— А вам не кажется, что вы могли бы все же оторваться от этого комикса и хоть немного послушать, что вам расскажут перед началом величайшего в истории человечества путешествия? В конце концов, рисковать-то вы будете своей макаронной шеей. — Раздражение прямо-таки переполняло профессора Раддла до самых корней его жидких седых волос.
Маккарти покатал во рту комок жевательного табака и сжал губы, потом задумчиво уставился на эмалированную раковину в пятнадцати футах от огромного прозрачного ящика, обмотанного проводами, над которым трудился профессор. Неожиданно из его рта вырвалась длинная коричневая струя и звонко ударилась о бронзовый кран над раковиной.
Профессор подскочил. Маккарти улыбнулся.
— Меня кличут не Макаронная Шея, — заметил он, протяжно выговаривая слова. — Моя кликуха — Гусиная Шея. И ваще меня знают и уважают в каждой американской тюряге, даже здесь, в Северной Каролине. «Маккарти Гусиная Шея, десять дней за бродяжничество» — это будет правильно. Или еще: «Маккарти Гусиная Шея, двадцать дней за пьянство и хулиганство» — это тоже правильно. Но Макаронной Шеей меня не обзывали никогда. — Он помолчал, вздохнул, и кран над раковиной снова звякнул. — Слухай, папаша, я ж тебя чего просил? Чашку кофе да пожевать, может, чего. А с ентой машиной времени ты сам ко мне прицепился.
— Неужели для вас ничего не значит, что скоро вы окажетесь на сто десять миллионов лет в прошлом — в те времена, когда не существовало даже предков человека?
— Не-а. Мне пофигу.
Бывший глава физического факультета Бриндлхэмского бизнес-колледжа с отвращением скривился и уставился сквозь толстые линзы очков на жилистого бродягу с обветренной физиономией, которому он оказался вынужден доверить труд всей своей жизни. Его голова, словно высеченная из гранита, сидела на поразительно длинной и тощей шее; из худого тела торчали длиннющие руки и ноги, а одежда ограничивалась выцветшим свитером цвета хаки с облегающим воротником, заплатанными коричневыми вельветовыми штанами и потрепанными, некогда крепкими башмаками. Профессор вздохнул:
— От вас зависит судьба человеческих знаний и прогресса! Когда вы два дня назад поднялись на гору к моей хижине, вы были усталым и голодным. У вас не было даже медяка в кармане…
— Медяк был. Да токо в кармане оказалась дырка. Так что он где-то здесь в комнате и валяется, медяк-то.
Комментарии к книге «Человеческий аспект (Сборник)», Уильям Тенн
Всего 0 комментариев