«Так люди этим занимаются»

Эдди Квинтеро купил бинокль в магазине Хэммермана, где распродавали излишки с армейских и военно-морских складов всех стран («Все товары высочайшего качества, оплата наличными, купленный товар обратно не принимается»). Он давно хотел стать владельцем по-настоящему, хорошего бинокля, потому что с его помощью надеялся увидеть такое, что другим способом не увидишь. А если конкретно, то из своей меблированной комнатушки он хотел подсмотреть, как раздеваются девушки в отеле «Шовин армс» на противоположной стороне улицы.

Но имелась и другая причина. Не признаваясь в этом самому себе, Квинтеро стремился к тому озарению и полной сосредоточенности, что наступают, когда кусочек мира внезапно оказывается заключен в рамку, а глаза отыскивают новизну и драму в доселе скучном мире повседневности.

Момент озарения никогда не длится долго, и вскоре вас вновь стискивает привычная рутина. Но остается надежда, что нечто — прибор, книга или человек изменит вашу жизнь окончательно и бесповоротно, вытащит за шиворот из невыразимой словами душевной печали и позволит наконец лицезреть чудеса, которые, как вы давным-давно знали, всегда находились у вас перед носом.

Бинокль был упакован в крепкий деревянный ящик со сделанной восковым карандашом надписью: «Секция XXII, корпус морской пехоты, Квантико, Виргиния». Чуть пониже значилось: «Опытный образец». Одна лишь возможность вскрыть такой ящик уже стоила уплаченных Квинтеро пятнадцати долларов девяносто девяти центов.

В ящике лежали бруски пенопласта и пакетики с силикагелем, а под ними, наконец, и сам бинокль. Такого Квинтеро прежде видеть не доводилось. Трубки у него оказались скорее квадратными, чем круглыми, к тому же на них были выгравированы разные непонятные шкалы. К одной из трубок была приделана табличка: «Экспериментальный прибор. Не выносить из лаборатории».

Квинтеро взял бинокль. Он оказался тяжелым, а внутри что-то постукивало. Сняв с линз защитные пластиковые колпачки, он посмотрел в бинокль через окно.

Но ничего не увидел. Тогда он потряс бинокль и снова услышал внутри стук, но тут призма или зеркало — или что там стучало внутри — должно быть, встало на место, потому что внезапно перед глазами появилось изображение.