— И зачем господь сотворил всякую нечисть? — бубнила она под нос. — Красота такая удивительная расцветает себе, веселит людей и природу, а тут — на тебе! — нечистый дух несет червяка, ест поедом листочки, чтоб тебе пусто было!..
— Бабушка — перебил я ее философские размышления, — что там за ученые приехали к нам? Экспедиция, что ли?
— Какие ученые? — удивилась старуха.
— Да тут, в роще, палатка стоит большая. На скрипке играет какой-то дед.
— Не слыхала, голубчик! Не слыхала. Может, это тебе приснилось?
Я хотел возразить бабушке, что, мол, еще своим глазам доверяю, но прикусил язык. А что как и вправду мне померещилось? Запахи леса, солнечные лучи, феерия весенней рощи…
У меня созрело внезапное решение. А чего я, собственно, боюсь? Надо обратиться к деду, спросить.
Я метнулся обратно по крутой тропинке. Взволнованно начал пробиваться среди чащи в ту сторону, где слышалась песня. С поляны доносились звуки молотка. Ну вот, какая же галлюцинация? Не может привидеться дважды одно и то же!
Я добрался до поляны. Дед сидел по-прежнему на стуле, постукивая молоточком по шару. Я тихонько кашлянул. Дед, не оборачиваясь, сказал:
— Ладно, не бойся. Надо было сразу подходить, в первый раз…
Значит, он видел меня еще тогда? Новая загадка…
— Здравствуйте, — сказал я неловко. — Простите, что побеспокоил. Слышу, что-то звенит, поет. Думаю — дай посмотрю…
— Не оправдывайся, — ласково сказал дед. — Ничего плохого не сделал. Обычный инстинкт исследователя. Ты, кажется, на математическом факультете учишься?
— Точно, — сказал я, удивляясь. — А вы откуда знаете?
— Я все, брат, знаю, — сказал дед, наконец взглянув на меня.
Глаза у него были ясные, голубые. В них отражалось небо, пушистые облака, нежно-зеленые верхушки молодых дубов. Волосы и борода белые-белые, как лебединый пух, а лицо сухое и желтое, как пергамент. Казалось, подует ветер — и дед полетит в пространстве, как паутинка бабьего лета. Ни телосложение деда, ни его одежда — простая вышитая рубашка — не указывали, что он ученый или же какой-то исследователь. Наиболее точно его можно было бы принять за пчеловода или садовника. Но ведь знает он, с какого я факультета, а значит, вероятно, преподаватель университета…
— А где же остальные? — робко спросил я.
— Кто остальные? — усмехнулся дед.
— Члены экспедиции.
— Я сам по себе. Никакой экспедиции нет.
Комментарии к книге «Хор элементов», Александр Павлович Бердник
Всего 0 комментариев