«Лекарство»

Генри Слизар

ЛЕКАРСТВО

Перевела с английского Н. Кузнецова

- Не обманывайте меня, доктор, бога ради! Не надо больше лжи! Уже год, как я живу с этой ложью, я устала от нее...

Не отвечая, доктор Бернштейн прикрыл белую дверь, милосердно скрывшую от их глаз что-то покрытое простынями, возвышавшееся на больничной койке. Затем, взяв молодую женщину под руку, он повел ее по коридору.

- Да, вы правы, он при смерти,- проговорил Бернштейн.- И мы никогда не обманывали вас, миссис Хиллс. Всегда говорили вам чистую правду. Просто я полагал, что вы уже как-то смирились с этим.

- Так-то оно и было, но...

Они остановились у двери, ведущей в скромный кабинет доктора Бернштейна, и женщина высвободила локоть.

- ...но когда вы позвонили насчет этого вашего лекарства...

- Видите ли, миссис Хиллс, это совершенно необходимо. Речь идет о сенополине. Мы не даем его без согласия самого больного, а поскольку ваш супруг уже четвертый день в коматозном состоянии...

Бернштейн открыл дверь кабинета, жестом пригласив собеседницу пройти вперед. Миссис Хиллс остановилась в нерешительности, но затем вошла. Доктор уселся на свое место за столом, на котором в беспорядке валялись какие-то бумаги, и, сохраняя бесстрастное выражение лица, терпеливо ждал, пока она займет стул напротив. Он приподнял зачем-то телефонную трубку, затем водворил ее на место, поворошил бумаги на столе, потом соединил обе руки на пресс-папье.

- Сенополин - это очень серьезное средство,- проговорил он наконец.- Лично мне мало доводилось его применять. Вы, быть может, даже слышали отзывы об этом препарате. Они, я бы сказал, противоречивы...

- Нет,- прошептала она,- я ничего не знаю о нем. С тех пор, как это случилось с Энди, я вообще ни о чем другом не могу думать.

- В любом случае, вы - единственный человек в мире, который может решить, давать ли вашему супругу подобное лекарство. Как я уже говорил, действие его очень своеобразно. Но мистер Хиллс в таком состоянии, что уверяю вас, оно ему абсолютно не повредит.

- Но, надеюсь, и поможет?

- Вот здесь-то, - вздохнул Бернштейн, - и кроется противоречие.

* * *