«Ничьи дети (сборник)»

Творческие интересы писателя — область малоисследованная. Особенно в тех случаях, когда они, интересы эти, кажутся на первый взгляд неожиданными, непредсказуемыми, И ответить, как уживаются в одном человеке сугубо «земной» реалист и фантаст, порою настолько сложно, что литературоведы и критики, сталкиваясь с аналогичными случаями, предпочитают гибко обходить этот вопрос. Будто бы фантастика и реализм отделены друг от друга непроходимой стеной, будто бы не в реальной действительности лежат корни любой фантазии…

Впрочем, творческая эволюция художника, живущего и работающего во второй половине XX века, диктуется, вероятно, каким-то определенным алгоритмом. Жизнь настолько насыщена новым, неизвестным, неисследованным, пронизана дыханием НТР, невольными размышлениями о глобальных проблемах времени и грядущих судьбах человечества, что быть ныне «исследователем человеческих душ» и не затрагивать хотя бы косвенно этих проблем — невозможно, особенно если пишешь о современниках и для современников!

Борис Лапин принадлежит именно к тому типу художников слова, для которых совмещение интереса к сугубо земным темам с интересом к фантастике — вещь столь же привычная я внутренне осознанная, как привычны смена дня и ночи, лета и зимы, как стали для нас привычны космос, ракеты, «солнечный ветер», лунные кратеры и прочее, чему уже не удивляешься и что постоянно используется в бытовом и художественном мышлении. Как художник он сформирован второй половиной XX века — со всеми вытекающими отсюда следствиями. Начав как прозаик-реалист, Борис Лапин пришел к фантастике, конечно же, не случайно, а в силу того, что внутренний мир человека (кстати, в этом убеждают и реалистические произведения писателя) не может рассматриваться вне связи с миром ему подобных, вне связи с природой, с наукой, со всем тем, что определяет социальное бытие человека. И как определяет!