— Пустяков каких-нибудь? Давайте проверим кассу!
Головкин бросается к кассе с судорожно сжатыми пальцами, как бы желая защитить ее от меня, и искаженным голосом говорит:
— Нет, не пустяков! У меня не хватает револьвера!
— Как же он пропал?
— У меня его украли… бандиты, — вот те… что убили Чепикова. Карасев… убеждал меня, что не сегодня завтра револьвер найдется и будет у меня.
Касса оказалась в целости. Не хватало только револьвера и тридцати одного патрона.
Светало.
Я решил пойти на станцию, разыскать следователя и поговорить с ним.
— Чем вы объясняете странное состояние Головкина? — спросил я следователя, встретившись с ним.
Следователь только плечами пожал.
— Не понимаю! Недавно мы поймали киргиза-бандита. У него отобрали револьвер «Наган». Может быть, это и есть тот самый. А вот еще одна подробность, которой вы не знаете: когда во второй раз был арестован Карасев, он как-то умудрился послать на ваше имя телеграмму: «Прошу срочно прибыть и обревизовать N-ое отделение. Завот Головкин является расхитителем казенного имущества».
— Телеграмму эту я почему-то не получил. Вы не допрашивали Головкина?
— Головкина я не допрашивал, — ответил следователь, — потому что опасался за сохранность ценностей и самой работы отделения. Нужно сначала срочно прислать ему заместителя.
Подошел поезд…
Несколько часов спустя я из N-ска, лично, по телеграфу, передавал приказание своему помощнику о срочном подыскании служащего и переброске в злополучное отделение. Головкина я решил освободить под предлогом, что ему необходим отдых. Через 3 часа райзавконт N-ска, с квалифицированным работником и опытным почтальоном, выехали в N-ое отделение. Дальнейшие события развернулись после моего отъезда.
IIIУтром в день моего отъезда Головкину позвонили из ГПУ и просили прийти за получением червонцев, отобранных при обыске у братьев Глиновых. Головкин захватил с собой надсмотрщика Фомина. При нем получил червонцы, при нем положил их в кладовую и кладовую опечатал.
А на следующую ночь Фомина разбудила сестра Головкина.
— Я страшно беспокоюсь, — сказала она. — Несколько часов тому назад брат ушел из дома, надев старый костюм.
Прощаясь со мной, он сказал: «Иду в ГПУ и, может быть, надолго»…
Фомин тотчас позвонил в отделение ГПУ.
— Головкин у вас?
— Нет, и не приходил, — был ответ.
— Плохо дело! Не покончил ли он с собой?..
Комментарии к книге «В киргизских степях», Александр Романович Беляев
Всего 0 комментариев