«На задворках Вселенной»

КРАЙ СВЕТА

Край Света — точка в пространстве в пяти черных световых годах от базы Легиона и в шестидесяти световых годах от звезды по имени Солнце. Помечена эта точка лазерным бакеном и ничем больше. Раз в год прибывает корабль, когда может пройти Аномалию. Последний корабль Легиона не пришел, и половина нашего персонала не дождалась смены. Это были ветераны, завербовавшиеся в надежде насладиться одиночеством, тайнами и опасностями. Здесь всего было в избытке, однако они очень скоро поняли, что все же просчитались.

Припасы пришли позже на частном фрахтере «Эревон», невзрачном, но мощном гравитационном флайере, который выглядел потрепанным ветераном незаконных экспедиций. Капитаном его был коренастый неуклюжий человек с твердым взглядом, не особенно разговорчивый, из тех штатских, которым, похоже, только и остается держаться таких богом забытых мест, как Край Света.

Вместо мужчин и женщин, необходимых для пополнения нашего поредевшего экипажа, корабль доставил только двух пассажиров — старого солдата и девушку. Вместе с ними пришла весьма загадочная история. История, или та часть ее, в которую я был посвящен, была рассказана мне капитаном Скаббардом, когда он появился на станции с запечатанным пакетом приказов от базы нашего сектора.

По его словам, старый солдат и девушка появились на флайере в дикой спешке; при них был странный груз. Вместе с ним пришли неприятности. Капитан Скаббард признавал, что астронавты у него не лучшего класса. Они не привыкли к дисциплине, и он подозревал, что некоторые из них скрашивали томительное путешествие к Краю Света с помощью контрабандных наркотиков. Они издевались над старым солдатом и пытались принудить девушку заниматься с ними любовью. Капитан сказал, что они привыкли иметь дело с уступчивыми вольнонаемными, и гордость девушки их только воспламенила. Даже помощник капитана вступил в игру. Во время его вахты они напоили солдата, заперли его в трюме и набросились на девушку в её каюте.

Капитан Скаббард был смущен, рассказывая, чем это кончилось. С помощью какого-то неизвестного приема или оружия девушка вырубила двух насильников. Остальные еще больше разъярились. Она стала звать на помощь солдата. Солдат, менее пьяный, чем это казалось, открыл замок и вступил в драку. Хотя он был безоружен, он и девушка уложили пятерых астронавтов. Двое ускользнули из каюты, остальные трое, по мнению капитана, были убиты.

— Но мы не смогли найти трупов. — Глаза его с тревогой уставились на люк шлюза, за которым его пассажиры дожидались разрешения перейти на станцию. — Не знаю даже, что и делать. Солдат попросту предложил мне забыть об этом инциденте, однако помощник и двое рядовых исчезли, и мы не можем найти их тел.

Вы даже не предполагаете, наверное, как трудно избавиться от трупа в закупоренном космическом корабле. Это не просто трудно, это невозможно. В жизни я повидал много занятных вещей, но никогда не видел ничего подобного.

Поблагодарив капитана Скаббарда и сказав, что расспрошу пассажиров, прежде чем пущу их на станцию, я понял, что он их боится. Я понял, что он хочет, чтобы они как можно скорее покинули его корабль, однако я стоял на своем. Хлопот у нас и без того хватало. Край Света на плохом счету у Легиона, и небеспричинно. Работа на станции скучна и опасна. Треть нашего экипажа сменяется ежегодно, но остальные остаются на этом затерянном в пространстве астероиде. Иной распорядок может стоить нам жизни всего экипажа. Начальник станции, не выдержав нервного напряжения, совершил необычное самоубийство, умчавшись на спасательной ракете в самый центр пространства, называемого Край Света. После его смерти мне пришлось взять на себя руководство, хотя назначение только сейчас пришло с пакетом капитана Скаббарда. Я был очень молод, очень щепетильно относился к своим обязанностям. С шестьюдесятью сотрудниками и двумя вольнонаемными я противостоял опасности, которой никто из нас не понимал. Достаточно пожилые, чтобы быть циниками, большинство моих людей не сомневалось, что Легион забыл о Крае Света. Они были жестоко разочарованы, узнав, что «Эревон» не привез нам пополнения, а также смены тем, кто уже давно отслужил свой срок. Я готовился к неприятностям, но не нарывался на них.

— У вас контракт с Легионом, — напомнил я капитану Скаббарду. — Это означает, что вы обязаны исполнять мои приказы. Край Света — не место для туристов, и мне не нужны проблемы вроде тех, о которых вы мне сообщили. Ваши туристы должны убедить меня, что их привело сюда не праздное любопытство.

Он мрачно согласился. Когда он позвал их в шлюз станции, первое, что бросилось в глаза, — поразительная неряшливость старого солдата. Кроме формы, на нем был желтый цивильный свитер и бесформенные штаны. Одна штанина была заправлена в голенище башмака, другая выпростана. Он был низок, толст, и в рассказ капитана Скаббарда было трудно поверить. Тем не менее, он с такой уверенностью пошел вразвалку через огромный стальной люк, словно готов был принять командование станцией.

За ним шла медсестра в белой одежде. Красивая бронзовоглазая девушка. Казалось странным, как она могла очутиться в такой дали от мест, освоенных землянами. Сержант, стоявший рядом со мной, восхищенно вздохнул. У меня тоже участилось сердцебиение, однако тут я увидел её перстень. Это было тусклое платиновое кольцо с черным камнем в виде черепа. В череп с большим искусством были врезаны яркие рубиновые глаза, светившиеся словно угли в жаровне. Страшная мертвая голова шокировала меня. Я не мог не ощутить мощной гипнотической силы, исходящей от нее.

— Капитан Ульмар? — Забыв отдать честь, старый солдат остановился и уставился на меня. Глаза его были как два морских камешка. — Капитан Ларс Ульмар, вы хотели поговорить с нами?

— Да, если вы хотите оказаться на борту станции.

— А зачем еще, по-вашему, мы пролетели сорок миллиардов миль на ужасной лохани Скаббарда? — Лицо его было круглое, мягкое, как у ребенка, и он краснел как рассерженное дитя. — Мы ожидали более теплого приветствия. Я Жиль Хабибула. Капрал Жиль Хабибула. Это сестра Лилит Адамс. — Он кивнул в сторону девушки. — Мы прибыли сюда как гости жалкого Легиона. Вам был отослан приказ об обеспечении нас довольствием и помещениями для жилья.

— Я не получал подобных приказов.

— Вам должны были сообщить о нашем визите по каналам Легиона. — Раздраженный голос был насморочным и тонким и странным образом действовал на нервы. — Еще год назад.

— Корабль, который должен был прибыть в прошлом году, исчез.

— Нам об этом хорошо известно. — Он скривился. — Мы целый месяц гостили в жалкой штаб-квартире вашего сектора, дожидаясь, когда эта стоеросовая дубина доставит нас сюда на «Эревоне». Нас предупредили, что приказ пропал вместе с кораблем. Совсем недавно командор Стар отправил вам дубликат приказа.

— Командор Стар?

— Кен Стар, командир разведывательного корабля Легиона «Искатель Квазара». — В голосе его звучало негодование. — Корабль стартовал с базы перед тем, как мы добрались до базы сектора. Видимо, он оставил приказы там.

— Командор Стар не прибыл сюда. — Мое первоначальное удивление сменилось недоверием и раздражением. — Его не было здесь уже много лет. Я встречал его имя в журналах станции. Он был первым офицером за много лет до того, как я прибыл сюда. Я никогда его не видел.

— О, драгоценная жизнь! — Глаза цвета грязи вопросительно уставились на девушку. — Боюсь, бедный Кен попал в смертельную передрягу. — Он наклонился вперед, словно собирался пройти мимо меня. — Ну что же, капитан, думаю, вам надо удовольствоваться моим словом.

— Остановитесь, солдат! — История становилась все более загадочной. Никакой разведывательный корабль здесь не ожидался. Рассказ старого солдата о потерянных приказах — явная липа. Кроме того, неряшливая одежда, раздражение в голосе — все это возбудило во мне подозрения. — Если вы действительно солдат. Вы что, забыли о чести Легиона и дисциплине?

— Вы правы, капитан. — Он остановился. — Чуть ли не целый век я отдавал честь тем офицерам Легиона, которые этого заслуживали. Я с удовольствием отдавал честь командору Каламу, Адмиралу-Генералу Самду и великому Джону Стару. Но вам я чести не отдам. — Он заморгал, глядя на меня.

— Жиль, — впервые заговорила девушка. Голос её был таким же красивым, как и лицо, и неодобрительным. — Не будь дураком.

— Я не потерплю неуважения, сэр, — сказал старик. — Если бы вы прочитали приказ, вы бы поняли, что такого обращения я не заслуживаю. Мы — особые гости Легиона, гражданские гости.

— Станция у Края Света выполняет определенные задачи. — Я говорил более раздраженно, чем удивленно. — Первая наша задача — просто предупреждать корабли о том, что здесь, в космосе, существует опасная и таинственная Аномалия. Вторая — брать на заметку и сообщать о каждом факте о природе и причинах возникновения этой Аномалии, который нам станет известен. Мы отнюдь не обязаны принимать гражданских гостей.

— Капитан, прошу вас! — Девушка шагнула вперед. — Я уверена, командор Стар скоро появится с подтверждением приказа. Вы должны оставить нас на станции до его появления.

Я помолчал. Что-то в этой девушке меня смущало. Жить бы ей где-нибудь во дворце, вроде Пурпурного Холла, среди старых полотен, слоновой кости и гениальных творений человеческих рук. Она выглядела слишком жизнелюбивой для этого мрачного, далекого Края Света.

— Вам придется ответить на несколько вопросов, — сказал я. — Капитан Скаббард вкратце сообщил мне об инциденте на «Эревоне». Он сказал, что вы убили троих сильных астронавтов. Он не знает, куда могли исчезнуть их трупы.

Глаза старого Хабибулы опустились. Девушка слегка напряглась.

— Что случилось? — повторил я. — Что произошло с этими людьми?

— С этими пиратами, — поправил Жиль Хабибула. — Они получили то, что заслужили.

— Возможно, — согласился я. — Однако я отвечаю за безопасность станции. Я должен знать в точности, как именно они это получили. Сестра Адамс, что скажете вы?

— Это было ужасно. — Она горделиво подняла голову. — Я не могу об этом говорить.

Отчаяние, прозвучавшее в её голосе, тронуло меня, но я был достаточно молод, чтобы не забывать о своих обязанностях. Я взглянул на старого Хабибулу.

— Вам следует рассказать об этом, — сказал я, — если вы хотите попасть на станцию.

Молчание.

— В таком случае, я считаю, что разговор окончен.

Я повернулся, чтобы уйти.

— Погодите, — гневно засопел Хабибула. — Хоть мы и гражданские, однако мы не какие-нибудь бесправные существа. Зеленый Холл гарантирует нам человеческие свободы. Вы ничего не можете поставить нам в вину.

— Действительно, — согласился я. — Но я не имею права пускать подозрительных на станцию.

— Подозрительных! — Он поперхнулся от гнева. — Капитан, вы что, не знаете историю драгоценного Легиона? Вы что, не слышали о бедном старом Жиле Хабибуле, который воевал против коварных медузиан, невидимых кометчиков и ужасного человеческого монстра, который называл себя Василиском?

— Даже если я знаю, что тогда? — Я вспомнил кое-что из лекций по истории Земли, которые нам читали в Академии Легиона, и быстро произвел в уме подсчеты. — Не говорите мне, что вы — Жиль Хабибула. Он уже давно умер.

— Я умер? — задохнулся он. — Знает жизнь, я смертельно стар и вынужден вести войну, чтобы спасти свою драгоценную жизнь! — Он печально покачал розовой безволосой детской головой. — Возможно, это правда, что на моем прошлом лежит пятнышко. Когда-то мне приходилось взламывать замки, чтобы добыть себе на пропитание. Однако я все искупил, связав свою судьбу с Легионом, искупил своими драгоценными потом, кровью и мозгами!

Он замолчал, чтобы глотнуть воздуха. Тусклые глаза с упреком уставились на меня.

— Когда сюда прилетит Кен Стар, он расскажет, кто мы, — засопел он. — Кен Стар подтвердит, что мы — не какие-нибудь жалкие злоумышленники.

— Пожалуйста, капитан. — В голосе девушки тоже чувствовалось раздражение. Я взглянул на нее. При виде этой красоты в горле у меня возник комок, а воображение невероятно разыгралось.

— Командор Стар — наш друг! Я знаю, скоро он прибудет сюда и подтвердит, что мы никакие не преступники, а сюда прибыли вполне законным путем.

Бронзовые глаза были большими и теплыми, и наполненными слезами.

— Капитан, вы не должны отправлять нас обратно на корабле гангстера Скаббарда. — Дрожь в её голосе смутила меня. — По крайней мере, вы должны позволить Жилю рассказать, почему мы здесь оказались. Вы позволите, капитан?

Стараясь подавить несвойственные солдату чувства, я медленно приблизился к ним. Я чувствовал нарастающее любопытство. Я знал, что Жиль Хабибула дерзит, но не мог понять, почему. По-прежнему я был убежден, что не желаю видеть их на станции, но все же девушка зажгла в моей душе уголек.

— Ладно. — Я холодно повернулся к старому Хабибуле. — Почему вы оказались здесь?

— Потому что я люблю машины.

СЕВЕРНЕЕ КРАЯ СВЕТА

Старый солдат двинулся ко мне навстречу. Осторожная плавная походка при низкой гравитации убедила меня в том, что он — бывалый астронавт. Бледные глаза озирали блестящие стальные люки, ласкали полированные поршни, пересчитывали мигающие лампочки внутреннего монитора.

— Какие машины! — Гундосый волос звучал с оттенком счастья. — Какие восхитительные машины! — Он улыбнулся девушке. — Такие машины — счастье моей жизни.

Я тоже любил красивые машины. Я провел несколько лет, надраивая огромное количество станционных механизмов и налаживая их. В эту секунду Жиль Хабибула мне нравился. Я постарался, чтобы голос мой звучал хмуро:

— Это не музей машин. Если у вас есть причина для посещения станции, в чем она заключается?

— Мы задумали провести эксперимент. — Рыбьи глаза смотрели то на меня, то на девушку. — Смертельно важный эксперимент. Хотя я и говорил, что нахожусь в отставке, Легион в срочном порядке попросил меня об очередной услуге. Врачи Легиона по самое горло накачали меня лекарствами, чтобы я выполнил последнее в жизни поручение.

Наконец-то мы сдвинулись с места!

— Что это за поручение?

— Вы знаете, я очень стар. — Детская голова печально качнулась. — Я чувствую приближение страшной смерти — какая жалкая награда за все опасности, которым я подвергался, защищая драгоценную человеческую расу! Однако я все же не утратил духа Легиона. Я добровольно предложил отдать свои последние годы этому небывалому отчаянному эксперименту.

— Вот как?

— Лилит Адамс — моя сестра-сиделка. — Он ласково посмотрел на нее и улыбнулся. — Я — морская свинка для испытания новой сыворотки, которую создали в Легионе. Результат её воздействия неизвестен, потому что никогда раньше она не проверялась. Я чувствую, что проверка закончится моей смертью.

Он поежился и вздрогнул.

— Вот почему я прибыл на Край Света, — засопел он, — чтобы провести эти последние страшные годы среди любимых машин. Чтобы погибнуть здесь, быть может, — драгоценная жертва славе Легиона и будущему человечества.

— Для чего предназначена сыворотка?

— Возраст! Предполагается, что она даст мне иммунитет от кумулятивного биохимического старения. Мы будем жить здесь, пока не обнаружим, что она действует так, как это говорили врачи. В таком случае меня ждет бессмертие. Это очень рискованная игра.

— Вы что, хотите жить вечно?

— Я делаю для этого все, что от меня зависит, сэр! — Он сумрачно взглянул на меня. — Я — ветеран Легиона и не забыл наших величественных традиций. Я решил отдаться этому отчаянному эксперименту, не боясь самой смерти. Пусть даже мне придется участвовать в нем тысячу жалких лет!

Секунду я стоял молча, восхищаясь этим блефом. Лилит Адамс мрачно взглянула на него и серьезно — на меня. Я готов был улыбнуться, однако на её красивом лице не было и тени юмора.

— Боюсь, что вы избрали не самое удачное место для этого. Никакая мифическая сыворотка не защитит вас от тех случайностей, которыми знаменит Край Света. Я выполню приказ, разумеется, если командор Стар привезет его подтверждение до того, как отчалит «Эревон». Но вы и сами увидите, что станция — не богадельня. Среди нас нет человека, который не отдал бы месячного жалованья за полчаса солнца, ветра, моря и воды на Земле. Почему бы вам не проверить эту сыворотку там?

— Я слишком устал от Земли, — покачал он розовой головой. — Хватит с меня людей. Надоело. Они кричат, толпятся, врут, скандалят, убивают, воняют. Именно поэтому я и прилетел сюда.

— На свете много новых планет, — настаивал я, — если вам действительно не нравится Земля. Это девственные миры, где вы могли бы жить на лоне природы. Моря, по которым не плавали люди, равнины, не знающие первопроходцев, существа, не видящие охотников, горы, не покоренные никем. Когда Край Света слишком действует мне на нервы, я мечтаю об этих мирах…

— Я видел новые планеты, — заморгал старик. — Хватит с меня дикой природы, которую я встретил на страшной планете Убегающей Звезды. Чудища в небе, чудища в море, чудища на земле — сплошная смерть с каждым глотком воздуха! — Он скривился и посмотрел на меня.

— Я ищу свои утраченные годы. Если я найду их здесь с помощью драгоценной Лилит, я буду должен компьютерам, которые разработали новую сыворотку, автоматическим фабрикам, которые изготовили ее, и ничего не буду должен природе. Естественная смерть убила бы меня много лет назад. — Он вздохнул. — Я не верю природе, я не верю людям. — Глаза цвета глины затуманились. — Посмотрите на эту жуткую тайну природы, которую вы зовете Краем Света, взгляните на капитана Скаббарда — страшная природа, страшные люди. Позвольте мне заниматься машинами. Это все, что мне нужно.

Машины я понимаю. Возьмем природу. Это природное явление — пространство, называемое Краем Света, насколько я узнал от жалких людей, — это страшная загадка, которую не смогли разгадать лучшие умы Легиона, хотя пытались сделать это много лет назад. Возьмем людей. Я видел, как драгоценная невинность Лилит Адамс пробуждала зло в худших и лучших из людей. Возьмите природу и людей, а мне оставьте машины.

Он прислонился розовой головой к гладкой поверхности монитора.

— Я их люблю, я им доверяю. Я знаю, как они работают, и я умею чинить их. Я люблю машины, потому что они существуют для того, чтобы работать на человека. Предоставленная самой себе, природа всегда убивает, если только наш хитроумный друг-приятель человек не ухитряется укрыться от смерти. Однако, я думаю, машины способны спасти мою бедную старую жизнь при помощи драгоценной сыворотки Лилит.

Глядя на них, я покачал головой. Я по-прежнему ничего не понимал. Хотя старый Хабибула меня позабавил, я не мог поверить в его историю. Розовое сияние его кожи и рассказ о драке на «Эревоне» выглядели явно противоречием.

И все же он выглядел слишком умным, слишком смелым, слишком красноречивым. Я не мог поверить, что нормальный человек способен ненавидеть свое естественное окружение так, как утверждал он, или до такой степени любить машины. Конечно, я не мог поверить, что ветеран Легиона в здравом уме и трезвой памяти способен удалиться на Край Света. Еще больше меня смущала Лилит Адамс. Хотя медсестры бывают красивы, иногда среди них встречаются и девственницы, я никогда не встречал медсестру, или вообще девушку, которая выглядела бы такой восхитительной, такой нетронутой и неприкосновенной, которая излучала бы такую привычку к полному повиновению окружающих. Я не мог справиться с мыслью, что она куда красивее любой машины. И все же, как и капитан Скаббард, я боялся ее. Я взглянул на Жиля Хабибулу.

— И все же, если вы не любите природу, зачем вы прибыли на Край Света, ведь он, вероятно, самая великая природная опасность во вселенной?

— Потому что я люблю машины, — занудно повторил он. — Если здесь и существует какая-нибудь смертельная угроза, жалкая природа нам ничем не поможет. Люди нас не защитят. Но драгоценные машины — единственные наши друзья. Я не знаю лучшей машины, чем эта станция, предназначенная для того, чтобы мы жили в тепле и уюте среди космоса, в миллиардах миль от человеческих толп, непогоды и грязи.

Зажужжал зуммер телефона. Меня вызвал вахтенный офицер. Капитан Скаббард закончил погрузку за исключением багажа двух пассажиров. Торопясь убраться с Края Света, он требовал полетных распоряжений. Одну из наших вольнонаемных и троих членов экипажа я мог отпустить и разрешил им лететь на «Эревоне». Магнитометры указывали на новую магнитную аномалию вокруг скалы возле центра Края Света. К тому же десятки других проблем тревожили мое внимание, и мне хотелось прекратить беседу.

— Прошу прощения.

Когда я увидел отчаяние на прекрасном лице девушки, я почувствовал сожаление, но заставил себя говорить твердым голосом.

— Я отвечаю за безопасность станции, — сказал я. — Вы не смогли объяснить, что произошло с астронавтами из команды «Эревона». Вы не смогли объяснить причину вашего прибытия на станцию. Вы не показали мне никаких документов. Я не могу пропустить вас на борт.

Старый Хабибула налился кровью и что-то забормотал. В глазах Лилит была угроза.

— Капитан Ульмар, — спросила она вдруг. — Почему вы здесь?

Мне не хотелось говорить ей об этом. Я знал, что не хочу этого говорить. И все же что-то в её пронзительных глазах заставило меня выложить правду.

— Причина в моем имени, — запинаясь, стал рассказывать я.

— Ларс Ульмар — не то имя, с которым можно сделать карьеру в Легионе. Когда-то это была великая фамилия. Ее сделали великой поколения космических пионеров. Однако злые люди опорочили ее. Я добровольно попросил назначения на Край Света, потому что хочу доказать, что я лучше, чем моя фамилия.

Пронизывающие глаза были безжалостными.

— Так вы родственник командору Кену Стару?

— Дальний. Он младший сын командора Джона Стара. Джон Стар раньше был Ульмаром, но затем Зеленый Холл наградил его за героизм лучшей фамилией. Однако я никогда не встречал командора Кена Стара, и у меня нет причин ожидать его здесь.

— Клянусь драгоценной жизнью! — вскричал Жиль Хабибула. — Мы только что сказали, что он в пути.

— Я принадлежу к другой ветви родового дерева, — сказал я, не обратив на слова старика внимания. — Мы внесли собственный вклад в покорение пространства, но великими никогда не были и никогда никого не предавали. Мы никогда не разделяли славу Пурпурного Холла, однако не смогли избежать его позора.

— Возможно, — сказала девушка.

Я помолчал, в душе надеясь, что она предоставит мне повод позволить им остаться. Казалось, она собирается заговорить, но она промолчала, вздохнула и отвернулась. Я оставил их в шлюзе. Старик поскуливал, как домашнее животное, которому дали взбучку. Капитан Скаббард разозлился, когда я сказал, что ему придется везти пассажиров назад, однако не стал спорить. Наши приборы показывали новое нарушение стабильности в Аномалии. Если он и боялся своих пассажиров, то Края Света боялся еще больше.

Я отпустил с ним одну из вольнонаемных. Срок её контракта уже закончился, и я не смог убедить её остаться. Дерзкая брюнетка Гэй Каваи была душой станции, но теперь, когда я увидел Лилит Адамс, она стала старой, толстой и заурядной. Я с сожалением отказал троим людям, которые просились лететь с ней. Они должны были служить еще год, и у меня не было для них замены. Вместе с полудюжиной других расстроенных безмолвных мужчин они проводили Гэй Каваи к люку. Теперь мне надо было опасаться еще и за нравственный облик этих людей.

Капитан Скаббард получил указания и пробормотал, что надеется никогда больше со мной не увидеться. Люки были задраены. «Эревон» ушел вместе с солдатом и девушкой. Вначале я был даже рад, что Аномалия опять ожила, потому что это позволило несчастным друзьям Гэй Каваи отвлечься, однако, с другой стороны, у нас появилось слишком много проблем. Магнитометры сошли с ума, дрейфующие датчики указывали на наличие беспорядочных, но интенсивных магнитных полей. Звезды за Краем Света на глазах краснели. При первом же проявлении нестабильности наш поисковый лазерный луч обнаружил два неизвестных объекта. Один появился к северу от Края Света на расстоянии полумиллиона миль. Он был неправильной формы, в зазубринах, трех миль в длину. Судя по массе, цвету и магнитным эффектам, мы определили его как железный астероид. Второй объект вызывал большее опасение, потому что Аномалия воздействовала на все наши приборы. Вначале мы обнаружили струю ионизированного газа, затем — крошечное твердое ядро, движущееся в нашем направлении. Когда газ вспыхнул снова, повернув ядро в направлении станции, я понял, что это пилотируемый корабль. Мы попытались дать сигнал по ультракоротковолновой и лазерной связи, однако не получили ответа. Станция была вооружена — это необходимо, исходя из того, что нас посещают люди вроде капитана Скаббарда. Мы сделали предупредительный выстрел из протонного орудия. Ответом был мерцающий красноватый лазерный луч.

«Вызываем Край Света».

Аномалия искажала слова.

«Капрал Хабиб… Сестра Лилит Адамс… Ради сладкой жизни, не стреляйте в нас… в спасательной капсуле… со смертельного „Эревона“… теперь придется нас пустить!»

КОНЕЦ АНОМАЛИИ

Мы прекратили огонь и дали сигнал сбежавшей капсуле причалить к северной части станции. Когда она пристыковалась, сержант быстро отправился в шлюз, поговорил с беглецами через открытый люк и сообщил мне по переговорному устройству:

— Это тот самый солдат с той самой леди, медсестрой. Как всегда, хитрит. Не выходит из капсулы и не пускает меня туда. Даже не разговаривает со мной, хочет говорить с вами.

Увидев меня в нижнем помещении, старый Хабибула адресовал мне невинную детскую улыбку. Выбравшись из капсулы, тяжело сопя даже при нашей низкой силе тяжести, он выкатился мне навстречу.

— Наглый щенок! — Он гневно мотнул головой в сторону сержанта. — Мой багаж — это мое частное дело. Я не хочу, чтобы его растащили всякие проходимцы! Я не верю людям!

— Жиль хочет сказать, что он не верит большинству людей. Но мы согласны довериться вам, капитан Ульмар.

— Вы решили рассказать, что случилось с помощником капитана Скаббарда и двумя астронавтами?

Она посмотрела на меня. Бронзовые глаза были холодны и неприступны, как светящиеся Магеллановы Облака. Когда я повернулся к старому Хабибуле, он вздрогнул и заморгал, однако не сказал ни слова.

— Здесь у вас нет никаких прав, — сказал я, — даже как у оказавшихся в бедственном положении космонавтов. Предположим, я не оставлю вас умирать на Краю Света, зато буду держать вас в тюрьме станции. — Я попытался ухмыльнуться девушке. — Пока вы не скажете, зачем вы здесь.

— О, сладкая жизнь! — Старик покраснел от злости. — Лиль слишком юная и красивая для любого трюма, да и мне заточение всегда было не по душе. Поэтому-то я и научился обращаться с замками. Если вы — жалкий военный бюрократ, я думаю, мы вам скажем, почему мы вернулись. Я думаю, что жалкая правда убедит вас, что на Край Света нас привел вполне законный бизнес.

— Я слушаю.

— Мы прибыли сюда на ужасной лохани Скаббарда и оказались, благодаря вашему специфическому чувству долга, незваными гостями. — Он возбужденно засопел. — Троглодиты из экипажа Скаббарда хором проклинают Край Света, чем бы он ни являлся. У них вырубились геодины и отказала половина приборов. Мы находились в астронавигационном отсеке корабля и получили сигнал по лазерофону.

— В самом деле? — Взглянув на девушку, я увидел, что она пристально и серьезно смотрит на меня. Лазерофоны в Аномалии действуют плохо.

— Это был запрос от командора Кена Стара. Говорили мы вам, что он летит сюда! — Он торжествующе вытаращил серовато-коричневые глаза. — Вы еще спасибо скажете, что мы вернулись и предупредили вас о том, что Кену нужна помощь.

— Посмотрим, — сказал я. — Итак, что это за сообщение?

— Я не верю людям, — просопел старый Хабибула. — Вот почему я пошел на смертельный риск, подложив подслушивающее устройство в каюту Скаббарда и лазерный отсек. Я подслушал вызов, полученный оператором корабля. — Он посмотрел на меня. — Вызов пришел по экстренному каналу. Он был едва слышен, едва понятен, но оператор ухитрился принять передачу. Командор Стар сам сидел за лазерофоном. Он сказал, что летит сюда на «Искателе Квазара», как мы и говорили вам.

Он сделал паузу, чтобы отдышаться, и с упреком посмотрел на меня.

— Однако разведывательный корабль в опасности. Он попал в расширяющуюся Аномалию. Геодины отказали, дюзы тоже. Командор Стар просит помощи, но от Скаббарда он её не получит.

Старый Хабибула видел мое недоверие, потому что гладкое и круглое лицо его стало еще более красным.

— Мы сказали вам жалкую правду. Скаббард испугался. Быть может, он не такой крепкий мужик, как кажется. Он был пьян, однако все равно сел за лазерофон. Он ответил, что мы уже слишком близко к Краю Света. У нас, мол, у самих отказали геодины и нет топлива для дюз. Он обещал сообщить об аварии «Искателя Квазара», когда доберется до базы сектора, но оказать непосредственную помощь отказался.

Вот почему мы удрали с этого вонючего корабля. Я посоветовался с Лиль. Мы знаем, что вы рады будете помочь командору Стару, и потому решили передать вам это сообщение.

Глаза цвета пыли с тревогой уставились на меня.

— Этого вам достаточно? Теперь вы пустите нас на вашу драгоценную станцию?

— Пока нет. — Я стоял и хмуро смотрел на него. — Как Скаббард позволил вам уйти с корабля?

— А он и не позволял, — ухмыльнулся старый Хабибула.

— Он был слишком пьян. Я же говорил вам, что умею обращаться с замками. Мы уложили багаж, забрались в спасательную капсулу и оставили Скаббарда ждать снаружи. Теперь вы пошлете помощь Кену Стару?

— Если все это — ложь, то очень грязная, — взорвался я. — Я не знаю, верить вам или нет, однако, в любом случае, мы не можем терять корабли и людей в рискованных попытках.

— Прошу вас, капитан, Ульмар! — Девушка говорила из капсулы, её дрожащий голос был очень устойчив и печален. — Если вы не хотите заслужить позор Пурпурного Холла, вы должны это сделать. Вы должны впустить нас!

Секунду я глядел на нее. Она была обаятельной, но вместе с тем неприступной и холодной. В другое время и в другом месте она свела бы меня с ума. Однако на Краю Света, в сетях Аномалии, я не мог позволить себе взвалить на плечи еще одну проблему, для которой, видимо, не было решения.

— Я вас приму, — сказал я. — Но я обязан провести досмотр вашего багажа на предмет оружия или контрабанды. Выходите из капсулы.

— У нас нет никакого смертельного оружия или контрабанды! — пропыхтел Жиль Хабибула. Он посмотрел на сержанта, стоящего у меня за спиной. — Я уже сказал этому щенку, что мой багаж — мое собственное дело.

— Успокойся, Жиль, — тихо произнесла девушка.

Погрузившись в хмурое молчание, Жиль Хабибула поднял руки. Я похлопал его по яркому свитеру и обвислым штанам. Округлый предмет в кармане оказался кожаным бумажником. В левом кармане были кольцо с ключами, ржавый гвоздь, моток медной проволоки, пара бронзовых шарниров, однако ничего опасного.

Когда я взглянул на девушку, она выскочила из капсулы. Пролетев несколько метров над палубой, она остановилась и повернулась ко мне, подняв изящные руки.

На пальце её сверкало белое платиновое кольцо с маленьким черным черепом. Я почему-то не отважился дотронуться до нее, но, бегло осмотрев, не заметил никаких выпуклостей, кроме естественных. Оставив сержанта охранять их, я прошел в капсулу. За спиной послышался жалобный голос Жиля Хабибулы:

— Когда доберетесь до нашего жалкого багажа, не забудьте о нашем эксперименте и драгоценной сыворотке Лилит. Вспомните о тех годах, которые нужны нам для того, чтобы доказать мое бессмертие. Нам нужны кое-какие припасы.

Стоя в узкой капсуле, я осмотрел его багаж. Я готовился найти следы преступления, столь же фантастичные, как и его сказка о бессмертии. Я готов был найти контрабандное оружие, быть может, предназначенное для того, чтобы захватить станцию и сделать из нее базу для пиратов Скаббарда. Я был готов даже найти медицинское оборудование и лекарства для эксперимента по долголетию. Все, что я нашел, — это икру и вино.

— Да, это смертельно малая награда за все годы моей верной службы Легиону. — Хныча, он ходил за мной следом. — Однако не сомневайтесь, что все это настоящее! Лучшая черная икра, расфасованная для межзвездных перевозок. Каждая баночка стоит целое состояние! Отборные вина старой Земли, лучшие лозы прошлого столетия. Не вздумайте что-нибудь повредить, пока ищете свои краденые драгоценности или ядерные бомбы!

Именно этот странный груз, а не неправдоподобная сказка Хабибулы об экстренном вызове с «Искателя Квазара», а также отчаянные глаза красивой девушки заставили меня принять решение. Хотя немногие капралы могут баловаться в отставке икрой и вином, эти тяжелые банки не выглядели опасными.

— Я приму вас как гостей, а не как арестантов, — сказал я, — но только временно. Ваш статус будет зависеть от того, как вы будете себя вести, от того, скажете ли вы правду, и от того, что будет происходить на Краю Света.

— Спасибо, Ларс Ульмар.

Услышав тихий голос девушки, я сглотнул.

— Я рада, что вы нам поверили.

Я отвел им помещение в кольце полной гравитации, запрограммировал стационарный компьютер на выдачу им довольствия и попросил сержанта позаботиться об их багаже. К тому времени вахтенный офицер уже вызвал меня.

Он сообщил, что Аномалия по-прежнему распространяется вокруг нас. Нарушения стабильности в её центре никогда еще не были столь интенсивными. Сильное магнитное поле вывело из строя наш лучший магнитометр. Сообщения об усиливающихся гравитационных потоках напугали экипаж.

Кетцлер был безбородым и подтянутым парнем еще моложе меня. Преданный своему делу младший офицер, он спокойно воспринимал то, что ему пришлось волей случая занять мое место. Однако сейчас этот кризис начал подрывать мой, незаслуженный в общем, авторитет. Даже в переговорном устройстве я слышал дрожь в его голосе.

— Опасаюсь беспорядков, сэр, особенно от тех людей, кому мы были вынуждены отказать в отправке. Я слышал нехорошие разговоры.

— Я знаю, они недовольны, — согласился я, — но я их не боюсь.

Я провел остаток вахты, следя за показаниями приборов и делая все возможное, чтобы повысить настроение команды. Затем я сказал Кетцлеру, что он может не бояться мятежа. «Эревон» ушел. Наш собственный корабль, который могли бы захватить смутьяны, никто не способен довести до обитаемой планеты. Даже если станцию затягивает в Край Света, то внутри мы в большей безопасности, чем снаружи.

Из головы у меня не выходил рассказ старого Хабибулы о вызове командора Стара. Я велел дежурному экипажу прощупать район к северу от Края Света с помощью всех возможных приборов. Они ничего не обнаружили, и все же я знал, что таких поисков недостаточно. Помехи были очень сильны и могли исказить любой лазерный или радиосигнал до неузнаваемости. Поскольку мне нужна была внутренняя уверенность, я попросил Лилит Адамс о встрече с ней и старым Хабибулой в столовой.

— Восхитительно! — её холодный голос был сейчас странно спокойным и теплым. — Капитан, вы не могли бы нам заодно показать станцию? И не расскажете ли вы побольше об Аномалии и новых нарушениях? Мы тут слышим тревожные разговоры.

Правда могла оказаться еще более тревожной, чем любые слухи, но я ей этого не сказал. Я согласился устроить им прогулку по станции перед обедом, по крайней мере, по двум причинам. Я хотел устроить команде что-то вроде смотра, чтобы повысить её дух, а заодно и поглядеть, не выдадут ли чем-нибудь себя гости. К тому же, хотелось сделать приятное девушке.

Методично наводя порядок в отсеках станции, я успел принять душ и побриться. Стряхнув пыль с лучшей формы, я поймал себя на том, что насвистываю от нетерпения. Когда я шел к ним, то заглянул в центр управления. Там царило страшное напряжение. Кетцлер не уходил с дежурства, хотя ему давно следовало лежать в постели и отсыпаться. Центр был большой комнатой в форме цилиндра в недрах ледяного астероида. Он медленно вращался вокруг своей оси, так что внутренняя поверхность цилиндра представляла собой бесконечный пол. Одна плоскость была проекционным экраном для наших телескопов, на второй находилась электронная карта, созданная по суммарным показаниям всех наших приборов. Кетцлер сидел за пультом компьютера, глядя на карту. Там, на карте, было изображено уродливое чернобрюхое существо, скорчившееся в центре огромной паутины из сияющих нитей, расползшихся во все стороны. Черное брюхо существа было центром Аномалии, районом, куда не могли проникнуть никакие приборы. Существо раскинуло пурпурные ноги — закартированные нами гравитационные силовые линии Аномалии. Яркие линии паутины — линии магнитных полей, разошедшиеся далеко за пределы крошечного ярко-зеленого круга, отмечавшего нахождение станции. Кетцлер вскочил, когда я коснулся его плеча.

— Как дела?

Я не обращал внимания на испуганное выражение его лица.

— Думаешь, она успокаивается?

— Пока нет, сэр.

Линзы очков увеличивали покрасневшие глаза.

— Я никогда такого не видел. И становится все хуже и хуже. Меня беспокоит гравитационный дрейф.

Он нажал на кнопку, осветившую кривой ряд желтых ярких точек на экране. Точки были пронумерованы. Каждая указывала положение станции в недавнем прошлом. Станция приближалась к брюху существа.

— Она просто-таки засасывает нас! — Он взглянул на меня поверх запотевших очков.

— Даже дюзы не помогают, сэр. Мы не справляемся с дрейфом даже на полной тяге.

— Мы делаем все, что можем, — заверил я его. — Если что случится, я в столовой.

Он облизал пересохшие губы.

— Прежде, чем вы уйдете, я кое-что вам сообщу, — сказал он. — Тот новый астероид, который мы обнаружили севернее Края Света, он снова исчез!

Он показал на красную точку на экране.

— И еще одно, сэр. — Я услышал в его голосе эхо неодобрения. — Лазерные мониторы только что поймали сигнал, похожий на сигнал бедствия, с того же направления. Мы ничего не могли разобрать, кроме одного слова; мне кажется, это название корабля. Что-то вроде «Искателя»…

ВРАЖДЕБНАЯ МАШИНА

Несмотря на столь обескураживающее развитие событий, я попытался выглядеть спокойным и уверенным. Конечно, Аномалия весьма опасна, напомнил я Кетцлеру, однако именно этим мы и занимаемся на Краю Света — изучаем её опасности и приспосабливаемся к ним.

Устав от напряжения и изнурительных дежурств, экипаж по-прежнему занимался работой. Уцелевшие приборы следили за Аномалией, компьютер производил расчеты. Дюзы выстреливали в пространство струи огня, пытаясь противостоять гравитационному дрейфу. Ничего другого мы сделать не могли. Даже если история Жиля Хабибулы — правда, даже если «Искатель Квазара» борется с неизвестными силами Аномалии, мы ничего не могли сделать, чтобы помочь ему. Если мы проигнорируем угрозу Аномалии или недооценим ее, если мы не учтем собственных нужд, то ошибку исправить уже не сможем. Наши резервы были на пределе.

Даже в мыслях я не признавался себе, что нам грозит отчаянное положение. Я посоветовал Кетцлеру отдохнуть и отправился к Лилит Адамс и Жилю Хабибуле.

Она уже сменила строгую белую форму на нечто голубое, хотя и оставила на пальце страшный красноглазый череп. Даже при неполной силе тяжести её движения были плавны и грациозны. Она взяла меня за руку, и от этого прикосновения во мне, казалось, включились дюзы.

— Капитан Ульмар, вы очень добры.

Услышав это, я почувствовал себя так, как будто меня уже поглотила страшная Аномалия. Она шла рядом, невыразимо притягательная в своем голубом платье и вместе с тем недостижимая.

— Жиль отправился в кают-компанию закусить перед нашей экскурсией.

Я почувствовал укол ревности. Если эта странная история хоть отчасти правдива, если старый Хабибула действительно пытается возвратить себе утраченную юность, то такая девушка, как Лилит Адамс, может быть гораздо более важной частью эксперимента, чем все его драгоценные вина и икра. Мы нашли его в кают-компании. По-прежнему разительно невоенный в ярком желтом свитере и бесформенных штанах, он сидел за столом в компании последней из оставшихся у нас вольнонаемных, рыжеволосой толстушкой по имени Джина Лорд. Они распивали бутылку его вина. Он обхаживал ее, как заправский юноша.

— Ты готов, Жиль?

Лилит говорила так, будто не замечала вольнонаемной; таким холодным тоном говорят люди, привыкшие к безоговорочному повиновению и сами того не сознающие. Жиль Хабибула вскочил, весьма расстроив удивленную рыжеволосую дамочку. Он был совершенно трезв. То благоговейное уважение, которое он оказывал Лилит, убедило меня в том, что загадочная роль девушки весьма и весьма важна.

— Клянусь сладкой жизнью, — засопел он. — Не надо меня так пугать.

— Пойдем, Жиль. Капитан Ульмар хочет показать нам станцию.

Бросив печальный взгляд на вино, оставшееся в бутылке, он поплелся за нами.

— Драгоценная сыворотка Лиль! — Он взглянул на меня. — Она возвращает мне юность, но какой ужасной ценой! Постоянный голод и отчаянная жажда! И желание, которого я не чувствовал вот уже пятьдесят лет!

Я провел их по станции. Она походила на длинный земляной орех из пластика и стали. Толщины ореха как раз хватало, чтобы в нем поместились комнаты по обе стороны двухъярусного коридора. Снаружи была тысячефутовая корка межзвездного льда — замерзших воды, метана и аммиака, которая могла бы превратиться в хвост кометы, если бы станция прошла достаточно близко к звезде. Этот вращающийся земляной орех был осью колеса диаметром в полмили. Спицами были пластиковые трубы, по которым проходили кабели энергопитания, всевозможные трубопроводы и лифты. Ступицы представляли собой толстые цилиндры, выступающие с полюсов ледяного астероида. На внутренней части каждого цилиндра, вращающегося медленнее, чем спицы, были люки для стыковки с кораблями. С наружного края каждой ступицы, вращавшейся в противоположном направлении, благодаря чему достигалось нулевое тяготение, находились телескопы и лазерный купол, недвижимый по отношению к звездам.

Старый Хабибула, похоже, был рад прогулке. Он восхищался машинами. Он остался в восторге от атомного реактора, скрытого глубоко в толще льда. Он пожелал осмотреть биосинтезные батареи, которые обеспечивали нас водой, восстанавливали воздух и производили большую часть пищи.

Он был весьма доволен нашим исследовательским отсеком. Кое-что, к моему удивлению, он даже понимал.

— Один вопрос, капитан, — сказал он. — Вы показали нам множество прекрасных машин, новых как завтрашний день. Но отчего, я не могу понять, станция так доисторически устроена? Зачем эта грубая имитация гравитации, когда вы могли воспользоваться гравитационными индукторами?

— Из-за Аномалии, — сказал я. — Пространство здесь иное, а какое, никто точно не знает. Гравитационные, электронные и оптические устройства работают плохо — вы же помните, что случилось с навигационными приборами на корабле Скаббарда?

Глаза цвета глины понимающе заморгали.

— А что это за Аномалия?

— Точка в пространстве, в которой не действуют законы природы. Если вы хотите знать её историю…

— Пусть она подождет до обеда, Жиль, — вежливо вмешалась Лилит. — Я бы хотела сначала осмотреть станцию.

Она меня по-прежнему удивляла. Хотя она не утверждала, что любит машины, она была к ним, видимо, привычна. Вопросы, которые она задавала, выдавали в ней знатока и компетентного человека.

Мы вошли в наблюдательный купол на северной ступице станции, где станция соприкасалась с ночью пространства и слабые красные искорки приборных лампочек меркли в космической мгле. Здесь была нулевая гравитация, и я вручил старому Хабибуле и девушке небольшие ракетки. Оба знали, как ими пользоваться. Оставив Хабибулу восхищаться тусклым сиянием приборов, расположенных на внутренней стене, Лилит полетела к огромной невидимой стене купола, простиравшегося в направлении Края Света.

— Капитан Ульмар, — позвала она тихим голосом. — Пойдемте со мной.

Удивляясь собственному послушанию, я безмолвно полетел за ней следом.

Она остановилась возле нависающих приборов, стройная, маленькая и беззащитная перед огромной паутиной Аномалии.

Несколько мгновений она плавала там, глядя в туман звезд. Посмотрев в ту сторону, где находился север галактики, я увидел, что несколько звезд слегка потускнели и покраснели. Даже такая мелочь не ускользнула от натренированного взгляда. Страшноватая фигура Края Света открывала себя только немногим из наших приборов. И все же я почувствовал, что девушка знает об этом больше, чем я.

— Скажите, капитан. — Она повернулась ко мне. Лицо её в холодном свете звезд было серьезным и красивым. — Каков молекулярный состав этого купола?

Когда я объяснил, что это одна цельная молекула, выяснилось что она знает не только формулу полимера, но и то, что производственный процесс изменялся три раза с тех пор, как был изобретен этот замечательный синтетик.

Она начала расспрашивать о технических характеристиках — о данных производства изотопного анализа, индексе рефракции, кривизне и толщине… Хотя такие вопросы казались мне тривиальными, она вела себя очень серьезно. Хотя я был молод, у меня была хорошая память на цифры. Я тщательно готовился к несению своих обязанностей и мог рассказать ей все, что она хотела узнать.

— Спасибо, капитан. — Она улыбнулась, и голова у меня пошла кругом. — А теперь мне бы хотелось послушать о самой Аномалии.

Когда ручные ракетки унесли нас к слабому свечению приборов и плавающему в сумраке старому Хабибуле, я почувствовал острую тревогу. Я знал о своих гостях кое-что, немногим больше, чем в начале знакомства, однако они по-прежнему были мне не понятны.

— До нас доходили слухи об этой Аномалии, — сказала Лилит. — Кажется, это страшная вещь.

— А я её не боюсь, — просопел Жиль Хабибула. — Не боюсь с тех пор, как посмотрел на эти прекрасные машины. Я обычно чувствую опасность, но сейчас ничуть не боюсь Края Света.

Оставив ручные ракетки на стеллаже, мы ухватились за скобы движущегося троса. Он отнес нас сквозь пещерообразную пасть прохода, под тускло освещенными резервуарами, над переплетением труб каталитической установки, превращавшей застывшие газы астероида в топливо для ракет и питьевую воду для нас, к массивной металлической выпуклости контрольного барабана.

— Что ни говори, а я — самый старый ветеран Легиона, — похвалялся Жиль Хабибула. — Того зла, что я повидал, хватило бы, чтобы ослепли ваши жалкие глаза. Я сражался со смертельными медузианами, со злобными кометчиками и с чудовищем Василиском. Однако сейчас в драгоценную Систему пришел мир. Я не чувствую никакой опасности. Я готов положиться на эти машины.

В это время на колене у меня заурчало переговорное устройство.

— Капитан Ульмар. — В голосе Кетцлера слышалась откровенная тревога. — Мы только что получили обрывки передачи с терпящего бедствие корабля. «Искатель Квазара». Командор Кен Стар. Послушайте…

Старый Хабибула и Лилит Адамс двигались передо мной, вцепившись в скобы троса. Когда послышался голос офицера, девушка затаила дыхание, а старый солдат вскрикнул.

— Они подверглись нападению, сэр!

Голос Кетцлера был испуганным.

— Что-то мчится за ними со стороны Аномалии. Нечто, похожее на вражескую машину. Она в сто раз больше корабля. Стар утверждает, что ничего не может сделать. Говорит, машина его нагоняет. Последние слова неразборчивы, сэр, но, насколько я понял, Стар поставлен перед необходимостью покинуть корабль.

Кетцлер вот-вот готов был сорваться на крик.

— Я подумал, сэр, что вам нужно об этом знать. Что нам делать, сэр? Что нам делать?

СТРАННЫЕ КАМНИ

Некоторое время я вынужден был заниматься Кетцлером. Первым побуждением было наказать его. Передав это сообщение по внутренней связи, он явно подорвал дух экипажа станции. Однако потом, осознав, что ситуация сложилась явно экстремальная, я решил с этим подождать.

— Возможно, это мистификация. — В голосе моем было больше уверенности, чем я испытывал на самом деле. — В любом случае, мы должны это проверить. Ведите непрерывное наблюдение. Подготовьте пушки. Держите меня в курсе.

— Да, сэр. — Его голос звучал очень подавленно.

— Слушаюсь, сэр.

Лилит Адамс летела вверх в двух ярдах от меня сквозь сумрачное пространство внутри ледяного астероида. Вцепившись в скобу троса, она оглянулась. Лицо ее, тускло освещенное снизу, было напряженным и красивым.

— Капитан Ульмар, вы должны что-то сделать. — Голос ее, однако, был спокоен и холоден. — Мы должны помочь командору Стару.

— Мы сделаем все, что сможем, — сказал я. — Кроме того, станция — не боевой корабль. Мы не можем убежать. У нас всего лишь два маломощных протонных орудия, и мы немного навоюем. Связи у нас никакой, и мы не можем попросить о помощи. Если командор Стар действительно подвергся нападению враждебной машины…

Старый Хабибула вдруг испуганно завопил, рука его соскользнула со скобы. Конвульсивно вцепившись в ткань огненно-желтого свитера, он полетел сквозь тусклую пещеру, кружась, как живой спутник, вокруг находящейся в отдалении серебряной сферы резервуара с ракетным топливом.

— Помогите ему, капитан! — воскликнула девушка. — Он не привык к враждебным машинам.

Я включил ракету, настиг его и подтащил к тросу. Кожа его была мертвенно-бледной, и он дрожал всем телом. Он судорожно вцепился в скобу.

— Не говорите о таких машинах! — Голос у него был пронзительным, как трубный рев. — Но не думайте, что я испугался. Я встречал и преодолевал опасности куда более смертельные, чем любая космическая аномалия. Это просто… просто… просто… — Вцепившись в скобу, он задыхался и дрожал.

— Просто я немножко ослабел от смертельного голода и жажды. Я — несчастная морская свинка в отчаянном эксперименте. Драгоценная сыворотка Лилит вернула мне драгоценные годы, но и вернула ужасный аппетит.

— Мы и летим обедать.

Лифт поднял нас к кольцу полной гравитации. Мы вошли в пустой и темный зал кают-компании, однако Жиль Хабибула с болезненной улыбкой обнаружил, что его верные машины готовы нас обслужить. Он алчно набрал на клавиатуре компьютера наименования трех блюд.

Лилит отозвала меня в сторонку.

— Капитан, — медленно произнесла она. — Не следует ли вам заняться более важным делом? В таком случае, как сейчас, не будет ли лучше, если вы примете командование станцией?

Я не мог сказать ей, что она и старый Хабибула представляют для меня такую же проблему, как сама Аномалия.

— Возможно, вы не понимаете, в каком отчаянном кризисе мы находимся, — попытался объяснить ей я. — Одно неправильное действие вызовет панику. Пока что мои люди занимаются делом. Кетцлер — хороший молодой офицер. Ему нужен шанс показать себя.

Она не сводила с меня глаз.

— Понятно.

Она двинулась к столу, где уже сидел Жиль Хабибула, дожидаясь заказанных блюд.

— Если вы сейчас действительно не заняты, расскажите нам об Аномалии.

На лице её было странное выражение.

— Обо всем, что сможете.

— Первые пионеры добрались сюда тридцать лет назад, — начал я. — Они нашли этот «снежок» и небольшой рой камней. Куски железа двух-трех миль в поперечнике. Причем не просто железо, а сплав, да потверже, чем железо-никелевый сплав, характерный для состава обычных метеоритов. К тому же, в них обильно встречались прожилки более ценных металлов.

— Я читала статьи. — Она наклонилась над столом, и свет ламп превратил её рыжеватые волосы в золото. Она внимательно слушала, словно эти несчастные астероиды представляли какую-то первостепенную важность.

— Сколько их?

— Вот это как раз необычно, — сказал я. — Даже их количество — аномалия. Разведывательный корабль Легиона нашел здесь пять железных астероидов и три «снежка» вроде нашего. Когда сюда через пять лет прибыли шахтеры, они нашли только два «снежка», но зато шесть железных астероидов.

— Выходит, разведка допустила ошибку?

— Не похоже. Просто шахтеры натолкнулись на Аномалию. Они не остались, чтобы наблюдать за ней. Железные сплавы были слишком твердыми для их техники, а затем что-то произошло с груженным рудой кораблем.

Жиль Хабибула вздрогнул.

— Что? — Глаза цвета глины выпучились в мою сторону. — Что случилось с этим жалким кораблем?

— Это не совсем ясно. Это был мощный корабль, стартовавший с одного из камней с грузом металла и семьей шахтера на борту. Он успел отправить странное сообщение по лазерной связи — что-то насчет того, что звезды становятся красными. Он не прибыл в порт, и не обнаружено было никаких его следов.

— Смерть моя! — Его хриплый голос был прерван тремя дымящимися чашками с бульоном из водорослей и тремя коричневыми пирожками из дрожжевого теста.

Он набросился на еду так жадно, как будто машина предложила ему его драгоценную икру.

— Продолжайте, пожалуйста, капитан, — попросила Лилит. — Вы говорили о количестве астероидов.

— Прошло еще пять лет, прежде чем здесь высадилась еще одна колония рудокопов. Они обнаружили только один ледяной астероид — тот, на котором мы сейчас находимся. Однако на этот раз железных астероидов было девять.

Жиль Хабибула вопросительно посмотрел на меня, затем вновь занялся едой.

— Эти рудокопы располагали мощными атомными бурами. Они углубились в твердые сплавы, и некоторые из них нашли глубокие карманы с платиной и золотом. Потом сюда прибыли космические торговцы. Даже те, кто не добывал руду, а продавал воду, сколотили состояние. Они-то и построили станцию. Маленький метрополис.

Жиль Хабибула оторвался от еды. Он сидел, глядя на меня, с болезненной бледностью на круглом детском лице и тусклым сиянием в глазах цвета ржавчины.

— Вот как? — прошептала Лилит. — И…

— Они построили индустриальный комплекс на Магнетите. Так они назвали самый большой железный астероид — порт погрузки руды. Огромную атомную плавильню. Магазины для продажи и ремонта шахтных механизмов. Лазерофонный центр для связи со всеми рудниками и с обитаемыми планетами. Затем случилось неожиданное…

— Что? — Жиль Хабибула произнес это невнятно, рот у него был полон. — Как?

— Лазерные лучи перестали доходить. Связь между астероидами оказалась прерванной. К посадочной площадке возле плавильни как раз приближался танкер с кислородом. Экипаж сообщил, что астероид покраснел, замерцал и исчез.

Жиль Хабибула съежился, поперхнувшись бульоном. Бульон разлился по столу и стал капать на его колени.

— На этом разработки прекратились, — сказал я. — Половина людей и почти вся колония исчезли. Уцелевшие разбежались. Даже этот астероид был покинут, пока здесь не появился Легион. Командор Кен Стар установил бакен.

— Я знаю Кена Стара. — На круглом лице Жиля Хабибулы появилась розовая улыбка. — Это младший сын Джона. Помню, как много лет назад он приносил мне игрушки для починки. Я тогда нес службу в Пурпурном Холле на Фобосе. У меня мурашки бегут по коже, когда я думаю, что Кен находится в этой жуткой Аномалии и сражается с враждебной машиной. Я люблю Кена Стара.

— Капитан, продолжайте, пожалуйста, — вмешалась встревоженная Лилит. — Расскажите нам об Аномалии все, что знаете.

— В штабе Легиона получили сведения об исчезновении камней. Командор Кен Стар отправился туда на разведывательном корабле. Как раз по их курсу из Края Света выскочил новый железный астероид. Кен Стар опустился на него и нашел обломки исчезнувшего грузового корабля.

Старый Хабибула вытирал пролитый бульон бумажной салфеткой. Он не шевелился, и маленькие глазки глядели на меня как два мокрых камешка.

— Во имя жизни? — прохрипел он. — Где побывал этот несчастный грузовой корабль?

— Это никому неизвестно. Кен Стар высадился на астероид. Его доклад находится в архивах станции, но он не решил ни одной загадки. Он нашел тела членов исчезнувшей семьи, замерзшие и твердые как железо. Он обнаружил дневник жены шахтера, однако тот ничего не дал.

— Что там было написано?

— Ничего интересного. Начинается он с истории семьи — у нее были предчувствия смерти и она хотела, чтобы дети знали, кем они были. Муж у нее пострадал в аварии на шахте, она пыталась вылечить его. Затем краткие сведения о полете — скорость, местонахождение, тоннаж груза, расход воды, еды и кислорода. Лишь последние записи не совсем обычны. Что-то происходило со звездами. Они гасли.

Старый Хабибула вздохнул.

— Какой смертельный ужас мог погасить звезды?

— Этого жена шахтера не знала. У нее и так хватало забот. Она боролась за жизнь своей семьи. Однако она записала, что грузовой корабль сбился с курса и дрейфует во тьме. Она записала, что они ведут наблюдения с помощью радара и обнаружили впереди объект. Объект приближался к ним. Они попытались дать сигнал, но не получили ответа. На этом записи в дневнике кончаются. Грузовой корабль не имел дюз.

Комментируя дневник в докладе, Кен Стар пришел к заключению, что объект был железным астероидом. Женщина и её семья погибли в столкновении. Однако Кен Стар даже не мог предположить, где это произошло и что случилось со звездами.

Собственные его гравитационные двигатели отказали после того, как он покинул этот железный астероид. С помощью посадочных дюз он доплелся до нашего «снежка». Аномалию он назвал Краем Света и остался для наблюдения за камнями. Спустя некоторое время его первому помощнику удалось отвести поврежденный корабль в такое место, откуда можно было послать сигнал бедствия. Когда пришла помощь, Стар отправился добывать оборудование для бакенов и обсерватории. Заинтересовать кого-нибудь оказалось трудно. Эти странные камни — не более чем крупинки пыли во вселенной, а у людей всегда хватало проблем. Но, прибегнув к помощи Легиона, он добыл оборудование. К тому времени, когда он вернулся, камень, на котором погиб грузовой корабль, исчез, а его место заняли два других. Он вытянул этот астероид из центра Аномалии, хотя не так далеко, чтобы можно было жить на нем и не думать об опасности. Установив бакен, он провел на астероиде год, после чего отправился по другим делам.

С тех пор мы здесь. Я служу здесь четвертый год. Мы обслуживаем бакен. Мы наносим на карты камни, когда они появляются и исчезают. Сейчас их девятнадцать. Мы следим за приборами. Такова история Края Света.

Жиль проглотил последний кусочек пирожка и заморгал, глядя на меня.

— И что показывают ваши приборы сейчас?

— Приборы регистрируют всевозможные явления, — сказал я, — оптические, магнитные, гравитационные. Мы держим постоянную связь с приходящими и уходящими камнями. Мы следим за звездами под определенными углами через Аномалию и видим, как их изображения меркнут, а линии спектра смещаются к красному. Когда камни появляются и исчезают, наши магнитометры отмечают сильные магнитные бури. Движение камней и станции показывает существование гравитационных полей, гораздо более мощных, чем они могут создать своей массой. Эти гравитационные поля не дают каменному рою разлететься. Ни одного из этих эффектов я объяснить не могу.

Жиль Хабибула допил последнюю каплю бульона из последней чашки. Мгновение он сидел, глядя на зеленоватый след пролитого бульона.

— Вот он, ужасный облик природы, — засопел он вдруг. — Вот почему я люблю машины. Я не верю людям, однако смертельная природа — еще более опасный враг, чем люди. Она хуже неверной женщины. Как только вам кажется, что вы узнали правила игры, она меняет их. Те, кто считает, что природа добра, — просто романтичные дураки.

Он слизнул с угла рта коричневые крошки.

— Живые существа в сговоре против нас. Им нужны пища, пространство и власть. Чем ближе они к нам, тем более жестоким бывает конфликт. Знает жизнь, что даже наши драгоценные родственники достаточно опасны. Люди могут быть опаснее самой природы, если они постигнут чудовищные тайны этой коварной Аномалии…

Как бы там ни было, каждый из нас — между природой и человечеством, как между молотом и наковальней. Вот почему я предпочитаю машины. Они предназначены для того, чтобы служить нам. Они не участвуют в смертельном соревновании с нами, как живые существа. Они ничего не таят, как это делает природа. Они делают то, для чего построены, только и всего.

— Жиль, ты ошибаешься. — Лилит Адамс сидела, выпрямившись, за столом, глядя на тусклый черный череп на своем пальце. Красивая голова её была слегка запрокинута, а белое лицо хранило рассеянное выражение. Мне казалось, что она слышала голос Кена Стара, ведущего битву с Аномалией вдали от нас. — Я люблю природу. — Она взглянула на нас. Бронзовые глаза были темны. — Я люблю моря и поля Земли. Я люблю пыльные кратеры Марса и метановые ледники Титана. Я люблю бесконечную мглу пространства, даже если она глядит на нас из Края Света. Я не могу поверить, что это природная Аномалия.

— Мы уже думали над тем, что она может быть Артефактом, — согласился я. — Но за двадцать лет наблюдения мы не смогли установить, природная она или нет.

— Я думаю, теперь у нас появилась такая возможность. Я имею в виду враждебную машину.

— Смерть моя! — прохрипел старый Жиль Хабибула. — Не говорите об этой страшной машине!

— Думаю, без этого нам не обойтись. Не все машины сделаны человеком или придуманы человеком. Если враждебная машина является причиной Аномалии, она может быть хуже, чем люди или природа.

Мы вздрогнули, когда загудело переговорное устройство.

— К-к-к-капитан Ульмар! — Голос Кетцлера дрожал от усталости и напряжения. — Мы получили новое сообщение от командора Стара, сэр. С-с-с-стар говорит, что машина опять атакует. Она повредила «Искатель Квазара». Он пытается покинуть корабль, сэр.

— Спасибо, Кетцлер. Стар еще на борту?

— Думаю, что да, сэр, хотя сигнал внезапно прервался. Большинство его людей покинуло корабль на спасательной капсуле. Стар и несколько других остались прикрывать их. Однако капсула была разнесена на кусочки выстрелом из машины. — Я услышал, как он хрипит. — Ч-ч-что будем делать, сэр?

— Нести дежурство, — сказал я. — Обслуживать станцию.

Он помолчал, и я чувствовал раздирающие его сомнения.

— С-с-слушаюсь, сэр.

Я услышал гул встревоженных голосов, донесшихся из динамика. Хотя слова были невнятны, голоса звучали резко и возбужденно.

— Свет, сэр! — послышался голос Кетцлера. — Ясный свет в пространстве! Мы видим враждебную машину! — Ужас, звучавший в его словах, отразился в моем мозгу. Хотя мы с Жилем были уже на ногах, Лилит сидела, бледная и напряженная, глядя в тусклый череп на кольце, который мерцал рубиновыми глазами, словно гипнотизируя ее.

ТЕМНЫЙ ПУЗЫРЬ

Старый Хабибула и Лилит отправились со мной в северную обсерваторию. Хотя Хабибула был полупарализован страхом, она выглядела неплохо и спешила увидеть странный свет и враждебную машину. Я позволил им идти, потому что загадка их посещения еще не была решена. Я ощущал непонятную связь между принесенной ими проблемой и угрозой снаружи, между исчезающими в черном брюхе Аномалии астероидами и сильными астронавтами, исчезнувшими из флайера Скаббарда.

Дежурная команда в куполе при нулевой гравитации выглядела перепуганной. Они, казалось, приняли нас за механических захватчиков.

— Капитан, вы меня напугали, — неестественно рассмеялся руководитель команды. Там свет! Не знаю, что это такое.

Худой, похожий на привидение в кровавом свечении лампочек, он поднял малиновую руку, указывая на небо. Я тут же увидел свет, похожий на сияние желтой звезды, висевшей в черном колодце Края Света.

— Установленная величина — 2, 3, — хрипло произнес он. — Сейчас она увеличилась до 3, 6, но она достаточно яркая, чтобы мы могли видеть эту… вещь — Ручные ракетки подняли нас к зеленоватому сиянию проекционного экрана. Мы прицепились к холодному хромированному рельсу и стали глядеть на светящийся экран, увеличивающий полученное электронным телескопом изображение.

Здесь пятнышко света превратилось в крошечный ярко-зеленый диск. Сам экран был заполнен чуть зеленоватой тьмой. Руководитель команды наладил изображение. Замерцали и рассосались туманные тени, и мы увидели враждебную машину.

Жиль Хабибула глухо застонал. Я почувствовал, как Лилит вздрогнула и напряглась. По моей спине побежали мурашки.

— Машина! — Даже сейчас напряженный сдержанный голос казался спокойным. — Человек такую никогда бы не смог сделать!

— Ужасная машина! — прошептал Жиль Хабибула. — Чудовищная машина! Не уверен, что она мне нравится!

Величина машины была огромна. Я видел выступающие из её корпуса части, однако не мог назвать их мачтами, щупальцами или башнями. Они не вызывали никаких ассоциаций. Зеленоватые тени, отбрасываемые ими, закрывали то, из чего они выпирали.

— Машины всегда для чего-то предназначены. — Голос мой, хотя я и старался держать себя в руках, звучал хрипло. — Для чего предназначена эта?

— Для какой-нибудь гадости, — прохрипел Жиль Хабибула. — Сразу ясно, что её творцы преследовали злобные цели.

— Почему ты так считаешь? — произнесла Лилит. — Что ты можешь о ней сказать?

— Смертельно много! — Вцепившись в холодный поручень, Жиль дрожал. — Можно сказать, что машина была построена, так, чтобы она могла маневрировать в пространстве, даже в этой ужасной Аномалии. Можно сказать, что она предназначена для нападения и преследования других космических кораблей. Можно сказать, что её неизвестного оружия хватило на то, чтобы разделаться с «Искателем Квазара». Мы еще многое сможем сказать, когда увидим её в действии.

Ради сладкой жизни, взгляните! — Голос его превратился в дрожащий стон.

Взглянув на экран, мы увидели, что машина метнулась к угасающей звезде. Мы увидели длинный выступ — ни руку, ни кран, ни кабель, который, казалось, вознамерился схватить звезду. Звезда потускнела и угасла. Экран стал зеленовато-черным.

— Что случилось? — прошептала Лилит. — Куда она исчезла?

— Теперь там смертельно темно, — просопел Жиль Хабибула. — Ближайшая звезда была в тридцати миллиардах миль. Теперь коварная машина её погасила, и она черна, как само пространство. Но, во всяком случае, мы видели, как она действует.

— Что теперь ты скажешь, Жиль?

— Беда! — простонал он. — Ужасная беда!

Смотреть больше было не на что, и мы покинули купол. Я проводил Лилит и Хабибулу обратно в кольцо полной гравитации, а затем обошел дежурные посты. Мои люди были напуганы.

Неведомый свет угас. Приборы уже не обнаруживали враждебную машину. Сообщений от командора Стара не поступало. Только огромная электронная карта на стене цилиндра показывала, что Аномалия по-прежнему растет. Чернобрюхое существо становилось толще, пурпурные ноги вытягивались, яркая магнитная паутина распространялась вокруг нас.

Кроме карты, ничего больше не могло показать нам Аномалию, и это, пожалуй, было самым страшным. Только расчеты нашего дрейфа показывали, что мощные гравитационные поля затягивают нас все глубже в смертоносную паутину, невзирая на полную тягу наших дюз. На станции царил страх. Все ощущали невидимую опасность, против которой у нас не было никакой мыслимой защиты. Напряжение ожидания, перспектива встретить неизвестного врага были невыносимыми.

Когда командор Стар добрался до станции, моя вахта уже кончилась. Он бежал с «Искателя Квазара» на маленькой спасательной шлюпке с двумя людьми из своего экипажа. Чтобы их не обнаружила машина, они весь путь прошли с выключенными дюзами, соблюдая радиолазерное молчание. Мы не видели их приближения, пока пятнадцать минут назад они не включили дюзы. Я поспешил в шлюз, чтобы встретить Кена Стара.

Он вышел из шлюпки с рукой на перевязи и повязкой на голове. Лицо у него было вымазано сажей. И все же он хорошо держался. У одного из его людей были сломаны обе ноги, другой умирал от болезни, похожей на лучевую. Он не позволил врачам прикоснуться к себе, пока они не сделали все возможное для его подчиненных. Хотя врачи настаивали, чтобы он отдохнул, он отказался лечь в постель. Раны были поверхностными, и он настоял на том, чтобы ему позволили спать в шлюпке. Переодевшись в форму Кетцлера, сменив повязку, он позволил мне накормить его в кают-компании. Красивый спокойный человек, немного сутулый, он был более похож на ученого, чем на солдата. Хотя врачи смыли кровь и грязь, лицо у него было изможденным. Вначале я был слегка разочарован, увидев, что сын легендарного Джона Стара столь хрупкий, невыносливый человек, но вскоре стал им восхищаться.

— Я отпустил экипаж, — сказал он, когда мы выходили из лифта. — Они погрузились в большую капсулу. С ними был мой помощник. Мы втроем пытались удержать нападающую машину, пока команда спасалась. — Он покачал головой и вздрогнул, словно от боли. — Однако ничего не вышло. Что-то похожее на микроракету разнесло капсулу в куски. Этот снаряд летел с фантастической скоростью. — Он пошатнулся, и я взял его за руку и помог вступить на движущуюся дорожку. — Точно такая же микроракета превратила «Искатель Квазара» в металлолом. — Голос его звучал хрипло, устало и горько. — У нас не было ни одного шанса. Да, честно говоря, лучший крейсер Легиона на нашем месте сделал бы немногое.

Мы увидели слабую вспышку во многих тысячах миль от нас. Выстрел настиг нас мгновенно. Он сопровождался жестким гамма-излучением. Я думаю, эти снаряды весили миллиграммы, однако они неотразимы. Их не может остановить никакое поле, никакому кораблю от них не уйти. Если бы вы только видели эту машину…

— Мы видели, — сказал я. — Она была освещена какой-то вспышкой.

— Это была вспышка «Искателя Квазара». — Усталое лицо исказилось болью. — Мы едва успели покинуть корабль, когда его поразил снаряд другого типа. Какого — мы не смогли установить. Но корпус мгновенно раскалился. Возможно, враг стерилизовал его, прежде чем захватить. Еще одно оружие, которому нет равных!

— Командор! — Я старался говорить ровным голосом. — Что это за враг?

— Если вы его видели, капитан, то вы знаете не меньше меня. — У кают-компании он сошел с дорожки без моей помощи. Хотя обедать было еще рано, мы встретили там старого Хабибулу и Лилит. Перед Хабибулой стояли открытая банка с икрой и две бутылки его драгоценного вина. Когда командор увидел их, то застыл на месте.

— Лиль! Жиль! — Он был удивлен и немного огорчен. — Я думал, вы ждете меня на базе сектора!

Они с таким же удивлением уставились на него.

— Кен Стар! — закричал старый Хабибула. — Мы думали, ты уже погиб в пространстве, уничтоженный враждебной машиной.

Лицо девушки покрыл румянец, бронзовые глаза засияли. Лилит с такой радостью заключила его в объятия, что он поморщился от боли. Я почувствовал острый укол ревности.

«Неплохо для медсестры, — подумал я, — целоваться с братом Боба Стара!»

— Кен, мы боялись ждать! — сказала она. — Ни с тобой, ни со станцией было не связаться. Мы не знали, что происходит. Мы получили сообщение о том, что сюда направляется фрахтовый корабль, и, прибыв сюда, убедили капитана Ульмара взять нас на станцию. — Она посмотрела на меня и заговорщицки улыбнулась.

Старый Хабибула подошел к Кену Стару. Он с сердечной теплотой пожал ему руку и шагнул назад, прищурив глаза винного цвета.

— Где ты был? — просопел он. — Какие чудовищные опасности ты пережил, пока мы тебя не видели?

Послышался гудок моего переговорного устройства.

— Капитан Ульмар! — Это снова был Кетцлер. — Мы только что обнаружили некую вещь. — В голосе его была неуверенность. — Что-то в самом центре Аномалии. Увидеть ничего нельзя, сэр, за исключением того, что она затмевает находящиеся за ней звезды. Она похожа на пузырь, сэр. Пузырь тьмы. Будут какие-нибудь указания, сэр?

— Следи за этим пузырем, — сказал я. — Докладывай о любых изменениях.

— Он растет, сэр. Он уже больше градуса в диаметре. И… — Он помедлил и добавил: — Вы знаете, что мы движемся к нему?

— Знаю. Продолжай меня информировать.

— Слушаю, сэр.

Переговорное устройство щелкнуло, отключаясь. Чувствуя в глубине души тревогу и беспокойство, я взглянул на Кена Стара. Он подошел к столу и сел в кресло. Он сидел, глядя на Лилит. На лице его, измученном и грустном, была бледность.

— Боюсь, что я знаю, что это за пузырь, — хрипло прошептал он. — У меня есть теория и эта теория меня пугает. Я рад, что ты и Жиль не стали ждать на базе сектора, — сказал он, взяв ладонь девушки бескровной рукой. — Я подозреваю, что ваши способности потребуются Легиону именно здесь, и очень скоро.

СТАРШЕ САМОЙ ВСЕЛЕННОЙ

Мы сидели за столом в маленькой скромной кают-компании. Я протянул руку, чтобы набрать заказ на клавиатуре компьютера, но Кен Стар покачал перевязанной головой.

— Позже, — хрипло произнес он. — Это подождет.

Старый Хабибула, чего я от него никак не ожидал, взял четыре бокала и разлил вино. Это было светлое сухое вино пятидесятилетней выдержки, однако никто и словом не обмолвился об его букете или о том замечательном факте, что солнечный свет, на котором поспел этот виноград, еще не достиг Края Света. Лилит сидела, поглядывая на Стара, Хабибулу и меня, а иногда на тусклый черный череп на своем пальце. Мне вновь показалось, что она прислушивается, словно боясь, что из пузыря тьмы, растущего в центре Края Света, появится какая-то опасность.

— Расскажи, Кен, — прохрипел старый Хабибула. — Что это за жуткая теория, которая тебя так тревожит?

Стар с рассеянным видом глотнул вина. Я увидел, что бокал дрожит в его ладони.

Аккуратно откинувшись на спинку кресла, словно на теле его было больше ран, чем он сообщил врачам, он сказал, обращаясь к Лилит и полностью игнорируя меня и старого Хабибулу:

— Я устал. — Голос его звучал слабо, но отчетливо. — Вымотался. Однако попытаюсь рассказать все, что вам нужно знать, и как можно понятней. Вы знаете, что я провел всю жизнь, занимаясь этой Аномалией. Я возглавлял первую экспедицию и помогал построить эту станцию. Большую часть времени с тех пор я провел в большой космической обсерватории на Контр-Сатурне. Именно там я и разработал эту теорию. — Он помолчал, словно собираясь с силами.

— Так что же такого страшного в этой теории? — спросил Жиль Хабибула. — Зачем ты послал за нами?

— Я всегда ожидал, что появится нечто похожее на эту враждебную машину, — сказал Кен Стар. Некий продукт технологии, далеко опередившей нашу. Я был готов встретить трудности, но не так скоро. — Он покачал перевязанной головой. — Целью полета «Искателя Квазара» была предварительная проверка. Я не ожидал, что вы последуете за мной, хотя это оказалось очень удачным. Я намеревался возвратиться на базу сектора и забрать вас. Если бы мы обнаружили, что в ваших необычных талантах есть необходимость…

Я смотрел на безволосую розовую голову Жиля Хабибулы, на красивые грустные черты Лилит и пытался понять, о каких талантах идет речь.

— Чтобы проверить теорию, — продолжал Стар, — мы измерили возраст камней в Аномалии.

— И каков он? — Старый Хабибула уставился на него рыбьими глазами. — Как вам это удалось?

— В этом случае с помощью спектрального анализа. — Усталый голос Кена Стара звучал отчетливо. — История имеет свой возраст, который можно установить. Новая планетарная материя — её элементы созданы, видимо, во время взрыва сверхновой — имеет весьма специфичный атомный состав. Она имеет весьма характерную пропорцию элементов, распадающихся со временем.

— Недолговечная вселенная, — пробормотал старый Хабибула, — в которой стареет сама материя!

— С помощью соответствующих тестов, — продолжал Стар, — мы проверили серию изотопов тория. Элемент торий имеет период полураспада около тринадцати миллиардов лет. Это означает, что через тринадцать миллиардов лет примерно половина любого заданного количества тория-232 распадется на изотопы свинца-238.

Стар помолчал.

— Выпей вина, Кен, — сказал старый Хабибула. — Оно вольет в твои жилы драгоценное тепло. — Он придвинул бокал к Стару. — Так каков же возраст камней?

— Они старые. — Он отодвинул вино, благодарно кивнув старому Хабибуле. Бросил взгляд в мою сторону. Словно нас здесь не было, он опять заговорил, обращаясь к Лилит: — Невероятно старые.

Жиль Хабибула нервно отпил вина. Стар поднял перевязанную голову. Сделав долгий вдох, словно стараясь успокоить нервы, Лилит протянула руку и схватила его за ладонь. Несколько минут он сидел безмолвно и ласково улыбался ей.

— Мы не знаем точно, каков возраст нашей вселенной. Наше солнце и его планеты имеют возраст около трех миллиардов лет. Старейшие звезды галактики всего на миллиард лет старше. Расчеты показывают, что вселенная образовалась шесть миллиардов лет назад, не раньше. Ничего более старого не существует, за исключением этих камней.

Медленно покачав головой, он устало посмотрел на Лилит.

— Никто не хочет нам верить, — сказал он. — Мы провели дополнительные проверки, эксперимент с ураном-238. Он образует другой изотоп, свинец-237, с периодом полураспада четыре с половиной миллиарда лет. Наш ответ поддерживает эту теорию.

У него были красные усталые глаза.

— Результаты нашего эксперимента показывают, что эти аномальные астероиды содержат меньше процента первоначального урана-238 и не больше 25% первоначального тория-232. Это означает, что возраст этих скал, по меньшей мере, двадцать пять миллиардов лет. Они в четыре раза старше нашей вселенной!

Лицо старого Хабибулы побледнело. Он испуганно откинулся на спинку кресла, словно возраст этих камней был смертельной болезнью, которой он боялся заразиться от Стара.

— Командор, — вмешался я, — можно задать один вопрос?

Он наклонил голову.

— Я несколько лет слежу за этими камнями, — сказал я. — Они во многом кажутся необычными! Почему вы считаете, что это остатки первичной материи? Может быть, торий и уран были привнесены в результате других процессов?

— Спасибо, капитан, — ответил он с болезненной улыбкой. — Я знаю, что эти камни необычны не только своим возрастом, но также размерами, формой и составом. Однако, я думаю, следует учитывать любую возможность ошибки. Дело в том, что мы измерили не общий состав тория и урана, а точное соотношение их с изотопами свинца. И проанализировали мы не только сплавы, из которых состоят астероиды, но также образцы пыли на поверхности. — Словно забыв обо мне и о моем вмешательстве, он повернулся к Лилит. Их пальцы сцепились на поверхности стола. — Даже эта пыль в четыре раза старше, чем самое старое вещество, известное за пределами Аномалии. Даже эта пыль подтверждает теорию, которая привела меня сюда.

Лицо Лилит было бледным и напряженным, как у него.

— Что это за теория, Кен?

Помолчав, собираясь с мыслями, он глотнул вина.

— Эта идея пришла мне в голову на Контр-Сатурне. Я изучал объекты, которые раньше называли квазарами. Это объекты звездного типа, однако способные превращаться в галактики. Самые большие бомбы во вселенной!

Один-единственный взрыв квазара заключает в себе энергию ста миллионов звезд.

— Какой ужас, — заморгал Жиль Хабибула. — По сравнению с этими чудовищными бомбами наше лучшее оружие — детские игрушки. Надеюсь, что ты не потребуешь от меня и от Лиль тягаться с таким страшным оружием?

— Я надеюсь, что мы сможем вести борьбу в других рамках, — хмуро улыбнулся Стар. — Но враг наш достаточно опасен.

— Кен, я не понимаю. — Глаза Лилит потемнели. — Что общего взрывающиеся галактики имеют с этой Аномалией или со враждебной машиной?

Усевшись поудобнее, Стар поднял ладони и потер виски под повязкой.

— У таких взрывов может быть только один источник. — Голос его звучал слабее, в нем чувствовалась боль. — Сто миллионов сверхновых, собранных воедино, и то не хватит. Единственный возможный источник — точка расширения пространства.

Вздрогнув, Жиль Хабибула залпом выпил вино.

— Вам известно, что масса искривляет пространство, — сказал Кен Стар. — Когда кривизна достигает так называемого Радиуса Шварцшильда, пространство сжимается. Это замкнутое пространство, обладающее массой, достаточной, чтобы оно было замкнутым, существует отдельно от нашего пространства-времени. Однако энергии, заключенной в нем, достаточно, чтобы уничтожить любую галактику — учитывая, что масса здесь умножается на скорость света.

— Ты считаешь, что эти камни были заброшены из другой вселенной?

— Такое возможно. — Стар осторожно отодвинул повязку, словно движение причиняло ему боль, и кивнул. — Моя теория — новая точка зрения на вселенную. Она предполагает, что все наши миры родились в результате расширения шварцшильдова пространства, заброшенного из более древнего пространства-времени около шести миллиардов лет назад. Можно допустить, что мы являемся свидетелями рождения новой пространственно-временной вселенной каждый раз, когда наблюдаем взрыв галактики.

— О, смерть моя! — вздохнул старый Хабибула. — Мир, в котором я жил, достаточно велик и коварен. Не думаю, что мне нужны твои подтверждения. Если природа столь сложна, то я предпочитаю машины — машины, построенные человеком.

— Поначалу эта новая космогония сбила меня с толку, но боюсь, что нам придется её принять. — В глазах Кена Стара светился испуг. — Если каждая взрывающаяся галактика представляет собой новую пространственно-временную вселенную, то настоящая вселенная в целом бесконечна, не только во времени и в пространстве, но также и во множестве!

Он взглянул на меня, словно давал ответ на незаданный мною скептический вопрос.

— Капитан, я посвятил этому годы, — сказал он. — Мои анализы показывают, что каждая изверженная вселенная становится нестабильной и расширяется снова. Дегенеративная материя её ядра взрывается и разлетается на части. Расширение генерирует атомы водорода, которые собираются в галактические облака вокруг разделяющихся фрагментов. Когда эти новые галактики стареют, они сжимаются, взрываются, и так возникают новые пространственно-временные вселенные. Цикл творения никогда не прекращается.

— Новая идея о возникновении вселенной! — Я сидел, пристально глядя на него. — Я и не думал возражать — это просто слишком много для меня.

— Я в замешательстве. — Лилит быстро улыбнулась мне. Она повернулась к Кену Стару, глаза её были темны. — Однако я все же не понимаю природу Аномалии.

— Поначалу я думал, что это всего лишь шрам — то есть пуп нашей вселенной. Я заподозрил, что наша пространственно-временная система не полностью отделилась от материнской вселенной. Я предположил, что эти древние камни каким-то образом выходят из раны в пространстве, которая еще не до конца затянулась.

— А как соотносятся с этими вещами ваши расчеты, сэр? — спросил я. — Может ли такая рана миллиарды лет оставаться открытой? Или она должна закрываться мгновенно?

— Честно говоря, не знаю. — Стар помолчал, массируя виски. — Вы должны понять тот факт, что каждая субвселенная может иметь собственную систему координат пространства и времени. Возможно, то, что здесь является временем, там — пространство, так что наши шесть миллиардов лет по материнской вселенной — один миг.

— Я об этом не подумал.

— Есть и другие факторы, — добавил он. — Кроме воздействий массы, предсказанных уравнениями Эйнштейна — Шварцшильда, существуют магнитные и радиационные эффекты, которые с трудом поддаются анализу.

Потемневшие глаза Лилит смотрели на стену за спиной Стара, словно она видела что-то далекое и опасное.

— Кен, означает ли твоя теория, что Аномалия — природная?

— Поначалу я надеялся, надеялся отчаянно. Сейчас я сомневаюсь, что она исключительно природная. Теория предполагает, что Аномалия может сжиматься, если ей вообще свойственны изменения. Боюсь, что расширение, которое мы сейчас наблюдаем, имеет искусственное происхождение.

Старый Хабибула собирался налить себе вина. Он поставил бутылку обратно и с ужасом уставился на Стара.

— Во имя сладкой жизни! — простонал он. — Что это значит?

— Я боюсь, что Аномалия — нечто вроде ворот, соединяющих нас с материнским миром, — хрипло сказал Стар. — Я считаю, что она природная по происхождению, однако боюсь, что она увеличена, точнее говоря, открыта посредством разумной технологии.

— Ты хочешь сказать… — Старый Хабибула остановился, чтобы подрожать, вцепившись в бутылку, словно это был некий талисман. — Ты хочешь сказать, что коварная машина… и этот пузырь ужасной тьмы…

— Я очень боюсь, что машина — агрессор, — тихо сказал Стар. — Я боюсь, что пузырь — видимый аспект открываемых интерпространственных ворот, через которые она прошла. Я боюсь, что нам предстоит иметь дело с враждебной технологией, которая развивалась в четыре раза дольше, чем существует наша вселенная…

Дверь в кают-компанию распахнулась. Вбежал Кетцлер. Бледное лицо его было залито кровью. Руку он прижимал к боку, и между пальцами сочилась кровь.

— Мятеж, сэр… — всхлипывая, пробормотал он. — Большая часть команды… даже Джина Лорд. Они захватили… цилиндр управления… палубы… Я полагаю… я полагаю, сэр, что они… не останутся на станции! Покачнувшись, он вцепился в стол.

— Хуже того… сэр… — Голос его слабел. — Этот черный пузырь… новые боевые машины… Я как раз собирался сообщить, когда они на меня напали…

Он заморгал и выпучил на меня глаза, словно я расплывался перед ним.

— Что… нам делать, сэр?

И рухнул на пол.

АБСОЛЮТНЫЙ НУЛЬ

Сопротивление мятежников прекратилось, когда Кетцлер добрался до кают-компании. Вожаками мятежа были недовольные ветераны, которые хотели улететь с капитаном Скаббардом. Им противостояли только Кетцлер и сержант Вралик из обслуги шлюза. Вралик погиб в шлюзе.

Нападение на Кетцлера в центре управления предназначалось только для того, чтобы прикрыть побег восставших. К тому времени, когда я добрался в центр от кольца полной гравитации, они уже убрались. Они взорвали маневренные дюзы, разбили управление протонных пушек и взломали станционный сейф. Уничтожили пилот-компьютер на одной из наших спасательных ракет, а сами сбежали на другой.

Мятеж был вызван сообщением о вторжении агрессоров, потому что в действиях смутьянов было больше паники, чем здравого смысла. Они взяли на борт ракеты, предназначенной на двенадцать человек, слишком много народу. Они забыли припасы и резервное топливо на складе. Они без необходимости убили Вралика — из письма, найденного в его кармане, я узнал, что он был намерен присоединиться к нам.

Хотя я не думал, что они спасутся, я не мог не пожелать им удачи в душе. Воспоминания о Джине Лорд вызвали в сердце болезненный укол. Когда-то я был в нее влюблен. Мы прибыли на станцию на корабле обеспечения, оба совсем молодые, жаждущие приключений и верящие в Легион. Уже тогда она была нетерпима к любым проявлениям власти. Я был её другом, пока первое мое повышение по службе не оттолкнуло её от меня. Я с тоской вспомнил её и пожалел, что она улетела.

Нас осталось на станции семеро. Семеро, включая Кетцлера и двух раненых людей из экипажа «Искателя Квазара». Спокойная проворная Лилит помогла нам перевязать Кетцлера. Позже, в медицинском отсеке, она сделала ему инъекцию.

— Это сыворотка Жиля, — сказала она. — Легиону это стоит пять миллионов. Она вылечит его и добавит ему десять лет жизни.

В северной обсерватории ничего не было повреждено. Я нашел там Кена Стара — высокий безмолвный призрак передвигал в красном сумраке электронный телескоп. Однако я и без телескопа знал, что пузырь тьмы растет. Аккуратное черное пятно двух градусов в диаметре было как раз перед нами.

Вначале он выглядел бесформенным, этот крохотный оранжевый огонек в центре Аномалии. Огонек становился ярче, желтел, белел. Внезапно пузырь изменился — полагаю, благодаря какому-то оптическому или физическому эффекту.

Это было уже не пятно, а широкая черная воронка. Белая звезда быстро летела в полуночную мглу Края Света. Мы провожали её взглядом. Мы сами летели за ней. Чувствуя головокружение, я сжал кулаки.

— Смотрите, капитан!

Хриплый голос Кена Стара послышался как будто издалека. Я закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы справиться с собой.

— Видите свет? — доносился голос командора. — Это наши мятежники. Они получили снаряд и угодили в стерилизующее поле. Я видел вспышку газа, когда взорвалось их топливо. А теперь обломки попали в интенсивное гравитационное поле. Внезапно он вскрикнул:

— Смотрите! Вон там!

Я посмотрел туда, куда он показывал. Черный круг заполнял половину экрана — черная воронка, такая темная и глубокая, что я поежился. Останки ракеты представляли собой раскаленную красную точку, летящую в бездонную глотку. Но сейчас я видел кое-что другое — несколько менее ярких точек, размещенных по периметру круга.

— Что это?..

— Можете навести телескоп на одну из них?

Дыша глубже, чтобы умерить дрожь в ладонях, я вывел одну из этих точек на центр экрана. Покрутил тумблер увеличения. Точка стала расти, превратилась в зеленоватое пятно. Это была еще одна машина, точная копия той, что напала на Кена Стара.

— Четверо пришельцев, — прохрипел Стар. — Размещены вокруг пузыря в вершинах тетраэдра. Сторожат проход, а может быть, помогают его расширить. Я уверен, что они пришли из древней вселенной, чтобы захватить плацдарм для атаки на нас.

— Эге! — прервал я его. — Она исчезла?

Экран вновь был пуст. Повернувшись к прозрачному куполу, я увидел, что движущаяся звезда покинула черный круг.

— Светящаяся ракета прошла через ворота, — сказал Стар. — Теперь она не светится, и мы не можем видеть пришельцев. Однако они там.

— А станция по-прежнему падает к ним, — сказал я. — Пятно достигало в первый раз одного градуса в диаметре, а теперь, спустя пять часов, — двух. Это значит, что мы прошли полпути. Полагаю, нам осталось три, в лучшем случае, четыре часа.

Беспомощный, как Кетцлер, я посмотрел на его изможденное лицо.

— Командор, что нам делать?

Он вгляделся в малиновый мрак.

— У нас есть оружие, — прошептал он. — Оно совершенно секретно, это абсолютное оружие человечества, но вы о нем узнаете. Потому что мы вынуждены его применить. Где Лилит?

— В госпитале, — сказал я. — С ранеными.

Я прицепился к серебристому рельсу и полетел в пространство при нулевой гравитации. Мне было плохо, голова кружилась. Девушка и старый солдат безумно вертелись в моем мозгу.

— Она… кто она? — прохрипел я.

— Моя племянница, — сказал он. — Младшая дочь Боба, её зовут Лилиан Стар, а Лилит Адамс — это она сама придумала. Она и две её сестры — Хранители Мира. Они избраны стражницами абсолютного оружия.

Я почувствовал страх, холодный как черное пространство за прозрачным куполом.

— Я чувствовал в ней что-то необычное, — сказал я. — Так она не медсестра?

— Медсестра, — сказал Стар. — Она говорит, что должна испытывать интерес к людям, чтобы уравновесить тяжесть этого разрушительного оружия. Она занимается медициной и ведет исследования с группой, которая разработала сыворотку. Она испытывает её на Жиле Хабибуле.

Меня захлестнул стыд.

— А я им дал от ворот поворот! — горько вздохнул я. — Когда они прилетели на корабле Скаббарда, я не пустил их, потому что не поверил в слова Хабибулы, что он любит машины.

— Это легенда, — сказал Стар, — однако Хабибула и впрямь неравнодушен к машинам.

— Почему они не сказали мне правду? Люди Скаббарда могли их убить!

— Они гораздо более компетентны, чем выглядят внешне, — ухмыльнулся Стар. — Они неплохо сумели проникнуть на борт станции, никого не скомпрометировав.

— А что это за оружие, сэр?

— Кодовое название — АККА. Это все, что вам нужно о нем знать.

Держась за холодный хромированный рельс, я взглянул в сторону купола. Нечто чужое, как само пространство, заставило меня затаить дыхание.

— Оно… оно достаточно надежно?

— Оно абсолютно, во всяком случае, в нормальном пространстве. Одной угрозы применения его триста лет назад было достаточно, чтобы свергнуть Империю Ульмаров и Пурпурный Холл. Одного удара в прошлом веке хватило, чтобы уничтожить спутник Земли и окопавшихся там медузиан. Но я не знаю, что случится, когда мы попробуем применить его здесь.

Он с тревогой посмотрел в сторону купола.

— Вы можете позвать Лилит отсюда?

Я попытался вызвать ее, однако смутьяны, видимо, повредили интерком.

— Доставьте её сюда. Хотя Зеленый Холл против любых попыток неспровоцированного использования этого оружия, я думаю, что пришло время собрать его.

Станционный госпиталь вращался в секции при половинной тяжести, чуть ли не в самой верхней коре астероида. Запыхавшись от бега, я влетел в лифт. Старый Хабибула встретил меня с протонным пистолетом. Я и не подозревал, что он носит его при себе.

— Простите, капитан, — сказал он, ощупывая меня взглядом. — Что вам угодно?

— Командор Стар вызывает сестру Адамс в северный купол, — пробормотал я. — Настало время, говорит он, собрать оружие.

— Выходит, Кен посвятил вас! — прошептал он. — Ну что ж, прекратим играть в глупые игры. Я уже сказал Лиль, что мы слишком долго ждали, когда эти ужасные пришельцы сделают дружественный жест. Погодите, я приведу ее.

Он поплелся в госпиталь и вернулся вместе с Лилит. Она повернулась, чтобы улыбнуться своим пациентам.

— Все уснули, — прошептала она. — Думаю, они поправятся…

— Если эта ужасная машина даст им время! — пропыхтел старый Хабибула. — Кен говорит, пришло время нанести удар. Ради сладкой жизни, не будем терять время!

Она не стала спешить и предложила мне первому идти к лифту. Войдя в кабину, я повернулся и взглянул на нее. У меня даже в горле заныло — настолько она была красива. Словно богиня космического правосудия, серьезная и неприступная.

— Прошу… прошу простить меня, — запинаясь, произнес я. — За то, что отослал вас вместе со Скаббардом. Я… я не знаю, зачем это сделал.

Она смотрела на меня, и глаза её улыбались.

— Вам и не полагалось ничего знать.

— Вы… вы будете мне доверять?

— Я спросила, как вас зовут. — Огонек погас в её глазах. — Я узнала, что вы — Ларс Ульмар. Я вспомнила, что дважды Хранитель Мира была похищена предателями из Ульмаров. Я не хочу быть третьей.

Я ничего не сказал, но покраснел до корней волос.

— Прости, Ларс. — Лицо её потеплело. — Мы будем доверять тебе.

Мы вышли из лифта. Я помог ей ухватиться за скобы троса, и мы понеслись по темному пространству полого астероида.

— А как же помощник Скаббарда и два астронавта? — Я повернулся и взглянул на Лилит. Она летела, глядя на купол, словно видела наших неведомых противников, ожидавших своего часа на Краю Света.

— Ты разделалась с ними с помощью секретного оружия?

Она молча кивнула.

— И чертовски хорошо это сделала! — прошептал старый Хабибула. — Лиль имеет все права на самозащиту. Даже теперь, когда тайну разделили с ней её сестры, быть Хранителем Мира, очень непросто.

В красном освещении купола я вручил Лилит и старому Хабибуле ракетки. Она остановилась у входа, глядя на черную воронку Аномалии, лицо её было напряженным, суровым и бледным. Кен Стар подлетел к нам.

— Ты совершенно уверен, Кен? — встретила она его вопросом. — Это же страшное решение — ставить на кон целые миры. Ты знаешь, что они могут сделать с нами? Ты уверен, что другого выхода нет? Ты уверен, что или мы, или они должны умереть?

— Можешь заверить Зеленый Холл, что мы исчерпали все попытки, — хрипло ответил он. — Мы не получили ответов на наши сигналы. Они совершили неспровоцированные нападения. Их оружию мы не можем противостоять ничем более мощным, чем АККА.

— Но радио и лазерофон в условиях Аномалии ненадежны, — сказала она. — Почему ты уверен, что они знают о наших попытках связаться с ними?

— Не уверен, — хрипло сказал он. — Однако мне кажется, что мы в достаточной мере продемонстрировали терпимость. В конце концов, мы еще хотим выжить…

Но тут его прервал тревожный сигнал компьютера.

— Смерть моя, — пропыхтел Жиль Хабибула. — Что это?

Взглянув на пузырь тьмы, я увидел еще одну светлую искорку, ползущую в него тем же путем, что и мятежники. Мы взмыли к электронному телескопу, и я вывел его изображение на экран — неровная зубчатая поверхность, выступающие края тускло сияли. Я узнал форму гроба.

— Это один из этих странных железных астероидов, — сказал я. — Последний. На электронной карте он был между нами и пузырем, Я думаю, что его затянет раньше нас.

— Он дает достаточно света, — сказал Кен Стар, требовательно взглянув на Лилит.

— Мы можем видеть четыре боевые машины, размещенные на вершинах тетраэдра вокруг пузыря. Я думаю, это не пузырь, а ворота, через которые они пришли. Думаю, ты можешь с ними справиться.

— Пока нет. — Передвигаясь с недюжинной сноровкой при нулевой гравитации, она снова посмотрела на темное пятно. В глазах её не было испуга. — Я еще не уверена. Дело в том, что станция — явный артефакт. Судьба мятежников говорит о том, что мы находимся в пределах действия их оружия. Они на нас не нападают.

— Во имя жизни, Лиль! — прохрипел старый Хабибула. — Они затягивают нас в этот ужасный туннель, возможно, в другую вселенную! У нас осталось несколько жалких часов. Разве этого недостаточно, чтобы нанести им удар? Неужели ты не видишь, что нам грозит смертельная опасность?

— Ты знал, что эта работа опасна, Жиль. — Она улыбнулась. — И все же, согласился на нее.

— Чтобы спасти мою смертную жизнь! — засопел он. — Меня убивает старость!

Она повернулась ко мне.

— Капитан, надо попытаться дать им сигнал. — Голос ее, привыкший к абсолютному повиновению, делал её еще более похожей на богиню. — Попробуйте послать самый простой сигнал самым мощным лазерным лучом. Начните с серии квадратов. Одна вспышка. Четыре. Девять. И так далее. С помощью любых приборов, какие есть, следите, не ответят ли они.

— Лиль, не надо! — прохрипел старый Хабибула. — Ты напрашиваешься на страшную смерть!

Но её властный приказ не оставил мне другого выбора. Свечение астероида, проваливающегося в пузырь, усиливалось, и я включил главный лазер. Переключив компьютер на ручное управление, я дал одну вспышку.

Глядя на угловатую тень пришельца, я увидел бледное зеленоватое мерцание. Затем экран опустел. Красные приборные лампочки погасли. Хромированный поручень задрожал под моей рукой. По станции прокатился тихий гул.

— Ну как, Лиль? — спросил тихим голосом Жиль Хабибула.

— Получила ответ?

— Этого достаточно, — сказала она. — У нас нет выбора.

Этот выстрел — десять миллиграмм материи, выпущенные, быть может, со скоростью в одну десятую световой, разорвали бронированную скорлупу ледяного астероида и вывели из строя нашу силовую установку. Станция несколько секунд была мертва. Лишь свет далеких звезд проникал сквозь прозрачный купол. Слышался только далекий рев вырывающегося наружу воздуха.

— Поспеши, Лиль! — пыхтел старый Хабибула. — Они могут выстрелить еще раз! Зачем ты обещала мне это драгоценное бессмертие? Чтобы меня убили, как загнанную крысу?

— Спокойно, Жиль, — прошептал Кен Стар. — Не мешай ей!

Однако Лилит, казалось, не обращала на нас внимания. Она действовала очень быстро и проворно. Детали её оружия были очень маленькими и простыми на вид. Она соединила железный гвоздь с мотком проволоки — их достал из кармана старый Хабибула, — две-три булавки из прически, платиновое кольцо — красноглазая ухмылка тусклого черного черепа заставила меня содрогнуться.

Через несколько секунд оружие было собрано.

Держа его в вытянутой руке, она направила его на пятно среди звезд и двинула большим пальцем, прижимая конец заколки к платиновому кольцу. Мертвая голова уставилась на меня. Задрожав, я отвернулся и посмотрел на железный астероид, превратившийся в крошечную желтую звезду. Я и сам не знал, чего жду — быть может, какого-нибудь необычного взрыва, и повернулся к электронному телескопу. Зеленоватое свечение пришельца было ярче, но ничто больше не изменилось.

Старый Хабибула тихонько застонал.

— Не действует…

Голос Лилит звучал надломленно. Она была разбита, властность исчезла. Она плакала как обиженное дитя.

— Я… я не знаю, почему…

ЗАПАСНАЯ ДВЕРЬ НА КРАЮ СВЕТА

Я почувствовал холодный страх. Один миг мне казалось, что прозрачный купол раскалился и вытягивает нашу жизнь. В призрачном сиянии приборов старый Хабибула, Лилит и Кен Стар казались тусклыми привидениями, плавающими вокруг меня.

Сквозь стену купола на нас глядела сама враждебность. Естественная вселенная, туман, стужа и звездная пыль внезапно стали такими же страшными, как и эта чудовищная воронка в Аномалии. Вцепившись в блестящий хромированный поручень, я вжал голову в плечи, глядя в таинственную и бездонную бесконечность пространства.

Мы были совершенно одни.

— О! — вздохнула Лилит рядом со мной. — Нет…

Пытаясь обеими руками навести на цель абсурдно маленькое оружие, она поплыла в пространстве при нулевой гравитации. Затем она испуганно вцепилась в поручень.

Я подлетел поближе и взял её за руку.

— Спасибо, Ларс… — Она схватила мою руку. — Ты мне нужен.

Несколько секунд мы держались за холодный поручень, глядя на зеленый чудовищный образ враждебной машины. Я все еще надеялся, что оружие её каким-то чудом сработает, все еще гнал от себя мрачные предчувствия. Однако ничто не могло изменить эту сияющую тень.

— Они даже не стреляют в ответ. — Лилит развернулась в воздухе лицом к Кену Стару. — Я не понимаю, — горько произнесла она.

— Почему у меня ничего не получилось?

— Вероятно, тут виновата Аномалия, — тихо ответил он, сломленный отчаянием. — Пространство здесь иное. Здесь иные воздействия света, другие радиоволны и гравитация. Возможно, это повлияло на твое оружие.

— Возможно. — Она безнадежно кивнула, её ладонь была ледяной.

— АККА осуществляет искажение пространства, в котором не может существовать материя. Если Аномалия способна противодействовать…

Она замолчала. Двигаясь как машина, она разобрала на части бесполезное оружие и надела кольцо на палец. Уродливый череп сверкнул красным, зловеще подмигнув ей.

Я почувствовал, как она дрожит.

Мы держались за поручень, глядя, как воронка глотает северные звезды. Хотя я и не видел, как она растет, с каждым взглядом она казалась все больше и больше. Белая точка светящегося железного астероида плыла в её центр, опережая нас.

Старый Хабибула жалобно застонал.

— Жиль, ты знаешь машины, — произнес вдруг Кен Стар. — Скажи, как остановить эти машины?

— Моя драгоценная жизнь! — Жиль Хабибула дрожал в красноватом сумраке. — Допустим, я знаю машины, но это совсем не те машины! Я уважаю машины, которые построены с какой-то целью, которую я способен понять. Однако эти машины — подлые, злые! Их неведомые мастера ничего хорошего для нас не замышляли.

Рука девушки задрожала в моей ладони.

— Никакой надежды, — прошептала она. — Мы ничего не можем сделать…

— Быть может… что-нибудь и удастся! — Меня охватило возбуждение. — Командор… командор Стар. — Я попытался сдержать дрожь в голосе. — Я думаю, можно попытаться кое-что сделать. Это почти безнадежно, но все же лучше, чем ждать, когда нас, как этот булыжник, затянет в Край Света.

Его жесткие глаза посмотрели в мою сторону.

— В чем дело, капитан Ульмар?

— Я производил расчет курсов этих астероидов несколько месяцев назад. Результаты до сегодняшнего дня почти ни о чем не говорили. Однако сейчас мне кажется, что ваша теория их объясняет. Мне кажется, я знаю о черном ходе на… Край Света.

Отцепившись от холодного поручня, он направился ко мне.

— Интересно!

— Мы следили за этими камнями, — сказал я, — с момента их появления. И до момента исчезновения. Я вводил данные в компьютер для поиска общих элементов. Появление камней ни о чем не говорило — они выходили с разными скоростями и с разных направлений. Но курсы исчезающих камней образуют конус менее градуса в поперечнике, и движутся они примерно с одинаковой скоростью.

Лилит вцепилась в мою руку.

— Я хочу влететь на ракете в этот конус, — сказал я. — Если ваша теория верна, я думаю, мы сможем проникнуть за этот пузырь, не подвергнувшись стерилизации. А там — кто знает, может быть представится шанс нанести удар. Слабый шанс, однако все же лучше, чем просто ждать смерти.

Он парил, глядя на меня. Глубоко запавшие глаза светились красноватыми огнями, как у черепа на кольце Лилит. Мне пришлось отвернуться.

— Я не вижу никакого шанса. Разве смутьяны не вывели из строя спасательную ракету?

— Я имею в виду капсулу, на которой прибыли сюда Лилит и Хабибула.

— А что удержит пришельцев от расправы с вами, как со смутьянами?

— Я буду маневрировать за ледяным астероидом, — сказал я. — Наберу скорость и включу дюзы перед самым рывком. Они меня не заметят.

— Или заметят. — Он безжалостно ухмыльнулся. — Какое оружие вы возьмете с собой?

— Это проблема, — сказал я. — Мятежники повредили наши протонные орудия. Лучшее, что приходит в голову, — пара тонн катодных плат из атомной установки станции, импровизированный детонатор…

— Чтобы превратить капсулу в ядерную бомбу? — Он медленно кивнул. — Вы вызываетесь пилотировать такой снаряд?

— Попытаюсь, — сказал я, повернувшись к куполу. Астероид светился ярче и ближе к центру. — У нас осталось не больше трех часов.

— Ларе! — Лилит судорожно вцепилась в меня — Ларс…

Я пожал её руку и отстранился от нее.

— Пойдемте, Хабибула. — Я направился прочь из купола. — Если вы так хорошо разбираетесь в машинах, вы поможете мне соорудить детонатор для катодных плат…

— Погодите, Ульмар. — Голос Кена Стара остановил меня. — Я одобряю общее направление вашего плана, но только потому, что это лучше, чем вообще ничего. Однако некоторые детали мне не нравятся.

— Да, сэр? — Я послушно остановился и повис во тьме над сияющими, как вишни, лампочками. — Рад выслушать ваши предложения, сэр.

— Предлагаю изменить план в двух местах, — сказал Стар. — Во-первых, капсулу поведу я…

— Сэр!

— Слушайте, капитан! — рявкнул Кен Стар. — Вспомните о своих обязанностях. Может быть, станция и повреждена, но она находится под вашим командованием. Вас никто не освобождал…

— Сэр, вы можете освободить меня…

— Могу, однако не сделаю этого.

— Но, сэр, вы не пригодны для столь отчаянного мероприятия. Вы уже истощены…

— Лилит сделала мне укол. Учитывая сущность этой миссии, я более пригоден, чем вы. Я провел большую часть жизни, изучая эту Аномалию. И я с радостью воспользуюсь возможностью посмотреть, что находится по ту сторону.

— Сэр, это… это самоубийство!

— Это ваша собственная идея, капитан. Я старше вас по званию. Я поведу капсулу. И я внесу еще одно изменение в ваш план.

— Да, сэр, — пробормотал я. — Какое же?

— Я не уверен, что самодельная атомная бомба способна хоть сколько-нибудь повредить технологии, которая открывает ворота. Я намерен взять более надежное оружие. Со мной полетит Жиль Хабибула…

— Ва-а-а-а-а-х! — Надрывный крик отразился жалобным эхом от прозрачного купола. — Я не хочу быть смертельным оружием! Я мирный ветеран! Я сейчас даже не состою в Легионе! Я прилетел на Край Света, чтобы обрести бессмертие и юность, а не для того, чтобы умирать в чужой вселенной.

— Жиль, я слышал твои заявления. — Кен Стар ухмыльнулся, словно маленький черный череп. — Ты говорил, что ты более надежен, чем любая машина. Жду тебя на борту через пятнадцать минут.

— Ради драгоценной жизни, я… я… — Жиль Хабибула неуверенно поплыл в воздухе, моргая в сторону Кена Стара. — Да, сэр, — засопел он. — Я буду на борту.

Лилит взяла Кена Стара за руку.

— А можно мне с тобой? — прошептала она. — Может быть, пространство за Аномалией будет другим, и там мое оружие будет действовать?

— Оставайся здесь, — сказал он, покачав головой. — Мы не знаем, есть ли на той стороне мишень, и не уверены, что сможем применить там АККА. Твоя обязанность — бдительно охранять оружие.

Я услышал, как у нее перехватило дыхание.

— Я буду охранять его. — Я заметил краем глаза красно-черно-платиновую вспышку, когда она взглянула на смертоносное кольцо. — Я буду охранять его бдительно.

Кен Стар повернулся ко мне.

— Капитан, капсула готова?

— Она будет готова через пятнадцать минут, сэр, — пообещал я.

Транспортный трос теперь, после выстрела с корабля-пришельца, был для нас бесполезен. Пришлось покинуть купол по аварийным трубам, и мы обнаружили, что автоматика перекрыла большинство из них.

Станция была основательно искалечена. Микроснаряд взорвался словно маленькая сверхновая. Взрыв оставил огромный кратер на поверхности астероида. Ударная волна повсюду разбила оборудование. Половина кольца полной гравитации была превращена в обломки. Добрая четверть станции была заражена радиацией.

Однако капсула оказалась невредимой. Оборванные трубы для снабжения можно было восстановить, и в отчаянной спешке, за какие-нибудь четверть часа, мы загрузили капсулу топливом, воздухом и водой, а также провиантом из неприкосновенного запаса. Старый Хабибула, жалобно кряхтя, принес такой груз вина и икры, который раздавил бы его при полной силе тяжести.

Лилит вместе с Кеном Старом пришла в шлюз. Стоя возле шлюзового монитора, я смотрел, как они прощаются. Он быстро поцеловал ее. Она что-то прошептала. Он шагнул в шлюз и остановился, крикнув ей:

— Стереги оружие как следует. Попробуй еще раз. В плен не сдавайся!

— Верь мне, Кен. — На её лице осунувшемся и бескровном, появилась чуть ли не ребяческая улыбка. — Я этого не допущу.

— Берегите ее, капитан, — кратко обратился он ко мне. — В прошлом, случалось, Хранителей Мира теряли. Этого больше не должно случиться. Безопасность АККА — это ваша новая обязанность.

— Да, сэр! — Я отдал честь. — Понял, сэр.

Двигаясь быстро, чуть ли не в спешке, он прошел в люк капсулы и задраил его изнутри.

— Жаль… — прошептала Лилит, — жаль, что мы не с ними.

Я ничего не сказал. По крайней мере, у них была возможность узнать, что находится по ту сторону Аномалии. У нас, подумал я, вообще нет никаких шансов, однако не было нужды говорить об этом. Я молча взял Лилит за руку. Ладонь её была холодна и безжизненна.

Внутренний люк захлопнулся. Взревели насосы. Наружный люк открылся менее чем наполовину и быстро захлопнулся.

— Подожди, — сказал я Лилит, — пойду посмотрю, что можно сделать.

Я забрался в спасательный скафандр и вылетел через вспомогательный люк. Я обогнул капсулу и обнаружил, что наружный люк придавлен куском пластиковой искореженной трубы — спицы от кольца полной гравитации.

В отчаянной спешке, используя инструменты, предназначенные для неторопливого осторожного ремонта тонкого оборудования, я разрезал пластиковую трубу. Осталось перерезать оголенные стальные тросы. Они оказались слишком толсты для моего резака, даже для горелки. Прошли драгоценные минуты, прежде чем я смог их разрезать.

Оказавшись снаружи, я увидел, что от пришельцев нас заслоняет только изуродованное кольцо полной гравитации. Не включая лазерофона из опасений вызвать еще один выстрел, я прижался шлемом к капсуле и криком предупредил Кена Стара, что пришельцы могут увидеть огонь из его дюз.

Он дал мне отвести капсулу за ледяной астероид и там включил двигатель. При этом я потратил слишком много топлива из своего ранца. Когда он включил лазерофон и сообщил, что включает дюзы, я едва-едва толкал капсулу.

Рвущие струи двигателя зацепили меня и понесли к станции. Летя во тьме, я заметил жуткую тень Аномалии.

Машины-пришельцы были слишком далеко, и я не видел их, но зловещая воронка тьмы поглотила уже много покрасневших звезд. Железный астероид, попавший в ловушку, светился еще ярче, он был еще ближе к жадной глотке и летел впереди станции.

Хотя этот взгляд на Край Света заставил меня похолодеть, я понимал, что окружающий меня вакуум не менее смертоносен. Управлять полетом я был не в силах и поэтому пролетел мимо ледяного астероида. Летя в пространстве, у меня было время подумать, совпадают ли мое направление и скорость с теми, которые необходимы, чтобы попасть в конус Края Света, или нет?

Затем меня яростно захлестнуло металлическое щупальце.

АНОМАЛИЯ ВО ВРЕМЕНИ

Потрясенный и изумленный, я схватился за щупальце. В следующий миг я понял, что это трос с разбитого кольца полной гравитации. Хотя половина кольца была оторвана разрывом микроснаряда, вторая половина по-прежнему вращалась вокруг ледяного астероида.

Трос вырывался, выскальзывал из перчаток. Я держался изо всех сил — собственно, сейчас я пытался удержать в руках собственную жизнь. Держался до тех пор, пока не прекратился мой неуправляемый полет. Потом, преодолевая центробежную силу, действовавшую как тяготение наоборот, я медленно стал подтягиваться к оси разбитого колеса.

На это ушло очень много времени. Хотя мне удалось зацепиться относительно недалеко от точки половинного тяготения, сам костюм был не менее тяжел, чем мое тело. Я полз и останавливался, полз и останавливался.

За все годы, проведенные в космосе, я не смог преодолеть страшной иллюзии, оставшейся с того момента. Астероид висел над моей головой словно тускло освещенная глыба. Извивающийся трос уходил, казалось, в недра черного колодца. Звезды вертелись, вертелись, вертелись вокруг меня, пока мне не стало тошнить.

На севере единственным стационарным полюсом вращающейся вселенной была Аномалия. Черная глотка охраняемого прохода каждый раз, когда я глядел на нее, казалась крупнее, желтая глыба плененного астероида ярко светилась, проваливаясь в нее.

Южнее Кен Стар маневрировал капсулой под прикрытием ледяного астероида. Один-два раза я видел голубую вспышку дюз на фоне звездного пространства. Затем потерял их из виду. Потом увидел, что они возвращаются — слабый голубоватый огонек, а в центре его — черная точка капсулы.

Она пролетела мимо, когда я полз по тросу. Голубое сияние погасло. Среди мигающих звезд промелькнула тень — как раз подо мной. Дюзы были выключены, капсула стала невидимой.

Вцепившись в трос, я посмотрел ей вслед, на Аномалию. Я ждал, дрожа от страха, когда воронка осветится вспышкой выстрела. Я ждал, когда, попав в поле стерилизации, капсула превратится в новую звездочку.

Однако ничего подобного не случилось.

Мускулы мои дрожали от напряжения. Я лез, преодолевая усталость. Хотя силы, мои таяли, свирепая центробежная сила уменьшалась по мере моего приближения к центру вращения. Мои ранцевые дюзы не работали, и мне пришлось совершить рискованный прыжок со сломанного колеса на одну из ступиц, по которой можно было добраться к люку.

Я ухватился руками за край изуродованной пластиковой шахты и держался за него, пока не сумел подтянуться и забраться внутрь. Дополз до люка, открыл его, закрыл и упал на палубу, едва не потеряв сознание от изнеможения.

Некоторое время я лежал, собираясь с силами, затем проник во внутреннее помещение станции, снял скафандр и отправился искать Лилит. Я звал ее, но она не откликалась.

В разрушенной станции царила грозная тишина. Я слышал, как в висках пульсирует кровь. Меня охватила тревога. Схватив ручную ракетку, я понесся по ступице, хрипло выкрикивая её имя.

Она не отвечала, однако приглушенный плач привел меня в ближайший шлюз, тот, через который бежали мятежники. Она лежала лицом вниз на груде космических инструментов, которые смутьяны оставили на палубе.

— Лилит!

Дрожа и плача, она, казалось, не слышала меня. Но я заметил порывистое движение, вспышку красного, черного и платинового цветов. Мне показалось, что она пытается испробовать на мне свое оружие. Затем я все понял и онемел от страха.

— Лилит! Не надо!

Оттолкнувшись от стенки отсека, я бросился на палубу. Я растянулся на ней, вцепился в кисть и оторвал её ладонь от зубов.

Она сопротивлялась с яростью тигра и едва не одержала верх. Я еще не оправился от приключений в космосе, а её учителя-легионеры неплохо её натаскали. Она почти поднесла ладонь к губам. Чтобы остановить, я поцеловал ее.

— Ларс?

Она произнесла мое имя с невыразимым изумлением. В следующую минуту она поникла в моих объятиях и вновь расплакалась. Она не дотянулась зубами до черного черепа. Красные глаза его насмешливо и неподвижно смотрели на меня.

— Лилит… — Тяжело дыша, я поборол импульс бросить кольцо в воздухопровод. — Это всего лишь я. И все не так… — Я не договорил.

— Тебя так долго не было. — Глаза ее, широко раскрытые и темные от пережитого, смотрели на меня. — Я думала, ты пропал в пространстве. Когда я услышала, как кто-то движется, я испугалась… Я думала, это пришелец пришел за мной…

Она вцепилась в меня, дрожа и плача.

— Ларс! Ларс! Я ужасно рада, что это ты!

Я опять поцеловал ее, на этот раз не для того, чтобы остановить ее.

Вскоре она тихонько смеялась в моих объятиях.

— Капитан Ульмар, главная ваша обязанность — обеспечивать безопасность АККА. — В голосе её звучала насмешка — она передразнивала последний приказ Кена Стара. — Мне нравится, как ты это делаешь. Ты спас мне жизнь и снова сделал меня человеком.

Я держал ее, живую и чудесную, в своих объятиях.

— Никогда… не смей себя убивать! — Слова давались мне столь болезненно, что я произносил их шепотом. — Об этом позаботятся пришельцы, — печально сказал я. — И очень скоро, если Кен и Жиль не превзойдут самих себя.

— Не говори об этом. Давай забудем.

Мы пытались забыть об этом. И почти забыли ненадолго. Однако тишина станции звучала громче любой сирены, а наши стучащие сердца напоминали шаги рока. Властный страх загнал нас обратно в купол обсерватории.

Мы находились в глубине Аномалии. Черная воронка закрывала половину северных звезд. Я осмотрел её с помощью электронного телескопа, но машин-пришельцев не обнаружил. Я знал, что они близко, однако у нас не было возможности их увидеть. Когда они будут стерилизовать астероид, уныло подумал я, они вновь станут видны, но не для нас.

— Ларс! Они стреляют!

Съежившись за моей спиной в мрачном красном сумраке купола, Лилит указывала вверх. За прозрачной стеной, в огромном и бесформенном дне пространства, я увидел внезапную голубую вспышку.

— Это стерилизующий выстрел!

— Я… я так не думаю. — У меня перехватило голос от облегчения. — Я думаю, это тормозные дюзы капсулы.

— Жиль и Кен? — Она смотрела на меня — призрачная и обожаемая тень в безжизненной ночи. — Неужели они возвращаются?

Она затаила дыхание, потом спросила:

— Ты можешь их вызвать? Узнать, как у них дела?

— Я не хочу рисковать, — сказал я. — Любой наш сигнал может навлечь новый выстрел. Однако это капсула. Она тормозит, чтобы причалить к нам.

Мы ждали в ступице, пока капсула пристыкуется. Мотор, отодвигающий внешний люк, молчал, но я был готов проникнуть через дополнительный шлюз и отворить люк вручную.

В отсеке заревел воздух. Расстегнув скафандр, я обогнул капсулу и помог открыть люк. Тот откинулся с ржавым скрипом. Из капсулы высунулась голова — морщинистая, белобородая, старая. Глубоко запавшие глаза с тревогой взирали на меня.

— Ларс Ульмар, — прохрипел Кен Стар, невероятно худой, невероятно древний. — Вы все еще ждете?

— Конечно. — Я схватил его за пергаментную кисть. — Позвольте, я помогу вам, сэр.

Он позволил мне вывести его из капсулы. За ним прошел старый Хабибула, и его кожа была гладкой и розовой, как у Лилит. Глаза цвета гальки дико выпучились, когда он увидел её и меня.

— Ларс! — просопел он. — Лиль! Мы смертельно рады найти вас здесь… живых! Когда мы увидели, что станция не отремонтирована, мы подумали, что её покинули. Прищурясь, он поглядел на нас и покачал безволосой головой.

— Неужели вас здесь оставили? — прохрипел он. — Одних на этом несчастном обломке? Или не пришел корабль обеспечения? Неужели все это смертельное время вы находились здесь, как в ловушке?

Опершись на руку Лилит, словно нуждаясь в поддержке даже при нулевой гравитации, Кен Стар глядел запавшими яркими глазами то на нее, то на меня.

— Сколько времени… сколько времени мы отсутствовали?

— Два часа. — Я взглянул на часы. — Может, немногим больше.

— Два смертельных часа! — повторил изумленный Хабибула. — Ты смеешься над нами! Мы столько страдали, столько бед перенесли, так долго ждали, — а ты смеешься над нами!

Вспыхнув от негодования, он замолчал.

— Мы только что выбрались из Аномалии. Мы перенесли столько опасностей, что у тебя могла бы кровь застыть в жилах. Эти отчаянные годы мы жили на синтетической пище и железном упорстве. Против всего коварства этой зловещей вселенной мы могли противопоставить только наши драгоценные мозги.

Он вновь засопел.

— А теперь ты встречаешь нас глупыми шутками!

— Я не понимаю… но это не шутка, Жиль. — Я взглянул на сгорбленного старика, Кена Стара. — Мы следили за временем, потому что его у нас осталось слишком мало. Станция по-прежнему падает в Аномалию. Я не думаю, что у нас остался хотя бы час.

Старик по-птичьи кивнул. Повязка, которую носил более молодой Кен Стар, исчезла, однако я видел тонкую синеватую линию зигзагообразного шрама, пересекающего пергаментный лоб. Старый шрам, оставшийся с очень давних пор.

— Там, где мы побывали, время течет по-другому, — сказал он. — Я не могу понять, насколько по-другому, но моя теория это объясняет. В смещенных пространственно-временных координатах мгновения здесь соответствуют столетиям там. Большую часть времени мы не располагали часами, лучшими, чем наши собственные тела, однако, видимо, за пределами Аномалии прошли многие месяцы…

— Смертельные годы! — взвыл старый Хабибула. — И сколько этих лет я не знал драгоценного вкуса икры и вина!

— Если вы проникли за Аномалию, — в голосе моем звучала тревога, — нашли вы способ защиты? Обнаружили вы способ остановить пришельцев?

— Мы узнали страшные вещи! — Старик угрюмо кивнул. — То, что мы узнали, указывает путь к спасению — возможно, даже для нас. Но я считал, что этот черный проход уже давно закрыт.

В его запавших глазах был страх.

— До тех пор, пока он открыт, нам грозит отчаянная опасность! — Он схватил меня за руку проворной желтой клешней. — Проведите нас в центр управления, и быстро. Нужно взглянуть… если еще осталось время. Мне кажется, эта Аномалия во времени нас перехитрила.

ЧУДОВИЩНАЯ МАШИНА

Мы вернулись в цилиндр управления, укрытый в ядре ледяного астероида. Я помогал Стару идти и остановился, печально вздохнув, когда увидел проекцию электронной карты на круглой южной стене.

Это чудовищное существо уже пожрало почти половину карты. Зигзагообразные пурпурные ноги дотягивались до нас и уходили дальше. В глубине его выпученного брюха находился зеленый яркий круг.

— Она ужасна! — Лилит вцепилась в мою руку. — Что это означает?

— Компьютер преобразует данные наших приборов в эту картину Аномалии, — сказал я. — Паутина — на самом деле силовые линии магнитных полей. Ноги — гравитационные вихри, один из них подхватил нас. Брюхо — участок, где наши приборы не действуют. Именно там пришельцы открыли ворота…

— Капитан, — резко вмешался Кен, — давайте попробуем настроить телескоп. Мы летели вслепую — не астронавигация, а удача вывела нас на станцию. Мне бы хотелось узнать, что там творится.

— Можно попытаться, — сказал я. — Однако наши лазеры и радары не действуют, а телескопу требуется источник света…

— Попробуйте, — сказал настойчиво старик. — Думаю, свет там будет.

Я приблизился к панели управления телескопом. Мы стояли и смотрели на северную стену. Свет — туманные, размытые контуры звезд — был явно недостаточным. А центр Аномалии оставался черным.

— Там воронка, сэр, — сказал я Кену Стару. — Пока нет света, мы не увидим машин.

— Погодите. — Кен Стар затаил дыхание. — Там будет свет.

И свет появился. Тонкое бледное перышко выплыло из-за края воронки и понеслось к центру. За ним второе. Метеоры росли, увеличивались в числе.

— Это осколки, которые отбили от станции их микроснаряды, — сказал Стар. По пути туда вы встретили метеоритное облако. Они дадут достаточно света, чтобы мы могли заметить эти машины.

Секунды я стоял, не дыша. Воображение мое слишком разыгралось. Эти точки и перышки — частицы нашего собственного астероида, летящие перед нами в невообразимую бездну. Мы были слишком близко от них.

— Капитан! — произнес Стар громче. — Прежде, чем свет погаснет…

Хотя пальцы не слушались меня, я нашел зеленоватый образ пришельца, находящегося к северу от Аномалии. Он двигался, дрейфовал к югу. Когда стало светлей, мы увидели три другие зеленоватые тени, стоящие на страже этой черной бездны.

— Этот объект, — сказал Стар еще громче. — Мы движемся навстречу. Можно улучшить изображение?

— Нельзя, пока не станет светлей.

При этом скудном освещении огромные вражеские машины казались крошечными зеленоватыми пятнышками. Поначалу ничего другого я не видел. Затем я увидел смутное пятно, появившееся перед нами из тьмы. Вспыхнула новая искра, и это понятно стало отчетливым.

Я услышал, как вздохнула Лилит.

— Машина, — произнесла она. — Корабль!

— Мать всех машин! — прохрипел со стороны дверного проема Жиль Хабибула. — Она преследовала нас, когда мы пробирались из этой вселенной.

Машина состояла из восьми подобных шаров, соединенных вместе. Веретенообразная, она сужалась к концам. Три изогнутые трубы представляли собой обойму для шаров. Я вздрогнул, такой она показалась мне чужой и огромной.

— Должно быть, она очень велика!

Я пытался представить, насколько она велика. Если те серо-зеленые мотыльки, летящие ей навстречу, в сотни раз превосходили крейсер Легиона, то она, видимо, в сотни раз превосходила их самих.

— Она смертельно велика! — прохрипел старый Хабибула. — Это чудовищная мать кораблей!

Я недоверчиво повернулся к Кенту Стару.

— Это действительно корабль?

— Скорее, космическая крепость, — сказал он. Не меньше десяти миль от носа до кормы, если можно так выразиться. Средний шар мили две в диаметре, и вы даже вообразить не в силах, чем он заполнен.

— Вы хотите сказать?..

Он кивнул.

— Мы были на борту. — Он вцепился в белую бороду. — И достаточно долго, чтобы она успела отрасти.

— Годы! — просопел старый Хабибула. — Смертельные годы страха и печали!

Он отстал, когда мы направлялись в цилиндр, и теперь я понял, что он проверил целость своего багажа. Карманы его куртки оттопыривались, а в детской ладошке он держал открытую бутылку редкого земного вина.

— Что вы хотите сказать? — Глядя на растущее изображение огромного чужого веретенообразного корабля, я повернулся к Кену Стару. — Что вы там открыли?

— Погодите, капитан. — Он поднял желтую кисть. — Я хочу посмотреть.

Осторожно продвигаясь, как заправский космонавт, старый Хабибула приблизился к столу. Аккуратно поставил бутылки вина. Вытащил из карманов банки с икрой. Мы тем временем стояли и смотрели на увеличивающийся объект.

Мы увидели, как в центральном шаре открылся люк — тусклая темная дырочка. Мы увидели, как четыре искорки приблизились к нему и одна за другой исчезли в нем. Мы увидели, как отверстие закрылось.

— Люк достигает полутора тысяч футов в диаметре, — сказал Стар.

— Среди приборов, окружающих его, есть труба, по моим представлениям, — антенна для получения радиосигналов. Этот вход нашел Жиль.

Я с уважением посмотрел на старого Хабибулу. Он открывал банку с икрой. С помощью маленького карманного приспособления, которое можно было использовать как открывалку и как ложку, он отправил черные шарики в рот. Он сглотнул.

— Это было отчаянное предприятие. — Глаза цвета ржавчины сверкнули. — Находясь на службе у Легиона, я десятки тысяч раз рисковал драгоценной жизнью. Однако никогда мне не бывало так страшно, как в этот раз!

— Если бы не особый талант Жиля, мы туда не попали бы, — признал Стар.

— Но никогда еще мой гений не встречался с такой опасностью! — простонал старый Хабибула. — Вы знаете, что с помощью моего искусства я сослужил немалую службу человечеству. Я проник в черный город злобных медузиан! Я открыл путь в мир чудовищных кометчиков! Я разгадал подлый замысел Василиска! Однако никогда еще я не подвергался такому испытанию.

Он помолчал, глотнув из бутылки.

— Там, за черной Аномалией, мы попали в жуткую вселенную, которую вы себе представить не можете. Если бы не мой драгоценный гений, мы погибли бы там.

— Даже несмотря на способности Жиля, мы едва не погибли.

Кен Стар стоял, глядя на смутное изображение отвратительной машины. Когда я начал нервно расспрашивать, что он встретил за Аномалией, он оборвал меня раздраженным жестом.

— Мы были там слишком долго, — пробормотал он. — Я слишком устал, и слишком многое случилось. Когда я увидел станцию, я надеялся, что мы оказались в безопасности. Но сейчас, поскольку мы попали в Аномалию во времени, я полагаю, нет смысла вдаваться в подробности.

— Но… Кен! — В голосе Лилит звучал страх. — Неужели нет способа спастись?

— Никакого. — В голосе его звучало глухое отчаяние. — Мы ничего не можем сделать.

— Ваша теория подтвердилась? — настаивал я. — Вы попали в иное пространство-время?

— Я расскажу вам, что смогу, — сказал он. — Однако в другое время.

— Садись, Кен. — Старый Хабибула помахал бутылкой своего драгоценного вина. — Если мы обречены на смерть в стерилизационном луче, словно жалкие вши, давайте не будем умирать от голода!

Мы сели за стол, как в тот раз, в кают-компании. Хабибула пустил по кругу бутылку вина, ревниво следя за нею выпученными глазами. Лилит и я не притронулись к ней. Мы все смотрели на Кена Стара.

— Капитан, мы пошли по предложенному вами пути. — Кен Стар встряхнул бутылку и глотнул. — Выключив дюзы, мы летели со скоростью и в направлении, заданными вами. Через десять минут пришельцы заметили нас.

Наши передние иллюминаторы засияли мерцающим синим свечением. Мы поняли, что они облучают нас какой-то черной радиацией — чем-то, что действует в Аномалии. Мы стали ждать микроснаряда или теплового луча.

Я не могу понять, почему они не выстрелили. Может быть, они стреляли — просто мы вылетели в пространство, где их снаряды уже не могли достичь нас. Как бы там ни было, когда мы оказались на полпути к центру Аномалии, погасли звезды. Я тут же вспомнил последние слова в дневнике жены шахтера.

Мы ничего не почувствовали, — продолжал Кен Стар хрустящим, как бумага, голосом, который он, тем не менее, отлично контролировал. — Ни шока, ни удара, ни боли. Но внезапно мы оказались в другой пространственно-временной вселенной…

— Коварное пространство! — просопел старый Хабибула. — Темная страшная вселенная!

Глаза Кена Стара затуманил страх.

— Вначале все было совершенно темно, — сказал он. — Кругом — тьма и пустота. Однако потом с помощью оптики мы увидели две-три далекие галактики — ближайшая была в десятки раз дальше от нас, чем Андромеда от станции. Я думал, мы попали в пустую вселенную…

— И что вы там нашли?

— Смертельную опасность! — Старый Хабибула оторвал взгляд от очередной банки с икрой и взглянул на меня. — Ужасные вещи, способные заледенить душу. Чудовищное зло, более старое, чем вселенная. Ах, это было хуже, чем мир кометчиков!

Кен Стар прервался, чтобы взглянуть на экран телескопа. Он стал темнее. Поток метеоритов, видимо, иссяк — мы не увидели светящихся точек и перышек, летящих впереди нас в бездну. Постепенно невероятная космическая крепость погрузилась во тьму. Экран опустел, погас.

— Но этот ужасный объект все еще там! — хрипло закричал старый Хабибула. — Поджидает нас во тьме!

Даже в нашем ярко освещенном цилиндре я почувствовал мурашки на спине.

— И что же вы там нашли? — Я повернулся к Кену Стару. — В этом другом пространстве?

— Долгое время мы ничего не находили, — сказал он. — Так было темно. Наши радар и лазер поначалу не работали. Позже, отдалившись за пределы Аномалии, мы начали находить объекты.

— Мое оружие! — воскликнула Лилит, побледнев. — Могло оно там действовать?

— Я не знаю. — Кен Стар сидел, опустив плечи, выдавая своей осанкой полнейшее отчаяние. — В данном случае, сейчас они находятся по ту сторону.

— Что это были за объекты?

— Железные астероиды, — ответил он. — Наподобие тех, капитан, которые вы наблюдали. Там их великое множество. Включив лазер, мы насчитали их тысячу сто.

Позже мы высаживались на некоторые из них. Это те самые необычные камни. Тот же твердый сплав. Тот же размер — несколько миль в длину. Покрыты той же древней космической пылью.

Он невидяще взглянул на меня.

— Странные камни, — пробормотал он. — Однако один из них вам известен. Несколько лет назад, в ваше время, он прошел через Аномалию. Шахтеры построили на нем город. Потом он улетел снова.

— Вы имеете в виду Магнетит?

— Так они его называли.

— Вы нашли старателей?

Лицо его потускнело.

— Мы высадились там, — сказал он. — Мы провели недели, а может быть, и месяцы в поисках следов. Мы нашли пустые здания. Брошенные машины. Даже замерзшие припасы, благодаря которым мы не умерли. Находили записки и дневники, даже кладбище. Это очень мрачная история. Они пытались узнать, куда они попали и как вернуться назад. Они высаживались на некоторых камнях. Они разрабатывали теории, но никто из них не додумался до истины. У них не было Хабибулы.

— Во имя жизни, Кен! — Старый Хабибула неуютно заморгал. — Не шути со стариком!

— В общем, колония обезлюдела много тысячелетий назад, — сказал Кен Стар. — Я не шучу, Жиль. Гибель Магнетита — эта не шутка. Он погиб от недостатка энергии. Он не имел солнца. Радиевые и ториевые запасы давно истощились. Последние выжившие оставили часть этих запасов, чтобы напоследок поискать родную вселенную. Вместо этого они нашли корабль-матку. Она расстреляла их микроснарядами. Последние из них оставили фрагментарные записи на камнях.

Он замолчал. Впавшие глаза смотрели на пустой зеленоватый экран.

— Что это за камни? — Я пытался говорить спокойно, однако в голосе звучала хрипота. — Они такие же странные, как Аномалия, как машина. Вы не узнали?..

— Мы узнали, что это за камни. — Яркие запавшие глаза взглянули на меня и обратились обратно на экран, как глаза загнанного зверя. — Когда-то… я думаю, задолго до рождения нашего пространства и времени — они были кораблями!

ЛИЦА ВСЕЛЕННОЙ

В цилиндре управления застыла напряженная тишина. Она прокатилась по разрушенной станции. Обратив невидящий взгляд на карту с изображением создания, готового поглотить нас, я услышал сдавленный возглас Лилит. Я вздрогнул от стука донышка бутылки об стол.

— Не могут они быть кораблями! — Я повернулся и посмотрел на Кена Стара. — Почему вы так считаете?

— Мы изучили очень многие из них, — сказал Кен Стар. — Мы нашли записи сообщений на Магнетите — доклады тех отчаянных людей, которые обследовали остальные камни. Несколько из них имеют форму кораблей — невероятно огромных кораблей.

— Неужели это корабли? — не верил я. — Они же в мили длиной.

Он кивнул, глядя на пустой экран.

— Такова истина.

— Что… — мне пришлось перевести дух, — что с ними случилось?

— Время. — В вибрирующей тишине цилиндра его старческий отчетливый голос звучал как колокол рока. — Время и катастрофа. Я думаю, последний их вояж начался гораздо раньше, чем родилось наше пространство и время.

— Вы знаете, откуда они появились?

Он раскрыл рот, чтобы ответить, однако ничего не сказал и вновь стал смотреть на пустой экран. Старый Хабибула поставил пустую банку из-под икры, и та звякнула, заставив нас вздрогнуть. Взглянув на Лилит, я увидел, что она смотрит в насмешливые рубиновые глаза маленького черепа. Лицо у нее было отчаянным и бескровным. Она медленно повернулась к Кену Стару. Ладошка её лежала в моей руке.

— Я думаю, мы знаем это, — сказала она. — Кажется, ты нам когда-то рассказывал…

— Я вам рассказывал о своей теории пространственно-временной вселенной — нашей вселенной, родившейся при взрыве галактики в этой материнской вселенной. Я думаю, на этих кораблях спасались беженцы из той галактики.

Величественная и трагическая сага! Героями ее, я полагаю, были существа, немного походившие на нас. Мы находили двери, не слишком высокие для людей, а на тех местах, где они, видимо, погибали, фосфорную и кальциевую пыль. Мы не в силах воссоздать их биохимию, но корабли доказывают, что технология у них была развита очень высоко.

Взрываются только старые галактики. Их раса, должно быть, была могущественной и сильной. Остались следы отчаянной борьбы за существование. Вероятно, они добрались до пределов своей галактики, опережая взрыв.

Вся галактика разлетелась за ними словно сто миллионов сверхновых, а они сумели построить флот. Очевидно, в условиях расширения вселенной их галактика оказалась в изоляции, и они пошли на отчаянную попытку межпространственного перелета.

Он опять сделал паузу, глядя на черный круг зеленоватой тьмы, окруженный туманными звездами.

— По иронии судьбы, единственный уцелевший корабль управлялся роботами, — сказал Кен Стар. — Беженцы построили его для того, чтобы он открыл проход из пространства в пространство, чтобы они могли скрыться от взрыва. Когда проход был открыт, он прошел первым, чтобы разведать новый космос и обеспечить плацдарм для вторжения.

Холодная ладонь Лилит сжала мою руку.

— Я не уверен, что все у них пошло плохо, — сказал Кен Стар. — Мы не нашли записей, которые могли бы прочитать. Ничего не нашли, за исключением тех машин. Однако, я полагаю, часть флота была захвачена галактическим взрывом. Ничто другое не смогло бы так смять и оплавить корабли, чтобы мы приняли их потом за природные астероиды.

Я думаю, еще больше их было изувечено, когда они проникли в новую вселенную на слишком большой скорости — дело в том, что их расширяющаяся масса была так же опасна, как и взрывающаяся галактика. Быть может, имели место и другие фатальные случайности — мы можем на этот счет только догадываться. Но самым неприятным сюрпризом для них, видимо, явилась Аномалия во времени.

— Ах, какой ужас! — вздохнул старый Хабибула. — Однако ради драгоценной сыворотки Лиль я согласился бы провести тысячу лет замороженным в чужой вселенной.

Задрожав, он допил вино.

— Должно быть, флоту пришлось ждать, когда роботы подготовят все необходимое для их вторжения, — сказал Кен Стар. — Из-за разницы во времени им пришлось прождать миллионы или сотни миллионов лет, прежде чем роботы смогли послать им сигнал следовать за ними.

К тому времени вся раса, подготовившаяся к вторжению, погибла…

— Выходит, нам противостоят только машины? — прошептал я. — Живых существ там нет?

— Только машины, — кивнул Кен Стар. — Такие, как эти четыре робота.

— Смертельно большие машины! — прохрипел старый Хабибула. — По их жутким меркам пространства и времени, мы — какие-то жалкие насекомые…

— Но все же, они машины. — Кен Стар улыбнулся ему. — И прекрасные машины. Они делают то, для чего их создали, только и всего. Я цитирую Жиля. Он исследовал их. Он разобрался в их назначении. Вот почему нам удалось уйти живыми…

— Я думал, что мы ушли. — Старый Хабибула сидел, печально глядя на пустую бутылку. — Пока не узнал, что мы играем в эту игру, в которую нас втянули роботы.

— Игру? — Держа Лилит за руку, я пытался сдержать дрожь. — С роботами?

— Я полагаю, мы играем в нее по их вине. А они играют с того момента, как родилась наша вселенная. Они совершают рейды. Они готовят базу. Они сигнализируют флоту. Конечно, флот не придет, за исключением нескольких камней, которые кочуют взад-вперед, влекомые силами Аномалии.

— И что же будет дальше?

Сидя в напряжении, Кен Стар глядел на экран.

— Будем надеяться, что нам удастся разобраться, — сказал он. — Может быть, роботы придут к выводу, что в план вторжения вкралась ошибка. Надеюсь, они отступят, чтобы попробовать еще раз в другом месте — может быть, в какой-нибудь другой вселенной.

— Думаете, это случится?

— Судя по всему, в прошлом они пытались это сделать. — Он кивнул высохшей головой. — Возможно, сотни или тысячи раз. Корабль-матка достаточно стар, хотя время в Аномалии почти остановилось, а поврежденные корабли проходили её миллионы раз…

— Смотрите! — воскликнул он. — Еще один рой обломков. Видимо, оставшихся после выстрела по нашему астероиду.

Экран снова засиял. Искры и перья света плыли сквозь Аномалию, подбираясь к воронке, словно несомые тем же течением, что и мы, в полуночной вселенной. Они осветили корабль-матку.

Она стала отчетливо видна, ужасно огромная, ужасно необычная и близкая. Бросились в глаза отдельные части — выступы, которые не были дюзами, плоскостями или антеннами. Она быстро вращалась — так быстро, что восемь шаров сливались воедино.

— Она нацелена прямо на нас! — Встревоженный, я повернулся к Кенту Стару. — Что это значит?

— Скоро узнаем.

Я повернулся в сторону карты. Зеленая точка станции находилась в глубине брюха Аномалии. Машина представляла собой яркую красную точку. Мы ползли навстречу друг другу.

— Идем на столкновение, — прохрипел я. — Именно это показывает компьютер. Мы врежемся в нее.

— Не думаю. — Старческий голос Кена Стара был необычно спокойным. — Они не допустят этого. — Он взглянул запавшими глазами на старого Хабибулу. — Жиль, а ты что скажешь?

— Это машины. — Хабибула медленно заморгал. — Они делают то, для чего их построили. Они не питают к нам зла. Они лишены людского коварства. Но если они сочтут, что движение астероида представляет для них угрозу, то они уничтожат нас в тот же миг.

— Следует ли нам покинуть станцию? — Я вопросительно посмотрел на Кена Стара. — Мы могли бы бежать на спасательной ракете под прикрытием станции.

— Слишком поздно об этом думать. — Он печально покачал головой. — Станция недолго будет нас прикрывать. Роботы заметят огонь наших дюз, а они запрограммированы на уничтожение любого неопознанного корабля.

Он взглянул на черную воронку, готовую поглотить нас, на огромный корабль, поджидающий нас у входа. Корабль был похож теперь на один шар в кольце зеленого сияния.

— Придется ждать, — хрипло пробормотал он. — Посмотрим.

Старый Хабибула сидел и смотрел на экран, зажав в руке пустую бутылку, словно в ней содержался какой-нибудь способ бежать.

— Расскажи, как мы нашли этот ужасный корабль, — пробормотал он хрипло. — Расскажи, как он сигналит лазерным лучом, красным как кровь, вызывая флот и не получая ответа. Расскажи, как мы шли на этот сигнал, держась в драгоценной тени мертвого дрейфующего корабля.

Твердый взгляд командора не отрывался от черного колодца перед нами, от ярко-зеленого изображения чудовищной машины в кольце огня. Кен Стар ничего не сказал.

— Расскажи им, как мы проникли на борт, — прохрипел старый Хабибула. — Расскажи, как я нашел волновод. Как я открыл его. Расскажи, как мы покинули ракету и проникли в холодное стальное чрево.

Сияющее кольцо, окружавшее огромную воронку, стало расширяться, пропуская нас. Яркий шар корабля-робота быстро приближался.

— Расскажи им, как мы прятались и пытались узнать смертельную тайну корабля, — продолжал Хабибула. — Расскажи, как мы попали в каюты, где жили исчезнувшие хозяева. Расскажи, как на нас охотились кровавые роботы, как мы пробрались в этот жуткий главный компьютер.

Освещенная круглым обручем мерцающего зеленоватого огня, каждая часть чужого корабля выглядела яркой и холодной, невероятно огромной, леденяще-непривычной. Крепко держа Лилит за холодную ладошку, я старался держаться — не зная толком, зачем.

— Расскажи им, как мы выбрались оттуда, — прошептал старый Хабибула. — Расскажи, как нам это удалось. Как мы проникли на борт нашего драгоценного корабля. Как мы ждали, пока этот смертельный робот принесет нас обратно, — а ведь он тем временем пролетел половину той вселенной. Расскажи, как мы пролетели через этот огненный обруч.

Глядя на ярко-зеленый диск чужого корабля, увеличивающийся на экране, я произвел быстрые подсчеты. За последние сорок секунд его диаметр удвоился. Это означало, что наша станция за те же сорок секунд прошла половину расстояния. Нам осталось сорок секунд жизни, если ничего не произойдет.

— Расскажи им, как мы вернулись, — хрипел старый Хабибула. — Расскажи, как ты рассчитал угол стерилизующего луча. Расскажи, как мы набрали скорость в тени корабля и проскользнули сквозь обруч с выключенными дюзами, и причалили к драгоценной станции…

Он всхлипнул и замолчал.

— Ларс! — Рука Лилит отчаянно вцепилась в мою руку. — О, Ларс! Аномалия исчезла.

Черная воронка и зеленая машина замерцали и пропали с экрана. Северные звезды сияли там, где они были раньше, в полную силу. Край Света прекратил существование.

Не веря своим глазам, я взглянул на другую стену цилиндра. Прожорливая тварь превратилась в прозрачного серого призрака, тающего на электронной карте.

Яркая магнитная паутина растворилась. Вскоре вся карта опустела, и на ней осталась лишь зеленая крапинка станции.

— Они закрыли ворота, — тихо сказал потрясенный Кен Стар. — Я знал… почти точно знал, что они это сделают. Жиль говорил, что они не позволят нам столкнуться с ними.

— Они — машины, — засопел старый Хабибула. — Они делают, что могут. Не дождавшись флота, они вынуждены были вернуться.

— Я думал… — У меня перехватило дыхание. — Я думал, они выстрелят в нас.

— Мы проникли в главный компьютер, — пропыхтел старый Хабибула. — И разбили немалую толику транзисторов.

— Жиль! — Лилит обняла его, в глазах её горел веселый огонек. — Я никогда не верила в твои похвальбы…

— Однако теперь ты знаешь, что я — бессмертный герой. — Он поцеловал её в губы. — И смертельно голодный герой! В той мертвой вселенной мы встретили достаточно загадок, опасностей и тайн, но не нашли там ни крошки еды и питья. Давайте же принесем еще икры и вина!

— Пойдем в станционный госпиталь, Кен. — Лилит взяла морщинистую руку Кена Стара. — Я хочу взглянуть на наших пациентов, а тебе не мешает сделать укол сыворотки Жиля.

Я остался один в цилиндре. Торжество непонятным образом улетучилось. Станция вновь была в безопасности, под моим командованием — хотя сама задача исчезла. Теперь можно было связаться с базой сектора и попросить помощи.

Я стоял и с тяжелым сердцем ждал Лилит. Здесь, в нашем пространстве и времени, её оружие опять могло действовать. Она снова стала богиней, и ей можно было не бояться тусклого холодного черепа на пальце. Она покинула меня — привычная к полному повиновению, властная над жизнью и смертью.

Я сделал шаг ей вслед, однако я не из тех, кто может преследовать богинь. Я отпустил ее, стараясь не слышать её веселых шуток по адресу Жиля Хабибулы, не видеть её ладони в руке Кена Стара. Одеревенев, я повернулся к компьютеру.

И тут я слышал изумленный голос Лилит:

— Ларс, не думаешь ли ты… не думаешь ли ты, что ты мне больше уже не нужен?

Я повернулся и увидел, как она возвращается, мчась в малой гравитации как белая и прекрасная птица. Я схватил её дрожащими руками, теплую, стремительную и чудесную. В больших бронзовых глазах сияли слезы. Она отчаянно вцепилась в меня — не столько богиня, сколько просто девушка. Я крепко обнял её и поцеловал, сняв отчаяние со своего лица, зная, что я действительно нужен ей.

Оглавление

КРАЙ СВЕТА

СЕВЕРНЕЕ КРАЯ СВЕТА

КОНЕЦ АНОМАЛИИ

ВРАЖДЕБНАЯ МАШИНА

СТРАННЫЕ КАМНИ

ТЕМНЫЙ ПУЗЫРЬ

СТАРШЕ САМОЙ ВСЕЛЕННОЙ

АБСОЛЮТНЫЙ НУЛЬ

ЗАПАСНАЯ ДВЕРЬ НА КРАЮ СВЕТА

АНОМАЛИЯ ВО ВРЕМЕНИ

ЧУДОВИЩНАЯ МАШИНА

ЛИЦА ВСЕЛЕННОЙ