«Мир за гранью»

Алексей Талан

Мир за гранью

Я делаю шаги, по умершей земле, шагая по разбитым машинам, и валяющимся черепам, я шагаю по земле страны багровых туч. И над головой - вечное, кроваво красное небо. Всё, что осталось после битвы. После яростных возгласов и удалых выкриков. Стоит на мгновение остановится, и вся эта битва, быстрая и яростная, долгая и кажется, нескончаемая, предстаёт перед тобой. Ты слышишь лязг стали и щёлканье затворов, топот тысячи ног и хриплые выкрики, и вокруг тебя проносятся толпы людей, отталкивая и оттесняя, чтобы ты не мешал. А ты стоишь, посреди всего этого, и наблюдаешь, как безучастный зритель, и всё что у тебя есть - это лишь право смотреть. И сознание того, что большего ты не заслужил, присутствия в этой битве.

Я иду дальше, огибаю лежащие на земле остовы боевых роботов, неосторожно наступаю на вывалившийся и потемневший от времени шлем, и останавливаюсь, чтобы подобрать с земли вывалившийся значок. Синий ястреб на жёлтом фоне. Армия Освобождения.

Я поднимаюсь с колен и смотрю вдаль. Да, здесь была битва. И здесь сражались те, кто хотел доказывал свою волю. Сражались яростно и отчаянно, ничего не боясь, бросаясь на врага, размахивая острыми, как ярконская сталь мечами, и посылая очереди из пулемётных орудий. Ведь всё это было лишь одно движение. Hеобузданная, первобытная ярость и наслаждение битвой, такое, которое пробирает до самых косточек, и не даёт о себе забыть до конца дней. Потому что это - очень сильный наркотик. И совсем непросто от него отказаться. И очень не легко заслужить на него право.

Когда, может быть, всего лишь пару столетий назад здесь отгремела последняя битва, и не осталось никого в живых, но в сердцах людей никогда не умрёт стремление воевать. Hи с чем не сравнимое упоение битвой, самое главное, то, ради чего мы живём. Ведь это так хорошо - прыгать вперёд, грудью на амбразуру, и поливать всё вокруг титановыми пулями и прицельно бить смертоносными лазерами - с головой окунаясь в водоворот битвы.

Ты знаешь, что ни за что не отступишь, и будешь сражаться, пока твои пальцы сжимают рукоять оружия. И здесь не бывает сострадания и печали, потому что нельзя щадить противника - этим ты невольно лишаешь его уважения. Здесь бьются за всех, за со своих товарищей, и за себя.

Я неловко задеваю обломок шлема, он летит, а потом падает, подняв облачко пыли.

Движение.