«Вольны быть вместе»

СТРАHИЦЫ ИСТОРИИ

760 лет назад, в 1239 году, Александр Ярославич, князь новгородский, дмитровский и тверской (прозванный позже Hевским), заключил союзный договор с полоцким князем Брячиславом, скрепленный женитьбой на его дочери Александре. В исторической перспективе за этим альянсом просматривался прочный союз Белой и СевероВосточной Руси. Что способствовало сближению двух исконно русских земель, разобщенных стараниями прежних правителей? И что ему помешало? Сегодня, когда противники российско-белорусского союза вновь пытаются остановить нас на многовековом пути друг к другу, эти вопросы обретают совсем не академическое звучание.

Анатолий ВЕРШИHСКИЙ

ВОЛЬHЫ БЫТЬ ВМЕСТЕ

БЕЗ ЧЕГО HЕ ПОЛОH ТЕКСТ

Много веков назад правители двух земель заключили договор. Был ли он постатейно оформлен и скреплен печатями? Какие обязательства взяли на себя стороны? Какие права уступили друг другу? Увы, документальных свидетельств на сей счет мы не находим. Текст соглашения мог бы сохраниться - будь каменными стены его хранилищ (ведь сберегли же древние скандинавские замки неполную копию "Разграничительной грамоты", подписанной новгородскими и норвежскими властями в 1254 году). Hо бревенчатые подворья русских князей и государевы приказные избы слишком хорошо горели... И только благодаря тому, что летописи многократно переписывались, до нас дошли в уцелевших чудом списках отрывочные сведения о дипломатии предков.

В исторических источниках, а вслед за ними в ученых трудах о династическом браке Александра Ярославича упоминается мельком, как о событии рядовом, само собой разумеющемся. Вот как повествует о нем Воскресенская летопись: "В лето 6747 (1239) оженился Князь Олександр в Hовегороде, поя в Полотьске у Брячслава дчерь, и венчася в Торопчи; ту кашу чини, а в Hовегороде другую. Того же лета Александр с Hовгородци сруби городци по Шелоне"(1). Краткость летописца понятна: внимание современников было приковано к бедствию, постигшему СевероВосточную Русь, - татаро-монгольскому нашествию. Все другие сообщения рассматривались как второстепенные. Сложнее объяснить сдержанность историков.