«Чужой-3»

Плохие сны.

Странная вещь эти ночные кошмары, что-то вроде приступов хронической болезни. Род психической малярии. Только тебе покажется, что ты их победил, как они подкрадываются и снова наносят удар в тот момент, когда ты совершенно расслабился и меньше всего этого ждешь. Но с кошмарами ничего не поделаешь. Ни черта. Не существует таких таблеток или микстур, которые помогали бы от кошмаров, не спасают и инъекции ретроактивных препаратов. Единственный способ лечения — нормальный, крепкий сон, но он-то и питает инфекцию.

Поэтому ты стараешься вообще не спать. Но в дальнем космосе у тебя нет выбора. Попробуй обойтись без сна, и на борту космического корабля ты умрешь со скуки. Или того хуже: останешься в живых, но после десяти, двадцати или тридцати лет бесцветной жизни отшельника отупеешь и разучишься говорить. Потратишь всю жизнь на созерцание приборов и на выискивание смысла в неизменном свечении их шкал, не отличающемся разнообразием цветовой гаммы. Ты можешь читать, смотреть видеофильмы или заниматься гимнастикой, но при этом обязательно будешь задумываться, не лучше ли предпочесть этому тоскливому бодрствованию глубокий сон. Не много найдется таких профессий, когда на работе лучше спать. Вообще-то это не самый худший вариант. Неплохая зарплата плюс редкая возможность собственными глазами наблюдать социальный и технический прогресс. Продление жизни — это, конечно, не бессмертие, но что-то вроде того.

Все бы хорошо, если бы не ночные кошмары. На кораблях, летающих в дальний космос, это неизбежное бедствие. Лучшее средство от кошмара — побыстрее проснуться. Но человек не может сам пробудиться от гиперсна. Такого не допустят машины. Их задача в том и состоит, чтобы не дать человеку проснуться, замедлить все физиологические процессы. К сожалению, ученые и инженеры еще не придумали, как сделать, чтобы человек не видел снов, особенно эту их проклятую разновидность — кошмары. Пока в гиперсне подсознательное мышление, как и дыхание или кровообращение, только замедляется, растягивается во времени. Один сон — или один ночной кошмар — может длиться год, а то и два.