«Смешные деньги»

У горла завизжал резак. Билоби почувствовал, как почти не больно расщепляется кожа, а затем проступившую линию текучего тепла. Горловую полость затопил жар, и до него донёсся запах его крови.

— Не дёргайся, парень, — прошептал бригадник. — Не хочется больше пускать тебе кровь, но ведь так легко ошибиться. Понимаешь?

Свободной рукой бригадник обшарил карманы Билоби, вытащив кнопочный нож, провод из стекловолокна, светошумовую гранату — необходимые инструменты на свалке роботов, амулеты против других здешних суровых мужчин. Билоби держался очень спокойно, думая: Ничего. Это пройдет. Бывало и похуже; я выживу. Через некоторое время самовнушение начало действовать.

Миллион металлических тел лежал в сияющих заносах, громоздясь высокими кучами. Иногда конечности подёргивались, громыхая, в последнем спазме не до конца сдохшего элемента питания. В прочее время свалка была тихой. Его взгляд скользнул вверх, к высокой стальной стене вокруг, которая изолировала опасную зону от остального мира. И помещала в заключение людей, которые выцарапывали себе здесь на жизнь из трупов машин. Сегодня никакой инспекции на посту наблюдения, прозрачный купол пуст. Что бы ни случилось дальше, никто не увидит. Он подавил зарождавшуюся улыбку.

Бригадник рванул пряжку рабочей сбруи Билоби, расстёгивая её, и закреплённые на ней инструменты рухнули вниз. Затем толчок, и Билоби растянулся по земле, споткнувшись о ржавый торс. Он перевернулся, посмотрел вверх.

Бригадник был худой, лысый, с черной крашеной кожей и белыми глазами. Впалые щеки украшали узоры бледно-зеленых завитушек и треугольников, поверх бригадных татуировок шли блестящие розовые диагональные косые черты, по два с каждой стороны. Новые тату искусно обрамляли шрамы. Бывший бригадник, подумал Билоби, освободился и гордится этим.

— Поговорим, ломщик, — сказал экс-бригадник. Он повелительно махнул напевающим резаком. — Лежи тихо. Руки на виду! Имя?

Билоби вздохнул: — Билоби.