«Извращенец»

Так получилось, что первым его увидел я.

Вообще-то, его трудно было не заметить. И даже не потому, что он вырядился в какие-то немыслимые штаны из плотной ткани, старомодную рубаху и черную курточку странного покроя, по-моему, из натуральной кожи (и где он только откопал такую?!). В конце концов, если парню нравится париться в таком одеянии при плюс тридцати — это его личное дело…

Бросалась в глаза его манера поведения. Парень озирался с таким видом, будто только что очнулся от полувекового летаргического сна. На «семёна» он никак не походил, но и импом его тоже было трудно назвать — уж импа-то я за километр узнаю!..

Сам я в тот момент только-только пришел в себя после десятого «случая», действие «подпитки» закончилось, так что чувствовал я себя, словно выжатая досуха губка. Приходил в себя я на своей любимой скамейке в Центральном Саду. Место здесь было именно такое, какое требуется «семёну» после двух часов непрерывной работы в режиме «свободной охоты». Ветерок веет прохладой. Пташки чирикают. Да и от навязчивых клиенток можно отдохнуть: скамеечка стоит в стороне от аллеи, так что забредают сюда совсем уж праздношатающиеся личности…

Черт его знает, почему я окликнул этого странного парня. Наверное, просто расслабился в тот момент, как самый захудалый имп… Сейчас уже, хоть убей, не помню, что именно я ему тогда сказал. Вполне возможно, что поинтересовался, не на Северный ли полюс он собрался. Или что-нибудь в этом же роде…

Услышав мой голос, он вроде бы даже обрадовался, что наконец-то отыскал живую душу в окрестностях. Прямиком подрулил к моей скамье, плюхнулся рядышком и уставился на меня так пристально, будто я был ожившим покойником. Особо тщательно, надо сказать, он разглядывал мой знак «семёна», и мне это вовсе не понравилось. Но виду не подаю, сижу, проветриваюсь и жду, что он скажет. Какое-то шестое чувство мне подсказывает, что ляпнет он сейчас что-нибудь явно несуразное.

Так оно и случилось.

— Ну, что у нас тут новенького? — этак фамильярно, будто мы с ним каждый день видимся на этом самом месте, спрашивает он.

— В каком смысле? — в свою очередь, осведомляюсь я.

Тип этот несколько смешался, но старается виду не подавать.

— Ну, вообще, — говорит. — Что в мире творится?

— Да ничего особенного, — осторожно говорю я. — Вроде бы всё как надо…