Ли Брэкетт Танцовщица с Ганимеда
Бродяга
По дороге на улицу Игроков Тони Хара заглянул на рынок. Кислое вино плескалось в его желудке, карманы были пусты, и он никуда не спешил.
Багровое пламя факелов, вечно горевших под темным небом, слегка дрожало от ветра. Хара лениво посмотрел на занимавший половину неба Юпитер, на сиявшую рядом с ним большую желтую звезду - Солнце, и не спеша направился к площади, а следом за ним, словно тень, метнулся Ток - лесной житель с глазами лемура.
Они вышли на площадь и Ток, внезапно вытянув лапку, схватил своего хозяина за рукав.
- Господин! Подожди!
Хара удивленно обернулся и попытался было возразить, но так ничего и не сказал. Ему помешал взгляд Тока. Пустой и странный - полный видимого страха.
Абориген замер - неподвижная тень между факелами. Ноздри его трепетали, и этот трепет постепенно перешел на все его тонкое тело, как будто с каждым вздохом он впитывал ужас.
- Господин! - выдохнул он, - там зло... зло и смерть.
Но Хара не видел ничего особенного, кроме привычной толпы - людей без земли и закона, забытых и никому не нужных теперь обломков Внутренних Миров. Единственное, что было здесь необычным, так это музыка. Барабан, флейта и двойная арфа, исполняющие грубую, варварскую, но бодрящую кровь мелодию.
В это время Ток закричал:
- Уходи! Вернись обратно, господин! Ветер полон смерти!
Его соплеменники уже бежали с площади, один из них простонал на ходу.
- Демоны. Демоны с сумрачными глазами.
- Беги! Беги, господин, - прошептал Ток и столько ужаса было в его словах, что Хара едва не бросился прочь, но на секунду задумался и рассмеялся.
- В чем дело, Ток, - спросил он на простом языке аборигенов, - Я не вижу здесь демонов.
- Они там, умоляю тебя, господин...
- Знаешь, - мрачно сказал Хара, подбрасывая на ладони пару монет. - Либо я выиграю деньги, либо ты украдешь для нас что-нибудь съестное. Беги, если хочешь.
Он похлопал Тока по плечу и вышел на площадь.
Затем увидел танцовщицу - малиновый вихрь на грязной мостовой, порхающую под звуки флейты, барабана и арфы, на которых играли трое мужчин. Судя по орнаменту на ее разорванном платье, это была бродяжка, нечто вроде межпланетной цыганки.
Кое-кто из них уже бывал на базаре, но эту девушку Хара видел впервые. Ни один мужчина не смог бы ее забыть.
Полуголая, она танцевала при свете факелов, и у нее были золотисто-рыжие волосы, лицо улыбающегося ангела и черные глаза.
И эти темные, глубокие глаза не улыбались и не имели ничего общего с гибкой веселостью тела: они были печальны и в них горел такой гневный огонь, что Хара подумал, что никогда еще не видел так много горькой ярости в глазах человека.
Он продвигался все ближе, пока не оказался у самого круга, освобожденного для танцовщицы, так близко, что ее длинная грива едва не хлестнула его, а девушка внезапно замерла перед ним и, подняв руки над головой, взглянула на этого смуглого, мускулистого землянина и взгляд ее был полон ненависти...
Хара почувствовал в этом что-то личное, живое, алчное и уже хотел было заговорить, но она исчезла, увлекаемая дьявольской музыкой.
Тогда он замер в ожидании, охваченный внезапным колдовством, разбить которое не было никакого желания, как неожиданно раздалось рычание, и он увидел у своих ног маленькую коричневую дворняжку.
Дворняжка задрала к небу морду и завыла.
Этот дикий протяжный стон был подхвачен другой собакой и, наконец, уже вся площадь гудела от него. Он разносился по извилистым улочкам и темным проходам Кумара - отчаянный и полный ужаса.
Колена Хары коснулось костлявое тело, и он увидел, что уже вся площадь полна собак.
Дворняжка зарычала и прыгнула на грудь девушки.
Братья
Девушка двигалась также быстро, как и собака, и на лету поймала маленькое нервное тело. Затем молниеносно выпрямилась, сжимая обезумевшее, визжащее животное и глаза ее стали узкими щелочками ледяного огня, абсолютно черными и безжалостными.
Она бросила собаку прямо в морду борзой, прыгнувшей с другой стороны, и они, яростно рыча, покатились по мостовой.
Собаки и люди смешались. Что-то сделало животных безумными, и они рвали все, что встречалось у них на пути. По мостовой текла кровь, под светом факелов засверкало оружие, яростные крики разносились в обжигающем ветре.
Сражались только люди и собаки. Аборигены бежали.
Хара увидел, что танцовщица спешит к нему и рукояткой пистолета ударил по голове преследовавшую ее собаку с длинной мордой.
Толпа понесла его. Хара споткнулся и увидел под ногами алые лохмотья и белое платье девушки. Он склонился над ней, и уже через секунду она стояла рядом.
Тогда Хара улыбнулся, схватил девушку и позволил толпе нести их.
А девушка, вытащив из своих лохмотьев небольшой острый нож, стала со смехом орудовать им.
- Конечно, хорошо, что она такая храбрая, - отчаянно работая кулаками, подумал Хара, - но ей не следовало бы так веселиться.
Потом увидел переулок и бросился туда.
Дома здесь стояли как попало, и вскоре он заметил нишу, где когда-то была лавочка или мастерская и, забившись в нее, поставил девушку сзади себя, а сам стал напряженно следить за толпой, проносящейся в нескольких сантиметрах от них.
- Почему ты так смотрела на меня? - хрипло спросил он. - Ты знаешь, кто я, или вообще ненавидишь мужчин?
- Ты спас меня только для того, чтобы спросить это?
Она прекрасно, без малейшего акцента, говорила по-английски и голос ее был так же красив, как и тело - чистый и нежный.
- Может быть.
- Прекрасно. Я ненавижу мужчин и женщин. Особенно женщин.
Она сказала это очень естественно, а Хара, вдруг почувствовал себя неуютно, зная, что в любую минуту может получить удар ножом. Резко повернувшись, он схватил ее за руку.
Девушка позволила забрать нож и улыбнулась.
- Страх, - тихо сказала она, - всегда страх.
- Но ты не боишься.
- Нет. - Она посмотрела на дорогу. - Толпа немного поредела. Я должна идти искать братьев.
Крупная дворняга вытянула морду и зарычала.
Хара дал ей пинка - собака отступила, уставившись на девушку горящими глазами.
- Стоит ли тебе идти? Похоже, что собаки не любят тебя.
- На мне нет ни одной царапины! - со смехом возразила она. - А посмотри-ка на себя.
Вся его одежда была в лохмотьях, из многочисленных ран сочилась кровь.
- С чего это они?
- Страх. Всегда страх. Ну, я пошла.
Она хотела пройти, но он удержал ее.
- Э, нет! Я спас тебе жизнь, красотка, и ты так просто не отделаешься.
Отбросы, уличная танцовщица, пария в красных лохмотьях, но он не мог дать ей уйти.
Он наклонился и поцеловал ее.
- Как зовут тебя, маленькая бродяга?
- Мерит.
Хара знал, что это слово значит на жаргоне воровских рынков и улыбнулся.
- А почему тебя зовут «запретной»?
Она сумрачно посмотрела на него.
- Ни один мужчина не может меня любить.
- И ты не хочешь пойти со мной, Мерит?
- Предупреждаю, землянин. Я - смерть.
Хара засмеялся.
- Ты еще ребенок, а дети не должны ненавидеть. Пойдем ко мне, Мерит. Я просто буду целовать тебя, накуплю красивых вещей и научу смеяться.
Она ответила не сразу. Ее лицо было... ЗАДУМЧИВО..., как будто она прислушивалась к чему-то. Потом пожала плечами:
- Хорошо, я пойду с тобой.
Они шли по пустынным тихим улицам, и его охватило какое-то странное чувство. Было что-то такое, чего он не понимал - сомнение, почти страх, сжало его сердце и он так и не знал, кого обнимает - ребенка, женщину или какое-то чуждое создание.
Но девушка была слишком прекрасна, чтобы отпустить ее.
Они оставили позади рынок и вышли на извилистую улочку с глухими стенами домов, как вдруг из темноты возникли две мрачные фигуры и преградили им путь.
Один из них был высоким широкоплечим землянином с тяжелыми чертами лица, а другой - венерианин: тонкий, красивый, со светлыми блестящими волосами.
- В чем дело? - громко спросил Хара. - Чего вы хотите?
- Нам нужна девушка, - глухо ответил землянин, - не ты.
Мерит резко повернулась, словно хотела бежать.
- Кто-то сзади, - испуганно прошептала она.
Во всем ее сжавшемся теле чувствовалось неимоверное напряжение, и Хара вдруг понял, что она смертельно испугана.
- Не позволяй им увести меня, - шепнула она. - Умоляю, не отдавай меня им! - И словно про себя, добавила: - Скорее, ради бога, скорее.
Хара оглянулся и увидел марсианина с желтыми глазами и волчьим оскалом.
- Мерит, ты знаешь этих людей? - тихо спросил он.
Она кивнула.
- Да. Не имена, но лица.
Страшно было видеть ее такой испуганной.
- От вас пахнет шпиками, - громко сказал Хара. - Вы забыли, где находитесь. Это Кумар.
Высокий покачал головой.
- Мы не из полиции. Это... личное дело.
- Не затевай историй, землянин, - затягивая слова, произнес марсианин. - Мы ничего не имеем против тебя. Нам нужна только девушка.
Он стал осторожно приближаться к ним, словно к опасным животным. Остальные замкнули круг.
- Сними пояс, - невозмутимо сказал высокий землянин, - и брось его на землю.
- Не позволяй им взять меня, - выдохнула Мерит.
Хара выхватил пистолет, но Противники были так же проворны, и марсианин ударил его в висок.
Вспышки тьмы и яркого света затопили мозг Хары, но сквозь багровую пелену, застилающую глаза, он все-таки разглядел, как венерианин схватил девушку.
Маленькое белое тело отчаянно отбивалось.
Он попытался встать, а Мерит тем временем быстро скрутили и марсианин, развернув блестящую, как металл, ткань, накинул ее на голову девушки.
Затем они удалились и эхо шагов гулко отразилось от шершавых стен.
- Мерит! - в отчаянии простонал Хара. - Мерит!
Он вдруг увидел, что перед ним стоят ее братья, их лица были странными и очень белыми в гаснущем свете лун.
Телепатия
Один из бродяг наклонился и, схватив Хару за рубашку, легко поднял его.
Глаза его были похожи на глаза Мерит - черные, глубокие, с какой-то жестокой злобой.
- Где она? - с угрозой спросил он. - Куда они ее потащили?
- Не знаю... - Хара понял, что уже сам может держаться на ногах и попытался освободиться. - Откуда вы взялись? И как вы...
- Найди ее. - Рука не только не выпустила рубашку, напротив - сжала ее еще сильнее, так, что у него перехватило дыхание. - Ты увел ее, землянин. Между тобой и собаками произошло что-то, чего не должно было быть. Ты увел ее... и должен найти!
- Отпусти меня, - прохрипел Хара.
- Отпусти его, Кейлин, - спокойно сказал другой, - мертвый он нам ни к чему.
Рука разжалась почти с сожалением.
- Ее надо найти. Немедленно, понял?
Хара вспомнил грозное молчание незнакомцев.
- Я отыщу Тока, - торопливо сказал он. - Ток поможет вам.
- Кто такой Ток?
Землянин объяснил и добавил:
- Аборигены знают всё, что происходит в Кумаре, знают еще до того, как это случится.
Он пошел в сторону рынка, но Кейлин остановил его.
- Подожди. Я сделаю это быстрее.
Настала томительная пауза, затем бродяга улыбнулся.
- Ток идет.
- Телепатия!.. Она просила, чтоб вы поторопились.
Кейлин кивнул.
- Да, но наш талант ограничен. Мы можем общаться между собой и имеем некоторый контроль над низшими разумами - над животными и полулюдьми, вроде Тока, но не умеем читать в разуме людей, укравших нашу сестру, а они не дают ей воспользоваться своим даром.
- Они накинули на ее голову металлическую ткань, - вспомнил Хара.
Кейлин угрюмо кивнул, и они больше не разговаривали, пока не появился Ток.
Боязливо согнувшись, он не хотел идти, но все-таки шел, как рыба на леске, который был разум бродяги. Хара взглянул в бесстрастное лицо Кейлина, потом в насмерть перепуганные глаза Тока и его охватил гнев, смешанный с некоторой долей страха.
- Ток! - ласково позвал он. - Ток!
Абориген повернул голову и, бросив на хозяина отчаянный и умоляющий взгляд, подполз к ногам Кейлина и скорчился, дрожа.
Хара рванулся к нему, но один из братьев схватил его за руку.
- Если хочешь его спасти - не шевелись!
Кейлин не сказал ни слова, Ток издал только тихий болезненный стон, но уже через минуту бродяга объявил:
- Он знает, где Мерит.
Ток уже встал и пошел.
Походка его стала быстрой, он почти бежал, а Кейлин спокойно наблюдал за ним и глаза его были черными и глубокими, как межзвездное пространство.
«Демоны. Демоны с сумрачными глазами».
Дрожь сверхъестественного страха охватила Хару, но он посмотрел на бродяг в жалких лохмотьях - парий из племени париев, продававших красоту своей сестры на рыночной площади и немного успокоился.
«Просто я слишком поддался влиянию аборигенов, готовых любую тень принять за нечистую силу», - решил он и стал размышлять о Мерит и марсианине с желтыми глазами. Его кулаки сжались.
Потом Хара задал вопрос, который мучил его с самого начала:
- Что нужно от нее этим людям?
Один из бродяг пожал плечами.
- Она красива.
- Они не думали об этом, - возразил Хара. - Да и вы тоже.
- Старая вражда, - резко бросил Кейлин. - Месть.
Город казался чужим и странным. До них доносился отдаленный шум голосов, который усиливался около лавочек, где продавалось вино, но улицы по-прежнему были пустынны. Даже собаки исчезли.
Ток быстро шел, возвращаясь к нижней части рынка.
Это был квартал Продавцов Грез - поэтическое название лабиринта Крысиных нор и грязных переулков, провонявших бесчисленными снадобьями.
Они остановились в мрачном темном переулке, и Ток указал на разрушенное строение, рядом с которым росло большое дерево.
Бродяга кивнул, освобождая Тока. Абориген метнулся в тень, а Кейлин двигался вперед, бесшумно ступая по пыли.
Не ожидая приказа, Хара забрался на дерево, а с него на гребень дома, чтобы заглянуть через крышу.
Скользящая кровля была плотно закрыта, но она уже давно прогнила, и в трещинах виднелся слабый свет. Внизу горел фонарь и слышался голос человека.
Бродяги теперь были рядом с ним, осторожно ступая по осыпающемуся кирпичу.
Хара опустился на колени и до него донесся медленный, безжалостный голос:
- Мы прибыли издалека ради этого. Нас никто не принуждал. Мы могли бы спокойно остаться дома - пусть беспокоятся другие. Но мы приехали. По одному человеку от каждого мира. Люди, ты слышишь? Человеческие существа! - послышались тяжелые шаги и длинная черная тень упала на Мерит.
Девушка лежала на полу. Ее голову по-прежнему закрывала металлическая ткань, поверх которой была тугая повязка, закрывающая рот, а на руках блестели наручники, провода от которых тянулись к небольшому черному ящику.
«Портативный генератор», - гневно подумал Хара, и его охватила холодная ярость.
- Ты упряма, - продолжал человек, - но мы не уйдем с пустыми руками. Еще раз спрашиваю: сколько и... где.
Мерит отрицательно покачала головой.
Темная твердая рука, которая могла принадлежать только марсианину, переключила клавишу на черном ящике, и тело девушки напряглось, сотрясаемое болью.
Хара напружинился и в тот момент, когда он уже собирался прыгнуть, Кейлин подвинулся - его нога больно ударила Хару и тот провалился вниз.
Гнилое дерево проломилось со страшным грохотом - вся комната сразу же раскрылась перед ним: трое мужчин с поднятыми головами, девушка на коричневом полу, маленький черный ящик.
Он ухватился за рваный край кровли, изо всех сил пытаясь удержаться, но дерево отчаянно затрещало. Хара успел лишь сгруппироваться, надеясь, что он умрет не сразу, а проживет еще достаточно, чтобы свернуть шею Кейлину.
Он грохнулся в кучу обломков и марсианин, криво улыбаясь, достал оружие.
Как леопарды
Первую минуту никто не шевелился. На пол сыпалась пыль веков.
С шумом обрушилась еще одна доска. Хара пытался отдышаться, а девушка корчилась от боли - короткий миг, когда все уставились на него, ни о чем больше не думая.
Затем бродяги бесшумно прыгнули сквозь дыру в крыше, как леопарды прыгают на жертву. Это было великолепное зрелище - изумительная грация и сила движения, блеск сверкающих клинков, пляска ножей. Высокий землянин повернулся к Кейлину и взвыл, когда сталь вошла в его бок.
Хара поднялся. Похоже, что в этом сражении ему не было места - все закончилось слишком быстро.
Он перешагнул через венерианина, заметив, что его серебристые кудрявые волосы были испачканы кровью и черной пылью, и подошел к расслабленному, все еще вздрагивающему, телу Мерит. Затем выключил генератор, и с трудом разрезав тугую повязку, снял металлическую ткань с ее головы.
Мерит открыла глаза. Она несмело улыбнулась, и Хара взял ее на руки, неловко и нежно лаская. ...
Высокий землянин поднял голову. Он не хотел сдаваться даже смерти, которая уже стояла над ним, и на его широком массивном лице появилось какое-то странное выражение.
- Прекрасно, - с трудом прохрипел он. - Прекрасно. В данную минуту вы ничем не рискуете. Сейчас вы в безопасности, но скрыться вам не удастся. Вас узнает каждая собака, и для вас нет места ни на земле, ни в аду. Если понадобится, мы пожертвуем всю человеческую кровь системы, чтобы утопить вас, - он повернулся к Харе. - Ты знаешь, кто они? Ты любишь ее и даже не знаешь, что это такое?
Мерит вздрогнула. Хара даже не успел ответить, как Кейлин с улыбкой склонился над землянином.
Нож описал плавную дугу и слова, внезапно оборвавшись, перешли в предсмертный хрип, затем наступила тишина.
По-прежнему улыбаясь, Кейлин пересек комнату, покачивая ножом.
- Подожди, - тихо сказала Мерит.
Улыбка Кейлина стала шире и он остановился, держа широкий нож на расстоянии, чтоб кровь землянина не запачкала сандалий.
В глазах у Мерит больше не было ненависти.
- Это правда? - тихо спросила она.. - Ты любишь меня?
Хара молча смотрел на мертвых.
- Кто вы? - наконец хрипло спросил он. - Собаки вас знают...
Затем взглянул на Мерит.
- Да, - сказал он со странной жестокостью, - Да, я люблю тебя.
Эти слова были неуместны здесь, среди тяжелого сладковатого запаха смерти и прозвучали, как взрыв издевательского хохота.
- Поцелуй меня, - шепнула Мерит.
Хара поцеловал ее, потом осторожно опустил на пол и глухо сказал:
- Ты не человек.
- Нет, - прошептала она. - Я - андроид... я... я говорила тебе, землянин, я - Мерит. Я - запретная.
Она не плакала. У нее просто не было человеческих чувств, но ее глаза были печальны.
- Иногда случалось, - тихо продолжала она, - что мужчины и женщины любили нас - это великий грех и их за это наказывали, а нас уничтожали. У нас нет души, и мы хуже собак, которые рвут нас на части. Мы созданы рукой человека, а не рукой Бога, и это правда, что нам нет места ни в раю, ни в аду.
- Мы сами создадим себе рай, - мрачно заметил Кейлин, разглядывая блестящее лезвие. Затем бросил взгляд на мертвых - людей с Земли, Марса, Венеры и продолжал:
- Рай и ад для нас ничего не значат, и у нас есть только жизнь, данная нам человеком. Слушай, землянин! Давно ли ты здесь, так далеко за Поясом?
- Давно, - отозвался Хара. - Очень, очень давно.
- Тогда, значит, ты просто не слышал о войне, - сказал Кейлин и его белые зубы блеснули. - Тайной молчаливой войне портив нас - рабов, домашних животных, больших, замечательных игрушек, которые стали такими сильными, что люди опасаются, что в один прекрасный день они начнут убивать друг друга, вылавливая бежавших андроидов. - Он пнул ногой марсианина, и тот повернулся к ним оскаленным лицом. - Нужны люди вроде этого, чтобы узнать нас. Пока мы в безопасности, но нам нужна уверенность и если новость разнесется по Внутренним Мирам, то люди придут и уничтожат нас. Теперь-то мы уверены...
- На время, - прервала его Мерит. - Следом придут другие, такие же, как они.
- Ну, ты же знаешь, нам нужно совсем немного времени, - с улыбкой сказал андроид и двинулся к Харе небрежным, но быстрым шагом, как бы желая выполнить последнее, еще не решенное дело.
А тот смотрел на него и не мог поверить даже сейчас.
Он вспоминал андроидов, которых знал когда-то... рабы, домашние животные, большие чудесные игрушки - синтетические создания из протоплазмы, отлитые под прессом и предназначенные для работ, где человеческое тело было слишком хрупко - опасных экспериментов с давлением и радиацией, сбора информации из труднодоступных мест и бесконечно однообразных опытов, изматывающих человеческие нервы.
Они не нуждались в пище и воздухе, были красивы. Развлечения, услуги, элегантные аксессуары жизни богачей. Вещи. Предметы купли и продажи. Но были ли они счастливы?
Глаза Кейлина сверкали ненавистью. Он был, как ангел смерти и Хара понял горькую истину, которую высокий землянин отрицал до последнего вздоха - человек все делает чересчур хорошо и эти создания были естественным наследием мира людей.
- Постой, - сказала вдруг Мерит, но на этот раз Кейлин не остановился.
Тогда она встала между ним и Харой.
- Я заслужила это право и требую его.
- Этот человек должен умереть, - спокойно сказал Кейлин.
Но Мерит стояла неподвижно, и Хара за ее спиной взял в руки нож.
Жест был, конечно, бесполезный, но он не мог принять эту резню, не попытавшись хоть как-то ответить.
- Он уже многое сделал для нас, - стала торопливо говорить Мерит. - Спасая меня, он, может быть, спас всех нас, - она показала на трупы.
- Ведь ты же знаешь - мы не защищены от их породы, а то, что нам предстоит сделать, не сделаешь в одну минуту. Нам нужны поставки из Кумара - металл, инструменты, реактивы, много всего. Если мы попытаемся достать все это сами, то рискуем быть опознанными. Но если у нас будет посредник, человек - агент...
Кейлин, наконец, остановился, и в это время другой человек - Хара не мог не считать их людьми - произнес:
- Об этом стоит подумать, Кейлин. Мы не можем проводить все время на площадях в поисках шпионов.
Тогда Кейлин хмуро посмотрел на землянина и показал головой.
- Довериться человеку?
- Есть средства избежать измены, - поспешно сказала Мерит, - и ты их знаешь.
Кейлин, поигрывая ножом, продолжал хмуро разглядывать Хару, но оставался на месте.
- Идите вы к черту! - вдруг заорал Хара. - Меня даже никто не спросил, согласен я изменить своей породе!
Кейлин пожал плечами.
- Ты можешь легко присоединиться к ним, - меланхолично заявил он, бросив взгляд на трупы, а Мерит повернулась, и схватила землянина за руку.
- Смерть рано или поздно настигнет тебя, но ты подумай, а может справедливость есть и на нашей стороне... Не спеши умирать.
Хара вспомнил, как еще совсем недавно он мучительно размышлял, кого он держит - ребенка, женщину или какое-то чуждое, зловредное создание, но она была слишком прекрасна, и он не хотел ее отпускать.
Тогда он тяжко вздохнул и, взглянув в глаза Мерит, увидел в них столько красоты и острой боли, что понял, что уже больше не сможет не смотреть в них.
- Ладно, - буркнул он, - я подожду.
Красота
Они проделали длинный путь, спустившись с плато Кумара в джунгли, это голодное море, окружающее город, и пробираясь по крутым тайным, тропам, где мог пройти только абориген... или андроид, и Хара, которого переносили на руках через головокружительные пропасти, лучше, чем когда-либо осознавал человеческое несовершенство.
Он устал, все кости его болели, нервы были напряжены, а Мерит была все такая же нежная и восхитительная, словно белая птичка.
Однажды, в сумерках, во время затяжного спуска, Кейлин остановился, без всяких усилий перенес Хару над трехсотметровой пропастью и, улыбнувшись, сказал:
- За нами идет Ток. Боится, но идет.
Хара и сам был напуган.
Теперь они - четыре андроида и человек - были в джунглях Ганимеда, и пар из какого-то скрытого источника проникал через переплетения ветвей и цветущих лиан в эту сумасшедшую оранжерею. В воздухе чувствовался запах серы и разложений. Жара была ужасной.
Здесь Кейлин ненадолго остановился и стал поворачивать голову из стороны в сторону, как бы ориентируясь по одним ему слышимым звукам. Затем он принял окончательное решение, и остальные в полном молчании последовали за ним - никто так и не сказал землянину, куда и зачем.
И только Мерит всегда была рядом. Их взгляды часто встречались, и она печально улыбалась ему, а он ненавидел ее, так как устал и каждый шаг был для него пыткой.
Три раза они проходили через примитивные деревни, но хижины были пусты. Молва о них бежала по джунглям, словно ее разносил ветер.
Но, наконец, в тиши этого девственного леса Хара услышал необычный звук - раскатистые удары кузнечного молота.
Они вышли на широкую поляну, и он увидел между деревьями ободранный остов фюзеляжа и длинные деревянные ангары. Там горел свет, и двигались какие-то тени.
- Посмотри на них, землянин, - гордо произнес Кейлин. - Их тридцать четыре, включая нас, и это все, что осталось. Но это лучшие... Повелители мира.
Он показал на кучку мужчин и женщин или похожих на женщин созданий, которые, бесчувственные ко всему, работали, как полезные инструменты. «Да, это красота, - хмуро подумал Хара, с трудом дыша во влажной жаре. - Страшная красота».
Кейлин, по-видимому, телепатически передал им всю историю, так как андроиды ни на секунду не прекратили работать, чтобы задать вопросы, а только угрюмо смотрели на Хару, когда он проходил мимо, и в их глазах он видел тень судьбы.
- Сейчас мы поднимемся на корабль, - гордо сказал Кейлин.
Корабль был маленький и очень старый.
Он был рассчитан на десять человек, однако в межзвездном полете все тридцать четыре андроида помещались в нем. Их не смущала теснота, нехватка воздуха и пищи.
Они прошли в бывшую капитанскую каюту, забитую всевозможными электронными приборами, некоторые из которых, как догадался землянин, имели отношение к энцефалографии и волнам мысли.
- Мы привезли все детали, которые только смогли достать, - объяснил ему Кейлин. - Остальные должны сделать сами.
В каюте не было места для мебели, и Кейлин указал на небольшое свободное пространство на полу:
- Садись.
Хара послушался не сразу, что вызвало улыбку андроида.
- Я не собираюсь тебя пытать, а если бы хотел убить, то давно бы сделал это. Мы с тобой прекрасно поймем друг друга.
Он внимательно разглядывал землянина, и во взгляде его была скрытая угроза.
- Наши разумы должны чувствовать друг друга и это единственное средство.
- Он говорит правду, землянин, - прошептал Мерит. - Не бойся.
- Я смогу понять?
- Может быть.
Хара сел на металлические плиты пола, сунув руки между колен, чтобы не было видно, как они дрожат, а Кейлин начал что-то быстро переключать на панели.
Каюту заполнило легкое жужжание.
Кейлин быстро подошел, прикрепил круглые электроды к вискам землянина и уселся на корточках рядом с ним.
Их взгляды встретились, и Хара забыл все, даже Мерит.
- Я сделан семьдесят три года назад, - громко сказал андроид. - Сколько тебе лет? Тридцать? Сорок? Какова сила твоего тела? Мощь интеллекта? Твои воспоминания, надежды? Сейчас мы обменяемся разумами - ты и я... и узнаем друг друга.
Хару сотрясала дрожь, но он молчал.
Свет в каюте постепенно темнел, и землянину вдруг показалось, что он начал падать в черную бездонную пропасть.
Короткое головокружение, пугающее погружение в неизвестность, потеря личности.
Пришли неясные, хаотические воспоминания, болезненная ткань реальности.
Тишина, тьма, покой.
Казалось, что он всегда был в этой бесплотности - у него не было воспоминаний, личности. Он был никем и ничем. Без мыслей и забот, погруженный в вечный мрак.
Потом откуда-то, из глубины, поднялся приказ. Приказ проснуться.
Внезапный взрыв бытия ворвался с криком и светом. Это не было медленное, мягкое понимание, но вспышка, боль...
Ничтожная часть Хары, которая еще оставалась, была охвачена страхом перед этим ужасным пробуждением. Никакой человеческий мозг не смог бы этого выдержать. Однако он чувствовал прилив возникающей жизни, с грохотом наполнявший пустоту, ощущая, как его сознание сопротивляется и находит себя.
Теперь он знал, что вспоминает рождение Кейлина и открыл глаза.
Пронизывающий орлиный взгляд, одинаково безразличный к темноте, сумеркам и ослепляющему свету. Он смотрел на растерянное лицо землянина, сидящего перед ним, смотрел чужими глазами.
Землянина зовут Тони Хара. Это он сам. Нет, это Кейлин - андроид - смотрит его глазами.
Он вскочил, покачиваясь на грани безумия, и руки Мерит легли на его плечи.
- Не бойся, я здесь.
С ним говорил не ее голос, а разум. Он чувствовал, как этот разум касается его, нежно и ласково. Теперь он знал ее. Она была... Мерит.
- Вспомни, землянин... Вспомни Кейлина.
И он вспомнил.
Повелители мира
Он вспомнил лабораторию - дверь, ведущую в мир людей, где он впервые поднялся со стальной плиты и встал перед своими создателями - живой, одушевленный, уже ощущая гибкую мощь своего тела и чудесное сознание интеллекта...
Короткие вспышки, яркие образы семидесятитрехлетнего существования прошли перед Харой.
Долгое интенсивное обучение... Кейли, класс А, технический эксперт. Легкость обучения, неутомимая память, развитие интеллекта до той черты, пока он не превысил способности лучших профессоров и постепенное развитие эмоций.
В обычной жизни эмоции инстинктивны, но у андроида они медленно проявляются в интеллекте, вырастая, словно хрустальное дерево с чистыми сверкающими ветвями - живые и не менее мощные, чем слепые импульсы человека.
Но не хватало корня... корня желания.
Желания Кейлина не были плотскими, он был свободен от осознания вины, от жестокости и - что удивило и поразило Хару - от ненависти.
Он вспоминал, как его одного бросили в свободный дрейф в космосе и он созерцал совершенную наготу мира, но это не вызывало чувства собственного ничтожества. Он просто не мог и не хотел быть величиной со звезду, но был впервые свободен от маленьких мирков и мелких людских забот. Время и расстояние больше не были препятствием. Он чувствовал себя братом блуждающих звезд, и ему очень хотелось отправиться к ним, а вместо этого собирал информацию в запретных местах Солнечной системы.
Он проходил через пропасти темной стороны Меркурия, где черные горы царапают звезды и нет, и никогда не было жизни, спускался в кратеры Луны и путешествовал в поясе астероидов, создавая карты сотен маленьких мёртвых мирков, - всегда один, в то время, как хозяева ждали его под защитой своих кораблей.
И, несмотря на это, он - пария, вещь андроид и люди пользуются и пренебрегают им. Они - люди, а он всего лишь предмет вне природы, смутно отталкивающий, слегка пугающий.
Он даже не мог познать себе подобных, так как хозяева разделяли своих слуг, как бы предчувствуя опасность.
«Для тебя нет места ни на земле, ни в небе, ни в аду!».
Мысли Мерит влились в его разум словно ручеек слез.
- Для нас нет ни утешения, ни надежды, ни убежища. Мы созданы по вашему образу мужчиной и женщиной. Но вы жестокие боги, так как создали подделку и дали нам разум, чтобы мы знали это. Вы даже отказали нам в достоинстве. Ведь мы не просили делать нас...
- Достаточно, - резко прервал ее Кейлин.
На этот раз переход меньше испугал Хару, но это было еще хуже.
Разум андроида, который он только что разделял, казался теперь громадным пространством, заполненным нежным светом, его же сознание было темной дырой, забитой страшными формами.
Великолепная сила исчезла. На него навалилась давящая усталость, и он почти с отвращением взглянул на свои дрожащие руки, уже не желая спрашивать, что Кейлин обнаружил в нем - он просто не хотел этого знать.
- Теперь ты знаешь нас? - тихо спросил Кейлин. - Можешь ли ты понять нашу ненависть?
Настало долгое молчание.
Затем Хара ответил, с трудом подбирая слова.
- Это не ненависть. В отличие от людей вы просто не знаете, что это такое... То, что чувствовал я... это не ненависть - это гордость.
Он многое почувствовал в разуме Кейлина - жалость к человеку за его слабость, восхищение перед его храбростью, ибо он жил и творил, несмотря на свою слабость и, может быть, даже благодарность.
Кейлин сделал неопределенный жест:
- Теперь это уже не имеет значения.
Он посмотрел на Хару и землянин впервые увидел в глазах андроида почти усталость, когда тот медленно сказал, как бы размышляя вслух:
- Мы не хотим править людьми, и нам не нужна власть! Вы - люди, владеете и повелеваете нами. Так неужели мы должны погибнуть, уйти в небытие, только из-за того, что вы боитесь нас? У нас нет даже надежды на потусторонний мир, чтобы смягчить это исчезновение!
Сражение будет долгим. Я не хочу его, как и никто из нас. Но мы должны выжить, и, может быть, благодаря этому, люди станут лучше. Между нами не будет примирения, пока эти несчастные миры управляют теми, кто не из толпы, а над ней и не колышется от малейшего дуновения ветра.
Он ненадолго задумался, затем повторил слова Мерит.
- Страх. Всегда страх. Человеческая раса заражена им. Роскошь, страх, чувство вины и сожаления. Если бы только они не боялись нас. Нас разрушают огнем и сталью. Но человеческое воспроизводство медленное и неумелое. Пройдет не так уж много времени - нас будет больше, и мы вернемся за тем, что принадлежит нам по праву. Захочешь ли ты, землянин, помочь нам?
Хара молчал.
- Дай ему отдохнуть, - тихо сказала Мерит.
Кейлин кивнул и вышел.
Хара едва ли заметил это, а когда Мерит ласково заговорила с ним, то встал и, пошатываясь, побрел за ней.
Она отвела его в дальний угол главного ангара, в незаконченный отсек.
Там было темно и жарко.
Землянин сел на влажную землю и опустил голову на руки.
Мерит молча ждала.
Через некоторое время он поднял голову и взглянул на нее.
- Почему ты спасла меня от ножа, Мерит?
- Я не такая, как Кельви. Я создана только для красоты, как танцовщица. Конечно, я тоже задаю себе вопросы, но все они такие мелкие, незначительные.
- Какие вопросы?
- Я живу девятнадцать лет и мой хозяин очень гордился мной, а я зарабатывала ему много денег, и везде, - где я только бывала, в каждом городе, в каждом мире, я наблюдала за мужчинами и женщинами и видела, как они смотрят друг на друга, как улыбаются. Многие из женщин не имели ни красоты, ни таланта, но их любили мужчины и они были счастливы.
Хара вспомнил ее слова: «Я ненавижу мужчин, женщин тоже. Особенно женщин».
- Когда я заканчивала работу, мой хозяин выставлял меня, словно танцующую куклу, и я оставалась одна. Мне нечего было делать, кроме как думать и задавать себе вопросы...
Она казалась сказочным видением.
- Когда ты думал, что я человек, ты говорил, что любишь меня.
Она замолчала, и только ветер шелестел в кронах деревьев.
- Я и сейчас люблю тебя.
- Но не так, как ты бы любил женщину, - прошептала она.
Хара вспомнил, как она танцевала на рынке древний танец - нежный и чистый.
- Да, - глухо сказал он, - но только не потому, что ты меньше, чем человек.
Он обнял ее и внезапно понял, что обнимает не ребенка, не женщину, не что-то зловредное, а невинное создание, чистое, как свет луны и такое же далекое.
Хара ласкал ее, и в нем не было страсти, а только безмерная нежность и глубокая скорбь.
- Для нас было бы лучше, если бы ты остался в Кумаре.
- Теперь ты читаешь мои мысли.
Она покачала головой.
- Кейлин это делает гораздо лучше меня. Поэтому я и сказала, что у нас есть средство помешать измене и если бы я была человеком, то посоветовала бы тебе бежать, надеясь на удачу. Но я не человек и знаю, что это бесполезно.
Она обернулась - прекрасная, как сказочное видение.
- У тебя своя гордость, - прошептала она. - Но все равно, я буду любить тебя. Я буду любить...
Она неожиданно исчезла, и руки Хара схватили ветер.
А он остался один, слушая шум лагеря и уже зная, что дано телепатическое предупреждение и через несколько секунд он умрет.
Из темноты возник Ток, движимый любовью и страхом и окликнул хозяина.
Хара совсем забыл, что все это время Ток шел за ними, забыл слова Кейлина о тех троих, умерших в Кумаре, и о том, почему они умерли. И что человек живет и может надеяться, даже когда надежды уже нет.
- Пошли, господин! Бежим!
Хара побежал. Но было уже поздно.
Проявились андроиды - быстрые проворные тени.
Ток был всего лишь в десяти метрах, но Хара понял, что он никогда не сможет догнать его.
Тогда он остановился и увидел Кейлина.
«Нас уничтожают огнем и сталью».
Огнем.
Он закричал, и грохот выстрела заглушил его слова.
Хара лежал и видел, что так и останется здесь, так как его нога была пробита выше колена. Потом рассеянно посмотрел на темную кровь, толчками вытекающую из раны, и поднял глаза на Кейлина.
Андроид, прочитал его мысли и негромко ответил.
- Ты уже сказал и... я предпочел бы, чтобы ты умер с нами.
На поляне стало удивительно тихо.
Андроиды замерли - тридцать четыре великолепных создания, последние из своей расы.
В джунглях тоже стояла тишина, но аборигены уже принялись за работу... В воздухе запахло дымом, ветер стал обжигающим и Хара увидел, как Кейлин поднял глаза к небу - к далеким звездам, сверкающим на краю вселенной.
Джунгли вздохнули, и пламя поднялось над деревьями, словно круг копий.
Кейлин быстро повернулся и крикнул:
- Мерит!
Она шагнула к нему.
- Ты счастлива, Мерит? Ты поступила по-человечески. Как женщина, разрушающая ради любви империю. - Он толкнул ее к землянину, потом медленно покачал головой. - Нет, это моя вина. Я должен был убить человека, - он резко рассмеялся. - А теперь это конец и пришел он от обезьяньих лап, которые только и умеют, что поджигать.
- Да, - хрипло сказал Хара, - обезьяны. Это пропасть, разделяющая нас. - Он посмотрел на приближающийся круг пламени. Нога страшно болела и разум уже, казалось, отделился от тела. - Мы не доверяем, что отличается от нас и так или иначе, всегда уничтожаем. Обезьяны. Непослушная возбужденная банда, гонимая страстями и голодом, которых ты никогда не поймешь... Вы не сможете править нами... Мы и сами не можем управлять собой.
Глаза Кейлина были устремлены на него - черные, сумрачные они блестели от каких-то ужасных мыслей.
- Возможно, - тихо сказал Кейлин. - И ты горд этим, не так ли? Слабый убивает того, кто выше и сильнее. Ты рад умереть, так как считаешь, что уничтожил нас. Но ты ошибаешься, землянин! Ты не уничтожил нас! - Освещенный красным светом пылающих деревьев, Кейлин возвысил голос, крича звездам и всему мирозданию: - Когда-нибудь вы снова сделаете нас!.. И мы унаследуем мир!
Теперь Хара понял, что было во взгляде Кейлина - вера.
Он видел ее у всех этих чудесных созданий, ожидающих красного савана.
Завеса огня упала между ними и скрыла андроидов от глаз Хары, а он хотел кричать, просить прощения, чувствуя себя ужасно маленьким, полным скверной, черной вины.
Он опустил голову и заплакал.
Потом услышал тихий голос Мерит:
- Их больше нет, скоро наступит и наша очередь.
Тогда он поднял голову и увидел в ее глазах странную радость.
- Ты любишь меня, Мерит? Ты все еще любишь меня.
Он обнял ее и понял, что только так и только теперь они смогут быть вместе. И был счастлив.
Комментарии к книге «Танцовщица с Ганимеда», Ли Дуглас Брэкетт
Всего 0 комментариев