Лебедев Алексей ЧУЖИЕ РУКИ-1
1. Коридоры власти
Лев Ивин сидел перед мертвым экраном видеофона и неторопливо пил чай. Вот уже два часа прошло, как он опустился на Фонтау, а местное начальство никак не могло решить, что с ним делать. Впрочем, сыщик знал, что эти часы ему будут оплачены.
И вот на экране появилась физиономия чиновника, отягощенного сознанием своей ответственности:
— Господин Ивин! Карантинная служба космопорта уведомляет вас, что ваше транспортное средство, ваш багаж и ваше тело будут стерилизованы…
— В каком смысле?
Чиновник тупо посмотрел на Ивина и закончил фразу:
— … с соблюдением межпланетных норм радиационной и химической безопасности.
Такой оборот событий не был для Ивина большой неожиданностью. Он знал, что жители Фонтау, грубо говоря, помешаны на медицине, а их страх перед болезнями служил пищей для анекдотов. По этой же причине фонтайцы редко покидали свою планету и практически не участвовали в жизни Галактического Содружества.
Еще час ушел на общение с неразговорчивыми роботами-дезинфекторами, а затем Ивин попал под конвой чуть более разговорчивых охранников, вооруженных парализаторами.
В коридоре пахло озоном, вдоль стен висели матовые диски, издающие чуть слышное потрескивание.
— Что это? — спросил сыщик у охранника.
— Генераторы Твибела, — неохотно ответил тот.
— Великий вейрский ученый Твибел открыл излучение, убивающее все болезнетворные формы жизни и безвредное для человека. Генераторы Твибела — гарантия вашей безопасности! — скороговоркой отрапортовал второй охранник.
Ивин задумчиво кивнул. Его провели в совершенно пустое помещение и оставили одного. Через минуту одна из стен раскрылась, и вошел человек. Ивин безошибочно распознал в нем высокопоставленное лицо. Человек остановился метрах в двух от гостя и поприветствовал его кивком головы.
— Господин Ивин! Я не подхожу к вам ближе и не подаю вам руки — у нас это не принято, имейте в виду.
— Я посетил много планет и научился уважать местные обычаи.
— Это не только обычай, но и санитарная норма, — заметил чиновник. — Прошу садиться.
Он щелкнул пальцами, и два кресла выросли прямо из пола. На Льва Ивина этот трюк не произвел впечатления.
— Вам незачем знать мое имя, звание и должность. Вы можете звать меня Мьор.
— Лев.
— Ваша миссия на Фонтау также весьма секретна. Мы не хотим скандала.
— Я тоже.
— Прекрасно. Желаете отдохнуть, или сразу приступим к делу?
— К делу.
— Ладно, — Мьор вздохнул. — Значит, так: из секретной лаборатории похищен штамм смертельно опасного вируса.
— Не понимаю, — вежливо удивился Ивин. — Разве генераторы Твибела — не гарантия от подобных неприятностей?
— Дело в том, — медленно произнес Мьор, — что этот вирус устойчив к облучению. — Выдержав паузу, он продолжил:
— Я должен объяснить вам ситуацию. Мы знаем, что вся Галактика смеется над нами. И лишь немногим известно, что наши страхи более чем оправданы: естественная сопротивляемость болезням у вейров на два порядка ниже, чем у жителей иных миров или наших же далеких предков.
— Но почему?
— Вырождение имунной системы, — с горечью сообщил Мьор. — Это необратимо. Излучение Твибела казалось панацеей. Со временем выяснилось, что это не так. Многие ранее смертельные болезни не исчезли, а перешли в вялотекущие формы. Появились и новые штаммы, менее чувствительные к облучению. Вдобавок оказалось, что излучение не вполне безвредно: растет число нервных заболеваний, а рождаемость падает.
— Зачем вы мне это говорите? — Ивину вдруг стало неуютно.
— Лучше вы услышите правду от меня, чем самые невероятные слухи — от других.
— О'кей. Только правду, и ничего, кроме правды… Так что же произошло?
— Видите ли, мы прекрасно понимаем, что загнали себя в ловушку, но не прекращаем попыток выбраться оттуда. Восемьдесят процентов бюджетных ассигнований по науке идет на медицинские исследования. В том числе были выделены средства для профессора Дьорка — на проверку его смелых теорий. Через некоторое время правительство запретило его опыты, прекратило ассигнования, и лаборатория Дьорка была переведена на другую тематику. Тем не менее профессор продолжал свои опасные эксперименты. Когда об этом узнали, было принято решение об аресте. За ним пришли прямо в лабораторию, чтобы взять с поличным… Вслед за этим произошло нечто ужасное. В результате все находившиеся в лаборатории погибли.
— И Дьорк?
— Точно это неизвестно.
— Как, неизвестно?
— Все трупы были обезображены болезнью и разлагались прямо на глазах. Изображение передавали роботы. Они же сообщили о пропаже штамма.
— Возможно, в момент ареста Дьорк разбил пробирку и вирус вырвался на свободу…
— Эффектная версия, — усмехнулся Мьор. — Только это была не пробирка, а весьма прочный контейнер. Конечно, в день ареста он был вскрыт — что и вызвало катастрофу — но куда он делся потом?
— Единственными, кто покинул лабораторию после ЧП, были роботы?
— Они ее не покидали. Мы оставили их там, не будучи уверенными в обычных средствах дезинфекции.
— Лаборатория опечатана?
— Она уничтожена. Атомная дезинтеграция — это вполне надежно.
— Да, весьма радикальное решение, — Лев Ивин подавил в себе желание спросить, сколько стоило уничтоженное оборудование: это был бы крайне бестактный вопрос.
— К сожалению, не окончательное, — покачал головой Мьор.
— Давайте отвлечемся от проблемы, кто и как украл контейнер, а подумаем — зачем он это сделал? — предложил Ивин.
— Шантаж, — спокойно ответил чиновник. — Неограниченные возможности для давления на правительство.
— Вы подозреваете кого-то из оппозиции?
— Возможно, в иных мирах это в порядке вещей, но у нас весьма умеренная оппозиция.
— Экстремисты, революционеры?
— У нас их нет. Или, по крайней мере, не было. Все с детства приучаются беречь свою жизнь и здоровье.
— А ведь это самоубийственый шантаж! — продолжил мысль сыщик. — Любые уступки правительства окажутся бессмысленными, если планету охватит пандемия. Судя по тому, что вы мне рассказали…
— Да, если похитители не имеют соответствующих средств защиты или вакцины от вируса.
Лев Ивин задумался.
— Вы не думаете, что это дело рук вражеских агентов? — вдруг спросил он.
— Чьих? — поднял брови Мьор.
— Агентов Тьюрии.
— А что вы знаете о тьюрах? — с явной иронией спросил Мьор.
— Они отрицают технический прогресс.
— Вы прочли об этом в Энциклопедии?
— Да, — Ивин прекрасно помнил это место. В результате системного кризиса цивилизации Фонтау произошел раскол на партии вейров — апологетов научно-технического прогресса и тьюров — их противников. После восьмилетней гражданской войны был проведен раздел территорий: вейрам достался северный материк, а тьюрам — южный.
— Информация неверна?
— Она неполна, точнее — устарела. Тьюры не только отвергли наш прогресс, но и создали свой жизненный уклад. Время фанатиков прошло. Мы поддерживаем контакты со многими тьюрскими князьями — это вполне здравомыслящие люди. Просто мы осуществляем свою власть по-своему, а они — по-своему.
— Так вы исключаете причастность тьюров?
— Нет, — возразил Мьор. — Потому что мы не знаем точно, что творится в Тьюрии. Тьюры сами этого не знают. У нас разные представления о власти. Какой-нибудь князь говорит, что контролирует определенную территорию, если ему удается пару раз собрать с нее дань. Но он не может нести ответственности за поведение своих подданных.
— А много эмигрантов оттуда?
— Около десятка человек в год.
— Так мало?
— Они боятся. Наша цивилизация вызывает у них шок. Те, кто не возвращается обратно, навсегда остаются людьми второго сорта. Это неизбежно.
— Кстати, как в Тьюрии решают проблему болезней?
— Никак! — развел руками Мьор. — Они мрут, как мухи. Все покрывает высокая рождаемость. У них идет естественный отбор, поэтому сопротивляемость выше. Но человеческая жизнь там ничего не стоит. Медицина у них на первобытном уровне — чистое шаманство.
— К чему же мы пришли?
— Ни к чему. Похищение может быть делом рук сумасшедшего или фанатика, вздумавшего погубить Вейрию или весь мир.
— Либо жаждущего власти интеллектуала.
— Вы о Дьорке?
— Возможно.
Мьор пожал плечами и вызвал охранников. Они проводили Ивина до его аппартаментов, пользуясь при этом лифтами, которые, судя по толчкам, перемещались не только в вертикальном направлении. Топология гигантского дома-города была довольно сложной.
Оставшись один, Ивин осмотрелся. В его распоряжении были две комнаты, мебель стояла самая обыкновенная, без фокусов. Сыщик обнаружил в стене телевизор и решил пощелкать каналами, чтобы составить общее впечатление. К сожалению, канал работал всего один — государственный, и по нему крутили какой-то телесериал.
В центре внимания находилась вполне здоровая семья и ее слуги — люди с явными физическими отклонениями. Идея фильма заключалась в том, что выродки — тоже люди, они тоже могут понимать, чувствовать и любить, а иногда даже помочь своим хозяевам решить некоторые семейные проблемы. Для непонятливых эту мысль время от времени повторял некий заботливый чиновник, друг семьи. Главной героиней, по имени которой назывался сериал, была карлица-гидроцефалка Ользи, неизменно вызывающая симпатии у всех положительных героев.
Сериал прерывался рекламой: рекламировались всевозможные лекарства и различные искусственные части человеческого организма. Глядя на все это, Лев Ивин пожалел, что никто еще не изобрел искусственных мозгов.
Телегерои ели прямоугольные плитки из разноцветных пакетов и пили минеральную воду. Ивин понял, что это предстоит и ему, обнаружив на столе аналогичные пакеты. Осторожно продегустировав, он с приятным удивлением обнаружил, что вкус плиток совсем не плох, а плотность субстанции дает достаточно работы для зубов. Разумеется, пища была синтетической — никакой иной в Вейрии быть не могло.
Перед тем, как лечь спать, Ивин еще раз обошел свои владения и, убедившись в отсутствии генераторов Твибела, уснул сном праведника.
На следующее утро его навестил Мьор. Они позавтракали вместе — каждый в своем углу комнаты — и выпили по бокалу воды за здоровье друг друга.
— Признаться, я в затруднении, — сказал сыщик. — Осмотр места преступления обычно играет большую роль в расследовании. Но в данном случае это невозможно. Вы по крайней мере дадите мне ознакомиться с материалами следствия?
— Да, разумеется. Вас проведут в комнату, где вы сможете работать с ними.
Когда за Ивиным пришли охранники, он заметил, что более разговорчивого заменили. Постоянный конвой начал раздражать сыщика: он ничего не имел бы против проводника, ибо нисколько не ориентировался в местной географии, но в компании хмурых охранников он чувствовал себя заключенным. Кроме того, за все время они не встретили ни одного постороннего человека.
Там, куда его привели, стоял терминал компьютера, в память которого, по словам Мьора, были введены все текстовые и видеодокументы. База данных оказалась самой примитивной, и Лев Ивин быстро разобрался с управлением. Он нашел материалы как по исчезновению контейнера, так и по делу Дьорка. Сюда же попало несколько документов, касающихся самого сыщика: предложение о его приглашении и вялая бюрократическая переписка, завершившаяся согласием «под ответственность предлагающего». Хотя адресат не был указан, Ивин сразу догадался, кто это.
Из документов по делу Дьорка следовало, что тот был талантливым ученым и деятельным экспериментатором, но никак не честным человеком. В своих докладных записках он рапортовал об успехах и брал повышенные обязательства — у Ивина даже возникло впечатление, что профессор издевается, — а сам занимался чем-то совсем другим. Кроме того, как установила правительственная комиссия, он допустил «неоправданный перерасход человеческого материала». Лев Ивин содрогнулся: да, здесь ставили эксперименты на людях. Чему удивляться, если речь идет о выживании целой расы… Последний свой опыт Дьорк произвел в день неудачного ареста. Преодолевая отвращение, Ивин вновь и вновь прокручивал кадры, снятые в лаборатории: ужасные метаморфозы, происходившие с людьми за несколько минут. Его не оставляло чувство, что смыслом их была не смерть, а что-то иное.
Ивин связался с Мьором:
— Мне нужен эксперт. Желательно, знакомый с работами Дьорка.
— Такой человек есть. Это бывший ассистент профессора Ларв. Думаю, он согласится работать с нами.
Ларв оказался нервным мужчиной с недоверчивым взглядом. Впрочем, его можно было понять: он впервые общался с инопланетянином.
— Вы действительно со звезд?
— Мне посоветовали не распространяться об этом.
— Ну, ясное дело, — вздохнул Ларв. — Как же иначе…
— Вы были ассистентом Дьорка?
— Увы. Из-за этого я потерял работу.
— Насколько мне известно, вы ушли по собственному желанию.
— Да, потому что знал, чем все это кончится.
— Знали?
— Подозревал. Старина Дьорк был из тех, кто всегда все доводит до конца.
— Правильно ли я понял идею его исследований: она состояла в том, чтобы одни болезни лечить за счет других?
— Так он сформулировал ее перед начальством — и оно согласилось, потому что в прошлом уже были подобные прецеденты. На самом деле идея была куда шире: превратить болезнетворные микроорганизмы из врагов в союзников.
— В чем же разница?
— В формулировках. Последняя совершенно неприемлема — она противоречит официальной идеологии: болезни — это зло. А вот когда из двух зол выбирают меньшее — это нормально.
— Неужели новый вирус считался меньшим злом?
— Это была другая разработка, следующий этап. Видите ли, вирус — идеальный медицинский инструмент. Кто лучше него проникнет во все части человеческого тела?
— Но в чем смысл такого проникновения?
— Любой вирус внедряет в клетки свой генетический код. Идея состояла в том, чтобы сделать его орудием генной инженерии. Тогда можно делать операции сразу на всем организме. На взрослом организме, а не на оплодотворенной яйцеклетке, как это делалось до сих пор.
— Значит, цель — мутация, превращение, а не смерть?
— Разумеется. Мы же врачи, а не убийцы.
— Но вы убиваете людей! Я имею в виду даже не само ЧП, а ваши эксперименты на людях…
— Вам это кажется дикостью? — усмехнулся Ларв. — Видно, что вы нездешний. Мы используем только выродков.
— А вы смотрите «Ользи»?
— Моя жена смотрит. Но я понял ваш намек. Видите ли, Ользи по крайней мере ходит и разговаривает. А нам поставляют в основном безнадежных идиотов, ведущих растительный образ жизни. Наоборот, мутация может вернуть им разум.
— Пока что она отняла жизнь у вполне здоровых людей.
— Видимо, процесс не контролировался.
— Это все, что вы можете сказать?
— Я больше ничего не знаю!
— Как вы думаете, Дьорк мог сбежать с контейнером?
— Да, если у него была такая возможность. Он один знал о новом вирусе все и мог как-то защититься.
— Вы оправдываете его?
— Его открытие могло спасти нашу расу от вырождения.
— Но оно же может ее погубить.
— Так всегда бывает с великими открытиями! — в глазах Ларва зажегся огонь фанатизма настоящего ученого, преданного своему делу.
После разговора с ассистентом профессора Ивин вновь углубился в документы. Собственно, вся черновая работа была выполнена, но следствие, идущее традиционными путями, зашло в тупик. Число трупов после катастрофы соответствовало числу людей, которые должны были находиться в лаборатории, включая агентов тайной полиции. Никто из них оттуда не вернулся. Тем не менее был объявлен розыск на Дьорка, нескольких его сотрудников, знавших шифр сейфа с контейнером, а сотрудники, по каким-то причинам отсутствовавшие в лаборатории, были самым строгим образом допрошены. Результаты оказались нулевыми.
— Где может скрываться Дьорк, если он жив? — спросил сыщик у Мьора.
— На нижних этажах или в аварийных секторах, где не работает автоматическая система слежения. Но в таком случае ему не позавидуешь.
— Да?
— Там скапливаются отбросы общества: дикие выродки и преступники. Они ведут борьбу за существование не менее жестокую, чем в Тьюрии. Время от времени мы устраиваем на них облавы, но полностью уничтожить этих крыс не удается.
— У вас нет среди них информаторов?
— Есть, но очень мало. Их часто убивают. Никто ничего не сообщал.
— Жаль. А какие еще есть возможности?
— Бегство в Тьюрию. Но это не так-то просто.
— Расскажите подробнее.
— Вы знаете, что материки разделены проливом. Море там довольно бурное. На обоих берегах — пограничные посты, сверху — спутники слежения. Пересечь границу нелегально практически невозможно. Более того, даже легальные эмигранты из Вейрии часто не добираются до другого берега, а те, кто добирается, сразу же заболевают. Поскольку их никто не лечит, многие умирают, а выживших продают в рабство.
— Зачем же они туда едут?
— Бегство от цивилизации!
Честно говоря, Льву Ивину цивилизация Вейрии тоже не нравилась. Но слишком уж небогатый выбор был у несчастных.
— Возможно, Дьорк уже мертв, а контейнер в руках подонков из канализации или на дне моря, — предположил сыщик.
— Это ужасно, — помолчав, вымолвил Мьор. — Тогда рано или поздно, но катастрофа неминуема. С профессором хоть можно было договориться…
— Вы стали бы с ним договариваться?
Мьор цинично улыбнулся.
— Вот именно, — кивнул Ивин. — Не забывайте, Дьорк хитер. Он уже два раза перехитрил вас. Думаете, он попался бы на ваши уловки?
— Попробовать стоило. На карту поставлена судьба нашего мира.
— Если бы вы не дезинтегрировали лабораторию, у вас остались бы образцы вируса — можно было бы попытаться найти противоядие.
Лицо Мьора стало жестким:
— Мы пригласили вас не для того, чтобы вы обсуждали решения руководства. Нам нужен сыщик, а не критик.
— Извините.
— Ладно. Могу сказать только, что работы по противоядию ведутся.
— Это замечательно. Вы надеетесь на успех?
— А что нам остается? — буркнул Мьор и ушел, оставив Ивина в глубоком раздумье.
Тот начал снова просматривать кадры, снятые роботами при подсчете погибших. Их действительно невозможно было опознать. Все были в первоначально белых халатах, теперь залитых кровью и слизистыми выделениями. Некоторые в судорогах рвали на себе одежду с нечеловеческой силой, превращая ее в лохмотья. Черты лица искажались, глаза лопались и вытекали, кожа меняла цвет и пузырилась. Ивину пришла в голову идейка насчет золотых зубов, цепочек или колец, но он тут же с сожалением отбросил ее: искусственные зубы здесь делали неотличимыми от настоящих, а носить украшения на теле считалось вредным для здоровья. К тому же трупы давно уничтожены. Решающий эксперимент Дьорка провалился, мутация не удалась. А может, и теория была неверна? Впрочем, теперь это уже не имеет значения.
Ночью Ивина мучили кошмары. Несколько раз он просыпался с ощущением разгадки, но каждый раз она ускользала от него, оставляя лишь смутные воспоминания. Лишь под утро сон стал ясным и осмысленным.
— Смотрите, — говорил он на следующий день Мьору. — Эти два снимка сделаны с разных точек зрения и с интервалом в минуту, но изображают одно и то же место. Мы видим открытый сейф и двух мертвецов с парализаторами — очевидно, это ваши агенты. В чем разница?
— Третий… — прошептал Мьор.
— Вот именно. На одном снимке он есть, а на другом нет. Поскольку труп не мог уползти или испариться, значит, кто-то его перенес. Тому есть еще одно доказательство: все трупы безобразны, но каждый по-своему. Посмотрите, вот этот один и тот же — его посчитали два раза.
— Значит, вы полагаете, что кто-то остался в живых. Во время осмотра он находился в лаборатории…
— Разумеется.
— … и ни разу не попал в поле зрения роботов?
— Ничего невозможного в этом нет. Я заметил, что они довольно медлительны.
— Допустим. В таком случае контейнер…
— Все время находился у оставшегося в живых.
— Поскольку из лаборатории никто не вышел, то мы уничтожили его вместе с ней, и опасности больше нет.
— Совершенно верно.
— Прекрасная версия! — с сомнением произнес Мьор. — Я думаю, многих она устроила бы. Очень многих…
— А чем она вас не устраивает?
— Видите ли, — сказал Мьор, задумчиво глядя на Ивина. — У каждого настоящего чиновника есть некое шестое чувство — чувство опасности, связанной с его деятельностью. Так вот, я чувствую: опасность есть!
— У всякого настоящего сыщика также есть подобное чувство, — возразил Ивин. — И мне оно ни о чем не говорит.
— Потому что опасность угрожает не вам! Вы здесь гость, наемник. Вы сообщите вашу версию правительству, на радостях вам ее щедро оплатят, и вы покинете наш странный мир. А мы останемся жить в страхе и ожидании конца…
— Против ваших страхов я бессилен. Я всего лишь частная ищейка. Вам нужен психотерапевт.
— В докладе я назову наше сотрудничество плодотворным, — сухо ответил Мьор.
От этого разговора у Ивина на душе остался неприятный осадок. Весь день перед отлетом он провел в тягостных раздумьях, вновь и вновь прокручивая в уме цепь рассуждений. Не было ничего удивительного в том, что создатель вируса знал, как от него уберечься, и избежал ужасной участи своих коллег. Также понятно, почему он пытался скрыться от электронных глаз роботов и инсценировать свою смерть, стараясь запутать следствие. Профессор проявил немалую ловкость и изобретательность, но все оказалось напрасно: он был расщеплен на атомы вместе со своим смертоносным творением и его жертвами. Единственным недостатком версии было полное отсутствие вещественных доказательств. В таких случаях остается уповать на чистую логику!
В ночь перед отлетом сыщику приснился странный сон. Он находился в месте, ничуть не похожем на бесконечные тоннели Вейрии. Это был лес, а в лесу, среди древовидных папортников и прочей зелени, стояла хижина. Из хижины вышел человек в набедренной повязке и приветственно помахал Ивину. Лицо его показалось сыщику странно знакомым.
— Кто ты?
— Я тот, кого ты искал.
Ивин наконец понял, что незнакомец похож на Дьорка. Но выглядел он лет на двадцать моложе. Скорее его можно было принять за сына профессора…
— Нет, — покачал головой человек. — Я и есть Дьорк. Точнее был им до того, как изменился. Как видишь, я жив и здоров. Твоя версия оказалась неверна — впрочем, меня она вполне устраивает.
— Но ведь это все сон, — пробормотал Ивин.
— А разве ты не веришь в сны? Я знаю, веришь.
— Ладно, — сказал сыщик. — Допустим, ты жив и находишься в Тьюрии. В таком случае я остаюсь на Фонтау и продолжаю поиски.
— Зачем?
— Мне за это платят.
— Тебе заплатят и так. Чего же еще?
— Я должен поймать тебя. Ты вор и убийца!
— Разве? — удивился Дьорк. — И что же я украл?
— Контейнер с вирусом, что же еще?!
— Но вирус — мое творение! У кого я украл его — у государства, которое многие годы присваивало мой труд, а теперь вдруг решило меня уничтожить? Я создатель вируса, и он принадлежит только мне.
— В этом, возможно, ты и прав. Но как быть с людьми, которых ты убил? Найдешь ли ты и этому оправдание?
— Так же можно сказать, что я убил себя, — улыбнулся профессор. — Мы все были в равном положении. Только они испугались того, что с ними происходит, и страх убил их. Мутации нельзя бояться, ее надо принять с верой и радостью, тогда она дает не боль и смерть, а наслаждение и могущество.
— Так ты — мутант?! — ошеломленно пробормотал Ивин.
— Я бог! Я создатель, ибо создал новую форму жизни; я спаситель, явившийся в мир спасти человечество от вырождения; я творю чудеса и управляю силами, недоступными простым смертным.
— А ты, значит, бессмертен?
— Возможно, рано еще говорить об этом, — пожал плечами Дьорк. — Подождем лет пятьсот, а там посмотрим…
— Как ты все-таки попал в Тьюрию? — устало спросил Ивин.
— Не думай, я не прятался от роботов под столом или в вытяжном шкафу, — с иронией ответил мутант. — Я просто исчез, а потом перенесся сюда. Мне здесь хорошо. Конечно, я бог, но время моего Завета еще не пришло: я должен обдумать свои действия, ведь в моей власти целая планета.
— Зачем ты говоришь мне это?
— Я наблюдал за тобой. Ты мне симпатичен. Я решил, что ты достоин знать правду. А теперь — прошай!
Проснувшись, Ивин оказался в сложном положении. Он действительно верил в сны — они часто помогали ему разрешать самые головоломные загадки. Проанализировав содержание своей беседы с Дьорком, сыщик решил, что ничего невероятного в услышанном нет. Действительно, такой сложный и быстропротекающий процесс, как вирусная мутация, должен быть очень чувствителен к внутреннему состоянию организма, которое, в свою очередь, сильно зависит от эмоций человека. И страх вполне может быть разрушительным фактором. Дьорк, как врач, разумеется, хотел создать существо, неподверженное болезням и старению, а заодно, пытаясь полностью раскрыть биологический потенциал человека, приобрел способности к телепатии и телекинезу. Но имеет ли смысл преследовать такое существо? Можно ли поймать и привлечь к уголовной ответственности бога? А может, весь этот сон — всего лишь игра воображения?
— Нет, — сказал Мьор за завтраком. — Это не простой сон. Видите ли, в вашем номере установлена аппаратура, следящая за состоянием вашего здоровья. Так вот: прошлой ночью приборы зафиксировали аномальные потенциалы мозга, характерные для телепатических контактов. Это вполне можно считать вещественным доказательством.
— Вы по-прежнему хотите поймать Дьорка и вернуть штамм?
— Такие дела нельзя пускать на самотек. Вы же понимаете…
— Я никогда не ловил богов.
— Он не бог, а преступник с дьявольским самомнением. Сам выдал себя — потрясающая наглость!
— Это еще и демонстрация силы.
— Никто, — сказал Мьор, глядя Ивину прямо в глаза, — никто не смеет разговаривать с нами с позиции силы.
— На то вы и власть, — кивнул тот. — Поэтому я хочу расставить все точки над «и». Каким вам видится окончательное решение проблемы?
— Физическое уничтожение, — без тени смущения заявил Мьор.
— Так я и думал! — воскликнул Ивин. — Неужели вам не хочется хотя бы увидеть его, исследовать, понять, что же произошло? Ведь речь идет не только о преступлении, но и о величайшем достижении науки. До сих пор в Галактике не было ничего подобного.
— Мы предпочли бы иметь приоритет в более безобидной области исследований, — заметил Мьор. — Между прочим, Дьорк представляет собой опасность не только для нашей планеты, но и для иных миров. Знаете, аппетит приходит во время еды: проглотив Фонтау, он замахнется на большее.
— Это только ваши предположения и, по-моему, ничем не обоснованные. Мы слишком мало знаем о мутанте. Возможно, его психика отличается от человеческой. Собственно, это уже не профессор Дьорк, а совсем иное существо.
— Тем он опаснее: тогда его поведение непредсказуемо.
— Получается замкнутый круг.
— Да, и выход из этого круга только один.
— Лев Ивин никогда не был наемным убийцей!
— Так вы отказываетесь работать на нас?
— Мне надо подумать.
— Пожалуйста, сколько угодно.
Льву Ивину было о чем подумать. Несколько тысячелетий назад при загадочных обстоятельствах на свет появился человек, в возрасте тридцати лет объявивший себя богом. Он ходил по Земле, проповедовал и творил чудеса. Его распяли, посчитав опасным для общества и государства… Конечно, история не повторяется, и масштаб не тот, и Дьорк — далеко не Иисус, но все же — так страшно ошибиться, не отличив вовремя света от тьмы! Что-то подсказывало Ивину, что на Фонтау творятся великие дела, имеющие значение для всего человечества, рассеянного меж звезд. Отсюда начинается новая эпоха. Так может, лучше бежать со всех ног, пока не затоптала История?
Наконец, Лев Ивин принял решение.
2. Дикий Юг
По крыше стучали крупные капли дождя. Ненастный вечер стоял на дворе. Для двух людей, мужчины и женщины, весь мир сузился до размеров детской кроватки. Их дочь умирала от сиреневой лихорадки: лоб горел, на щеках проступали зловещие пятна, и никто не мог поручиться, что она доживет до рассвета.
— Господи! — тихо причитала мать. — За что нам такое, за какие грехи? Оставь ее, Господи, не забирай! Не будь так жесток, смилуйся над нами… Или жрецы лгут, и ты Бог немилосердный и немилостивый?
Муж хотел было ее остановить, но передумал: пусть выговорится, все равно никто не слышит.
— Твои слуги говорят нам о грехе, но разве не грех — отнимать дитя у матери? Я больше не верю в тебя! Лучше продам душу дьяволу, но спасу мою дочь.
— Заткнись, дура! — испугался мужчина. — Нельзя так говорить, еще беду накличешь.
Глаза женщины лихорадочно заблестели:
— Я слышу, слышу…
— Это в дверь стучат. Наверное, постоялец. Из тех, кто не знает о нашей напасти. Надо впустить.
— Впустить?
— Конечно! У нас постоялый двор или что? Или нам деньги больше не нужны?
Хозяин спустился по скрипучей лестнице вниз и отворил дверь. Из проема пахнуло сыростью и грозой. На пороге стоял человек, завернутый с ног до головы в черный плащ. Он не был похож ни на княжеского слугу, ни на бродячего торговца, ни на кого-либо еще из типичных клиентов.
— Пустите на ночлег, добрые люди.
— А ты кто таков?
— Странник.
— Откуда путь держишь?
— С севера.
— Ах, с севера… А ну, покажи руки!
Незнакомец привычным жестом показал: клейма не было.
— Ладно. А деньги-то у тебя есть?
Человек запустил руку под плащ и извлек оттуда пригоршню новеньких золотых.
— Ага… Милости просим, господин хороший, проходите пожалуйста. Я вот Тьом, а это жена моя, Кемма… Вы уж не обессудьте, мало ли народу по дорогам шляется.
— Я никого не встретил, — сообщил гость. — И ваш двор, похоже, пустует.
— Да это так… случайность.
— Возможно.
Странник повесил свой плащ на крючок и сел у камина. Он оказался молодым человеком симпатичной наружности с пронзительным взглядом.
— Чего желает господин?
— Дайте горячего молока.
— Сию минуту, — поклонился хозяин.
— Странный он какой-то, — говорил он жене, пересчитывая и пряча деньги. — Но, видать, из благородных. Голубых кровей…
— Голубых? — безумно хихикнула Кемма. — Неужто не видишь: не голубых он кровей, а черных!
— Тьфу ты! — плюнул в сердцах Тьом. — Брось болтать, отнеси лучше заказ.
Кемма, как завороженная, вошла в гостиную, поставила поднос и вдруг бросилась на колени перед постояльцем:
— Помоги, спаси мою дочь… душу отдам, все сделаю.
— Да ты что, рехнулась? — рявкнул Тьом. — Вы простите ее, господин: совсем ум помутился от горя, вот и приняла вас за демона.
— А почему не за ангела? — спокойно спросил гость. — Или ангелам полагается быть в белом? Но ведь белое быстрее пачкается! Так что у вас случилось — болен ребенок?
— Да, господин.
— Лечить пробовали?
— Так ведь грех! Мы молились…
— Будем считать, что Бог откликнулся на ваши молитвы. Я помогу вам. Пойдемте, — хлебнув молока, странник поднялся на ноги. — Посмотрим, что можно сделать.
Он вошел в детскую и склонился над горящим телом ребенка. Родители встали рядом — им было уже все равно, кто их посетил, демон или ангел.
— Сиреневая лихорадка, — пробормотал гость. — Должно получиться. Я прошу вас, добрые люди, выйти из комнаты.
— Как это? — воскликнул Тьом. — Мы имеем право видеть все. Вдруг вы хотите забрать нашу дочь!
— Ладно, я предупредил, — вздохнул таинственный незнакомец. Он расстегнул рубашку и снял с шеи странный круглый предмет на цепочке. — Сила талисмана велика!
Лев Ивин (а это был он) щелкнул выключателем и запустил миниатюрный генератор Твибела. Он медленно поводил им над спящей девочкой, потом облучил комнату вместе с изумленными родителями.
— Я изгнал отсюда злых духов, — объяснил Ивин. — К утру девочке должно стать лучше. Но имейте в виду: болезнь может вернуться. Поэтому кипятите воду и молоко, совершайте омовения рук и тела, ешьте больше зелени…
— Ты колдун, — сказал Тьом.
— Может, и так, но я помогаю людям, когда другие этого не делают. Нет греха в милосердии.
— Воистину так! — снова рухнула на колени Кемма. — Спасибо тебе, святой человек!
— Мы люди бедные, господин, — проговорил Тьом. — Нам нечем вас отблагодарить…
— Деньги у меня есть. Мне нужна информация. Я разыскиваю других колдунов, но пуще всего — одного из них, по имени Дьорк. Он обладает большой силой и потому возомнил себя богом.
— Нет, господин, — испуганно пробормотал хозяин. — Мы ничего не слышали о таком. Но говорят, что колдуны живут в Голубом лесу у Зеленого озера. Простому человеку не пройти туда.
— Но попробовать стоит.
Утром жар у девочки спал, она казалась совсем здоровой, но была еще очень слаба. Мать напоила ее отваром из трав. Она прямо-таки сияла от счастья.
— Как же зовут тебя, странник? Кого поминать нам в своих молитвах?
— Мое имя — Лев, — сказал сыщик. — Молитесь, чтоб мне повезло.
Путь к Зеленому озеру оказался неблизким. В дороге Ивин пользовался гостеприимством местного населения, помогая людям по мере сил и желания. Он был осторожен, избегая слуг власти небесной и земной, как и всякий колдун. К тому времени, как он добрался до места, он был уже знаменит, хотя и не знал об этом.
В Зеленом озере не было ничего необычного: цвет его, по-видимому, объяснялся большим количеством микроскопических водорослей. Голубой лес был куда интересней. Растительность здесь принимала странные формы и имела характерный голубой оттенок. У Ивина создалось впечатление, что все здесь — результат некого давнего биологического эксперимента. В лес он вошел без затруднений, ориентируясь по солнцу, но в какой-то момент почувствовал слабость и головокружение. Сыщик счел за благо вернуться, но деревья вдруг ожили, ветви зашевелились и стали хватать за одежду. Это была ловушка…
Ивин пришел в себя сразу и вдруг. Он лежал на полу пещеры, залитой фосфорическим сиянием. Рядом с ним стояло несколько мужчин — длинные бороды и умные глаза придавали им вид настоящих колдунов из сказок.
— Приветствуем тебя, брат, — проговорил самый старый.
— Здравствуйте, — Ивин сел на полу и помотал головой.
— До нас дошли вести о твоих деяниях, — сообщил колдун. — Нам ведомо также, что ты лишен волшебной силы и лечишь с помощью вейрской техники. Мы полагаем, что ты тайный агент Вейрии. Однако ты не вейр и вообще не нашей крови. Кто же ты и чего ищешь в нашей земле?
— Ладно, я все расскажу, — согласился Ивин. — Но обещайте и вы ответить на мои вопросы.
Колдуны переглянулись.
— Обещаем, брат Лев. Наше слово — закон.
— Я действительно агент Вейрии, но родом не оттуда. Я прилетел к вам со звезд…
Сыщик старался изложить свою историю кратко и логично, не вдаваясь в подробности. Ему было важно, чтобы ему поверили — тогда он мог надеяться на сотрудничество.
— … Поэтому я здесь, — закончил он.
— Так ты разыскиваешь Дьорка, чтобы убить? — с неодобрением спросил один из колдунов.
— Этого хотят вейры, я же хочу понять, что он такое, несет он добро или зло. Если он представляет собой опасность для планеты, то, возможно, его придется уничтожить.
— Нам понятны твои намерения, — кивнул старый колдун. — Вспомните, братья, что случилось с братом Вельмом. Он нарушил наши законы и решил сделаться королем Тьюрии, употребляя свою силу в неправедных целях.
— Пришлось его остановить.
— Вот именно.
— Теперь, когда вы все знаете обо мне, могу я спросить? — подал голос Ивин. — Кто вы такие — колдуны, и в чем ваша сила? Знаете ли вы, где найти Дьорка?
— Мне двести лет, — ответил главный колдун. — Я сражался в Восьмилетней войне за свободу Тьюрии. В те времена мы были молоды и искали свой путь — не в совершенствовании техники, как вейры, а в познании тайн человеческого мозга. Но когда мы достигли результата и развили в себе удивительные способности, оказалось, что они никому не нужны. Власть имущие отвернулись от нас, а жрецы дружно прокляли. Теперь лишь изредка мы выходим в мир помогать людям и каждый раз рискуем попасть на костер.
— Печальная история.
— Увы, другой у нас нет. А на вопрос о Дьорке отвечу: да, мы слышали о нем, хотя и не знали его имени и сущности. Его называют Призраком Темной реки. Под его властью уже находится несколько деревень. Слухи об этом самые противоречивые: по одним, жители тех мест стали вдруг необычайно здоровы и счастливы и почитают его как бога; по другим, он заколодовал их и превратил в своих рабов. Призраком же его называют потому, что он может исчезать и появляться, где хочет, а этого даже мы не умеем. Князь Харат послал против него отряд воинов, но никто не вернулся…
— А сами вы не пробовали связаться с Призраком?
Вместо ответа младшие колдуны смущенно опустили глаза.
— Стыдиться нам нечего, — заметив это, проговорил старший. — Да, мы пытались призвать его силой мысли. Но сила Призрака оказалась больше — ведь он не человек — и теперь он знает о нас все, а мы о нем — почти ничего.
— Неважное положение, — посочувствовал Ивин. — Но ведь вы этого так не оставите? Я хочу сказать — вам ведь не все равно, что будет с Тьюрией и ее народом?
— Иначе мы не были бы теми, кто мы есть.
— Так вы поможете мне?
— Поможем. Только надо решить, как…
Посовещавшись, колдуны решили:
— С тобой пойдет брат Тальф. Он покажет дорогу и поможет в пути.
Подстриженный и облаченный в соответствующие одежды, Тальф вполне мог сойти за обычного тьюра. На вид ему было лет тридцать, на самом деле — под шестьдесят: это был один из молодых колдунов-учеников.
Тальф оказался большим специалистом по грибам и ягодам, а кроме того, умел приманивать кроликов. Лев Ивин заметил, что вкусная еда немало скрашивает путешествие. Каждый день перед сном колдун впадал в транс и передавал своим коллегам новости, которых, впрочем было немного. Странники старались избегать людных мест. Так они пришли во владения князя Харата.
— Как его сиятельство относится к колдунам? — спросил Ивин у Тальфа.
— До сих пор он не сделал нам ничего плохого.
— Тогда, может, попросим у него защиты? Это в наших общих интересах.
Чтобы добиться аудиенции, пришлось пожертвовать несколькими золотыми. Путников проводили в хоромы пред светлые очи князя.
— Странные дела творятся в моих владениях, — без удовольствия заметил Харат. — Вот и колдуны стали открыто являться ко мне. Говорите же дело, если не хотите попасть на костер.
— О великий князь! — начал Ивин. — Нам стало известно, что за Темной рекой объявился некто, оспаривающий твою власть на земле и власть Господа нашего — на небе.
— Слухами земля полнится, — проворчал князь. — А не ваш ли это брат колдун?
— У нас, колдунов, есть закон: не служить никакой власти и не стремиться к ней, — объяснил Тальф. — Нарушивший закон не найдет нашей поддержки.
— Кроме того, он действительно не наш брат, а беглый вейр, — сообщил Ивин. Откуда он сам родом, сыщик решил умолчать.
— В любом случае, ему здесь не место, — подвел черту Харат. — Так в чем ваша просьба?
— Мы отправляемся за Темную реку и просим у тебя охрану. Можем заплатить золотом.
— Я сам могу отнять у вас ваше золото, но оно не воскресит мертвых! Из-за реки еще никто не возвращался.
— Но, великий князь, откуда ты знаешь, что твои воины погибли? Возможно, они находятся в плену…
— Мои воины не из тех, кто сдается в плен!
— Их могли оплести чарами. Возможно, мы сумеем расколдовать их.
— Возможно! — буркнул Харат. — Я не хочу рисковать дружиной — иначе не быть мне князем. Но я знаю человека, который охотно пойдет с вами.
Воина звали Рам. Среди пропавших без вести ратников был его брат Риф, и Рам давно рвался за реку, чтобы освободить брата живого или отомстить за брата мертвого — так он объяснил свое желание князю и странникам. Соглашение было достигнуто.
Рам отправился готовить снаряжение, Тальф сел медитировать, а Лев Ивин стал размышлять. Он не знал, что их ждет. Во всяком случае, ни оружие воина, ни экстрасенсорика колдуна не могли сравниться с мощью мутанта — так что диктовать ему условия не получится. Придется вступать в переговоры — Ивин уже знал, что это возможно: похоже, Дьорк не прочь поболтать, тем более с симпатичным ему человеком, но воспринимает ли он собеседника всерьез, или это просто еще один способ утвердить свое превосходство? Да и о чем с ним договариваться — чтоб не конфликтовал с властями, ушел от мира? Но как тогда быть с программой спасения человечества, в чем бы она не заключалась? Вообще-то, Ивину интересно было взглянуть на «спасенных». Нельзя выбирать позицию без информации. Но что если по пересечении границы «царства божия» странники будут немедленно уничтожены? Впрочем, это могло быть сделано и раньше. Сыщик почти не сомневался, что Дьорку известно об их приближении, и он мог подготовиться так, как считал нужным.
Ни Рам, ни Тальф, похоже, об этом не думали. В поход выступили на следующий день. Воин ехал на коне, бряцая оружием; колдун шел рядом, держась за стремя.
— Не думал, что придется сотрудничать с колдунами, — сказал Рам.
— А что ты против нас имеешь? — поднял голову Тальф.
— Да ничего. Только все вас боятся. Говорят, вы никому не подчиняетесь.
— Кому нам подчиняться? Князья приходят и уходят, а мы живем долго. Остается земля, и ей мы верны.
— Говорят еще, что вы не почитаете нашего Бога.
— Почитаем, но по-другому. Для вас религия — строгий закон, для нас — постижение истины и любовь к людям.
— В чем же разница?
— Например, в понимании греха. Для вас грех — это преступление против Бога, нарушение закона. Для вас Бог — просто еще один князь, только Его не видно. Мы же знаем, что грех есть преступление против самого себя, саморазрушение, шаг во тьму…
— Если вы считаете свою веру правой, почему не проповедуете ее?
— Большинство наших братьев сгорело не за магию, а за длинный язык.
Ивин слушал их беседу краем уха. Так, в разговорах и без приключений, они достигли Темной реки. Зрелище им открылось зловещее, хотя и совершенно безобидное: черными воды реки были от того, что несли в себе торф из дальних болот.
— Не хотелось бы здесь искупаться, — пробормотал сыщик.
Лес по обе стороны был одинаковый: весело зеленеющий, наполненный пением птиц и запахом грибов. Через реку был перекинут прочный деревянный мост. Пограничников вокруг не наблюдалось.
— Здесь все по-прежнему? — спросил Ивин вполголоса.
— Да, — сказал Рам, осмотревшись. — Все спокойно.
— Тогда поехали.
На середине моста Ивин почувствовал легкое головокружение: казалось, Вселенная повернулась вокруг своей оси, но новый мир пока ничем не отличался от старого.
Однако не прошли они и полусотни шагов, как из лесу бесшумно появился отряд всадников. При виде них Рам схватился за меч, но тут же остановился, узнав своих.
— Парни, вы живы! Что с вами случилось?
Ратники молчали. На лицах застыло выражение полной безмятежности, совершенно не свойственное их профессии.
— Риф, ты не узнаешь меня? Я твой брат Рам.
— Нет братьев, кроме спасенных. Следуйте за нами в землю живого бога, — нараспев произнес воин.
— Что с тобой, Риф? Тальф, расколдуй его сейчас же!
Колдун встрепенулся и устремил на Рифа свой магнетический взгляд. Лицо его отразило растущее напряжение, затем удивление, и, наконец, безнадежность.
— Душа под камнем, — прошептал он. — Я бессилен против того, что впечатано в плоть.
— Что ты говоришь?!
— Говорю: у тебя нет больше брата — ни живого, ни мертвого. Теперь он не нашей крови.
«Мутация продолжается», — подумал Ивин. Какие еще фокусы готовит Дьорк? Похоже, он не прекратил экспериментировать.
— Следуйте за нами в землю живого бога, — повторил Риф.
— Пойдемте, друзья, — поддержал предложение сыщик. — Все равно у нас нет выбора.
Так, под конвоем всадников, растерянный Рам, подавленный Тальф и заинтересованный Лев Ивин вступили во владения мутанта. Здешние места вполне могли сойти за землю обетованную: за лесом начинались поля, сады, огороды, симпатичные деревянные домики. Странники видели работающих людей — похоже, работа была им в радость. На проезжающих всадников никто не обращал внимания.
Путь их лежал к дальнему холму, на вершине которого возвышалось некое сооружение безумной архитектуры, срубленное из больших бревен. Казалось чудом, что оно не рассыпается.
— Что это? — спросил сыщик, показав пальцем.
— Храм живого бога.
— Ничего себе домишко. Он там и живет?
— Живой бог всегда с нами.
— Конечно, конечно…
Отряд въехал на холм и остановился у ворот.
— Пусть тот, кто первым отправился в путь, войдет сюда первым, — торжественно произнес Рам.
— Видимо, это я, — кивнул Ивин. — Ну, ладно.
С опаской посматривая на нависающие бревна, сыщик вступил в полумрак храма. Обстановка там была довольно аскетичная. Возможно, новоявленный бог не успел продумать вопросы символики и дизайна. Ивин остановился перед алтарем и постучал по нему пальцем:
— Есть кто живой?
— Живой, — прямо перед ним материализовался мутант. — Живой бог, дарующий жизнь вечную! — Он по-прежнему был в набедренной повязке и неплохо загорел под южным солнцем.
— Оставь свои фокусы для крестьян, — брезгливо произнес Ивин. — Мне бы хотелось получить некоторые разъяснения по поводу твоей деятельности. Она многих не устраивает.
— Не все видят свет истины.
— Я пока тоже не вижу. Что ты сделал с людьми?
— Спас.
— Конкретней, пожалуйста.
— Как ты уже догадался, я продолжил эксперименты с вирусом. Мне думалось, что более закаленные тьюры легче перенесут мутацию. Но страх опять все портил. Тогда я решил проводить ее под гипнозом, чтобы исключить эмоциональный фактор. И тела мутировали вполне успешно. Теперь они ничем не болеют, не умирают, их сила и выносливость во много раз превосходят показатели обычного человека. Этот храм они построили за три дня.
— Ты сказал: тела…
— Да. С мозгами сложнее. Новые способности не просыпаются. Происходит частичное запечатление гипнотического состояния.
— Так ты навязал им психику рабов!
— У них достаточно здоровая психика, чтобы жить и радоваться жизни. Посмотри: они счастливы и благодарны мне.
— И что дальше? Будешь расширять свои владения?
— Пока нет. Я ведь продолжаю исследования. Сейчас меня интересует, наследуются ли приобретенные признаки, устойчива ли мутация. А для этого, как ты сам понимаешь, придется подождать несколько месяцев, пока не появятся первые новорожденные мутанты…
Лев Ивин содрогнулся:
— По-моему, ты не ведаешь, что творишь.
— А по-моему, все логично. Подумай над этим. Сейчас я хочу поговорить с твоими спутниками.
— Будешь промывать мозги?
— Нет, поговорю по душам. Не бойся, ничего с вами не случится.
Несмотря на дружелюбный тон Дьорка, Ивин почувствовал себя униженным, как мальчишка. Хмурым вышел он из храма и махнул рукой Тальфу:
— Твоя очередь.
— Ты говорил с Призраком? — настороженно спросил Ивина Рам, когда они остались вдвоем (замерших в почетном карауле воинов можно было не считать).
— Говорил, — вздохнул сыщик. — Он совсем не злой. Просто он думает, что его магия — путь ко всеобщему счастью.
— Меня он не обманет своими лживыми речами! — заявил воин.
Ивин только покачал головой. Мутант вовсе не лгал: он был вполне откровенен и говорил правду — как он ее понимал. Это и было самое страшное.
Вышел грустный колдун. Рам сразу же рванул внутрь.
— Что скажешь, брат Тальф?
— Он достиг того, к чему мы, колдуны, идем сотни лет. Он предлагал мне мутацию без гипноза, на равных. Но я должен был посоветоваться с братьями, а они сказали «нет».
Вскоре вернулся Рам. В руке его был окровавленный меч.
— Ты что там делал?!
— Я рассек его тело надвое. Но плоть срослась, а кровь высохла. И он простил меня. Его нельзя убить.
— Во всяком случае, мечом, — уточнил Ивин.
Странников поселили в доме у подножия холма. Хозяева были людьми радушными, но общаться с ними было жутковато, как и со всеми «спасенными». После этого Дьорк, казалось, забыл о своих пленниках.
3. Сумерки богов
В ту ночь Ивин проснулся словно от удара электрическим током. В странном фиолетовом свете, льющемся из окна, сыщик увидел, что постель колдуна пуста. Ивин поднялся с лавки и вышел во двор. Стояла глубокая ночь. В небе сияли тысячи звезд. Холм возвышался черным великаном. Пульсирующий свет шел сверху, из храма. Сыщик побрел туда…
Запыхавшись, Ивин остановился у распахнутых дверей и увидел, что единственным источником фиолетового сияния было обнаженное тело «живого бога».
— Где Тальф?
— Его больше нет, — ответил голос Дьорка.
— Ты убил его?
— Он не выдержал мутации. Мне очень жаль.
— Но ты искушал его!
— Он знал, на что шел. И подвел меня.
Сияние вдруг погасло, но затем вспыхнуло снова.
— Лев, — вновь раздался голос. — Что-то происходит. Время истекает. Ты должен прийти ко мне.
— Я и так здесь.
— Ты должен мутировать. Ты умный и смелый человек. Вместе мы победим. Прими мою кровь.
В руках Призрака появилась золотая чаша с мерцающей жидкостью. Ивин взял ее, но в этот момент какая-то сила выдернула его из реальности в леденящий холод и тьму…
Когда он очнулся, то понял, что лежит и не может пошевелиться. Открыв глаза, Ивин увидел Мьора, но не в привычных костюме и галстуке, а в зелено-пятнистом камуфляже. Комната покачивалась и гудела.
— Где я? — прошептал сыщик.
— Летающая база «Вихрь», Вооруженные Силы Вейрии.
— Что случилось?
— Все мутанты уничтожены, — сообщил чиновник. — Дьорк тоже.
— Все?! — прохрипел Ивин. — Их же сотни…
— Они больше не были людьми. Теперь там только выжженная земля в радиусе пяти километров и облако пыли. Пыль осядет на поля и даст хороший урожай.
— Как я оказался здесь?
— Вас вывезли на вертолете перед началом операции.
— Как вы вообще нашли меня?
— Мы поддерживали связь с Харатом.
— Нет, — подумав, сказал Ивин. — Это ложь. Вы все лжете!
Мьор только усмехнулся.
— Что с моими руками? — продолжал спрашивать Ивин. — Я их не чувствую.
— У вас ампутированы кисти рук. Но не беспокойтесь: вам сделают искусственные по самой высокой технологии. Все за государственный счет, разумеется.
— О боже! — прошептал сыщик.
— Что, сын мой?
Лев Ивин недоуменно посмотрел на Мьора и вдруг окаменел перед открывшейся ему бездной. Мьор улыбался:
— Нехорошо, когда много богов. Просто язычество какое-то. Бог должен быть один. Неправда ли? Благодарю за прекрасно проделанную работу.
Комментарии к книге «Чужие руки», Алексей Викторович Лебедев
Всего 0 комментариев