Фарамора! - выпятил грудь я.

- Обо мне вообще говорить нечего! - напыжился Прич.

- О, как вы правы! - язвительно сказала Тильда. - Ну, князья лысые, помогайте!

- Тю! - присвистнул Прич. - Что я, твоих тухляцких курганов не видел?

- А в тухляцких курганах, - сладким голосом сказала Тильда, пока мы с Ико принялись старательно расчищать вход в могильник, - лежат тухляцкие вожди, а кругом - тухляцкое золото...

- Злато скифов! - И Причард первым нырнул в склеп, неожиданно оказавшийся внутри довольно просторным.

- ...которое, правда, иногда охраняют злые духи с вытянутыми мордами и мерцающими крюками! - закончила сестра.

Ноги оруженосца, еще торчащие наружу из кургана, суетливо задергались, но я ловким тычком пропихнул Прича внутрь целиком. Следом забрались и мы.

- Вот вам и крыша на ночь! - бодро восклицал Причард. - Сыровато, конечно, но ничего, надышим!

- Темно, - заметил Ико. - Жалко, сумки не взяли, там факелы были и припасы.

- Ты, может, и не взял, - желчно отозвался Прич. - А уж моя-то всегда при мне. Питнемся?

Застучало в темноте огниво, подземелье озарилось дрожащим светом переносного фонарика. Я узнал этот фонарик. Я сам его изобрел, прячась дома по нишам и углам - там темно, а творить-то хочется! Долго я с ним бился, проверял многократно, вымерял длину фитилька и количество масла...

- Интересно знать, откуда в твоей сумке мой светильник? - взорвался я, вспомнив, как чуть не обварился при первом испытании фонаря. - Для тебя, что ли, сооружал?

- Подробности потом, - сухо сказал Прич. - Согласись, если бы его там не было, сидеть бы нам сейчас в темноте, э?

Я еще немного поворчал, но после успокоился.

- Сначала поедим или золото? - алчно оскалился Прич, и уже сам начал говорить: - Зо...

- Поедим! - хором сказали мы.

- Хых. - И оруженосец полез в сумку за харчами. Мы же уселись на свои свернутые плащи. Перекусив, лично я почувствовал себя довольно недурственно и, протяжно и со вкусом зевнув, откинулся назад, опершись спиной на стену могильника.

- Причард идет на поиски сокровищ! - объявил оруженосец, схватил светильник и полез куда-то вглубь кургана.

- У! - раздался мгновение спустя его крик. - Тухляцкий князь!

Матильду передернуло.

- Мог бы не посвящать нас в подробности, - кисло сказала она.

- А я и не посвящаю, - прозвучал ответ. - Я же не говорю, к примеру, что он ел перед тем, как склеить ласты...

- Бе... - Ико перегнулся через свернутый плащ.

- А как там насчет злых духов, охраняющих клад? - осведомился я.

В ответ Причард страшно застонал и захрипел. Мы со спавшим с лица князем бросились с места, стукнувшись лбами, и тут вместо сипов и хрипов послышался издевательский хохот оруженосца.

- О-о-о! - вопил подлец. - Меня мерцающе закрючили!

И из темноты выползла сухая белая рука, хватая Матильду за платье. Сестрица подскочила и заорала так, что с потолка на нас посыпалась земля. Внезапно из темноты возник Прич: оказывается, он прикрывал полой куртки пламя фонаря. В лапе его мы увидали давешнюю сухую руку.

- Мародер! - презрительно сказала Тильда. - Грабитель могил! На кол его!

- Я пока еще ничего не крал, - отозвался Прич.

- Ага, а руку князю с корнем вырвал! - обличающе загремел я. - Ни стыда, ни совести!

- Она сама отвалилась, рука-то, - с достоинством ответил Прич. - И золото там тоже есть. Только вот, все какое-то темное и склизкое. Хотите посмотреть?

- Ну давай, едят тя мухи, - согласился я.

- Момент! - И мой златолюбивый оруженосец уже полез обратно, как вдруг Тильда насторожилась.

- Погодите, - поманила нас она. - Слышите? Вроде едет кто-то. С ума люди сошли - в этакий туман, да по такой дороге...

- Э-эй! - кричал кто-то, карабкаясь вверх по нашему кургану. - Сэ-эм!

- Выйди, - толкнула меня Тильда. - Зовут.

- Не меня же, - отрезал я. - Какой я тебе Сэм?

- Ладно, дай гляну, - отстранил меня Прич. - Может, я за Сэма сойду. И он мгновенно выполз наружу.

- Ну как же... - начал было я, но тут снаружи начал кто-то ломиться, посыпалась земля и камешки. Один за другим, чуть ли не нам на головы, свалились три каких-то карлика, заметались, заорали дурными голосами, а потом грохнулись, как подкошенные, без чувств.

- Ну где же вы? - крикнул снаружи, как нам показалось, Прич.

- Заплутал, бедняга, - сказала Тильда и отозвалась, крикнув: - Здесь! Здесь, я жду тебя!

Через некоторое время в нашем лазе показалась башка оруженосца в капюшоне.

- Держите, я вам сейчас кое-что покажу, - сообщил он, и голова исчезла. Взамен в лаз протиснулось тельце четвертого карлика. Мы его аккуратно приняли и уложили в ряд с теми тремя. Следом заполз Прич. Он таинственно подвигал бровями и сказал: - Гляжу: он мне навстречу карабкается! Эти-то, он показал на первых карл, - еще раньше сныкались, кони у них удрали. Я хотел со своим поговорить, а он - шлеп, и околел.

- Нервы, - авторитетно заявила Матильда. - У них нервишки играют.

- Да ты че, - повертел пальцем у виска Прич. - Мой-то наверняка насовсем. Глянь, белый какой! Хотя дышит... Может, притворяется? Ого-го! крикнул он прямо в ухо несчастному малышу, но тот не пошевелился.

- Ладно, - Тильда душераздирающе зевнула. - Давайте спать, а утром посмотрим, может, оклемаются...

Она совсем раззевалась, уползла в дальний угол склепа и заснула. Я последовал ее примеру. Ико вообще спал едва ли не с того момента, как влез в могильник. А вот Причард не заснул. Как он нам объяснил позже, его дьявольски замучила бессонница, но мы вскоре поняли, что этому парнишке пальца в рот не клади - голову отгрызет. Не бессонница его одолела, а дикое желание гулять и проказничать. Так как гулять во тьме и тумане в одиночку он не решился, то решил немного попроказничать. Развернув покойного князя, он притащил его погребальные одежды и завернул в них несчастных коротышек (предварительно сунув их собственную одежку под большой камень). Затем декорировал лежащих тухляцким золотом, нашими мечами, щитами и плащами.

Остальное я уже имел честь видеть сам, так как проснулся от невыносимой возни Прича и уже хотел приложить его как следует, как вдруг навострил уши. В могильнике разливался слабый свет моего фонарика, стоящего где-то за плитами. В его тусклом свете я заметил, что коротышка, которого посчитали жмуриком, заморгал и открыл глаза. Удивил меня и прикид всех четверых, но я решил пока не вдаваться в подробности, а поглядеть, чем дело кончится. А между тем тоскливый голос Прича оттуда же, из-за плит, скорбно выводил что-то вроде:

Доски клейте под землей

До порыка да с Зарей,

Ма кромешная взойдет

На скворешный небосвод,

Чтоб исчахла дочь одна,

Солнце, звезды и луна,

Чтобы царь стоял один

Фиолетовый Кретин!

Затем из-за плиты, скребя камни, поползла к коротышке старая знакомая сухая рука. Тот - откуда что берется! - схватил меч и отмахнул руку начисто! Меч звякнул о камень и переломился, свет померк, и раздались ужасные проклятия и тоскливый вой - видимо, светильник перевернулся, ошпарив Прича горячим маслом. Коротыш заверещал, кажется, тоже стихами. Снаружи, гудя, как в пустую бочку, раздался ответ, и стенку нашего убежища проломили. Я нырнул к Причу за плиты, и пока нас поносили на незнакомом языке (опять-таки в стихах), мы с ним, давясь от смеха, стонали и вздыхали на разные лады. Потом бывший покойник и какой-то незнакомый светлобородый тип в шляпе с пером вытащили спящую троицу на воздух.

Наутро Ико и Тильда проснулись от нашего дикого хохота. Сначала они не могли понять, кто проломил стену, и почему мы смеемся, но через минуту уже присоединились к нам, наслаждаясь потешным зрелищем: давешние карлики носились голышом по полю.

- Чего это они? - недоуменно спросила Матильда. - Бешеные какие-то!

Мы с Причем одновременно пожали плечами.

- Хорошо, что мы их не разбудили, - авторитетно заявил Ико. Перекусали бы нас всех, как пить дать!

Мы с Причем одновременно кивнули.

- Да что здесь вообще происходит? - возмутилась Тильда. - Ставлю мой рогатый шлем, что вы тут что-то напакостили!

Мы с Причем больше не смогли сдерживаться и поползли по земле, скуля и подвывая.

Тут и Ико покатился, держась за живот. Тильда с неодобрением смотрела на нас.

- Вам бы тоже голяком по траве поскакать, - сухо сказала она. - Может, поумнели бы...

ГЛАВА 3

Отворив страницу-дверь, застрахуйся от потерь!

Из памятки начинающему путешественнику по параллельным мирам

Внезапно на месте пролома возникла дверь. Двух мнений быть не могло: нас приглашали на выход с вещами. Поднявшись и вытряхнув землю из волос, мы с Ико собрали наше оружие и плащи, а хозяйственный Прич прихватил светильник. Матильда уже нетерпеливо топала ногой возле двери.

- Сейчас как зайду сама, - угрожала она, - и останетесь тут навсегда с вашими карликами и тухляцкими князьями.

- Насчет князей полегче, - пропыхтел Ико, сгибаясь под тяжестью четырех мечей.

Все также по одному мы прошли в дверь. Танелорн встретил нас - чем бы вы думали? - солнцем, ветром и песком! Мерин, отдуваясь, сидел в теньке, под стеной амфитеатра, поджав ноги (на них тени не хватало) и с носовым платком, завязанным узелками по краям, на голове. То, что осталось от его колпака, валялось рядом. Тут же, свернувшись калачиком, спал Макмур (по его виду нельзя было понять, До он или После, но зато можно было догадаться, сколько шаровых молний ему довелось отведать).

- Приветикус! - жизнерадостно завопил Прич, протягивая Мерину руку. Тот равнодушно ее пожал и даже не особо удивился, когда она осталась у него в руке.

- Гм, - сказал он, близоруко вглядываясь в длань покойного князя. - Вот и талисман - пропуск номер раз. Где еще три?

Прич надулся.

- Так я вообще без трофеев останусь! - завопил он.

- Твое дело, - пожал плечами волшебник. - Можешь оставаться со своими трофеями, но здесь - в Танелорне - и на веки вечные!

- Нет вопросов. - И оруженосец мгновенно снял с пальца перстень, с шеи - ожерелье, а с чела - алмазный мой венец.

- Эй! - подскочил я. - Это же мой венец! Это я его нашел и в карман сунул! А ты... Как и светильник?!! Ну, Прич!

- Какая разница, - развел руками мой вороватый оруженосец. - Все равно Мерину отдаем.

- Не мне, - пояснил маг, - а для общей пользы.

- Разве этакие краденые штуки считаются талисманами? - удивилась Тильда.

- Так князь-то нам их добровольно отдал, без принуждения, - отозвался я.

- А меня животные беспокоят, - вмешался Ико. - Что с ними?

- Кони здесь, - показал на ноготь большого пальца маг. - А Кутя по нужде убежал.

- Чего вы орете? - шикнула Тильда. - Макмура разбудите!

- Это у него летаргический сон, - пояснил Мерин.

- Чего?

- Еще не сон, но уже не смерть, - растолковал нам маг. - То есть наоборот. В общем, я пока с ним дрался, почти всю свою силу извел. Ради вас, между прочим!

- Ценим, ценим, - загудели все, а я сунул руку в карман и всучил магу несколько монет.

- То-то! - волшебник приосанился и щелкнул пальцами, из которых, испуганно ржа, весело высыпались кони. Его колпак поднялся в воздух и приобрел свою первоначальную форму. Весело забренчали монетки, и понеслась бравурная музыка. Тут же на площадь с какой-то улицы весело притрюхал наш голубоглазый друг.

- Ты есть, наверное, хочешь? - озабоченно спросил я. - Долго же нас не было!

- Минут пять, - сказал Штуша и чихнул. - Нет, есть я не хочу. Я могу месяц ничего не есть и не пить. Как слон!

- Как верблюд, - поправила Матильда.

- Неважно, - Кутя был положительно рад видеть нас целыми и невредимыми.

- Слушайте сюда, - сердился волшебник. - Важное скажу! Бегать скопом в одну дверь - дело нудное, неблагодарное и пустое. Только крышки переводите. Предлагаю каждому зайти за одну из дверей. Понимаю, в одиночку тяжко, но другого выхода нет. Ах, да!

Он стащил с головы платочек с узелками.

- Совсем забыл, - пояснил он, отжимая платок. Лысина его блестела на солнце, и Причард загоготал. - Испепелю, - кротко заметил маг, и оруженосец попятился.

Мерин напялил колпак и приуныл.

- Мелочи нет? - жалобно спросил он.

- Только что засыпал тебя медью, - холодно отозвался я. - Целых четыре штуки дал!

- Маловато будет, - заискивающе сказал маг. - Я совсем без сил, смутно и тягостно...

- Вон тухляцкое ожерелье засунь, - посоветовала Тильда. - Или перстень.

- Да ты что! - перепугался волшебник. - Нельзя!!! Хотя очень хочется. Талисманы, найденные за дверьми, должно пронести за ту, последнюю, коя ведет в Логр, дабы послужили они пропуском... Да вы что, не слушали, о чем я говорил раньше?

- Да, да!

- Нет, ни в коем случае!

- Пивка бы!

- А где мой Асмодей?

- Чего? - Мерин сел.

- Асьмушка где? - повторил Ико. - Он же уже вырос, значит, Асьмушка ему уже мал. Будет Асмодей. Он тоже может в дверь проходить, он умный!

Волшебник вздернул бороду.

- А что мне за это будет? - капризно осведомился он.

Мы скинулись, сколько могли. Могли мало: Тильда дала серебряную заколку для волос, я отвинтил золотой набалдашник с рукояти меча, а Ико, вздыхая, пожертвовал перстень с княжеской печатью, сказав:

- Я у тебя его потом выкуплю.

Мерин щелкнул пальцами, у мизинца его неожиданно откинулся ноготь, и оттуда на песок со звуком "пу-уть" кверху лапами вылился дракон. Он похлопал глазами, пошевелил усами и полез лизаться. Куте стало завидно, он тоже пошевелил усами и полез лизаться.

- Тьфуй, - сплюнул Причард, так как его в ласке обделили.

- Хоть Бозо не полез, - удовлетворенно сказал я.

- Тпррф! - радостно сказал Бозо, наклоняя ко мне свою глупую голову. Я замахал руками и отбежал утереться.

- Изумрудики, - бормотал Мерин, вставив в глаз черненький кругляшок с окошечком и разглядывая перстень. - Да, это стоит одного дракона-недоростка. Мало того! - забывшись, он поднял палец, и из него вылетела молния, ударившая в одну из дверей. Та, как по команде, отворилась, и оттуда полезли какие-то твари ненасытные, железом обитые, с пауками, начертанными на боках, а на них - люди худые, в шлемах безрогих и с огнелуками наперевес. Наш волшебник еще раз показал, что он может быть могучим, когда захочет мгновенно загнал их обратно, размахивая руками и крича, как на гусей: "Пошли, пошли!", а дверь запечатал заклятьем непрошибаемым, после чего гордо посмотрел на нас. Мы откровенно насмехались.

- Зато теперь знаем, что туда ходить не надо, - покраснел маг. - Я вот что хотел сказать! Видите, какой я стал сильный? Это от золота. И я вам помогу. Я отыщу для Асмодея такую дверь, за которой не боятся драконов. А то какой смысл его отправлять: мигом или сердце вырвут, или глаза высосут, или в бабу превратят, срам один, или вообще раздвоится - зачем нам два дракона? Нам и одного не прокормить! Вон какая дубина вымахала!

Дубина подошла к нему и облизала. Мерин смутился и отмахнулся платком.

- Подъем! - огласил он и сразу предупредил: - Это я себе командую. Асьмух - туда!

Там, куда указал волшебник, уже начала открываться дверь. Асмодей присел в драконьем реверансе, после чего без оглядки влетел в проем. Дверь за ним плотно затворилась.

- Ну и нам пора! - бодро вымолвил Мерин. - Прошу не задерживаться припасов нема.

- А кому куда? - спросил Прич.

Маг развел руками.

- Тут уж я вам не советчик, - басом сказал он. - За дракона просили.

Я раздал всем по крышке, и Мерин ушел первым. Мы пожали друг другу руки и лапы и хотя в дальний путь, но, надеюсь, не на долгие года.

ГЛАВА 4

О любви немало бреда сложено...

Из народных по тешек

Тильду в волшебном вихре перевернуло и шлепнуло задом наперед. Она охнула и подумала, что в ее возрасте опасно выделывать подобные курбеты.

- В каком таком возрасте? - раздраженно спросила она сама себя и поразилась собственному голосу, совершенно незнакомому. Она сжала руками голову и решила ничему не удивляться, а для начала оглядеться. Но удивляться и не пришлось: у оглянувшейся Тильды было полное ощущение, что все предметы, окружавшие ее, она знает с детства. Слева от нее в углу стоял рояль, ближе журнальный столик, справа - роскошное бюро ("И откуда я знаю такие слова?" поразилась Тильда). Она оперла подбородок на руки, лежащие на набалдашнике палки. Потом осторожно, чтобы не умереть от удивления, подняла голову: руки ее оказались пухлыми, морщинистыми, в веснушках, к тому же они держали палку красного дерева с серебряной рукояткой. Следовало бы назвать ее клюкой, подумалось Матильде, но в таком случае и себя следует признать старой каргой, а этого ни в коем случае делать не следует.

Снова положив подбородок на руки, она попыталась разобраться в ситуации. Она находится в чужом теле одновременно с его хозяйкой - хорошо, хоть она не возражает - или стала сама ею на какое-то время. Нет, ну почему этот старый болван не предупредил, что такое может произойти? А зачем, тут же возразила она себе, все равно пришлось бы идти.

Что бы она сделала против? Написала свое имя на руке? Глупости.

В общем, решила Матильда, надо дать этой старой перечнице волю, а самой выждать, пока удастся заполучить талисман-пропуск и - поминай как звали!

Тильда удовлетворенно откинулась в кресле (как оказалось, она сидела в кресле). В этот момент дверь в дальнем углу комнаты открылась, и вошел верзила в темном костюме безукоризненного покроя, с постной физиономией и прилизанными, расчесанными на прямой пробор волосами, толкающий перед собой тележку с посудой. Подкатив ее к журнальному столику, он стал быстро и ловко сервировать его тарелками, тарелочками и блюдечками, чашечками, чайничками, кастрюльками и вазочками, словом, разной чепухой. Тильда же, вытянув ногу, любовалась собственным ботинком.

- Ваш чай, мэм, - почтительно доложил верзила.

- Спасибо, Дживс, - поблагодарила его Тильда. - Хотелось бы мне знать, где это носит нелегкая твоего хозяина?

Она взяла со столика чашечку и отпила глоток. Чай оказался восхитительным. Матильде было наплевать - и что такое чай, и почему его нужно пить, - она просто наслаждалась, тем более что все это, оказывается, было ей известно.

- Мистер Вустер с утра ушел в клуб, - тем временем докладывал Дживс. Насколько я знаю, он должен прибыть с минуты на минуту.

- Спасибо за информацию, - буркнула Тильда. - Кстати, Дживс, как у вас получается такой божественный чай? В него ведь что-то добавлено, не так ли?

- Вы совершенно правы, мэм, - улыбнулся кошачьей улыбкой дворецкий. Крепкая настойка по рецепту одного моего знакомого кока. Чайная ложечка, не более.

- И, разумеется, рецепт настойки - ужасная тайна? - улыбнулась Тильда.

Дживс невозмутимо кивнул. В это время входная дверь прямо напротив кресла распахнулась, и в комнату вбежал небольшого роста молодой человек с подвижным лицом и волнистыми волосами. Увидев, кто сидит в кресле, он на секунду сморщился, но затем расплылся в слащавой улыбке.

- Тетя Агата! - воскликнул он визгливым голосом, подходя к Тильде и тыкаясь ей носом в щеку. - Какими судьбами?

- Берти, - строго заявила Тильда, - мне надо с тобой серьезно поговорить.

- Хорошо, хорошо, - затараторил молодой человек. Он налил себе чаю, схватил сэндвич с огурцом, плюхнулся в другое кресло возле столика и с хрустом принялся жевать, испуганно поглядывая на тетку.

- С вашего позволения, я на кухне, сэр, - почтительно сообщил Дживс и укатил тележку в ту же дверь, из-за которой явился минуту назад.

Берти же беспокоился. Он титаническим усилием проглотил сэндвич, тут же схватил другой, заложил ногу за ногу и с громким всхлипом глотнул чаю.

- Твой друг ведет себя совершенно неподобающим образом! - сказала Тильда, обличающе тыча пальцем в племянника.

- Какой из них? - дергая шеей, откликнулся Берти.

- Это ничтожество, которого ты называешь "Сиппи"!

- Ах, Сиппи, - деланно зевнул Вустер, подымаясь с кресла и подходя к роялю. - Очаровательный парень. Тетя, а хотите, я вам сыграю одну вещицу?

Он откинул крышку.

- Буквально вчера разучил. В "Клубе Зануд" от нее все были просто в восторге!

- Не сомневаюсь, - желчно сказала Тильда. - Меня тошнит от твоих вещиц. Не переводи, пожалуйста, разговор!

Берти со вздохом закрыл рояль и поплелся на место. Усевшись, он вопросительно уставился на тетку.

- И что же такого натворил мой милый друг Сиппи, отчего вы явились ко мне в этаком негодовании?

- Этот нахал ухлестывает за Мартиной!

- Что за Мартина? - заволновался Берти. - Почему я с ней не знаком?

- Мартина - дочь тети Эулалии, твоя кузина.

- Ах, эта Мартина, - хлопнул себя по лбу Вустер. - И что?

- Вчера их видели вместе в театре! Безобразный скандал!

- Да ничего безобразного нет, - пожал плечами Берти, и вдруг подскочил. - Ну как же! Ведь Сиппи обручен с Пруденс - какая трагедия для бедной девочки... Постой-ка, тетушка! А откуда ты знаешь Пруденс?

- Я не знаю никакой Пруденс, я знаю Мартину. Она, чтоб ты знал, невеста лорда Уотергейта! ("Какое неприятное имя!" - мелькнуло в голове Матильды). И твой Сиппи-как-его-там ей совсем не пара. А кто, интересно знать, их познакомил?

- Я, - неохотно сказал Берти. - На именинах у кузины. Я шел туда, а Сиппи увязался со мной...

- Вот видишь, - удовлетворенно кивнула Тильда. - Так что и исправлять положение - тебе.

Она тяжело поднялась из кресла и, опираясь на палку, пошла к выходу.

- Но, тетушка, - заскулил Берти, подавая ей в передней манто. - Не валите все на меня. Откуда мне было знать, что этот несносный болван Сиппи втюрится в Мартину?

- Не знаю, - отрезала Тильда. - Это меня не интересует. Развтюривай их как хочешь. Или пусть Дживс что-нибудь придумает. Я завтра еду в поместье и жду тебя исключительно с хорошими вестями, иначе можешь и носу ко мне не казать!

Внезапно Матильде пришла в голову мысль: любая вещь, отданная добровольно...

- Берти, - сказала она. - Ну-ка, подай мне вон ту вазу с каминной полки!

- Нравится? - похвастался Вустер, поднося ей ужасную аляповатую посудину, разрисованную львами, драконами, змеями, лестницами и еще какой-то ерундой. - Купил по случаю... на аукционе. У Дживса от одного ее вида зубы ноют.

Матильда разочарованно повертела в руках вазу. Дверь в пространстве и времени не возникала. Может быть, вещь должна быть подарена?

- Я ее забираю, - заявила она. - Ей тошно на твоей каминной полке в обществе фарфоровой свинки с облупленным носом, фаянсовой кисы и пучка павлиньих перьев.

- Мне она самому нравилась, - по-птичьи склонил голову Берти. - Но чего не сделаешь ради любимой тетушки? Берите.

Дверь не появлялась. "Не то, - подумала Матильда. - Наверное, когда нужная вещь сама попадет ко мне в руку, дверь и откроется. Другого объяснения нет".

- На, - сунула она вазу в руки удивленного племянника. - Я тебя проверяла. Дживс, как всегда, прав - ваза совершенно ужасная, а у тебя абсолютно нет вкуса.

- Абсолютно с вами согласен, мэм, - с чувством произнес Дживс, возникая из кухни. - Кроме последнего: это не мои слова. Я не считаю, что у хозяина нет вкуса - он просто... м-м-м... несколько...

- Дживс, голубчик, поймай мне такси, - пришла к нему на выручку Тильда. - А ты, Берти, помни мои слова.

Она села в лифт и вскоре была уже на улице. Дживс договаривался с шофером.

- Дружочек, - обратилась к нему старуха. - У Берти всегда какие-то безумные прожекты. Прими, пожалуйста, живейшее участие в этом деле.

- Почту за честь, мэм, - поклонился дворецкий, придерживая дверцу, пока Тильда влезала в чудесную самоходную повозку под не менее чудесным названием "такси".

Наследующий день Тильда, как и обещала, уехала в поместье. Оно ей чрезвычайно понравилось, особенно приятно было сидеть в кресле на веранде в обществе клетки с канарейкой и любоваться солнечными зайчиками, играющими в листве деревьев. Матильда не возражала бы остаться здесь навсегда и наплевать на всевозможных братиков и глупых волшебников, если бы не ноющие сырыми ночами кости и тот ужас, который она ежедневно наблюдала в зеркале.

И вот одним погожим утром она дремала в своем кресле на веранде, выходящей в сад, как вдруг ее разбудили задорные звуки клаксона. По аллее прямо к парадному входу подъехал автомобиль, и из него выскочил Берти в кожаных крагах и очках-консервах. Стащив и то, и другое, он помахал тетке сорванным с головы кепи и бросился в дом. Тильда поспешила пройти в гостиную.

- Привет, тетя! - чмокнул ее в щеку племянник и рухнул на диван. - Я с вестями!

- Надеюсь, хорошими, - буркнула Тильда, усаживаясь рядом с ним. Выкладывай, что там с Мартиной и этим твоим Сиппи?

Вустер потер руки.

- Не все сразу, тетушка. Сначала я разработал план, гениальный во всех отношениях!

Тильда хмыкнула.

- Нет, правда! - стал горячиться Берти. - Я решил приударить за старушкой Пру, чтобы Сиппи заревновал и вновь обратил к ней свой, так сказать, вдохновенный взор...

Хитрый Вустер умолчал о том, что бедняжка Пруденс весьма обрадовалась его знакам внимания. Их отношения начали развиваться с пугающей быстротой, а противный Сиппи и не думал ревновать, вовсю поглощенный Мартиной. Зато ревнивцем оказался лорд - на днях он явился в Клуб Зануд в поисках коварного соперника. Коварный соперник в ужасе бежал и умолял его, Берти, отвадить лорда и помочь ему, коварному сопернику, жениться на Мартине, что противоречило желаниям тетушки! Вустер вконец запутался: такая щекотливая сложилась ситуация. Тем более что Берти ни капли не хотелось жениться на Пруденс, а она уже явно ждала от него предложения.

- Ты что, заснул, Берт? - грохнула кулаком по столу Тильда.

- Ах, да! - встрепенулся Вустер. - А что я говорил?

- Ты сказал, что решил приударить...

- Точно, - закивал племянник. - Но вот по доброй воле Сиппи обращать свой взор не захотел. Тогда я решил пойти на хитрость! - И Берти похрустел пальцами.

Тильду передернуло.

- Сиппи, - рассказывал ничего не заметивший племянник, - никак не может решиться на объяснение, подумал я, значит, надо создать ему подходящую обстановку. Я написал Сиппи записку с просьбой зайти ко мне и намеком на присутствие Мартины. Затем я написал записку Пру, также с просьбой зайти мне, мол, надо сообщить ей нечто важное. Так что они встретятся и без помех решат все свои проблемы. Все!

И Берти, хлопнув себя по коленкам, с видом крайнего утомления откинулся на спинку дивана.

- Право, Берти, какой же ты болван! - желчно отозвалась Тильда. - С чего ты взял, что они обязательно помирятся? Может, будет только хуже? Увидят друг друга - и разбегутся.

- Не разбегутся, - заявил Вустер. - Я велел Дживсу запереть их на ключ и не выпускать, пока не помирятся. Ну, тетушка, вам не угодишь! Подумаешь, если ничего не выйдет - придумаю что-нибудь другое. Скоро приедет Дживс и все расскажет. А пока не пообедать ли нам?

Берти остался ночевать у тети, а наутро прямо с поезда явился Дживс в своем неизменном котелке и с саквояжем. Берти нетерпеливо затащил слугу в гостиную, где они ранее завтракали с тетей, и начал допрос.

- Все получилось к обоюдному удовольствию, сэр, - поведал Дживс. Сначала, правда, все пошло наперекосяк, словом, не так, как вы задумали, сэр.

- Что ты еще натворил, Дживс? - вскипел Берти. - Я так старательно придумывал план.

- Я все перепутал, - покаялся дворецкий. - Записку для мистера Сипперлея я отослал лорду Уотергейту, а записка, предназначенная мисс Пруденс, попала к мисс Мартине.

- О! - застонал Берти и сполз по дивану на пол.

- Замолчи! - одернула его Тильда. - Продолжай, дружочек!

- Я решил поправить ситуацию, - рассказывал Дживс, - и передал мисс Пруденс на словах, что вы ее ждете. Она пришла и стала ожидать вас в гостиной, сэр. Затем пришел лорд - он, как я понял, надеялся настигнуть вашего друга, ведь записка начиналась словами: "Дорогой мой Сиппи!" Однако, к своей жалости, застал лишь мисс Пру. В разгар их беседы вошла мисс Мартина... Не буду пересказывать подробно ее слова, но вышла очень неприятная история.

Вустер замычал и попытался рвать у себя с головы волосы.

- Мисс Мартина убежала в слезах. Я пошел ловить для нее такси и по рассеянности запер дверь на ключ! В этом я не виноват, вы же сами мне это приказали, сэр.

- Приказал, - пискнул Берти.

- Вот так все и вышло, сэр. И все из-за моей рассеянности.

- Постой! - подскочил Берти. - А Мартина поехала, случайно, не к Сиппи?

- По крайней мере, она назвала шоферу такси его адрес, сэр.

- А лорд и Пруденс? Они не очень злились, когда обнаружили, что ты запер дверь?

- Они даже не заметили этого, сэр, так были увлечены друг другом.

- Так значит, - лицо Вустера светлело с каждой минутой, - мне не надо будет жениться на старушке Пру?

- Ни в коем случае, сэр. Лорд Уотергейт женится на ней. Уходя, они оставили вам вот это.

И Дживс выудил из кармана два приглашения на атласной бумаге с золотым обрезом - на свадьбу лорда с Пруденс. Тильда заметила, что имя Пруденс вписано совсем недавно.

- Надеюсь, что приглашение от Сиппи также не запоздает, - хмыкнул Берти.

- Негодники! - вскочила с кресла возмущенная Тильда, хватая приглашение и потрясая им в воздухе. - Эулалия нам этого никогда не простит! А все ты, Бертран! А все ты, Дживс! Уж от тебя-то, - она ткнула пальцем в грудь безмолвного дворецкого, - я никак этого не ожидала!

И она, хлопнув дверью, вылетела из комнаты. Затем на секунду из щелей в двери полыхнуло голубым светом. Берти выскочил за тетей, затем с недоуменным лицом вернулся в комнату.

- Ничего не горит, - пожал плечами он. - И тетя куда-то запропастилась. Как ты думаешь, она будет долго на меня сердиться?

- Думаю, не очень, сэр, - склонил голову дворецкий. - У вашей тети отходчивое сердце.

- Тогда, - потер руки Берти Вустер, - не пора ли нам хлопнуть по стаканчику, а, Дживс?

- Самое время, сэр.

ГЛАВА 5

Игра с многоголовым драконом требует гораздо большей сноровки - ему

легче подглядывать.

Из правил игры в "драконий покер"

Асьмушка осторожно переступил порог и осмотрелся. Ясно было одно: он очутился в помещении, довольно темном и тесноватом для подросшего в последнее время дракона. Асмодей, не шевелясь, вытянул шею и покрутил головой (благо она вертелась на все триста шестьдесят градусов - занятная особенность драконьего позвоночника). Кругом были полки, полки - множество полок, заваленных разнообразным барахлом.

- Чем могу... - состроив любезную мину, вышел из подсобки продавец. Тут же его любезность как корова языком слизнула. Застонав, продавец обхватил голову руками.

- О, мой товар! О, мои драгоценные амулеты! О, мои несравненные ткани! Кыш отсюда, проклятый дракон!

Он схватил с одного из лотков дырявое полотенце и принялся им махать, как если бы он выгонял из помещения муху. Асмодей же мухой отнюдь не был. Как он понял (а был он, как вы помните, довольно сообразительным зверьком), ему здесь были не рады. Поэтому он попытался как можно осторожнее выйти из лавки. Подумаешь, мелочи - вместе с дверным косяком и кусками стены.

- Чей дракон? - надрывал глотку продавец, потрясая кулаками. - Кто мне возместит ужасающий ущерб?

- Дракон? - подскочил к ущемленному какой-то пройдоха с красной рожей и рожками во лбу. - Оп!

Он ловко снял с плеч Асьмушки дверной косяк и с поклоном вручил его разозленному торговцу.

- Это ваша вещь? - учтиво осведомился он.

- Моя, а то чья же? - рявкнул торговец. - А кто же мне возместит...

Пройдоха отстегнул от пояса кошель и кинул пострадавшему несколько монет.

- Пойдем, - положил он руку на шею Асмодею. - И быстрее, пока он не очухался!

[Image009]

Незнакомец повел с любопытством крутящего головой дракона по улице. Точнее, это была не улица, а просто узкий промежуток между многочисленными магазинчиками, лавками, палатками, лотками и шатрами. Этот проход пересекался многими другими, и везде кучковались, толпились, торговались, ругались и хлопали друг друга по рукам самого разнообразного вида существа. Один - выше самого Асьмушки (он покупал зонтик, присев на корточки), другой - многоглазый, третий - тощий, да такой, что, стань он боком, его бы не было видно вовсе...

- Ты, наверное, потерялся, - рассуждал новый Асьмушкин знакомый, уверенно прокладывая себе путь во всей этой толчее. - Ну, а тут уж хватай не зевай. Сколько я этому типусу отстегнул за разломанную стенку, смекаешь? А сколько я выручу за тебя? Ого-го! А этот-то дурень обрадовался - за ущерб заплатили! Но уж тут, на Деве, так заведено: если думаешь, что заключил с деволом удачную сделку - пересчитай все свои деньги, потом руки и ноги, а затем и всех родственников. А я - девол. Усек?

- Глип, - неожиданно ответил Асмодей и до того удивился, что так и сел. Тут же на него кто-то натолкнулся и чуть не упал.

- Поосторожнее! - рявкнул девол.

- Сам за собой смотри, олух! - не остался в долгу тот. - И за драконом своим поглядывай!

- Извращенец, - отступил с опаской новый хозяин. - Всех бы вас...

- Изверг! - прорычал зеленый и чешуйчатый ящер, который и наткнулся на Асьмушку. - Скажи спасибо, что я тороплюсь, а то бы поговорил с тобой по-свойски!

Он схватил торговца за грудки, мелко потряс, затем отшвырнул в сторону и исчез в толпе.

- Знаем мы, куда он торопится, - фыркнул нимало не задетый девол. Чуешь, чем пахнет?

Асмодей повертел носом. Воняло гадостно.

- Ихняя извращенская столовая, - просветил дракона девол. - Жрут всякую гадость. Рассказать?

Асмодей помотал головой. Не то что нюхать, но и слышать про этакое он не хотел.

- А я расскажу, - подначил его торговец, продираясь между рядами. Особенность их национальной трапезы заключается в том, чтобы успеть сожрать еду прежде, чем она выберется из тарелки. А однажды был такой случай слушаешь, нет? Так вот, я стою, торгую - а делаю я это на свежем воздухе, сам увидишь, почему, - и мимо проходит один из этих зеленых. Проходит и кидает в меня бумажным стаканчиком. Я, понятное дело, машинально ловлю, и что, ты думаешь, в нем оказалось за питье?

- Глип, - с омерзением сказал дракон.

- Во-во, - кивнул торговец. - И во, - он показал изуродованную трехпалую руку. - И хватит об этом. Мы уже пришли.

Он отпер дверцу на загородке, подтолкнул Асьмушку внутрь и тут же защелкнул за ним замок. Асмодей огляделся и глазам своим не поверил: кругом стояли всякие разные - голубые, красные, страшные, усатые, большие, полосатые, маленькие, толстенькие, худенькие и вообще такие, на которых смотреть было страшно, - драконы.

- А драконы, - пояснил девол, - нынче в цене. Особенно неприрученные, молодые, вот как ты. А ну, - заголосил вдруг он, - покупай! Разбирай! Налетай, подешевело!

Асьмушка заскучал. Он прошелся по загону, приветственно пофыркал, но драконы его игнорировали: чуяли, наверное, что-то. Тогда Асьмух подошел к загородке, положил голову на ее верх и задумался. "Где взять талисман?" хотел задать он вопрос вслух, но из его пасти вырывались лишь язычки пламени да неизменное: "Глип!" Внезапно Асьмушка встрепенулся и завилял хвостом: в толпе показался его друг Ико! Правда, когда тот подошел поближе, сходство ослабло: этот паренек был постарше князя, ростом поменьше, покоренастее. И все равно на душе у Асьмушки потеплело. И надо же было такому случиться, что паренек, похожий на друга, остановился аккурат возле загородки и принялся нетерпеливо кого-то (или что-то) высматривать. Асмодею захотелось обратить на себя его внимание, поэтому он ухватил парня зубами за рукав и потянул. Видать, немного не рассчитал, потому что рукав неожиданно остался у него в пасти.

- Эй! - сердито сказал парень, оборачиваясь. - Пошел вон!

- Ну-ка, не смей кормить дракона! - крикнул, торопясь к месту происшествия, торговец.

- Да я не кормил, - оправдывался паренек. - Он мою рубашку сам слопал!

- Поздно, - загробным голосом сообщил девол. - Он теперь к тебе приручен - ты же его покормил. А как я его буду продавать, такого прирученного? Ты в ответе за то, что приручил. Этот дракон больше ни к чему не пригоден. Так что покупай его, ничего не попишешь.

- У меня денег нет.

- А это что за серебряная штучка? Амулетик? Оп-па! Хорошо, уговорил, забирай усатого. Продешевил, конечно, но... - И торговец вытер фальшивые слезы. - Он мне и так почти даром достался. Бери, пока даю!

И торговец, прикарманив амулет, вытолкал Асьмушку из-за изгороди и побежал ловить более солидных покупателей. Парнишка же растерянно смотрел на обрывок веревочки у себя на шее.

- Обидно, - заключил он. - Ну да ладно, не скандалить же. Не люблю я этого.

Асьмушка тоже терпеть не мог скандалов, поэтому он просто сел рядом со своим новым хозяином и от полноты чувств сказал:

- Глип!

- Очень приятно. А я - Скив, - вздыхая, сказал парень. - Ну что, Глип, пойдем со мной. Надо найти Ааза. Эта его проклятая изврская забегаловка перемещается по всему Базару. А почему, спросишь ты?

- Глип? - спросил дракон.

- А потому что никто из торговцев не желает постоянно терпеть рядом со своим заведением эту вонь. Вот и Ааз вместе с ней куда-то провалился...

Рассуждая, Скив шел по проходу между лавчонками и даже не заметил, как в двух шагах возникла какая-то дверь, и как в эту дверь очень быстро шмыгнуло его недавнее приобретение. Последовала короткая вспышка голубого пламени, и дракон пропал вместе с таинственной дверью.

ГЛАВА 6

Бароны в этот день летели по небу не простые, а красные.

Из описания древней битвы

Мерин упал очень неудачно - спиной. Он уже хотел было подняться и потереть место ушиба, как вдруг услышал подле себя чьи-то голоса и на всякий случай притворился мертвым, задержав дыхание на полчаса.

- Воистину чудесно это возникновение человека из голубого сияния в воздухе, - сказал у Мерина над ухом чей-то мяукающий тенорок. - Хотя недостойный однажды наблюдал подобное в провинции Фань, будучи там проездом по одному весьма деликатному делу...

- Сэр Мерлин? - тревожно спросил второй голос, погрубее. - Как вы здесь оказались и живы ли вообще?

Мерин поднатужился и увидел говоривших внутренним зрением. Изображение получилось довольно искаженным, как если бы говорящие гляделись в выпуклую поверхность. "Типа самовара, - пришло ему на ум, - только что такое "самовар"?"

Один из них был пришельцем из Желтой земли: лицо его цветом напоминало родные просторы, а на голове помещалась черная шапка блюдечком, увенчанная к тому же золотым шариком (Мерину ужасно захотелось проверить, из настоящего ли золота этот шарик, но он сдержался). Физиономия же другого странным образом напоминала лицо кого-то из молодых спутников Мерина, вот только усишки портили впечатление.

- Вероятно, досточтимый Me Ли стал жертвой неудачного магического экзерсиса, - сказал желтолицый. - Вследствие чего охватил его волшебный сон.

- Что же нам делать, сэр брат? - озадачился усатый. - Надобно найти нам подводу и людей, дабы с почетом препроводить кудесника в те края, откуда он появился!

- Недостойному мнится, что трогать его опасно, - поклонился собеседнику первый. - Вокруг высокомудрого Me Ли может концентрироваться остаток магической энергии, и только Великая Богиня знает, к чему может привести наше несвоевременное вмешательство! Вспомните сами, как мы с досточтимым Жи Ханом вмешались в путь самой Охотницы, и что с нами произошло.

- Это правда, - тот, что с усиками, побледнел. - Я и забыл об этом. Но великий волшебник может замерзнуть! Неужто мы бросим его лежать вот так, на дороге?

- Ничего иного нам не остается, наиблагороднейший брат мой Яо Тун. Насчет же холода не беспокойтесь: волшебник сей наверняка находится в состоянии каталепсии, - говоря обыденным языком, нечувствительности.

"Старая лисица, - подумал Мерин, - ты играешь наверняка".

- Верю вам как самому себе, сэр брат, - продолжал словесные изыски незнакомец с усиками, - и преклоняюсь перед вашей мудростью.

- Мудрость бедного монаха Лю, дражайший Яо Тун, меркнет пред ярким солнцем вашей проницательности и ума! Иначе откуда бы вы узнали, что именно сегодня и именно здесь произойдет сие волшебное событие? (У Мерина уже уши слиплись от невыносимой сладости, которую вовсю расточали друг другу собеседники.)

- Об этом, сэр Лю, поведал мне бродячий пророк Иезекиил Воскресенский по прозванью Двадцать Пять-Семнадцать. Именно такое количество монет он берет за одно пророчество. Затем же начинает кричать про неблагодарную паству и кидаться огненными молниями преужасными...

Речи Яо Туна (как называл его желтолицый Лю) становились все тише: братья, беседуя, удалялись по дороге. Хотя, какие они, к дьяволу, братья, сварливо подумал Мерин, с кряхтеньем подымаясь. Сказали бы еще - близнецы! Хотя и близнецы бывают разные, видел вот однажды: один - верзила, с варваром схожий, другой - лысый, плюгавый, смотреть не на что. Тьфу!

- Это что же у них за пророк? - сердито сказал Мерин, вытряхивая сор из бороды. - Тоже мне, велика наука: Мерлина узнать! Найти бы этого Иезекиила, я бы у него спросил то, не знаю что, послал бы туда, не знаю куда. В общем, туда, где нас нет, там бы и пророчествовал! Молниями он кидается! Тоже мне кидун!

И Мерин погрозил кулаком куда-то в глубь леса. Тут же там послышалось тихое шевеление. Простой смертный ничего бы не заметил, но Мерин на то и волшебник, хоть и без буквы "л" в имени - молниеносно кинулся в кусты и ухватил за полу пытающегося удрать маленького зеленого человечка.

- Вроде и не пил, - пожал плечами маг, разглядывая верещащего беглеца. Оказалось, что не человечек был зеленым, а его кафтан. Зеленой же была и его роскошная широкополая шляпа.

- Отпусти! - дрыгал ногами незнакомец. - Любое желание исполню! Хочешь, башмак отдам?

- На что мне башмак? Что я - башмака не видел? - фыркнул Мерин, а сам зажмурил один глаз, другой же выпучил до невозможности. - Чудесным зрением вижу я, что он - не тот талисман, который мне нужен!

- А что тебе нужен за талисман? - хитро прищурился человечек и даже трепыхаться перестал.

- Попытаюсь увидеть, - проворчал маг и опять зажмурил глаз, на этот раз другой.

Пленник неожиданно вскрикнул:

- Вон они, возвращаются! И с ними третий - чистый бандит и мамай! Рыжий, с мечом...

- Врешь, - отозвался Мерин. - Гландит-а-Край лютый враг нашего друга, Вечного Героя. Только его здесь нет и быть не может.

- Да я говорю - мамай! Злобный, рыжий, страшный, зубом стучит, мечом грозит! Вон, погляди!

- И глядеть не стану, - не оборачиваясь, сказал волшебник. - Ты опять врешь. Рыжий-Рыжий-Конопатый убил дедушку лопатой, а никаким не мечом. А мамай не рыжий, он - екарный! Съел?

Нечистый съел и повесил буйну голову.

- Нет, не в состоянии я сегодня! - вздохнул Мерин и вернул глазам первоначальное положение. - Попробуем по-другому. Скажи мне, кудесник, любимец богов, - ты кто?

- А то ты не знаешь, - угрюмо сказал незнакомец. - Лепреконы мы, лесные сапожники. Чиним-починяем... Хочешь башмак?

- Да отстань ты со своим башмаком! Подавай-ка сюда самое дорогое, что у тебя есть, да побыстрее - тороплюсь я.

- Нет! - взвыл карлик.

- Да!

- Только не горшок!

- Именно горшок!

- Штоп тя пнуло, - сплюнул лесной житель. - Ладноть, отпускай. Клянусь показать тебе, где горшок с золотом...

- Нет уж! - загремел маг. - Поклянись, что ты ОТДАШЬ его мне!

- Провались ты! - заплакал лепрекон и топнул в ярости ногой. - Идем, кашист!

- Что? Растопчу поганца!

- А что? - удивился карлик. - Мы же кашу не едим, нам расти ни к чему. А вы, здоровые дубины, только на ней и вымахали. Так как же вас назвать? Кашисты и есть!

- На себя посмотри, - ворчал старик, пока они шли через лес. - Я же не говорю, из-за чего вас лепреконами назвали.

- А ты скажи! - подзадоривал его сапожник.

- А и скажу! В лепрозории давно не был? Вон какая рожа уродливая!

Лесной житель замкнулся и не разговаривал до самого конца поисков: возле неприметной ольхи он неожиданно затормозил.

- Ищи здесь, - сказал он. - Я за тебя работать не нанимался. Или ты снова не в состоянии?

- Не подначивай, - отмахнулся волшебник. - Давай мел, буду крестик рисовать.

Мел тут же нашелся, и волшебник поставил жирный крест на том дереве, возле корней коего клад и обретался. Потом Мерин немного подумал и нарисовал сердце.

- Сердце и крест! - растроганно вымолвил он. - Как это символично!

- По мне - так это череп и кости, - сухо сказал лепрекон. - И ничего больше.

- Ты ничего не понимаешь в живописи, - обиделся волшебник.

- Зато кое-что смыслю в сапожном деле, - поднял палец карлик. - Это гораздо важнее. Ну, так что? Я больше не нужен?

- Свободен, - отрезал маг.

Лепрекон подпрыгнул от радости и скрылся в траве.

- Последний раз предлагаю башмак! - пропищал он. - Дедушка, а дедушка! Так чем тебя, говоришь, внучок-то рыженький тяпнул?

Мерин ахнул и так хлопнул себя по лбу, что его голова, оторвавшись, облетела всю поляну и, как бумеранг, вернулась на прежнее место.

- Вот балда! - завопил он и кинулся в траву. - Лепрекончик! Родной! Вернись! Лопату-то! Лопату!!!

Но негодный карла уже как сквозь землю провалился. Мерин вернулся к помеченному дереву и попытался с помощью волшебной силы поднять горшок с золотом из земли. Земля у корней ольхи слегка пошевелилась, но на том дело и кончилось. Мерин, чуть не плача, принялся руками и ногами разгребать почву.

- Золото! - как в бреду, твердил он. - Золото-золото-золото...

От этого малоэффективного занятия волшебника отвлек отблеск голубого сияния за спиной. Подслеповато щурясь, Мерин обернулся и увидел, что магическая дверца терпеливо его ожидает.

- Не понял, - строго сказал ей маг. Затем он вытащил из кармана кусок мела и с недоумением поглядел на него.

- Вот тебе и чудесное зрение, екарный мамай! - с чувством сказал он и шагнул в дверь.

ГЛАВА 7

Кошмары не всегда бывают ночными. Иногда достаточно утром взглянуть в

зеркало.

Из дневника мыслителя

Я очнулся с ощущением такой дикой тошноты, какой не испытывал с тех еще времен, когда Тильде вдруг приспичило научиться играть на волынке, да еще и петь, заставляя меня при сем присутствовать и даже плясать. Не скрою, спляшу я - только вытопчу, но, по крайней мере, тогда так не качало. И я не был мокрым с головы до пят. И на меня не глядел странный человек. А сейчас меня качало, я был мокрый с головы до пят, и к тому же - как ни удивительно! - на меня глядел странный человек. Чем же он был так странен? А тем, что был он в мышиного цвета одежде, состоящей из квадратного камзола и длинных ровных штанов, складки на которых были острыми, как лезвия. Темные глаза его на худощавом лице внимательно разглядывали меня, как бы стараясь достать до самых сокровенных тайников моей души. "Ой, - подумал я, - как бы он не прознал, чем я занимался на старом сеновале год назад с нашей кухаркой!"

Но, по-видимому, на сеновал этому человеку было глубоко начхать. По крайней мере, разговор он начал так:

- Приветствую тебя, о сын мрака и порождение ужаса!

- Ну, здравствуйте, - сказал я обиженно. - Я к вам, можно сказать, со всей душой... Я вообще-то никакое не порождение. Я папин и мамин сын. И зовут меня Герман.

- М-м-м, - протянул незнакомец и улыбнулся. - Понятно. Мое же имя Йог-Сотот, но ты можешь звать меня Дедушкой.

- Вы же молодой! - удивился я.

- Тысячелетние льды сковывают мою душу, - скорбно сказал Йог-Сотот. Зачем же ты навестил мой корабль, о Герман, порождение мамы с папой?

Я вытаращил глаза. Елки зеленые, и вправду корабль!

- Качает очень! - пожаловался на судьбу я. - Весьма мокро и ужасно холодно. Как вы здесь живете-то, на этаком утлом суденышке?

- Я здесь и не живу, - пожал плечами Дедушка. - Я здесь умираю. Да и ты, кстати, тоже. Вот и настал конец несовершенного мира!

- Я не хочу умирать! - испугался я. - Я вообще как-то не настроен... Мне нельзя! Мне надо найти талисман!

Мою речь прервал мрачный раскат грома, прокатившийся по черным тучам в небесах. Затем пугающую темноту неба перечеркнула яркая полоса молнии, за ней - еще одна. Наш корабль поднялся на дыбы, вспугнутый гигантской волной и готовый вот-вот рухнуть в бескрайнюю темно-зеленую бездну.

- А вот и наш друг! - радостно привстал на цыпочки Йог-Сотот. - Чует, бестия! А что ты там говорил про талисман?

Но мне уже было не до талисманов. Морскую пучину неожиданно взрезало огромное щупальце, взметнувшееся в небеса. Наш корабль был меньше самой маленькой присоски на нем. Хорошо еще, что оно было на значительном расстоянии от нас, иначе мы нашли бы свой конец под высокой волной, поднятой неведомым морским чудищем.

- Кто это? - одними губами спросил я.

- Ясно кто, - самодовольно отозвался Дедушка, поправляя узкую полоску цветной ткани на шее. - Великий Ктулху поднимается с вековых глубин. Старый мой приятель. Не знает, болван, что его давлением в клочья разорвет. А еще про кессонную болезнь слышал?

- Н-нет...

- Вот. И он не слышал. Ему же хуже.

- Тогда скорее помогите мне найти талисман! - заплясал я вокруг невозмутимого Дедушки. - Его разорвет, а он - огромный, нас потопит, а мне возвращаться, а без талисмана - нельзя, а его мне добровольно кто-нибудь должен непременно дать. - И я умоляюще заглянул в глаза Йог-Сотота. Если бы у меня был хвост, я бы им завилял.

- У меня ничего нет, - с грустью отозвался Дедушка. - У него, наверное, тоже. - И он кивнул за борт, где на поверхности уже бесновались три невероятных отростка.

- А нельзя ли мне как-нибудь на сушу? - с отчаянием, перекрикивая раскаты грома, спросил я.

- На суше не лучше.

"Исчерпывающий ответ", - подумал я.

- Впрочем, можешь попытаться. У меня в кубрике есть окно наподобие того, из которого ты выпал. Нырнешь в него - очутишься в Лесу Тысячи Младых. Найдешь там Козла, скажешь, что тебя послал Говард. Понял?

- Чего ж тут не понять. А кто такой Говард?

- Я это, я. Давай беги!

- Бегу. А вы как же?

- Да ты что? Пропустить самое интересное?

Говард, он же Йог-Сотот, он же Дедушка, весело засмеялся. Взгляд же у него при этом был такой, что я вихрем кинулся в кубрик и нырнул в окно...

* * *

... Я стоял в лесу. Страшен и дик был этот лес - куда ни глянь, мертвые черные стволы, меж которыми колышется гнилой зеленый туман. Я медленно вошел в него и машинально задержал дыхание. Позже, конечно, мне пришлось вдохнуть. Туман ядовитым не оказался, но свойства необъяснимые имел - ноги мои тут же стали ватными, а в ушах - зазвенело. Еще через несколько десятков шагов я начал различать в этом звоне разные голоса. Много голосов.

- У нас гость! У нас гость!

- Какой молоденький!

- Какой хорошенький!

- Никогда не вернется домой...

- С нами останется, с нами...

- Мы - Тысяча Младых...

- Иди к нам! Иди к нам!

- Ага, - стиснув зубы, отозвался я. - Щас, разбежался. К вам пойдешь костей не соберешь!

- Соберешь, соберешь...

- И дороги не найдешь...

- Иди к нам! Иди к нам!

- У нас хорошо!

- Михалыч "Явой" угощает...

- Плевать на вас хотел я, - мне было уже плохо. Я чувствовал, что стоит повернуть, или закричать, или вовсе остановиться, и я останусь в этом жутком мире звуков навсегда, растворюсь в тумане, стану одним из Тысячи... Одно было бы хороши - угостили бы на дармовщинку, хоть и непонятно чем.

Внезапно звонкие голоса Младых перебили резкие, пронзительные и до зубовного нытья печальные звуки. Я пошел в ту сторону, откуда они раздавались. Судя по усилившемуся звону, Младые рассердились:

- Опять этот копытный...

- Он все испортит!

- Не ходи туда! Не ходи туда!

- Там ничего интересного...

- Там ничего полезного...

- Там жуткий дух, там жутью пахнет...

- Потерпим, - я не слушал сладкие голоса и упрямо шел вперед. Звон в ушах ослабевал с каждым шагом, а дьявольские трели усиливались. Когда же я все-таки вышел на поляну, голоса исчезли совсем, а я упал на траву и потерял сознание. Очухавшись, я увидел самый обычный пенек, на котором сидел самый обычный козел и играл на гармонике. Она-то и издавала те резкие звуки, которые я слышал в тумане.

- Жуткий дух, - я зажал нос. - Не соврали, сволочи.

Козел посмотрел на меня, помахал ушами и весело подмигнул.

- Надо же, - сказал он. - Гость.

- Добрый день, - прохрипел я, поднимаясь. - Меня к вам послал Говард.

- А, старина Сотот! - кивнул козел. - Тогда понятно. А тебя как звать-величать, добрый молодец?

- Герман.

- Занятно. - И козел, сорвав травинку, стал ее жевать. - А я Шуб-Ниггурат, Козел из Леса Тысячи Младых. Тебе, небось, уже известно, почему наш Лес так назвали?

- Известно, - я потер уши.

- И мне известно, а неизвестно мне, кто меня Шубом назвал? Тоже мне, полушубок козлиный!

Козел понюхал себя. Его передернуло.

- Так чего тебе? - Выплюнув травинку, козел снова взялся за гармонь.

- Дедушка сказал, что вы мне можете помочь найти некий таинственный талисман, обладающий силою волшебной...

- Некий-то - это какой? - воздел косматые брови Шуб-Ниггурат. - Вроде этого, что ли?

И он, покопавшись в шерсти, кинул мне репей.

- Что же тут волшебного? - возмутился я.

- Не скажи, - покачал головой козел. - Вот он тебе не нравится, а я их ем!

- Ну и ешь на здоровье, а мне талисман нужен!

Козел перехватил брошенный репей и смачно им захрустел.

- Хороший талисман, - проговорил он, сглотнув. - Чего тебе не нравится?

- Мне волшебный нужен, - чуть не плакал я. - Особенный!

- Тогда вот. - И козел протянул мне гармонь. - От сердца отрываю, ну да ладно.

- Нельзя, - покачал головой я. - Надо, чтобы без принуждения.

- Дарю, - кивнул козел. - Бери.

- Я сказал - нельзя! По правилам чтобы!

- Ну, ты меня достал! - Козел энергично почесался о пенек. - Сколько здесь сижу - такого надоеду в первый раз вижу! Чего тебе дать? От мертвого Ктулха щупики? Он еще не сдох. Рукава от шубы? Не дам, самому нужно. Дырку от бублика? Старые брюки? Стулья? Потроха? Коробочку от ваксы? Колючую крышку?

- Колючую крышку! - подскочил я.

- На, подавись. - И старая знакомая уютно устроилась у меня в кулаке.

- Давно выкинуть хотел, - делился Шуб-Ниггурат. - Да лес неохота засорять. Все равно что в шкаф себе нагадить.

Тем временем и дверь появилась.

- Ну давай, прощай, - козел нахохлился. - Мерину, кстати, привет передай. Чита-дрита...

И я шагнул в голубое свечение под заунывные звуки гармони и дребезжащий тенорок козла.

ГЛАВА 8

Семь раз отмерь, один - отрубай!

Из советов палачу

Ико нашел талисман быстрее всех. Но ему и повезло меньше всех. Только он успел осознать, что находится на темной ночной улице и одет почему-то в женское платье с множеством рюшечек и оборок, как к нему из подворотни шагнул какой-то массивный человек, одетый в черное, и вонзил в его живот нож по самую рукоять. Вытащить его убийца не успел - его спугнули топот ног и трели полицейского свистка. К обливающемуся кровью князю подбежали несколько человек. Один из них, с нервным худым лицом, нетерпеливо крикнул:

- Уотсон, он ранен! Констебль, как вы? - торопливо говорил он, разрывая платье и расстегивая бывший под ним строгий полицейский костюм пострадавшего. - Надо дать ему бренди!

- Я сам окажу ему помощь, Шерлок, а вы бегите за Потрошителем! отозвался второй, рыжеусый человек, опускаясь перед Ико и раскрывая саквояж.

Ико потерял сознание и голубого света не увидел...

ГЛАВА 9

Баста, карапузики! Кончилися танцы!

Из приветственного слова дракона к гномам

В Танелорн мы прибыли почти одновременно. Первым был Асьмушка. Когда я вывалился из магической двери на песок, он уже сидел возле столба, кротко сложив лапы на животе и вываля язык.

- Привет, - сказал я, стуча зубами.

- Глип, - ответил мне дракон.

- Ух ты ж! - потрепал я его по шее. - Говорить умеем?

И я повалился на песок, раскинув руки-ноги. Какое блаженство! От меня валил пар. Внезапно я подскочил.

- А который час? Макмур До или После?

- Вместо, - отозвался Мерин, возникая из двери за моей спиной. Он с гордостью продемонстрировал мне кусок мела.

- Моя добыча, - скромно сказал он. - А о Макмуре не беспокойся, он спит еще.

Мы с волшебником устроились возле лежащего Асмодея, оперлись на него и стали загорать, молча и с достоинством.

Тильда вырвалась из голубого сияния спустя пару минут. Она потрясла перед моим носом какой-то открыткой с золотым тиснением.

- Похвально. - И Мерин смежил вежды.

Я последовал его примеру, а Тильда принялась рыться в сумке, ища зеркальце. Откуда я знаю, спросите вы, ведь я же лежал с закрытыми глазами? Так сестрица его не нашла, посему растолкала меня, заставила вытаращить глаза и долго что-то в них высматривала. Наконец, видимо, удовлетворенная, она разрешила мне вернуться на место.

- Сучок ищешь? - язвительно спросил я. - А бревна не замечаешь?

Матильда сказала в мой адрес несколько маловразумительных, но от этого не менее обидных слов. Я отозвался. Тильда бросила в меня горсть песку. Попала в Мерина. Тот стал лаяться на чем свет стоит. Тут и Асьмух заворчал. Неизвестно, до чего бы мы докатились, если бы не появился Причард. Судя по его внешнему виду, ему пришлось раз в десять хуже, чем нам всем вместе взятым. Был он страшен, синий, а зубами стучал вдвое громче, чем до этого я. Вокруг талии - если у этого жирдля есть вообще талия - у него было странное приспособление в виде круга. За Причем дверь почему-то выплюнула пожилого человека с седой бородой и совершенно диким взглядом.

- Капитан Смит! - подошел к беспомощно озиравшемуся человеку Мерин. Вам туда, пожалуйте!

И он толкнул капитана в открывшуюся рядом другую дверь, за которым она и захлопнулась.

- Маленькая техническая неувязка, - смущенно закашлял маг.

- Куда ты его отправил? - спросил я.

- На остров один, - пояснил Мерин. - На нем много таких, как он - с кораблей затонувших. Там и ему место найдется.

А когда появился Ико - окровавленный и с ножом в животе, - мы буквально застыли от ужаса. Асьмушка горестно заревел и бросился облизывать друга. Мерин же поспешил проверять, чем он может помочь.

- Нам срочно нужно в Логр, - нетерпеливо затопал он ногами, - здесь ему не выжить. Я ничего сделать не могу. Силы поистрепались.

- Ну так давайте попытаемся пройти! - крикнула Матильда. - Так и будем, что ли, стоять тут, как ослы какие?

- Не хватает кого-то, - озабоченно сказал Мерин.

- Штуши нет! - охнул я. - А вдруг и с ним что?

- Некогда ждать, надо скорее вытаскивать его оттуда, где он сейчас!

- Но у нас нет лишнего пропуска!

- Я бы мог сказать, что кто-то должен пожертвовать своим талисманом, но тогда путь в Камелот ему будет заказан, - пояснил упавшим голосом маг.

Мы замолчали. Никому не хотелось показаться трусом, но и пропадать на веки вечные в каких-то измерениях тоже не улыбалось.

- Глип, - сказал вдруг Асьмушка, подходя ко мне и выплевывая какую-то изжеванную тряпку. Я сразу все понял.

- А ты как же? - обнял я его за шею.

- Глип? - спросил дракон у Мерина.

- Ради бога, - кивнул тот, подымаясь. - Я покажу тебе дверь в тот мир, где ты добыл талисман. Так и быть, потрачу колпаковский НЗ. Но забрать тебя обратно не смогу, учти - ты останешься там навсегда! Согласен?

- Глип! Глип! Глип! - крикнул Асьмушка и несколько раз подпрыгнул. Затем он подошел к лежащему без сознания Ико и лизнул его щеку. Потом то же самое по очереди проделал с нами (даже Прич его не оттолкнул), после чего, не оглядываясь, ушел в дверь, указанную ему Мерином. Я же ринулся туда, где следовало искать запропавшего Штушу.

... Скив, не заметивший исчезновения дракона, не заметил и его возвращения. Он шагал по узким улочкам Базара-на-Деве, полный решимости найти Ааза, а новоиспеченный Глип послушно семенил за ним, стараясь не отстать.

ГЛАВА 10

Что такое перед нами - две оглобли за ушами...

Из описания штушевой сбруи

Уже в который раз я выскочил из волшебной двери и сразу увидел Кутю. На него надели сбрую, как на лошадь, и он покорно тащил плуг, за которым шел бледный тощий человек в желтом костюме. На горизонте, освещенный тусклыми лучами какого-то светила, возвышался замок с семью башнями, выкрашенными во все цвета радуги.

- Кутя, бежим, нет времени, - запыхавшись, выдохнул я другу. Тот почему-то разинул зубастую пасть и заревел на меня, махнув вдобавок когтистой лапой. Я отшатнулся. Это не Штуша! Точнее, Штуша, но не Кутя! Тут только до меня дошло, и я осмотрел все поле. Матушки! По всему полю пахари, и все пашут на шестилапых штушах!

- Ку-у-у-тя-я-а-а! - заорал я во всю мощь своих легких. - Ко мне-е-е!

Гляжу - мчится во весь опор, пасть до ушей, а за ним, держась за поводья, пахарь желтый волочится и вопит пронзительно.

- Привет! Тьф! Тьф! - Узду выплюнул. - Нам уже пора? А я еще талисман не нашел!

- Наплевать, узду возьмем. Скорее, пока дверь не пропала!

И мы с косматым другом впрыгнули в дверь, оставив пахаря сидеть в борозде с глупой миной и вожжами в руках.

- Ой! - жалостно сказал Штуша, завидя Ико. - Кто это его так?

- Неизвестно, - отрезал Мерин и простер руку к голубому окну, которое норовило вот-вот сжаться и исчезнуть. - Торопитесь! Держу из последних сил, между прочим! Подымайте его, только осторожнее!

- Мерин! - обеспокоенно крикнул я, когда мы с Причем и Тильдой уже несли Ико к двери. - Кутя талисман не нашел! Мы узду прихватили, так что неизвестно, подойдет она или нет?

- Некогда, - поморщился маг. - Молитесь, чтобы подошла!

Макмур со стоном приподнял голову с песка и душераздирающе зевнул.

- Должок! - поднял он палец, после чего опять уронил голову и захрапел.

- О чем это он? - обеспокоился Причард.

- Я вам после об этом расскажу, после! - махал руками волшебник, и мы покинули град Танелорн раз и навсегда.

P. S. Аккурат посреди свечения, в которое мы шагнули, прямо в воздухе были начертаны те самые руны, что и в начале нашего с Причардом пути: "ЛАБИРИНТ". И ниже: "Выход. Счастливого пути!"

И я понял надпись безо всякого перевода и надавливания на глаза!

Часть четвертая

"ЛОГР"

ГЛАВА 1

Врачу, излечися сам! Сам, ясно? Не трогай мои лекарства!

Из трактата "О чудесных способах исцеления"

- Вот мы и дома! - удовлетворенно потер руки... кто?

- Что-то я забыл - как тебя звать-то? - спросил я у неопрятного старца с сивой бородищей.

- Мерлин, - сказал он и вдруг запрыгал от радости. - Мер-лин! Получилось! Ого-го! Мерлин я! Мерлин!

- Ох, сколько радости, - кисло сказал я. - Ну Мерлин, и что с того?

- Вы странный человек, - напыщенно сказал этот... как его? Ну, оруженосец-то мой лопоухий!

- Буква нашлась! - теребил нас волшебник. - По дороге пристала!

Ну, хоть вспомнил, что волшебник, и то хлеб! Вот сестра, вот оруженосец, вот Штуша, вот князь умирает...

- Что же делать? - вскочил я. - Умрет же!

Мерлин о чем-то напряженно думал, зажмурив один глаз и выпучив другой.

- Ты меня пугаешь, - сказал ушастый и сунул голову в сумку.

- Вон за тем холмом, - внезапно сказал маг, - есть озеро. Я пойду вперед, а вы за мной приходите минут через десять. Вместе с раненым, естественно.

И старец дунул за холм, только пятки засверкали.

- Что же он на посохе не поехал? - спросила сестра.

- Забыл, - пояснил я. - Вон я тоже все ваши имена забыл. И свое заодно.

- Я тоже не помню, - потер лоб оруженосец.

- Аналогично, - кивнула сестрица.

- А я помню, - заплясал Штуша. - Имя мое полное - Кутольд ван Штуш-и-Кутуш!

- Опять какие-то колдовские пакости, - злобно сказал оруженосец. - На тебе - имена потеряли! И хоть бы на камне каком предупреждения были написаны!

- Да ладно, - махнул рукой я. - Зато Мерлин свою букву "л" по дороге нашел. Как-то это связано. Радуйтесь теперь - никаких больше "ручек"!

Мы воспряли духом, подняли друга и понесли его за холм. На Штушу класть побоялись - вдруг растрясет? За холмом же действительно обнаружилось озеро. По его берегу шел Мерлин и что-то горячо втолковывал потрясающе красивой женщине в белом, стоящей на плывущем вдоль берега огромном листе кувшинки.

Мы осторожно положили князя у ног волшебника. Я разогнулся и посмотрел на даму в белом. Странным образом она напомнила мне мать князя на портрете, что висел в его покоях в замке Лего. Дама печально глядела на лежащего без сознания юношу. Затем она подняла руку, и нож сам по себе извлекся из его раны. Брызнувшая при этом кровь змейкой застыла в воздухе, закружилась, заискрилась на солнце и ушла обратно в тело, а страшная рана на глазах затянулась. Вслед за этим одежды князя, побуревшие от крови, приняли свой первоначальный цвет и вид, разрез от ножа на куртке тоже исчез.

Князь открыл глаза, поморгал и медленно сел, ощупывая место ранения.

- Мама? - спросил он у Дамы Озера.

- Сын мой, - ласково сказал она. - Поезжай, куда направлялся ты и куда следуют твои друзья. Имя ты отыщешь по дороге, а прозвище тебе отныне будет "Озерный".

И дама, махнув на прощание нежной рукой, пропала с глаз. Мы же повернулись к Мерлину.

- Теперь объясняй популярно, - потребовал я. - Где мы и почему не помним имен собственных?

Маг же в это время, сняв колпак со звездами, уныло его рассматривал. Копилочная прорезь пропала без следа. Мерлин вздохнул, напялил колпак и принял важный вид.

- Видимо, вместе с остальными талисманами сработала и Кутина уздечка, потому что мы, дорогие мои, в Логре!

- Это - Логр? - удивился оруженосец.

- А что? Не нравится?

- Да нет, нормальный Логр. Только он какой-то... Ну, не слишком он логристый, что ли!

- Иди ты, - обиделся волшебник. - Очень хорошее место, по крайней мере, нету всяческих чрезмерных изменений и превращений, люди нормальные, рыцари, прекрасные дамы...

- Меня вот что интересует, - сказала Тильда. - Почему хвостатый свое имя не забыл?

- Штуши - звери малоизученные и колдовству почти не поддающиеся, процитировал по памяти волшебник. - Это из "Бестиария", очень нужная книга, чтоб вы знали.

- Так что же это? - уселся Штуша. - Выходит, я - бестия?

- Нет, это книжка так называется, - вышел из положения маг. - Так вы будете слушать или нет?

Мы закивали, и даже Штуша помахал головой.

- Слишком долго мы в Танелорне пробыли, - рассказывал Мерлин. - Это же город вне времени и пространства, еще бы немного побыли - не только, как звать нас, забыли бы, но и вообще - и куда мы, и откуда, и какое в свете чудо. Поэтому я вас так торопил...

- Так вот что за должок с нас спрашивал Макмур!

- Именно. - И маг скрестил руки на груди. - Кстати, я это подозревал.

- И нам не сказал?

- Не сказал. Потому что я не знал, а просто подозревал. Не пичкать же вас непроверенной информацией.

- И еще о Макмуре, - встрял оруженосец. - Как же он там живет? Я бы, к примеру, не вынес.

- Он этот город придумал, с него и взятки гладки!

- А почему Герой его своим слугой называл?

- Всякий создатель - слуга того, кого создал.

- Так, а нам-то что сейчас делать, безымянным-то? - возмутилась сестра. - У князя хоть прозвище есть. А мы?

- А мы по дороге решим, - отозвался я. - Возражения есть?

- Не-ет, - хором сказали все.

- Тогда поехали искать жилье. Очень есть хочется, да и стемнеет скоро. Мерлин!

Волшебник свистел и смотрел на небо.

- Мерлин, верни нам коней!

Маг деловито чистил ногти.

- Отдай лошадь, болван! - вскипел оруженосец.

Мерлин подвигал бровями.

- Денег не дадим, - отрезал я. - И вообще, брось свои старые замашки. Дырки-то в колпаке нету!

Волшебник стушевался.

- Я вас проверял, - сказал он ненатурально, щелкнул пальцами, и, откуда ни возьмись, возле нас с удивленным ржанием уже стояли кони: могучий Гвадалквивир и веселый слюнявчик Бозо, к которому тут же подбежал оруженосец. Пока они нянькались, я седлал Вадика и вполголоса рассказывал Озерному о драконе, который пожертвовал собой ради него. Князь захлюпал носом, но я сделал вид, что ничего не заметил.

... Ехали уже довольно долго, а никакого, даже самого маленького жилья не было и в помине. Вечерело. Мы спешились и устроились на ночлег. Сестра поймала одного кролика на всех - долго гонялась за ним по поляне, затем, отчаявшись догнать, прыгнула, упала на затравленного зверя и задавила насмерть. Хоть и спасибо, конечно, но один кролик на пятерых (Штуша благородно отказался)...

Больше всех переживал оруженосец. Но после его очередного и унылого: "Э-э-эх!" кто бы, вы думали, возник прямо посреди костра и с воем помчался по поляне, оставляя за собой снопы искр, пока не рухнул в лужу и не застыл блаженно в клубах пара? Ну конечно! Некто косматый и копытный, но очень знакомый. Увидев, к кому он явился, черт принялся сыпать ужасными ругательствами.

- Заткни уши, - посоветовал я сестре.

- И не подумаю, - фыркнула она в ответ, тщательно записывая чертову брань на одном из моих листочков.

- И здесь от вас покоя нету, мать вашу так и растак, - угрюмо завершил черт, вставая из лужи и отряхиваясь. Нас обдало брызгами: от косматого несло мокрой псиной, козлом Шуб-Ниггуратом и еще чем-то ужасным, а маленькие злобные глазки в его шевелюре стали еще меньше и злобнее.

- Гадайте быстрее, да я пойду, - сердито сказал черт, выжимая кисточку на хвосте. - И, может, хоть в этот раз кого-нибудь с собой прихвачу. Шпинат - та-акая гадость!

- А если мы? Помнишь уговор?

- Яйца не разбивать? - захихикал косматый, но сдержался и посуровел. Помню, помню, как не помнить-то...

- А ты не знаешь, куда нам надо попасть! - подняла палец сестра.

- Кто ж не знает? В Камелот вам надо, куда же еще, - сплюнул черт.

- Хорошо, - кивнул оруженосец и схитрил. - Тебя зовут Павсикакий или Фемистоклюс!

- А-а-а! - погрозил пальцем черт. - Жулить? Жульте. Все равно ничего не выйдет.

- Так, значит, неправильно? - огорчился лопоухий. - Не Павсикакий?

- Сам ты такой, понял? - огрызнулся черт. - И уж совсем неправильный этот ваш Фемистоклюс.

- Жаль, - убито сказал оруженосец.

- Следующий! - и черт изобразил на губах барабанную дробь.

- Михаил Евграфович, - сказал я.

- Это почему же? - опешил рогастый.

- Имя красивое. А фамилия-то еще почище, вот послушай...

- Не желаю, - завернул уши черт. - У нас не бывает фамилиев.

Мы задумались. Черт вдруг мрачно запел, подозрительно глядя на мою сестру (наверно, потому что у нее был слишком безразличный вид):

Как мое имя, как мое имя

Не знает никто в окру-уге!

Никто не узнает, никто не узнает,

Что имя мое...

- Нильфбру-у-угге! - с надрывом подпела сестра.

Черт заорал, затопал копытами, но, как мне показалось, не с таким уж отчаянием, как в те два раза - то ли к шпинату пристрастился, то ли просто к нам привык. И вот уже в третий раз нас приподняло, шлепнуло, закружило, осыпало звездами и повлекло в неизвестность.

ГЛАВА 2

Ходите, вы всюду бродите, та-ра-ра...

Из репертуара германских музыкантов

Хвостатый поганец не донес нас до самого Камелота, а свалил где-то милях в пяти от него, аккурат возле какого-то замка, после чего, жалуясь на какие-то перебои в моторе после шпината и потирая живот, унесся ввысь.

Мы же подступили вплотную к замку и стали всячески привлекать к себе внимание, дабы нас заметили и впустили. Оруженосец с Озерным орали на два голоса, сестрица лупила рогатым шлемом о щит, Кутя ревел, размахивая в воздухе сразу несколькими лапами, и даже волшебник, забыв о возрасте и солидности, свистел, сунув два пальца в рот. Замок стоял темный и безлюдный. Стало неуютно. Мерлин предложил тянуть жребий, кому лезть в ров, дабы после попасть в замок и впустить остальных.

- Короткая, короткая, короткая, длинная, - высунув от усердия язык, считал соломинки оруженосец (Мерлин тянуть отказался из принципа, мол, ему по выслуге лет не положено, и вообще нам волшебный конфликт не нужен, сестре же я сам запретил).

- Вам плыть, сэр, - учтиво сказал он Штуше. Тот и не отказывался. Окатив нас грязной и холодной водой, он с шумом обрушился в ров, переплыл его и с ловкостью толстой ящерицы перелез через крепостную стену - мы только рты разинули. Вслед за этим с лязгом и грохотом опустился подъемный мост, и мы с триумфом въехали во взятую цитадель.

- Раз нет никого - значитца, ничей, - потер руки мой замколюбивый оруженосец. - Пускай мой будет - у короля попрошу.

- Это за какие такие заслуги?

- А так, чтобы было.

- А если здесь есть кто-то, просто затаился? - предположила сестра.

Мерлин махнул бровями:

- Нету никого. Мои сверхмагические особенности подсказывают мне, что все чисто.

- А как же выпученный глаз?

- Я вам не Мерин сивый! - фыркнул старец. - Нечего равнять хрен с редькой!

- Все равно невкусно, - шепнул мне Озерный, и мы гадко захихикали. Мерлин надулся. Он снял колпак, потряс его над ухом, немного поскулил и опять напялил колпак на голову.

- Я сейчас - знаете что? Я могу весь мир насилия разрушить до основанья, а затем...

Он многозначительно поднял палец.

- Усядешься править? - восхищенно закончил мой ушастый спутник.

- Э! - крякнул Мерлин. - Неверно. Меня природа больше влечет птички-бабочки, жмурки-пряталки, крестики-нолики, пикник на обочине, утро в сосновом лесу... А политика - дело грязное, скользкое и неблагодарное. Не для магов работка, словом. Может, колдуны в политику и лезут, но мы благородные волшебники - никогда!

И он патетически встряхнул бородой.

- А кто себя чернокнижником и варлоком называл, помнишь? - поддел я его.

Старик пожевал губами и сказал:

- Это я цену себе набивал. Для пущего эффекту.

Я уже готов был всех поубивать - любой мало-мальски подкованный волшебник тут же начинает все усложнять, а самые невероятные ситуации разъяснять этим дурацким "эффектом". Что за эффект такой? Откуда они его выкопали? Ладно, им, чародеям лысым, виднее, нам не понять...

- Я отойду. - И Озерный тут же исчез.

- Как верно сказал вот этот ушедший юноша, - взмахнул рукавами Мерлин, - отойдем! Отринем прах политиканский! Вот Моргана вечно в политику лезет, ну так она, во-первых, баба, а, во-вторых, ведьма. Таких к политике на полет стрелы подпускать не следует - а они лезут! А они ползут! - И Мерлин надолго замолчал.

- А что я нашел! - триумфально объявил Озерный, внезапно появляясь перед нами. - Только вот темно там, как в могиле, хотя и неглубоко - все равно ничего не разглядел.

Я забыл сказать, что мы оставили лошадей в конюшне под присмотром Кути, а сами же устроились в одной из многочисленных комнат замка. Мерлин одним чихом зажег огонь в камине, потом постучал по столу, и на нем появились целые горы разнообразной снеди.

- И в Тильдиной комнате огонь зажги, - попросил я. - Ночь мокрая и холодная.

- Ого! - радостно сказала сестра. - А ведь и правда, Матильда я! Чего это ты вспомнил? Как это? Почему же?

- Видимо, твое участие в дальнейшей истории не предусматривается, пожал плечами маг.

- Так что же - пристукнут меня, что ли?

- Не обязательно, - утешил сестру Мерлин. - Может, новое имя тебе не нужно, потому что ничем существенным ты его не прославишь. Танелорну оно тоже не пригодилось, вот он и вернул его тебе.

- Ну спасибо, - фыркнула Тильда. - Я бы уж предпочла быть какой-нибудь там Жанной или Шарлоттой, если бы эти имена меня как-нибудь прославили!

- Бесславные люди дольше живут, - сухо сказал маг.

- Зато - скучнее!

- Так тебя что, твоя нынешняя доля не устраивает? Могем и поправить! Мерлин стал засучивать рукава. - Жанной, говоришь? Ох и жарко тебе придется!

- Эй, эй! - торопливо сказала Тильда. - Я-то? Я не хочу! Я пошутила! И ни в какие истории лезть не собираюсь! В отличие от некоторых.

Она покосилась на нас. Оруженосец жадно ел колбасу. Я вылавливал сливы из компота. Озерный же нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

- Слушайте же! - обидчиво крикнул он. - Интересно же! Забежал я куда-то, темнотища, споткнулся о какую-то плиту, чуть в яму не упал! Дайте факел - пойду погляжу, в чем дело-то!

- Откуда в замке ямы? - заинтересовался и я.

- Все пойдем, - поднялся Мерлин. - Всем интересно. Вон какие глаза!

И он показал на оруженосца.

- Какие глаза? - удивился тот. - Ах, глаза! Ну да, я подумал, что вы у меня колбасу хотите забрать!

- Тьфу. - И Мерлин, распушив бороду, двинулся вслед за князем. Мы взяли по факелу и пошли друг за другом, говоря попросту - гуськом.

Далече же князь Озерный забежал в поисках места отдохновения! Яма оказалась в подвале, а мы оказались в склепе.

- Надеюсь, ты тут не приседал, пользуясь темнотой? - обеспокоенно спросил маг. - Я не для себя стараюсь, просто предки владельца могут обидеться за осквернение могил и восстать.

- Не успел я, - покраснел Озерный.

- Могилка-то ничейная, - заглянул в яму Мерлин. - А что на плите начертано, ась?

И он громогласно прочел надпись на плите, лежащей рядом с могилой, и об которую, по преданию, запнулся князь в поисках... (см. выше):

- "Здесь суждено покоиться сэру Ланселоту Озерному". Да уж, чуть не упокоился!

На краю ямы явственно виднелись следы падения нашего храброго безымянного князя.

- Так что же, я теперь Ланселот? - осведомился Озерный. - Отлично. Я пошел.

Он схватил факел и унесся.

- Эк его, - покачал головой Мерлин. - Наверное, съел что-нибудь. Ну, идемте обратно, добры молодцы? Холодно тут, как в склепе.

Тильда, которую несправедливо причислили к молодцам, оскорбилась и стала задирать почтенного старца:

- Это и есть склеп! - указала она на ошибку.

- Да? - заозирался Мерлин. - А я было принял это помещение за детскую библиотеку! Идем отсюда.

И мы побежали скорей к камину и столу со всякими вкусностями. Камин мы нашли на месте, ничего не скажу. Стол - тоже. Однако на столе не оказалось ничего, кроме жалких огрызков. В углу же сладко похрапывал наш всеобщий любимец-ушан.

- Ох, я сейчас кому-то навешаю! - разозлился я.

- У ребенка здоровый аппетит, - вступилась Тильда.

- К тому же я, как-никак, волшебник, - скромно напомнил о себе Мерлин, - и обладаю какой-никакой волшебной силой.

Он постучал по столу. Огрызков тут же стало в два раза больше. Смутившись, старец притворно закашлял и постучал еще раз. Вот теперь с него мигом исчезли все огрызки, и появилась новая еда - еще лучше прежней. Учуяв соблазнительный запах, оруженосец завращал носом, поднялся, не открывая глаз, уселся за стол и принялся уписывать утку. Мы только языками поцокали, но решили от него не отставать. И то не все съели, осталось и новоиспеченному Ланселоту, вернувшемуся в компанию с крайне довольным видом.

- Слушай, магик, - ласково сказал я, прожевав и проглотив. - Мне вот матушка говорила, что в столице у отца есть друг - Ланселот. Так что же, теперь два Ланселота?

- Я не хочу два, - надул губы князь. - Я хочу один. Сам.

- Тот, может быть, не Озерный, - рассеянно отозвался волшебник, набивая трубку. - А может, и умер вовсе. Я при дворе давненько не был. Все как-то на природе: бабки-птичечки... Тьфу ты!

- Слышали уже! - перебила его Тильда. - Лучше расскажи нам на ночь сказку, только лучше всего - нестрашную, а то мы испугаемся.

- Расскажи про короля Артура, - попросил Ланселот, заворачиваясь в плащ.

- И подольше, - душераздирающе зевая, заключил я. - А то спать совсем не хочется.

- Хорошо, - магу стало лестно, он даже на кресло с ногами забрался. Слушайте. Начну издалече.

Он вытер рукавом бороду, облизал пальцы, выпустил первое кольцо дыма из трубки и стал рассказывать невероятно таинственным голосом.

ГЛАВА 3

Но, что ни говори,

жениться года в три

Не может ни один,

ни один король.

Из стародавней баллады

- Жил-был король Логра по имени Утер...

- Что утер?

- Носы всем утер, всех победил - такой хороший был король. А прозвище у него было Пендрагон. Точнее, прозвище-то было Пентагон, ибо выстроил он себе замок преудивительный пятиугольный, и солдат у него в этом замке было видимо-невидимо. Да потом из "Пентагона" как-то сам собой получился "Пендрагон", то бишь "Голова драконья". Хотя король за всю свою жизнь ни одного дракона не убил, да что там! - Мерлин взмахнул рукой и чуть не свалился с кресла. - Даже не видел драконов! Хотя говорили, что и видал, и убивал. Даже легенду красивую придумали: будто ехал король однажды и увидел дерущихся драконов - один был желтый, а другой... тоже желтый. Утер их раз, два - и стал Пендрагоном. Хотя королева Игрейна его иногда звала не иначе, как Чарли Пендрегон - он у нее лучший алмаз из шкатулки стибрил.

- Какая связь? - спросила Тильда.

- А никакой, - сухо сказал маг. - Слушайте дальше. Так вот, что он только с этим алмазом ни вытворял! Баловался - все гладкие поверхности в замке исцарапал, говорил - так красивее. Даже стекла все исчеркал, а вы знаете, как дороги нынче стекла?

- Ну очень дороги нынче стекла! - пробасил я.

- Вот именно. Стекла-то из чего делаются? Берется горный хрусталь и полируется до опупения. То же самое лупы, сиречь стекла увеличительные...

- Ты нам про короля сказку говоришь или про стекольных дел мастеров?

Но волшебник увлекся. Он вскочил и принялся мерить шагами комнату, что-то горячо разъясняя и показывая в окно на звездное небо. Спать хотелось страшно. Оруженосец и Ланс уже уснули. Тильда клевала носом. Я крепился из последних сил, желая дослушать королевскую историю до конца, а перебить Мерлина не было никакой возможности...

- ... И все-таки она вертится! - триумфально завершил речь маг и, отдуваясь, рухнул в кресло.

- А что король? - спросил я.

- А что король? - Мерлин зевнул, выворачивая челюсти. - Ничего. Умер твой король.

- А как же Артур?

- Да сын его вроде. Меч в камне торчал, он его и вытащил. Все ликуют и веселятся.

- А...

- Да сколько же можно? Начинай фразу с какой-нибудь другой буквы!

- Ладно. И откуда же у него - у великого и справедливого - такая паршивая сестричка? Ну, Моргана, про которую ты нам все уши прожужжал?

- На детях-гениях природа отдыхает, - туманно пояснил Мерлин.

- В смысле?

- В смысле, что Моргана - гениальный ребенок, волшебница экстра-класс. Только пока она была ребенком, природа на ней выспалась. Вот и выросло незнамо что - не мышонок, не лягушка, не котенок, не подушка...

И Мерлин, недоговорив, сочно захрапел. Я шепотом выругался - стоило ли себя насиловать, чтобы получить этакий маловразумительный ответ, известную мерлинскую трепотню! Я свернулся калачиком и задрых сам.

Наутро, уже на пути в Камелот, Мерлин нас просвещал и наставлял:

- Господа и дамы, в Камелоте не бузить, не вопить, языки не распускать. В особенности о том, что ко мне вернулась буква "л".

- А че? - удивился оруженосец.

- За короля в основном правит Моргана, а ей эта новость может не понравиться.

- Насколько не понравиться?

- Ужасно. Я их вполне устраиваю в своем нынешнем положении. То есть тем, кем я был раньше.

- А кем ты был раньше?

- Кем-кем? - сердито отозвался волшебник. - Известно кем: дорогушей Мерином, старым дундуком по прозвищу "Позолоти ручку". Ясно?

- Да я, в общем, особой разницы и не заметил, - пожал плечами оруженосец.

- Слона-то я и не приметил! - передразнил его маг. - Весь секрет в том, что теперь я могу, не делая никаких пассов-шмассов, одним движением брови стереть тебя с лица земли, предварительно не испросив с тебя же кругленькую сумму. И никто не узнает, где могилка твоя.

- Тем более что слон - это я, - срифмовал Кутя и засмеялся.

- Ты не слон, ты - бешеное шестиногое, - сказал Мерин. - А вот тебе я советовал бы переждать пару дней в лесу - наши августейшие родственнички к бешеным шестиногим относятся с подозрением.

- Не останусь, - наотрез отказался Штуша. - Я - с вами, куда вы - туда и я. Пусть подозревают, сколько хотят.

- Будешь ждать вместе с конями, - отрезал Мерин. - И все. Ты мне желание должен, помнишь? Еще в лесу проиграл. Теперь выполняй. Привяжем тебя в стойле, и будешь делать вид, что ты... м-м-м... ну, скажем, слон. Ты же хотел быть слоном?

- А спросят, где, мол, хобот потерял?

- Новая порода.

- А откуда такой хвост?

- Издержки производства.

- А...

- Хватит! - маг уже был нежно-синего оттенка. - Тебя не переспоришь. Стой с конями и молчи - вот и все. И никаких подозрений не навлечешь.

- Сами они подозрительные, - обиделся за друга я. - Что-то мне расхотелось служить им верой и правдой.

- Поедем домой? - обрадовалась Тильда и даже поводья натянула, готовясь вот-вот повернуть.

- После такого пути? Ну, уж нет. Поехали, хоть Хруню отыщем, иначе нас мать дома живьем слопает.

- А еще скорее - младшенький братишка, - проворчала Тиль. - У него уже клыки - с палец, даром, что только родился.

- Слушай, Мерлин, - задумчиво сказал Ланселот. - А мне свое княжество тоже через Танелорн искать надо?

- Конечно, - печально отозвался маг. - Как говорится: "Ехали на тройке - фиг догонишь".

- Ну и ладно, - махнул рукой князь. - Пусть там Строфабор поразвлекается. А мне и здесь неплохо. Здесь мама не на портрете, а живая.

- Рыбка божия не знает ни заботы, ни труда, - ехидно сказал ушастый поэт. - Только хвостиком махает - то туда, а то сюда.

- Машет, - поправил я.

- Да хоть помахивает, - отрезал оруженосец. - Все одно - глупая рыба.

Ланселот полез драться, но Мерлин ему запретил.

- Тут нельзя, - сказал он. - Все поединки - только с разрешения короля.

- Ну вот, - горько сказал князь. - Жаль. А то я бы показал ему рыбу-колбасу...

* * *

... В Камелот мы прибыли ночью. Начальник Пропускного Имени Короля Артура Пункта (сокращенно ПИКАПа) почему-то велел нескольким стражам проводить нас во дворец.

- Это чего? - капризно заявил Мерлин. - Я устал и спать хочу. А то как погляжу на тебя! - И он выкатил левый глаз. Но было видно, что здесь к чудачествам глупого Мерина давно привыкли.

- Государем велено незамедлительно проводить вас к нему, - грозно сказал начальник, бряцая мечом. Я хотел немножко побряцать ему в ответ своим мечом, но потом раздумал - к чему нам разборки в незнакомом месте и на ночь глядя? И, к слову сказать, меча-то у меня до сих пор нет...

К тому времени, как мы дошли до Тронной залы, весь коридор был просто битком набит стражниками, совершенно одинаковыми - голос в голос, волос в волос, как выразилась Матильда. Они были повсюду: все углы и закоулки просто кишели стражниками, как тараканами. Такого количества стражи я еще нигде не видывал. Впрочем, как могу я, провинциал, судить о королевских замках? Может, тут так принято?

Войдя в залу, мы обнаружили, что как раз там-то ни одного стража нет. А был там большой прямоугольный стол, вокруг которого стояли стулья, а на столе напротив каждого стула находились таблички с именами рыцарей, правда, ни одного рыцаря почему-то не было. Только во главе стола сидел невысокого роста, щуплый светловолосый человек с острым носом и тревожными глазами. Одет он был во что-то невыразимо яркое и сверкающее, что при ближайшем рассмотрении оказалось кольчугой, поверх которой была надета роскошная мантия, расшитая драгоценными каменьями. При виде нашей компании тревога в его глазах сменилась каким-то чересчур буйным весельем, он оживился, вытащил из-под стола корону и напялил ее на голову. После этого он вскочил с кресла и через весь зал побежал к нам.

- Приветствую! Приветствую! - кричал он на бегу. - Здравствуйте, любезные! Я король, дорогие мои. Старина Мерин! И ты здесь! Это же надо! Ну прямо конь - на обед, молодец - на ужин, ха-ха-ха!!!

Он схватил руку волшебника и долго тряс, при этом я уловил, как король быстро взглянул на колпак волшебника. Колпак был в порядке - Мерлин еще накануне организовал в нем старушку-прорезь. Липовую, конечно, ну да кто там будет проверять? Король, небось, за каждую монету дрожит.

- Это, значит, юный рыцарь, - бормотал король, отстраняясь и внимательно нас изучая. - И с ним целая компания... Гм, гм... Прекрасно. Стража!

Он хлопнул в ладоши. Так как охраны был целый коридор, то она просто застряла в дверях. Образовалась давка.

- Ну, живее, живее! - подбодрял стражей Артур. - Вас только за смертью посылать! Кого же еще? Вон вас сколько, пока безносая с вами разбирается, меня не достанет!

Наконец куча-мала рассыпалась, и стражники стали с мечами наголо, ожидая приказа.

- Взять их! - скомандовал король.

Силы противника явно превосходили наши, так что мы в момент были лишены оружия, связаны, получили по паре синяков и успокоились.

- Как мы их, а? - ликовал король. - Правда, здорово? Раз, два - и готово! Что вы говорите, сэр Гахерис?

Он наклонил голову, как бы прислушиваясь. Табличка на столе, гласившая "Сэр Гахерис", естественно, больше ничего не гласила.

- Буду казнить, непременно буду казнить, - твердо сказал король, кивая как бы после каждого слова незримого Гахериса, после чего обернулся к страже. - Этих - в темницу, а этого...

Он ткнул кулаком в грудь оруженосца.

- Заточить в Свинцовую башню! Это у нас на рыночной площади, доверительно сообщил он нам (о господи, похоже, нас повсюду ждут одни Свинцовые башни!). - Да, и наденьте на него... как ее... Ну, маску наденьте на него.

- Уши помешают, - сказал я.

- А тебя не спросили, смерд! - рявкнул на меня Артур. Я хотел оскорбиться, но не смог - челюсти как склеило. Краем глаза я посмотрел на волшебника и увидел, что тот мне строит какие-то рожи.

- У, какие противные! - кричал тем временем король. - Они же готовили заговор! Это же заговорщики, господа!

Стражи, как по команде, зашумели и зазвенели мечами.

- Тебе они тоже не нравятся? - уловил волшебничьи рожи король.

- Никак нет! - И маг сложил физиономию в такие складки, что король схватился за живот и дико захохотал.

- Да я же... - пытался что-то объяснить оруженосец, но Артур ловко заткнул ему рот батистовым платком. Тогда наш ушастый друг принялся показывать жестами. Он разводил руками, приседал, делал колющие и рубящие движения, после чего как бы отбрасывал меч и вытирал об себя руки. При этом он по-лошадиному мотал головой.

[Image010]

- Да он талант! - восхищенно сказал король. - Просто кладезь нереализованных возможностей! Ладно. В башню его. А этих - включая болвана-колдуна - в тюрьму. И обыщите их, чтоб ни одной монетки не было!

- А меня-то за что в темницу? - захныкал Мерлин. - Я же сделал все, как вы велели - заманил, задурил, привел... Отпусти меня, Артурчик, а? Я тебе денежку дам...

Он многозначительно потряс колпаком. Тот молчал - откуда там взяться монетам? Король насупился. Мерлин побледнел.

- Ты еще и все деньги растратил? - взревел король. - А спрашиваешь - за что? За хищение в особо крупных размерах - вот за что, наглец! Нам тут воры не нужны - верно, - сэр Мозес? - И король кивнул столу. - Вот видите, сэр Мозес во всем со мной согласен...

- Один вопрос! - крикнул Ланс. - А почему у вас стол не круглый?

- Чтобы знали свое место, - объяснил король. - У вас все? А то меня дела ждут. Занятые люди мы, короли. То совещания, то турниры, то казни... Кстати, приглашаю вас завтра на казнь! Приходите! Будет интересно.

И он побежал обратно на свое место во главе стола, где тут же начал спорить с табличками и грозно хмурить брови, нас же, толкая щитами, повели в темницу. Всех, кроме оруженосца, чье протестующее мычание еще долго неслось нам вслед.

ГЛАВА 4

Не все запоры можно сломать. Иногда для этого применяют клистир.

Из "Энциклопедии юного лекаря"

Собственно говоря, хваленый подвал представлял собой огромную комнату, вдоль стен которой шел железный штырь, к коему и было приковано множество народу. Так что ни в какое сравнение с пещерой миноделов темница не шла.

Выглядели пленники не ахти, ну, как и положено пленникам: заросшие, грязные, в отрепьях. Сами мы стать такими, похоже, не успеем. Нас приковали к штырю. Больше всех цепей пошло на Кутю (все-таки ему удалось навлечь на себя подозрение короля - он поссорился со стражниками, и его не отправили на конюшню, как Бозо и Вадика, а приковали вместе с нами).

- Можно, я их всех заваляю и съем? - предложил мне шестилапый друг, с отвращением глядя на веселящихся стражей.

- Их больше, - покачал головой я. - Если даже ты успеешь слопать одного, тут же на каждой твоей ноге повиснет двадцать человек, и еще пятьдесят усядутся на хвост. Стоит ли стараться?

Пару-тройку человек, пристававших к Матильде, Штуша все-таки придавил, да и сама сестрица терпеть долго не стала - несколько стражников покинули темницу, охая и ругаясь на чем свет стоит, держась за распухшие щеки, горящие уши и разбитые носы.

Дверь подвала со скрежетом захлопнулась, и мы остались коротать ночь в тюремной камере. Остальные узники, видимо, привыкли к подобным вливаниям в свои ряды: никто из них даже не проснулся. В камере стоял многоголосый храп, сип и стон. Сразу стало тоскливо и захотелось завыть, да видно, кто-то прочел мои мысли и дико завыл во сне сам.

В углу завозились, послышался хлесткий удар, и вой смолк. Вслед за этим из угла же раздался хриплый женский голос:

- Кто там ходит? Кто там бродит? Топают, хлопают... Такое родное что-то... Тильда, ты что ли?

- Хруня?!!

- Ну!

- А!!!

- Ура!!!

И сестры, гремя цепями, полезли целоваться.

- Эй! - крикнул я в темноту. - Я тоже здесь! И рад тебя видеть!

Тут же кто-то из близлежащих бородачей больно сунул мне кулаком в спину.

- Рот закрой, - просипел он. - Рад он видеть! А я не рад! Утром наболтаетесь, спать не дают...

- Утром как раз не успеем, - горько сказал я и процитировал на память: - "Как осенние листочки на сыром дрожат ветру, так и жить не дольше ночки - нас повесят поутру".

- Надо же, поэт, - сипло сказал бородатый. - У меня вот тоже дома сын остался - поэт, чтоб его... Нет бы, чтоб нацепить меч вострый, да оседлать коня доброго, да отправиться папку спасать-выручать...

- Так он и отправился, - сообщил я. - Нацепил, оседлал и поехал. И вот на тебе - сиди и смертушки ожидай, наследник Фараморский...

- Что-о-о? - воздвигся мой сосед, гремя цепями. - Это какой-такой наследник?

И он сграбастал меня в охапку.

- Да! - пищал я, стараясь отлягаться от настырного бородача. Наследник! И сейчас ты будешь повержен, проклятый гунн!

- Дожили, - сказал бородатый пленник, опуская меня на землю. - Родного папу гунном называют!

- Папила! - И я, в свою очередь, налетел на соседа. - Я тебя нашел! И уже даже почти спас!

- Какая радость, - сказал папа без всякой, впрочем, радости в голосе.

- Папа, привет! - высунулась из-за меня Тильда.

- Так, - печально отозвался отец. - Чувствую, еще несколько лет - и весь Фарамор будет в сборе. Если и Лео припрется - будет полная темница наследников.

- Мало того, - открыл я рот, дабы сообщить о ждущем его возвращения малютке Фенрире, но получил от Тильды здоровенный щипок. И правда - пусть потом будет ему приятный сюрприз.

- Что вы орете, что вы орете, кругом люди спят, - проворчал Мерлин, шелестя соломой и извлекая из пальца огонь. Завидя нашу дружную семью, он похрустел шеей и бодро сказал: - Ну так и что, любезные мои? Выбираться будете или тут останетесь? Рекомендую выбраться - пользы будет больше.

- Как? - откликнулся папа. - Железку не расшатаешь, а во время похода в туалет... Я пробовал - чуть без зубов не остался. Э-эх!

- ... А вот кого освобождать! А вот кому цепочки отмыкать! Всего за одну душу с носа! - В окошко под потолком влетел... влетела... в общем, черт.

- Ну уж нет, - сказал он при виде наших радостных лиц. - Я вас уже три раза вытаскивал, четвертый нельзя. И так шпинату обожрался.

- А с нами еще папа и сестра, - вкрадчиво сообщила Тиль. - Состав наш изменился, они тоже могут гадать!

Черт принялся бегать по телам узников, ругаться и рвать из хвоста волоски. Обладатели горящих злобных глазок разбежались по всему его телу, и черт стал напоминать усеянную огоньками новогоднюю елку.

- Ласвегас, - сказала волшебное слово сестра, и черт остановился.

- Что это? - с подозрением спросил он. - Уже имя угадываешь?

- Нет, просто слово красивое. Само на ум пришло. А что это по тебе бегает?

- Черепячки, - неохотно сказал черт, сгоняя корявым пальцем свою живность в одно, строго определенное место.

- А кто они?

- Черепашек знаешь? А черепочки себе представляешь? Вот они - нечто серое и нечто среднее.

- Подари одного, - попросил Ланс. - Я его при свете рассмотрю как следует.

- Нельзя, - коротко сказал черт. - На свету они разлагаются с вонью преотвратной. А еще они у меня все посчитаны. Одной не хватит - лопать мне шпинат...

- Слушай, а что, у вас там наказания другого нет?

- Есть, - кивнул черт. - Только они еще хуже. Например, кинза. Или горшок левкоев. Или - самое гадкое - черная икра!

Мы облизнулись. Черт поглядел на нас с омерзением.

- Да, вы еще хуже, чем я думал, - вынес решение он. - Так чего? Будете гадать сразу? Или немножко подумаете?

- А чего тут думать? - выставил бороду Мерлин. - Зовут тебя Пурцинингеле, и можешь валить на все четыре стороны. Без тебя обойдемся.

Черт потоптался немного, покрутил носом, укусил себя за хвост и поплелся к окну. У самой решетки он повернулся и робко спросил:

- Точно освобождать не надо?

- Не надо, - махнул Мерлин. - Сами разберемся. А что?

- Да я уже как-то к вам привязался, - вздохнул косматый. - Э-эх!

И он искоркой блеснул и пропал в черном небе.

- Может, пускай бы освободил? - нерешительно спросил отец, почесывая бороду.

- А я на что? - оскорбился маг. - Это свинство, в конце концов, прибегать к помощи нечистой силы, когда под рукой есть куда более чистая! Зачем вам какой-то черт, когда есть я?!!

В мгновение ока железный штырь лопнул, кандалы чудесным образом свалились с рук и ног всех пленников, а посреди камеры возникла груда мечей, луков и прочего самого разнообразного оружия.

- Эге! Да это же мой Фердинанд!

- А вот и мой Байярд! - послышались радостные крики узников.

- Батюшки! Свербыгуз!

В мгновение ока оружие было расхватано.

- Вы свободны! - ликующе вскричал волшебник. - Ура! Дадим отпор губителям всех пламенных идей! Насильникам, грабителям, мучи... телям... людей.

Перед нами стояла горстка измученных, больных, голодных и заросших пленников.

- М-да, - потрепал бороду маг. - Потрудиться придется несколько больше, чем я ожидал. Но надо.

Он закатал рукава, поплевал на ладони и принялся за работу, то есть начал с невероятной скоростью щелкать пальцами, выстраивая весь щелк в какую-то изумительную мелодию. При этом он вовсю махал бровями и рявкал какие-то мистические команды, в то время как команда невидимых его помощников стригла, брила, мыла, сушила, лечила и кормила обалдевших узников. Постепенно заключенные стали понимать, чего от них хотят, и потихоньку сильнели духом. И телом.

Вскоре все были готовы к штурму замка. Все, кроме, разумеется, меня.

- Мне меча не хватило! - сказал виновато я.

- Не беда, - сказал Мерлин, но я так на него посмотрел, что маг смутился и замолк.

- Возьми лук, последний остался, - предложила сестрица Хрун, с легкостью вращая двумя пальцами огромный двуручный меч.

- У меня с глазомером неважно, - сердито отозвался я. - Когда я стреляю по чучелам, такое ощущение, что даже они надо мной смеются!

- Во-первых, в замке сейчас ночь, - просветил меня волшебник. - Все спят. Ночной стражи немного, и она нас не ждет. Добраться до меча...

- Который ты мне обещал?

- ...не составит труда, - закончил Мерлин и свирепо посмотрел на меня.

Я же был сама кротость.

- Вперед! - скомандовал шепотом маг.

Дверь темницы бесшумно отворилась, и толпа вооруженных рыцарей хлынула в коридор. Ну и мы вместе с ними, понятное дело.

ГЛАВА 5

Противостояние - это когда одна враждующая сторона стоит и ломает

голову, что делать со второй враждующей стороной. И наоборот.

Из древних стратегических мыслей

- Пап, а почему вы все в подвале оказались? - спросил я на бегу. На штушином, не на моем. Я бы не поспел за бодро рысящим по коридору отцом сильно ослабили меня предыдущие приключения, а нас, в отличие от остальных узников, никто не умывал, не чистил и не кормил.

- Все очень просто, эх! - ответил папа, мимоходом снося голову с плеч одному из стражей, намеревавшемуся проткнуть копьем Тильду. - Этот пресловутый король Артур - вовсе не король Артур. Точнее, может быть, он и Артур, но что не король - это точно. Гоп!

И он метнул в целящегося в меня лучника боевой топор.

- Вот он всех честных рыцарей по одному заманил и в подвал заточил, буднично рассказывал отец, - а по всей Британии распустил слух, что мы все за подвигами умотали.

- Допустим, - сказал я, цепляясь за шерсть топчущего противников Штуши. - А у нас мать в трауре - сообщили ей, что тебя ледяные великаны задавили.

- Эти таракашки? - неприятно поразился Фенрих Маститый, хватая двух стражей за шиворот и сталкивая их лбами. - Да я их вот так - хлоп!

И он швырнул солдатами в стену.

- И в ледяное крошево, - отряхнул папа руки. - А кто слух пустил?

- Так с тобой же оруженосец ездил! Он и рассказал.

- А с оруженосцем я послал дар от покоренного шотландского племени макбетов - бочонок отменного эля! Разве он не передал?

- Передал, - горько сказал я. - Интересно, а Хрунечка тоже какой-нибудь бочонок передавала?

- Что? - Отец уже отвлекся, прижимая рогатиной последнего стража к стене. - Кого там еще бить-побивать?

И мы опять побежали по коридорам, руководимые Мерлином и поощряемые его же задорными кликами: "А ну, ребятушки! Наддай, родимые!" В одном из темных закоулков я углядел рукоять меча, рванул за нее и вытащил меч на свет божий. Знатное оружие! Кто ж такую красоту по углам кидает? Взвесив его на руке, я дернул за ухо Кутю:

- Меч достал! - сообщил я ему.

- Топтать больше не надо? - полуутвердительно отозвался Штуш.

- Нет, спасибо. Давай скорее, а то отстанем!

- Не отстанем, - откликнулся шестилап. - Я их чую.

И правда, аккурат возле Тронной залы мы и настигли пышащих праведным гневом рыцарей. Дорогу в залу им преградил целый отряд уже разбуженных кем-то солдат.

- Ланс, я иду! - крикнул я, заметив, как Озерный ладно отмахивается дубинкой сразу от трех стражников.

- Наше дело правое! - кричал тем временем Мерлин. - Мы победим! Эй, вьюнош, нам сюда!

И, перехватив мой порыв броситься на помощь Ланселоту, он взял меня под руку и провел прямо сквозь стену прямиком в залу, где нас уже ждали.

Сумасшедший король сидел, забравшись с ногами в кресло, а рядом с ним стояла неприятного вида девица - прыщавая и с таким же, как у Артура, утиным носом.

- Сколько лет! - завопил Мерлин, завидя их. - Сколько зим! Моргаша, детка, сгони этого мерзавчика с троника, а? Я настоящего королика привел!

- Еще чего, - фыркнула девица, окидывая меня взглядом, от которого меня одолело желание почесаться. - Тоже мне, король - слопал моль! Вот я вас всех сейчас распылю на атомы!

- Было уже, - сказал Мерлин. - Пытался кое-кто. Хотя... Попробуй, может, и получится.

Моргана шевельнула ушами. В то место, где мы с магом только что стояли, ударила молния. Нас бы неминуемо испепелило, да вот Мерлин оказался проворнее, в мгновение ока перенеся нас в другой конец зала.

- Попробуй еще, - любезно разрешил он, стоя за спиной у колдуньи.

Та зашипела, как каленое железо в ведре с водой.

- Ах, ты - так?!! - взревела она. - Ах, вот ты как, да? Вон оно что! Нашел буковку, старый олух?

- Старая колдунья, - не остался в долгу Мерлин. - И вообще, с учителем так не разговаривают. Знай свое место! - крикнул вдруг он страшным голосом. Тотчас от него по направлению к Моргане двинулся небольшой вихрь, сметая все на своем пути.

- Артур, живо под стол! - хором рявкнули оба волшебника, простирая друг к другу руки. Нас с королем дважды упрашивать не пришлось. Мы дружно заползли под стол, стукнулись лбами и свирепо посмотрели друг на друга.

- А ты чего залез? - проскрипел он. - Тебя не звали!

- Не твое собачье дело, - грубо ответил я. - Сижу и сижу, тебе-то что?

Но королю, судя по всему, было что. Пока мы сидели под столом, он пытался зарезать меня стилетом, уколоть отравленной булавкой, укусить ядовитым зубом, ущипнуть магическим щипом и запорошить мне глаза какой-то пыльцой, но, связанный скатертью, быстро угомонился. Однако не совсем. В частности, попытался слопать у себя с воротника пуговицу - наверняка с ядом, но я на всякий случай его же стилетом пообрезал на его одежде все пуговицы, какие смог найти. Только после этого король затянул глаза пленкой и затих, издавая горлом кулдыкающие звуки. Снаружи тоже стало потише - громы и молнии, снег с градом, буря с дождем и землетрясение в Нурланде прекратились.

- Артур, вылезай, - раздался усталый голос старого волшебника.

- Он не может, - сообщил я. - Он скручен, связан, по полу скачет.

- Я тебе говорю - вылезай! - строго сказал маг.

Я послушался и выполз, выволакивая на свет куль с королем.

- Артур, посмотри на себя! - укоризненно молвил Мерлин. - Разве должно быть королю Британии таким грязным?

Я стал отряхиваться, мимоходом удивившись, как быстро прилипло ко мне новое имя. Как тут и было! Неужели и правда, я - король? Я посмотрел на злобно жующего скатерть лже-Артура: да, и в подметки мне не годится...

Моргана же, вся синяя от злости, находилась в чем-то вроде друидской беседки, только состоящей из тонких и ярко-голубых, как магическая дверь в Танелорне, линий. Стоило ей хотя бы приблизиться к ним, как линии начинали угрожающе искрить и потрескивать.

- У нее видение, - сообщил самодовольно Мерлин. - Будто она находится на вершине огромной скалы, на самом кончике. Вот она и стоит, чихнуть боится!

- В клетку его! - распорядился я.

Мерлин с уважением на меня поглядел и щелкнул пальцами, после чего в колдуньин загончик по-гусеничьи вполз и ее братец.

- Пошли вон в свой замок! - грозно прокричал волшебник. - И не сметь оттуда носа казать без высочайшего позволения!

И клетка истаяла в дым.

- Я жду объяснений! - потребовал я, приняв начальственный вид.

- Сей момент, - хитро подмигнул мне маг. - Позолоти ручку!

ГЛАВА 6

Запутанная история...

Эпиграф к сказке о трех поросятах

Остатки стражи сдались на милость победителя. Милостивый победитель (то есть я) запряг их убирать разгром, оставленный вырвавшимися на свободу рыцарями и не в меру разошедшимися волшебниками. Я решил, что стражников казнить не буду, хватит с них этого утконоса. Буду править мудро и благородно. И пусть попробуют запретить мне писать стихи!

Два дюжих рыцаря притащили из того самого закутка камень, из которого, как оказалось, я выдернул мой меч, и Мерлин со своей страстью к дешевым эффектам тут же устроил балаган. Я воткнул меч обратно в камень, и маг вызывал из народа желающих померяться силой с хлипким юношей (со мной, если вы не поняли).

Желающие - в первую очередь, мой оруженосец, выпущенный из Свинцовой башни, - пыжились и тужились вплоть до конфуза, но меч не поддавался ни на дюйм (Мерлин даже завел свою любимую песню про фугас, но его попросили заткнуться и не мешать).

- А все потому, ребятки, - крикнул волшебник, когда желающие уже больше ничего не желали, - что здесь, на камне, начертано... Кто грамотный? Ты? Ты! Да-да, именно ты, не оглядывайся! Прочти-ка почтеннейшей публике эту надпись.

Указанный грамотей - небольшого роста плешивый рыцарь, робея, подошел к камню. Почтеннейшая публика, сплошь состоящая из рыцарей и баронов, недавних узников лжекороля, после славной сечи пребывала в преотличном настроении, гыгыкала и лупила друг друга по спинам коваными кулачищами.

- Значит, так. Гм, гм. "Кто выдерет мей сеч..." Гм... "...сей меч из камня, станет закованным..." Гм... Гм-м... "...законным королем всей Британии", - заикаясь от усердия, прочел рыцарь и вдруг встрепенулся. Мужики! А ведь и тот король меч из камня тянул и вытянул! Как так?

- Меч был фальшивый, как и король, - сказал неуверенно Мерлин, но тут вмешался Кутя.

- Да и не камень это был вовсе, - сказал он с горечью, - а мама моя. Мне здешние крысы нашептали. Она, когда лежит, на камень похожа - серая такая и гладкая, не то, что я. Не знаю, как уж ее сюда занесло, но меч в нее всадили, это точно.

- Все враки, ложь, обман, - убежденно сказал Мерлин. - Это я к тому, что раз столько умного и просвещенного народу удалось заманить этим прощелыгам и прохвостам, то темную неграмотную маму-штушу и подавно!

- Ну вот, а потом король меч и вытащил прилюдно, якобы из камня, рассказывал Мерлин. - А настоящий Меч-в-Камне задвинул подальше, потому как он бы его ни за что не вытащил. Кишка тонка! Хотя это можно проверить. Может, вытащим его из замка да заставим тянуть?

- Да ладно уж, что там, сами не видим, что ли, - раздались голоса. Меня так вообще стошнить может, если опять его утиную харю увижу! Во-во!

- Так что, нам присягать или нет? - спросил кто-то из баронов.

- Утром, - сказал Мерлин. - После коронации. А сейчас, господа, вот вам ключи, прошу вас всех по комнатам отдыхать, набираться сил - завтра праздник все-таки!

Рыцари и бароны, оживленно беседуя, разошлись, а в Тронной зале остались только Мерлин, папа, Тильда, я, Хруня, Ланселот, Кутя и наш безымянный оруженосец.

- Итак, все, что вы хотели знать о себе, но боялись спросить! - объявил Мерлин, удобно устраиваясь в кресле.

Мы примостились рядом.

- Начинаю! - поднял палец маг, и все посторонние шумы, включая сопение Кути и перешептывание сестер, унялись. - Итак, некоторое количество лет назад жили-были два брата - Аврелий-Амвросий и Утер. Просто Утер.

Я открыл было рот, но Мерлин жестом замкнул мне уста (так, что я чуть не подавился) и продолжал:

- Ну, кого братьям пришлось убить, дабы занять трон, вас не касается, и вообще это неинтересно. Аврелий, как старший брат, стал королем Логра. История донесла до нас весть, что король Аврелий, он же Амвросий, не имел наследников. Но это не так! В свое время Амвросий, он же Аврелий, полюбил прекрасную эльфийскую принцессу и у них родился сын Теодор. Однако ее отец, король эльфов, разгневался и приказал своим колдунам отправить дочь с внуком через магические двери в далекий мир, со словами, что они никогда не вернутся домой.

Тильда и Хруня, как по команде, зашмыгали носами.

- Не вернутся домой! - повторил торжественно Мерлин, явно упиваясь эффектом. - Королева и Теодор попали в мир, где вовсю бушевала война, по дорогам скитались беженцы, а по небу носились железные птицы, сыпавшие яйцами, несущими смерть. Прекрасная королева погибла, а сына ее...

- И Аврелия! - напомнил всем оруженосец. - Его же - Амвросия!

- Да, и его - подобрали и воспитали чужие люди. Много лет безутешный Амвросий, который Аврелий, искал сына, и я помогал ему в этом - я был главным придворным чародеем. Когда же, с помощью Танелорна, мне удалось разыскать Теодора, вернуть его отцу, увы, я не смог - сбылось проклятие эльфийских колдунов. Теодор вырос, женился, и у него родилась дочь. Обрадованный Амвросий, который Аврелий, попросил привезти к нему внучку хотя бы в гости! Я исполнил его просьбу, но опасность, грозившая его отцу, теперь стала угрозой для маленькой принцессы. Вернуть девочку назад я не мог - слишком велик был риск. Мне пришлось спрятать ее от эльфийских лазутчиков, отдав на воспитание в семью верного друга и сводного брата короля, дабы он воспитывал ее, как собственную дочь. И этим другом был сэр Фенрих Маститый!

Папа театрально раскланялся.

- Что-что? - радостно удивилась Хрунгильда. - Так принцесса - это я?

- Увы, - склонил голову Мерлин. - Принцесса - ваша сестра, мисс Матильда.

Мисс Матильда стала просто свекольного цвета. Ясно было, что за один раз эту мысль ей не переварить. И еще стало ясно, откуда у нее все эти странные словечки и поговорки - наверняка запомнила в своем мире, будучи еще маленькой.

- Тем временем и у нас разгорелась война, - продолжал маг. - Король Аврелий-Амвросий умер, и на престол взошел его брат Утер, который был смел, как дракон. Враги трепетали при одном упоминании его имени! И вот однажды он полюбил герцогиню Игрейну и женился на ней. Когда же у них родился первенец, его назвали Артуром и отдали мне на воспитание. Мне же было ведомо будущее король умрет, когда его сын будет еще ребенком. Поэтому я тайно отвез принца под покровом ночи к сэру Фенриху, дабы тот его воспитывал до тех пор, пока Артур не вырастет настолько, чтобы претендовать на корону.

- Прямо не папа, а всеобщая кормящая мать! - прокомментировал я, тут же схватив леща от "кормящей матери".

- Наш домашний детский дом, - поддакнула Хрунгильда и завизжала, также получив основательный шлепок.

- Поговорите мне еще, - проворчал отец, но было видно, что он весьма доволен собой.

- Остальное вы знаете, - сказал Мерлин и быстро заговорил, дабы его не прервали. - Вы выросли, отправились ко двору, который уже узурпировали Моргана и ее братец. Они, пользуясь моей немощью, послали меня навстречу вам, дабы я вам во всем пакостил. Но я подговорил одного знакомого волшебника, чтобы он заманил вас в лабиринт. Вы же, как нарочно, впутывались в самые разнообразные неприятности, хотя, не скрою, с честью выходили из них. Тогда план изменился - мне было велено доставить вас во дворец для дальнейшего стирания в порошок. Однако мои мучители упустили одну мелочь ко мне вернулась моя любимая буква "л", и я снова стал великим Мерлином! Ого-го!

Мерлин расправил бороду и растроганно в нее высморкался, затем щелчком пальцев создал возле себя небольшой водопадик и выполоскал в нем бороду. Из водопадика выскочила лягушка с короной на голове и принялась сквернословить. Маг мимоходом превратил ее в принцессу, а затем и вовсе ликвидировал вместе с водопадиком.

- Получается, что Тильда мне - двоюродная тетка? - спросил я.

Тильда медленно встала.

- Значит, мои родители где-то там? - она кивнула куда-то вбок. Настоящие папа и мама?

- Ну да, - кивнул Мерлин, суша бороду возле камина. - Мама у тебя замечательная. Пасеку держит.

- И они все эти годы меня ищут?

- Они пасеку держат! - с раздражением повторил маг. - Они знают, что ты здесь. Я же не изверг, в конце концов. Поэтому просто ждут.

- А они бы узнали меня сейчас, как ты думаешь?

- Скорее всего, - пожал плечами волшебник.

- А можно мне к ним? Сейчас? - жалобно спросила Матильда.

- Почему нет? Собирайся. - И Мерлин принялся с хрустом разминать пальцы, щелкая суставами и невольно создавая тем самым невероятных тварей о семи ногах и восьми крылах.

- Грм-м-м, - сказал папа, и Матильда, суетливо перебирающая вещи в своей котомке, повернулась к нам.

- Я вас всех очень-очень люблю! - сказала она скрипучим от волнения голосом. - Но там же мои родители! Они же меня ждут!

- Конечно, конечно, дочка, о чем ты? - Отец заморгал глазами и замахал руками. Тильда и Хрун заревели и кинулись к нему обниматься. Ланселот смущенно стоял в сторонке, перебирая пальцами шерсть Кути, я же тоже подключился к церемонии прощания. В носу щипало. Штуша не выдержал и тоже расплакался, то ли из-за Тильды, то ли из-за всего сразу. Мерлин, рыдая и промакивая слезы только что высушенной бородой, открыл магическую дверь.

- Может, свидимся, - сказала Тильда, перецеловала нас всех напоследок и ушла. А мы остались.

ГЛАВА 7

А напоследок я скажу...

Нет, не скажу - обидитесь еще.

Из старинного романса

- Что же нам теперь, всю историю переписывать? - спросил я после коронации и присяги на верность, когда бароны вовсю развлекались, отплясывая между столов "конгу". - Легенды-то уже сложились: король Артур и брат его, сэр Кей, и отец его приемный, сэр Антор, Круглый стол и рыцари его...

Я оглядел мой квадратный стол и таблички с именами рыцарей по его сторонам.

- И я без имени хожу! - пожаловался мой бывший оруженосец.

- Ага, - зловеще сказал я, склоняясь над табличками. - Вот я щас и отыграюсь! Какое тут у нас самое противное имя? Вот! Встаньте, сэр Гавейн!

- Не надо! - возопил новоиспеченный Гавейн, но было поздно - рыцарское имя прилипло к нему накрепко.

- А я могу быть сэром Кеем! - заскакал Кутя, разинув пасть.

- Верно, - поддержал я. - Почему бы и нет? Ни в каких легендах не сказано, что сэр Кей не был шестиногим!

- Ура! - крикнул Кутя. - Я - сэр Кей, названый брат короля!

- Ну, коне-ечно, - протянул завистливо Гавейн. - Одним - сэр Кей, а другим - вареники ленивые!

- Не злись, - потерся о него Кей. - Пойдем лучше попляшем!

И они с гиканьем влились в шумный хоровод.

Раздался гром, и на пол из ниоткуда вывалился Мерлин. Расшалившиеся бароны приостановились, оглядели его мутными взорами и возобновили свои игрища. Волшебник же, поморщившись, движением брови убрал угловатый, стол и поставил вместо него круглый, с такими же табличками. Только одно место оказалось пустым.

- Матильда привет передавала, - сообщил волшебник. - Просила ее место не занимать - убьет. А я пошел.

И он с кряхтеньем растворился в воздухе. Я же остался один на один с историей. Хотя - почему один? А как же Ланселот? А Гавейн? А сэр Кутя? Остальные рыцари Круглого стола? И ни в коем случае не следует забывать про Мерлина!

Вскоре соседские короли Бан и Бохор позвали меня с собой на подмогу королю Карнелидскому: предстояла битва с войском Клавдия - ужасного короля Пустынных земель. Я собрал войско и во главе его выступил в поход. И вот одним зловещим вечером я сидел на Вадике на одном конце широкого поля, а на другом его конце стояло мрачное войско Пустынного Короля. Протрубили атаку, и мы кинулись в бой. Но вы же знаете мои боевые способности? Первый же встречный рыцарь Пустынь вышиб меня копьем из седла, и больше я ничего не помню...

Сентябрь-ноябрь 1998 г.

P. S. А писатели-то все чешутся и чешутся...

А читатели-то все хохочут и хохочут...

А продолжение-то все следует и следует...

Авторы о себе (мини-анонс)

Захаровы - творческий псевдоним авторского тандема, настоящие имена которого - вы не поверите! - Захаровы, Евгений и Светлана. Родились и росли порознь, зато учились, женились, работали и творили - вместе. Проживают в городе Краснодаре. Окончили местный университет культуры и искусств. Евгений - сотрудник газеты, Светлана - работник библиотеки. За десять лет вывели на орбиту множество миров - рыцарский Камелот и богатырскую Русь, анархистско-монархистско-музыкально-актерскую республику Кенсингтон, населенный провинциалами, чертями и пришельцами, город Новоозерск, межпланетный союз Миров Чертова Колеса, галактическую тираническую империю товарища Насосова и другие. Первая совместная публикация - рассказ "Обряд Четырехмесячья" в журнале "Техника - молодежи", 2002 г., № 5. Также публиковались в журнале "Порог" (тот же рассказ). Увлечения: музыка, кино, гадания, юмор во всех его проявлениях. Продолжают жить, творить и ждать новой встречи с читателями.

Спасибо за внимание!

Захаровы