«137 секунд (журнальная публикация)»

Знаете, друзья, большинство людей — то ли из-за недостатка времени, то ли потому, что обстоятельства не благоприятствуют — покидает сей мир, так над ним и не задумавшись. А у тех, кто это пытается сделать, голова начинает идти кругом, и они предпочитают заняться чем-нибудь другим. Я отношусь ко второй категории. По мере того, как я делал карьеру, число строк, отведенных моей персоне в «Whoiswho», с годами росло, но ни в последнем издании, ни в следующих не будет сказано, почему я бросил журналистику. Вот об этом-то я и расскажу.

Я был тогда ночным редактором заграничного отдела ЮПИ. Я проторчал там долго, выдержал многое и, между прочим, — автоматизацию редакторского дела. Я распростился с живыми метранпажами, чтобы работать с компьютером ИБМ 0161. Честное слово, я жалею, что не родился лет этак сто пятьдесят назад. Тогда моя история начиналась бы со слов. «Я стал близок с графиней де…», а когда я перешел бы к тому, как, «вырвав из рук кучера бич, принялся нахлестывать лошадей, чтоб уйти от наемных убийц, которых натравил на меня ревнивый муж», то мне не пришлось бы объяснять вам, ни что такое «графиня», ни в чем заключалась наша близость.

Итак, компьютер ИБМ 0161 — не просто механический метранпаж. Это — демон быстроты, которого инженерам приходится сдерживать своими штучками, чтобы человек мог идти с ним нога в ногу, не отставая. Компьютер заменяет от десяти до двенадцати человек. Он непосредственно соединен с сотней телетайпов, и все, что наши корреспонденты отстукивают в Анкаре, Багдаде, Токио, в ту же минуту попадает в его электрические цепи. Он во всем этом разбирается и подает на экран проекты страниц утреннего выпуска. От полуночи и до трех утра (время сдачи номера) он может составить до пятнадцати вариантов газеты.

Дежурный редактор должен решить, какой вариант пойдет в машину.

Я понимаю, как убивают мою историю эти замечания. Что осталось бы от прелестей графини, если бы я вместо того, чтобы превозносить алебастровую белизну ее груди, начал бы говорить о химическом ее составе? Мы живем во времена, ужасные для рассказчиков: все, что легко понять, — устарело, а каждое подлинное открытие требует комментариев в виде целых страниц из энциклопедии или университетского учебника.