«Флибустьеры»

Я закрыл двери в библиотеку, выбрав почитать на досуге томик избранных стихов Мандельштама. Помните: «Я так же беден, как природа, и так же прост, как небеса, и призрачна моя свобода, как птиц полночных голоса». Остановился в коридоре: с первого этажа, из гостиной комнаты доносились возбужденные голоса. На дядю, Артура Львовича Журбу, с его правилами приема гостей, это было не похоже. К тому же он сова — работает допоздна и встает поздно.

Впереди нас ожидала неделя праздников — пасхальная. В этом мире, кроме сумасшедшего дяди, у меня никого не осталось, и я намеревался провести праздники в соответствии с церковным уставом — в семье, в полном безделье, в греховной роскоши правительственной дачи, любезно предоставленной моему гениальному дяде. Вечером, согласно праздничной программы, должен был состояться ужин, на котором почетными блюдами должны были присутствовать: копченый гусь, бутылка «Рислинга», пасхальный пирог, десяток крашеных яиц. Натурпродукты были куплены на торгу у бабушек, за исключением бутылки.

Среди незнакомых голосов прорезался дядин, как вопль о помощи. Странно, гостей мы не ждали, дядя предпочитал жить отшельником. Единственное отступление — я. Это потому, что я работал у Артура Львовича в качестве лабораторного кролика или белой мыши.

— Нет! — проорал дядя.

— Пора, — прошептал я, спустился по лестнице и стремительным шагом вошел в гостиную.

Дядя, театрально заломив руки, стоял в центре зала. Рядом с ним — невысокий, толстеющий, медленно, но уверенно лысеющий человек, в сером клетчатом костюме, нервно теребивший в руках нечто среднее между рыжей кожаной папкой и портфелем. Точно такими я представлял наглых американских коммивояжеров в романах Стивена Кинга. Но откуда им здесь взяться?