«Машинка для поцелуйчиков (СИ)»

Беликов Александр МАШИНКА ДЛЯ ПОЦЕЛУЙЧИКОВ

Даже ещё не проснувшись, я понял, что передо мной инопланетянин, приоткрыл глаз, и никаких других вариантов в голову не пришло — внешне такой же, как в фильмах про НЛО, а главное голос — скрипучий, противный, явно синтезированный, а не произнесённый голосовыми связками:

— Мусью Александр, мы прочитали послание и решили, что Вы нам подходите. Услышав такое обращение, удивился — под этим именем меня знают лишь в интернете, так уж получилось, что оставшись в зрелом возрасте одиноким, нырнул я во всемирную паутину, где с лёгкостью нашёл друзей, знакомых, поклонников и даже врагов, публикуя блоги. И не далее как вчера мне плеснуло в голову разместить пост на тему:

«Почему я хочу улететь с инопланетянами», так подробно там нафантазировал, что неплохо бы получить вторую молодость, познакомиться с другой цивилизацией, поучиться и, уже обогатившись знаниями, лететь осваивать новые планеты, закладывать поселения и возводить города. Надо же, оказывается, пришельцы наш интернет вовсю шерстят? Пока раздумывал, скрипучий голос вещал дальше:

— Но лететь вы должны совместно с самкой вашего рода, выбор особи женского пола — за Вами, обязательное условие — между Вами и избранной претенденткой должен иметься осуществлённый тактильный контакт второго порядка на возможно большем временном удалении. Это необходимо для срабатывания машинки омоложения, запуск которой и является подтверждением начала программы космической иммиграции. То ли я не до конца проснулся, то ли говорил он слишком мудрёно, но из речи инопланетянина мне стало понятно только то, что предстоит найти какую-то женщину, с которой мы знакомы очень давно. Сбросив одеяло, резко сел на край постели — нет, не померещилось, инопланетянин всё так же неподвижно стоял возле окна — невысокий, худой, с большой головой и огромными миндалевидными глазами.

— Что такое контакт второго порядка?

— Соприкосновение слизистых оболочек особей разного пола при наличии, так называемой, влюблённости. Час от часу не легче — они и про нашу влюблённость осведомлены, мало того, даже классифицируют.

— А какие слизистые? Губы и язык подойдут? Или…

— То, что вы называете поцелуй — хватит, вот машинка омоложения, достаточно одеть шлемы и обеспечить тактильный контакт второго порядка. Но надо успеть до завершения одиннадцатого цикла вашего солнца — мы ждать не станем.

— Секунду, а желание женщины лететь на вашу планету… — начал я, но договорить не успел. Изображение инопланетянина исчезло, а на полу осталось довольно странное устройство — два одинаковых шлема, скрученных из медной проволоки и соединённых между собой тонким кабелем. Настолько это всё топорно выглядело, что никак не вязалось с моими представлениями о внеземных технологиях, назвать шлемами проволочные контуры — язык не поворачивался. Поначалу даже возникла мысль, что меня кто-то разыграл — показал голограмму с пришельцем и поговорил через устройство искажения речи, но мои поиски скрытого проектора и динамиков — ни к чему не привели, а более детальное изучение машинки для омоложения убедило в том, что это всё-таки внеземные технологии.

Шлемы оказались выполненными не из меди — они не гнулись, а когда взял мощную лупу, то разглядел на поверхности проволоки топологию каких-то схем. Ложиться спать было бесполезно, поэтому сел к компу и стал искать в интернете информацию о подобных происшествиях — пусто, о машинках омоложения — всё не то, посмотрел список посетителей моего блога — никаких инопланетян, одни вполне нормальные люди. Тогда решил действовать по-другому — начал составлять таблицу всех женщин, с которыми я когда-либо целовался: дата первого контакта, признак влюблённости и коэффициент желания лететь со мной на другую планету.

Печатал и подсмеивался над собой — не думал, что повторю путь Дон Жуана — список получился довольно внушительным, но из всех претенденток только одна подходила под все требования: девятый класс, Ира — моя соседка по парте, детское ухаживание и наш первый, робкий поцелуй в подъезде её дома. Вот только после школы мы разругались — она хотела семью и детей прямо сейчас, а мне требовалось учиться, чтобы не загреметь в армию, потом родители переехали, я остался доучиваться, перебравшись в общежитие; получив диплом, распределился к маме-папе поближе и с тех пор никогда не возвращался в город моей юности. Чтобы не приезжать на встречи одноклассников, приходилось придумывать много причин, но основная, тщательно замалчиваемая даже от себя, была одна — я боялся встречи с Ирой, что столкнувшись с ней лицом к лицу — не смогу ничего сказать. Ещё меня смущал один вопрос: что мой визитёр имел в виду под одиннадцатым циклом нашего солнца — дни или годы? Жаль, не успел спросить, ведь если у меня в запасе несколько лет, то можно и не торопиться, но если они улетают через неделю с небольшим, то надо действовать! Немного помявшись, решился на шаг, которого раньше всегда опасался — зарегистрировался во всевозможных социальных сетях под своим собственным именем. Может кому-то это и смешно, но «Мусью Александр» был для меня своеобразной ширмой, не допускающей вторжения на мою собственную территорию. Остаток ночи за работой пролетел незаметно, теперь, после рассекречивания, оставалось ждать откликов на крик о помощи — найти мою школьную любовь. Открыв табличку со всеми мной поцелованными, стал снова просматривать — не пропустил ли кого, и тут меня посетила шальная идея — а что если проверить работу машинки на ком-то ещё?

Моя соседка Юлька открыла дверь сразу, мы с ней знакомы лет десять — со дня заселения в этот дом. Когда живешь один, всё равно надо с кем-то встречаться, вот мы и заполняли друг другом пустые места в промежутках между своими романами — этакие живые палочки-выручалочки. Молча зашёл в её прихожую, закрыл дверь, напялил один шлем сам, а второй протянул ей:

— Надевай и целуй меня!

— Ты что, в фетишизм ударился? Мне на работу уже выходить.

— Потом объясню. Две минуты и можешь идти. Юлька послушно надела проволочный каркас себе на голову и припала ко мне пухлыми, мягкими губами, поначалу она целовалась неохотно, а потом вошла во вкус — еле оторвался.

— Слушай, а мне понравилось, что это за хрень?

— Друг дал попробовать, говорит, увеличивает чувствительность поцелуя.

— Точно, не соврал, намного приятнее получается, ты вечером заходи — продолжим, а сейчас извини — убегаю.

Дома подошёл к зеркалу и пристально взглянул — не помогло, наверняка контакт получился не второго порядка, а какого-то другого, ладно попробовал омолодиться на десять лет — не вышло, и фиг с ним.

Сел за комп, написал на работу, что сегодня не приду, достал школьный фотоальбом и принялся разыскивать всех по именам-фамилиям в тех же социальных сетях, а после обеда получил первый ответ с печальной новостью: «Ира ушла от нас четыре года назад — лейкемия».

Кровь ударила мне в виски, наверное, подскочило давление, сполз со стула на пол и по слогам произнёс: «У-мер-ла»… Надо же, а я не знал, и даже не почувствовал этого, а ведь всегда считал, что между нами осталась незримая ниточка, хотя, какое теперь это имело значение?

Весь день провёл дома, отвечая на письма одноклассников, а вечером взял инопланетную машинку и ушёл к Юльке. Испытания затянулись до утра, но никакого омоложения они нам не принесли, да и не этого мне уже хотелось — требовалось тупо утопить боль утраты. До известия о смерти у меня ещё теплилась надежда, что мы с Ирой когда-нибудь опять сойдёмся, и наша любовь снова проснётся, а теперь вместо этого осталось только одно ужасное слово: «Ни-ког-да».

Оставшиеся «десять циклов» я прилежно ходил на работу и планомерно встречался со всеми женщинами из моего списка, потому что теперь мне хотелось улететь с этой планеты неизмеримо больше — куда угодно, как можно дальше, чтобы даже не возникало мысли вернуться.

Не все соглашались встретиться, некоторые приходили на свидание только с целью отвесить мне пощёчину или кинуть презрительный взгляд, многие отказывались целоваться в шлемах, но меня это никак не задевало, я работал по чёткому плану, как заведённый робот, назначая встречи двоим-троим за вечер, а в выходные дни и того больше — важен был только результат, а не абстрактное чувство собственного достоинства. Но подошёл «одиннадцатый цикл», и мой список закончился, опустошённый, словно сдувшийся воздушный шарик, я сидел перед компом и монотонно повторял: «Столько баб, и ни малейшего чувства влюблённости»! Скорее машинально, чем с какой-либо целью, полез смотреть почту, и среди очередных сообщений о смерти Иры вдруг обнаружил письмо от какой-то Ларисы, она писала, что мы с ней вместе ходили в детский сад в далёком уральском городке. Удивившись такому странному факту — я в это время действительно жил там с родителями, сел писать ответ, что такого не припоминаю, как вдруг зазвонил телефон:

— Саша? Это Лариса, ты меня, наверное, не помнишь, мы дружили в детском саду, я тебя нашла в интернете, написала, а ты не отозвался, вот и решила приехать сама — хочу просто повидаться, не вспоминаешь?

Ты тогда меня Лоркой называл. И тут, то ли это имя, то ли какие-то неуловимые интонации голоса, подняли из глубин моей памяти пласты далёких воспоминаний детства, как мы вместе играли, проказничали и даже дрались с другими детьми, отстаивая наши интересы, а самое главное, как мы неумело целовались, спрятавшись в кустах за беседкой. Моя лучшая подруга детства — Лорка. Потом родители переехали в другой город и увезли меня, я всё забыл, а она, выходит, все эти годы помнила обо мне.

— Саша, ты молчишь, думаешь, что я какая-нибудь чокнутая? Нет, совершенно адекватная и нормальная, просто давно по тебе скучала и не могла найти, а тут испугалась, что опять потеряю, вот и приехала.

— А ты помнишь, как мы целовались за беседкой? — пролепетал наконец-то вернувшийся мой дар речи.

— Да, а нас воспитательница застукала и поставила в угол по разным комнатам, чтобы не переглядывались. Понимая, что мне уже нечего терять, решился и сказал Лорке то, от чего любой нормальный человек должен был, как минимум, отказаться:

— Я завтра лечу в секретную космическую экспедицию, ты хочешь со мной?

— Это так неожиданно. Вообще-то хочу. А надолго?

— Возможно, навсегда.

В трубке на несколько долгих секунд повисло молчание:

— Тогда, точно хочу.

Почему-то в последнем ответе я не сомневался, может это именно с ней у меня и сохранялась невидимая ниточка связи, а не с Ирой?

— Ты сейчас на вокзале? Никуда не уходи, я еду. Схватив инопланетный прибор с двумя проволочными шлемами, запрыгнул в машину и стартовал с пробуксовкой колёс, а пока нёсся по полупустому вечернему городу, думал: «А какими мы станем — опять шестилетними? Будем ли мы помнить что-нибудь из нашей взрослой жизни? И как нас примут на чужой планете?» Вопросов насчёт того, что машинка омоложения может не сработать, у меня почему-то даже не возникало.