«Тени судьбы»

Деннис Маккирнан

Тени судьбы

(Железная Башня-2)

Книга вторая

Тени судьбы

Дни прошли, и Темные дни опустились на нас.

Гилдор Золотая Ветвь

22 декабря, 4Э2018

Глава 1

В ПЛЕНУ

Через два дня после прихода тьмы в крепость Чаллерайн леди Лорелин уехала на юг с последним караваном. Повозка медленно спускалась с горы, и принцесса молча плакала, в то время как её старая служанка Сариль болтала о всяких пустяках и жаловалась на неудобный экипаж. В этот момент принцесса нуждалась в поддержке и утешении, даже если бы это и не исцелило её сердце, полное отчаяния. Но Сариль, казалось, не обращала внимания на рыдания госпожи, не чувствовала молчаливой боли девушки, которая глядела ослепшими от слез глазами на оставшиеся позади холмы. Она лишь протянула принцессе платок, когда та не смогла найти своего.

Повозка, последняя в ряду сотен других, со скрипом двигалась вперед по уходившей на юг Почтовой дороге. Огибая холмы, повозки направлялись вниз, к заснеженным равнинам. Наконец Лорелин перестала плакать и преклонила колени на одеяле у откидного борта, глядя назад, в сторону крепости, и не говоря ни слова.

Время шло, и мили медленно тянулись под хлопанье полотняной завесы, потрескивание досок, звон упряжи, топот конских копыт, однообразные крики возниц и перекрывавший все эти звуки скрип оси и окованных железом колес, которые катились по обледеневшему снегу.

Ближе к вечеру караван взбирался на пологий холм, склоны которого были засыпаны снегом. Взгляд Лорелин все ещё был прикован к далекой крепости на севере. Наконец повозка достигла вершины холма и начала спускаться, и Чаллерайн полностью скрылся из виду.

- Ох, Сариль, боюсь, я совсем испортила твой платок, - сказала Лорелин, поворачиваясь к своей спутнице и протягивая ей скомканный кусочек полотна.

- Не волнуйтесь, миледи, - ответила Сариль, забирая платок. - Ой! Какой же он мокрый! Этих слез хватило бы на несколько лет.

Она взяла платок двумя пальцами.

- Лучше встряхнем его, а то он превратится на морозе в льдинку, твердую, как камень.

- Брось, пусть он замерзнет, - печально ответила Лорелин. - Лед - не слезы. Не буду больше плакать. Может, Модру и всемогущ, но...

При упоминании врага из Грона Сариль сделала быстрый жест рукой, словно написала в воздухе руну, защищавшую от Зла.

- Думаю, миледи, это имя лучше не называть - я слышала, даже простое упоминание привлекает его темную силу на говорящего, подобно тому как магнит притягивает железо.

- Сариль, - выбранила её Лорелин, - не говори ерунды: что ему может быть нужно от женщин, детей, стариков и больных?

- Не знаю, миледи, - ответила Сариль с сосредоточенным лицом и покосилась через плечо, словно опасаясь, что кто-то мог подкрасться издали, - и все же я видела собственными глазами, как магнит притягивает железо, и знаю, что это правда. Так что нет причин сомневаться, что и другое столь же верно.

- Да нет же, Сариль, - ответила Лорелин, - одно вовсе не предполагает другого.

- Может быть, и нет, миледи, - ответила Сариль немного погодя, - и все же я бы не стала искушать его.

Они больше не говорили об этом, но слова Сариль, казалось, продолжали звучать в сознании Лорелин весь этот день.

На закате они разбили лагерь в двадцати двух милях к югу от горы Чаллерайн. Хотя возницы несколько раз останавливали караван по дороге, чтобы покормить лошадей и дать им отдохнуть, эти привалы не шли ни в какое сравнение с ночлегом в лагере. И теперь, когда караван остановился, Лорелин прошла туда и обратно по всей его длине, составлявшей около двух миль, разговаривая с людьми и стараясь их подбодрить. Ей встретился принц Игон, который был занят тем же.

Когда принцесса наконец вернулась к костру у своей повозки, Сариль уже приготовила жаркое. Раненый Хаддон грелся, сидя поблизости на бревне, и ел, несмотря на увечную руку, с волчьим аппетитом. Лицо его было бледным и изможденным.

- Миледи, - сказал он, пытаясь встать, когда принцесса внезапно появилась из темноты, но Лорелин остановила его.

- А теперь, воитель Хаддон, - сказала принцесса, беря миску с едой и чашку травяного чая и усаживаясь рядом с солдатом, - поговори со мной о моем господине Галене, ведь ты знаешь, как мне хочется услышать о нем.

И до глубокой ночи Хаддон рассказывал о том, как сражалась на севере сотня Галена. Пока он говорил, к костру подошли лорд Игон и капитан Джарриель, сопровождавший его повсюду. Глаза Игона сверкнули в темноте, когда он услышал о попытке найти во тьме армию Модру.

- Мы ехали мимо Серебряных холмов к горам Ригга, - сказал Хаддон, погрузившись в воспоминания, - но ничего не нашли: мрак Модру скрыл все. Мы повернули на север, в сторону Бореальского моря, и, наконец, наши поиски принесли плоды, но плоды горькие, ибо мы обнаружили огромные полчища, которые двигались на юг по опасной местности вдоль границ Ригга. Из темных ущелий и глубоких пещер в тех мрачных скалах они выходили тучами, и число их все время росло. С ними были валги, бежавшие вдоль флангов, и мы не могли подойти близко: эти темные звери почуяли бы нас издалека и предупредили врага раньше, чем мы смогли бы укрыться. Король Аурион называл их псами Модру.

Хаддон умолк на минуту, пока Сариль, которая слушала с расширившимися глазами, наполняла чашу воина.

- Мы послали гонцов в Чаллерайн, - продолжал Хаддон, - чтобы известить короля о нашествии.

- Ни один не доскакал, - мрачно сказал Игон, покачав головой.

- Значит, они были убиты в пути, мой принц, - ответил Хаддон, протягивая вперед руку на перевязи. - Раз валги загрызли Бедера и чуть не сделали того же со мной, то, вероятно, их добычей стали и те, кто был послан с вестью в крепость.

- Принц Игон говорит, что ты рассказывал о гхолах, - сказал капитан Джарриель.

- Да, - ответил воин, задумчиво глядя своими глубоко посаженными глазами, - гхолы там есть, и они ездят на конях Хель. Много раз они нас преследовали, но лорд Гален всегда ускользая от них, даже в снегах. Принц умен и хитер, как лиса. Мы выжидали благоприятного времени для удара, когда поблизости не было бы валгов и небольшой отряд отстал от войска. Тогда мы налетали на них, подобно ударам молота Адона. Мы мчались назад, и кони Хель преследовали нас, но вороной жеребец лорда Галена летел на север, и мы за ним. Мы скакали по утоптанному снегу, стараясь спутать следы своих и вражеских коней. Так мы неслись и вскоре скрывались за холмами и среди скал, наблюдая за гхолами из-под покрова призрачной мглы, насланной самим врагом.

- Ты хочешь сказать, что их зрение не лучше нашего? - Казалось, принц Игон удивлен. - Я думал, все ночное отродье хорошо видит в темноте.

- Не знаю, могут ли они видеть в обычной темноте, но лорд Гален говорит, что призрачная мгла ослепляет их глаза так же, как и наши. Хаддон допил чай. - Это я точно знаю, я сам не вижу во тьме дальше чем на две мили, и даже на этом расстоянии все расплывается: движение войска, много гхолов на конях Хель и иногда склон горы - только это я мог разглядеть издалека. Даже более близкие предметы в этой мгле невозможно было рассмотреть в деталях: в нескольких шагах уже не различаешь цвета.

Принц Игон кивнул: он тоже знал, что такое Зимняя ночь.

- Я слышала, эльфы видят дальше всех смертных, - сказала Лорелин. Возможно, их взгляд пронзает даже тьму.

- Не исключено, миледи, - ответил Хаддон, - и все же необыкновенные глаза надо иметь, чтобы видеть в такой мгле.

Необыкновенные глаза. Непрошеный образ возник в уме Лорелин: принцесса внезапно представила, как Такк пристально глядит на неё своими широко раскрытыми сапфировыми глазами, и она подумала о глазах-самоцветах маленького народца.

На рассвете беженцы наскоро позавтракали, в то время как возницы запрягали лошадей. Лорелин помогла лекарю наложить мазь и свежую повязку на раненую руку Хаддона, и врач объявил, что уже можно отказаться от перевязи. С педантизмом, свойственным людям его ремесла, он попросил воина быть осторожным. В ту ночь, когда происходила битва, рану прижгли раскаленным лезвием клинка, чтобы вытянуть яд или, по крайней мере, приостановить его действие до рассвета. Сейчас оставалось долечить ожог и рану: дневной свет и заклятие Адона обезвредили яд валга.

Скоро все было готово, и по сигналу рожков караван снова отправился в путь, продолжая двигаться на юг по Почтовой дороге - от крепости Чаллерайн к долине Сражения, Каменному холму и дальше. Весь день повозки трясло по обледеневшей дороге, и для Лорелин короткие остановки были желанным отдыхом.

Она редко виделась с Игоном: вместе с капитаном Джарриелем он скакал впереди, чтобы первым получать вести от разведчиков из сопровождения каравана.

Но Сариль составляла компанию принцессе, и они коротали вечерние часы за разговором, утром же раскладывали гадальные карты. Однако сегодня игра не оправдывала ожидания Лорелин: чем дольше они играли, тем больше ей становилось не по себе. Хотя набор Солнц нес только добрые предзнаменования, её глаза искали лишь четыре Меча и Темную Королеву, и принцесса вздрагивала всякий раз, когда переворачивалась карта. Наконец она попросила Сариль прекратить игру, больше не находя в ней удовольствия.

К вечеру следующего дня Лорелин, по своему обыкновению, сидела и пристально глядела из-за полотняной завесы назад, на убегавшую вдаль дорогу. Начинались округлые степные холмы - караван приближался к границам долины Сражения. Позади остался немалый путь, и принцессе начало казаться, что они в безопасности.

Внезапно её взгляд уловил движение бегущей лошади, и она услышала звук рога: это был один из разведчиков, скакавший во весь опор, чтобы нагнать караван. Скоро он пронесся мимо, тревожно трубя в рог. Снег вылетал из-под копыт скачущего коня, когда он умчался на юго-запад к головным повозкам, и сердце Лорелин беспокойно забилось при виде этой спешки.

Прошло время, и принцесса снова услышала стук копыт: Игон, капитан Джарриель и разведчик скакали на север, и плащи их развевались на ветру. Они свернули с Почтовой дороги и понеслись к вершине холма, где и остановились. Они долго стояли неподвижно, глядя назад, на север, в сторону Чаллерайна, оставшегося теперь далеко за горизонтом. Лорелин всматривалась в их темные силуэты, выделявшиеся на вечернем небе, и её сердце снова забилось в тревожном предчувствии: было что-то знакомое в этих трех фигурах. И тут она поняла: как они похожи на древние деревянные изваяния Трех Вестников Судьбы Гельвина; и с этим открытием словно темная пелена опустилась ей на грудь, ибо то была страшная повесть.

Наконец Игон и Джарриель повернулись и поскакали вниз по заснеженным склонам, оставив разведчика позади на холме. Кони помчались к медленно двигавшемуся каравану и скоро его нагнали. Джарриель поскакал вперед, Игон же повернул Ржавого к повозке Лорелин. Она широко откинула завесу и спросила, стараясь перекричать грохот колес:

- Что это? Что вы видели на севере?

- Это Черная стена, миледи, - мрачно сказал Игон. - Она постоянно движется на юг. Думаю, вчера, возможно в полдень, тьма захватила крепость Чаллерайн. Скорее всего, сейчас он глубоко погребен во мраке холодной Зимней ночи. А стена движется, и если ничто не изменит её направления, завтра утром она настигнет караван. Сегодня вы и я должны подготовить всех к этому страшному событию, которое может сокрушить их дух и остудить огонь в их сердцах. Надо подумать, что сказать им и что делать дальше.

Игон отогнал Ржавого назад, и огромный чалый конь послушно поскакал туда, куда направил его всадник.

Эта весть наполнила ужасом сердце Лорелин, и она безутешно горевала о тех, кто остался в крепости: Аурионе, Видроне, Гилдоре, маленьком народце (особенно о Такке), обо всех воинах и немного о Галене. Она повернулась к Сариль и увидела, что пожилая служанка плачет и дрожит от ужаса, - она ведь тоже слышала все, что сказал Игон. Лорелин прижала Сариль к себе и утешала, как потерявшегося ребенка. Но Лорелин знала, что её не утешит никто: всякому известно, что особам королевской крови незнакомы страх и боль обычных людей. В ту ночь сон Лорелин был наполнен картинами страха, отчаяния и безысходности. Ей снилось, что она попала в ловушку.

Утром следующего дня все смогли увидеть Черную стену, которая закрыла горизонт и росла по мере приближения. Дети плакали и прижимались к матерям, люди были потрясены видом ползущей на юг тьмы.

Лагерь поспешно свернули, и караван снова пустился в дальний путь, медленно двигаясь по Почтовой дороге, которая поворачивала на запад, к долине Сражения. И Сариль плакала оттого, что теперь дорога бежала не прочь, а в сторону от надвигавшейся стены. Наступая на них с севера подобно огромной черной волне, мрак Зла становился ближе с каждым мгновением.

Солнце медленно поднялось, приближаясь к зениту, но его золотые лучи не сдерживали тьму, более того, страшный черный прилив, казалось, поднимается в небо на милю или даже выше - огромная, мрачная Черная стена. Перед ней клубилось снежное облако, и жутко завывал ветер, вившийся у её подножия.

Испуганные лошади отступали, и из повозок доносились крики детей, плач женщин и стенания стариков.

Лорелин мрачно наблюдала за приближавшейся тьмой, лицо её побледнело, губы сжались в тонкую линию, но взгляд был прям, и она не дрогнула, когда стена опустилась на нее. Позади в повозке Сариль упала на колени, закрыв лицо ладонями, постанывая и раскачиваясь от ужаса и отчаяния, - настоящий комок страха в объятиях тьмы.

Теперь караван поглотила страшная слепящая буря, и понадобились крепкие руки, чтобы сдержать вставших на дыбы лошадей, напуганных воющей кипящей белизной.

Солнечный свет начал быстро гаснуть по мере продвижения тьмы, превращаясь в темную призрачную мглу, переливавшуюся всеми цветами, как жирное пятно на воде.

Затем волна прошла, и вой ветра постепенно затих, налетавший волнами снег начал оседать на землю. Теперь мгла окончательно поглотила караван. Жадная лапа Зимней ночи схватила новую добычу. Мертвая тишина повисла над долиной Сражения, и лишь время от времени её нарушал одинокий плач людей, окончательно потерявших мужество.

В тот день караван прошел двадцать миль, десять при свете солнца и десять во мгле. Люди разбили лагерь и приготовили еду, но ели мало и без всякой охоты. Лорелин заставила себя поесть как следует, однако Сариль едва притронулась к своей порции, и глаза её были красны от слез. Хаддон ел спокойно и сосредоточенно и, казалось, не обращал внимания на призрачную мглу - он ведь провел при ней много дней в сотне Галена. Но лицо его было мрачным: воин знал, что туда, где опускается тьма, приходят и её порождения.

Игон и Джарриель подошли к огню. Капитан Джарриель выглядел озабоченным, и вскоре он открыл свои мысли:

- Миледи, завтра я предлагаю вам поехать в центре каравана, для обеспечения вашей большей безопасности.

- Почему, капитан? - спросила Лорелин.

- Здесь, в конце обоза, ваша повозка легко может стать добычей врага, - ответил Джарриель, отодвигая свой кубок. - В середине каравана вас будет труднее найти, но проще защитить.

- Но тогда, капитан, под ударом окажется кто-нибудь другой, - сказала принцесса. - Я не могу просить другого занять мое место.

- Но вы должны, - всхлипнула Сариль, ломая руки, с расширившимися от ужаса глазами. - Пожалуйста, давайте поедем в центре обоза. Там нам будет безопаснее.

Лорелин с жалостью взглянула на свою служанку.

- Сариль, нет безопасного места там, где есть Зло: ни в авангарде каравана, ни позади, ни в середине. Я приняла такое решение, чтобы быть ближе к своему возлюбленному, лорду Галену, и эта причина все ещё многое значит для меня.

С минуту все молчали, слышны были только потрескивание огня и всхлипывания Сариль. Затем суровый Хаддон заговорил:

- Моя принцесса, леди Сариль права, как и капитан Джарриель, вам нужно переместиться в середину каравана. Хотя спастись от врага из Грона там не легче, чем в любом другом месте обоза, в этом я с вами согласен. Но, я думаю, для этого есть одна немаловажная причина. Вы вчера видели людей, когда ходили вдоль каравана? Я видел, и вот что я заметил: они выглядели мрачными и пали духом, и все же многим становилось легче, когда вы шли мимо них сквозь призрачную мглу. Да, они все ещё испуганы, но уже не так, как раньше. Именно поэтому вам необходимо ехать в центре. Вы - милостивая владычица и надежда своего народа, и вы будете в их сердце, так близко к ним, как только возможно. Вы, конечно, не можете находиться в каждой повозке, но вы можете быть в центре. Тогда все будут знать, что вы среди них, а не где-то далеко. Я поеду в конце каравана вместо вас.

Хаддон умолк, исчерпав запас своего красноречия. Он был воин, а не придворный, и все же ни один придворный не смог бы говорить более убедительно.

Лорелин смотрела на пламя и не вымолвила ни единого слова: слезы стояли у неё в глазах. Наконец она повернулась к капитану Джарриелю и кивнула, уже не доверяя своему голосу, и успокоенный Джарриель вздохнул с облегчением, в то время как Сариль принялась собирать и перекладывать вещи, словно переезжать надо было сию же минуту.

Игон повернулся к Хаддону:

- Да, воитель Хаддон, за твоей грубоватой внешностью скрывается настоящий дипломат. Я подумаю, не включить ли тебя в мою свиту.

Серебряный смех Лорелин зазвенел над костром, и Игон, Хаддон и Джарриель разделили её веселье. Сариль ошеломленно глядела на них, удивляясь, как можно радоваться, находясь в этой ужасной тьме.

Но тут к костру подскакал воин и наклонился, чтобы поговорить с капитаном Джарриелем:

- Капитан, валги рыщут в темноте, они бегут на юг, словно догоняя движущийся край Черной стены. Однако, похоже, некоторые повернули назад.

- Если так, то это не к добру, - ответил Джарриель. Он быстро встал, вскочил в седло своего скакуна, стоявшего рядом, а Игон оседлал Ржавого.

Лорелин и Хаддон сидели ещё долго, почти не разговаривая; слышно было только, как Сариль испуганно бормочет в повозке, глядя из-за завесы на раскинувшуюся вокруг землю, покрытую черной тенью.

Сон Лорелин был прерван шумом просыпавшегося лагеря.

- Ну же, Сариль, - сказала принцесса, тряся служанку за плечо, - пора вставать, мы скоро тронемся в путь.

Сариль застонала в полусне:

- Уже рассвет, миледи?

- Нет, Сариль, - ответила Лорелин, - в этой тьме рассвета не будет - и многим, возможно, уже не суждено его увидеть.

Сариль попыталась было снова забраться под одеяло, но Лорелин не позволила и вместо этого велела ей одеваться, с отчаянием думая, что Сариль, видимо, совсем пала духом.

Скоро они вышли из повозки, чтобы заварить травяной чай на вновь разгоревшемся костре, - без этого завтрак был бы совсем холодным. Бергиль, их возница, запряг лошадей и подошел к костру.

- Миледи, - сказал Бергиль, шаркая ногами по снегу словно для того, чтобы вытереть их перед тем, как войти в какую-то воображаемую дверь, и смущаясь оттого, что он говорит с принцессой, а не с Сариль, как обычно. Когда мы поедем, я перегоню повозку в центр обоза. Это приказ самого капитана Джарриеля, миледи, он сказал, в центр обоза, да.

Лорелин кивнула, и на обветренном лице Бергиля отразилось облегчение ведь не каждый день простому кучеру приходится сталкиваться лицом к лицу с Царственной особой; ну, лакеи - это вообще другое дело, они часто помогают лордам и леди, но их специально этому учили, не то что кучеров.

Бергиль взял свой чай, ломоть хлеба и холодную оленину и присел к огню, чтобы поесть с дамами, вместо того чтобы, как обычно, поболтать с другими возничими у их костра: предстояло перегнать повозку в центр, и у Бергиля просто не было времени. Хаддон пришел от соседней повозки, чтобы присоединиться к ним. Они сидели и ели совершенно безмолвно, вглядываясь в цветные разводы окружавшей их тьмы.

Когда они заканчивали завтракать, из мрака появились Игон и Джарриель верхом на конях.

- Миледи Лорелин, - спросил Игон, - вы готовы двинуться в путь?

- Да, лорд Игон. - Лорелин встала и улыбнулась Хаддону, делая ему знак, чтобы он не вставал. - В конце поедет другой.

Игон повернулся к Джарриелю:

- Пусть будет так. Труби сигнал к отъезду.

Джарриель поднял рог к губам, и раздался зов, который разнесся вдоль вереницы повозок и по всей степи. Аруу! (Готовьтесь!) И в ответ послышались крики: "Аан!" (Готовы!) "Леи! Аан!" Они доносились и спереди, и сзади, и с севера.

Джарриель ждал ответа с юга, из долины Сражения, с темных холмов слева от обоза, но его так и не последовало. Он снова протрубил зов, и снова ответили все, кроме южной стражи.

- Принц, что-то не так, - сказал Игону помрачневший Джарриель. - Южная стража не отвечает. Возможно...

- Ш-ш-ш! - прошептал Игон, подняв руку, и в наступившей тишине они услышали топот лошадиных копыт.

- Труби сбор! - закричал Игон, выхватывая из ножен сверкающий меч.

Джарриель поднес рог к губам. "Аан! Хаан!" - призывный звук расколол воздух, в котором все громче был слышен топот коней. "Аан! Хаан! Аан! Хаан!"

И тут, вырываясь из маслянистых теней, окутавших мрачные холмы, появился враг: гхолы на конях Хель, гремящих копытами по земле, обрушились на стоявший обоз с дикой яростью - жестокие оперенные копья, пронзающие тела людей, разящие кривые сабли, врезающиеся в невинную плоть; смерть проносилась на раздвоенных копытах, не щадя ни женщин, ни детей, ни стариков, ни больных и раненых. Секущие лезвия и пронзающие острия залили потоком крови застигнутый врасплох караван. Одни, ошеломленные, стояли недвижимо - и гибли, как скот на бойне. Другие бросались бежать и на бегу падали - так погибла Сариль, пытавшаяся укрыться в повозке.

Один из коней Хель задел на скаку Лорелин, и её отбросило к стене повозки и затем на землю, лицом в снег. Она напрасно пыталась подняться, опершись на руки, и в то же время вдохнуть: ничего не получалось, воздух был словно выжат из её легких.

Капитан Джарриель, убитый, пал наземь подле нее, грудь его пронзила стрела с зазубренным наконечником. Лорелин попыталась дотянуться до него, но не смогла - руки и ноги не слушались её, она не могла дышать, и темные точки кружились перед глазами. Взгляд Лорелин помутился, но, наконец, ей все же удалось с усилием втянуть в себя глоток воздуха, легкие прерывисто заработали, а по лицу заструились слезы. Она услышала свой стон, но не смогла остановиться.

Плача от невыносимой боли, она поднялась на четвереньки и увидела Хаддона, бившегося с конным гхолом; воин держал в одной руке меч, а в другой - горящий факел. Черные глаза адского создания глядели с мертвенно-бледного лица, когда его кривая сабля рассекла горло Хаддона, и убитый воин рухнул рядом с телом погибшего Бергиля.

Запряженные лошади рвались и дико ржали от страха, чувствуя запах коней Хель. Некоторые обезумели и понеслись по равнине и холмам, и повозки переворачивались, погребая под собой лошадей.

Посреди всего этого хаоса воины напоминали туго сплетенный узел. Несколько гхолов набросились на принца Игона. Меч молодого лорда разил неустанно, и противники падали один за другим под копыта Ржавого.

Лорелин видела, как рухнул в снег с распоротым горлом конь Хель. Но мертвенно-бледный всадник освободился, вскочил и послал в молодого воина оперенную стрелу.

И тут Игон увидел принцессу, стоявшую на четвереньках там, где её сбили на землю. "Лорелин!" - закричал он и пришпорил Ржавого, прорубаясь к ней сквозь ряды врага. Но гхол верхом на коне преградил ему путь, и черты Игона исказила ярость. Меч и кривая сабля скрестились, высекая искры. Клинок гхола со звоном разбился вдребезги, и, когда тот поднял руку, чтобы укрыться от удара, меч Игона рассек его запястье и бледную шею: отрубленные рука и голова разлетелись в разные стороны, белое, похожее на труп тело гхола рухнуло в снег.

И снова Игон погнал коня к Лорелин, выкрикивая её имя, и снова гхолы преградили дорогу, на этот раз атакуя целой группой. Трое, затем четверо обрушились на принца и теснили его, но клинок Игона врезался в противника, движимый яростью и силой отчаяния. Игон воскликнул: "За леди! За леди Лорелин!" - и ещё один гхол пал замертво с расколотым надвое черепом.

Всадник-гхол столкнулся с Ржавым, и огромный рыжий конь пошатнулся, но устоял и повернулся, давая Игону возможность сразиться с врагом. Меч Игона описал широкую дугу: взмах был так силен, что послышалось гудение. Острая сталь рассекла доспехи и сухожилия и глубоко застряла в кости. Игон вырвал клинок, но, как только он это сделал, сабля гхола обрушилась сверху и разрубила его шлем; алая кровь залила лицо юноши, и тот пал наземь, недвижимый.

Лорелин увидела, как падает Игон, и, шатаясь, встала на ноги. "Игон! Игон!" Слова вылетали из её сжавшегося от ужаса горла, но принц не шевелился, его кровь стекала красными ручейками в снег. Крича от ярости, она подхватила кинжал убитого Джарриеля и бросилась на врага, с хриплым яростным воплем она вонзила клинок по рукоятку в спину пешего гхола. Словно не заметив страшной раны от глубоко вошедшего в грудную клетку кинжала, гхол обернулся и отбросил принцессу в сторону древком копья.

Удар пришелся по руке Лорелин. Она упала на землю и больше уже не смогла встать, только сидела и бессильно плакала, пока гхолы добивали уцелевших воинов.

Теперь все воины были перебиты, и враг перешел к более легкой добыче, снег покраснел от крови. Гхолы бродили меж повозок, их мертвые черные глаза выискивали живых; где они проходили, там никому не было пощады: ни женщине, ни старику, ни ребенку. Оборвавших упряжь лошадей гхолы догоняли, ловили и убивали, а повозки поджигали. И Лорелин сидела в снегу и плакала, ожидая, что они придут и перережут ей горло.

И ещё одно существо ждало, охваченное яростью и отчаянием: это был Ржавый! Огромный жеребец стоял над мертвым телом Игона, отбиваясь от гхолов зубами и копытами, - боевой конь охранял своего господина, ибо был этому обучен.

Лорелин увидела лошадь и обрадовалась - гхолы отступили от Ржавого довольно далеко. Но один поднял копье, собираясь метнуть его в коня. "Прячься, Ржавый! Прячься!" - закричала Лорелин с болью в голосе. Чалый обернулся и посмотрел на принцессу. "Прячься!" - снова крикнула она.

Ржавый прыгнул вперед как раз в тот момент, когда в него полетело копье. Оно едва не попало ему в холку, когда он пронесся мимо Лорелин, в сторону близлежащих холмов, подчиняясь боевому приказу - прятаться.

Всадники-гхолы бросились за ним, но огромный рыжий жеребец скакал далеко впереди, увеличивая разрыв. "Да, Ржавый! Беги! - кричала Лорелин. Беги!" Слова неслись вслед коню, и тот летел, точно на крыльях. Лорелин видела, как он скрылся во тьме, покрывавшей холмы. "Беги", - шептала она ему вслед, но он уже исчез из виду.

Мертвенно-белый гхол с оперенным копьем подошел к Лорелин, красная линия рта изгибалась в ярости, пустые черные глаза бездушно пялились на добычу. Лорелин подняла на него взгляд, не в силах встать, поддерживая сломанную руку. Ее глаза сверкали ненавистью, и она кивнула в ту сторону, куда убежал Ржавый. "Вот один из нас, который вам не достанется, ночное отродье!" - презрительно сплюнула она, торжествующе глядя на гхола.

Гхол поднял копье, держа древко обеими руками, готовясь вонзить его ей в грудь. Зубы Лорелин заскрежетали, и она подняла на него полные гнева глаза. Копье подалось назад перед последним ударом.

- Слат! - раздался приказ у неё за спиной, и шипящий голос был ужасен: Лорелин показалось, будто гадюки проползли по её спине. Гхол опустил копье, и принцесса, повернув голову, увидела человека верхом на коне Хель. Это был наудрон - из того народа, что кочует по северным пустошам, охотясь на тюленей, китов и рогатого зверя тундры. И все же, когда Лорелин отвела взгляд от его медно-желтой кожи и заглянула в темные глаза, ей ответил пугающий взгляд самого Зла.

- Где тот, другой, юноша? - Шипение, подобное змеиному, наполнило воздух.

- Гхан. - Голос гхола был мрачен и начисто лишен интонации.

- Я сказал доставить обоих, живыми! - раздался свистящий голос. - Вы нашли только принцессу. - Злые глаза взглянули на Лорелин, и она почувствовала, как по телу побежали мурашки, ей захотелось убежать и спрятаться от этого существа - Где этот щенок Игон?

Дух Лорелин был почти сломлен: Игон лежал в снегу не более чем в двадцати футах от нее. Но она старалась не выдать свое смятение.

- Набба тек! - прозвучал приказ, и гхолы, спешившись, стали медленно бродить среди убитых, тыча остриями копий в их одежду и плоть, поворачивая их лицом вверх, обращая к небу их мертвые глаза, отверстые рты.

Лорелин смотрела на это с ужасом. "Оставьте их в покое, несчастные!" кричала она. Голос её срывался, она могла уже только шептать: "Оставьте их в покое". Копья кололи снова и снова, когда гхолы осматривали лица воинов и добивали ещё живых. Лорелин повернулась к наудрону и закричала: "Он мертв! Игон мертв!" Неудержимые рыдания сотрясли её тело.

- Мертв?! Я приказал взять его живым! Весь отряд будет наказан за неповиновение. - Само Зло уставилось на гхолов, все ещё бродивших среди мертвецов.

- Слат! - приказал змеиный голос. - Гарджа уш!

Гхолы оторвались от своей мрачной работы, двое подошли, схватили Лорелин и поставили её на ноги, хрустнула кость в сломанной руке. Перед глазами все закружилось, и принцессе показалось, что она проваливается в темный тоннель.

Лорелин почувствовала, как её схватили ледяными руками и насильно напоили какой-то жгучей жидкостью. Кашляя и отплевываясь, она попыталась оттолкнуть кожаную флягу; ужасная боль пронзила руку, окончательно приведя её в сознание. Гхолы держали её. Правая рука Лорелин была обмотана от плеча до запястья тяжелыми бинтами. Снова её попытались напоить, жидкость обожгла гортань и желудок и заструилась по членам. Она оттолкнула флягу и отвернулась. И снова гхолы силой вливали в неё огненный напиток, грубо обхватив её голову и повернув лицо кверху, пока Лорелин не захлебнулась, разбрызгав вокруг ужасную жидкость.

"Уш!" Лорелин снова подняли на ноги, и она стояла, ослабев и покачиваясь. "Рул дург!" И холодные руки людей-трупов срывали одежду с Лорелин, пока она не осталась совсем раздетой перед наудроном. Он сидел верхом на коне Хель, поблескивая злыми глазами. Лорелин чувствовала страх и отвращение, немела от холода, но, тем не менее, попыталась дерзко выпрямиться. К её ногам швырнули лоскутную одежду рюкков и подбитые овчиной сапоги. Гхолы заставили её надеть это рубище. Хотя оно было отвратительно, велико ей и кишело паразитами, в нем все же было теплее. Одеваясь, она лишь вздохнула сквозь сомкнутые зубы, когда правый рукав куртки разрезали и силой натянули, а затем грубо подвернули и привязали к раненой руке.

Голос наудрона шипел и сплевывал приказания на грубом слукском языке слишком быстро, чтобы Лорелин могла вычленить отдельные слова в гортанном слюнявом потоке речи. Затем злые глаза уставились на нее. Привели коня Хель, и Лорелин посадили верхом на отвратительное животное, от тошнотворного запаха которого её едва не стошнило.

- Теперь тебя отвезут в мою крепость, - прошипел голос. - Ты мне ещё пригодишься.

- Никогда я не буду тебе служить. Слишком уж высоко ты себя ставишь.

- Я тебе припомню твои слова, принцесса, когда настанет пора и трон Митгара станет моим.

- В крепости Чаллерайн найдутся те, кто разрушит твои планы, отродье! - Голос Лорелин оборвался.

- Ах да, Чаллерайн. Уже сейчас эта горстка лачуг горит, и сгорит дотла, прежде чем завершится этот Темный День.

Кровь застыла в жилах Лорелин от этих слов, но она ничем не выдала свой страх и не сказала ни единого слова.

- Мы теряем время, - прошипел наудрон, затем выкрикнул приказ воинству гхолов: "Урб шла! Дрек!" - и снова обратился к Лорелин: - Мы ещё поговорим, принцесса.

И под взглядом Лорелин черты лица наудрона дернулись и расслабились, злобный взгляд исчез, сменившись бездумным, отсутствующим, неживым.

Один из гхолов взял под уздцы коня наудрона, другой - коня Лорелин, и по сигналу колонна гхолов двинулась вперед, направляясь на восток.

За ними среди разбитых горящих повозок лежали убитые: дети, женщины, старики, воины, распростертые на пропитанном кровью снегу, глядевшие невидящими глазами вслед колонне гхолов, которая исчезала во тьме.

* * *

Тридцать тяжких миль ехали гхолы сквозь Зимнюю ночь, сквозь ледяную мглу, покрывшую северные холмы долины Сражения, неровный шаг коня отзывался болью в правой руке Лорелин. Временами она почти теряла сознание, но дорога влекла её все дальше. Ее изможденное лицо было искажено страданием, сидеть прямо уже не было сил. Она ещё как-то держалась, возможно благодаря огненному питью, которое ей насильно влили в рот, иначе бы она давно уже упала. А страшные мили тянулись без конца. Наконец колонна остановилась и разбила лагерь. Лорелин стащили с коня, и, поскольку она не могла стоять, она села на снегу и тупо уставилась на гхолов, снимавших с коня неподвижного наудрона.

Снова её заставили выпить огненную жидкость, затем покормили. Она молча ела черствый ржаной хлеб и жидкую похлебку, но не прикасалась к незнакомому мясу. Она с отвращением наблюдала, как Темный народ жадно пожирает пищу - все, кроме бессмысленно глядевшего наудрона, жевавшего и пускавшего слюни с отсутствующим видом, в то время как гхол кормил его с ложки жидкой кашей.

Она думала с отчаянием: "Гален, о, Гален, где же ты?"

Лорелин грубо разбудили и снова напоили жгучим питьем. Ее измученное тело сжималось от боли: ныла рука, горели суставы, судорожно напрягались мышцы. На этот раз она спокойно отпила из фляги - это хоть немного притупляло боль.

Снова гхолы собрались в путь, не дав Лорелин уединиться, чтобы справить нужду. Она чувствовала себя униженной под взглядом мертвых черных глаз.

Они ехали дальше сквозь тьму, торопясь на восток, пока ещё по северной части долины Сражения. В этот раз они покрыли тридцать пять миль, прежде чем разбить лагерь.

Лорелин едва могла пошевелиться, когда они, наконец, остановились: ноющая боль в руке усилилась, вконец измотав её, все тело невыносимо болело от бесконечной тряски.

Она тупо взяла еду и начала бездумно жевать. Вдруг леденящий холод охватил её сердце, и, сама не зная как, Лорелин поняла, что Зло снова смотрит на нее. Она оглянулась и увидела, что это действительно так: лицо наудрона снова излучало что-то зловещее.

- Чаллерайн сожжен дотла, - проговорил голос. - Первая и вторая стены разрушены Вельмом и моей армией. Аурион Красноокий с горсткой воинов отступает - они в ловушке, как кролики перед змеей.

Страх, смешанный с яростью, сжал грудь Лорелин.

- Почему ты это говоришь? - спросила она. - Неужели ты думаешь, что меня можно испугать одними словами?

Но наудрон не ответил, его глаза снова были пусты.

Мучимая острой болью, пульсировавшей в руке, Лорелин думала о том, сколько ещё сможет выдержать. И все же она ничем не выдала свои страдания, когда колонна снова двинулась на восток. В уме её вертелись мысли о побеге, хотя пока не удавалось придумать, как это осуществить.

Они проехали три лиги, затем четыре, двигаясь сквозь призрачную мглу к восточным пределам долины Сражения, к северу от леса Вейн. Они проехали уже двенадцать миль, когда какое-то движение взволновало колонну. Лорелин вытянула шею и далеко впереди увидела... эльфов. Эльфов на лошадях! Сердце её забилось с надеждой. Спасение! Но нет, они скакали в другую сторону, к границе леса на юге, а за ними по пятам бежало множество ирмов, и их грубые крики разносились над снежной равниной. "Подождите!" - крикнула Лорелин, но её голос поглотил вой, который издали гхолы при виде отступавших эльфов, преследуемых рюкками и хлоками.

Когда эльфы исчезли в зимнем лесу, сердце Лорелин наполнилось отчаянием и по её лицу заструились слезы. В душе она сердилась на себя. "Не давай им повода радоваться", - подумала она и выпрямилась в седле, стараясь стереть с лица следы слез, пока их не заметили гхолы. В это время сотни орущих хлоков и рюкков бросились прямо в лес.

Колонна гхолов продолжала путь на восток, слегка отклоняясь на север, чтобы не столкнуться с полчищами ирмов, заполонившими лес Вейн. В пути Лорелин увидела другую группу гхолов на конях Хель, которая наблюдала за исчезавшим между деревьями воинством.

Два отряда встретились и слились, переговариваясь мрачными, невыразительными голосами - почти безжизненными, если не считать несколько раз прорвавшегося воя, который леденил душу. Некоторые гхолы приблизились, чтобы посмотреть на Лорелин, и уставились на неё мертвыми черными глазами, она ответила им дерзким взглядом.

В этом новом отряде было около сотни воинов, и здесь Лорелин увидела одного человека: он был черен, словно родился в земле Чабба к югу от моря Авагон. И глаза его были безжизненны, и слюна текла по подбородку, как у наудрона. И, как наудрона, чаббийца вел гхол. У этого человека словно не осталось ни ума, ни воли.

И все же под её взглядом черное лицо изменилось, будто само Зло посмотрело на нее.

- Третья стена Чаллерайна пала, - прошипел чаббиец, - и с последними двумя будет то же.

Рука Лорелин прикрыла рот, сдерживая судорожный вздох отчаяния: это был тот же змеиный голос, который исходил из уст наудрона! Но тут угольно-черное лицо обмякло, глаза опустели, Зло ушло. Лорелин повернулась к наудрону и увидела тот же отсутствующий взгляд. И она вздрогнула, поняв, кто говорил с нею.

Отряд, который вез Лорелин, двигался дальше на восток. По дороге принцесса оглянулась на другой отряд гхолов, оставшийся у опушки леса. Ее внимание в последний раз привлек человек из Чаббы, выделявшийся своей черной кожей на фоне тестоподобной бледности гхолов, как слизняк среди личинок. Дрожа, она отвернулась и более уже не оглядывалась.

Они проехали ещё четыре лиги, прежде чем миновали долину Сражения, и затем разбили лагерь на открытой местности. Правая рука Лорелин невыносимо болела. Поднося жидкую похлебку ко рту левой рукой, она то и дело вздрагивала от боли, и в голове проносились слова: "Пала третья стена Чаллерайна, и то же случится с последними двумя".

Их путь лежал на восток, и в день они проезжали около тридцати миль, но кони Хель не уставали: не такие резвые, как настоящие хорошие лошади, они были куда более выносливы. Колонна останавливалась не тогда, когда уставали кони или когда становилась невыносимой боль Лорелин. Все зависело от наудрона, который возглавлял отряд, хотя Лорелин так и не смогла понять, как люди-трупы узнавали, что их бездумный вождь нуждается в отдыхе. Но принцессе было, в общем-то, все равно - она уставала сверх всякой меры к тому моменту, когда разбивали лагерь.

На следующий Темный День, пятый со времени пленения Лорелин, колонна гхолов пересекла равнину и разбила лагерь вблизи северо-восточной окраины леса Вейн.

Едва Лорелин успела провалиться в тяжелый сон, как была разбужена пинком гхола. Со стороны костра на неё глядело Зло. "Крепость пала, прошипел голос. - Храбрый Аурион Красноокий бежал. И хотя сейчас у меня нет глаз, чтобы видеть, думаю, никто не сможет спастись".

Помутившийся взгляд Лорелин встретился с темным взглядом наудрона. "Иди к Хель!" - бросила она на старом высоком риамонском наречии и снова попыталась заснуть, но злой смех все ещё звучал в её сознании. Лорелин закрыла глаза, а из головы никак не выходили слова: "Крепость пала... Красноокий бежал... Никто не спасется..."

Следующий переход увлек их за пределы леса к невысоким скалистым вершинам Сигнальных гор. И едва только был разбит лагерь, в пустых глазах наудрона внезапно загорелся огонь Зла. Голос повелительно прошипел: "Туггон оог. Лауауг глог рактпу!" После этих отвратительных слов на языке слуков половина отряда повернула на юго-запад мимо Сигнальных гор, остальные же продолжили движение на восток, увозя с собой Лорелин. Голос зашипел принцессе:

- Мы скоро встретимся.

Лорелин не ответила.

Три дня спустя Лорелин, проснувшись, обнаружила, что сквозь тьму падает снег; путь они продолжили в густой круговерти из белых хлопьев. Два предыдущих дня они провели на равнине к юго-востоку от Сигнальных гор и к северу от Диких холмов. Каждый такой день был наполнен для Лорелин тупой болью, сознание её временами словно отключалось, и мысли были то до странности ясными, то соскальзывали куда-то за пределы восприятия. И все же она старалась ничем не выдать свою слабость, и ни звука боли не слетело с её плотно сжатых губ.

Снова путь увел их на юг, и они прошли почти десять миль, прежде чем достигли реки с отвесными берегами. Они поехали вдоль обрыва, пока не нашли пологий спуск и замерзший брод. Кружась, падал густой снег, раздвоенные копыта звенели на льду. У дальнего берега снегопад был уже не столь сильным, но Лорелин знала, что их следы заносит, так что найти их никто не сможет. Возможно, это смутное чувство, что кто-то постарается догнать их, было всего лишь детской грезой и наличие следов не имело значения.

Когда они пересекли брод, колонна повернула на север, и Лорелин заметила странное возбуждение в рядах гхолов. Но что за этим скрывалось, она не знала.

Отряд продолжил путь, и снегопад постепенно прекратился. Они вступили под темные деревья, и у Лорелин неизвестно почему появилось странное предчувствие. В этом лесу и разбили лагерь.

Когда Лорелин медленно погружалась в мучительный сон, на ум пришла непрошеная мысль: "Последний день июля, Новый год, день рождения Меррили. Где вы сейчас, сэр Такк?"

Путь продолжался, и гхолы все ещё вели себя как-то странно: спорили невыразительными голосами, крутили головами в разные стороны, осматривая густой лес, в котором было ещё темнее, чем под покровом тьмы. Казалось, гхолы радовались, попав в это обиталище смутного ужаса.

Несколько миль они проехали в тени деревьев и, наконец, выбрались на большую поляну. Еще миль через десять (а может, и больше) снова начался густой лес. У самого его края они сделали привал, и здесь мертвецы-гхолы все ещё продолжали переговариваться, словно обсуждая, куда ехать дальше.

Когда разожгли костер, без всякого предупреждения раздался страшный шипящий голос:

- Почему вы здесь? Почему не повернули на север?

Черные мертвые глаза повернулись к наудрону, и Лорелин почувствовала, как страх пробежал по рядам гхолов, хотя и не поняла почему.

- А, понимаю, - говорил свистящий шепот, - вы хотите, чтобы Мрачный лес стал вашим, как прежде.

"Мрачный лес! Конечно! Вот где мы! - подумала Лорелин. - А он собирался свернуть к перевалу Грувен". И тут её сердце забилось, и она едва не закричала в отчаянии: "О, Адон! Они везут меня в Грон, к самому Модру!" Боль пронзила её руку.

Мысли её прервал голос наудрона:

- Разве я не говорил, что прежде всего - мои планы? Кто из вас завел нас сюда вместо перевала?

Черные глаза быстро повернулись к одному гхолу, стоявшему на снегу, и тот сказал глухим голосом:

- Глу гитом!

- Ты говоришь, что хочешь остаться? - прошипел наудрон. - Тогда оставайся!

И Лорелин впервые увидела, как наудрон двигается самостоятельно: он протянул к гхолу руку, сжал его кисть, будто выжимая тряпку, и тот замертво упал лицом в снег.

Рука наудрона вяло повисла, и глаза зло блеснули:

- Так будет со всяким, кто не повинуется моей воле. Наббу гла от.

Колонна двигалась на северо-восток и миль через пять выехала из леса на открытое пространство. Еще на протяжении двадцати миль дорога шла в гору; хотя во мгле ничего не было видно, Лорелин, которая выросла в Даэле, окруженном горами Риммен, знала, что где-то впереди будут высокие пики.

Они подъехали к крутому утесу, и гхолы пришпорили коней, словно желая как можно скорее миновать это место. Еще семь миль они торопливо ехали вдоль стены, и от тряски все тело Лорелин невыносимо болело. Она тяжко дышала сквозь сжатые зубы, стараясь не заплакать.

Перевал Грувен тянулся миль на тридцать пять, и колонна гхолов ехала на север по узкому ущелью. Огромные стены из обледеневшего камня вырисовывались во мгле по обеим сторонам, их края поблескивали от инея. Холод Зимней ночи был страшен, и серо-стальной камень казался в её свете черным. Смерзшийся снег лежал в затененных лощинах, и по высоким скалам разносилось эхо от топота копыт.

Когда они наконец остановились, чтобы разбить лагерь, Лорелин уже промерзла до костей и никак не могла унять дрожь. Снова гхол поднес кожаную флягу и разбил ей губы, пока она пила: левая рука онемела и не могла удержать бутылку. И все же она смогла согреться благодаря страшному огненному питью, костру, который они разожгли из привезенных с собой дров, и горячей похлебке.

Они проехали весь перевал - место, где горы Ригга встречались с кряжами Гримволла и Гронфанга. Колонна спустилась на ледяные пустыни Грона - древней державы Модру, и Лорелин преисполнилась отчаяния, ибо это была страшная земля.

На следующий день они ехали от перевала через каменистую долину Грувен, спускавшуюся к равнинам Грона. Казалось, эта земля полностью лишена растительности: здесь не было ни деревьев, ни травы, ни кустарников, ни мха, даже скальных лишайников. Вокруг были только снег, лед, камень да острый край темноты там, куда не достигало тенистое мерцание.

Они разбили лагерь через три лиги после въезда в долину на пустынных равнинах Грона. Рука Лорелин ужасно болела, но не это занимало её мысли, а то, что она теперь была в Гроне: горечь пронзала её сердце острым жалом.

Два дня они ехали сквозь Зимнюю ночь на север по бесплодной голой земле, не видя ни единого признака жизни. Лорелин знала, что слева поднимаются горы Ригга, а справа - Гронфанг. Но во тьме их нельзя было разглядеть, хотя при солнце они были бы видны издалека. Солнца, однако, не было, только холодное тенистое мерцание, и Лорелин хотелось плакать.

Дров для костра не было, а сухой мох давал очень мало тепла, и Лорелин ела холодную похлебку.

К концу третьего дня пути по равнине гхолы разбили лагерь у южных границ Гваспа, огромного болота на окраинах Грона. По слухам, эта трясина летом невероятно глубока и зыбуча, но сейчас она была закована в лед и выглядела абсолютно безжизненной. Рассказывали, что в давние времена здесь нашла свою погибель целая армия Агрона, но её неясная судьба была всего лишь одной из страшных легенд Гваспа, и без того бесконечно ужасного места.

Весь следующий день они ехали вдоль восточной оконечности Гваспа, пересекая замерзшие ручейки и ключи, питавшие огромное болото, а однажды переехали скованную льдом реку, которая брала начало в невидимом Гронфанге. Когда они наконец достигли северных пределов огромного болота, то снова разбили лагерь.

За едой Лорелин смотрела в пустые глаза наудрона. Последний раз он говорил восемь дней тому назад, когда убил гхола, двенадцать дней назад в последний раз обратился к ней, тринадцать дней прошло с тех пор, как она в последний раз ответила, послав его к Хель, шестнадцать - с тех пор, как её взяли в плен; уже семнадцать дней она не слышала голос друга, уже двадцать один не была счастлива: в последний раз это было на празднике в честь её девятнадцатилетия. Когда Лорелин наконец заснула, слезы тихо текли по её щекам.

Они пересекли ещё одну замерзшую реку и направились на север. Примерно через шесть часов они проехали мимо высоких черных скал, сквозь Когтистую пустошь, и выбрались на возвышенность.

Они двигались через пустошь около восемнадцати миль до новой стоянки.

Лорелин снова разбудили пинком, и колонна опять тронулась на север. Теперь они двигались быстрее, очевидно, цель была близка. Боль пронзала руку Лорелин с каждым шагом коня. Они ехали часами, и в её затуманенном болью мозгу уже не осталось связных мыслей. Но она сидела в седле прямо, как железный прут, закаленный теперь в самом аду Хель. Мили уходили под копытами коней, в этот день их стало больше почти на тридцать пять, а всего со времени её пленения, случившегося восемнадцать дней назад, они миновали около шестисот двадцати миль.

Помутившийся взгляд её различил возвышавшиеся впереди черные горы, где между скалами были зажаты башни темной крепости. Массивные каменные валы подпирали высокие стены, и надо всем вздымалась центральная башня. Лорелин помотала головой, приходя в себя, и её охватил ужас: она приближалась к твердыне Модру, ужасной Железной Башне.

Колонна проскакала по железному подъемному мосту, перекинутому над скалистым ущельем, мимо огромного тролля в чешуйчатой броне, который охранял ворота. Раздался противный звук рога, рюкки бросились к воротам и, гремя цепями, подняли тяжелую решетку.

Отряд гхолов въехал в каменный двор, и рюкки выбежали навстречу, крича и толкаясь, отпихивая друг друга в борьбе за место, с которого легче было разглядеть и подразнить пленницу.

Гхолы проехали к центральной Железной Башне и остановились перед большой дверью с железными гвоздями. Лорелин стащили с коня и провели вверх по лестнице к входу. Ухмыляющийся рюкк отворил дверь, и нетвердо державшуюся на ногах принцессу поволокли внутрь. Только один гхол вошел следом, и огромная дверь, лязгнув, тяжело закрылась.

Перед принцессой был освещенный факелами зал. Раб-рюкк торопливо пробежал по коридору к Лорелин и гхолу и сделал им знак следовать за ним, невнятно мыча: у него не было языка.

Он повел Лорелин через холодный черный гранитный зал к другой массивной двери, охранявшейся двумя хлоками, которые расступились при приближении гхола. Безъязыкий рюкк боязливо поднял дверной молоток и опустил его на железную пластину - звук словно поглотили озера мрака, собравшиеся в углах каменного прохода. Затем медленно и осторожно рюкк отворил тяжелую дверь и отступил, чтобы Лорелин прошла вперед. Гхол грубо втолкнул её в комнату, и дверь с грохотом захлопнулась.

Она вошла, шатаясь, в огромное помещение, которое было освещено мерцающими факелами и камином, где горели дрова из черного дерева. По стенам плясали зыбкие тени, свет и тепло, и без того слабые, поглощала ледяная тишина. Тяжелые гобелены и массивная мебель загромождали комнату. Но Лорелин словно не замечала всего этого. Ее взгляд притягивал огромный сгусток тьмы, находившийся на троне на черном возвышении. И казалось, что тени струятся внутрь, чтобы собраться над троном и слиться там в фигуру в черном плаще. А потом фигура поднялась и сошла с возвышения, встав перед принцессой и скрестив руки на груди. Она казалась человеком, ибо была человеческого роста, и все же бесформенный ореол зла окружал это существо. Лицо его было скрыто под ужасным шлемом с железным клювом, который походил на морду чудовища из легенды. Сквозь забрало пристально глядели злые глаза, те же, которые она видела на лицах наудрона и чаббийца. Но эта зловещая фигура была не управляемой на расстоянии марионеткой, она казалась квинтэссенцией Зла.

И тут змеиный голос зашептал ей:

- Приветствую тебя в моей Железной Башне, принцесса Лорелин. Мы говорили много раз, но лишь теперь встретились лицом к лицу.

Зло разлилось по комнате, и Лорелин зашаталась. Всесокрушающее отчаяние охватило её дух, и сердце вознеслось к вершинам страдания.

Хозяин Башни шагнул вперед, и девушка замерла от страха и отвращения, но не дрогнула. Он взял её за руку и провел в комнату. Ей хотелось кричать от ужаса: одно его прикосновение заставило обезуметь, словно его сущность проникла в неё и запятнала, тронув отвратительным распадом.

- Ах, дорогая моя, что же ты отстраняешься от меня? - прошипел голос.

- Если ты чувствуешь, что я вырываю у тебя руку, - ответила она чистым голосом, - то потому, что прикасаться к тебе омерзительно, равно как и смотреть на тебя.

- Я? - Глаза его запылали под ужасной железной маской. - Я? Говоришь, я отвратителен на ощупь и для глаз?

Грубо волоча её за собой, он быстрыми шагами подошел к пластине, закрытой черным бархатом, и отбросил ткань.

- Смотри же, прекрасная принцесса, что такое настоящая мерзость!

У Лорелин перехватило дыхание при виде своего отражения в зеркале: на неё смотрело грязное, костлявое, жалкое создание со сломанной рукой в измазанной повязке, одетое в отвратительные лохмотья рюкков, оно омерзительно пахло конями Хель и человеческими нечистотами, и под глубоко запавшими глазами на грязном лице были темные круги, спутанные космы кишели паразитами и патлами свисали с головы.

Это изможденное существо долго смотрело на себя в высокое зеркало, затем повернулось и плюнуло в лицо Модру.

Глава 2

ГРИМВОЛЛ

Игон спал, лицо его раскраснелось от лихорадочного жара. Такк сидел у ложа молодого принца и прислушивался к тихому разговору Таларина, Гилдора и Галена. "На юг к Пеллару или на север к Грону? Что они решат? Спасать принцессу или вести войско против подданных Модру?" В отчаянии Такк закрыл лицо руками, и слезы потекли из его сапфировых глаз.

Гален держал в руках обрывок красной глазной повязки, разглаживая алые нити.

- Рупт не осквернят тело короля Ауриона, я забрал повязку, - сказал Гилдор.

Гален молча кивнул, не поднимая глаз.

Через некоторое время дыхание Игона стало более ровным.

- Лихорадка отступила, - сказал эльфийский целитель, - яд вражеского клинка наконец вышел из тела. Когда он проснется, то будет слаб, но в полном сознании: понадобятся, по меньшей мере, две недели, чтобы он полностью восстановил силы, а шрам останется до конца его дней.

Гален отвернулся от брата и заглянул в лицо Таларину:

- Мы на четыре, а может, и на пять дней отстали от отряда гхолов, который увез леди Лорелин на север. Думаю, они направились к твердыне Модру. Как думаешь, где они могут быть сейчас?

Таларин повернулся к Гилдору, два эльфа были очень похожи.

- Когда-то ты и твой брат Ванидор были вблизи Грона, - сказал Таларин, - даже на болоте и у самой Железной Башни. Что скажешь?

После минутного раздумья Гилдор ответил:

- Если они и правда в пяти днях пути на север, то находятся где-то у Гваспа, если же в четырех - то подъезжают к нему, король Гален. И через три, самое большее - четыре дня они будут в крепости врага.

Голос Галена был мрачен:

- Ты подтверждаешь мои мысли, лорд Гилдор. Итак, что же нам делать? Догоним ли мы гхолов? Принцессу отвезут в крепость Модру, а крепость эта совершенно неприступна. В любом случае Модру может убить леди, если войско приблизится к его башне.

- Убить леди? - сдавленно вскрикнул Такк, вскакивая на ноги.

- Ее жизнь для него ничего не стоит, - ответил Гилдор.

- Тише, сын, - сказал Таларин, поднимая руку. - То, что ты говоришь, верно, но Модру затратил немало усилий, чтобы добыть её. Возможно, она ему зачем-то нужна.

- Нужна? - спросил Такк.

- Вот именно, - ответил Таларин. - Как заложница... или хуже.

- Хуже? - Голос Такка сорвался на отчаянный шепот. - Что-нибудь... мы должны... что-нибудь сделать...

И тут заговорил Гален:

- Возможно, несколько человек смогут сделать то, что не под силу целой армии: одолеть стены твердыни Модру, незаметно проникнуть внутрь и освободить Лорелин.

Несколько мгновений все молчали, затем тишину нарушил Гилдор:

- Король Гален, такой план может удаться, хотя лично я считаю это невероятным: Железная Башня - могучая крепость. И все же спасение леди Лорелин - это не главное, что меня беспокоит. У нас есть другая, более острая проблема: существование королевства под угрозой, Зимняя ночь и слуги Модру заполоняют нашу землю, и нужно собрать войско, чтобы остановить их.

- Но, лорд Гилдор, - ответил Гален с болью в голосе, - до Пеллара больше тысячи миль к югу. Чтобы съездить туда и привести войско, нужны недели, даже месяцы!

И снова несколько мгновений прошло в тишине; Игон пошевелился и открыл глаза. Теперь они были не безумными, а ясными, и в желтом свете факела он оглядел сидевших вокруг него.

- Гален, - Игон говорил напряженно, слабым голосом, - тебе известно о Лорелин?

Когда Гален кивнул, глаза Игона наполнились слезами, он крепко их зажмурил, и капли стекли по щекам.

- Я не смог, - прошептал он, - я не смог. Я нарушил данную на мече клятву довезти её до безопасного места. И вот она в руках врага.

Принц умолк. Время тянулось, и, когда Такк подумал, что принц уснул, тот снова заговорил:

- Это были гхолы, их было множество, они резали нас, как овец на бойне. Я упал и с того момента почти ничего не помню, кроме того, что Ржавый стоял надо мной, тычась мордой мне в лицо: не знаю, как ему удалось спастись. Так холодно... Мне было так холодно, но я смог разжечь костер из головешки, тлевшей в остатках сожженной повозки.

Принц снова надолго умолк, собираясь с силами, чтобы продолжить:

- Со времени нападения прошел день, но я взял еду и зерно и пошел по следу. Я мало что помню из этой погони, хотя, кажется, однажды шел снег, и ещё я чувствовал отчаяние каждый раз, когда терял след, но Ржавый знал дорогу, знал и нес меня вперед, возможно, к Мрачному лесу.

- Мертвый гхол у леса - это твоя работа?

- К северу оттуда...

Голос Игона упал до слабого шепота.

- Перевал Грувен... Грон...

Принц снова впал в забытье, истощив свои слабые силы.

Целитель повернулся к Галену:

- Ему нельзя говорить: его жизнь висит на волоске. Вам надо подождать, пока он снова не очнется, речь требует от него слишком больших усилий.

- Король Гален, - сказал Таларин, - тебе надо поесть, вымыться, отдохнуть и восстановить силы: завтра утром ты должен выбрать путь, по которому мы последуем.

Такк проваливался в сон, в его мозгу снова и снова отзывались слова Таларина: "Завтра ты должен выбрать... Завтра..."

Среди ночи Такк проснулся и увидел Галена, стоявшего у окна и вглядывавшегося в призрачную мглу: в руке у него была алая глазная повязка, на шее - золотой медальон.

Пока Такк и Гален спали, их одежду выстирали и высушили. Наконец они смогли одеться в чистое, хотя сейчас мысли их были совсем о другом.

Такк заговорил:

- Ваше величество, возможно, не мне судить об этом и вы осудите меня за дерзость, но все же я должен сказать, правильно это или нет. Леди Лорелин дорога мне, она прочно поселилась в моем сердце рядом Меррили. И я готов последовать за ней до самой Железной Башни, проникнуть туда и освободить её. Как бы я был рад, если бы вы позволили мне сделать это!

Слезы заструились по щекам Такка.

- И все же не сердце, но разум говорит мне, что железная хватка Модру душит королевство, и нужно, чтобы король возглавил войско, обратил врагов в бегство и спас страну. А вы - король, и другого у нас нет. Думаю, один отряд должен направиться в Грон и, возможно, даже попытаться проникнуть в Железную Башню для спасения леди Лорелин. Но ни вам, ни мне нельзя ехать на север с этим отрядом: её судьбу надо передать в другие руки, ведь вы возглавите армию на юге, а я... - Голос Такка срывался. - Я поклялся идти туда же, куда и вы, и быть вашими глазами в этой тьме.

Такк повернулся к окну и вгляделся в призрачную мглу, но взор его заволокли слезы, и он ничего не увидел. Теперь он говорил запинаясь, понизив голос:

- Когда мы стояли у разгромленного обоза, вы как принц королевства принесли клятву уничтожить убийц. Но вы поклялись как принц, а теперь, повторяю, вы - король... и более высокий долг зовет, и ответить - дело чести... неважно, чего жаждет ваше сердце. Даже если это отнимет... недели... месяцы... все же нам надо на юг... в Пеллар... к войску. Вы должны сокрушить Модру, но прежде разбить его армию, опустошающую наши земли. И вот ещё что я знаю. Если бы... если бы леди Лорелин могла сказать, она тоже просила бы вас спасти страну, ведь вы - король.

Такк умолк, глядя в окно, и Гален ничего не сказал.

В дверь постучали, и вошли Таларин и Гилдор. Таларин заговорил:

- Король Гален, пришло время сделать выбор.

Голос Галена был мрачен и тих, чуть громче шепота:

- Мы едем на юг. Ведь я - король.

Словно темная пелена покрыла сердца всех находившихся в комнате, и Такк заплакал.

Несколько минут прошло в тяжелом молчании. Наконец Гилдор подошел к Галену.

- Когда я в последний раз видел леди Лорелин, - сказал он, - она просила меня быть рядом с королем и давать ему советы, и я обещал ей это. Теперь вы король, Гален, и если вы оставите меня при себе, то я поеду с вами на юг, поскольку не могу нарушить данного ей слова.

Гален одобрительно кивнул в ответ.

Наконец они вышли из покоев для гостей и присоединились к леди Раэль за большим столом. Услышав, что Гилдор поедет с Галеном, Раэль улыбнулась.

- Всегда было так, что Верховный правитель принимал одного из Стражей Лаэна к себе на службу, - сказала эльфийка, сжимая руки Таларина и Гилдора. - Мне приятно, что вы принимаете нашего сына, как и Аурион, ваш отец.

"Гилдор - сын Таларина! - подумал Такк, не без удивления переводя взгляд с одного на другого. - Неудивительно, что они похожи". Затем Такк перевел взгляд с Раэль на Гилдора. "Впрочем, в нем есть что-то и от Раэль".

Принесли еду. Пока они ели, пришел ещё один эльф, похожий на Гилдора как близнец. Такк с изумлением глядел на этих двоих, различить которых мог пока только по одежде.

Незнакомец улыбнулся, видя смущение ваэрлинга, и подмигнул.

- Здравствуй, Ванидор, - сказал Таларин, поднимая глаза. Лорд Лаэна повернулся к гостям. - Король Гален, сэр Такк, это мой второй сын, Ванидор; он всего три дня назад вернулся из покинутого Лаэниона, Первой Земли, владения, также известного как Релль. Он может рассказать вам о том, что творится на юге, куда вы направляетесь.

Ванидор поклонился Галену и Такку, затем сел и взял миску деле, своеобразной каши, очень приятной на вкус. Такк никогда не пробовал ничего подобного.

- Лаэнион погружается во тьму, - сказал Ванидор. - Мрак Модру покрывает все: он простирается от Гримволла, почти достигая Куадрана, где я видел его в последний раз дней пятнадцать назад. Ваш путь лежит в Пеллар, и вам надо ехать к югу через Лаэнион, но не по Старой Релльской дороге - там проходят рупт: рюкки, хлоки, гхолы, валги. Они тоже движутся на юг вдоль Гримволла вместе с нахлынувшей тьмой.

- Перевал Крестан, - сказал Гален, - это близко. Почему бы нам не пойти по Пересекающей дороге к Аргону? Если он не замерз, мы могли бы отправиться по нему на юг через Риамон и Валон в Пеллар.

- Река Аргон замерзла, король Гален, - ответил Ванидор, - на севере, возможно, до порогов Беллон. Даже если это и не так, вам не пересечь Крестан - зимой на такой высоте слишком суровые морозы. И кроме того, слуги Модру контролируют все подступы. Нет, перейти горы Гримволл можно только у перевала Куадран - если он не занесен снегом или тоже не захвачен.

- Если зима или противник перекроет Куадран, - сказал Гилдор, - то остается ущелье Гунар, а оттуда мы проследуем в Валон и по Пендвирской дороге в Пеллар.

- А враг может зайти так далеко на юг? - спросил Такк, вспоминая карты Военного совета.

- Может, да, а может, и нет, - ответил Ванидор. - Возможно, их цель Куадран, под этими горами лежит Дриммендив, где правит Ужас! А если мрак освободит это создание, то они двинутся к Дарда Галиону.

При этих словах лица Таларина, Гилдора и Раэль помрачнели: все они нежно любили Дарда Галион, Страну серебряных жаворонков, где росли сумеречные деревья и где теперь жил народ Лаэн. Ужасно было думать, что Гаргон может освободиться и опустошить этот прекрасный лесной край.

- Тогда вот мой совет, - сказал Ванидор. - Идите на юг через Арденскую долину и Лаэнион, параллельно Старой Релльской дороге, но не по ней, ибо там бродят слуги Модру. Можно попробовать пересечь Гримволл у Куадрана и, если путь свободен, идти через Дарда Галион, где наши родичи помогут вам в пути. А если перевал захвачен врагом или завален снегом, поверните ещё раз на юг к ущелью Гунар или даже к перевалу Рало и оттуда в дальний Пеллар. Я не знаю, что замышляет враг в Гроне, и, может статься, все пути закрыты, однако идти надо, другого выхода я не вижу.

Гален кивнул, соглашаясь, но тут заговорил Таларин:

- Король Гален, если бы я знал, что это поможет, то послал бы с вами эльфийских воинов. Но, боюсь, глаза Зла проследят за большим отрядом и поставят ловушку там, где двое или трое могли бы пробраться на юг незамеченными. И вот что ещё я скажу: король Аурион был нашим другом, мы любили его и скорбим вместе с вами. И мы знаем, что вы отправляетесь на юг, когда ваши сердца кричат "на север!". И хотя мой сын вам не говорил, прошлой ночью мы держали совет и обсуждали, куда же надо идти. Вы выбрали юг, а вот наш план. Ванидор, Дуорн и двое, которых вы, возможно, не знаете, - Фландрена и Варион, - проскользнут в Грон. Они тайно проберутся к Железной Башне и, если есть хоть какой-нибудь способ спасти леди Лорелин, сделают это. Кроме того, они расскажут о том, что видели в крепости, и когда придет время, мы будем знать кое-что о силе и расположении врага.

Гален ничего не сказал, но в его глазах блеснули слезы, и он сжал руку Ванидора.

- Принц Игон проснулся, король Гален, - сказал целитель, - пожалуйста, не утомляйте его.

Гален и Такк вошли в дверь. Такк остался у входа, Гален приблизился к кровати. Игон, бледный в желтом свете лампы, слабо улыбнулся. Гален заговорил:

- Мы теперь пойдем на юг, брат, собирать войско.

- На юг? Нет! - запротестовал Игон слабым голосом. - Лорелин на севере!

И тут он, кажется, впервые заметил ваэрлинга.

- Сэр Такк, почему вы здесь? Чаллерайн... Отец...

Наступила тишина, затем Игон спросил:

- Теперь ты король, Гален? - Когда Гален кивнул, молодой человек заплакал. - Тогда это не был лихорадочный бред, как я надеялся. Отец мертв. - Он отвернулся лицом к стене.

Целитель сделал знак Галену, и новый король взял обеими руками руку брата, прощаясь.

- Теперь нам пора, Игон. Надо ехать.

Гален отпустил руку Игона и осторожно погладил молодого принца по волосам, затем отошел к дверям, где стоял Такк. Игон повернулся к ним:

- Я понимаю, Гален. Я понимаю. Ты король, а войско на юге.

Когда Гален и Такк вышли, то услышали за спиной тихий плач Игона.

Настала пора расставаться. Ни тьма, ни печальный повод не могли омрачить ясного света Лаэна. Прекрасная Раэль стояла рядом с Таларином, и подле них был Ванидор. К ним подъехали трое всадников - Дуорн, Фландрена и Варион. Вместе с Ванидором они должны были отправиться в Грон к самой Железной Башне. Собрались и другие эльфы, в основном воины - Стражи Лаэна.

Гилдор, Гален и Такк стояли перед Таларином.

- Король Гален, - сказал Таларин, - я прощаюсь с вами и вашими товарищами, но хочу, чтобы сначала заговорила моя госпожа Раэль, её слова часто оказываются пророческими.

Прекрасная эльфийка заговорила:

- Король Гален, вас ждет трудная дорога, ибо страну пожирает Зло. На вашем пути лежат большие опасности, но будет и нежданная помощь в Тайном Месте. Теперь идите вместе с вашим маленьким спутником и с моим сыном - все наши надежды связаны с вашим походом. Но когда трое отправятся на юг, ещё четверо пойдут на север.

Теперь Ванидор с тремя своими спутниками подошел и встал перед Золотой Раэль.

- Оба моих сына - Гилдор Золотая Ветвь и Ванидор Серебряная Ветвь отправляются в опасный путь. Зло заставляет всех нас идти по темным тропам, на которые мы не вступили бы по доброй воле. У нас нет выбора, мы не можем остаться в стороне. Враг разрушает все то, что мы любим. И мы не сможем восстановить разрушенное им, пока он жив. Лишь сокрушив Зло, мы снова обретем власть над нашими судьбами. Пока же этого не произошло, все наши судьбы сплетены и никому не дано узнать предначертанное. В моем роду были ясновидящие. Иногда предсказания приходят незваными. Одно из них давно тяжким грузом лежит на мне, с тех пор как упала пламенеющая Звезда Дракон. Настала пора произнести его.

При этих словах сердце Такка неожиданно забилось, хотя он и не знал почему и не понял смысла прорицания. И он увидел, что все остальные так же озадачены речами Раэль, но то, что она сказала, не только не раскрыло тайну, а скорее, наоборот, усилило ее:

- Я не знаю не только того, что это значит, но и того, к кому это обращено.

Раэль приблизилась к путникам и попрощалась с каждым из них, а Гилдора и Ванидора поцеловала в щеку. Галену она сказала:

- Мы будем лечить молодого Игона, пока он не восстановит силы. Не беспокойтесь о нем в пути - это будет напрасное волнение.

Затем она снова отошла к Таларину и больше не произнесла ни слова. Теперь заговорил Таларин:

- Король Гален, если вам случится ехать через Дарда Галион, посетите нашего родича короля Эйрона - он поможет вам в пути. Это не Арденская долина: земли его народа обширны, сила его велика. Однако, несмотря на то, что мой арденский отряд мал, прислужники Модру боятся нас и не подходят близко. И все же, хотя тьма и не закрывает долину полностью, если не остерегаться слуг Модру, настанет время, когда они обрушатся на нас здесь и в Дарда Галионе, и нас тоже погребет под собой черный прилив. Пока же - да пребудет с вами удача - вы приведете войска, чтобы разрушить мечты Модру о власти. И последнее: когда мы вам понадобимся, мы будем рядом.

Все путники сели на коней, и Такка посадили на вьючную лошадь перед тюками с поклажей на специальное сиденье.

Гален на Агате повернулся к Ванидору и трем его товарищам, которые собирались в Грон:

- Мое сердце последует с вами в логово Модру. Да улыбнется вам удача.

Тут Гален повернулся к Таларину, Раэль и собранию эльфов и поднял руку:

- Мы пережили темные дни, и ещё более темные ждут нас впереди, но, клянусь, однажды Зло из Грона будет свергнуто и ясное солнце снова засияет в этой долине.

Гален выхватил меч из ножен, поднял его к небу и крикнул: "Кепан виллан, Лаэн: вир ган бринган де сун на!" (Держись, Лаэн: мы отправляемся за солнцем!)

Гилдор и Ванидор тоже подняли мечи. "Кианин тэги!" (Сияющие дни!) крикнул Гилдор. "Кианин тэги!" - ответил Ванидор, и его голос потонул в общем крике.

И когда меж соснами отзвучало эхо, Гален, Гилдор и Такк отправились на юг, а Ванидор, Дуорн, Фландрена и Варион - на север.

Такк, сидя верхом на вьючной лошади, которую вел Гилдор, тихо сказал про себя: "Да улыбнется удача всем нам".

Гилдор, Гален и Такк ехали на юг вдоль замерзшей реки Тамбл, которая бежала по глубокому руслу посреди долины. Место это поросло соснами, и скалистые уступы круто вздымались вверх по бокам, уходя вершинами во тьму. Долина была узкой, местами менее фарлонга, и тогда лед простирался от одной каменной стены до другой. Вдоль скал вела узкая тропа, но трое путников опасались идти по обледенелым камням, предпочитая замерзшую поверхность реки.

Они долго ехали по долине, и все же, когда настала пора разбить лагерь, по обеим сторонам все ещё возвышались каменные стены протяженность Арденской долины была велика. Они проехали на юг около тридцати пяти миль, и, по словам Гилдора, предстояло одолеть ещё около пятнадцати.

Их ужин состоял из лаэнской дорожной еды: сушеных фруктов и овощей, горячего чая и, к радости Такка, миана - эльфийского хлеба, испеченного из овса, меда и различных орехов.

Такк собрался поспать - он должен был нести стражу вторым, и перед этим нужно было как следует отдохнуть. Но сперва он облокотился на бревно у маленького костра и сделал очередную запись в своем дневнике. Рядом сидел Гален, прислонившись спиной к дереву и разглядывая красную глазную повязку, которую держал в руке.

- Лорд Гилдор, расскажите мне о последних часах жизни моего отца. Голос Галена был тихим. Гилдор поднял глаза на человека и заговорил:

- Когда мы стояли у последней стены Чаллерайна и решались на последний отчаянный шаг - прорваться через кольцо рупт и освободиться, - у меня было глубокое предчувствие, и я сказал твоему отцу: "Берегись, король Аурион: за теми воротами я чувствую великое Зло, то, что пришло к нам вслед за этими полчищами, и, боюсь, оно ищет тебя". Я как будто знал, что у северных ворот первой стены его встретят гхолы под предводительством Модру.

- Модру! - Такк даже подскочил на месте.

- Да, Модру, - ответил Гилдор. - Это он насмехался над королем перед разделявшими нас воротами.

- Но это был человек! - воскликнул Такк. - Человек из Гирей! Посланец Модру!

- Модру говорил с нами у северных ворот, - ответил Гилдор, но Такк перебил его, прежде чем эльф успел сказать что-либо еще.

- Тогда Даннер убил его. - Такк ударил себя кулаком в ладонь. - Стрела Даннера попала ему прямо в лоб и пробила мозг, он умер, не успев свалиться с коня.

- Нет, малыш, - сказал Гилдор. - Была убита лишь одна из марионеток Модру. Разве я не говорил, что Модру использует ужасные силы, чтобы управлять своей армией? Это, видимо, была одна из них: хотя Зло сидит в своей Железной Башне, оно может смотреть глазами своих посланцев, слушать их ушами, говорить их устами и иногда убивать их руками. Никто не знает, как далеко оно может дотянуться, но сила его велика. Возможно, однако, что на расстоянии она уменьшается. Так что не само Зло пало тогда от стрелы Даннера, хотя, может быть, Модру и почувствовал неожиданный удар. Стрела Даннера подпортила таки его планы: пала одна из марионеток, и он потерял свои глаза и уши, уста и руки под Чаллерайном, хотя другой посланец занял, наверное, теперь место убитого - Модру не позволит своей армии слишком долго пребывать в праздности.

Такк вздрогнул при мысли о Зле, овладевшем кем-то другим. Теперь ваэрлинг понял, почему лишенное всякого выражения лицо посланца дернулось и стало злым, когда они с Аурионом начали переговоры. Модру вселился в него. Такку показалось, что он понял, почему эмиссар не участвовал в этом нечестном бою на поле переговоров: если ужасная сила на расстоянии уменьшается, Модру из Трона не мог управлять человеком достаточно хорошо.

Слова Гилдора прервали размышления Такка:

- Король Гален, твой отец устремился через северные ворота, когда ты со своим отрядом прорвал кольцо гхолов. И все же его окружили и нанесли ему много ран. Будучи ранен, он продолжал сражаться с силой нескольких воинов, пока гхолы снова не окружили его и не добили стрелой. Умирая, он успел зарубить ещё двоих врагов, а потом упал на спину Урагана.

Гилдор вынул меч и длинный кинжал и протянул их вперед. Оба драгоценных камня на рукоятках клинков, кроваво-красный и синий, как море, засияли при свете костра.

- Даже они не смогли помочь мне прорваться к нему вовремя, чтобы спасти его. И все же алый огонь Бейла и кобальтовое сверкание Бейна обратили гхолов в бегство: они боятся этого оружия, выкованного в незапамятные времена в Лост Дуэллине для борьбы со злыми силами. Когда враги бежали, я подхватил поводья Урагана и выехал с поля боя. На склоне холма я снял короля Ауриона с седла и положил его на землю. Одно только сказал он перед смертью: "Скажи сыновьям... я выбрал свободу". Потом он умер. Я не знаю, что он имел в виду.

Такк сел, в глазах его стояли слезы.

- Кажется, мне ясна суть его слов, - сказал он. - Когда посланец... когда Модру встретил нас на поле переговоров, он предложил пощадить жизнь короля в обмен на свободу всех остальных. Но король сказал: "Передай своему Модру, что король Аурион выбирает свободу!"

Некоторое время все молчали, и тишину нарушал только треск костра. Наконец Гилдор пошевелился.

- Я снял глазную повязку, чтобы никто не опознал Верховного правителя и не осквернил его тело. Пусть Модру не узнает о гибели короля Ауриона. Я положил рядом с ним меч, сложил его руки на груди и снова оседлал Стремительного, чтобы вернуться в бой. Но Видрон с остатками защитников вырвался из кольца и поскакал на восток. Схватив Урагана под уздцы, я последовал за ним. Они гнались за нами, но кони Хель уступают в скорости обычным лошадям, и нам удалось уйти.

Мы долго скакали на восток сквозь тьму к Сигнальным горам, но потом повернули на юг, чтобы присоединиться к остальным, если кто-то ещё спасся. Мы проезжали как раз к северу от леса Вейн, и пока Видрон направился к юго-западу в сторону долины Сражения и Стоунхилла, я свернул в лес в поисках соплеменников, чтобы рассказать им о падении Чаллерайна и гибели Ауриона. Там я узнал от одного из своих родичей, что вы с Такком проехали мимо по следам гхолов.

Я попросил, чтобы весть передали Видрону в Стоунхилл, оставил Урагана на попечении своих друзей и отправился за вами. Сначала я отставал на один день, но ко времени прибытия в Арден почти нагнал вас.

Такк сказал:

- А ты слышал о других варорцах? Кто-нибудь спасся - Даннер, Патрел?

- Не знаю, малыш, с нами их не было. Последний раз я видел их во время битвы у северных ворот, за несколько дней до встречи с вами. - Гилдор опустил глаза.

От этой вести сердце Такка замерло - он все ещё надеялся, что кто-то из его соплеменников смог покинуть развалины Чаллерайна.

И снова потянулись томительные минуты. Наконец Гален положил красную повязку в нагрудный карман.

- Правда, что ты говорил с раненым эльфом в лесу Вейн? - спросил Гален. - Многие из эльфов Лаэна ушли сражаться со слугами Модру, когда мы были там в последний раз. Он не говорил о том, чем закончился их похода?

- Нет, - ответил Гилдор. - Однако я обнаружил пустой лагерь на восточной опушке: они ушли за день до моего прибытия. Об этом отряде я ничего не знал, просто искал вас.

После этого они мало говорили, а Такк сразу отправился спать. Но когда пришла его очередь стоять на страже, он взял журнал и записал слова Гилдора.

После короткого и не слишком спокойного отдыха они свернули лагерь и направились к югу через Арденскую теснину. Высокие стены каменного ущелья вздымались с обеих сторон, временами достаточно близко, но иногда и в двух-трех милях друг от друга, насколько Гален мог разглядеть в призрачном свете. Такк снова ехал за Гилдором на вьючной лошади мимо сосен по замерзшей реке.

Они проехали на юг около четырнадцати миль в снежной тишине, почти не разговаривая, и Такк словно мысленно слился с лесами: глядел, как вечнозеленые деревья мелькают мимо, не думал ни о чем существенном, кроме самого этого хвойного леса.

Неожиданно раздался голос Гилдора, вторгаясь в его блаженную дрему.

- Арденская долина кончится меньше чем через милю, - сказал эльф. - За поворотом будет лагерь моих соотечественников, стоящих на страже Ардена. Там мы устроим привал под Одиноким Старым Деревом.

- Под Одиноким Старым Деревом? - переспросил Такк, стараясь вспомнить, что он слышал об этих легендарных лесных гигантах. - Это не те, что собирают и удерживают свет, если поблизости есть эльфы? - Когда Гилдор кивнул, Такк удивился: - Я думал, это просто сказка.

Гилдор рассмеялся.

- Тогда, крошка ваэрлинг, лучше не говори об этом Старому Дереву, а то оно исчезнет вместе со всем лесом Дарда Галиона.

Такк улыбнулся в ответ Гилдору и подивился собственному невежеству; они продолжали путь.

Река изогнулась, и послышался далекий шум падающей воды. Гилдор протянул руку и указал вперед, и Такк увидел, что ущелье заметно сужается и наполняется белой дымкой, которая струилась в темное небо. Затем, следуя руке Гилдора, взгляд Такка упал на огромное дерево, похожее на сосну, но с широкими листьями вместо игл: даже в призрачной мгле ваэрлинг смог разглядеть, что листья, несмотря на мрак, светятся слабым светом, как будто сквозь крону пробивается вечернее солнце.

- Надо же, какое огромное! - воскликнул Такк, расширив глаза при виде дерева, уходившего вверх на многие сотни футов. - А другие такие в Ардене есть?

- Нет. Только это. Вот почему мы называем его Одиноким Старым Деревом, - ответил Гилдор. - Когда это был ещё только маленький саженец, мой отец привез его сюда из Дарда Галиона и посадил в плодородную землю Арденской долины. Это произошло вскоре после того, как мой народ впервые обнаружил эти потаенные места.

- Твой отец? Таларин? Но этому гиганту, наверно, не одна тысяча лет... - Такку стало не по себе при мысли о возрасте эльфов.

И тут заговорил Гален:

- Это дерево - символ Хранителя Северных Земель Телля лорда Таларина. С этим благородным знаком - зеленое дерево на сером поле - часто ходили на бой с темными силами. Один такой флаг висит в Зале Собраний Каэр Пендвира, а другой - в Чаллерайне.

- Боюсь, что в Чаллерайне его больше нет, король Гален, - сказал Гилдор. - Слуги Модру, должно быть, уничтожили его, как и другие знамена Союза.

Они в молчании подъехали к эльфийскому лагерю под ветвями Одинокого Старого Дерева.

- Да, подступы к перевалу Крестан захвачены рупт, - сказал Джандрель, капитан Арденской стражи, - гхолы, разбойники Модру, охраняют Старую Релльскую дорогу. Войско движется на юг по заброшенной дороге. Они вышли из Гримволла дня три назад. Я не знаю, где сейчас слуги Модру, но передвигаются они быстро. Возможно, они направляются к перевалу Куадран и Дриммендиву или мимо Дарда Галиона.

- Мы едем к перевалу Куадран, - сказал Гален, наливая себе ещё чаю из котелка, висевшего на железном пруте над небольшим костром. - Если мы сможем пересечь Гримволл там, то предупредим эльфов Ларкенвальда о наступлении армии Модру по пути в Пеллар.

- Будьте осторожны, - сказал Джандрель, - не только гулки, рюкки и хлоки идут с войском, там есть и валги. Не приближайтесь к ним: разведчики Модру могут вас учуять.

- Разведчики? - переспросил Такк. - Валги - разведчики?

- Да, господин ваэрлинг, - ответил Джандрель, - разведчики. Валги всегда исполняли волю Модру, и иногда он посылает их туда, где могут понадобиться их быстрота, хитрость и жестокость. Но большей частью они охраняют с флангов его войско или шпионят в тех землях, которые он собирается захватить.

- Захватить... но они были в Боски! - крикнул Такк, вскакивая на ноги, чувство покоя, охватившее его под сенью Старого Дерева, мгновенно улетучилось. - Они хотят захватить Боски! Мне надо вернуться! Их надо предупредить! Меррили... - Такк кинулся было к лошадям, но вдруг остановился, как стрелой пронзенный, и медленно повернулся к товарищам, упал на колени в снег и закрыл лицо руками.

Гален сделал шесть быстрых шагов и встал на колени рядом с ваэрлингом.

- Такк, если ты должен вернуться в долину Боски, то можешь идти, хотя не знаю, как ты сможешь туда добраться.

- Я не могу идти. Я не могу идти, - шептал Такк. - Пони нет, да даже если бы и были, я бы не успел. А вам нужны мои глаза.

Быстрая река Тамбл текла подо льдом до конца Арденской долины, затем срывалась с кручи широким водопадом. Высоко поднимавшиеся брызги не давали разглядеть долину, и там, где капли оседали на промерзшие скалы, возникали причудливые ледяные образования.

Трое путников прошли мимо грохочущей воды по тайной дороге, которая вела в долину, - её надежно скрывал водопад. Наконец, миновав скалы за водопадом, они вышли к холмам Релля.

Лошадей пустили легким галопом на юг, и Такк оглянулся на Арденскую долину, на выезде из которой вздымались, словно раскалывая землю, высокие крутые каменные стены, но густая водяная пелена, которая стояла над водопадом, скрывала от глаз все: не были видны ни сосновые леса, ни каменные стены, ни даже Одинокое Старое Дерево.

И все же горькие мысли Такка были не там: его тревожили валги-разведчики, бродившие, предвещая нашествие, по Боски. И он вспоминал то, что два дня назад сказал Гален: "Страшные дни настали для Митгара, и страшный выбор мне дан". Теперь, более чем когда бы то ни было, Такк осознавал правоту слов Раэль: "Зло заставляет нас идти по темным путям, на которые мы без этого не вступили бы". И Такк подумал: "Даже если бы я выбрал борьбу с великим Злом где-то еще, мне не дано выбирать по-настоящему: если король Гален не доедет до Пеллара, то ещё большее зло обрушится на мир... Меррили, любимая моя..."

Такк отвел взгляд от долины, которую больше не мог видеть.

Менее чем в миле к югу Тамбл поворачивал на запад, трое путников же ехали прямо и вскоре миновали Пересекающую дорогу, главный торговый путь северо-запада, который шел от самого Рингар Арма у океана Вестон до гор Гримволл. Однако в этой части Митгара торговля шла главным образом по реке Айлборн и другим путям на юге и западе.

Они поскакали дальше на юг через холмы и, проехав ещё пятнадцать миль, разбили лагерь.

Такк стоял у края зарослей, глядя на запад, всматриваясь во тьму своими удивительными глазами. Гилдор подошел и встал рядом с ним.

- Где-то в двадцати милях к западу отсюда протекает Тамбл, - сказал эльф. - За Арденским бродом - Мрачный лес и река Кейр. Но я знаю, твои мысли далеко на западе, за Роном и Гартом, за Терновой стеной - там, куда на быстром коне будет недели две пути.

Валги бродят по твоей родной земле, следуя велению Зла. Когда-то весь Митгар встретил этого врага и одолел его. В этой борьбе главная роль принадлежала твоему народу, и Модру не забыл этого: именно поэтому он послал туда своих приспешников. И это тревожит, ибо такая мирная земля едва ли сможет дать отпор слугам Модру.

Но я видел в бою твоих соплеменников. Они проявляли удивительную твердость. И хотя тебе хочется быть в твоем любимом Боски, там найдутся те, кто заменит тебя. Верь, что они изберут достойный путь, как это сделал ты.

Гилдор повернулся и побрел обратно к маленькому костру в укрытии, и Такк ничего не сказал. Но скоро и он вернулся, поужинал и уснул.

Эльфы едва ли считают часы, дни и даже недели, замечая, похоже, только смену времен года, но они могут в любое время определить местонахождение Солнца, Луны и звезд. Даже наступившая тьма не лишила их этой способности. Хотя временами бледный диск Солнца все же смутно виднелся, именно Гилдор помогал маленькому отряду определять время.

Прошло ещё три дня пути на юг. Они ехали параллельно Старой Релльской дороге где-то в десяти милях к западу от нее. Земля вокруг была пустынна и неприветлива: болото с редкими деревьями, голые ветви которых словно цеплялись за темное небо. В низинах росли кусты ежевики, и все покрывал холодный зимний снег. Старая заброшенная дорога почти полностью пришла в негодность. И все же они шли вперед, направляясь на юг.

Прошло пять дней с тех пор, как они простились с эльфийским дозором у северных пределов Арденской долины, оставшейся почти в пятидесяти пяти милях позади. В день они проезжали по одиннадцать лиг - нужно было торопиться. Тем не менее казалось, что ни Агат, ни Стремительный не чувствовали усталости, и Такк изумлялся их выносливости.

На шестой день они свернули наконец на Старую Релльскую дорогу теперь надо было ехать по дну глубокого ущелья в западной части вставших на пути гор Гримволл. Такк сидел на холке Агата перед Галеном - дорога была чрезвычайно опасна, и ваэрлинг был нужен, чтобы внимательно смотреть вперед, а не "трястись позади на вьючной скотине", как с улыбкой сказал Гален. Но хоть он и улыбался, они вступили на опасный путь, где можно было в любой момент столкнуться с противником.

Дорога стремительно забирала в гору. Они проехали по ущелью миль десять. Врага пока не было видно, но широкая полоса снега была основательно утоптана множеством ног.

- Это свежие следы: возможно, их протоптала армия, двигавшаяся на юг около суток назад, - сказал Гален, спешиваясь с коня.

- Наверняка это орда, о которой говорил Джандрель, - сказал Гилдор. Смотри хорошенько, Такк, они впереди нас.

Они проехали через ущелье, потом преодолели ещё две лиги, и дорога вновь пошла вниз - появились близко стоящие пологие холмы, и путники свернули на юго-восток, огибая боковые отроги гор и направляясь в сторону Куадрана.

- Ну, малыш, - сказал Гален, - похоже, опасность миновала, перед нами открытая местность. Теперь можно свернуть с дороги, полагаю, на этот раз на восток. Мы последуем несколько другим путем и попытаемся обогнать армию Модру.

Он повернулся к Гилдору.

- Нам надо поторопиться и приехать к Куадрану раньше этого отродья нельзя, чтобы они оказались там первыми. Такк, ты поезжай-ка пока снова с поклажей.

Такк, улыбаясь, приготовился спрыгнуть на землю. Еще раз он взглянул своими сапфировыми глазами так далеко, как только смог, на юг...

И быстро перекинул ногу обратно через холку Агата.

- Ой! Король Гален, что-то там впереди на равнине, на Старой Релльской дороге. Можно нам подъехать поближе?

Король поскакал вперед, за ним - Гилдор на Стремительном, ведя под уздцы вьючную лошадь. Они быстро промчались по заброшенной дороге к тому месту, с которого Такку было удобнее смотреть. Такк изо всех сил напрягал зрение и скоро издал стон: перед ним на равнине на расстоянии около пяти миль темная масса рюкков мчалась во весь опор на север. До ушей Такка не доносилось ни звука; расстояние создавало иллюзию огромной армии, передвигающейся в мрачной тишине.

- Король Гален, - тихо сказал Такк, - нам надо сойти с этой дороги и обогнуть их.

Так они и сделали, ещё раз проехав по открытой болотистой местности. Земля начинала подниматься: они приближались к подножиям Гримволла. Они ехали мимо зарослей и холмов час, другой, и Такк все время следил за войском Модру.

- Мы уже поравнялись с ними, - мрачно сказал Такк, выехав с Галеном на вершину холма, - он снова заметил вдали врагов.

- Сколько их там? - спросил Гален, который не мог сам увидеть противника.

- Не знаю, - ответил Такк, - но они текут, как черная река, и растянулись мили на три. Они так похожи на чуму или на жадных насекомых, опустошающих страну.

- Тогда хорошо, что эти земли уже давно никем не населены, а то это нашествие погубило бы многих, - сказал Гилдор.

- А валги там есть? - Гален снова подумал о разведчиках Модру.

- Да, - ответил Такк, отыскивая взглядом мрачные темные тени, скользившие по земле. - Они бродят вдоль флангов войска.

- Наблюдай за ними, - сказал Гален, - если они учуют нас, то приведут гхолов.

- Хорошо. Но я не вижу ничего уже на милю дальше от орды.

Они снова поторопили коней, и Агат и Стремительный понесли их на юго-восток, вьючная лошадь поскакала следом. Около часа они ехали, меняя аллюр, стараясь беречь силы коней, и вскоре Такк уже не видел армию позади.

- Завтра нам надо рискнуть снова выехать на дорогу, - сказал Гален. Пусть она и заброшена, но по ней мы сможем двигаться быстрее, чем по этой дикой местности.

- Но, ваше величество, разве валги нас не почуют, если пробегут этим же путем после нас? - запротестовал Такк.

- Да. Это опасно, малыш, - ответил Гален, - но здесь просто невозможно ехать быстро. Дорога начинает постепенно подниматься к Куадрану. Мы все равно должны будем выехать на нее, иначе овраги и обрывы преградят нам путь. А торопиться нужно - нам надо не только как можно быстрее добраться до Пеллара, но и предупредить всех в Ларкенвальде, что за нами идет орда. И потом, если мы подъедем к перевалу и увидим, что путь нам преградил снег или противник, то придется возвращаться назад до поворота на Гунар, и при этом никак нельзя допустить, чтобы нас зажали на этой узкой горной дороге. Такк, ты правильно подумал о валгах, и мы выйдем на дорогу ещё не скоро. Возможно, они и не найдут вчерашний след.

Они двигались на юго-восток по холмам, и путь становился все труднее. Как и сказал Гален, овраги сильно мешали быстрому передвижению. Словно по воле злой судьбы, скалы и пропасти вынуждали путников постепенно сворачивать на юг, к Старой Релльской дороге. "Слишком скоро! - думал Такк. - Слишком скоро! Мы идем туда, где нас почуют валги!" Тем не менее, ничего нельзя было поделать с камнями, зарослями и крутыми склонами, и они волей-неволей меняли направление пути.

- Думаю, теперь нам надо выйти на дорогу и дальше скакать по ней, мрачно сказал Гален.

Они повернули и помчались во весь опор к заброшенной дороге по слегка понижавшейся, пересеченной оврагами местности. Внезапно Гилдор пришпорил Стремительного, схватил Агата за узду и остановил лошадей.

- Тсс! - сказал он. - Слушайте! - И эльф указал вперед в сторону поворота.

Такк и Гален напрягли слух и сквозь шумное дыхание коней с трудом смогли различить звон стали, судя по всему, доносившийся с места сражения.

По знаку Галена Такк сел за спиной человека, и тут же пони, груженный припасами, вылетел из-за поворота, вращая белыми от ужаса глазами и бешено стуча копытами по каменистой почве.

Такк схватил лук и нащупал стрелу в колчане: это была красная стрела из гробницы Страна. Он взял другую и приладил её к луку.

Гален обнажил меч. У Гилдора в руке был Бейл, драгоценный кроваво-красный камень полыхал алым светом, словно беззвучно кричал: Зло рядом!

По кивку Галена они поехали шагом вперед, приближаясь к повороту. Сердце Такка забилось, он приготовился к битве или к бегству, не зная, что впереди. Звон клинков становился все ближе и громче.

Они медленно обогнули поворот и увидели следы страшной резни. На поле лежали во множестве убитые рюкки и хлоки с огромными зияющими ранами. Пони были перебиты, некоторые ещё бились в агонии. Но не они приковывали взгляд Такка, ибо там лежали и воины другого народа: гномы!

Топоры гномов, покрытые черными сгустками рюккской крови, унесли жизни многих врагов, омытые красной кровью рюккские клинки убили немало гномов.

Когда они окончательно обогнули поворот, со стороны Старой Релльской дороги снова донесся лязг железа. Это были гном и хлок. Последние из выживших в страшной битве, они сражались насмерть, обагренные кровью убитых.

Такк спрыгнул на землю и натянул до отказа тетиву, выжидая подходящий момент.

- Нет! - крикнул гном, не спуская с противника полных ненависти глаз. - Он мой!

Хлок метнул взгляд в сторону троих путников, заревел от ярости и набросился на гнома.

Мрачный голос Галена перекрыл звон стали:

- Опусти лук, Такк. Он прав.

Гном бился топором против кривой сабли хлока, но обращался со своим оружием так, как варорцу и в голову не пришло бы. Он крепко держал дубовую рукоять обеими руками: правой - рядом с лезвием, левой - почти у конца рукояти. Рукоятью он отражал сабельные удары, одновременно целясь страшным клювом, затем перехватывал оружие и наносил с размаху удары лезвием тяжкие удары, судя по его широким плечам.

Но хлок тоже был умелым бойцом и к тому же ростом превосходил своего противника на целую голову. Он доставал саблей заметно дальше, нанося быстрые удары широким изогнутым клинком. Край его оружия был смазан чем-то черным, но был ли это яд, Такк не смог понять.

Клинок встречался с клинком, измученная сталь звенела, гнома теснили назад, и Такк держал лук наготове. Но вдруг гном хрипло издал древний боевой клич своего народа: Чакка шок! Чакка кор! (Топоры гномов! Сила гномов!) и бросился в атаку. Хлок попытался нанести ответный удар, с силой размахнулся, но изогнутое лезвие попало на мягкую полосу меди, как раз для таких случаев проложенную в рукояти топора. Гном быстро отвел рукоять влево, вырывая у противника саблю, затем выбросил вперед грозный стальной клюв и попал хлоку в грудь, прорвал его чешуйчатую броню и пронзил сердце. И прежде чем мертвый хлок упал наземь, гном отдернул топор и разрубил голову врага. При виде этого зрелища Такку стало дурно.

Наконец убитый противник упал в снег, гном отошел назад и закричал: Чакка шок! Чакка кор!

Гален вложил меч в ножны и соскочил с коня, Гилдор и Такк последовали его примеру, и вместе они подошли к гному, единственному выжившему из нескольких сот участников битвы. И он стоял среди мертвых - как будто это кровавое поле брани принадлежит ему, подумал Такк, - и с опаской смотрел на приближавшихся к нему трех друзей, крепко сжимая узловатыми пальцами окровавленный топор.

Да, это был гном в стеганом землистого цвета одеянии жителя гор, из-под его распахнутой куртки была видна кольчуга из вороненой стали. Ростом он был около четырех с половиной футов, но в плечах в полтора раза шире человека. У гнома были темно-карие, почти черные глаза и длинная раздвоенная борода, коричневые вьющиеся волосы ниспадали на плечи из-под простого стального шлема.

- Ближе не надо, - проворчал он, настороженно глядя на незнакомцев и держа топор наготове, - не надо, пока я не узнаю о вас больше. Я сюда первым пришел, и все же представлюсь: я Брегга, сын Бекки. А вы кто?

Лорд Гилдор ответил:

- Ваэрлинг - это сэр Таккерби Андербэнк из Терновой земли, Боскиделла.

Такк поклонился гному, на что тот весьма сдержанно ответил, хотя и не смог скрыть некоторого удивления.

- А я - Гилдор, Страж Лаэна, сын Таларина и Раэль, родом из Дарда Галиона, теперь же живу в Ардене.

Гилдор поклонился, и Брегга вежливо ответил, опустив при этом топор на камни древней дороги.

- А это - король Гален, сын убитого короля Ауриона, нынешний Верховный правитель Митгара.

Брегга даже вздрогнул:

- Аурион убит?

Гилдор кивнул, гном что-то огорченно пробормотал и низко поклонился Галену.

- Король Гален, - сказал Брегга, - я вел отряд своих соотечественников на север, повинуясь зову вашего отца. - Он обвел рукой поле брани и только теперь, казалось, осознал, что стоит на нем один. На лице гнома отразилось потрясение, и, не говоря более ни слова, он поднял с земли свой плащ, надел его и опустил капюшон в знак глубокого траура.

- Король Гален, - сказал Такк, показывая на север вдоль Старой Релльской дороги, - орда: я их уже вижу.

И действительно: по заброшенной дороге клубилась, приближаясь к ним, черная туча.

- Орда? - спросил Брегга из-под капюшона.

- Да, - сказал Гален, - они идут на юг, по всей видимости, через Куадран, но куда именно, мы сказать не можем. Этот отряд, который уничтожили ваши воины, был, наверно, частью войска, идущего сюда.

- Откуда вы знаете? - Брегга пристально смотрел на северо-запад, голос его был резок. - В этой проклятой темноте я не вижу врагов.

- Их видит ваэрлинг, - сказал Гилдор, - его глаза-самоцветы проникают сквозь мрак дальше, чем у любого другого народа.

Брегга подошел поближе к Такку и заглянул в его широко открытые сапфировые глаза.

- Ну и глаза! - проворчал гном. - Теперь я готов поверить.

- Тогда давайте сядем на коней и поедем на юг, - нетерпеливо сказал Такк.

Орда двигалась на юг.

- А мои убитые родичи? - протестовал Брегга. - Мы что, оставим их лежать здесь, в чистом поле? Огонь или камень, так это делается у чакка. Если их не предать погребению в камнях или не сжечь на костре, их тени проблуждают лишний век перед перерождением.

- У нас нет времени для настоящих похорон, воитель Брегга, - сказал Такк, - приспешники Модру скоро будут здесь.

- Ну ладно, ты прав, ваэрлинг. Не время скорбеть и погребать. - Брегга откинул капюшон, поднял со снега котомку и взвалил её на плечо. Затем он оглядел усеянное мертвыми телами поле. - Они были славные товарищи, эти сорок гномов, которых я привел с собой, и топоры их были остры.

- Сорок? - В голосе Галена послышалось изумление. - Ты хочешь сказать, что лишь сорок гномов смогли перебить всех врагов? Да их здесь было не меньше двух сотен. Верно, гномьи топоры были остры.

А войско Модру подходило все ближе и ближе.

Гален вскочил на коня и посадил Такка перед собой. Гилдор последовал его примеру и протянул руку Брегге:

- Садись сзади, воитель Брегга.

Гном озадаченно посмотрел на возвышавшегося над ним огромного жеребца и вдруг отпрянул назад, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами:

- Нет, эльф Гилдор, лучше уж я поеду на пони, а не на этом исполинском звере!

- Да нет у нас выбора, Брегга! - раздраженно сказал эльф и показал на поле. - Все пони перебиты или разбежались. Тебе придется сесть на моего коня. Я буду им править, а это совсем не то же самое. Просто сиди сзади, и все, а мы поедем на юг.

- Но у меня есть выбор! - В голосе Брегги послышалась злость, и глаза его нехорошо блеснули. - Я могу остаться здесь на дороге и встретить войско. Мой топор выпьет ещё немало крови.

Брегга снял оружие с плеча и повернулся лицом к северу.

Полчища Модру все приближались.

- А ну быстро в седло, ненормальный! - скомандовал Гилдор. - Уже и я вижу врагов, и у нас нет больше ни времени, ни терпения спорить с твердолобым гномом, который боится лошадей!

Брегга с ворчанием повернулся к Гилдору и поднял топор.

- Стойте! - крикнул Такк. - Не хватало ещё драться друг с другом. Мы же союзники. Воитель Брегга, враг просто убьет тебя на расстоянии своими черными стрелами, и ты погибнешь понапрасну. Поехали с нами, и ты сможешь отомстить за своих братьев, как и я за своих.

Брегга опустил топор. И тут заговорил Гален:

- Воитель Брегга, мне нужны твои сила и искусство. Наш путь на юг чрезвычайно опасен, а до войска добраться необходимо. Если ты будешь с нами, наши шансы на успех возрастут. Именем всего Митгара прошу тебя присоединиться к нам.

Гном посмотрел сначала на короля, затем на Такка, потом взгляд его остановился на убитых. Он взглянул на север, где сгущался мрак и, пока ещё вне пределов его зрения, клубились тучи темного воинства. Наконец гном перевел взгляд на протянутую руку Гилдора, со стоном закинул топор за спину, взял эльфа за руку, вступил в стремя и одним прыжком оказался на спине Стремительного позади лорда Гилдора. Острый слух ваэрлинга различил тихий возглас: Дьюрек, варак он! (Дьюрек, прости меня!)

Они пришпорили коней и помчались сквозь призрачный свет, и у Такка, когда тот оглянулся, перехватило дыхание: враг был на расстоянии не более лиги, а валги, бежавшие впереди, - даже ближе.

Трое коней скакали по Старой Релльской дороге, и вскоре расстояние между четырьмя путниками и армией Модру заметно увеличилось - Такк более не видел противника. Лишь теперь Гален предложил ехать немного помедленнее.

- Не бойся, Такк, - сказал он тихо. - Раз я их не видел, то и они нас не видели. И хоть я и не хотел говорить этого при Брегге, но когда эти создания попадают на поле недавней битвы, они останавливаются, чтобы поискать добычу, раненых, а возможно, и разбить лагерь. А наши следы тем временем смешаются с теми, которые протоптали гномы по пути на север, так что валги нас не найдут, просто запутаются. Мы проедем ещё миль десять, а тогда уже и разобьем лагерь. Они не успеют приблизиться - позади у нас уже тридцать миль, а раз мы не видели их последнего лагеря, должно быть, это было за перевалом. Даже рюкки и хлоки не смогут пройти более сорока миль подряд. Скорее уж они разобьют лагерь у поля битвы и займутся мародерством.

Гален умолк, и лошади поскакали дальше.

Друзья разбили лагерь рядом с какими-то зарослями на холме в стороне от дороги. Пока они ужинали, Брегга рассказал свою историю. Лицо Галена помрачнело: новости из Пеллара были ужасны.

- Там, на юге - война, кровавая война. Они пришли с разных земель, а иные приплыли на кораблях по морю Авагон. Пеллар был не готов к удару, и его быстро поставили на колени, практически уничтожили. Но Валон восстал, и собрались воины с дальних земель. Борьба все ещё продолжается.

На север послали весть Верховному правителю Ауриону, но ответа не было. И тут мы узнали, что перевал Гунар захвачен, а гонцы перебиты. Из Риамона узнали, что ужасная тьма опустилась на Гримволл и движется к югу. Наконец прискакал всадник из Чаллерайна. Как пробился? Не знаю. Но он сказал, что на севере - полчища Модру. Мы смогли послать только отряд гномов с Красных холмов на север в крепость, поскольку остальные пытались остановить Священную войну. Меня избрали предводителем отряда, и верхом на пони мы поехали на север через Валон, держась подальше к востоку от захваченного врагами ущелья Гунар. Мы были милях в пятидесяти от этого места - там есть тайный путь через горы, известный народу чакка как Переход. И мы отправились туда, а потом снова на север. Мы ехали вверх по ущелью Гунар и, приблизившись к реке Харт, наткнулись на эту проклятую тьму. Мы были обеспокоены, но продолжили путь сквозь слепящий снег, через Хартский брод и во тьму, и это было похоже на то, как если бы мы шли по глубокой фосфоресцирующей пещере.

Мы двигались сквозь Зимнюю ночь вдоль западных отрогов Гримволла, направляясь к броду через Рон, к Каменному мосту и, наконец, к Сигнальным горам, за которыми и находится крепость Чаллерайн. Путешествие намечалось неблизкое - мы уже ехали почти тридцать дней, а оставалось ещё около двадцати. Но тут мы наткнулись на отряд Модру. Все погибли, кроме меня.

Брегга умолк и снова натянул капюшон на голову.

- Верно, это дурные вести, - сказал Гилдор, - но это объясняет, почему не доехали наши гонцы, почему не было вестей с юга и почему войско не пришло - оказывается, оно борется с захватчиками с юга.

- А что война, Брегга, есть ли какие новости? - спросил Гален с мрачным лицом; глаза его были суровы.

- Ваше величество, мне не известно, что там происходит сейчас, ответил Брегга, - с тех пор как я уехал, прошел уже месяц. Пеллар погибал, но прискакали всадники из Валона и заставили захватчиков немного отступить. Битвы следовали одна за другой, но все новые отряды врага прибывали на кораблях. Когда я уезжал, перевес был на вражеской стороне и перспективы наши были весьма мрачны.

С минуту никто не говорил ни слова, потом Такк крикнул с вершины скалы, где он сидел на страже:

- Ты упомянул какую-то Священную войну, Брегга. Что это такое?

- Они называют это Великой Священной войной, - ответил Брегга. - Они убеждены, что Гифон вернется и свергнет Адона.

Лицо Гилдора побледнело до пепельного цвета.

- Как такое может быть? - выдохнул он. - Великое Зло изгнано за пределы Сфер. Оно не может вернуться.

Брегга только плечами пожал.

- Как, спрашиваешь, такое может быть? - сказал Гален с горечью. - Лорд Гилдор, на твой вопрос я отвечу другим вопросом. - Он указал на тьму. - А как могло случиться, что Зимняя ночь, вопреки Заклятию Адона, поглотила нас? Какая темная сила, какой пожиратель света правит Солнцем так, что оно не может разорвать темные узы? А если такое случилось и Заклятие Адона было нарушено впервые за четыре тысячи лет, тогда, наверное, и Гифон смог вернуться.

- А, - воскликнул Гилдор, - раз такое случилось, то мир погрузится в такую глубокую и страшную яму, что и Хель покажется раем.

Потом они долго молчали, и страх тек по жилам Такка, отзываясь в сердце: хоть ваэрлинг и знал о Гифоне немного, ужас Гилдора кое о чем говорил.

Наконец заговорил Гален:

- Нам надо немного отдохнуть, завтра мы поедем к перевалу Куадран, а на следующий день постараемся его пересечь.

- Я буду смотреть, - сказал Такк со своего места, - войско Модру близко, и мои глаза могут понадобиться. А заснуть я сейчас все равно не смогу.

- Нет, ваэрлинг, - возразил Гилдор, - ты устал, я же вижу, а в следующие несколько дней твое зрение понадобится, как никогда. Ты отдохни, а я посмотрю - хоть с тобой мне и не сравниться, все же я вижу намного лучше рупт. А сон у эльфов не такой, как у смертных: я могу дремать и смотреть одновременно, хотя, конечно, не все время - даже эльфам иногда надо как следует выспаться. Но я могу быть на страже много суток подряд.

Итак, все, кроме Гилдора, улеглись, а он сел на высокий камень и нес стражу; ум его покоился в приятных воспоминаниях, пока глаза пристально смотрели вдаль.

Такк, однако, заснул не скоро, мучаясь тревожными предчувствиями и вспоминая тот далекий день, когда Даннер рассказал о падении Гифона и передал последние слова Великого Зла, которые теперь отозвались эхом в голове маленького ваэрлинга: "Далее теперь я привожу в движение события, которые вы не в силах остановить. Я вернусь! Я завоюю! Я буду править!"

Когда они покидали лагерь, казалось, что Брегге снова не хочется садиться на Стремительного за спиной у Гилдора, и Такк удивился, что такой грозный воин, как гном, может так испугаться обыкновенной лошади. Но Брегга заскрежетал зубами и взобрался на коня.

По знаку Галена Такк уселся на холку Агата, и они снова направились на юго-восток.

Они ехали мимо холмов, и по мере приближения к Куадрану местность неуклонно поднималась. Показались четыре великие горы Гримволла - Серая Башня, Высокий Утес, Темный Шпиль и самая могучая - Шлем Бурь. У подножия этих пиков лежал Дриммендив, древняя страна гномов, теперь покинутая ими и ставшая обиталищем ужаса - Гаргона, союзника Модру, злого вулка, служившего Грону в великой войне Изгнанников. Как и говорил путникам Ванидор, когда они покидали долину Арден, тьма может вернуть это страшное чудовище из изгнания, вывести с Куадрана в те области, где воцарился мрак. Это будет страшный союзник войска Модру, ибо Гаргон сеет ужас, армии побегут от него, солдаты окаменеют от страха и станут легкой добычей.

А четверо путников ехали и ехали к этому обиталищу страха, надеясь пересечь перевал Куадран и предупредить народ Лаэн в Дарда Галионе об орде, которая шла за ними.

Они проехали двадцать миль на юг вдоль холмов, которые становились все выше. Затем заброшенная дорога раздвоилась: Старая Релльская дорога продолжалась на юг вдоль западных отрогов Гримволла, другой путь поворачивал налево, на восток, и уходил в горы. Это и была дорога к перевалу Куадран.

По ней и поехали, и двигались ещё миль пятнадцать, пока не разбили лагерь. В тот день они преодолели тридцать пять миль и основательно устали.

Они поужинали дорожным пайком: чаем, мианом и жесткими кубиками соленого мяса, которые, по словам Брегги, готовили из трески рыбаки Леута и посылали в Йуго на торговых кораблях Арбалина.

- Что это ты делаешь, ваэран? - спросил Брегга, когда Такк сел у маленького костра, попивая чай и делая записи.

Такк поднял глаза от своего дневника.

- Я записываю события дня, Брегга. - Ваэрлинг показал книжку. - Это мой дневник.

Брегга покачал головой, но ничего не сказал, и тогда Такк прочел последние предложения вслух: "Завтра мы попытаемся перейти через Куадран у подножия Шлема Бурь. Возможно, мы справимся, если он не завален снегом и там нет рюкков или того Ужаса, который, как говорят, обитает в Дриммендиве".

Брегга что-то проворчал и погладил раздвоенную бороду.

- M-м, Шлем Бурь, Дриммендив. Ты говоришь то по-человечески, то по-эльфийски, но я не слышу слов на языке чакка.

- Чакка? - Теперь Такк поднял голову и вопросительно посмотрел на гнома.

- Чакка - так гномы называют себя, - сказал Гален.

- Мы называем их дриммами, - раздался со сторожевого поста голос Гилдора.

- Тогда Дриммендив значит... - протянул Такк.

- Владения гномов, - закончил Гален.

- А, - буркнул Брегга, - Дриммендив для эльфов, Черная Дыра для людей, но на самом деле это место называется Крагген-кор. Но в общем-то неважно, как оно называется, - это древняя твердыня чакка, высеченная под Куадраном. - Брегга с сожалением покачал головой, - хотя чакка больше здесь не живут.

Гном вскочил на ноги и нервно зашагал, глаза на его потемневшем лице горели гневом:

- Четырежды враг изгонял нас с наших земель: дважды - драконы, однажды - Гхат - Гаргон, а о четвертом разе я не скажу. В Крагген-коре это был Гхат.

Славные это были дни для нашей могучей державы: мы добывали руду, каменья, драгоценное звездное серебро - то, что вы называете сильвероном. Были у нас и несравненные кузницы, где мы ковали инструменты, оружие и драгоценности. Мы были трудолюбивы, и дома наши были наполнены счастьем. Но в старых сказаниях говорится, что стрела из сильверона полетела не тем путем. Что это значит, я не знаю. Некоторые говорят, что наша судьба была определена волей Модру, - копая, мы освободили злого Гхата, Ужас Модру, из пещеры, где он был заточен во время великой войны Изгнанников.

- Затерянная темница, - сказал Гилдор и умолк.

- Ты говоришь, темница. - Брегга взглянул на эльфа и ударил себя в ладонь сжатым кулаком. - Да, это была темница до того рокового дня, когда Гхат вырвался из своего логова, проломил стену и убил многих чакка. Напрасно мы пытались уничтожить его, он одолел мой народ, и мы в конце концов бежали через Сумеречные и Рассветные Врата к востоку и западу от Гримволла, ведь подземелья Крагген-кора тянутся от одного края гор до другого.

Брегга тяжело опустился на бревно, и его голос и жесты стали спокойнее и мрачнее.

- Более тысячи лет прошло с тех пор, как чакка покинули Крагген-кор, и все же мы стремимся под его могучие своды. Но, несмотря на то, что многие хотели бы жить там, никто не осмелился вернуться, кроме отряда Браги: он возглавил тех, кто поклялся убить Гхата, это был обреченный поход, из которого никто не вернулся.

Иногда говорят, что Крагген-кор снова будет нашим, когда возродится Дьюрек, Попирающий Смерть. Тогда мы снова будем жить там - под Учаном, Гхатаном, Аггаратом и Равенором - горами, которые вы называете Серой Башней, Высоким Утесом, Темным Шпилем и Шлемом Бурь. И мы воссоздадим могучее королевство, которое существовало прежде. Когда, сказать не могу, ведь никто не знает, когда вернется Кхана Дьюрек.

Брегга угрюмо замолчал, и долгое время никто ничего не говорил, только Такк что-то быстро записывал в своем дневнике.

- Лорд Гилдор, как эльфы называют Куадран? - спросил он.

- На языке лесного народа горы называются Гралон, Чадор, Эвор и Корон, - ответил Гилдор, перечисляя их в том же порядке, что и Брегга.

Такк опять записал, затем сказал:

- Брегга, кое-чего я все же не понял. Когда ты рассказывал о старых временах, то все время говорил: наши кузницы, наши дома, мы копали, мы бежали. Но это было тысячу лет назад, и уж тебя-тo там наверняка не было.

- А может, и был, ваэран, может, и был, - ответил Брегга. Гном умолк, но как только Такк решил, что больше ничего не узнает, продолжил: - Чакка верят, что каждый дух возрождается много раз. Стало быть, любой из ныне живущих чакка или даже тот, кто ещё не родился, возможно, когда-то ходил по залам могучего Крагген-кора.

Снова наступила тишина, которую нарушил Гилдор:

- Когда-то в юности я ходил по залам Дриммендива и надолго запомнил это путешествие: Черные Пещеры и вправду могучи.

- Ты был в Крагген-коре? - Брегга был ошеломлен.

Гилдор кивнул.

- Я ехал по торговым делам из Лаэниона в Дарда Галион, и путь через перевал Куадран был завален зимним снегом. Нам позволили пройти через Дриммендив от Закатных Врат к Рассветным, хотя, как помню, за это пришлось изрядно заплатить. И все же это было легче, чем идти на юг через Гунар или обратно на север через Валон. В те дни Треллинат, Харт, Гунар, Лаэнион и Дриммендив много торговали.

Брегга откинулся назад и пристально посмотрел на Гилдора.

- Лорд Гилдор, - сказал наконец гном, - если эта Зимняя война когда-нибудь закончится, у нас состоится долгий разговор. Мой народ утратил бесценное знание Крагген-кора, и вы сможете многое нам рассказать.

Больше они почти не разговаривали и легли спать, а Гилдор снова остался на страже. Такк, однако, долго не мог заснуть, хоть и сильно устал; в его мозгу вращались имена: Крагген-кор, Дриммендив, Черная Дыра; чакка, дриммы, гномы; Горгон, Ужас Модру, Затерянная Темница; Куадран...

Именно это последнее название снова и снова всплывало в памяти Такка: никто из четырех товарищей не знал, не прегражден ли путь снегом, рюкками или Гаргоном и можно ли пройти. Но утром предстояла такая попытка, и Такк уснул, раздумывая о том, что же принесет завтрашний день.

Когда они покидали лагерь, Гален изложил стратегический план:

- Такк, ты поедешь у меня за спиной - путь впереди узок и извилист, и моего зрения там вполне хватит, а вот смотреть по сторонам тебе, пожалуй, надо. Мы поедем первыми, Гилдор и Брегга - за нами. Они поведут вьючную лошадь. Друзья, держите наготове оружие. Если выяснится, что снег преградил нам путь, то мы развернемся и быстро спустимся, поскольку войско Модру идет за нами и нам никак нельзя попадать в ловушку прямо в горах.

А если вдруг проход захвачен ирмами, то попробуем сразиться с ними конечно, если их немного. В этом случае, Такк, твой лук может очень пригодиться, чтобы снять часовых на расстоянии. Если же там стоит большой отряд, надо попытаться прорваться к спуску. Конечно, можно развернуться и спуститься, стараясь опять же не натолкнуться на темное воинство. А если там Ужас, мы узнаем это по чувству страха в сердце и повернем, прежде чем обнаружим его, - это такой враг, с которым нельзя встретиться лицом к лицу.

Итак, если мы не перейдем, то повернем на юг к перевалу Гунар и будем надеяться, что он не занят врагом, как и тогда, когда Брегга ехал на север.

Но если ни снег, ни отродье, ни Гаргон не преграждают перевал Куадран, то мы перейдем и спустимся в низины и повернем на юго-восток к Дарда Галиону, чтобы предупредить его жителей о наступлении Модру. У кого-нибудь есть дополнения к этому плану? - спросил Гален, вглядываясь в лицо каждого.

"Как Гален похож на своего отца", - подумал Такк, вспоминая военный совет в Чаллерайне.

Заговорил Брегга:

- Будет очень холодно, и не только потому, что зима, а ещё из-за этой ужасной Зимней ночи. Был бы это перевал Крестан, думаю, мы бы не выжили. Но Куадран не так высок. И все же надо торопиться, а то не сдвинемся с места до весенней оттепели. - Брегга обернулся и тщетно попытался разглядеть в темноте предстоящий путь. - Может, лишь через много лет весна снова придет в эти земли - Модру стремится захватить их навсегда.

- Нет, если я смогу воспрепятствовать, гном Брегга, - сказал Гален, решительно устремив вперед взгляд серых глаз. - Если это в моей власти, этим горам будет снова дано почувствовать теплый поцелуй Солнца.

Гилдор вскочил на Стремительного, Брегга уселся за его спиной, а Такк - за спиной Галена. Но как только они тронулись в путь, Брегга крикнул:

- Король Гален, я тут вспомнил старое сказание чакка: рассказывают о Тайных Вратах где-то в отроге Равенор, ведущих к перевалу Куадран и вниз, в залы Крагген-кора. Может, это просто легенда, а может, и правда, но если правда и если Гхат или Сквам захватил их, то тогда они могут напасть оттуда на нас. А более я ничего не знаю об этих Вратах.

Гален помолчал и сказал:

- Правда это или нет, мы должны постараться пройти.

И он пришпорил своего коня.

Они мчались вверх по склону дороги Куадран. Сначала Агат, потом Стремительный и позади - вьючная лошадь. Они преодолели около лиги или более, дорога все устремлялась вверх, и вот глаза Такка уже могли различить могучие горные кряжи, уходившие вершинами во Тьму. По левую руку был Шлем Бурь, по правую - Темный Шпиль, два из четырех пиков Куадрана. Сама дорога была высечена вдоль склона Шлема Бурь, и опоры и ребра из ржаво-красного гранита тяжело поднимались вверх или ниспадали к неясно вырисовывавшимся склонам Темного Шпиля. Крутые уступы были покрыты льдом, и иней переливался и искрился в тенистом мерцании, заставляя высокие скалы фосфоресцировать. И меж неровных стен дороги Куадран гремело эхо выбивавших погребальный звон копыт, когда человек, эльф, гном и ваэрлинг поднимались ввысь сквозь Зимнюю ночь.

Они ехали между уступов и над обрывами, круто уходившими вниз по обеим сторонам дороги. И все же друзья шли только вперед. Иногда они спешивались и вели лошадей в поводу, чтобы дать им немного отдохнуть, но шагали быстро, ведь время было не на их стороне.

Позади оставались все новые мили - и с каждой милей воздух становился все более разреженным и холодным, и друзья надели капюшоны и поплотнее завернулись в плащи.

Наконец Такк увидел, как дорога впереди спускается по восточному склону Шлема Бурь.

- Ваше величество, дорога идет вниз! - торжествующе произнес Такк. Мы, должно быть, уже прошли самую высокую точку перевала.

Голос Галена был приглушен плащом:

- Пока что противника не видно. Но, что ещё более странно, нет и чересчур глубокого зимнего снега, особенно на дороге.

Они ехали вниз, Такк пребывал в глубокой задумчивости. Наконец он заговорил:

- Говорят, Модру - владыка холода. Тогда, может быть, он не допустил, чтобы эту дорогу завалило глубоким снегом. Но почему?

- Так ясно же! - воскликнул Гален. - Чтобы его полчища смогли перейти здесь и обрушиться на Ларкенвальд. Теперь нам особенно необходимо предупредить жителей Лаэна.

Они ехали дальше, спускаясь с Куадрана по восточному склону. Рядом с дорогой была река, тоже под названием Куадран, теперь скованная ледяными объятиями Зимней ночи. Они двигались мимо склонов, расселин и крутых острых пиков, направляясь к невидимой яме внизу, к пологой долине, обрамленной четырьмя горами Куадрана.

Такк изо всех сил старался разглядеть путь, но тот по большей части был закрыт каменными стенами и высокими скалами. И все же временами ему удавалось разглядеть в промежутках уходившую вниз дорогу. Как раз в одном из таких мест он встревоженно прошептал: "Стойте, ваше величество!" - и соскользнул со спины коня. Ваэрлинг подбежал к расселине между двумя высокими скалами и внимательно вгляделся в то, что было внизу. Гален спешился и подошел к нему.

- Гхолы, - с досадой сказал Такк. - Двадцать или тридцать, милях в трех вниз по склону. Они едут сюда на конях Хель.

- Рач! - выругался Гален. - А ты не знаешь, куда можно спрятаться?

- Нет, - ответил Такк после короткого раздумья. - Путь впереди совершенно открыт.

В голосе Галена послышалось беспокойство:

- Тогда нам надо возвращаться, пока они нас не заметили.

- Но мы уже столько прошли! - закричал Такк.

- У нас нет выбора! - отрезал Гален, затем добавил более спокойно: Да, Такк, у нас нет выбора.

Гален повернулся к Гилдору и Брегге, остававшимся в седле:

- Нам надо возвращаться: сюда идут гхолы.

В глазах Брегги сверкнули гневные искры, он отвязал свой топор и высоко его поднял:

- И что, мы тащились сюда только для того, чтобы показать спину прислужникам Модру?

- Сколько их, король Гален? - спросил Гилдор.

- Двадцать или больше, как говорит Такк, - ответил Гален, снова садясь на коня и подсаживая ваэрлинга.

Гилдор сказал, поворачиваясь к гному:

- Убери свой топор, дримм Брегга, даже твоя несравненная доблесть бессильна против двадцати полутрупов.

Брегга от ярости заскрежетал зубами, но все же убрал топор и отправился назад вместе со всеми.

Когда они торопливо ехали вверх по перевалу, Такк спросил, стараясь перекричать топот копыт:

- Ваше величество, а гхолы - зачем они едут сюда? Где же они были?

- Не знаю, - ответил Гален через плечо. - Может, это передовой отряд Модру, возвращающийся из Ларкенвальда доложить о результатах разведки.

- Орда! - У Такка аж сердце упало. - Я забыл! А теперь мы едем к ним навстречу!

Они проскакали назад к верхней точке перевала мимо извилистой замерзшей речки и начали спускаться по западному склону, который совсем недавно преодолели. Такк не отрываясь глядел в поисках темного воинства вниз на дорогу, которая змеилась между скал и иногда выходила на открытое пространство. При этом он не переставал искать и подходящее место для укрытия, где можно было подождать, пока пройдут гхолы. Но вокруг не было ни пещер, ни расселин, куда они смогли бы проскользнуть: дорога вилась по склону Шлема Бурь, не давая путникам свернуть с нее.

Они спешили вниз по крутому склону, опускаясь все ниже к подножию горы. Скачка длилась уже три часа, и постепенно горный перевал начал переходить в равнину.

- Ваше величество, войско! Я вижу его! - крикнул Такк.

Темное воинство, клубясь, как туча, шло по холмам, и впереди него бежали черные валги. Такк окинул взглядом путь, который они только что прошли. Как раз там, где заканчивалась область его удивительного зрения, по открытой дороге скакали гхолы. "Ловушка! - отозвалось в мозгу у Такка. Впереди орда, позади гхолы!"

- Когда мы сможем свернуть с этой дороги? - Голос Галена прорвался сквозь отчаяние Такка.

- Ч-что? - Язык Такка заплетался.

- Когда, говорю, мы сможем свернуть? - повторил Гален хриплым от напряжения голосом.

Глаза Такка быстро обежали лежавшую впереди дорогу.

- Ну, где-то через милю! - ответил он, и сердце его забилось в надежде. - Мы можем повернуть налево, вон у того обрыва, и подняться на плато. Дороги там, конечно, нет, но зато мы сможем избежать столкновения.

- Вижу! - объявил Гален, пришпоривая коня. Вороной рванулся вперед, и следом - две другие лошади.

Они торопливо спускались вниз. Впереди них было войско Модру, позади гхолы. Всадники быстро проскакали по краю обрыва, затем свернули влево с дороги в сторону плато.

Гален остановился, давая знак лорду Гилдору сделать то же.

- Брегга! Топор! - рявкнул Гален. - Наруби папоротника и замети наши следы!

Брегга спрыгнул с седла, срубил высохший за зиму куст и побежал вниз по скалам. Широкими взмахами он уничтожил их следы, оборачиваясь на бегу. Так гном пробежал с сотню футов и по приказу Галена бросил куст и снова вскочил на коня, лошади понеслись. Теперь они направлялись на юг, прочь от дороги Куадран, по пустынной земле, усыпанной камнями. На скаку Такк оглянулся через плечо и увидел гхолов на конях Хель, которые скакали вдоль обрыва по направлению к двигавшейся вперед армии.

Проскакав мили две от Куадрана, они позволили взмыленным коням перейти на шаг: те тяжело дышали и роняли с губ клочья белой пены.

- А ведь они были близко, - сказал Гилдор, который тоже все видел.

- Мы ускользнули из их ловушки, - обрадовался Брегга. Но тут же слова будто застряли у него в горле, он указал на что-то пальцем, и ярость исказила его лицо. - Крук!

Такк повернул голову в том направлении, в каком указал гном, и там в темноте различил выбегавшего из-за валуна черного валга, одного из разведчиков Модру. Лошади захрапели и заржали, вьючная в ужасе встала на дыбы, пытаясь вырваться, но Брегга удержался. Страшные желтые глаза валга уставились на друзей, и послышался лязг зубов. Хищник поднял свою кровожадную морду в темное небо и громко завыл. Потом вой, призывавший войско, повторился, и леденящими душу голосами отозвались другие валги и гхолы.

Такк спрыгнул с метавшегося коня и выпустил стрелу как раз в тот момент, когда валг в очередной раз завыл, и вой прервался, когда быстрая стрела вонзилась в горло черного зверя, и тот упал замертво. Такк обернулся и увидел гхолов, которые скакали по обрыву к плато в клубах снега, летевшего из-под конских копыт, - они явно спешили на зов валга. Другие валги бежали рядом с ними, опустив морды к земле.

- Скорее, ваше величество, они идут по нашему следу: гхолы и валги. Они знают, что мы здесь.

Гален подсадил ваэрлинга и пришпорил коня, другие лошади поскакали следом. Такк был в отчаянии: он не знал, насколько далеко они смогут убежать, ведь лошади уже были измучены до предела.

Они устремились на юг по покрытой снегом неровной поверхности плато, которое лежало между смутно видневшимся склоном Темного Шпиля на востоке и небольшой горой под названием Красный Страж на западе. И по их следу мчались гхолы на конях Хель и валги, опустившие морды в снег.

Огромный вороной Агат с тяжелым топотом несся по земле, за ним Стремительный, мелькая белыми ногами, позади - вьючная лошадь, до смерти перепуганная зловещим воем валгов. Такк не знал, как долго они скакали, но постепенно им удалось оторваться от преследователей, несясь между больших скал по длинным ровным участкам.

Они проскакали таким образом миль пять или шесть. Но вдруг сердце Такка наполнилось отчаянием: Гален резко остановил Агата на самом краю уходившей вниз отвесной скалы.

- Такк! - крикнул Гален, когда с ними поравнялись другие кони. Смотри! Ищи путь вниз!

Такк соскочил на снег и лег на живот на краю скалы, глядя вниз. Он проверил все слева и справа. Там! Как раз направо и вниз!

- Тропа вдоль откоса! В пятидесяти шагах к западу!

Такк вскочил на ноги и вдруг застонал.

- Впереди в двух или трех милях снова обрыв, такой же, как этот.

- Садись на коня, Такк. У нас нет выбора. - Гален протянул руку, помогая Такку усесться позади него. - С тем обрывом мы разберемся, когда будем там, не раньше.

Они пришпорили коней по тропинке, спускаясь все ниже и ниже, и, когда их уже не было видно из-за края обрыва, Такк заметил на верхнем плато бегущих валгов и коней Хель.

Путь вниз, лежавший перед ними, был узок и покрыт льдом: слева виднелись высокие отвесные обледеневшие скалы, справа - крутой обрыв. Агат медленно и осторожно передвигался по опасной дороге, и Такк слышал, как ступают две другие лошади. Такк лишь раз взглянул вниз, остальное время он старался не отводить глаз от спины Галена. Ваэрлинг чувствовал, как копыта Агата скользят по льду, и каждый раз, когда конь поскальзывался, сердце Такка вздрагивало и начинало быстрее биться от страха. Время тянулось мучительно медленно, пока они спускались вниз. А наверху, на плато, были валги и гхолы на конях Хель.

Наконец Агат достиг края утеса и могучим прыжком перелетел на другое плато, остальные лошади последовали за ним, и все снова понеслись на юг. Во время скачки Такк бросил взгляд назад и увидел возвышавшийся огромный каменный массив, рассеченный широкой черной трещиной, и к западу от него на фоне темного неба вырисовывались силуэты прислужников Модру. И когда гхолы увидели лошадей, скакавших на юг далеко внизу, то разразились диким воем, поняв, что преследуют всего лишь четверых всадников. Затем они повернулись и направились вниз, преследуя добычу.

Четверо всадников торопились на юг, постепенно увеличивая разрыв: гхолы не могли спускаться так быстро. Кони проскакали две мили и снова оказались у крутого обрыва. На этот раз пологого спуска нигде не было.

- Ваше величество! На восток! Кажется, я вижу ущелье внизу. - Такк вскочил на ноги. - Может быть, там есть и спуск.

Гален снова подсадил его на коня.

Они поехали на восток и приблизились к ущелью, такому узкому, что лошадь могла перескочить его. Дна видно не было.

Они снова направились на север, к гхолам, вдоль края обрыва, ища выход. Наконец они приехали к месту, где плато было рассечено лишь узкой трещиной. Путь вел в темное ущелье.

- Вперед! - крикнул Гален. - Иначе они прижмут нас к стене и поймают.

- Держитесь! - отозвался Брегга. - У меня есть фонарь. Следуйте за нами. Я буду освещать путь.

Такк увидел, что гхолы, окруженные стаями валгов, как раз достигли подножия далекой скалы.

Брегга порылся в котомке и вытащил фонарь из хрусталя и меди, широко открыл створку, и, хотя он ничего не зажигал, вокруг разлился зелено-голубой фосфоресцирующий свет.

- Давай! - крикнул Брегга Гилдору, и Стремительный перескочил через темную расселину, за ним вьючная лошадь, и последним - Агат.

Они двигались по узкому петлявшему коридору, и высоко поднятый фонарь Брегги отбрасывал длинные качающиеся тени на скалы и валуны; зелено-голубой свет мерцал и отражался от огромных сосулек, свисавших с неровного потолка из темного камня. Шумное конское дыхание и топот копыт эхом отдавались от стен и уводивших в неизвестность темных ходов.

Такк чувствовал вздымавшиеся над ним по обе стороны черные стены, и казалось, что достаточно протянуть руки, чтобы достать до любой из них. Он вглядывался вперед и вверх, и где-то наверху была полоска тенистого мерцания, отмечавшая край теснины, по которой они ехали.

Они двигались вниз, все глубже и глубже, по опасной тропе, иногда задевая за обледенелые стены, Гилдор впереди, Гален - за ним, и фонарь Брегги освещал дорогу.

Наконец глаза Такка различили высокую вертикальную трещину, наполненную спектральным сиянием Зимней ночи, и ваэрлинг с облегчением вздохнул: теснина заканчивалась.

Они выехали наружу на неровную холмистую территорию.

- Мы едем на юго-запад, - объявил Гален, когда Брегга закрыл фонарь и положил его обратно в котомку. - Нужно пробиться к Старой Релльской дороге. И если удастся избежать преследователей, мы направимся к ущелью Гунар.

И они продолжили путь, а черные валги и конные гхолы бежали по их следу.

Они проскакали ещё пятнадцать миль на юго-запад, и кони были измучены до предела от долгой погони, двойной ноши и отсутствия отдыха. Позади холмы не давали Такку видеть достаточно далеко, и преследователи оказались вне поля его зрения: он больше не мог сказать, насколько они оторвались.

- Король Гален! - крикнул Гилдор. - Стремительный уже спотыкается: надо что-то сделать, чтобы сбить гхолов с нашего следа.

Гален знаком дал понять, что слышал, но не ответил, продолжая двигаться вперед.

Наконец холмы остались позади, и перед путниками открылась Старая Релльская дорога, по заброшенной кладке которой они и поскакали, пока не достигли развилки. Налево была узкая долина, направо - продолжение дороги, уходившей на юг. Здесь Гален остановил коня, и Гилдор последовал его примеру. Кони были все в мыле и дрожали.

- Такк, лорд Гилдор, снимите свои дорожные мешки с вьючной лошади. Наполните их провизией. Покормите коней зерном. Брегга, достань снова топор и наруби кустарника - три больших куста. Я придумал, как мы можем скрыться.

Пока Брегга рубил сухие зимние кусты, Гален, Гилдор и Такк снимали с вьючной лошади котомки. Затем, когда Брегга наполнил котомку, Гален привязал кустарник веревкой к упряжи верховых лошадей так, чтобы каждая тащила за собой большую охапку. Еще одну охапку он пристроил на спину вьючной лошади, на веревку же привязал свою промокшую от пота кожаную куртку.

- Лорд Гилдор, возьмите верховых коней под уздцы, крепко держите их и успокойте. Сейчас я поверну третью лошадь на восток в долину, Брегга, подержи её. Такк, достань кремень и высеки огонь, я подожгу кусты у неё на спине.

- Но, ваше величество, - запротестовал Такк, - она же сгорит.

- Нет, седло защитит её, хотя ей так и не покажется, - ответил Гален. - Она поскачет на восток в долину, распространяя за собой мой запах, а мы поедем на юг, заметая ветками следы, и будем надеяться, что сможем одурачить валгов.

Такк высек огонь и поджег ветки, думая: "Бедное животное; но выбора у нас нет, и, возможно, потом оно тоже убежит от валгов". Ваэрлинг передал Галену несколько тлеющих веток, которыми тот поджег кусты на спине вьючной лошади. Когда сухие ветки вспыхнули, оба верховых коня рванулись вперед, но Гилдор крепко держал их под уздцы. Третья лошадь тоже рвалась и вставала на дыбы, и, когда пламя взвилось, Брегга отпустил поводья, шагнув назад. "Хай!" - крикнул Гален и хлопнул лошадь по крупу.

Почти по-человечески крича от ужаса, животное в панике понесло во весь опор, силясь спастись от пламени и волоча по снегу пропитанную потом куртку Галена. Но оно бежало на юг, а не на восток!

- Рач! - сплюнул Гален.

- Король Гален, он разносит ваш запах по нашему пути! - крикнул в отчаянии Такк.

- Глупая лошадь, - проворчал Брегга. - Теперь нас загонят на восток. Давайте поедем в долину и спрячемся, пока не минует опасность.

При упоминании опасности Такк повернулся, глядя своими сапфировыми глазами в сторону холмов.

- Мы должны торопиться, - беспокойно сказал он, - а то враг снова идет по нашему следу.

И они направились на восток в долину, и сухие ветки, волочась сзади, заметали их следы. По мере продвижения к востоку склоны долины поднимались над ними все выше, пока путники не прибыли к глубокому ущелью. Дно ущелья постоянно изгибалось, и дорога бежала над краем обрыва, под которым не было ни воды, ни льда, только неглубокая каменистая впадина, слегка припорошенная снегом и напоминавшая высохшее русло.

По пути Такк заметил, что Гален смотрит на покатые склоны с обеих сторон, где кончалась долина и начинались крутые высокие скалы. Вдруг Гален хлопнул себя ладонью по лбу.

- Ваше величество? - окликнул его ваэрлинг, перекрывая голосом топот усталых коней.

- Такк, разве ты не видишь? - спросил Гален. - Мы в ловушке. Нам надо было ехать на запад на открытое пространство, а не на восток, в эту расселину, из которой нам не выбраться. А теперь уже слишком поздно возвращаться. Здесь надо было скакать вьючной лошади, а не нам, а я растерялся, когда она побежала на юг, и совершил ошибку, которая может стоить жизни всем нам. - В голосе Галена слышалась горечь.

- Но, ваше величество, они поедут на запах вашей куртки, а не по нашему заметенному следу, - ответил Такк, силясь подавить дрожь.

- Будем надеяться, Такк, - ответил Гален, - будем надеяться.

Такк оглянулся на извилистый путь, но уже не смог разглядеть входа в долину и с робкой надеждой подумал, что их хитрость обманет валгов и гхолов и в дальнейшем эти злобные существа не встанут у них на пути.

Они молча продолжали свой путь на восток. Слышны были только неровный усталый стук копыт, тяжелое надрывное конское дыхание и шорох волочившихся позади веток.

Сколько они проехали таким образом, Такк не мог сказать с уверенностью, но оба коня были измучены и едва не падали.

Гален остановился и спешился, делая Такку знак последовать его примеру. Когда ваэрлинг спрыгнул в снег, позади остановился Стремительный, и Гилдор с Бреггой сделали то же самое.

Гален пошел на восток, ведя Агата в поводу, и конь дрожал на каждом шагу, прерывисто дыша, виляя взмыленными боками, и Такк чуть не плакал, глядя, как он мучается. Ваэрлинг оглянулся на Стремительного - второй конь был едва ли в лучшем состоянии.

Такк не видел преследователей, но дорога была извилиста, и он не мог понять, идут они по ложному следу или нет.

Гален оглядел лежавшую позади долину и озадаченно нахмурился.

- Такк, в этой долине есть что-то странно знакомое: дорога, овраг справа, крутой откос. Все выглядит так, словно я знаю эти места, хотя я вроде бы никогда здесь не бывал. Похоже, это какое-то смутное воспоминание детства, но я просто не представляю, откуда оно.

Они обогнули поворот и остановились: где-то в миле впереди был тупик высокая отвесная скала, уходившая вверх. Там дорога, по которой они следовали, обрывалась: она узкой тропкой поднималась вверх и незаметно исчезала. Еще в камне была высечена крутая лестница, которая вела за край обрыва, на гордо возвышавшуюся скалу и к ровной площадке, расположенной на вершине над долиной. Над этой твердыней нависала массивная гора Темный Шпиль, уходившая вершиной во тьму.

Гилдор и Брегга подошли к товарищам. Брегга заговорил приглушенным голосом:

- Все именно так, как мы и предполагали: это долина Рагад.

- А! Конечно! - Гален хлопнул себя ладонью по лбу. - Долина Врат!

- Долина Врат? - переспросил Такк. - Каких Врат?

- Закатных Врат, - ответил Гилдор. - Западного входа в Дриммендив. Там, наверху, на склоне Великого Эвора, вырезаны в камне Закатные Врата, закрытые уже почти пятьсот лет, хотя до того они пятьсот лет были открыты. Их закрыли гномы, убегая от Ужаса, освободившегося в свое время из Затерянной Темницы и бродившего по их королевству.

- Раз уж я здесь, то должен на них посмотреть, - сказал Брегга.

Они двинулись вперед по заброшенной дороге, и на ходу Брегга сказал:

- Это оттуда, сверху, со сторожевой площадки, стражи чакка в древности смотрели на долину. А ещё здесь когда-то был красивый водопад, который мы называли Стражем, и его питала Закатная река, воды которой, как говорят, и прорыли эту долину. А дорога эта - Релльская Шпора, старый торговый путь: его забросили, когда Гаргон стал править Крагген-кором. Если то, что об этом рассказывают, правда, то ворота должны быть в большом портале перед мраморным двором, и к ним должен вести подъемный мост через ров. Мои глаза уже давно хотели увидеть эту землю, но я-то надеялся, что это будет, когда чакка вернутся и возвратят королевству его былую славу, а не прибегут, спасаясь от врагов.

- Говорят, что Сумеречные Врата можно открыть одним только словом, сказал Гален. - Это правда?

- Именно, - ответил Брегга. - Чакка должен произнести это слово и нажать на створку ворот - по крайней мере, так говорится в предании.

- В Лаэне говорят, что волшебник Эреван помог их построить, - сказал Гилдор.

- Он работал с Мастером Врат Валки, - сказал Брегга.

- А ты знаешь слова, которые открывают эти ворота? - спросил Такк. Его огромные глаза ещё больше расширились от любопытства.

- Да, они хранятся в моей памяти, - ответил Брегга, - мой дед был Мастером Врат и научил меня этому. Но я избрал ремесло своего отца Бекки и решил стать воином. Увы, хоть я и знаю слова, но ворота не открыл бы за все звездное серебро Крагген-кора: за ними обитает Гхат.

Ведя коней в поводу, они подошли к тому месту, где дорога начинала подниматься в гору; путь не был засыпан снегом. Они остановились отвязать сухие ветки, которые больше не были нужны. Затем товарищи начали подниматься, и лошади их дрожали на каждом шагу от усилия.

- Кони измучены, - сказал Гален голосом, полным сожаления. - И если не дать им отдохнуть хотя бы неделю, они не смогут послужить нам.

- Но тогда как мы поедем на юг? - спросил Такк.

- Пойдем пешком, - жестко ответил Брегга.

- Нет, о наших планах насчет похода против Модру придется пока забыть, - запротестовал Такк, - как и о желании предупредить эльфов в Ларкенвальде. Что будем делать, раз уж с нами такое приключилось?

- Не знаю, - устало сказал Гален.

И тут заговорил Гилдор:

- Конечно, малыш, ты прав: наши планы предупредить Дарда Галион и быстро добраться на юг могут провалиться, но все же, думаю, надо бороться и не терять надежды.

Дальнейший путь проходил в молчании.

Они поднимались все выше и выше; над ними естественным полукуполом нависала огромная скала, под которой виднелось небольшое черное озерцо, не больше фарлонга в диаметре. Такк, однако, пригляделся и понял, что оно уходит на юг мили на две с половиной. Озеро было образовано завалами огромных камней у каменной стены под лестницей. Релльская Шпора, по которой они шли, исчезала в черной воде.

- Не должно быть здесь этого озера! - воскликнул Брегга.

- Это Темное Море, - сказал Гилдор. - Народ лаэнов считает, что здесь обитает какое-то зло. Какое именно, я не знаю, но близко к воде все же не подходите.

- Вот это загадка! - воскликнул Гален. - А почему озеро не замерзло?

Такк сообразил, что Гален действительно обнаружил нечто странное: кроме узкой полоски тонкого льда, воды озера были покрыты какими-то необычными волнами. "В них словно пульсирует Зло", - подумал Такк.

- Может, оно не замерзло потому, что укрыто стеной, - сказал Брегга, разглядывая уходивший вверх сплошной гладкий камень.

- А может, Модру просто этого не хочет, - ответил Гилдор. - Был же перевал Куадран свободен от снега, вот и озеро избежало холодных объятий Зимней ночи. Возможно, Модру так надо, он же Властелин Холода.

- Интересно, для чего ему незамерзающее озеро, - пробормотал Брегга, но никто не ответил.

- Оно такое черное, - сказал Такк.

- Даже при солнечном свете оно выглядит так же, - ответил Гилдор. Говорят, это потому, что над ним нависают черные гранитные скалы или... Или потому, что Темное Море - это зло.

Такк поднял глаза на естественный свод, поднимавшийся на тысячи футов. Потом он изучил взглядом далекую береговую линию.

- Вот это да! Там за стеной я вижу высокие белые колонны, поддерживающие огромную крышу.

- Это портал Закатных Врат, - сказал Брегга, глядя туда, куда Такк показывал пальцем. - Перед ними должен быть двор, вымощенный мрамором и окруженный рвом с водой. Но, похоже, все это затоплено водами озера. Смотрите: древний мост все же сохранился и поднят над тем местом, где должен быть ров. А вот и дорога у подножия каменной стены. Все остальное тонет в темноте.

В голосе Брегги звучала ярость, вызванная разрушениями, которые произвело здесь Темное Море.

- Может... - начал было Гален, но его слова прервал долгий леденящий душу вой валга, эхом разносившийся по долине Рагад. Кони вскинули усталые головы и прислушались.

- Валги! - закричал Брегга. - В долине!

Сердце Такка тревожно забилось, он быстро осмотрел долину, но ничего не обнаружил.

- Сторожевая площадка! - закричал он и побежал к каменным ступеням, находившимся в двух фарлонгах к югу.

Пыхтя от усилия, он вскарабкался на самый верх и смог заглянуть гораздо дальше: гхолы с факелами медленно ехали к концу долины, отыскивая пещеры и тенистые участки, где могли прятаться беглецы; валги, опустив морды в снег, рысили по слабо пахнувшему следу, заметенному ветками.

Такк скатился вниз по ступенькам к остальным, которые нетерпеливо ожидали его.

- Гхолы! И валги! Они прочесывают долину, ищут, где мы прячемся. Их много, они растянулись по всей ширине долины, так что проскочить не удастся.

- И прорваться не сможем, - бросил Гален, - кони больше не выдержат.

- Если бы мы могли перебраться через ров, то укрылись бы в портале, сказал Брегга.

- Но мост поднят! - воскликнул Такк. - Не можем же мы перелететь по воздуху!

- Не теряйте надежды, пока мы живы, - резко сказал Гилдор.

- Ну да, - добавил Гален, - не пересекать моста, пока его не увидел, и не сжигать, если решил вернуться.

- Тогда пошли, - заторопился Такк, - хотя, боюсь, придется сжечь за собой все мосты, прежде чем вступить на этот.

Они пошли, ведя за собой лошадей, на север, в обход озера, ступая по топкому мелководью. Теперь огромный свод возвышался над ними, и Такку казалось, что он буквально слышит стон тяжелой скалы.

Они повернули на юг и быстро прошли вдоль темной гранитной стены около полумили, пока не попали на раздваивавшуюся мощеную дорогу - это Релльская Шпора выходила из черных озерных вод. Мостовая изрядно пострадала от времени, и они двинулись по вывороченным камням на юг, к портику, оставив свод слева, а озеро - справа.

Пройдя ещё три фарлонга, они приблизились наконец к огромному подъемному мосту, сделанному из массивных бревен. Их шаги глухо отдавались в скалах, Темное Море плескалось внизу о камни меньше чем в ярде от них. Но пришлось остановиться: мост был поднят, и перед ними была вода.

Из долины Рагад донесся вой валга.

- Когда чакка бежали из Крагген-кора, пролет был опущен, - проворчал Брегга. - Теперь он поднят.

Гилдор начал снимать верхнюю одежду и протянул меч Бейл и кинжал Бейн Такку.

- Его подняли рупт, - сказал эльф. - Если мы уцелеем, я расскажу эту историю. А пока я поплыву туда и попробую опустить мост.

- Но веревки старые и наверняка ненадежные, - запротестовал Брегга.

- Не думаю, что у нас есть выбор, - сказал Гилдор.

Теперь на нем были только штаны. Невероятно, подумалось Такку, он ходит без доспехов. Ни кольчуги, ни лат, ни даже стального шлема.

- Осторожно, - сказал ваэрлинг, нутром чувствуя опасность.

Гилдор нырнул, погружаясь в темные ледяные воды. Он быстро пересек ров - не более двадцати ярдов.

Но, пока он выбирался на каменный край к пролету моста, воды заметно колыхнулись у его ног, как будто что-то огромное проплыло под поверхностью, и Такк замер от страха, но волны и рябь постепенно стихли, и вода снова заструилась спокойно.

Гилдор ухватился за ветхие веревки, удерживавшие мост: от старости они стали жесткими. Подняв взгляд, он потряс их, и пыль полетела с блоков. Затем с искаженным от усилия лицом эльф потянул за веревки. Старый мост застонал, словно протестуя, но начал медленно опускаться.

- Когда перейдем, снова поднимем его, - сказал Брегга. - Тогда если враг найдет нас, то не сможет перебраться сюда иначе, как вплавь. - Гном потряс топором. - Легкая добыча.

Непокорный мост опускался медленно и трудно, рывками. Он прошел около половины спуска, и, как только Такк с облегчением вздохнул, древняя веревка с треском порвалась. Со скрипом и стоном огромный пролет обрушился вниз, набирая скорость, и вдруг упал с тяжелым "БУММ!", эхом раздавшимся под каменным сводом и потом - по всей долине Рагад.

БУММ! Бумм! бумм! бумм... умм...

Звенящее эхо прокатилось по долине, и в тот же момент Гален крикнул: "Быстро!" и бросился через мост, таща за собой перепуганных коней, за ним бежали Брегга и Такк.

Из долины доносился вой валгов и гхолов, теперь во весь голос.

Трое бежали по упавшему мосту, Брегга - позади всех: он задержался, чтобы подобрать одежду и котомку Гилдора.

- А можно починить мост? - беспокойно спросил Гален у Гилдора, но эльф, не отвечая, протянул оборванный трос Брегге, принимая от него котомку и одежду.

Гном оглядел древний двор и механизм моста.

- Нет, король Гален, сейчас не время.

- Ваше величество! - закричал Такк, указывая на что-то пальцем.

Вдоль обрыва по дороге бежали черные валги, опустив морды к земле. Первый из них повернул, направляясь к сторожевой площадке, туда, где он почуял запах добычи.

- Гхолы, должно быть, тоже недалеко, - сказал Такк, голос его дрожал, сердце учащенно билось.

Брегга поднял топор.

- Будем защищать мост или портал, король Гален?

- Думаю, портал. - Голос Галена был мрачен, но тверд. - Они не смогут проехать сюда на своих конях и напасть на нас среди колонн.

Гилдор натянул второй сапог и вскочил на ноги, полностью одетый. Такк протянул ему меч Бейл, но Гилдор, взяв оружие, сказал ваэрлингу:

- А Бейн оставь себе: этот кинжал будет для тебя все равно что меч, а в бою стрелы могут закончиться или противник будет слишком близко - тогда тебе и понадобится клинок.

- Но я совершенно не умею с ним обращаться, лорд Гилдор, запротестовал Такк.

Эльф, однако, и слушать его не хотел, и ваэрлинг все же прикрепил Бейн к поясу и вынул его из ножен. Волшебное голубое пламя вырвалось из драгоценных ножен и пробежало кобальтовыми сполохами вдоль острых краев.

- Свет Бейна говорит, что враг поблизости, - сказал Гилдор. - Будь валги далеко, а гхолы ещё дальше - не стал бы клинок светиться так ярко.

Он вынул свой меч, но и тот горел алым пламенем, и эльф беспокойно прошептал:

- Если так, то Зло ещё ближе.

При этих словах Такк стал не отрываясь вглядываться в черные воды горного озера.

- Ох, ну не можем же мы весь день торчать тут, рассуждая об эльфийских клинках, - проворчал Брегга. - Давайте пойдем к порталу и займем боевую позицию, и хотя мы, возможно, не выживем, об этой битве ещё споют барды если, конечно, узнают о ней.

Такк и Гилдор вложили клинки в ножны, и четыре товарища побежали вдоль черной каменной стены к большому порталу, таща за собой лошадей. Наконец они приблизились к огромной полукруглой каменной плите, которую поддерживали колонны. Наверху было массивное резное сооружение. Когда они опустили на землю котомки, Такк взглянул сквозь темноту на затонувший двор, посреди которого стоял остов огромного высохшего дерева, явно погибшего уже очень давно, но все ещё гордо возвышавшегося под водой.

- Они идут, - негромко сказал Гилдор, показывая назад, на дальний берег озера.

Конные гхолы с факелами в руках пронеслись по обрыву в поисках беглецов. Стая валгов направилась от сторожевой площадки на север, все ещё идя по запаху. Вожак гхолов завыл на черных зверей, и те ответили ему рычанием.

Валги бежали рысью вдоль северного берега Темного Моря, преследуя беглецов, и грохот раздвоенных копыт коней Хель разносился вдоль стены, когда следом проносились гхолы.

Они обогнули северный край озера, и друзья помрачнели. Брегга сжал свой обоюдоострый топор обеими руками, как это делают гномы, Гилдор обнажил полыхавший Бейл. У Галена в правой руке был сияющий клинок Джарриеля, в левой - украшенный рунами серебристый Аталар из склепа Провидца Страна. Такк держал наготове лук, встав ближе к колонне, откуда можно было беспрепятственно пускать стрелы.

Теперь гхолы повернули на юг, вдоль стены, по разбитой мостовой и дальше, к мосту и порталу.

И тут вдруг предводитель гхолов взвыл и поднял своего коня на дыбы, остальные кони резко остановились позади него.

- Это ещё что? - проворчал Брегга, подходя ближе, чтобы лучше было видно.

Гхолы доехали до мостовой, но дальше не двигались, словно чем-то встревоженные, как будто они раздумали продолжать погоню за беглецами. Кто-то отдал гортанный приказ валгам, и черные звери тоже остановились, повернулись и сели, свесив языки из истекавших слюной клыкастых пастей. Гхолы спешились.

- Что это? - снова проворчал Брегга. - Они что, боятся нас? Нас же всего четверо, а их тридцать.

Четыре товарища долго смотрели на гхолов и валгов, но так и не смогли определить, что же задержало противника.

- Не знаю, почему они остановились, - сказал Гилдор, - но пока они стоят там, преграждая путь, мы в ловушке.

- Нет, лорд Гилдор, - заговорил Такк. - Мы можем пройти сквозь Сумеречные Врата.

- Сумеречные Врата! - воскликнул Гален. - Я забыл! Такк прав! Мы можем убежать от гхолов!

- Твой план приведет нас из огня в полымя! - закричал Брегга. - Король Гален, ты что, забыл, что Гхат правит Крагген-кором?

- Нет, Брегга, - ответил Гален, - я не забыл, но предлагаю вот что: мы войдем в ворота и закроем их за собой, а гхолы подумают, что мы прошли под Гримволлом и ищем Рассветные Врата. А мы подождем, пока они уедут, и направимся на юг к перевалу Гунар.

- А если они не уйдут? - вырвалось у Такка. - Что тогда?

- Нам все равно нечего терять, - ответил Гилдор.

- Но почему мы не можем сделать так, как предложил король Гален? спросил Такк. - Почему мы не можем пройти под Гримволлом?

- Ты сам не знаешь, о чем говоришь, малыш, - ответил Гилдор. - Лучше столкнуться с сотней гхолов, чем с одним Гаргоном. Если бы в Дриммендиве обитали только рупт, то стоило бы попробовать, но с их повелителем я бы не хотел сталкиваться. Нет, если мы и воспользуемся дверью, то только для того, чтобы обмануть гхолов, но никак не для того, чтобы пройти под горами.

- Ну, хорошо, но где же все-таки дверь? - спросил Такк, внимательно осматривая гладкую каменную стену. - Я-то её не вижу, но она должна быть здесь.

- Там, - сказал Брегга и показал рукой, но Такк не увидел ничего, кроме мрачной скалы. - Там, где дорога разбита и потому сама указывает путь. Врата закрыты, поэтому их и не видно, хотя, когда чакка покидали Крагген-кор, мы оставили их распахнутыми.

- Слуги Модру закрыли их через пятьсот лет после бегства гномов, сказал Гилдор. - Но это долгая история, нет времени её рассказывать сейчас нас больше интересует план короля Галена.

- Мне не нравится этот план, - буркнул Брегга, - это же просто игра в кошки-мышки, да ещё и этот Гхат... Но я не могу предложить ничего другого.

- Ну что, тогда договорились? - сказал Гален и, видя, как все кивнули, добавил: - Пусть так и будет.

Брегга перекинул топор через плечо, подошел к стене и плотно прижал ладони к гладкому камню, что-то бормоча низким гортанным голосом. И, словно вырастая из его пальцев, на темном граните проявился серебристый контур, который ярко светился в тени. Вырастая, он обретал форму. И вдруг возникла дверь - её очертания засияли на гладком камне!

Чувствуя, что чего-то не хватает, Такк взглянул на Гилдора. Лаэнец был бледен и дрожал, пот каплями выступил у него на лбу. Казалось, это заметил только Такк, который спросил эльфа:

- Что-то не так, лорд Гилдор?

- Не знаю, Такк, - ответил воин Лаэна, - но что-то ужасное... вдалеке...

Брегга шагнул назад и опустил топор.

- Приготовьте оружие, - сказал он хрипло, и Гилдор выхватил клинок, а Гален обнажил мерцающий Аталар; Такк торопливо наладил лук и достал кинжал - красный свет Бейла смешался с синим светом Бейна.

Брегга снова повернулся к Вратам и положил ладонь на середину одного из мерцающих рунных кругов, шепча волшебное слово, отворяющее ворота: "Гаард!"

Сияющий узор из колдовского металла ярко вспыхнул, и, словно уходя назад в руку Брегги, все линии, знаки и письмена начали исчезать, превращаясь в отдельные искры и постепенно угасая, пока гранит снова не стал черным и гладким. Брегга отошел назад. И тут камень медленно раскололся надвое, появились две огромные двери и беззвучно распахнулись. Перед друзьями открылся темный провал, и они смогли разглядеть начало Западного зала, уходившего во тьму. Справа крутая лестница исчезала в черной тени.

Когда Такк вгляделся в открывшуюся им пустоту, сердце его бешено забилось, и он сжал рукоять полыхавшего Бейна так, что костяшки его пальцев побелели.

А сзади доносились оглушительные вопли!

Четверо обернулись и увидели огромные скользкие щупальца, которые шевелились в черной воде, тянули и хватали бившихся, ржавших коней и волокли их в ужасные воды.

- Кракен! - закричал Гален.

- Мадук! - завопил Брегга.

- Стремительный! - Гилдор рванулся вперед с обнаженным мечом, но вдруг остановился. - Ванидор! - воскликнул он и упал на колени, потрясенный, закрыв лицо руками. Меч выпал из его бессильных рук и зазвенел по камням. Ванидор! И снова, мучимый болью, он выкрикнул имя брата, и длинное щупальце захлестнуло эльфа и поволокло в Темное Море. Гален бросился вперед и рубанул мечом, но не смог рассечь щупальце. И ещё один безрезультатный удар. Тогда король взмахнул рунным клинком, и серебристое оружие из гробницы Страна прорубило большую рану в плоти Кракена.

Гилдор упал без сознания, а щупальце скрылось в темных водах. Лошади скрылись где-то под черной блестящей поверхностью, и новые щупальца тянулись к четверым друзьям, грозя захлестнуть их.

Брегга подбежал и оттащил бесчувственного Гилдора назад, а Такк подхватил полыхавший алым эльфийский клинок и помчался к воротам.

- Мешки! - крикнул Гален, подхватывая один, а затем и другой, пока Брегга волок Гилдора через ворота.

Такк рванулся назад, уворачиваясь от извивавшихся щупалец, и схватил две оставшиеся котомки, но на обратном пути его сбил с ног сильнейший удар. Он пополз дальше на четвереньках, волоча Бейл, Бейн, лук и две котомки. Гален подскочил сзади, помог ваэрлингу встать на ноги, и они проскочили через ворота в Западный зал.

Разъяренное чудище пыталось броситься на них и било в дверь огромным камнем, силясь прорваться. Огромное мертвое дерево было вырвано с корнем и с грохотом ударило в ворота, куски сухой древесины попали в зал и разбились в щепки на каменном полу. А огромные щупальца обвились вокруг колонн и сотрясали их.

- Цепь! Цепь! - закричал Брегга и бросился к огромной железной цепи, стараясь закрыть Закатные Врата, но разъяренный Кракен сопротивлялся и был слишком силен, чтобы его одолеть. Извивающие щупальца проникли за ворота и отыскивали беглецов.

Брегга прыгнул в это змеиное гнездо и хлопнул рукой по одной из больших петель с криком "Гаард!", но тут же отскочил назад, чтобы избежать смертельной хватки чудовища. Ворота медленно, содрогаясь, начали закрываться, послушные волшебному слову, и все это время злобное создание билось о дверь, силясь её открыть, но та медленно, со стоном захлопывалась. Последним, что увидел Брегга снаружи, было чудище, которое обвивало щупальцами одну из огромных колонн сооружения, пытаясь её вырвать. Потом ворота закрылись, и больше Брегга ничего не видел.

Кракен оставил ворота в покое, как только они захлопнулись, и четверо оказались заперты в полной темноте Дриммендива.

- Мой мешок, - выдохнул Брегга, - где мой мешок? Фонарь. Нам нужен свет, - бормотал гном.

Такк вынул кремень и кусок железа из-за пазухи и высек искру. При свете вспышки он увидел, как его товарищи удивленно моргают.

- Еще раз, - сказал Брегга.

Такк снова и снова высекал искры. Каждый раз они выхватывали из темноты новые участки, пока Брегга искал котомку.

Когда Брегга открыл створку фонаря, вокруг разлился мягкий зелено-голубой фосфоресцирующий свет. Гилдор теперь сидел, бледный и измученный то ли болью, то ли горем.

Сквозь ворота донесся грохот, как будто что-то рушилось.

- Ч-ч... - начал было Такк.

- Портал, - ответил Брегга. - Портал обрушился. Мадук в ярости вырвал колонны.

Бумм! Бумм! Бумм! Грохот не смолкал.

- Многорукий слуга Хель теперь в ярости швыряет камни в ворота, сказал Гилдор.

- Вы же помешали ему, отняли у него добычу.

- Брегга, ты не можешь попытаться снова открыть дверь? - Гилдор казался мрачным.

Бумм! Бумм!

- Конечно, король Гален, но зачем? Там, снаружи, безумное чудовище, которое хочет уничтожить нас. - Просьба Галена ошарашила Бреггу.

Бумм! Бумм!

- Потому что мы можем оказаться в ловушке, Брегга, - ответил Гален, и в нашей тюрьме обитает Ужас Модру.

На лице гнома отразились смешанные чувства, и он мрачно пошел к двери. Бумм! Бумм! Он снова приложил руку к одной из странных массивных петель и что-то забормотал, а потом крикнул: "Гаард!" Но ничего не произошло.

Держа ладонь на створке Врат, Брегга сказал:

- Она дрожит - не знаю, от попыток ли открыться или от ударов. Может быть, петли сломались или створки застряли, но дверь не открывается.

Бумм! Бумм! Бумм! Брегга снова положил руку на петлю. "Гаард!" проревел он, приказывая Вратам отвориться.

- Говорил же я: не нравится мне этот план. Вот мы и попали в ловушку. Нам не выбраться. - В голосе Брегги слышалась горечь. - Нам не выбраться.

Бумм! Бумм!

- Ну разве что через Рассветные Врата, - мрачно сказал Гален.

- Но это по другую сторону Гримволла! - закричал Брегга. - А дороги я не знаю.

- Гилдор ходил по ней, - сказал Такк.

- Это было давно и всего один раз, - ответил Гилдор, приложив руку к груди и тяжело дыша. Но Такк понимал, что эльф чувствует боль не только от ушибов, но и от чего-то еще, и подумал: "Странно, почему Гилдор тогда выкрикнул имя своего брата-близнеца?"

Бумм!

- И все же у нас нет выбора, - сказал Гален. - Теперь нам надо попытаться пройти через всю Черную Дыру и убежать через Рассветные Врата, поскольку Закатные Врата для нас закрыты. И нам надо выбраться оттуда прежде, чем гхолы переедут перевал Куадран и сообщат о нас Гаргону, если этот Ужас не найдет нас раньше сам.

Бумм! Бумм!

- То, что ты говоришь, верно, - сказал Гилдор, со стоном поднимаясь на ноги и вынимая Бейн и Красный Бейл из-под котомок, куда их уронил Такк. Протягивая ваэрлингу сверкающий кинжал, эльф вложил свой пламенеющий меч в ножны со словами:

- Мы должны постараться пройти, и хорошо бы сделать это как можно быстрее. Выбора у нас нет.

Бумм!

Все четверо взвалили котомки на плечи, и после короткого раздумья Гилдор повел их вверх по лестнице. Брегга шел рядом, держа фонарь, а Такк и Гален шагали следом.

Они шли в Черный Дриммендив, в залы Ужаса, а позади по темным коридорам все ещё разносился яростный грохот:

Бумм! Бумм! Бумм!

Глава 3

БОРЬБА

Из разбитых северных ворот крепости Чаллерайн выскочил пони с двумя всадниками и понесся мимо сражавшихся людей и гхолов, мимо ржавших лошадей и храпевших коней Хель, прочь от звона стали, бившейся о сталь, от воя хищников и предсмертных криков. Даннер крепко обхватил Патрела за пояс, они поскакали на запад через первую стену, за воротами повернули и направились к холмам.

На склоне низкого холма они остановились и стали смотреть, как из ворот выбегали сражавшиеся. Кучки людей вырывались на свободу и тут же снова попадали в окружение, и многие из них падали мертвыми в снег.

- Стрелы у тебя есть? - спросил Патрел.

- Нет, - ответил Даннер. - Последнюю я выпустил в Змееголосого.

- Но без оружия мы не сможем вступить в бой. - Голос Патрела был мрачен. - Тогда мы окажемся скорее помехой, чем подмогой.

Они спешились и посмотрели на кипевшую внизу битву: Патрел сел на корточки перед пони, внимательно вглядываясь, Даннер стоял, сжимая и разжимая кулаки.

Бойцы метались в разные стороны у края рва, образуя бурлящее месиво из стрел, мечей, расколотых шлемов и пронзенных кольчуг. В воздухе звенели крики, замертво падали люди, гхолы, а иногда и ваэрлинги. По полю бегали потерявшие всадников лошади и пони.

Даннер топтался по снегу, скрежеща зубами от ярости, не сводя с поля брани горящих янтарных глаз, Патрел же сидел неподвижно и бесстрастно, его голубовато-зеленые глаза мерцали.

И вдруг Патрел вскочил на ноги.

- Король! - закричал он, показывая туда, где в гуще битвы сражался всадник на сером Урагане.

Ауриона Красноокого окружили, и он отбивался, нанося мечом могучие удары. Гхолы падали замертво с раскроенными черепами или обезглавленные, но на их место заступали другие, и один бросил копье, пронзившее короля. Аурион, однако, продолжал рубить, и ещё двое были убиты. К нему пробился эльф лорд Гилдор, отражая удары сабель алым мечом и длинным сияющим кинжалом. Он оказался рядом с Аурионом: гхолы отступили перед колдовским светом двух эльфийских клинков. На мгновение они вместе встали перед врагом - эльфийский воин и пронзенный копьем король против захватчиков-гхолов, - и никто не двинулся с места. Но тут Аурион упал вперед на шею Урагана, и гхолы с воем развернулись и поскакали прочь.

Даннер застыл на месте, его глаза были похожи на две светящиеся льдинки. Патрел расхаживал туда и сюда, его взор, полный ярости, горел зеленым огнем. А потом они оба стояли неподвижно, глядя, как лорд Гилдор уезжает с поля битвы, ведя под уздцы Урагана. Выбравшись из средоточия схватки, эльф спешился и опустил Ауриона на землю, затем сложил руки короля на груди и положил меч рядом с ним.

- Аурион Красноокий мертв, - сказал Даннер ровным голосом. Патрел отвернулся, его изумрудные глаза были полны слез.

- Эй, смотри! - крикнул Даннер. - Видрон вырвался!

Патрел повернулся и увидел отряд людей, наконец освободившихся, под предводительством седобородого Видрона: всадники скакали на восток, гхолы преследовали их. Гилдор тоже пришпорил своего коня, не отпуская узду Урагана и стараясь умчаться прочь от гхолов, и Стремительный обогнул отряды противников, тяжело скакавших на конях Хель.

Рюкки и хлоки выскочили из северных ворот, с ними - несколько великанов, и все они начали обыскивать тела убитых в надежде чем-нибудь поживиться. Там были и гхолы: они перегородили дорогу, по которой скакали беглецы.

- Они преградили путь, - проскрежетал Даннер. - Придется в объезд.

- Встречаемся в долине Сражения, - сказал Патрел. - Мы объедем с запада и направимся по Почтовой дороге.

Они снова сели на беломордого пегого пони, Патрел впереди, Даннер позади, и скрылись во тьме, окутавшей холмы у подножия горы Чаллерайн.

- Ты не видел, спасся ли ещё кто-нибудь из варорцев? - спросил Патрел.

- Нет, - буркнул Даннер. - Ни пешком, ни на пони, ни на коне рядом с человеком.

- Только восемь наших прорвались к северным воротам, - сказал Патрел. - И я видел, как двое... нет, трое пали после этого, хотя и не разглядел, кто это был. Может, Сенди, а кто ещё - я не знаю.

- Такк? - Голос Даннера срывался.

- Не знаю, Даннер, - ответил Патрел. - Может, и Такк. Слушай, Даннер, нам придется признать, что мы, скорее всего, последние, кто остался в живых из свиты короля.

Некоторое время они ехали в молчании.

- При встрече мы и выясним, уцелел ли кто-нибудь ещё из Терновых лучников, - сказал вдруг Даннер. Они продолжали путь по склонам холмов.

- Смотри! - крикнул Патрел, указывая на что-то. Впереди в долине стоял оседланный белый пони, такой, на каких обычно ездят ваэрлинги.

- Тише, - сказал Даннер, - он еще, может быть, напуган битвой или запахом коней Хель.

Они медленно подъехали к маленькой лошадке, широкомордый пони Патрела заржал, и белый подбежал рысью, словно был рад видеть другого пони и ваэрлингов.

Даннер спешился и, ласково что-то приговаривая, взял белую кобылку под уздцы, осматривая, не ранена ли она.

- С ней все в порядке, - сказал ваэрлинг, немного подумав. - Она похожа на пони Тедди, а может, и Сенди.

- Не надо, Даннер, не надо больше, - ответил Патрел. - Кому бы она раньше ни принадлежала, теперь она твоя.

Даннер сел в седло, и они продолжили путь, направляясь теперь через холмы на юг.

Они проехали двадцать миль, прежде чем сделать привал в кустарнике на склоне холма, к югу от горы Чаллерайн. В их седельных сумках была кое-какая еда, но зерна для коней не было. Даннер разрыл снег и нашел немного степной травы, которая все ещё годилась в пищу пони: ранняя зима Модру сохранила её.

Наконец они сменили повязку на раненой левой руке Патрела, неглубоко рассеченной саблей в битве за четвертую стену.

- Будем надеяться, что лезвие не было отравлено, - пробормотал Даннер.

Патрел караулил первым, Даннер лег спать на холодную землю. Они не разжигали огня: враг был ещё слишком близко.

Скоро Даннера разбудил Патрел:

- Какой-то всадник едет по равнине на юг к западу от нас.

Они вышли из кустарника и смотрели, как вдалеке, приблизительно на расстоянии мили, вороной конь проносится сквозь тьму.

- Эй! - воскликнул Даннер. - Да это настоящая лошадь, не конь Хель. Смотри-ка, перед всадником сидит ещё кто-то. Похоже, это варорец.

Даннер выскочил из-за куста, закричал, замахал руками, но далекий конь скакал и скакал, и, опасаясь, что Даннер закричит снова, Патрел сердито цыкнул на него: друзья были безоружны, и мало ли кто ещё мог их услышать. Патрел был прав, и Даннер умолк; они смотрели, как вороной конь постепенно удаляется из виду.

Они продолжали путь на юг ещё дня два, направляясь к долине Сражения, хотя никто из них толком не знал, куда надо ехать. Патрел по этому поводу говорил:

- Долина Сражения - обширное место, не меньше пятидесяти миль в ширину и ста в длину. Там может затеряться целая армия. Не знаю, как мы будем искать уцелевших защитников крепости, но им понадобятся наши глаза, чтобы ориентироваться, если другие варорцы погибли.

- Тогда поехали к Стоунхиллу, - сказал Даннер. - Это следующее место встречи.

И они отправились дальше на юг.

На следующий день, когда они собирали лагерь, Патрел сказал:

- Если мне не изменяет память, сегодня последний день года. Завтра двенадцатое июля.

- Ох, не думаю, что мы сегодня будем что-то праздновать, - ответил Даннер, - даже если старый год умирает, а новый начинается. - Он огляделся вокруг. - Никогда, даже в самых страшных снах, я не предполагал, что буду праздновать окончание года вот так: усталый, голодный, полузамерзший, без оружия удирающий от бесчисленных врагов сквозь какую-то жуткую темень, насланную злыми силами, живущими в Железной Башне посреди Тройской пустоши.

Патрел закончил подтягивать седло на своем пони и повернулся к Даннеру.

- А скажи-ка мне, - сказал баккан, - что же ты собираешься делать на будущий год, если все будет действительно плохо?

Даннер, разинув рот, ошалело уставился на приятеля. И тут он разразился хохотом, закатив глаза и взвизгивая. Патрел ухватился за бока и согнулся пополам, и их дружный смех зазвенел по равнине. Пони повернули головы к хохочущим ваэрлингам и навострили уши, что рассмешило Даннера ещё больше: он показал на них пальцем и повалился в снег, а Патрел упал на колени, и слезы брызнули у него из глаз.

Они ещё долго смеялись: Даннер на коленях прополз по снегу к товарищу и обнял его, продолжая хохотать. Наконец, вытирая глаза тыльными сторонами ладоней, они оба встали, сели на коней и снова поехали на юг. Друзья широко улыбались и то и дело разражались хохотом, а когда кто-нибудь один начинал хихикать, к нему тут же присоединялся другой. Усталые, голодные и замерзшие, они удирали от полчищ врага сквозь тьму, которую наслали злые силы из Железной Башни посреди Тройской пустоши, - и они смеялись.

Они проехали около десяти миль по Почтовой дороге вдоль северных окраин долины Сражения и очутились около разгромленного обоза: похоже, здесь недавно была резня.

- Это караван Лорелин, - процедил Даннер сквозь зубы, проходя мимо убитых, и сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели.

Они прошли вдоль одной стороны обоза и вернулись обратно вдоль другой, разыскивая выживших, но находили только мертвые замерзшие тела.

- Ой! Глянь-ка сюда, - сказал Патрел, становясь на колени в снег. Широкий ряд следов от раздвоенных копыт: кони Хель.

- Гхолы! - сплюнул Даннер, и, словно в подтверждение этого, они увидели мертвое тело одного из людей-трупов, голова которого была рассечена надвое мечом. - След старый?

- Не могу сказать, - ответил Патрел. - По меньшей мере пять дней, но, возможно, семь и даже больше.

- Подожди, - сказал Даннер, - этот обоз покинул крепость первого июля, а сегодня одиннадцатое. Как бы они ни спешили, они не могли добраться сюда раньше, чем вечером четвертого числа, и позже седьмого - тоже едва ли.

- Тогда прошло дней шесть, - сказал Патрел, - ну, днем больше, днем меньше.

Они продолжили обратный путь вдоль обоза, вглядываясь в повозки и лица убитых.

- Ее нет, - сказал Даннер. - И принца Игона тоже.

- Они либо спаслись, либо попали в плен, - ответил Патрел. - Если они бежали, то, скорее всего, направились на юг, если в плену... - Патрел показал на восток, куда уходили следы гхолов.

Даннер сердито ударил себя кулаком в ладонь.

- Пони не догонят коней Хель. - Его голос был полон тревоги.

- Даже если бы и могли, - сказал Патрел, - гхолы выехали намного раньше нас, и кто знает, куда они направляются? И потом, мы не знаем точно, попали ли в плен Лорелин и Игон. Возможно, они бежали.

Даннер застыл в глубоком раздумье. И вдруг он испустил бессловесный крик гнева.

- Ох, ну что за злая судьба! - сплюнул он и попытался взять себя в руки. Наконец он произнес: - Ты прав, Патрел, неважно, на шесть или шестьдесят дней они оторвались, - нашим маленьким пони не угнаться за этими адскими конями. Давай-ка устремимся к Стоунхиллу, когда мы это расскажем, Видрон или Гилдор направят быстрых коней по следу гхолов... если понадобится - если все ещё будет шанс, хотя я лично в этом сомневаюсь.

Патрел кивнул:

- Давай поищем стрелы, зерно или ещё какие-нибудь припасы. А потом поторопимся к Стоунхиллу.

Час спустя они направились на запад по Почтовой дороге, оставив позади вереницу разгромленных повозок.

Той ночью они сидели довольно далеко от дороги, приводя в порядок стрелы у маленького костра - первого, который они разожгли со времени ухода из Чаллерайна. Патрел заметил слезы, блеснувшие в янтарных глазах Даннера. Тот пристально смотрел в огонь, но словно ничего не видел, и срывающимся голосом говорил:

- Она называла меня своим придворным танцором, ты же знаешь.

Обогнув долину Сражения, Почтовая дорога снова устремлялась на юг, и пони пошли по ней. Вокруг струился призрачный свет.

- Эта дорога выглядит не так, как во время нашей первой поездки на север, - сказал Патрел.

Даннер только хмыкнул, и пони поплелись дальше, падал снег.

- С Новым годом, - пробурчал Даннер, вглядываясь во тьму сквозь белые хлопья. Затем он оглянулся на Патрела: - С Новым годом, Пат. И запомни: это год, когда для нас действительно начинаются трудности.

И они обменялись усталыми улыбками.

Ночью шестого дня после выезда из Чаллерайна они разбили лагерь на склоне к востоку от того места, где пересекались Верхняя и Почтовая дороги.

Даннер стоял и смотрел на этот перекресток, и когда Патрел принес ему чашку горячего чая, маленький ваэрлинг сказал:

- Только подумай: всего четыре недели назад мы переехали Мельничный брод и выехали из Боски по этой дороге.

- Четыре недели? - Даннер отхлебнул чаю, не спуская глаз с дороги. А, похоже, прошли уже годы. Во всяком случае, я чувствую себя на несколько лет старше.

Патрел обнял друга за плечи.

- Может, это и правда, Даннер: может быть, мы все стали старше.

Четыре дня спустя они проехали по мосту над оврагом и через распахнутые ворота в высокой крепостной стене въехали в деревню Стоунхилл. Вокруг них теснилось около сотни каменных домов, у северо-западного склона в земле была большая впадина. Копыта пони гулко простучали по камням мостовой, и эхо отразилось от запертых домов с заколоченными ставнями, на пустых улицах деревни не было заметно никакого движения.

- Похоже, деревня заброшена, - сказал Патрел, снимая с плеча лук и прилаживая стрелу.

Даннер вместо ответа тоже приготовил оружие, продолжая внимательно разглядывать темные двери и закрытые окна. Слабый ветерок огибал углы домов, неся поземку по мостовой.

Они пошли по пустым улицам к единственному здесь постоялому двору, вывеска которого скрипя раскачивалась на ветру.

- Если здесь и есть кто-то, они в гостинице, - сказал Даннер, показывая на вывеску, изображавшую нечто вроде белого единорога, вставшего на дыбы, на красном фоне, с надписью: "Белый единорог, частная собственность Боклемана, пивовара".

Стоунхилл был деревней на восточной окраине малонаселенного Дикоземья, на перекрестке шедшей с востока на запад Пересекающей дороги и Почтовой дороги, устремленной с севера на юг. Для фермеров, лесных жителей и путников он служил центром торговли. В "Белом единороге" всегда кто-то останавливался по пути из ближних или дальних краев. Но иногда встречались и настоящие "чужеземцы" - солдаты короля, направлявшиеся из крепости Чаллерайн на юг, или компания путешествующих гномов; в таком случае местные заходили выпить пинту-другую, поглазеть на иноземцев и послушать новости издалека, и все пели и веселились.

Но когда Даннер и Патрел открыли дверь и вошли, их встретила только тишина; в гостинице было холодно и темно, очаг давно остыл.

Патрел поежился, Даннер нашел огарок свечи и сумел его зажечь.

- Интересно, куда все подевались? - спросил Патрел, когда они прошли по длинной пустой комнате мимо стола, скамеек, маленьких столиков и стульев.

- Надо полагать, отправились на юг, - ответил Даннер; он нашел лампу и зажег её с помощью свечи.

- Или в лес Вейн, - сказал Патрел, отвечая на собственный вопрос. - Во всяком случае те, кто ещё мог воевать.

- И что теперь, Пат? - Даннер повернулся к Патрелу; лампа бросала желтые отсветы на их лица. - Где нам ждать Видрона, Гилдора и остальных?

- Прямо здесь, Даннер, - ответил Патрел, обводя комнату рукой. Лучшая гостиница в городе.

Даннер оглядел холодную пустую темноту комнаты и улыбнулся.

- А ты говоришь, год будет неважный.

Патрел ответил ему улыбкой, мерцая зелеными глазами, потом сказал:

- А почему бы тебе не поискать для нас какой-нибудь еды, пока я отведу пони в стойла?

Они отыскали и зажгли ещё одну лампу, и Патрел, взяв её, направился к стойлам, пока Даннер возился на кухне.

Когда Патрел вернулся, Даннер уже разжег огонь и повесил над ним котелок с водой, распространявший острый запах.

- Пахнет неплохо, - сказал Патрел, быстро потирая руки. - Что это?

- Порей, - ответил Даннер.

- Порей? Боже, Даннер, я ненавижу порей. - Патрел скорчил недовольную мину.

- Хочешь - ненавидь, хочешь - нет, но есть нам больше нечего, ответил его товарищ.

Даннер повесил чайник для чая, пока Патрел разглядывал длинные листья в котелке. Опускаясь на стул, Патрел сказал:

- А ведь на таком большом постоялом дворе запасы должны быть побогаче.

- Похоже, они забрали с собой все, кроме этого порея, - сказал Даннер.

- Говорю я тебе: он невкусный, - сплюнул Патрел и расхохотался. - И правда паршивый год, если уж я ем вареный порей.

Даннер покатился со смеху.

- Слушай, а это не так уж и плохо, а? - сказал Патрел, отправляя в рот последние листья порея.

- Может, ты просто никогда ещё не был голодным. Ты умял не меньше трех порций.

- Наверное, ты прав, Даннер, - сказал Патрел, задумчиво жуя. - Я просто ещё никогда не был по-настоящему голодным. Конечно, я до этого никогда не питался так подолгу одним дорожным хлебом. С другой стороны, порей не так уж и плох, могло быть и хуже.

- Что значит "хуже"? - спросил Даннер.

- Ну, одна вещь... - Патрел скорчил гримасу отвращения и вздрогнул. Здесь могла оказаться одна овсянка.

Весь остаток дня Даннер ходил по комнате, как зверь по клетке, то и дело выходя на крыльцо и высматривая, не едут ли Видрон, Гилдор или кто-нибудь ещё из уцелевших в Чаллерайне.

- Я чувствую себя как в ловушке, Пат, - сказал он, в очередной раз возвращаясь с крыльца. - Знаешь, ведь мы вовсе не уверены, что кто-то ещё выжил. Гхолы преследовали всех и вся. А что если мы - последние?

- Тогда никто не придет, - мрачно ответил Патрел.

- О нет, - сказал Даннер, - конечно, кто-то придет: отродье. Помнишь же, в Чаллерайне их целая орда, и на юг они отправятся через Стоунхилл. Не очень-то хочется оказаться здесь, когда они нагрянут.

- Ты прав, Даннер. Но этот чертов народ нескоро прибудет сюда. Сначала они ограбят разрушенный Чаллерайн. Но, как ты и сказал, рано или поздно они двинутся дальше через Стоунхилл.

Патрел погрузился в размышления, не шевелясь и не сводя взгляда с огня, в то время как Даннер вышел за дверь. Когда друг снова вошел, Патрел поднял глаза.

- Вот что я думаю, - сказал он. - Лошади резвее пони, и люди были бы уже здесь, если бы не заехали слишком уж далеко.

- Или если бы их не убили, - перебил Даннер.

- Да. В любом случае нам не следует оставаться здесь слишком долго: не станем же мы дожидаться, когда сюда доберутся гхолы, валги или ещё кто-то в этом роде. А ведь они придут. Кроме того, мы знаем, что варорцы видят в темноте лучше, чем люди или эльфы, - может статься, лучше, чем любой народ. Королевству нужны наши глаза, Даннер, но нас недостаточно: нужно явно больше, чем два Терновых лучника.

Вот что я предлагаю: давай останемся здесь на сегодня и завтра. Если не придут ни Гилдор, ни Видрон, ни кто-нибудь еще, то на следующий день мы уедем в Боски. Мы пойдем к капитану Альверу и расскажем все ему. Потом соберем отряд Терновых лучников и отправимся на юг, в Пеллар, чтобы присоединиться к войску: мы будем их глазами, их разведчиками, будем следить за передвижением врага и поможем в бою королевским легионам своими стрелами.

Патрел схватил Даннера за предплечье и заглянул ему в глаза.

- Никто, кроме варорцев, не сможет этого сделать, Даннер. Что скажешь?

Широкая улыбка появилась на лице Даннера.

- Эй, а мне нравится этот план! Даже если придут Видрон и остальные, хотя бы одному из нас надо отправиться в Боски и собрать Терновых лучников. - И тут улыбка исчезла, лицо ваэрлинга помрачнело. - Модру за многое должен ответить.

Они нагрели воды, помылись, постирали одежду и развесили её у огня сушиться. Наконец-то они спали на настоящих кроватях.

Весь следующий день они смотрели, не едет ли кто-нибудь из крепости, даже взбирались верхом на пони на холм, чтобы было лучше видно, но люди из Чаллерайна не появлялись. Друзья, правда, заметили несколько ваэрлингских норок в низине - увы, пустых, как и все дома Стоунхилла.

- Может, кто-то из родни Тоби Холдера, - сказал Даннер, вспоминая, что Тоби часто ездил торговать с обитателями деревни и, как говаривали Холдеры, их предки жили рядом с лесом Вейн.

Они наварили ещё порея, и Патрел умудрился найти маленький кусочек сыра, который забыли взять обитатели постоялого двора - "Ровно столько, чтобы разок откусить", как сказал Патрел, - но они наслаждались им, словно самым изысканным лакомством, и провели остаток дня, вспоминая пир на дне рождения Лорелин.

На следующий день они снова поднялись на вершину холма и долго смотрели, но, никого не увидев, вернулись на постоялый двор, погасили огонь и собрали вещи.

- Если бы у меня были одна-две медные монетки, - сказал Даннер, окидывая жилье последним взглядом, - я бы оставил их пивовару Боклеману в оплату за мытье, стирку и кровать, на которой спал.

- Одна только баня стоит серебряной монеты, - сказал Патрел.

- Даже золотой, - ответил Даннер.

- Давай же, Даннер, поехали отсюда, пока мы не задолжали Боклеману сундук самоцветов, - рассмеялся Патрел, и они вышли из ворот, закрыв их за собой.

Они пошли в конюшню и насыпали в седельные сумки зерна для своих пони, а потом направились по пустынным улицам к западным воротам. Пересекая мост, они не заметили маршала Видрона во главе горстки мрачных усталых всадников, ехавших с холмов к восточным воротам Стоунхилла, опустевшей теперь деревушки.

Пересекающая дорога вела на юго-запад мимо южных пределов долины Сражения в Крайний лес и дальше, в Боскиделл. По этой дороге ехали двое, они дважды разбивали лагерь - сначала у подножия холма, потом в лесу.

На третий день пути сквозь зимние деревья Крайнего леса они увидели большую Терновую стену и попали в тоннель, ведущий в Боски. Они взяли факелы и зажгли их; в глазах у них блестели слезы: друзья попали домой.

Наконец они миновали стену и подъехали к деревянному мосту на каменных столбах через реку Спиндл. Из четырех главных путей в Боски только этот проходил по мосту, остальные были бродами: Спиндл, Венден и Тайн. Но, как это часто случается у ваэрлингов, мост называли просто "мостом".

- Эге, - озадаченно сказал Даннер, когда они въехали на мост. - Нет ни стражников, ни Терновых лучников.

Патрел тоже бросал кругом недоуменные взгляды, но ничего не говорил. За мостом он видел продолжение темного тоннеля: две мили Терновой стены были уже позади и ещё три оставались впереди. Пони потрусили через мост, стуча копытами по большим доскам и бревнам. Внизу в темноте замерзший Спиндл светился слабым жемчужно-серым светом. Они скоро переехали мост и снова попали во тьму, их шипящие факелы отбрасывали неровные тени на бесчисленное множество острых как бритвы колючек, ощерившихся наружу.

Всего путь по тоннелю занял около двух часов, и факелы успели полностью сгореть. И ни один Терновый лучник не встретил их, когда они прибыли в Боски, - только холодный призрачный свет.

- Как думаешь, Даннер, что это может значить: стражей нет, дорога открыта, лагерь пуст? - Голос Патрела был мрачен, его изумрудно-зеленые глаза отчаянно, но тщетно искали хоть какие-нибудь признаки жизни.

- Думаю, произошло что-то страшное, - пробормотал Даннер, наклоняясь и гася факел о снег. - Пойдем, надо найти кого-то, кто мог бы объяснить нам, что происходит.

Они поехали на запад в Боски по Пересекающей дороге, по землям фермеров, лежавшим теперь в холодных объятиях Зимней ночи. Их путь продолжался ещё без малого три часа и около девяти миль и закончился у деревни Гринфилд. Подъезжая, они не увидели огней, словно деревня была пуста.

- Эй, Даннер, смотри! - крикнул Патрел. - Некоторые дома сгорели.

Они приладили стрелы к лукам и поскакали вперед. Двери домов, как оказалось, были распахнуты, окна выбиты, от некоторых зданий остались обугленные руины. Улицы были пустынны; не видно было ни единого признака жизни.

Насторожившись, они тихо въехали на центральную площадь.

- Пат, у пожарного гонга... - Голос Даннера был мрачен, и Патрел, обернувшись, увидел замерзший труп с оперенной стрелой, торчавшей из спины. - Стрела гхола! - сплюнул Даннер. - Гхолы в Боски!

Лицо Патрела исказилось от таких страшных вестей, и он оглядел мрачное свидетельство злодеяний гхолов.

- Он бил в гонг, когда это отродье убило его. Возможно, это предупреждение спасло других. Давай искать дальше.

Они поехали через маленькую деревушку, то и дело спешиваясь и осматривая дома. Они находили других убитых: женщин, мужчин, младенцев и стариков. В одном доме было двенадцать убитых: одиннадцать детей и молодая девушка. Даннер выбежал на улицу, крича в ярости:

- Модру! Дерьмо! Свинья! Трус! Где ты, убийца?

Он упал на колени, выронил лук и бил кулаком по мерзлой земле, его голос перешел в невнятное бормотание, и хотя он ещё что-то говорил, нельзя было понять ни единого слова.

Наконец Патрел поднял Даннера на ноги, посадил на белого пони и повез на западную окраину деревни, где был постоялый двор "Счастливая выдра". Там они улеглись спать на сеновале.

Поздно ночью Патрел очнулся от глубокого сна без сновидений и услышал топот проносившихся мимо коней. Он взглянул на лежавшего рядом Даннера: друг не проснулся, только все время беспокойно ворочался и стонал.

Взяв лук, Патрел сполз с сеновала и вышел в ночь. В далекой тьме он увидел пять или шесть десятков всадников, с грохотом уносившихся на запад по Пересекающей дороге, но были ли это люди на лошадях или гхолы на конях Хель, он не мог определить. Топот копыт постепенно стих, и всадники исчезли в ночи.

На следующий день они продолжили путь на запад через Раффин и Тиллок в Виллоуделл, и эти деревни тоже были разорены, дома сожжены, ваэрлинги убиты. И за весь день Даннер не промолвил ни слова, его губы были сжаты в тонкую белую линию, а пальцы крепко вцепились в уздечку пони.

Они остановились на окраине Виллоуделла в заброшенном амбаре - ни один из друзей не смог бы ночевать в доме убитых.

- Руд, - сказал Патрел. - Мы едем в Руд, в штаб Терновых лучников, возможно, там мы сможем найти капитана Альвера, если Терновые лучники ещё остались.

- А что если они все убиты? - Это были первые слова Даннера за последние сутки, и голос его был полон скорби.

- Все убиты? - Патрел повернулся к другу.

- Все в деревнях и в городах... - сказал Даннер. Патрел побледнел при мысли об этом. Даннер начал седлать белого пони.

- Я еду в Лесную лощину, Пат, - сказал Даннер. - Это всего в одиннадцати-двенадцати милях отсюда. Потом мы отправимся в Руд - ну, если понадобится, - но я не могу побывать здесь и не заехать в лощину. Ты со мной?

Патрел кивнул. Он отлично представлял себе, что чувствуешь, когда проезжаешь неподалеку от тех мест, где ты вырос.

Они сели на пони и снова направились по Пересекающей дороге. Проехав около шести миль, друзья повернули на северо-запад по Ближней дороге на Бадген и Лесную лощину.

Они проехали ещё около трех миль и как раз проезжали мимо рощ близ Бадгена, когда Даннер закричал:

- Смотри! Огни! Лесная лощина горит!

Он ударил белого пятками в бока и с криком понесся туда. Патрел помчался за ним и по пути увидел пламя, которое бушевало в Лесной лощине на расстоянии около двух миль.

Пони проскакали через Бадген на запад, скользя на льду у брода Рилл через реку Южный Рилл. Даннер повернул на север по Восточной тропе вдоль замерзшего Глубокого Рилла, за ним торопился Патрел, вместе они миновали пороги и по северному берегу въехали в саму Лесную лощину. Они повернули на запад к Площади собраний.

Огонь бушевал на склонах: горели дома. Друзья увидели темные силуэты, выделявшиеся на фоне пламени: всадники-гхолы! Слуги Модру были в лощине!

Даннер и Патрел остановили лошадок и спрыгнули на землю, прилаживая стрелы к тетивам. Беззвучно скользя между деревьями, они приближались к гхолам, толпившимся на Площади собраний. Но вдруг противники испустили похожие на вой крики и погнали коней на юг через мост к Западной дороге, оставляя за собой горящую Лесную лощину.

Даннер с криком пробежал за ними несколько шагов, и оба ваэрлинга выстрелили, но гхолы были уже вне пределов досягаемости, и стрелы упали в снег.

И пока они глядели на удалявшегося противника, кто-то закричал резким голосом:

- Берегись!

Сзади донесся топот раздвоенных копыт. Друзья обернулись и увидели, как прямо на них несется ухмыляющийся гхол верхом на коне, с занесенной окровавленной саблей.

Вдруг из тени деревьев вылетела стрела, просвистела над плечом Патрела и впилась в грудь атаковавшего гхола, тот упал замертво в снег, а конь поскакал дальше.

Ошарашенный Даннер обернулся посмотреть, кто же его спас.

Из-за дерева вышла маленькая фигурка с луком и приблизилась к ним, с ненавистью и отвращением поглядывая сапфировыми глазами на убитого гхола.

Даннер увидел перед собой растрепанное, перепачканное юное существо.

- Меррили! - крикнул он, не веря своим глазам. - Меррили!

- Даннер! О, Даннер! - Меррили, всхлипывая, подбежала к молодому ваэрлингу и в отчаянии прижалась к нему.

- М-да, он мертв, - сказал Патрел, стоя над убитым гхолом. - Но почему? Ну, я бы тогда в крепости уложил десятерых...

- Стрела попала в сердце, - ответил Даннер, все ещё прижимая к себе Меррили. - Да, Меррили попала ему прямо в сердце. В общем, если бы не она, это мы сейчас лежали бы убитыми.

- А ты прав, - выдохнул Патрел, глядя на стрелу, торчавшую из груди гхола. - Стрела в сердце! Я думал о чем угодно, но не об этом. - Глаза его загорелись яростью. - Эй! Теперь мы знаем, как их можно уничтожить!

- Они убили моих мать и отца, Даннер. - Голос Меррили был приглушен. Она шагнула назад, вытерла рукавом глаза и нос и вновь с ненавистью взглянула на мертвого гхола.

- Бринго и Бесси погибли?

- И родители Такка тоже. - В глазах Меррили снова блеснули слезы, и она снова их вытерла.

- Что? И родители Такка? - взорвался Даннер. - Как?

- Мы отправились в папину конюшню за последними пони, - ответила Меррили, - чтобы отвести их в лес, где сейчас все наши. Мама и Тьюлип пошли с нами, чтобы забрать свои целебные травы. Пока отец и я были в конюшне, появились гхолы. Отец посадил меня в кормушку и захлопнул крышку. А они вошли... и просто... убили его.

Меррили расплакалась. Даннер обнял её за плечи, в его глазах тоже заблестели слезы. Патрел отыскал в кармане платок для Меррили. Вскоре она продолжила:

- Уезжая, они подожгли деревню. Я не смогла пробраться к отцу, выскочила с черного хода и побежала через пастбище в лес, чтобы предупредить мать и остальных. Но было слишком поздно.

Гхолы тащили Тьюлип за волосы. Барт прибежал, но у него был с собой только молоток каменщика. Он сломал руку одному, прежде чем они его убили. И Тьюлип они тоже застрелили, когда она вырвалась и побежала к Барту. И так оба погибли.

Голос Меррили срывался, когда в её памяти оживали эти страшные моменты.

- Гхолы подожгли нору факелами. А потом они поехали через Крайнее поле. Я побежала к нашей норке. Там на дорожке лежала мама, зарубленная саблей. Я вошла и взяла свой лук - тот, который мне подарил Такк, - но смогла найти только одну стрелу: вон ту. А потом я отправилась на Площадь собраний, чтобы убить хотя бы одного из этих мясников, прежде чем они доберутся до меня. Но они уехали, все, кроме этого. Где и зачем он прятался, я не знаю. Но когда он пустил своего коня галопом, чтобы присоединиться к остальным, появились вы. Он и вас бы зарубил, как других. И тогда я выстрелила.

- Славно, Меррили: если бы не ты, мы бы тоже погибли, - сказал Патрел. - Мы зря тратили стрелы на слишком далеко отъехавших гхолов, а этого остановить было бы уже нечем.

- Чем промахнуться, лучше уж сразу выбросить стрелу, - сказал Даннер. - Так говаривал Старик Барло, и Такку тоже так казалось.

При упоминании имени Такка Меррили сначала осмотрелась кругом, потом взглянула на Даннера.

- Такк. Где Такк? - Голос её был полон беспокойства.

Даннер хотел сказать, но слова не шли.

- Мы не знаем, Меррили, - промолвил Патрел, - последний раз мы его видели в Чаллерайне.

- В Чаллерайне? А я-то думала, вы у Мельничного брода. - Глаза Меррили расширились.

- А что, тебе не говорили? Письмо Такка не дошло? - спросил Даннер и, когда она отрицательно помотала головой, сплюнул от досады.

- Ну, мы слышали, что несколько наших поехали в крепость, но не знали, кто именно. - Меррили понизила голос. - Расскажите мне о Такке.

- Последний раз мы видели его живым у разрушенных северных ворот Чаллерайна, - сказал Патрел, - когда мы ускользнули от армии Модру. Но посреди этого боя мы потеряли друг друга из виду и не знали, с кем что случилось.

Меррили какое-то время молчала, потом сказала:

- А другие варорцы спаслись?

Патрел только руками развел.

- Мы просто не знаем.

- Меррили, - напряженно спросил Даннер, - а что с моими родителями?

Меррили тоже не знала.

- Не могу сказать, Даннер. Когда мы в спешке покидали Лесную лощину, вокруг царил сплошной хаос. Все бежали кто куда, некоторые на юг, другие на север, кто-то хотел остаться. Но твоих родителей, Даннер, я не видела и не знаю, что с ними.

Даннер сжал зубы. Потом он повернулся к Патрелу:

- Слушай, Пат, нам надо остановить гхолов в Боски. Меррили показала нам, как это можно сделать: стрелой в сердце. Нам надо пробраться через Нижний лес и собрать народ, а потом уж и ударить по приспешникам Модру.

- Нам нужны Терновые лучники, хотя бы и бывшие, - короче, те, кто умеет обращаться с луком.

- Я умею обращаться с луком, - негромко сказала Меррили.

- Ч-что? - Патрел был в замешательстве.

- Говорю же: я хорошо стреляю из лука, - ответила Меррили несколько громче.

- Не думай, я тебя слышал, - сказал Патрел, - но ты же девушка.

- А при чем здесь это? - отрезала Меррили, поднимая с земли лук.

- Ну, как бы... Девушка ты, короче говоря... - Патрел явно подыскивал слова.

- Это я уже слышала. Но больше оно от этого значить не стало. - Глаза Меррили горели. - Смотри, Такк научил меня стрелять, и стрелять хорошо. Его здесь нет, и, может быть, он никогда не вернется, ну я и буду сражаться вместо него, хотя, конечно, не смогу заменить его. Но даже если бы он и был здесь, я бы присоединилась к вам: нужно умение, а у меня оно есть. Мои стрелы метки, и вам бы радоваться надо: доказательство лежит у ваших ног. И это не случайность: стрела попала именно туда, куда я целилась, иначе вы бы погибли. - Лицо Меррили потемнело, голос стал тише. - Они убили моих отца и мать, и Андербэнков, и ещё бесчисленное множество варорцев, возможно, и Такка. И за это они должны заплатить... должны заплатить.

Даннер взглянул на её запачканное сажей, заплаканное лицо, а потом на пастбище и дальше, туда, где, как он знал, лежали убитые Бринго, Бесси и Андербэнки. Потом его взгляд нашел родной дом и, наконец, упал на мертвого гхола.

- Знаешь, она права. И что с того, что она девушка?

Патрел, конечно, запыхтел и попытался что-то сказать, но не сказал, а вместо этого сдержанно кивнул и, когда Меррили бросилась к нему на шею, глянул через её плечо, подмигнув Даннеру, словно говоря: "Если что, я предупреждал: она - девушка". Меррили отошла назад.

- Я видела тебя раньше, но не знаю твоего имени.

- Патрел Рашлок, с восточной оконечности Мидвуда, - сказал молодой ваэрлинг.

- Пат был нашим капитаном в крепости, - сказал Даннер.

- А, теперь вспомнила: я видела тебя в тот день, когда уехал Такк. На площади. Ты уводил Такка, Хоба, Тарпи и Даннера на север.

Когда Патрел кивнул, Меррили сказала:

- А я - Меррили Хольт.

- Знаю, - ответил Патрел. - Такк часто говорил о тебе.

- Слушайте, не будем же мы здесь стоять до конца Зимней войны, проворчал Даннер. - Нам надо в лес, готовить восстание. Пошли.

И они пошли через лощину, минуя Площадь собраний, заглянув по дороге в каменный дом Даннера, но не нашли ничего, что говорило бы о судьбе Хэнло и Глори Брамбелторнов, родителей Даннера. И трое продолжили путь.

- Бринго гордился бы тем, что его дочка спасла двоих от верной смерти, Меррили, - сказал Даннер.

Меррили не ответила, и они прошли мимо горящего амбара в сторону пастбища для пони. Там они поймали одиннадцать пони и направились вверх по склону.

Они осторожно завернули тела Барта и Тьюлип Андербэнков и матери Меррили в мягкие одеяла и положили их на спины трех пони.

- Мы отвезем их в лес и похороним на тихой поляне, - сказал Даннер, обнимая плачущую Меррили.

- Они заплатят, - прошептала она. - Они заплатят.

Меррили привела их в лагерь ваэрлингов на широкой поляне, к западу от которой в лес входила Северная дорога. Когда он подъехали, ведя в поводу пони, их встретили шумными приветствиями, которые смолкли, как только показались четыре мертвых тела, привязанные к конским спинам.

Несколько ваэрлингов начали рыть могилы, а Даннер, Патрел и Меррили пошли поговорить со старейшинами. Остальные собрались в круг, чтобы послушать их.

- Мы вернулись с горы Чаллерайн с ужасными вестями: крепость пала перед войском Модру, и Верховный правитель Аурион убит.

Многие издали стон, услышав это, - они любили своего доброго короля, хотя никогда его и не видели. Патрел подождал, когда стих ропот, и продолжил:

- Из сорока трех наших, воевавших у стен крепости, насколько мне известно, в живых остались только двое: Даннер Брамбелторн и я.

Снова послышался ропот, и Патрел поднял руку, требуя тишины.

- Может, ещё кто-то вырвался на свободу, но совсем немногие - в последнем бою нас уже было только восемь, а я видел, как были убиты ещё трое.

- А что же королевское войско на юге? - спросил один из старейшин. Они пришли? Разве они не бьются с воинами Модру?

- Мы не знаем, где войско, - ответил Патрел, - но оно не пришло в Чаллерайн. Почему? Не могу сказать, вестей от них не было. И крепость покорилась этому отродью. А мы с Даннером поехали на юг по Почтовой дороге к Стоунхиллу, а оттуда - на запад, через мост и в Боски. И мы видели много зла. В одном только Боски Гринфилд, Раффин, Тиллок и Виллоуделл лежат в руинах, и на совести солдат Модру множество смертей. И вот горит Лесная лощина...

Лесная лощина? Горит? Крики перебили Патрела, и некоторые, пешком и на пони, бросились к своим домам.

- Стойте! - прогремел Даннер, вскакивая на ноги. - Стойте на месте! Ваэрлинги остановились, и снова наступила тишина. - Вы уже ничего не сможете сделать, - резко сказал Даннер. - Что сгорело, то сгорело, а что нет - ещё стоит. Нет необходимости бежать и безрассудно подставляться под копья гхолов. - Даннер снова опустился на бревно, предлагая Патрелу продолжить.

Но тут послышался вопрос одного из старейшин:

- Капитан Патрел, у тебя нет для нас хороших вестей?

Совет и все остальные, казалось, тоже хотели об этом спросить.

- Да! У меня есть лучшая из вестей, - с чувством сказал Патрел. - Мы знаем, как варорцы могут убивать гхолов. - Он поднял над головой стрелу. Стрелой в сердце. Вот такой. И никто лучше варорцев не может этого сделать. - Тут маленький народец зашумел, переговариваясь, и Патрел поднял руку. Не думайте, что это легко: попадать надо без промаха, и только тогда от этого будет толк.

И тут он повернулся к старейшинам.

- Вот что я предлагаю. Пошлите конных гонцов в другие лагеря сказать об этом всем свободным варорцам. Скажите им, как убивать гхолов. Соберите всех поблизости и направьте самых искусных лучников куда-нибудь подальше от гхольских путей. - Патрел повернулся к Даннеру, ожидая предложений.

- Амбар Уитби к востоку от Бадгена, - предложил Даннер. - Он расположен в долине, практически скрытой лесами, а места там много, и все знают, как добраться.

- Пусть так и будет, - объявил Патрел. - Амбар Уитби. Там мы соберемся, чтобы перейти в наступление и вышвырнуть гхолов из Боски.

- И пусть вот что ещё скажут гонцы: варорцы видят в темноте дальше людей и даже дальше эльфов. Может быть, глаза у нас лучше, чем у наших врагов. Если так, у нас есть ещё одно преимущество - наблюдая, мы сможем вовремя исчезать при необходимости или расставлять ловушки. Итак, сообщите об этом везде, прикажите скрыть наши следы, чтобы варорцев нельзя было найти, и используйте наше знаменитое умение прятаться в лесах. А если вас неожиданно настигнет противник, цельтесь ему прямо в сердце.

А теперь разошлите гонцов повсюду, создайте отряды лучников и соберите их в амбаре Уитби: завтра мы начнем отвоевание!

Патрел умолк, и некоторое время никто не говорил, пока, наконец, не встал старейшина - Гирон Габбен. "Гип-гип, ура!" - крикнул он, и воодушевленный народ присоединился к нему. Трижды прозвучал клич, и ваэрлинги оживились. Они бегали туда-сюда, обсуждали, кто куда поедет и кто будет стоять на страже. Гонцам напомнили, что понадобится несколько умелых лучников для охраны лагерей, а остальных нужно разбить на отряды для противостояния гхолам. А поскольку все лучшие стрелки когда-то побывали Терновыми лучниками, формирование отрядов не представляло особой сложности.

Среди всей этой суеты к Меррили подошел мальчик и сказал, что могилы готовы. Вместе с Даннером и Патрелом она направилась к трем свежим земляным холмикам. Когда убитых похоронили и Меррили заплакала, Патрел запел чистым голосом:

Спи в холодной голой земле,

Пока весна не придет.

Да будет мирным твой вечный сон

Под гомон весенних вод.

Пусть шелест летних душистых трав

Не потревожит сна.

В свой черед и осень придет,

И землю покроет листва.

За осенью снова наступит зима,

Замыкая извечный круг.

В благословенной земле отцов

Покойся, мой милый друг.

Меррили, Даннер и Патрел бросили по горсти земли в каждую могилу, и тогда Бесси Хольт, Барта и Тьюлип Андербэнков погребли и они воссоединились с землей.

В большом амбаре Уитби наперебой шумели голоса, когда вошли Даннер, Патрел и Меррили. При желтом свете лампы собралось около сотни ваэрлингов, все - с луками и стрелами. Казалось, что они везде: в стойлах, на сеновале, в главном помещении и на бочках, - отовсюду высовывались любопытные лица.

Даннер, Патрел и Меррили пробились сквозь толпу к центру, где стоял импровизированный помост, и взобрались на него. По амбару прокатился шепот, когда Патрел поднял руки, прося тишины. Было тепло, и трое сбросили верхние куртки. И вот тут-то шепот перерос в ропот изумления: оказалось, что на помосте стоят двое воинов в шлемах и латах и одна девушка. Ни Даннер, ни Патрел не ожидали такой реакции - они едва ли осознавали, насколько великолепно выглядели: Даннер в черных доспехах, Патрел в золотых. Но девушка-то что здесь делала?

Снова Патрел попросил тишины, и снова по рядам собравшихся прокатился гул голосов. Даннер и Меррили сели на помост, скрестив ноги, и Патрел заговорил, вспоминая падение Чаллерайна, смерть Ауриона, отвагу ваэрлингов, павших в бою, то, что они с Даннером видели по пути в Лесную лощину. Стоны отчаяния и вопли ярости сопровождали его слова, и часто Патрел вынужден был умолкать и ждать, пока не утихнет шум.

Затем он рассказал, как Меррили убила гхола стрелой, и о надежде, которая появилась теперь у ваэрлингов. Он говорил и о том, что они видят дальше любого другого народа и какие преимущества это может дать маленькому народцу.

- Итак, вот мой план: изготовить ловушки и заманить в них гхолов, перебить их стрелами, изгнать слуг Модру с нашей земли. - Патрел указал на Даннера и Меррили. - Мы трое поклялись сделать это, и, думаю, вы пришли сюда, потому что готовы присоединиться к нам. Что скажете?

Раздался всеобщий громкий крик, который сотряс стены: ваэрлинги наконец нашли способ борьбы с полчищами людей-трупов.

И все же кто-то вышел из толпы, прося слова. Это был Лут Чакер из Виллоуделла.

- То, что ты говоришь, капитан Патрел, хорошо, слов нет. Ну, кроме одного.

- Что это, Лут? - спросил Патрел.

- M-м, ну, ничего особенного, но не надо бы нам брать с собой эту девчонку.

Все настороженно прислушались.

- А почему? - поинтересовался Патрел.

- Ну, она же женщина! - воскликнул Лут. - Поймите меня правильно, мои жена и дочь тоже женщины, но...

- Но что, Лут? - Патрел сам прошел через подобные сомнения и знал, что этот вопрос надо решать в открытую, причем раз и навсегда.

- Мы просто не позволяем нашим женщинам сражаться, вот что, - сказал Лут, и с разных сторон послышались возгласы одобрения.

- А что, по-твоему, они должны умирать без борьбы? - резко спросил Патрел. - Как те в Гринфилде, Раффине, Тиллоке?

Лут явно смутился, в собрании послышались споры.

- Слушайте все! - крикнул Патрел, перекрывая общий ропот. - Из всех присутствующих здесь лучников, включая меня и Даннера, только Меррили, насколько мне известно, убила гхола. Кто-нибудь ещё может сказать о себе такое? Я не могу.

Снова разгорелся спор, и снова Патрел попросил тишины, но теперь он был рассержен, и зеленый огонь пылал в его глазах.

- Однажды мастерство Меррили спасло мою дурацкую шкуру, и, пока вы этого не заслужите, я доверяю ей и Даннеру более чем любому из собравшихся здесь!

Утверждение Патрела вызвало бурную реакцию, и все зашумели. Но и Меррили сердито говорила - она слышала, как мужчины спорят о её судьбе, как будто её здесь не было и она не могла говорить сама за себя. Она хотела было вскочить на ноги, но Даннер удержал её за плечо и встал. Снова собравшиеся успокоились, ведь многие знали, какой необыкновенный лучник этот парень.

- Капитан Патрел прав, - сказал воин в черных латах, - никто больше не может похвастаться убийством гхола. Но вот что я ещё скажу: Меррили поразила гхола в самое сердце - единственное место, удар в которое для него смертелен, и он в это время скакал на коне во весь опор! Теперь подумайте: стоит ли прогонять такого лучника? И подумайте хорошенько, ведь она уже показала мастерство, на которое вам нужно равняться! - Даннер сделал паузу. - Если больше нет возражений... - тишина наполнила амбар, - то давайте продолжим обсуждение наших действий.

Даннер снова сел на место, и Меррили сжала его руку. Ее кобальтовые глаза ярко светились.

Поскольку большинство присутствующих знали друг друга, по меньшей мере по слухам, и поскольку в юности все побывали Терновыми лучниками, удалось быстро сформировать отряды и выбрать командиров. Никто не возражал служить под командой капитана Патрела Рашлока, и Даннер Брамбелторн был вторым в отряде. С присутствием женщины, Меррили Хольт, было трудно свыкнуться, поскольку она не прошла подготовку в рядах Терновых лучников. Наконец было решено, что она будет в помощниках у капитана Патрела, пока не наберется опыта.

Теперь все командиры собрались вокруг стола, сидя на бочках и стульях, и Патрел, Даннер и Меррили присоединились к ним. Остальные умолкли и напрягли слух, чтобы услышать, что скажут капитаны Патрел и Даннер, лейтенанты Арбин Тид, Норв Одгер, Динби Хач, Алви Виллоби и Лут Чакер, который, хотя и возражал против Меррили, был единодушно избран капитаном за свои заслуги в бытность Терновым лучником. И наконец, у стола стояла женщина, Меррили Хольт, казавшаяся среди воинов маленькой и хрупкой. И покуда они держали совет, планируя ход войны, другие варорцы продолжали прибывать в амбар Уитби. Заговорил Патрел:

- Кто-нибудь знает о передвижениях гхолов?

- Да, - ответил Норв Одгер, - по крайней мере, думаю, что знаю. Они точно бродят по дорогам Боски: по Пересекающей, Тайнской и дороге Двух переправ. И если это верно, то они находятся также и на Венденской дороге, Западной Шпоре и Верхней дороге - и разрушают города на своем пути.

- Ну да, пока - города, - сказала Меррили, - но скоро они начнут опустошать фермы и дома в лесах и на болотах. Ни одна хижина, ни один дальний закоулок не будет в безопасности.

Горькие слова женщины встретили явное одобрение присутствующих.

- А как они пробрались в Боски? - спросил Даннер. - Как они преодолели Терновую стену и прошли мимо стражи?

Никто за столом не знал ответа на вопрос Даннера, но один из только что пришедших попросил слова, и Патрел позволил, спросив имя пришельца.

- Я Данби Ригг из Динбурга. Я был у Северной дюны, когда услышал, что гхолы пришли в Боски. Говорили, что они прошли через Терновую стену по старому заброшенному Северному тоннелю.

- Но это только часть пути через стену, - перебил Арбин, хлопнув ладонью по столу.

- Верно, - сказал Данби, - но дайте мне закончить. Они шли по тому пути, пока он не закончился, до истока реки Спиндл. Там они продолжили передвижение по замерзшей воде - толстый лед не проломился под их тяжестью, он доходит сейчас почти до самого дна. Они проехали к развилке, находящейся милях в десяти от Мельничного брода, там, где гранитные скалы; а потом оказались в Боски.

Слова Данби были встречены громкими криками: то, что он сказал, было новостью для всех. Старый Северный тоннель был заброшен много лет назад, и его частично завалили, но северную часть оставили просто зарастать, а вьющийся терновник растет на удивление медленно. На севере были, конечно, перегородки, но люди Модру легко справились с ними. У речной развилки в Терновой стене была большая брешь там, где гранитный массив подымался из почвы. Миль через пять гранитные кряжи достигали Боски. А река Спиндл в тот год замерзла, чего никогда не случалось на памяти живущих.

Патрел попросил тишины, и она быстро наступила. Тогда Меррили сказала:

- А! Так вот как валги первыми проникли в Боски: через северную часть старого тоннеля, по замерзшему Спиндлу и гранитному массиву.

Снова слова женщины были встречены с явным одобрением.

Заговорил Даннер:

- Ну, хорошо, теперь мы знаем, как сюда пробрались гхолы, а до них валги. Но теперь вопрос в том, как выгнать захватчиков. С чего начнем?

С минуту все молчали, потом Норв Одгер сказал:

- Тут как-то отряд гхолов ездил по Пересекающей дороге между Виллоуделлом и Бракенборо. Наверно, они и подожгли эти города.

- И Лесную лощину, - добавила Меррили негромко.

- Ну да, и Лесную лощину, - продолжил Норв. - Их там, наверно, двадцать - двадцать пять. Вот они и станут нашей целью, только больно уж большой отряд.

Даннер огляделся.

- Полагаю, нас здесь сто двадцать пять, вместе с теми, кто пришел позже. По-моему, это неплохое соотношение: пятеро наших на каждого гхола с конем.

- Да, неплохое, - сказал Патрел, - но помни, что гхолы не будут сидеть и ждать, когда мы с ними расправимся: у них есть сабли, копья и кони Хель, чтобы уравновесить число воинов.

Патрел прервал обсуждение, чтобы сформировать новый отряд из только что прибывших и поставить во главе его Реджина Бурка, фермера со Срединного брода.

Во время этой паузы Меррили сидела, положив руки перед собой, в глубоком раздумье. Реджин, присоединившись к совету, взглянул на неё с удивлением, но ничего не сказал.

- Ну, хорошо, - сказал Патрел, - если эта банда станет нашей первой мишенью, как мы с ней справимся?

Никто ничего не сказал, повисла тягостная тишина. Наконец Меррили прокашлялась и сказала:

- Я мало что знаю о войне, стратегии, тактике, о том, как вести бои. Но я хорошо знаю, как стрелять из лука, и разбираюсь в пони. Кое-что из того, что сказал Патрел, заставило меня задуматься. А именно то, что гхолы не станут сидеть и ждать, пока их перебьют. А если... Ну, если бы так оно и было? Наша задача стала бы намного проще.

Раздался тихий ропот, но он немедленно прекратился, как только Меррили продолжила:

- Итак, вот что я предлагаю. Давайте заманим гхолов в ловушку с высокими стенами и захлопнем за ними дверь. А потом перебьем.

Снова раздался ропот, но Меррили резко повысила голос, и наступила тишина.

- А-а, я слышу, кто-то говорит, что поблизости нет таких ловушек. Но это же неправда. Ловушка есть, и она называется Бадген - хутор Бадген. Теперь выслушайте мой план. Отряд верхом на пони покажется гхолам; словно бы в панике, они поскачут по Окольной дороге к Бадгену. Но даже если разрыв будет немаленьким - около мили, - захватчики знают, что пони медленнее их коней, и, ясное дело, бросятся в погоню. Глупые варорцы побегут в Бадген на центральную улицу, и гхолы поскачут вслед за ними. Но когда эти твари въедут в ворота, варорцы исчезнут, а вместо них на улице появится горящее заграждение. Гхолы повернутся, а позади будет то же самое. Между домами все тоже будет перегорожено, и отступать будет некуда. Тогда появятся варорцы, прятавшиеся до тех пор на крышах, и перебьют гхолов выстрелами в сердце охотники станут добычей.

Меррили умолкла, и тишина наполнила амбар, такая глубокая, что в ушах зазвенело. И вдруг её нарушили громкие крики одобрения, сотрясшие стены амбара, на лицах появились широкие улыбки, и Патрел крепко обнял Меррили, крича ей в ухо:

- И это ты называешь незнанием стратегии и тактики? Хотел бы я знать так же мало!

Слезы заблестели в глазах Меррили. Даннер улыбнулся и, сжимая её руку, сказал:

- Твоя клятва будет исполнена, они заплатят за все, да, заплатят!

Обсуждения шли ещё достаточно долго, и женщина задавала важные вопросы, указывая на некоторые детали, которых не замечали её товарищи. И, когда все уже было сказано, Лут Чакер взглянул на Меррили через стол и сказал:

- Слушай, девушка, я был не прав. Ты простишь меня?

Меррили улыбнулась и склонила голову, и Лут ответил ей улыбкой.

Патрел попросил тишины и сказал:

- День закончен, и план у нас есть. Завтра мы подготовим ловушку в Бадгене, а послезавтра, если гхолам будет угодно, захлопнем её. А пока, наверное, отдохнем. Но сначала я бы хотел услышать несколько слов от автора нашего плана - Меррили Хольт.

Ваэрлинги закричали и захлопали в ладоши, и Меррили была ошеломлена: одно дело - поделиться с другими идеей, и совсем другое - произнести речь перед собранием воинов. Даннер нагнулся и шепнул ей на ухо:

- Просто скажи, что чувствуешь.

И двое воинов поставили её на стол.

Она встала и медленно повернулась, глядя на лица собравшихся Терновых лучников, готовых вступить в войну с солдатами Модру и отомстить за погибших близких. И печаль и гордость наполнили её сердце.

Наконец она заговорила чистым голосом, и все услышали её слова:

- Пусть же отныне все знают, что варорцы больше не будут в панике убегать от захватчиков. Зло из Грона выбрало не ту страну, чтобы раздавить её своей железной пятой, - оно наступит на острый терновый шип, и мы глубоко раним его. Не мы выбирали эту войну, но раз она началась, мы не только будем бороться, чтобы выжить, мы будем сражаться за победу. Пусть услышат все: сегодня мы приняли вызов, и у Модру появился непримиримый враг.

Среди громких возгласов Меррили спустилась со стола и увидела, что некоторые плачут, не скрывая своих слез.

- Они больше не будут называть это Зимней войной, Меррили, - сказал Даннер. - Теперь, после твоей речи, это будет называться Борьбой.

Прежде чем Меррили смогла ответить, в амбар вошел Патрел.

- Ну, ребята, ловушка в Бадгене готова. Завтра мы её и опробуем. Мы спрятались и наблюдали за вражеским патрулем на Пересекающей дороге. Их двадцать семь. Шансы неплохие, и даже очень. А как тут у вас?

- Еще прибыло немало лучников, похоже, численность наших отрядов удвоилась. Сейчас нас почти двести пятьдесят, и постоянно приходит кто-то еще, - сказал Даннер. - Завтра воздух в Бадгене зазвенит от стрел. Почему бы нам не оставить кого-то в запасе?

- Нет, - возразила Меррили. - Важно, чтобы завтра все участвовали. Будет победа на нашей стороне или нет, всем надо быть там.

- Скажи мне, девушка, что именно завтра может пойти не так? - Лут поднял глаза от стрел, которые приводил в порядок.

- Если бы я знала, Лут, - ответила Меррили, - этого бы не случилось.

- Хорошо, - сказал Лут, - завтра ничего такого не случится. У тебя обычное легкое возбуждение перед битвой.

- Надеюсь, что ты прав, Лут, - ответила Меррили. - Я думаю, что не вынесу, если план провалится. Даннер засмеялся и сменил тему:

- Ах, Пат, видел бы ты, что было, когда кто-то из новеньких возмутился присутствием женщины. Лут их осадил, да ещё как.

Лут смущенно улыбнулся, но глаза его все ещё были сердиты.

- Д-дерьмо! Ох, извини, Меррили, но просто зла на них не хватает.

Теперь и Патрел засмеялся:

- Лут, нет никого хуже обращенного недоброжелателя, того, кто понял свою ошибку. Уж поверь, со мной тоже такое было.

Лут встал, снова улыбнулся и протянул Меррили стрелы.

- Вот, девушка, стрелы, которые тебе подойдут. Целься ими хорошенько завтра нам предстоит поймать врага в ловушку и поохотиться на него.

Когда все расходились спать, Меррили сидела, глядя на стрелы, и мысленно искала в своем плане возможные ошибки.

К тому времени, как отряды выехали на запад к Бадгену, они насчитывали уже около трехсот бойцов. Лучники заняли места на крышах и за заграждениями. Двадцать всадников были направлены на юг по Окольной дороге - в их задачи входило показаться гхолам и заманить их в ловушку.

Меррили и Патрел расположились на крыше "Голубого быка", единственного постоялого двора в Бадгене. Через улицу на крыше кузницы сидел Даннер, и, прежде чем спрятаться, они помахали друг другу. Все ваэрлинги исчезли из виду, только некоторые внимательно смотрели на юг, туда, где стоял отряд всадников верхом на пони.

И ожидание началось...

Минуты казались часами, а часы тянулись медленно, словно дни. Но ожидание продолжалось, а гхолы все не появлялись. Меррили волновалась и снова и снова проверяла свои стрелы, Патрел что-то негромко мурлыкал себе под нос. Остальные тихонько переговаривались и ждали. Отряд гхолов не появлялся. Время шло мучительно, изматывающе. И Меррили поняла, что именно она не приняла в расчет.

- Мы вообще не знаем, приедут ли гхолы, - сказала она Патрелу.

А ожидание все длилось...

И Меррили подумала: "Значит, вся эта работа - просто так, зря".

А время тянулось...

- Вот они, капитан, - сказал часовой, - надо же!

Услышав это, Меррили перегнулась через край крыши, вглядываясь сквозь мрак туда, где сходились Окольная и Пересекающая дороги. Она тут же заметила пони и дальше - появлявшихся из-за холмов вдоль Пересекающей дороги темных коней Хель и всадников-гхолов. Сердце Меррили екнуло: воинов Модру была целая сотня, а у них - лишь маленький отряд из двадцати всадников. Но менять план было поздно - ваэрлинги на Окольной дороге уже повернули своих пони и неслись к Бадгену, спасаясь от преследования завывавших гхолов.

Они пронеслись по дороге к деревне, и расстояние между ними пугающе сокращалось. Меррили сжала кулак и заколотила по крыше. "Гоните, ради вашей же жизни гоните!" - яростно шептала она, смутно надеясь, что правильно рассчитала разницу в скорости пони и коней Хель.

И вот скачущие гхолы опустили копья, приготовившись вонзить их в удиравших ваэрлингов на краю Бадгена.

Командир их отряда что-то провыл, и несколько всадников метнулись влево, стараясь не дать ваэрлингам ускользнуть. Эти могли не попасть в ловушку!

Меррили бросила взгляд через улицу и увидела Даннера, прыгавшего с крыши кузницы вместе с двумя отрядами лучников.

И тут по улице пронеслись ваэрлинги верхом на пони, а за ними мчались конные гхолы, победно воя, - они-то надеялись, что вот-вот настигнут добычу.

Пони перескочили через заднее заграждение, и отверстие в стене исчезло: туда подкатилась повозка с хворостом. Хворост был полит маслом для ламп, и, когда его подожгли факелами, взметнулось высокое пламя. Кони Хель заржали от боли и начали вставать на дыбы; всадники, сообразив, что попали в ловушку, отчаянно вцепились в поводья и повернули на юг, но и там проход был перекрыт, и на заграждениях бушевало пламя.

Ловушка захлопнулась.

Патрел встал и приложил к губам серебряный Рог Зова, подаренный ему маршалом Видроном в день их первой встречи: серебристый звук расколол воздух, зазвенел по всей округе, и везде, где ваэрлинги услышали его, надежда наполнила их сердца. Внизу, на улицах Бадгена, гхолы шарахались от трубного звука, а их кони испуганно ржали. Ваэрлинги встали на крышах по второму сигналу Патрела, и туча стрел пронеслась по воздуху, неся смерть гхолам.

Меррили стояла прямо, приложив стрелу к тетиве, и в её сознании мягко звучал голос Такка: "Вдохни глубже. Выдохни наполовину. Натяни тетиву. Прицелься как следует. Стреляй". Снова и снова она посылала стрелы вниз, и в её памяти не смолкали слова любимого. И всюду, куда она целилась, падали противники с пробитыми сердцами. Вокруг царил хаос, но она этого не замечала. Кони ржали, вставали на дыбы, в ваэрлингов летели копья, предсмертные крики наполняли воздух, но значение для неё имели лишь слова Такка: "Вдохни глубже. Выдохни наполовину. Натяни тетиву. Прицелься как следует. Стреляй". И словно сама смерть слетала с её лука.

Но гхолы были грозными противниками, и много ваэрлингов пало от их копий. Гхолы спешились, некоторые были утыканы стрелами. Они взбирались по ступеням, чтобы дотянуться копьями и саблями до крыш, но падали, пронзенные стрелами или специально для этого изготовленными длинными ваэрлингскими деревянными копьями.

Меррили не заметила, как один гхол появился на крыше рядом с ней, но Патрел вовремя сбил его выстрелом в сердце.

Гхолы метались внизу по улице. Вдруг со стороны западного заграждения донесся шум: несколько гхолов, оставшихся за пределами ловушки, пытались её открыть. Появилась брешь, и уцелевшие гхолы, пришпорив коней, ринулись в неё по улицам, ища спасения. Ваэрлинги прыгали с крыши на крышу, выпуская стрелы в бегущего врага. Два отряда под командованием Даннера напали на двадцать гхолов снаружи, и стрелы вонзались в полумертвую плоть. Гхолы повернулись и на конях погнались за пешими ваэрлингами. Некоторые пали под ударами сабель и копий, но ваэрлинги держались и старательно целились в сердце врага. К отрядам Даннера присоединились всадники на пони, и вместе они снова установили заграждение, прежде чем большинство гхолов успело скрыться. Затем ваэрлинги нанесли удар снаружи, и смерть раскидала ещё недавно стройные ряды гхолов. Только трое смогли вырваться и в страхе бежали. В ловушке не выжил никто.

И когда ваэрлинги увидели, что битва при Бадгене окончена, разнеслись радостные крики, и обращены они были к Меррили. Но она повернулась к Патрелу и плача, прижалась к нему, а он взглянул на товарищей, словно говоря: "Ну, она же девушка, понимаете..."

В бою пало девяносто семь гхолов. Шестеро были убиты копьями на крышах, остальные - выстрелами в сердце. Это была по-настоящему великая победа, хотя и купленная дорогой ценой.

Было убито девятнадцать ваэрлингов и ранено тридцать, кто саблей, кто копьем. Некоторые раненые уже больше не могли сражаться, но многим предстояло залечить раны и вернуться в ряды бойцов.

Весть о битве при Бадгене распространилась по всем семи долинам подобно лесному пожару, воодушевляя ваэрлингов, - впервые в Боски началась борьба, и маленький народец узнал, что гхолов можно победить. Шла молва и о Терновой лучнице, но большинство считало, что это просто легенда.

И в Северном, и Южном лесах Терновые лучники сражались за свободу. На Песчаных холмах и в Восточном лесу они расставляли ловушки и убивали гхолов. В Большом и Малом Фене и на скалах ваэрлинги улыбались: они боролись и знали, что их противник уязвим, хотя число убитых при Бадгене все ещё казалось удивительным.

Снова в амбаре Уитби сидел на совещании военный совет во главе с капитанами Патрелом и Даннером и Меррили. Патрел говорил:

- Итак, мы пришли к следующему выводу: хотя пока и неизвестно, как именно это можно сделать, нам теперь надо дать гхолам решающий бой - мы должны сокрушить их твердыню на руинах Бракенборо.

Меррили оглядела сидевших за столом, и от мрачного предчувствия холод пробежал по её спине.

Глава 4

МИРКЕНСТОН

В глазах Модру вспыхнула ярость. Он замахнулся и ударил Лорелин по щеке, сбив её с ног. На его крик, похожий на плевок, в зал прибежал немой рюкк. Его взгляд рыскал повсюду, он бросился к зеркалу и снова набросил на него черную ткань, потом подбежал и склонился перед Модру.

Модру зашипел, и немой выскочил за дверь. Фигура в черном плаще снова повернулась к Лорелин.

- Возможно, твои манеры станут лучше, когда ты отдохнешь в комнате для гостей, - сказал он.

Немой рюкк вернулся с двумя хлоками.

- Шабба Ду! - сплюнул Модру, и хлоки, заставив Лорелин встать на ноги, поволокли её прочь из зала.

Они повели её через центральный коридор к тяжелой окованной железом двери. Один хлок достал связку ключей и сунул нужный ключ в замок, другой зажег факел. Дверь со скрипом отворилась, выпуская затхлый воздух. Они вошли, высоко держа шипящие факелы, и Лорелин увидела, что они оказались на лестнице, уходившей вниз, в темноту. Они спустились, заставляя принцессу держаться ближе к стене, которая источала слизь: с другой стороны не было перил. Они все спускались и спускались - один пролет, другой, третий... Она уже потеряла счет ступеням. Наконец они попали на площадку с ржавой железной дверью, и, хотя лестница ещё не кончилась, хлок с ключами остановился, чтобы отпереть дверь.

Изрыгая проклятия, он возился с ключом, пока, наконец, замок со скрипом не поддался. Хлок ухватился за ручку и тянул на себя, пока не образовалась щель, достаточная, чтобы войти.

За дверью был жутковатый узкий коридор, уходивший вниз. Время от времени он оказывался перегороженным железной решеткой, но ключи делали свое дело, и хлоки волокли Лорелин вперед. Наконец они вошли в мрачное помещение: пол его был покрыт грязью и раздробленными костями, из которых вытекал мозг. В глубине комнаты снова начинался извилистый коридор. Слева была железная клетка, на полу которой валялась гнилая солома. Туда и втолкнули Лорелин.

Дверь с грохотом захлопнулась.

Щелкнул замок.

Хлоки повернулись и шумно заспешили прочь.

Факел они унесли с собой.

Лорелин слышала, как они переговариваются мерзкими голосами и явно ехидничают, злорадно хихикая, на обратном пути, потом до неё донесся стук упавшей железной решетки и скрежет ржавой входной двери. А потом она осталась одна в темноте.

Вытянув перед собой здоровую руку, Лорелин медленно пошла вперед, пока не уперлась в прутья клетки. Тут она повернула направо и, время от времени касаясь прутьев, чтобы хоть как-то ориентироваться, снова медленно пошла к стене - на этот раз каменной. Еще раз повернув направо, принцесса двинулась вдоль стены в полной темноте, считая шаги.

Клетка Лорелин была около пятнадцати шагов в ширину и десяти в длину. Три стены были из склизкого камня, одна - из железных прутьев. Пол был устлан гнилой соломой. У задней стены был маленький каменный выступ, и Лорелин села на него, как на скамейку, прислонившись спиной к стене и поджав ноги. И впервые за время своего пленения, одна и в полной темноте, она прижалась лбом к коленям и тихо заплакала.

Лорелин разбудил далекий скрежет непокорного железа и лязг открывающейся двери: свет факела озарил подземелье. Пришедший оказался её тюремщиком-хлоком. Свет факела ослепил Лорелин, и она заслонила лицо ладонью, моргая слезящимися глазами. Хлок поставил два ведра рядом с прутьями клетки и ушел тем же путем, что и пришел, с шумом захлопнув за собой железную решетку и наружную дверь.

Продолжая моргать, Лорелин неловко прошла к решетке и на ощупь нашла ведро. Там была вода, и она с жадностью отпила из чашки, найденной в ведре. Вода отдавала серой, но казалась необычайно вкусной. Не поднимаясь с колен, она отыскала другое деревянное ведро, в котором лежала черствая краюха заплесневелого хлеба. Держа краюху больной рукой, она снова сунула руку в ведро и тут же отдернула, со свистом выдохнув воздух сквозь сжатые зубы: что-то влажное и когтистое обвилось вокруг кисти.

Лорелин сидела на каменном выступе и ела черствый хлеб, прислушиваясь к падению капель воды где-то вдалеке. Звук эхом отдавался в темноте.

Принцесса не знала, сколько времени она проспала и отчего проснулась. Она села на каменный выступ и внимательно прислушалась. Что-то изменилось, но она не знала, что именно, только сердце билось быстрее и страх бежал по жилам. Она вжалась в стену и задержала дыхание, пытаясь понять, что это то, чего она не могла увидеть. И постепенно у неё возникло убеждение, что в темноте стоит огромное существо, прижавшись к прутьям клетки, и тянет длинные руки сквозь решетку, чтобы схватить её. Она поджала ноги, словно стараясь стать как можно меньше, и думала о расколотых костях на полу у клетки. Горло у неё пересохло, но пить не хотелось: там, рядом с ведром, стоял Ужас.

Когда Лорелин в очередной раз услышала шаги тюремщика, то подождала, пока приближающийся свет не даст ей возможность видеть. Коридор был пуст, она подбежала к решетке и остановилась. Снова свет факела причинил боль глазам, и она отвернулась. Как только хлок поставил ведра, Лорелин схватила чашку и стала жадно пить: две чашки, три, четыре. Все это время хлок с ухмылкой смотрел на нее. Лорелин схватила хлеб и две свеклы, лежавшие в другом ведре, но к мясу не притронулась, набрала ещё чашку воды и отошла к каменному выступу. Хлок взял два старых деревянных ведра, оставив новые, и с грубым смехом поплелся назад по извилистому коридору.

А Лорелин села, прижавшись к стене и подобрав ноги, и принялась за еду. И она подумала: "Теперь, когда еда и питье со мной, ты, чудище из темноты, если ты и правда здесь, до меня не доберешься!"

Все четыре следующих "дня" Лорелин не отходила от стены, много сидела на каменном выступе, хотя и часто ходила от одного угла к другому, чтобы размяться. И когда бы ни приходил тюремщик, Лорелин, завидев свет в конце коридора и убедившись, что он пуст, подходила к решетке и подтаскивала к стене воду и пищу, прежде чем свет исчезал вновь.

Часто принцесса чувствовала, что рядом с клеткой что-то или кто-то есть, и тогда она сидела на выступе. Но порой коридор казался пустым, и можно было пройтись.

Хотя узнать время здесь было невозможно, она полагала, что хлок навещает её каждый день, принося пищу и воду. Она считала эти "дни", делая ногтем большого пальца царапины на лубке, выпиравшем из повязки.

Она сделала уже пять таких пометок к тому моменту, когда внезапно увидела свет в конце коридора. Со времени последнего прихода тюремщика день ещё не прошел. И все же свет появился, а следом за ним - два хлока.

Звеня ключами, один из них отпер клетку и вытащил пленницу. Моргая от света, она снова поплелась по извилистому коридору и по лестнице - на этот раз вверх.

Они поднимались по ступеням, и теперь Лорелин считала: они преодолели восемь пролетов, прежде чем подошли к верхней двери. Когда они приблизились к центральному коридору, принцесса дрожала: плен истощил её силы.

Хлоки повернулись и ввели её в распахнувшуюся дверь. Потом были ещё лестницы, каменные площадки и снова ступени, витками уходившие вверх, в Железную Башню Модру. Перил не было, и Лорелин снова была вынуждена прижиматься к стене. Один хлок шел позади нее, другой - впереди.

Они поднимались мимо узких щелеподобных окон, за которыми была тьма, пролет за пролетом, и Лорелин тяжко дышала. В тот момент, когда она готова была упасть, хлоки остановились передохнуть. Лорелин опустилась на площадку и прислонилась лбом к холодной стене, пытаясь отдышаться.

Прежде чем она смогла сделать это, хлоки встали и заворчали на нее, и снова началось мучительное восхождение. Они миновали ещё четыре пролета и наконец пришли к железной двери с медным дверным молотком, который поднял и опустил шедший впереди хлок.

Вскоре дверь открыл рюкк - как и тот, другой, он был нем. Лорелин ввели в большую комнату на самом верху Железной Башни. Это было круглое помещение около шестидесяти футов в диаметре, полное темных теней. Вдоль стен смутно виднелись столы, заваленные свитками, призмами, астролябиями, картами, странными приборами и древними книгами.

Здесь были и орудия пытки: щипцы с раскаленным железом, колодки, дыба и другие отвратительные предметы.

Внимание Лорелин привлекло нечто, лежавшее на массивном постаменте в центре комнаты. Что это было, неизвестно, но оно напоминало огромную кляксу неправильной формы, или, скорее, походило на отсутствие света. Огромное, словно валун, семь футов в длину, четыре в ширину и четыре в высоту. Оно тяжело лежало на постаменте, словно засасывая свет в свою бездонную черную пасть.

Хлоки обвели Лорелин вокруг этого и, подтолкнув к цепи у железного столба, надели на её здоровую руку железный браслет и замкнули его ключом. Когда они отошли, Лорелин оторвала взгляд от черного сгустка, огляделась, и вдруг у неё перехватило дыхание: там был прикован к стене эльф!

- Лорд Гилдор! - крикнула Лорелин.

Эльф медленно поднял голову и взглянул на нее: его лицо было покрыто следами побоев. Он долго глядел на неё и, наконец, сказал:

- Нет, леди, я Ванидор, брат-близнец Гилдора.

Из темной тени послышался свистящий смех:

- А, так это лорд Ванидор?

Лорелин обернулась и увидела, как из темноты выходит Модру.

- Лорд Ванидор, пятый наследник короны Лаэна, - сказал Владыка Зла. Возможно, дорогая, ему следовало бы быть на твоем месте - хоть ты и среди наследников Верховного правителя, в нем кровь Долос. - Тут Модру приостановился и вытянул руки. - Но увы, благородная кровь девушки королевского рода подходит для моих целей даже больше, чем кровь знатного эльфа, ведь ты из Митгара, а он - нет.

- Девушка королевского рода? - Ванидор снова взглянул на Лорелин.

- Да! - Модру схватил принцессу за спутанные волосы и повернул лицом к свету. - Вот награда, которой ты домогаешься, глупец!

Ванидор увидел Лорелин: ввалившиеся щеки, запавшие глаза, багровый кровоподтек на левой щеке, грязная донельзя одежда и бинты... Прошло некоторое время, прежде чем эльф заговорил. Сказал он только одно:

- Простите, госпожа.

- Ф-ф! Простите? - прошипел Модру, и тут же глаза его торжествующе блеснули из-под забрала. - Да, я знаю. Я знаю... но больше, чем вы думаете. Ты бы спас эту девушку - если бы смог её найти и узнать и если бы тебя не схватили. Но она не стала бы легкой добычей, даже если бы ты проскользнул мимо стражей во дворе. Как-никак, ей составлял компанию один из моих... помощников. А уж он не пощадил бы тех, кто пришел украсть его... красавицу. О, не беспокойся, дорогой мой, его же попросили быть... любезным.

Модру повернулся и взглянул в лицо Ванидора.

- И много вас участвовало в этой дурацкой затее?

Ванидор ничего не сказал.

- Явно больше чем трое, - сплюнул Модру.

- Спроси их, - сказал эльф.

- Глупец Ванидор, ты же знаешь, что они мертвы, - прошипел Модру, вот я и спрашиваю тебя. А ещё ты мне скажешь, как вы перебрались через стены.

Ванидор снова молчал.

Модру дал знак немому рюкку, тот куда-то выбежал, а Модру тем временем подошел к постаменту и начал рассматривать темный сгусток.

- Даю тебе минуту на размышление, но если ты ничего не скажешь по доброй воле, я силой вытяну из тебя ответы.

При этих словах сердце Лорелин сжалось, она встретилась взглядом с Ванидором, и её серые глаза наполнились слезами. Но Ванидор молчал.

- Возможно, я смогу убедить тебя заговорить, если займусь принцессой, а ты пока посмотришь, - холодно сказал Модру. - Впрочем, нет. Я её не трону.

Дверь распахнулась, в неё влетел рюкк, а за ним проковылял огромный пещерный тролль. Он был двенадцати футов ростом, его красные глаза мерцали, а из пасти высовывались клыки. Кожа его была зеленоватой и чешуйчатой, как панцирь. Он был одет только в черные кожаные штаны. Тролль медленно вошел в комнату, свесив могучие руки. Посторонившись от сгустка на постаменте, он подошел к Модру, косясь на Лорелин.

Ее сердце тяжко забилось, и она едва смогла не отвести взгляд.

- Долх шлуу гоггер! - скомандовал Модру на мерзком слукском языке. Великан повернулся и схватил Ванидора за руку, пока рюкк снимал с эльфа кандалы. Потом Ванидора подняли на дыбу и снова заковали. Огромный тролль уселся рядом, одной ручищей обхватив колени в ожидании, а другую положил на поворотное колесо и отвратительно ухмылялся.

По знаку Модру великан медленно, со скрипом повернул колесо. Наручные цепи потянуло вверх. Еще, еще, еще. Веревки натянулись до предела, растягивая руки и ноги эльфа. Тут тролль остановился, обнажив желтые зубы и вывалив из пасти язык.

- Сколько их пришло с тобой? - прошипел Модру.

Ванидор молчал.

Еще!

- Я спрашиваю ещё раз, несчастный, вас было больше чем трое?

Модру обернулся к Лорелин, но она молчала, плотно сжав губы.

Еще!

- Сказано тебе, говори: как звали твоих убитых товарищей? - Модру снова повернулся к Ванидору, распяленному на дыбе.

- Скажи ему, лорд Ванидор! - в муке закричала Лорелин. - Это неважно, они же мертвы!

- Дуорн и Варион, - сказал, наконец, Ванидор.

- А, так ты умеешь говорить, - прошипел Модру. - Значит, Дуорн и Варион? А остальные? Были же у них имена?

Снова Ванидор сомкнул губы.

Тролль усмехнулся.

Еще!

- Говори же, глупец! Твое молчание не отменит прихода моего господина.

- Твоего господина? - спросил Ванидор сквозь сжатые зубы. Пот выступил на лбу эльфа и заструился по лицу.

- Гифон! - торжествующе изрек Модру.

- Гифон? - выдохнул Ванидор. - Но он же за пределами Сфер.

- Ну, это сейчас, но однажды Миркенстон откроет ему путь. Однако мы отвлеклись. Назови имена.

Молчание.

Еще!

Стон сорвался с губ Ванидора, и Лорелин тихо заплакала.

- Миркенстон? - Эльф шумно и тяжко дышал. Модру уставился на него, словно раздумывая, выдать пленнику тайну или нет.

- А что? Ты ведь не расскажешь этого остальным. - Он приблизился к темному сгустку на постаменте. - Вот, глупец, это великий Миркенстон Камень Мрака, посланный моим господином три тысячи лет назад. Долог был его путь, но пять лет назад он, наконец, явился. Разве мой господин не говорил Адону: "Даже сейчас я привожу в движение то, что ты не в силах остановить". Разве он так не говорил?

Модру обернулся к Ванидору.

- Твои товарищи, несчастный, их имена.

Эльф прикусил губу, пока не пошла кровь, но не заговорил.

Еще!

Ванидор был в агонии, руки вырывало из плеч, ребра выворачивало из груди, бедра и позвоночник были растянуты до предела.

- М-да, лорд Ванидор, похоже, мой рассказ о Миркенстоне тебя озадачил. Откуда, спрашиваешь, появилась эта штука? С неба, дурак! То, что вы, простаки, называете Звездой Дракон, было посланием Гифона: огромная пылающая комета, единственной целью которой было доставить мне Миркенстон, обрушиться на Митгар в темном величии после ухода в пустыни. Как ты думаешь, почему я скрывался здесь все эти годы? Из страха? Нет! Скажем так: это было предчувствие. А теперь выдай мне имена своих товарищей.

В ответ послышались только всхлипы Лорелин.

Слюна текла из пасти тролля.

Еще!

Запястья Ванидора кровоточили, лодыжки были вывихнуты, с губ срывались не слова, а какие-то звуки.

- Думаешь, это какое-то природное явление? - раздался змеиный голос Модру. - Нет, это сделал мой господин! И это великое оружие. Как думаешь, откуда появилась тьма? Что это? Не знаешь? Значит, придется тебе сказать: это Миркенстон! Он пожирает проклятый солнечный свет, посылая вместо этого мрак. С его же помощью я управляю Зимней ночью - на горе этому миру. Но когда придет мой господин, я и мои подданные - мы будем освобождены от Солнечного Заклятия, и наша власть будет безгранична.

Модру ударил по дыбе сжатым кулаком и склонился над эльфом.

- Имена, глупец, имена! - сплюнул Модру.

- О, лорд Ванидор, говори! - закричала Лорелин. - Пожалуйста, говори!

Ванидор кричал, но не называл имен.

Тролль облизывал губы.

Еще!

- Беги, Фландрена, беги! - вырвалось из надорванной гортани.

- Фландрена? - прошипел Модру. - Это один из твоих товарищей?

Хриплые крики Ванидора наполнили башню, и Лорелин забилась на цепи, задыхаясь.

Еще!

- Гилдор! - в муке крикнул Ванидор, и башня содрогнулась. Потом все стихло: лаэнский воитель был мертв.

Лорелин упала на колени, обхватив себя руками, согнулась и начала раскачиваться. Рыдания сотрясали её тело, но ужас и горе были так глубоки, что ни единого звука не сорвалось с её губ. Она словно не осознавала, что хлоки освобождают её от цепей и ведут назад, вниз по лестнице: смертная мука Ванидора Серебряной Ветви оказалась чем-то запредельным. И она вслепую шагала по ступеням, а вслед летел свистящий смех Модру.

Ее вывели в главный коридор, но хлоки не спешили запихнуть её обратно в клетку. Вместо этого её отдали двум суетливым рюккам, которые провели её в богатый зал.

- Он сказал, невредима, - прокаркал один из рюкков.

- Но рука, рука, - зашипел другой.

- Напиток вылечит её, тупица, - рявкнул первый, - после перевязки.

Они грубо сорвали с принцессы лохмотья, так и сяк поворачивая её. Когда она была раздета, они разрезали бинты на руке. Все это время Лорелин тихо плакала, и слезы мешались с грязью на её лице.

Сломанная кость уже начинала срастаться - все-таки с момента перелома прошло двадцать три дня, - но рюкки приложили новые лубки из длинных широких полос ткани, покрытых веществом, которое походило на глину. Их обернули вокруг руки, и вещество быстро затвердело. Тугая повязка доходила от локтя до запястья.

Они влили ей в рот горячее обжигающее питье - то же самое, которое ей давали гхолы на пути в Железную Башню Модру.

Рюкки увели её в другую комнату и посадили в горячую ванну, грубыми руками намылили волосы и кожу. Лорелин почти не обращала внимания на все эти хлопоты бесчувственных существ.

Той ночью она спала в кровати, но увидела сон о Железной Башне и проснулась, крича: "Ванидор!" Плача, она снова провалилась в сон - сон до предела измученного человека.

Во сне к ней пришла золотоволосая эльфийка с печальными глазами и стала утешать её.

Потом перед ней очутился печальный эльф. "Ты Ванидор? Ты Гилдор?" спрашивала она. Но он не говорил ничего, только ласково улыбался.

Наконец она увидела во сне своего лорда Галена - он стоял в темноте, и на шее у него был её медальон.

Когда она проснулась, лицо её было залито слезами, а в памяти вновь и вновь всплывали невыносимо мучительные сцены, разыгравшиеся в башне.

Немой рюкк принес ей еду, но она к ней не прикоснулась, сидя на кровати и глядя на огонь в очаге невидящими глазами. Так она просидела весь день, и весь день холодный ужас сжимал её сердце. Она пережила разгром обоза, восемнадцатидневное путешествие с гхолами, но бессильно смотреть, как убивают на дыбе Ванидора, - это было выше её сил. Ее дух ушел в те темные края, где нет надежды.

В ту ночь Лорелин снова снилась золотоволосая женщина. На этот раз эльфийка сажала семечко в черную землю. Появился зеленый росток и быстро превратился в прекрасный цветок. И так же быстро цветок увял. Подул ветер, унося пожухлые листья и лепестки и принося шелковистые хлопья. И эльфийка протянула руку, поймала один из хлопьев и показала Лорелин. И - о чудо! это было семечко.

Лорелин проснулась, села в мигающих отблесках огня и подумала о том, что же хотела ей сказать эта прекрасная женщина. И принцесса поняла: Жизнь рождает Смерть, Смерть рождает Жизнь, и этот круг бесконечен.

И в этот момент, благодаря помощи золотоволосой эльфийки, которую Лорелин никогда прежде не встречала, дух Лорелин начал исцеляться.

Глава 5

ДРИММЕНДИВ

Они поднимались по высокой лестнице: впереди - Гилдор и Брегга с фонарем, за ними - Такк и Гален. Снизу доносился страшный грохот - это обезумевший Кракен бился о Врата.

На последних ступенях они остановились, переводя дыхание.

- Двести ступеней, - сказал Брегга, поворачиваясь к Гилдору. Странно, что торговый путь начинается с такого серьезного препятствия.

- Тем не менее, гном Брегга, - ответил Гилдор, - я ходил этой дорогой. Может быть, тяжелые грузы перевозили на подводах другим путем, расположенным где-то ниже, но когда мы проходили под Гримволлом по Дриммендиву много лет назад, то шли именно здесь.

Брегга только проворчал что-то себе под нос.

Бумм! Бумм! Бумм!

- Пошли-ка дальше, - сказал Брегга, - а то Мадук расшатает скрытые крепления и обрушит на нас эти своды

И они двинулись дальше по высокому извилистому коридору, минуя бесконечные ответвления. Ровный пол был покрыт тонким слоем каменной пыли, на котором не сохранились ничьи следы.

Бумм! Бумм! Бумм!

Позади Кракен продолжал изливать свою ярость. Раскатистое эхо постепенно становилось тише по мере того, как друзья удалялись от ворот, и, наконец, совсем смолкло.

Пол наклонно уходил вниз, коридор ветвился и ветвился, но Гилдор держался главного хода, никуда не сворачивая.

Они спускались, все глубже под темный гранит горы, и поступь их была тверда и быстра. Четыре мили, пять, еще, все дальше и дальше от ворот. Гален сказал:

- Нам надо выбраться из этой черной дыры прежде, чем гхолы сообщат Гаргону о чужаках, бродящих по его владениям.

Но все четверо устали от бесконечной гонки по Черному Дриммендиву, и, когда они вошли в огромный длинный коридор около четырехсот ярдов в длину и восьми в высоту, в семи милях от входа (по подсчетам Брегги), Гилдор сказал, что надо остановиться.

- Нам надо отдохнуть и поесть, к тому же я собираюсь осмотреть ближние ходы, - сказал лаэнский воин, указав на четыре главных портала, - и выбрать тот, по которому можно выйти наружу.

Радуясь возможности отдохнуть, Такк плюхнулся на пол посреди коридора. Он покопался в котомке и дал Галену лепешку миана, оставив одну себе. Они сидели в тени и смотрели, как Гилдор и Брегга кружат в поисках выхода, разглядывая и обсуждая то, что находилось за порталами. Наконец эльф и гном подошли, сели рядом с человеком и ваэрлингом и тоже принялись за еду. Брегга мгновенно все умял, Гилдор же едва притронулся к пище: он выглядел задумчивым, даже озадаченным.

- Эльф Гилдор, - сказал Брегга, отпивая из фляжки, - на нашем пути будет вода?

- Да, насколько я помню, - ответил Гилдор. - Когда я был здесь в прошлый раз, чистая и свежая питьевая вода была здесь в изобилии.

- Эльф Гилдор, - продолжил Брегга, - раз уж мы все равно сидим тут и отдыхаем, может, расскажешь, как обещал, о том, что было, когда чакка покинули Крагген-кор? Как был поднят мост? Как закрыли ворота? Откуда взялось Темное Море?

- Ах да, - сказал Гилдор, - я действительно обещал. Тогда послушайте, что мне об этом известно. Когда Ужас освободился из Заброшенной Темницы, гномы бежали из Дриммендива, а некоторые эльфы - из Дарда Галиона, так ужасен был Гаргон. Гномы бежали на запад и восток, на юг и на север. То же сделали и эльфы, иные же бежали по Сумеречному Пути.

Когда гномы ушли, рюкки и хлоки начали собираться в Черных пещерах, чтобы служить Гаргону в его наполненных ужасом владениях. Воины Лаэна установили стражу у Рассветных и Закатных Врат.

Но и рупт сторожили входы, хотя почему они охраняли это место, неизвестно. Возможно, они боялись, что Стражи Лаэна войдут, хотя даже лаэнцы не могут противостоять гаргонам. Только власть магов Черной горы Ксиан удерживала эти создания на расстоянии во время Великой войны Заклятия. И если бы гаргонов было больше, даже маги не справились бы.

Но отродье сторожило двери, хотя никто и не мог войти; лаэнцы терпеливо следили за тем, как лето и зима сменяют друг друга, а годы уходят и уходят.

Прошло пятьсот лет, и настало время, когда явились два огромных тролля и принялись строить каменную дамбу, перегораживавшую Даскрилл. Они трудились целый год, и, наконец, она была готова. Даскрилл больше не низвергался со скалы красивым водопадом. Вместо этого вода собиралась в ловушку за дамбой, и быстро росло Темное Море, которое скоро заполнило всю расселину под каменной стеной.

Прошло ещё некоторое время - думаю, около года. И тогда в ночной темноте сюда опустился крылатый дракон.

- Дракон! - воскликнул Такк.

- Да, дракон, - кивнул Гилдор.

- Так, значит, старые сказки говорят правду, - ответил ваэрлинг. Драконы и в самом деле существуют, это не просто плод чьего-то воображения, о котором приятно рассказывать у очага.

- Верно, Такк, - подтвердил Гилдор. - Драконы существуют - и огненные, и холодные. Когда-то все драконы извергали пламя, но те, которые помогали Гифону в Великой войне, были лишены огня и стали Драконами Холода. Они страдают от Заклятия: солнечный свет убивает их, хотя от высыхания они защищены панцирем. Несмотря на все это, Холодные Драконы - опасные враги, и их плевки ужасны: это, конечно, не огонь, но скалы и металл от этого растворяются, а плоть обугливается.

- Так где же они, все эти драконы? - спросил Такк. - Ну, в смысле, раз уж они реальны, то почему люди их не видят?

- Они спят, Такк, - ответил Гилдор, - тысячу лет они прячутся в пещерах в далеких высоких горах, чтобы пробудиться и опустошить эти земли. Пятьсот лет они проспали, ещё через пятьсот проснутся и будут голодны, и начнется двухтысячелетняя эпоха разрушения, прежде чем они снова заснут. Они все ужасны, особенно Отступники и Драконы Холода, не связанные клятвой.

Такк нахмурился.

- Отступники? Клятва?

- В далеком прошлом, - сказал Гилдор, - в первую эру Митгара, драконы пришли к Черной горе с великим сокровищем - Драконьим Камнем. Маги обещали им спрятать камень, оставить его тайну в забвении и хранить от любопытных. Взамен драконы поклялись сократить количество своей добычи до самого необходимого - лошади или коровы время от времени, не более. Они также поклялись не вмешиваться в дела других народов, если те сами их не тронут, а уж тогда справедливое отмщение вполне возможно. Еще они поклялись не грабить - кроме тех случаев, когда необходимо минимальное пропитание или их грабит кто-то другой. И ещё они поклялись не покушаться на чужие сокровища; покинутые же сокровища, как известно, могут считаться законной добычей.

Некоторые драконы не захотели связывать себя клятвой, как, впрочем, и некоторые маги, и вот они-то все и считаются Отступниками.

- Страшен будет тот день, когда проснутся драконы, - сказал Брегга мрачно, - они ведь - всеобщее проклятие, особенно, как говорит лорд Гилдор, Отступники и Драконы Холода. Чакка часто страдали от этих чудовищ: драконы грабили наши сокровищницы и прятали нажитое нами с таким трудом богатство. - Брегга повернулся к Гилдору. - Но дракон, который ночью прилетел к Закатным Вратам, был Драконом Холода, как Слит?

- Да, как Слит, но это был не Слит, его к тому времени уже убил Эльго, - ответил Гилдор.

При упоминании имени Эльго в глазах Брегги вспыхнула ярость, и он, казалось, собрался заговорить, но Гилдор продолжал:

- Когда огромное создание прилетело из пустынь севера, сначала мы подумали, что это сам могучий Эбонскайт, но потом узнали Скайла. И он принес огромный, тяжелый груз - что-то страшное и живое - и уронил его в Темное Море.

- Кракена, - сказал Гален.

- Мадука, - отозвался Брегга.

- Да, - кивнул Гилдор, - хоть тогда мы и не знали, что это, теперь, пять веков спустя, мы, на горе себе, узнали, что это Руки Хель.

- Руки Хель? - Физиономия Такка снова приняла озадаченное выражение. Откуда же оно такое явилось?

- Полагаю, что Скайл, скорее всего, принес его в море Бореаль из Большого Водоворота: там, где море встречается с отрогами Гронфанга, гнездо этих чудищ, затягивающих корабли в пучину. Но, может статься, и откуда-нибудь еще. Рассказывают, что с незапамятных времен подобные создания населяют глубины, не только бездонные великие океаны, но и холодные темные озера: Мрачное море, Северное озеро и другие. А воды, струящиеся во тьме под землей - реки, точащие камень, бездонные черные озера, - они тоже, как рассказывают, населены страшными созданиями, и туда лучше не соваться.

Такк вздрогнул и вгляделся в лежащие вокруг тени. Гилдор продолжал:

- Скайл уронил ношу в Темное Море и улетел на север, стремясь попасть в свое логово до восхода солнца. С тех пор как это чудище попало в озеро, с самого рассвета, мост поднят, ворота закрыты и рупт больше не стоят на страже у портала.

- Нет необходимости, - сказал Гален. - Вход теперь охраняет Кракен.

- Да, - ответил Гилдор, - и теперь мы знаем, почему гхолы не нападали на нас: они боялись Рук Хель.

Такк снова вздрогнул.

- Жуткое создание: шныряет по темным водам и выжидает, кого бы ещё схватить.

С минуту все молчали, потом Гален тихо сказал:

- Я любил Агата.

- А я - Стремительного, - добавил Гилдор.

И снова все надолго умолкли, в глазах Такка заблестели слезы. Казалось, даже Бреггу потрясла гибель коней, которые боролись изо всех сил и были сожраны чудовищем.

- Никакой другой конь так бы не бился, - хрипло сказал он.

Наконец Гален встал и произнес:

- Что-нибудь еще, Гилдор? Нам надо идти дальше.

- Это все, король Гален, - сказал Гилдор, вставая. - Чудище появилось здесь по воле Модру, помяните мои слова. Никто другой не сделал бы ничего столь же страшного. Велика сила, засевшая в Гроне, раз она смогла заставить Дракона принести Руки Хель сюда из Водоворота, а его ношу - вытерпеть это путешествие.

- Возможно, - сказал Брегга, закидывая котомку на спину, - мадуки это самки драконов.

- Что? - заорал Такк.

- Ну, просто такая легенда, - ответил Брегга. - Впрочем, чакка никогда не слышали о драконах женского пола. - Гном взглянул на Гилдора, и тот лишь пожал плечами и согласился, что и эльфы ни о чем таком не слышали.

Они снова отправились в путь, стремясь достичь Рассветных Врат прежде, чем враг их найдет. И чем глубже они заходили в Дриммендив, тем более Такку становилось не по себе, хотя причину назвать он не смог бы.

Коридор, который выбрал Гилдор, продолжал плавно опускаться, и на расстоянии менее мили от "Длинного зала", как назвал его Брегга, они обнаружили в полу большую трещину, почти в восемь футов шириной. С другой стороны ход продолжался. Из темных глубин щели доносился мерзкий сосущий звук.

- А, - сказал Гилдор, - теперь я уверен, что мы идем по той самой дороге, которую я видел много лет назад: трещина там действительно была. Впрочем, тогда здесь был и деревянный мостик.

- А откуда такой звук? - спросил Такк, вглядываясь в темноту. Он не увидел ничего, но вдруг отпрянул. - А вдруг там какое-то чудовище, которое пытается затянуть нас в свою пасть? - В этот момент Такку вспомнилось, как Гилдор говорил о страшных созданиях, обитателях глубин.

Брегга прислушался.

- Ну, наверное, это просто вода журчит. Эльф Гилдор, а это место как-то называлось, когда ты был здесь в прошлый раз?

Гилдор покачал головой, и Такк сказал:

- Тогда я нарекаю его Сосущей бездной - кажется ведь, что оно пытается поглотить нас. Может, конечно, это и вправду вода, но по звуку похоже на хищную пасть.

- Как думаешь, Такк, перепрыгнуть сможешь? - спросил Гален.

Такк оценил расстояние - для ваэрлинга ростом в три с половиной фута это был бы слишком длинный прыжок.

- Да, - сказал малыш, - хотя, если честно, я бы предпочел мост.

- Тогда, ваэран, - сказал Брегга, опуская на землю фонарь и котомку и доставая веревку, - сними-ка мешок и обвяжи это вокруг пояса, а мне отдай свободный конец. Если вдруг сорвешься, я тебя подстрахую.

Брегга разбежался и прыгнул. Такк кинул гному конец веревки. Брегга обмотал её вокруг плеч, крепко ухватил обеими руками и кивнул товарищу.

Такк ещё раз взглянул на черную бездну, стараясь не думать о чудовищной засасывающей пасти, разбежался и прыгнул так далеко, как только мог. Он приземлился в двух футах от края пропасти.

Потом друзья перекинули вещи и фонарь, Гален и Гилдор перепрыгнули, и все четверо двинулись в путь, оставив ужасное место позади.

Они спускались все глубже под черный гранит Темного шпиля, и дорога змеилась, расходясь многочисленными ответвлениями, иногда разверзаясь глубокими щелями, хотя и не такими широкими, как первая. И чем дальше они продвигались, тем чаще билось сердце Такка, полное смутных предчувствий.

- Это Ужас, Такк, - сказал Гилдор, заметив, что на лице ваэрлинга выступил пот. - Сейчас мы идем к нему, и страх будет только расти.

Они продолжили путь сквозь темноту и наконец пришли в большую овальную комнату - милях в одиннадцати от ворот. Она была огромна: почти триста ярдов в длину и около двухсот в ширину. Они двинулись в глубину.

Коридор все опускался и опускался, и Такк был совсем измучен, ноги его заплетались. Этот "день" был длинен, он начался с попытки пересечь Куадран.

- Когда мы дойдем до следующей комнаты, то отдохнем, - сказал Гален, иначе уже не сможем быстро передвигаться.

Но они прошагали ещё четыре мили по темным тоннелям мимо щелей и развилок, прежде чем попасть в следующее помещение, столь же огромное, почти круглое, ярдов до двухсот в диаметре. Брегга высоко поднял фонарь, и Гилдор с облегчением улыбнулся:

- И это место я помню: мы останавливались здесь, чтобы набрать воды.

И в фосфоресцирующем свете фонаря гнома Такк, выглянувший из-за спины Галена, смог увидеть низкий каменный мост над чистым потоком, который выходил из левой стены и мчался по широкому руслу к южной стене, где и исчезал. По краям его были каменные заграждения.

- Это Нижняя комната, - сказал Брегга. - Чакка знают о ней и о мосте над потоком. Во все времена эта вода была пригодна для питья и необычайно вкусна.

- Но до появления Темного Моря и вода Даскрилла была хороша, - сказал Гилдор. - А теперь она испорчена Руками Хель, пить её и даже прикасаться к ней противно. Будем надеяться, хоть этот источник остался чистым.

Они прошли под резной аркой и остановились на дальнем берегу, чтобы напиться вдоволь и наполнить кожаные бутыли чистой, прохладной, хрустальной жидкостью.

Они сидели, прислонившись спинами к каменному заграждению, и ели. Предчувствие струилось по жилам Такка: страх рос, ведь они на четыре мили приблизились к обиталищу Ужаса.

Они едва успели закончить еду, когда Гилдор мягко сказал:

- Король Гален, у меня печальные вести. Я не мог сказать об этом раньше - слишком велика была моя скорбь. Но все же сказать надо, пока я ещё могу это сделать: боюсь, что попытка спасти леди Лорелин провалилась, Ванидор мертв.

- Ванидор... - пробормотал Такк. - А откуда тебе это известно?

- Место в моем сердце, принадлежавшее ему, теперь пусто. - Гилдор отвернулся, немного помолчал, затем шепотом продолжил: - Я чувствовал его последнюю боль. Я слышал его последний крик. Владыка Зла убил его.

Гилдор поднялся и ушел в тень. Теперь все знали, почему эльф упал на колени и кричал: "Ванидор!" - в тот ужасный момент.

Чуть позже Гален тоже встал и ушел вслед за Гилдором. Они стояли и негромко переговаривались, но о чем, Такк не мог слышать. Слезы катились по его лицу.

Брегга сидел, закрыв лицо капюшоном.

Гилдор снова стоял на страже, пока остальные спали. Печальные глаза эльфа вглядывались в слабое рубиновое мерцание, пробегавшее по лезвию Бейла и, казалось, шептавшее о далеком зле.

Проспав всего шесть часов, они снова пустились в путь.

Из Нижней комнаты они вышли через юго-восточную дверь, и некоторое время спустя проход изогнулся на восток. Теперь пол постепенно стал подниматься, а по обе стороны по-прежнему то и дело появлялись боковые тоннели.

Они прошли три мили, и Гилдор остановился у входа в другой коридор. Гилдор стоял в растерянности и говорил с Бреггой, но знания гнома ничем не могли им помочь. Они отправились на юг по этому большому коридору и наконец попали в просторный боковой зал. Гилдор покачал головой и повел их обратно, к восточному проходу.

Коридор продолжал подниматься и изогнулся в северную сторону, на этом участке у него не было никаких ответвлений.

Они миновали ещё три мили и подошли к месту, в котором сходились четыре коридора: левый был широк и прям и опускался вниз; правый был примерно такой же, но вел наверх; два средних были узки и извилисты, и один также вел вверх, а другой вниз. Слева виднелась открытая каменная дверь.

- Эх, не могу вспомнить, - сказал Гилдор, глядя на четыре дороги.

- Неважно, какую из четырех ты выберешь, - сказал Брегга, - они все ведут в Равенор.

- Шлем Бурь? - спросил Такк. - А я-то думал, что мы идем под Темным шпилем.

- Смотри, ваэран, - показал Брегга, - вот черный гранит Аггарата, а вот красноватый камень Равенора. Да, здесь мы покидаем одну гору и начинаем путь под другой.

Вопреки постоянно возраставшему чувству беспокойства, в сердце Такка зародилась некоторая надежда.

- А что, Брегга, разве Рассветные Врата находятся не на склонах Шлема Бурь? Да? Тогда мы пришли правильно и должны идти дальше под этой горой на восток.

- Верно, друг Такк, но, хотя мы прошли уже двадцать одну милю под первой горой, нам предстоит миновать ещё двадцать пять под другой, прежде чем мы снова сможем выйти на поверхность.

При этих словах Такк обмер, но ещё хуже ему стало, когда Гилдор сказал:

- Двадцать пять или тридцать, если я смогу найти дорогу, но гораздо больше, если не смогу.

И тут заговорил Гален:

- Давайте немного отдохнем и поедим, пока лорд Гилдор вспоминает дорогу.

Когда эльф кивнул, Брегга провел их через открытую каменную дверь в комнатку площадью не более двадцати квадратных футов с низким потолком первое маленькое помещение, которое они увидели в Дриммендиве.

- Ой! - воскликнул Брегга, поднимая фонарь.

В центре комнаты, проходя через зарешеченные отверстия в полу и потолке, свисала вниз большая цепь. Огромные звенья появлялись из непроглядной тьмы и в неё же исчезали.

Брегга рассмотрел железную решетку в полу.

- Знаете, а она открыта, хотя под действием времени и приржавела к полу.

Такк озадаченно оглядел комнатку, узкую шахту и свисавшую с потолка цепь.

- А для чего это все, Брегга? Гном только плечами пожал.

- Не знаю, друг Такк. Ну, бывают шахты для подачи воздуха или воды, для освещения, для поднятия руды и других грузов. Но эта конструкция мне неизвестна, хотя, не сомневаюсь, есть гномы, которые могли бы объяснить её назначение. А решетка здесь, наверное, затем, чтобы что-то удержать внутри.

- Или снаружи, - добавил Гилдор.

- Это что, Затерянная Темница? - Сердце Такка учащенно забилось.

- Нет, Такк, - сказал Гилдор, показывая на каменную дверь и железную решетку. - Такая хлипкая конструкция не выдержала бы даже порядочного рюкка.

Брегга фыркнул.

- Эльф, эту комнату построили чакка, и ты просто недооцениваешь... Ну, хотя Гхата она и правда не удержала бы.

При упоминании Ужаса сердце Такка снова забилось так сильно, что удары отзывались в ушах.

- Ладно, ладно, гном Брегга, я был не прав и приношу извинения за свою ошибку. - Гилдор поклонился гному, и тот в ответ кивнул.

Они сидели и ели миан, запивая его водой, и Гилдор размышлял над загадкой четырех коридоров:

- Вот что я думаю. Нам, наверное, не годится ни один из средних коридоров, поскольку тогда, много лет назад, я не ходил здесь по узким извилистым путям. Но какой из крайних коридоров нам нужен, правый или левый, я сказать с уверенностью не могу.

- А у тебя, Брегга, есть мнение на этот счет? - спросил Гален.

- Нет, король Гален, - ответил гном.

- Тогда, лорд Гилдор, ты должен сам выбрать один из двух путей, и будем надеяться, что по дороге ты сможешь что-нибудь узнать.

Внезапно сердце Такка омыла волна ужаса, и он тяжело задышал. Гален, Гилдор и Брегга тоже побледнели. Но страх быстро прошел, вызвав лишь учащенное сердцебиение.

- Он знает! - воскликнул Гилдор, вскакивая на ноги. - Ужас знает, что мы в его владениях, и рыщет вокруг, отыскивая нас.

- Гхолы, - сказал Гален. - Они ему донесли.

- Надо выбираться! - закричал Брегга. - Скорее, скорее, пока он нас не нашел! - Гном торопливо кинул за плечи котомку и направился к двери, подняв фонарь, остальные поплелись следом.

Они стояли перед четырьмя ходами.

- Так куда нам, лорд Гилдор? - спросил Гален. - Нам надо немедля выбрать дорогу.

- Тогда налево, - сказал Гилдор, - там самый широкий проход.

И они заторопились по уходившему вниз коридору, приноравливаясь к походке Такка - самого низкорослого из четверых.

Гилдор достал из ножен сверкающий красным Бейл и понес его перед собой, чтобы вовремя узнать о приближении врага.

Они прошли полмили по тоннелю с гладкими стенами, и вдруг... Шаги Гилдора стали замедляться, словно он вынужден был преодолевать сопротивление, хотя лезвие Бейла едва светилось.

Они прошли ещё фарлонг, и тут эльф остановился, а следом и остальные, лишь Брегга прошел ещё несколько шагов.

- Нам нельзя дальше, - произнес сквозь зубы побледневший Гилдор.

- Но дорога ровная и широкая, - проворчал Брегга.

- Мы идем в страшное место, - ответил Гилдор. - Оно похоже на большую змеиную яму, хотя в нем и нет ни одной змеи.

Такк потянул носом воздух и озадаченно взглянул на Гилдора.

- Не знаю точно, что это такое, - сказал эльф, - но когда я ходил по полям сражений войны Заклятия, этот запах появлялся там, где побывали гаргоны.

Они вышли из комнаты и зашагали по правому коридору. Пол медленно поднимался вверх. Смутное беспокойство не оставляло Такка, он дрожал, ноги слабели.

- Он ищет нас, - мрачно сказал Гилдор.

Они продолжали подниматься по вырытому в земле коридору с каменными сводами. Друзья заметили, как коридор постепенно меняется: стены становились грубее - видимо, гномы обработали их менее тщательно. А потом в полу появилась маленькая трещина, которая постепенно расширялась и превратилась в бездонное ущелье слева от них. Между тем поверхность, по которой можно было идти, сузилась настолько, что они вынуждены были передвигаться, прижимаясь к правой стене. Наконец пол снова расширился, и Такк невольно вздохнул с облегчением.

В этот момент на всех четверых накатила очередная волна страха: Гаргон снова попытался найти их, и его сила растеклась по каменным коридорам Дриммендива.

Дорога поднималась, в полу появлялись широкие трещины, до трех-четырех футов шириной, и крошке Такку было непросто перепрыгивать их. Но, наконец, пол выровнялся, и они снова пошли по сводчатому тоннелю и через три часа ходьбы и прыжков (около шести миль) попали в большую круглую комнату. Такк спросил, нельзя ли немного отдохнуть.

Он уселся и принялся растирать ноги, но сердце было полно ужасных предчувствий: ведь они на целых шесть миль приблизились к Ужасу. Чтобы развеять свои опасения, Такк сказал:

- Ну, вот я и стал из Тернового лучника Каменным лучником.

- Неплохая идея, - отозвался Гилдор. - Похоже, если нашу историю когда-нибудь расскажут, нас будут называть Камнепроходцами.

Брегга заворчал:

- Камнепроходцы - ладно, пускай... Но из нас четверых только я давно мечтал пройти по коридорам Крагген-кора, и вот это случилось, хотя я предпочел бы, чтобы это произошло при других обстоятельствах. А сейчас я не иду, как триумфатор, а бегу и прячусь от кого-то. И если я выживу и расскажу об этом путешествии своему народу, то скажу: я ходил по Крагген-кору, некогда могучему королевству, но свет его погас и Ужас бродит по коридорам.

Снова на них нахлынула волна страха, сильнее, чем любая из прежних, и все четверо вскочили на ноги, словно собираясь бежать; потом все прошло, и Такк разжал кулаки.

Они обошли комнату по кругу, и Гилдор посоветовался с Бреггой. Они выбрали восточное направление - там дорога была широка, и по ней явно уже много ходили: пол был гладким и ровным.

- А Гаргон вообще чего-нибудь боится? - выдохнул Такк, торопливо переступая короткими ногами.

- Ничего, насколько мне известно, - ответил Гилдор. - Иначе мы бы уже попробовали его напугать.

- Он боится солнца, - сказал Гален, - а возможно, и силы Модру, но вряд ли мы сможем это использовать.

- А волшебники? - поинтересовался Такк. - Лорд Гилдор, ведь они же управлялись с гаргонами во время войны Заклятия?

- С тех пор магов Ксиана никто не видел, кроме разве что Элина и Торка при поисках Черной горы. Говорят, они нашли Державу Магов.

Они продолжали путь, и фонарь отбрасывал качающиеся тени, выхватывая из темноты арки и ответвления ходов.

- А чего боится Модру? - не унимался Такк.

- Солнца, - ответил Гален, - и Гифона.

- А ещё говорят, что Модру ненавидит зеркала, - добавил Гилдор.

- Зеркала? - Брегга явно был удивлен.

- Думаю, он видит в зеркале отражение своего истинного лица, - ответил Гилдор. - И говорят, в этом отношении для него особенно страшно чистое серебряное зеркало, срывающее с его черного сердца все покровы. А ещё говорят, что тот, кто видел его отражение в серебре, сходит с ума без надежды на исцеление.

Коридор изогнулся к северу, пол его был все таким же широким и ровным. Они отошли от Круглой комнаты, по расчетам Брегги, уже мили на две, когда Гилдор поднял руку и прошептал:

- Тс-с! Я слышу шаги подкованных железом ног. Смотрите: Бейл чувствует зло. Брегга, погаси лампу!

Брегга быстро прикрыл створку фонаря, все замерли в темноте и прислушались. Спереди доносился лязг чешуйчатых доспехов и топот множества ног. Свет горящих факелов показался вдали и становился ярче по мере приближения. Сердце Такка заколотилось от страха.

- Ужас послал рюкков и хлоков за нами, - мрачно сказал Гален.

Брегга приподнял створку фонаря, осматриваясь в поисках выхода.

- Сюда, - шепнул он, и они вошли в узкий коридор, который вел на восток.

Коридор, по которому они шли, был едва обработан и напоминал естественную пещеру. В полу зияли трещины: через многие можно было просто перешагнуть, но низкорослому Такку иногда все же приходилось прыгать. Они прошли около мили, остановились и прислушались. Гилдор почувствовал, что за ними по коридору идут несколько противников.

По мере их продвижения на восток в коридоре появлялось все больше следов искусственной обработки.

Гилдор не сводил глаз с Бейла, но свет драгоценного лезвия показывал, что враг все ещё далеко. Страх, однако, рос: каждый шаг приближал их к Гаргону.

Накатил новый приступ страха, от которого у Такка перехватило дыхание. Когда все прошло, они двинулись дальше.

Наконец они попали в широкий коридор и осторожно огляделись в поисках факелов, но вокруг было пусто и темно. Брегга широко открыл створку фонаря, и стало понятно, что они находятся в огромном зале - почти четыреста ярдов в длину и двести в ширину. Вошли они через проход в западной стене.

- А! - негромко сказал Гилдор. - Я помню это место, хотя тогда мы вошли через северные ворота. Да, а теперь нам надо на восток.

- Лорд Гилдор, как далеко ещё до Рассветных Врат? - спросил Гален, когда они пересекали зал.

- Миль пятнадцать, а может, и двадцать, - ответил Гилдор. - Точно не знаю. Гном Брегга, сколько мы прошли?

- Тридцать две мили от Закатных Врат, - ответил гном с уверенностью, не допускавшей никаких возражений.

- Тогда, если мне удастся найти дорогу, - ответил Гилдор, - нам осталось пройти около пятнадцати миль.

Они вышли через восточный проход и вошли в коридор: пол его был гладким, а стен и потолка инструменты гномов практически не касались. Пол поднимался кверху, коридор изгибался в разных направлениях, а потом и вовсе пошел спиралью, и из темноты постоянно выступали обрывы над бездонными провалами.

- Насколько я помню, - взволнованно сказал Брегга, - чакка называют это Путем Наверх. Это часть торгового пути, идущая через Крагген-кор от Широкого зала до Большой комнаты Шестого Подъема. Должно быть, мы только что покинули Широкий зал. И хоть я и не знаю дороги, нам надо идти именно так: говорят, выход - всего в двух милях над Большой комнатой.

Они продолжали подниматься, и надежды их росли, но рос и страх: они приближались к обиталищу Ужаса.

Снова Гилдор попросил всех замереть, а Бреггу - закрыть фонарь. Пламя Бейла стало ярче, и до друзей донесся топот рюкков. Они скользнули в расселину, вложили светящийся меч в ножны, чтобы не выдать себя, и стали ждать.

Вскоре послышались чьи-то голоса, говорившие на слукском наречии, звук шагов и бряцанье доспехов стали громче. Свет факелов приближался и, наконец, скользнул мимо расселины. Такк замер. И один из рюкков вошел, чтобы осмотреть расселину, подняв факел!

В темной глубине, ещё не замеченный рюкком, Такк потянулся за стрелой, но прежде чем он прицелился, снова нахлынула волна ужаса, и рюкки испуганно завыли; разведчик вскрикнул, уронил факел и заткнул себе уши. А потом пронзающий страх прошел, и рюкк, подхватив факел и позабыв обо всем на свете, помчался вдогонку остальным.

Сердитый хлок, находившийся среди рюкков, щелкнул бичом и снова погнал их за добычей. Но они уже прошли мимо, так и не найдя беглецов, и начали обыскивать другие расселины: свет их факелов слабел по мере того, как они удалялись.

- Ужас сам себе испортил поиски, - прошептал Такк, руки которого все ещё дрожали. - Странно все-таки, что на рюкков он тоже действует.

- Перед ним любой беззащитен, - сказал Гилдор, - возможно, даже сам Модру.

- Пошли-ка скорее, пока сюда не пожаловали остальные, - заторопил друзей Брегга.

Гилдор вынул Бейл, и все увидели, как свет драгоценного лезвия стал слабеть, - отряд врагов, уже невидимый ими, продолжал двигаться. Четверка друзей быстро вышла из расселины и вскоре приблизилась к ещё одной большой пещере, по полу которой были разбросаны грубо отесанные каменные блоки.

Брегга указал на один из них:

- Нарекаю это место комнатой Отдыха: думаю, ноги ваэрана устали и мы можем отдохнуть на этих каменных сидениях и спрятаться за ними, если придут нас искать.

- Хороший совет, воитель Брегга, - сказал Гален, усаживаясь на пол и прислоняясь спиной к камню. - Думаю, на следующем переходе нам надо будет поторопиться, так что отдых просто необходим.

И они, устроившись на полу, ели и пили, и сердца их бились быстрее от страха. Красный Бейл нес молчаливую стражу.

По подсчетам Брегги, они отошли от Закатных Врат уже на тридцать девять миль, проспали шесть часов в Нижней комнате и отдыхали не более часа во время других остановок. Усталые, они сидели в комнате Отдыха ещё около часа и копили силы для последнего решающего перехода к Рассветным Вратам, который должен был составлять меньше десяти миль на восток.

Снова их сотрясла волна ужаса, они вскочили на ноги, но так и остались в состоянии мрачного беспокойства.

- Ну же, - простонал Брегга, - пошли.

- Да, нам пора, - сказал Гилдор, поднимая Бейл, - промедление может стоить жизни.

- Такк? - коротко спросил Гален, и, когда ваэрлинг кивнул, они устало двинулись в путь.

Коридор понемногу уходил вверх. Красный клинок слабо поблескивал, но блеск понемногу усиливался, предупреждая о приближавшейся опасности. Они быстро шагали под сводами пещеры. На стенах встречались вырезанные в камне руны, но читать древние надписи у путников не было времени. Они шли около двух часов и не видели никаких ответвлений и ходов, только ровные покрытые рунами стены.

Наконец они пришли в большую пещеру, края которой было невозможно разглядеть в темноте. Бейл вспыхнул, сердца беспокойно забились, но врага поблизости не было видно.

- Быстро вперед, на восток, - скомандовал Гилдор. - Зло приближается.

Они двинулись широкими шагами, а Такку и вовсе пришлось бежать. Двести ярдов, триста, больше - а впереди все ещё была черная пустота.

- Это Большая комната Шестого Подъема, - выдохнул Брегга. - До ворот менее двух миль.

- Тс-с! - зашептал Гилдор, вкладывая Бейл в ножны. - Смотрите вперед. Огни. Кто-то идет. Закрой фонарь, Брегга.

Такк увидел, как далеко на востоке свет факелов отражается от ворот.

- И на юге, - сказал Гален, показывая на другую группу огней.

- На севере вроде бы никого нет. - В голосе Брегги слышалось беспокойство.

- На север! - скомандовал Гален, и они помчались вперед, освещая дорогу слегка приоткрытым фонарем гнома.

Как только они вбежали в северный коридор, с востока и юга в комнату набежали бесчисленные рюкки и хлоки.

- Это слуги Модру, - сказал Гален устало. - Они наконец перешли Куадран и собираются присоединиться к Гаргону.

- Да, и подземелья станут черной крепостью, откуда Ужас развяжет войну с Дарда Галионом, а это отродье будет его армией, - мрачно сказал Гилдор.

- Но сначала они примутся искать нас, - буркнул Брегга. - И если нам суждено избежать встречи и предупредить... Пошли!

И они помчались на север и через два фарлонга прибыли к разбитой двери с правой стороны тоннеля. Коридор уходил дальше и сворачивал влево.

- Быстро, сюда! - крикнул Брегга, и они проскочили сквозь разбитую дверь.

Их взорам открылась ещё одна большая комната, узкая и длинная, с низким потолком. В длину она была около ста шагов, в ширину - не более двадцати, и в глубине её виднелся выход. На полпути к нему потолок поддерживала массивная арка, изрезанная рунами.

Здесь они увидели следы давней битвы: разбитое оружие, ржавые доспехи, черепа и кости древних воителей. На стенах черной кровью была выведена руническая надпись.

- Брагга! - воскликнул Брегга. - Это руны Брагги, написанные кровью врагов. Он пришел убить Гхата, и никто его больше не видел.

Не останавливаясь они пошли дальше мимо останков убитых. Там были доспехи гномов и рюкков, расколотые топоры и сломанные сабли, боевые молоты и палицы.

Не сбавляя шага, Брегга опустил капюшон в знак скорби.

- Вот здесь Брагги остановился. Судя по всему, Гхат пришел и убил Брагги и его воинов, пока они стояли неподвижно.

Такк вздрогнул, вглядываясь в глубину зала и стараясь не смотреть на молчаливые свидетельства того, как Гаргон прошел мимо колонны оцепеневших гномов, убивая Брагги и его отважных воинов.

Они быстро приблизились к восточному порталу и, проходя под аркой, испытали новый прилив страха, - но он не исчез, а остался в бешено бившихся сердцах, и ужас сковал их шаги.

- Он нашел нас! - выдохнул Гилдор. - Он идет и уже совсем близко!

Такк тяжело дышал, руки и ноги едва слушались его. Брегга прижал оружие к груди и пропускал воздух сквозь сжатые зубы. Он поднял голову, и капюшон упал с головы. Глаза его расширились.

- Арка, - сказал он. - Камень.

Гном заставил себя немного успокоиться, наклонился и поднял поврежденный боевой молот.

- Поднимите меня, - проскрежетал он, - поднимите... Когда я разобью его, бегите... бросьте меня... потолок обрушится...

- Но тебя убьют! - Страх заглушал голос Такка.

И тут ярость Брегги превозмогла страх.

- Поднимайте, именем Адона, я приказываю!

Гален и Гилдор подняли гнома, и он встал им на плечи, положив левую руку на камень арки и взяв молот в правую. Такк стоял сзади и смотрел в сторону разбитой двери. Казалось, он слышал приближавшиеся сквозь ужас тяжелые шаги. И как только из темноты показалось что-то ужасное, Брегга с воплем обрушил молот на срединный камень арки. Арка содрогнулась и дала трещину. Гилдор, Гален и Брегга отскочили назад, сверху на них посыпались камни. Брегга подхватил Такка и помчался со всех ног: ваэрлинг был единственным, кто видел окутанного тенью Гаргона, и сам просто не смог двинуться с места.

Они бросились на восток, к воротам, и сразу за ними потолок обвалился, усеяв комнату обломками камней. И когда они выбегали через ворота и мчались вниз по лестнице, остатки кровли со страшным грохотом обрушились окончательно, делая преследование невозможным.

Волны цепенящего ужаса прошли сквозь камень и захлестнули всех четверых, и Такк подумал, что его сердце вот-вот разорвется. Но теперь он мог бежать самостоятельно, и они понеслись по узкому коридору, в то время как позади бушевал бесконечный ужас.

- Вниз, - выдохнул Брегга. - Нам надо спуститься в Боевой зал - там находится подъемный мост. А когда мы перейдем через него, то попадем прямо к Рассветным Вратам. По крайней мере, рассказывают, что это так.

- Эх, гном Брегга, - сказал Гилдор слабым от страха голосом, - здесь мы, правда, не ходили, но вместо этого спускались в огромное помещение ваш Боевой зал.

- Мы сейчас на Пятом Подъеме, - проскрежетал гном, все ещё бледный от ужаса. - Нам надо спуститься по шести лестницам.

Они миновали какое-то ответвление тоннеля и пошли на восток и немного на юг по другому лестничному пролету - четвертому, как заметил Брегга, а затем - к третьему. Страх не оставлял их: друзья знали, что Гаргон продолжает преследование по какой-то другой дороге. По следующему тоннелю они направились на восток, ноги почти отказывались повиноваться. "Второй пролет", - тут же отметил Брегга дрожащим голосом.

Такк и его спутники смертельно устали, дикий ужас поглощал их волю, но остановка означала бы сейчас верную гибель, и они шли вперед. Теперь они повернули направо, на юг, и снова начались крутые ступени. Это был последний подъем.

Безотчетный ужас нависал над ними, впереди снова появились ступени.

- Там уже будут ворота, - сказал Брегга.

Снова ход изогнулся к югу, и друзья двинулись вперед, не сворачивая и не останавливаясь.

Наконец, после ещё одного длинного лестничного пролета, они оказались в большом темном помещении. Ужас все ещё наполнял сердца путников и сковывал их шаги.

- А, Драконья колонна, - сказал Брегга, указывая на огромную резную колонну в форме дракона, обвивающего столб. - Это Боевой зал. К востоку отсюда и должен быть мост.

Они свернули налево и на краю бездонной пропасти обнаружили огромный деревянный подъемный мост, опущенный и никем не охраняемый.

- Велика же была гордыня Гаргона, - сказал Гален, - если он не допускал и мысли о том, что мы сюда дойдем, - а иначе точно поставил бы здесь часть своего войска, чтобы поприветствовать нас.

Они прошли к мосту мимо бочек со смолой и маслом и связок факелов. Великая Бездна, открывшаяся их взгляду, была не менее ста футов в ширину, и края её уходили отвесно вниз.

Друзья уже вступили на мост, как вдруг Гален закричал:

- Стойте! Если мы обрушим мост, путь для наших преследователей будет закрыт.

- Как? - Сердце Такка бешено колотилось, каждая клеточка вопила: "Беги, глупец, беги!", но он знал, что Гален прав. - Как же мы его обрушим?

- Подожжем!

Не успел Гален сказать это, как Брегга, подстегиваемый надеждой, подскочил к бочке смолы, вкатил её на мост и вскрыл топором. Гилдор и Гален подкатили ему другие бочки, и вместе они залили смолой весь деревянный мост.

- Факел, Такк! - крикнул Гален, подкатывая очередную бочку.

Ваэрлинг вытащил полыхающий Бейн, взрезал одну из связок факелов и побежал, пока Брегга вскрывал ещё две бочки.

Стоя на восточном конце моста, Такк высек искру с помощью огнива и зажег факел. Когда Гилдор, Гален и Брегга подбежали и встали рядом, Такк передал эльфу факел со словами:

- Ты вывел нас отсюда, лорд Гилдор, теперь останови погоню.

Лаэнский страж поднял факел, приготовившись бросить его, и Ужас выступил из тени на другом конце моста, остановив на них свой взгляд, который было невозможно стерпеть.

Ужас пришел убить их.

Такк упал на колени, охваченный невыносимым страхом, не до конца осознавая, что пронзительные вопли, наполняющие воздух, исходят из его собственной глотки.

Серое, словно каменное, создание, чешуйчатое, как змея, но на двух ногах, двигалось вперед - адская карикатура на огромного ящероподобного человека.

Гилдор стоял, парализованный безграничным ужасом, не сводя глаз с того, на что взглянуть невозможно.

Мандрак тяжко шагал вперед, десяти футов ростом, когтистый, со сверкающими клыками. Лицом он был похож на ящера.

Капли пота выступили на лбу Галена, и все его существо содрогнулось от безмерного усилия. Он медленно поднял острие меча, направив его на Гаргона, и тут же замер, не в силах ничего больше сделать, - взгляд Ужаса остановился на нем, полностью лишая его воли.

Гаргон прошел мимо Такка, не снисходя до пронзительно вопившего ваэрлинга. В воздухе запахло гадючьим ядом.

Когда Гаргон перестал прямо смотреть на Такка, полные ужаса глаза ваэрлинга заметили, что Бейн вспыхнул голубым пламенем. С отчаянным воплем, лишь наполовину осознавая то, что он делает, маленький воин вонзил эльфийский кинжал в сухожилия ноги Гаргона. Несравненный по остроте древний клинок из Дуэллина прошил чешую рептилии и глубоко врезался в мощную лапу чудовища, вспыхнув ослепительным кобальтовым светом. Страшно заревев от боли, Гаргон повернулся, стремясь дотянуться до Такка и разорвать маленького ваэрлинга в клочья острыми когтями.

Но теперь смертный Ужас оставил Галена, и человек глубоко, по самую рукоять, вонзил меч Джарриеля в брюхо Гаргона; чудовище заглянуло Галену прямо в глаза, наполняя его смертельным страхом, способным разорвать даже самое отважное сердце. Галена отбросило назад.

И тут в воздухе мелькнул топор Брегги, угодивший чудищу прямо в лоб, Гаргон зашатался и упал на мост. Гилдор бросил факел, и пламя взвилось и потекло рекой. Брегга схватил Такка за шиворот и поволок с моста.

Полубесчувственного Галена тоже пришлось тащить - человека все ещё переполняла ужасная сила Гаргона.

А Гаргон ревел на мосту, охваченный бушующим пламенем, во лбу у него торчал топор, а в брюхе - меч.

В оставшемся позади Боевом зале раздался топот быстрых шагов - рюкки и хлоки, выбегавшие из коридоров, наполняли огромное помещение. Они бежали между Драконьими колоннами, стоявшими в четыре ряда, пока не оказались на краю бездны. И Такк услышал, как они вопят: Глар! Глар! (Огонь! Огонь!)

Мощные волны непереносимого ужаса растеклись по залу, и воины с криками падали, в то время как Гилдор, Брегга и Такк, судорожно дыша, рухнули на колени и замерли, словно каменные статуи.

Казалось, страх будет вечно струиться по их жилам.

Но тут Гаргон испустил дух, лежа на горящем мосту, и волны страха внезапно прекратились.

- Быстро, - выдохнул Гилдор, который опомнился первым. - Надо унести короля Галена туда, где его не достанут стрелы.

И, все ещё слабые от пережитого, они поволокли человека вверх по ступеням к выходу. Пока Гилдор пытался привести Галена в чувство, Такк и Брегга стояли на страже, один с эльфийским кинжалом, другой - с мечом Гилдора. Драгоценный клинок выглядел несколько странно в узловатой руке гнома, привыкшей к боевому топору.

- Смотри, Такк, какое огромное помещение, - сказал Брегга в восхищении, глядя на бушующее море огня. - Должно быть, в длину не менее мили и в половину того - в ширину.

Такк увидел бегущих рюкков и хлоков и ряды огромных резных колонн, уходившие в темноту, и убедился, что Брегга подсчитал верно.

Наконец Гален пришел в себя, хотя и был слаб и бледен. Он смотрел как-то затравленно - атака Гаргона была необычайно сильна и могла бы оказаться смертельной, если бы не вовремя брошенный Бреггой топор. Однако Гален все равно был едва жив и не мог встать на ноги. И они ждали на каменной площадке наверху лестницы, пока к их королю вернутся силы. Друзья долго смотрели на пламя, пока горящий мост не провалился и не упал в бездну, унося обугленный труп Гаргона в темные глубины.

А когда это случилось, четверо Камнепроходцев встали и отправились на восток. Пошатывавшегося Галена поддерживал коренастый Брегга. Они прошли два фарлонга по коридору, медленно поднимавшемуся вверх, к воротам. Теперь они оказались в Восточном зале и, перейдя его, наконец вышли через разрушенные Рассветные Врата на поверхность.

Перед ними в призрачном свете расстилалась равнина с покатыми склонами, известная под названием Яма и уводившая прочь от Куадрана. И четверо товарищей двинулись по ней на восток, а потом - к югу, к далекому Дарда Галиону, чтобы донести до Лаэна весть о вражеских отрядах, наводнивших Дриммендив, и рассказать о смерти Гаргона.

Чтобы уничтожить Ужас, понадобились усилия всей четверки, и успехом их действия завершились по чистой случайности. Но среди четырех героев был один, который зажег первую искру. Король Гален взволнованно сказал:

- Когда... когда мы стояли, словно окаменевшие... и надежда уже умерла, ты, Такк, нанес удар, который освободил нас... который призвал нас к борьбе.

Глава 6

ТЕНИ СУДЬБЫ

Сапфировые глаза Такка напряженно вглядывались в полумрак: он пытался рассмотреть долину у подножия Куадрана. Врагов не было видно. И тогда они вчетвером усталой походкой направились вниз - впереди Такк и Гален, за ними - Гилдор и Брегга. Они уходили прочь от Дриммендива по старому заброшенному торговому пути, который сначала поворачивал на юг, а немного дальше на восток, и шел по склонам Ямы.

Пока они устало брели по старой дороге, Брегга мрачно сказал:

- Всю жизнь я жаждал прийти в Крагген-кор, а сейчас рад, что покинул его.

Они продолжали путь, и Гален уже более не опирался на Бреггу. Они измучились сверх всякой меры, но должны были уйти подальше от ворот. Гален заметил:

- В Черной Дыре не было гхолов. Думаю, они бродят где-то во мраке. Но они вернутся в Дриммендив, и к этому времени нам надо успеть уйти достаточно далеко.

И они направились дальше в сторону Куадмера - небольшого озера, находившегося на расстоянии не больше мили от Рассветных Врат. Обычно его питала чистая талая вода, стекавшая со Шлема Бурь по речке Куадран, но и река, и озеро стояли сейчас подо льдом. Пока четверо товарищей плелись по льду, Такк услышал, как что-то глухо урчит под водой, но он слишком устал, чтобы искать этому объяснение.

Путники двигались вдоль высокого западного берега Куадмера, мимо засыпанного снегом и изрезанного рунами Королевского камня, который отмечал древнюю границу Дриммендива, державы гномов. Они прошли по Яме на юго-восток, теперь уже вдоль русла Куадрилла, реки, бравшей начало в горах Гримволла и вливавшейся в Аргон далеко на востоке.

Друзья молча брели, едва держась на ногах от усталости. Рассветные Врата и Дриммендив остались позади, странное урчание постепенно затихало вдали, и они разбили лагерь среди сосен и базальтовых глыб на склонах Ямы. Несмотря на усталость, от которой сводило ноги, они по очереди стояли на страже, хотя Гилдор и упрашивал друзей оставить эту работу ему одному. И они бодрствовали по очереди, медленно прохаживаясь вокруг лагеря. Огня они не разжигали, хотя холод стоял страшный, и спали мертвым сном, завернувшись в плащи.

Они оставались среди сосен около двенадцати часов и все это время спали - конечно, кроме того, кто стоял на страже. Каждый часовой брал с собой Красный Бейл, и, судя по его мерцанию, злые силы были далеко. Но внезапно Гилдор, который нес стражу последним, разбудил остальных - он знал, что они ещё слишком близко к пещерам и не могут чувствовать себя в полной безопасности, а потому призвал друзей двигаться дальше.

- Нам снова пора в путь, - сказал эльф, - ведь гхолы быстро возьмут наш след, когда вернутся в пещеру. - Гилдор показал на голые, разрушенные ветром и дождем камни старой торговой дороги, почти не засыпанной снегом. Рупт скоро поймут, что мы идем именно здесь. Кроме того, король Гален, кроме этой близкой опасности, я предвижу что-то мрачное, какой-то рок, хотя и не могу точно сказать, что это будет. Тем не менее, нам нужно торопиться - я чувствую это с самого момента появления Рук Хель - или, боюсь, мы можем опоздать и Модру возьмет верх.

Услышав эти мрачные слова, все наскоро перекусили и тронулись в путь. Но прежде Брегга одолжил у Такка эльфийский кинжал и срубил себе тисовую дубинку, а Гален вырезал Аталаром сосновую палицу. Оба клинка отличались несравненной остротой, и работа была быстро завершена.

- Вот, - буркнул Брегга, возвращая Такку эльфийский кинжал, - это мне больше подходит, чем твоя зубочистка, ваэран.

- Ну, не моя, конечно, - ответил Такк, отстегивая потертые черные кожаные ножны, чтобы вернуть Гилдору, - я просто одолжил её на время путешествия через Дриммендив.

Но лорд Гилдор не позволил ему вернуть клинок.

- Оставь Бейн себе, малыш. Ты заслужил это оружие. Если бы его тогда у тебя не было, Гаргон одолел бы нас. Теперь оно твое.

Такк был ошеломлен: Бейн был "особенным" оружием, а он, как и большинство ваэрлингов, абсолютно не разбирался в мечах.

- В моих руках он будет без дела, - запротестовал маленький воин.

- Нет, - сказал Гилдор, - в твоих руках он славно послужил - впервые с тех пор, как был выкован. Думаю, его сделали для тебя.

Итак, пустившись в дорогу, все четверо снова были вооружены: Гален нес палицу и кинжал Аталар, к поясу Гилдора были пристегнуты ножны с Бейлом, у Брегги была тяжелая деревянная дубинка, а у Такка - лук, стрелы и Бейн, голубой эльфийский кинжал, который служил ваэрлингу мечом. И они торопились, помня о мрачном предчувствии Гилдора.

Каждый проспал в общей сложности не более девяти часов, но они все же немного отдохнули и освободились от тяжелой, давящей усталости. И теперь их походка была тверда, а взоры ясны, и только у Галена в глазах оставался отголосок страшной атаки Гаргона. Но вместе со своими товарищами он вглядывался во тьму, хотя мрак Модру не позволял рассмотреть то, что находилось вдали. Но, несмотря на это, Такк понял, что перед ними открытое пространство, и в ледяном воздухе Зимней ночи он теперь различал далекие звуки вместо эха, отраженного каменными стенами пещер. Чувствовалось легкое движение свободного воздуха - тишина открытого пространства.

- Брегга, - спросил Такк, - когда мы спускались по ступеням Рассветных Врат, я слышал вдалеке тихое урчание, теперь оно стихло. Ты не знаешь, что это было?

- Ну да, - отозвался Брегга, - Ворвор. Это могучий водоворот огромная подземная река вырывается там на поверхность, проносится по каньону и снова исчезает под горой. Вот там и началась великая война, когда враги кинули Дьюрека - первого короля моего народа - в кипящие глубины. Гнев исказил черты Брегги, и огонь полыхнул в глазах при мысли об ухмылявшемся убийце, но он сделал над собой усилие и продолжил рассказ. - И Дьюрека затянули под камень злые воды, но он чудом выжил и стал первым из народа чакка, кто бродил по тогда ещё диким пещерам Крагген-кора. Рассказывают, что он выбрался из-под горы там, где позже были построены Рассветные Врата. Неизвестно, однако, как он пересек пропасть, правда, говорят, что ему помогли утруны.

- Утруны? - в голосе Такка звучало изумление.

- Вот именно, утруны, - ответил Брегга. - Считается, что каменные великаны ценят искусство гномов, потому что мы делаем живой камень сильнее. А ещё утруны на дух не переносят гаргонов, которые оскверняют скалы и портят бесценную работу подземного народа.

- Но как они могли помочь Дьюреку? - спросил Такк. - Ну, я хочу сказать, пропасть такая широкая, и неизвестно, есть ли у неё дно, - как?

- Утруны обладают особой властью над камнем, - ответил Брегга. - Они могут проходить сквозь скалы, просто раздвигая их руками, и затем снова смыкать их за собой.

У Такка перехватило дыхание, Гилдор кивнул, подтверждая слова гнома. Брегга продолжал:

- Обладая таким даром, они могли помочь любому, кто попал в такую ловушку, как Дьюрек.

По дороге Такк думал об этой истории. Друзья шли по берегу Куадрилла к невидимому выходу с Куадрана.

- Брегга, когда мы познакомились, ты ведь сказал, что у меня глаза, как у утрунов. Что ты имел в виду?

- Просто внешнее сходство, ваэран. Хотя, может быть, в этом что-то есть. Говорят, что глаза каменных великанов представляют собой хрустальные сферы или драгоценные камни. И ещё они действуют совсем не так, как наши, ну, например, легко видят сквозь камень. У тебя, ваэран, тоже необычные глаза - иначе как бы ты смог видеть в этой проклятой тьме?

Такк шагал молча, глубоко задумавшись.

То, что сказал гном, напоминало рассказ эльфов. Но Такк с интересом выслушал Бреггу - в конце концов, и гномы, и каменные великаны - подземные жители, так что Брегге можно было верить.

Они шли на юго-восток вдоль Ямы, которую гномы называли Баралан, а эльфы - Фаланит. Но, как бы это место ни называли, оно было просто обширной низиной, окаймленной четырьмя великими горами Куадрана. Вдруг Такк заметил нечто странное.

- Слушай, Брегга, ты видишь камень того склона? Он почти белый. Мы проходили под красным гранитом Шлема Бурь и черным - Темного Шпиля. А это явно камень другой горы, он светло-серого цвета.

- Это Учан, по-вашему Серая Башня, а по-эльфийски - Гралон. Теперь из гор Куадрана осталась только одна, которую мы не видели - Гхатан, она голубая. Все четыре великие горы разного цвета, и под каждой лежат особые руды и разные сокровища.

Они быстро продвигались вдоль старого торгового пути между Куадриллом и Серой Башней и через двенадцать часов вышли из Ямы к концу Куадрана. Друзья разбили лагерь под низкими соснами. Позади было двадцать пять миль, и они изрядно устали.

Когда они снова пустились в путь, то направились на юг, к Дарда Галиону. Замерзший Куадрилл все ещё был виден слева, а справа возвышались восточные отроги Серой Башни. Чем дальше они шли, тем менее заметным становился след старого торгового пути, - камни были покрыты землей наполовину, а кое-где и целиком.

Они шагали часов девять и только один раз ненадолго остановились, чтобы перекусить и отдохнуть, а затем снова поспешили на юг: у лорда Гилдора было какое-то мрачное чувство, что за ними что-то идет по пятам, становясь все ближе и ближе. Они часто осматривали красный клинок Бейла, но тот не полыхал тревожным огнем, как можно было ожидать.

Приблизительно ещё через час пути Такк в очередной раз внимательно осмотрел местность, но не заметил ни врагов, ни друзей - вокруг была только неприветливая земля, покрытая редкими деревьями. И вдруг...

- Эй, смотрите! - закричал он. - Там впереди что-то виднеется, наверное, гора.

- Но здесь не должно быть горы, - проворчал Брегга, и Гилдор кивнул, соглашаясь с ним.

- И далеко она? - спросил Гален.

- Не менее чем в пяти милях отсюда, - ответил Такк. - Я еле вижу её.

Они пошли дальше, и Такк продолжал напряженно всматриваться во тьму. Вдруг он воскликнул:

- Вот как! Да это же снежная буря!

- Говорил же я, - буркнул Брегга, - здесь не должно быть никакой горы.

- В призрачном сиянии снежинки кажутся темными, - ответил Такк. - Вот мне и показалось, что впереди серая каменная стена.

Они зашагали дальше, а ветер все усиливался. Скоро воздух застонал, и вокруг них закружились снежные хлопья.

Гилдор знаком попросил товарищей остановиться, скинул капюшон и прислушался.

Такк тоже напряг слух, но смог услышать только завывания ветра.

- Я подумал... - начал Гилдор и вдруг прервал сам себя. - Там!

И все четверо услышали далекий вой валга.

Гилдор снова вынул Красный Бейл из ножен и втянул воздух сквозь сжатые зубы: клинок полыхнул алым пламенем.

- Они идут, - мрачно сказал лаэнский воин.

Брегга в сердцах плюнул. Такк устремил взгляд на север, туда, откуда они пришли.

Снова раздался леденящий душу вой валга.

Такк вглядывался вдаль сквозь кружившийся снег. Наконец он сказал:

- Теперь вижу. Их много, не меньше пятидесяти всадников едут по нашему следу.

- Посмотри, малыш, - сказал Гилдор, - нельзя ли где-нибудь спрятаться?

- Лорд Гилдор, - перебил Гален, - вы забываете, что с ними валги, которые могут обнаружить нас по запаху, в том числе и в укрытии. Видимо, нам лучше просто подыскать хорошую позицию для обороны. Такк, посмотри, нет ли поблизости какого-нибудь труднодоступного места. Деревья или скалы вполне подошли бы.

И король поднял свою палицу.

Такк снова всмотрелся во тьму.

- Ничего не вижу, ваше величество. Деревья стоят редко, а скал просто нет.

Валг снова завыл. Брегга поднял дубинку и широко расставил ноги.

- Ну, тогда мы встанем здесь, на берегу Куадрилла.

- Нет, воитель Брегга, - отрезал Гален, - не здесь.

- Но почему? Ваэран сказал, что удобного места для обороны нет, а от валгов все равно не спрятаться. Стало быть, это место подходит для нашего последнего боя ничуть не хуже любого другого, к тому же здесь враг не сможет зайти к нам в тыл.

- Не спорь со мной, воитель Брегга, времени нет. У нас есть одно верное средство - снежная буря. Если она не ослабнет, мы сможем прорваться сквозь нее, прежде чем подойдет враг, а ветер и снег скроют наши следы. Так что скорее вперед!

"Лис Гален!" - подумал Такк и со всех ног бросился на юг.

А по пятам неслись конные гхолы и валги, и расстояние быстро сокращалось.

Четверо товарищей оказались в самом сердце нестихавшей снежной бури. Чем дальше они шли на юг, тем больше она усиливалась, но позади мчались враги, и медлить было никак нельзя.

Они бежали, а ветер выл, и снег, темный в призрачном свете, становился все гуще. Такк с отчаянием оглядывался через плечо, и его сердце билось все быстрее: противник неумолимо приближался.

Валги снова завыли, и гхолы ответили им. Они ещё не видели свою добычу, но все острее чувствовали запах.

Такк дышал тяжело и прерывисто, его ноги стучали по промерзшей земле. Вокруг стонал темный ветер, хлопья снега со свистом пролетали и кололи лицо. Но вой валгов и гхолов перекрывал шум ветра - они наконец разглядели тех, кого преследовали, и их голоса наполнились возбуждением.

Такк несся в самое сердце бури, не слыша ничего, кроме собственного дыхания, и уже не видя товарищей. Он бросил взгляд через плечо, споткнулся и упал лицом вниз. Пытаясь встать на четвереньки, он заметил пронесшегося мимо всадника-гхола с копьем: тот не увидел упавшего ваэрлинга в клубах снега.

Такк вскочил на ноги и помчался дальше. Он не мог видеть далее, чем на два шага от себя, но где-то рядом смутно проступали темные фигуры. Такк прекрасно осознавал, что обнаружение его - это всего-навсего вопрос времени. И он бежал и бежал вперед.

Но что-то явно изменилось. Да, буря все ещё бушевала, вокруг носились в бешеном вихре снежные хлопья, но стало светлее: чернота постепенно переходила в серый цвет. Разве буря ослабла или снега стало меньше? Нет, и видеть Такк дальше не смог, и врага от друга едва ли мог отличить.

Он снова упал, и, пока поднимался, ветер, казалось, на мгновение прекратился; темная фигура выступила из бури ярдах в двадцати позади и приблизилась к нему: это был гхол верхом на коне. Человек-труп опустил копье и прицелился. Такк торопливо прилаживал стрелу к луку, но шансов не было: адский конь несся слишком быстро. Смерть приближалась на раздвоенных копытах.

Острие было уже совсем близко, и Такк отскочил, упав в снег. Конь проскакал мимо, и ваэрлинг понял, что враг целился не в него. И тут произошло нечто странное: гхол проехал ещё ярдов двадцать, и конь под ним внезапно упал. Всадник же так и не поднялся со снега.

Такк вытащил Бейн и побежал к упавшему противнику, собираясь отрубить ему голову. Вдруг гхол забился в конвульсиях, пальцы его скрючились, лицо исказилось. Человек-труп начал распадаться: прямо на глазах Такка он сморщился и вместе с конем превратился в кучу пепла, которую ветер тут же унес, смешав со снегом.

Ошеломленный Такк закричал и бросился вперед, на ослепительно белую стену, и, когда самое сердце бури осталось позади, ветер начал постепенно стихать. Наконец ваэрлинг словно выпал из бури прямо на руки своих товарищей.

А над головой ярко светило солнце. Такк понял, что призрачный свет остался позади, и разрыдался.

Они прошли на юг ещё миль десять, оставив позади ветер, снег и страшную Черную стену. По пути Такк наслаждался тем, что вновь все может видеть. Перед ним были яркое солнце, ясное голубое небо, вдалеке - зимний лес и горы. И сердце едва не разрывалось от радости: солнце, солнце! Такк оглядывался на собственную тень, постепенно выраставшую по мере приближения вечера. Свет дня казался чем-то новым и удивительным.

- А что, солнце вечное? - спрашивал он. - Погаснет ли оно когда-нибудь? И почему небо такое голубое?

В ответ на большинство вопросов его товарищи лишь качали головами, улыбались и говорили:

- Только Адону это известно.

Хотя солнце все ещё светило, они сделали привал на маленькой каменистой площадке над Куадриллом, удобной для отражения внезапной атаки. Черная стена осталась позади, но ночью ещё можно было опасаться нападения слуг Модру. Однако друзья были вымотаны до предела и просто не могли двигаться дальше.

Измученный Такк сел на солнцепеке, привалившись спиной к скале, и начал есть вместе с остальными. Он продолжал смотреть туда, откуда они пришли, и все ещё видел Черную стену, пересекавшую долину и достигавшую гор Гримволл подобно огромному темному неподвижному чудовищу, которое приготовилось к прыжку. Ваэрлинг вздрогнул и отвел взгляд.

- Лорд Гилдор, - сказал он, - хотя мы и вышли на свет, и я искренне рад этому, все же непонятно, почему тьма остановилась. Почему, собственно, она не движется дальше на юг?

- Запомни, Такк, - ответил эльф, - мрак стоял долгие дни и недели на Серебряных холмах к северу от Чаллерайна, зато в то же самое время он перешел через Гримволл и охватил Арденскую долину, хлынув дальше на юг. А позже, как ты знаешь, Модру заставил Зимнюю ночь сойти с Серебряных холмов и поглотить Риан вместе с горой Чаллерайн и лесом Вейн. Владыка Зла может заставить мрак остановиться в некоторых местах.

Гилдор умолк на минуту, вглядываясь в далекую Черную стену, и снова заговорил:

- Я не знаю, почему здесь получилось именно так. Возможно, сила Модру уже не действует на таком расстоянии - сомнительно, конечно, ведь он, насколько я понимаю, собирается использовать отряды из Дриммендива для захвата Дарда Галиона, а при солнечном свете это никак не удастся. Видимо, он просто остановился на время, а в нужный момент стена снова двинется, повинуясь его воле. Не знаю, так это или нет, - мысли Владыки Зла сокрыты от меня.

Брегга откусил немного миана и проворчал:

- Кто ж его знает, может, он намеревается захватить для начала другие земли.

- Не исключено, - ответил Гилдор, - но вовсе не обязательно, что все будет именно так. Однако нас в данный момент не должно интересовать, надолго ли остановилась стена и какие земли будут захвачены первыми. Мы должны продолжать путь во что бы то ни стало, а пока немного отдохнем.

Такк молча закончил ужин, наблюдая, как солнце опускается за гребни Гримволла. Он попытался записать что-то в свой дневник, но усталость одолела его, и ваэрлинг крепко заснул до рассвета.

Ночью он не раз просыпался, и темнота вокруг была настолько глубока, что ему казалось - это снова призрачный свет. Но тут он замечал яркие звезды на небе и тоненький молодой месяц, вздыхал с облегчением и снова проваливался в сон. Товарищи не будили его для ночного дозора - в тот день он прошел тридцать пять миль, более чем внушительный путь для такого маленького существа.

Когда на следующее утро они завтракали, Такк со слезами на глазах смотрел, как солнце встает над горизонтом. И снова его изумляли дневной свет и темнота недавно прошедшей ночи, так не похожая на мрак Модру. Солнце, луна, звезды, небо - истинные чудеса! Не только Такк был зачарован солнечным светом: Гален, Гилдор и Брегга стояли, словно завороженные, и смотрели, как золотой шар поднимается над Митгаром и сияет в небесах.

Они шагали к югу по долине Куадрилла: земля вокруг была покрыта тонкими зимними тенями, мрачными для кого угодно, но не для того, кто только что покинул область призрачного света.

Взгляд Такка скользил по удивительному пейзажу: на западе виднелись горы Гримволл, покрытые снегом; на востоке земля поднималась и снова опускалась в долины Ротро и Аргона. За спиной, на севере, смутно виднелась далекая страшная Черная стена. А когда они обошли излучину, впереди, на юге, Такк увидел...

- Эге! Лорд Гилдор, там, впереди! Что это?

- Здесь во дни Солнца Адона эльф снова может видеть дальше простых смертных. Это границы Дарда Галиона, Такк, Страны Серебряных Жаворонков. Это эльфийская страна, простирающаяся от Гримволла на востоке до реки Аргон на западе, от северных лесов до самого Валона на юге. Это Ларкенвальд, он же Дарда Галион, - край рек и деревьев. Ротро, Куадрилл, Селленер, Нит и все их притоки несут свои сверкающие воды через лес, где вливаются в могучее русло быстротечного Аргона.

Они шли на юг к далекому лесу, и по пути Такк услышал журчание струившейся воды - это были темные проруби во льду Куадрилла, там, где вода разбила холодные оковы. Мысли ваэрлинга невольно вернулись к Мельничному броду, где конный герольд короля попал в такой же поток и утонул вместе с лошадью.

Стараясь не думать об этих жутких событиях из прошлого, Такк всматривался в Старые Деревья приближавшегося леса. Эти гиганты были поистине могучи: вечнозеленые листья их слабо светились - у подножий исполинских стволов жили эльфы.

- Ох, - выдохнул Такк, - деревья... высокие...

Гилдор улыбнулся:

- Говорят, что длина каждого ствола не менее ста пятидесяти эльфийских шагов, но я видел как-то одно старое дерево шагов в двести.

Эльфийский шаг, как уже успел заметить Такк, был не короче ярда.

- Эх, малыш, они едва ли сравнятся с теми, что в Адонаре, где много веков назад мои предки взяли семена.

Лес Адонара! Семена! И эти гиганты! Такку стало не по себе при мысли о работе, проделанной эльфами, которые много веков назад насадили целый лес Старых Деревьев.

Наконец они вступили под раскидистые кроны: над их головами переплетались тенистые ветви, земля была покрыта мягким светом, словно в сумерках, хотя солнце стояло высоко.

- Кест! - сказал кто-то невидимый

- Стойте! - приказал Гилдор, и друзья остановились.

- Я - Золотая Ветвь! - сказал Гилдор по-эльфийски.

У Такка перехватило дыхание: внезапно их окружили одетые в серое лаэнские воины, которые неожиданно выступили из сумеречных теней леса. У некоторых были луки, у других - сверкающие мечи, у предводителя же - черное копье.

- Туон, - сказал Гилдор, узнавая светловолосого копьеносца.

Туон улыбнулся Гилдору, но не поставил копье на землю. Он словно был настороже и внимательно изучал взглядом лица спутников Гилдора. При виде ваэрлинга глаза его удивленно сузились.

- Ладно, Туон, - сказал Гилдор громко, чтобы все могли услышать, убери Черный Галгор - это надежные друзья.

Туон отставил копье в сторону.

- Тревожные времена настали, Алор Гилдор. Враг из Грона стремится забрать наши земли в свой железный кулак. Я не могу сомневаться в твоих словах и все же хотел бы узнать имена твоих спутников.

- Нет, Туон, - сказал Гилдор, - я их пока тебе не открою, деяния этих воителей таковы, что Корон Эйрон должен первым услышать о них и узнать об их доблести. Пока лишь скажу, что перед тобой гном, ваэрлинг, человек и лаэнец - те, кто прошел сквозь Дриммендив. Мы прошли его темные глубины от Закатных Врат до Рассветных.

Крики изумления наполнили воздух, глаза эльфов расширились. Эльфийский капитан отшагнул назад, замер и попытался что-то сказать, но Гилдор поднял руку:

- Нет, Туон, Корон - тот, кто узнает все первым, но если тебе понадобится как-то называть этих троих, пусть они будут Метатель Топора, Владетель Бейна и Тяжелый Меч. А меня в таком случае можно называть Факельщиком.

Но другие - страшные - вести я сообщу вам, как стражам, в первую очередь. Сейчас в Дриммендиве находится могучий отряд слуг Модру - никак не меньше десяти тысяч. Но, думаю, пройдут ещё дни и недели, прежде чем они направятся на юг, - сейчас они в смятении, а Черная стена стоит неподвижно и не приближается к Дарда Галиону. Однако вам следует не терять бдительности - никому не дано знать планы Модру.

Гилдор умолк, и по рядам эльфов пронесся ропот.

- О, Алор Гилдор, это воистину страшная весть! - воскликнул Туон. Она означает, что нам надо неустанно нести стражу вдоль всей границы леса Дриммендив слишком близко отсюда. Но даже в этом случае понадобится множество лаэнских воинов, чтобы в случае необходимости защитить нашу землю от вражеских полчищ. А большая часть нашего войска - на севере, Корон Эйрон сам скажет тебе это. Он недавно вернулся из Риамона, и хорошо, что вы застали его здесь.

Туон снова оглядел товарищей, с губ его были готовы сорваться вопросы, но он не заговорил, а только кивнул Гилдору, соглашаясь с решением эльфийского лорда сказать обо всем сначала Эйрону, правителю всех эльфов Митгара. Но Туон был хитер, и вот что он сказал:

- Хоть ты и сказал о воинах Модру, Алор, ты так и не упомянул Ужас, и твое молчание красноречиво. Но мы повинуемся твоей воле и не спрашиваем об именах и деяниях. Верно, велики были ваши подвиги, если вы прошли через Дриммендив. Но полно, пойдемте и разделим трапезу. Эти кони доставят вас туда, где на Куадрилле стоят у причала лодки, - там река не замерзает.

Туон показал, куда идти, повернулся на каблуках, дав знак одному из воинов проводить товарищей в лагерь, и вместе со своим отрядом бесшумно исчез между деревьями.

Гилдор и Гален снова ехали верхом, Брегга сидел за спиной эльфа, а Такк - вместе с человеком. Они быстро скакали под сенью могучих Старых Деревьев вдоль южного берега Куадрилла. Перед ними ехал Териль, лаэнский воин, которому Туон поручил проводить их к причалу.

Стук копыт заглушал мягкий мох, стволы мелькали мимо, и любой звук мгновенно растворялся в тенистом сплетении ветвей.

Такка поражали огромные деревья. Теперь он видел, что Гилдор сказал правду, - гиганты поднимали ветви в небо на несколько сотен футов, и окружность каждого ствола можно было измерять ярдами. Такк знал, что древесина из этого леса драгоценна, что она ценится выше любой другой, но эльфы, свободный народ, никогда не рубят свои деревья. Когда же это сделали однажды слуги Модру, эльфы сочли их поступок страшным грехом и с горечью говорили о гибели Девяти Гигантов. Но эльфийская месть была быстра и безжалостна. Судьба тех, кто срубил деревья, стала устрашением для других: товарищи нашли их останки в горных логовах Митгара, и никогда более благородные деревья не гибли под топором. Иногда, правда, зеленые гиганты становились жертвами молнии или бури, а то и сильный ветер с равнин Валона срывал большие сучья. Все эти останки эльфы аккуратно собирали и тщательно осматривали, прежде чем отдать искусным резчикам. И умелые руки создавали из бесценной древесины подлинные сокровища.

Под сенью благородных деревьев скакали три резвых коня. Несколько часов длилось путешествие, пока, наконец, они не оказались у излучины Куадрилла на крутом берегу, с которого в воду свисали длинные космы мха. Здесь Териль остановил коня и спешился, и товарищи последовали его примеру. Над сумеречной страной опускался вечер.

- Здесь можно разбить лагерь, Алор Гилдор, - сказал Териль. - Завтра вы отправитесь на лодке по Куадриллу туда, где в него впадает Селленер. Там на южном берегу вы сразу найдете ещё один болотный сторожевой лагерь и возьмете коней, которые довезут вас в Сердце Лесов к Корону Эйрону.

- Лодка? - фыркнул Брегга. - И где же она? Изо мха её, что ли, плести?

- Да брось ты, Метатель Топоров, - засмеялся Териль. - Конечно же нет! Зато её можно вывести из мха.

И лаэнский проводник спрыгнул с берега, отвел свисавшие зеленые космы и показал дюжину эльфийских лодок, спрятанных под широким камнем. Каждая была около шести футов в длину, с веслом - это были узкие, изящно закругленные сооружения.

Брегга расхохотался, заглушая шум реки, но на лодки взглянул с явным восхищением. В отличие от большинства гномов, он умел и плавать, и управлять маленькими суденышками вроде этих.

С другой стороны, Такк, который был хорошим пловцом, толком ничего не знал о лодках и смотрел на них весьма озадаченно, удивляясь, почему они, такие округлые, просто не перевернулись и не утонули.

Когда они сделали привал и поели, Териль снова сел на коня и взял поводья двух других лошадей.

- Алор, я еду, чтобы присоединиться к своему сторожевому отряду. Тебе надо что-нибудь передать со мной?

Гилдор окинул взглядом товарищей, и тут заговорил Гален:

- Только одно, Териль. Леди Раэль из Ардена сказала, что на нашем пути будет нежданная помощь. Скажи Туону и остальным, что слова Раэль сбылись: сначала мы встретили Метателя Топоров, потом вас. Еще скажи, что Верховный правитель всегда готов принять Стражей Ларкенвальда.

Гален умолк, и Териль с пониманием взглянул на человека.

- Должно быть, ты близок к Верховному правителю, если можешь говорить с такой уверенностью. Хотел бы я знать, кто ты на самом деле. Но я передам твои слова товарищам, и если кто-нибудь из нас встретится с правителем, то скажет вот что: "Я видел Тяжелого Меча, и это благородный человек. Хотя тогда я не знал ни его имени, ни происхождения, ни деяний, я горд тем, что помог ему и его товарищам".

Териль простился со всеми, повернул коня и ускакал в сумеречный лес, ведя двух лошадей в поводу. Такк кричал ему вслед:

- Доброго пути тебе, Лаэн Териль!

На следующее утро четверо товарищей пустились в путь на эльфийской лодке по быстрому Куадриллу. Брегга и Гилдор гребли, Такк и Гален сидели на корме. У Галена тоже было весло, а ваэрлинг прекрасно понимал, что раз грести он совсем не умеет, то только помешает остальным. Он просто сидел и смотрел на мшистые берега и сумеречные леса, поражаясь тому, как здешние мягкие тени не похожи на ужасную тьму Модру.

Весь день они были в пути. Иногда попадались пороги, где река пенилась и быстро неслась по камням, здесь гребцам приходилось непросто, да и Такк вынужден был крепко держаться за борта лодки. Но часто река неспешно катила воды вдоль низких, поросших папоротником берегов или высоких каменных стен, и шорох леса проносился над Такком, который дремал, теряя счет времени.

Они плыли на восток и останавливались только раз или два, а когда настал вечер, прибыли к устью Селленера. За ним путники разглядели свет костра стражей в лесу на южном берегу Куадрилла.

* * *

На рассвете они двинулись на юго-восток, сидя по двое верхом на лошадях. На этот раз провожатого им не требовалось - Гилдор знал дорогу к Сердцу Лесов, находившемуся на расстоянии миль двадцати от этого места.

Кони скакали быстро, и ещё до полудня четверо друзей проехали через лаэнскую стражу и оказались перед группой построек под огромными деревьями. Это было Сердце Лесов, эльфийская столица в великом лесу Дарда Галион.

Гилдор подвел друзей к обширному низкому зданию посередине, и их обступили эльфы, с любопытством разглядывая странную компанию. Наконец четверо вошли в главный зал, где стражи спросили их имена и взяли их коней.

- Я Гилдор из Ардена, - сказал Гилдор. - Своих товарищей я назову по именам Корону Эйрону и его супруге Фэон.

При упоминании Фэон лица стражей омрачились.

- Алор Гилдор, - сказал капитан стражи, - ты можешь войти и поговорить с правителем, но дух его смятен, и он сам скажет тебе почему. Я могу лишь надеяться, что вести, которые ты принес, облегчат его скорбь.

- Так оно и будет, - сказал Гилдор. - Мы несем лучшую из вестей. Не задерживай же нас больше!

И они вошли в огромный зал. В глубине его на затемненном троне сидел печальный и усталый эльф. Это был Эйрон, эльфийский Верховный правитель.

Они приблизились к подножию трона. Эйрон отвел руку ото лба и взглянул на них, его глаза расширились от удивления при виде человека, гнома и ваэрлинга.

- Алор Гилдор, - наконец сказал он, и его тихий голос был полон печали.

- Корон Эйрон, - заговорил Гилдор, поклонившись, - это мои товарищи: гном Брегга с Красных Холмов, могучий воитель, сокрушитель рупт, Метатель Топоров. Ваэрлинг Таккерби Андербэнк, Терновый лучник из Боскиделла, Владетель Бейна, убийца Ужаса. - Гилдор на минуту умолк, и оба названных поклонились правителю, который кивнул в ответ. - А это, хотя я и представляю его последним, человек и воитель, не знающий себе равных: сын погибшего короля Ауриона, снискавший славу в боях с отрядами Модру, Гален, Верховный правитель Митгара.

При этих словах Эйрон поднялся и низко поклонился Галену, который ответил ему тем же.

- О, какая печальная весть! Мы с королем Аурионом всегда были друзьями и союзниками, и мне больно слышать о его гибели. Давайте же сядем и будем говорить, и вы расскажете мне свою историю: Алор Гилдор говорит, что у вас есть и добрые вести. Сердце мое полно скорби, и я буду рад услышать о том, что вселяет надежду.

Гилдор широко улыбнулся, выхватил Бейл из ножен, поднял его к небу и воскликнул:

- Король Эйрон, Гаргон мертв!

Эйрон отшатнулся и опустился на трон. Он просто не мог поверить своим ушам.

- О да, это правда, - сказал Гилдор, вкладывая меч обратно в ножны. Мы вместе убили его пять дней назад в темных коридорах Дриммендива. Такк ударил его Бейном, и тот отвел свой смертоносный взгляд. Король Гален глубоко вонзил меч ему в брюхо и освободил Бреггу. Брегга раскроил ему череп топором, а я бросил факел, и в этом огненном аду Гаргон сгорел. Потом он просто провалился в бездну обугленным трупом.

Лицо Эйрона засветилось радостью, он вскочил на ноги и подозвал пажа.

- Зажгите светильники! Готовьте пир! И пришлите сюда Хавора!

А вскоре появился и начальник стражи Хавор, повинуясь зову своего короля. И Эйрон приказал:

- Донесите весть во все концы Дарда Галиона и в дальние страны: Великий Лес и Дарда Эриниан, Риамон и Валон: гном Брегга с Красных Холмов, ваэрлинг Таккерби Андербэнк из Тернового края, Алор Гилдор из Ардена и Гален, король Митгара, убили Ужас!

Глаза Хавора расширились: Ужас Дриммендива долго правил Куадраном, и его власть изгнала из тех краев людей, гномов и даже эльфов. Хотя многие эльфы бежали в Адонар, остальные дали клятву оставаться в Дарда Галионе и дальше нести свою стражу. Но и их терзал ужас перед Гаргоном, которого лишь солнечный свет удерживал в пещерах. Ночью он выходил и блуждал по Фаланиту, который люди называют Ямой. На рассвете же он возвращался в Дриммендив, повинуясь Заклятию Адона. Лишь Брагга со своим отрядом осмелился бросить ему вызов, но безуспешно: без помощи мага Гаргона убить было нельзя, а где найти магов, не знал никто. Но нашлись четверо храбрецов, которые своими руками уничтожили одного из ужасных Гаргонов - возможно, последнего. Ужас Дриммендива был мертв! Хавор поднял кулак и воскликнул:

- Да здравствуют доблестные воители!

В следующее мгновение он бросился прочь из зала, чтобы донести радостную весть остальным, а Эйрон повел своих гостей к теплому очагу, в покои, где они могли помыться, отдохнуть и рассказать свою историю.

Великая радость разнеслась по эльфийской столице, и вестники на быстрых конях поскакали с ней в дальние края. И всюду, куда они приезжали, начинались торжества: ярмо, долго тяготившее сердца, было сброшено. И чутье подсказывало всем, что добрая весть правдива.

А тем временем в покоях для гостей четверо героев отдыхали и тихо беседовали с Эйроном. Они не только многое рассказали, но и многое узнали от него.

- Король Гален, - сказал Эйрон, - на юге идет борьба: племена Гирей и Кистана наступают на Пеллар и Валон несметными полчищами. Гномы в союзе с нами, но нам все равно катастрофически не хватает воинов.

- А Лаэн? - спросил Гален. - А люди Риамона?

- Мы сражаемся на севере, - ответил Эйрон, - Зло из Грона посылает свои орды через перевалы Джаллор и Крестан и сквозь тайные ворота в Гримволле. Мои лаэнцы объединяются с дильванами - эльфами из Дарда Эриниана и Великого Леса - и с отрядами людей и гномов. Мы сражаемся на землях, доходящих на юге до брода Эрин и руин Каэр Линдора. Везде на нас наступают огромные могучие полки Врага.

Послушай, король Гален: я не хочу сомневаться в правоте того, что ты хочешь сделать, но теперь ты видишь, что твой план собрать армию и двинуться на север не совсем удачен. Если ты так сделаешь, юг останется незащищенным: жадные руки Врага протянуты повсюду.

Да, со всех сторон хлынули на нас полчища Модру и сжали нас, словно кольца огромной змеи. А теперь, как ты говоришь, они заняли ещё и Куадран. Стражи Лаэна в Дарда Галионе - это лишь остатки тех сил, которые я собрал для боевых действий на севере. Но теперь я больше так не сделаю - я не оставлю южные земли без защиты перед такой угрозой, даже если учесть, что мои отряды не смогут сами справиться с войсками из Дриммендива.

Я проклинаю тот день, когда Зло из Грона покрыло Митгар тьмой, - тем самым оно восстает против Заклятия Адона и мстит нам. Но даже там, куда не опустился мрак, Модру творит свои черные дела. По его воле восстают южные племена, полагая, что эта война лишь предваряет пришествие Гифона. Но этого быть не может: ещё не вернулись Вани-леринна, и Меч Зари не обретен.

- А что это такое? - не смог удержаться от вопроса любопытный Такк.

- Вани-леринна - это серебряные жаворонки, так они называются на эльфийском наречии. Они издревле жили в Дарда Галионе среди Старых Деревьев, и красота их песен разливалась по нашей земле. Но после Раскола они исчезли - никто не знает куда. Прошла тысяча лет, и лес пуст без их песен. И мы решили, что они исчезли навсегда, но леди Раэль из Ардена провозгласила доброе предзнаменование:

Настанет пора, и бесценнейшие из сокровищ

На землю вернутся - клинок и священные птицы.

Высокий Народ на борьбу со Злом устремится,

Но землю окутают темные крылья чудовищ.

Черный ветер примчится из ада

Сам Адон ему не преграда.

О каких серебряных жаворонках она говорила, мы понимаем, а Серебряный Меч - это наверняка Меч Зари - славное оружие, которым, по легенде, можно убить самого Гифона - повелителя мрака. Но этот меч исчез в болотах Далгора во время Великой войны, и до пророчества Раэль мы думали, что он утрачен навсегда или захвачен Гифоном, который его боится. Теперь же, судя по словам Раэль, он в Адонаре. Возможно, там сейчас и серебряные жаворонки, хотя точно сказать нельзя. И оба сокровища вернут в Митгар ужасный рассвет, который принесет горе всему миру.

Эйрон умолк. Мгновение спустя Брегга сказал:

- У чакка тоже есть свои пророчества, но они ещё не исполнились, и мы боимся этого дня. Впрочем, слова Раэль, похоже, уже начинают сбываться. Мы действительно боремся, Ветер Смерти дует, Зло попирает землю. Разве не так?

- Нет, гном Брегга, - ответил Эйрон. - Это пророчество ещё не сбылось, ведь серебряные жаворонки ещё не вернулись, а меч не обретен и поэтому не может исполнить свое назначение.

- Какое назначение? - не понял Такк.

Снова Эйрон повернулся к ваэрлингу.

- Это символ власти. Временами такие символы трудно распознать, и они могут нести в себе как благую, так и темную силу. Вельмрам - это злой символ власти: он открыл ворота слугам Модру. Каммерлинг, Бейл, Бейн и, возможно, Черный Галгор - благие символы: они могут помочь восстановить порядок. Есть и те, что пока неизвестны. Мы, возможно, уже видели их, но пока что считаем их обычными предметами: камни, кольца, ещё что-нибудь. Не все они так знамениты, как рунный клинок Аталар короля Галена, сокрушивший Руки Хель, как и было предсказано.

- Предсказано? - вырвалось у Такка.

- Именно так, - ответил Эйрон. - Это я много лет назад перевел надпись на гробнице Страна:

До должного срока

Красный Гнев не утрать.

Изгонит стрела

Полночную рать.

Я тогда не знал значения этих слов, но, возможно, речь шла о короле Галене, его клинке и его деяниях. Убийство Гаргона тоже ведь было предсказано.

- А если бы вдруг у нас тогда не получилось? - спросил Такк. - Что тогда говорить о судьбе?

Эйрон кивнул Гилдору, чтобы тот ответил ваэрлингу.

- Символы власти всегда тем или иным путем выполняют свое предназначение, - ответил Гилдор. - Даже если бы мы пали у входа в Дриммендив, Аталар и Бейн нашли бы сердце врага, даже если бы ими завладели другие руки. Некоторые вещи, кстати, созданы не для одной миссии: Судьба Гельвина, Зеленый камень Ксиана. Так что, возможно, наши клинки ещё не завершили дело, для которого были созданы. Я чувствую: их великая слава ещё впереди, а о том, что суждено совершить Красному Бейлу, мы пока даже не знаем.

Да, Такк, символы власти - таинственные предметы, и, возможно, Адон издали управляет ими. Но нельзя с уверенностью назвать вещи, которым отведена такая роль, в лучшем случае можно лишь догадываться. Если предмет был изготовлен в Ксиане или Лост Дуэллине, то у него больше шансов оказаться судьбоносным, но это вовсе не обязательное условие, и до срока, повторяю, ничего узнать нельзя.

В этот момент к Эйрону подошел паж, и правитель объявил, что пир готов.

Пока они шли в пиршественный зал, Такк был поглощен раздумьем: "Если все это правда, то мы, наверное, назначены привести в действие эти чудесные предметы. Что же тогда могут значить наши собственные цели? Хотим мы этого или нет, нами управляет тайный замысел... Или просто пути вещей и их владельцев совпадают? Может статься, я выбрал клинок, потому что он соответствует моим целям, и наоборот?"

Они вошли в пиршественный зал, залитый светом. Эйрон провел их к особому возвышению, и они поднялись по ступеням. Брегга был в стальной кольчуге, Такк - в сильвероновой, Гален - в пурпурной, Гилдор - без доспехов. Эйрон повысил голос, чтобы все услышали:

- Да здравствуют победители Гаргона!

И трижды зал огласил радостный крик собравшихся эльфов.

И начался пир благодарения. Но Гилдор продолжал внимательно осматривать собравшихся, словно отыскивая того, кого не было. Наконец он повернулся к Эйрону.

- Король Эйрон, я не вижу своей сестры Фэон, прекрасной владычицы Дарда Галиона.

Боль исказила черты Эйрона.

- Фэон уехала в Сумерки, - сказал он. - Три дня назад.

Гилдор был как громом поражен и словно не верил.

- Но со времен Раскола никто не уходил туда! Никто!

- Алор Гилдор, твоя сестра, как и ты, услышала предсмертный крик Ванидора и была потрясена. И она отправилась в Сумерки умолять самого Высокого вмешаться и остановить Зло из Грона. - Руки Эйрона дрожали.

- Но Адон сказал... Сказал, что Он сам не будет вмешиваться в дела Митгара. - Голос Гилдора был полон боли. - И она все же направилась к Нему? Разве Фэон не знала, что путь назад закрыт навсегда?

- Она слишком хорошо знала это, Гилдор... слишком хорошо. Она знала, что, пока не вернутся серебряные жаворонки и не будет обретен Меч Зари, путь назад будет закрыт. - Эйрон глубоко вздохнул. - Смерть Ванидора заставила её сделать это.

Гилдор встал и подошел к очагу. Он долго стоял, глядя в огонь. Эйрон тоже вышел из-за стола и направился к окну.

- Теперь мы знаем, что опечалило Эйрона, - сказал Гален. - Его супруга Фэон покинула Митгар и никогда не вернется.

- Не понимаю, король Гален, - сказал Такк, - куда она ушла? И почему она не может вернуться?

- Она уехала в Адонар, в Сумерки, малыш, - сказал Гален. - Вот как мне об этом когда-то рассказывали. В Начале Дней, когда были сотворены Сферы, мир был разделен на три части: Хоагар, Митгар и Уттагар. И прошли дни, и было их без счета. И Адон, и другие Высокие поселились в Адонаре в верхнем мире, откуда же они пришли - не знает никто. Снова потекли дни, и однажды в темных безднах нижнего мира появились Ирмы - говорят, их сотворил Гифон. И только средний мир не был ещё населен. Но, наконец, люди, гномы, варорцы и другие расы населили его, но их происхождение неизвестно. Может, нас привел сюда Адон, может, его дочь Эльвидд, а может, кто-то еще. Говорят также, что у каждой расы был свой творец.

В те далекие дни пути между мирами были открыты, и те, кто их знал, мог по ним перемещаться. И в те темные времена в Уттагаре правил Гифон Повелитель Мрака. Но Адон лишь терпел его, а Гифон хотел власти над всем миром. И он послал своих слуг в Митгар склонить подданных Адона на свою сторону - если бы это ему удалось, равновесие бы поколебалось, и Адон был бы свергнут.

И многие в Митгаре поверили лживым обещаниям Гифона и последовали его путями. Но другие видели яснее и поняли, что это великий предатель, и не пошли к нему в услужение. И Гифон послал свои орды на Митгар: тех, кого нельзя было подкупить, он решил уничтожить.

Адон был в ярости и перегородил путь между нижним и средним мирами, чтобы злые силы не прошли. Он вызвал Гифона на суд и осудил его, и тот отрекся от своих замыслов. Поэтому войны тогда не случилось, но мириады слуг Гифона поселились с тех пор в Митгаре, и последствия были ужасны.

Хотя Гифон и поклялся в верности Адону, он все ещё жаждал власти всем своим черным сердцем.

И потом, он все ещё правил Уттагаром, и, если бы ему подчинилась ещё хоть одна часть мира, он получил бы все.

Он таил свои мечты мириады веков и, наконец, измыслил план. В Митгаре у него был могучий союзник - Модру. Гифон замыслил нападение на Адонар, а Модру должен был в то же время поработить Митгар. Так началась Великая война Заклятия.

Гифон рассчитывал пробиться через верхний мир в средний и подчинить здесь всех - кто бы смог ему противостоять? Но прежде, чем он смог это сделать, Адон разделил эти два мира. Отрезав Адонар от Митгара, Он предотвратил завоевательный поход Гифона.

Но война все же началась, и решающие битвы шли в Митгаре между союзом и армией Модру. И, как ты знаешь, Модру был побежден. Поэтому здесь и не утвердилось Великое Зло. Но если бы Адон не разделил миры, исход был бы иным. И даже в Расколе Адон был милостив: хотя из Адонара в Митгар пройти было нельзя, обратный путь остался открытым.

Итак, веками эльфы Адонара свободно путешествовали из Митгара в Хоагар и обратно: хоть они и любят Митгар, эльфы - народ верхнего мира, и Адонар их родной дом. Многие, правда, живут здесь, поскольку считают, что в Митгаре их умения нужны больше. Но их зовет и Хоагар - там они могут пребывать в мире и покое и становиться более совершенными. Я, конечно, не знаю наверняка, но предполагаю, что только в Адонаре у них могут быть дети. Говорят, в Митгаре не родился ни один эльфийский ребенок. Адон хочет, чтобы его народ вернулся домой, - вот почему они могут уезжать в Сумерки.

- Как это? - спросил Такк. - Не понимаю.

- Просто есть такие пути между Адонаром и Митгаром, но только эльфы знают их, другим расам это не дано.

Гален отхлебнул вела, крепкого эльфийского меда, и продолжал.

- Дело в том, что ближе к закату Врата миров открыты, и эльф может уехать отсюда на коне в Адонар. А до Раскола обратный путь можно было совершить на рассвете. "Уходи в сумерки, возвращайся на рассвете" - это древнее эльфийское благословение. Но обратный путь теперь, увы, закрыт.

Брегга, который слушал не менее внимательно, чем Такк, вступил в разговор:

- Странная вещь эта поездка в Сумерки: я видел её в юности. Представьте себе: эльф едет верхом по лесу, словно бы его что-то ведет. Может, я и ослышался, но, по-моему, тогда в лесу звучало какое-то пение. Собирались сумерки. Эльф и его конь мелькали между деревьями, и вдруг они исчезли за дубом и не появились с другой стороны. Я потер глаза, но все это не было обманом зрения. Я быстро сбежал со склона. Темнело. Я нашел под деревом следы коня, но они внезапно исчезали, словно лошадь и всадник растворились в воздухе. Я поискал, нет ли там ещё чего-нибудь интересного, но стало уже слишком темно, а света звезд оказалось недостаточно. Тогда я помчался домой, но там никому ни о чем не сказал: очень уж не хотелось, чтобы кто-то смеялся мне вслед. Вы - первые, кому я это рассказываю.

Такк долго молчал, думая над словами Галена и Брегги. Наконец он сказал:

- Ну, тогда, если я правильно понял, из поездки в Сумерки нельзя вернуться - обратный путь закрыт, и по нему уже давно никто не ездил.

Гален кивнул, и Такк печально взглянул на Эйрона и Гилдора, мужа и брата Фэон. Она уехала просить о помощи, но Адон никогда не вмешивается в дела Митгара. Впрочем, если пророчество Раэль было верным, то оставалась надежда, что однажды обратный путь будет снова открыт. Но когда... Этого никому было дано знать. Такк представил себе эльфийского воина на коне, появляющегося из рассветной дымки и несущего серебряный меч, чтобы передать его кому-то другому для борьбы с Великим Злом. Ваэрлинг помотал головой, пытаясь избавиться от этого образа.

- Может, поэтому не вернулись серебряные жаворонки, - подумал он вслух. Гален и Брегга взглянули удивленно, и он продолжал. - Если они улетели в Сумерки к Адонару, то не смогут возвратиться.

Брегга и Гален удивленно кивнули и изумились тому, что сами не смогли об этом догадаться.

Скоро лорд Гилдор, а за ним и Эйрон вернулись к пиршественному столу, разговор тем временем уже затих. Они сидели на пиру, пили и улыбались, но сердца их были неспокойны и полны печали.

Такк широко зевнул, глаза его слипались, он устал. Но это не мешало ему внимательно прислушиваться к словам Галена и Брегги, которые держали совет с Эйроном. Вдалеке звучала музыка, пир продолжался, но друзья отошли, чтобы кое-что обсудить между собой, и Эйрон присоединился к ним, надеясь помочь добрым советом.

Они долго говорили, и, наконец, Гален подвел итоги:

- Итак, перед нами пока что два наиболее вероятных пути. Можно отправиться на юг верхом через равнины Валона к Пеллару. Там по пути будет город Ванар - лигах в восьмидесяти отсюда. Это наша первая цель: там мы найдем ванадьюринов, и они проводят нас к легионам. Но если армия сражается в Пелларе, то нам придется проехать ещё девяносто лиг от Ванара до южных земель.

Другой вариант - плыть дальше на лодках вниз по Ниту и Аргону, а затем на юг в Пеллар. Это менее верный, а возможно, и более опасный путь - до парома через Аргон и дороги на Пендвир мы не встретим никакой подмоги, более того, там можно столкнуться с врагом. Но даже если это не так, этот путь окажется значительно дальше.

Гален остановился, глубоко задумавшись, потом сказал:

- Но все же мы отправимся по реке: так, конечно, и дальше, и опаснее, но быстрее: реки не знают усталости и бегут днем и ночью. А если мы будем есть и спать прямо в лодках, останавливаясь только в случае крайней необходимости, то доберемся до парома не более чем за семь дней. А через Валон, если только мы не будем совсем уж безжалостны к своим коням, доедем дней за десять, а то и за две недели, если будем давать скакунам отдохнуть. Нет, река лучше для тех, кто торопится на юг.

Так и решили: товарищи отправлялись на эльфийских лодках к парому. Ведь кони устают, а о реках этого не скажешь.

На следующее утро из Сердца Лесов выехал Корон Эйрон. Эльфийский король вместе со своей свитой провожал Галена, Гилдора, Бреггу и Такка к лодкам, стоявшим у причала на реке Нит.

Такк снова сидел за спиной Галена на бежавшей рысью лошади и устало смотрел на мелькавшие по сторонам огромные деревья. Он явно не выспался: обсуждение будущего путешествия затянулось до поздней ночи, а встали все на рассвете. Всех подгоняло тревожное чувство, они понимали - во что бы то ни стало надо торопиться. Особенно беспокоился Гилдор, которого не оставляло странное ощущение судьбы, как он сам говорил. Это было смутное предчувствие чего-то страшного впереди, но чего именно - неизвестно.

Они ехали довольно быстро и примерно через час прибыли к причалу у Нита, где река медленно катила свои тихо журчавшие воды сквозь сумеречный лес.

Все остановили коней и спешились. Один эльф спрыгнул с невысокого берега и вывел из укрытия лодку.

Эйрон осмотрел лодку и сказал:

- Она будет повиноваться вам вплоть до поворота у водопада Ванил. Спрячьте её на южном берегу под нависающим над водой камнем. Поднимитесь по лестнице, и у корней ивы вы найдете другую лодку. Плывите вдоль южного берега, пока не минуете могучий Беллон и не доплывете до Аргона.

Четверо товарищей кивнули: Эйрон всего лишь повторил то, что сказал предыдущей ночью, когда они составляли план.

Они положили в лодку полные котомки и приготовились к отплытию. Но как только друзья сели в лодку, Эйрон попросил их задержаться на минуту. Он подозвал к себе эльфийского воина, и тот подошел с продолговатым подносом, покрытым золотой тканью. Король повернулся к своим гостям и тихо сказал, не скрывая радости:

- Ваши деяния не знают себе равных, победители Ужаса. Вы сделали то, что храбрейшие из храбрых считали невозможным. Но, хотя Ужаса Модру больше нет, злые силы из Грона все ещё тиранят наши земли. Ваша миссия должна продолжаться, и вы уплывете от нас по водам Нита. Мы всем сердцем желаем, чтобы вы остались, но понимаем и то, что ещё не время отдыхать от ратных подвигов; поэтому мы хотим, чтобы вы уехали отсюда полностью вооруженными. Гном Брегга потерял свой топор, а король Гален - меч. Оба этих предмета лежат где-то на дне Великой Бездны. Но я сам выбрал в оружейных хранилищах Дарда Галиона клинки, которыми вы отныне будете владеть.

Эйрон откинул золотую ткань, и на подносе оказались искрившийся серебром эльфийский меч и стальной топор на черной рукояти. На каждом клинке были выгравированы защитные руны. Эйрон протянул меч Галену, а топор - Брегге.

Гном внимательно оглядел свой новый топор, восхищаясь мастерством оружейника. И вдруг он с криком подпрыгнул вверх и рассек воздух обоюдоострым лезвием. Лезвие блеснуло в мягком солнечном свете. Тогда гном со смехом подбросил топор и снова поймал его за черную рукоять. Эльфы невольно затаили дыхание, изумленные силой и ловкостью воина.

- Хай! - снова воскликнул Брегга. - Берегись, отродье: этот топор словно сделан для моей руки!

Гален поднял сверкающий клинок, попробовал его на вес и потрогал лезвие, проверяя остроту.

- Я разбил на этой войне два меча: один - у ворот Чаллерайна, другой на мосту в Дриммендиве. Но этот клинок я не утрачу никогда.

Эйрон улыбнулся и сказал:

- Их выковали много веков назад в Лост Дуэллине. Рунная надпись сделана на древнем наречии, и в ней - острота лезвия, прочность клинка, крепость рукояти и мощь удара. Каждое оружие обладает собственным именем: топор - Эборан, или Темная Погибель, меч - Таларн, или Стальное Сердце.

Брегга поднял топор:

- Ну конечно, эльфы и люди могут называть его как хотят, но его подлинное имя на моем языке - Драккалан.

Эйрон взял с подноса черные ножны и пояс, украшенные красно-золотым шитьем, и передал их королю Галену. Гален вложил Стальное Сердце в ножны и укрепил на поясе. Потом он вернулся в лодку, протянул оттуда эльфийскому правителю ножны от своего прежнего меча и сказал:

- Возможно, ты найдешь для них подходящий клинок, они славно послужили Митгару - хранили в себе оружие, которым было распорото брюхо Гаргона.

Эльфийский король с почтением принял ножны и осторожно положил их на поднос. Потом он взял четыре пряжки эльфийской работы - золотые, в виде сияющего солнца, с драгоценными камнями - и закрепил их на плащах четверых товарищей.

- По этому знаку любой признает в вас тех, кто прошел Дриммендив, Победителей Ужаса, примет вас у своего очага и восславит ваши деяния.

Король отошел и низко поклонился, и то же сделали все воины его свиты. Гален сказал от имени всех четверых:

- Корон, мы уезжаем так же поспешно, как и прибыли, ибо наша миссия не терпит промедления. Но настанет день, когда мы вернемся сюда и будем долго бродить под тенистыми кронами Ларкенвальда. А сейчас мы направляемся на юг за моим войском. Неизвестно, что ждет нас впереди. Но когда Модру окажется свергнут и тьма уступит свету, все будут знать, что эльф, гном, ваэрлинг и человек объединили усилия во имя победы над Мраком. И союз между нашими народами будет прочен. Да здравствует наш союз!

Крики разнеслись над толпой воинов-эльфов, поднявших над головами сверкающие мечи и копья. Четверо товарищей вошли в лодку и отчалили. Брегга, Гален и Гилдор взяли весла, готовясь к долгому путешествию, а эльфы вскочили на коней и выстроились вдоль берега. Они выкрикнули слова прощания и умчались на север. Вскоре их уже не было видно из-за огромных древесных стволов.

А эльфийская лодка плыла по срединному течению реки, быстро унося друзей на восток, к далеким водам могучего Аргона, по дороге их судьбы.

Река Нит спешила к своему устью, увлекая течением лодку. После девяноста миль пути они причалили у водопада Ванил. Солнце село прежде, чем друзья успели высадиться. Нужно было успеть до ночи - в полной темноте в таких местах было просто опасно. Об этом Такк написал в дневнике, а ещё о том, что Гилдора очень раздражала вынужденная остановка: с каждым днем предчувствие, мучившее эльфа, становилось все острее. Но в любом случае им пришлось остановиться, чтобы их не перенесло через водопад и чтобы не пропустить тот самый камень, нависавший над водой.

Весь день они гребли по очереди, а Такк сидел на корме, глядя на береговую линию, на то, как мимо мелькают тенистые леса, и в глубину чистых вод. Время от времени он делал записи в дневнике или дремал - так случилось и перед стоянкой, когда звук весла, врезавшегося в грунт, разбудил ваэрлинга.

Они быстро выскочили на берег. Брегга собрал хворост для костра, Такк обложил его камнями, Гилдор и Гален вытащили лодку на берег. Скоро Такк зажег огнивом костер, и друзья поели. Когда настала очередь Такка стоять на страже, он никак не мог избавиться от мысли о том, как же они будут плыть по Аргону, - ведь тогда им придется все время проводить в лодке до самой переправы и дороги на Пендвир - почти целую неделю. От этой мысли у Такка даже ноги разболелись.

Перед рассветом его разбудил лорд Гилдор, беспокойно расхаживавший и с нетерпением ожидавший отплытия.

- Если мы тронемся в путь прямо сейчас, то скоро доплывем до камня, о котором говорил Эйрон.

Они наскоро позавтракали и сели в лодку, когда небо на востоке начало светлеть.

Эльфийская лодка мягко скользила по воде. Река Нит была здесь уже и быстрее. Они проплыли две мили, потом ещё две, и река изогнулась к северо-востоку. Там, где сквозь ветви огромных деревьев можно было разглядеть небо, оно из серого постепенно становилось жемчужным, а потом розовым и голубым. Показался пылающий оранжевый край солнца, в тишине было слышно, как журчит за кормой вода.

- А вот и камень! - крикнул Гилдор. - Причаливайте к южному берегу!

Гален стал грести сильнее, и Брегга помогал ему вывести лодку на безопасное место в тень большой скалы, которая возвышалась подобно колонне из цельной каменной глыбы, стоявшей наполовину в воде у высокого каменного берега. По указанию Гилдора Брегга подвел лодку к полости между скалой и берегом, туда, где стояло другое легкое эльфийское судно. Они привязали свою лодку, вооружились, забрали котомки и пошли вверх по каменистой тропе на высокий берег.

Примерно в миле к востоку была отвесная тысячефутовая скала, с которой срывалась вниз река Нит: это и был водопад Ванил.

Ошеломленный Такк стоял над обрывом. Он видел далеко, и милях в семи к востоку его глаза различили ещё один каскад воды - могучий Беллон на великой реке Аргон. Аргон тек на восток вплоть до отвесной скалы и уходил далеко за горизонт.

- Вот как! - выдохнул Такк. - Я-то думал, что, когда гхолы погнали нас на юг с Куадрана, скала, с которой мы спускались, была высокой. Да по сравнению с этой она - просто ступенька. И какова она в высоту?

Лорд Гилдор ответил:

- Местами она достигает двухсот саженей, но на востоке опускается и идет вровень с берегом. Здесь её высота около трехсот футов. В длину же она простирается на две сотни миль от Гримволла до Аргона и иногда изгибается в сторону Великого Леса. Это граница между Дарда Галионом и Валоном: к северу отсюда - страна народа Лаэн, к югу - держава Харлингар.

- А как мы будем спускаться? - спросил Такк.

- По лестнице... здесь, - сказал Гилдор и указал рукой.

Такк увидел неровную крутую тропку, сбегавшую вниз по скале над серебряными каскадами Ванила.

По ней они и пошли друг за другом: впереди Гилдор, позади Брегга, Такк - перед Галеном. Спуск был долгим, и они часто останавливались передохнуть - спускаться здесь было почти так же тяжело, как и подниматься. Всю дорогу Такк прижимался к скале, боясь свалиться. Когда они спустились, рев вод Нита, стекавших в Котел (так называли большую впадину), стал настолько громким, что приходилось кричать друг другу в уши. Наконец говорить стало просто невозможно: они оказались в самом низу, в полумиле от того места, где срывался с кручи водопад Ванил. Радуги играли в клубах водяного пара.

Гилдор повел их по берегу Котла в ивовую рощу, где была спрятана эльфийская лодка. Они быстро отплыли и по знакам, которые подавал Гилдор, двинулись вдоль южного берега, могучими движениями весел преодолевая потоки бурлящей воды.

Они проплыли около мили и снова смогли громко переговариваться: Ванил ревел уже далеко позади. Но теперь Такк слышал впереди водопад Беллон, до которого было ещё около шести миль.

Они быстро гребли, и мимо проносились берега Котла. Еще через милю вода стала бурной, и снова стало невозможно докричаться друг до друга. Еще через две-три мили бешеный рев Беллона обрушился на Такка и сотряс его крошечное тело. Вода начала кидать лодку из стороны в сторону, и, в конце концов, они оказались совсем близко к могучему Беллону. Отвесные скалы отражали звуки, и больше уже невозможно было не только говорить, но и думать, - оставалось только упорно плыть дальше. Наконец они миновали Беллон.

Бедняга Такк покрылся холодным потом и ошалело смотрел на великий водопад. Он был более мили в длину и около тысячи футов в высоту. В отличие от серебристого Ванила, Беллон цветом напоминал светлый нефрит.

Они продолжили путь на восток, но шум водопада стих не скоро, и вода все ещё продолжала бурлить. Наконец они достигли спокойного места, откуда Аргон относительно неспешно катил свои воды к далекому морю Авагон. Здесь начинался их путь к переправе.

Позади ревел Беллон, и товарищи снова смогли разговаривать, хотя все ещё несколько громче обычного.

- На нашем языке этот великий водопад называется Ктор, - сказал Брегга. - Это значит "Тот, кто кричит". Но уж никогда бы не подумал, что его голос так громок!

- А теперь представь, каково приходится купцам, плывущим по Аргону, отозвался Гален. - Они подходят к нему ещё ближе, чем мы. Они поднимают свои товары по Верхней Лестнице, от которой до водопада всего одна миля. Говорят, они вынуждены залеплять себе уши воском, чтобы не оглохнуть.

Такк взглянул туда, куда показал Гален, и увидел торговый путь несколько более широкий, чем тот, по которому они прошли у водопада Ванил. Он подумал, что никогда бы не согласился там пройти, - не хватало ещё подойти к Беллону так близко! "Да он просто душу из тела вытрясет", сказала бы его мать.

И вот началось путешествие по Великому Аргону. Они плыли на восток вдоль отвесных скал, поднимавшихся слева на тысячу футов, а справа расстилались зеленые равнины Северных Пределов Валона. Впереди был широкий быстрый Аргон, великая река Митгара. Он изгибался то к югу, то к юго-востоку и нес друзей к их конечной цели - дороге на Пендвир у переправы. Оставалось ещё миль пятьдесят по течению реки. Они надеялись, что переправа в руках союзников, которые дадут им коней и проводников, чтобы добраться до войска.

Они весь день плыли по реке и останавливались лишь один раз на закате, да и то ненадолго. Как только появилась возможность, друзья снова тронулись в путь по быстрому срединному течению. Теперь и Такк помогал: Брегга успел немного научить его гребле.

Сумерки сгущались, и наконец настала ночь: на черном небе засияли звезды, и молодая луна низко опустилась на восток. Звездное небо словно заворожило Бреггу; он показал на одну из самых ярких светящихся точек, висевших высоко над горизонтом.

- Есть ли у неё имя на твоем языке, лорд Гилдор?

Голос гнома был полон почтения к небесным светилам.

- Лаэн называют её Кианин Анделе - Сияющий Кочевник: это одна из пяти блуждающих звезд, но иногда она останавливается, чтобы вскоре снова пуститься в путь по кругу. Не знаю, почему это так, была, правда, какая-то старая сказка о потерянном башмаке.

- А гномы рассказывают, что таких странников много, просто некоторые так малы, что их не видно. У пятерых есть имена, и этот - самый яркий. Мы называем его Джарак - Быстрый Конь.

- И что, это действительно самая яркая из всех звезд? - спросил Такк.

- Да, - сказал Брегга.

- Нет, - одновременно с ним ответил Гилдор.

Такк переводил взгляд с одного на другого, он так и не смог ничего понять.

- Да или нет?

- И то, и другое, - ответил эльф. - Кианин Анделе и правда обычно светит ярче других, но так бывает не всегда. В древности все звезды затмевала Звезда Завета, но сейчас её не существует.

- Звезда Завета?

- Да, малыш. Когда Адон наложил свое Заклятие, свет новой звезды озарил небеса. По яркости она могла соперничать с солнцем, и более того: её можно было увидеть даже рано утром. Она была такой яркой, что на неё невозможно было смотреть: глаза болели. Она сияла долгие ночи, но постепенно стала гаснуть и, наконец, исчезла совсем, и её место на небе опустело. Это был знак Заклятия, наложенного Адоном на тех, кто служил Гифону в Великой войне.

У Такка перехватило дыхание.

- Исчезла! Должно быть, это был знак такой же чудесный, как Звезда Дракон.

Упоминание Звезды Дракон озадачило Гилдора, казалось, он пытается уловить какое-то смутное воспоминание.

Брегга указал на серебряный полумесяц молодой луны.

- Наверно, нет ничего более удивительного, чем то, как луна поедает солнце с одной стороны и выплевывает его с другой.

Снова лорд Гилдор погрузился в воспоминания.

- И когда это будет? - спросил Такк.

Брегга пожал плечами.

- Может, эльф Гилдор знает.

Такк повернулся к лаэнцу.

- Тебе и правда известно, когда луна в следующий раз поглотит солнце?

Гилдор ненадолго задумался и ответил. Ответ его никто не оспаривал: никто не знает о светилах больше и лучше, чем эльфы.

- Это случится через двадцать восемь дней, Такк. Но луна не сможет поглотить солнце целиком. Это случится только в Риане и Гроне и в степях Йорд.

- Ох! - воскликнул Такк. - Да если ещё учесть мрак Модру, это будет самый темный из всех дней.

- Да, Такк, самый темный.

Внезапно Гилдор умолк, словно снова пытаясь уловить смутное воспоминание, прочно сплетенное с ужасом и болью, вызванными смертью брата. Наконец он как-то судорожно вздохнул и заговорил тихим голосом:

- Король Гален, нам надо торопиться к войску изо всех сил надвигается неизвестный нам рок. Я не знаю, что это, но оно уже близко. Когда Ванидор умирал, он выкрикнул мое имя, и в тот страшный момент в моем мозгу пронеслись слова:

Самый темный из дней,

Величайшее Зло...

Умирая, Ванидор послал предупреждение, но я полагаю, что он успел сказать не все и было что-то ещё - о Звезде Дракон и о мраке, но мне оно неизвестно - Смерть погасила пламя жизни моего брата.

Гилдор умолк и долго ещё не говорил ни слова. Такк не видел лица эльфа, но знал, что тот плачет, он и сам не смог сдержать слез.

Затем Гилдор снова тихо заговорил:

- Теперь мне кажется, что Ванидор имел в виду тот день, когда луна поглотит солнце, и Такк прав: в Гроне настанет самый темный из всех дней, и придет Величайшее Зло.

Гилдор снова умолк. Воды Аргона несли эльфийскую лодку: низкие темные берега были примерно в миле с каждой стороны. На севере подымались скалы, мрачно поблескивавшие в свете звезд. Наконец заговорил Гален:

- И ты говоришь, что до гибели солнца осталось всего два раза по две недели?

Слова Галена заставили Такка вздрогнуть: он вспомнил боевое знамя Модру - пылающее кольцо, алое на черном, гибель солнца. Память ваэрлинга вернула его к тому дню на поле перед северными воротами Чаллерайна, когда страшный знак Модру возвысился над красно-золотым знаменем Ауриона.

Мысли его прервал Гилдор:

- Да, король Гален. Через четыре недели солнце войдет в зенит, и луна затмит его свет. Это и будет самый темный из дней.

- Тогда придет Величайшее Зло, - сказал Брегга. - Возможно, южные племена правильно поняли это, и Ванидор предупреждал о возвращении Гифона, желающего свергнуть Адона.

Сердце Такка забилось быстрее, а Гилдор сжал зубы: он понял, что гном сказал правду.

- Наверно, это так, воитель Брегга, - сказал Гален. - В любом случае мы последуем совету лорда Гилдора и поспешим к войску, хотя я сейчас не могу сказать, как именно нужно действовать против Модру в тот день. Ведь мы не уверены, что точно истолковали слова Ванидора. Но если мы собираемся торопиться, нельзя полагаться только на скорость течения: давайте грести парами по четыре часа, пока не доберемся до цели.

- Мы с Такком гребем первыми, - вызвался Брегга.

Такка удивило желание гнома работать вместе с ним - силой и умением они явно не были равны. Но Брегга и один силой едва ли уступал силой Гилдору и Галену, вместе взятым, так что обе пары гребцов могли работать с равным успехом.

- Бери носовое весло, Такк, - сказал Брегга, - я сяду на корме. Король Гален, эльф Гилдор, мы вас разбудим через четыре часа.

Гален и Гилдор улеглись спать, а Брегга и Такк погрузили весла в воды могучего Аргона, и эльфийская лодка быстро понеслась по течению. Путь к переправе начался.

Шли бесконечные часы изматывающего труда, которые перемежал беспокойный сон. Каждый раз Такку казалось, что не успеет он прилечь, как уже настает его очередь грести. Друзьям начинало казаться, что этому не будет конца. Они просыпались, съедали немного миана и снова принимались за работу; на поддержание сил уходило довольно много эльфийского хлеба, и Такк стал сомневаться, хватит ли его до конца пути.

Они пытались всеми возможными способами облегчить свою задачу - искали более быстрые течения, слегка поворачивали лодку, чтобы течение работало лучше, но берега проплывали мимо мучительно медленно. Друзья натирали руки маслом, но и это не спасало от волдырей. Каждый час они по десять минут отдыхали, чтобы хоть как-то продержаться, однако силы неумолимо иссякали. По полчаса утром и вечером они выходили на берег, но мышцы болели, напряжение не проходило. И все же они не останавливались, торопясь вниз по Аргону к своей цели.

Ночью они проплывали мимо безымянного острова на реке. За деревьями прибрежного леса поднимались все те же черные скалы, а по другую сторону расстилалось обширное королевство Валон. Теперь Гален и Гилдор гребли, а Такк и Брегга спали, свернувшись на дне лодки. Но, казалось, едва Такк успел задремать, его снова разбудили.

Пока Такк и Брегга гребли, настал рассвет, и они увидели, что скалы отступают. Небо постепенно меняло цвет, предвещая появление солнца. Наконец золотой шар поднялся над Великим Лесом на востоке: этот могучий лес простирался от реки Риссанин на далеком северо-западе до холмов Глейв на юго-востоке на шестьсот - семьсот миль. Деревья стояли серые, без листвы, в зимнем наряде.

Они подвели лодку к западному берегу и сделали утренний привал на земле Валона.

Они снова пустились в путь, Такк и Брегга спали, а Гилдор и Гален вели лодку по течению. Солнце находилось в зените, когда снова настала очередь Такка.

В тот вечер, ещё до заката, они ещё раз ненадолго пристали к берегу, и ваэран сделал несколько кратких записей в дневнике. Когда настала пора отчаливать, ему подумалось: а хватит ли сил добраться до переправы?

Гилдор сказал:

- Погода портится. Похоже, мы попадем под снег или дождь.

Такк огляделся, но небо казалось ясным - всего лишь несколько легких облачков виднелось в вечерней голубизне.

Брегга взглянул на приятеля, потом вверх и сказал:

- Да ты бы посмотрел на запад - там видно то, что будет, а на востоке - то, что было.

Здесь прибрежные деревья росли редко, и Такк взглянул через равнины Валона: низко над горизонтом нависали темные тучи, над которыми уже частично поднялось солнце.

Той ночью прошел холодный дождь, и Такк чувствовал себя абсолютно несчастным, когда греб вместе с Бреггой, но ещё хуже стало, когда он попытался уснуть.

Дождь прекратился как раз перед утренней стоянкой на северной оконечности острова в среднем течении реки, и они перевернули лодку, чтобы дать вытечь из неё дождевой воде. Пока Гален и Брегга снова ставили лодку на воду, Такк вглядывался в горизонт: небо стало бледно-свинцовым. На востоке были холмы Глейв - территория, расположенная на границе Великого Леса и Пеллара. К западу расстилался Валон, вдоль границ которого они проплыли уже немало миль - может быть, четыреста пятьдесят. Аргон медленно изгибался на юг, и Северный Предел перешел в Восточный. Дальше Аргон продолжал изгибаться и протекал на юго-запад между Южным Пределом Валона и королевством Пеллар, где на расстоянии трехсот пятидесяти миль находилась та самая переправа. Друзья преодолели уже половину пути от Котла до заветной цели, но было ещё очень и очень далеко.

Они ещё раз высадились на берег Аргона. Поднялся холодный западный ветер и принес с собой тонкий холодный туман. Брегга выругался: это могло замедлить их передвижение.

В одиннадцать вечера ветер стал успокаиваться, небо постепенно расчистилось, и показались холодные ясные звезды.

Утром четвертого дня на Аргоне путешественники почувствовали, что совершенно обессилели: непрерывное и длительное пребывание в лодке сделало свое дело. Но они не задержались на принадлежавшем Пеллару берегу реки. Гален сказал:

- Если бы у нас было в запасе ещё много дней, то один из них мы провели бы здесь, просто отдыхая. Но нам осталось ещё совсем чуть-чуть: давайте соберемся с силами - и к вечеру доберемся до переправы.

Брегга проворчал что-то и похлопал лодку по бокам:

- В жизни не видел лодки лучше, и все же с удовольствием забыл бы про нее, пока ноги совсем не одеревенели.

Гном, похоже, радостно предвкушал конец пути, но в сердце Такка отозвались слова Галена. Ему стало не по себе: в конце концов, никто не знал, что будет у переправы и кто их там встретит - друг или враг.

Они снова пустились в путь по реке и гребли на этот раз немного медленнее вдоль плавно изгибавшихся берегов. К югу и к западу от них был Пеллар, к северу и востоку - Южный Предел Валона. Голубое небо было согрето утренним солнцем. Ветра не было, но лодка шла быстро, и волосы Такка развевались. Гален и Гилдор мерно гребли, и ритм их работы постепенно усыпил усталого ваэрлинга.

После вечернего отдыха на берегу Гален сказал:

- А теперь никому не спать. До переправы мы доберемся часа через два или три. Нужно быть осторожными и смотреть во все глаза - там проходит дорога на Пендвир, и это место стратегически важно. Там могут оказаться и наши друзья, и прислужники Модру из числа южных племен.

Они снова отплыли, и теперь гребли все четверо: Гилдор - на носу, за ним - Такк и Гален, а Брегга - на корме, где более всего требовались сила и мастерство, особенно на поворотах или тогда, когда надо было увеличить скорость.

Прошел час, затем другой, солнце село, и берега Аргона заскользили мимо в почти полной темноте. Еще через час впереди показались огни на обоих берегах и посередине реки: это была переправа.

- Король Гален, Такк, тихо вынимайте весла, - прошептал Брегга. - Эльф Гилдор, проводи их назад под водой - плеск не должен нас выдать.

Гален и Такк осторожно вынули весла, но на всякий случай держали их наготове. Кроме того, Такк приготовил лук и стрелу, зная, что, если придется бежать, это будет лучшей защитой, чем самая быстрая гребля.

Теперь вдалеке можно было расслышать крики людей и звон оружия, разносившиеся над водой, но друзья пока не могли понять слова и определить, всеобщий это язык или наречие южан.

Эльфийская лодка скользила в тени западного берега, Брегга и Гилдор гребли, не вынимая весел из воды, и плеска не было слышно.

Молодой месяц все ещё был на небе, и сквозь деревья падали его серебристые лучи. И только Такк подумал, что неплохо было бы ускользнуть от этих лучей в более глубокую тень, как сверху кто-то крикнул:

- Стой! Кто там у вас в лодке - друзья короля или подонки Модру?

На берегу прямо над ними стояли в ряд рослые светловолосые всадники в кольчугах, их шлемы были украшены крыльями воронов и конскими хвостами. Воины держали наготове крепкие луки, целясь в четверых путников. Смертоносные стрелы были готовы в любой момент сорваться с тетивы.

- Эй, ванадьюрины! - крикнул Гален. - Это друзья!

Такк отошел от борта лодки, лук выпал у него из рук. Облегчение переполняло ваэрлинга: это были харлингары - воины Валона, верные союзники.

Но всадники не опускали луки, и кто-то снова крикнул:

- Если вы друзья короля, причаливайте к берегу и выходите!

Брегга и Гилдор быстро подвели лодку к берегу, путники выбрались, и валонцы тут же окружили их.

- Осторожно! - сказал капитан. - Ближе не подходите. Двое из вас малы ростом и похожи на рюкков, хотя, конечно, странно - тьма же далеко.

Брегга вспыхнул, схватил свой славный топор Драккалан и, прежде чем кто-либо ещё смог заговорить, гневно заорал:

- Я - рюкк? А ну, повтори ещё раз, и я быстро отделю твою голову от туловища!

- Гном, - досадливо проворчал капитан, - мне следовало бы это знать. А этот - он, собственно, кто такой? Явно не гном. Вы что, потащили за собой на войну ребенка?

Прежде чем Такк смог ответить, Гален вышел вперед и, к удивлению стражей, сказал:

- Капитан, я - Гален, сын короля Ауриона, а это - мои товарищи: воитель Брегга, гном с Красных Холмов; эльф лорд Гилдор, Страж Лаэна; ваэрлинг Таккерби Андербэнк, Терновый лучник из Боскиделла.

Капитан стражи дал знак своим людям, и те опустили луки: в лунном свете они, наконец, разглядели, что перед ними не враги. Напротив, если то, что сказали пришельцы, не расходилось с действительностью, это были человек, эльф, гном и даже представитель легендарного лесного народа.

- Капитан, - сказал Гален, - кто угодно может представиться сыном Ауриона, но поверь мне, и я докажу правоту своих слов. И потом, у меня важные вести.

По приказу начальника двое стражей спешились и отдали своих коней Галену и Гилдору. Человек и эльф вскочили в седло, Такк и Брегга устроились за их спинами, и все галопом поскакали в лагерь ванадьюринов на западном берегу Аргона.

- Вы показали мне красную глазную повязку и рассказали свою историю, и я склонен верить вам, раз уж с вами эльф и лесной человечек, - сказал маршал Валона.

Брегга фыркнул.

- Ну и, конечно, гном, - с улыбкой продолжил человек. - Но, будучи военачальником, я все же должен все проверить, благо это возможно. На пароме сейчас находится тот, кто может подтвердить или опровергнуть ваши слова, - Реггиан. Он управляет замком в Пендвире, когда двор переезжает в крепость Чаллерайн.

Маршал Валона Убрик был человеком средних лет, но сохранил крепость тела и ясность взгляда. Он был одет в стальную кольчугу, темные штаны и мягкие кожаные сапоги. В его волосах цвета темного меда серебрилась проседь, голубые глаза спокойно, но твердо смотрели с гладко выбритого лица.

Четверо путников сидели в палатке валонского маршала, а на улице продолжалась переправа отступавшей армии с восточного берега на западный. Время проходило в молчании: все ждали управляющего Реггиана.

Наконец послышались шаги, и в палатку вошел седовласый воин с морщинистым усталым лицом.

- Реггиан, - тихо сказал Гален. Старик повернулся к нему.

- Мой принц! - воскликнул он, снял шлем и опустился на одно колено.

- Нет, Реггиан, я больше не принц. Мой отец погиб.

- Король Аурион погиб? - Глаза Реггиана расширились. - Какая страшная весть!

Теперь и маршал преклонил колено.

- Король Гален, - сказал Реггиан, - я готов служить тебе своим мечом, хотя как управляющий я тебе, наверно, больше не нужен: Каэр Пендвир пал под натиском Модру, и его черные армии идут по дорогам Пеллара.

Гален и его товарищи до поздней ночи говорили с Реггианом и Убриком. Новости о войне на юге были так же ужасны, как и то, что рассказали пришельцы с севера. Захватчики из Кистана вошли в залив Гиле, большие силы высадились на острове Каэр Пендвир. Крепость долго сопротивлялась, но, в конце концов, пала. Войско ушло по Пендвирской дороге на северо-запад к дюнам Фиана. Последовали долгие тяжелые бои с лакками Гирей, однако враг был слишком многочислен, и пелларцы решили отступать через Аргон.

На западе Овен попал в руки противника, но вражеские силы остановились в низинах Брина на границе между Овеном и Йуго.

На северо-западе Гунар был захвачен гиранейской армией, которая тайно прошла туда в начале войны, когда никто не знал о планах Модру. Но даже теперь ещё шла борьба за этот важнейший перевал.

- А чакка? - спросил Брегга. - Где сражается народ Красных Холмов?

- В низинах Брина, - ответил Убрик. - Без них бы Йуго тоже пал.

- А флот Арбалина? - спросил Гален.

- Он спрятан в бухте Телль и готовится нанести удар, - ответил Реггиан. - Если они застанут их в Гиле, то, несмотря на небольшую численность, смогут обезвредить кистанийский флот. Но арбалинцам нужно ещё недели три, а то и четыре.

- Ух! - воскликнул Брегга. - Да ведь меньше чем через четыре недели наступит Самый Темный День. А тогда, может статься, будет уже поздно.

Убрик и Реггиан покачали головами: они уже знали о предсмертных словах Ванидора.

- Модру крепко опутал нас, - сказал Реггиан. - Прямо как...

- Змея! - крикнул Брегга, вскакивая на ноги. - Так сказал Эйрон из Ларкенвальда. Вот что я скажу. Модру лишь слуга Гифона, и, возможно, Великое Зло готовится вернуться в Самый Темный День. А пока он не настал, кольца Модру стягиваются все туже и туже, словно огромная змея душит свою жертву. Но вот что ещё я знаю. Если у змеи отрубить голову, тело умирает, хотя перед этим может наделать ещё много разрушений. И все же умирает! Брегга взмахнул топором. - Давайте уничтожим Модру! Отсечем у змеи голову!

Драккалан рассек воздух, врезался в бревно у очага, и посыпались щепки.

- Но гном Брегга, - воскликнул Реггиан, - Грон и Железная Башня далеко на севере, почти в полутора тысячах миль пути верхом на коне. Мы не успеем прийти туда со своей армией.

- А мы могли бы, - сказал Убрик. - Коней загоним, но доберемся до крепости Модру, пока тот день ещё не наступил.

- Но для этого придется идти через Гунар, - сказал Гилдор, - а там стоят полки врага.

- А может, и нет, - ответил маршал, - ведь сейчас там все ещё идут бои.

- А Переход? - спросил Такк. - Это путь, который знают только гномы. Можем ли мы пройти через него, минуя Гунар?

- Нет, Такк, - ответил Брегга. - Это длинный узкий тоннель, годный лишь для гномов и пони. Даже человеку придется пригнуться. Конь же никогда не пройдет. В общем, либо через Гунар, либо никак.

- А мы сами можем сразиться с Модру? - спросил Такк.

Ответил Гилдор.

- Нет, Такк, не можем. Но разве у нас есть другой выбор?

В итоге после долгого обсуждения было решено, что Убрик, Гален, Гилдор, Брегга и Такк поедут к Гунару. Они возьмут с собой запасных лошадей, а потом сменят их в гарнизоне на севере Красных Холмов и продолжат скачку. Если перевал окажется свободен, они заберут оттуда в Грон отряды союзных войск. Хотя надежды одолеть Модру в общем-то не было, можно было попытаться штурмовать его твердыню и нарушить его планы, а возможно, и предотвратить возвращение Гифона. В конце концов, за такое и умереть было не жалко.

Реггиану предполагалось препоручить командование союзными войсками на юге - это был смелый и умный полководец, несмотря на солидный возраст. Сначала он было запротестовал, но Гален сказал:

- Война не кончится, пока не отгремит последняя битва. Вспомни легенды о Великой войне Заклятия: тогда союзники тоже были в крайне тяжелом положении, но в конце они одержали победу. Реггиан, никто не сможет этого сделать лучше, чем ты. Послужи же мне ещё раз.

И седовласый воин поднялся и прижал руку к груди.

На рассвете пятеро всадников пустились в путь к Гунару. У них было десять лошадей: пять под седлами и пять позади на длинных ремнях, на смену. У двух скакунов стремена были укорочены по росту гнома и ваэрлинга, которые ехали на собственных конях, но не правили ими, только крепко держались - их лошадей вели под уздцы Гилдор и Гален. У Брегги от напряжения побелели костяшки пальцев: он снова ехал на лошади!

Гален молча простился с Реггианом, товарищи последовали его примеру, и многодневная бешеная скачка началась.

Кони скакали на северо-запад по Пендвирской дороге: это были валонские иноходцы, приученные к долгому пути. Миля за милей проносилась под их копытами. Так они скакали весь день, и всадники меняли коней каждые два часа, время от времени останавливаясь, чтобы размять ноги, покормить лошадей зерном и напоить их из ручьев, бежавших с далеких Красных Холмов.

Они ехали допоздна и остановились лишь около полуночи. Позади осталось сто двадцать миль. Но перед тем как всадники улеглись спать на земле, они растерли ноги лошадей, накормили и напоили их.

Утром следующего дня, на рассвете, они снова двинулись по Пендвирской дороге. Такк был еле жив от усталости и не знал, выдержат ли кони. Впрочем, кони хорошо переносили далекий переезд: они скакали быстро, ведь половина из них всегда была налегке. Именно всадники почувствовали все тяготы пути: четверо из них долгое время провели в лодке, а пятый был изнурен боями.

Но они скакали дальше, теперь уже вдоль нижних склонов Красных Холмов, родной земли Брегги. Холмы слева были высоки и скорее напоминали горы. Они поднимались от Аргона и простирались на северо-запад на две сотни миль до обширных степей. По одну сторону был Валон, по другую - Йуго. Камень холмов был красноватого оттенка, подобно камню Шлема Бурь. Неприветливые склоны поросли соснами и елями. Такк увидел темный провал в горах, который вел к шахтам гномов и нижним залам: здесь жили многие родичи Брегги, и здесь же изготовлялась лучшая в мире сталь.

Когда настала ночь, они прибыли в гарнизон Харлингар у северной оконечности холмов. Здесь, однако, почти никого не было - солдаты ушли на войну, - и меньше чем через час товарищи снова пустились в путь на свежих лошадях.

Утро следующего дня застало их в пути, Такку было совсем худо - с каждым ударом копыта просто кричать хотелось, но он сдерживал себя и молчал, путь продолжался.

Теперь они скакали по открытой местности между Йуго и Валоном, оставляя Западный Предел позади справа, а север Йуго - слева. Повсюду, куда достигал взгляд, простирались обширные луга - сокровище Валона, в желтом зимнем наряде, но весной нельзя было найти лучших пастбищ для горячих скакунов Митгара.

Весь день и часть ночи они ехали по степи и остановились на привал уже вблизи Гунара.

На рассвете они снова устремились к цели, до которой оставалось не более пятидесяти миль. Такк уже заметил юго-восточный край Гунарринга, огромного кольца гор, окружавшего заброшенное королевство Гунар и представлявшего собой часть Гримволла. К Гунару вели три известные дороги: провал между Валоном и Гунаром, перевал Рало и, со стороны Лаэниона, Слот. Еще был тайный путь гномов - Переход, который вел от Валона к заброшенному королевству.

Прошел час, другой, и вот слева показались горы, вздымавшиеся длинными рядами. Еще через час путники поменяли лошадей и продолжили путь на север.

Показался перевал. Впереди Такк увидел огромный столб черного дыма, поднимавшийся в утреннее небо, но не смог разглядеть, откуда он исходит, до него было ещё миль двадцать.

Солнце поднималось. Наконец на равнине впереди стало заметно большое движение людей и лошадей - это был отряд всадников харлингаров, охранявший Пендвирскую дорогу. Они нацелили на путников копья, и те остановились. Убрик вышел вперед.

- Маршал Убрик! - крикнул один из воинов.

- Борель, - признал его маршал, - какие у вас вести?

- Самые лучшие, - ответил Борель. - Победа! Перевал наш!

- Ура! - воскликнул Брегга, и товарищи переглянулись с самым решительным видом: оказалось, что их план захвата крепости Модру осуществим.

- А что король Аранор? - В голосе маршала слышалось напряжение: он любил своего воинственного короля.

- Он бился как одержимый и был ранен, но не слишком серьезно - в руку.

Борель опустил копье, и другие воины последовали его примеру.

- Это добрые вести, - сказал Убрик. - Более всего я хотел бы услышать от тебя подробный рассказ, но нам нельзя медлить. У нас срочное дело к королю Аранору.

В ответ Борель отъехал в сторону и дал знак своему отряду. Пятерых путников пропустили. И тут Такк услышал возгласы удивления. Гнома верхом на коне эти люди ещё не видели никогда, не говоря уже о зорком остроухом ваэрлинге. Более того, с ними был эльф. Стражи понимали, что появление такой компании сулит нечто необычное.

Менее чем через четыре мили показался перевал. Здесь только что явно отгремела великая битва: вокруг валялись разрубленные шлемы и доспехи, разбитое оружие, трупы лошадей и людей, а ещё больше было убитых темнокожих хиранейцев. Такк старался не смотреть на мертвецов, но они были везде.

Они проехали мимо пленных хиранейцев, которые под присмотром воинов собирали убитых для захоронения и сожжения. Мертвые валонцы обретали вечный покой в высоких курганах, покрытых дерном, хиранейцев сжигали на большом костре: вот откуда шел в небо черный дым.

- А почему это они воздают такие почести противникам? - недовольно сказал Такку Брегга. - Огонь возносит души убитых героев, а камень их очищает. Земля же ловит их тени в ловушку, опутывает их корнями - долог путь оттуда.

- Возможно, они рассуждают так же, как мой народ, - ответил Такк. Земля поддерживает нас, пока мы живы, и после смерти мы возвращаемся в нее. Но огонь, камень, земля и вода сами по себе - не главное: все зависит от того, как мы жили и как умерли. Погребальный обряд не столь важен, а наши души могут жить ещё долго в сердцах других... по крайней мере какое-то время.

Брегга выслушал Такка, покачал головой и ничего не сказал.

Наконец они прибыли в лагерь ванадьюринов и подошли к центральному шатру. Над ним развевался бело-зеленый флаг Валона: это был шатер короля Аранора.

Стражник провел их к королю: Аранор, седой, но ещё крепкий, ворчал на лекаря, менявшего повязку на его правой руке.

- Рач, Дагналл, полегче ты там! Мне ещё понадобится эта рука!

Король Аранор взглянул на вошедших, и его глаза расширились.

- Вот как! Человек, эльф, гном и - клянусь чем угодно - лесной человечек! Неспроста это. А вот... Или мои глаза лгут мне? Принц Гален!

В шатре наступила тишина - Гален умолк, история была рассказана, и Аранор ещё раз утер глаза левым рукавом.

- Твои вести печальны, король Гален, - сказал он. - Аурион и я вместе учились владеть мечом и вместе охотились в юности. Он был мне как брат.

А другие вести и печальны, и радостны. Падение Чаллерайна вызывает во мне скорбь, но я ещё надеюсь на бойцов из Вейна. Ужас из Черной Дыры убит замечательно, но эта проклятая тьма мне не нравится. А на севере - армия Модру.

Но и здесь, на юге, нас осаждают вражеские силы. Кажется, что им нет числа и мы рано или поздно падем под их натиском.

В словах Ванидора содержится мрачное предзнаменование, и вы предлагаете штурмовать Железную Башню. Думаю, это безнадежный план, но вот что я скажу тебе: Гален, ты Верховный король всего Митгара, и мой долг повиноваться тебе. Ты просишь дать тебе воинов для похода в ледяные пустыни Грона - больше никто не сможет добраться туда до Самого Темного Дня.

Король Гален, здесь, на перевале - не более пяти тысяч ванадьюринов, здоровых и готовых к бою. Другие же ранены, как я, и только задержат вас. Пять тысяч - это горстка, если речь идет о Железной Башне, но они в твоем распоряжении, все до единого. Я прошу тебя лишь об одном: не трать их жизни понапрасну.

Гален долго молчал и, наконец, проговорил:

- Мы выезжаем завтра на рассвете.

Затрубили рога, и начался сбор. Собирали капитанов и составляли планы. Король Гален брал на себя командование, Убрик должен был заменить Аранора: раны короля не давали ему покинуть Валон. Утром начинался долгий поход - до цели оставалось девятьсот миль, а в запасе - всего двадцать дней. Этот поход должен был стать беспримерным в истории харлингаров, но все были уверены, что он возможен.

В тот вечер Такк записал в дневнике, что более всего его беспокоит успех этого предприятия. Он отстегнул Бейн и улегся спать, но не переставал думать о том, есть ли с ними благой символ власти: Бейл? Бейн? Стальное Сердце? Темная Погибель? А может, в Грон отправляется пока неузнанным какой-то другой знак? И если так, сможет ли он противостоять Врагу? Такк уснул, не доискавшись ответов на свои вопросы.

Рассвет застал всадников Валона уже выстроившимися в ряды, и короли Гален и Аранор с маршалом Убриком проезжали мимо них. Аранор нашел где-то флаг Пеллара, и за королями следовали два знаменосца. У одного было валонское знамя - белый конь на зеленом поле, у другого - стяг Пеллара: вставший на дыбы золотой грифон на алом поле. Ванадьюрины стояли стройными рядами, и мимо них проезжал Верховный король Митгара, сияя доспехами в лучах восходящего солнца.

Наконец смотр был завершен. Король Аранор сидел на коне, и лицо его было сурово: он уже простился с Галеном. Гален повернулся и отдал приказ выступать в поход, но, прежде чем они тронулись, раздался звук валонского рога.

Убрик повернулся к Галену, и Такку стало не по себе, когда маршал сказал:

- Король Гален, останови войско: может быть, нам придется выдержать ещё одну битву за перевал. С северо-запада приближается армия, она идет по дороге Рало. Друг это или враг, я не знаю.

Убрик выкрикнул приказ на своем родном языке, и затрубили рога. Ряды ванадьюринов повернулись к Гунару, воины держали наготове копья и сабли.

Такк посмотрел на дорогу, которая вела к перевалу: вдалеке была видна темная масса - сотни скакавших во весь опор коней, тяжко бивших копытами по земле.

- Они атакуют! - закричал Убрик. - Эй, ванадьюрины! Сабли наголо! Копья опустить! Трубите в рога! В бой!