Уордмэн стоял у окна и смотрел, как Ревелл шагает прочь от зоны.
— Идите-ка сюда, — позвал он репортера. — Сейчас вы увидите Сторожа в действии.
Репортер обошел письменный стол и остановился рядом с Уордмэном.
— Кто-то норовит сбежать? — спросил он.
— Совершенно верно, — Уордмэн расплылся в довольной улыбке. — Вам повезло. Нечасто они рыпаются. Может, этот парень специально для вас расстарался.
На лице репортера появилось выражение тревоги.
— Разве он не знает, что произойдет?
— Разумеется, нет. Пока не испытает на собственной шкуре. Смотрите.
Ревелл, вроде бы, никуда не торопился; он шел к лесу на дальнем краю пустоши. Прошагав ярдов двести за пределами зоны, он чуть наклонился вперед, а еще через несколько шагов обхватил руками живот и согнулся пополам вроде как от боли, но тем не менее продолжал идти своей дорогой. Он спотыкался все чаще и чаще, однако ухитрялся не падать и добрался таким манером до опушки леса, где, наконец, рухнул наземь и застыл без движения.
Благодушие Уордмэна вдруг куда-то улетучилось. В теории Сторож нравился ему гораздо больше, чем в практическом приложении. Подойдя к столу, он позвонил в лазарет и сказал:
— Пошлите людей с носилками в восточном направлении. Там на опушке леса лежит Ревелл.
Услышав это имя, репортер встрепенулся.
— Ревелл? — переспросил он. — Так вот кто он. Тот самый поэт?
— Если можно величать его писанину поэзией, — ответил Уордмэн, презрительно скривив губы. Ему доводилось читать так называемые «стихотворения» Ревелла. Бред, сущий бред.
Репортер снова выглянул из окна.
— Я слышал, что он арестован, — задумчиво проговорил он.
Высунувшись из-за плеча репортера, Уордмэн увидел, что Ревеллу удалось подняться на четвереньки, и он с великими мучениями ползком тащится к лесу. Но санитары с носилками уже трусцой нагоняли его. Уордмэн наблюдал, как они поднимают ослабевшее от боли тело, пристегивают его ремнями к носилкам и несут обратно в зону.
Когда они скрылись из поля зрения, репортер спросил:
— Он поправится?
— Полежит пару суток в лазарете. Думаю, он потянул несколько мышц.
Репортер отвернулся от окна.
— Это было очень наглядно, — с опаской проговорил он.
— Кроме вас, такого не видел еще ни один посторонний, — сказал Уордмэн и снова самодовольно ухмыльнулся. — Как это у вас зовется? Сенсация?
— Да, — садясь, ответил репортер. — Сенсация.
Комментарии к книге «Победитель», Шаров
Всего 0 комментариев