«Практикант»

Без одной минуты семь дневальный вывалился из казармы на свет божий. На ходу натягивая рукавицы, потрусил на центральный плац. Матерясь, отодрал от земли вмёрзшую в грунт за ночь арматурину. Примерился и с оттяжкой ввалил по рельсу.

Ненавистный, душу выматывающий звук разошёлся по зоне. Ворвался через зарешёченные окна в бараки. Проник сквозь отдушины в изоляторы. Разом выдернул из сна шесть тысяч зеков. Всех, от привилегированного лагерного отрицалова до обитателей петушиных кутков.

Мишаня, смотрящий зоны, идейный вор в авторитете и в законе, любил спросонья лениво подумать и помечтать.

— Шакалы позорные, — подумал Мишаня о доблестной охране лагеря. — Урыть бы вас всех, — помечтал он.

— Чифирьку заварить, Мишанечка? — юзом подкатился Амбал, личная сявка авторитета, болтун, лизоблюд и специалист по чесанию пяток. — С утреца чифирьку-то, а, родное сердце?

— Закройся, — осадил шестёрку смотрящий. — Ступай, покличь там Вяхиря и Девятку. Пускай после утренней поверки до меня топают. И насчёт хавки распорядись, скажи шнырю, пусть сюда тащат, сам не пойду, не в масть мне сегодня.

Амбал поспешно растворился в кирзово-портяночной барачной вони, а Мишаня, кряхтя, устроился на нарах поудобнее и принялся размышлять уже не лениво, а всерьёз. Блатных на зоне валят одного за другим. Что ни день, оттаскивают босяка ногами вперёд по другую сторону колючки. Туда, где между лагерем и лесом небрежно врыты в землю ряды покосившихся крестов.

Такого количества жмуров видавший виды Мишаня не мог припомнить. Разве что в лохматые времена, когда красная масть напропалую резалась на зонах с чёрной. Тогда на погост зеков тащили штабелями — правильных воров с лагерными суками вперемешку. Но в те времена всё было просто: поймал рванина заточку под сердце, и гуляй от рубля и выше. А вот сейчас… И не какую-нибудь лагерную перхоть валят, а самых, что ни на есть, деловых и козырных.

Тбилисский законник Гоча — удавлен во сне ремнём. Питерский налётчик Скокарь — зарезан в шизо. В одиночке зарезан — вертухаи крестятся и божатся на нечистую силу, что ни при делах. Одесский авторитет Барон — найден утопленным в сортире. Ростовский фармазонщик Гоп-стоп. Ереванский кидала Арарат. Казанский мокрушник Бес. Зарезаны, заколоты, удушены, придавлены брёвнами на лесоповале.