«История третья: На склоне Немяна Тамаля»

Анатоль Скальцкий, Тиль, поменял фамилию — теперь он Скалеш. Ну, по-забольски, типа, стилистика и всё такое. Александра Елизавета Кочуйская («старший сержант Эличка») — тоже, и теперь именуется Горечана.

Я сегодня до зари встану.

По широкому пройду полю…

Что-то с памятью моей стало,

Все, что было не со мной — помню.

Бьют дождинки по щекам впалым,

Для вселенной двадцать лет — мало,

Даже не был я знаком с парнем,

Обещавшим: «Я вернусь, мама!»

А степная трава пахнет горечью,

Молодые ветра зелены.

Просыпаемся мы и грохочет над полночью

То ли гроза, то ли эхо прошедшей войны.

Российская Империя, Забол, Выринея — три страны переплетены людскими судьбами и отгремевшей шесть лет назад войной в нечто единое. Нет, не политически — но жизни скольких людей зависят от того, куда катился и ещё выкатится сей клубок со временем?.. Простых людей.

Ну, или не очень простых? Са?мому юному фельдфебелю Лейб-гвардии ещё предстоит, бродя по забольским дорогам, разобраться, что он потерял, а что приобрёл с тех пор, как кончилась война. Мертвецы ли его ждут под Немяном Тамалем, Безымянном Курганом — или жизнь? И стоят ли события шестилетней давности — права самому принимать решения. Права набивать собственные шишки, ровно так же, как это происходило и шесть лет назад.

Быть Великим князем непросто — контроль над собой двадцать пять часов в сутки, идеальные манеры, ровно те слова, которые необходимо произнести, и не звуком больше… Дипломатическое лицо государства. И никуда не деться от этой ответственности — не бросишь брата, не предашь родную страну, не совершишь ни единой ошибки.

Безукоризненно. Идеально. Потому что Великий князь — это и есть воплощение безукоризненности и идеальности… в чужих глазах.

— Иосиф, — раздаётся укоризненное с порога.

— Дядя Аркадий, можно мне сойти с ума?

Твой верный «нянь», друг и глас разума усмехается по-стариковски хитро и качает головой:

— Не-ет, Иосиф. Ложись спать, завтра рано выезжаем. Вон, Алексей уже спит.