«Волшебник страны звезд»

Еремей Парнов

Волшебник страны звезд

Очерк

Тонкий трепетный луч, словно свет далекой звезды, пал во тьму онемевшего зала. Под переливы и всплески электронной музыки хлынули метеорные дожди, и хвостатые кометы обежали невидимое пространство, очертив изломы углов. То ли чья-то жалоба долетела из бездны, то ли всхлипнул и захлебнулся клекот затонувших колоколов. Но прежде чем пульсирующая мелодия вновь ожила, в зодиакальном призрачном озарении высветилась знакомая улыбка и глаза в очках, завороженные распахнувшейся вдруг бесконечностью. Казалось, что зал, как стеклянный ящик, повис во вселенской пустыне и разорванные спирали галактик медленно вращались вокруг него. Точнее, вокруг его центра, где астероидные вспышки, огни аннигиляции, стремительные потоки корпускул одухотворяли космической силой портрет Рэя Брэдбери.

Грозный рокот ракет слышится в самом этом имени. Рывком в пространства звучит непреднамеренная аллитерация. Стремительным взлетом.

А потом в стонущей, завывающей электронными модуляциями и насыщенной энергией мгле, как акт космического творения, пробудился хрустальный девичий голос. Зов человечества, ищущего далеких собратьев, полетел навстречу горящим мирам. Японская актриса читала поэму "Моби Дик", которую Брэдбери написал в честь открытия первого в истории Всемирного конгресса писателей-фантастов.

Сам автор не прилетел тогда в Токио, как, впрочем, и на многие другие международные встречи. Он не жалует самолеты, особенно реактивные лайнеры, которые, как ему кажется, летают слишком высоко и быстро для нормального человека. Величайший из американских фантастов и не совсем типичный американец по таким же примерно соображениям не садится и за руль автомобиля. Возможно, именно эти "фобии", как выразился один из его бесчисленных интервьюеров, и породили миф о ненависти прославленного фантаста к технике, индустрии, промышленной цивилизации вообще.

Конечно же, это не так, точнее, не совсем так.

- Наша техника - это мы сами, - не устает напоминать Брэдбери. Техника, вернее, то, как мы пользуемся ею, есть воплощение нашей фантазии. Если фантазия добра, будет хороша и порожденная ею техника. Уэллс, например, был убежден, что изобретение атомной бомбы знаменует конец человечества. Однако мы живы. Появление бомбы было как голос свыше, сказавший нам: "Подумайте, подсчитайте все хорошенько и найдите способ жить в мире и согласии друг с другом". Этот голос мы теперь ясно слышим.