«На грани мира»

Луч бластера беззвучно рассёк воздух над его левым ухом. Он даже не удивился, в голове монотонно пульсировала одна единственная мысль, не покидавшая его последние два дня: «засада!».

Земные эксперты, – по большей части теоретики, – давно отработали этот вариант, и на «мирные» переговоры Он пришёл далеко не безоружным. Но всё равно обидно. Лучшие психоаналитики Земли так долго пытались удержать Человечество на тонкой грани – не дать вспыхнуть Первой Галактической войне. «Наверху» все уже давно были готовы к страшной развязке, но в душах всё ещё теплилась надежда: а вдруг они улетят? Но Они не улетали. Чужие, Пришельцы, Они, Другие – каждый называл их по-разному, но все думали об одном. На протяжении многих лет НАСА посылала сигналы в космос в поиске внеземных цивилизаций. Даже обследовав всю Галактику и не найдя ничего, учёные продолжали работу. И вот, дождались. И теперь Они не хотят улетать. Ну что ж, война, так война.

Прыжок вперёд, перекат вправо, распластаться на песке и лежать. Правая рука потянулась к потайному карману куртки, доставая маленький и смертоносный пистолет. Ещё один выстрел – и человек безоружен. Он лежит за песчаным барханом, не поднимая головы. Надо встать, оценить обстановку. Он поднимает голову, оглядываясь, и сразу становится ясно – уйти живым ему не удастся. Снайпер был виден хорошо, немного левее, за установленным голопроектором. Также хорошо был виден ствол орудия, направленный в сторону человека. Только страха не было. В голову лезли дурацкие, глупые мысли. Если бы Он играл на тотализаторе, на кого бы он поставил: на человечество, с его безграничной жестокостью и ядерными боеголовками, или на Пришельцев, счастливых обладателей намного более совершенных технологий? Интересно, а чем сейчас занят Их посол? Если он вообще существует. Откуда взялись эти пришельцы? Что им от нас нужно?

Снайпер упал, не успев нажать на спуск. Всё-таки молодцы эти бюрократы-теоретики. Хоть что-то смогли предугадать. Вернее, угадать. Подкрепление подошло вовремя, хотя могли бы и поторопиться.

Из-за ближайшего гребня выступила пехота, с лучемётами наперевес. Пришельцы тем временем отключили голографические щиты, представая перед испуганными взорами первых рядов наступающих землян в своём первозданном уродстве. Глядя, как замедлила ход шеренга пехотинцев, ему в голову невольно пришла фраза из давно забытого языка: «Ave, Caeser! Morituri te salutant!» (Здравствуй Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!). И действительно, эта голая, пустынная планета сейчас была похожа на гладиаторскую арену. Гладиаторы, испуганно идущие строем на спокойно стоящих в стороне львов. Александр Македонский, наверное, расплакался бы, глядя на это шествие. Ну, прямо как на параде. «Нет, ребята, не так войны ведутся, – с грустью подумал он. – И вы об этом сейчас узнаете. И проклянёте всё на свете, проклянёте перед смертью. Но вы не виноваты».

Точно прочитав его мысли, ровный строй прошила первая вспышка лазера, и первый крик боли и отчаяния унёсся ввысь, в спокойно плывущие по небу облака. Для них он не значил ровным счётом ничего, как не значила и кровавая бойня на земле.

А человек лежал и смотрел. Оцепенело смотрел, как Человечество проигрывает первое галактическое сражение. Он лежал, наблюдая, как песок впитывает свежую кровь, как дымятся тела, только что бывшие солдатами, бежавшими вперёд. Только вперёд к чему? К победе? К славе? Нет, они знали, что лягут на этом песчаном поле, рядом с боевыми товарищами, рядом с врагами. Значит ли это, что они бежали к смерти?

Бой угасал, и перевес был не на стороне человека, который ещё раз доказал, как он глуп в своей гордыне, и как ничтожен во Вселенной.

Он встал и побрёл по песку. Вниз, туда, где лежали его братья по разуму, братья по крови. Ветер обдувал его уставшее и постаревшее за несколько минут лицо, шевелил волосы. Ветер заметал песком следы побоища, как бы говоря: «Не вы первые, – не вы и последние. Вы умерли на этой земле, но земле на это наплевать. Она живёт своей жизнью, а вы лежите бездыханно».

Что должен испытывать человек, возможно единственный выживший на целой планете? Грусть? Радость?

Пустоту. Он должен почувствовать пустоту, по крайней мере, Он её чувствовал. Одиночество и пустоту.

К шелесту песка примешался звук шагов, лёгкий и ненавязчивый. Человек обернулся и увидел Пришельца, гордо стоящего с лучемётом в руке. Он был высок и уродлив, с четырьмя руками и жёлтой шерстью. Было ещё много отличий, но в глаза бросалось именно это. И Пришелец сказал:

– Я – посланник великой цивилизации…

– Поговорим? – перебил его человек.

– Нет, – скорее с грустью, чем со злостью проговорил посланник. – Мы уже всё решили. Человечеству конец.

Он поднял пистолет и выстрелил. Белая вспышка и больше ничего. Пустота. Но до этого был ещё один миг. Миг, взметнувший искры памяти в умирающем мозгу. Фейерверк образов, хоровод из обрывков мыслей и хор голосов прошлого, наконец, образ его самого, умирающего на жёлтом песке в луже быстро впитывающейся, поглощающейся планетой крови. Именно в этот единственный и короткий миг за всю свою жизнь он понял то, что так долго искал и к чему так долго стремился. Вся суть вещей открылась перед его мысленным взором, он понял смысл всего существования. Человечество погибло, закон эволюции сработал, как всегда, строго и добросовестно. Слабый пал, и сильный занял его место. Понял он и то, что движет человеком в его слепом стремлении к жизни, понял всю глупость и бездарность попыток понять то, что понял он, умирая. В жизни у человека есть цель – выполнить цель, и она становится отчётливо ясна именно в последнюю минуту жизни. И пока образы один за другим всплывали в его мозгу, сердце совершало последние конвульсивные движения, пытаясь выполнить свою цель – сохранить жизнь. Лёгкие его последний раз судорожно выпустили воздух, по спине, рукам, по всему телу пробежал холодок, мышцы напряглись в последний раз. Это была агония, напрасные попытки организма продлить своё существование. Последний образ промелькнул в его мозгу, и наступила тишина.

Он проснулся и вытер обильно выступивший на лбу пот. Смутные образы пережитого во сне всё ещё летали по закоулкам его сознания, но вскоре от них остался только серый дымок, они безвозвратно ушли и были забыты, как уходит и забывается всё.

Было ещё рано и хотелось спать, но сегодня ещё очень много предстоит сделать. Слишком много. Он сел, потянулся, встряхнул всеми четырьмя руками и вылез из анабиозной камеры. Жёлтая шерсть слегка посерела, но серный душ это исправит. Сегодня так много надо сделать. Он был избран послом на переговоры с этими мерзкими гуманоидными существами, называющими себя Людьми. Какая помпезность.

Горячий серный душ вымыл остатки сна из его сознания, он вытерся и, вешая знак почёта на шею, мысли его были направлены только на решение будничных проблем. Выйдя на улицу, он направился в сторону посольства. Жизнь продолжалась.

Оглавление